Глава под стук колёс

Короткая глава, в которой мы вместе с Арчи смотрим сон, получаем по голове и знакомимся с семьёй фермеров.

— Наде-е-еть брони!

Могучий голос сотника-земнопони разнёсся над притихшим в предрассветном тумане полем. Со стонами и вздохами солдаты принялись натягивать заиндевевшие, обжигающие кожу холодом панцири. Сотник Айрон Хувс сокрушённо вздохнул. Бойцы…воины… Вчерашние жеребята, молодняк, среди них вроде бы даже пара пустобоких имеется. Ополчение, спешно сколоченное, когда Орден Ночи внезапно двинулся на запад. Фермеры, пекари, даже один музыкант затесался. И это – его подчинённые. Верноподданные Селестии. Противники Найтмар Мун. Те, кого он сегодня поведёт вперёд. Убивать и умирать.

— Эй, Стронг Рутс! – позвал Айрон. – Кем ты был до ополчения?

— Фермером, сэр!

— Так что же ты забыл в армии?

— Прихвостни Лунной Кобылы выжгли наши сады, которые и без того умерли бы в бесконечной ночи. Мы потеряли дом. Мы потеряли всё… — глухо ответил бывший фермер.

Яростно скрипнув зубами, сотник вспрыгнул на небольшой холмик, возвышающийся посреди лагеря его сотни.

— Бойцы! Земные!

Призыв прокатился над головами пони. Две сотни глаз обратились к Айрон Хувсу. Две сотни ушей приготовились ловить каждое его слово.

— Скоро, уже очень скоро, мы все встретимся лицом к лицу с нашими врагами! – продолжил пони. – Последователи Найтмар Мун, Орден Ночи, приближается к нам! Мы – последний и единственный западный рубеж Эквестрии! Мы – и Скайблю Касл! И я говорю: мы удержим противника! Мы не дадим им покинуть страну и избежать наказания за все совершённые ими преступления! Мы – лишь только сотня земных пони, но бок о бок с нами будут биться наши братья-пегасы! Наши братья-единороги будут биться вместе с нами! Найтмар Мун получила заслуженное наказание! И наша забота – не дать её прихвостням уйти!

Солдаты затоптали копытами землю, выражая своё согласие. Ещё недавно растерянные и напуганные, они постепенно обретали уверенность в своих силах.

— И когда появится враг…мы будем здесь! И мы будем разить его – разить без пощады! БЕЗ ПОЩАДЫ! – проревел покрытый шрамами жеребец.

— Без пощады! – откликнулась его сотня.

— Без пощады! – подхватили клич единороги в лагере неподалёку.

— Без пощады! – в вышине потрясли копьями и луками пегасы из Скайблю.

— БЕЗ ПОЩАДЫ!!! – в едином порыве кричали подданные Селестии…

— А-а-а-а!! – проорал я, дёрнулся, распахнув крылья, и свалился со своей полки на не слишком чистый пол плацкартного вагона. К счастью, вагон был практически пуст, так что на моё эффектное пробуждение никто и внимания-то особо не обратил.

Селестии ради, вот это сон! Воины, Орден Ночи, битва… Это всё легенда так дурно на меня влияет. Меньше надо всяких бредней на сон грядущий читать. Однако как орали-то. До сих пор мороз по коже, как вспомню. «Без пощады!» Ух, яблочки…

Спать мне больше не хотелось, так что, усевшись у окна, я уставился на виды Западной Эквестрии. По всему выходило, что мне снились события, которые происходили где-то в этой местности около тысячи лет назад (девятьсот девяносто семь лет назад, если быть точным). В тот год была заточена на Луне Тёмная Принцесса, а её последователи, большей частью – единороги, причём далеко не худшие маги, попытались покинуть страну, прорвавшись к западным рубежам Эквестрии. Но в равнинах их встретило ополчение из местных и, естественно, живущие здесь пегасы… И ни один член Ордена Ночи не покинул страну. Правда, подданные Селестии тоже понесли потери: во-первых, далеко не все ополченцы вернулись к своим семьям, а во-вторых, был до основания разрушен город, на месте которого ныне стоит Лас-Пегас. Раньше этот город и правда назывался Скайблю Касл – и ничего общего с тем, что мы видим сегодня, не имел. Лас-Пегас – это город дружбы и веселья, который изначально строился как город пегасов, доступный для всех пони, то есть, мало того, что фундаментные облака Лас-Пегаса зачарованы лучшими магами Эквестрии, что позволяет даже земнопони гулять по улицам моего родного города, так и подняться к нам можно пешком, прямиком по заколдованной радуге. Лас-Пегас – это символ дружбы и единения пегасов со своими нелетающими братьями. Скайблю, напротив, был построен ещё до основания Эквестрии – и должен был символизировать превосходство пегасов над земнопони и единорогами. Неприступный форт, расположенный на недостижимой даже для многих пегасов высоте, он гордо возвышался над равнинами Западной Эквестрии. Перестраивать его после разрушения в прежнем виде Селестия запретила, сказав, что началась новая эра, в которой будет главенствовать дружба. Вот примерно так всё и было...

Пока я предавался воспоминаниям о школьном курсе истории, Солнце успело приблизиться к зениту, и я почувствовал голод – всё же, от чая с Фрики я отказался, а поесть дома мне не хватило ни ума, ни времени. Так что, спрыгнув с полки, я направился в вагон-ресторан, рассчитывая перекусить парой сэндвичей с васильками.

Сэндвичей с васильками в наличии, увы, не оказалось, поэтому мне пришлось довольствоваться овощным салатом и кружкой не самого лучшего в мире чая. Расплатившись, я подхватил поднос со снедью и, чутко балансируя, побрёл искать свободный стол, за которым можно было бы спокойно и хотя бы в относительной тишине поесть. Таковой нашёлся в дальнем углу вагона, рядом с, судя по всему, семейством фермеров, возвращавшихся из гостей: почтенного возраста земнопони тёмно-синего цвета с кьютимаркой в виде вишнёвого дерева, его огненно-рыжей внучки, кьютимарку которой я не смог разглядеть, и совсем ещё маленького внука, наверняка пустобокого. Семейство оживлённо о чём-то переговаривалось, так что я, памятуя о том, что любопытство – одна из профессиональных черт журналистов, сев за стол, навострил уши. Семья фермеров – это, конечно, не самый лучший источник информации, но что-нибудь интересное в разговоре мелькнуть могло. И я был прав, клянусь своей кьютимаркой!

— О-о-о, — неторопливо вещал дедуля. – В мои-то годы эти самые водянники баламутили так, что из водохранилишша дохлёстывало почитай что до самой ратуши – да только никто им ничего сделать не мог…

— Деда, — подала голос смеющаяся внучка. – Не заливай, из водохранилища брызги до ратуши долететь не смогут – там же почти двести метров!

— А ты, вишенка моя, не перечь старику-то! Дед сказал, что долетали – значит, долетали! Я ж своими глазами видел. А ишшо я видел самих этих водянников! Ну что ты глаза закатываешь? Видел! Страшные такие, заместо шерсти чешуёвинами покрыты, ласты на копытах, а уж глазишша-то пучат…ну чисто этот хмырь за соседним столиком!

Услышав последнюю фразу и поняв, что она относится ко мне, я поперхнулся от неожиданности, густо покраснел и торопливо уткнулся носом в свою тарелку – но дедулю было уже не остановить. Мой взгляд он истолковал по-своему и немедленно перешёл в атаку.

— Ты чаво это, хлыщ городской, на нашу Черри Пай глазишша свои бессовестные лупишь, а?! – голосом сержанта Стражи взревел старик и двинулся в мою сторону, угрожающе покачивая клюкой, при этом крики внучки о том, что «этот парень» ничего плохого не хотел, дедуля игнорировал. По-настоящему решительных действий от почтенного старца я не ожидал, поэтому моей реакции хватило только на то, чтобы поднять копыто вверх и открыть рот для объяснений, одновременно поворачиваясь в сторону агрессора. Последнее, что я увидел – это как тяжёлый набалдашник стариковской трости с треском обрушился мне между ушей… Потом были крики, паника, кого-то звали, куда-то бежали, переносили меня из ресторана в купе. А потом, стоило мне коснуться полки спиной, настала тишина – я, наконец, отключился.

— Деда! Он не хотел ничего плохого! Он просто смотрел в нашу сторону! – донеслось до меня словно откуда-то издалека.

Неразборчивое бормотание в ответ.

— Он придёт в себя, и ты незамедлительно принесёшь ему свои извинения!

Снова неразборчивое бормотание.

Да что же они никак не угомонятся-то, а? Я пошевелился и слегка приоткрыл глаза. Голова почти не болела, но всё выглядело немного размытым. Лежал я почему-то в купе, а не на своей полке в плацкарте, а надо мной стояли, склонившись, трое земнопони: недобро щурящийся дед, искренне обеспокоенная Черри Пай и её младший брат, улыбающийся во весь рот.

— Ты в порядке? – поинтересовалась кобылка. – Мы принесли тебя в наше купе, тут тише, чем у тебя в плацкарте, нет посторонних, да и…прости нас… — выпалила она на одном дыхании.

— Да, я в порядке… И я не обижен, моя профессия в некотором роде предполагает, что я время от времени буду получать по голове…

— У-у-у!!! Ты боец хувс-до? – прокричал жеребёнок.

— О, нет, — ответил я, садясь. – Я журналист.

— А-а-а… — разочарованно протянул фанат боевых искусств и мгновенно потерял ко мне всякий интерес.

— Тьфу ты, гнилая черешня… — пробормотал дед и вышел из купе, хлопнув дверью.

— Эм… Не сердись на него, он понь старой закалки, и уверен, что каждый пони должен работать копытами, — покраснев, обратилась ко мне внучка старого грубияна.

— Ничего страшного. Но я, пожалуй, пойду, не люблю становиться причинами семейных ссор…

— Хорошо, конечно… Прости нас ещё раз. Кстати, как тебя зовут? – вопрос кобылки застал меня уже в дверях.

— Арчи, — ответил я, обернувшись.

— Черри, Черри Пай, — в ответ представилась земная и добавила после короткой заминки: — Приятно познакомиться…несмотря на обстоятельства. Если понадобится помощь — заходи, не стесняйся.

— Спасибо, — ответил я, усмехнувшись, и отправился на своё место – голова начала болеть, стоило мне подняться с полки, да и выспаться перед приездом в Копытун мне не мешало. Со всеми моими травмоопасными знакомствами я и не заметил, как минула уже большая часть суточного путешествия.

«Интересно, сколько же я провалялся у них в купе? И кстати, очень интересная семья…надо будет подружиться со стариком, он явно может рассказать интересного...» — подумал я и провалился в сон, растянувшись на своей полке…