Дружба на все времена
Глава 6
…Когда они втроем удалились от поселка достаточно далеко, чтобы по пути перестали встречаться кобылицы, молчавший все это время Даггер Стаб сказал:
— Ты затеяла опасную игру, Твайлайт Спаркл.
— Я знаю, — ровным голосом отозвалась единорожка.
— Уже придумала, как одолеть дракона?
— Нет. Как можно что-то придумать, зная столь мало?
— Ну допустим. А как нам пригодится наш желтый друг?
— Не имею ни малейшего понятия…
— Да, — подвел итог фестрал, — совсем нехорошо…
Флаттергай молча шел позади в паре шагов и вроде бы даже не слушал. Опустил голову и трусил себе по тропе с видом обреченного. Не иначе, решил, что его принесут в жертву или что-нибудь вроде этого.
— Зачем мы идем к Рейнбоу сейчас? — спросил Даггер Стаб, — Она наверняка отсыпается после… ночи со мной.
Твайлайт оглянулась и захихикала, увидев, как идущий сзади Флаттергай покраснел. Сама-то она давно привыкла к юмору фестрала.
— По большей части — спрятать новообретенного пегаса от наших доблестных воительниц. Если то, что я думаю — верно, это не лишняя предосторожность.
— А по меньшей? — вдруг подал голос сам объект обсуждения.
Фестрал оскалился в улыбке, и Твайлайт поспешила ответить, пока тот не ляпнул какую-нибудь колкость:
— А по меньшей, я чувствую, мы не так просто собираемся вместе.
— Кто это — мы? — уточнил Флаттергай.
— Ты, я, Эпплтини, Пинки Бум и Рейнбоу Крэш. Синяя Ведьма, то есть. Не хватает еще одной… или одного. Или двух, если я и впрямь встречу собственного… Еще одну единорожку, в общем.
— Я не понимаю… Но спасибо. Ты спасла и меня, и мои крылья.
— Пожалуйста. А как ты вообще попал в копыта земных пони?
— Ну… — засмущался пегас.
Твайлайт изо всех сил старалась быть серьезной, но видеть черты стеснительной и неуверенной подруги у здоровенного жеребца было превыше сил.
Единорожка сначала улыбнулась, потом начала хихикать.
— Прости, — сказала она, — все это так забавно. Не обращай внимания, рассказывай.
— Ну я… просто я люблю бывать внизу. В горах холодно, и почти нет животных… А я понимаю их куда лучше, чем других пони. Не говоря уже о грифонах…
— То есть ты просто спустился с гор пообщаться со зверушками и попался охотницам земнопони? — спросил фестрал, — Кобылкам?
Для него это звучало нелепо. Жеребцы пони любого вида намного сильнее кобыл. И в бою могут запросто справиться чуть ли не с десятком даже без оружия.
— Не совсем…
— А что тогда?
— Я… спал.
— Ты спал? — удивился Даггер Стаб, — На земле? Но зачем?
Жеребец снова покраснел и отвел глаза.
— Ну я просто… уснул, слушая птиц. А разбудили меня уже земнопони, когда накинули сеть.
— А почему ты не сопротивлялся?
Желтый пегас смущенно улыбнулся и покосился на внимательно слушавшую их разговор Твайлайт.
— Я не умею драться… — сказал он, — И не могу. Просто… не поднимается копыто. У меня и оружия-то нет.
— И ты, совершенно беззащитный, спустился с гор, чтобы послушать птиц? — продолжал напирать фестрал, — Ни сена не понимаю, чем ты думал.
— Птички красиво поют, — сказал Флаттергай и мечтательно прикрыл глаза, — Хотя изначально я спустился, потому что хотел встретить дракона.
— Зачем?! — хором воскликнули Твайлайт и Даггер.
— Я изучаю драконов, — вконец засмущался Флаттергай, — и все время за ними наблюдаю. Иногда удается даже поговорить. Каракакон проснулся, а значит, можно будет с ним что-то обсудить.
Фестрал и Твайлайт переглянулись.
— Это перст судьбы, — заметил Даггер.
— Ты должен нам помочь, — сказала волшебница, — и рассказать о драконах все, что знаешь.
На мордочке пегаса в кое-то веки появилось подобие улыбки.
— О, как же я мечтал об этом! Поделиться накопленными знаниями о самых могущественных, самых прекрасных существах в подлунном мире!..
Единорожка было подумала, причем тут аликорны, но прикусила язык. Здесь, за пять тысяч лет до начала Эры Гармонии, драконы безраздельно властвовали в небе и предгорьях, а о принцессах еще никто слыхом не слыхивал.
— Помни, ты обещал не улетать, — напомнила Твайлйт.
— Ты могущественная колдунья, — тихо сказал пегас, — и тебе служит демон ночи. Можно улететь от охотниц, но от колдовства и демонов — нельзя.
Фестрал захохотал зловещим голосом, вызвав у Флаттергая приступ нервной икоты.
Рейнбоу Крэш и впрямь спала, но, разбуженная ранними визитерами, не обиделась, даже наоборот.
Твайлайт и Флаттергай получили хижину в свое распоряжение со словами «чувствуйте себя как дома», после чего фестрал был чуть ли не насильно утащен на внеочередное занятие по полетам.
Душа пегаски пела. Желание вернуться в небо настолько переполнило ее сердце, что Рейнбоу Крэш не смутил даже ясный день, когда летящих пегасов могли заметить. А Ночной Кошмар стал тем учителем, которого так не хватало в юности! Специально учить летать задержавшуюся в развитии крыльев кобылку никому в родном табуне даже не пришло в голову.
Даггер Стаб не стал возражать. Хижина была достаточно далеко от поселка, к тому же, если отлететь подальше, можно не опасаться случайных взглядов.
Вечерело. Они летели в заоблачной вышине, отрабатывая парение в высотных потоках. Неожиданно Даггер Стаб почувствовал, как маховую мышцу пронзила резкая боль. Оглянувшись, сквозь багровый туман фестрал увидел, как правое крыло безвольно треплет ветер, а такой послушный было поток уходит из-под перепонки…
Выругавшись, Даггер начал заваливаться на бок. Он пытался если и не удержать падение, то хотя бы замедлить, но высотные ветра словно ждали подходящего момента и закружили ночного пегаса в неудержимом штопоре.
— И чего на земле не сиделось до полного выздоровления? — спросил сам у себя Даггер, философски настроившись на то, что через пару минут от него останется только мокрое место.
Резкий рывок заставил вновь помянуть чьих-то родственников по матери.
— Держись! — закричала в ухо Рейнбоу Крэш, — Сядем!
— Блеск! — рассмеялся фестрал, — Теперь оба переломаем все кости!
Голубая пегаска усиленно заработала крыльями, пытаясь удержать в воздухе здоровенного жеребца. Штопор начал замедляться, но и только.
— Да в чем твоя проблема!? — сдавленно крикнула она.
— В том, что мы по-прежнему падаем!
Рейнбоу сделала паузу между рывками, чтобы перевести дух.
— Да не парься ты так! — улыбнулась она, — Я умею удачно падать.
— Ты умеешь удачно падать в стог!
— Тогда научи меня приземляться!
— Сейчас?! С грузом?! Ты спятила!
— Можем попытаться дотянуть до стога, вон там, совсем недалеко!
Пегаска копытом показала вдаль, и фестрал мысленно застонал. У Синей Ведьмы, похоже, проблемы были не только с приземлением, но и с оценкой расстояний.
— Ладно! — крикнул он, когда пегаска возобновила попытки выровнять полет, — Слушай внимательно!..
Твайлайт Спаркл, услышав нарастающий двухголосый вопль, выбежала на улицу, едва не снеся стоящего у двери Флаттергая.
С желтого пегаса будто разом слетела вся стеснительность, когда он начал рассказывать о любимой драконьей теме. У единорожки в связи с этим уже начал было вырисовываться черновик плана действий, и она даже исцарапала острой палочкой найденный в хижине большой лист бересты.
Невдалеке нечто серо-голубое, матерящееся голосом Даггера Стаба и визжащее голосом Рейнбоу Крэш, с треском рухнуло в заросли хвощей и покатилось по направлению к роще.
Твайлайт выскочила во двор и понеслась к предположительному месту остановки незадачливых летунов.
Продравшись сквозь хвощи и кустарник на краю рощи, она услышала голоса:
— Это было просто круто! — радостно вопила Рейнбоу Крэш, — Я впервые приземлилась не в стог! Понимаешь, впервые! Приземление, конечно, жестковатое, но все же и падением это не назвать!
— Надо признать, ты спасла нас обоих. Для первого раза — очень неплохо.
— Так чего ты такой мрачный?
— Меня начинают немного напрягать набираемые жизненные долги…
Пегаска довольно захихикала и сказала:
— О, я знаю, как тебе расплатиться!..
— Рейнбоу?! — голос фестрала, в голове которого пронеслись самые невероятные предположения, приобрел панические интонации.
— Мы повторим!.. А ты что подумал?!
Твайлайт раздвинула ветви кустарника и оказалась на небольшой прогалине. Кусты и ветви деревьев здесь понесли некоторый ущерб от падения двух пегасов, но, судя по всему, никто серьезно не пострадал.
Даггер Стаб лежал на спине, прислонившись к замшелой кочке с небольшим деревцем, покосившимся от веса жеребца. По земле протянулась не слишком длинная борозда, очевидно, вспаханная при падении. Сверху над распростертым фестралом нависала расправившая крылья Рейнбоу Крэш, на мордочке которой читался полный восторг.
Золотые глаза Даггера скользнули по Твайлайт. Рейнбоу, проследив его взгляд, скорчила недовольную гримаску и снова посмотрела на ночного пегаса.
— Ты нас чуть не угробила! — прорычал тот, поднимаясь с земли, — Крылья из крупа растут!
При этом он заговорщицки подмигнул Синей Ведьме с ободряющей улыбкой, думая, что до Твайлайт слишком далеко, и она не разглядит этого из-за низкого кустарника.
— Не угробила же, — фальшивым голосом, маскирующим радостные нотки, отозвалась Рейнбоу из прошлого, — Что с тобой стряслось-то?
Фестрал оглянулся на безвольно висящую конечность.
— Кажется, я недостаточно хорошо вправил вывихнутое крыло. То ли пережал нерв, то ли еще что. Не знаю, я не медик. Но сейчас я его просто не чувствую. А маховая мышца болит.
Твайлайт подошла спокойным шагом.
— Надо что-то делать, — сказала она, — пока это не кончилось плачевно.
— Неужели? — язвительно спросил фестрал, и единорожка испытала желание надрать уши жеребцу в полтора раза крупнее и вдвое старше себя.
— Я умею лечить, — сказала Рейнбоу Крэш, — но духов надо будет одарить, чтобы немощь ушла из крыла.
Фестрал театральным жестом прикрыл глаза передней ногой.
— Еще не хватало, — заявил он, — чтобы меня угробили первобытной медициной! Твайлайт, ты можешь сделать что-нибудь?
Красноватые и фиолетовые глаза кобылиц пересеклись взглядами, и пегаска едва заметно качнула головой.
Но у Твайлайт была своя причина отказать фестралу в просьбе:
— Даггер, я тоже не врач. И даже приблизительно не знаю, как лечить крылья! Большая часть того, что я знаю о понианатомии, касается единорогов, а не пегасов! И уж тем более, не фестралов.
— Все пони табуна Эпплов ходят лечиться ко мне, — сказала пегаска, и в ее голосе мелькнула обида, — У меня большой опыт. Просто духи требуют почтения и каплю жизненной силы. Неужели этого слишком много для тебя, воин ночи? Или гордыня для тебя дороже неба?
Голос пегаски дрогнул. В ее голове не укладывалось, как можно пренебрегать ритуалом исцеления, когда ценой могут стать крылья?
Ночной пегас посмотрел сперва на волшебницу, потом на Крэш. Глубоко вздохнул и произнес всего одно слово:
— Ладно.
— Тогда я все подготовлю! — воскликнула шаманка и ускакала по направлению к хижине. Твайлайт отметила про себя, что крылья она так и не сложила. У пегасов это всегда свидетельствовало об эмоциональном напряжении.
Фестрал, морщась, как-то пристроил обвисшее крыло на спине и двинулся рядом с Твайлайт следом за пегаской. Краем глаза он заметил, что лавандовая единорожка улыбается уголками рта, а в глубине прекрасных глаз прячется озорная смешинка.
— Что?! — спросил он, наконец, прерывая затянувшуюся паузу.
— Ничего, — улыбнулась Твайлайт, — Просто во мне день ото дня крепнет уверенность, что ты меняешься, Даггер Стаб. Причем в лучшую сторону. Усиленно цепляешься за свою прежнюю натуру, но уже сам не веришь в нее.
Фестрал открыл рот, чтобы ответить очередной колкостью, но тут же его и закрыл.
Потому что со словами единорожки пришло горькое осознание, что, начиная с поступления в элитный орден воинов Найтмер Мун, настоящая личность постепенно заменялась искусственной, наносной. И к концу обучения из восторженных романтиков бывшие неофиты становились бездумными машинами, проводниками воли пославшего их. Фанатично преданными, бесчувственными, готовыми даже убивать, если потребует хозяйка. Без рассуждений и угрызений совести.
В этот момент Даггеру Стабу захотелось зубами вырвать с мясом кусок шкуры с кьютимаркой в виде скрещенных кинжалов.
Пони прошли сквозь кусты на опушке и увидели, что из окна хижины валит дым: Рейнбоу Крэш явно что-то готовила на огне. Видимо, собиралась и впрямь не только камлать с бубном.
— Только не рассказывай никому, — обронил, наконец, Даггер Стаб, огибая древесные скульптуры во дворе.
Улыбка Твайлайт стала только шире.
Когда солнце окончательно закатилось за лес, тишину разорвал размеренный стук бубна.
Рейнбоу Крэш словно преобразилась. Миловидная мордочка скрылась под размалеванной зубастой маской, движения стали резкими и агрессивными. И даже голос изменился, став низким и недобрым.
Как ни странно, Флаттергай тоже не остался в стороне. Желтый пегас, оказывается, неплохо разбирался в травмах и их лечении. При этом он признался, что никогда не любил драки и быстрые полеты, как остальные жеребцы. Даже не прошел последнего, «взрослого» Посвящения, после которого юному воину вручают оружие. И, таким образом, в глазах родного табуна оставался великовозрастным подростком. Пришлось искать другое занятие, и травничество оказалось настоящим спасением.
Рейнбоу Крэш, прежде чем надеть маску Синей Ведьмы, заметила, что ее судьба была схожей. Только это не помешало родному табуну избавиться от той, кто не научилась хорошо летать вместе со всеми.
Ночной пегас, которого за сегодня трижды обкладывали распаренными листьями, поили травяными отварами и обкуривали пахучим дымом, стоически терпел как процедуры, так и разговоры лекарей.
На самом деле, страх остаться на земле с покалеченным крылом пробирал до костей. Конечно, фестрал надеялся, что лечением займется Твайлайт Спаркл, но та самоустранилась от практической помощи. Дала только несколько советов, касающихся чистоты и стерильности. И набор медных игл зловещего вида сейчас лежал в котелке, мерно кипевшем над очагом.
Сама же Твайлайт сидела в уголке и что-то чиркала подобием стилуса на куске бересты, что была когда-то предназначена на изготовление посуды. Лиловое сияние рога бросало зловещие отблески в полумраке хижины…
Даггер Стаб подавил зевоту. Горячий отвар, духота продымленной хижины и прикосновения теплых припарок расслабили не хуже спа. И только резкие удары бубна нарушали гармонию, вторгаясь в дремотную истому.
Фестрал вдруг почувствовал, как в кожу входит первая игла. Боли при этом не было, но крыло вновь обрело чувствительность и мучительно заныло. Даггер хотел было сказать об этом, но понял, что ему совершенно не хочется двигаться. А хочется расслабленно лежать, вывалив от удовольствия язык, и не думать ни о чем.
Да, вот как сейчас…
Очередной удар бубна удержал сознание на поверхности. В крыло вонзилась еще игла, направленная умелым копытом Флаттергая…
…Даггер Стаб не знал, сколько это длилось. Постепенно в тумане плывущего сознания растворились и Твайлайт Спаркл, и желтый пегас. Остался только он сам и светящаяся в темноте маска Синей Ведьмы.
«Интересно, как она без магии делает так, чтобы глаза светились в темноте?» — мелькнула вялая мысль.
Почти одновременно пришло сразу два понимания.
Во-первых, что крыло больше не ноет и не болит, и вообще чувствует себя прекрасно.
А во-вторых, когда Синяя Ведьма, резким движением расправив крылья, сбросила накидку и нависла сверху — что пришло время платить по счетам.
Фестрал попытался приподняться, но голубые копыта легли на грудь и резким движением придавили его к циновке. Маска приблизилась вплотную, пощекотав нос выбившимися из-под нее радужными прядями, и в мире больше не осталось ничего, кроме сверкающих огнем красноватых глаз…
…Даггер Стаб проснулся от того, что морду щекотал солнечный луч.
«Опять утро? — подумал ночной пегас, — Как-то быстро пролетела эта ночь. Я так превращусь в дневного пегаса и отращу перышки… Эх, хорошо-то как!»
Он лежал на циновке в хижине Рейнбоу Крэш. Сама пегасочка обнаружилась прямо тут, безмятежно спящая на груди фестрала. Ни маски, ни прочих атрибутов Синей Ведьмы на ней не было, радужная грива окончательно растрепалась, а на мордочке застыло выражение покоя и безмятежности.
Ночной пегас улыбнулся.
И гордая Робуста Эппл, и отчаянная Синяя Ведьма на поверку оказались самыми обычными кобылками, которым тоже иногда хочется сбросить душевную броню и побыть слабыми… или просто — любимыми. Хотя бы ненадолго. Ничего удивительного, в общем, так почти всегда бывает.
Снаружи доносились голоса. Твайлайт и Флаттергай, очевидно, то ли встали раньше, то ли вообще ночевали не в хижине. Учитывая скромность единорожки и то, что произошло ночью, скорее второе.
Фестрал осторожно пошевелил крылом. Боли не было.
Первобытная медицина оказалась не такой уж бесполезной. И вообще походила на магический ритуал.
«Интересно, откуда такие познания», — подумалось Даггеру.
Рейнбоу Крэш тем временем шевельнулась и открыла глаза. Сладко зевнула и спросила:
— Как самочувствие?
— Прекрасно, — улыбнулся фестрал, — как новенький. Спасибо.
— Духи получили, что хотели?
— Как будто ты не знаешь, — ночной пегас провел копытом по радужной гриве.
В глазах пегаски промелькнуло неподдельное удивление, она стряхнула копыто Даггера и сказала:
— Как я могу знать? Моя душа была далеко отсюда.
В душе фестрала всколыхнулись двоякие чувства. С одной стороны, раздражение очередным суеверием и предположение, что пегаска обдышалась дурманящими травами до полной невменяемости. Но потом вспомнил сияющие потусторонним огнем глаза под маской, и по спине пробежал холодок.
Признаться, эту ночь фестрал и сам помнил плохо. Даже не взялся бы сказать, было что-то между ними или нет — все прошло как в тумане, только горящие огнем глаза намертво засели в памяти.
Но если Синяя Ведьма хочет играть в эти игры, на здоровье.
Даггер Стаб пожал плечами и сказал:
— В таком случае да, получили.
Пегаска успела встать и нацепить накидку, когда дверь открылась, и в хижину просунулась мордочка Твайлайт.
— С добрым утром! — сказала она, — Долго спите, солнце уже встало давно.
— Я бы спал с удовольствием до самого заката, — отозвался ночной пегас, тоже вставая с циновки и надевая черные очки.
Он с хрустом потянулся и краем глаза заметил, что Рейнбоу Крэш в задумчивости раз за разом бросает гадальную кость: удивительно ровно вырезанный из черного камня двадцатигранник с рисунками. Уши пегаски торчали вразлет, а передние копыта подрагивали — явный признак нешуточного волнения.
Посмотрев на результат очередного броска, пегаска прошептала что-то вроде «Я же не этого хотела!» и спрятала глаза.
«Меньше надо дурман всякий над костром жечь», — подумал фестрал и вышел из хижины, где его уже ждала единорожка.
— Что с тобой? — спросил Даггер, заметив мешки под фиолетовыми глазами, — На тебе лица нет.
— Все хорошо…
— Слушай, я Ночной Кошмар и прекрасно вижу проблемы со сном.
Твайлайт вздохнула и тихо проговорила:
— Ты прав, я очень плохо сплю в последнее время.
— Что тебе снится? — спросил фестрал, — Надо было сразу сказать мне.
Он уже про себя предположил недавние страхи типа знакомства с местными жеребцами или покушение в библиотеке. Ничего сложного для Ночного Кошмара рассеять подобные сновидения.
Или наслать.
Единорожка опустила взгляд и что-то пробубнила под нос.
— Что-что?
— Книги! — пискнула Твайлайт, и в голосе послышались еле сдерживаемые слезы, — Мне снятся книги! Кантерлотская библиотека! Даггер, я не знаю, как нас вернуть домой! Тут нет книг, нет высшей магии — все это появится только тысячелетия спустя! Да что там, мне даже нечего почитать на ночь, успокоить нервы! У меня… меня… просто трясет каждый вечер от этого!
Слезы все же хлынули. Даггер подумал, каким-таким образом он мог упустить состояние Твайлайт.
«А кто каждый вечер бегает по кобылкам?» — спросил он сам себя, и мысленно врезал себе же по лбу.
Все было просто и одновременно сложно. Привыкшая к постоянному потоку знаний извне, книжная заучка испытывала нешуточный информационный голод.
Повседневные заботы лишь временно могли успокоить жаждущий разум волшебницы, нужно было что-то срочно придумать.
— У нас в Старспайре говорят: «Если нечего читать, напиши сам», — проговорил Даггер Стаб, и с восторгом заметил удивленно расширившиеся глаза единорожки.
— Написать?
— Конечно. Разве мало знаний, которые у тебя в голове и которые ты могла бы передать местным?
— Но… Они же не умеют читать!
Фестрал не ответил, только склонил голову, продолжая смотреть в фиолетовые глаза.
По мордочке Твайлайт Спаркл расплылась улыбка, а во влажных глазах загорелась знакомая искорка.
— Я напишу учебник, — сказала она, — с элементарными знаниями. Грамота, арифметика, календарь!.. Это будет мой главный подарок табуну. Даже важнее гигиены! Я где-то читала, что глиняные таблички с первыми письменами датируются как раз поздней эрой Дикости. И как раз в этих краях! Правда, у единорогов, но мы тоже что-нибудь придумаем.
Даггер Стаб улыбнулся.
— Вот видишь. Уверен, и путь домой со временем отыщется. В конце концов, мы можем совершить путешествие по племенам. Хоть у кого-нибудь да отыщется след или зачатки высшего волшебства.
Единорожка вдруг подалась вперед и обняла здоровенного фестрала.
— Спасибо, — сказала она, — я изводилась каждую ночь от этого.
«А говорила, спишь как жеребенок, — усмехнулся про себя Ночной Кошмар, в ответ обнимая единорожку крылом, — Надо было давно заглянуть в твои сны».
Почти весь день Твайлайт готовилась к труду. Заготавливала берестяные листы и острые палочки для письма. Попыталась приготовить чернила из сажи, и у нее получилось. Правда, не с первого раза, и несколько раз пришлось отмываться. Но энтузиазм волшебницы не уменьшился ни на йоту. Единорожка даже пропустила обед, так увлеклась, и тарелка с сеном и цветами так и осталась нетронутой, хотя Флаттергай дважды напоминал.
Даггер Стаб, чтобы не мешать, решил отвлечь Синюю Ведьму от нервных раздумий и вновь увлек ее в учебный полет, и на этот раз у нее получилось все или почти все. А еще фестрал испытал огромное облегчение от ощущения здоровых, сильных крыльев.
Что же касается Флаттергая, то пегас бродил по окрестностям, собирая по заданию Рейнбоу Крэш некоторые травы и корешки, израсходованные на ночное зелье. Даггер пару раз видел его, надевшего венок из полевых цветов и что-то напевающего под нос. Похоже, желтый пацифист получал удовольствие от каждого мгновения любимого дела.
Когда же настало время перекусить перед вечерним возвращением в табун, Флаттергай приземлился во дворе и привлек к себе всеобщее внимание, тихо, но слышно проговорив:
— Там Пинки бежит.
Действительно, со стороны поселка приближалось облако пыли, в котором изредка мелькало розовое пятно.
Бум-Бум подбежала к изгороди, где ее уже ждали все четверо пони.
— Синяя Ведьма, Твайлайт… скорее… Эпплтини… зовет! — тяжело дыша, выпалила она, и на ее мордочке читалось страшное беспокойство.
— Что стряслось, Пинки? — обеспокоено спросила единорожка.
Розовая пони немного перевела дыхание и воскликнула:
— Раненые!
Твайлайт побледнела и прошептала еле слышно даже в вечерней тишине:
— Похоже, написание учебника придется отложить…