Живая книга Кантерлота

Живая книга Кантерлота.

Белоснежный пегас, цвет которого казался еще более чистым из-за каштановой гривы и такого же хвоста, аккуратно подвязанного у самого кончика тесьмой, плавно катил перед собой небольшую тележку, на которой, обычно, были сложены книги. Колёсики плавно похрустывали по каменному полу и скрипели, словно напевая песенку-дразнилку. Однако в этот раз, на тележке не было ни книг, ни толстых томов ни старинных фолиантов. Хотя нет, всё-таки один фолиант был. Потрёпанная и часто использующаяся, по-видимому, книга лежала у самых копыт стоящей на дне тележки статуи.

Взметнувшая вверх хвост и поджавшая переднее копыто единорожка, словно замерла перед чем-то пугающим и одновременно неожиданным. Пегас катил тележку время от времени поглядывая на мордочку этой статуи, глаза которой пристально смотрели на него с живым блеском и, казалось, досадой.

 — Не смотри на меня так, я бы с удовольствием катил тебя мордочкой вперед, если бы ты не застыла... в такой позе... — Смущённо проговорил пегас.

Глазки статуи потупились и посмотрели в сторону. Если бы не каменная поверхность мордочки, пегас поспорил бы на десятки золотых битов, что на щеках единорожки проявился румянец смущения. Но он был прав. Она застыла весьма в неудобной позе...

Он вздохнул.

За последний месяц, это была уже третья из школы Одарённых Единорогов, хотя в их одарённости он давно уже стал сомневаться. Они приходили в библиотеку в поисках заклинаний способных удивить своих преподавателей, но неизменно завершали свои поиски в виде статуи, оплетёнными выросшими из пола кустарниками или застрявшими в стене. Застрявшую, к стати, совершенно случайно нашли благодаря поискам его питомца, решившего убежать по своим скорпионьим делам. Бедняжка провела в стене почти несколько суток, неверно прочитав заклинание телепорта и не рассчитав координаты появления. В прочем, теперь ей приходилось носить гриву так, чтобы не было заметно частично подрубленного ушка.

Он вздохнул снова и посмотрел на единорожку в тележке.

Та грустно смотрела вниз, где лежала злополучная книга.

 — Принцессе Селестии давно бы закрыть это крыло библиотеки для всех и каждого. — Проговорил пегас и заметил, как глазки статуи согласно кивнули на его слова. Конечно, это было бы замечательной мыслью, однако он вспомнил, как однажды задав такой вопрос проходящей мимо библиотеки Аликорна, он получил весьма странный ответ.

 — Скорпи, я понимаю твоё беспокойство как одного из немногих пегасов, посвятивших свою жизнь книгам, но поверь, так надо. — Ответила она ему тогда широко улыбнувшись и увлекая за собой крылом. — Смотри сам, единороги любят новое, любят магию и по своей природе не могут быть без неё. В отличии от природных свойств тела, как у пегасов, инстинктивно принимающих потоки природной и погодной силы, им нужна практика и обучение в управлении своими навыками.

 — Но ведь, кто-то может пострадать! Принцесса, я не понимаю вас порой... — Пегас смутился от того, что невольно повысил голос в разговоре не с кем ни будь, а правительницей Эквестрии. Но та лишь рассмеялась, словно и не заметила его оплошности.

 — Считай это проверкой их любознательности и склонности к магии. Лучше, если они будут думать, что книга досталась им путём поисков, как запретное знание и они познают на себе, цену таким экспериментам... чем... — Мордочка правительницы помрачнело и пегас отстранился от неё, испуганно отметив изменение в настроении той, что повелевала небесными светилами. Но уже через мгновение она снова лучезарно улыбалась, вселяя спокойствие и уверенность. — Не бери в голову. Считай это моим маленьким экзаменом. Опасные книги давно были... убраны из библиотеки. Однако, я буду рада, если ты будешь приглядывать за этой и несколькими книгами так же, как это делали твои предки.

Она протянула копытце, закованное в золотой надкопытник и, дождавшись почтительного поцелуя от пегаса, медленно скрылась в боковом коридоре.

Этот разговор ещё долго не выходил из его головы. Следуя просьбе самой принцессы, он время от времени проходил мимо стеллажей с книгами. Вот и сегодня, его обход завершился обнаружением очередной единорожки.

Два стражника пегаса, тёмной масти и масти в яблоко, преградили крыльями путь тележке, с трудом стараясь не смотреть на статую.

 — Покои принцессы Селестии, назовитесь и изложите причину визита! — Громогласно и синхронно проговорили они. Из-за статуи появилась каштановая грива и белоснежная мордашка.

 — Я Скорпи! Сами не видите, по какой причине? — Он кивнул в сторону статуи. — Ученица Школы для Одарённых Единорогов... нуждается в помощи принцессы.

Последнее слово он сказал с толикой иронии, чем заслужил испепеляющий взгляд единорожки, на который он не обратил не малейшего внимания. Пегасы понимающе переглянулись и опустив крылья распахнули обитые серебристым металлом двери. Тележка снова заскрипела, но теперь колёсики шуршали по мягкому ковру. Как обычно, принцесса встретила его с улыбкой и закрыла перед ним дверь, оставив снаружи.

Однажды, любопытство взяло над ним верх и он спросил её об ученицах школы. Промолчав, принцесса пригласила его на балкон, с которого виднелся разрастающийся Кантерлот и небольшие городки в дали, чьи огни виднелись в покрытой одеялом ночи долине.

 — Самолюбие, тщеславие, самооценка... части из которых складывается любой успешный маг. Таковыми были все, кто смог добиться высот в постижении магии. Многие из них познавали стыд от своего поражения в середине отрезка своей жизни и это порой выбивало землю у них из под ног. — Задумчиво произнесла она. — Да, можешь назвать меня жестокой, если захочешь, но мне нужны сильные маги. Те, что смогут помогать мне строить всё это. Взгляни, эта страна огромна и будет становиться ещё больше. Маги, не знающие ошибок, опасны для неё. Лучше если они сейчас будут рыдать и краснеть от стыда за свою самоуверенность, чем повторят путь того, имя которого я не хочу называть и подобных ему.

 — Не мне осуждать вас, принцесса... — Почтительно склонился пегас. Эти краткие встречи всегда радовали его, но при этом всегда оставляли горьковатый привкус. Она всегда говорила так, словно между ними нет преграды в сотни лет, но при этом достаточно было взглянуть в её глаза, чтобы понять одну небольшую, но очень важную вещь.

Смотря на него, она видела все поколения его семьи. Всех, кто был его предком с самого первого пегаса, пришедшего в Эквестрию в далекие времена. Она видела их, а не только его одного и это порой пугало и одновременно вызывало чувство глубокого почтения.

Пустая тележка легко катилась перед ним, время от времени подталкиваемая ветром от крыла. Позади раздавались стихающие всхлипывания и обещания никогда не произносить заклинания, значения которых не известно до конца. Слышались и нежные, успокаивающие слова принцессы, которая сейчас, наверняка, прижимала к себе единорожку своими большими белыми крыльями.

Скорпи поднял одно из своих крыльев. Хорошо сложенное, годное даже для того, чтобы вступить в Вондерболты, если бы его интересовали эти игрища для тела, но не ума. Но ни в какое сравнение с крыльями Аликорна. Ручной скорпион показался из гривы и пару раз щекотно переставил лапки.

 — Дрифтик! Проснулся соня, ты пропустил очередную ученицу магов. Поверить не могу, откуда только они прознают об этой книге, даже несмотря на то, что я переставляю её каждый раз в новое место на стеллажах. — Усмехнулся Скорпи.

Действительно, по указанию принцессы, он часто менял местами книги, но их находили раз за разом.

Но один раз...

Ночь, как всегда, наступала почти мгновенно, солнце повинуясь магии принцессы скрывалось за горизонтом, одновременно с поднимающейся луной, озаряющей всё вокруг серебристым светом. Именно в одну из таких ночей, пегаса охватило неожиданное волнение, которое он никак не мог унять. Стараясь избавиться от охватившего его чувства, он бродил из крыла библиотеки в крыло, осматривая стеллажи и смахивая кончиком крыла пыль с древних книг. Небольшой фонарик, висел на тонкой тесьме в кончике вытянутого в бок крыла и отбрасывал желтоватые блики вокруг. Однако за поворотом, в глубине самого старого отдела библиотеки, в который мало кто заходил и еще меньше, интересовались его содержимым, покачивался неровный отблеск лампадки.

 — Кто бы это мог быть? Вряд ли это принцесса, с её магией лампадка не нужна. Как ты думаешь, Дрифтик, кто бы это мог быть в такой поздний час? — Пегас нетерпеливо перебирал копытцами, не зная что делать. Или позвать кого-то из совершающих обзор стражников или же самому поискать приключений. Вдруг это ещё одна единорожка, пытающаяся найти тайные знания, чтобы выделиться среди своих одноклассников. Приняв решение он зашагал на свет.

 — Ну, чем я могу помо... ч... — Не договорив, он застыл в изумлении смотря на странную фигуру, словно увитую красноватыми жилами и графитового цвета жгутами, на морде которой тускло мерцали хищные белые глаза. Пегас сглотнул и сделал шаг назад, когда существо обернулось целиком, выронив на пол книгу из своих скрюченных лап и опрокинув лампадку.

Масло брызнуло на книги и вспыхнуло искрящимися лепестками огненных цветков, протянувшими свои усики к полкам и расцветавшими один за другим. Существо хрипло каркнуло и, сбив пегаса с копыт, ринулось в окно, выбив раму, осколки витража которой посыпались на пол.

 — Пожар!! — Вскрикнул Скорпи, прикрывая крылом мордочку от дыма и стараясь оттащить от огня книгу, что держало в лапах существо, но та уже полыхала и рассыпалась черным пеплом, страница за страницей, заставляя его ощущать боль в груди от каждой погибшей в пламени строчки. На миг, стены закружились перед ним и в щеку больно ударил угол полки.

 — Ну, принцесса, не стоит так волноваться! Ему необходим покой и всё, немного времени и он будет в порядке. — Послышался чей-то голос, вслед за которым раздалось знакомое шуршание огромных перьев. Занавеска из белой ткани сдвинулась. Принцесса оценивающе осмотрела его пристальным взглядом и убедившись в сказанном медсестрой пони, с облегчением вздохнула.

 — Я слышала о пожаре ночью. Тебя нашли в круге огня, когда ты пытался достать книги...

 — Принцесса... Я не смог... их... спасти... — По щеке пегаса поползла одинокая капелька слезы, что спугнула его пригревшегося питомца.

Принцесса нахмурилась и легонько щелкнула его по уху кончиком крыла.

 — Запомни... книги, это история от тех, кто не может рассказать её сам. Но они не нужны, если их истории некому прочесть. Пони, пегасы, единороги, все вы важны мне и все любимы и ценны для меня. — Она поджала белоснежные губы и посмотрела в сторону. — Боль каждого из вас, моя боль... но важно другое. Мне сказали, что ты видел там кого-то, кто читал книгу до начала пожара. Я знаю, что ты способен нарисовать его, как станет лучше — опиши то, что увидел. Это очень важно.

Пегас медленно кивнул, только сейчас ощутив, что едва чувствует своё левое крыло и с удивлением посмотрел в бок.

 — Его крыло...

 — Не переживайте, принцесса. Перья вырастут снова, пара тройка недель покоя и оно будет лучше прежнего. Мы сделаем всё возможное. Но... — Голос стал чуть тише. — Тот единорог стражник, что принёс его. Кто он? Не сказав ни слова, он оставил пегаса у самой двери и скрылся.

 — Спасибо Кэрблум. Я уточню, кем он мог быть. Такой поступок не должен остаться без награды.

Родные стены библиотеки. Лишь запах пепла и гари, всё еще ощущался в пострадавшем от пожара крыле, в котором теперь ему предстояло узнать пострадавшие книги и отложить в сторону те, что уцелели. Несколько единорогов, среди которых была та самая "статуя", усердно трудились, сохраняя на свежие пергаменты тексты из почти сгоревших книг, при помощи тонкой магии перелистывая почти догоревшие до конца страницы.

 — Ммм... Спасибо... ну... за то что тогда не стал смеяться надо мной. — Раздалось за его спиной. — Хотя мне тогда хотелось тебя стукнуть.

 — Эмм... За что? — Скорпи удивлённо уставился на переминающуюся с ноги на ногу единорожку, которая будучи живой, а не каменной статуей была довольно милой, а зеленоватые глаза подчёркивались серебристой шкуркой.

 — Ну ты... ммм... Меня зовут Сильвер Стар. Можно просто Стар. Это ведь ты спас библиотеку от пожара? — Единорожка с любопытством смотрела куда-то в сторону и проследив её взгляд, Скорпи со вздохом увидел своё пострадавшее крыло, которое только-только стало обзаводиться новыми пёрышками, что смотрелись белыми пятнышками на фоне коричневатых остатков от более крупных маховых перьев. Для их роста каждое утро ему приходилось пить гадкого вкуса настойку, от которой, он шерсткой ощущал, как зеленеет на глазах.

 — Это слишком громко сказано. — Смущённо улыбнулся он. — Меня самого вынесли отсюда потерявшего сознание, так что не помню многого, а мой спутник слишком молчалив, чтобы рассказать.

 — Спутник? — Стар наклонила мордочку в бок и вдруг испуганно отпрыгнула в сторону. — У тебя... в гриве что-то сидит!

 — Не что-то, а кто-то. Это Дрифтик... — Насупившись ответил пегас и, хоть такая реакция была не в первой, единорожка перестала вызывать те ощущения полёта и романтики, что ощущались в воздухе. Просто очередная пугливая кобылка, которая начинает визжать при виде его спутника. Вздохнув он развернулся и пошёл прочь.

 — Я правда не хотела... ушёл... — Разочарованно протянула единорожка и продолжила перелистывать более менее целые книги, время от времени поглядывая в сторону куда скрылся пегас, надеясь, что он вернётся.

Немолодой единорог стоял неподалеку от статной белой Аликорна, на вытянутое крыло которой присела небольшая птичка и что-то щебетала в лучах солнца. Их окружал шелест сада и приглушённый шум водопада рождал атмосферу уединённости, в которой молчание, порой говорит больше, чем все сказанные слова.

 — Это была случайность, принцесса Селестия. Мы нашли опрокинутую лампадку, какие давно уже не используют в Эквестрии. — Наконец произнёс свои мысли в слух единорог и его голос спугнул пичугу.

 — Хок. — Коротко прервала она его. — Возможно это так, а возможно, случайность сделала поджог не столь катастрофичным, каким он мог быть.

Изумление на морде единорога застыло лишь на миг, вскоре сменившись на недоверие и озадаченность, когда телекинез принцессы развернул перед ним не большой листок бумаги.

 — Это, было нарисовано тем молодым пегасом летописцем. Признаю, его талант в рисовании не ниже его великолепных познаний в создании точных и детальных летописей. Не говоря уже о его других бесценных услугах, что оказываются им, для меня, безвозмездно. — Принцесса улыбнулась и плавно сложила крыло назад. В свете солнца она сияла своей белоснежностью, а перламутровая грива развевалась даже в такую безветренную погоду, завораживая переливающимися цветами. — Это ведь они?

Единорог медленно кивнул и откланявшись покинул сад. Ему было над чем подумать. Однако принцесса была так спокойна. Хок замедлил шаг, ещё не хватало, чтобы кто-то заметил бы его скачущим как молодой жеребёнок в таком возрасте. Хотя, что его возраст, в сравнении с возрастом принцессы.

Невольно он оглянулся и заметил её стоящую на том же месте, вновь протянувшую крылья вперед, приглашая птиц сесть на кончики крыльев как на насест. Она стояла, прикрыв глаза и слушая мир вокруг себя, весь мир целиком со всеми живущими в нём.

 — Все в Эквестрии для вас просто жеребята. — Невольно вырвались на волю его мысли. — Удивительно, как она выносит это одиночество?

Единорогу показалось, а может быть это было на самом деле, ведь зрение было уже не столь остро как прежде, но Селестия улыбнулась в этот момент и, блаженно прикрыв глаза, раскинула крылья в стороны, будто пытаясь слиться с солнечным светом окутывающим её золотистой дымкой.

 — Принцесса, как вы выносите своё одиночество? Ведь вам намного больше лет, чем можно сказать. — Задал этот вопрос Скорпи, когда они встретились снова в уже почти восстановленном крыле библиотеки. Его крыло тоже зажило, хотя на месте обожжённого оперения появилось несколько перьев голубого цвета, отчего некоторые дали забавную кличку — "небесное пёрышко". — Собирая книги, я нашёл немало упоминаний о вас во времена, что были задолго до настоящих.

 — Но я не одинока! — Удивлённо ответила она ему, взглянув на него сверху вниз лиловыми глазами. — Бессмертие, не значит одиночество.

 — Есть такие же как вы? — Спросил пегас и тут же пожалел о своём вопросе. Свет в её глазах померк и она отвернулась в сторону. Туда, откуда падал свет луны, что сияла на небосклоне серебристым диском. Ещё не было полной луны, но тень уже сползала в бок и до этой ночи оставались считанные дни. В эти ночи никто не видел принцессу, что покидала замок или запиралась в покоях, прогоняя любого, кто пытался нарушить её покой.

 — Возможно... но прежде всего, вокруг меня мой мир. — Сказала она очнувшись от мрачных воспоминаний. — Запомни, всегда, пока вокруг тебя есть мир — ты не будешь одинок, сколько бы ты не жил.

Она ласково провела его по ушкам кончиком крыла и покинула библиотеку. Её слова часто вспоминались Скорпи и порой он оставался один на веранде библиотеки, смотря в ночное небо и думая над ними.

 — Весь мир... Это же так много, бесконечно много, правда Дрифтик? — Говорил он с спящим в гриве скорпиончиком. — Выбрать в качестве друга — мир. Ах, принцесса, вы и в правду удивительна.

Одна ночь, случайность сложившаяся из таких же случайностей.

Ветер теребил зажившее крыло и дарил столь давно не ощущаемую прохладу и свободу полёта. Лишь сейчас, Скорпи ощущал радость от этого как никогда раньше. Долгие месяцы, будучи прикованным к земле, жажда полёта набирала в нём силу, чтобы вылиться в неистовом желании пронизывать облака и ощущать потоки воздуха и капли дождя на мордочке. Пегас наслаждался этой ночной прохладой, пока не выбился из сил и не спустился к темнеющим внизу руинам.

Покосившийся и старый замок, хранящий следы отчаянной битвы всегда интересовал его и многие из книг в библиотеки были доставлены им именно отсюда. Спасённые от просочившейся воды и алчных растений, по большей части это были бесценные тома по медицине и травам, занятные описания этикета и краткие описания охранных сооружений. Удивительным было отсутствие книг по истории и хоть какого-то названия замка, кроме того, что бытовало среди пони.

Замок Сестёр.

Его всегда интересовало, почему замок имеет такое название и было ли оно всегда таковым. Он шёл по покосившимся плитам, которыми была вымощена дорога к руинам. Колонны отбрасывали длинные тени в свете полной луны, а статуи безмолвно смотрели на него, порой вызывая неуютное ощущение, словно они осуждали его пребывание тут. Скорпи сглотнул подступивший к горлу комок. Ночью, этот замок, казалось, оживал сам по себе, храня крупицы взорвавшейся в нём магии.

Всё вокруг дышало стариной, тем самым спокойствием и миром, которые он ощущал будучи среди книг. Застывшая история, которую время хоть и пыталось надкусить, но делало это очень медленно. Десятилетиями оно подтачивало колонны, из которых далеко не все лежали на земле, медленно затягиваясь травой и мхом. Да, тут ощущался покой. Не долго думая, пегас вошёл в двери и оказался в уже знакомом ему зале. Разрушенные по бокам стены, плавно переходили в более целые части замка, а ведущие на второй этаж лестницы, всё еще могли выдержать вес того, кто решился бы по ним подняться.

Он с улыбкой вспомнил, как осторожно выбирал ступеньки вначале, а в итоге, просто взлетел над лестницей, так и не рискнув вступить на них копытцами. Однако его воспоминания прервал странный звук.

Гибкая и отчего-то знакомая тень скользнула через покосившиеся и раскрытые двери...

Сдерживаемые всхлипывания раздались со стороны, которую он назвал тронным залом из-за двух небольших тронов, стоящих рядом и собирающих капающую с потолка воду. Он обошёл странную скульптуру, похожую на солнце, вокруг которой на подставках лежали пять круглых каменных шариков, миновал несколько заваленных обломками дверей и осторожно заглянул в щель между двумя деревянными и перекошенными створками, достаточно распахнутыми, чтобы через них мог пройти пони куда крупнее его.

На полу, покрытом пылью и мелкими камешками отчётливо виднелась тень, словно кто-то довольно высокий стоял напротив окна, вглядываясь в полную луну.

 — Сестра. Если бы я могла тебе все рассказать сразу. Если бы я заметила печаль и недовольство в твоих глазах. Как солнце, даря всем свой свет, я забыла о тебе, оставив в своей тени... — Раздался знакомый голос, но в нём звучали нотки горя, которое было столь велико, что пробивалось наружу против воли той, что говорила в тишине. Статный белый Аликорн, стояла у окна, вглядываясь в полную луну и серебристый свет отражался в её глазах, сухих и полных отчаяния. — А потом, это всё, что я могла сделать в тот миг. Твой крик от вспышки погибающей магии, твой взгляд полный ненависти и... укора. Я вижу их каждый день лишь свет луны касается меня, привлекая к себе взгляд. И каждый день я вижу прежнюю тебя, мою маленькую сестру, что видела радость в ночной прохладе, что ценила тишину как никто другой. Что принесла мне в копытцах озёрную звезду, с таким трудом найденную у подножья водопада... а я... Я была занята страной, пыталась собрать воедино осколки городов, быть везде, только не рядом с тобой. Я...

Едва начатая фаза оборвалась и закованное в золотой надкопытник копытце, прижалось к губам, словно сдерживая рвущийся наружу плач. Серебристыми искорками засверкали слезинки на белоснежных щеках, скатываясь как падающие звёзды с уголков сиреневых глаз. Селестия смотрела на луну и с луны на неё смотрел силуэт тёмного Аликорна, отражаясь в её зрачках и занимая её мысли.

Она молча стояла у разбитого окна, от которого осталась едва ли половина рамы. Пегас прошёл незамеченным и встал позади колонны. Теперь ему стала понятна причина, почему каждое полнолуние, принцессы нет в замке и все в нём стараются делать вид, что всё в порядке.

От размышлений и попыток понять, к кому обращалась всегда такая прохладная и спокойная принцесса, чтобы одни лишь слова заставляли её проливать слёзы и лишить мечтательной и умиротворяющей улыбки, его отвлек шорох. Приземистое существо, что опиралось, передними массивными лапами на землю, было словно соткано из шевелящихся жгутов. В низко посаженной морде, сливающейся с плечами в одну массу, тускло сверкали глаза.

Вглядевшись, пегас едва не вскрикнул, узнав в существе того, кто был в библиотеке перед тем как начался пожар. И в том, что это было именно он, не было сомнения. Те же движения, те же ощущения присутствия. Но вот существо шагнуло на свет и вся его форма стала меняться, с шелестом и шуршанием превращаясь в статного, почти с принцессу ростом Аликорна, тёмного цвета с меткой в форме полумесяца на бедре. Голубые глаза холодно сверкнули, на тёмных губах растянулась надменная улыбка полная превосходства.

 — Ты была плохой сестрой. Ты всегда была плохой сестрой. — Мелодично, но жёстко и холодно проговорило то, что стало Аликорном, делая шаги к замершей принцессе. — Ты всегда любила себя. Ты восстанавливала страну, ты находила города. Ты дарила свою любовь всем и каждому. Но не мне. Той, что была рядом все те годы после крушения Эпохи Хаоса.

Селестия медленно повернулась на голос и в её глазах читался ужас и непонимание происходящего. Её сестра, в серебристой броне с холодным взглядом смотрела на неё, стоя посреди зала и грива цвета звездной ночи плавно колыхалась вопреки отсутствию ветра. Селестия обернулась к луне, но там по прежнему темнел силуэт Аликорна, словно выложенный и пятнышек, кратеров, куда не могли заглянуть лучи солнца.

 — Ты жалеешь? Ты каждое полнолуние говоришь о том, как тебе больно от принятого решения... так выпусти меня! Верни меня назад! Дай завершить начатое мной и тогда я буду вечно с тобой рядом. Твоим вечным наказанием и твоими вечными муками за то, что ты сотворила! — Голос грохотал в зале, заставляя Селестию сжаться и виновато опустить голову. Впервые, он видел её такой. Всегда сильная, всегда уверенная, принцесса стояла словно ожидающая последнего удара, не в силах даже произнести слово. Слова странного суещества будили в его груди противоречивые чувства. Словно ему хотелось защитить правительницу своей страны, но при этом когти ужаса сдавливали его сердце мёртвой хваткой. — Страна погрузится во мрак и нитями ужаса мы будем править ею. Тогда, всё время будет нашим! Всегда вместе, ты же хочешь этого?

 — Не такой ценой, Луна. — Наконец раздался тихий голос Селестии. — Зачем ты мучаешь меня, являясь снова и снова? Ты знаешь, что я не могу, что Элементы Гармонии покинули меня, едва моё сердце ощутило горечь утраты и сомнения в верности поступка, нашли во мне свой приют. Сестра! Я правда хотела лишь лучшего для тебя! Если бы ты могла меня понять, а я — рассказать тебе всё, что послужило причиной этого поступка...

 — Так расскажи. Поведай мне, сестрица, для чего тебе понадобилось так жестоко обойтись со мной. — Тёмная Аликорн медленно подошла к принцессе и заглянула той в глаза. — Хотя если это о том соглашении, почти истлевший пергамент которого хранится тобой в столе вот уже не первый век, то я в курсе...

 — Ты... знала о нём? — Селестия отшатнулась от склонившейся к ней сестры. — Но... как?

 — Это было не сложно. — Тёмная Аликорн с меткой полумесяца ухмыльнулась и отвернулась в сторону колонн, словно заметив стоящего за ней пегаса. — Ведь я была не просто в твоей тени, я была твоей тенью. А ты так была занята собой и спасением всех, кто попадался тебе на глаза. Так мило пыталась убедить всех, в новой истории. Поколениями ждала, пока память о тех временах забудется совсем. Создать идеальный мир в котором почти нечему бояться, оградив его от того, что было до его сотворения Это было очень умно, сестра. Стереть всю историю, заставив поверить в то, что сама хотела рассказать. Даже ему не удалось найти ничего, чтобы могло пролить свет на времена до начала твоего правления... не так ли, мой пернатый дружок?

Крепкие объятья магии обхватили его и, сжав крылья, выволокли на свет под вскрик Селестии.

 — Столько лет мне приходилось подбрасывать намёки, в надежде, что он или его любопытные до истории предки, найдут что-то ценное. Всё его поколение искало ту книжку, что оставил тебе твой эксцентричный друг. Но её нигде не было. — Пегаса швырнуло к ногам Селестии и он закашлялся от поднявшейся с пола пыли. — В конце, мне пришлось самой заглянуть в библиотеку. Но даже там, вместо помощи от него были лишь одни проблемы.

 — Пр... Принцесса! Я не знаю кто ваша сестра, я не знаю ничего, но поверьте! Это не... — Магия сжала его рот так, что зубы клацнули друг о друга с глухим щелчком. Голубые глаза полыхнули, на миг сделав тьму вокруг ещё гуще и скрывшаяся на миг за тучами луна, превратила эту тьму в живое существо. И в этой клубящейся тьме, свет от Селестии стал блёклым, словно она выпивала жизнь из её тела каплю за каплей. Белые копытца пегаса тёрли мордочку, пытаясь убрать невидимые и неосязаемые путы, но они крепко держали его. Впивались в шкурку, сжимали крылья и... отнимали дыхание.

 — Конечно же я твоя сестра, моя ненаглядная и прекрасная Селестия. — Тёмный Аликорн подошла ближе, смотря в лиловые глаза своим холодным и насмешливым взглядом. — Обними же меня, раскрой свои крылья, что сияют как снег. Я вернусь и мы будем править этим миром так... как хотим этого мы. Ничто не будет грозить нашей стране, сестра. Потому что наша страна будет угрозой для всех. Тёмные маги, древние существа, давние враги — они все сгинут в пламени нашей силы, просто обними меня и это случится.

Белые крылья вздрогнули. Лиловый взор принцессы побледнел и затуманился, словно слова сказанные тьмой просачивались в её израненное сердце, словно вязкая смола находя слабые места и трещинки, в которые можно было проникнуть. Селестия покачнулась и на гриву пегаса упала крохотная слеза, словно падающая с небосклона звезда.

Одна звезда.

Одно желание, достаточно сильное, чтобы прозвучать без слов в одном крике запертого в засыпающем теле сердце.

 — "Нет, принцесса! Пожалуйста, ради всего прекрасного, останови свои крылья!!"

Крохотное существо, песчинка в сравнении с Аликорнами, замершими друг напротив друга, очнулось от упавшей на него капли влаги и недовольно перебирая лапками выбралось из спутавшихся прядей каштановой гривы пегаса. Дрифтик меланхолично огляделся вокруг, покачивая своим заострённым хвостом и, перебирая своими лапками, плавно побежал в сторону существа, замершего перед его лежащим другом. Едва ощутимый укол острого жала, вскрик и образ статного Аликорна расплылся, показав под ним сплетение шевелящихся тросов и жгутов, жуткого мерцания в сочленениях и глубоко посаженных в широких глазницах глазок. Существо отпрянуло, качнув имитацией крыльев из вязкой и кажущейся липкой мембраны, зашипев и оскалившись.

Чёрное пламя вспыхнуло вокруг существа кольцом, отбросив принцессу и пегаса к колоннам. Тварь изогнулась и движением хищника метнулась в сторону покосившихся статуй Аликорнов, словно пытаясь скрыться от тех, кто узнал её истинный облик. Что-то ярко сверкнуло в свете вновь появившийся на небосклоне луны и со скрежетом вонзилось в статую, так и не задев убегающую тварь. Изогнутый клинок мелко дрожал и звенел, покачиваясь в статуе, отбрасывая на пол блики от исковерканного лезвия. Над пегасом раздавалось тяжёлое дыхание.

 — Тварь... Я почти поверила, что моя сестра вернулась... — Она с трудом говорила, словно пыталась наполнить грудь воздухом, но это давалось ей с трудом. Рог тускло сиял и рядом с нею в воздухе, подхваченный телекинезом вращался ещё один кусок металла, странной формы. Если бы не нелепость такой мысли, Скорпи решил бы, что это кусок рога. Дивного изогнутого рога, задняя часть которого была из металла и заточена до остроты меча. Но таких рогов не бывает.

Раздался шорох и изогнутое лезвие со свистом полетело туда, откуда он донёсся, оставляя за собой след от рассеивающейся магии. Из темноты послышались вой и шипение словно кто-то ткнул палкой в змеиное гнездо.

Путы пропали и с трудом поднявшись он обнаружил себя рядом с лежащей на полу принцессой, белоснежные крылья которой были раскинуты по бокам от её тела. Она смотрела вперед невидящим взглядом, беззвучно шепча слова которые нельзя было разобрать. Щекочущие прикосновения лапок по копытцу и вот уже из пряди гривы верный питомец смотрел на пегаса своими чёрными глазками.

 — Дрифтик! — Воскликнул он одновременно ища что-то, во что можно было бы набрать воды. Таковым оказался шлем стражника, что валялся в углу рядом со странными предметами, похожими на кандалы или тяжёлые браслеты, письмена на которых переливались голубым светом, едва на них попадал свет луны. — Принцессе нужна помощь...

Вода лилась в пересохшие губы принцессы из чуть тронутого ржавчиной шлема и казалась самым вкусным, что она пробовала в своей жизни. Она жадно пила дождевую, немного отдающую мхом и травой воду, стараясь не смотреть на мордочку пегаса, столь неожиданно оказавшегося рядом в такой момент.

 — Ты видел меня... такой... — Наконец произнесла она. — Слабой...

Пегас, немного замявшись, кивнул, продолжая держать в копытцах шлем на дне которого плескались остатки воды. Повернув его другой стороной, он, смутившись, тоже сделал несколько глотков.

 — И ты хочешь знать всё? — Вернув твёрдость голоса и встав, спросила она его, посмотрев сверху вниз.

 — Если принцесса желает рассказать об этом. — Тихо ответил он, почтительно склонив голову перед правительницей Эквестрии, тайну которой невольно он узнал. Принцесса вздохнула и увлекая его за собой к покосившимся тронам. Смахнув крылом ветки плюща и раздвинув листья дикого вьюнка, она подозвала его ближе. На одном из тронов, на самой спинке было выбито в камне солнце, такое же, какое было кьютиметкой на её бедре. На другом же...

Пегас удивлённо охнул и сделал шаг ближе, не веря своим глазам. Там, почти стёртый временем, различался символ полумесяца, такой же, как был на той тёмной твари, что словами пыталась подчинить себе принцессу.

 — Замок Сестёр. Это мой и моей сестры замок. Место откуда мы начали править страной вместе, когда Эпоха Хаоса завершилась. Место последней битвы и первой надежды. — Мелодично звучал её голос, каждое слово которого рождал перед пегасом картины далёкого прошлого, в красках и движении. — В то же время... это было место последней битвы. Мгновения отчаяния и решения, за которое я корю себя каждое мгновение всё это время. Моя сестра, томясь в одиночестве и пережившая многое, пришла к источнику силы, которой не стоило трогать. Да, она получила власть и будь она чуть сильнее, эта сила не извратила бы её желания так сильно. Был выбор дан мне, спасти её заключив на луне или...

Скорпи обернулся. Селестия стояла беззвучно рыдая, не в силах произнести слова. Она дрожала, словно события произошедшие столетия назад, снова ожили для неё и жили в этот самый момент, заставляя её снова переживать те чувства и разрывающие сердце эмоции.

 — ... расстаться с ней навсегда. — Тихо закончила она фразу, опустив крылья, кончики которых подняли пыль с пола. — Я не могла с нею расстаться. Даже когда она призвала своих новых союзников, когда в тронном зале, словно из тьмы соткались эти жуткие твари, пожирающие всё самое светлое в том, к чему прикоснутся, я до последнего искала способ спасти её. Я предала своё слово. Предала Элементы Гармонии, что угасли и покинули меня, став лишь бесполезными кусочками камня.

Летописец молчал. Он слушал историю которую не прочесть в книгах. Историю, которую вырвали из страниц и не знал, что ему делать с нею теперь, когда слово за словом он узнаёт то, что не должен был знать никто. Тяжёлая ноша ощущалась его крыльями, но тем ужаснее было осознание того, что куда большую ношу, в одиночку, не доверяя никому, несла она — светлокрылая правительница Эквестрии. Страны, в которой она не желала повторения давно ушедших событий.

Бессмертная... и одинокая.

 — О многом я узнал в ту лунную ночь. Мы стояли с принцессой у разбитого окна, смотря на луну вместе и после этой ночи я не мог оставаться прежним. История, которая казалась мифами и легендами, записями в книгах мертвыми буквами, оживала перед мною в лице той, что жила с тех времён и этот день. И будет жить после меня многих других. Слушал её голос, в котором был и восторг и печаль, тоска и ностальгия. Она рассказывала о том, что в книгах было упомянуто лишь вскользь, словами того, кто был свидетелем этих событий. Века, разворачивались перед мной и я понимал, что многое из этого случилось для неё словно вчера. И это пугало. Притягивало и заставляло слушать её истории дальше. - Строки бежали сами собой, оставляя чёрные линии изящного почерка, которым мог похвастаться далеко не каждый пегас. Вырванное небесного цвета перо из крыла, скрипело кончиком по бумаге, излагая то, что узнал его владелец.  — Я не могу описать тут всё, что я узнал в ту ночь. Дав слово, я сдержу его. Однако я не могу забыть то существо. Днями позже, я и принцесса обошли весь замок, но не нашли и следов того существа. Надеюсь, рана была достаточно сильной, чтобы мы больше не встретили его. Однако оба лезвия, странную природу которых принцесса решила не раскрывать, лежали там куда она метнула их в тот раз. И на одном из них виднелись чёрные, маслянистые разводы. Я оставляю тут рисунок, той твари, если вдруг кто-то снова столкнётся с нею. А еще зарисовку диковинных браслетов, от которых тянулись цепи. Символы на них, мерцали в свете луны каждый раз, когда в полнолуние я сопровождал принцессу к замку. Однажды, я попробовал поднять их, но как оказалось, они сплавились с камнем и стали с полом одним целым. Возможно я спрошу её о том, что случилось в замке. Когда ни будь, когда перестану видеть в её глазах боль от растревоженных ран на сердце. Не знаю, удастся ли мне увидеть в её глазах радость... но если это случиться, я буду рад этому как никто другой.

Пегас закончил писать. Перо макнулось в чернильницу и осталось в ней. Плавное дуновение ветра от крыльев, подсушило чернила на пергаменте и дождавшись, когда блеск на буквах пропадёт, он сложил листок несколько раз. Книга в тёмно синей обложке, оббитая серебристыми уголками и чуть потёртая по краям, раскрылась по середине и между листками вложилась эта записка. Скорпи улыбнулся, заметив как его питомец высунулся из гривы и выронил из лапок розовый лепесток. Тот покружился и упал к записке.

Книга закрылась.

 — Как бы я хотел рассказать кому-то о всём, что услышал от неё. — Тихо проговорил он, ставя книгу на полку и уходя из крыла библиотеки. Едва стихли его шаги, как книга замерцала и с тихим хлопком пропала с полки, заставив своих бумажных подружек наклониться друг к другу.

Голубого цвета, молодой единорог, в желтых глазах которого светились искорки любознательности медленно и осторожно вытаскивал книгу с полки. Старая, потрёпанная, почти потерявшая свой глубокий синий цвет обложка, была украшена серебристыми когда-то, но потемневшими и местами отвалившимися уголками из метала. Он вытащил её с полки, оглядываясь по сторонам, словно боясь быть обнаруженным в этом, всеми забытом крыле библиотеки. Вот обложка скрипнула и пожелтевшие листки стали плавно перелистываться перед его глазами.

 — Скажи, ты любишь загадки так же, как их люблю я? — Неожиданно перестав листать книгу, обратился он к такой же молодой единорожке кремового оттенка, чьи голубые глаза сверкнули в полутьме от мерцания магии его рога.

 — Ты нашёл то самое проверяющее силу единорога заклинание? — С любопытством спросила она.

 — О нет, Эппл. Я нашёл что-то куда лучше заклинания. Я нашёл тайну, которой вот уже триста лет! — Взволнованным шёпотом проговорил он, вытаскивая из книги сложенный листок и несколько изображений, чуть тусклых, но всё еще сохранивших точность линий того, кто набросал их когда-то. — К чему какое-то заклинание, когда это тайна, над которой можно поломать голову!! Ты ведь со мной?

 — Бастион, Бастион... — Та покачала мордочкой из стороны в сторону. — Ты же сам знаешь мой ответ. Зачем задаёшь такие глупые вопросы. Но это действительно должно стоить того. И в добавок, что мы скажем остальным?

Единорог хитро улыбнулся и закрыв книгу, поставил её обратно.

 — Что может быть проще. Мы не нашли книгу о которой все говорят. Верно? Тут так много книг, она легко могла... — Рог тускло замерцал и книга задвинулась еще глубже, окончательно скрывшись из виду в тени своих сестёр. — ... затеряться.

Единорожка хихикнула и, потоптавшись на месте, пошла за ним следом, не заметив, лежащего на полу небольшого розового лепестка. Высохшего, но всё еще хранящего запах и цвет. Дуновение ветерка подхватило его, закружив и заставив танцевать над полом, пока не послышался далёкий звон цепей, падающих словно сдерживающие их оковы распались от времени. Лепесток треснул и рассыпался розовым дымом.

В один из погожих дней, таких, которые наступают после тёплого летнего дождя, когда в воздухе витает запах сырой травы и аромат цветов кажется чуть душным от своей насыщенности, тяжёлые двери форта распахнулись. Диковинное синее существо выглянуло наружу, выдыхая ноздрями свежий воздух, предвкушая полёты в небе и прогулку по долине. Янтарные глазки жмурились от удовольствия и не сразу заметили лежащий на подсохшем на солнце камне, розовый конверт письма...