Быть Человеком

Глава 9. Второй день в Понивилле

Так сказать, буферная зона — ничем не примечательная, просто соединяющая две более значимые главы

— Пятьдесят и не монетой меньше! — спокойно сказал своё слово Биг Мак, и визитёр заскрипел зубами.

— Слушай, деревня, мне вообще чихать на эту падаль! — медовым голосом проговорил он, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сорваться на ругань. — Моё дело — оттащить её до поезда и отправить заказчику. А потом получить плату за свои усилия — плату не такую большую, как твой барыш за этого монстра!

Он попытался дружески обхватить Биг Мака за плечи, но тот приосанился, и бригадир экипажа курьеров, не такой уж и рослый при всём своём нахальстве, неловко повис на его статной фигуре. Невдалеке, у ворот двое его подчинённых, запряжённых в повозку с широким коробом, усевшись на снег, играли во что-то похожее на ладушки, то и дело с грубым смехом отвешивая друг другу оплеухи.

— Будь другом, возьми чек! — серый пони с заметно пробивающейся щетиной на морде одарил жеребца Эппла просительным взглядом. — Мне ж семью кормить всё-таки...

Биг Макинтош усмехнулся:

— Знаю я твоих детей, Грейсон Блэк Джек! Их у тебя 54, если считать джокеров, и в прошлом месяце детки тебя здорово подвели.

Блэк Джек грустно покосился на игральные кости на своём крупе.

— Прости, приятель, против тебя я ничего не имею, — ободряюще сказал Биг Мак, — но 30 монет за мёртвого василиска на "Акрах сладкого яблока" — это несерьёзно. Так и передай своему заказчику.

— Проведи себе телефон и сам передай, — проворчал бригадир курьеров, развернулся и хмуро побрёл к воротам.

Когда повозка скрылась за воротами, в них проскользнул ещё один незнакомый пони с песочными часами на крупе. Видимо, он хотел пройти незаметнее, но встретив взгляд Биг Мака, улыбнулся и помахал ему. По ту сторону ограды мелькнули фирменные кепки школьной газеты юных жеребят и один взрослый сверкнул отражателем вспышки фотоаппарата… Эппл-старший сдержанно выдохнул сквозь зубы, наверно сетуя на молниеносность сарафанного радио Понивилля. Что уж там говорить, если Блэк Джек пришёл с заказом аж от Мэйнхэттенского музея естественной истории!

Между тем Эпплблум обеспокоенно хлопотала около Вайноны. Тогда, перед рассветом её едва смогли добудиться. Вайнона кое-как встала на трясущиеся лапы, а затем без сил повалилась на снег. Дышала она глубоко и ровно, словно спала или пребывала в коме. Когда взошло солнце, она пришла в себя, но была вялая, ничего не ела, ни на кого не лаяла и всё больше лежала, прикрыв глаза.

— Отравилась что ли голубушка наша? – рассуждала бабуля Смит. – Нешто грифоны на рынке мясо плохое подсунули?.. Шут их всех разберёт, этих плотоядных… Эй, Эпплблум! Довольно её меж ушей гладить, скоро дырку протрёшь! Сбегай-ка за своими санками, повезём к доктору нашу болезную…

Наскоро собравшись, «женская половина» отправилась с Вайноной к ветеринару. Труп василиска лежал на снегу посреди двора, прикрытый мешковиной. После чужих успешных попыток, Виктор сам рискнул заглянуть в подёрнувшиеся серой плёнкой глаза монстра, но не увидел в них ровным счётом ничего – даже зрачков и радужной оболочки. Любопытное животное и, судя по всему, далеко не единственное в своей уникальности. Стругавецкий рассказывал, что с ним в библиотеке живёт говорящий маленький дракон, Эпплы в разговорах за столом упоминали не только драконов, но и гидр, и звёздных зверей, и каких-то дровяных волков… или древесных… Виктор не уставал про себя повторять, что находится в сказочной стране, и здесь такое в порядке вещей… вот только собственный, немаленький для мира людей уровень знаний здесь мало соответствовал необходимому. И Виктор чувствовал себя от этого неспокойно. Диссертация диссертацией, но похоже здесь многим вещам надо учиться с нуля.

— Эм… Биг Мак! – обратился он к жеребцу, с тоской смотревшему на нового визитёра. – У нас тут никакой срочной работы не предвидится?

— Н-неа!

— В таком случае я схожу, навещу профессора… Павла Войтеховича, в смысле.

— А-гась!

— Вот и отлично! Если понадоблюсь – набери… Тьфу ты!!! Неважно, короче, я пошёл!

Уходя к воротам, Виктор поглаживал в кармане отключенную «раскладушку» мобильника. Заряд закончился вчера, в разгар работы в амбаре. Розеток у Эпплов не было, все немногочисленные электроприборы длинными проводами подключались напрямую к генератору в подвале дома. Было немного грустно – словно порвалась последняя ниточка хоть какой-то связи с домом, с прошлым... На деле Виктор твёрдо рассчитывал хоть как-то связаться с Землёй, послать весточку близким людям, чтобы они не мучились догадками. Это была вторая, но не менее важная причина заняться самообразованием, и в этом Виктор очень надеялся на активную помощь профессора Стругавецкого.

Найти жилище Павла Войтеховича оказалось не сложнее, чем домик Флаттершай. Единственный до недавней поры человек в Понивилле проживал в городской библиотеке, которой заведовала Твайлайт Спаркл, лидер хранителей Элементов Гармонии. Понивилль не поражал обширной площадью, и потому заблудиться тут было просто негде. К тому же за несколько кварталов прохожая пони указала Виктору на развесистую крону дуба, которая возвышалась над крышами невысоких домов, — именно под этим деревом жила Твайлайт Спаркл… хотя подойдя ближе, бывший аспирант понял, что его собеседница говорила буквально – библиотека располагалась в могучем стволе дерева. Типичная для этого мира низенькая (человеку до груди) входная дверь вела прямо в ствол, несколько окон располагались по сторонам, между ветками повыше угадывались балкон и мансарда…

Деликатно постучав, молодой человек приоткрыл дверь и, пригнувшись, заглянул в пустой холл.

— Э-э-э… Есть здесь кто-нибудь? – спросил он, не торопясь пройти внутрь. Мало ли, может тут и нет никого…

Но с небольшой галереи второго этажа показалась голова Павла Войтеховича, затем скрипнула мебель, и он поднялся во весь рост.

— Уже иду! – послышался звонкий, с едва заметной хрипотцой, мальчишеский голос, и из-за двери в углу холла, за книжными шкафами показался…

Виктор постарался сохранить самообладание, но внутри у него всё равно всё перевернулось. Дракон!!! Самый настоящий, а то что маленький – это делало его только… миловиднее как-то. Виктор никогда не был склонен к сюсюканьям и возне с детьми или животными, но фиолетовый дракончик с зелёным гребнем, большими, как у пони, зелёными глазами, спешно перебирающий короткими ножками, вызвал у него непривычно тёплые чувства.

— Чем могу помочь, сэр…

— Виктор.

-…Виктор! А моё имя Спайк, и я имею честь приветствовать вас в скромной, но очень уютной библиотеке Понивилля! – дракончик галантно обвёл передней лапой комнату, по периметру которой вдоль стен стояли книжные шкафы.

По полукруглой лестнице спустился сам профессор Стругавецкий. Одет он был по-домашнему – так, как можно было одеться в зимний день в помещении, где сквозняки не сильно докучают более морозоустойчивым, чем нуждающийся в одежде человек, существам. То есть – вязаный свитер, тёплые зимние брюки… Не хватало только кисточки и палитры в руках – Павлу Войтеховичу бы явно пошло, как подметил про себя Виктор.

— Я полагаю, вы ко мне пришли? – с ходу спросил он, кивком поприветствовав Спайка.

— В общем-то да… Есть, о чём поговорить.

— Что ж, давайте поговорим… Спайк, ты не мог бы…

— Конечно! Что предпочтёте, сэр Виктор: чай, кофе, горячий шоколад, яблочный сидр? Может быть, 20-летнее кантерлотское?.. – на последнем предложении он игриво подмигнул.

— Спайк! – строго сказал Павел Войтехович.

— Горячий шоколад, пожалуйста, — извинительно улыбнувшись, попросил Виктор.

— Вас понял! – дракончик бодро взял под козырёк. – Павел?

— Не откажусь от сидра, Спайк. Спасибо.

Младший библиотекарь бегом побежал туда, откуда только что пришёл.

Стругавецкий же пошёл назад к лестнице и поманил за собой гостя:

— Идёмте, Виктор, здесь можно хорошо устроиться на втором этаже.

Как оказалось, профессор расположился на достаточно длинной кушетке перед круглым чайным столиком. Имелась здесь и пара кресел, но они имели до того низкие спинки, что вряд ли бы человеку было в них удобно. Ещё одна кушетка стояла у стены, рядом располагалась невысокая вешалка, на которую Виктор и повесил верхнюю одежду, ещё по прибытии в Понивилль заботливо предоставленную самим Павлом Войтеховичем. На журнальном столике было пять книг, две из них – раскрытые. Одна лежала обложкой вверх, и Виктор рассмотрел название «Теория магической термодинамики». Профессор присел на кушетку и сцепил руки в замок.

— Ну, как вам на новом месте? – ухмыльнувшись, спросил он.

— Наверно, не очень… — Виктор смущённо присел в низкорослое кресло. Подтаскивать к чайному столику вторую кушетку не хотелось. К тому же он не был уверен, что будет долго рассиживаться.

— Не очень? Что вам могло не понравиться в Эквестрии?!!

Виктор коротко рассказал о событиях прошедшей ночи и утра. Пока он рассказывал, подошёл Спайк с полукруглым подносом, на котором покоились маленький заварочный чайник и под стать ему – фарфоровая кружка. Небольшая сахарница, высокий стакан со светло-коричневым сидром для Стругавецкого… Плюс блюдце с печеньем в шоколадной глазури.

Виктор неуверенно приподнял крышку чайника – по комнате пошёл неповторимый аромат. Конечно, кружка могла бы быть и побольше… Пока он цедил себе порцию через узенький носик чайника, Спайк смотрел на человека не отрываясь.

— Простите мне моё любопытство, сэр Виктор, но… Это правда, что вы этой ночью вдвоём со своим компаньоном победили василиска, который вероломно пробрался на «Акры сладкого яблока»??? – спросил дракон, и в глазах его загорелся огонёк детского обожания.

— Ну, это были не совсем мы…

— Наверно, это было опасно! – не дослушав, сказал Спайк. – Вдвоём с верным товарищем, против чудовища, без оружия, голыми лапами!.. Павел рассказывал, что вы, люди, — воинственный народ… И до чего же здорово, что вы воюете на нашей стороне!

Виктор покосился на профессора, но тот приложился к стакану сидра, старательно изучая взглядом его донышко.

— Эх, я бы вот тоже схватился с кем-нибудь, если бы был такой большой и сильный… Сэр Виктор, а люди тоже рождаются маленькими? Я бы вот очень хотел вырасти – я же всё-таки дракон и думаю, вы меня понимаете…

— Да… Пожалуй! Павел Войтехович, не уделите мне немного…

Стругавецкий поставил на поднос опустевший на две трети стакан. Довольно облизал верхнюю губу и удивлённо поднял брови, воззрившись на своего бывшего помощника.

— Вы попробуйте шоколад, Виктор, он отменный! – заботливо предложил профессор.

— Да, конечно!.. В общем… — Виктор сделал мелкий нервный глоток из своей кружки. – Павел Войтехович, есть одна проблема.

— Какого рода?

— Я бы хотел узнать об этом мире… об Эквестрии. Там, на нашей Земле я был учёным, как и вы, а здесь… Тут есть магия, чудовища, ещё не пойми что… В общем, раз уж вы живёте в библиотеке, не посоветуете мне, что бы такое почитать, чтобы… не чувствовать себя здесь беспомощным?

— Понятно. Спайк?

Дракончик неуверенно замялся с ответом.

— Э-э-э… Ну-у… Может быть, «Большая королевская энциклопедия» подойдёт?

— Нет уж, Спайк, Виктору её за всю жизнь не прочитать! Нужно что-нибудь не столь объёмное, но ёмкое.

— Ну, я даже не знаю… Была бы Твайлайт, она бы точно что-нибудь нашла. А так я не уверен, подойдёт ли…

— Спайк, Твайлайт сейчас здесь нет! Она тебя оставила за главного, так что будь так компетентен – обслужи читателя!

Кажется, Спайку это предложение показалось чересчур тяжеловесным. Плюс он изо всех сил пытался сообразить, какая из взрослых научных книжек, которых он не читал и знал только как карточки в каталоге, могла бы тут подойти. Нервно сглотнув, он жалобно уставился на Виктора, всем своим видом умоляя не торопить его с ответом. Но молодой человек не хотел вызывать своим присутствием такой дискомфорт – тем более у такого милого существа, и поэтому перехватил у профессора инициативу.

— Давайте, я просто пройдусь по библиотеке и сам посмотрю! А вы, Павел Войтехович, скажете, что будет лучше для… иностранца! – сказал он, и Спайк перестал нервно потеть.

— Да, конечно, а я… я принесу вам лестницу! – благодарно выпалил Спайк и бегом скрылся из виду.

Однако содержимое полок Виктор изучал без особого интереса. Разумеется, он не уйдёт из библиотеки с пустыми руками, но всё же основной целью его визита был вот такой вот приватный разговор со Стругавецким. Спайк вряд ли провозится долго с лестницей (или, скорее всего, с подготовкой ответа на придирчивые замечания Павла Войтеховича) – а значит, лучше поторопиться.

— Павел Войтехович, я думаю, мы ещё сможем вернуться! – вполголоса сказал Виктор, когда они задержались возле шкафа с табличкой «География. Природоведение. Криптозоология».

— Что? – удивлённо спросил профессор, видимо, не сразу вникнув в суть вопроса.

— Посмотрите сами, местная цивилизация соответствует человеческой примерно начала 20 века. У них есть электричество, мануфактурное производство, развитая транспортная инфраструктура. Многие привычные нам технологические вещи успешно заменяются магическими. Одним словом, вопрос поиска необходимой техники вполне решаем. А уж нужные химические элементы найти не проблема, хотя поработать придётся изрядно.

Павел Войтехович смотрел на своего протеже с негодованием, смешанным с удивлением. Примерно так же смотрят на человека, сморозившего не просто глупость, а кощунственную, обидную нелепость.

— Виктор, мы же с вами уже говорили об этом, — сказал профессор пусть не сердитым, но таким же строгим, придирчивым тоном, каким он совсем недавно разговаривал со Спайком. – Мы потратим годы на создание преобразователя изо-частиц – и ради чего? Чтобы вернуться в мир, где уже будем признаны мёртвыми к тому времени?

— Павел Войтехович, вам в жизни пришлось несладко, но меня-то всё-таки ждут! У меня родители, кое-какая родня, некоторые хорошие знакомые… Знаете, я на самом деле не прошу вернуть меня назад на Землю или кого-то переместить сюда – я просто хочу отправить весточку своим родным. Чтобы они знали, что со мной всё в порядке.

— Виктор, что за детский сад?!! Какая весточка??? Вы хотите, что называется, и рыбку съесть, и на хер не сесть! Перемещение есть перемещение – это взаимопроникновение двух миров, довольно вредоносное для них обоих. Или вы создаёте моё устройство, чтобы вернуться назад – и возможно привести в Эквестрию плохих людей – или вы сидите здесь, наслаждаетесь гармонией и не рыпаетесь!

От такой внезапной перемены тона собеседника у Виктора перехватило горло. Он сам был человек бесконфликтный и предпочитал не ввязываться в ссоры… Хотя бы вот потому что не может найтись с достойным ответом, когда оппонент срывается на грубость. Какой смысл в ответе, если собеседник уже заранее показывает свою непримиримость с ним?

— Вы думаете, я ничем не пожертвовал? – продолжал профессор. – Я вычеркнул себя из истории мира, которому уже не смогу доказать свою состоятельность! Никто не вспомнит меня там иначе, как очкастого ботаника-фраера, который впустую водил за нос комитет Нобелевской премии – а ведь я не такой, вы видите! Скажите, легко ли вам было бы оставить своё имя настолько опороченным???

Виктор сглотнул. Разумеется, у него был ответ, но вот высказать его вслух он почему-то был не готов. Совсем как та крылатая пони, Флаттершай, тихо грустившая у стены, пока остальные хранители были заняты друг другом.

— Ещё раз повторяю, мой юный друг, вы получили великий подарок – гораздо более великий, чем все амбиции мира людей! Будьте добры ценить его!

Бывший аспирант улыбнулся дрожащими губами и ответил:

— Конечно, профессор, вы правы… Но мне всё равно следует узнать об этом мире… столько, сколько нужно взрослому человеку… В смысле, особи! То есть, взрослому пони! Извините…

Скрипнула дверь, и в дальнем углу помещения показался Спайк, с пыхтеньем пытавшийся протолкнуть в дверной проём раздвижную лестницу с широкими, плоскими ступеньками. Виктор вспомнил высокомерный тон профессора, с которым он сперва отослал дракончика на кухню, а потом указал на некомпетентность, — и молодого человека взяла злость. Стругавецкий снял с полки толстенькую книгу и развернулся, готовый её протянуть… но слова, которые он при этом хотел сказать, застряли у него в горле, а улыбка медленно сползла с лица, когда он взглянул в лицо Виктору.

— Хотите вы, профессор, или нет, — твёрдо сказал парень, — но я найду способ связаться с Землёй. С вашей помощью или без неё.