Быть Человеком
Глава 10. Псы под землёй
Выйдя из библиотеки, Виктор не торопился назад на ферму. Конечно, Спайк заверил его, что причин для беспокойства нет, но всё же следовало проверить, как там дела у питомцев Флаттершай. На второй день бывший лаборант уже неплохо ориентировался в Понивилле, но всё же хотелось закрепить свой внутренний навигатор капитально, и потому Виктор пошёл немного другим путём. Чуть более длинным, ведущим на окраину, через заснеженную рощу и к другой оконечности городка, где последним перед Вечнодиким лесом располагался уютный домик на берегу замёрзшего ручья. Дважды в сутки Спайк приходил туда и топил камин, чтобы дом не студило. Заодно кормил животных, получал причитающуюся порцию царапин и щипков, одаривал Энджела взаимным презрительным взглядом и уходил. Делом Виктора было даже не столько что-то из этого, сколько…
Бирюзовые глаза Флаттершай наполняются спокойствием, беспокойный блеск и тоска уходят, уступая место не только благодарности, но и теплоте, нежности и…
Виктор почувствовал, что лицо начинает гореть, и воровато оглянулся, будто боялся, что кто-то увидит его мысли. Может, кстати, и увидит – магия существует, как-никак! Но он ничего не мог с собой поделать: по-неземному красивая мордашка жёлтой пони-пегаса отпечаталась в памяти намертво.
"Это всё стресс, — думал Виктор, — полный разрыв с прошлым, невозможность вернуться домой... Чисто подсознательно мне хочется компенсировать тяжесть этих мыслей каким-нибудь очень светлым чувством. Это пройдёт... Надеюсь, раньше, чем кто-то узнает. А мои ежедневные проверки — это просто обещание. Всего лишь обещание, которое я дал из жалости!"
Уже второй день он вёл этот внутренний монолог, который не хотелось прекращать. Работа спорилась в руках парня с этими мыслями, но то было на ферме... А прогулка по окраине Вечнодикого леса требовала больше внимательности и реакции. Впрочем, не будучи человеком подготовленным, Виктор всё равно вряд ли заметил бы, что с момента вступления в рощу за ним внимательно наблюдают несколько пар глаз.
Вот и домик Флаттершай... Завидев издалека приближение человека, сидевший на крыльце узкотелый бурый хорёк стрелой метнулся в кошачий лаз на двери, и за окнами, кажется, вспыхнула небольшая суматоха.
"Ничего, привыкнут, — подумал Виктор, собирая волю в кулак, — с животными главное — постоянство, чтобы рефлекс выработать... Захожу, проверяю наличие воды, корма, теплоту печи — и ходу!"
Однако следующий шаг сбил его с мысли, поскольку молодой человек внезапно провалился в снег по пояс. Только сейчас Виктор обратил внимание, что угодил точно в засыпанную снегом глубокую яму, неутоптанный, рыхлый снег которой выделялся достаточно чёткой воронкой. Мысленно выругавшись, Виктор попробовал подтянуться к краю ямы, но это вдруг оказалось непросто сделать — он провалился глубже и почувствовал, что ноги ниже колен теперь болтаются в пустоте... Ещё немного — и он должен был провалиться целиком в яму, до дна которой не доставал. Кое-как, кончиками пальцев в перчатках человек дотянулся до края ямы и напрягся, пытаясь не сползать ниже.
На несколько мгновений ему это удалось. Он даже смог вытянуть шею и увидел, как в окне домика Флаттершай к стёклам приникли многочисленные домочадцы розовогривой пони-пегаса. В их числе — кролик Энджел с удивлённо округлившимися глазами.
Затем внизу, под слоем снега что-то цепкое вдруг ухватило Виктора за ноги и резко дёрнуло вниз. В нелепой, чисто инстинктивной попытке не то удержать равновесие, не то ухватиться за ветку дерева он вскинул вверх руку — а затем дневной свет для него померк.
Его куда-то тащили под землёй в темноте, передавая с рук на руки. Похитителей было много, очень много, они давили Виктора своей массой, неумолимо направляя его по узкому туннелю словно комок пищи по пищеводу. Было тесно, темно и шумно — Виктор извивался как угорь в копошащейся массе неизвестных, но это ровным счётом никак не помогало. К тому же очень скоро его руки оказались связаны за спиной... и ноги тоже сцепило чем-то крепким. Когда стены туннеля раздались в стороны, Виктора вместе с похитителями как волной вынесло в широкую полутёмную пещеру, где они рассыпались на отдельные группы. Вот только молодой человек встать уже не мог. При желании можно было бы отползти, конечно...
Но похитители явно были настроены серьёзно. Они обступили его кругом — низкорослые, сгорбленные фигуры, твёрдо стоящие на нижних конечностях, обладатели стоящих торчком заострённых ушей и посверкивающих в полумраке жёлтых глаз.
— Огня, — коротко приказал кто-то грубым голосом.
В рядах неизвестных произошло небольшое шевеление, и спустя полминуты кто-то прибежал из дальней, освешённой части пещеры с факелом в лапах. Сердце у Виктора неприятно ёкнуло, когда отсвет пламени зловеще заиграл на вытянутых звериных мордах и отороченных мехом безрукавках, которые у многих были украшены драгоценными камнями.
Один из аборигенов, крупная особь с серой шерстью и бульдожьими челюстями, опустился перед Виктором на корточки, внимательно глядя ему в глаза.
— Чело-век, значит, — раздельно проговорил он, и Виктор понял, кто приказал достать огня.
Бывший аспирант насколько мог принял сидячее положение. Теперь их с собеседником глаза были на одном уровне. Существо склонило набок собачью голову и с издевательской ухмылкой спросило:
— Ну как, чело-век, вкусно было?
Виктор оторопел. Вопрос был непонятный, и он предпочёл не отвечать. В рядах бандитской шайки раздались недобрые смешки и животное рычание.
— Должно было быть вкусно, — ответил за него зверь. – Потому что этот камень стоил дороже всех домов в этом вашем Понивилле!!!
— Какой камень? – спросил Виктор, чуть ли не носом чуя в воздухе запах абсурда.
— Красный!!! В форме сердца! – рявкнул собеседник, обдав человека слюной. – Огненный опал, который удаётся откопать раз в столетие!
Он встал и обеспокоено заходил из стороны в сторону, сложив передние лапы за спиной.
— Я понимаю там, рубин или алмаз, — говорил он. – Может мы бы даже не стали с тобой связываться – себе дороже связываться с тем, кто знается с этой белой…
В толпе на говорящего возбуждённо зашикали, опасливо косясь по сторонам, словно их мог услышать тот, о ком шла речь.
— С леди Рарити, — поправился зверь, обеспокоено потирая ухо. – Но украсть огненный опал, чтобы он разварился у тебя в кишках – это уже слишком!
— Вы… вы о чём говорите? Какой камень, в каких кишках?!! – спросил Виктор.
Сзади ему отвесили оплеуху и чей-то гнусавый голос выдал:
— Не строй из нас дураков, человек! Мы прекрасно знаем, что вы жрёте драгоценности не хуже драконов! И чем благороднее камень, тем вам вкуснее!
— Но я ничего не жрал!!! – резко сказал Виктор.
Вожак банды снова сел рядом, пытливо заглядывая ему в глаза.
— А вот это мы узнаем по-хорошему или по-плохому! – сказал он, и стая ответила нехорошим смехом.
— Камень пропал вчера, — продолжал вожак. – Вы, люди, не грызёте их, а сразу глотаете. Значит он ещё цел… Где-то внутри тебя! – он издевательски ткнул когтистым пальцем Виктору в живот.
Главарь похитителей встал и указал куда-то в глубину пещеры, где горел свет:
— На стол его!
Переругиваясь и отпуская грубые шутки, толпа организованно подхватила Виктора и понесла его в указанном направлении.
Проклятье!
Сделав пару движений, бывший лаборант почувствовал, как от чувства безысходности у него слабеют ноги: его держали крепко, их было много, в пещере не было ровным счётом ничего, что могло бы помочь ему и… в общем-то его участь была явно незавидна! Что за камень, почему они схватили именно его??? Слишком всё чётко, слишком не в его пользу… Толпа, словно муравьи гусеницу, принесла его в расщелину с ровным полом и сходящимся в треугольник потолком. У стен стояли на высоких подставках широкие, чёрные от копоти блюда, в которых ровным пламенем горело масло. Здесь были ещё несколько местных в шлемах, надетых до самых глаз, блестящих нагрудниках и с копьями в передних лапах. Посередине расщелины стояли несколько прямоугольных камней, плотно подогнанных друг к другу в форме большого стола. На этот стол, словно горцы связанного барана, похитители бросили Виктора.
Вожак обернулся к нему с кривым ножом в лапах… а за его спиной на другом камне, на подстеленной тряпице ровным рядом лежали ещё несколько, разных размеров, с зазубринами и без и пара широких, похожих на столовый мясницкий топорик. Виктор ощутил, как волосы под шапкой встают дыбом…
— Ну что, человек, как насчёт небольшого «буэээ»? – насмешливо спросил главный из похитителей. – Тебе же лучше будет, мы просто отпустим тебя…
— Но у меня ничего нет!
— Ты не упорствуй давай! Слово алмазного пса – отпустим!
— Но у меня правда ничего нет!!!
Пёс задумчиво провёл ножом по щеке и изрёк:
— Видимо и впрямь чем дороже – тем вам желаннее! Видишь, как много между нами общего? Как братское существо братскому существу – срыгни камешек!
— У меня нет ничего! Ну как вам доказать??? Вы что… резать меня хотите?
— Если ты просто не хочешь отдать камень – то да. Это будет для тебя достойным уроком.
— Но почему именно я-то?!! В Понивилле ещё двое людей…
Пёс довольно усмехнулся и запустил лапу в карман жилетки. С видом раскрывшего дело сыщика он извлёк на свет крупную бежевую пуговицу и щелчком запустил ею в лицо Виктору. Пуговица отскочила и, крутанувшись, упала на столе перед его носом. Бежевая пуговица, одна из тех, что были пришиты к его синему лабораторному халату… Тому самому, который сейчас лежал вместе с его немногочисленным скарбом там, на ферме Эпплов.
— Ваше, мистер Синий Халат? А? Как эта вещица очутилась у нас в пещере, как раз там, где хранился огненный опал?
— Я никогда не был в ваших пещерах!
— Если ты сейчас не срыгнёшь камень, вскрытие докажет обратное!
Паника захлёстывала горло Виктора тугими петлями – одной, другой, третьей, ещё и ещё с каждым ударом пульса. Как доказать этим недалёким созданиям, что люди не едят драгоценные камни? Кто им сказал об этом? Как его собственная пуговица оказалась в их пещерах? Ещё немного, и эти алмазные псы навсегда лишат его возможности найти ответы на эти вопросы.
Неожиданно один из туннелей огласился низким гулом, настолько басовитым, что у Виктора слегка заныли зубы. Казалось, сама земля Эквестрии вдруг ожила, и её внутренности огласил конфузный утробный звук. На мгновение молодой человек даже перестал что-либо слышать. Про псов и говорить было нечего: скуля и подвывая, зажимая лапами уши, они катались по полу или бились головами о стены. Виктор вспомнил, что слух у собак намного тоньше человеческого... и сейчас это явно было на руку!
Едва гул стих, как из коридора послышался далёкий, отдающийся эхом крик:
— Обва-ал! Обва-а-ал!
Что тут началось!.. В первое мгновение алмазные псы одновременно притихли, а затем ударились в самую безобразную панику. С рычанием, лаем и воем они носились по пещере, сталкиваясь и сбивая с ног друг друга, в одночасье утратив налёт разума и превратившись в свору перепуганных животных. Напрасно вожак взывал к ним, угрожал, грубо выдёргивал из сутолоки отдельных индивидов... Не прошло и трёх минут, как пещера опустела, а в переходах ещё долго гудело эхо перепуганного визгливого лая.
С Виктором остались только вожак и четверо стражников, хранивших, казалось, полную невозмутимость под своими низко надвинутыми шлемами. Главный пёс напряжённо втягивал носом воздух и прислушивался. Стражники тоже сосредоточенно раздували ноздри. Так или иначе их взоры оказались обращены к одному из переходов… из которого вдруг выскочил маленький белый кролик!
Виктору пожалел, что его руки связаны, и он не может подхватить падающую нижнюю челюсть. Крольчонок тряхнул ухом, а затем стрелой метнулся через пещеру, преодолевая её такими прыжками, что любой кенгуру от зависти съел бы свой хвост. Стражники потеряли всё своё самообладание, побросали копья и, опустившись на четвереньки, с оглушительным лаем бросились следом за кроликом в темноту. И без того не маленькие, они так яростно бросились за своей добычей, словно преследовали как минимум медведя-гризли – вот что значит подавление природных инстинктов ради коллективного дела добычи драгоценных камней!
Вожак в ярости и безысходности крутил у себя на голове собственные уши…
— Олухи!!! Болваны!!! Вернитесь, безмозглые шавки!!! Да как вы вообще смеете!.. Я приказываю вам!!! Вы все пойдёте под трибунал!!! И вы, и эти придурки, что убежали первыми!!! Забудьте про свет солнца, забудьте про свежее мясо – до конца жизни будете сидеть в штольнях и жрать одну каменную соль!!! И никаких тележек – в корзинках потаскаете, неотёсанные блохово…
Внезапно он замолчал на полуслове и шлёпнул себя по шее. Виктору показалось, что пса укусил овод. Покачнувшись, преступный гений дёрнул что-то у себя под ухом и поднёс к глазам… после чего, закатив их к потолку, утомлённо охнул и рухнул ничком.
На некоторое время воцарилась тишина. Для Виктора эти несколько секунд показались мучительно долгими – настолько он был взбудоражен предшествовавшим шумом. В пещерах слышались слабые отголоски пёсьих криков и лая, в воздухе витала осыпавшаяся со стен пыль, едва слышно шумел ветер… Виктор слышал всё это совершенно отчётливо, и потому ему было вдвойне странно увидеть торопливо вышедшую из туннеля пони странной полосатой масти. Она ступала абсолютно неслышно в натянутых на копыта вязанных «шапках». На шее у неё был повязан толстый и широкий кусок материи, который при желании можно было натянуть на затылок как капюшон, через грудь свисали несколько ремней со странными костяными и шнурованными безделушками. Впрочем, приглядевшись, Виктор увидел, что на одном из ремней закреплена длинная узкая трубка, а на другом, словно патронташ, покоился с десяток коротких оперённых стрел.
— Надеюсь, я не помешала вам
В столь сладостном общеньи по душам? – чётко срифмовала она, лукаво улыбнувшись.
Грива её тоже было необычной – прямой и стоящий торчком «ирокез». Хвост заплетён в узкую косу…
«Да это же зебра!» — догадался парень, в то время как неожиданная спасительница распустила верёвки на его руках и ногах. Теперь Виктор мог встать с каменного стола, об участи на котором теперь напоминали раскатившиеся по полу ножи, лезвия и топорики…
— Простите, господин двуногий, что так дерзко.
Но вынуждена ваше рандеву прервать я резко!
— Спасибо! Кажется, вы меня спасли… Я полагаю, куда идти, вы знаете?
Пони… то есть зебра решительно пошла вперёд, в тот туннель, где исчезли Энджел и его преследователи.
— Вы уверены, эм-м-м…
— Зекора – имя данное отцом мне.
А своё имя, друг, пожалуйста напомни…
— Меня зовут Виктор. Ты точно знаешь, куда идти? Там же вроде бы эти…
— Чтоб не доставили нам недруги тревоги,
Даны нам уши, нос, глаза и ноги.
И Энджел – друг мой длинноухий, цвета снега…
Уверена, далёк весьма конец их общего забега!
Они вступили в темноту, и только сейчас Виктор понял, что не взял с собой никакого источника света… Зекора же двигалась во тьме так же уверенно, как при дневном свете. Молодой человек вытянул перед собой руку и теперь ориентировался только на машущий из стороны в стороны кончик хвоста зебры, задевавший ладонь.
— Я слышу, Виктор, шаг твой неуверен в темноте.
Что ж, можешь взять меня за хвост, коль уж по доброте…
— Как ты сама видишь в темноте?
— Не вижу ровным счётом ничего!
Но щупаю дорогу быстро и легко.
Секреты многие сих недр мне известны,
Ведь как-никак мой дом теперь здесь, честно!
— Ты живёшь под землёй???
— Могу я жить, где только будет нужно.
Но всё же солнца свет люблю наружный…
— Откуда же ты знаешь, как вести себя под землёй?
— Родной мой край красив, но и опасен.
Приходится знать многое – иль будет твой конец ужасен!
— Но знать столько… И потом, это твой край такой дикий и опасный, а здесь-то всё по-другому… хотя теперь я бы так не сказал!
— К предчувствиям, привычкам не будь глух –
Вот этому нас учит жизни дух.
Держу всегда я важное в уме –
Как вот уменье двигаться во тьме!
Некоторое время они шли молча. Туннель сужался всё сильнее, пока, в конце концов, Виктору не пришлось двигаться на четвереньках. Впереди уже забрезжил свет, а под руками в перчатках хрустел снег. Определённо, поверхность была уже очень близко. Дойдя до источника бледного света, Зекора принялась раскапывать густо насыпанный в проходе снег. Виктору некуда было деться, и он терпеливо принимал отбрасываемые зеброй хлопья, стараясь отгребать их себе за спину. Спасительница работала на совесть, парень едва поспевал за ней, и очень скоро они выкопали вертикальный путь наверх. Зекора стянула с себя шерстяные накопытники, продела через них одну из своих верёвок и надела поперёк груди, а на смену им сняла с шеи позвякивающие металлические, с выдающимися вниз внушительными шипами.
Виктор прислушался – сверху не было слышно ни звука. Зекора же, напрягая ноги и стойко удерживая равновесие, на зависть любому четвероногому существу, вскарабкалась вверх по вертикальной стене ямы. Оглядевшись, она склонилась над Виктором и протянула ему передние ноги. Его роста вполне хватало, чтобы успешно до них дотянуться.
— Тебе не тяжело будет? – спросил он перед тем как вылезать.
— Тебе б до края ямы подтянуться,
А мне уж «кошки» не позволят навернуться.
Поторопись-ка лучше, человек –
Иначе псы нам быстро укоротят век!
Несмотря на разницу в весе и росте Зекора и впрямь даже не пошатнулась, когда Виктор подтянулся на её передних ногах и вылез из горловины отвесного туннеля. Увидев рядом Энджела, который нетерпеливо постукивал задней ногой, совсем по-человечески скрестив передние лапы на груди, парень только сокрушённо покачал головой.
— Это он… он вас привёл, Зекора? Кролик?
— Едва увидел он твоё, друг, похищенье,
Как сразу бросился ко мне без промедленья.
Лучше его хозяйки мне его уж не понять,
Но долго не пришлось мне голову ломать.
И… многое от псов я ожидала…
Но не того, чего глазами увидала!
— Да, вы очень вовремя!.. Я вам очень обязан, Зекора… И Энджелу тоже. Не думал, что он пойдёт на такое ради меня…
Кролик высокомерно отвернулся и поскакал к дому. Зебра посмотрела ему вслед с улыбкой, а затем мордочка её построжела, и Зекора обратила к Виктору деловитый взгляд.
— Не знаю, чем ты псов так сильно разозлил…
Но лучше б ты властям об этом сообщил.
Пусть стражники туннель засыплют поскорее!
А сам ты не зевай и слух держи вострее.
Я и сама должна о происшедшем доложить,
Но только горн свой племенной сперва на место надо положить!
— Горн… Так вот что это был за звук! Нехило он срезонировал в пещерах… Большой, наверное?
— Коль выпрямлюсь на двух ногах – смогу достать
Высокий я мундштук и без труда играть.
Но хватит разговоров уж, довольно!
Пора дела свои решать нам добровольно.
Зекора стянула с ног шипованные накопытники, продела их в один из своих шнурков на шее, зубами завязала его в кольцо и надела шнурок назад. После чего развернулась и рысью поскакала в сторону леса.
— Как только псы утихомирятся в лесу,
Ты в гости приходи, я чаю поднесу! – крикнула она напоследок.
Некоторое время Виктор стоял ошеломлённый и пытался понять: а не привиделось ли ему всё это? Похищение, перспектива потрошения – неизвестно за что! – неожиданное спасение зеброй, которая говорит стихами… при активном сотрудничестве очень мнительного и несдержанного в порывах белого кролика Энджела. Действительно ли всё это сейчас происходило с ним, с Виктором? Минуты ему хватило, чтобы наудивляться вдоволь – благо, что из кустов никто не лез с враждебными намерениями – а потом бывший лаборант профессора Стругавецкого гораздо более торопливо направился к домику Флаттершай. Сегодня следовало закончить с инспекцией побыстрее.