Сборник стихов
Сонет Твай (VI)
Страданиями меряют года,
Не лживыми советами, не спесью,
Пески времен той мерою не взвесить,
Как дважды не угаснуть никогда.
Но ты мне подарила навсегда,
Мечту любви, которой сумрак тесен,
И жертвенник моей нескромной песне,
Горящий — путеводная звезда.
Не знаю я, сиянье глаз твоих,
Копытонек очарованье стройных —
Проклятия, которых недостоин,
Опять в рассвет направили меня…
О тщете жизни и нелепости скорбя,
Всего лишь счастлив, что люблю тебя.
Сонет Твай (I)
В Твоих глазах сиреневого цвета
Всем мудрецам мне видится укор,
От века не рожден еще был спор,
Достойный чести Твоего совета.
В Твоих глазах лавандового цвета
Очарования я вижу приговор,
Тебя влюбленно воспевает стройный хор
Писателей, художников, поэтов.
В твоих глазах, сверкающих как сталь,
Растаявшая в мареве горнила,
Я вижу ярость раскаленного светила,
И мне Твоих врагов немного жаль.
Прекраснейшее магии дитя,
Ты даже с временем обходишься шутя.
Сонет Твай (II)
Блаженны те, кто в мудрости созрел
Сей жизни превзойти тревоги и невзгоды,
И повторять бесстрастно, год от года,
Любовь — глупцов безрадостный удел.
А мне, увы, уж не избегнуть стрел,
Наточенных безжалостной природой,
Копытцем растоптала ты свободу,
И я не рад, что о свободе грезить смел.
И все мечты мои теперь ничто,
Божественным сияньем твоей гривы,
Сознанье бедное отныне занято…
Подрагиванье ушек шаловливых
Отравой сладкою в реальности влито,
И жизнь моя — любви к тебе извивы.
Сияние двух лун
Упала звездочка с заката,
И вновь светлеют небеса,
Лишь для нее мерцает свято,
В сияющих как ночь глазах.
Как две луны, как солнце дважды,
Кобылок профиль на краю,
Вселенных двух на волю жажда
Стремясь, неволит страсть свою.
Вопрос холодно безмятежный,
Вопрос и стон — молю, молю…
И та застенчиво и нежно
Шепнет — люблю тебя, люблю!
Эпплдджек-Рэрити
Ночи из шелка, из криков, из нежности,
Пробуют ткань бытия,
Из неизбежности.
Я — твоя.
Ночи из грязи и одержимости,
Терпкая плоть на укус…
Нелепость.
И сладость ужимок,
На неразборчивый вкус.
Звезды запомнят, и покраснеют,
В пламени утра пропав.
Забудут, шторм очень тихий…
Издалека.
Частушки
Нос припудрив, Пинки Пай
Целый день хохочет.
Видно в носике ее
Смешиночка щекочет.
Берри Пунш в библиотеке
Не могла понять на днясь:
Толи Твайлайт Спаркл двое,
Толи пати удалась.
Разозлилась Флаттершай
На кролика нотации,
Облетает Понивилль теперь
Дракония миграция.
По кусочкам куклу Твайлайт
Не собрать уже никак,
Очень сильною любовью
Полюбил ее Биг Мак.
У Луняши спор с сестрою
Незаладился чуток:
Вьется над страною звонкий
Королевский Матерок.
Ох не встанут спозаранки
Апплджек и Рерити,
Две подружки-веселушки,
Все в постельке нежатся.
Выясняют кто сильнее
Эпплджек и Рейнбоу Даш,
Вместо спорта зритель смотрит
Садо-мазо и бондаж.
Эпплджек
Медвяным шорохом нескошенной травы
Напоена тончайше полудрема,
Пчелиным гулом растекается истома,
И лист упавший не коснется головы.
Вдали же от Тебя, незримо высока,
Читает книгу снов пегаска на уступе,
Манящим, спелым яблочкам на крупе,
Отведена отнюдь не праздная строка.
Тебе все невдомек, неспешные заботы
Летят и кружатся как пыльный хоровод,
И смену дня, не чувств, провозгласит восход.
Не торопись, легко вчитайся в эти ноты,
Пусть сладкий плод любви немного подождет,
Налившись соком, сам к Тебе в копытца упадет.
Рэрити
Изъян в высоком мире моды невозможен,
Неспешно за стежком летит стежок,
Изыск узора безупречно расположен,
Заказ готовым будет точно в срок.
В весеннем платьице, природе белокурой
Очарованьем не затмить других невест.
Не удостоиться на пиршестве гламура
Без помощи, Твоей, почетных мест.
Друзьям же, путь к триумфу предрекая
Изящество, как в книге, в них прочтешь
Своею щедростью себя же затмевая,
К вершинам зыбким обожанья приведешь.
Но, твоему таланту тоже есть граница —
Решенья не достанешь из ларца.
Вовек не сшить копытцам мастерицы
Поклонников разбитые сердца.
Рэрити на пляже
Застыли стены из песка,
И глянцевой лазури.
На небе знаком облака
Внезапно промелькнули…
И шляпки фетровой растаяли следы.
На матовых лучах,
И к сердцу прикоснулись,
Ты.
Ты, смотришь на нее, не зная,
Где тут солнце,
Где марево над зеркалом земли,
Где явь, а где твои мечты,
И дальше… Простирается полуденный закат.
Пьянящий светом,
Как ты будешь рад,
Когда с ее ресниц стекая солнце,
К тебе внезапно вдруг сияньем обернется.
Твайке
А в Понивилле, знаю я не по наслышке,
Одна поняшка умная живет.
На звезды смотрит и читает книжки,
По вечерам чаек с друзьями пьет…
Когда в камине трепетный огонь играет,
Она с поняшами чего-то обсуждает,
И я уверен, в споре нету ей,
Соперников, достойней и скромней.
А вот недавно, знаю я бесспорно,
Она вдруг стала новым аликорном!
С заслуженным карьерным достиженьем,
Поздравить мне хотелось бы ее,
Цветочки подарить ей с уваженьем,
Поговорить про время, бытие…
Про тополя, про лунные дороги,
Про звезды, и опять про тополя…
И обо всем, нечайно, понемногу,
Науки ради, не забавы для!
Еще хотел бы полизать я ей рожок,
На вкус наверно как с повидлом пирожок!
Еще хотел бы я… А, впрочем, ладно.
Что не попить чайку и то досадно.
Селестии
Дозволь, мудрейшая богиня мне напрасно
Стараться воспевать Твои прелестные черты
Любимой я скажу — как солнце ты прекрасна
А солнцу я скажу — прекрасное как Ты
Твой горделивый стан вне времени отмерен
И лишний тортик не вредит фигуре божества
Твой каждый жест гармонией поверен
Как совершенства неизменные права.
Я знаю — есть еще мира — чернее сердца ночи
Святого имени отступники не чтут
От правды отверзают свои очи
И речи мерзкобогохульные ведут
Мне дела нет до них. Надменные невежды
Живое — жизнью все обязано Тебе
И в ярких вспышках зарождения вселенных
Лишь шепот о твоей безмерной доброте.
Но, об одном я помолюсь, и кротко, и смиренно
Копытце помощи неверным протяни
Предай их племя нечестивое забвенью
И праведным огнем добра испепели
Лира и Бон Бон
Воздушный океан затих в сияньи дня
На мачтах облака покоятся льняные,
На дне загадочность таинственно хранят
Несметные сокровища земные.
Меж них жемчужиной сокрыты в глубине
Две пони, слившихся как целое в движенье,
Для них реальность растворилась в ярком сне,
И в каждой сладострастья отраженье.
На крупе, музыкой беззвучною полна
Играет лира то дрожа, то плавно,
И вторит ей, тягуча и сладка
Прекрасная подруга неустанно.
А Лира, на финал дыханье затая
Шепнет, отринув мысль о человеке
«Любимая, навеки я твоя»…
«И я твоя, любимая, навеки».
Октавии
Красавица надменная, искусство
Своей стезей ты выбрала не зря.
Трепещут вместо струн живые чувства,
И внемлет публика, дыханье затая.
Что видишь ты за строчкой партитуры?
Куда от цифр протянуты мосты?
В гармоний совершенные фигуры,
В иные, неизвестные миры?
Мне не понять. Лишь бережно снимает
С души оковы, мелодичность нот.
И обнаженную на части разрезает
Восторгом, завершающий аккорд.
Гроза
Терзают землю в полутьме
Дождя блестящие иголки,
И в нежной, ветряной тесьме
Деревья, связанные шелком.
И с поднебесья кожей черной
Слились стыдливо облака,
И хлещет гневно плетью молний
Неумолимая рука.
А в вышине помягче краски,
Для сна, на облачном пути,
Двум бойким, озорным пегаскам,
Никак все места не найти.
Но долго думать не придется,
Сердца их бьются в унисон.
И в такте с громом раздается
Блаженный и прекрасный стон.
Кантерлот - Понивиль
Ты помнишь ту сладость, ты помнишь это…
Опять свободна, опять к рассвету…
Прочертят на окнах дождем тополя —
Ты небо. А я — земля.
Звезда вечерняя с нами будет,
Сойдет с небес и опять рассудит,
Стальная простонет во тьме колея —
Ты небо, а мы — земля…
Во тьме вспышки, горячее лето
Деревья и тени — опять к рассвету…
Изящно застынет, мгновеньем себя…
Вихрем. Играя. Губя —
Мы — небо. И мы — земля.
И отстучат немые колеса — лентою стиль…
Любовью отмерянных миль…
Путь. Суть.
Кентерлот — Понивилль.
Вторая звезда (Селестии)
Усталого солнца тленье
Под городской мотив,
Дробит на части тени,
От света не отделив.
Мглою сверкает в фарах,
Сломанных фонарях,
Мечется на тротуарах,
Неоновой пылью горя…
Но если прикрыть веки,
Над изумрудной травою,
С белыми крыльями, вверх
Солнце взметнется иное.
Селестия-Твай
Чернильница на пол, и перья в воздухе,
Крылья тоже.
Строчкой этой,
Письма вельможам.
Ты знала? Нет. Я не знала, ты?
Помилуйте.
Это мечты, до них,
Снизойдите, смилуйтесь.
Но поздно, разговорам нет
Больше прощенья,
Только во тьме тел
Перемещенье.
Твай, до того, как все произошло
Настанет день, наступит ночь,
Которой не дано забыться,
Небес прекраснейшая дочь,
Пять звезд падут к твоим копытцам.
Шестою будешь ты сиять,
На самом высшем небосклоне,
И с пылью звездною играть,
В межгалактическом бостоне.
Придет рассвет, придет закат,
Тебя прося благословенья,
И тени смертных, вновь, опять,
Сомкнут знакомые им звенья…
Земной покинувши парнас,
Оставишь в странствии их скорбном,
В рассветно-сумеречный час
Ты станешь новым..
Посвящение одной пегаске
Пылая утренним пожаром,
Природа сонная молчит…
И под лазурным покрывалом
На облачке пегаска спит.
На свете всех она прекрасней,
И белоснежней облаков,
Драконов бешеных опасней,
Свободней ветра от оков.
Во сне она с судьбой играет,
Ласкает шерстку грозный шторм,
А здесь по прежнему сияет
Рассвет на небе голубом.
Сказка о пони принцессах
Где багряное море целует закат,
Волны ласкают песок,
Облака белогривые робко молчат,
Солнце зовет на восток…
Там стояли нежнее рассветной мечты
Башни из трепета звезд.
Одеялом зеленым укрыли сады
Землю от горя и слез.
В беззаботной тиши, чей созвучен напев
Птицам райским и ангельским снам,
Две гуляли сестры, двое радужных дев,
Две струны, что звучат как одна.
И летели года, но под сенью дерев
Не оплакала осень листву,
И не тронута ветром осталась та ветвь,
Не упали плоды на траву.
А настал их черед, от холодных вершин,
До глубин, где рыдал океан,
И пустыни палящей невзрачных морщин,
Разлетелся их клич женихам.
Но сказала им нет земнопони одна,
И пегаска ответила нет.
И ни с чем подмигнула лукаво им вслед
Нежно — розовым светом луна.
И летели не годы, минуты и дни,
Досчитав для приличья до ста.
Улыбнулись друг другу надменно они,
В поцелуе слились их уста.
И навеки остались сверхновой пылать,
Отрешившись от призрачных уз,
И Селестия может, а может Твайлайт
Их одобрила брачный союз.
Венок сонетов. Твайке.
Венок сонетов. Да, его можно подправить нехило, но я ленивый круп. И писалось на вдохновении. Пусть останется так. Рифмовка типа итальянская.
I
Как прежде манит и дразнит,
Портфель из детства
Словно естества
Из будущего в алый сон клонит.
И тень моя меня опередит,
Почувствует осенняя листва
От неба отрываются слова.
И лужами асфальт опять залит.
По ним ногою прикоснулась ты,
Возможно лишь то ангела следы.
В них отражаются пространно.
Весна и лето время рвут на части,
Зима, метелью рвет деепричастий,
Твой взгляд такой непостоянный.
II
Твой взгляд такой непостоянный.
У полевых цветов застывших у реки,
Когда на них внезапно задремала ты,
И небо, засыпая, подмигнуло странно.
Там только облака, в них нет обмана,
Касанье губ, дрожащей ли руки,
Приятно солнце гладит твои веки,
Почти что не касаясь стана.
Ромашки, клевер, прочий первоцвет,
Согрета им и он тобой согрет.
Ласкает ветерок без остановок…
Дорога вьется и уходит вдаль,
Заезженный предчувствием февраль.
А я опять тебе навеки перестанок.
III
А я опять тебе навеки перестанок.
Застывший вне, которое внутри,
Секунды тикают и раз, и два и три,
Наполненные миром и без ранок.
Пока что нет тебя, лишь смутное — останься,
Дыши, живи и просто говори,
Читаю, чувствую на трепете зари,
Издалека — ромашка розой станет
С тобою солнце, небо подо мной,
Вопросы о судьбе, полночный зной,
В них ненавязчиво привычно влит.
Пока не знаю это, не кричу — постой,
Лишь оглушающий неведомый озноб,
В словах мечта всегда пленит.
IV
В словах мечта всегда пленит.
Но тихо и спокойно тут.
Как кровь из вены бережно берут.
Не добралась еще до пламенных ланит.
В качелях, смехе, там неспешный быт
Его созвездья мрака не зовут,
Отсутствует терзаний резкий звук,
Подарок тихий так и не раскрыт.
Тепло и весело, заснул вчера дракон,
Варенье, чашка чая, сладкий сон.
В который ненавязчиво клонит.
Но знаешь, где — то пишется закон,
И знаешь, многозначным знаком.
Где лилия, и трепет и гранит.
V
Где лилия, и трепет и гранит,
Напоминание о светлом свете.
Хоть черным он бывает где — то,
В обратном непременно убедит.
Грозы и молний пасторален вид,
Когда бутоны думают о лете,
Надменное прикосновенье плети
Лишь шепотом слегка обременит.
На этаже седьмом жгут ангелы костер,
Дым плоти грешником довольно терпкий.
Пропах весь дом и от одежды не отстанет.
А что повыше, где чертогов запах едкий…
Мне нипочем, божественный нектар
От сердца отрывать не перестану.
VI
От сердца отрывать не перестану.
О чем, к чему прикосновение ее,
Оно серьезно, разрастается огнем,
Скрепляя пепел, очищает, манит.
Аллеи шелестят, березками в лианах,
Души струны заденет далеко не всем,
Когда звучат наперекор судьбе,
Впиваясь взглядом в фотокарточки на рамках.
Галактики, скопления галактик,
Красиво, что там птеродактиль…
Историей своей и красотой завянет.
И будет вновь предположений ластик,
Терзать бумагу, обращаясь в стиль.
Хоть жизнь моя навеки перестанет.
VII
Хоть жизнь моя навеки перестанет,
Она лишь остановится едва.
И здесь слова не просто лишь слова,
Уже, и не совсем нирвана.
Ласкает воля очарованная станом,
Так в сложности она проста,
И невозможно досчитать до ста
Спокойно, цифрой а не стоном.
Открыта дверь, замок терзает ключ,
В кармане запасная связь отмычек.
Доверься и обманут, так звучит,
Не доверяй — себя обманешь лично.
Пустого нет, и есть всегда отличья.
Где имена, где Твая и Лилит.
VIII
Где имена, где Твая и Лилит,
Единоржка изучает книжки.
Слегка растрепанна, где в буквах нет подвижки,
Ее собой меняет красота.
Обложка не теряет вид,
Румянец на щеках, задумчивая слишком,
О том, что в книгах не напишут.
Из разума и чувств бесценный слиток.
Перо, чернила, магии немножко,
Весенний ветер сквозь открытое окошко.
А лучик солнца исполняет сальто.
На стену он отчаянно заброшен,
А если будет изгнан ненарочно,
Здесь дождь, слезами по асфальту.
IX
Здесь дождь, слезам по асфальту,
Земле, цветам, их наполняет жизнью.
А в холода изящный нежный иней.
И можно в такт ему надеть пальто.
Согреться необычным альто,
На подиуме статью герцогини,
И четкость нарисованная линий
Надменно скажет, тут одно лишь но.
Хоть каждый посмотрел хоть раз с небес,
На грязь, которая тверда смеясь,
Как смотришь свысока — она тверда вдали.
Не успокаивает вечнозеленый лес,
И выход — это снова расстояний связь,
Он приближается ко мне и плачут скальды.
X
Он приближается ко мне и плачут скальды
Заранее, гармоний разнобой вкушают
Шекспир сонеты навсегда внушает,
Петрарка, ввысь взлетает из останков.
Их вдохновенье все еще важнее тильды,
Касанье клавиш неуверенно мешают,
Пока что не звучнее партитуры,
Особенно звучит, как ты.
Песнь пьется, плотью говорит сильней,
Завистливо, что думаю о ней.
На алтаре своею жертвой примет.
Себя, в неспешной суматошности огней,
Им надо так, хоть в глотку золото залей,
Прохожие стоят, а я лишь слышу имя.
XI
Прохожие стоят, а я лишь слышу имя.
О, так оно прекрасно средь огней,
Неон рекламы параллельностью планет,
Погаснет, а потом как розой вспыхнет.
Вопьется утро в день и не остынет.
Светла. хоть призрачна извне,
Не может нет сказать в ответ?
На стеклах да дыханием застынет.
И гомон голосов не так как раньше,
Впиваясь в сердце больше он не ранит.
Свят ангела небес прозрачно — синий.
Осколки солнца на воде длиннее, тоньше,
Фонарных огоньков не принимают вид.
Не в рифму стынет на деревьях иней.
XII
Не в рифму стынет на деревьях иней,
Причудливо разнообразна вязь,
Как снег в который хочется упасть,
Потом взлететь, как ангелом для ней.
Останусь ли опять заблудший циник,
А может есть между пространством связь,
Не про кино, которое о нас,
А красок неизведанных невинней.
И настигают прошлого шаги,
Они теперь уверенно легки.
Как заигравшийся с метелью первоцвет.
Игрушкой плюшевою, сотьветьем конопли,
Из них ка скальпелем вырезывают если.
Они божественны — ни да, ни нет.
XIII
Они божественны — ни да, ни нет.
Игра легка как сумрак,
Твайлайт, если слегка подумать,
Мне именем своим не даст ответ.
Вопрос извечен, в листопаде лет,
Порывов страстных возглас не умолк,
Голодный взгляд, прищурясь, словно волк
Пытается мне дать совет.
Где нет ни правды и советов.
Глаза в глаза терзаются ответом.
Судьба такая никого не минет.
Финал. Застывшее над океаном лето,
Потоки ослепляющего света.
Да. Там где сердце не остынет.
XIV
Да. Там где сердце не остынет.
Не просто так о сердце говорят.
Оно болит слегка, когда распят,
Оно колеблется мечтанием извне.
Рисует мыслями в картонном дне,
Не тот что под ногами, тот который свят.
И освящен. Вопрос, который снят,
Приятен очень, он ведь лично мне.
Не в сладости которая во сне.
День не перетекает в «не»,
И пропадает. Камни и гранит.
Оставлен на пороге дерзкий тлен,
Мечта уже не в буре перемен,
Как прежде манит и дразнит.
Магистрал
Как прежде манит и дразнит,
Твой взгляд такой непостоянный.
А я опять тебе навеки перестанок.
В словах мечта всегда пленит.
Где лилия и трепет и гранит,
От сердца отрывать не перестану.
Хоть жизнь моя навеки перестанет.
Где имена, где Твая и Лилит.
Здесь дождь, слезами по асфальту,
Он приближается ко мне и плачут скальды,
Прохожие стоят, а я лишь слышу имя.
Не в рифму стынет на деревьях иней,
Они божественны — ни да, ни нет.
Да. Там где сердце не остынет.