Хроники Зубарева (ветка "Спасти Эквестрию!")

Хроники Зубарева

Всегда пасмурная погода практически никогда не пропускала солнечных лучей. Скопившиеся у гор грозовые облака даже пегасы боялись трогать, не желая получить солидный удар молнии по дорогому крупу. В низине круглый год была одна и та же погода, без зимы и без знойного лета. Дожди в основном шли в районе гор и лишь изредка касались небольшого шахтёрского поселения, лежащего у самого основания высоких природных возвышенностей. Никто не знает почему тучи от гор никогда не отлетают, а разряды молний никогда не прекращаются. Днём их почти не слышно, а вот ночью стоит приглушённый протяжный гул от их бесчисленных ударов во всё, до чего они только могли дотянуться, освещая тем самым деревушку яркими вспышками, словно некий фотограф, вооружившись стробоскопом, постоянно снимал окружающие красоты мрачной местности.

Свежие продукты в деревни были большим дефицитом, ведь доставляли их из дальних фермерских регионов и пока их довезут, те успевали хорошо так завять, а иногда даже засохнуть или загнить. В Грозовых холмах не было плодородных земель, даже самая обычная трава росла с трудом в условиях отсутствия солнца и в каменистой почве.

Большая часть населения оказалась в шахтёрском городке не по своей воле, хотя сами проложили к тому копыта. В поселение ссылали одних из самых опасных преступников Эквестрии, тем самым изолируя их от счастливого общества пони. Кому-то дали год или пять лет на заточение, а кто-то остался жить там навсегда, не имея возможности вернуться домой. Все прекрасно знали принцессу Селестию. Как она была справедлива, мудра и гуманна. Но те, кто попадали в это гиблое место, совершенно иначе смотрели на свою правительницу, впрочем, как и она на них. В глазах многих заключённых Селестия тиран и диктатор не знающий пощады. Лишь единицы уходили досрочно и то по чистому везению — то место освободить для более опасного преступника, то из-за сумашедствия...

Грозовые холмы охранялись "чёрными стражниками", сильными солдатами Эквестрии. Отбор в их ряды всегда был жёсткий, порой, смертельно опасным. Ряды чёрных стражников заполняли жеребцы со сломанной психикой, порой, бывшие бандиты, просто не знающие куда ещё деть свою природную ярость, лишь бы не навредить мирным жителям. Эти солдаты делали самую "грязную" работу для своей принцессы — быстро расчищали места преступлений, дабы пони не успели понять насколько ужасным было произошедшее событие. В Эквестрии нет преступности. Почти нет. Хорошо обученные солдаты научились фабриковать, искажать реальные факты. Например, месяц назад был пожар. Ревнивая жена заподозрила мужа в измене и сожгла дом с собой и с любимым, не давая бедолаге шанса на спасение. До общества довели то, что пожар возник из-за неполадки в магическом светильнике, а семью якобы переселили в другой город, а дальше уже бумажная волокита, которая не позволила как найти их, так и узнать всю правду. Таким образом скрывались почти все особо тяжкие преступления, но даже Селестия не способна вовремя убрать следы и пони узнают правду, понимают куда отправляют преступников, но уже не ведают что происходит там, в Грозовых холмах. Бандиты просто трудятся, пытаясь реабилитироваться в глазах принцессы, дабы получить золотой билет на возвращение домой? Если бы. Они её ненавидят за те условия, в которых им приходится жить. Она никогда не комментировала то, почему Грозовые холмы находятся в столь ужасном состоянии. Кто-то считает это методом её перевоспитания преступников, кто-то — платой за совершённые грехи.

Поселение разбито на три сектора: свободный, где находится местная администрация и помощники магнатов во главе с неким "хозяином", которым принадлежат угольные шахты. Исправительный — основная масса преступников, работающих в шахтах. Закрытый — особо опасные преступники, находящиеся в строгой изоляции друг от друга и не имеющие права на возврат в безмятежные земли страны.

Не вынося условий жизни, многие решались на побег. Некоторых ловили чёрные стражи и в качестве наказания, запирали в шахтах. Некоторые сбегали, но их ловили и тоже запирали в шахтах. А те, кто повторно пытался убежать... их больше никто не видел как за периметром, так в внутри, и статистика побегов по-прежнему держалась на нуле. Судя по довольным мордам стражей, статистика действительно не врала.

---

Железная карета с белыми пегасами в золотых доспехах плавно приземлилась на главную площадь. Заинтересованные пони тут же повыбегали из ветхих домиков посмотреть на новенького, что в этих краях было большой редкостью в последние годы.

Задняя дверь кареты магически открылась и из повозки вышел человек. Тот, в силу излишнего веса, с трудом спустился по неудобным ступенькам и спрыгнул на землю. Дверца закрылась. Гвардейцы поспешили убраться из мрачного места, новичок же проводил карету прощальным взглядом.

— Что ты такое? — спросил, вышедший потрёпанный жеребец.

Мужчина обернулся, но ничего не ответил.

— Дракон? — кто-то предположил.

— Я человек. Зубарев. Неужели не слышали? — усмехнулся он.

— Селестия уже всех подряд кидает к нам в чертоги, — ворчал старый жеребец.

Человек осмотрел толпу и попытался смириться с мыслью, что теперь он будет жить среди тех, кого так яро старался уничтожить. Все были похожи, лишь пегасы имели на крыльях браслеты-утяжелители, не позволяющие им летать. То, что у них не возникло желание на него наброситься, уже было плюсом. Видимо они не знали о неудачном вторжении людей и не знали что Зубарев стоял за всем этим. Отрезанное от цивилизации общество.

Отчасти он надеялся быть заживо затоптанным пони, просто не в состоянии терпеть их общество, но надежда выжить тоже ему показалась довольно заманчивой.

Из толпы вышел ещё один жеребец. Не старый, но и не молодой — гостю было трудно определять возраст пони.

— Она придёт за тобой! Придёт! Она придёт! — их толпы выбежал какой-то безумец, которого Загс тут же прогнал.

— Не обращай внимания, местный псих. Многие называют его пророком, так как некоторые его бредни сбывались, что не удивительно, если он постоянно несёт всё подряд. — Иди за мой, — коротко скомандовал он.

Человек бесцеремонно пошёл за ним, борясь с желанием не оседлать его и не поскакать верхом.

— Так кто ты? — спросил он, напрягая память.

— Ты точно не слышал обо мне, Зубареве? — спросил человек.

— Я-то слышал. Будешь Зубом, привыкай. Местные быстро привязываются к первому имени, которое слышат от новичков, — жеребец привёл его в деревянную постройку сарайного типа, но с окнами. — Здесь будешь спать, — он указал на пыльную кровать в углу.

Зубарев коротко осмотрел свои хоромы и особого восторга они у него не вызвали.

— Если хочешь выжить, то следуй правилам. Ах да, я комендант поселения Загс. Если коротко, то не пытайся сбежать, не конфликтуй с другими, следуй распорядку которому здесь придерживаются. Когда-то в этих местах жили самые безумные преступники, мы же давно стали обычной деревней со своими традициями и законами. Новоприбывших осуждённых мы сразу приобщаем к нормам нашей общины и, если вздумаешь наплевать на правила, то я обеспечу тебе встречу с чёрными стражниками или вовсе отправлю в закрытый сектор, уяснил? — пояснил жеребец.

— Эй, не так быстро. А что ещё за закрытый сектор? Карцер? — уточнил Зубарев.

— Лучше тебе не знать, — посмеялся Загс, собираясь уходить. — И ещё, никому не говори о своём преступлении, в твоих же интересах. Если будут докапываться, то соври, но не говори правду. Я не хочу чтобы наш ветхий мир общины был разрушен, — Загс вышел из дома хлопнув дверью, которая едва не слетала с петель.

Зубарев осмотрел скудные апартаменты. В другом конце дома стояла ещё одна кровать и судя по её более-менее чистому виду, на ней явно кто-то ночует. Такое соседство совершенно не обрадовало пленника. Пыльный, чахлый воздух заставлял Зубарева невольно чихать, что просто вынудило его выйти наружу. Несколько пристальных взглядов тут же приковались к нему. Пони было интересно что же он "такое", но прямых вопросов не задавали.

По рассказам стражников, которые всю дорогу без умолку бормотали о Грозовых холмах, в поселении жить опасно, что стоит закрыть глаза, как в один прекрасный миг ты больше никогда их не откроешь. Человек ожидал увидеть более ужасной картины. Да, общество довольно отсталое, что подтвердили старые постройки и потрёпанная рабочая одежда некоторых жеребцов, больше похожая не светло-серую рясу. Зубарева удивило то, что помимо осуждённых работяг, в городке были кобылки и даже жеребята. Довольно рискованное решение держать мужчин, женщин и детей под одной крышей. На Земле их изолируют друг от друга по понятным причинам их же безопасности, но только не здесь. Тем не менее, кобылки, как и жеребята не высказывали особого страха и не имели следов побоев, даже наоборот — были вполне ухоженные, не хуже чем жители основной Эквестрии.

Уловив проходящего коменданта, Зубарев подошёл к нему.

— Я всё понимаю, но за что осудили ваших кобыл и детей? Разве Селестия настолько жестока, что даже жеребят кидает в заключение? — тихо удивился человек.

— С чего ты решил что это осуждённые? Да, многие кобылки тоже совершают преступления и попадают сюда. Но жеребята... понимаешь, здесь пони живут очень и очень давно. Многие просто здесь рождаются. Я здесь родился, — пояснил Загс.

— Я, конечно, плохо знаком с вашими законами, но не лучше ли невиновных отпустить? — спросил Зубарев.

— Тут двоякая картина, как бы тебе объяснить... Однажды Селестия лично прилетала сюда, когда был рождён первый жеребёнок. Она хотела забрать его в большой мир, дать новый дом, но его мать встала на защиту ребёнка, не желая его отдавать. Принцесса говорила ей что так будет лучше для жеребёнка, но та упиралась, рыдала и молила не разлучать её с ребёнком. Кобылку с жеребёнком Селестия не могла отпустить из-за тяжкого преступления. В итоге она решилась не забирать новорождённого и ушла. Кого-то удивило её решение, а кого-то возмутило, принцесса же воздержалась от комментариев. Этим жеребёнком был мой прадед, — сказал Загс.

— Загс, тебя ждут в третьей шахте, — прокричал какой-то жеребец.

— Сейчас буду! — крикнул он в ответ.

— А как же остальные жеребята? Неужели их матери тоже не желают с ними расставаться? — интересовался человек.

— Тут как посмотреть. С рождением моего прадеда, обстановка в поселении начала меняться в лучшую сторону. Видя новую жизнь, преступники задумались о своей. Мы построили целое общество живущее в собственном мире, гармонии. Ещё мой прадед начал учение о том, что каждая душа имеет шанс искупить грехи. Что ярость, бушующую внутри нас, можно обуздать и пустить в нужное русло, во благо другим. Мы заботимся друг о друге и только благодаря этому выживаем. Мы давно стали одной большой семьёй, причём от Селестии мы так и не получили никакой помощи. То ли она не знает что наше поселение давно стало совсем другим, то ли просто не хочет пускать в себя знание о том, что есть в Эквестрии место... мрачное место страданий и заточения, что по сути уже осталось в прошлом. Хочешь жить в нашей семье? Тогда соблюдай правила, никогда не рассказывай о своём прошлом и не делай всяких глупостей. Мы не сильно отличаемся от той Эквестрии где ты был, помни, — ушёл Загс.

Зубареву совершенно не нравилось новое место жительства, но он понимаю, люди как тараканы способны адаптироваться к чему угодно, нужно лишь подождать и ветхая койка в углу перестанет казаться чем-то отвратительным.

В маленьком доме у него было две соседствующие особы: молодая кобылка и такой же молодой жеребец. Судя по их общению, они были братом и сестрой. Из совсем не заботила скудная обстановка и жизнью те были вполне довольны. К человеку они не решались подходить, лишь кидали на него беглые взгляды и шептались в разных частях постройки.

---

На следующий день Зубарев решил выйти из дома, хотя ещё вчера такого желания не испытывал, даже отказавшись пойти ужинать. Жажда и голод были мощным стимулом, ради этого он готов был потерпеть компанию разноцветных существ.

В небольшом поселении столовую он нашёл без посторонней помощи, в основном по запаху готовящейся пищи. Внутри было много народу, столы не имели стульев, ведь пони они просто не требовались. У длинной стойки стояли кобылки в поварских шляпах, раздающие посетителям подносы с едой. Кто-то перемещал их с помощью магии, кто-то ловко нёс в зубах, стараясь не уронить еду на пол. Когда настала очередь Зубарева, тот принял в руки поднос. В тарелке лежала варёная картошка, с маслом и петрушкой. Порция довольно щедрая... Напитком был чай с сдобной выпечкой. Рацион питания сразу понравился человеку и тот встав на колени перед свободным столом, начал уплетать еду, не обращая внимания на то, что за его стол никто не спешил подсаживаться.

После, Зубарев поспешил вернуться в дом, где снова улёгся на кровать. только вздремнуть ему не дали, напоминая, что узник приехал не на курорт.

— Подъём, — вошёл жеребец с бакенбардами.

Человек сел на кровать.

— Определённо не подходит... — гость магически держал передо собой потрёпанную рабочую форму для пони и прикидывал, как же её напялить на двуногую пузатую дылду.

— Пока без формы походишь. Тебя приписали к пятой шахте, будешь там работать. Думаю, твои размеры и лапы хорошо тебе послужат. За мной, — сказал тот.

— Я только что поел, дай отдохнуть, — буркнул Зубарев, не желая подчиняться какому-то "животному".

— Хочешь в закрытый сектор? У нас разговор короткий, особенно с новичками. Так ты идёшь или за тобой чёрных стражей прислать? — угрожал тот.

Человек не горел желанием встретиться с отмороженными охранниками поселения. Медленно встав с кровати, он пошёл за гостем. Выходя, он ощутил, как под его ногой что-то хрустнуло. Причиной оказался раздавленный карандаш. На другом конце дома на него грустно смотрела юная сожительница, но Зубареву она ничего не сказала.

— Чего замер? — напомнил конвоир.

Зубарев вышел из дома. Конвоир проводил его через всё поселение, что узнику дало возможность получше ознакомиться с поселением. Он видел колодец с водой, огород, сараи, какую-то небольшую фабрику и много разнообразных жилых домов, многие из которых были в неплохом состоянии.

Впереди показался высокий забор. Конвоир вставил в круглое отверстие ключ, который висел на его шее и едва заметная дверь тут же магически открылась. Тот жестом указал Зубареву пройти. По ту стороны стены оказалось по просторнее, по сути пустырь с большими вагонами, гружёнными углём. В полукилометре стояло большое здание с табличкой "Эквестрийский угольно-перерабатывающий завод", я рядом стояла то ли котельная, то ли ещё какая-то мануфактура. Справа начиналась сама гора с несколькими шахтами. У большинства двери были закрыты.

— Сколько тут шахт? — спросил человек.

— Много, — усмехнулся конвоир, провожая его к пятой открытой шахте.

— Ты приписан к пятой шахте, запомни. Иногда тебя будут посылать и в другие. К восьмой шахте не приближайся, там произошёл обвал. Тринадцатая шахта вообще для тебя табу и она охраняется чёрными стражами. Если захочешь работать сверхурочно и заработать на более хорошее жильё, еду, то обращайся к Загсу. Всё, иди. В конце смены тебя заберут вместе с остальными, — сказал конвоир.

Зубарев посмотрел на тоннель, из которого шёл промышленный шум, вздохнул и пошёл в глубь. Потолок был низким, местами приходилось нагибаться. Под ногами была узкая колея рельс, по которой пони перегоняли тележки с углём. Через несколько минут, следуя указателям, Зубарев попал в просторное помещение, где вовсю трудились пони-рабочие, ловко орудия кувалдами и кирками.

— Ты чего без костюма и маски? — подбежал к нему бригадир и протянул защитную маску.

Кашляя, мужик одел её на лицо. Та оказалась маловата. Тем не менее, нос и рот закрывала, а большего и не требовалось. Бригадир указал на инструменты, лежащие в углу. Зубарев понял что от него требуют, взял кирку побольше и начал дубасить ею по угольным кладкам, да так, что куски угля летели в разные стороны. Бригадир был поражён производительности нового работника и надеялся, что хоть с ним удастся хотя бы раз выполнить норму по добыче ископаемых.

---

В конце пятичасовой смены прозвенел громкий звонок. Пони тут же побросали инструмент и с довольными чёрными мордами пошли на выход. Зубарев не был исключением. Как сказал бригадир, он один выполнил дневной план по добыче угля, что тот расценил вроде как похвалу.

Приняв душ, который кстати, был на заднем дворе дома, Зубарев вернулся в постройку и завалился на ту же неудобную койку. Соседей дома не было, от чего человеку стало более комфортнее и спокойнее. Потом последовал ужин и снова сон.

Следующий день не пестрил разнообразием. Завтрак, работа, отдых, ужин, сон. Был и обед, но Зубарева всё ещё тянуло подальше от общества пони, так что общественные сборы, обеды и обычные прогулки он старался избегать. Соседи по хате начинали привыкать к узнику, переставая тихо шептаться и иногда даже забывали что он есть. Зубарев считал, что так даже лучше. Третий, как четвёртый... как и неделя ничем не отличались, пока нехватка общения не дала о себе знать.

После рабочей смены, Виктор по привычке завалился на кровать, удивляясь как много сбросил в последнее время и его большое пузо уже не казалась столь большим. Его чуткий сон был прерван неприятным скрежетом. Открыв глаза, он увидел ,как его "сокамерница" пытается починить карандаш, только юной затейнице это совсем не удавалось. Намереваясь устранить источник шума, человек вскочил на ноги и подошёл к кобылке, которая тут же задрожала как лист на ветру. Глядя в её напуганные, круглые глаза... гнев сменился на милость. Человек отобрал карандаш, взял твёрдую щепку и нитками скрепил незамысловатую конструкцию. Прочностью она не отличалась, но карандаш вновь стал карандашом. Виктор положил его перед кобылкой и вернулся на кровать.

— Спасибо, — произнесла пони.

Человек посмотрел на неё, кобылка улыбалась. Зубарев не ответил взаимностью и улыбка маленькой кудряшки тут же пропала.

— Где твои родители? — спросил Виктор.

Кобылка совсем поникла.

В дом вошёл её брат.

— Не говори о них с моей сестрой, никогда, — буркнул тот и подойдя к беленькой пони, обнял её.

Зубарев, пожалев что позволил себе общаться с этими существами, отвернулся к стенке и быстро заснул.

---

На следующий день, который оказался выходным, жеребец позволил себе такую вольность, как прогулку. Он бродил по поселению, слушал чужие разговоры, которые затихали по мере его приближения. Свежий горный воздух был куда приятнее чахлого, комнатного, что сразу отметил Виктор.

— Эй, ты слышал? — к человеку подбежал радостный жеребец.

Виктор осмотрелся, словно не веря, что тот обращался именно к нему.

— Да, Зуб, я к тебе. Благодаря твоей работе в шахте, мы стали укладываться в график и эти угольные магнаты впервые нами довольны. Даже обещали платить за перевыполнение плана, а значит, ан вырученные деньги мы можем улучшить нашу жизнь! — радовался тот. — Но и это ещё не всё, теперь мы работает не шесть дней в неделю, а пять! Зуб, ты наш спаситель! — восклицал тот.

— Ну... это, наверное, хорошо, — озадачился Зубарев.

— Да просто замечательно! Будет время, заходи в гости, пообщаемся. Я кстати, Рэклиф. Ну бывай, — жеребец потопал дальше.

Сам того не ожидая, Зубарев обзавёлся новым "другом", что было для него как-то странно. Хотя услышанная лесть в его адрес ему очень понравилась. Он любил, когда его заслуги ценили, хвалили.

— Она идёт! Жди её пришествия! Из-за тебя мы все рискуем испытать на себе её гнев! — из толпы выбежал тот самый безумец.

Зубарев махнул на него рукой. Тот продолжал сыпать угрозами, что всё больше походило на бред сумасшедшего.

---

День прошёл на удивление быстро. Протерев грязное окно, человек посмотрел на садящееся солнце. Отойдя от окна, он сел на кровать. Та со скрипом встретила его тяжёлое тело, предупреждая, что рано или поздно оставит его без постельного ложа.

Юная сожительница сидела на своей кровати и играла с плюшевой игрушкой.

— А где твой брат? Что-то я второй день его не вижу, — спросил Виктор.

— Наура на месяц перевели на поезд, — вздохнула пони.

— Не думал что он оставит тебя, — сказал Виктор.

— Он не оставит! — крикнула кобылка. — Он хочет выбраться отсюда. Наур сказал, что хозяин поселения согласился хадотайт... попросить принцессу освободить его и меня, позволить жить в большом мире, но только взамен нужно отработать кочегаром на поезде, доставить уголь в самые отдалённые уголки Эквестрии, куда никто не соглашается ехать, — говорила пони.

— Разве те, кто не осуждён, не могут просто взять и уйти если захотят? — спросил Зубарев.

— Не могут. Для чёрных стражей мы все заключённые, так ещё папа говорил. Принцессы готовы отпустить невиновных, только нужно их попросить, а просить может только хозяин, а он очень плохой и не хочет нас отпускать, — опечалилась кудряшка.

— Я поговорю с комендантом, — буркнул Зубарев.

— Нет, Загс тут не причём. У поселения есть хозяин, Загс лишь его работник. Хозяин живёт за стеной и никогда сюда не заходит. Лишь Загс может с ним общаться, — сказала пони.

— Я всё равно поговорю с Загсом, — настаивал Виктор.

— Не надо, я боюсь за брата, — переживала кобылка.

— Да не бойся ты, я не наврежу ему. Всё, спи, — сказал Зубарев, задувая свечи.

Человек медленно лёг в кровать и... услышал какое-то щёлканье. Кряхтя, он поднялся с кровати и пошёл на поиски раздражительно звука, который привёл его к кровати пони. Та определённо стучала зубами.

— Ты чего? — спросил он.

— Ничего, — пискнула та.

Снова стук зубов.

— Нет, ты говори. Мне завтра на работу, я выспаться хочу, — ворчал Зубарев.

— Я боюсь темноты. Нуар мне по ночам сказки рассказывал, а я засыпала, — призналась пони.

— А без них никак? — спросил Зубарев.

— Неа, — ответила кудрявая.

Зубарев сел на край кровати. Ему так хотелось спать, что терпеть стук её зубов, а то ещё и визги... он хотел побыстрее с этим разобраться.

— Однажды, один храбрый герой решил совершить гениальный прорыв в науке! Он хотел завладеть ценными ресурсами чужого мира и принести пользу своему... — начал Виктор.

— Ну какой же он герой? Он же вор! — встряла пони.

— Не перебивай, — буркнул Зубарев. — Когда он пришёл в чужой мир, то местные волшебные существа отказались отдать ему свои сокровища, даже за те знания, которые герой им предложил. Тогда он попытался силой забрать ресурсы. Развязалась война. Конец, — человек рассказа сказку.

— Это не конец, не правда! Чем всё закончилось? — интересовалась пони.

— Герой не мог всё предвидеть и был повержен своим же оружием. Чужой мир победил, — вздохнул он.

— Хорошие пони победили, ура! А что случилось с плохим героем? — оживилась кобылка.

— А герой... герой ушёл далеко в дремучий лес, зная, что возврата уже нет. Иногда герой сидит и думает, а правильно ли он поступил? Он считал чужой мир отсталым и глупым. Когда он остался в нём, то начал понимать, что мир оказался куда интересен, чем те ресурсы, за которыми герой так охотился, — добавил он.

— Герой стал хорошим? — спросила пони.

Зубарев задумался.

— Так, девочка, засыпай, — сказал он.

— Меня зовут Касьяна, прошу, называй меня так, — попросила кудряшка.

— Хорошо. Спи, Касьяна, — привстал Зубарев.

— А ты можешь рассказать сказку о тринадцатой шахте? — попросила пони.

— Я такой не знаю, — отказался человек.

— Мне брат раньше рассказывал. Она страшная, но очень интересная. Говорят, что тринадцатая шахта раньше была первой ещё до появления поселения. В первую очередь уголь начали искать именно в ней, но нашли что-то другое. Никто точно не знает, но там была огромная дверь с древней росписью. Кто-то считает, что это тайник принцессы Селестии. Кто-то говорит, что это вход в древний город Эквестрии, откуда пришли аликорны. Так же говорят, что Грозовые холмы лишь прикрытие, — голосок Касьяны перешёл на шёпот. — Хозяин хочет открыть эту дверь и принцессы врят ли об этом знают, а если знают, то наверняка с ним заодно, — шептала пони.

— Хорошая сказка. А знаешь что я думаю? Что тринадцатая шахта самая обычная и закрыта она, ну... из-за опасности обрушения. Спи давай, уже поздно, — Зубарев встал с кровати и лёг на свою.

— Мне уже совсем не страшно, — довольно произнесла кудряшка.

— рад за тебя, — зевнул учёный.

— Спасибо за сказку, — добавила пони.

— Не за что, — буркнул Зубарев.

— Мне с тобой совсем не страшно! — радостно произнесла кобылка.

— Ох... — протянул Зубарев, кладя голову под подушку.

— Я рада что к нам подселили тебя! — хихикала кобылка.

Зубарев ничего не ответил.

— А ты защитишь меня от чёрных стражей? Я иногда вижу их глаза в окошко... они страшные! — говорила Касьяна.

— Защищу, — сквозь подушку сказал Зубарев, уже размышляя где проведёт следующую ночь.

— Ты хороший герой, заботливый. Ты мне как папочка, — сказала пони и отвернулась к стенке.

Зубарев лёг на подушку, ощущая в себе неожиданные эмоции, сопровождающиеся повышенным сердцебиением. Он подумал и решил что не станет переселяться, ведь на время отсутствия брата кто-то должен заботиться о Касьяне, защищать её от ночных кошмаров.

---

Время шло, Виктор приобщился к жизни в поселении из угрюмого буки стал вполне сносным сожителем. Многие знакомые жеребцы оказались вполне неплохими парнями, даже была пара учёных, с которыми человек мог поговорить по душах, несмотря на то, что сферы их знаний значительно расходились.

Ему доставляло удовольствие забота об Касьяне, на что положительно реагировали другие. Кудряшка позволила ему взглянуть на волшебный мир несколько иначе. Забурев понял, что в нём живёт не просто говорящие пони, а вполне разумные существа, как взрослые, так и дети и просто удивлялся, как едва в своё время не стёр цивилизацию с лица земли. Нужно было остановиться на сотрудничестве, на которое Селестия охотно согласилась благодаря стараниям Артура и тогда бы можно было бы избежать попадания в Грозовые холмы. Хотя, жизнь в поселении не столь ужасна. По крайней мере она спокойнее, чем на Земле.

Зубарев поговорил с комендантом насчёт хозяина. Точнее попытался, тот даже обсуждать это не стал, говоря, что если хозяину нечего предложить, то тот даже слушать не станет, а просто так к нему лезть — себе во вред. Виктор начал размышлять, чего же такого можно предложить хозяину, что бы тот ходатайствовал принцессе об освобождении невиновных и поражался тому, почему Селестия не следит за жизнью в обществе и сама не приходит на помощь нуждающимся в свободе, которые даже не видели того цветущего мира, что находился за высокой стеной.

Казалось бы, тупик: Загс помочь не мог, прямой встречи с хозяином шахт не видать, что оставалось делать? Но кто-то узнал о намерениях Виктора. Вернувшись после очередной рабочей смены, он обнаружил у себя на кровати записку:

"Я не знаю кто ты и кем был до попадания сюда, но важны те намерения, которые в тебе зародились. У нас общая цель. Мы оба хотим для детей лучшей жизни и прискорбно что они радуются жестяным банкам, играют с камнями и крайне редко видят солнечный свет среди пасмурного неба. Если ты действительно хочешь это изменить, то жду тебя завтра, в третьем закрытом тоннеле пятой шахты во время смены"

— Касьяна, кто сюда приходил? — спросил Зубарев.

— Никого не было, я сама недавно пришла, — не отрываясь от детской книжки, ответила девочка.

Зубарев ещё раз посмотрел на записку. Почерк корявый, написано было углём. Зубарев не особо возражал против жизни в поселении. Возможность выбраться из него с помощью неизвестных лиц, способных как минимум, вытащить из трущоб детей, показалась ему заманчивой.

— Что-то украли? — спросила сожительница.

— Нет, всё в порядке, — сказал человек.

Пони тут же потеряла к нему интерес, увлечённо разглядывая картинки в своей книжке. На миг она посмотрела на Зубарева, улыбнулась и снова примкнула к книге. Столь короткий, едва заметный жест был невероятно приятен человеку, обрёкшему новые ценности в жизни.

---

На следующий день Зубарев пришёл на работу и зайдя в шахту, не пошёл к месту раскопок, а свернул в тоннель, о котором говорилось в письме. Было довольно темно, практически ничего не видно и в конце концов, человек шёл буквально на ощупь, начиная размышлять, а стоит ли лезть во всё это. Тоннель стал ниже, из-за чего Зубарев полз на корточках, параллельно борясь с нарастающим приступом паники, вызванным боязнью тесных помещений.

Он замер сразу после того, как услышал шорох. Там, впереди, кто-то медленно приближался.

"Вот и конец" — ужаснулся Виктор, подозревая, что больше никогда не увидит дневного света.

— Продолжай идти, — неожиданно сказал незнакомый голос.

Зубарев понимал, что терять ему особо нечего и пополз дальше, пока за спиной не послышался странный звук, словно закрылась некая дверь. Затем яркая вспышка и через несколько секунд после ослепления, он различил несколько фигур как знакомых, так и незнакомых узников.

— У нас мало времени, мы сильно рискуем. Здесь собрались те, кто желает светлого будущего детям, что живут в этом поселении, в этой иллюзии свободы. Мы хотим отправить их в Эквестрию. Наша группа раньше была куда больше, но многие совершали ошибки от безысходности. Кто-то пытался сбежать, кто-то пропадал в лабиринтах шахт... Есть три способа сбежать: побег через забор, чего никогда нельзя делать. Связаться с принцессами, чего не позволяет хозяин. И... новый способ, недавно открытый, — говорил пожилой жеребец.

Зубарев прополз в просторное помещение, в центре которого стоял стол, сделанный из ржавой тележки.

— Какой способ? — спросил человек.

-Пройти в тринадцатую шахту. Как все знают, вход в неё строго запрещён и бытуют легенды, якобы шахта ведёт к сокровищнице или в потусторонний мир, но всё это чушь. Пыль в глаза. Мы думаем, что в ней есть выход. Или то, что поможет сбежать из поселения, отправить в внешний мир весточку. Мы изучили наш горд вдоль и поперёк, каждый сантиметр стены. Тринадцатая шахта — наша последняя надежда. Ты поможешь нам? — спросил пожилой.

— А если вы ошибаетесь? Что тогда? Кто позаботится о Касьяне? — спросил Зубарев.

— Те кто выживут, хотя бы будут знать, что там тупик. О Касьяне позаботятся, по крайней мере, её брат, если тот вообще вернётся. Ты нам нужен, Зуб. Ты большой, сильный и с цепкими лапами, а в той шахте можно ожидать чего угодно. Ты с нами? — спросил пожилой.

— У вас есть план? — спросил человек.

— Больше, чем план. Как я уже говорил, шахты имеют множество тоннелей в разные стороны. Наш талантливый инженер сделал их схемы, где мы нашли тоннель, находящийся довольно близко к тринадцатой шахте. Всё что нужно, так пробиться в неё. Таким образам мы минимум главный вход и попадём внутрь. Здесь и нужна особая сила. Нужно как можно быстрее пробить отверстие, ведь в тоннелях, увы, замечательное эхо. Чёрные стражи, охраняющие вход, могут услышать и тогда всё, конец. Поэтому, с момента первого удара киркой, начнётся обратный отсчёт времени, где на кону будут стоять не просто наши жизни, а будущее поселения. Ты ведь знаешь, что оно давно стало быть самым обычным городом, а не лагерем преступников. Загс проделал прекрасную работу по развитию ценностей и морали. Если Селестия узнает об этом, возможно свободу получат не только наши дети, — говорил седой.

— Мне нужно подумать, — озадачился Зубарев.

— Времени на раздумья нет. Тебя наверняка уже ищут в пятой шахте и скоро они найдут это убежище. А нарушение трудовой дисциплины... ты надолго будешь привязан к самой грязной работе в лагере. Что ты выбираешь: помочь нам или вернуться в поселение, где будешь жить как в клетке вместе с невинными детьми и кобылками? — сказал жёлтый жеребец.

— Чёрт, я тоже хочу на свободу! И Касьяна достойна лучше жизни! — Забурев ударил кулаком по столу, от чего с него упала кружка и разбилась об каменистый пол.

— Тогда за дело, — приказал пожилой.

Группа из шести жеребцов и Зубарева пошла по хитроумной сети заброшенных тоннелей. Во главе шёл инженер, указывая верный путь и попутно освещая пространство магией. Человек только хотел было спросить, раз он маг, то почему не нашёл магического способа решения проблемы, но на основании рога заметил металлическое кольцо и только сейчас понял, что оно было у всех единорогов поселения. Не дюжий разум Виктора дал вывод ,что оно как-то уменьшает магию единорогов, не давая использовать им ту же телепортацию. Довольный, что не потерял своё любимое гениальное мышление, он продолжал следовать за группой.

Тоннели постоянно петляли, сужались и расширялись. Их было настолько много, что заблудиться было раз плюнуть. Инженер проделал колоссальную работу!

— Стоп, пришли, — сказал инженер, вглядываясь в левую стену одного из тоннелей.

— Точно? — спросил серый шахтёр, постоянно кашляя от пыли.

— Несомненно, — заверил инженер, указывая на ящик с инструментами, заранее приготовленный для этой цели.

Зубарев взял кирку что побольше, остальные расхватали что осталось.

— Насколько стена толстая? — спросил Виктор.

— Не больше метра, — инженер почесал ногу об ногу.

Зубарев замахнулся киркой над стеной и посмотрел на пожилого лидера группы. В глазах участников читался страх, но уверенность была куда ярче, ведь им двигало отчаянье. Старец кивнул. Зубарев со всего размаху зарядил по стене. Кирка вошла примерно на половину, от стенки откололся небольшой камень. Остальные тоже присоединились. Все вместе долбили стену изо всех сил, пока та всего через пару минут не показала им небольшую дыру в соседний тоннель. Небольшую, но достаточную чтобы пролезть. Жеребцы пробрались без проблем, а вот Зубарев... хорошо что в последние пару недель он сбросил вес, а то бы так бы и остался затычкой для каменной дырки.

Тоннель не особо отличался от других тоннелей.

— Может, чёрные стражи не услышали? — предположил серый.

— Будем на это надеяться, — сказал Жёлтый.

— Куда теперь? — смотрелся Зубарев.

— Направо, — инженер указал направление копытом.

Группа продолжила путь. Через несколько минут они достигли конца тоннеля, причём такого, которого никак не ожидали увидеть.

— Что это вообще такое? — спросил серый.

Зубарев потрогал узоры огромной многогранной металлической двери.

— Что тут написано? — спросил он, глядя на руны.

— Я такого языка никогда не видел, — ответил старец.

Остальные тоже затруднились ответить. Человек безуспешно пытался найти способ открыть дверь. Не переключателя, ни рычага, ни кнопки. Вообще ничего. Лишь массивная дверь, украшенная непонятными узорами и рунами.

— Нет! Нет, Дискорд побери! — пожилой гневно ударил по двери копытом.

— Нужно убираться отсюда, — встревожено сказал инженер.

И действительно, послышались приглушённые шаги и разговоры.

Группа побежала обратно к спасительной дыре, вот только возможности добежать до неё не было — на пути попались чёрные стражи. Группа остановилась. Они испугались грозного вида солдат хозяина. Кстати, о хозяине — среди них стоял жеребец в смокинге и цилиндре на голове, чего разительно отличало от чёрных жеребцов в серебряных доспехах, покрытых шипами.

— Ох и ах! Снова попытка к бегству? Ну что, удалось? Как видно, нет. И что мне с вами делать? — говорил жеребец противным голосом.

— Понять и простить, — испуганно сказал инженер.

— Наслышан о тебе, тот ещё талант. Я позволил тебе не работать в шахтах, лишь делай мне чертежи в всё. Видимо, наш контракт теперь разорван. Что касается остальных... Нет, правда, что мне с вами делать? — спрашивал жеребец.

— Отпусти женщин и детей! — крикнул Зубарев.

— Глупая просьба. В Эквестрии слишком низкий уровень преступности, Селестия практически не присылает сюда злодеев, предпочитая прощать их, перевоспитывать иными способами. А кто будет работать в шахтах? Кто будет добывать уголь? Никто не хочет сюда приезжать! Тогда пускай будет городок, где будут вырастать всё новые поколения рабочей силы, разве не идеальный вариант? — усмехнулся хозяин.

— Мерзавец! А ты не пробовал платить за работу и платить много? Тогда и работников у тебя было бы не счесть! — крикнул человек.

— Платить? Вот ещё! Как говорил мой дед, береги каждый пени, ведь деньги лишними не бывают. Гулакр, инженер. В виду твоего таланта, я смягчу твоё наказание. В конце концов, раз уж ты узнал об этом тоннеле, то ты мне можешь пригодиться, а то дверь что-то не хочет открываться под натиском кирок и динамита. А что касается остальных... стражи, убить их, а двуного схватите. Он нужен мне живым, — приказал хозяин.

— Мы хотя бы попытались, — дрожал жёлтый.

— Ты не знаешь с кем связался! — Зубарев показал кулаки.

— Это ТЫ не знаешь с кем связался, — перефразировал хозяин.

Стражи медленно, с злорадными ухмылками, пошли навстречу перепуганным узникам. Страж что покрупнее пригнулся и пригнул в сторону пожилого жеребца, как неожиданно был сражён загадочным ярким лучом, отбросившим его в темноту тоннеля. Из-за спины образовался яркий свет, вспышка, которая быстро, но мягко погасла. Обернувшись, узники увидели необычную кобылицу, аликорна белоснежного окраса, но с жуткими, бирюзовыми бездонными глазами. Вокруг неё витали не менее загадочные голубые лучи, от которых шло лёгкое свечение.

Стражи тут же побежали обратно, поджав хвосты.

— Стойте трусы, защитите меня! — орал хозяин.

Те клали с Кантерлота на его приказы.

— Кто ты? — спросил пожилой жеребец, но кобылица прошла мимо него ,словно того и не было.

Её мистический взор был направлен на Зубарева.

— Спасибо, что спасли нас, — пробубнил инженер, но и его персона была обделена вниманием аликорна.

Подойдя к человеку, кобылица остановилась.

— Я права... — начала она. — В тебе что-то изменилось, — странно сказала она.

Зубарев молчал как рыба, понимая ,что его судьба была целиком в копытах этой могущественной персоны.

— Люди, вы такие необычные существа. Иногда я жалею, что впустила вас, а иногда понимаю, что это было правильным решением, — монотонно и властно говорила кобылица. — Не смотря на те беды, что вы нанесли этому мирку, вы оказались полезны в куда более широких масштабах, чем можете себе вообразить. Виктор, ты отправишься в путешествие и будешь ассистентом Артура, поможешь ему совершить предначертанное, — говорила она.

— Да кто вы такая? — приблизился пожилой.

Кобылица никак не отреагировала на его выпад.

— Того самого Артура? — уточнил Зубарев.

— Не задавай глупых вопросов, человек. Ты будешь помогать ему во всём, защити от неразумных решений, обеспечь его безопасность и безопасность Тии, — сказала мистическая.

— Я не буду помогать психу, уничтожившего мою жизнь! — разозлился Зубарев.

— Не смей мне перечить, — голубые лучи, что витали вокруг тела кобылица, на пару секунд приобрели красноватый оттенок. — Это не просьба, смертный и выбора у тебя нет. Ты встал на путь искупления, но искупать вину начнёшь только тогда, когда выполнишь мой приказ. В противном случае, смерть будет для тебя подарком, который ты никогда не получишь. Надеюсь, я доходчиво разъяснила, — монотонно говорила кобылица.

Зубарев повернулся к группе.

— Позаботьтесь об Касьяне, — попросил он.

Те молча кивнули. Снова вспышка и в этот раз кобылица исчезла вместе с Зубаревым. Хозяин сразу же побежал к выходу, а группа неспешно пошла к дыре, из которой пришли.

---

Вернувшись из увлекательного приключения*, Зубареву в качестве благодарности представилась возможность пообщаться с Селестией один на один.

Артур давно ушёл, принцесса сидела на своём троне, переваривая недавние события, пытаясь успокоиться, понимая, что всё позади. Что угроза миновала. Тия телепортировала Зубарева прямо перед правительницей, сказав, что мама разрешила ему с ней поговорить, но у того было всего пять минут.

— Мы разве ещё не закончили? — удивилась Селестия.

— Ваше Высочество, — человек расплылся в традиционной, привычной ехидной улыбке подлизы. — Изначально у нас с вами не всё заладилось. Я понимаю, Ваше Прекраснейшество, что никакие заслуги не смогут изменить вашего мнения обо мне, но смею просить у вас одолжения, — начал он.

— В любезности и подхалимстве ты мастер, я заметила это ещё с первой нашей встречи. Что ты хочешь, человек? — спросила она.

— Я хотел бы поговорить о Грозовых холмах, — ответил Виктор.

— Я поняла, ты не хочешь там жить. Я готова рассмотреть твое переселение в более благоприятные места обитания, — сказала принцесса.

— Ваше Высочество, вы меня не совсем так поняли, — прогибался Зубарев.

Аликорн заинтересованно на него посмотрела.

— Вы в курсе что творится там, в вашей... тюрьме? — спросил Виктор.

— Ну разумеется, меня периодически извещает хозяин тех шахт, — принцесса забегала глазками.

— Неужели? Если не секрет, то что он вам писал? — спросил человек.

— Я не понимаю нашего диалога... В поселении всё идёт своих ходом. Преступники работают, пытаются перевоспитаться, но из-за их постоянных стычек я всё меньше начинаю верить в их будущее, — сказала аликорн.

— Вот как. А хотите узнать... правду? — Зубарев подошёл ближе.

— Правду? Что ты имеешь ввиду? — не поняла принцесса.

— Вот что бывает, когда не навещаешь собственные владения, без обид, Ваше Высочество, — Зубарев сел на ступеньки рядом с троном. — Поселение давно стало нормальным шахтёрским городом. А ваш "хозяин" пускает вам пыль в глаза, лишь бы скрыть то, как он жадно эксплуатирует жеребцов, превращая их в рабов. В лагере преступности куда меньше, чем в Эквестрии и я ручаюсь за свои слова. А дети? Женщины? Вы представляете в каких условиях они живут? — говорил человек.

— Невиновные могут в любой момент уйти по собственному желанию, — озадачилась аликорн.

— Как же так, Ваше Высочество? Принцесса? Многие так и рвутся выбраться из плена, но ваши бравые стражники не позволяют им уйти. Не позволяет и хозяин, не разрешающий жителям писать вам письма. Вы думаете, всем так и нравится там жить? Это заблуждение! Отпустите детей! Многие хотят жить нормальной жизнью! — говорил Виктор.

— Этого не может быть. детей там всего два или три жеребёнка, кобылок тоже не много. А преступники... они звери, чудовища! — не верила аликорн.

— Чудовище ваш хозяин. Если не верите мне, то сами снизойдите к ним. Пошли гонцов в конце концов и проверьте мои слова. Я знаю что не давал вам повода верить мне, но поверьте тем, кто там обитает. Артур говорил, что вы добрая натура. Если желаете счастья своим пони, то докажите это, — говорил Зубарев.

— Слова твои полны абсурда, человек. Ты умён, хитёр. Но я готова это проверить и прилететь в те ужасные земли. Но если ты врёшь, то очень пожалеешь, — сказала принцесса.

---

Принцесса вместе с Зубаревым прилетела в Грозовые холмы и была шокирована тем, что там происходило. Шокирована неожиданной правдой. Она слепо верила хозяину шахт, ведь именно благодаря ему в Эквестрии поднялась экономика, родилась широкая железнодорожная сеть и она никак не ожидала от него такой лжи. Хозяина ослепила власть, безнаказанность, что просто погубило его душу. Злобный диктатор был отправлен в изгнание на дальние земли, откуда просто не было возврата. На его место был поставлен Загс, по веским рекомендациям Зубарева. Сам Виктор стал новым комендантом поселения, которое по-прежнему сохранило изоляцию от внешнего мира, являясь лагерем по перевоспитанию злодеев.

Все невинные, желающие обрести новый дом, были отпущены, но с полным и строгим запретом говорить о поселении. Их оказалось не мало, но и не много. Остальные предпочли остаться. Жить в новых улучшенных условиях, о чём принцесса позаботилась. За работу стали платить деньги. Жители получил возможность самостоятельно писать письма принцессе и рассказывать о том, что творится в поселении.

Виктор покинул халупу и перебрался в небольшой новый комфортный дом, где приютил у себя Касьяну и её брата, вернувшегося из поездки. Удивительно, но они оба не захотели покидать Грозовые холмы, желая жить под крышей с Виктором, скромно называя его... папой. Тем не менее, тот обещал показать им Эквестрию, даже Кантерлот. Зубарев посмотрел на свою жизнь со стороны: человек, стремящийся к власти и богатству, готовый уничтожить целю цивилизацию ради убеждений, стал одним из них, взяв под заботу двух сироток, растопивших его каменное сердце. Возможно Артур, Гриша, Селестия, Луна никогда не будут ему доверять, всегда ждать подвоха, но тот знал, что больше ни за что не станет вредить мирной волшебной расе и жить той жизнью, которая приносит куда больше умиротворения, чем бесконечная гонка за пустыми ценностями.