120 дней Блюблада

IV. The Distillers

Любить возможно только то, что можешь предать.
Предать возможно, только когда любишь.
Джон ле Карре.

Среди всех приближенных к Блюбладу пони одним из самых двуличных жеребцов в Эквестрийском бизнесе был его друг, Филти Рич. Филти женился на богатой вдове для того, чтобы усилить свое положение в обществе, и брак его был заключен исключительно из корыстных побуждений и уж точно не по любви. Когда речь заходила о сексуальных предпочтениях Филти Рича, он был прямолинеен, как сжатая пружина.

Вскоре после свадьбы он убил престарелую вдову и обставил её смерть таким образом, что виноватым оказался один из её рабов-зебр. Невиновный вскоре был казнен без суда и следствия, и после смерти жены Филти Рич стал единоличным обладателем огромного состояния и имущества: как движимого, так и недвижимого. Хотя и был при этом обременен уходом за избалованной дочкой, которую искренне ненавидел и презирал.

Блюблад искренне уважал Филти Рича. В то время как принц родился, окруженный богатством и роскошью, бизнескольту пришлось не раз пачкать свои копыта, чтобы получить желаемое.

И одной дождливой ночью он пришел в палаты принца, чтобы предложить ему поучаствовать в одной рискованной затее.

-Итак, мой старый друг, что же ты хотел со мной обсудить? – спросил Блюблад, когда оба они расположились в его кабинете.

-Как ты знаешь, моя усопшая женушка оставила мне процветающий бизнес по торговле сидром, — ответил Филти Рич. — Но в последнее время дела складываются не очень хорошо — новые конкуренты переманивают моих старых клиентов.

-Позволь догадаться: ты хочешь прибрать их дело себе? – спросил Блюблад.

-Нет, — мрачно ответил Филти, — я хочу его уничтожить.

Блюблад понимающе улыбнулся.

Я приглашу их в замок, чтобы обсудить с ними важные дела, — произнес Блюблад. – и тебе, мой дорогой друг, придется понаблюдать из тени, чтобы не нервировать их своим присутствием.

— И когда они потеряют осмотрительность, мы нанесем удар! – сказал Филти. Его глаза сверкали от жажды крови.

С тех пор прошло два дня, и Блюблад договорился встретиться с варщиками сидра. Конкурентом Филти Рича оказалось семейное предприятие, принадлежавшее огромному, крепкому жеребцу красной масти и двум его сестрам. Самой младшей была желтенькая кобылка, которая была слишком мала, чтобы всерьез участвовать в приготовлении сидра, но несмотря на свой возраст увязалась за старшими родственниками, горя желанием получше узнать все особенности семейного дела.

Принц смотрел на старшую сестру — кобылку оранжевого цвета, наблюдая за тем, как она разгружала бочки с сидром, выкатывая их в подвал замка. Он смотрел на её длинную светлую гриву и чувствовал, как кончик его здоровенного гобоя выглядывает из своего кожаного футляра. От тяжелой работы на её упругом крупе проступили капли пота. Блюблад прикинул, что у кобылки неплохо накачаны ноги, и он был бы не прочь проверить, как она управляет своими мускулами. И, решив, что не будет отвлекаться на её манящую щелку, принц сосредоточился на текущих делах.

-Ваша семья варит лучший сидр во всей Эквестрии, — сказал Блюблад красному жеребцу, — и мне бы хотелось, чтобы вы стали единственным поставщиком этого чудесного напитка в наш замок. Можем ли мы остаться наедине, чтобы обсудить детали нашего совместного сотрудничества?

-Иди поболтай с этим богачом, братец, — крикнула оранжевая кобылка, продолжая разгружать бочки, — я тут сама справлюсь!

Блюблад принял жеребца в роскошной гостиной. Они быстренько пробежались по всем деталям своего сотрудничества за несколькими кружками крепкого сидра. Единорог держался как никогда хорошо, хотя его голова немного гудела от выпитого. А вот земной пони сдался быстро, хотя обычно он с легкостью переносил сидр. Дело в том, что принц подсыпал в его кружку сильнейший афродизиак, действие которого еще больше усиливалось алкоголем. Принц в свою очередь развлекал своего подвыпившего гостя непристойными шутками.

— …И вот просыпается вторая монашка, видит жеребенка и говорит: “Ну вот, даже своим копытам доверять нельзя!” — закончил он последнюю шутку. Они на пару с красным жеребцом дружно расхохотались, и принц стукнул копытом по столу. Щеки Блюблада розовели от смеха и выпитого сидра.

А некогда благочестивый и сдержанный жеребец становился всё более грубым и развязным под действием грязных шуток и алкоголя. Принц заметил, что его солидных размеров член начинает постепенно набухать.

-Кажется, вам нужна разрядка, друг мой, — с улыбкой произнес принц. Пьяный жеребец сидел, небрежно покачивая головой. Он потерял всякое понятие о стыде и морали.

-В знак нашего партнерства, не соизволите ли вы испробовать одну из прекраснейших шлюх нашего замка? – снисходительно предложил Блюблад, — Обещаю вам, что во всем Кантерлоте не найдется ни одной задницы прекраснее этой!

Блюблад привел пьяного жеребца обратно в освещаемый лампами погреб с сидром. Филти Рич держался в тени, наблюдая за разворачивающимися событиями.

Посреди подвала были поставлены две бочки со стульями. Клинья удерживали бочки в слегка приподнятом положении, не позволяя им укатиться. Сестры жеребца были связаны по копытам. Они были совершенно неподвижны, их задницы торчали за бочками. Они были поставлены таким образом, чтобы сестры могли видеть друг дружку.

Желтая кобылка плакала, связанная тугими веревками. Её сестра тщетно пыталась освободиться.

-Большой брат! – воскликнула оранжевая кобыла, завидев старшего брата. — Спаси нас!

Красный жеребец покачнулся и пьяно икнул.

-Он не слышит тебя, — Блюблад улыбнулся, — его уши открыты только для голоса, что взывает к его низменным инстинктам.

Кобыла в ужасе наблюдала, как её брат медленно подходит к младшей сестренке. Поплывшие глаза жеребца и слюни у рта подсказывали ей, что он не в себе и никак не контролировал свои действия. Без лишних слов красный пони взобрался на бочку, опустив перед маленькой кобылкой передние копыта. Его огромный черный ствол скользнул к попке и повис у двух крошечных половинок. Желтая кобылка могла только плакать; веревки прочно сдерживали её.

-Братец, не надо! – закричала оранжевая пони. — Это твоя сестренка! Не делай этого!

Но её внезапно отвлекли от предстоящего инцеста самым незатейливым образом – она почувствовала язычок, скользнувший по её самым интимным местам.

Кобыла завопила от нежелательного удовольствия и умоляла Блюблада, опустившего мордочку к её щелке, остановиться. На вкус её любовные соки были подобны нектару из пряных яблок, и принц знал, как получить от неё еще больше. Встав повыше, он опустил передние копыта по обе стороны от оранжевой пони. Он потерся кончиком своего члена по её щелке.

-Поскольку вы мой уважаемый гость и новый поставщик сидра, даю вам право первым воспользоваться своей наградой, — произнес Блюблад. Он грациозно протянул свое копыто красному пони.

-Нет, братец! – закричала маленькая пони. — Это же я, твоя сестра!

Но жеребец пьяно икнул, не обращая никакого внимания на её крики. Он подтянулся вперед, прижав головку своего члена к попке младшей сестренки. Её тело неистово тряслось, а голос дрожал от страха.

-Пожалуйста, нет! – просила его маленькая пони. — Это неправильно! Не делай этого!

-А-агась, — ответил жеребец. Он резко двинул бедрами, и его мясистый хобот продвинулся в её маленький сфинктер. Пони исторгла пронзительный крик, эхом прокатившийся по подвалу.

-Ой! Моя маленькая бедная дырочка! – кричала она. Её глаза наполнялись слезами, — вытащи его из меня, большой брат! Ты делаешь мне больно!

Когда член красного жеребца пронзил ей зад, кровь начала сочиться из её желтой попки. Оранжевой кобыле оставалось только смотреть, как её младшую сестру насилует старший брат.

-Остановись, брат, прошу тебя! – расплакалась она, — Как ты можешь, это ж твоя сес… Ой!

Последние слова кобылки были грубо прерваны Блюбладом, чей королевский жезл вошел в её влажные кущи.

Блюблад еще никогда не испытывал чего-то подобного. Кобыла проводила всю свою жизнь, накачивая мускулы на ногах, и годы интенсивного стряхивания яблок превратили её бока в идеальный инструмент любви, что было оценено принцем по достоинству. Крепость её лона была как никогда сильна и не походила ни на чье-либо влагалище, ранее испытанное принцем. Её трепещущее лоно возвело принца на новые ступени удовольствия. Его чресла двигались вперед и назад, покрывая кобылку подобно плугу, вспахивающему плодородную почву.

Тем временем красный жеребец продолжал насиловать свою младшую сестренку, и кровь стекала с изувеченного ануса на опрокинутую бочку. Невыразимая боль заставляла маленькую пони кричать до потери голоса.

Она знала, что содомия являла собой ужасный порок, но не понимала, почему это произошло с ней, и чувствовала стыд за свое тело — словно душа её старшего брата была одержима демонами.

Жеребец направил своё орудие греха в запретные глубины, и когда ему удалось вонзить треть от него в прямую кишку младшей сестры она издала мучительный вопль.

-Хватит! — рыдала она, и слезы струились по её щекам. — Прошу тебя, братик... он такой огромный!

-Слишком огромный для такой грязной шлюхи, как ты, — и после этих чудовищных слов он резко дернул бедрами, вогнав в зад маленькой пони половину своего огромного члена. От ужасной боли, пронзившей юное тело, у маленькой пони помутился взгляд. Она не понимала, почему брат делает с ней такое и хотела, чтобы боль прекратилась.

Тем временем Блюблад наклонился над кобылой и устроился всем весом на её крепкой спине. Светлогривая пони плакала, не отрывая свой взор от кровосмесительного насилия, в то время как принц вновь и вновь входил в её лоно с невероятной скоростью. Он заметил, что жеребец с еще большей жестокостью вгонял своего красного дружка в зад маленькой пони, проникая все глубже и глубже. Блюблад превратил грубое изнасилование двух кобылок в своего рода игру «Кто кончит быстрее». Он пытался следовать в такт беспорядочным толчкам пьяного жеребца.

Красный жеребец фыркнул, отчаянно пытаясь довести себя до оргазма. Выносливость всегда являлась отличительной особенностью его семьи, и она охватывала каждый аспект их жизни, в том числе и секс. Глаза маленькой пони распахнулись, когда её брат сделал последнее усилие и погрузил три четверти своего могущества в её пульсирующий анус. Крик кобылки взял настолько высокую ноту, что мог бы с легкостью созвать всех собак, а стеклянная кружка, стоявшая на вершине перевернутой бочки с сидром раскололась. И когда она почувствовала, что её прямая кишка наполняется чем-то теплым, силы окончательно оставили малышку.

-Моя попка болит, и мне кажется, она вся липкая, — жалобно всхлипнула кобылка. Блюблад рассмеялся над оранжевой пони.

-Кажется, твой брат только что посеял яблочное семя на её плодородной земельке, — заметил принц. Пони не выдержала и расплакалась. И этого оказалось достаточно, чтобы Блюблад не смог сдержать себя. Принц застонал от восторга, кончив в её утробе. Когда он вытащил свой член, остатки его семени выплеснулись из раскрытой щели земной кобылки.

-Моя дорогая, вы были просто невероятны, — произнес принц, вообразив себя джентлькольтом, сделавшим кобыле комплимент, — Похоже, что у вас с сестрой есть немалый талант к ублажению жеребцов.

Красный жеребец вытащил свой огромный член, покрытый плотной смесью из спермы, смешанной с кровью и экскрементами. Оргазм почти сразу же развеял эффект афродизиака, и он пришел в себя.

-Что случилось? – спросил старший брат, тщетно пытаясь вспомнить события прошедшего часа. Он посмотрел на зияющую дыру в заднице его сестренки, из которой сочились семя и кровь. Земной пони не имел представления о том, что сделал и по глупости спросил, всё ли с ней в порядке.

-Нет, большой брат! – закричала она в приступе боли и гнева. — Ты изнасиловал меня! Мои бедные яблочки никогда так не болели, как сейчас…

Обезумевший от горя, стыда и собственной глупости жеребец просил прощения, говоря что не знает, что на него нашло. Он нагнулся, чтобы развязать веревки, удерживавшие его младшую сестренку, но в дело вмешался Филти Рич. Он тихо подошел к нему сзади и со всей силы ударил его по голове. От удара голова жеребца встретилась с бочкой сидра и он отправился в нокаут. Последнее, что он слышал, прежде чем погрузиться в темноту, это плач его изнасилованных сестренок.

Жеребец очнулся от странного, непонятного ощущения. Он почувствовал что к его анальному кольцу прижат язык, который тщательно вылизывал его анус. Его красный зад сжался от неожиданных прикосновений. Он вздрогнул, испытав это запретное, ни с чем не сравнимое чувство.

Открыв глаза, он заметил, что был не в хранилище для сидра. Его бессознательное тело перенесли в королевские темницы, располагавшиеся глубоко под замком. Он был подвешен на цепях и не мог шевельнуться. Цепи свисали с потолка и крепились к наручникам, которые помимо всех четырех ног оковывали еще и шею.

Темница тускло освещалась факелами; жеребец пытался осмотреть её. Первым, кого он увидел был принц Блюблад, стоявший прямо перед ним.

-Друг мой, кажется, твои ласки разбудили спящего гиганта, — сказал принц стоявшему позади пленного жеребца Филти Ричу. Бизнескольт вытащил свой язык из его задницы и облизнул губы.

-Мой язык еще никогда не пробовал задницы слаще этой, — заметил Филти обездвиженному жеребцу. — Полагаю, это яблочный рацион придает вашему дерьму особенно притягательный аромат.

Филти Рич опустил голову и продолжил смазывать языком чужой зад. Но мысли жеребца были только о своей семье и он игнорировал неприятные ощущения.

-Ублюдки, что вы сделали с моими сестрами? – спросил он сквозь зубы. Блюблад улыбнулся, невзирая на оскорбление.

-Ублюдки? Мы ли? – с сомнением спросил Блюблад. — Ни Филти Рич, ни я не залезали на твою младшую сестренку в порыве похоти.

Стоило красному жеребцу вспомнить о содеянном, он опустил голову и заплакал.

-Я не знаю, почему я сделал это, — всхлипнул он. — Клянусь вам, я не больной извращенец.

Жеребец помолчал. И яростно посмотрел на Блюблада.

-Ты что-то подсыпал в мой сидр! – воскликнул он, трясясь от гнева. Загремели цепи , сдерживая его необузданную ярость.

-Если ты хочешь оставаться поставщиком королевского сидра, тебе стоит принимать ответственность за свои поступки и не перекладывать свою вину на других, — укоризненно заметил Блюблад. — Всё, что я сделал сегодня – снял все запреты и ограничения и подарил вам возможность сделать это; всё остальное было вашим решением. Я дал вам свободу от оков ханжеской морали, которую вам навязали лжецы и лицемеры. И хотя вы игнорировали очевидное, я раскрыл ваши глаза, я позволил вам сделать то, что подсказывало ваше сердце.

-Это неправда, — всхлипывал жеребец, — я никогда бы не обидел свою сестру.

Блюблад уставился на эмоционально уничтоженного земного пони и зло ухмыльнулся.

-Думаю, для пони, чья задница кровоточит и разливает дерьмо и сперму твои слова будут достойным утешением, — холодно заметил принц, насмехаясь над болью старшего брата.

-Пожалуйста, позволь нам уйти, — умолял пони, глядя в безразличные глаза Блюблада. — Где мои сестры?

-Ну что же, они здесь, — небрежно бросил Блюблад, показав ему на две бочки с сидром, свалившиеся на бок. Жеребец услышал, как плещется содержимое бочек и понял, что его сестры плавали в крепком сидре. Пробки были убраны, чтобы позволить им дышать. Оранжевая пони ударила по бочке, внутри которой находилась..

-Выпустите нас отсюда! – устало просила она. — Пони-будь, помогите!

Маленькая пони кричала внутри своей бочки и жаловалась, что от сидра ей становится слишком весело. Блюблад подошел к бочке с оранжевой кобылой внутри и пнул её. Содержимое захлестнуло пленницу. Кобыла отплевывалась и с трудом дышала, жадно втягивая воздух. Принц посмотрел через дырку от пробки и увидел её зеленый глаз, в страхе смотревший на него.

Жеребец, наблюдавший за тем, как перед ним воплощался оживший кошмар, невольно морщил нос от запаха смерти и разложения, исходящего из дальнего конца подземелья. Между двумя бочками стояли три заграждения из толстой черной тюремной решетки, представляющие собой клетку напротив тюремной стены. И внутри этой клетки находились самые омерзительные существа в истории Кантерлота — больные проказой. Среди них находилось и немало умерших.

Ни одна болезнь в истории Эквестрии не опускала так низко социальный статус больного пони, как клеймо прокаженного. Жители Кантерлота смотрели на больных как на грязных, отвратительных и безнадежных тварей. Для простого пони проказа означала долгую, медленную и неизбежную смерть. Одного слова «прокаженный» было достаточно, чтобы вселить в чужое сердце страх перед Селестией.

Учитывая все возможные ужасы заболевания, пони старались избегать прямого контакта с зараженными, расступаясь у них на пути. Были приняты законы, запрещающие прокаженным обладать собственностью или работать в городе. И те, не имея иной возможности для выживания начали бродить по улицам и просить милостыню.

Блюблад был настолько очарован этой таинственной болезнью, что собрал всех прокаженных Кантерлота и заточил их в темнице. Принц заверил простых жителей, что больные были изолированы от общества, чтобы не допустить массовой эпидемии. На самом же деле, принц использовал эту больную толпу для своих лихих экспериментов. Прокаженные кобылки были постепенно уничтожены в полном соответствии с женоненавистнической натурой принца. На них были испытаны стерилизация и всякого рода пытки, просто чтобы убедиться, что они не смогут рожать больных жеребят.

После того, как все кобылы были замучены до смерти, принц распорядился, чтобы зараженные жеребцы медленно подыхали в королевских темницах. Им давали жалкие крохи еды, чтобы не дать им умереть от голодной смерти. Это было сделано для того, чтобы Блюблад мог наблюдать за последствиями проказы в течение долгого времени.

Прокаженные носили грязные лохмотья, слипшиеся с их открытыми язвами. Их потертые тряпки защищали их от последующего гниения. На ткани, закрывавшей их кьютимарки была вышита большая желтая буква «П». Если какому-то прокаженному доводилось поговорить со здоровыми пони, эта буква призвана была сообщить всем окружающим, что её обладатель неизлечимо болен.

Прокаженные были не просто отвергнуты обществом, более того — в глазах общества они были представлены как живые воплощения зла. Считалось, что проказа была наказанием за чревоугодие и прелюбодеяние. Жители Кантерлота считали больных за содомитов и морально опустившихся чудовищ.

Болезнь была предупреждением для всех пони о том, что за грехи их может постигнуть божественная кара Солнечной Принцессы. А поскольку природа болезни связывалась с проявлением аморальности, прокаженные были достойной причиной благоговейного страха перед двумя Богинями, Селестией и Луной

Прокаженные в клетке слабо походили на пони. Они все выглядели как живые мертвецы, за исключением тех немногих, кто был мертв по-настоящему. Даже в кромешной темноте красный жеребец мог разглядеть охваченные болезнью тела, корчившиеся в агонии на полу темницы.

У многих больных были изуродованы или отсутствовали конечности, а их тела были покрыты кишащими личинками язвами. У некоторых на лицах образовались заполненные гноем нарывы, вследствие чего они ослепли. Принц Блюблад счастливо улыбался, глядя на их страдания. Он испытывал удовольствие от познания пределов боли, которую способно вынести тело пони.

-Жалкое зрелище, не так ли? – спросил Блюблад, подойдя к решетке, — Но даже такие омерзительные создания должны иметь право получить немного удовольствия перед смертью…

Принц подошел к жеребцу. Тот морщился от того, как Филти Рич вгрызается в его зад.

-Я и мой дорогой друг Филти Рич хотим разрешить небольшой спор, — сказал ему Блюблад. — Если ты победишь, то можешь без всяких проблем забрать своих сестер и идти на все четыре стороны.

Жеребец понимал, что принцу нельзя доверять, но у него не было выбора.

-Что… что за спор? – спросил жеребец. Его суставы болели от растяжения, но он был готов пройти любое испытание и вытерпеть любую боль ради своих сестер.

-Филти Рич считает, что если он хорошенько оттрахает тебя, то ты кончишь раньше, чем это сделает он, — ответил Блюблад, — но если твой зад наполнится семенем раньше, чем это произойдет, то ты победишь и будешь волен уйти со своими сестрами.

Красный пони был в ужасе. Он не был из числа слабаков, но не мог вынести мысль о том, что ему придется пасть так низко, чтобы подставить свой зад другим жеребцам. После недолгих размышлений, жеребец согласился и махнул хвостом, в надежде, что это закончится как можно скорее.

Филти Рич зачерпнул немного грязи с пола и смазал ей свой засохший хобот. Затем он прихватил зеленой слизи с земли и смазал ей анус жеребца, чтобы подготовить его к проникновению. Блюблад спустил цепи, чтобы член бизнескольта мог пристроиться к заднице земного пони.

Красный жеребец выглядел немало удивленным и потрясенным при виде члена, так легко скользнувшего в его расслабленный зад. Филти Рич хорошенько постарался, чтобы первый опыт жеребца в анальном сексе прошел без лишней боли. А еще бизнескольт знал, что тот собирался заставить его кончить первым. И красный жеребец болезненно вскрикнул, чувствуя, как его анус теряет свою первозданную, девственную красоту. Что касается Блюблада, то он не упустил возможности поиздеваться над оранжевой кобылкой в бочке.

-Я позволю вам уйти, если твой брат не кончит первым, — заметил он. — Не думаю, что это так сложно. Вся его сексуальная энергия осталась на заднице его сестры.

Старший брат всё еще думал о том, что просто перетерпит эту атаку на свой анус до тех пор, пока Филти Рич не кончит. Но когда член конеложца оказался внутри него, жеребцу пришлось пересмотреть свою стратегию.

Красный пони не был предрасположен к жеребцам, но скользкий член, скользивший в его заднице массировал его простату, что привело к неожиданным ощущениям. И от этого его член немедленно поднялся ввысь и застыл каменным изваянием. В панике жеребец подумал, что это противоестественное действо начинает приносить ему удовольствие, и если не предпримет меры, то может проиграть состязание.

-Оххх, — жеребец сладостно застонал, стоило Филти Ричу хлопнуть его по заднице. Блюблад усмехнулся, поставив копыто на бочку с сидром, в которой пленил оранжевую кобылку.

-Похоже, твой брат тот еще извращенец, — сказал принц, посмотрев на неё через отверстие в бочке. — Ему не только нравится насиловать маленьких жеребят, но и самому подставлять свой зад.

Кобылка не хотела даже думать о том, чем сейчас занимается её брат, но громкие стоны двух жеребцов предельно ясно рисовали общую картину.

Отрывистые постанывания жеребца становились всё громче и безумнее. Он чувствовал, как приближается его оргазм и отчаянно держался из последних сил, но всё шло к тому, что Филти Рич выиграет пари.

Жеребец понимал: единственный шанс выиграть — это заставить Филти Рич кончить первым, поэтому он начал говорить ему грязные слова, надеясь, что от этого бизнескольт не сможет с собой совладать.

-Он такой огромный, — елейным голосом произнес он. Красный пони был готов сказать и сделать всё что угодно, чтобы этот кошмар наяву быстрее закончился, даже солгать сквозь сжатые зубы.

-Твой член прекрасно смотрится в моих шоколадных глубинах! – сочувственно заметил земной пони. — Наполни меня своей липкой спермой, и не пролей ни капли!

Блюблад только смеялся над его отчаянными попытками.

Когда грязные словечки не дали желаемого результата, жеребец напряг ректальные мышцы, сжав внутри себя член бизнескольта. Задница жеребца отчаянно пыталась заставить его кончить внутри себя.

Но к несчастью для него бизнескольт был подлинным мастером в искусстве любви. Филти Рич превосходно управлял своим тазом. Он добился немалых успехов в контролировании оргазма путем упорных тренировок – он напрягал мышцы с интервалом в десять секунд. Он никогда не кончал быстро, упиваясь медленным приближением к кульминации. В общем-то, никакого соревнования не было. Всё было предрешено с самого начала, но ложная надежда позволяла обоим чудовищам в шкурах пони поиздеваться подольше и унизить жертву прежде, чем они приступят к следующему событию.

Крепкое сжатие своего ануса возымело неблагоприятные последствия для красного жеребца, что и предопределило его судьбу. У него не было выбора. Он был готов кончить.

-Нет… — слабо простонал жеребец, чувствуя, как его белоснежная роса падает на пол темницы. Принц Блюблад объявил, что состязание окончено и провозгласил Филти Рича победителем. Красный пони опустил голову от унижения. Блюблад подошел к его сестрам, чтобы сообщить им следующую новость:

-Если бы ваш брат получше контролировал себя, вы уже были бы свободны, — поддразнил их принц. Стыд и позор ему! Он ставит собственное удовольствие выше своих сестер.

Жеребец плакал, а остатки его самоуважения стекали с опавшего члена на пол.

Филти Рич еще не кончил и продолжал сношать разорванный зад жеребца. Принц Блюблад обратился к пони-фермеру:

-Я пообещал прокаженным, что если ты проиграешь, то я им отдам две бочки твоего прекрасного сидра. Ну что же, — произнес Блюблад, — я верен своему слову. Пришло время исполнить его.

Блюблад с помощью своей магии открыл клетку с неизлечимо больными. Затем он пнул задними копытами бочку, в которой находилась старшая сестра. Эта же бочка была связана с другой, в которой сидела младшая. Их брат в ужасе смотрел на то, как обе бочки покатились вниз и с грохотом ударились о стену темницы. Затем Блюблад закрыл её, чтобы никто из прокаженных не смог вылезти наружу.

Внушительная сила удара привела к тому, что обе бочки разбились на куски. Сёстры лежали на полу, не в силах пошевелиться от сковывающей боли. Они отплевывались от сидра, большая часть которого была разлита по полу.

Заключенных долгое время не поили, и от вида крепкого сидра он обезумели, желая лишь одного – утолить жажду. Те, кто еще был способен двигаться, медленно и неуклюже волокли к вожделенной луже свои разбухшие и изуродованные тела. Прокаженные, чьи тела были слишком слабы, чтобы сдвинуться с места, стонали и трясли головами от разочарования.

Жеребцы пили сидр с грязного каменного пола, и когда лужица заметно поуменьшилась в размерах, больные пони поползли вперед, приближаясь к двум до смерти напуганным кобылкам.

Они двигались в их сторону и издавали ужасные крики. Некоторые давно ослепли, но для зрячих всё светлое и доброе затухло. Десятилетиями они были опухолью, паразитирующей на этом мире, и остатки рассудка и сострадания покинули их разум. То «лечение», которому подвергнул их принц Блюблад, освободило их нелепые тела от всякого проявления совести, и ветра низменных желаний и инстинктов вели их по своему пути.

Кобылки тем временем приходили в себя после сильного удара о стену. Они лежали на полу промокшие и неспособные сопротивляться надвигающейся толпе. Кажется, оранжевая кобылка сломала заднюю ногу, но Блюблад не был в этом уверен.

Первый жеребец, приблизившийся к ней, был абсолютно слепым. Его лицо было покрыто гнойными нарывами, так что ему пришлось найти её по запаху. Стойкий аромат сидра, смешанный с потом привел его к ней. Он подполз ближе и начал слизывать сидр с её правого переднего копыта. Оранжевая пони вздрогнула, почувствовав его язык на своей спутанной шкурке. Его рот представлял собой гниющую пещеру без зубов, изливающую гной на её копыта. Она попыталась присесть и отбросить прокаженного назад, но их было слишком много. Кобылка осознала всю безысходность своей ситуации, когда несколько изуродованных пони начали слизывать сидр с её мокрой шкуры и гривы.

Маленькая пони плакала от боли; всё её тело болело, особенно задница. Засохшая кровь красовалась на её анальном колечке. Она посмотрела направо и увидела сестру, окруженную толпой немытых прокаженных, облизывавших её тело.

Жеребенок не хотела повторить судьбу своей сестры и понимала неминуемую опасность. Один из прокаженных кряхтя от боли, ковылял к ней. Его искривленные передние ноги кровоточили. Оцепенев от страха, она лежала на спине, в то время как больной жеребец рассматривал её своим единственным глазом. Немало времени утекло с тех пор, когда он в последний раз проводил время с кобылкой, так что у него были не совсем здоровые намерения по отношению к маленькой пони.

Не в силах сдерживать себя, маленькая пони опустошила свой мочевой пузырь прямо перед жеребцом. Это стало своего рода приглашением к действию. Встав на корточки, жеребец приложил свои сухие, обветренные губы к её крохотной щелке. Прокаженный, вне себя от удовольствия пил благословенную желтую жидкость, вытекающую из её письки.

Кобылка хныкала и просила развратного жеребца остановиться, но он продолжал жадно хлебать её мочу. Когда поток постепенно ослаб, прокаженный провел языком по её девственным губам, очищая их от последних остатков. Когда он прикоснулся к её крошечному клитору, пони вздрогнула; жеребец возбудил в ней то, чего она никогда до этого не испытывала. Она искренне ненавидела то, что с ней произошло, но она не могла не признать – это гораздо приятнее, чем то, что с ней сделал её брат.

Тем временем Филти Рич медленно содомировал жеребца, обреченно смотревшего на то, как прокаженные окружили и насиловали его сестер. Принц же смотрел на оргию уродов с немалым интересом. Жеребец плакал и умолял освободить его сестер из клетки.

-Во имя Богинь заклинаю тебя остановить это безумие, пока их не убили! – кричал он. — Зачем ты всё это делаешь?!

Блюблад медленно повернул голову и спокойно подошел к подвешенному жеребцу. Мордочка принца находилась на том же уровне, что и его голова. Он смотрел ему в глаза, покрасневшие и опухшие от пролитых слёз за своих сестер..

-Я это делаю по той же причине, по которой это может сделать кто угодно, — ответил Блюблад. — Потому что я могу.

Эти слова глубоко закрались в сердце жеребца. Теперь он понимал, что для них не осталось ни единой надежды.

Вслед за словами Блюблада дух жеребца был сломлен Филти Ричем, опустошившим внутрь него свои яички.

Бизнескольт вытащил свой огромный член из зияющей дыры красного пони. Сперма выливалась из растянутого сфинктера и медленно падала на землю.

В это же время клетка темницы стала средоточием вакханалии уродов во всем своем великолепии. И один из них, некогда облизывавший нежный бутон маленькой пони наклонился вперед и засунул в него член, лишив тем самым девственности. Она разревелась, и плева разорвалась, будучи впервые заполненной. Кровь текла из её дырочек, и она чувствовала стыд за то, что потеряла обе девственности за один день.

Когда кобылка росла на ферме, ей приходилось видеть совокупляющихся животных. Это было нормально. Она отдаленно знала, что такое секс, но и представить себе не могла, что её первый раз станет настолько болезненным. С ухаживаниями со стороны жеребцов она думала повременить хотя бы тех пор, пока не получит свою кьютимарку. Но её мечты о счастливой жизни были разрушены навсегда, и ей казалось, что надругательство над её юным телом никогда не закончится

-Вытащите его, вытащите! – умоляла она. — Он странно пахнет, и мне больно!

Пока она кричала в агонии, жеребец постепенно наращивал темп. Открытые раны на его голой груди кровоточили, сочились гноем и стали прибежищем для доброй дюжины личинок. Когда он вонзал свой изуродованный кол в маленькую пони, эти милые маленькие существа стряслись из привычного места своего обитания и оказались на ней. Земная пони посмотрела вниз и ужаснулась от того, как крохотные опарыши ползают по её животу. Жеребец проникал всё и быстрее, и к личинкам прибавились капли крови и гноя, оседавшие на её желтой шкурке.

Прокаженному было нелегко встать над ней из-за боли в своих кривых ногах, поэтому он поднял её над собой, при этом сам жеребец лег на спину. Личинки, некогда свалившиеся с него снова вернулись к нему и заняли свои насиженные гнездышки в его ранах.

Он опустил малышку на свою сочащуюся гноем и личинками грудь и дернул бедрами, направив свой член в её кровоточащие чертоги.

И тут другой прокаженный пони заметил, что некогда использованная дырочка земной пони ныне осталась невостребованной, и он решил исправить эту досадную оплошность. Второй жеребец наклонился над ней и вставил свой изуродованный елдак в её покрытый кровью анус. Он не был просторным, даже несмотря на то, что её брат хорошенько над этим поработал. Колечко оказалось настолько узким, что стягивало все фурункулы на плоти его члена, заполняя прямую кишку кобылки смазкой из гноя и слизи, отчего прокаженный стал еще быстрее двигать членом. Ощущаемое им удовольствие заглушало боль всего остального тела.

Старшей сестре было не легче: со всех сторон её окружали уродливые лошадиные письки. Одна из них влезла в её щелку, еще одна устремилась в анус, а все остальные собрались в круг и собирались излить на неё свое семя. Жеребец, имевший её зад лег грудью ей на спину. У второго жеребца кожа на члене была покрыта мозолями, отчего у кобылки складывалось впечатление, словно её трахают наждачной бумагой. Внутренние стенки её влагалища начинали рваться и кровоточить, что причиняло ей страшную боль. Хотя и жеребцу мозоли мешали получить подлинное удовольствие от соития. Кровь хлестала из её разорванной вагины, и кобылка понимала, что не сможет восстановить свою честь после такого.

Жеребцы собрались в круг вокруг её головы и дружно кончили ей на лицо. Даже сперма прокаженных выглядела нездорово. Один жеребец слил на неё светло-розовую смесь из крови и эякулята. У другого на члене был здоровенный фурункул, который лопнул, щедро оросив кобылку гноем. Третий закричал от боли, слив вместе с жидкостью молочного цвета червей, облюбовавших его мошонку. Всё тело яблочной пони было покрыто всякого рода нечистотами, и она корчилась на полу от боли, не в силах пошевелиться.

Вдоволь насладившись представлением, принц Блюблад опустил цепи и освободил красного пони из заточения. А еще единорог открыл двери, ведущие в клетку, дав ему шанс спасти своих сестер. Он страстно желал превратить морды Филти Рича и Блюблада в кровавый фарш, однако он понимал, что в первую очередь нужно помочь своим несчастным кобылкам.

Красный пони бросился в клетку, чтобы остановить эту гнусное действо и отбросил сразу нескольких прокаженных ударами своих могучих ног. Один из больных, только собиравшийся кончить в старшую сестру отправился в нокаут. Его зловонный выброс семени описал кровавую дугу над спиной жеребца и беспардонно приземлился на пол.

Остальные заключенные резво отошли от кобылок, и не важно было, кончили они или нет. Прокаженные пони попрятались по темным углам клетки и съежились подобно диким зверям.

Вместо того, чтобы избить этих ублюдков до смерти, жеребец хотел осмотреть своих сестер. Но когда он подошел к младшей, силы его оставили. Большой брат упал на землю и разрыдался.

Он опоздал. Она была мертва.

Жеребец подумал о том, что её хрупкое сердечко просто не выдержало всего того, что ей довелось испытать и разорвалось в приступе болезненной агонии.

Он присел и склонился, взяв на копыта тело сестренки и прижав его к груди. Она умерла раньше, чем он мог попросить у неё прощения за всё, что сделал с ней.

-Мне так жаль, — повторял он сквозь слезы, держа мертвое тело и раскачиваясь вперед и назад. — Мне так жаль…

Оранжевая пони осмотрелась и увидела своего брата. Одинокая слеза скатилась по её залитому спермой лицу, когда она увидела крошечное тельце на его передних копытах. Стерев эякулят с мордочки, она из последних сил пошевелила сломанными конечностями и подползла к брату, отбросив с груди копошащихся червей. Взявшись правым передним копытом за плечо красного жеребца, она чуть приподнялась и увидела мертвую кобылку.

И так живые брат и сестра оплакивали невинную маленькую пони, столь рано покинувшую сей бренный мир.

Принц Блюблад и Филти Рич вышли из темницы по длинной и извилистой лестнице. Выходя, единорог магией потушил свет. Всё подземелье погрузилось в темноту, и единственным звуком, нарушавшим тишину этого места был плач двух близких по крови душ.

Прошло несколько часов, но никто из них даже и не сдвинулся с места. Оранжевой пони было слишком тяжело ходить, а дух жеребца был сломлен настолько, что он даже не свел счеты с окружавшими его прокаженными. Он только раскачивал маленькую кобылку и просил прощения снова и снова до тех пор, пока не сорвал голос.

На следующий день принц Блюблад пообщался с зеброй-аптекарем по имени Атропа Белладонна. Именно она продала принцу мощный афродизиак, а также знала, как правильно избавиться от нежелательных гостей в его подземелье.

Прихватив с собой “Сонную одурь”, зельеварительница воспользовалась ступкой и пестиком, чтобы перемолоть ягоды и листья в мелкий порошок. Кузнечные меха перекачивали эту смертельную пыль по всей клетке через небольшие отверстия для воздуха, которые соединяли темницу с остальной частью замка.

Когда смертельная пыль заполнила подземелье, еще живые пони испытывали сильную головную боль и тошноту. Некоторые прокаженные начали терзать свои открытые раны, отчего те бесконтрольно кровоточили.

Когда яд начал действовать, всех пони охватили приступы лихорадочной рвоты. Брата и сестру вырвало на каменный пол, в то время как тела слепых и неподвижных прокаженных покрывали друг друга пленкой из блевотины.

В конце концов, все заключенные начинали медленно засыпать, отправившись в холодные объятия смерти. Из-за своего образа жизни прокаженные умерли гораздо раньше, чем брат с сестрой. Так что у них было немного времени для последнего разговора.

Кобылка хотела простить своего брата прежде, чем её заберет дурманящий туман.

-Я… я знаю, что ты всегда любил нас, — прохрипела она, — и наша сестренка тоже знала. И это самая… настоящая… правда.

И с этими словами она умерла.

Красный жеребец сидел в одиночестве и темноте, окруженный запахом смерти и блевотины. Его мертвые сестры лежали на его коленях. Он нежно погладил их гривы и поцеловал лбы. Атропин, покрывавший их тела встретился с губами жеребца, что ускорило его кончину.

Веки жеребца налились тяжестью.

И он упал навзничь, отправившись за своими сестрам в определенно лучший мир.

Блюблад сидел в своем кабинете, описывая события прошедшего дня. При себе он оставил бочку крепкого и пряного сидра, которую поставил рядом со своими трофеями. Поднеся кубок к крану, принц наполнил его и поднес к губам. Он сделал длинный глоток, и вкус сидра невольно напомнил ему о том сладкому нектаре, которого он вдоволь испил из крупа оранжевой кобылы.

Когда прокаженные и семья сидроделов были мертвы, Блюблад распорядился о том, чтобы их тела были преданы огню. Слуги дочиста отмыли клетку и всю темницу, чтобы подготовить её к приезду новых гостей.