Второе нашествие ченджлингов

Глава

1А.

Они стояли среди колышащейся массы народа, и смотрели, как Кантерлот накрывает купол. Надо признать, несмотря на осознание ужаса того, что они не успели, в глазах большинства можно было прочитать восхищение.

Это действительно было очень красиво. Потрескивая, гигантская сфера, взметнувшаяся почти на пятнадцать километров ввысь, медленно охватывала город. Вот она проплыла над башнями Кожевенного квартала, окрашивая их стекла в малиновый цвет, и устремилась дальше, сюда, к Окраинам.

Было очень тихо. Взгляды стоящих вокруг медленно опускались по мере того, как падал, дрожа, край купола. В последние секунды он был насколько близко к пропусному пункту, что, казалось, только протяни руку — и ты коснешься этого перетекающего малинового марева… Наконец, глухой хлопок, разнесшийся по городу, ознаменовал полную изоляцию Кантерлота от внешнего мира.

Этот звук будто вывел окружающих из оцепенения. Сразу заговорили сотни ртов и заголосили тысячи глоток. Толпа хлынула сквозь блокпост, едва не затоптав еле успевших отскочить офицеров, и через какие-то пару сотен метров уперлась в монолитную стену барьера, сквозь которую еще были видны полные растерянности и ужаса лица тех, чьи родственники и любимые остались по ту сторону, в изолированном городе. Многие бросились к несчастным таможенникам, требуя снять купол хотя бы на полчаса, хоть на десять минут, а те не могли ничего сделать, и не обошлось бы, наверное, без кровопролития, если бы не прибывший навести порядок отряд королевский стражей. При виде этих закованных в желтую силовую броню ходячих танков все как будто очнулись, и начали медленно разбредаться по домам. Пошли домой и они с Декки.

1В.

-Ваше Высочество! Ваше Высочество! — пыхтя, связной ввалился в покои принцессы, даже не удосужившись постучать. Встретив удивленный взгляд Селестии, он опомнился, и, кланяясь, хотел было ретироваться, чтобы войти как подобает, но принцесса остановила его.

-Все подтвердилось? — спросила она.

-Простите, Ваше высочество, ваш комм не отвечал… Все куда хуже, чем мы предполагали. Наши оценки не были и приблизительно верными…

— Сколько? — прервала принцесса тараторящего пони.

— Меньше полутора дней. Никакой недели. Их очень много. Дальние посты уже перестали отвечать, сейчас мы спешно размораживаем станции на орбите, начинаем эвакуацию. Но мы не успеваем…

-И, конечно, идут они опять сюда, в Кантерлот?

— Судя по вектору, да. — кивнул связной. — Не знаю, что им нужно именно здесь, ведь есть гораздо более слабо защищенные города…

В глазах принцессы мелькнуло что-то неуловимое.

-Действуйте, как и намеревались. — помолчав, ответила она. -Ничего лучше мы все равно сделать не сможем.

Кивнув, связной уже хотел бежать обратно, но вдруг остановился.

-А… а что будете делать Вы? — спросил он, сам удивляясь своей наглости.

-Я? — удивилась Селестия. — А что могу я?

Развернувшись, она пошла к огромному окну, занимавшему всю стену целиком.

— Боже, как же все это все-таки несправедливо и глупо…

Она так и не обернулась, ведь никому не стоит видеть, как плачут правители.

1Б.

При виде их, возвращающихся обратно в усадьбу, отец помрачнел. Он все понял без всяких расспросов, а потому просто обнял всхлипывающую дочь, поблагодарил служанку, сумевшую уберечь малышку в давке, и пошел готовить из своего арсенала убежище. Как и все Стражи, свое оружие и броню он имел право хранить в шаговой доступности, при условии обеспечения должного уроня безопасности. Толстенная дверь, ведущая в крошечную подвальную комнатку арсенала, была способна выдержать очень многое.

Город будто вымер. Обычно многолюдные проспекты и оживленные дороги лишь изредка теперь оглашались голосами прохожих и ревом каров. Все старались провести побольше времени с семьей, с родными и близкими. Не были исключением и они с отцом.

Раньше каждое утро Силки, встав, выходила на террасу перед домом, где ее уже ждали отец с Декки. Они вместе завтракали, после чего отец уходил на службу, и они со служанкой оставались одни, предоставленные самим себе на целый день. Но сегодня все было не так. Сегодня Декки отпросилась проведать своих старых родителей, тоже оставшихся в городе, и они были целый день с отцом вместе. Говорили, смеялись, играли, делали все то, что не могли обычно себе позволить из-за напряженного графика службы стражей. Это было так замечательно, что как-то даже забывалось, что, собственно, должно произойти в течение следующих десяти-пятнадцати часов. На ночь отец, обычно ложащийся спать гораздо раньше, прочитал ей ее любимую сказку. Спать они легли вместе, и дочь, уютно устроившись под теплым боком, крепко уснула.

2Б.

Контрольная комната штаба, обычно абсолютно пустынная и обесточенная, сейчас напоминала улей. Повсюду что-то моргало, сновали бесчисленные командиры и тактики, перекрикивая друг друга, отдавали команды операторы. Гринни собрался с духом, и нырнул в весь этот хаос, расталкивая всех вокруг.

Тотчас же на него гвалтом со всех сторон навалились отрывки каких-то сообщений и донесений. «… ну так держите, мать вашу, вам что, обьяснять надо, что будет, если..»...«… выдвигаться по улице дальше, там встретите..»… «… спецотряд, высланный во дворец, на связь не выходит..». Единорог мысленно присвистнул. Если уж штабисты не могут вытащить из горячей зоны даже принцесс, то дело — совсем дрянь… Впрочем, принцессы вполне могут о себе позаботиться сами.

Протолкавшись через особенно плотную группу, обсуждавшую что-то о прорыве на северном направлении (коренастый, похожий на бочонок, пони с нашивками капитана что-то настолько громко доказывал остальным, что умудрялся перекрикивать даже царящий тут общий гвалт), Гринни наконец выбрался к своей цели — командному терминалу номер три. Все уже собрались, и ждали только припозднившегося единорога.

Не тратя время на приветствия, Гринни взял быка за рога.

— Сэр, они прут с Десятой на Солнечный проспект. — сказал он, тыча в карту на терминале. От прикосновений по дисплею расходились радужные круги. — Большие силы, около полутора тысяч особей. Там у нас есть части второго Кантерлотского и несколько стражей, но это только видимость. У них в строю остался дай бог каждый десятый. А еще там у нас около двух сотен не успевших эвакуироваться гражданских.

Повисло тяжелое молчание. Впрочем, учитывая царящий вокруг гвалт, драматизма оно не прибавило.

-Что мы можем сделать? — спросил наконец коричневый жеребец в пестром городском камуфляже — представитель пехотного гарнизона.

-Ничего. Любая попытка перевести часть сил из соседних направлений приведет к немедленному прорыву. Они и так едва держатся. Но проблема в том, что если мы ничего не сделаем, то гору трупов и прорыв уже на нашем направлении мы получим гарантировано. Надо ли говорить, что в этом случае они зайдут остальным направлениям в тыл, и как минимум квартал, а то и целый район будет потерян?

-А резервы?

-Задействованы на направлении Лунная-площадь Щедрости. Правда, есть еще запас на западе города, но про него можно забыть. По воздуху они не доберутся, а пешком не успеют. У нас есть всего около получаса передышки, потом на них попрут.

Собравшиеся за терминалом переглянулись.

-Надо сообщить верхушке, что у нас намечается ЧП. — устало потерев морду, подытожил представитель ВВС. -Большое ЧП.

-Они в курсе. Нам дан полный карт-бланш.

Все задумчиво уставились в карту, будто ища в периодически пробегающих по ней линиях выход из положения.

— Сколько они продержатся? — прервал наконец молчание «пехота».

-Час, может, чуть больше.

— Тогда скажите им оставить небольшое прикрытие, оставить все тяжелое вооружение, и пусть остальные выводят гражданских. Здания за собой взорвать в направлении улиц, перекрыть все проходы, где твари могут быстро зайти нам в тыл.

Все удивленно уставились на пехотинца.

— Я знаю, что это не выход. — ответил он на незаданный вопрос. -Но это даст нам время подтянуть резервы, и спасти тех бедолаг, которые оказались там, в самом пекле.

«Ввс» и штабист переглянулись.

-Да нет, это как раз выход. Учитывая то, что мы знаем… — сказал наконец предствитель Штаба. -Но вы понимаете, что те, кто останутся — обречены?

— Надо быть идиотом, чтобы этого не понимать. Но других вариантов я не вижу. — «Пехота» вздохнул, и взглянул на штабиста. — Пожертвовать малым, чтобы спасти большее… Так, кажется, вы работаете?

— Да, именно так мы и работаем. — Кивнул тот, и повернулся к Гринни, — Немедленно передайте решение тем парням. И пусть… пусть оставят добровольцев.

3А.

Сигнал прозвучал посреди ночи. Серый металлический браслет, который отец никогда не снимал, пронзительно пищал и вибрировал.

-Спускайся вниз, ко мне! -крикнул отец, вскакивая с кровати.

Когда через несколько минут Силки, протирая глаза, вышла на лестницу, отец уже закончил одевать броню, и ходил по комнате, разогревая сервомоторы. Дочка с восторгом поглядела на него. Броня сверкала, шумела, что-то в ней постоянно шелкало и переключалось. На кирасе было размашисто намалевано изображение льва. Шлема еще не было видно, ведь он всегда пугал Силки, напоминая ей морду какого-то страшного сказочного чудовища. Увидев, что дочь спустилась, страж, мотнув головой, отпер дверь арсенала, и они зашли в импровизированное убежище.

Да, отец тут поработал на славу. Металл стен покрыли уютные ковры, тут же обнаружились пропавшие из гостиной кресло и диван. В углу были разложены коробки с игрушками, экран, а у дальней стены стоял холодильник. Отец, подскочив к терминалу, набрал что-то, и, удовлетворенно кивнув, подошел к дочери.

— Я запрограммировал… в общем, дверь сама откроется через неделю. Ровно через семь дней, запомнила? К тому времени все уже должно закончиться, а ты эти дни спокойно проведешь тут. Я все подготовил… в холодильнике есть куча продуктов и всяких сладостей, так что…

-Папа… — шепнула Силки.

Страж быстро подошел и осторожно прижал к себе дочь.

— Все хорошо, малышка. Прости меня, что приходится уходить, но иначе — никак… Тут ты будешь в безопасности. Помни, главное- никому не открывай дверь! Пусть будет стучаться кто угодно- дядя Филти, Декки, даже если это буду я, неважно. Запомнила? Ну и молодчина. И, если услышишь что-то сверху, старайся ни о чем не думать, и не бояться. Страх может их привлечь.

Еще раз крепко обняв Силки, отец выпрямился, и, хлопнув по сенсору, быстрым шагом вышел из импровизированного бункера. Дверь начала медленно закрываться.

3Б.

Шарп глядел на сгрудившихся под навесом кафе пони. Большинство сейчас разбрелось по первым этажам брошенных домов, но некоторые упорно держались поближе к пехотинцам, видимо, думая, что так будет безопаснее. Они не знали, что делать. Идти через город, пусть даже и частично удерживаемый королевскими войсками, без оружия — было верным самоубийством. К большим вооруженным скоплениям просочившиеся через кордоны ченджлинги не совались, но одиночка или безоружный был обречен.

Шарп с тоской поглядел в небо, где все еще таяли розовые обрывки купола. Все было глупо и бессмысленно. Дурацкое поле не спасло в древности, не спасло оно и сейчас. Есть ли у нас вообще шанс выстоять без Элементов?

Ответов на вопросы не предвиделось, зато от пункта связи подбежал молодой единорог с лычками лейтенанта, и, быстро поклонившись, доложил:

-Сэр, Штаб на связи. Говорят, новые приказы.

-Переключите на меня канал.

Единорог кивнул, и умчался к аппаратуре. Через минуту в шлеме зазвучал голос штабиста, а еще через три Шарп объявил общий сбор. Это было необязательно, но он считал, что говорить такое нужно, глядя в глаза.

4А.

Она сидела взаперти меньше полутора суток, хотя казалось, что прошла уже целая вечность. Время растягивалось, как резина, и, если бы не часы, Силки бы совершенно потеряла ему счет.

Страх замкнутого пространства, который в первые часы мучил ее, быстро сменился ужасом, когда земля под ногами дрогнула, а затем начался такой гвалт, что его не не могли заглушить даже толстые стены убежища и бронированная дверь. Едва слышный треск стрельбы, казалось, слился в одну непрекращающуюся тихую трель, периодически заглушаемую глухими ударами взрывов. Силки сидела в углу комнаты, зажав уши. «Это неправда. Это не со мной. Я сейчас не здесь, я в деревне, а это все мне снится» — твердила она, пытаясь заглушить прорывающуюся сквозь зажатые уши канонаду. А потом все постепенно стихло, и наступила странная тишина.

4Б.

Он стоял перед сгрудившимися вокруг баррикад сорока двумя пехотинцами — всеми, кто смог прийти, чтобы не ослабить оборону направления. Остальные были на вышках, но и они прекрасно слышали командира через внутреннюю связь.

-Только что со мной связался Штаб. -начал Шарп. -На нас идет большая группа тварей. Очень большая. Нам приказано вывести бедолаг из красной зоны в желтую, после чего, перегруппировавшись с западным резервом, занять оборону на три километра южнее.

— Но, сэр, кто будет прикрывать наше направление, пока нас нет? — перебил его дюжий пулеметчик с подьеденной кислотой мордой.

— Именно поэтому я и собрал вас здесь. Уходя, мы взорвем здания вокруг, а плавать в нашей реке гады, похоже, не умеют, так что пройти им будет очень непросто. Но не невозможно, а нам понадобится время. А потому… мне нужно шесть добровольцев, которые останутся тут, и будут прикрывать наш отход.

Отряд переглянулся.

— Мы оставим группе прикрытия все установленное тяжелое вооружение, и заведем управление огнем на несколько пультов. Некоторое время это позволит небольшой группе выдавать целый шквал огня, и задержать их. Но… все вы понимаете, что это билет в один конец, ребята.

Оба стража почти одновременно поднялись, показав, что согласны. Это было понятно, Шарп скорее бы удивился, если бы они отказались.

Из его отряда не шелохнулся никто.

-Парни, не заставляйте меня приказывать вам. И подумайте о них. — Шарп мотнул головой в сторону сгрудившихся позади гражданских. — Без нас… без вас, тех, кто останется, они не дойдут.

Первым из строя вышел все тот же пулеметчик с обожженным лицом. Оглянулся, будто ища поддержки, потом сплюнул, и, не говоря ни слова, встал рядом со стражами, глядя на своих товарищей. И что-то странное мелькнуло в этот момент у него в глазах, что-то такое, что будто сняло с оставшихся оцепенение, и заставило вспомнить, кто они, и зачем они здесь.

Усмехнувшись, подобрал с ящика чемоданчик управления и встал рядом с добровольцами оператор автопушек. Вслед за ним вышел один из штурмовиков, из тех, чья семья осталась там, в не сумевшем удержаться северо-западе. Шарп кивнул ему, хоть тот этого даже не заметил.

— Я тут немного занят, -послышался в наушниках голос одного из снайперов, оставшихся на вышках, — но можете внести меня в свой список «героев по заявкам»!

Теперь их было шестеро.

-Есть одна проблема, сэр. — послышался голос оператора. — Я тут прикинул… для управления нашими точками понадобится как минимум семь… добровольцев. Нам нужен еще один.

-Не волнуйся, Эблейз. — ответил Шарп. — Я все это прекрасно знаю. Но больше нам никто не нужен, ведь этим седьмым буду я.

Когда высокие, похожие на вымахавшие до двадцати этажей собачьи будки, здания за их спиной сложились от серии направленных взрывов, а пыль начала оседать, он запустил вперед оставшихся автоминеров, и пошел к своей точке управления. Связь с отрядом уже прервалась, но внутри группы она работала исправно. Тем не менее, наушник молчал до той самой поры, пока до них не дошла волна.

5А.

Когда посреди ночи земля вздрогнула так, что спящую Силки подбросило над диваном, она даже не успела испугаться. Только она попыталась встать, как наверху что-то ухнуло еще раз, сильнее, и ее опять бросило на пол. Зазвенела в холодильнике разбитая посуда, свет моргнул раз, другой, а потом лампы погасли совсем. И, как это всегда бывает, в наступившей темноте резко обострился слух, а потому истошно запищавший в тишине терминал напугал ее до полусмерти.

Дисплей мигал красным, и по нему бежали, стремительно сменяя друг друга, убывающие цифры. Они были разделены на четыре колонки, и Силки поняла, что это отсчет времени. До его окончания оставалось чуть больше трех часов. Но что будет потом, когда истечет последняя секунда?

Силки снова легла на диван, и, положив голову под подушку, чтобы не слышать писка терминала, закрыла глаза.

5Б.

Шарп лежал на вышке, и, раскрыв рот, глядел наверх. Оттуда, с заволоченного дымом и серыми тучами неба, шел первый в этом году снег, вперемешку с дождем. Грязные хлопья и капли, падая, попадали на обожженный язык, и приятно холодили его.

Наверное, нужно было встать, сделать очередную перекличку, опять распределить сектора. Узнать, можно ли еще рассчитывать на Эблейза, или он уже потерял сознание, а, может, и умер от кровопотери. Еще что-нибудь сделать… Все это бессмысленно. Какая разница, если все равно следующий бой будет для них последним. Еще одну атаку им уже не выдержать.

Еще удивительно, как они смогли отбиться в прошлый раз. Когда цинки автопушек опустели, Шарп с остальными взяли винтовки и полезли по вышками, в надежде хоть чуть-чуть уменьшить число тварей, которые будут преследовать их товарищей. И неожиданно для самих себя отбились от очередной волны. Да, теперь их осталось только двое, а, может, он и вовсе теперь уже тут один. Где-то там, внизу, в обрушенной треноге вышки остались лежать связист, снайпер, и тот парень, чьего имени он так и не узнал. А вон те желтые клочья металла — все, что осталось от одного из стражей, пытавшегося их спасти. Куда делся второй, со львом на груди, ни Шарп, ни Эблейз так и не поняли. Исчез, и все тут… Но главное они сделали — дали время на перегруппировку. Выполнили приказ… «Теперь нас ждут только бонусы» — вспомнилась ему цитата из какой-то старой книги. Что-ж, попробуем собрать их побольше.

Крякнув, Шарп приподнялся, и, вскинув винтовку, оглядел дальние улицы. Пусто. И тихо. «Странно это» — подумал он.

-Странно… — прохрипел в наушнике голос Эблейза. -Такое ощущение, что они про нас забыли…

И тут откуда-то из-за далекой дымки разнесся картавящий вой, отдававшийся эхом в пустых улицах, и знаменующий то, что про них наконец вспомнили.

6А.

Силки смотрела, как на дисплее, ставшим с некоторых пор единственным источником света в ее убежище, истекает последняя минута отсчета. За эти часы она успела передумать бесчисленное количество ужасов, которые могут ее ждать в конце, и теперь, наконец, она узнает, что же случится на самом деле.

Десять… девять… восемь…

Силки закрыла глаза. Если это бомба…

Ноль.

Гул, который все время слышался откуда-то из-за стен, и к которому она уже успела привыкнуть, стих. Потом послышался глухой щелчок, и дверь в убежище начала открываться.

6Б.

Их было не очень много. Наверное, около пары сотен, а, может, и меньше. Но на двоих с лихвой хватило бы и трети этой серой толпы, бегущей вдалеке.

Шарп подождал, пока огонек дальномера в прицеле моргнул зеленым, и, наведя на ближайшего ченджлинга, бегущего в первых рядах, плавно нажал на спуск. Того будто разорвало изнутри. Тяжелая винтовка — это не шутки, а с разрывными патронами она и вовсе творит чудеса. Шарп перевел прицел на следующего…

С вышки Эблейза выстрелов не было.

Он стрелял, пока твари, истошно прыгая и маневрируя, не подобрались достаточно близко. Тогда, отложив винтовку, он перешел за разложенный рядом пулемет, уже не особенно целясь, открыл огонь… и ошалело уставился на огромный, метров двадцати в высоту, огненный гриб, выросший посреди прицела. Поглядев на пулемет, потом снова на катающихся по земле, разбегающихся во все стороны врагов, Шарп не сразу догадался посмотреть наверх… и теперь, сорвав бесполезный наушник, по все глаза таращился на невиданное зрелище.

С неба, паля во все стороны и отчаянно отстреливая спасательные капсулы, падал прямо на город неведомо как уцелевший корабль обороны дальних постов.

7.

Этот запах… Силки закашлялась. Гарь была везде, она мгновенно впитывалась в язык, тонким слоем покрыла горло, и, едва дыша, единорожка быстро спустилась обратно в убежище. Глотнув воды, она обмотала вокруг головы полотенце, и только тогда решилась выйти снова и оглядеться.

Дома не было. Впрочем, не было и всех остальных окрестных строений. Насколько хватало взгляда, везде была одна и та же картина — перемолотые в обломки здания, сгоревшие как будто за мгновение деревья.

Даа… то, что ее не похоронило внизу, под грудами битого кирпича, было настоящим чудом. Последний взрыв, видимо, отбросил все обломки, что уже были навалены на вход в ее импровизированный бункер, и только поэтому тут было достаточно чисто. При мысли, что она вполне могла остаться там, внизу, в темноте и тишине, навсегда, заставила Силки вздрогнуть. Она всегда боялась умереть где-то в тесноте, одна, без надежды, и именно поэтому никогда не ходила с отцом в пещеры, хотя он не раз ее звал, утверждая, что это безопасно, и ей там ничего не грозит…

Силки шла по улице, и думала, что совершает самую большую глупость в своей жизни. Отец велел ей сидеть там, внизу… но возвратиться в темноту, в эту страшную пещеру, которой стало убежище, она не могла. Просто не могла. При мысли об этом у нее начинали трястись все поджилки. «Боже...» — думала она, -«Что же я делаю… Тут же, наверное, полным-полно тех ужасных тварей… они же где-то рядом...». И, только тут, затравленно оглянувшись, Силки заметила, что она не одна.

Он лежал на закопавшейся наполовину в землю то ли балке, то ли плите. Надорванный, переливающийся то синим, то зеленым, какой-то весь нечеткий, колышущийся. Периодически в его очертаниях проступали знакомые черты. Мелькнула милая мордочка Декки, пропала, сменилась чем-то желтым. Казалось, ченджлинг никак не мог понять, кем же ему нужно стать, чтобы не быть добитым. Они долго смотрели друг на друга, впавшая в оцепенение от страха Силки, и постоянно меняющий свой облик монстр. А потом ченджлинг заговорил.

Он приподнял голову, оскалился, и из черного проема его пасти понеслись какие-то странные, но на удивление довольно приятные, картавящие звуки. Они обволакивали, тянули куда-то… И единорожка вдруг осознала, что, хоть и не разбирает ни слова, но в голове у нее начинают складываться какие-то образы.

Она видела планету. Другую, со странной фиолетовой травой по пояс, и такими же фиолетовыми деревьями. Титанические арки из блестящего камня, поднимавшиеся выше облаков, все светящиеся, переливающиеся, моргающие, с летающими вокруг них странными кожистыми птицами. Это было очень красиво, хоть и непривычно. А потом все начало меняться.

Что-то произошло. Исчезли птицы. Постепенно бескрайние фиолетовые леса сменились безжизненными пустынями, и лишь гигантские арки все так же стояли посреди них, но уже не такие гордые, скорее… одинокие. А потом исчезло солнце. Просто перестало всходить, и наступила вечная ночь. Пустыни покрылись толстой коркой льда, а в небе, совершенно безоблачном и прозрачном, как стекло, зажглись потрясающие по красоте и размеру звезды. И тогда арки начали взлетать…

Видение внезапно прервалось. Силки упала, а когда очнулась, то увидела, что ченджлинга нет. На его месте была какая-то каша из осколков чешуи, слизи, чего-то еще… единорожку затошнило.

-Эй! -вдруг донеслось откуда-то из-за наваленных впереди обломков. Поднявшись на них, Силки увидела лежащего на покореженных остатках какой-то металлической конструкции единорога-пехотинца. Обе задние ноги его были сломаны и выгнуты под каким-то невероятным углом, а в воздухе он держал огромных размеров снайперскую винтовку, направленную прямо на единорожку. На лице пехотинца боролись боль, настороженность, и надежда.

Мотнув стволом, единорог велел Силки остановиться.

-Ты… настоящая? Наша? — спросил он. -Я еще не видел этих тварей, способных превращаться в детей. Но черт их знает…

Силки смотрела прямо на черный, еще дымящийся, провал дула.

-Эй… так что же? — спросил единорог. — А, хотя… к черту. Я все равно сдохну, а если выяснится, что я застрелил ребенка…

Он отбросил винтовку, и обессилено оперся на обломок. Силки подошла и села рядом.

-Ну надо же… — хмыкнул пехотинец. -Знаешь, ко мне уже приходил мой командир. Молчал, как и ты. Я вышиб ему мозги, и, как высянилось, не прогадал.

-Вы убили… того… на балке…

-Конечно, убил. Что же еще с ними делать? Ты представь, мы таки их сделали! Корабль упал прямо на их скопище, где они там что-то строить начинали, вроде…

-Упал..?

-Да. Оххх… — единорог вдруг схватился за ногу. — Черт, кажется, анастетик кончается. Будь добра… вон там, в подвале, есть резервная станция связи. Если ты туда сможешь пробраться, и она окажется цела, просто нажми большую зеленую кнопку. Это экстренный вызов. Может, они еще успеют… Чертовы твари…

-Твари? — спросила Силки.

-Ну да, кто ж еще… Поспеши, пожалуйста. Охх… болит-то как…

Силки молча встала, и пошла к развалинам.