Exter
Глава 39
Что же такое смерть? Немногие из нас всерьёз задумываются о том, что же это такое. Чаще всего мы суеверно избегаем не только разговоров, но и мыслей о смерти, потому что тема эта кажется нам очень уж безрадостной и страшной. Но как бы парадоксально это ни звучало, только лишь вглядываясь в лицо смерти, мы начинаем любить жизнь и понимаем её истинную ценность. Ведь каждый жеребёнок с малых лет знает: «Жизнь — это хорошо, а вот смерть… смерть — это не знаю что, но точно что-то плохое. Такое плохое, что об этом лучше даже и не думать». Пусть мы взрослеем, учимся, приобретаем знания и опыт в различных областях, но наши суждения о смерти остаются всё на том же уровне — уровне маленького жеребёнка, который боится темноты.
Страх смерти заложен в нас биологически, он является частью врождённой формы поведения любого живого существа — инстинкта самосохранения. Благодаря этому инстинкту мы в случае опасности предпринимаем все возможное, чтобы её избежать, спастись.
Но неужели мы боимся смерти только из-за того, что это означает конец нашей жизни и нашего жизненного пути? Конечно же страх умереть всем понятен и логичен, но больше всего нас пугает не сама смерть, а неизвестность.
Причина страха смерти в том, что мы не знаем, что нас ждёт после смерти. Неизвестность страшит всегда, так же как маленького жеребёнка страшит темнота, потому что он не знает, что в ней находится.
Именно так я всегда и рассуждал. Страх перед смертью и неизвестностью никогда не покидает нас, но ради самих себя, ради спокойной и мирной жизни мы стараемся не задумываться об этом, живя сегодняшним днём. Но теперь, когда я умер, это было уже неважно. И сейчас мне должна будет открыться тайна того, что же происходит с нами после того, как наша жизнь обрывается и тепло в наших телах затухает.
— Где это я? — это был первый вопрос которой я задал сам себе стоило мне открыть глаза и увидел потолок какой-то комнаты.
Встав с кровати и слегка оглядевшись, я к своему искреннему удивлению осознал, что нахожусь в доме своих родителей, причём в своей же комнате. Сначала я, конечно, сомневался, но осмотревшись ещё раз и повнимательней приглядевшись к мелочам, я полностью убедился в этом. Правда мне почему-то казалось, что в моей же комнате что-то было не так.
Хотя сейчас меня больше волновали другие не менее важные вопросы. Например, как я здесь оказался? Но задавшись этим вопросом, я не смог найти на него ответа. Но ещё страннее было то, что я не помню, как я сюда приехал. Почему я в Хувсвилле? Неужели мы с Твайлайт вновь приехали погостить к моим родным?
— Так, стоп! А где Твайлайт?!
Этот вопрос подобно спичке ярко вспыхнул в моей голове, и я испуганно оглядел комнату ещё раз. Но моя комната не была настолько велика, чтобы где-то спрятаться. Довольно широкая кровать, пара тумбочек, небольшой столик и шкаф — вот и все удобства моей комнаты. Разумеется, в такой тесноте спрятался было попросту негде, поэтому логичнее всего было предполагать, что Твайлайт сейчас внизу, возможно, вместе с моей семьёй.
Спустившись вниз, я учуял дивный и слабый запах выпечки, который я мог бы узнать где угодно. Так могут пахнуть лишь фирменные пироги моей мамы, которые славились на весь наш славный городок. Я думал, что зайдя на кухню, я вижу своих родителей вместе с Твайлайт, но как только я зашёл внутрь, моему взору предстало настолько удивительная картина, что мне даже показалось, что я сошёл с ума.
— Да быть этого не может! — произнёс я, смотря на то, как моя мама готовила тесто для своих пирогов вместе... вместе... со мной.
Я сам не мог в это поверить, но рядом с моей мамой действительно стоял я, только маленький я. И судя по моему возрасту, мне было около четырёх, то есть ровно столько, когда я впервые попал в Эквестрию.
— Ой, золотце моё, будь аккуратнее, — улыбнувшись произнесла мама, глядя на маленького меня. — Ты же весь перепачкался в клубничном варенье, — и взяв со стола тряпку, стала аккуратно вытирать мне лицо.
— Но оно такое вкусное, — произнёс он.
— Я понимаю, но если ты съешь всё варенье, то тогда нам нечего будет добавить в наши с тобой пироги и мы не сможем их испечь, — поучительно произнесла единорожка.
Почему я всё это вижу? Почему вся эта ситуация казалось такой знакомой? Словно я уже где-то это видел? Почему они не замечают меня, будто я какое-нибудь приведение? Всё это похоже на какой-то...
— Сон! Точно, это всё должно быть только сон. Один сплошной крепкий сон. Или всё же нет. Скорее всего, это очередное воспоминание, но необычное, — сказал я, поближе подойдя к своей маме и маленькой копии себя.
Пока наконец меня словно не ударило током, и я неожиданно вспомнил. Это действительно было не обычным воспоминанием. А одним из самых счастливых, приятных и тёплых в моей жизни. Это день, когда моя мама впервые показывала мне, как именно она готовит свои фирменные пироги, а я захотел ей помочь. Я очень любил ей помогать, ведь так я мог быть рядом с ней, с той, что воспитала меня как родного сына.
— А это что ещё за шум? — спросил я самого себя, развернувшись лицом к небольшой кладовке, находившийся у нас на кухне. — Звук идёт отсюда, — и приложил ухо к двери. — Словно вода течёт, но откуда в нашем чулане может быть вода?.. — и, открыв двери, я на несколько секунд просто потерял дар речи. — Звук воды.
Открыв двери, я каким-то чудом оказался в нашем городском парке прямо напротив главного фонтана. А обернувшись назад, я с удивлением обнаружил, что моя кухня и, собственно, весь мой дом попросту исчезли. Словно открыв двери, я переместился из одного места в другое.
Что же это такое? Это не было сном, в этом я был уверен, но я никогда не мог переходить из одного воспоминания в другое — или всё это было чем-то иным? С таким явлением я раньше ещё не сталкивался. Обычно, когда я видел воспоминание из своего забытого прошлого, то когда наступал его конец, я сразу просыпался.
Но эти воспоминания были связаны с моей жизнью в Эквестрии. Радовало лишь то, что эти воспоминания были, пожалуй, самыми счастливыми в моей жизни. Воспоминания, которые всегда могут согрет твою душу и сердца то частичкой тепла которую они в себе сберегают. Воспоминания, которые так и хочется видеть снова и снова.
— Как сказал один мудрый человек. Воспоминание — это единственный рай, из которого мы не можем быть изгнаны. Я думаю, в жизни каждого человека, наверное, найдутся минуты, с воспоминаниями о которых он не захочет расстаться.
— Привет, Натан, рад тебя видеть, — произнёс я, обернувшись и увидев уже знакомого мне человека.
— Ты не удивлён меня здесь увидеть? — спросил он.
— Конечно же удивлён, но признаться честно, мне бы для начала хотелось бы понять, где это «здесь»? — спросил я, подойдя к нему.
— Ты ещё не осознал того что с тобой произошло? — спросил он.
— А что со мной произошло? Я думал, что мне снится обычный сон, но теперь я, похоже, вновь смотрю на свои воспоминания, — но увидев лицо Натана, я понял, что был не прав. — Так значит, это не воспоминания.
— Нет, Вадим, это воспоминания. Но скорее всего, в глубине своей души ты, вероятно, уже всё понял, но сама душа, как и разум, не хотят принять этого
— Принять что? — непонимающе спросил я.
— Попытайся напрячь свою память и вспомнить, что же с тобой произошло.
— Я уже пытался, и там нечего вспоминать.
— Порой чтобы вспомнить что-то, нужно действительно этого захотеть, а не только попытаться, и сейчас это и вправду очень важно, — сказал Натан.
— Хорошо, я попытаюсь ещё раз, — произнёс я и, присев неподалёку на одну из лавочек, вновь начал погружаться в глубины своей памяти, пытаясь найти то, что она может от меня скрывать.
А затем волна воспоминаний нахлынула на мой разум. Кристальная империя, встреча с принцессами, опасения и предупреждения о новой угрозе для Эквестрии, возвращение Тирека из Тартара, предательство Дискорда, попытка спасения своих друзей, битва с Тиреком, призыв древесных волков, моё ранение, плачущий взгляд Твайлайт, её нежный поцелуй, а затем...
— Моя смерть, — произнёс я подобно приговору. — Так значит, я умер. И где же я теперь, Натан? Что это за место?
— Это место я бы назвал тропой, тропой твоих воспоминаний. Считается, что перед своей смертью у тебя проносится вся твоя жизнь. Во всяком случае я так считаю. Ведь у меня было то же самое, когда я погиб.
— Получается, вот и всё, это конец, — произнёс я, подойдя к Натану.
— Я этого не сказал, — ухмыльнувшись произнёс он.
— Но ты ведь сам сказал...
— Я не говорил, что ты умер. Я сказал, что твоя жизнь проносится перед глазами перед твоей смертью. Поэтому ты ещё не совсем мёртв, а значит, у тебя всё ещё есть надежда, — сказал он.
— Какая у меня может быть надежда? Что ты предлагаешь мне сделать? Да и что я могу? Или у тебя есть какая-то идея? — спросил я глядя на него.
— У меня нет, но у моего друга, думаю, есть несколько обнадёживающих слов для тебя, — улыбнувшись произнёс он.
— У твоего друга? Кого ты имеешь в виду? — удивлённо спросил я.
— Думаю, он имеет в виду меня, Вадим, — раздался ещё один голос позади меня, и, быстро обернувшись, я замер от удивления.
— Себастьян?! — поражённо воскликнул я при виде своего родного брата.
— Здравствуй, братик, рад тебя наконец-то увидеть, — произнёс он, подойдя ко мне и заключая меня в свои крепкие объятия. — Надо же, как ты повзрослел, а каким ты вырос — просто невероятно. Ты даже ростом немного больше меня. Как ты думаешь, Натан?
— Ну, думаю, всего на несколько миллиметров, — ответил он улыбнувшись.
— Но как?! Как это возможно?! Ты же не мог здесь оказаться?
— Я появился здесь по той же причине что и Натан. Ты видишь его, так как часть твоих наноботов принадлежали ему и синхронизировались с его телом и, так сказать, жизненной энергией. Это лишь моё предположение, но скорее всего, это каким-то образом образовало между вам некую связь.
— Узнаю Себастьяна, всегда говорил много непонятных и заумных вещей. Но честно признаться, твой брат был таким всегда, — улыбнувшись, произнёс Натан, положив руку на его плечо.
— Да, я тоже приходил к такой же теории, и вполне возможно, я смог видеть и говорить с Натаном не только благодаря связи между нашими наноботами, но и благодаря магией Эквестрии, которая с течением времени наполняла моё тело. Но как я сейчас вижу тебя — вот чего я не могу понять, — сказал я.
— Всё элементарно, дело в том, что в твоём теле находятся также и мои наноботы, — сказал Себастьян. — После гибели Натана я испытывал некоторые новые способности на себе, не желая подвергать опасности чью либо жизнь. Но тестировал я только те проекты, которые бы не навредили организму, хотя в моём случае, учитывая мою болезнь, это было неважно. А потому в тот самой день введённые в твой организм наноботы содержали часть тех, что были взяты из моего организма. Но дело в том, что их гораздо меньше, поэтому думаю, наша с тобой связь не была настолько прочной, как между тобой и Натаном.
— Я до сих пор не могу поверить, что это и вправду ты. Я не думал, что когда-нибудь смогу с тобой увидеться, — сказал я.
— Я тоже очень рад тебя увидеть, Вадим. К сожалению, при таких неприятных обстоятельствах. Лучше бы мы с тобой не встретились, но сейчас ты не оказался бы здесь, — сказал мой брат.
— Интересно, а почему сейчас связь между вами возросла? — спросил Натан.
— Думаю, из-за крайне сильного эмоционального потрясения и того, что произошло с его телом. Да и вполне возможно, что та самая магия в его теле возросла, тем самым усилив нашу с ним связь, — предположил Себастьян.
— Как думаешь, сколько у нас времени? — спросил Натан.
— Времени? Разве нам теперь есть куда торопится?! — печально ухмыльнувшись, спросил я.
— Просто поверь мне на слово. Я объясню тебе всё чуть позже, а пока, раз уж у нас есть такая возможность, я хотел бы поговорить с тобой, — сказал Себастьян.
— Знаешь, я никогда не думал, что мы с тобой встретимся, — сказал я.
— Наша жизнь полна различных неожиданностей. Порой она преподносит тебе сюрпризы, которые ты никак не ожидаешь.
Себастьян был прав. Встретиться с ним действительно было сюрпризом которого я никак не ожидал. Мы разговаривали о многом. Он интересовался моей жизнью, а я его. Мне было интересно узнать, как жил мой брат и каким собственном он был человеком. Но рассказ о его жизни дал мне понять, что его судьба была не столь радужна, как у меня в Эквестрии.
Попав в Эквестрию, я обрёл семью, друзей и свою любовь. Мой брат же был лишён этого. Конечно же, наши родители заботились и любили его, но после их смерти он потерял всё это, а вместо этого получил огромную ответственность, взяв надо мной опеку. А узнав о том, что он болен смертельной болезнью, стал бояться, что со мной будет. Он боялся не за свою жизнь, а за жизнь своего младшего брата.
Но вскоре, поняв, что нашему родному миру грозит гибель, он полностью посвятил себя разработке наноботов и той самой капсулы, что перенесла меня в Эквестрию. Я понял, что несмотря ни на какие трудности и преграды он до самого конца, до последнего своего вздоха оставался любящим старшим братом.
— Мне так жаль, что вас не было со мной Эквестрии. Я бы очень хотел познакомить вас со своей семьёй, — грустно произнёс я.
— Не расстраивайся, Вадим. Мы с Себастьяном понимали, на что идём, и сами выбрали свой путь. Я ведь понимал, что эта миссия, на которую я согласился, могла стоить мне моей жизни, — сказал Натан.
— Тогда почему же ты согласился? Ты ведь мог отказаться от неё. Зачем было соглашаться? — спросил я.
— По той же причине, по которой ты вступил в бой с тем существом. Я не мог оставить своих друзей. Для каждого в своей команде я был не только командиром, но и верным другом. Они знали, что, несмотря ни на что, я не оставлю их в беде и, если потребуется, отдам за них свою жизнь.
— Натан прав, Вадим. Человек волен сам выбирать свой путь и строить свою собственную судьбу. Порой на нашей дороге жизни могут возникать различные преграды и препятствия, но тебе решать — пройти через них, отступить или найти иной путь. Но несмотря ни на что, у нас всегда есть выбор!
— Почему же ты не выбрал пойти со мной? Я понимаю, ты был болен той болезнью, что убивала тебя, но ты ведь, наверно, мог спастись вместе со мной. Почему же ты этого не сделал? — спросил я, глядя на своего брата.
— Если признаться честно, то я боюсь боли, Вадим. Я очень сильно её боюсь. Со временем, когда моя бы болезнь начала прогрессировать, она бы стала вызывать у меня сильнейшие боли, которые мне даже страшно представить. А так я погиб очень быстро. Я понимаю, что, возможно, это немного эгоистично с моей стороны оставить тебя одного, но не знаю почему, но я верил, что с тобой всё будет хорошо.
— Я понимаю, Себастьян, и не держу на тебя зла, ты и так много сделал для меня, — сказал я, улыбнувшись своему брату.
— К тому же, я не хотел, чтобы ты испытал ту невыносимую боль потери близкого человека. Поверь, я знаю, о чём говорю. Когда умерла наша мама, это было ужасно больно, а затем умер и наш отец, и боль стала ещё сильнее. Та душевная боль утраты дорого тебе человека словно сжигает тебя изнутри, и кажется, что она никогда не покинет тебя. Я бы не хотел, чтобы ты испытал подобное, спасись мы с тобой вместе, — произнёс Себастьян.
— Как же ты с ней справился? — спросил я.
— У меня ведь всё ещё был ты. Забота о тебе легла на мои плечи, что помогло мне заботь об этой боли. Я знал, что в этом мире у меня ещё есть дорогой и близкий мне человек, о котором мне теперь нужно заботиться, — улыбнувшись, произнёс Себастьян. — К тому же, заботясь о тебе, я только и думал, как бы хоть немного вздремнуть. Ты так плакал, что у меня уши вяли, и я заматывал их скотчем, чтобы не сойти с ума от твоего детского плача и крика.
— Я сам нянчился со своими сёстрами и братом. Каждую ночь я сидел у их колыбели и приглядывал за ними, чтобы если они вдруг проснутся, я мог вновь уложить их спать чтобы мама и папа как следует отдохнули. Так что поверь я тебя прекрасно понимаю. Но в те минуты, в те моменты своей жизни я был счастлив, глядя на их беззаботные маленькие лица, — сказал я.
— Я прекрасно тебя понимаю. То же самое ощущал я, качая тебя в твоей колыбельке по ночам, — сказал Себастьян.
— Знаешь, Вадим, раз уж мы с Себастьяном здесь, то возможно, у тебя есть к нам какие-то вопросы? Вопросы, которые ты мог задать только мне или своему брату, — сказал Натан, глядя на меня.
— Ну, я даже как-то не знаю. Раньше у меня в голове крутились тысячи вопросов, но признаться честно, сейчас я даже не знаю, что и спросить. Я никогда не думал, что смогу получить ответы на эти вопросы, а потом я понял, что они не так уж и важны. Ведь теперь моим родным домом была Эквестрия, — задумавшись, произнёс я, глядя на них.
— Ну, возможно, тебя интересует что-то не связанное с нашим миром, Вадим? — спросил Себастьян, переглянувшись с Натаном.
— Вадим, — вылетело из моих уст моё собственное имя, и я тут же вспомнил. — Если подумать, то я как-то задумывался над одним, как мне кажется, интересным вопросом. Почему меня назвали Вадимом, и, собственно, почему твоё имя Себастьян? Я, конечно, не знаю точно, но мне почему-то кажется, что это довольно разные имена.
— Тут ты действительно прав, братишка. Наши имена различны словно огонь и вода и принадлежат к разным культурам, — произнёс Себастьян.
— К разным культурам? — спросил я.
— Понимаешь, всё дело в том, что на нашей планете хоть из разумных существ жили только люди, мы все были довольно различны, — начал Натан.
— В каком это смысле? — непонимающе спросил я.
— Натан хочет сказать, что на нашей планете все люди были поделены между собой. На различные нации, страны, религии, культуры, а некоторые даже на субкультуры, — пояснил Себастьян.
— Наш мир не был похож на тот, в котором оказался ты. Как ты сам видел из моих воспоминаний, несмотря на то, что мы все принадлежали к одному виду, между людьми постоянно были конфликты, войны и распри.
— Я не думаю, что стоит об этом говорить, Натан, — укоризненно произнёс мой брат, искоса взглянув на своего друга. — В общем говоря, наши с тобой родители, братишка, были из разных стран, из двух различных государств, так сказать. Мне рассказывали, что они встретились для работы над одним важным проектом. Их коллеги говорили, что они различны, словно огонь и вода. Я даже слышал, что кто-то говорил, что первое время они даже терпеть друг друга не могли. Между ними не было ничего общего, кроме одного. Страсти к науке.
— Но порой нам хватает даже этого, чтобы сблизиться с кем-то, — сказал Натан.
— Действительно, страсть к науке сблизила наших родителей, и неприязнь друг друга постепенно сменилась взаимным уважением, а затем они начали ощущать нечто большее. Начали ощущать некое притяжение, которое, как потом оказалось, было любовью. Они сами и не заметили, как полюбили друг друга, а затем спустя какое-то время они поженились и, как я знаю, спустя полтора года на свет появился я, — улыбнувшись произнёс Себастьян. — Как мне потом рассказала мама, у них с папой был небольшой уговор. Что для первого ребёнка имя выберет она, а для второго уже наш отец. Но из-за того, что они были из разных стран, так и получилось, что у нас с тобой настолько различные имена.
— Так же было и с моими родителями. Но только они решили, что вместе подумают и выберут для меня имя. Правда я так и не удосужился спросить их, почему же меня назвали Натаном. Хотя, если признаться, я никогда на это не жаловался. — сказал он.
— По иронии судьбы ты стал первым, кто протестировал наноботов, причём в боевых условиях, — усмехнувшись произнёс мой брат.
В этот самый момент я увидел, что пространство вокруг нас начало покрываться серебряной пеленой, как тогда, когда я использую свою невидимость, покрывая своё тело аналогичной серебряной жидкостью. А затем я каким-то образом ощутил странный импульс, который стремительно разносился вокруг нас.
— Что это ещё было? Что это такое? — спросил я осматриваясь вокруг.
— Похоже, что началось, — произнёс Натан, тоже осмотревшись вокруг. — Признаться честно, я не думал, что у тебя получится.
— Признаться честно, я тоже, — сказал Себастьян.
— Ребята, я, конечно, извиняюсь, но, может, вы хоть немного просветите меня, что сейчас здесь происходит? — спросил я, взглянув на них серьёзным взглядом.
— Как бы так сказать, — неловко начал Натан. — Понимаешь, всё дело в том, что ты ещё не погиб, Вадим
— Как это так? Мои наноботы полностью отключены из-за электрического разряда, которым меня поразил Тирек, к тому же раны, нанесённые в бою с ним, были смертельными, я в этом полностью уверен, — сказал я.
— Дело в том, что я не зря спросил тогда, сколько у нас времени. Человеческое тело и организм — удивительная вещь, братишка. Особенно поражает то, что руководит нашим телом, а именно наш мозг. Даже несмотря на весь технологический прогресс нашего мира учёные не смогли раскрыть и половины его тайн, — сказал Себастьян.
— Как я знаю, ученные смогли доказать, что человеческий мозг продолжает функционировать какое-то время даже после смерти человека, — сказал Натан.
— Говорят, что даже наше сознание умирает не сразу. Словно давая человеку шанс спастись, когда это необходимо. Я серьёзно задумывался над этим. И мои размышления привели к самой последней и особой способности моих наноботов. Способность, что может восстановить повреждённые участки тела и вновь воскресить своего носителя, — произнёс Себастьян, взглянув на меня.
— То есть то, что сейчас происходит, это ещё одна способность наноботов? — спросил я ещё раз осмотревшись вокруг.
— Моя последний проект. Который я назвал проект «Феникс».
— Когда я ещё был жив, твой брат только задумывался над этим проектом, и, признаться честно, я скептически отнёсся к этой идее, считая её невыполнимой. Но сейчас я надеюсь, что я сильно ошибался.
— Но ведь мои наноботы отключены из-за электрического разряда, они будут неактивны как минимум ещё пару часов, как же они помогут мне? — спросил я.
— Именно для такого экстренного случая я разработал в наноботах особый запасной регулятор. Он перезагружает и активирует проект «Феникс», как только почувствует критическое состояние тела своего носителя. Понижение уровня кислорода и температуры, остановка сердца, замедление кровообращения и активности мозга. Наноботы вновь активируются и начинают экстренную реанимацию, — произнёс Себастьян, и его лицо слегка помрачнело.
— Но ведь есть небольшое «но», которое ты не договариваешь, ведь так? — спросил я, взглянув своему брату в глаза.
— Боюсь, даже несмотря на то, что процесс начался, это не означает, что он завершится удачно, — со всей серьёзностью произнёс мой брат. — С этой способностью было очень много затруднений и проблем, и главная сложность была в том, что я даже не мог её протестировать.
— Но ведь шанс на то, что они смогут оживить его и исцелить его тело всё-таки есть? — спросил Натан.
— Шанс есть всегда, но я не знаю хватит ли у них мощности для этого. Как я сказал ранее, я не мог протестировать эту способность, поэтому я не буду тебе врать, братишка, — и Себастьян положил руку мне на плечо. — Я не знаю, сможет ли эта способность помочь спасти тебя.
— То, что проект «Феникс» активировался уже хорошо, Себастьян. Твои наноботы никогда не подводили ни меня, ни твоего брата. Так что я не буду сомневаться в тебе, Себастьян, — сказал Натан.
— Я полностью согласен с Натаном. Если бы не твои наноботы, даже не знаю, сколько раз я уже мог бы погибнут в тех лесах, в которых я побывал. Так что я верю, что твои наноботы спасут меня и в этот раз, — сказал я.
— Если у них это получится, то это будет последний раз, когда они смогли помочь тебе, — произнёс мой брат. — В своей лаборатории я рассчитал, что после применения этой способности наноботы полностью отключаться без шанса на их восстановления. Эта способность очень сильно воздействует на их системы, и тебе повезёт если они не отключатся до того, как успеют тебя исцелить. А затем они будут полностью бесполезны, и со временем большая их часть выйдет из твоего организма, а другая скорее всего растворится на питательные вещества.
— Это того стоит. Я готов лишиться всех своих способностей, лишь бы вернуться к жизни, — произнёс я.
Тут я неожиданно ощутил острую боль. Ощущение было таким, словно меня вновь ударила молния, но гораздо сильнее. Это был довольно мощный разряд, и ощущения были не из самых приятных.
— Ничего себе меня тряхнуло, — произнёс я, сильно покачнувшись.
— Вадим, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Натан.
— Вроде да, но меня только что неслабо тряхнуло.
— Похоже, что началось, — произнёс Себастьян, осмотревшись вокруг.
А в следующий миг это вновь повторилось, но в этот раз разряд оказался в разы сильнее предыдущего.
— Что это ещё такое? — спросил я упав на колени.
— Наноботы начали процесс реанимирования. Пытаются вернуть твоё тело к жизни и запустить вновь твоё сердце. Для этого они создают волну электрических разрядов в твоём теле, большая часть из которых направлена на твоё сердце, чтобы вновь запустить его. И думаю, скорее всего, вместе с этим они уже начали процесс лечения твоих внутренних органов и ран, — произнёс Себастьян.
— Это я хорошо почувствовал. Такого мощного электрического разряда мне ещё никогда не доводилось испытывать. К тому же второй разряд оказался куда мощнее предыдущего, — сказал я.
— Тебе нужно приготовится к третьему. Они увеличивают напряжения для того, чтобы вновь заставить биться твоё сердце. Так что наверняка будет ещё больнее, — произнёс Себастьян.
— Надо же, я думал, что мёртвые не испытывают абсолютно никакой боли, — усмехнувшись сказал я.
— Я ведь говорил тебе, что мы сейчас на перепутье между жизнью и смертью. Так что ты ещё не мёртв, а значит, способен чувствовать боль, — сказал Натан.
Осмотревшись вокруг, я заметил электрические разряды, появляющиеся на серебряной поверхности, покрывающей всё вокруг. То тут, то там появлялись новые разряды которые стремительно уносились в этом пространстве куда-то ввысь.
— Было уже два мощных электрических разряда, третий должен быть гораздо мощнее предыдущих. Теоретически он и должен будет запустить твоё сердце, — с надеждой в голосе произнёс Себастьян.
— Должен теоретически?! А если он не сможет? Если этого окажется недостаточно? — с испугом спросил я.
— Тогда боюсь, Вадим, ты присоединишься к нам гораздо раньше, чем мы того хотели, — тихо произнёс Натан.
В этот момент наступила глубокая тишина, нарушаемая лишь звуком электрических импульсов, появляющихся то тут, то там. Их количество стремительно нарастало, говоря о той мощности разряда, которую они собирались выпустить в моё тело и сердце. И настал тот самый момент, когда я ощутил всю мощь этого разряда на себе. Если бы я мог, то наверняка потерял бы сознание от такого электрического удара, но, к моему сожалению, это было невозможно. Но хуже всего было то, что когда боль отступила, ничего не изменилось. Я был в том же месте вместе с Натаном и моим братом, а это означало только одно...
— Похоже, это действительно конец, — произнёс я, взглянув на своего брата.
— Почему не сработало? Ведь должно было получится, — обречённо произнёс Натан.
— Я не знаю почему. Возможно, мощности разряда было недостаточно, а возможно, резервной энергии наноботов не хватило, чтобы вновь запустить его сердце, — сказал Себастьян.
— А если попытаться ещё раз? Ведь ещё один разряд, всего один разряд может спасти его жизнь, — с надеждой в голосе выкрикнул Натан.
— Оглянись вокруг, ты видишь, что вспышек электро импульсов больше нет, а это значит только одно. Наноботы истратили весь свой резервный запас энергии, и у них больше нет мощности для того, чтобы создать хотя бы ещё один разряд, — укоризненно произнёс Себастьян.
— Подождите, если у наноботов больше нет энергии, то что тогда это?! — удивлённо воскликнул я, указав наверх откуда исходил яркий свет.
— Себастьян, ты ведь не думаешь, что этот свет ведёт на тот свет, как бы это ни звучало? — шокирована спросил Натан, взглянув на моего брата. — Ты, когда умирал, помнишь, что происходило?
— Нашёл что спросить! Ты думаешь, я помню?! — вспылил он.
— Вадим! — неожиданно эхом разнеслось моё имя, и мы втроём замерли. — Вадим! — повторилось вновь, но уже настойчивее и громче.
Голос эхом разносился по этому месту, и я ощутил странную вещь. Меня словно магнит манило к этому свету, и что-то внутри меня говорило идти к нему, но я не понимал, откуда исходит это чувство.
— Вадим! Прошу, вернись ко мне! — вновь прозвучал этот голос, но уже гораздо мягче и чётче, отчего я сразу смог узнать его.
— Этот голос! Твайлайт! — радостно выкрикнул я.
И в этот момент вокруг нас вновь интенсивно начали искриться мелкие разряды. Но вместе с этим вокруг меня стал образовываться некий вихрь разных цветов. Он плавно окутывал каждую частичку моего тела, отчего я ощущал мелкую дрожь.
— Что же это такое? — спросил я, осматривая этот вихрь.
— Не знаю, что это, но этот вихрь словно пытается сделать то, что не смогли наноботы. Он накапливает некий импульс, — произнёс Себастьян, указав наверх, где действительно было видно, как накапливается разряд энергии, — и собирается выпустить всю его мощь в твоё тело. Я не знаю, как это повлияет на тебя, но думаю, это может помочь тебе.
— Это был голос твоей возлюбленной, ведь так? — спросил Натан, на что я утвердительно кивнул головой. — Значит, она пытается спасти тебя. Наверное, увидев, что наноботы залечивают твои раны, она смогла понять, что тебя ещё можно спасти, и, думаю, этот вихрь — это её так называемая магия.
— Магия?! Никогда бы не подумал, что ты поверишь в это, Натан! — с усмешкой произнёс мой брат. — Но если это поможет Вадиму, то тогда я готов поверить во что угодно, даже в это.
— Вадим! Прошу, не сдавайся! Вернись ко мне! — вновь послышался голос Твайлайт.
— Я ведь не знаю, что же мне делать? Что-то внутри меня говорит идти к этому свету, но я не знаю, верно ли это или нет?
— Тогда позволь вновь помочь тебе, — раздался ещё один голос вокруг нас, и вихрь, охвативший меня, приобрёл серебряный цвет и, слегка отделившись, стал приобретать яркие и чёткие очертания пони. — Надеюсь, ты не запамятовал обо мне, Вадим.
— Вадим, что это? — удивлённо спросил Себастьян глядя на этот необычный отделившийся вихрь.
— Это магия, моя магия, брат, — ответил я.
— Помнится, когда ты познакомился с Дискордом, он сказал, что тебе придётся принять важное решение в своей жизни. Не знаю, об этом ли он говорил, но сейчас от этого будет зависеть твоя дальнейшая судьба, Вадим.
— О чём это ты? — непонимающе спросил я.
— Твайлайт и принцессы могут спасти тебя. Но вопрос в том, хочешь ли ты этого? Ты можешь обрести покой для себя, для своей души. Больше никакой боли или страданий, печали и горя. А можешь выбрать жизнь. Выбор за тобой.
— Что ты выберешь? — спросил Себастьян взглянув на меня серьёзным взглядом.
— Выбор очевиден ведь, не так ли? — улыбнувшись, произнёс я. — Там у меня есть семья, которую я люблю и которой я нужен. К тому же, я дал обещание Твайлайт и намерен его сдержать, — и, подойдя к серебряному вихрю, я положил руку на его гриву. — Но теперь получается, что нам придётся попрощаться? — обернувшись, произнёс я, взглянув на своего брата и Натана.
— Боюсь что так, Вадим. Это наша с тобой последняя встреча, — произнёс Натан, положив свою руку мне на плечо. — Ты вырос в настоящего мужчину, и я бы даже сказал, истинного воина, не побоявшегося отдать жизнь за тех, кто тебе дорог. Это поступок, достойный настоящего героя!
— Я полностью согласен с Натаном. И пускай это единственный раз, когда мы смогли увидеться, но я благодарен судьбе даже за эту возможность. Увидеть то, каким ты вырос, каким ты стал и каким ты есть сейчас, — гордо произнёс Себастьян.
— Что же теперь с вами будет? — спросил я.
— Даже не представляю, Вадим. Не на все вопросы есть ответы, и ты это уже знаешь, — подмигнув, произнёс Себастьян, отчего я слегка улыбнулся.
— Вадим, нам пора возвращаться назад, — произнёс магический вихрь и, вновь окутав меня, стал поднимать вверх. — Раньше я мог помочь тебе только в особых случаях. Теперь мы наконец станем по настоящему единым целым.
— Себастьян, Натан, спасибо вам за всё. Я клянусь, что никогда и ни за что не забуду вас и всё то, что вы для меня сделали! — сказал я.
— Прощай и береги себя там. И не спеши вновь возвращаться в это место, хорошо?! — улыбнувшись, выкрикнул Натан.
— Прощай, Вадим, я люблю тебя, братишка! Никогда не забывай, что жизнь бесценна, так что, как сказал Натан, не спеши возвращаться, Нова! — выкрикнул Себастьян.
— Не забуду, Альфа и Омега! — произнёс я, постепенно поднимаясь всё выше, пока мы наконец не достигли самой вершины, в которой собрался огромный сгусток магической энергии. И когда я подлетел к нему ближе, он ослепил меня своим светом, после чего мы просто влетели прямо в его центр, и затем я ощутил необычайное чувство слабой боли и лёгкости.
Я чувствовал, как эта энергия пронзает чуть ли не каждую частичку моего тела и самой души. И в конце концов я почувствовал огромную усталость и смог ощутить, что мой разум начинает проваливаться в сон. Не знаю, как и не знаю, почему, но я знал, что теперь со мной всё будет хорошо.