Лечебница

Глава 18

Выбивая копытами резвое стаккатто, Твайлайт в панике пронеслась мимо удивленной Эпплджек, чуть было не свалив ее с ног. Не обращая внимания на призывы остановиться, единорожка бежала вперед, и голос подруги только подгонял ее еще больше. Почти ничего перед собой не видя сквозь пелену слез, она металась из коридора в коридор, случайно поворачивая то в одну, то в другую сторону.

Эпплджек бежала тяжелее единорожки, но топот ее копыт постепенно приближался, все громче отдаваясь у Твайлайт в ушах.

— Твайлайт! Стой!

Эпплджек догоняла. Твайлайт даже не надо было оборачиваться, чтобы это понять — она знала, что земная пони рано или поздно ее поймает. Единорожка не один год смотрела, как Эпплджек и Рейнбоу Дэш соревновались в каждом спортивном мероприятии, какое только могли придумать, а потому ясно представляла, что в гонке ей ни за что не одолеть ни ту, ни другую. Спасение невозможно.

Она метнулась в коридор слева, едва-едва успев обогнуть кресло-каталку у очередной безымянной двери. Логическая часть разума Твайлайт, та самая часть, что видела всю бессмысленность ее действий, отметила, насколько нежилой выглядела эта часть больницы. По краям затуманенного слезами поля зрения проносились шкафы с инструментами и комнаты с некрашеными стенами. Строгое расписание Бродхуфа диктовало свое место и свое дело каждому пони в этих стенах, а потому коридоры все как один пустовали.

Позади Твайлайт раздался грохот и громкое ругательство — преследователь не успел увернуться от кресла. Оно задержит Эпплджек, даст Твайлайт больше времени на эту отчаянную и бессмысленную попытку к бегству. Твайлайт сменила направление и, скользнув под пластиковые ленты и мимо оранжевых сигнальных столбиков, побежала по недоделанному коридору, уставленному штабелями плитки для навесного потолка и ведрами краски.

Почему я бегу?

Вопрос был неизбежен — он возник прямо посреди головы, как пульсирующая опухоль.

От чего я бегу? Это все не реально. Вся эта больница — всего лишь жутковатое отражение в зеркале комнаты смеха. Эпплджек на самом деле никакой не доктор. Пинки Пай вовсе не пациентка. А Свити Белль…

Твайлайт крепко зажмурилась и замедлилась до быстрого шага, чувствуя, как стекают с мордочки слезы. У нее не получалось закончить мысль. При виде безжизненной оболочки, оставшейся от маленькой сестренки Рэрити, вся ее уверенность и решимость порвались до последней нитки. В этих пустых расфокусированных глазах не осталось ни следа от Свити, ничего от той веселой и энергичной маленькой кобылки, которую Твайлайт помнила. Она подавилась всхлипом. Врачи отрезали у Свити саму душу, когда ампутировали ей рог, оставив одну пустую оболочку.

Это не по-настоящему! — прикрикнула на себя Твайлайт, топнув копытом по недоделанному полу. Это всего лишь искаженная насмешка над реальностью! Свити Белль никто не уродовал, и ты сама — никакая не сумасшедшая! Это просто кошмар, больше ничего. Ты просто должна разбудить своих друзей, и все.

Твайлайт сморгнула слезы, шагая мимо строительного оборудования и табличек на стенах, предупреждающих об опасных инструментах и оголенных проводах. Сосредоточенно замедляя паническое дыхание, она осторожно переступила через стопку фанеры, стараясь не попасть на торчащие кверху кончики гвоздей. Вонь грунтовки и опилок обволокла вязкой пленкой язык. Пылинки лениво танцевали в лучах стоящих на штативах или закрепленных на стенах прожекторов, которые заливали ярким теплым светом выпотрошенные комнаты и оголенные до костей стены. Все окна были заклеены для защиты листами бумаги, а потому естественный свет пробивался только сквозь тонкие щелочки и надрывы по краям.

Изо всех сил стараясь дышать не так тяжело, Твайлайт продолжала свой путь меж оставленных строителями гор мусора. Очевидно, даже рабочие в Бродхуфе не были свободны от власти строгих расписаний. Куда бы они ни ушли на обед, место это было от Твайлайт далеко, а потому она блуждала в тишине совершенно одна.

Она попыталась сосредоточить внимание на окружающей ее стройке, но разум отказывался подчиняться. Пустое выражение лица Свити Белль поджидало ее в каждой некрашеной стене, в каждой моргающей лампе. Как лодка без руля, Твайлайт блуждала из стороны в сторону, пока не оказалась в, как она поняла, каком-то будущем кабинете с почти законченным полом, не распакованным столом и несколькими небрежно завернутыми в упаковку зеркалами у стены.

Твайлайт устало опустила круп на ближайший штабель более-менее чистых досок.

— Зачем ему это? — просипела она, зарыв голову в копытах. — Зачем такое делать со Свити Белль?

Но не успел вопрос сорваться с губ, как она уже нашла ответ. Потому что оно хочет тебя сломать, — подумала единорожка, вспоминая предупреждение принцессы Селестии. Оно хочет контролировать Элементы.

Оно хочет сделать все это реальностью.

Гнев молнией сверкнул у Твайлайт в голове, распрямив ей спину и начисто срезав облепившую разум скорбь. Подняв голову, единорожка окинула взглядом комнату.

— Тебе не победить, — прошептала Твайлайт, шмыгнув носом. Она крутанула голову из сторону в сторону, сердито сверля взглядом каждую тень, что попадется ей на глаза, и остановилась в итоге на мутном отражении в зеркале у дальней стены. — Я не собираюсь тебе поддаваться. Я не дам тебе превратить этот кошмар в реальность. Я не могу, и я не собираюсь отдавать Эквестрию на растерзание тебе и твоему злу.

Твайлайт медленно поднялась на копыта и пошла к зеркалу. Огонь и твердая целеустремленность разгорались в ее голосе, поднимались в груди.

— Я не дам тебе мучать ни Свити Белль, ни Рэрити, ни Пинки Пай, ни… никого вообще! Мне все равно, что ты предпримешь — я не сдамся! Я — последняя надежда Принцессы, и я ее не подведу. Я тебя одолею. Слышишь меня? Тебе не победить!

Ее возглас прокатился эхом по комнате и пустым коридорам. Твайлайт отвернулась и пошла к выходу, высоко подняв голову, подобно скульптурному образу решительной непокорности.

— Я не сломаюсь, — прошептала она. — Я не дам ему победить.

Стоило ей дойти до двери, как прозвучал тихий, спокойный, но холодный, как зимняя ночь, ответ:

— Вот, значит, как ты считаешь?

Твайлайт застыла на месте, чувствуя на шее липкий ледяной пот, а в ушах — ускоряющийся пульс. Она обернулась. Позади, в зеркале, она увидела свое отражение с широкой улыбкой, расползающейся на лице.

Твайлайт не улыбалась.

— Ты… — сощурившись, произнесла Твайлайт. — Да. Я так не считаю, а совершенно точно знаю.

— Ха! Значит, пони, которая пользуется своими друзьями, чтобы получить то, чего хочет, и причиняет всем окружающим боль, собирается побороться с собственным жутеньким отражением, хм-м? И что же ты сделаешь? Разобьешь зеркало? Еще немного покричишь на тени? Наверняка тут найдется парочка паутин, которые можно в гневе порвать, — сказало отражение и с показной скукой принялось разглядывать свои копыта.

Твайлайт решительно шагнула в сторону зеркала.

— Я тебя не боюсь, — прошептала она.

— А я и не говорила, что ты меня боишься, — прошипело оно, продемонстрировав два ряда кривых зубов. — Кстати, забавно вообще, что ты упомянула страх. Мы обе знаем, чего ты на самом деле боишься. Как и все самозванцы, ты боишься, что все увидят, какая ты на самом деле лгунья.

— Я не самозванка! Это ты меня изображаешь, проклятая уродина! Все, что ты тут создала — это одна большая ложь!

— Я не делала ничего подобного, Твайлайт. Лжешь только ты. Ты не желаешь принимать правду, даже когда охмуряешь головы своим друзьям и заставляешь их работать ради твоих целей. Ты цепляешься за свои фантазии о жизни в Понивилле, которая тебе не принадлежит, веришь, что ты героиня, тогда как ты на самом деле всего лишь больная маленькая кобылка.

— Я не больная! — выкрикнула Твайлайт, топнув копытом.

Другая Твайлайт вытянулась вперед, заполнив лицом почти всю свободную от упаковки часть зеркала.

— Сказала маленькая кобылка, которая спорит с собственным отражением.

— Ты не мое отражение, — сказала Твайлайт, тщательно подбирая слова и стараясь успокоиться, взять гнев под контроль и задавить позыв развернуться и лягнуть зеркало так, чтоб осталась одна стеклянная крошка. — Ты — часть черной тени, что пытается меня сломать. Тебе не удалось это сделать в Понивилле, так что теперь ты нападаешь на знакомых мне пони, надеешься отыскать слабость и заставить меня сломаться. И я скажу тебе, что у тебя ничего не получится. Каждый раз, когда ты мне показываешь страдающих и мучающихся друзей, ты только укрепляешь мою решимость. Если я сдамся, они будут обречены страдать всю оставшуюся жизнь, — Твайлайт сделала еще шаг вперед. — Поэтому я не сдамся никогда.

Она ощутила радость небольшой, но верной победы, когда отражение слегка отклонилось и издевательская насмешка сползла с его лица. Постучав копытом по подбородку, оно окинуло Твайлайт критическим взглядом.

— И чем, как ты думаешь, на самом деле является эта самая «тень»?

Твайлайт моргнула.

— Я… чего? Это что, какой-то вопрос с подвохом?

Отражение сохраняло неподвижность, продолжая молча разглядывать Твайлайт.

— Ты, очевидно, какой-то могущественный монстр. Уровень твоей магической силы экстраординарен. Ты уже захватила большую часть моих друзей и пытаешься воспользоваться Элементами Гармонии, чтобы захватить Эквестрию, — Твайлайт прищурилась. — И ты — зло.

— Зло? — оскорбленно переспросило отражение, прижав к груди копыто. — Твайлайт, ты меня ранишь. Я же говорила тебе, я просто пытаюсь помочь.

— Ты пока что только показала мне мир, где все мои друзья страдают, а все, что я знаю — это ложь! И как это мне должно помочь?

— Я только хочу убрать твою боль, Твайлайт, — сказало отражение. Его слова звучали тихо и нежно, резко контрастируя с гротескной и скабрезной ухмылкой, которая все росла и росла, разрывая лицо пополам. — Ты цепляешься за свой бред, потому что боишься встретиться с правдой лицом к лицу. Я просто хочу тебя вылечить.

На этот раз рассмеялась Твайлайт.

— Вылечить? Вылечить? Ха! Говоришь о лечении и помощи, а на самом деле просто хочешь меня сломать, чтобы забрать Элементы себе.

— Я не хочу тебя ломать, Твайлайт, — прошептало оно в ответ. — Мне это не нужно, даже захоти я. Нельзя сломать уже сломанное.

Твайлайт застыла.

— Что?

— Ты сломана, Твайлайт. Вот почему ты страдаешь: твой разум лишен целости. Я хочу тебе помочь, убедить тебя, что ты самозванка, что ты причиняешь другим пони боль, и помочь тебе понять, что твои друзья страдают. Это — правда, Твайлайт. Твой бред — всего лишь фантазии, привитые измученному разуму безразличными психиатрами, — отражение прищурилось. — Твои доктора хотят тебя превратить в нечто совершенно иное, нечто ложное. Они хотят, чтобы ты поверила в другую ложь. Я этого не позволю. Я не дам тебе больше жить во лжи!

Сквозь злость в душе Твайлайт на поверхность пробился, подобно пузырьку со дна мутного пруда, намек на любопытство, но не успела единорожка сказать и слово, как отражение вновь заговорило, поднимая голос все выше, грохоча меж стен кабинета, подобно раскатам грома.

— Цель моя — прервать твои мучения любой ценой. Возвращение истины может быть болезненным, но иногда исцеление требует боли. Ты больше не будешь жить в бреду и фантазии. Ты увидишь правду!

Меж кобыл, пока они молча смотрели друг на друга, сосредоточенно нахмурив брови, поднялась потревоженная пыль.

— Ты, похоже, мне не веришь, — сказало отражение.

— С чего бы мне верить хоть одному твоему слову? Ты лгала мне, издевалась надо мной, с самого начала пыталась меня запутать. Ты считаешь, будто сможешь убедить меня, будто я сумасшедшая, только и делая, что поливая меня откровенной ложью? Неужели ты думаешь, что я настолько глупа?

Отражение проигнорировало ее вопрос и попятилось назад, опускаясь в глубины зазеркалья.

— Но ты не веришь и докторам. Может, тебе просто нужен взгляд со стороны? — жестокая улыбка разорвала лицо двумя клиньями гнилой плоти. — Есть еще кое-кто, у кого найдутся нужные тебе лекарства.

— Кто? Очередная твоя иллюзия? — спросила Твайлайт, сделав еще один шаг вперед. — Может, просто снова попробуешь показать мне, как кто-нибудь, кого я люблю, страдает в этой жестокой ложной реальности? Может, моя мать — социопат? А папа — паралитик на все четыре ноги? Какую еще ложь ты припасла в рукаве?

Ответом был лишь жестокий смех. Широко улыбаясь в лицо Твайлайт, отражение подмигнуло. Раздался резкий хлопок — это одновременно лопнули все лампы в прожекторах.

Твайлайт отшатнулась назад, утопая в океане тьмы. Зацепившись копытом о край штабеля досок, на котором до этого сидела, она слепо завертелась на месте, пытаясь отыскать равновесие. С глухим «уф» она врезалась плечом в стену, только чудом не упав и не напоровшись на гвозди во время своих панических метаний.

Осторожно поставив копыта на пол, Твайлайт поднялась на ноги. Прижавшись хвостом к стене, она вертела головой из стороны в сторону и глубоко дышала, пытаясь успокоить заходящееся в панике сердце. Янтарный солнечный свет затекал в помещение сквозь заклеенные бумагой окна, но весь интерьер недостроенного участка оставался непроницаемой стеной мрака.

Пытаясь успокоить рвущееся из груди сердце, Твайлайт уцепилась за стену, как инвалид.

— О Селестия… — прошептала она, не слыша ни звука, кроме собственного торопливого дыхания. Она бросила в сторону ближайшего зеркала сердитый взгляд, изобразив столько раздраженного негодования, сколько смогла, но так и не сумела ничего разглядеть в глубоких тенях.

— И это все?! — крикнула она.

Ничто не ответило на этот вызов: ее ушей достигло несколько мгновений спустя только эхо этого злого возгласа.

Твайлайт фыркнула и вновь встала в уверенную позу.

— Неужели? Закоротить лампочки — вот и все, что ты смогла придумать? Ого. Это уж точно впечатляет. Ты меня одолела! Думаю, мне осталось только уйти и разрешить тебе захватить всю Эквестрию. Потому что нет ничего ужаснее погасших лампочек.

Звук ее голоса угас вдалеке, отчего Твайлайт показалось, будто тьма бесконечна, но единорожка поспешно вытряхнула из головы эти тревожные мысли. Здесь абсолютно нечего бояться. Это просто естественная биологическая реакция, сформированная за тысячелетия эволюции, — подумала она, попытавшись себя успокоить холодным научным знанием.

Улыбка угасла, стоило Твайлайт поглядеть вниз. Того тусклого света, который здесь был, едва хватало, чтобы обозначить, где находится пол, но о том, чтобы подсказать, где лежат коварно поджидающие беззащитного копыта гвозди, не могло быть и речи. Золотые лучи, пробивающиеся сквозь дыры и щели в бумаге, были малочисленны и редки.

— Может, тень хочет меня одолеть столбняком, — сказала Твайлайт, заполнив тишину смехом сквозь силу. Она осторожно двинулась вперед, в любой момент готовая отдернуть копыто, едва почувствует касание холодного острого металла, невидимого в этом полусвете.

Твайлайт застыла, едва до ее ушей донесся тихий цокот копыт. На мгновенье она испытала и страх и надежду, что Эпплджек, услышав голоса, наконец-то ее отыскала. Прянув ушами в попытке определить направление, откуда приближался пони, она нахмурилась и обернулась в противоположный угол комнаты, шаря взглядом во тьме и слыша, как шаги постепенно становятся громче.

Твайлайт сохраняла твердое выражение лица, борясь с сомнениями и страхами, пробужденными у нее в мыслях эхом слов отражения. Она помотала головой. Уши, должно быть, ее обманывают, порождая фантомы среди некрашеных стен и штабелей досок.

Пока ее зрачки пытались вырвать из крепкой хватки тьмы хоть какие-то детали, прямо перед ней из мрака возник длинный острый клюв какой-то чудовищно большой хищной птицы, а следом за ним как дым вытекли очертания тела пони. Клюв медленно выплывал из расступающихся теней, и вскоре стало ясно, что это всего лишь фарфоровая маска, вылепленная в виде длинного и острого клинка, неожиданно цветисто сверкающего костяным блеском в тусклом свете. Тело пони было обернуто слоями грубой массивной ткани, под складками которой таились затянутые в бинты ноги. Одеяния плотно покрывали каждый дюйм шкуры пони.

Оно, или, пожалуй, он, как поняла Твайлайт по его размерам и сложению, шло к ней спокойным шагом, кажущимся диким и чужеродным в таком окружении и с такой внешностью. На голове у него сидела плоская шляпа, поля которой по бокам прорезали фарфоровые уши. На его спине виднелись чем-то плотно набитые грубые седельные сумки, несущие следы частых починок.

Я его уже раньше видела, — неожиданно для себя поняла она. До него было далеко, но эти тяжелые одеяния и странная маска ясно говорили, что это тот же самый пони, которого она видела на прогулке с Пинки Пай. Как и тогда, она ощутила, что все ее тело окутал тяжелый страх, а ноги объяла ледяная нервная щекотка, от которой она чувствовала себя не на месте. Чем дольше она его разглядывала, тем больше это чувство росло.

Жеребец напоминал монохромный рисунок — белесая маска и забинтованные ноги резко контрастировали с черными и бурыми складками одеяний. На тканях не осталось ни единого чистого пятнышка: бинты запятнала грязь, а все тело в целом покрывал толстый слой пыли.

Он остановился в нескольких ярдах от Твайлайт, разрезав острым клювом лучи грязного света, которые заливали его маску золотисто-бурым сиянием. Его спокойная поза и поношенные одежды сглаживали и сводили на нет своей тоскливостью шок от его резкого появления. Даже жутковатую маску не трудно было бы повстречать на вечеринке в честь Ночи Кошмаров. По венам Твайлайт тек не настоящий страх, а скорее тревожная растерянность и неверие. Жеребец склонил голову набок, и они молча застыли, внимательно разглядывая друг друга.

А потом она заглянула в дыры в маске, в которых должны были быть глаза, и закричала.

Твайлайт бросилась за дверь и побежала назад по своим следам, совершенно позабыв о разбросанных по полу гвоздях и инструментах, покрывавших пол слоем по щиколотку высотой. Ящики с плиткой и козлы со штабелями досок возникали перед ней из темноты, слишком поздно проступая в текущих из заклеенных окон солнечных лучах и заставляя единорожку изо всех сил уворачиваться, чтобы ни во что не врезаться. Она вновь бежала без какой-либо цели, думая лишь о том, чтобы уйти от этой штуки как можно дальше.

Твайлайт шкурой ощущала позади себя пустые провалы в маске: жеребец нагонял ее, как бы быстро она ни бежала. Спасения не было. Он обязательно ее догонит, и она упадет в эти бездонные ямы в его лице и никогда не увидит света.

Твайлайт бездумно попыталась призвать рогом магию: инстинкт требовал, чтобы она защищалась, позабыв о том, что магия просто бессмысленно рассеивается, высасывая энергию и оставляя после себя только пульсирующую боль в голове. С глушителем на роге она столь же беспомощна, как новорожденный жеребенок, сколько бы она ни кричала в мыслях на себя, приказывая сделать что-нибудь, хоть что-нибудь, что могло бы спасти.

Впереди показался освещенный коридор, но то была лишь ложная надежда и ничего больше: метафорический свет в конце тоннеля, тоннеля, который рушился прямо у нее над головой. Она просто зря загоняет себя перед неизбежным. Спасение совсем рядом, но оно еще ближе.

Ослепленная страхом и паникой, выжимая из ног гораздо больше, чем в любой свой прошлый забег, Твайлайт врезалась прямиком в Эпплджек.

— Уф! — одновременно ухнули обе кобылы, рухнув на пол и запутавшись в ногах.

— Твайлайт! — с покрасневшим от гнева лицом крикнула Эпплджек, сумев подняться на копыта. — Какого, провалиться мне, тебе взбрело…

Остальная часть ее яростной тирады оказалась внезапно отрезана — Твайлайт прыгнула и крепко обняла Эпплджек, рыдая и прижимая лицо к шее подруги.

Злость ушла с лица Эпплджек, сдувшись, как проколотый шарик, и доктор инстинктивно обернула передней ногой спину Твайлайт.

— Шш… все хорошо, Твайлайт. Я здесь. Все хорошо.

— Нет! Пожалуйста! Мы должны отсюда уходить! — сказала Твайлайт, подняв голову и с мольбой в заглянув Эпплджек в глаза. Она потянула ее за переднюю ногу. — Нам надо спешить! Оно приближается!

Эпплджек нахмурилась.

— Ну-ка придержи коней. Никуда мы не пойдем. Ты вообще представляешь, в какие неприятности ты только что угодила?

— Но он совсем рядом! — сказала Твайлайт и, развернувшись на месте, выставила Эпплджек между собой и тьмой. Она указала копытом в коридор, из которого только что выбежала. — Прошу тебя! Он меня поймает!

Эпплджек проследила за паническими жестами Твайлайт, вглядываясь в тени. Затянулось долгое молчание.

— Твай, там ничего нету, — сказала она и обернулась обратно к единорожке, сменив растерянность на лице на нейтральный профессионализм. — Скажи мне, ты что-то увидела, пока бегала по коридорам? Кто тебя хочет поймать?

Быстро переводя взгляд с Эпплджек на темный коридор и обратно, Твайлайт обнаружила, что язык у нее во рту будто налился свинцом. Время шло, но жеребец в птичьей маске так и не показался во тьме, и паника начала понемногу утихать.

— Но… он же бежал прямо за мной, — прошептала она, вглядываясь в тени, пытаясь разглядеть хоть намек на костяной блеск. Но там не было ни яркой белизны, ни тяжелых одежд, ни бездонных провалов в пустоту. Просто тускло освещенные плитки и штабели лишних кирпичей.

— Он? Это кто-то из рабочих? — Эпплджек резко распахнула глаза. Ее голос стал тверже и настойчивее, а сама она принялась оглядывать Твайлайт с головы до ног. — Он тебе что-нибудь сказал? Он тебя трогал?

— Что? Нет. Я увидела… — Твайлайт замолчала, сделав шаг назад и помотав головой в попытке вытряхнуть из нее остатки нагнанного страхом и цеплявшегося за мысли тумана. Ей казалось, будто она трезвеет после вечеринки, которую даже почти не может вспомнить: на лице мгновенно отразились шок и стыд, стоило ей сообразить, что же она собиралась вот-вот разболтать Эпплджек. Даже если он реален, это не имеет значения — тебе все равно никто не поверит. Взяв дыхание под контроль, она встретила взгляд Эпплджек. — В смысле, мне показалось, будто я кого-то увидела в тенях. Я, наверное, просто испугалась, когда вдруг погас свет, — солгала она, густо краснея и сражаясь с позывом еще раз глянуть в темноту.

По лицу Эпплджек пронеслось облегчение.

— Провалиться, девочка. Ты меня взволновала будь здоров. Прибежала с воплями и криками из коридора, глаза на мокром месте… я думала, ты поранилась! Я уже собралась устроить тебе взбучку за эту беготню, которую ты мне устроила, — она прищурилась. — И я по-прежнему собираюсь, если так подумать. Ты вообще представляешь, в какие проблемы ты вляпалась?

Твайлайт опустила голову.

— Прости.

— Нельзя просто так срываться с места, — продолжала Эпплджек. — Ты могла себе серьезно навредить. Если так и будешь продолжать, нам придется тебя стреножить, чтоб ты так не бегала. Поняла?

От мысли, что ей свяжут ноги, как пленнице, и заставят ходить не быстрее неуклюжего медленного шага, у Твайлайт по спине пробежала дрожь.

— Да, Эпплджек. Я поняла. Просто, когда я увидела Свити Белль…

Обе кобылы одновременно поморщились.

— Я не хотела, чтобы ты ее увидела, — сказала Эпплджек, проведя копытом Твайлайт по шее. — И я прошу прощения, что ты все-таки увидела. Если бы я только знала, что Рэрити сегодня ее навещает…

Твайлайт быстро глянула назад в темный коридор и подтянулась чуть ближе к Эпплджек.

— Что случилось со Свити Белль? — спросила она наконец.

Эпплджек не встретилась с Твайлайт взглядом.

— Эт не мое дело — говорить о чужих бедах, Твайлайт. Но что случилось со Свити… ну, Рэрити неспроста так выступает против цератотомий. Свити Белль — это то, почему работа доктора Роуза так важна. Произошедшее с ней… слишком обыденно.

Доктор посуровела лицом.

— Есть врачи, которые не считают это за проблему. Даже когда случаются ошибки и маленькие кобылки превращаются в…

Эпплджек не договорила. Меж кобыл повисла тишина, и пока Твайлайт мучительно подбирала слова, а Эпплджек глядела вперед с горечью на лице, она тянулась и тянулась без конца. По лбу Твайлайт покатилась капля пота.

— Значит, они это сделают и со мной, да? — прошептала Твайлайт. — Если я не покажу, что мне лучше, они отрежут мне рог, как Свити Белль.

— Нет, — твердая уверенность в голосе Эпплджек застала Твайлайт врасплох. Доктор подошла ближе. — Твайлайт, мы такого не допустим. Ты уже показала невиданный прогресс. Отсутствие галлюцинаций, способность к социальному общению, ясность мышления… Нет. Ты не потеряешь рог, Твайлайт. Ты уже проделала слишком большой путь. Я им не позволю. Можешь на меня положиться.

— Я всегда знала, что могу тебе доверять, Эпплджек, — ответила Твайлайт. — Ты, в конце концов, одна из моих лучших подруг.

Эпплджек слегка смущенно улыбнулась.

— Хех, ага… пожалуй, можно сказать, что мы лучшие подруги.

— Я могу доверять только тебе. Роуз говорит тебе не все.

Улыбка пропала.

— Прекрати. Я не хочу слышать от тебя плохих слов про доктора Роуза, поняла?

— Но он тебе солгал!

Протесты Твайлайт оборвались крепким ударом копыта по полу.

— Хватит! Доктор Роуз — один из самых верных своему делу пони, которых я только знаю. Он поставил под угрозу свою карьеру, выступив против ампутаций рогов. Нет больше в Эквестрии никого, кому ты бы могла доверить свою безопасность, кроме него. Ты не понимаешь, на какие риски он идет, борясь с таким положением вещей, Твайлайт!

— Но…

На лице Эпплджек сверкнул гнев, но она прикусила язык и просто медленно и терпеливо выдохнула.

— Я знаю, что Роуз может быть немного… ну, самодовольным. Он считает, что он — лучшее, что случилось в психиатрии за целое поколение.

Эпплджек устало усмехнулась.

— Но это вовсе не значит, что он ошибается. Этот жеребец старается изо всех сил помешать случившемуся со Свити Белль произойти с кем-то еще. Он, может быть, бывает чересчур амбициозен и мелочен, но, говорю тебе, даже не думай сомневаться в его мотивах. Он хочет пациентам только добра, как и я. Поняла?

Твайлайт кивнула:

— Поняла.

— Тогда пошли обратно, — сказала Эпплджек, но не успела Твайлайт сделать и пару шагов, как ей пришлось остановиться перед выставленным вперед копытом. — И, Твай… ты никому не должна рассказывать о произошедшем — ни слова об этом твоем забеге. Я не шутила по поводу вязок. На этот раз я тебе дам послабление из-за… смягчающих обстоятельств, но если ты продолжишь вот так нарушать правила, у меня не останется выбора. Помнишь свое обещание?

— Я помню, — сказала Твайлайт. — Я этого хочу не больше тебя.

Эпплджек вновь усмехнулась и пошла вперед. Твайлайт последовала за ней в нескольких шагах позади.

Дойдя до перекрестка, Твайлайт остановилась и оглянулась через плечо. В далеких тенях она едва-едва уловила контуры белого клинка, прежде чем лампы, заморгав, щелкнули и загорелись, прогнав всю темноту и открыв только лишь некрашеные стены недостроенного коридора.

Содрогнувшись, Твайлайт поспешила за Эпплджек, стараясь не обращать внимания на следящий за каждым ее движением внимательный взгляд, который она ощущала всей своей шкурой.