Легенда о Безголовой Лошади (перезаливка)
Часть третья
Билль Абакус не сразу сообразил, что Сайлас уже пару минут как молчит – настолько захватили его образы услышанной от коллеги истории.
— Что ж… — светло-бурый пони с трудом сглотнул пересохшим горлом. – Как я и говорил… В каждом регионе найдётся своя история про Безголовую Лошадь.
Сайлас магией извлёк из своей седельной сумки пластиковую бутылку с водой, сделал несколько глотков, после чего снисходительно протянул её спутнику. Тот схватил её даже толком не глядя, пил много и жадно, оставив воды только на самом донышке. В другое время он бы перед своим будущим соперником даже виду не подал, насколько его может взволновать подобная история…
— За это я и люблю командировки, — довольно ухмыляясь, сказал Сайлас. – В некоторых вещах Кантерлот никогда не сможет превзойти провинцию.
Билль тряхнул головой, отгоняя нашедшее наваждение – ему казалось, он вживую видел всё, о чём поведал усыпляющий, гипнотический голос Сайласа, и эти образы словно бы всё ещё стояли перед глазами, а их голоса фантомным эхом отдавались в ушах.
— Похоже, мне стоит взять назад слова о том, что лучше жить в Кантерлоте, — извиняющимся тоном сказал Билль. – Лучше всего жить вообще в Эквестрии, а не в каком-то конкретном её городе!
Он вскинул голову оглядываясь:
— Понимаете меня, Соня? Соня?..
Лимонно-жёлтой земной пони рядом не было. Билль перехватил непонимающий взгляд Сайласа.
— Соня!
Туман по-прежнему обступал их безмолвной непроглядной пеленой. Впереди, вдалеке на самой грани слышимости угадывался шум – до Силли Филлса было уже не так далеко. Но куда подевалась их неожиданная провожатая?..
— Соня!!!
Где-то в лесной чаще с хохочущим клёкотом с ветвей дерева сорвалась большая птица и с треском проломилась через бурелом. Единороги не видели даже её силуэта в тумане, но судя по затихающему крику она удалялась. После резких звуков повисшая тишина, казалось, звенела.
— Пойдёмте, Билль…
— Но как же кобылка…
— Мы не найдём её в таком тумане! А если она сама решила уйти, то наверное может о себе позаботиться!
— Но почему она ушла?..
— Не знаю! Идёмте, ни к чему нам стоять на месте!
Скорым шагом два жеребца двинулись дальше по тропе, однако теперь – в напряжённом молчании, то и дело беспокойно оглядываясь по сторонам. Билль призвал на помощь всю свою расчётливость и пришёл к резонному выводу, что не боится никакой мифической Безголовой Лошади. Гораздо больше, думал он, следует бояться лесных разбойников и этой странной кобылки, пропавшей неизвестно куда без видимой причины. А Безголовой Лошади не существует, это глупая легенда! Если бы что-то подобное существовало, принцесса Селестия давно бы положила этому конец! Так что держим ухо востро, до города осталось совсем немного… совсем немного…
…Странный предмет неправильной формы, лежащий прямо посреди дороги, сразу вызвал у двух коллег подозрение. Тёмная кучка выглядела тёмным пятном на фоне тумана, словно стоп-сигнал, специально выложенный кем-то у них на пути, и мимо пройти им бы точно не удалось… Билль прищурился, вытянул шею, вглядываясь,..
Так…
Ближе…
Что же это…
Нет…
Нет, это не может быть…
Нет-нет-нет, глаза, пожалуйста, проморгайтесь от обмана зрения!..
Когда они были уже в пяти шагах от ужасающей находки, Билля словно молнией поразило.
— Пресвятая Селестия… — Сайлас шокированно открыл рот.
Посреди дороги, в пятне тёмно-бурой грязи лежала голова Сони Тиз. Зубы оскалены в предсмертной гримасе, глаза крепко зажмурены, кровь пропитывает землю… Всё ещё не веря, Билль на дрожащих ногах подошёл ближе и наклонился, всматриваясь в омертвевшие черты.
И в этот самый момент она открыла глаза.
Близорукому единорогу показалось, будто его хватили по голове дубиной.
— Помогите! – беспомощно произнесла голова кобылки.
И тут сдавшие нервы у обоих жеребцов взяли своё.
Крича на высокой ноте, Билль бросился наутёк, и Сайлас последовал за ним, едва поспевая. В минуту первозданного ужаса в буром пони проснулись неведомые резервы организма, а вот у Сайласа с ними было похуже… То ли физическая подготовка этих резервов не оставила, то ли он не был так напуган. По обеим сторонам дороги затрещали ветви деревьев, а в спину ударил, подгоняя, какой-то трубный вой. Рассудок на это время оставил Билля – он бежал на каком-то автоматическом рефлексе, выпучив безумные глаза, и уже даже не кричал.
— Билль… подождите меня…
Стоящее слева дерево брызнуло щепками, словно в него угодил пушечный залп, и широкая крона тяжело рухнула на землю, хлестнув счетовода ветками. Что-то схватило его сзади, и он рвался вперёд, словно рыба на крючке, ничего не соображая и не понимая ничьих слов…
— Билль! Йа жаштрял!!! Помогите!!!
Придавленный кроной дерева Сайлас ухватил своего товарища зубами за полу пиджака, и тот рвался, но никак не мог его вытянуть. Новый басовитый вой подстегнул его инстинкты, и Билль Абакус змеёй выскользнул из одежды, после чего бешеным галопом скрылся в тумане.
— Не-е-ет!!! Билль! Би-и-илль! Не бросайте меня!!! – Сайлас сложил копыта рупором у рта. – А-а-а-а-а-а!!!...
Подхватив магией пиджак коллеги, он подался назад и выбрался из-под дерева с другой стороны. Туда, куда убежал Билль, ему теперь точно было не надо.
— Нет, нет, пожалуйста, не-е-ет! – уже гораздо тише, посмеиваясь, с показным артистизмом пропел Сайлас, встряхивая пиджак.
Из внутреннего кармана выпал конверт с символикой компании «Айрон Крафт». Тёмно-фиолетовый единорог раскрыл его, извлёк на свет чек на предъявителя и торжествующе улыбнулся. Наконец-то! После полугода тренировок с магией (как бы он ещё обрушивал деревья по сторонам дороги и ревел, словно дракон, страдающий запором!), двух месяцев подготовки акции и предшествующих всему этому лишений, он всё-таки добился задуманного! Чек на предъявителя, двадцать килограмм золота!!! Довольно насвистывая, Сайлас сунул чек во внутренний карман своего пиджака, затем подобрал магией одежду Билля и сконцентрировавшись закинул её как можно дальше от дороги, точнёхонько в ближайшее болото. Прищурившись посмотрел на брошенный на землю конверт, сверкнул рогом – и тот вспыхнул, тут же сгорев дотла. Вот так-то!
Сайлас перешёл со свиста на словесный напев и бодрой походкой направился обратно, туда, где осталась Соня Тиз. Ещё немного колдовства – и в туманной пелене, которая появилась по установленному им же, Сайласом, магическому таймеру, образовался коридор, в другом конце которого маячила выбирающаяся из ямы Соня. Увидев беззаботно гарцующего по тропе единорога, она облегчённо выдохнула, но на деревянный ящик, из которого вылезала, взглянула с раздражением. Просто подумала, что закопать его сюда и потом прикрыть маскировочной крышкой было сложнее, чем сейчас залезть и произнести всего одно слово… Чувствовался в этом какой-то подвох, но кобылка велела себе собраться. Нетипичный труд и впечатления оставляет нетипичные…
— Ты чего так поздно ушла на позицию? – укоряюще пристально уставился на кобылку Сайлас. – Я уж думал, всё, профукали дело!..
— Ох, дорогой! – Соня восторженно подскочила к нему и потёрлась головой о щёку единорога. – Почему ты мне не рассказывал эту удивительную историю???
— В ней нет ничего удивительного, — Сайлас отрицательно качнул головой и смущённо скосил взгляд в сторону. – Я её выдумал, ты же знаешь…
— Тебе стоило рассказать мне её ещё раньше, и мне не пришлось бы уходить за пять минут до развязки! – возмущённо надула губы лимонно-жёлтая пони. – Я и не думала, что ты… способен на что-то такое.
— Надеюсь, это не очень плохо, — единорог застенчиво избегал смотреть на свою подельницу.
— Конечно же нет! – Соня опередила его и кокетливо щёлкнула Сайласа хвостом по носу. – И надеюсь, это была не последняя из твоих историй…
«Мой самый преданный читатель», — с теплотой в сердце подумал Сайлас, следуя за своей бодро скачущей по дороге подругой. Напоследок он ещё раз оглянулся назад – туда, где так и осталось лежать поваленное дерево – и чувство вины болезненно засосало в районе желудка. Красть было нехорошо, как, впрочем, и обманывать – тем более обманывать в течение долгого времени, пока ты завоёвываешь чьё-то доверие… Селестия свидетель, не такого ждала от Сайласа мама, да пребудет она в покое на небесах…
Единорог заставил себя подумать о неприятном и цинично усмехнулся.
Мать была честной и доброй кобылкой… но она не заслуживала получить в наследство старое, разваливающееся поместье – высохший труп былого дворянского великолепия – и ни монетки из былых родовых сбережений. Всё, на что сгодился в итоге Танненбаум-холл – это продажа муниципалитету Силли Филлса да закупка на эти деньги той самой пробной партии меди, которая была отослана в «Айрон Крафт» от имени горнодобывающей компании Флимингтона Флэмерсона, такой же вымышленной, как и история никогда не существовавшей Мистерии Танненбаум. Ещё задолго до этого, в последние дни матери, Сайлас в срочном порядке сменил имя, чтобы никто не узнал о том, как доживает свой век знатный род, и на год стал Сайласом Брайтом, чтобы потом снова неоднократно сменить имя, пока будет вкладывать вырученные деньги…
— Сайлас, ты меня слушаешь?
— А?..
Кобылка смотрела на своего спутника с ожиданием.
— Я спрашиваю, акции Радужной фабрики Клаудсдейла нынче в цене ведь? Мы много на них выручим?
Сайлас отрицательно покачал головой.
— Лучше вообще забудь про Эквестрию, — сказал он. – Отступать от плана не будем, грифоны наверняка уже ждут нас на границе.
— Грифоны, грифоны… — Соня мечтательно закатила глаза. – Эх, поскорее бы увидеть эти чудные острова, где не бывает снега и цветы растут круглый год…
Не было похоже, чтобы её тоже что-то угнетало, и Сайлас находил это несколько раздражающим.
— Надеюсь, ты готова к разлуке с близкими? – осторожно спросил он.
Соня вздохнула, её взгляд на мгновение затуманился… но по большому счёту сильной тоски в её серых глазах не было заметно. Детская невинность, непонимание, почему это ей должно быть грустно, — эти чувства в её глазах граничили с пугающим бездушием. Маска наивности и мечтательности скрывала за собой пустоту, и это тоже добавляло камень на сердце Сайласу. Действительно ли он ей симпатичен? Действительно ли она очарована его историями? Не станет ли она помехой, когда найдёт себе кого-нибудь или что-нибудь поинтереснее?..
— Иногда близкие такие далёкие… — шаблонной фразой ответила она. – Но ты знаешь, в стране грифонов нравы намного проще… Да и пони – экзотика. А экзотика пользуется спросом. Думаю, там я смогу реализовать свой талант как нигде. И уж точно не как здесь.
Сайлас сочувственно ухмыльнулся. Заклятие ложной кьютимарки должно было перестать действовать через час, иначе Билль сразу бы заинтересовался, почему это на бедре их спутницы красуется силуэт кобылки, недвусмысленно изогнувшейся около длинного шеста… В Эквестрии особый талант Сони Стрип признавался аморальным и подвергался порицанию, но что она могла сделать?.. Талант либо требует проявить себя, либо валяется на задворках сознания как какой-нибудь недостаток. Никто не принимал Соню такой, какая она есть – никто, кроме Сайласа, у которого тоже были противоречия между занятиями желаемым и фактическим…
— А ты, Сайлас?..
— У меня здесь не осталось близких.
— А твои двоюродные братья и сёстры?
— Их выбор ничуть не лучше моего. Они не держатся за свои родственные связи – это только напоминает им о падении рода. Так что фамилию Танненбаумов можно признать официально мертвой.
— Ты ведь собирался заниматься чем-то помимо вкладывания наших денег?
Сайлас снова испытал приступ застенчивости. Как и всегда, когда речь заходила о его истинном особом таланте.
— Да, я хотел бы придумывать истории наподобие той, что ты слышала сегодня… Но это требует времени, усилий и прилежания… Всего того, что без остатка съедает постоянная работа во имя пропитания и крыши над головой. Я жалею о том, что не занимался этим раньше, а потом навалилась эта бесконечная ежедневная работа… Вырученные деньги должны помочь мне сосредоточиться на моём основном занятии – придумывании историй, и чтобы ничто меня не отвлекало.
Соня Стрип лукаво улыбнулась:
— Прямо таки уж ничто?
Сайлас опередил её и одарил столь же лукавым взглядом, игриво приближаясь вплотную.
— Ну, только если ты найдёшь что-то уж очень-очень важное…
Ощутимо повеяло холодом – словно где-то рядом открыли холодильник. Но двое влюблённых не замечали этого – разгоревшиеся чувства притупляли внешние раздражители. Губы единорога и земной пони встретились – и Сайлас отдался поцелую…
…а очнулся, когда зубы Сони болезненно сжали его язык. Жеребец открыл глаза – и увидел, что зрачки кобылки сжимаются в две пугающие точки, приклеившись взглядом к чему-то стоящему за его спиной… чему-то высокому…
Сайлас с трудом освободил свой язык и шагнул назад – Соня попятилась, запнулась и села на круп, продолжая таращиться ему за спину. Её лимонно-жёлтая мордашка посерела. Сайлас ощутил за спиной могильный холод…
…и какой-то едва ощутимый, но всё же вполне реальный ореол ужаса, не проявлявший себя ни в звуках, ни в образах, но тем не менее заставивший гриву у единорога встать дыбом. Как в кошмарном сне, когда ты тщетно щёлкаешь выключателем в тёмной комнате и боишься оглянуться назад, во тьму, где над тобой нависло нечто, ожидающее, чтобы свет в твоей комнате так и не зажёгся…
Собрав волю в копыто, Сайлас сглотнул, сосредоточился, послал в рог атакующее заклятие и резко развернулся.
Заклятие угасло на кончике рога как огонёк на кончике спички.
Сердце будто бы остановилось, а грива зашевелилась на голове словно живая.
Чувствуя онемение в суставах, полуприсевший Сайлас Танненбаум во все глаза смотрел на высокую, рослую как аликорн кобылицу, лишённую головы.
Её очертания вырисовывались в тумане подобно утёсу, мраморно-бледная шкура пробуждала в уме воспоминания о саде скульптур Кантерлота, светло-серый хвост был опущен и неподвижен… Безмолвная, безликая, беспощадная – чуждый посланник иной, непостижимой воли, легенда, от самого факта реальности которой уже можно сойти с ума.
— Я тебя выдумал, — едва слышно проговорил Сайлас пересохшими губами. – Тебя нет.
Ей нечем было ответить. Вместо этого она подняла ногу и шагнула вперёд.