Время сменяется временем. Часть 1: Пересечение параллелей
Глава I. Грандиозные планы и грандиозные разочарования
Самые большие перемены всегда
начинаются с самого малого.
Старсвирл Бородатый
Тук.
Копыто молодого офицера напоминало уже не копыто, а искусно отлаженный и смазанный механизм, беспрерывно выполняющий одни и те же, пугающе похожие друг на друга действия — обмакнуть в чернила печатную подкову, занести над листовкой и с неповторимой точностью оставить черный отпечаток, подтверждающий действительность документа.
Тук.
Бывало, Спитфайр сама ловила себя на мысли, что входит в некий транс, занимаясь этим. В шутку, конечно. Просто бывает, когда делаешь одно и то же и думаешь о чем-то другом, а тут именно мозг очищается от всех мыслей и ты сосредотачиваешься только на...
Тук.
...Своей работе.
Забавно.
Тук.
К концу подходила очередная стопка, и... Возможно, это все на сегодня. Да, так и есть. Можно наконец вернуться в реальность и попросить у так близкого тебе адъютанта принести чашечку кофе. Чтобы окончательно освободиться от этого странного чувства...
Тук-тук-тук!
Пегаска вздрогнула, но лишь через пару мгновений поняла, что это стук в дверь. Ох, это все на самом деле становится пугающим.
— Войдите!..
Дверь молниеносно отворилась, и в кабинет чуть ли не ввалился с подогнувшимися конечностями капрал с всклокоченной гривой и... Ох, подломанным крылом?
— М-мэм!
— Что случилось, капрал?
— Проникновение посторонних лиц на территорию Академии! — Отчеканил офицер с неожиданной четкостью, что вызвало у Спитфайр довольную улыбку, но тут она поняла, что произнесенная наряженным в выглаженную рубашку капралом фраза никак не могла радовать.
— Подробности? — Капитан старалась сохранять офицерскую невозмутимость, но, учитывая происходящее плюс то, что она сегодня проснулась гораздо раньше нормы, дабы закончить некоторые дела, досадная несобранность давала о себе знать.
— Подробностей нет. Лица были обнаружены при ежечасовом прочесывании облаков, в северном секторе, да и то на приличном расстоянии. Поскольку на сегодня чистка воздушного пространства была отменена, они успели скрыться в облаках.
Спитфайр приподняла бровь.
— Количество?
— Не уточнено, приблизительно в количестве пяти пони.
На лице пегаски возникла ухмылка облегчения.
— Солдат, я не думаю, что по этому поводу стоит так паниковать.
Тут ее взгляд упал на ранее замеченные ею взъерошенную гриву и вывернутое крыло.
— Солдат, что привело вас в... подобное состояние, доложите?
— Мэм, у патрульного подразделения возникли некоторые осложнения с погодой...
Спитфайр приподняла бровь во второй раз.
— П-подробности?
— Мэм, погода вышла из под контроля. Я хотел сначала об этом сообщить.
Теперь на лбу у пегаски оказалось уже обе брови, и у нее вырвалось просто единственное:
— Как?
Капрал опустил голову.
— Погодная бригада отправилась на очистку воздушного пространства по графику, но дело в том, что некие... силы начали двигать облака. Как импульсы.
— Прошу... прощения? Солдат, что ты несешь?
Спитфайр была мало того что в замешательстве, все происходящее вокруг вообще выглядело как-то странно.
— Мэм, я клянусь своими крыльями! Я...
Следующая часть фразы была произнесена как сквозь зубы, затем пострадавший пегас медленно повалился на тщательно отполированный пол кабинета, закатив глаза как будто нарочно.
Капитан резко поднялась из-за стола.
— Солдат?
Капрал был безответен.
Спитфайр схватила в копыта приемник и резко проговорила в него:
— Врача в мой кабинет. Я направляюсь к северному сектору. Да, лично!
— Доложите ситуацию, Зарядов!
— Испытания проведены успешно. Цель в замешательстве. Отвлекающий отряд успешно скрылся.
— Казалось бы, такой банальный, но такой действенный замысел. Прекрасно. Вольно!
— Слушаюсь!
Генерал-майор с очень самодовольной ухмылкой сидел за своим так полюбившимся ему столом и разглядывал многочисленные доклады и остальные не менее важные документы. Сидел и понял, что здесь не хватает подходящей мелодии.
С той же улыбкой он поставил с особой нежностью пластинку с маршем "Покорители космоса". Ему очень нравилась эта мелодия. Способствует поддержанию личного и боевого, и вообще любого духа.
Близкая сердцу мелодия заиграла, и с поднявшимся настроением офицер уселся обратно на кресло.
Теперь следующий.
— Войдите!
Высокая и широкая дверь из ценных древесных пород медленно и грациозно отворилась, в дверь важным шагом зашел генерал-лейтенант.
— Товарищ генерал-майор.
— Товарищ генерал-лейтенант.
Офицеры с почтением отдали друг другу честь, и вошедший расположился на кресле напротив стола.
Генерал-лейтенант, Александер Сильверхуф, был довольно таки самоуверенным, но добродушным жеребцом с пышными усами, очень уж сильно гордился он ими. Его легко было привести в ярость, но ярость благородную, и прослушивание музыки действовало на него немного по-другому, не так, как на товарища генерала-майора, которого, кстати, звали Маркд. Если совместить состояние Александера, когда он готов был растерзать кого угодно за родной народ, и хороший маршевый ритм, он чуть ли не становился стратегическим гением, хотя и так им был, и в офицерском составе его сильно уважали.
Маркд и Александер были старыми друзьями. Наверное, даже больше, чем просто ими — чуть ли не всю жизнь пробыли вместе, были друг другу, как братья, и обращались соответственно друг с другом. Убедившись, что вокруг нет кого-нибудь еще из тех, кто может уличить офицеров высших рангов за светским общением, они спокойно могли позволить себе поговорить по душам.
— Чаю?
— Да, пожалуйста.
Маркд поднес голову к приемнику.
— Нюра, принеси пожалуйста два чая. Да, оба черных. Спасибо.
Александер приподнял бровь.
— Что ты думаешь насчет предстоящей операции?
Маркд нахмурился.
— Если честно, у меня остаются некоторые сомнения, но в целом я возлагаю на нее большие надежды.
— Не может не радовать.
Генерал-лейтенант подпер голову копытом.
— Не притворяйся, Мар. Ты что-то от меня скрываешь.
Усатый офицер обладал необычайным свойством видеть своего ближайшего друга насквозь, понимать, чего ему хочется и с чем он может быть не согласен. Маркд принимал эту его способность без раздражения, понимал, что подобные вещи должны возникать между близкими товарищами.
И на этот раз он понял, что пытаться что-то скрыть от своего друга бесполезно.
— Эх. Понимаешь, дружище... Мне вообще вся эта затея не понравилась с самого начала. Я изначально высказывал свой протест по поводу наступления на территорию столичной Эквестрии. Рано еще, не окрепли мы еще на этой, окружной местности. И уже пытаемся развязать войну, начиная с воздушных баз Империи. Я понимаю, внезапные удары — это великолепная вещь, даже учитывая то, что в атаке применяется новейшее уникальное оружие... И мы находимся на несколько шагов впереди всей Эквестрии в плане промышленном и технологическом... Это плохая затея. У них магия и превосходство в воздухе, и это главное.
Александер вздохнул.
— Насчет превосходства в воздухе. Тебе не сообщили же, так?
Генерал-майор сделал заинтересованное выражение лица.
— О чем же?
— Паропланы.
Маркд теперь точно так же подпер голову копытом, но уже другим, и теперь казалось, что он является зеркальным отражением генерал-лейтенанта, но уже без усов и другого оттенка шерсти, более блестяще-железного, но не серебристого, как Сильверхуф.
— Что есть это?
Усатый генерал-лейтенант усмехнулся и поджал губы.
— Я очень удивлен, что ты не осведомлен об этом...
— ...Новом изобретении?
— Понимаешь с полуслова.
— Я знаю.
Мимолетная улыбка.
— Ну так вот, это меня поразило таки. В общем, пароплан — это... У нас будет что противопоставить воздушным королевским силам. С ассоциациями у меня плохо, так что тебе лучше самому взглянуть.
Александер достал из одного из карманов на его форменном мундире небольшой листок, свернутый пополам, и положил его на стол.
— Посмотри.
Генерал-майор аккуратно развернул листок и увидел фотографию. В небольшом помещении, похожем на дирижабельный ангар, но поменьше, размещалась на небольшой площадке некая крылатая машина. Состояла она из четырех... крыльев, наверное, угловатого, но по-своему изящного корпуса и небольшого пропеллера.
— Оно летает?
— Так точно. Я лично смотрел за испытаниями. Это только прототип.
— Но... Тут даже баллона с газом нет. Как оно летает?
— Спроси у конструкторов.
Маркд мог отличить сарказм в устах друга от серьезных предложений.
— Нюра, вызови тех механиков, которых я еще сегодня утром вызывал, и да... Где наш чай?
В тот же момент дверь открылась, в помещение вошла пухленькая кобылка в милом черно-белом платье с прицепленным к боковому карману приемником.
— Да, конечно, я уже тут.
Она с бодрой и доброжелательной, нисколько не услужливой улыбкой поставила поднос с чайником и двумя керамическими чашками на стол и неспешно направилась к выходу, смущенно хихикнув, увидев подмигивание Маркда.
Дверь закрылась.
— Так вот. На чем мы остановились?
— Механики. Сейчас придут.
Сильверхуф задумчиво взял в копыта чашку чая, с такой же задумчивостью раздул пар, идущий от налитого до краев напитка, и опробовал его.
— Любимый сорт.
— Почему бы и нет? Раз я осведомлен о некоторых твоих предпочтениях...
Генерал-лейтенант улыбнулся и поставил чашку обратно на поднос.
— Скажи лучше, что мы будем с тобою делать с теми свежими решениями Генштаба, что свалились нам намедни на голову?
— О чем ты конкретно говоришь?
— Передислокация высшего офицерского состава в горную базу.
— М? Не расскажешь поподробней, дружище?
— Если вкратце, то нас скоро перевезут в штаб, располагающийся среди горных вершин Кантерлотского хребта.
— Зачем?
— Ты у меня спрашиваешь?
Александер отпил еще немного уже подостывшего чаю.
— Наверное, это на самом деле все настолько серьезно.
— Настолько?
— Настолько.
И тут Маркд понял, насколько от предстоящих действий, проведенных генштабом и по совместительству ими зависит судьба всего Сталлионградского государства
— Поэтому мне не понравилась эта затея.
— Я понимаю, друг.
— Рольф, ты все шмотки собрал?
— Ага. И не только шмотки.
— Опять какую-то хрень лишнюю присобачил?
— Это не хрень!
— Как еще это назвать, коллега?
— Проехали.
— А ну быстро возвращайся в бортовую мастерскую и снимай все, чтобы ты там не прицепил к снаряжению моих ребят!
Грифон, глубоко обиженный в душе, но не имевший права перечить главарю, отправился с грузными сумками за плечом в родное ему место — мастерскую.
Судьба Рольфа Шмидта была довольно незавидной — ведь где еще можно найти грифона-инженера, кроме как на Гайархаффене.
Гайархаффен представлял собой скопление... Нет, даже если это отдаленно напоминало прекрасный город пегасов, Клаудсдейл, то после даже недолгого пребывания в этом обиталище криминала чуть ли не со всей Эквестрии, сразу понимаешь, что с белоснежно-радужным парящим городом это серое, но тем не менее величественное сооружение не имеет ничего общего.
Умелые, но такие же нелегальные механики превратили колоссальных размеров тучу в летающую базу, вооруженную до зубов, в том числе ощетинившуюся множественными электрическими установками, некоторые из них были предназначены совсем не для мирных целей.
В основном на Гайархаффене хозяйничали грифоны, и его возведение было, собственно, делом исключительно их лап. Теперь в грозную серую цитадель после некоторых событий стали слетаться криминальные элементы со всей Эквестрии.
Очередной рейд на торговые линии, организованные между столичной Эквестрией и Захребетьем, запланировала известная в своих кругах банда под предводительством не менее известного Вёрнера Грозноклювого, прославившегося знаменитым разгромом королевского конвоя, когда Твайлайт с многими другими важными особами следовала на дирижаблях из Кантерлота в Клаудсдейл, дабы обсудить некоторые вопросы и лично там погостить, и когда они уже были относительно недалеко от парящего города, на конвой обрушилась банда Вёрнера, пострадали многие важные шишки, принцесса взяла ситуацию под контроль... Немало полегло и ребят Грозноклювого. Но тем не менее, вся эта затея с посещением Клаудсдейла провалилась, Твайлайт поспешно вернулась в Кантерлот и редко потом вылетала за пределы замка на такие расстояния, а бандиты, довольные, с некоторым количеством награбленного барахла, перевозимого для передачи остальным важным шишкам в Клаудсдейле.
Предстоящий рейд не обещал быть грандиозным, такие рейды организовывались Вёрнером каждые несколько недель, чтобы поддерживать дух у ребят и вообще чтобы они формы не теряли.
Сейчас происходила погрузка необходимого абордажного снаряжения, а Рольф, механик-самоучка, любил самовольно усовершенствовать это самое снаряжение, что вызывало бурное недовольство у главаря банды, и каждый раз ему приходилось его демонтировать.
И вот сейчас, с неизменным ворчанием, он проделывал то, что проделывал еженедельно — аккуратно складывал свои изобретения в ухоженные, личные шкафы инженера, которые он всегда держал закрытыми на своей же сборки замках.
Грифон с приглаженными перьями на голове, закончив упаковывать хитроумные приспособления в коробочки в шкафах, отправился на мостик дирижабля, докладывать о проделанной работе.
Порт Гайархаффена буквально напоминал не порт совсем, а промышленный квартал. Дым, пар и прочие неизвестные обычному обывателю газы, выходив из турбин, выхлопных труб и остальных различных отверстий в причаливших воздушных суднах, наполняли воздух на территории порта, заставляя постоянно выкашливаться и параллельно слышать непрерывный кашель, доносимый с разных сторон сквозь полупрозрачную дымную пелену. Иногда здесь можно было даже встретить кого-нибудь с неким подобием респиратора, который, в общем-то, официально вышел из-под умелых копыт сталлионградских ученых-техников, но механики летающего криминального логовища тут же заполучили прототип до сих пор неизвестным образом (черный рынок?), и в обиход обитателей порта вошли множество его модернизаций, переработок и пересборок.
Когда воздух был более или менее чист, можно было разглядеть выросшие из облачной массы, окружающей порт, устремившиеся к блеклому солнцу тускло блестящие здания причудливой архитектуры. Металлические нагромождения, которые, казалось бы, не имели вообще никакого смысла, представляли собой чаще всего причальные мачты, иногда — маяки, а иногда — просто что-то техническое. Причем как ни странно, все это было по своему красиво, и выглядело довольно величественно. Но до печально известного бунта, именно после которого Гайархаффен стал обителью анархии и криминала, все же некая гармония чувствовалась в архитектуре города, но сейчас он красив лишь хаосом. Грозным, авантажным хаосом. Парадокс.
За некоторое время до отлета традиционно банда Вёрнера посещала бар, дабы всласть навеселиться перед трудностями и испытаниями путешествия.
Шумная компания воздушных пиратов с задором ввалилась в заведение и тут же заняла свободный широкий стол (вообще-то, несколько секунд назад там сидела пара по виду приличных пони, но завидев буйствующих грифонов, они поспешно ретировались к барной стойке).
Уже через несколько минут шайка бесконтрольно расплылась по территории всего бара — кто-то мелкими группами собирались по углам, обсуждали красивеньких грифин и вообще дела насущные, кто-то не упускал момента и пытался заговорить с клювастыми красотками, а кто-то просто решил спокойно попить простеньких напитков у барной стойки, подумав о жизни и днях грядущих, может, просто безучастно поразглядывать тех же самых практически всех интересующих грифин.
А кто-то предпочитал пегасок. Возможно, ничего серьезного грифоны, пристающие к кобылкам, не затевали, но поподтрунивать над копытными было с их стороны довольно весело.
И вот, к молодой, но выглядящей довольно хмурой оранжевой пегаске со всклокоченной фиолетовой гривой и изображенными на кьютимарке колесом с молнией, с задумчивым выражением морды сидевшей у барной стойки, подошла небольшая группа ржущих грифонов. В глаза прежде всего бросался высокий, с выпрямленными в виде ирокеза, алыми перьями на голове клювастый, самодовольный и гордый грифон, чванливо вышагивающий перед оглядывающимися на него грифонами и пони. Лидер среди этой тройки. Справа от него шла изящная, не менее самодовольная, но уже по-своему, грифина с торчащими с макушки тремя перьями, на конце сиреневыми, и крупными бледно-сиреневыми пятнами вокруг глаз. Ее золотистые зрачки горели и некой неопределенной злобой, и одновременно говорили о надменном нраве. Возможно, этот ворон в павлиньих перьях по центру был ее кавалером, ведь иногда кидая на него взгляд, она томно улыбалась, пытаясь привлечь его внимание. Но судя по всему, он был отвлечен на чваничанье не перед сопровождающей ее красоткой, а перед окружающими его разномастными представителями криминального мира Эквестрийской Империи и, к тому же, был занят обсуждением со своим компаньоном слева нового спиртного напитка, приготавливаемого на базе сидра, ставшего так популярным среди обитателей Гайархаффена, и его симптомов.
Так что, фактически, ржали только два активно общающихся грифона. А грифина только изредка хихикала, пытаясь привлечь внимание рослого.
Компаньоном красноперого был грифон пониже спутника по центру, но все равно рослый по сравнению с окружающими. Перья у него были оттопырены назад, с затылка, и покрыты были небесно-голубыми вкраплениями. Вниз устремлена была острая козлиная бородка, на голове надеты кожаные очки-консервы. Взгляд у него был умный, видно было, что он обычно адекватен и расчетлив, но в данной ситуации он мог позволить себе разгульное поведение, к тому же, этому способствовали пару кружек того самого так горячо обсуждаемого ими напитка.
После очередного взрыва гогота, вырвавшегося из клювов пернатых, они подошли все-таки к хмурой пегаске.
— Ну что, Скут? Чего пригорюнилась? — С широчайшей, но глуповатой улыбкой начал рослый.
Кобылка подняла голову, поджав губы и закатив глаза.
— Не твое дело, клювастый.
— Вау-вау, ты посмотри, она, видимо, совсем серьезно настроена! Аж имя, кажись, мое забыла. Небось что с памятью? Или мы теперь с грифонами совсем не ладим? А, поняшка?
В глазах оранжевой пегаски сверкнула искра ярости.
— Отвали от меня. Тебе делать нечего?
Собеседник опять широко и глупо улыбнулся.
— Гы-гы, ну, как бы да. Слушай, Скутка, а чего ты не захотела-то полететь с нами? Все твои дружки-пегасы летят. Или ты забоялась? Боишься, да?
У кобылки дернулось веко.
— Боишься, гы! Позоришь ты свою расу, Скут!
Крыло пони нервно дрогнуло.
— Ко-ко! Гы! Курочка забоялась!
В следующий же момент обнаглевший грифон мгновенно оказался на полу. Получив мощнейший удар копытом по клюву, он медленно повалился на пол и лежал в нокауте. Спутники его в ужасе смотрели на эту сцену, ближайшие сидевшие резко оглянулись, та самая пара, уступившая место компании грифонов, сидела рядом, и они предпочли опять переместиться в другой конец бара. Лишь один бармен искоса поглядел на лежащего в нокауте грифона и яростно дышавшую пегаску, и безучастно хмыкнул.
Скуталу с ненавистью смотрела на лежавшего без сознания грифона, отдышалась и с еще более хмурым выражением лица повернулась снова к барной стойке. Бывший собеседник поверженного пернатого предпочел тихо отойти и присоединиться к другой компании, а грифина, немного притормозив, кинулась к пострадавшему, сначала начала в отчаянии зачем-то трясти его голову, затем позвала уже неохотно спешащего на помощь охранника, который, вместо того, чтобы разбираться с пегаской, от копыта которой и пострадал грифон, понес последнего в направлении двери с неизвестной целью, рядом со спасителем с испуганным выражением морды быстро шагала шокированная грифина.
Проводив их взглядом, Скуталу лишь хмыкнула и повернулась к бармену.
— Один “Апфелфламмен”, пожалуйста.
Бармен, услышав заказ, мгновенно проделал необходимые манипуляции по приготовлению легендарного напитка из сидра, и вот перед пегаской уже стояла наполненная до краев кружка.
— Благодарю.
Бармен кивнул и понимающе, с уважением посмотрел на кобылку. Она взяла копытом кружку и задумчиво начала попивать напиток, успокаиваясь. Она глубоко вздохнула, окунулась в свои мысли и подперла голову копытом.
После коронации императрицы прошло ровно пятнадцать лет. Сама императрица, кстати, еще при коронации именовалась принцессой, но, почувствовав, что сама не справляется со всеми обязанностями, поскольку в Эквестрии тут же вспыхнуло множество бунтов — народ, почувствовав ослабление монархии после пропавшей абсолютно неизвестно куда принцессы Селестии вместе с ее сестрой, тут же под воздействием распространяющегося влияния Сталлионграда начали организовывать бунты и восстания — Твайлайт собрала так называемое Министерство, и множественные входившие туда пони посоветовали ей именоваться императрицей, а Эквестрию называть официально Эквестрийской Империей.
Скуталу выросла под крылом легендарной Рэйнбоу Дэш, которая сейчас добилась звания лейтенанта в Королевских Воздушных Силах, воспитывалась ею соответственно, но однажды, во время столкновения патруля, в который Рэйнбоу взяла Скуталу по ее горячим просьбам, с бандой грифонов-налетчиков, молодая пегаска была взята в плен так, что Дэш в ожесточенном бою не заметила этого, и обнаружили пропажу лишь на подлете к базе.
Рэйнбоу отдала все силы на поиски своей, можно сказать, приемной сестры, но все это было уже бесполезно — Скуталу, попав в криминальное общество, обучилась тамошним нравам и способам выживать, сначала была очень возбуждена по этому поводу, ей показалось это “дико крутым”, но вскоре она поняла, на что пошла, но изменить уже ничего нельзя было. Ее жизнь изменилась в корне. После нескольких уже рейдов она стала хмурой и неразговорчивой, но научилась зато постоять за себя.
...Дело дошло до того, что она теперь бегает от своей опекуньи. Скрывается. Такого позора она не выдержит...
А “Вондерболты” в Гайархаффен не суются, вот она здесь и проводит свою ставшую серой — нет, даже серо-алой от жестокости, окружающей ее — жизнь.
Допив кружку, Скуталу выпрямилась, слезла с табуретки и, оставив бармену положенное количество битов, направилась к выходу.
Тут же дверь заведения редко отворилась, и на пороге оказались несколько пони в...
...Военной форме?
У Скут сразу же в голове пронеслось множество нехороших мыслей. Какого сена вояки делают в Гайархаффене? И кто эта... Голубая пегаска?
Кобылка вздрогнула, выпучила глаза, и, издав нервный вдох, бросилась через столы и стулья, параллельно пытаясь планировать, к запасному выходу. Радужногривая пегаска вздрогнула так же, но затем тут же ринулась за Скуталу, заметно догоняя ее. Преследуемая кинула стул под копыто офицеру, та споткнулась и замешкалась. Воcпользовавшись этим, Скут чуть ли не головой выбила черный вход и на всех копытах помчалась вдаль от бара.
Дэш, вылетев, в отчаянии стала метаться по улице, но оранжевая пегаска уже скрылась в многочисленных переулках этого ужасного, нагоняющего страх города...
Некоторое время Рэйнбоу просто бессловно висела в воздухе, затем медленно опустилась на покосившуюся скамейку, опустила глаза, и...
…заплакала.
Лейтенант Королевских Военно-Воздушных Сил просто в отчаянии плакала. Солдаты, сопровождающие ее, вышли через некоторое время из заведения, увидели плачущую лейтенанта и растерянно уставились на нее.
Дэш чувствовала опять ту самую беспомощность, которую чувствовала в тот день, когда потеряла еще веселую и готовую мчаться навстречу приключениям пегаску, чувствовала жуткое, наполняющее все тело отчаяние, что теперь ее, прежнюю Скут, уже наверняка не вернуть.
Она просто плакала.
Трубы унылого Гайархаффена дымились, время от времени громыхала далекая гроза, мимо проходили угрюмые и, наоборот, навеселе, грифоны и пегасы.
А она плакала.