Время сменяется временем. Часть 1: Пересечение параллелей
Глава IV. Совсем
Строя самые хитрые планы, все
всегда думают больше всего о том, что
произойдет с тем, кто находится в
их распоряжении, и меньше всего
задумываются о судьбе того, кто
принадлежит противоположной стороне.
Командующий Харрикейн, "По стопам великих"
Красочный, просторный зал Министерства, поддерживаемый узорными золотыми колоннами и красующийся уникальными витражными окнами, заполнялось множеством голосов и топотом копыт.
Если прийти в Министерство ночью или еще каким-нибудь временем, когда зал пустует, можно насладиться необыкновенной тишиной, умиротворенной красотой и тем, как осторожно гуляет по сводам зала эхо от стука твоих копыт.
Но чаще всего сие помещение было заполнено министрами — пухленькими и бородатыми, тощими и усатыми, всевозможных цветов, рас и мастей.
На позолоченном кресле немного смущенно и с доброй улыбкой, но и одновременно с накопившейся за пару десятков лет правительственной твердостью, сидела Императрица. Оставалась она такой же молодой, как и десять, и двадцать лет назад — один из наипрекраснейших плюсов быть аликорном. Но характер ее изменился, хоть незначительно — стала она строже к своим подданным, но все так же добра к близким друзьям.
Иногда министры не упускали шанса пользоваться добротой и хорошим настроением Твайлайт, и бывало, даже они ее обманывали, но чаще всего за нее вступались ее друзья. Эпплджек, министр сельского хозяйства, не терпела подобных упущений и всегда вмешивалась при возможности. Никто не смел перечить агрессивно возмущенной кобылке и тут же отменял все свои намерения.
Если честно, без клеветы, большинство министров старались быть честными и справедливыми, но были такие, что стремились только к получению собственной выгоды. Они соблазняли перспективами других, честных, ну и получалась путаница.
Тем не менее, сейчас все обстоит гораздо лучше, чем тогда, до того момента, когда Министерство еще не было основано. Экономика наладилась максимально с момента Второго Всеобщего Хаоса, активно строятся новые города, налаживаются дипломатические отношения с грифонами, в общем, ни о чем не пожалеешь.
У Твайлайт был свой шарм, она вообще была тем, к кому пони тянулись. Она была обаятельной и дружелюбной правительницей, но иногда ее можно было вывести из себя. Тогда к ней лучше было вообще не подходить.
Непонятно, какими принципами руководствовалась Селестия, когда отдавала приказ на коронацию... Как правитель Твай была слишком эмоциональна.
Но тем не менее, пути белоснежного аликорна были неисповедимы, и сейчас вместе со своей сестрой они находятся в неизвестном никому месте. Внезапная, посреди белого дня пропажа правительниц повергла в шок всех граждан Эквестрии, которая еще тогда не была Империей.
То были славные времена...
К письменному столу Твайлайт подошел пухленький пегас с пышными усами и свитком на крупе, поверх которого красовался красный восклицательный знак. Он преклонил колени перед императрицей и заявил с тревогой в голосе:
— Ваше Величество, плохие новости с восточных окраин Империи.
Немного отвлекшаяся на общение с ЭйДжей Твайлайт обратила внимание на подошедшего министра.
— В чем дело, Ньюстер?
— Сталлионградский Союз, в последнее время все больше набирающий мощь, атаковал Гайархаффен и захватил его. Диверсии была подвержена Академия Вондерболтов, неизвестно, кто стоит за ней, но как я считаю, тут все очевидно. И, судя по всему... — Министр выдержал паузу, — ...Они собираются начать наступление на столичную Эквестрию.
Твайлайт приняла серьезное выражение лица, вежливо кивнула Эпплджек и повернулась к залу.
— Уважаемый министр внутренних новостей, расскажите нам пожалуйста подробно о поступивших сообщениях.
Пегас подошел к золотому рупору.
— Итак, начнем с самого главного...
В самый короткий срок поспешно был мобилизован почти весь военно-воздушный флот Империи, большинство кораблей сразу же направлены к Гайархаффену, остальные остались охранять воздушное пространство столичной Эквестрии. Из мирного до определенного времени Понивилля теперь можно было свободно наблюдать очерчивающие в небе плавную дугу вокруг Кантерлота патрульные крейсеры. Центральную площадь провинциального городка тут же заполонили толпы разнообразных пони, часть из них, которых природа наделила крыльями, заинтересованно парили чуть выше, но к самим кораблям подниматься не осмеливались — нельзя было категорически.
Площадь заполонили и возмущенный гул множественных голосов, топот копыт и хлопанье крыльев.
Площадь была озадачена.
Отбрасываемая одним из массивных дирижаблей тень пересекла толпу, они сначала шуганулись, затем опять вернулись в прежнее состояние, устремляя взгляды в небо.
Площадь была возмущена — кому и как понадобилось затевать военные действия сейчас? Вроде с дипломатическими отношениями до определенных пор было все безупречно, да и из-за бунта бы подобные вещи не устраивали.
Что их теперь ждет? Что случится с тем миром, который они знают и в котором они живут?
Площадь была напугана.
В следующий момент толпу разогнала группа покрикивающих стражников, одетых в блестящие доспехи.
— А ну прочь! Тут не на что глазеть! Расходимся!
Привыкшие во всем повиноваться представителям закона кобылки и жеребцы разошлись по домам. На площади остались лишь высматривающие осмелившихся остаться стражники, гордо блестящие своими позолоченными доспехами.
— Вот чего им тут понадобилось?
— Ну, ты же знаешь, как толпа себя обычно ведет. Если собирается группа поглазеть, то к ним прирастает все больше и больше. Ну и вот так выходит.
— Хорошо, что у нас есть вот эти штуковины, — Стражник постучал копытом о древко длинного копья.
— Ну, применять же нам их не приходиться, — Другой стражник, шкуркой потемнее, пожал плечами.
— Знаешь, друг, иногда я об этом жалею.
Другой стражник промолчал.
Оба они подняли взгляд на улетающее в горизонт воздушное судно.
— Скут, нам надо возвращаться в Понивилль. Там безопасней всего.
— Ты не понимаешь! Война дойдет и туда! Война поглотит все вокруг!
Скайбёрн грустно вздохнул.
— Я знаю, Скут, но... Там мы будем в безопасности до последнего момента.
Он приобнял пегаску.
— Я всегда верила тебе, и на этот раз поверю. Мы полетим в Понивилль.
Огнегривый жеребец прижал Скуталу к себе, поцеловал в лоб и поднялся.
— Сейчас отходят эвакуационные суда. К сожалению, мы с тобой вне закона, поэтому попасть туда нам будет затруднительно.
Пегаска подняла голову на жеребца и улыбнулась.
— Но у нас все получится, правда?
— Конечно. Вместе у нас все получится.
Скайбёрн открыл крышку люка, в глаза им ударил свет...
Нет, это был не солнечный свет.
За прямоугольником открытого люка пылало пламя.
В темное, душное помещения вместе с клубами дыма внезапно заглянул некий пони в маске, которая отражала в себе блеск пламени, и резиновом подкопченном огнеупорном костюме бежевого цвета. За спиной у него было два массивных красных баллона. Сквозь закопченное стекло маски нельзя было увидеть эмоции, но все же было видно, что заглянувший был не на шутку удивлен и испуган.
— Вылезайте скорее! Чего вы тут забыли?! — Раздался приглушенный голос, и пони в костюме помахал застывшей на месте парочке.
Некто в массивном огнеупорном костюме проводил Скайбёрна и Скут через еще не охваченные пламенем участки. Он выдал им респираторы, и дышать было невыносимо трудно. Маски тут же закоптились.
Все же прорвались они через последнюю стену огня, и вышли на открытое, богатое воздухом пространство. Тут же сняв маски, они начали часто-часто дышать.
Снял маску и неизвестный спаситель.
Из-за снятой маски на Скут посмотрели блестящие сиреневые глаза.
Глаза фиолетовогривой пегаски тут же расширились, она попятилась назад, не веря тому, что видит прямо сейчас...
Рэйнбоу сняла респиратор и улыбнулась любящей улыбкой. В глазах ее блеснули слезы.
В следующий момент они помчались навстречу друг другу, светящиеся ослепляющим счастьем.
Объятия их длились чуть ли не вечно, а может, все-таки вечно — для них обоих.
Обе кобылки слились в один силуэт на фоне всепоглощающего пламени. После долгой разлуки, бесполезных предрассудков и безрассудных поступков они снова вместе, снова как раньше. И нет абсолютно никакого смысла куда-то бежать, от кого-то скрываться — теперь все понятно полностью, от и до, все точки над "i" расставлены теперь.
Спину обжигало пламя, как бы поторапливающее вновь воссоединившихся подруг, и то же самое пытался сделать Скайбёрн, не смеющий прерывать бесконечное счастье двух пегасок, но видящий странные неопределенные силуэты в конце улицы. В конце концов он произнес:
— Слушайте, я конечно все понимаю, но там на другом конце улицы маячат какие-то подозрительные личности. Я думаю, нам надо ретироваться.
Со слезами счастья на глазах, не сказав ни слова, Дэш и Скут подошли к взволнованному жеребцу и посмотрели туда, куда направил свой взгляд он. Рэйнбоу тут же стала серьезной и нахмурилась.
— Они не остановятся, пока вас не найдут, ребята.
Скайбёрн повернул голову к пегаске в костюме и с тревожным недоумением в голосе проговорил?
— Кто не остановится?
Дэш мотнула головой.
— Времени нет! Нам надо к причалу, да побыстрее!
В следующий момент они бегом завернули в один из темных переулков Гайархаффена.
В ход пошло все, что у них было — бутылки с зажигательной смесью, гранаты с напалмом, просто керосин. Зажигалки, спички, спирт.
Сжечь красные знамена. Сжечь пламя. Стать свободными снова, заявить о своей свободе всем до единого.
Чтобы огонь поглотил абсолютно все, что осмелилось вторгнуться на свободную территорию — вместе со всеми, кто помогал этому.
Никого не жалеть, никому не идти на уступки.
Три раза сжечь, развеять пепел над облаками, собрать его и сжечь еще раз. Чтобы ничего не осталось от тех, кто решил, что достоин вот так вот взять и вторгнуться к тем, кто родился свободными.
Жечь, жечь, жечь.
— Пошевеливайтесь! Если не успеем, второго шанса у нас не будет!
Дэш начала энергично снимать пахнущий гарью костюм, расправила крылья, размяла их и мотнула головой куда-то вниз, в облачную гладь.
— Если полетим так, нас заметят в любом случае. Так почему бы не уйти со спецэффектами?
Скут вопросительно посмотрела на улыбающуюся пегаску.
— Вы когда-нибудь видели, чтобы три пони совершали одновременно три "Соник Бума"?
Оба спутника Рэйнбоу уставились на нее с вытаращенными глазами — в них было столько удивления и недоумения, что казалось, что они сейчас прямо таки лопнут.
— Именно. Или вам слабо? Мы войдем в историю, сами подумайте! Произведем на всех такое впечатление, что просто ух! Они просто офигеют, когда увидят это. Ну?
Скайбёрн только растерянно приоткрыл рот, чтобы что-то возразить, но услышал в ответ:
— Тебе ведь слабо? — Повернулась к Скуталу, — Видишь, Скут, твой кавалер не так уж и храбр. Хотя он ведь может доказать, что это не так, верно?
Огнегривый пегас гордо поднял голову и вытянул крылья.
— Это не так, Рэйнбоу. Я готов.
И с довольной и вызывающей улыбкой посмотрел на Скут.
— Я тоже готова, Дэши, — молодая пегаска гордо выпятила грудь.
На лице радужногривой возникла ухмылка, заставляющяя ожидать многого.
— Ну что же, покажем этим комунякам, на что способны пегасы Империи!
Стремительно разбежавшись, она ринулась вниз с металлических перил, оставив за собой яркий радужный след, но не оставив выбора и остальным двум пегасам. Они устремились точно вслед за разрывающей воздух перед собой голубой пегаской, которая вся уже успела превратиться в сплошную скорость, и было видно только тянущуюся от самого причала радужную полосу, стремительно растягивающуюся.
Параллельно ей тут же протянулись две полосы — ярко-сиреневая и желто-огненная.
Группа земнопони в теплых шапках беззаботно расположилась на перилах порта, умиротворенно любуясь на отбывающие эвакуационные суда.
— Что за это за лягня?
— Где?!
— Там! К облакам летят на огромной скорости три пегаса. Твою мать, что они творят?!
— Пресвятая Богиня!
— Ох!
— Ложись!!
Группу земнопони в теплых шапках тут же накрыла и поглотила многоцветная, слепящая взрывная волна, не оставив ничего за собой.
Это было воистину грандиозное, жутко пугающее, по-своему необычное зрелище.
Пространство и время пронзили три стрелы, три разноцветных линии, безжалостно разорвав и то, и другое на мелкие клочки.
Три ярчайших взрыва — радужный, аметистовый и огненный одновременно рассекли безмятежную небесную гладь, слившись в один всеуничтожающий и всепоглощающий импульс.
Дойдя до причала, импульс мгновенно поглотил, отправил в небытье спасательные суда, пони, грифонов и железобетон. За ними в ничто безо всякой пощады отправились кривые, ржавые мачты Гайархаффена. У бедных покорежившихся домиков сначала пропала крыша, сгорев в разноцветном пламени, затем исчезло и все, что было под ними.
Срывались с места и улетали вникуда куски массивных металлических конструкций неизвестного теперь назначения, испарялись в огне облачные массивы, бывшие надежным, долговечным фундаментом существовавшего некогда могучего города.
Спустя мгновение на месте Гайархаффена не осталось ничего.
Вокруг вообще ничего не осталось.
Только стихающий оглушительный грохот да догорающие радужным пламенем клочки облаков. А после них наступила пустота.
С трудом выйдя из пикирования, три пегаса чуть ли не одновременно влетели в землю под максимальным углом, под каким они могли приземлиться, оставив за собой густые клубы пыли.
После странной, пугающей тишины первой поднялась Дэш.
— Это... Было... Просто охрененно!
Тишина.
— Ребята?
Та же тишина.
— Ребят, все нормально?
Рэйнбоу подскочила, чуть ли не подлетела к, казалось бы, бездыханному телу Скуталу.
Уперевшись головой в землю, кобылка с закрытыми глазами и открытым ртом распласталась на взрыхленной земле. Грива и хвост ее дымились сиреневой пылью.
На глазах радужногривой проступили слезы.
— Скут? Все хорошо?
Изо рта лежащей пегаски вырвался протяжный стон.
Она подняла пыльную голову с дымящейся гривой и бессмысленном взглядом уставилась на Рэйнбоу.
— Дэ-э-ш?
— Господи, Скут, ты жива! Я так рада!
Радужногривая мгновенно обняла ничего не понимающую, контуженную пегаску.
— Что это сейчас было, чтоб меня грозануло? Дэш, что ты здесь делаешь?
Рэйнбоу заливисто засмеялась, наполняясь счастьем — отчаяние уходило.
— Все нормально, родная! Все под контролем! Мы сделали самую охрененную вещь из всех, что вообще можно сделать!
Скуталу медленно подняла голову вверх и серьезным голосом проговорила:
— Где. Город?
Дэш повторила жест юной пегаски и изумилась сама.
— Ох-х... Походу, мы переборщили немного...
Оглядевшись по сторонам, оранжевая пегаска внезапно увидела распластавшегося на земле угольно-черного жеребца в нескольких метров от того места, где они стояли.
— Скай!!
Подбежав к своему возлюбленному, она увидела на его месте совсем не того, кого ожидала увидеть.
На пыльной земле лежало некое неестественно черное существо, чье тело было покрыто блестящим панцирем.
— Товарищ генерал-лейтенант, это бесполезно! Императрица узнала о наших действиях намного раньше, чем планировалось, и еще поступали слухи о проникновении чейнджлингов в наши ряды! Понимаете? Это гребаные дыркокопытные, они решили вернуться и сделать то, чего не доделали тогда! Может, у них теперь огромная армия? Новые виды тварей вывели в своих ульях? И что нам с ними делать?!
Сильверхуф улыбнулся.
— Не нервничайте так, товарищ генерал. Сравните сейчас то, что у нас было тогда, когда они затеяли нападение, и что у нас есть сейчас. Хотя бы то же электрическое оружие — будем жарить их, как мух. С ними справиться будет гораздо проще, чем с войсками Империи.
Генерал нервно выдохнул.
— Вот именно! Что нам делать с Империей? Что нам вообще теперь делать?!
— У нас есть постоянный мощный ударный кулак, и в запасе очень много козырей, о существовании которых никто даже не задумывается. "НОВА" успешно сделала всю свою работу, совершив единственный залп — и в первый, и во второй раз — и никто не подозревает о произошедшем. Уверяю вас.
Генерал вздохнул.
— Я верю в победу, товарищ генерал-лейтенант, но понимаете, наш план рушится у нас на глазах. Кирпичик за кирпичиком.
Александер улыбнулся снисходительной, но доброй улыбкой.
— Основное качество хорошего командира — способность к импровизации. Собственно, вот я и импровизирую, товарищ генерал.
— Я верю в вас, товарищ генерал-лейтенант.
— Взаимно.
— Удачи.
Козырнув друг другу, жеребцы занялись своим делом — генерал отправился из кабинета разбирать отчеты, Сильверхуф усердно рассматривал карту.
В следующий момент дверь кабинета громко распахнулась, и внутрь ввалился генерал-майор.
— Друг, дружище! Нету больше Штормграда нашего вместе с "НОВой"! Понимаешь — совсем нету!
Александер отпрянул на спинку кресла и вымолвил лишь одно слово:
— Как?
Маркд честно посмотрел в глаза старого товарища.
— Не знаю, друг, честно не знаю.
Скайбёрн с трудом открыл глаза, стараясь пересилить окутавшую сознание шумящую пелену.
Его взгляд встретило ясное безоблачное небо, освещенное палящим солнцем.
Почувствовав спиной холодные грубые камни, он подтянул задние ноги и с натужным выдохом положил голову набок.
Глазам его представились пыльные, серые кирпичные здания. К яркому небу устремлялись тощие трубы, из горизонта тянулась накренившаяся блестящая башня с массивным локатором на вершине — и казалось, что он вот-вот отвалится и рухнет на заводские корпуса.
Поставив копыта на унылую мостовую, он, собравшись с силами, поднялся и полноценно огляделся вокруг.
Несомненно, это был тот же Гайархаффен — один из промышленных кварталов.
В голову пегасу сразу явилась неопределенная мысль — как его вообще сюда занесло?
С трудом вспоминая недавние события, он ужаснулся.
Итак, если жестяной город решили навестить дыркокопытные — наверняка теперь Дэш и Скут даже не подозревают, что сейчас тот Скай, что с ними — это совсем не он. Значит нужно срочно лететь вниз, пока не поздно, и попытаться найти их как можно...
Стоп.
Что-то с этим небом не так.
В какие дикие времена над Гайархаффеном было ясное, солнечное и безоблачное небо? Когда над ним светило яркое прерийное солнце?
Правильно — никогда; Всегда воздушное пространство над и вокруг города заполняли громыхающие сердитые тучи.
А здесь ни одного облачка.
Скайбёрн в ожидании худшего взлетел и направился к причалам.
Торопливо пролетев несколько улиц, он приблизился к портовым кварталам и подлетел к металлическому заборчику.
Встав на задние ноги и оперев копыта на перила, он тут же отшатнулся и чуть опять не упал на шершавый холодный бетон — он даже не сразу понял, что это такое — прямо перед ним из бортика вырос ярко-желтый шар.
Это был солнечный, беззаботный день в прекрасном мирном городке, который с начала времен именовался Эпплузой. Каждый шел по своим делам, заливисто смеющиеся жеребята играли на пыльной дороге, насвистывающий что-то соответствующее своему настроению земнопони латал кривоватый деревянный забор.
Посреди белого дня над веселым городком нависла непонятная грозная тень, покрыв не только его, собственно, да и еще огроменную площадь вокруг населенного пункта.
Она появилась из ниоткуда просто, просто взяла и бум! — взялась откуда-то. И нависла.
С земли она была похожа то ли на тучу, но только очень-очень-очень большую, то ли на огромное пузо серебристого дракона. Более вероятное первое, хотя что туча вдруг взяла и появилась — уже странно и не очень также вероятно.
Озадаченные пони в городке устремили взгляды на тучу.
А она висела и висела.
Через полчаса в воздух уже устремилось пару цветных воздушных шаров, дабы изучить непонятную штуковину. По мере подъема вверх она видилась им еще больше и больше, была, оказывается, вообще невообразимо огромной — жителям провинциального городка и не снились такие масштабы.
Внезапно из облачной массы показались странные металлические штуковины, блестящие на солнце. За ними стены из серого кирпича, а за ними и некие покорежившееся домики.
Точно, это был целый город на туче!
Надо же. И чего это ему захотелось вдруг тут бац! — и оказаться?
Ну ладно, не это самое интересное. Интересное самое — это то, что на улицах города можно было видеть тревожно мельтешащие фигурки. Некоторые из них остановились и уставились на небо вокруг, на целые дома и в частности на яркие воздушные шары, спокойно, но заинтересованно подплывающие к причалу невесть откуда взявшегося города на туче.
Брейберн, озадаченно чесав гриву, вглядывался в громадную тучу.
— До сих пор не пойму — это колдовство какое-то или мы просто проглядели, как эта штуковина сюда заявилась. Хотя вон какая она огроменная — вряд ли, скажу я, она летать быстро сможет.
Жеребец уселся на ближайшую бочку из-под сидра.
— Но даже если это чьи-то магические проделки, то опять же — какой рогатый может быть настолько могучим, чтобы эту фиговину сюда залягачить. Оч-чень странный вопрос.
Подперев подбородок копытом, он прищурился.
— Но сейчас посмотрим — когда пони с шаров вернутся, все нам расскажут, что надо. А вы, это самое, без дела не сидите — кто будет бочки перетаскивать?
Обнаружив, что он сам расположился на бочке, Брейберн поспешно поднялся.
— Ага, именно. Вот эти самые бочки — в северный амбар.
Продолжая мотивировать изучающих непонятную штуковину в небе к работе, жеребец отправился беззаботной походкой к амбару, все же кидая редкий взгляд на объект всеобщего внимания.
Пегас Михаил проснулся с чувством, жутко похожим на мощное похмелье... А, нетушки, его просто контузило до того, как он потерял сознание.
Вокруг он слышал умиротворяющее птичье пение на разный лад, приятный шум листьев и легкий плеск воды.
Куда его так занесло?
Пегас Михаил неуверенно оглянулся, полуподнявшись, и лицезрел прекрасный лесной пейзаж вокруг себя — лежал он почти посередине милой полянки.
Сверху было приятно чистое небо с редкими белоснежными пушистыми облачками, трава приятно щекотала шерстку.
Окончательно поднявшись и сделав энергичную зарядку, Миша глубоко вдохнул чистый лесной воздух, закрыл глаза и улыбнулся.
Хорошо...
Ну ладно, в себя пришли, теперь надо думать, где он, что он здесь делает и как попал. Агась, значит, самое последнее, что он помнит — это таки то, что он прохлаждался на уютной палубе "НОВы", когда она отчаливала от Штормграда, отдыхая от продолжительной работы в машинном отсеке. И тут что-то такое произошло, что их всех сюда занесло.
Стоп.
Таки всех?
И где они — все?
Пегас Михаил, старательно напрягая серое вещество, почесал бритый затылок.
Может, где-то рядом грохнулось наше могучее судно? И он — единственный выживший?
Вот это было бы интересно уже.
Не-ет, все же хотелось, чтобы наши остались, хоть кто-то. Что он тогда тут среди леса будет делать таки?
И кстати где он конкретно?
Если что-то такое их отнесло на большое расстояние (ибо под Штормградом никаких лесов и в помине не было и не будет — чуть ли не выжженные поля), значит, логично, это что-то должно быть чем-то магическим, причем очень мощным.
А насколько может быть мощной магия, чтобы переместить нечто огромное на такое расстояние?
Очень таки мощной.
Пегас Михаил решил взлететь, осмотреться и заодно размять затекшие крылышки.
Оказавшись на приличной высоте, он увидел протянувшиеся на многие километры лесные просторы, где-то на горизонте к безмятежному небу тянулся черный столб дыма.
Ага, значит уже что-то неладно.
Он поспешно направился к предполагаемому месту крушения его родного дирижабля.
Миша был все ближе и ближе к источнику дыма, и все больше он казался ему слишком странным — с каким-то необычным зеленоватым оттенком. Обычный дым такой не бывает.
Наконец обнаружив довольно обширное безлесное пространство, он лицезрел весьма и весьма странную картину — посреди некогда мирной полянки красовалась огромная чернейшая дыра, из которой извергался уже совсем зеленый дым.
В жизни Михаил подобного не видел — в каких диких операциях он бы не участвовал, в каких диких местах он бы не был.
Любопытство пересилило таки здравый смысл, да и своих хотелось найти — и смелый сталлионградец отправился исследовать неизвестную бездну.
По мере спуска вниз дыра неожиданно сузилась до степени небольшого, но довольно широкого тоннеля, где было до сих пор достаточно душно от странного дыма — такое ощущение, что прокопан он вкопытную.
Вскоре начали появляться множество ответвлений, откуда и струился подозрительный дым — Михаил мог отправиться через свободные от него тоннели, но он таки решил найти его источник — чтобы докопаться до правды.
Душное, влажное пространство тоннелей окутывала тьма. Пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь черную пелену, он внезапно увидел где-то в конце тоннеля некий бирюзовый блеск.
Драгоценной породой это быть не могло — о солнечных лучах тут и разговора не было, значит, это может быть абсолютно что угодно. Пройдя еще несколько неуверенных шагов, он замер и вслушался.
И ему послышалось, будто кто-то замер одновременно с ним. Вздрогнув, пегас весь напрягся, затем уверенно и резко направился вперед.
В следующий же момент нечто сбило его с копыт и прижало его к земле. Он, быстро сообразив, лягнул атаковавшего в живот, или в то место, где по идее живот должен находиться. Нечто среагировало на удар, издало неопределенный гортанный звук и резко повалилось с ног. Михаил на мгновение заметил два блеснувших бирюзовым огонька — напоминало, возможно, глаза.
Не теряясь, пегас набросился на агрессора и прижал его копытами в грудь. Та была как будто покрыта неким панцирем, заставившего сталлионградца растеряться и расслабиться.
Единственная мысль проскочила у него в голове — чейнджлинг?
В следующий момент черное существо вскочило на копыта и образовало некую светящуюся ауру, что на мгновение ослепило Михаила, он отшатнулся, закрывая привыкшие к темноте глаза копытом, и чейнджлинг, чьи оскаленные зубы и блестящие глаза были теперь ясно видны в кислотно-зеленом свете, встал в боевую позу. Сталлионградец проговорил, обращаясь к своему сопернику:
— Ну давай, дырявый, посмотрим, опасны ли вы настолько, насколько про вас говорят!..
Оба они напряглись, приготовились к ожесточенной борьбе...
Тут чейнджлинг вздрогнул, по его телу будто прошел странный импульс и, достигнув заостренного рога, блеснул зеленой искрой на его окончании — и дыркокопытный тут же направился прочь от Михаила по темным тоннелям.
Постояв немного в недоумении, обдумывая произошедшее, предполагая, что чейнджлинг получил некий сигнал, пегас уверенно зашагал по рыхлой и влажной земле подземных коридоров.