Одиночка
Вечеринка
Шестеро пони молча сидели, переваривая полученную от Эплджек информацию, не смотря на нее. Первой нарушила тишину Рейнбоу, как это ни странно:
–Я чувствую себя последней сволочью.
Никто даже не усомнился в справедливости этого замечания, но высказать это вслух было бы неправильно по отношению к ней, поэтому молчание снова возобновилось. До того, как Эплджек взяла слово:
–Нужно было рассказать вам раньше – ничего бы не произошло.
–Теперь не стоит говорить об этом – со свойственной ей рациональностью сказала Твайлайт, — нужно определиться, как действовать дальше.
–Она, наверное, сейчас у себя дома, заперлась и боится выходить, — предположила Рэрити.
Оранжевая земнопони покачала головой:
–Боюсь, нет. Клаудволкер изменилась с первой нашей встречи.
–Но… можно же проверить… да? Если, конечно, никто не против – вставила Флаттершай.
Пинки хранила молчание, даже не прислушиваясь к разговору. Она была настолько сильно задета всей этой историей, а также срывом уже готовой вечеринки, что ее всегда всклокоченная и несколько безумная прическа теперь являла собой прямые, безо всякого намека на рельеф, пряди. Можно было бы назвать странным, что грива и хвост пони служили индикатором ее настроения – но когда речь шла о Пинки, ни в чем нельзя быть уверенным.
–Ну что… идем? — нерешительно спросила Эплджек.
–Идем – сказала Твайлайт.
Пятеро уже собирались выйти из здания, когда заметили, что кого-то не хватает.
–Пинки? Ты с нами? – поинтересовалась Рэрити.
Розовая грустно посмотрела на нее и, ничего не ответив, снова отвела взгляд.
–Пожалуй, я останусь с ней… Так будет лучше – решила Флаттершай, направляясь к земнопони.
Остальные согласились с ее решением.
Поздний вечер уже вступил в свои права. Скоро должно было окончательно стемнеть.
–У кого-нибудь есть фонарик? – задав вопрос, Эплджек попыталась разглядеть путь.
–Сейчас будет свет – сказала Твайлайт. Ее рог замерцал ярким светло-сиреневым светом, перешедшим в ровное лиловое свечение.
Теперь окружающее пространство было залито светом, что позволило земнопони успешно привести остальных к дому Клаудволкер.
Немного помедлив, она постучалась в дверь и спросила:
–Клаудволкер? Можно войти?
Тишина была ей ответом.
Тогда земнопони, жестом дав знать следующим за ней, чтобы они оставались на месте, открыла незапертую дверь и вошла внутрь.
Через пару минут она выскочила оттуда и нервно проговорила:
–Ее там нет! И некоторые вещи пропали. Она, наверное, решила уехать!
–Спокойно, Эплджек – умиротворяюще сказала Рэрити, — вряд ли она успела уехать.
–А если успела?
–Нет, — решительно возразила Твайлайт, — я знаю расписание – до ближайшего отправления поезда около получаса. Этого более чем достаточно для нас, чтобы добраться до станции. Если же она успела уехать раньше (хотя это практически невозможно) – спешить тем более не нужно. Пойдем.
Трудно было возразить такому логичному рассуждению.
Клаудволкер изучала маршруты следования транспорта. Ей хотелось уехать куда-нибудь, где тихо, светло и есть горы – она никогда не была в горах. Раньше она даже не помышляла ни о чем подобном, но времена меняются, как ей довелось убедиться.
Но было одно значительное препятствие – ограниченные возможности по финансированию поездки. Ее работа, подразумевающая минимальную занятость, не могла обеспечить значительный приток средств, даже учитывая скромные потребности пегаски.
Из доступных ей вариантов, если учитывать необходимость найти место для сна, а также поддерживать существование во время поиска рода занятий, были только три пункта назначения, причем два из них ее категорически не устраивали, так как являлись значительными по размерам городами. Третий же вариант… пусть не горы, но небольшой населенный пункт, в несколько раз меньше текущего, был самым подходящим для нее.
–Клаудволкер?
Она обернулась и увидела Эплджек, неуверенно улыбавшуюся ей.
При взгляде на нее, пегаску захлестнули острые чувства любви и привязанности к ней. Обида на земнопони, частично придуманная, частично справедливая, уже изрядно утратившая свое влияние к этому времени, теперь бесследно исчезла. Разноглазой идея уехать куда подальше уже не казалась такой заманчивой, когда ранее управлявшие ей негативные эмоции уступили место слитым воедино с рациональным мышлением позитивным.
–Эплджек... – Клаудволкер взяла себя в копыта и продолжила, — пришла меня проводить?
Земнопони, уже понявшая пегаску, только по-доброму усмехнулась:
–А ты уверена, что хочешь этого?
Разноглазая потупилась:
–Нет, но… я не думаю…
–Клаудволкер, ты сама говорила, что тебя надоело бегать от проблем. То, что ты собираешься сделать – это и есть бегство.
–Я знаю. Но… все так неожиданно случилось… и вообще… я не была готова…
Эплджек прижалась к пегаске и прошептала:
–Все будет нормально. Ты справишься со всем, а если понадобится помощь – я всегда с тобой.
–Да… спасибо тебе.
Посидев так около минуты, Эплджек оторвалась от разноглазой и спросила:
–И каково твое решение?
Пегаска, помолчав, тихо сказала:
–Без тебя мне будет очень плохо. Если я тебе еще не надоела… я хочу остаться.
Земнопони рассмеялась:
–Хорошо, что ты можешь шутить, Клаудволкер.
–Шутить?
–Ну, иначе как шуткой твои слова о том, что ты мне надоела, я объяснить не в состоянии.
Пегаска кивнула: слова здесь уже были лишними. Поднявшись, они с Эплджек направились к остальным.
Твайлайт, Рэрити и Рейнбоу немного нервничали, не зная, как себя вести, особенно после того рассказа. Клаудволкер улыбнулась им и, посмотрев на Дэш, сказала ей:
–Нам нужно поговорить тет-а-тет.
Радужногривая озадаченно взглянула на фиолетовую единорожку.
–Это значит, с глазу на глазу – объяснила Твайлайт.
–Ты уверена? – спросила Эплджек.
–Да, я уверена – твердо заявила пегаска.
Уважая ее решение, их с Рейнбоу оставили одних. Дэш, все еще ощущавшая чувство вины, думала, как бы начать разговор, но разноглазая опередила ее:
–Ты унизила меня. Публично, перед своими друзьями, с которыми меня хотела познакомить Эплджек.
–Я всего лишь сказала, что ты странно выглядишь. Знаю, идиотское утверждение, но потом…
–Потом я попыталась ответить тебе тем же. Но я честно не знала, что это так сильно подействует на тебя.
Рейнбоу растерялась от совсем уже непривычной прямоты пегаски:
–Ну, это… то есть… да, ты серьезно меня задела.
–И я не знаю теперь, что делать. Я бы извинилась, но… согласись, ты же первой начала… хотя и не знала… не понимаю, что делать. Думала, что справлюсь, но…
Клаудволкер отвела глаза от Дэш и тихо вздохнула, абсолютно потеряв нить дальнейшего разговора.
Рейнбоу теперь поняла, о каком «особом» характере пегаски говорила Эплджек. Но, в отличие от нее, у радужногривой не было обширного опыта в общении с ней. С другой стороны, земнопони удалось серьезно помочь разноглазой, так что взаимодействовать с ней было не в пример легче, чем раньше. Дэш предприняла попытку разрулить конфликт:
–Эй, не бери в голову. Все путем. Давай просто забудем об этом?
Клаудволкер с сомнением посмотрела на собеседницу, потом, немного подумав, неуверенно ответила:
–Ладно… наверное… наверное лучшее решение – игнорировать то, что было.
–Отлично – удовлетворенно подвела итог разговора Рейнбоу. Как оказалось, она поторопилась – разноглазая продолжила свою фразу:
–Но… все-таки, пока этого не случилось – что ты на самом деле думаешь о моей внешности?
Дэш настолько не ожидала ничего подобного, что даже сразу не нашлась с ответом.
–Ты серьезно? – более-менее собравшись с мыслями, спросила она.
Пегаска кивнула:
–Для меня это очень важно – непредвзятый взгляд извне. Только честно, если ты ничего не имеешь против этого.
Рейнбоу, еще раз оглядев смутившуюся от собственной смелости пегаску, осторожно сказала:
–Ну… там, твоя шерсть она… она интересно переливается. И грива с хвостом тоже… необычно, конечно… но нормально, наверное. Глаза…
Она замялась, вспомнив, чем окончилась предыдущая ее оценка внешности Клаудволкер.
–Пожалуйста, скажи это – попросила пегаска.
–Они довольно… странные? Да, точно, странные. Ну я имею в виду… там, разного цвета.
–Да, я понимаю. Мне нельзя появляться на улице, чтобы никого не шокировать, — безнадежно сказала Клаудволкер, готовясь зарыдать впервые за последние несколько дней.
–Я не то хотела сказать! – зачастила Рейнбоу, уже несколько подуставшая от нелегкого, по ее меркам не особо обремененной интеллектом и терпением пони, — ты правда выглядишь необычно, но это не повод не выходить никогда!
–Ты… правда так думаешь? – наивно поинтересовалась немного успокоившаяся пегаска. Несмотря на все положительные подвижки, ее социальные навыки все еще оставляли желать лучшего, и ей пока было трудно замечать различия между тонкой шуткой и искренностью.
–Да, я правда так думаю.
–Но ты же… ну когда мы встретились…
–Не будем об этом. Было недоразумение, к тому же мы договорились не упоминать об этом. Все с тобой будет как надо.
–Спасибо за эти слова. Ты значительно лучше, чем я думала раньше, — улыбнулась Клаудволкер.
–Ага, ну ты тоже вроде нормальная пони, — небрежно ответила Рейнбоу, уже возвращаясь в свое нормальное состояние.
Обе пегаски направились к ожидавшим их.
–Все нормализовалось? – спросила взволнованная Эплджек, все это время нервно наблюдая за разговором Рейнбоу и Клаудволкер.
–Да, теперь все отлично – произнесла разноглазая.
Заиграла негромкая, мелодичная композиция, мягко заполнившая помещение своим звучанием.
–Странно, обычно Пинки предпочитает что-то покруче, — негромко обратилась Дэш к Твайлайт.
Та кивнула в сторону Клаудволкер, с видимым удовольствием слушавшую музыку и сказала:
–Это ее первая вечеринка.
Дальнейших разъяснений не требовалось. Рейнбоу сама ответила на свой вопрос. Ей еще не приходилось бывать на подобного рода вечеринках, где, судя по текущим событиям, ничего… скажем так, активного, не будет, поэтому она немного опасалась, что будет скучно. Но она успокоила сама себя, рассудив, что если ей надоест, она всегда сможет смыться, причем так, что никто и не заметит.
Тем временем розовая земнопони уже вносила тот самый колоссальных размеров торт, который не очень пригодился ранее.
–Тебе понравится, Клаудволкер. Я еще не видела никого, кому бы не понравилось – обратилась она к пораженной размерами кондитерского изделия пегаске.
–Он такой… большой! – наконец выговорила она, не сводя изумленного взгляда с торта, — я никогда не смогу его съесть.
–Друзья всегда помогут – веселым тоном сказал ей Эплджек.
Разноглазая непонимающе посмотрела на нее, потом, видимо, что-то поняв, тихо рассмеялась с облегчением:
–Как я сразу не догадалась. Я думала, что вы хотите заставить меня в одиночку его съесть.
Земнопони, почти приняв это за шутку, посмотрела на нее и поняла, что та не шутила – она действительно так считала. Эплджек не оставалось ничего другого, как, воспользовавшись всеобщим смехом не таких догадливых пони, быстро прошептать ей на ухо:
–Клаудволкер, запомни – никто и никогда не будет тебя к чему-то принуждать. И расслабься, наконец – это твоя вечеринка. Ничего не бойся.
Пегаска немедленно воспользовалась ее советом и действительно, почувствовала себя уверенней.
Когда действительно очень вкусное порождение пекарной гигантомании было ликвидировано объединенными силами семерых пони, твердо решивших потом получить за этот подвиг медали, настала пора переходить к следующей фазе вечеринки. Обычно эта фаза включала в себя развлечения, которые, несмотря на очень сильное повышение настроения участвовавших в них, требовали очень активных действий. Но теперь вечеринка была не совсем обычной. Тем не менее, Пинки, никогда не пасовавшая перед трудностями, подалась в импровизацию. Она решила устроить «вечер, точнее, уже ночь воспоминаний, историй и вообще всего такого».
Воспоминания решили оставить на более подходящий случай, поэтому начали с историй. После выступления нескольких сказителей, Рэрити обратилась к внимательно внимавшей Клаудволкер, застав ее врасплох:
–Клаудволкер, ты не хочешь что-нибудь рассказать?
Пегаска покраснела, будто ее застали за занятием чем-то плохим, и смущенно сказала:
–У меня… плохо получается… вернее… совсем никак. Я никогда не рассказывала ничего.
–Если хочешь, можешь попробовать. Мы с удовольствием послушаем – ободряюще сказала Твайлайт, поддерживаемая остальными.
Пегаска растерялась еще больше. Для нее было крайне необычно и ново, что ее готовы слушать целых шестеро пони. Никогда в жизни она не удостаивалась такого внимания. И, к своему искреннему изумлению, она поняла, что, несмотря на смущение и застенчивость, ей это нравилось. Клаудволкер почувствовала совершенно чуждую ей тягу что-либо поведать им, и жгучую заинтересованность в реакции на ее рассказ.
Эплджек, следящую за колебаниями пегаски, в свою очередь одолевала сложная дилемма: она прихватила с собой рисунок разноглазой, и теперь он жег ей копыто: ей сильно хотелось показать его всем, но в то же время… да, она боялась неправильной реакции Клаудволкер.
Тем временем, пегаска начала говорить, очень робко и немного запинаясь:
–Ну… я могла бы рассказать… как я получила свою отметку… если… если вы хотите…
–Мы просто в нетерпении! – возбужденно произнесла Пинки.
–Но перед этим, можно спросить – твоя отметка… что она означает? – поинтересовалась Рейнбоу.
«Пора» — подумала земнопони.
–Она означает, что у Клаудволкер настоящий талант художника – сказала она, представив вниманию друзей рисунок.
Разноглазая, поняв, что демонстрирует Эплджек, полностью залилась краской и забилась в угол. Но на нее никто не обратил внимания – все были потрясены качеством рисунка.
–Это же… просто гениально! – воскликнула Рэрити, в восторге глядя на произведение, — я никогда, даже в лучших галереях, не видела ничего подобного!
–Поразительно, даже лучше, чем фото, — сказала Твайлайт, шокированная сходством изображения с Эплджек.
–Классный рисунок! – похвалила Рейнбоу, которую, несмотря на всю нелюбовь к художествам, эта картинка смогла немного впечатлить.
Пинки и Флаттершай согласно кивнули, тоже очарованные изделием Клаудволкер.
Разумеется, после демонстрации подобного, все тут же загорелись идеей выслушать историю получения метки пегаской. Впрочем, для начала пришлось повозиться: выкурить ее из угла оказалось делом нелегким. Но вскоре с этим было покончено и теперь уже окончательно зардевшаяся Клаудволкер, тем не менее, уступившая настойчивым просьбам и собственному желанию быть, наконец, услышанной, начала рассказ.