Эльдорадо

Глава 1. Да осилит дорогу идущий

Вперед, только вперед! Еще один шаг, еще, и еще! Еще один шаг – и пусть хоть на немного, на какие-то пару футов, но станет ближе заветная страна, где воды текут золотом, а земля полна неисчислимых сокровищ.

Ветви деревьев смыкаются над головой. Стаи ярких птиц и крикливых любопытных обезьян с любопытством взирают с безопасной высоты на процессию невиданных существ, без спроса вторгшихся в вечнозеленые девственные покои Матери-Природы. Даже редкий ягуар, бесшумно ступающий когтистыми лапами по мягкому ковру лесной подстилки, предпочтет обойти их стороной, не связываясь.

Мягкая земля, покрытая слоем гниющей растительности, гасит звуки шагов сотен ног. Не слышно ни песен, ни разговоров – лишь тяжелое, хриплое дыхание усталых людей и бряцанье оружия. Над головами в стальных шлемах и широкополых шляпах колышется лес копий и алебард, а на бородатых измученных лицах горят голодным огнем глаза. Этот огонь – единственное, что пока поддерживает людей, идущих за своей мечтой, объединившей всех – и обедневшего идальго, и бывшего пеона, и индейца-носильщика, и простого кастильского головореза, служащего ради денег.

Непроходимые заросли пытаются преградить путь, но падают под ударами топоров и ножей-мачете, как солдаты вражеского войска под ударами мечей.

Зелень, сплошная монотонная зелень жаркого и душного, точно мавританская баня, тропического леса… Лишь иногда мелькнет в листве яркое птичье оперение. Или сползет с дерева огромная, вдвое длиннее человеческого роста пятнистая змея – и немедленно скроется в мутной воде безымянной речушки.

И снова – зелень, непрекращающийся удушливый ад сельвы, в котором теряется счет времени. Будто бы нет, и не было никогда прошлого, а есть только то, что здесь и сейчас.

Уже давно стало привычкой внимательно смотреть по сторонам и под ноги, каждое утро проверять одежду – не забрался ли в нее кто из ядовитых гадов – змей или отвратительных, в ладонь размером мохнатых пауков.

Длинная колонна людей тянется через сельву, подобно плывущей по реке пятнистой «анаконде», растворяясь в вечности девственного леса. Далеко позади, за грядой снежных гор осталась пыльная Лима. А родная Испания словно растворилась, как легкий сон, растаяла в туманной дымке за кормой кораблей, будто и не было ее никогда…

И все же люди, голодные, измученные, ведомые одной лишь мечтой о чудесной стране, прорубаются, собирая силы, сквозь лесные заросли…

— Хвала небесам, хоть кончился, наконец, этот клятый туман, дьявол бы его побрал! – буркнул смуглолицый, похожий на мавра или цыгана солдат-копейщик.

Его товарищи закивали головами, соглашаясь.

— Не поминай всуе имя врага человеческого, сын мой, – мягко улыбнувшись, заметил шедший рядом высокий человек в длинном черном плаще и широкополой шляпе.

Он был еще довольно молод, но жизнь уже оставила на его лице свой след, легкой паутинкой преждевременных тонких морщин и утомленным взглядом темно-карих глаз. Его тонкая борода, несмотря на все тяготы пути, оставалась аккуратно подстриженной, а одежда – относительно опрятной. От окружающих солдат его отличало только отсутствие доспехов. И еще – большое деревянное распятие, надетое прямо поверх одежды.

— Простите, отец Федерико, – смутившись, ответил пикинер.

— Да уж, скверное дело этот туман, – поддерживая беседу, сказал второй солдат, с клочковатой, похожей на старую мочалку рыжей бородой. – Ей-богу, я такого густого еще никогда не видал. Руку вытянешь – ни хрена не видать. Как мы только не потерялись в нем – чудо, да и только.

— Хорошо хоть дон Альварес догадался остановить отряд. А то б мы вообще зашли неизвестно куда, – снова подал голос смуглый.

— И сколько ж мы так простояли на месте – день, два? – спросил третий копейщик, молодой новобранец.

— Поди знай. Я вообще времени не считал. Может, и неделя прошла за милую душу, только так.

Молодой солдат только присвистнул.

— Эй, приятели, а вы заметили, что стало гораздо прохладнее? – окликнул их идущий сзади капрал-алебардир. – И идти стало куда легче. Не знаю, кто как, а я почти не чувствую доспехов и оружия.

— Это ты уже концы отдаешь, Педро, – засмеялся смуглый. – Вот тебе и мерещится невесть что.

— Да пошел ты! – огрызнулся алебардир.

— Нет, вправду, тут намного легче идется и дышится, – с удивлением заметил молодой солдат. – Да и лес не такой густой. Какой-то… ухоженный, что ли. Будто за ним кто-то следит.

— И деревья другие, – добавил священник.

— Хм. Когда опустился этот туман, вокруг была та же самая глухомань, что и раньше. И мы не так много прошли, прежде чем остановились. Совсем чуть-чуть. Разве мог лес так сильно измениться? – размышлял вслух капрал.

— Знаете, что? Единственное, что мне приходит в голову – это все происки дьявола, жаждущего нашей погибели, – встревоженно заявил шагающий чуть позади беседующих испанец.

— Господи, прости нас грешных, – прошептал Педро и перекрестился. То же сделали и окружающие его воины.

— Уповайте на милость божью, – сказал священник. – И Господь не оставит нас в беде.

— Ничего. Живы будем – не помрем, – кивнув, ответил рыжебородый.

— Хреново только, что еды почти не осталось, – заметил еще один солдат. – Только немного заплесневелого хамона(1), да вконец сгнившие червивые сухари.

— А ты, конечно, хочешь столоваться, как знать при дворе короля Карлоса? – ехидно ответил смуглый.

— Не, серьезно. От такой жратвы гадить будешь дальше, чем видишь.

— Наверное, придется забивать лошадей, если и дальше так пойдет, – задумчиво сказал капрал.

— Не хотелось бы. Останемся без конницы, да и пушки некому будет тянуть.

— Пускай вон краснокожие их тянут…

Молодой священник остановился немного передохнуть. Солдаты, не прекращая своей беседы, ушли вперед, а мимо стоящего падре проходили новые ряды людей. Кто-то оглядывался на фигуру одиноко стоящего священника, большинство шло, глядя перед собой и не обращая на него внимания.

Отец Федерико стоял, погруженный в свои мысли, и наблюдал за проходящими мимо солдатами. Каких же разных людей собрал этот поход, думал он. В отряде дона Альвареса де Алаведы, отправившегося на поиски чудесной страны Эльдорадо, были как отъявленные головорезы, которых только служба в армии спасала от заслуженной петли, так и простые авантюристы и любители приключений, готовые ради хорошей награды отправиться куда угодно. И обычные земледельцы, надеющиеся навсегда обосноваться в новом мире. Многие даже взяли с собой свои семьи. Вроде Игнасио Торреса, капитана пикинеров.

А вот и он сам, заметил отец Федерико. Надо бы осведомиться о здоровье его младшей дочери – малютка, слабая от рождения, плохо переносила трудный поход.

— Доброго дня вам, святой отец, – поприветствовал священника капитан.

В волосах и бороде дона Игнасио пробивалась седина, но сам он был крепок, как старый дуб. Глядя в его грубое непроницаемое лицо, казалось, вырезанное из цельного куска камня, никто не мог даже подумать, что этот суровый человек, которого боялись подчиненные и намного больше – враги, нежно и трепетно любит своих трех дочек.

— Здравствуйте, дон Игнасио. Как ваши дела, как семья? – поинтересовался отец Федерико. – Как себя чувствует Кармен?

Старый воин покачал головой.

— Вашими молитвами, святой отец. Младшенькой стало чуть лучше. Но все же знаете – я боюсь, что она не доберется живой до конца путешествия. Боюсь этого больше всего на свете, – признался капитан.

— Я каждый день молюсь об ее здравии, дон Игнасио.

— Спасибо вам за ваше участие, падре. Наверное, только вашими молитвами она и держится. И еще, наверное, отваром из горькой коры, что для нее готовил индейский знахарь. От него ей становилось лучше. Да, падре, я понимаю, что негоже христианину пользоваться колдовскими зельями. Но ради родного ребенка и не на такое пойдешь. Вы уж простите мне этот грех.

— Желание спасти дочь – не грех, дон Игнасио…

Их беседу прервал топот лошади и резкий крик:

— Привал! Всем отдыхать! Приказ дона Альвареса!

Отец Федерико и дон Игнасио посторонились, пропуская всадника. Тот промчался дальше, к хвосту колонны, туда, где шли индейские воины и носильщики и где располагался обоз. При этом он продолжал кричать:

— Остановиться! Привал!

— Привал? Это неплохо, – отметил дон Игнасио. – Ладно, падре, я пойду к обозу. К своим, погляжу, как они там.

— Благослови вас Господь. Позже зайду сам, посмотрю, как маленькая Карменсита.

— И вам всего хорошего, святой отец, – капитан слегка склонил голову.

Командир пикинеров пошел к семье, пользуясь предоставленным случаем. Отец Федерико же направился в противоположную сторону, к голове колонны.

Он еще издали заметил сидящего на гнедом коне человека средних лет в черной одежде и высокой шляпе с некогда роскошными, а ныне облезлыми от тропических ливней перьями. Это и был командор Диего Альварес де Алаведа, командующий экспедицией, поклявшийся мощами святого Иакова, что найдет для испанской короны чудесную страну из индейских легенд – Эльдорадо, в которой воды текут золотом.

Командор наблюдал за своей маленькой армией и не заметил приближающегося к нему священника. Когда отец Федерико подошел ближе, серый неаполитанский мастиф, стоящий у ног лошади дона Альвареса, принюхался и приветственно гавкнул. Командор, до этого обернулся.

— Палач, молчать! – приказал он псу и, заметив священника, сдержанно поприветствовал его: – Рад вас видеть, святой отец.

Федерико поклонился в ответ.

— Страж, как всегда, бережет покой хозяина? – спросил он.

— Точно. – Дон Альварес усмехнулся, чуть обнажив пожелтевшие зубы. – Доверяю ему сильнее, чем большинству людей. Палачу не нужно ни золото с драгоценностями, ни власть. У него одна забота – служить хозяину. Почему только все люди не такие…

Взгляд серых глаз дона Диего был колючим и резким, как удар германского меча-фламберга(2). А тонкий крючковатый нос, нависающий над чернильно-черными усами и тонкой упрямой линией губ, придавал ему сходство с хищной птицей.

— Я приказал остановиться, чтобы сделать перекличку, прежде чем двигаться дальше, – сказал он отцу Федерико. – Надо узнать, не потерялся ли кто в тумане.

— Люди очень устали и голодны. У нас почти не осталось запасов пищи, а та, что осталась, непригодна для употребления, – сообщил Федерико.

— Знаю, – кивнул дон Альварес. – Я уже послал на разведку конные разъезды. Они выяснят, где мы находимся, и разузнают, нельзя ли где достать свежей еды.

Его ноздри втянули воздух. Отцу Федерико показалось, что дон Диего принюхивается, как гончий пес.

— Святой отец, вы, наверное, и сами заметили, что все вокруг изменилось. Это место совсем не похоже на сельву, по которой мы шли раньше. Не удивлюсь, если мы на пути к Эльдорадо…

— На все воля Божья, – смиренно ответил священник.

— Мама, мама!

Две маленькие пони-сестрички, громко стуча копытцами, кубарем ввалились в дом.

Их мать, пони салатного цвета с бурой гривой и маркой в виде тыквы, выглянула из кухни, привлеченная шумом.

— Мам, ты не поверишь, что мы сейчас видели! – выпалила маленькая небесно-голубая кобылка, возбужденно прыгая перед матерью.

— Ни за что не поверишь! – вторила ее светло-серая младшая сестра. – Мы гуляли за окраиной деревни, а там, там…

— А там были странные существа! Целых пять штук! – перебила старшая кобылка. – У них длинные лапы, маленькие головы, и они носят одежду из железа. И железные шапки.

— И они ездят верхом на пони. Но у них не такие пони, как мы. Их пони очень большие. Как принцесса.

— Что за глупости вы говорите! – улыбнулась пони-мама. – Надо же выдумать такое.

— Мама, мы ничего не выдумываем. И не обманываем, – обиделись сестрички. – Если хочешь, пошли с нами, мы их тебе покажем. Если только они не уехали.

— Ладно, будем считать, что я вам верю, хорошо? – улыбнулась пони-мама. – А теперь – пора обедать. Так что – мойте копытца и скорее за стол, пока все не остыло!

— Ну ма-ам! – маленькие пони пытались вытащить мать на улицу, но та была непреклонна.

Малышки узнали, что на обед будет теплый тыквенно-морковный пирог, приготовлением которого их мама славилась на всю деревню, и их любимый ягодный пудинг. Поэтому они уже не жалели о том, что не смогли показать маме странных существ.

Однако едва они приступили к трапезе, как с улицы раздался шум. Любопытная старшая сестра тут же подбежала к окну.

— Ого! Мама, Мисти, подойдите!

— Что там, Росинка?

— Это же они! Это о них мы рассказывали!

Салатная пони, обняв дочерей, посмотрела в окно. Теперь она сама воочию видела пришельцев. Так же, как и все остальные жители деревни.

Бросив все дела, пони спешили на улицу. Смотреть на неизвестных, доселе невиданных существ.

Копыта неторопливо стучали по мощеной камнем улице. Пришельцы, озираясь по сторонам, ехали через деревню. Из-под шлемов с высокими гребнями сверкали голодные глаза. На их лицах не было шерсти, если не только считать таковой точащие черные и рыжие бороды.

Стальные доспехи, тронутые ржавчиной на швах, укрывали их туловища, плечи и бедра. Под доспехами виднелись грязные желтые и зеленые рубахи. На ногах существ были высокие сапоги из грубой кожи. В руках они сжимали древки копий, и у каждого из них возле левого бедра в потертых ножнах болтался длинный меч.

От пришельцев исходил такой резкий запах пота и давно не мытого тела, что стоящие рядом с ними пони не выдерживали и прикрывали носы копытцами.

— Эти грязнули вообще знают, что такое ванна? – недовольно ворчали они.

Не меньше внимания, чем странные создания, привлекали и животные, на которых они ездили. Действительно похожие на пони, они обладали более длинными мордами и ногами, и были гораздо выше ростом – взрослый житель деревни мог дотянуться до их брюха, только вытянув шею.

Пони пришельцев были серыми и светло-бурыми. Они выглядели уже взрослыми, но на их боках не было кьютимарок.

— Здравствуйте! Откуда вы? Почему вы позволяете этим существам на вас ездить? – расспрашивали их деревенские жители. Но большие пони только фыркали, ничего не отвечая.

Пришельцы медленно и осторожно ехали по улице, бросая быстрые взгляды по сторонам, словно высматривая кого-то. Это вызвало новую волну пересудов.

— Они кого-то ищут? Или боятся? Может, и нам следует чего-то бояться? – опасливо шептались пони.

Великаны тем временем остановились у дома деревенского мельника.

— Компрабор(3)! – отрывисто бросил один из них.

Другой пришелец, приторочив пику к седлу, спешился и обнажил меч. Подойдя к двери, он бесцеремонно отпихнул ногой сидящего на пороге хозяина.

— Эй! Что вы себе позволяете! – возмутился тот, но пришелец не обратил на него ни малейшего внимания. Держа в лапе меч, он вошел в дом, согнувшись в три погибели. Оттуда послышался звон бьющейся посуды и стук мебели. Остальные пришельцы тем временем ждали его возвращения, зорко следя по сторонам, а встревоженные пони молча глядели на них.

Наконец, разведчик вышел из дома, держа в свободной руке миску с несколькими початками вареной кукурузы.

— Ни ун алма, хорхе(4)! – покачав головой, сказал он, снова садясь на исполинскую бурую пони.

Добытую в доме кукурузу он разделил между своими товарищами, после чего отбросил пустую миску в придорожные кусты и с жадностью вонзил зубы в желтый початок.

Великаны обыскали еще несколько домов. Потом выехали за околицу и поехали к ближайшему холму. Там они разделились – двое остались на вершине, наблюдая за окрестностями, трое пустили своих животных вскачь, огибая деревню по дуге. Затем они проехали к дальней рощице и ручью, после чего вернулись к дороге и поскакали назад, тем же самым путем, что и приехали. Никто из сельских пони не рискнул за ними проследить.

Испанский лагерь готовился к ночевке.

Перекличка показала, что никто из испанцев не пропал в загадочном тумане, неожиданно накрывшем их маленькое войско. Сто пятьдесят пехотинцев – пикинеров, мечников-рондашьеров(5) и стрелков, тридцать всадников-хинетов(6) (считая тех, кто отправился на разведку), два десятка артиллеристов и интендантов. И семь десятков гражданских – жен и детей некоторых бойцов отряда Алаведы.

До индейцев из союзного племени аруче, сопровождавших отряд, дону Альваресу не было никакого дела. Бегло осмотрев, он предположил, что их по-прежнему девять сотен – прежде всего молодых мужчин и девушек.

Дон Альварес удовлетворенно хмыкнул, отметив про себя, как удачно прошел его поход. Умерших в пути от лихорадки и погибших от несчастных случаев оказалось немного. Уцелело даже большинство лошадей и вьючных лам. Командор не мог не порадоваться своей удачливости, самодовольно улыбаясь и поглаживая бороду.

Его радость омрачало только отсутствие еды. Его люди голодали уже несколько дней, если не считать случайной добычи и редких лесных плодов. Вот и сейчас, поглядев на качество оставшейся пищи, они отказались от вечерней трапезы, предпочтя вновь лечь спать на голодный желудок. Все, даже неприхотливые индейцы.

Дон Альварес ждал, когда вернутся разведчики. Он надеялся, что они найдут следы человеческого жилья и, следовательно – еду.

А жилье было где-то неподалеку, и дон Альварес де Алаведа это чувствовал. Чутье опытного воина подсказывало ему, что этот лес часто посещается.

Оставалось только дождаться донесения кавалеристов. Два отряда уже возвратились ни с чем, и лишь пятерка Хорхе Риверы еще не вернулась.

Постепенно вечерело. Люди собирали топливо, собираясь разводить костры, и только часовые стояли на своих постах, как вдруг внезапный топот копыт возвестил о том, что вернулись разведчики.

— Наконец-то, вот и наши хинеты! – воскликнул дон Альварес.

Испанцы оживились, завидев возвращающихся разведчиков. Их возвращение сулило известия, а то, что все вернулись живыми, было добрым знаком.

Молодой хинет, лидер разведчиков подскакал почти вплотную к командору, спешился и отвесил быстрый поклон. Хорхе Ривера, по прозвищу «Эль Хурон», в свои неполные двадцать лет уже славился как опытный «охотник за головами», отличившийся в войнах с непокорными индейскими племенами. Прозвище «Хурон» – «Хорек» он получил за свою везучесть и способность проникать буквально везде, нанося врагам болезненный урон.

— Мой сеньор, мы нашли поселение, – доложил он. – Буквально в паре лиг отсюда. Оно было брошено жителями. По-видимому, совсем недавно – как нам показалось, не более чем за несколько минут до нашего прибытия.

Собравшиеся вокруг люди обрадовано загалдели. Найденное человеческое поселение означало только одно – они нашли обитаемые места, а следовательно – еду и кров.

— Видел ли ты кого-то из тамошних людей? – спросил дон Альварес.

— Никак нет, сеньор, – покачал головой Ривера, глядя на командора своими темными и блестящими, словно маслины, глазами. – Мы осмотрели дома, разведали все окрестности, но никого не нашли. Единственные, кто нам встретился – стадо странных животных в самой деревне. Признаюсь, я таких еще никогда не видал. Они были похожи на лошадей, но малы ростом – с жеребенка или с собаку. Только головы у них не похожи на лошадиные – круглые и с большими глазами. Но самое главное, что меня удивило – все они были разных цветов. Красные, синие, фиолетовые…

— Похоже, тебя посетили видения на почве голода, Эль Хурон, – засмеялся командор, пощипывая бороду.

— Нет, ваше превосходительство, – возразил другой конник. – Мы все их видели. Если это и было видение, то оно посетило нас всех.

— Я дал пинка одному из этих зверей, чтобы не стоял у меня на пути, – добавил третий. – Могу сказать: они хоть и мягкие, но вполне осязаемые.

— Что ж, это Новый Свет, – усмехнулся дон Альварес. – Здесь все птицы ярких цветов, не чета нашим европейским. Так почему бы, в конце концов, не жить и разноцветным лошадям?

Испанцы захохотали.

— Должно быть, эти животные принадлежат местным жителям, – добавил Хорхе. – У них на боках были отличительные знаки, сделанные краской. Живут здесь, кстати, какие-то карлики – нам приходилось сгибаться, чтобы поместиться в их домах…

Сеньор Алаведа тем временем задумался, уже не слушая последних слов хинета, после чего задал ему вопрос:

— Много ли этих зверей было в деревне?

— Больше сотни. Взрослых и детенышей.

— Значит, если они размером с жеребенка или с большую собаку, то их мяса должно хватить, чтобы накормить всех нас, – прикинул командор. – Что ж, местные люди сами виноваты, что бросили свою скотину на произвол судьбы!

— А их можно есть? – с сомнением спросил стоящий рядом солдат.

— Первыми накормим краснокожих, – решил командор. – Если с ними ничего не будет, то и нам можно. Эй, слушайте меня, братья мои! – крикнул он, обращаясь ко всем присутствующим. – Сегодня вечером нашим походным кострам уже не придется впустую пожирать топливо – для них нашлось более подходящее дело. Сегодня ни мы сами, ни наши жены и дети не лягут снова спать голодными. Собирайтесь скорее, братья, нас ждет большая охота!

Ответом ему был радостный гул голосов.

Пони до самого вечера обсуждали сегодняшнее происшествие. Такого на их памяти никогда не случалось…

К счастью, пришельцы не причинили серьезного урона. Сломанная по неуклюжести мебель да разбитая посуда – вот и весь ущерб.

Но пони не могли взять в толк, откуда взялись эти странные великаны, что они искали и куда уехали потом. Это давало новую пищу для споров, продолжавшихся до самого заката. Забыв о своих делах, пони оживленно спорили, выдвигая все новые и новые версии случившегося.

А когда солнце склонилось к закату, подчиняясь воле принцессы Селестии, произошло то, что положило конец их спорам.

Все пони увидели, как с запада, со стороны леса Белых Хвостов(7) появляется большая стая существ, подобных тем, что посетили их деревушку этим днем. Последние лучи заходящего солнца играли ярко-красными отблесками на кончиках их копий.

Некоторые, подобно дневным гостям, ехали на больших пони. Большинство шло пешком. Кто-то в доспехах и шлемах, кто-то в простых куртках и широких шляпах. На иных не было никакой одежды, кроме набедренных повязок, а в длинных черных волосах сверкали яркие птичьи перья.

И вместе с ними в деревню пришел кошмар.

Наездники мгновенно рассыпались широкой цепью, окружая селение со всех сторон. А полуголые меднокожие великаны с перьями в волосах, вооруженные копьями и деревянными палицами, дико завывая, набросились на ничего не подозревающих пони.

В первые мгновения жители не знали, что делать. Лишь когда пролилась первая кровь, а на землю упали первые бездыханные тела, пони очнулись от оцепенения и начали разбегаться.

Но спасения не было.

Обезумевших от страха пони, бестолково носящихся по улицам, закалывали копьями, били палицами и мечами, в них стреляли из луков и арбалетов. Некоторые пытались спрятаться в своих домах, но попадали в ловушку – их находили, вытаскивали на улицу и безжалостно резали. Некоторые пытались сопротивляться, но без малейшего успеха.

Гораздо ужаснее самих пришельцев были их огромные, намного больше пони, собаки с горящими глазами и оскаленными челюстями. Эти громадные псы ловили несчастных селян, как кроликов и немедленно убивали их, перегрызая горло.

Недавно мирная и безмятежная деревня наполнилась воплями отчаяния и боли, плачем детей. Им вторили завывания и смех пришельцев, дикий лай собак…

Салатная пони прижимала к себе дрожащих дочерей. Они прятались на кухне, под обеденным столом.

— Все будет хорошо, дочки. Все будет хорошо, – растерянно повторяла она.

Росинка кивнула, хотя ее зубы от страха выбивали звонкую дробь. Ее младшая сестра только тихо всхлипывала.

Мама-пони отстранила дочек и пристально посмотрела в их перепуганные глазенки.

— Бегите, дочки, бегите. Через огород, дальше будет ложбинка, вас в ней не заметят. Потом – быстро-быстро к лесу. Расскажите другим, что здесь произошло. Расскажите принцессам…

— А ты, мама? – спросила маленькая Мисти.

— Не бойтесь за меня. Я задержу их, насколько смогу. Главное – вы доберитесь до других пони и расскажите им. Поняли?

Малышки дружно кивнули.

— Хорошо. Тогда идем.

Пони осторожно открыла заднюю дверь. Девочки осторожно высунулись наружу и обомлели. На пороге стоял краснокожий великан. Его зверская морда и гладкое тело были разукрашены белой и синей краской, а в лапе он держал окровавленную палицу, к которой прилипли волосы и какие-то белые кусочки.

Маленькие пони застыли в ужасе, но мать смело бросилась вперед, прямо под ноги чудовищу, и свалила его на землю.

— Бегите, скорее! Бегите и не оборачивайтесь! Росинка, береги сестру! – закричала она.

Сестры, слушая приказ, помчались вперед. Сзади послышался гулкий удар и короткое жалобное ржание, но они не обернулись – так им сказала мама. Лишь Росинка тихо всхлипнула, догадавшись, что случилось. Но останавливаться и горевать времени не было.

Пройти там, где им велели, не удалось – у ложбины они услышали чужие голоса и заметили высокие фигуры пришельцев. Девочки бросились в другую сторону – вглубь деревни.

Они надеялись добраться до кукурузного поля, примыкавшего к околице – высокие стебли легко бы скрыли их в наступающей ночи. Но для этого им пришлось бы пробежать через всю деревню.

Перед глазами маленьких пони разворачивались ужасные картины.

Вот группу дрожащих от страха жеребят – лучших друзей сестричек – согнали в кучу и перекололи копьями.

Вот огромный пес, чьи глаза сверкали адским огнем в сгущающейся темноте, повалил их соседа и вырвал кусок плоти из его горла. Кровь брызнула фонтаном, в котором утонул крик несчастного.

Вот еще один великан вытащил за ногу из дома на улицу тело молодой мертвой пони, присел рядом, закатив рукава и, не дожидаясь, пока все закончится, начал сдирать с нее шкуру длинным кривым ножом.

Еще никогда в жизни двум маленьким пони не бывало так страшно. Они даже не представляли, что подобный ужас может существовать…

Прячась по закоулкам, сестры уже почти добрались до кукурузного поля. И тут Росинка заметила, что возле него было особенно много пришельцев. Здесь горели факелы, и здесь же она увидела то, что стало для нее квинтэссенцией кошмара этой ночи. Сюда сносили тела всех убитых пони. Здесь с них сдирали шкуры, потрошили и разрубали на части…

Старшая сестра едва успела отступить в тень, увлекая за собой маленькую Мисти и закрывая ей глаза, чтобы она не заметила кошмарного зрелища. Росинка отступила за угол хижины и ее неудержимо вырвало.

Перед глазами все расплывалось. Росинка вытерла рот копытцем и жестом приказала сестре бежать в противоположную сторону. Стоять на месте было смертельно опасно.

Они снова побежали. Похоже, их все-таки заметили – сзади слышались мерзкие голоса пришельцев.

Быстро перебежать улицу – к счастью, на ней не было никого из чудовищ, потом переулок, потом двор семейства Липпсов… Там, в глубине двора, в углу за дровяным сараем у маленьких пони был «штаб», сложенный из старых досок. Там сестрички любили собираться и играть с друзьями. С друзьями, которые… которых… Росинка решительно отогнала воспоминания, боясь несвоевременно удариться в панику.

— Мы спрячемся тут? – дрожащим голоском спросила Мисти, в ее глазках стояли слезы. Росинка покачала головой.

— Следи за входом, – сказала она, проходя вглубь убежища.

Дом Липпсов стоял на краю деревни. Между ним и лесом расстилалась полоса чистого поля. Бежать по нему было определенным риском, но Росинка решила пойти на этот риск, рассчитывая на то, что уже стало совсем темно и на то, что большинство пришельцев заняты своим преступным делом. Зато стоит достичь леса – и сестры спасены.

Росинка яростно пинала заднюю стенку убежища, до крови разбивая копытца. Если не удастся пробить – этот темный закуток станет для сестер ловушкой. Мисти, трясясь от страха, смотрела за четырехугольником входа, выделявшимся на фоне кромешной темноты «штаба» относительно светлым пятном.

Голоса чудовищ раздавались все ближе. Доносился собачий лай. Младшая сестра крепко прикрыла рот копытцами, чтобы ненароком не вскрикнуть и не выдать своего положения.

Доски, из которых была сложена стена, наконец, поддались под ударами маленькой кобылки. Скоро она смогла расширить дыру настолько, чтобы в нее можно было кое-как пролезть. Разбитым копытцам больно, но думать об этом некогда.

Они выбрались наружу. Еще немного, еще несколько минут – и вот он, спасительный лес...

Преследователей слышно уже совсем близко. Пони побежали к лесу со всех ног, надеясь скрыться в ночной мгле.

И тут Росинка услышала позади вскрик, в котором безошибочно узнала голос своей сестры. Оглянувшись, она увидела, что Мисти лежит без движения, а из ее спины торчит древко стрелы.

— Сестренка… ой, сестренка! Как же так? – Маленькая кобылка медленно опустилась на землю, горестно прижимая передние копытца к щекам и не отрывая взгляда от тела сестры.

Как же так вышло? Ведь они почти спаслись. Ведь мама велела ей, Росинке, беречь сестричку, а она ее не уберегла…

В землю рядом с пони вонзилась другая стрела. Росинка, сбросив оцепенение, вскочила и бросилась наутек.

Позади слышался стук копыт. Быстрый взгляд через плечо – и малышка видит, что за ней с копьем наперевес гонится наездник в шлеме с высоким гребнем.

Спасение только в одном – в скорости. И Росинка бежит, бежит, что есть сил. Слезы застилают глаза, дышать тяжело, а сзади жуткой барабанной дробью сотрясают землю удары ужасных копыт. Голубой кобылке кажется, что она уже на своей спине чувствует жаркое дыхание чужого животного. А где-то в отдалении слышится лай собак.

Впереди – стена кустов. Пони бросается на нее с разбегу, не обращая внимания на длинные острые колючки, в кровь царапающие ее нежную шкурку.

Она несется по ночным зарослям из последних сил. Топота за спиной уже не слышно – преследователь, видимо, отстал. Но Росинка не останавливается. Она бежит и бежит, до тех пор, пока силы окончательно ее не оставили. И тогда она упала наземь без чувств.

(1) Хамон – вяленый свиной окорок.
(2) Фламберг – двуручный меч с волноообразным лезвием. После удара такого меча, как правило, не оставались в живых.
(3) Проверь! (исп.)
(4) Ни души, Хорхе (исп.)
(5) Рондашьер – солдат с мечом и круглым щитом-«рондой».
(6) Хинеты – испанская средневековая легкая кавалерия, созданная и организованная по подобию мавританской конницы.
(7) Что ж, это не было мегаштампище про попаданцев в Вечнодиком лесу. )))