Эльдорадо

Глава 3. Имеющий уши да услышит

Отец Федерико спрыгнул с лошади, небрежно бросив поводья конюху. Он спешил увидеть командора – и сообщить о своем удивительном открытии.

Дон Альварес находился в хорошем расположении духа. Он собирался обедать, и перед ним стояло блюдо с жирным рагу из мяса пони и корзина с местными фруктами.

— А, вот и вы, святой отец. Ну как, увенчалась ли успехом ваша поездка? – дружелюбно спросил он, увидев священника.

Падре кивнул.

— Более чем, мой сеньор. Вы даже не представляете, что мне удалось выяснить.

— Что ж, рассказывайте. Мне не терпится выслушать вас.

Альварес предложил священнику вина, после чего сам отхлебнул из кубка и подцепил добрый кусок жареного мяса новомодным прибором, называемым «вилкой». Отец Федерико взял наливное яблоко.

— Дон Альварес, мы нашли множество деревень, в которых не было ни единого жителя. Не показалось ли вам это странным?

— Все так, – согласился командор. – Солдаты уже в открытую говорят о происках дьявола. Да и мне это кажется совершенно ненормальным.

— Но что бы вы сказали, если бы я рассказал, что эти деревни вовсе не были покинутыми?

— Это как? – удивился дон Альварес.

— Мы видели в этих деревнях множество животных, похожих на разноцветных карликовых лошадей. Так вот, это и были местные жители.

— Святой отец, я извиняюсь, но вы случаем не перегрелись на солнце?

Священник покачал головой.

— Отнюдь. Во время поездки я обнаружил хутор, где жила целая семья этих животных. Они называют себя «пони».

— Пони? – командор наморщил лоб. – Если не ошибаюсь, это такая порода мелких лошадей. Я видел подобную при дворе герцога Толедского – он купил ее в Нидерландах, как игрушку для своего маленького сына. Но эти цветные уродцы, надо сказать, мало похожи на настоящих пони.

— По какому-то невероятному совпадению эти существа тоже называют себя пони. И они способны разговаривать и работать, так же, как и люди. Более того – они способны выучить нашу речь. Пони, в доме которого я провел ночь, прощаясь, сказал мне по-испански «до свидания, люди».

Дон Альварес удивленно вскинул брови.

— Быть может, эти животные просто повторяют услышанное, как скворцы или эти, как их, попугаи?

— Отнюдь, мой сеньор. Он именно самостоятельно составил фразу из ранее услышанных слов, – видя, что командир все же колеблется, священник добавил: – Если вы все же сомневаетесь в моих словах, можете спросить индейца, что сопровождал меня – он подтвердит все, что я сказал.

Дон Альварес задумчиво отпил вина из кубка и промокнул жирные губы тонким платком.

— В это в самом деле трудно поверить, – сказал он наконец.

— Я понимаю, мой сеньор. Но я могу доказать свои слова. Пожалуйста, прикажите доставить сюда кого-нибудь из пони, содержащихся в загоне, и приготовить для него какой-нибудь еды.

Командор окликнул слугу-индейца и отдал ему приказания. Священник тем временем заглянул в свою палатку – ему было нужно кое-что, чтобы проверить одну догадку…

Когда он вернулся, все было готово. Солдаты привели красного жеребца, чуть в стороне стояло корыто с сеном и сырыми овощами. Пони испуганно озирался по сторонам.

— Что ж, падре, показывайте, что вы хотели, – велел дон Альварес.

Федерико напряг память, вспоминая, что говорил гончар Джарро, интересуясь, не голоден ли его гость.

Если он ошибся и все случившееся действительно было иллюзией, посланной либо Князем Тьмы, либо самим Господом, для испытания своего слуги… Что ж, тогда он, отец Федерико будет выглядеть дураком в глазах командора.

Но он не ошибся.

Жеребец вскинул голову, ошарашено хлопая глазами. Священник повторил вопрос. Красный пони охотно закивал, что-то бормоча.

— Да он вас понял! – удивленно воскликнул дон Альварес.

Отец Федерико подвинул жеребцу корыто с пищей. Тот обнюхал его и начал с жадностью есть.

Глядя на пони, с хрустом уплетающего еду за обе щеки, дон Альварес осведомился у священника:

— Падре, а вы не думали, что они могут оказаться порождениями Дьявола?

— Да, я размышлял над этим, мой сеньор. И знаете, я не думаю, что это так. Позвольте рассказать об одном случае, свидетелем которому был я сам и о котором я, наверное, никогда не позабуду. Когда я был еще мальчиком, обучавшимся нести слово божие, к нам в монастырь привезли человека, одержимого бесом – к брату Эрнесто, что умел изгонять злых духов. Так вот, когда брат Эрнесто читал над страждущим святые молитвы, этот человек, точнее, бес, сидящий в нем, кричал дурным голосом и сыпал самыми скверными словами, какие только можно представить, а когда к нему подносили распятие, он корчился в конвульсиях и выл подобно дикому зверю. Бесовские порождения не выносят одного только вида святых реликвий и звука молитв, мой сеньор. Но распятие, которое я ношу на себе, не вызывало никакого отвращения у этих «пони», только интерес. А когда я читал вслух за столом молитву, они просто шевелили ушами, не понимая ни слова. Нечистые порождения реагировали бы совсем иначе. Знаете, у меня есть кое-что, что позволит раз и навсегда развеять сомнения. Для нас обоих.

Падре достал из кошеля небольшой флакон.

— Это святая вода из монастыря Девы Марии Гваделупской, – пояснил он. – Посмотрим, как это существо примет ее.

Федерико брызнул водой из флакона в морду жеребца. Пони недовольно фыркнул и зажмурил глаза. Тогда священник крепко взял его за загривок и попытался влить святую воду ему в пасть. Пони возмущенно заверещал, уворачивая морду и пытаясь вырваться.

— Да не вертись ты, – раздраженно бросил священник. Наконец ему удалось влить содержимое флакона в глотку жеребца. Пони закашлялся, поперхнувшись, но ничего более с ним не произошло.

— Святая вода выжгла бы огнем все внутренности бесовской твари, – пояснил отец Федерико. – Видите сами, с ним все в порядке, мой сеньор.

Дон Альварес задумчиво поглаживал бороду.

— Хорошо. И что же из этого следует? – спросил он.

— Быть может, из этого следует, что они в какой-то мере равны нам?

— Чушь, – отрезал Альварес. – Животное не может считаться равным человеку. Разве Библия не говорит об этом?

— Так ли давно мы считали индейцев говорящими животными?

— Скажете тоже. Краснокожие хотя бы внешне на людей похожи. Это другое дело.

— Вспомним фавнов, лесных фей, великанов, – не сдавался священник. – Даже драконов. Они тоже разумные существа, не являющиеся людьми. Быть может, эти пони – тоже что-то наподобие, как вы считаете?

— Ваша правда, – согласился дон Альварес. – Пожалуй, что-то в ваших словах есть…

Отец Федерико кротко улыбнулся, довольный тем, что убедил-таки командора.

Но командиром испанцев двигали совершенно иные мотивы, нежели молодым священником.

«Итак, эти существа – жители местных земель» – думал он. – «Нам пока так мало что известно об этой стране. Неизвестно, живет ли здесь кто-то еще. И если здесь есть еще кто-либо, мы не знаем, какое место в здешнем общетсве занимают эти «пони». Неизвестно, кто тут правит. Если здешний правитель – такая же цветная лошадь-недоросль, с ним можно не считаться. А если это человек или кто-то более могущественный? Дело может принять нехороший оборот. За разграбленные деревни еще можно откупиться извинениями и щедрыми подарками, но убийство подданных – это явное объявление войны…»

— Пожалуй, я даже прикажу перестать забивать пони, – сказал он. – В конце концов, у нас пока хватает другого мяса.

— Рад слышать, мой сеньор.

Дон Альварес молча кивнул и налил себе и падре еще вина.

— Святой отец, давайте поговорим о другом, – сказал он. – Если не ошибаюсь, вы хороши в изучении иностранных языков, верно?

— Господь наградил меня таким талантом, мой сеньор. Знаю кастильский, латынь, французский, баскский, португальский, язык индейцев инка…

— Вы выучили даже язык этих дикарей аруче, наших союзников, верно?

— У них очень простой язык. Чуть больше трех сотен слов. Это было несложно.

— И все же, все же… Пожалуй, с вашим талантом вы могли бы выучить даже язык этих «пони». Как вы считаете?

Отец Федерико засмеялся.

— Пожалуй, это было бы интересно, мой сеньор.

— Как думаете, много ли времени это у вас займет? – с улыбкой поинтересовался Альварес.

От него не укрылось, как сразу же загорелся взгляд молодого свящнника.

— Не могу знать. – Падре отпил вина. – Это зависит от того, насколько сложен их язык.

— Попробуйте. Это мало того, что интересно для вас, но и определенно полезно для нас всех. Скажем, пригодится на переговорах, если что.

— Вы совершенно правы, мой сеньор, – согласился Федерико.

— Пони из загона, пожалуй, не захотят с вами разговаривать. Знаете что, а отправляйтесь к той семье, что вы встретили. Вы же говорили, они дружелюбно к вам отнеслись, не так ли? Общайтесь с ними, учите язык, разузнайте побольше о стране, в которой они живут.

— Хорошо, мой сеньор. – Священник поклонился.

— Вы окажете огромную услугу всем нам. Я вас щедро вознагражу.

— Мой сеньор, я хочу спросить еще кое-что. Что будет с теми пони, что находятся у нас в лену? Их отпустят?

— Нет, будет лучше, если они пока побудут у нас, – ответил Альварес. – На всякий случай.

«Как заложники» – не договорил он.

— Что-то еще, святой отец? Не тяните особо с тем делом, что вам поручено, хорошо?

Отец Федерико поклонился еще раз и покинул шатер.

Дон Альварес посмотрел на красного жеребца, что сидел на полу, хлопая глазами.

— Чего только не узнаешь в жизни… Страна цветных лошадей. Хм. Эй, Хосе! – окликнул он слугу. – Отведи этого в загон к остальным и передай конюхам дать пищи для этих мелких. Да, и скажи мяснику, чтобы временно не брал на мясо этих копытных попугаев. Скажешь, мой приказ.

После этого он воткнул вилку в самый жирный кусок мяса и с удовольствием его прожевал, запив вином.

Вондерболты вернулись!

Известие мгновенно облетело Кантерлот и окрестности. Жители, встревоженные слухами о вторжении неизвестных существ, ждали новостей.

Ждали все – и аристократы, и гвардейцы, и последние бедняки. Ждали кантерлотцы и понивильцы. Ждали бойцы ополчения, первые отряды которого уже прибыли и размещались в долине близ столицы.

Принцесса Селестия сразу же вызвала к себе капитана Спитфайр. Их разговор проходил за закрытыми дверями, в присутствии лишь нескольких высших сановников.

Пони, столпившиеся на площади под балконом Кантерлотского дворца, не обращая внимания на уже ощутимо припекающее солнце, терпеливо ожидали, когда принцесса выйдет к ним, чтобы рассказать о том, что удалось разведать Вондерболтам.

Твайлайт и ее подруги не стали ждать официального обращения. Они просто прошли в комнату, где отдыхали вернувшиеся разведчики.

Рэйнбоу Дэш лежала на диване лапами кверху. Она даже не сняла пропитавшийся потом костюм Вондерболтов.

— Привет, девчонки, – сказала она, чуть повернув голову. – Вы уж извините. Мы несколько дней почти не спускались на землю…

Рарити брезгливо сморщила нос, но искренне улыбнулась подруге.

— Здравствуй, Рэйнбоу, – поприветствовала в ответ Твайлайт. – Мы просто зашли посмотреть, как ты.

— Все со мной нормально, – с усталой усмешкой ответила Рэйнбоу, разглядывая узоры на потолке. – Можете не переживать. Главное, все мы живы, и то хорошо.

Пегаска перекатилась на бок и окинула взглядом подруг.

— Впрочем, можете не скрывать, зачем вы сюда пришли. Вам не терпится узнать, что мы видели.

— Вообще-то да, – призналась Флаттершай.

— Что ж, я к вашим услугам. Отвечу на любые вопросы, невзирая на усталость.

В голосе Рэйнбоу чувствовалась некая опустошенность. Твайлайт подумала, что это все от переутомления. Она понимала, что следовало бы дать подруге отдохнуть, но любопытство, подкрепленное тревогой, брало верх.

— Рэйнбоу, расскажи, что это за существа? На кого они похожи? – спросила Твайлайт.

— Что можно сказать… Они очень большие, каждый почти вдвое больше ростом обычной пони. Даже если я встану на задние ноги, то едва ли достану кому-то из них до груди. У них четыре лапы. Как и у нас, в принципе. Но ходят они только на двух, так что две другие у них свободны постоянно. Головы по форме как у нас с тобой, только уши маленькие и прижаты к голове. Глаза тоже маленькие, как у свиней. В целом они похожи на обезьян из диких лесов страны зебр. Вроде тех, что жили в заброшенном городе из последней книжки про Дэринг Ду. Ну, мы же ее вместе прочитали, ты ж помнишь, Твай. Одно отличие – у них почти нет шерсти, только гривы на голове. Вроде все.

— Многие из них носят металлические доспехи, – подал голос Соарин. – Так что эти пришельцы представляют серьезную опасность.

— Много ли их?

— Мы насчитали больше тысячи пришельцев, – сказал Соарин.

В комнате повисло тревожное молчание. Соарин сделал большой глоток из кружки, несколько капель, сорвавшись с его подбородка, шлепнулись о пол.

— Латы носят чуть больше сотни из них, – добавила Рэйнбоу.

Ошеломленные подруги продолжали молчать, переглядываясь с нескрываемым страхом.

— Ничё се, – наконец выдавила из себя Эпплджек.

— Тысяча… В несколько раз больше всей Эквестрийской гвардии, вместе взятой, – прошептала Твайлайт.

— Девочки, это не самое страшное. Главный ужас в том, что эти существа – пониеды. – сообщила Дэш.

— Ой, мамочки, – пискнула Флаттершай.

Рарити в ужасе прикрыла рот копытом.

— Что ты сказала? – воскликнула Твайлайт.

— Что слышала, Твай. Они хищники, натурально трескают пони, как яблоки. Бьют дубиной по голове или перерезают горло, потом сдирают шкуру и жарят. Меня наизнанку вывернуло, когда я впервые это увидела, хорошо хоть не в деталях. Жаль, не удалось наблевать кому-то из этих уродов на голову…

У Пинки Пай отвисла челюсть. Флаттершай дрожала, испуганно глядя то на Твайлайт, то на Рэйнбоу.

Твайлайт сглотнула плотный ком, стоящий в горле.

— Значит, та несчастная девочка не преувеличивала. Святая Селестия… Тысяча великанов-пониедов. Такого не было со времен нашествия чейнджлингов.

— Это намного хуже, чем нашествие чейнджлингов. – сказала Рэйнбоу. – Чейнджлинги не собирались убивать и есть всех пони, что попадаются им на пути.

Рэйнбоу обессилено лежала, упершись потухшим взглядом в переплет паркетного пола.

— Самое паскудное – чувствовать, что ничем не можешь помочь. Самый быстрый летун Эквестрии, чемпион Эквестрийских игр – и только беспомощно смотрит, как убивают его соотечественников…

Дэш тяжело вздохнула и врезала копытом по подголовнику дивана.

Флаттершай присела рядом с ней и принялась гладить пегаску по радужной гриве, утешая ее, словно маленькую.

Твайлайт поняла, что подавленный вид пегаски вовсе не был обусловлен усталостью. Ее подруга изменилась от увиденного. От беспечной пони осталась одна только оболочка.

— Дэши, принцесса собирает армию, чтобы дать отпор захватчикам, – сообщила Твайлайт.

— Отлично. – Рэйнбоу мстительно усмехнулась. – Надеюсь, они получат то, что заслуживают. Непременно запишусь добровольцем. Даже если для этого придется покинуть ряды Вондерболтов…

Последние слова пегаски удивили всех подруг. Ведь она всегда мечтала стать членом элитного отряда и была так горда и счастлива, когда ее мечта сбылась…

— Не придется, Дэш. – успокоил ее Соарин. – Мы будем на самом острие атаки. Мы же Вондерболты, всегда впереди. Не забывай этого.

Глаза Рэйнбоу блеснули злыми огоньками.

Эпплджек поинтересовалась у Соарина:

— Скажи-ка, парень, много ли пони в плену врага?

— Остается еще несколько сотен. Печально это признавать, но их, по-видимому, уже не спасти. Зато мы предупредили всех встреченных жителей о приближении захватчиков. Так что новой добычи им не видать.

— Вы молодцы, ребята. – Эпплджек хлопнула Соарина по плечу.

— Стараемся, – улыбнулся Соарин.

Внезапно внимание всех привлек доносившийся с улицы шум. Ликующий гул усиливался с каждой минутой, подобно шуму надвигающегося потока. В сплошной волне радостных голосов и топоте копыт по мостовой можно было различить крики «йе-ей!». Словно опомнившись, грянул приветственный оркестр, но и ему не под силу было заглушить топота и торжествующих криков.

— Что там? – недоуменно спросила Рарити. Пинки Пай бросилась к окну посмотреть, но ранее, чем она добежала, в комнату впорхнула улыбающаяся зеленая служанка-пегаска.

— Йей! Ваше высочество, воины Кристальной империи прибыли! – задыхаясь от радости, доложила она.

— Кристальная гвардия? И Шайнинг с ними? – Не дожидаясь ответа и обгоняя подруг, Твайлайт вскачь ринулась на улицу, громко стуча копытцами.

Улицы Кантерлота были забиты ликующими пони всех возрастов и расцветок, приветствующих своих союзников и защитников. Даже сам воздух, казалось, разрядился от тревожного напряжения и стал свежее, наполнившись флюидами счастья и морозной свежестью далекой северной империи.

Когда Твайлайт выбежала на крыльцо дворца, первые ряды закованных в латы кристальных гвардейцев уже входили во двор замка, и их стальные подковы метрономом отбивали четкий ритм чеканных шагов. Здесь, в Эквестрии они не обладали своей «кристальностью», но их шерсть отличалась от шкур эквестрийцев особой матовостью цвета.

Во главе колонны Твайлайт увидела его – своего самого-самого любимого пони. Сильный белый жеребец с синей гривой невозмутимо шагал во главе своего воинства, впереди знаменосца, гордо несущего синее знамя с белой шестиугольной снежинкой в центре.

Забыв об этикете и придворных приличиях, младшая принцесса побежала навстречу и бросилась на шею брату, уткнувшись мордочкой в его широкую грудь.

— Шайнинг… Милый братец… – только и смогла выговорить она.

Шайнинг Армор улыбнулся и ласково потрепал сестру по гриве – совсем как тогда, в детстве.

— Твайлайт, моя маленькая Твайка! – прошептал он.

Твайлайт подняла голову, глядя прямо в глаза брату.

— Как я рада тебя видеть, просто не передать! И так жаль, что нам приходится видеться при таких грустных событиях…

— Да, я уже осведомлен. Принцесса Селестия мне обо всем написала. Знаешь, она пожаловала мне чин генерала и приказала принять командование над всеми соединенными силами Эквестрии и Кристальной империи. Прости, сестренка, сейчас мне нужно доложить ей о своем прибытии и расквартировать солдат. Потом мы вместе поговорим обо всем, хорошо?

— Конечно, братик, буду ждать с нетерпением! – Твайлайт от радости гарцевала на месте.

На крыльцо уже выбежали все подруги – Эпплджек, весело подпрыгивающая Пинки, Флаттершай, Рарити. Даже Рэйнбоу Дэш, преодолев усталость, прилетела встречать кристальных гвардейцев, и ее мордочка светилась улыбкой облегчения.

Эпплджек сняла и подбросила в воздух свою любимую шляпу. Рарити дружелюбно улыбнулась. Шайнинг помахал им копытом в знак приветствия и направился мимо – во дворец, на прием к Селестии.

Вечером Твайлайт и освободившийся от неотложных дел Шайнинг отправились гулять по дворцовому саду. Новоявленный генерал переодел свои боевые доспехи на парадный красный мундир эквестрийской стражи, на Твайлайт было ее старое синее платье, специально сшитое когда-то Рарити для большого бала.

Лучи клонящегося к закату солнца пробивались сквозь ветви россыпью солнечных зайчиков. Розовые кусты источали аромат, а где-то на ветвях щебетали беззаботные птицы – для них не существовало ни войны, ни каких-либо еще проблем.

— Я разместил солдат по казармам. Эквестрийским гвардейцам придется немного потесниться, но ничего, потерпят. – рассказывал Шайнинг. – Со мной прибыла только часть войска – гвардия. Ополчение Кристальной империи прибудет позже. Знаешь, когда кристальные пони узнали, что у вас случилась беда, от желающих просто не было отбоя. Многим пришлось отказывать, и они были так расстроены… – Шайнинг тихо засмеялся.

Твайлайт не могла наглядеться на брата, с которым не встречалась уже столько времени. Какой же он все-таки красивый и сильный! С таким защитником Эквестрии ничего не должно быть страшно.

— Братик, ну хватит рассказывать о своих военных делах, – улыбнулась принцесса. – Так хочется отвлечься от всего этого. Расскажи лучше, как там Каденс, как дети?

— С ними все хорошо. У нас растут такие замечательные малыши, просто не можем нарадоваться на них. Да, нам с Каденс можно только позавидовать. А ты-то как, еще не нашла своего единственного, особого пони?

Твайлайт покачала головой.

— Пока нет. Не думаю, что с этим нужно торопиться.

— Затягивать тоже нет смысла, я думаю. Знаешь, как это хорошо, когда у тебя есть свои собственные дети, когда тебя любит кто-то еще, помимо подруг и родителей? Все-таки, любовь между кобылкой и жеребцом – это особое чувство, оно заставляет словно парить на крыльях, даже если ты не пегас. Впрочем, у тебя и так есть крылья, так что ты сама знаешь, что такое полет. – Шайнинг засмеялся. – Представь, никак не могу к этому привыкнуть. К твоей новой внешности. До сих пор помню тебя маленькой единорожкой.

Твайлайт тоже засмеялась и потерлась рогом о шею брата.

— А как дела в стране? – поинтересовалась она.

— Знаешь, я мог бы сказать, что тоже замечательно, но я не стану врать, сестренка. Наши дела я бы описал как нечто среднее между «так себе» и «хуже некуда». По большому счету, участие в войне позволит если не поправить их, то хотя бы отвлечь народ от насущных проблем.

Твайлайт остановилась.

— Не могу поверить. Ты, наверное, шутишь?

— Какие тут шутки. – Шайнинг вздохнул. – У нас с каждым годом все больше недовольных.

— Как же так? – Твайлайт с недоумением глядела на Шайнинга. – У меня просто в голове не укладывается – ведь принцесса Каденс такая добрая, как можно быть недовольным ее правлением?

-Эх, Твай, Твай… – Шайнинг покачал головой. – Какая же ты молодая, все-таки… Будь ты постарше и поопытней, ты бы понимала, что недостаточно просто быть очень добрым, чтобы быть хорошим правителем. Моей любимой тоже не хватает этого опыта. К сожалению…

— Но ведь Селестия тоже очень добрая…

— Селестия очень умный и опытный правитель. Она может быть твердой, когда надо, знает, на что надавить, не выходя при этом из образа доброй матери всех пони. Селестия на самом деле довольно хитра. О Каденс этого не скажешь.

Шайнинг с печалью во взгляде посмотрел на сестру.

— Взять подготовку к Эквестрийским играм. Владельцы компаний, занимающихся стройкой, договорились с торговцами стройматериалами, чтобы те продавали товар по завышенной цене – деньги на стройку-то шли из казны. Прибыль они делили между собой. Мне уже после игр удалось вскрыть их заговор. Нечистоплотных торговцев ждал суд, но знаешь, что сделала Каденс? Она их просто отпустила. Отпустила, Дискорд побери! – с горечью воскликнул Шайнинг. – Потому что пожалела их, потому что они слезно просили прощения, жаловались, что их дети будут плакать, скучая по своим отцам, и обещали больше подобного не делать. И Каденс их отпустила, представляешь, просто отпустила, потому что переживала по бедным жеребятам! И ты думаешь, эти торгаши исправились, или как-то поплатились за свои поступки? Ничуть, они все с тех пор стали только богаче. Или еще, например, приходят к Каденс шахтеры, работающие на шахтах кристаллов, просят, чтобы она упросила их хозяев хотя бы немного увеличить жалованье и облегчить условия труда. А хозяевам кристальных шахт этого не надо, им наоборот, нужно, чтобы рабочие трудились больше и приносили им больше дохода, а на просьбы Каденс жалуются, что иначе они разорятся и шахтеры вовсе лишаться работы (хотя все в империи знают, сколько денег гребут эти жадины со своих приисков). В конце концов Каденс не знает, что делать и кого ей слушать, я пытаюсь на нее повлиять, она в свою очередь сердится на меня, и в итоге все недовольны. А придворные – у каждого свой интерес, отнюдь не в пользу простого народа. Каденс для них не является особым авторитетом, мне их не перекричать – я всегда в меньшинстве.

Твайлайт положила копыто на холку брата, и, жалея его, начала поглаживать гриву.

— Все пользуются добротой Каденс, а я ничего не могу с этим поделать. А в народе уже в открытую говорят о том, что, дескать, Сомбра, конечно, был тираном, но при нем хотя бы порядок был. И таких голосов с каждым днем становится все больше, – закончил Шайнинг.

— Бедный ты мой брат… Тебе необходимо было выговориться.

Шайнинг кивнул.

— Наверное, тебе так тяжело там, – сочувственно произнесла Твайлайт.

— Не передать, Твай. Только с Каденс и малышами я могу хоть как-то отдохнуть душой.

Шайнинг замолчал.

Твайлайт пошла вперед и улеглась на скамейку под развесистой ивой, на берегу пруда. Шайнинг прилег рядом с ней. Какое-то время брат и сестра молча лежали, наблюдая за резвящимися в воде золотыми рыбками. Заходящее солнце окрашивало водяные блики в золотистый цвет.

— Знаешь, Твай. – наконец нарушил молчание Шайнинг. – Принцесса рассказала мне о данных разведки капитана Спитфайр. Тысяча вооруженных великанов – это слишком серьезно.

— Ты боишься?

— Нет, солдат не должен бояться опасности. Я просто реально смотрю на вещи. Что мы можем по-настоящему им противопоставить? Подумай сама, сколько у нас тех, кто умеет воевать? Эквестрийская стража, Кристальная гвардия, Ночные стражи, Вондерболты, даже вместе со своими курсантами – всего наберется чуть более пятисот пони. Но настоящий военный опыт есть только у кристальных гвардейцев – они еще помнят Темные века. У нас даже есть ветераны, которые служили Сомбре до его превращения в Короля-Тень, а после боролись с его тиранией. Ну, еще Вондерболты – и то не все, а только боевой отряд Спитфайр, Соарина и Рэйнбоу Дэш, а их слишком мало. Эквестрийская гвардия? Вспомни нападение чейнджлингов – оно стало для нас полной неожиданностью, несмотря на то, что мы заранее о нем знали и готовились. Милая моя сестренка, я видел тех ополченцев, что собираются в окрестностях Понивилля и Кантерлота. Все они хорошие пони и любят свою страну, но никто из них не знает, что такое война – это для них что-то вроде спектакля о прежних временах, что дают в кантерлотском театре.

Шайнинг понуро опустил голову, ковыряя копытом песочную дорожку.

— Успею ли я сделать из них воинов? Научиться нескольким приемам не проблема, но воинский дух за пару дней не воспитать.

Твайлайт смотрела вперед, размышляя.

— Мне пришла в голову одна мысль, – сказала она. – Мы можем использовать против врагов Элементы Гармонии.

— Думаешь, поможет?

— Не знаю, но попробовать стоит.

— Хорошо. Но я все равно буду заниматься с ополченцами, сделаю все, что смогу, чтобы их подготовить. Так что в ближайшие дни нам с тобой вряд ли удастся свидеться.

На улице тем временем совсем стемнело.

Шайнинг поднялся со скамейки.

— Пойдем во дворец, сестренка. Холодает, ты озябнешь. Пошли, нам так много еще предстоит…

— Эй, Райо! Догоняй!

Девочка бежала по лагерю, перепрыгивая через лежащее на земле снаряжение и огибая тюки с припасами. За ней вприпрыжку скакал желтый жеребенок.

— Эй! Не отставай! – весело кричала Кармен.

Но тут жеребенок встал как вкопанный. Он со своей маленькой хозяйкой был возле загона с пони, а прямо на него сквозь прутья глядели знакомые глаза.

— Сонни! Не могу поверить! – удивленно воскликнул Корвин. – Святая Селестия, я уж думал, тебя нет больше в живых. Как же я рад тебя видеть, дружок!

— Корвин! Здравствуй, как ты? – Жеребенок бросился к старшему другу. Тот глядел на него, словно на привидение.

Оба пони – взрослый и маленький – обнялись прямо через прутья ограды.

Карменсита подошла ближе.

— Райо, это кто, твой друг? Или папа? Ух, какой ты красавец, хотя мой намного лучше!

Девочка протянула руку, Корвин испуганно отдернул голову.

— Не бойся, она добрая, – сказал ему Сонни.

Красный жеребец успокоился и позволил себя погладить.

— Расскажи, как ты там? – попросил он жеребенка.

— Со мной все замечательно, не волнуйся. Эта… девочка заботится обо мне, кормит, играет со мной. Знаешь, она пыталась отмыть мою кьютимарку! – Сонни засмеялся. – Наверное, подумала, что это просто рисунок. Сильно удивилась, когда у нее это не получилось. Ты не бойся за меня. Я сейчас живу в семье этих великанов. Тот, с бородой, который меня утащил – видимо, главный в семье. Я его боюсь, но, к счастью, он появляется нечасто – только приходит ночевать. Но остальные, похоже, хорошие, во всяком случае, они добры ко мне. Правда, я так скучаю по своим настоящим родителям. Наверное, я их больше не увижу… В общем, за меня переживать не стоит. Тебе тут, наверное, куда хуже. Ведь я теперь не испытываю недостатка в еде, а вас даже не кормят. Мне даже стыдно. Если бы я знал, что мы будем проходить мимо, обязательно бы постарался принести еды – для тебя и для других пони.

— Об этом можешь не беспокоиться, – улыбнулся Корвин. – Знаешь, вчера ночью со мной произошел очень странный случай. Меня вытащили посреди ночи – ну прямо как тебя – и куда-то повели. Я уж думал – ну все, вот и мне пришла пора отправляться на стол… ой, в смысле, прощаться с жизнью. Но нет. Меня отвели в шатер, где были два пришельца. Один в богатой одежде, с золотым медальоном, видимо, их предводитель. Второй был одет куда скромнее, а вместо медальона у него было украшение из простого дерева, в виде крестовины, с маленькой фигуркой пришельца на нем. Так вот, этот, второй, обратился ко мне на нашем языке!

— Да ты что! Откуда же он его знает?

— Почем мне знать. Акцент у него был тот еще, даже грифоны так не говорят, но это не важно. Так вот, он спросил у меня, не голоден ли я. Первые мгновения я и слова не мог сказать от изумления, да что там – даже пошевелиться не мог. Тогда он повторил свой вопрос. Я ответил, что да, очень, и мне дали полную миску еды. У меня мелькнула мысль, не собираются ли они меня отравить, но голод был сильнее, и я решил, что лучше быстро умереть от яда, чем медленно загибаться от голода. К счастью, обошлось. Пища была безвредной, и ты не представляешь, какой вкусной она мне показалась! Пока я ел, эти двое о чем-то говорили на своем языке. Потом, когда я наелся, знающий нашу речь пришелец с крестом заставил меня выпить какой-то воды, и опять что-то сказал главному. Ну а потом меня просто отвели обратно в загон. А на следующее утро нам всем дали еды – не ахти какой, но все же это лучше, чем ничего. И с тех пор никого из нас больше не уводили.

Жеребенок с интересом слушал рассказ Корвина. Девочка, не понимая их разговора, разглядывала других пони.

— Вот бы посмотреть на этого странного пришельца! – сказал он, когда Корвин замолчал.

— Может, еще увидишь. Ты же теперь можешь бегать по всему лагерю великанов. Его основную примету я назвал – украшение в виде креста. Так что ты его сразу узнаешь, если только среди пришельцев нет кого-то еще с таким.

— Ой… – Сонни опустил ушки. – Вообще-то они все носят такие. Ну, наверное, все, во всяком случае, у всех из семьи, где я живу, такие маленькие крестики.

— У этого был большой. С мое копыто размером.

— Ну хорошо. Спасибо, Корвин.

— Не за что.

Карменсита, которой уже надоело ждать, отошла от изгороди и крикнула:

— Эй, Райо, ну хватит уже, потом еще придем! Догоняй!

Девочка побежала. Сонни оглянулся на нее и сказал:

— Ладно, Корвин, мне пора. Береги себя!

— Ты тоже! Благослови тебя Селестия!

— Спасибо! Пока, Корвин!

— До свидания, Сонни!

Девочка и ее маленький питомец вприпрыжку бежали по лагерю. Вдруг девочка резко перешла на шаг, а ее лицо побледнело и покрылось испариной, а дыхание стало тяжелым.

Сонни остановился и с недоумением посмотрел в лицо своей подруги.

Кармен несколько раз тяжело вздохнула.

— Знаешь, Райо, я так люблю бегать. Но мне нельзя, я быстро устаю, как сейчас, – пожаловалась она. – Это из-за болезни. А иногда я сильно кашляю, и тогда у меня изо рта идет кровь. Раньше я сильно пугалась, но сейчас уже привыкла. Сестры и отец заботятся обо мне, следят, чтобы я не переутомлялась. А матушка просто молится. Слава богу, с тех пор, как мы пришли в эту страну, я ни разу не кашляла. Может, я уже поправляюсь? Падре говорит, что болезни посылаются нам для испытания и чтобы я не теряла веры и надежды в то, что я обязательно поправлюсь.

Девочка присела на корточки и посмотрела на небо, по которому плыли редкие облака.

— Здесь так красиво! Может, это и есть страна Эльдорадо, о которой говорят взрослые? Индейский доктор, который давал мне горький отвар, рассказывал, что где-то здесь должен быть волшебный источник. Если выпить воды из него, и загадать желание, то оно обязательно исполнится. Райо, если бы я нашла этот источник, то загадала бы только одно желание – стать здоровой, как сестры. Чтобы снова можно было бегать и играть, сколько вздумается.

Кармен еще долго, отдыхая, сидела на земле, между солдатской палаткой и кучей тюков с припасами. При этом она продолжала разговаривать с маленьким пони, обнимая его.

— Оказывается, вы, лошадки, умеете говорить. Падре Федерико рассказал. У взрослых только и разговоров, что об этом. Жалко, что я не знаю вашего языка, а ты не умеешь говорить по-нашему. Мы с тобой могли бы говорить, если б понимали друг друга. Наверное, тебя зовут не Райо, а как-то по-другому. Знать бы, как тебя звать по-настоящему.

Пальчики девочки почесывали ушко жеребенка. Сонни опустил голову на ее колени, хлопая глазами. Испанский лагерь жил обычной повседневной жизнью, и проходящие по своим делам люди не обращали особого внимания на девочку и ее маленького друга.

— Взрослые думают, что я совсем маленькая, – продолжала Кармен. – А я на самом деле уже многое понимаю и вижу. Я знаю, что Ремедиос любит красавца-разведчика, и он тоже любит ее. А Изабель просто завидует, и поэтому дразнит сестру. Только вот папа никогда не позволит, чтобы они были вместе. Он хороший, но строгий. Да, папа у меня очень хороший, я люблю его. Только он почти все время проводит с солдатами, и я почти не вижу его. – Девочка вздохнула. – Я бы так хотела, чтобы он побольше времени проводил с нами.

Кармен посмотрела на стоящую неподалеку пушку.

— Знаешь, Райо, говорят, что когда-то папа связался с нехорошими людьми. Я этому не верю – он не мог быть вместе с плохими людьми, никак не мог. Но хотя, разве могли хорошие люди выступить против вице-короля – ведь его назначил сам Его величество король Карлос? (1) Ничего не понимаю… Может, папочку просто обманули, или он ошибался, считая тех людей хорошими? Папа отправился в этот поход только потому, что думает, будто вице-король простит его, если папа найдет чудесную страну. Да, думаю, так оно и будет – ведь вице-король наверняка очень благородный человек, раз Его величество доверил ему управлять Индией. Он обязательно простит папе его ошибку, и мы все будем жить счастливо, как и раньше.

Сонни встал на ноги и вопрошающе посмотрел на девочку, словно приглашая идти дальше. Кармен поднялась на ноги, отряхивая подол.

— Да, мне уже лучше. Побежали, Райо! – весело крикнула она, переходя на бег.

Еще несколько минут бега по закоулкам военного лагеря – и они оказались у коновязи. И здесь Сонни увидел его – того самого странного пришельца, о котором говорил Корвин. Жеребенок узнал его по большому кресту, висящему на груди.

— Падре Федерико! А я вас везде ищу! – радостно воскликнула Карменсита.

Священник стоял, ожидая, пока испанец-конюх снарядит для него лошадь. Услышав возглас девочки, он обернулся.

— Здравствуй, дитя мое. Что тебе нужно? – улыбнувшись, спросил он.

— Падре, правду говорят, что цветные лошадки могут разговаривать?

Священник кивнул.

— Истинная правда. Я сам слышал.

— Скажите… Прошу прощения… Вы не могли бы научить меня их языку? – запинаясь от волнения, попросила Кармен. – Мне очень-очень нужно!

Федерико покачал головой.

— К сожалению, я сам знаю всего несколько слов на их языке. И сейчас я как раз отправляюсь изучать язык пони – так зовут этих удивительных существ.

— Это будет так долго… – девочка опустила голову. – А я так хотела поскорее узнать, как зовут моего… как вы сказали, «пони»?

— Тебе для этого вовсе не обязательно ждать моего возвращения, – заметил священник, садясь в седло. – Знаешь, каким образом я узнал, как звали пони, у которого я был в гостях, и как звали членов его семьи? Я просто представился первым. Попробуй и ты, и у тебя получится. До свидания, дитя мое, и храни тебя Господь.

Вздымая пыль, лошадь со священником понеслась к выходу из лагеря. Кармен провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду.

Конюх бросил на девочку усталый взгляд и вернулся в тень под навес, где плюхнулся на кучу соломы.

— Падре сказал «представиться первым»? Что ж, попробую, – прошептала Карменсита.

Она присела перед жеребенком и сказала, показывая на себя и глядя ему в глаза.

— Меня зовут Кармен. Понимаешь? Кармен. Я – Кармен.

Жеребенок только хлопал глазенками. Девочка разочарованно замолчала. И тут маленький пони поднял копыто, и, указывая на девочку, отчетливо произнес:

— Кармен?

— Да, да. – Девочка улыбнулась. – Я Кармен. А тебя как зовут?

Пони показал на себя, и, улыбнувшись в ответ, сказал:

— Сонни.

Отец Федерико достаточно быстро доехал до лесной хижины. Пони, услышав знакомый стук копыт, гурьбой высыпали на крыльцо.

Священник спешился и приветливо махнул рукой. Жеребята бросились к нему, младший, Корни, от радости подпрыгнул и перекувыркнулся в воздухе. А их отец, Джарро, поприветствовал гостя:

— Буэна диас!

Шайнинг Армор в течение месяца тренировал пони-ополченцев. Мало-помалу вчерашние мирные пони постигали начала воинской науки, и у генерала Армора даже начала появляться некая надежда на то, что они смогут хоть как-то противостоять захватчикам. Во всяком случае, боевого духа новобранцам было не занимать. Все как один горели желанием дать отпор агрессивным пришельцам и отомстить за жестоко убитых сородичей.

Вместе с этим он с другими военачальниками пытался разработать тактику борьбы с великанами. Они сошлись во мнении, что земным пони следует опутывать ноги пришельцев и стараться свалить их на землю, после чего добивать. Пегасы в это время должны помогать с воздуха – забрасывать врагов камнями с высоты, атаковать сверху всем весом своего тела. Помощь пегасов в этом случае являлась поистине неоценимой – ведь у врага не было своих летунов, и с воздуха он был полностью беззащитен.

Пока армия пони тренировалась в окрестностях Понивилля, пегасы не сидели без дела, каждый день вылетая на разведку и докладывая о движении врагов.

Докладывать, собственно, было не о чем – последние недели армия великанов стояла на месте, и лишь мелкие отряды совершали вылазки – для разведки и на поиски пищи, разоряя уже (к счастью) опустевшие деревни и городки – их жителей успели оповестить о нашествии, и они давно покинули свои дома.

Жизни пони были сохранены, и это главное. А имущество… Имущество можно восстановить.

За эти недели в плен к исполинам попали совсем немногие пони, да и те лишь по рассеянности или самонадеянности.

Пегасы-наблюдатели, следящие за лагерем пришельцев с безопасного расстояния, отметили, что пленных пони почему-то перестали убивать. Вместо них на забой шли коровы и свиньи, в которых недостатка у захватчиков не было. Об этом было немедленно доложено генералу Армору, а он в свою очередь рассказал об этом Селестии, и она была рада это слышать, хотя ее сердце все равно болело о других уничтожаемых существах.

В один из дней Рэйнбоу Дэш вылетела на патрулирование в район южнее лагеря пришельцев.

Радужногривая спокойно летела вдоль кромки леса над рекой, поглядывая вниз. Вдруг ее внимание привлек легкий дымок, поднимающийся над трубой небольшой хижины.

Дымок?

В этом районе не должно быть пони, ведь всем было приказано уходить на восток, Дискорд побери!

Возможно, эту, одиноко стоящую хижину просто не заметили. Но почему ее хозяева сами до сих пор не заметили ничего подозрительного, хотя бы внезапного исчезновения всех окрестных пони, и не ушли самостоятельно?

Дэш резко спикировала вниз. В этом следовало разобраться.

На пороге сидел синегривый пони с кьютимаркой в виде кувшина. Увидев гостью, он радушно поприветствовал ее:

— Счастлив вас видеть! Не так часто приходится встретить гостя, проходите, рад буду услужить всем, чем смогу.

— Здорово, – буркнула Дэш.

— Вы один из «Вондерболтов», как я вижу, – улыбнулся хозяин. – Погодите, да вы же… эта, как ее… Вы же сама Рэйнбоу Дэш! Вот уж не думал увидеть у себя в гостях такого почетного гостя, никак не ожидал! Что же привело вас в наши края? Хотя знаете, ваш прилет даже не самая необычная вещь, что произошла со мной в последнее время!

— Что ты имеешь в виду? – с подозрением поинтересовалась Рэйнбоу, но тут, переведя взгляд за спину хозяина, просто оцепенела от изумления.

Из-за дома выходил один из НИХ.

Пришелец.

Рэйнбоу застыла на месте, не зная, что делать – то ли нападать, то ли немедленно улетать. Следующее действие чужака повергло ее в настоящий шок.

— Здравствуйте, – сказал он на чистом языке пони.

Рэйнбоу чувствовала, что ее челюсть просто отвисает к земле, но не могла проронить ни слова.

Гигант смущенно хмыкнул, вытирая тряпкой перепачканные в глине лапы. Потом подошел к стоящей во дворе бочке с водой и принялся умываться.

К Рэйнбоу вернулся дар речи и способность передвигаться. Она буквально схватила хозяина в охапку и потащила за дом.

— Откуда здесь это существо? – прошипела она в морду ничего не понимающему пони, так, чтобы пришелец не услышал.

Жеребец пожал плечами.

— Он приехал сюда месяц назад. Верхом на большом животном, напоминающем пони. С ним был то ли его друг, то ли слуга, я так и не понял. Они были голодны, я дал им еды и позволил переночевать. Наутро они уехали, но через пару дней этот «человек» (так называется их народ) вернулся, один. Его пони стоит в сарае, она, кстати, совсем неразумна и не умеет говорить. С тех пор он живет у нас, учит наш язык и помогает мне по хозяйству, он отличный работник, кстати, сильный. Дети его любят и он с ними очень дружен. Ночует он на чердаке, потому что в доме не помещается. А что с ним не так?

— Ты что, совсем не в курсе последних событий? Как тебя зовут, кстати?

— Джарро. Джарро Клей. Откуда мне тут знать, что происходит? Газет я не читаю, да и читать-то не умею. Обо всех последних известиях я узнаю в Кленовой Роще, когда отвожу свой товар. Ездить туда получается не часто – далековато. Как раз на следующей неделе собирался туда, на ярмарку.

— Не будет там в этот раз ярмарки, – невесело усмехнулась Дэш.

— Вот так раз. А что случилось? – огорчился Джарро. – А ведь мне надо было закупить продуктов, прежние почти кончились – мой гость-то ест натурально за семерых. Да и продать мои кувшины и горшки – они всегда пользовались большим спросом у пони…

— Эвакуировали твою Кленовую Рощу. И все окрестные селения тоже.

— Эва… Что?

— Выселили всех жителей. Для их же безопасности.

— Да что же такое произошло? – перепугался гончар. – Какая-то болезнь? Наводнение? Батюшки, а я-то сижу тут и ничего не знаю! Может, кому-то надо помочь?

— Никому помогать не надо. Живо собирай семью, самые нужные вещи и быстрее уходи. Я укажу безопасную дорогу.

— Может, хоть скажешь, в чем дело? – рассердился жеребец.

— Ты хоть знаешь, кого поселил рядом с детьми? – задала встречный вопрос Рэйнбоу, с опаской оглядываясь по сторонам.

— Он сказал, что приехал из далекой страны, что за морем. Его зовут Федерико и у себя на родине он кто-то вроде учителя. А что?

— Эти существа опасны. Они – пониеды.

— Да ладно тебе! – не поверил Джарро.

— Можешь потом спросить, что произошло с жителями Земляничной Опушки. И Зеленой Подпруги, и Семи Хомутов, и других селений. Впрочем, я сама расскажу. Всех их убили. Убили и сожрали. Такие же существа, как твой новый «друг». В Эквестрию вторглась целая орда подобных существ. Я своими глазами видела, как они убивают беззащитных пони, чтобы бросить их в котел. И если бы рядом со мной была моя подруга Эпплджек, Элемент Честности, она бы подтвердила, что все, что я говорю – правда. Все до последнего слова.

Но подтверждения Эпплджек не потребовалось. Жеребец хлопнулся на круп, жадно хватая воздух ртом – так его впечатлили слова Рэйнбоу Дэш.

— Поверить не могу, – растерянно, словно жалуясь, пробормотал он. – Но ведь… Он никого из нас не обидел. Никого. Он ел одну с нами пищу, кроме сена и цветов. Был добр со всеми нами. Я бы в жизнь не подумал, что от него может исходить опасность. Мисс Рэйнбоу… Что ж мне делать теперь, а?

— Уходи. Забирай семью и уходи.

— Хорошо. – Джарро склонил голову. – Наверное, лучше нам уйти ночью, когда он уснет.

— Годная мысль, – кивнула Дэш. – Я пока прослежу, чтобы он не выкинул каких-нибудь фокусов.

Они вышли во двор. Пришелец сидел на лавочке, глядя в сторону реки. Похоже, он не слышал их разговора.

— Ну, мне пора, – громко объявила Рэйнбоу. – Эй, длинный, всего хорошего!

Великан обернулся и помахал ей ладонью. Пегаска взмыла в небо.

Джарро проследовал мимо Федерико, опустив голову.

— С тобой все нормально, друг? – спросил молодой священник. – Вижу, на сердце у тебя тяжело.

— Эта пегаска… Она принесла известие о тяжелой болезни одного из моих родственников, – ответил пони, стараясь не смотреть человеку в глаза.

— Может, тебе стоило бы навестить его? – предложил падре. – Я бы присмотрел за твоей семьей.

— Нет, не стоит, – пожалуй, даже излишне резко отказал Джарро и тут же испугался – не вызвал ли он этим подозрений? Хотя нет, вроде обошлось… – В принципе, с ним все в порядке. Помощь уже не требуется.

— Я все же помолюсь за него.

— Да, спасибо.

Больше гончар не проронил ни слова.

Проснувшись на следующее утро, отец Федерико почувствовал, что что-то не так. Не было слышно обычного гомона детей, с кухни не доносился дух готовящегося завтрака…

Федерико спустился с чердака и вошел в дом, окликая хозяев. Ответом ему была тишина.

Дом был пуст. Незапертые двери, плохо прикрытые дверцы шкафов и комодов свидетельствовали о поспешном бегстве.

«Что же случилось» – с тревогой подумал священник. Наскоро перекусив остатками прошлого ужина, он вышел во двор.

Там его встретила вчерашняя пегаска с радужной гривой и хвостом, одетая в синий с желтым облегающий костюм.

— Ты! Стой на месте! – приказала она священнику.

— Что произошло? Куда пропали хозяева? – недоумевающее спросил Федерико.

— Они в безопасности. Ты не причинишь им вреда, монстр.

— Я и не собирался им вредить, – ответил священник.

— Врешь. Наверное, ты только и ждал удобного момента, верно?

Федерико промолчал. Пегаска продолжила:

— Хорошо, что ты знаешь наш язык. Теперь с вами можно будет поговорить. Ступай к своему предводителю и скажи, что мы не собираемся спускать вам с копыт преступления против пони. Не думайте, что убийство невинных пони окажется безнаказанным!

— Это была ошибка. Мы приняли их за диких животных, – оправдываясь, сказал отец Федерико.

— Так, по-твоему, диких животных убивать можно? Ну смотрите, вам недолго осталось топтать нашу землю. Вы не знаете, с кем связались. Скоро всем вам придет конец! –заявила радужногривая и резко взлетела ввысь.

Отец Федерико проследил за ней взглядом и вздохнул.

Честно говоря, его не столько взволновали слова незнакомой пегаски, сколько огорчило внезапное бегство гончара и его семьи. За прошедший месяц священник и простодушный, отзывчивый пони стали добрыми друзьями. Теперь, похоже, их дружбе пришел конец.

Молодому священник отчего-то ощущал чувство некой горечи и опустошенности…

Постояв на пороге опустевшего дома, он направился в сарай, где стояла лошадь. Пришла пора возвращаться к своим.

Алебардир-часовой еще издали заметил приближение крупной группы пони в блестящих доспехах.

— Ого, такого я еще не видел, – удивленно заметил дон Альварес – он пришел сразу же, как только ему доложили. – У них еще и настоящее войско имеется! Со смеху умереть можно.

Отряд пони приблизился. Над ними реяли два знамени – на одном, лиловом, были изображены белый и черный крылатые единороги, на другом, синем – шестиконечная снежинка. К седлу еще одного пони был приторочен белый флаг. Во главе шествия был белый единорог с синей гривой, одетый в позолоченные доспехи.

— Это что, их король? – захохотал один из пехотинцев.

— Похоже, парламентеры, – предположил Васко Родригес, капитан роты стрелков.

— Похоже, да, – согласился дон Альварес и крикнул людям: – Эй, позовите кто-нибудь отца Федерико! Будет переводчиком.

Пони-воины остановились у ворот лагеря, ожидая. Наконец, когда священник прибыл, дон Альварес с ним и группой офицеров вышел к парламентерам.

— Чего вам надо? – спросил он. Отец Федерико перевел вопрос.

— Мы знаем, что среди вас есть понимающий наш язык, – с достоинством сказал белый единорог. – Поэтому мы пришли к вам, чтобы официально сообщить об объявлении войны. Да, мы, в отличие от вас – цивилизованные пони, и не собираемся коварно нападать на вас, как вы напали на наши мирные селения. Даже хотя мы находимся на нашей земле и защищаем ее, а вы – чужаки. Об этом говорю вам я, генерал Шайнинг Армор, командующий объединенными силами Эквестрии и Кристальной империи.

Рослый Шайнинг не доставал испанцу даже до груди, но старался держаться гордо, как и полагалось его чину.

Командор несколько секунд молчал, после чего плотина его молчания прорвалась потоком оглушительного хохота.

— В жизни не слышал ничего смешнее, господа! Как вы себе представляете – я, рыцарь Испании, кавалер Его величества короля Карлоса Первого – и буду воевать с какими-то цветными лошадьми-недомерками!

Капитан Родригес еле сдерживал смех. Игнасио Торрес поглаживал бороду, снисходительно ухмыляясь. Старший артиллерист Хуан Рохас прикрывал рот кулаком, опустив глаза. Мигель де Эспозито, командир кавалерии, смеялся не таясь. Только отец Федерико оставался серьезным. Столпившиеся позади солдаты и индейцы просто разглядывали необычных гостей.

Шайнинг Армор покачал головой.

— Ты рано смеешься, чужак. Я прощаю тебе твое невежество, ты просто не знаешь, с кем связался. Да будет тебе известно, что наша повелительница, принцесса Селестия, способна управлять движением Солнца и Луны, и с твоей стороны крайне неосмотрительно насмехаться над ее посланцем. Не советовал бы я испытывать ее терпение, пришелец. Будет лучше, если вы добровольно уберетесь с нашей земли, возместив по возможности весь причиненный вами ущерб. Хотя ничто не может возместить жизни убитых вами пони…

— Слышишь, малыш, – отдышавшись, произнес дон Альварес. – Не думай, что мне неизвестно о вашей королеве. Поверь, я видел многих, преисполненных гордыни индейских королей, которые тоже говорили, будто могут управлять движением солнца и небесных светил. И знаешь что? Все они – слышишь, все лежали в пыли перед нашими пехотинцами, униженно моля о пощаде. Так вот, ни ты, ни твоя королева нам не то, что не указ – вы нам просто не противники.

— Ты безумец, чужак. Ты только что подписал смертный приговор и себе, и все своим воинам. Что ж, Селестия видит, что я пытался решить дело миром, – сказав это, Шайнинг Армор развернулся и пошел прочь, гордо подняв голову.

— Давай-давай, топай. Когда подрастешь, приходи. Указывать что-то он мне собрался, – усмехнувшись, крикнул вдогонку Альварес.

— Мой сеньор, мне кажется, вы зря говорили с ним в подобном тоне, – осуждающе заметил отец Федерико.

— Пустое, святой отец. Надо сбить с них спесь. Подумайте сами, какая из них армия, они же хуже овец. Не думаю, что даже колдовство единорогов способно причинить вред воинам, защищенным словом Христа. Единственное, что меня хоть как-то беспокоит – это пегасы. Пусть даже они никакие воины, ничто не мешает им бросаться камнями с высоты. Хотя… Говорите, тот гончар рассказывал, что в их стране живут грифоны и они не особо симпатизируют пони, верно?

(1) В конце тридцатых годов 16го века разногласия между испанцами в Перу переросли в настоящую гражданскую войну между сторонниками «Новой Кастилии» под руководством Гонсало Писарро (младшим братом знаменитого конкистадора Франциско Писарро) с одной стороны, и последователями Диего де Альмагро, а затем войсками назначенного императором Карлом Пятым (испанским королем Карлом Первым) вице-короля Перу, с другой. Война закончилась в 1548 году поражением и казнью Гонсало Писарро.