Охотник

Пролог.

Разделил рассказ на части.

Охотник.
Пролог.
Ветер трепал кроны Вечнодикого леса. Где-то рядом гремела ночная гроза, прорезая небеса яркими вспышками молний, но на небольшой поляне по-прежнему оставалось сухо, дождь еще не добралась до леса. Эта поляна была весьма необычна, она расположена почти на самой окраине, а в ее центре возвышалось две статуи. Крылатый единорог в доспехах, с безумнейшей улыбкой и чуть сутулое, но довольно таки высокое, двуного существо, одетое в странные, одежды. Лицо его, непривычно плоское, было скрыто недлинной бородкой, но скульптору удалось показать, что это создание довольно молодо. У ног этой статуи стояла закрытая, узорчатая урна, а по парапету тянулась надпись на староэквестрийском языке, напоминающем диковинные пиктограммы. Надпись гласила: «В память о том, кто так и не простил себя». Гроза громыхала все ближе и ближе, но ветер почему-то не нес с собой запаха влажного воздуха. Наоборот, этот ветер можно было бы назвать сухим и жарким. Резко запахло полынью и пеплом. Тучи, уже закрывшие собой ярко мерцающие звезды, клубились над этой поляной, скручиваясь в странную, пугающую воронку. Воздух прочертила ослепительная молния, которая словно играючи игнорируя все законы физики, ударила, не в дерево и даже не одну из статуй, а в урну, стоящую у ног статуи двуногого. Вспышка и из расколовшейся урны вырвался небольшой вихрь серого цвета, в глубине которого виднелись ярко алые пятна, напоминающие всполохи пламени. Серый вихрь из урны, поднимался все выше и выше. Росчерк, за росчерком, вспышка за вспышкой, молнии били в тот пепельный вихрь и исчезали в нем бесследно. Лишь алое пламя в его глубинах разгоралось все ярче и ярче, словно кто-то неведомый раздувал угли в старом костре. К горячим ароматам пепла и полыни прибавился будоражащий запах озона. Неожиданно маленький смерч начал уплотняться, контуры стали более четкими. Уже можно было рассмотреть, что из вихря был «слеплен» аликорн. Правда, он был каким-то неправильным аликорном. Длинный, матово блестевший во вспышках молний рог, кожистые, словно взятые от летучей мыши, крылья, высокое, но очень худое тело и иссия черная шкура. Все это создавало ощущение некоторой инаковость этого существа. Роскошные, необычайно красивые, грива и хвост, переливались всеми оттенками серого и больше напоминали не волосы, а облака дыма. Или пепла. В тон красного цвета радужки глаз, которые слепо смотрели в облака, на крупе этого аликорна алели кьютимарки в виде пятиконечной звезды заключенной в круг. Молнии прекратили свои жутковатые танцы, вокруг висящего существа, лишь ветер развивал его гриву и хвост. Или все-таки облака пепла? Раздалось громкое, преисполненное боли, шипение. Тело вздрогнуло, грудная клетка начала резко сокращаться, словно неожиданно вспомнив, что ей нужно дышать. Глаза, до этого неподвижные, моргнули. Неведомая сила, удерживающая тело аликорна, разжала свою хватку и он, отчаянно, но бесполезно и неумело взмахивая крыльями, полетел вниз, к деревьям.

Глава 1. Чистый лист. + Интерлюдия 1.

В этой главе перерожденный главный герой знакомится с Деймон Тиарой и Сильверспун.

— Ты уверена, что оно безопасно? Это же все-таки Вечнодикий лес, тут водится множество всяких жутких существ. — раздался молоденький голосок.
— Сильверспун. — самую чуточку укоризненно протянул другой, такой же молодой. — Это всего лишь его окраина, иначе взрослые давно бы запретили сюда ходить. Думаешь, они не в курсе о нашей традиции? Родители же сами, когда-то были маленькими. А про это существо.... По нему же видно, что он пони. Гляди, вон там, за той толстой веткой, виднеется черный рог.
— Какой-то он чересчур длинный — с сомнением заметила та кого назвали Сильверспун. — Да и такое необычной гривы я никогда не видела, даже в Кантерлоте. Ты же знаешь Тиара, меня отец всегда берет в столицу, потому и могу с уверенностью сказать, что это родная грива этого «единорога». — последнее слово она произнесла с нескрываемым скепсисом. — Но ты посмотри, как струится и переливается эта прелесть!
Ван, слушающий этот диалог, пытался хоть немного прийти в себя и понять, что же с ним случилось. Последнее, что помнил, это как он устроил огненное аутодафе самому себе и благодаря этому загнал тройку Вендиго обратно в их узилище. А потом умер. Человеческий организм, не приспособлено для таких фокусов. Но сейчас все утверждало обратное. Все его тело болело, он испытывал голод и жуткий дискомфорт, от висения вниз головой в чем-то довольно жестком. Тело его было каким-то странным. Одновременно и своим и чужим, и знакомым и незнакомым. Странное, даже пугающее ощущение. Пало прелой листвой, луговыми цветами и приятными, чуть горчащими ароматами полыни. «Она сказала Кантерлот. Значит я по-прежнему в Эквестрии. Очень странно... Я же не должен был выжить после самосожжения! И ни Луна, ни Трикси, ни чего не смогли бы с этим поделать. Луна хоть и могущественная волшебница, но воскресить кучку пепла, все, что от меня бы осталось, ей не под силу». Очень сильно хотелось пить. И есть.
Наконец Ван решился открыть глаза. Снаружи был яркий, солнечный день. Лучи солнца, проникающие даже сквозь густую листву, испещряли землю светлыми пятнышками. Он почувствовал, что со зрением что-то не так. Цвета стали ярче, насыщеннее, а угол обзора шире. Ван обнаружил, что он почему-то весит на дереве, но все попытки вспомнить о том, как он здесь оказался, заканчивались лишь только головной болью. Попытка пошевелиться не привела ни к чему хорошему, достаточно было слабого движения и ветки, на которых он провис, с хрустом обломились. Две поняшки, серого и розового цветов, отбежали подальше от падающего тела. Его тушка свалилась с не такой уж и маленькой высоты. Но, странным образом, по-кошачьи ловко, Ван умудрился приземлиться не на голову, которой висел вниз, а на все четыре копыта. «Чего?! Какие еще нафиг копыта?! Я, что пони?!» Это были последние мысли Вана перед тем, как он потерял сознании от шока.

— Я же тебе говорила, что он не пони! — раздался уже знакомый, молодой, донельзя изумленный голосок. Ван припомнил, что эту кобылку зовут Сильверспун. Затем она все так же изумленно добавила. — Ты хоть раз видела пони с кожистыми крыльями?! Я только гвардейцев принцессы Луны, да и то они, кажется, таскают специальные костюмы.
— Успокойся Сильверспун. — ответила ей Тиара. — Можешь считать меня ненормальной, но мне кажется, что он похож на аликорна! Смотри: рог, хоть и кожистые, но все-таки крылья, очень высокий, и конечно эта волшебная грива. Я такую прелесть видела только у Луны и Селестии. Даже у Каденс не такая.
— Я тоже об этом подумала, но побоялась произнести вслух. Если это аликорн, то получается он принц? — Ван не смог понят логику последней фразы. «Где она увидела аликорна и почему считает, что он принц? Уж, не обо мне ли речь?» С сомнением подумал Ван. Между тем Сильверспун радостным голоском добавила.— Тиара, переставляешь, мы нашли настоящего принца. Не, как в сказках и играх, а реального! Только он почему-то валяется без сознания. — разочаровано закончила она.
— Может в него веткой потыкать? — предложила Тиара. Ван понял, что ему нужно срочно подавать признаки жизни, пока эти горе-доктора не залечили его до второй смерти. Все тело по-прежнему жутко болело.
— Девушки, не надо в меня ни чем тыкать, мне и без ваших веток плохо. — охрипшим голосом сказал Ван и вновь открыл глаза. В этот раз он лежал на земле, густо усыпанной старыми листьями и местами покрытой изумрудно зеленым мхом. Прямо перед ним стояли две довольно молодые землепони. Одна розовая, но бледнее Пинки Пай, с фиолетовой гривой, в которой виднелась большая белая прядь. Ван мимолетом удивился тому, как у пони не смешиваются пряди разных цветов. Особенно у Рэйнбоу Дэш. Кьютимарка розовой пони напоминала то ли корону, то ли диадему. Вторая поняшка была серого цвета с бледно серой же гривой. Как и у первой, у серенькой в гриве виднелась белая полоса. Ее кьютимарка показалась Вану еще более странной, это была красивая металлическая ложка. Эти две девушки так же, с жадным любопытством рассматривали Вана. «Интересно, если я стал пони то, как я выгляжу?» Ван, по прежнему лежа на земле, вытянул вперед ногу. Шкура была чистого, черного цвета. Он попытался пошевелить всеми конечностями сразу. Голова, уши, хвост, четыре ноги, крылья... Крылья?! Повернув голову, Ван посмотрел себе на спину. Черное худое, но весьма жилистое тело. «Зато передняя нога цела, словно и не сжигал ее, сражаясь с корнями — энерговампирами». Необычайно красивые грива и хвост, переливающиеся оттенками серого. Где-то в районе лопаток, брали начало перепончатые крылья, такого же черного цвета, что и остальное тело. От этого зрелища челюсть Вана стала медленно отвисать, явив присутствующим жутковатые зубы. Они скорее подходили, для всеядного существа, чем для травоядного пони. Две молоденькие кобылки, с плохо скрываемым ужасом, застыли перед Ваном, словно кролики перед голодным удавом. Увидев это, Ван захлопнул рот и обратился к поняшкам. — Девчат успокойтесь. Я вам ни чего плохого не сделаю. Не подскажете, где это я очутился? Так получилось, что я не помню, как оказался на этом дереве.
— Эээ... Зддравствуйте, Меня зовут Ддеймон Тиара, а это моя поддруга Сильверспун. — чуть заикаясь от увиденного, но все-таки смело, ответила розовая пони. Подружки стояли, тесно прижавшись, друг к другу и Ван понимал, что его весьма необычная внешность пугает их. — А вы нас точно не собираетесь есть? У вас очень страш... странные зубы.
Ван провел языком по своим зубам. «Мда.... И впрямь нехарактерно для пони. Привычный набор всеядного, только клыки длиннее. Может я вОмпер? Чушь, вампиров среди пони не бывает. Или бывают, но я не в курсе? Ладно, сейчас не время для пустых умствований. Вон как поняшки испугались. Нужно их срочно успокоить, пока не убежали. Иначе я лишусь единственного источника информации».
— Красавицы, можете мне не верить, но для меня самого все это в новинку. Я не помню своего прошлого и тем, кем был, до этого. — Ван считал, что этим поняшкам не стоит рассказывать свою историю. «Вообще лучше забыть навсегда о своем человеческом прошлом. Новый лист. Теперь я пони. Пусть необычный, наверное, даже уродливый, но все-таки пони». — Может, перестанете меня бояться и ответите где мы?
— Это Вечнодикий лес, мы рядом с поляной Найтмер Мун. — ответила более разговорчивая Тиара. Чувствовалось, что она лидер в этой компашке. Ван был чрезвычайно удивлен. Вновь он оказался в этом месте. В прошлый раз, еще в бытность человеком, он пришел в себя прямо у монумента Найтмер, после чего испугался этой жутковатой статуи и умудрился забраться в глубины Вечнодикого леса. Где случайно освободил тройку Вендиго, которых, впоследствии, и загнал назад, своею жертвой. Спираль судьбы завершила свой круг, Ван вновь в исходной точке. Но в этот раз он многое знает об этом мире и постарается не повторить старых ошибок.
— Меня зовут Бел Ван Сапка. — Ван решил, что раз у него новая жизнь, то стоит обзавестись и новым именем. — Я слышал, что Вечнодикий лес весьма опасное место. Что две столь юные особы делают в нем?
— Ну, это еще не совсем Вечнодикикий лес, скорее его окраина. — ответила Вану Сильверспун. Он видел, что поняшки его по прежнему боятся, но на смену страху постепенно приходит жгучее любопытство. — Мы здесь потому, что у нас, понивильских жеребят, есть что-то вроде испытания. Те, кто не сходил до статуй Найтмер и человека, считаются трусами...
— Постой, постой, что за вторая статуя?! — изумленно перебил серебряную землепони Ван.
— Статуя человека. — Сильверспун была явно недовольна тем, что ее перебили. — Это существо из другого мира, которое с полгода назад помогло принцессе Луне и ее ученице Трикси избавиться от вернувшихся Вендиго! —Чувствовалось, что она гордится своими знаниями. «Значит, прошло полгода. Где же я все это время пропадал, чем занимался»? Увы, память вновь подвела пепельногривого. Потоптавшись на месте и внимательно посмотрев на ченошкурого аликорна, словно все еще не веря своим глазам, серебристая продолжила. — Он пожертвовал собой, что бы избавится от этих существ. В память об этом принцесса Луна приказала поставить памятник человеку, в месте его появления в нашем мире, а так же поставить там урну с его прахом. На поляне Найтмер Мун. Кстати его, как и вас звали Ван.
Ван проклинал свой длинный язык. Он уже было хотел избавиться от своего прошлого навсегда, но прокололся, назвав часть своего старого имени. Теперь было поздно, что-либо менять. «Неужели Луна восприняла мою шутку про памятник в серьез?! Мдя... Нужно будет следить за своим языком, при общение с королевскими особами. Идиот! Какое общение! Посмотри на себя! Крылья перепончатые, зубы остры, сам худой! Наверняка в глазах обычных пони урод уродом! Хорошо хоть эти мелкие оказались весьма смелыми. Ну, или очень пугливыми». Черный пони посмотрел на свою статую. «Ну да, похож, похож. Разве что бородка немного мешает.» Ван попытался подняться на все четыре ноги, поборов первый позыв выпрямиться и встать на задние. Голова по-прежнему кружилась, а ноги путались и заплетались. Зато было крайне проблематично упасть, если одна из ног подвернется, все-таки тело поддерживало еще три точки опоры. Поднявшись на ноги, пепельногривый заметил, что он намного выше этих молодых кобылок. Почти в два раза. Упрямо поджав губы Ван, все-таки поднялся и сделал несколько осторожных шагов. Рядом раздалось сдержанное хихиканье.
— Извините нас Бел Ван Сапка. — прикрывая рот копытом и улыбаясь во всю мордочку, сказала Тиара. Ее серенькая подружка так же и розовая, широко улыбалась, сидя на крупе и прикрыв обоими копытами мордочку. — Вы сейчас просто очень напоминаете Бери Панч, когда она перепьет яблочного сидра.
— Ни чего страшного. Это меня от падения о землю так штормит. — Ван понимал, что лучше не рассказывать о том, что он не привык ходить сразу на четырех ногах. — И зовите меня Ван. Так будет проще, я ведь не принц, как бы вам этого не хотелось.
Таки решившись пройтись и сделав еще несколько шагов, черный аликорн чуть не упал, запутавшись в очередности ног. Равновесия помогли сохранить крылья, которые вовремя раскрылись и поддержали шатающегося аликорна. «Ёпрст! Еще и крыльями нужно управлять! Я даже не задумывался, как оказывается сложно пегасам. С другой стороны они с этим рождаются и живут всю свою жизнь. А не как я... не пойми как». Ван неуверенно подвигал крыльями, складывая их на спину и вновь разворачивая вовсю ширь. Это были непривычные, но весьма забавные ощущения. Рог тоже «отзывался» весьма необычными ощущениями, но Ван решил пока не испытывать этот орган. Кстати об органах... Черный аликорн сильно наклонил голову вниз, между передних ног, с лихорадочным интересом рассматривая свой живот. Все оказалось на месте, как и положено приличному жеребцу. «Не кобыла! Фух...». Парочка землепони по-прежнему стояла рядом, следя за действиями пепельногривого с некоторым непониманием.
— Да я просто осматриваю себя, не поранился ли где после падения. — начал неловко оправдываться Ван. — Девчат, я подозреваю, вы сейчас собираетесь сбегать в Понивиль и поделиться сенсационно новостью, о найденном в лесу «принце»?
— Эм.... Ну да. — как-то смущенно ответила Тиара. — Ой! А как вы узнали? Вы умеете читать мысли пони? Это, наверное, ваш особый талант.
— Нет, что ты. — пепельногривый изумился столь непривычной логике. — Я не умею читать мысли. Я даже не знаю значение своей кью... — неожиданно голос аликорна резко поменялся, приобретя глухие, шипящие интонации. Он с трудом сдержал широкую и зловещую улыбку. — Я пришел в этот мир охотиться назло и уничтожать его! — Ван плюхнулся на круп и попытался зажать свой собственный рот, вышедший из повиновения. С непривычки, да копытами ни чего не получило. — Ёпрст! Что это такое было?! Хм... Похоже, я теперь знаю, что значит моя кьютимарка.

Поняшки были удивлены не меньше самого пепельногривого, но страха в их глазах не было. Похоже этот странный аликорн не на шутку их заинтересовал.
— Сильверспун, Деймон Тиара, я прошу вас, не надо обо мне рассказывать ни кому.
— Почему же? — спросила Сильверспун.
— Ну, вы посмотрите на меня. Зубаст, крылья лысые, худющий. — Ван расправил широкие черные крылья. Лучики солнца, пробивающиеся сквозь кроны, приятно грели перепонку. Это было настолько приятно, что аликорн даже не стал сворачивать их обратно, а оставил раскрытыми. Поднявшийся легкий ветерок развивал его гриву.
— Ну, вы жеребец вполне ничего. — немного испуганно пискнула серебристая землепони.
— Много вы разбираетесь в жеребцах. — насмешливо фыркнул Ван.
— У нас уже есть кьютимарки! — возмутилась Тиара. — Мы уже взрослые! Ну, почти... — повисла неловкая пауза. — Ммм... А можно потрогать вашу гриву?
Ван с недоумением посмотрел вначале на розовую кобылку, затем на свою гриву. Он совершенно не ожидал подобного вопроса.
— Эээ... Нуда, можно. — ответил аликорн. Обе кобылки подошли к Вану. «Хм.... А ведь они меня не боятся! Может и не настолько я ужасен, как на себя наговариваю. С другой стороны они видят во мне принца, коим я не являюсь. Ну ни капли. Да и политикой не тянет заниматься». Тем временем подружки уже увлеченно перебирали прядки гривы аликорна, не обращая больше внимания ни на что. Аликорн снисходительно улыбнулся. «Чем бы дитя ни тешилось»... Поняшки уже принялись сравнивать гривы известных им аликорнов. Ван слушал их болтовню в пол уха, это была исключительно женская беседа. «Чем же мне теперь заниматься, как зарабатывать, где жить?» Вопросы вихрем пронеслись в голове черного пони. «Может поселиться в развалинах старого замка? Там я ни кому мешать, точно не буду.»
— Вы пахнете полынью... и дымом. — произнесла Сильверспун, прервав размышления Вана и поднеся прядку (или облачко?!) к своей мордочке. Пепельногривый же заинтересован, принюхался к землепони. Серебристая приятно пахла каким-то металлом, а розовая чем-то сладким и дорогим.
— Бел Ва... Ван, но ведь тебя все равно увидят. — тихонько сказала Тиара. Поняшки уже налюбовались гривой. — Какая вам разница, мы расскажем или о вас узнают чуть позже?
— Вот здесь мне и понадобится ваша помощь. — Ван улегся на траву. Все-таки восемь конечностей было для него пока что слишком много. Четыре ноги, два крыла, рог и хвост. — Вы не могли бы раздобыть мне где-нибудь плащ? Я видел, что в Кантерлоте некоторые пони носили что-то похожее.
— Вы были в Кантерлоте? — вновь удивилась розовая. Ван проклинал свой длинный язык, но было уже поздно.
— Да, но давно и инкогнито.
— И после этого вы продолжаете утверждать, что не принц? — недоверчиво спросила Сильверспун.
— Ох... — тяжело вздохнул пепельногривый. — Я. Не. Принц. Точка. Так, что на счет плаща? Буду вам должен.
— Не стоит, для меня это мелочь. — чуть напыщенно произнесла Сильверспун. — Я видела где-то дома плащ. Он довольно велик даже для землепони, но думаю, вам будет в самый раз. Хм... — задумчиво протянула серебристая. — Зачем шить такой длинный плащ, если он подойдет только аликорну?..
— Я буду премного благодарен вам маленькая леди. — любезно произнес я. Тиара ревниво посмотрела на Сильверспун.
— Тогда до свидания Ван. Встретимся завтра рано утром здесь же. — произнесла розовая.
— Лучше за фермой Эпплов, с той стороны, где она ближе к лесу. — поправил пепельногривый. — Все-таки Вечнодикий лес не лучшее место для прогулок.
— Окей, до свидания. — попрощались поняшки. Ван еще какое-то время смотрел на исчезающие среди деревьев силуэты, после чего последовал за кобылками, дабы удостовериться, что они выйдут из леса без неприятностей. Да и самому не хотелось лишний раз гулять по этому месту. При воспоминание об алых корнях, у аликорна прошла нервная дрожь по шкуре.
Выйдя из аномального леса, аликорн направил свои копыта к знакомому озерцу, внимательно осматриваясь по сторонам. Ушки пепельногривого были подняты вверх, он пытался уловить звуки, которые могли бы выдать пони. Черненькие ушки стояли торчком, чутко реагируя на подозрительные звуки. Берег озера был пуст. Пепельногривый вволю напился и кое-как умыл свою мордочку. Жажда прошла, но голод, ранее заглушаемый жаждой, теперь стал сильнее. Конечно, Ван мог наведаться на ферму Эпплов и позаимствовать оттуда несколько яблок, но его гордость не позволяла опуститься до банального воровства. Даже грибов аликорн не мог пожарить. Пепельногривый откровенно боялся применить единственную известное ему заклинание — воспламенение.
Побродив по окрестным рощицам, аликорн наткнулся на заброшенный грушевый сад. Деревья явно одичали, их плоды были маленькими, твердыми и кислыми, но Ван был рад и этому. Утолив голод, аликорн решил обосноваться в этой рощице. Судя по не примятой, нигде кроме следа от самого Вана траве, это место чрезвычайно редко посещалось пони.
Весь оставшийся день Ван потратил на сооружение кривобокого шалаша из еловых веток. Копыта все-таки были не приспособлены для точных работ. Зато он случайно научился пользоваться телекинезом. Все оказалось проще, чем опасался пепельногривый. Нужно было сосредоточить внимание на определенном предмете и мысленно начать его перемещать. Главное не терять сосредоточения. Аликорн пытался дотянуться до так понравившейся ему ветви, но все, ни как не мог ухватить ее зубами. Неожиданно ветвь окуталась алым прозрачным ореолом и потянулась на встречу аликорну. Тот от удивление потерял сосредоточение и сияние исчезло. Проведя несколько не очень удачных попыток, пепельногривый таки смог выломать ветвь.
Вечером аликорн отдыхал у собранного шалаша, валяясь на траве и безразлично смотря в небо. Только сейчас на него навалилось осознание всего того, что приключилось с ним. Ведь кажется, еще вчера он вылетал из Кантерлота вместе с Трикси и Луной. Потом твари Вечнодикого леса, сгоревшая рука, Вендиго, смерть. Это все было слишком непривычно, опасно, шокирующе. Если раньше аликорн был должен постоянно что-то делать, чему-то учится, к чему-то привыкать, то сейчас он остался наедине со своими мыслями. Зачем он здесь? Почему он воскрес? Что же делать дальше? И если на первый вопрос он уже ответил, когда Сильверспун и Тиара спросили о го кьютимарке, то на другие вопросы ответов не было.
Ветер нес горькие ароматы полыни. Луна поднялась над горизонтом знаменуя начало новой ночи. Где-то далеко принцесса Луна совершила ежедневный ритуал поднятия. Наверно сейчас пепельногривый смог бы понять и почувствовать больше. Громко трещали ночные сверчки и кузнечики. Аликорн тяжело вздохнул. Воспоминания о принцессе будили в нем слишком фривольные мысли. Прогнав несвоевременные мысли Ван, залез в шалаш, вытянулся в нем и положил голову на свои ноги. Несмотря на все пережитое спать ему не хотелось. Новорожденный аликорн смотрел как луна неторопливо и величественно движется в окружение везде и грустил. Первая ночь в новом теле обещает быть долгой.

Интерлюдия 1.

Шедоу Пэшон.
Шедоу Пэшон, высшая чейджлинг, нервно бродила по своей комнатке в Улье. Она в очередной раз проиграла бой за пони-раба. Низшие старательно избегали показываться на глазах взбешенной Пэс.
— Почему, почему эта дура оказалась сильнее меня?! Разве я мало учусь, разве мало провожу времени, практикуя свои способности?! Придушила бы! Как же трудно быть самой младшей высшей, все достается более старшим! Ни чего, однажды я отомщу им всем, за те страдания, что испытываю сейчас. За горечь постоянных поражений, за постоянный энергетический голод, за унижения и пренебрежения мною.
Чейджлинг упала на гамак, сделанный из зеленой слизи. Воспоминания последнего боя вновь накатили на нее. Недавно в Улей доставили раба землепони. Если точнее единорожку, историка. Единороги самые сытные пони, у них очень много энергии. По очередности он должен был быть разыгран среди двух самых младших высших Шедоу Пэшон и Ловинг Флейм!. Но у Флейм уже было два раба пони, а Пэшон ни одного. Она питалась из общей с низшими доли, любовью грифонов, минотавров, бизонов или коров. Можно было пиаться еще и кровью раумных, но такой способ был не экономным и не очень сытным. Пони же, лучшие из вариантов, были слишком дефицитным товаром, лишь изредка доставляемым минотаврами работорговцами. Их принцессы ревностно следили за безопасностью своих подданных.
Кризалис очень спешила попасть в Город Шестерни, там намечалась какая-то очень важная операция Улья требующая личного присутствия королевы, и она назначила бой немедленно. Пэс в это время как раз тренировалась в магии крови и немного ослабла. Естественно Ловинг Флейм с запасом подзарядилась от обоих свои рабов и хоть не без труда, но все же победила Пэшон. Вновь.
Высшая чейджлинг тяжело вздохнула. Ей ужасно надоело ощущение постоянного энергоголода, но она ни чего не могла поделать. Высшие требовалось в разы больше энергии любви, чем низшим. Этим высшие чейджлинги расплачивались за намного большие чем у низших ум, магическую силу, способности, инициативность и обучаемость.
Пэс уже давно мечтала побывать за пределами Улья, но пака что внешний мир был ей знаком только по книгам и словам других чейджлмингов. Старшие высшие лишь изредка выпускали ее за пределы Улья, мотивируя это тем, что Пэс еще слишком юна и доверчива. На эти слова высшая чейджлинг лишь пренебрежительно фыркала, ведь чейджлинг не может быть доверчивым.

Глава 2. Новые горизонты. + Интерлюдия 2.

В этой главе герой осваивается с новым телом, много грустит и зарабатывает весьма рисковым способом.

Ван встретился с Тиарой и Сильверспун за фермой Эпплов, как они и договаривались. Кобылки спешили в школу, поэтому серебристая быстро отдала мне сверток и с подружкой потрусила в сторону Понивиля. От свертка знакомо пахло ментолом и ночным цветком. «Этого не может быть! Так же пахло и от принцессы Луны!» Аликорн развернул дрожащими копытами сверток. Это был серо-коричневый плащ с капюшоном. Он внимательно осматривал каждую мелкую складочку, каждый шов, до тех пор пока не нашел доказательства. Темно синий волос. Это был плащ принцессы Луны, неведомо какими путями попавший в семью Сильверспун. «Это судьба...» Накинув плащ Ван, внимательно осмотрел себя. «Вроде крылья и не заметны. Пожалуй, я все-таки сойду за высокого единорога, главное, что бы Тиара и Сильверспун не разболтали.»
Разобравшись с маскировкой, пепельногривый призадумался о своих заработках. Старый способ, с продажей кулинарных рецептов уже не прокатит. Собирательство редких ингредиентов в Вечнодиком лесу тоже не подходит, Ван адекватно оценивал свои силы и знания. Несмотря на несколько уроков выживания, в этом лесу полученных от Зеркоры еще в прошлой жизни, пепельногривый прекрасно понимал, что этого мало. Возникая в самом начале мысль, поселиться в заброшенном замке, теперь казалась наивной. Постоянная работа в Понивиле тоже не прельщала аликорна, слишком высок риск раскрытия его инкогнито. Аликорн ни желал влезать в местные политические разборки ни коим боком, а это непременно произойдет, если в Эквестрии неожиданно объявится жеребец-аликорн. Риск умереть в лесу или риск попасть в политическое болото. Любой нормальный человек или даже пони выбрал бы политику, но Вана было сложно назвать нормальным. Смерть и преследующее воскрешение сильно изменили его. «Высокая доходность и скорость, а так же почти полное отсутствие конкурентов, акромя Зекоры. Пони в основном боятся Вечнодикий лес из-за его самостоятельности, хотя окраины почти безопасны. Главное не лезть в глубины. Пожалуй, я готов рискнуть. Как я успел понять из рассказов зебры, из растений стоит опасаться всего яркого. Да и в случае ошибки я могу обратиться к все той же Зекоре.» Приняв решение, аликорн накинул плащ и отправился в Понивиль, обходя по широкой дуге ферму Эпплов. «Главное не нарваться на Пинки Пай иначе мне конец! Точнее моей тайне. Нужно будет, закончит свои дела в Понивиле как можно быстрее!»
Городок встретил черного лже-единорогна повседневной суетой. Повсюду гуляли пони, занятые какими-то своими делами. Некоторые с интересом смотрели на незнакомого высокого единорога, другие же обращали внимание на плащ одетый в яркий, солнечный денек. Ван хотел уточнить жителей городка кого могли бы заинтересовать диковинки Вечнодикого леса, но большинство пони посылали меня к Зекоре. Лишь одна, салатового цвета, с кьютимаркой лиры упомянула лавку сувениров Понивиля. В начале улочки мелькнуло что-то розовое, и я поспешил свернуть в переулок, даже не пытаясь понять Пинки ли это или же просто похожая на нее пони.
Поплутав по запутанным переулкам и несколько раз, уточняя дорогу у встречных пони, Ван, наконец, добрался до сувенирной лавки. Продавцом и одновременно хозяином был пожилой желтый единорог с кьютимаркой в виде курительной трубки. «Хм... Неожиданно. Я и не знал, что пони курят. Дискорд меня побери, я слишком мало знаю вообще». Стены торговой залы бы изукрашены разнообразными витражами, на явно исторические темы. Вдоль стен шли стеллажи, на которых были расставлены разнообразные статуэтки, лежали старые книги, свитки и еще много всякого барахла. Между витражами висели самые картины.
— Здравствуйте, меня зовут Андрэ Маскатч. Я могу вам чем-нибудь помочь? — вежливо спросил единорог довольно-таки хриплым голосом. Он с некоторым непонятным подозрением смотрел на плащ лже-динорога.
— Меня зовут Бел Ван Сапка. — аликорн надеялся, что полное имя не вызовет подозрений. Конечно, можно было, и изменить свое имя, но пепельногривый был очень упрям. — Вас интересуют диковинки из Вечнодикого леса?
— Возможно. — после некоторого раздумья неопределенно ответил продавец. — А почему вы интересуетесь? Уж не хотите ли вы мне что-нибудь продать?
— Да, все верно. — Ван решил не темнить единорогом. Продавец казался весьма опытным пони. — Я планирую совершить несколько экспедиций по его окраинам, что бы заработать денег.
— Вы или очень... ммм... наивный пони или очень смелый. Вечнодикий лес — вотчина хаоса! Там все происходит само по себе, без вмешательства пони...
— Знаю, знаю. — перебил Ван продавца. — Меня это ни капельки не пугает. Можете считать меня излишне смелым. И все-таки, вас может заинтиресовать что-нибудь от туда.
— Ну, раз вы уже все решили... — протянул пожилой пони. — Я с удовольствием приобрету у вас что-нибудь необычное, смешное , пугающее или предметы старины.
— Окей, договорились. — лже-единорог и единорог настоящий сделали брохув и расстались. Ван спешно покинул Понивиль, пока пинки Пай не узнала о новом посетителе ее городка от кого-нибудь из пони, что видели пепельногривого. Он спешил к Зекоре так, как знал, что та обычно в это время занимается разновидность какой-то особо сложной медитации. В другое же время ее не могло быть дома.
Покинув городок и вновь миновав ферму Эпплов, аликорн вошел под сень Вечнодикого леса. Ван сам до конца не понимал, как он относится к этому месту. С лесом было связано слишком много противоречивых чувств. В нем черный пони умер и в нем же воскрес. Здесь он спас Трикси от алых корней и здесь был отравлен ядом мантикоры. Аликорну повезло, Зекора была еще у себя в дереве. Он попытался было договориться с любительницей стихов о поставках редких растений, но та сделала куда более выгодное предложение. Ей уже давно требовался помощник, который будет собирать редкие травы. Таким образом, она сможет проводить больше времени за изготовлением зелий. После того, как Эппблум и подруги Твайлайт смогли успокоить беспричинно паниковавших при виде зебры пони, к Зекоре начало обращаться немало клиентов и настал момент, когда она уже стала не успевать. Единственным отрицательным моментом оказалось то, что зебра с крайним подозрением отнеслась к моему акценту. Возможно, она догадывалась, кто пришел к ней, возможно, нет, но она не стала расспрашивать Вана о том, кто он такой. Его же это вполне устроило. Зебра продиктовала лже-единорогу список трав, их описание и любимые места произрастания. Пепельногривый поспешно покинул дом-древо.

Потянулись дни. Ван работал на Зекору, регулярно принося ей запрашиваемые ингредиенты. Несколько раз Зекоре пришлось лечить горе-собирателя от разных экзотических болезней. Пепельногривый изредка сталкивался с обитателями леса, но обычно успевал унести ноги, отделавшись всего несколькими глубокими царапинами. Он заметил, что ранки на его теле заживают необычно быстро. Плащ в свои экспедиции аликорн не брал, о только помешает, цепляясь за ветки деревьев и кусты. Да и жалко будет если он порвется, плащ до сих пор, не смотря на то, что Ван его уже немало носит, хранил запах Луною. Продукты пепельногривый закупал так же через зебру.
Попытки научиться летать закончились весьма и весьма плачевно. Неподалеку от городка возвышалась одинокая гора с большим количеством уступов. По дурости Ван решил поучиться полетам самостоятельно и забрался на один из уступов. Разбег, прыжок, расправил крылья... и тут же свалился в штопор. Слишком уж было непривычно управлять этими конечностями. Только перед самым подножием скалы, усеянном каменными обломками, аликорну удалось вывернуть перепонку так, что она стала гасить скорость. Но было уже поздно, ему удалось только слегка притормозить, что бы, ни убиться. В итоге вывих обоих крыльев и множество ушибов и ссадин. К Зекоре идти пепельногривому не хотелось, тогда пройдется ей объяснять, откуда в Эквестрии появился еще один, весьма необычный аликорн. «Это оказалось намного сложнее, чем я подозревал! Больше никаких полетов! Лучше ножками, благо их целых четыре. Возможно, когда-нибудь потом и научусь летать, но сейчас — это самоубийство. Да и брать уроки не получится, если крылья с легкостью скрываются плащом, то рог так не спрячешь.»
С магией же все было одновременно проще и сложнее. Ван более менее освоился с телекинезом, даже научился перемещать предметы вне его поля зрения, главное точно знать, где он находится или же перемещать несколько предметов одновременно, но только в своем поле зрения. Но других заклинаний он просто напросто не знал. Учиться было не у кого, Тиара и Сильверспун — землепони, Зекора — зебра, а Андрэ живет в Понивиле и слишком стар для долгих прогулок. Конечно, остается самовоспламенение, но как уже упоминалось ранее, Ван очень боялся этой магии.
Экспедиции в Вечнодикий лес закалили черного пони. Он изучал повадки обитателей этого мета, его ловушки, внечноизменчивые законы. Аликорн научился ходить так, что бы ни задевать веток, не наступать на сучки. В его походке появилась не то змеиная, не то кошачья грация. Тело аликорна по прежнему оставалось худым, в силе он значительно уступал землепони, но зато пепельногривый развил свои ловкость и реакцию. Грива и хвост постоянно мешались Вану, как он не пытался их завязать в узел или уложить на спину, они развязывались и спадали при малейшем колебании ветерка. Это было хоть и красиво, но жутко неудобно. Одно радовало, вся эта красота почти не цеплялась за сучья и не набирала в себя мусор. Словно и в самом деле была из дыма. Или пепла.
Однажды, пройдя по Вечнодикому лесу, в поисках заказанных Зекорой трав Ван оказался на до боли знакомой поляне. Он сразу же ее узнал, по характерной скале расщепленной надвое. Посреди поляны, спиною к притаившемуся в зарослях аликорн расположилась мантикора. Ван каким-то неведомым чувством ощутил, что это та самая, что ужалила его на второй день пребывания в этом мире. В тот раз его спасла Зекора, к дереву которой он вышел, уже ничего не соображая. Ненависть захлестнула разум аликорна, Ван почувствовал, что еще немного и он самовоспламенится. Ведь это заклинание основывалось, прежде всего, на эмоциях и чувствах. «Отомстить, отомстить, отомстить.» Гулко стучало в мозгу черного пони. «За мои страдания, за слабость, за ужас перед неизбежной смертью от яда.»
Ветер поменялся, теперь он дул в сторону хищницы. Мантикора учуяла аликорна и прыжком поднялась на ноги. Она срезу же увидела черное тело Вана стояще в зарослях кустов на краю поляны. За ней играла парочка котят мантикоры, намного меньших размеров, чем сама мать. Монстр внимательно смотрела прямо в глаза пепельногривому, тот смотрел в ее глаза. Томительно тянулись секунды. Она на генетическом уровне чувствовала, что перед ней стоит аликорн. Ветерок развивал гриву Вана, неся с собой запахи пепла и полыни. Где-то в ветвях пела птаха. Едва черный пони увидел котят, как от ненависти ни осталось не следа. «Видимо в тот раз она защищала свое логово, потому и напала на меня. Будь я чуть внимательнее, возможно и не напала бы на меня.» Аликорн, не отрывая взгляда от оскаленной морды, сделал шаг назад, другой, третий и скрылся в кустах.
Изредка, вечерами, прячась в тенях от любопытных глаз, пепельногривый пробирался в Понивиль и продавал разные необычные вещи из Вечнодикого леса в сувенирной лавке. Посещать городок Ван крайне не любил. Пинки каким-то образом узнала о незнакомом единороге и пыталась его подловить, что бы познакомиться. Она даже подключила к этому делу Рэйнбоу Дэш, но пока их усилия были бесполезны. Ни воздушная слежка, ни весьма странные способности Пинки Пай не давали результата. Пока. Ван прекрасно понимал, что однажды попадется.
Аликорн готовился к походу в городок, как к диверсионной операции, используя маскировку, отвлекающие маневры, заранее подготавливая пути отступления. Благо у него были свои «шпионы» во «вражеском лагере». Это были Деймон Тиара и Сильверспун. Ван по прежнему встречался с этими жеребятками, узнавал от них Понивильские и даже Кантерлотские новости, рассказывал им разные сказки, да выдуманные на ходу истории. Он даже показал поняшкам свой уже основательно переделанный и укрепленный шалаш. Они до сих пор не разболтали о своем знакомстве с очень странным аликорном и Ван начал им немного доверять.
Черный пони планировал подзаработать деньжат и уйти из Понивиля или даже Эквестрии. Слишком уж часто ему снилась Луна. Порою, по ночам, поддавшись непонятному влечению, аликорн выходил на залитые лунным светом холмы, усаживался на траву, расправлял свои крылья вовсю ширь, чувствуя, как ветерок колеблет перепонку и выл, словно одинокий волк. По Понивилю пошли слухи о древесных волках отчего-то ставших выходить из Вечнодикого леса, но, ни кто их так и не увидел. Слишком уж становилось тоскливо пепельногривому, когда он видел влюбленные парочки, гуляющие по Понивилю. Ван понимал, что его любовь обречена. Она принцесса, он бродяга. Ей больше нескольких тысяч лет, ему всего несколько недель отроду, плюс двадцать людских лет. Она прекрасна, он жутковатый. Да и как он может прийти к ней в таком облике!?
В первый такой вечер Ван напился. Вначале он вообще хотел собрать самогонный аппарат у Зекоры, но передумал. Он знал, чем заканчивалось знакомство аборигенов с «огненной водой» и не желал подвергать пони подобным испытаниям. Он сбегал до Понивиля и купил в нем бочонок крепкого сидра. Вернувшись, черный пони уселся на холме и стал потихоньку прихлебывать сидр прямо из бочонка. Ему было очень плохо, грустно и одиноко. Ван громко запел, с трудом переводя русские слова на эквестрийский. Голос аликорна было трудно назвать красивым, но и желания зажать уши копытами тоже не вызывал. Голос был весьма хрипл, в нем часто проскальзывали шипящие нотки, но это придавало песни своеобразный шарм. Аликорн пел, мечтая о Луне.
В конце туннеля яркий свет слепой звезды,
Подковы на сухой листве оставят следы,
Еще под кожей бьётся пульс и надо жить,
Я больше может, не вернусь, а может... я с тобой останусь.

Останусь пеплом на губах,
Останусь пламенем в глазах,
В твоих губах дыханьем ветра...
Останусь снегом на щеке,
Останусь светом в далеке,
Я для тебя останусь — светом.

В конце туннеля яркий свет и я иду,
Иду по выжженной траве, по тонкому льду.
Не плачь, я боли не боюсь, ее там нет.
Я больше может не вернусь, а может... я с тобой останусь.

Останусь пеплом на губах,
Останусь пламенем в глазах,
В твоих губах дыханьем ветра...
Останусь снегом на щеке,
Останусь светом в далеке,
Я для тебя останусь — светом.

Светом....

Останусь пеплом на губах,
Останусь пламенем в глазах,
В твоих губах дыханьем ветра...
Останусь снегом на щеке,
Останусь светом в далеке,
Я для тебя останусь — светом.

Интерлюдия 2. Пинкамина Диана Пай и Рэйнбоу Дэш.

— Пинки! Я его засекла!
— Где?!
— Неподалеку от Драконьей Пещеры!
— Быстрее Дэши, он может уйти в любой миг! Лови его потом по всему Понивилю.
— Но я хотела побывать на концерте Октавии. Она собирается сегодня выступать в Понивиле.
— Дэши, мне нужна будет поддержка с воздуха! Такой шанс выпадает не часто. Помнишь же, как он в прошлый раз выбрался из Понивиля?
— О да! Тогда он ловко обошел все наши ловушки. Я вы ни за что не подумала, что он сможет покинуть Понивиль под днищем телеги.
Через один час.
— Фух, я, наконец, здесь! Теперь нужно дождаться Пинки.
— Я уже тут!
— Пинки! Как ты тут ока... Не важно. Странно, он даже с места не сдвинулся.
— Может он спит?
— Может. Так, я контролирую территорию сверху, что бы он ни куда не сбежал, а ты знакомишься.
— Окей, я побежала.
Через пять минут.
— Привет, меня зовут Пинки Пай, а вас... Дэши! Он опять нас обманул! Это манекен, измазанный какой-то черной смолой и накрытый тряпкой похожей на плащ.
— Октавия! Концерт! Он выманил нас из городка, что бы побывать на концерте!
— Рэйнбоу Дэш, а откуда ты узнала, что он здесь?
— Какой-то жеребенок сказал, что видела здесь этого единорога.
— Похоже, среди понивильцев появились перебежчики. Ничего я выведу этого ловкого единорога на чистую воду и подружусь с ним.

Глава 3. Концерт. + интерлюдия 3.

Герой идет на концерт Октавии в Понивиле и становится свидетелем весьма странных вещей.

Сильверспун и Деймон Тиара в очередной раз встретились с аликорном у его шалаша. Местность разительно изменилась. Трава у деревьев была вытоптана, а сами груши основательно объедены. Шалаш стал значительно выше и больше. Теперь в нем могли без проблем разместиться высокий аликорн и парочка жеребят. Земля в шалаше была устлана душистым сеном. Жеребята так и не могли понять, почему я предпочитаю жить в шалаше, а не снимать домик или комнатку в городке.
— Ван, к нам в Понивиль приезжает сама Октавия и дает бесплатный концерт. — протараторила Тиара сразу же, как увидала пепельногривого. — И я и Сильверспун конечно бывали на ее концертах, когда родители брали на с собой в Кантерлот, но говорят у нее сейчас новая программа. Она играет музыку, которую услышала у того... как же его там... ммм... Сильверспун, как называют то существо, статуя которого стоит возле памятника Найтмер Мун?
— Может быть человек? — неуверенно ответила серебристая пони.
— Да, точно! Спасибо Сильверспун. Так вот, вы Ван просто обязаны побывать на выступление Октавии. Она прекрасна, изумительна, талантлива.
— Знаю, знаю. — чуть ворчливо отозвался Ван. — Она и в правду прекрасно играет, а какие у нее ножки. Тьфу, опять...
— Так ты пойдешь? — спросила Сильверспун.
— Да, я пойду. Должен же я послушать музыку человеков. — слукавил Ван. Он припомнил, как Октавия назвала его во время путешествия в поезде. — Да и седельные сумки, заказанные у Рэрити надо забрать.
— Окей! Тогда мы побежали, мы найдем тебя на концерте. До встречи. — попрощалась Тиара.
— Пока Ван. Берегись Рэйнбоу Дэш и Пинки Пай. Они явно пойдут на концерт. — произнесла Сильверспун и помахала копытом.
— До свидания девочки, не волнуйтесь, у меня есть чем их отвлечь. Я был бы очень рад, если бы кто-нибудь из вас намекнул Дэш перед самым концертом о том, что меня видели у Драконьей Горы.
— Хорошо! Я скажу ей! — уже крикнула Тиара, выходя из рощицы.
Ван уже давно подготовился к случаю, когда ему понадобится срочно попасть в Понивиль. Он за бесценок приобрел сломанный манекен и старую дерюгу, издали похожую на его плащ, а так же раздобыл черной смолы в Вечнодиком лесу. Дальше было дело за малым — обмазать манекен смолой, приклеить фальшивый рог, накинуть дерюгу и разместить получившееся на видном месте.
Дождавшись когда поняшки уйдут аликорн начал собирать свои пожитки, которых оказалось не так уж и много. Старые, потертые седельные сумки с уже стершимся значком чьей-то кьютимарки, пухлый кошелек, полный тяжелых золотых монет. Деревянный ларь, в котором, в мягкой вате, лежали изготовленные Зекорой для меня зелья. Вот и все. Аликорн с помощью телекинеза накинул на себя плащ, поверх него легли седельные сумки, прижимая крылья. Это весьма помогало в ситуациях, когда аликорн оказывался в окружение пони. Крылья летунов порою могли вести себя непредсказуемо, раскрываясь при сильном волнение, удивление и иных... ммм... специфических ситуациях.
Путь до Понивиля заняла не так уж много времени. Пробравшись в городок, Ван первым же делом отправился в бутик Карусель. По дороге он вспомнил, при каких обстоятельствах вновь столкнулся с Рэрити. Это случилось в магазинчике Андрэ, когда Ван в очередной раз до хрипоты спорил с продавцом, по поводу очередной кракозябли пойманной в Вечнодиком лесу. Белая единорожка зашла в зал лавки сувениров и остолбенела увидев лже-единорога одетого в серо-коричневый плащ, с накинутыми поверх него старыми седельными сумками, которые Ван купил у того же Андрэ. Аликорн испугался было, что она его узнала или сейчас побежит рассказывать Пинки, что наткнулась на разыскиваемого ею пони, но причина ступора единорожки была в другом. Едва она обрела дар речи, как сразу же раскритиковала одежду Вана, назвав подобные вещи преступлением перед модой. Она была на столько... ммм... разгневана, что чуть ли не силой притащила лже-единорога к себе в бутик. Там она поклялась принцессам, что снимет с меня это уродство и оденет так, как и положено выглядеть приличному пони. Кое-как я смог отстоять плащ, назвав его вещью в память о возлюбленной. Но седельные сумки были безжалостно раскритикованы. Проблемы начались, когда Рэрити потребовала Вана скинуть плащ, что бы снять мерки и сделать эскиз кьютимарки. Аликорн, испуганный напором белой кобылки попытался было сбежать, но дверь, ведущая из бутика, была захлопнута телекинезом, перед самым его носом.
Белая единорожка была еще на работе, но она уже начинал собираться, видимо на концерт Октавии, примеряя шляпы самых разнообразных фасонов. Сославшись на большую занятость, а так же на то, что он торопится посетить концерт, Ван окончательно рассчитался с Рэрити и получил свой заказ. Сумки были прекрасны. Чувствовался рог опытного и талантливого модельера. Они были изготовленный из черной, чрезвычайно прочной, непромокаемой ткани, натянутой на легкий металлический каркас. По углам были вставки из серебристого метала, украшенные несколькими рубинами. На замках сумок была выгравирована кьютимарка Вана, по верх которой крепились мелкие рубины, создавая слабое огненное сияние. Крепежные ремни были выполнены из коричневой кожи и имели множество дырочек для регулировки. «Вот интересно, пони же вроде чрезвычайно мирные создания, даже не убивает животных, однако они кого-то пустили на кожу для ремней». В общем Ван был доволен своим приобретением. Переложил свои вещи в новые сумки, которые, оказывается еще имели кармашки внутри, а старые тут же выбросил.
До начала концерта оставалось не так уж много времени и Ван поспешил на главную площадь Понивиля. Он даже не пытался скрыть свое лицо под плащом, лишь грива была старательно уложена под складки капюшона, эта одежда и так его выдавала с лихвой, многие пони были в курсе о том, чем занимаются Пирнки Пай и Рэйнбоу Дэш. Кстати он них... Аликорн внимательно осмотрел площадь и облака над ней, усыпанные пегасами. Через минут пять наблюдений он ни капли не скрываясь облегченно выдохнул. «Похоже, мой нехитрый отвлекающий маневр сработал.» Сильверспун и Деймон Тиара, судя по всему, стояли со своими родителями и я не стал подходить к кобылкам. Из знакомых ему пони пепельногривый заметил только Твайлайт Спаркл, Эпплджек и Флаттершай, что-то увлеченно обсуждающих между собой. Нет. Только сейчас к ним подошла Рэрити в лазурного цвета шляпке, с птичьем пером на два-три тона темнее.
Рядом с мэрией была собранна из дерева небольшая сцена. Ее устлали ковры на которых стоял низенький столик с стеклянным бокалом и таким же кувшином наполненном водой. Мэр вышла на сцену и произнесла весьма скучною, но, хвала принцессам, короткую речь. Суть сводилась к тому, что Мэр чрезвычайно рада тому, что Октавия решила устроить свой концерт в таком малозначительном городке, как Понивиль. Наконец пони покинула сцену. Спустя несколько минут, звонко стуча копытами по оказавшимися неожиданно тонкими коврам, на сцену вышла Октавия. Ван сразу же узнал эту необычайно красивую землепони. На шее поняшки была розовая бабочка, а на спине покоился уже знакомый аликорну футляр. Октавия подошла к столику, неторопливо опустила футляр на пол и достала виолончель. Взгляд аликорна невольно упал на ножки пони. Жаркая волна прокатилась по его телу. Октавия, не обращая внимания на взгляды зрителей, настроила свой инструмент, выпила несколько глотков воды, встала на две заднии ноги, а инструмент и начала играть. Гомонок, до этого висевший на площади, словно ножом отрезало. Аликорн мысленно называл себя бабником, предателем, лжецом, но ни чего не мог с собой поделать. Ремни сумок натянулись сдерживая поднимающиеся крылья, а вот рог начал предательски посверкивать алым. «И это я так люблю Луну?! Первая же соблазнительная пони и я тут же возбуждаюсь от ее... ммм... форм! Эх ты... Ван... Нет, не видать тебе принцессы, как своих уш... в общем не видать.»
Но все же пепельногривый ни капли не жалел о том, что ему пришлось использовать манекен для овлечения Пинки Пай и Рэйнбоу Дэш. Октавия играла так же великолепно, как и тогда, в вагоне поезда. В начале было сигранно несколько знакомы аликорну партий, видимо они были широко распространены и любимы пони. Затем последовали уже незнакомые мелодии. А под конец она исполнила давно ожидаемые Ваном, мелодии с Земли. Но последние не вызвали даже и капли ностальгии, лишь восхищение талантом землепони. Похоже тот кого раньше называли Иваном, теперь окончательно свыкся со своей новой жизнью, с новым обликом, с новой судьбой.
Едва закончился концерт лже-единорог все-таки решился. Он собирался раскрыть свою тайну Октавии. Хотя бы для того, что бы поделиться с ней своими проблемами, чувствами, переживаниями. Своею тайной. Он откуда-то знал, что именно эта пони его поймет, не будет смеяться, пугаться или, что еще хуже, преклоняться. Все пони на полощади громко и увлеченно обсуждали концерт, пегасы даже спустились с облаков, что бы их было лучше слышно. Ван же обошел сцену, с которой уже спустилась Октавия, звонко цокая копытами. Закулисье было пустынно. Рядом со сценой стоял цветастый шатер из-за полога которого раздавались какие-то приглушенные звуки. «Интересно, а где весь обслуживающий персонал? Или же Октавия, в отличие от земных звезд, ездит без целой армии помошников?». У аликорна возникло необычное чувство, которое он испытывал всего несколько раз, собирая травы в Вечнодиком лесу. Ему мерещилось, будто что-то нехорошее находится поблизости. Обычно в таких случаях он старался уйти из такого места, но сейчас видимо его чувство ошиблось, ведь пепельногривый находится в центре Понивиля!
Из шатра раздался приглушенный женский крик. Ван не раздумывая, бросился туда, откинул полог телекинезом и застыл на пороге. Внутри пара молочного цвета грифонов запихивала связанную землепони с розовым бантом, в мешок. Рядом валялся футляр от виолончели. Третий же грифон, голубой, с желтой крапинкой, следил за входом и аликорн тут же получил удар в грудь сжатой в кулак передней лапой. Он не устоял на ногах и упал. Неожиданно четко и резко нахлынуло ощущение зла.
— У нас гости! — крикнул грифон, что ударил Вана. — Тащите пони, а я избавлюсь от единорога. — он склонился на упавшим черным пони, во мраке тускло блеснули острые когти на передних лапах. Два других уже запихали Октавию в мешок и улетали из шатра, через выход с другой стороны.
Ван дернул задние лапы грифона телекинезом и тот упал, не дожидаясь, пока его противник встанет на ноги, аликорн рванул в след похитителям. Но, выбежав на улицу, он увидел лишь удаляющиеся силуэты грифонов. Они с натугой махали крыльями, таща брыкающийся мешок. Пепельногривый пробежал еще с десяток метров и остановился, поняв, бесполезность погони своими силами. Он проклинал свои бесполезные крылья. Развернувшись, Ван бросился на площадь, что бы известить пегасов о похищение. Уж они-то наверняка догонят тяжело нагруженную парочку. Выбежав на площадь Ван, набрал полную грудь воздуха... и застыл каменным изваянием. На сцену вновь вышла Октавия. Аликорн вновь ощутил легкое дуновение зла. Его изумленный крик потонул в волне оваций. Пони топали копытами по земле выражая свое восхищение. Ванн же смотрел на шею виолончелистки. Там не было банта. «Это же не Октавия». Серая пони спустилась со сцены и начала раздавать автографы. Жесты, интонации, движения, все было похоже на Октавию. Ванн не знал ее настолько хорошо, что бы почувствовать подмену. Пожалуй, если бы Октавию не похитили прямо у него на глазах, то он с легкостью повелся на обманку. Но Ван все видел. Он понимал, что доказывать сейчас, что-то бессмысленно, ведь он и сам известен в Понивиле своей скрытностью. Лже—единорогу просто напросто никто не поверит. Уж скорее его обвинят.
Аликорн бродил в толпе, ловя косые взгляды куклы. Судя по всему, она знала, что черный пони был в курсе похищения. «Интересно, а куда же смылся третий грифон, что ударил меня в грудь? Его нигде не видно.» ванн понял бессмысленность того, что он собирался сделать. Поддельная Октавия постоянно находилась на глазах понивильцы, аликорн просто на просто не мог подойти к ней и вытрясти всю правду. Другие пони не дадут виолончелистку в обиду. «Значит надо зайти с другой стороны проблемы. Если я не могу доказать, что эта Октавия не настоящая, то нужно найти настоящую. Похоже, наконец, я нашел себе цель. Как-то надоело уже все это существование в глуши и почти в одиночестве. Все-таки пони весьма социальные существа и я видимо не исключение.»
Ван подошел к серой, косоглазой пегасочке и попросил ее рассказать о том, где проживают грифоны. Оказалось, что в их лапах сосредоточена почти вся тяжелая промышленность. Столица их государства Город Шестерни снабжает разнообразным оборудованием всех своих соседей и пони в том числе. Пешком или на поезде туда добираться очень долго, этот двухуровневый город, как и Кантерлот, расположен на склоне высокой горы. Но в отличии от столице Эквестрии эту гору окружают обрывистые предгорья. Самый быстрый способ попасть туда, долететь на своих двоих или же на маршрутном дирижабле, что вылетает каждые три, четыре дня из Кантерлота.
Ванн бросил полный ненависти взгляд на фальшивую пони и потрусил к паровозной станции. Октавия почувствовала взгляд, обернулась, разыскивая в толпе одетого в плащ черного единорога, но тот уже ушел с площади. Фальшивая пони облегченно вздохнула, пепельногривый не стал понимать лишнего шума.

Интерлюдия 3. Город Шестерни. Диамант Сокрон.

Над Верхним Городом пролетала тройка квартальных стражей-грифонов. Командир боевой тройки, весьма яркой, черно-белой расцветки, наметанным глазом отмечал статус встречных разумных. Вот парочка мастеровых, что-то увлеченно обсуждали, чуть ли не выдергивая друг другу перья. Гильда, первая забияка района и еще несколько подвыпивших грифонов выползали из таверны. Это было нормально. У рынка, являющимся не гласным центром квартала торговались землепони о богато одетый алмазный пес, явно один из вожаков Нижнего города. Рядом пролетела парочка усталых, молочного цвета грифонов, тащившие вяло шевелящийся мешок. А вот это уже было необычно так, как Дамиан вообще не знал этих парней и соответственно не мог с ходу определить их статус. Он подлетел к парочке, напарники на всякий случай взяли усталых грифонов в клещи.
— Командир тройки квартальных стражей, Диамант Сокрон. — представился черно-белый грифон. — кто такие, что несете.
— Свободные наемники. Выполняем срочный заказ цеха мореплавателей. Доставляем редких животных. — в среде наемников было принято скрывать имена, поэтому Диамант не удивился тому, что парочка не назвала своих имен. Один из пегасов отпустил мешок и достал из седельной сумки небольшой свиток. Второй же натушено и часто хлопал крыльями, в одиночку удерживая шевелящийся мешок. Командир внимательно посмотрел свиток. «Вроде бы не подделка. Значит статус этих пегасов, на время выполнения задания, весьма высок. Соответственно я ни как не могу задержать этих... типов и досмотреть мешок. Что-то тухлое мерещится в этом деле.» Тяжело вздохнув Диамант отдал свиток молочному грифону. Тот аккуратно уложил свиток назад и подхватил ношу своего коллеги. Черно-белый грифон посмотрел в след удаляющейся парочке и тяжело вздохнул. На душе у него было гадко, но с цехами не поспоришь.

Глава 4. Одно крыло. + интерлюдия 4.

Ван летит на дирижабле в столицу грифонов и знакомится с необычным капитаном этого судна. Глава написана за одно утро, в порыве вдохновения.

Глава 4. Одно крыло.

До Кантерлота Ван доехал без происшествий. Даже купе было пустым. Столица Эквестрии встретила аликорна ярким солнцем и сильным ветром, который тут же вырвал пепельную гриву из-под капюшона. Как аликорн не пытался, он все равно не сумел ее заправить вовнутрь, грива словно обладала своей собственной волей и не желала прятаться под одеждой. Раздраженно плюнув и стараясь не обращать внимания на любопытствующие взгляды прохожих, пони уточнил дорогу порта дирижаблей у стражника. Порт оказался не так уж и далеко от железнодорожного перрона и уже через пятнадцать минут быстрого шага лже-единорог оказался у касс. Ему весьма повезло, дирижабль отправлялся через каких-то четыре часа. Билеты, конечно, были дороже, чем на поезде, но аликорн мог себе это позволить. Дирижаблю должен будет прибыть в Город Шестерни уже следующим вечером.

Оставшееся время Ван провел в зале ожидания, с тоской поглядывая на башни Кантерлотского замка. Через четыре час, как и было, обещано объявили посадку. Дирижабль был похож на помесь яхты и воздушного шара. Жилой корпус выглядел как обычная лодка, а над ним был привязан вытянутый баллон. Сзади виднелась пара винтов. Корпус был изукрашен резьбой по дереву и то ли бронзовыми, то ли медными узорчатыми нашлепками. В общем, он выглядел роскошно и презентабельно. По обеим сторонам корпуса, в местах, где могла бы быть кьютимарка, если представить дирижабль как пони, было написано название судна: ЭйЭм.

Пепельногривый предъявил билет и с некоторой опаской поднялся по трапу, все-таки он впервые в жизни собирается летать на дирижабле. Оказавшись на палубу Ван, подошел к фальшборту, сел па круп и стал дожидаться отшвартовки. Вот поднялись все пассажиры, парочка землепони убрала трап и отвязала швартовые. Дирижабль плавно начал подниматься вверх. Только сейчас аликорн заметил, что в самой корме лодки, прямо на надстройке находится руль, возле которого стоял землепони в брезентовом плаще. Сходство с обычным кораблем было неоспоримым. Неожиданно где-то в глубине корпуса затарахтел мотор, а из ранее незамеченных труб стали вырываться облачка дыма. «Хм... Наверно паровой двигатель». Подойдя к фальшборту, пепельногривый неосмотрительно посмотрел вниз. Его тут же замутило и он, в испуге отпрянул. Дирижабль набирал высоту очень быстро, но отчего-то Ван не почувствовал перепада давления. Это его и обмануло. Внизу виднелся ставший маленьким Кантерлот. Когда Ван путешествовал в колеснице Луны, высота была гораздо меньшей. «Ну вот, мечтал летать, а сам большой высоты испугался. Мдя... плохой из меня получается аликорн.»

Пепельногривый проследовал в свою каюту. Дирижабль мог похвастать богатством отделки не только снаружи, но и внутри. Коридоры освещались электрическими лампами, полы устилали ковровые дорожки глушащие стук копыт по доскам палуб, а ручки дверей были выполнены из покрытой благородной патиной меди. В каюте, на одной из двух кроватей расположился землепони красной расцветки с кьютимаркой чернильницы. Он оказался не очень разговорчивым, что не могло не радовать Вана. Аликорн вновь вышел на палубу и решил пройтись к носу воздушного судна. Там сидела бледно-фиолетовая пегасочка, в шикарной черной треуголке, с алой бахромой и такого же цвета пером экзотической птицы. Грива пегасочки была черного цвета с белой полосой похожей на седину, а кьютимарка напоминала птицу, летящую через ураган. Только подойдя поближе Ван, заметил, что у нее нет одного крыла. Как обычно в таких случаях, пепельногривый отвел глаза, ему было немного противно смотреть на увеченных. Утихший было ветер, стал еще сильнее, чем раньше. Капюшон упал, и непослушная грива вновь начала развиваться на ветру. Это и привлекло внимание пегасочки.

— Классная грива! Я Аир Найс, капитан этого корыта. — представилась пегасочка и протянула копыто. И тут же крикнула в сторону надстройки: — Данс! Ты там уснул что ли, дичь рогатый! Лево руля на три румба!

— Приятно познакомится, я Бел Ван Сапка, путешественник. — произнес пепельногривый, стараясь одновременно не кричать и говорить так, что бы было слышно на ветреной палубе. Он немного неловко протянул свое копыто и сделал брохуф. — И да, классная шляпа. Вам идет.

-Обращайся ко мне на «ты», не люблю я этого высокосветского выканья. — Аир скорчила брезгливую гримасу и даже высунула язык, выражая свое презрение. — В первый раз на дирижабле летишь?

-Агась. Это так заметно?

— Агась. Вон как от фальшборта отшатнулся, когда на землю глянул. — усмехнулась пегасочка. — Команда-то уже давно привыкла, да и постоянные клиенты освоились, а вот новички вроде тебя порою даже из кают не выходят до самого приземления. Поди, хочешь узнать, где я потеряла крыло?

— Нет, что вы... то есть ты. — начал отнекиваться Ван.

— Ой, да ладно тебе, все вы так говорите. Вежливые. Пффф... — фыркнула пони. — Мне не трудно, я уже давно смирилась и нашла выход из своего положения. Теперь вот летаю на вот этом корыте. А крыло я потеряла еще в летной школе. Слишком уж любила нарушать технику безопасности. Однажды я на спор пыталась пролететь через одно ущелье на полной скорости. Там обитали пещерные мурены. На одном из поворотов я слишком замешкалась, и тварь откусила мне крыло. Я упала в реку на дне ущелья. Было ужасно больно, но оказывается, пегасы не теряют сознания лишившись крыла. Наоборот это как будто стимулирует наш организм. В итоге из реки меня достали друзья, с которыми я спорила, и отнесли мою тушку в Клаусдейл. С тех пор я и не летаю. Потом я долго путешествовала по Эквестрии, пока не устроилась навигаторам на ЭйЭм. Хотя Дирижаблю назывался тогда не так, это я его переименовала в память об одном единороге из Понивиля, который смог вывести меня из затяжной депрессии.

Ван хотел было пожалеть Аир, но та его остановила решительным жестом копыта:

— Не надо. Я знаю, что ты собираешься мне сказать. Не ты первый не ты последний. Я уже давно пережила это и не нуждаюсь ни в чьем сочувствии. А теперь прошу меня извинить, нужно проверить системы судна. Тысяча параспрайтов вам в ухи! — грубо крикнула она пони из команды. Те заметались по дирижаблю словно наскипидаренные — Пошевеливайтесь там, мы уже должны быть готовы к выходу за пределы Эквестрии, а у вас еще понь не валялся!

Бледно-фиолетовая пегасочка удалилась, явно наигранно виляя бедрами. От такого зрелища аликорн смутился и отвернулся, подставив раскрасневшуюся шерстку встречному ветру. Постояв еще немного, черный пони пошел в свою каюту. Там он и сидел до самого вечера. На ужин, в длинном зале собралась почти вся команда дирижабля и пассажиры. И вновь Ван удивился некоторой роскоши обстановки. Массивный стол с резными ножками, картины в тяжелых рамах на стенах, атласные подушечки, что порою заменяли пони стулья, столовое серебро. Во главе стола сидела Аир Найс во все той же черной треуголке, придающей пегасочке весьма лихой вид. Она поздоровалась с пассажирами и пригласила всех отужинать тем, что принцессы послали. Блюда были не так уж и многочисленны, но на вкус были весьма и весьма хороши. Ван отдал должное старанию корабельного кока. Ужин прошел в тишине, которую нарушало лишь звяньканье столовых приборов, свист ветра за окнами, да рокот двигателя. Видимо пассажиров смущал вид искалеченной пони, а команда не привыкла болтать за столом.

Ночь была спокойной, однако утро преподнесло новые неприятности. Аликорн проснулся от шума дождя барабанящего по деревянному корпусу дирижабля. Выйдя из каюты и сунув нос наружу, он невольно поежился, и даже тихонько чихнул. Снаружи был настоящий ливень. Баллон дирижабля, конечно, немного защищал палубу, но ветер все равно заносил холодные брызги. Ван с трудом различил фигуру Аир на носу, помимо дождя палубу застил серый туман. Треуголки на ней уже небыло, лишь простой брезентовый плащ с откинутым капюшоном. Пегасочка сидела на носу, подставив свою мордочку каплям дождя, единственное ее крыло было расправлено вовсю ширь, а мордочка блаженно щурилась. Ван не стал нарушать уединения капитана, лишь только сам осторожно пошевелил крыльями под плащом, седельные сумки остались в каюте. Ван доверял их замкам.

— Эй! Ван! — крикнула Аир. Пепельногривый даже не успел понять, когда его заметили. — Иди сюда! Попробуй почувствовать свободу полета! Мы покинули пределы Эквестрии, здесь почти нет пегасов, поэтому погода часто сбоит. Управление погодой вне Эквестрии чрезвычайно затратное и хлопотное дело.

Черный пони тяжело вздохнул и подошел к капитану, чуть неуклюже скользя копытами по мокрым доскам. Ван не очень понимал, что от него хочет эта пегасочка. Грива вновь выбралась из-под плаща, колыхаясь в порывах влажного ветра, но быстро сникла, намокнув. «Вот интересно. Порою, грива и хвост ведут себя, словно для них не существует материальных вещей, а порою притворяются хоть и не очень обычными, но все, же волосами. До сих пор не могу уловить закономерности в их поведение.»

— Садись рядом. — Аир подвинулась в сторону, освобождая место на самом краешке носа. — А теперь давай, скидывай свой плащ и раскрывай крылья!

— Чего!? — изумленно воскликнул Ван. Он не понимал, где прокололся.

— Ой, только не делай такую глупую морду. — насмешливо фыркнула Аир и лукаво добавила: — Столь симпатичному жеребцу она ни капли не идет. Не знаю, откуда ты, и что ты такое, но могу сказать точно, что под плащом ты прячешь крылья. Меня не интересуют твои секреты, я никому ничего не расскажу. Просто порою мне бывает весьма одиноко, а ты, судя по всему, тоже не летаешь. Почему-то. Не волнуйся, тебя здесь никто не увидит. У рулевого свои дела есть, а команда или пассажиры в такую погоду и носа на улицу не покажут. Это ты оказался столь... необычным, что выполз на палубу.

— Где я прокололся? — приглушенно спросил Ван, снимая плащ и укладывая его в сухой угол под скамью, что стояла на носу. Он почувствовал по тону пегасочки, что отнекиваться уже бесполезно.

— Пф... Поработай с мое, перевозя самых разнообразных типусов туда, сюда, и не такому научишься. А ты прокололся во сне. Когда я ночью проверяла каюты, то под одеялом заметила характерные бугорки... — говорила Аир с интересом, нежно ощупывая крылья Вана. Это были весьма приятные, и даже возбуждающие ощущения. — Ты похож на стража принцессы Луны, но рог явно не фальшивый. Ты аликорн? — спросила она в лоб.

— Эх... Я и сам не знаю, кто я. — Ван открыл рот, обнажил свои жутковатые зубы и легонько постучал по клыку копытом. От этого зрелища Аир испуганно дернулась в сторону. Пепельногривый понимающе и грустно вздохнул. По его опущенным крыльям, по сгорбившейся фигуре, по грустной мордочке стекали капли дождя. — Как ведешь, урод я еще тот. — тихо прошептал аликорн.

— Ты не прав. — Ван почувствовал, как на его плече легло копыто, и ссутулился еще больше. В голосе Аир была слышна неуверенность. — Я это... Зачем тебя звала-то... — пегасочка уверенно пододвинулась на прежнее место и вновь раскрыла крыло. — Когда вот так сидишь на носу, расправив крыло, то можно закрыть глаза и представить, что летишь. Попробуй. Тебе понравится.

Ван молча напряг крылья, подставив ветру перепонку. Кожа сразу же наполнилась ветром, и крылья стало выворачивать параллельно воздушному потоку. Он закрыл глаза, чувствуя, как капли дождя стучат по его шерсти и перепонке крыльев. Это и в правду было похоже на полет. Встречный ветер поддерживал кожу крыльев и пепельногривому не приходилось прилагать почти никаких усилий, что бы поддерживать их на весу. Ван сам не знал, сколько времени так провел, но на грешную землю его вернул голос Аир.

— Ветер крепчает. Как бы нам в бурю не попасть. Агырррр! Жадные грифоны! Вечно на услугах пегасов-погодников экономят. Ван, тебе лучше спуститься в каюту.

— Такое часто случается? — полюбопытствовал аликорн, накидывая плащ на мокрое тело.

— Агась. В среднем каждый четвертый, пятый полет по этому маршруту. Не волнуйся, старушка ЭйЭм и не такое переживала. Топай, давай, в такие моменты ни кого постороннего на палубе не должно быть. Не хватало еще тебя за хвост вытягивать из-за борта.

— А как же ты? — рассеянно спросил Ван. Он еще не отошел от эйфории хоть и искусственного, но все же полета.

— Цыц с палубы! — притворно-возмущенно прикрикнула Аир. — Это моя работа. Я живу еще и ради таких моментов! Подъем лентяи, что б вам с чейджлингом поцеловаться!!! — громко закричала Аир, созывая команду. Голос у нее явно был натренирован, пегасочка играючи перекрикивала ветер и дождь. Глаза ее предвкушающе сверкали. Пожалуй, она и в самом деле рождена для полетов в бурю — Нас ждет знатное развлечение!

Пепельногривый решил не искушать судьбу и терпение капитана. Он спустился в каюту, но сосед уже не спал, читая в свете электрической лампы, какой-то свиток. Ван ворчливо вздохнул, обтереться не получится, иначе красный землепони увидит крылья. Сосед по каюте лениво поинтересовался погодой. Лже-единорог предупредил его, что может слегка потрясти, а сам завалился на кровать, свесив мокрые копыта.

Буря миновала пассажиров, как-то незаметно. Да немного трясло, да немного скрипели и потрескивали доски, но ничего особо страшного не было. Часа через два по каютам пробежал молодой темно-серый землепони и сказал, что на палубу уже можно выходь, а так же напомнил про обед, который подадут через полчаса. В столовой Аир была вновь в своей любимой черной треуголке. И так же само обед прошел в тишине. Только к концу капитан объявила, что буря была попутной, и они же часа через три или четыре достигнут окраин Города Шестерни. Поблагодарив за вкусный обед, Ван вышел из-за стола, забрал из каюты седельные сумки и поднялся на палубу. Поднятое Селестией солнце ярко освещало палубу испаряя капли дождя. Тот же землепони, что обегал каюты теперь мыл и без того сверкающую палубу. Аир, что-то громко доказывала единорогу-рулевому.

Ван вновь подошел к фальшборту, улегся на живот, не обращая внимания на насмешливые взгляды землепони. Было страшно... и захватывающе. Под палубой простирались еще пологие холмы, покрытые лесом и изредка разрываемые синими лентами рек или же коричневыми дорог. Аликорн ощутил, как его крылья начали приподниматься, но ремни седельных сумок сдержали их. Так, валяясь на палубе и выглядывая за борт, Ван и провел оставшееся время, до подлета к Городу Шестерни.

Пепельногривый сразу почувствовал, что дирижабль приближается к пункту назначения. В воздухе пахнуло дымом, гарью, пылью и еще какой-то неуловимой химией. «Ну, прямо как на родине.» Выглянув за борт, он увидел, что лесистые холмы сменились острыми скалами, сквозь которые были пробито множество серпантинов дорог и железнодорожных туннелей. Город Шестерни, словно гигантский паук возлежал в сердце железнодорожной паутины. Он был заметно больше Кантерлота. К столице грифонов спешило множество товарняков груженых углем, рудой, лесом... В общем, самыми разнообразными товарами. Сам же город был разделен на две части. Нижний, где жили в основном алмазные псы, служил центром переработки сырья. Именно оттуда поднимались облака тяжелого дыма, накрывавшие нижний город тяжелой, мутной шапкой так, что казалось, будто ночь сменяется сумерками, а дня не бывает. В верхнем же городе были расположены сборочные цеха или заводы для производства тонкого или сложного оборудования. Там жили преимущественно грифоны. В верхнем городе воздух был значительно чище. Если конечно ветер не сдувал облако с нижнего города на верхний. Но такое случалось крайне редко так, как за погодой в городе шестерни следили специально нанятые в Клаусдейле пегасы.

— Вот и все... — тихонько произнесла Аир. Ван даже не услышал цокота ее копыт по палубе, настолько увлекся созерцанием Города Шестерни. — Попрощаюсь сразу, странный ты аликорн. Научись летать поскорее. Без полета это не жизнь, а так... существование. — Аир протянула Вану копыто для брохуфа, и он легонько стукнул его своим.

— Прощай Аир, «Летящая_в_буре». Я знаю, что это звучит глупо и высокопарно, но я постараюсь найти способ тебе помочь. Ведь, как ты верно, заметила я не обычный аликорн. — Ван сдержано улыбнулся уголками губ.

Интерлюдия 4. Кризалис. Город Шестерни.

— Моя королева, Октавию успешно подменили. Были небольшие неприятности, но в итоге все разрешилось. Настоящую только что доставили в нашу резиденцию, а чейджлинг под ее видом готовится к отправлению в Кантерлот, где и будет дожидаться прибытия Ми Аморе Кадензы.

— Прекрасно Нарлг. Прекрасно. Что за неприятности там были?

— Какой-то черный единорог видел, как эти тупые грифоны запихивали Октавию в мешок. Но самого перевоплощения он не видел. В итоге этот единорог покрутился некоторое время возле нашего агента и скрылся в толпе. Никаких криков или скандалов он не поднял, оставив подозрения при себе. Про его личность известно не много. Агентам в Понивиле известно только, что единорог крайне скрытен, замкнут и зарабатывает на жизнь шляясь в Вечнодиком лесу.

— Хорошая работа Нарлг. Передай всем нашим агентам в Кантерлоте и Городе Шестерни его описание. Не нравится мне молчание этого единорога и то, что он сбежал из Понивиля. Для пони это совершенно не характерное поведение.

Глава 5. Город Шестерни. + Интерлюдия 5.

Ван начинает поиски Октаивии в столице грифонов.

Глава 5. Город Шестерни. + Интерлюдия 5.

Помахав на прощание Аир, аликорн одним из последних пассажиров спустился по трапу. Дирижабль отшвартовался от перрона и полетел куда-то в сторону мастерских. Видимо для профилактики и дозаправки газом.
Столица грифонов встретила аликорна духотой и легким смогом. Черному пони отчаянно хотелось чихнуть, но, никак не получалось. Дыхание стало чуть чаще и тяжелее. Местные же обитатели не обращали на такие мелочи, никакого внимая. То ли они привыкли к запахам своего города, то ли Ван слишком привык к идеальной экологии Эквестрии. Сотни, нет, тысячи труб чадили дымами, наверное, всех расцветок радуги, но преобладал серый. Повсюду виделись работающие блоки массивных механизмов. Вращались гигантские шестерни. Из длинных труб, порою, валил белый пар. Лифты, противовесы, шкивы, какие-то цепи постоянно двигались верх, вниз. Грифоны сновали туда, сюда, смазывая механизмы, заменяя стершиеся части, латая прорывы пара и занимаясь совсем уже непонятными делами. Складывалось такое впечатление, что Ван попал во внутренности титанического механизма, которым являлся весь город. «Вот я и на месте. Что ж теперь делать. Не ходить же и расспрашивать, не видал ли кто пару молочного цвета грифонов. Пожалуй, нужно искать выход на местное „дно“. Наверняка похитители имеют какое-то отношение к криминалу.»
Повсюду бродили самые разнообразные существа: алмазные псы, землепони, даже рослый минотавр мелькнул где-то в толпе, но в большинстве своем преобладали грифоны. Ван сам еще не знал куда пойдет, он просто гулял по улочкам Города Шестерни, как в свое время по Кантерлоту и пытался проникнуться его, пахнущим гарью, духом. Вот парочка грифонов, с красными хохолками мутузили какого-то алмазного пса. Рядом пролетела тройка грифонов стражей, одетые в металлические, но видимо весьма легкие доспехи. Они не обратила на происходящее и капли внимания. Лишь их черно-белый командир брезгливо повел клювом. По небу громко хохоча и матерясь, пронеслась кучка подвыпивших грифонов в серых запыленных робах. Большинство местных обитателей носили на себе одежду, изобилующую разнообразными металлическими украшениями, в виде стилизованных шестеренок, капелек, крыльев и тому подобного. Стайка молодых грифонов пыталась написать краской что-то на стене дома. Заметившие это стражники спикировали к хулиганам, но они успели рассыпаться и скрыться во множестве подворотен. Аликорну казалось, что он очутился в обычном рабочем квартале своего родного города.
Стражи, так и не поймавшие юных хулиганов, свернули в виднеемый неподалеку трактир. Подойдя поближе Ван, облегченно вздохнул, название этого места было написано на новоэквестрийском. Надпись гласила: «Бар, под сожженным крылом». К самому зданию тянулась толстая труба, расположенная на массивных опорах. Сбоку от бара, прямо у его стены лязгал и поскрипывал какой-то непонятный механизм, состоящий из кучи разнообразных шестерней. Ван уже несколько часов гулял по городу и успел немного проголодаться. Он поправил седельные сумки, как-то нерешительно вздохнул и потрусил в сторону дверей бара.
Едва черный пони толкнул дверь бара, как в нос шибанули запахи машинного масла, спирта и перегара. Внутри было довольно люд... эээ... грифонно. Помимо тройки стражей, в зале был седой алмазный пес — бармен, протирающий кристально чистый стакан, большая компашка грифонов с красными хохолками, еще три компании поменьше и несколько одиночек. На широкой и крепкой электрической люстре уединилась, явно романтическая парочка. Взгляды присутствующих были направлены на вошедшего лже-единорога. Наверное, можно было бы сказать, что повисла напряженная тишина, но это была бы ложь. Был отчетливо слышен гул и скрип механизмов заполнявших Город Шестерни. Аликорн подошел к барной стойке, звонко цокая копытами по каменному полу.
— Что будешь? — спросил бармен.
— Вода есть?
Все грифоны, сидевшие в баре, громко и заливисто рассмеялись. Только парочка с люстры не поддержала общего веселья, они слишком были заняты собой.
— Ох, насмешил, воды ему, сразу видно, что не местный, сейчас повеселимся, а сумки то дорогие, с рубинами, богатенький. — слышались шепотки.
— Простой воды нет, только выпивка. Еды для пони тоже. — ответил алмазный пес. Он все еще тер тот стакан, на который обратил внимание Ван.
— А что же едят эти?.. — Ван махнул копытом в сторону тройки стражей, на столе которых дымились миски с какой-то похлебкой.
— Они едят... — начал было бармен, но его перебила одна грифонночка с красным хохолком.
— Дош, старый ты скряга, нам еще две бутыли твоей сивушной настойки. — грифон катнула по столику несколько монет. Алмазный пес ловко подхватил их и повернулся к стеллажам с настоящей батареей бутылей. — Привет и тебе, высокий рогатик. Меня зовут Гильда.
— Бел Ван Сапка. Можно просто Ван. — представился пепельногривый.
— Знаешь что Ван?.. Давай так, если ты сможешь съесть, хотя бы чашку того, что едят наши доблестные стражи... Пф... — Гильда презрительно фыркнула. — В общем если съешь такое же блюдо, я оплачу за тебя все, что ты решишь здесь съесть или выпить за вечер. Даже самое дорогое. Если же ты окажешься не настолько голодным, то ты поишь меня и моих друзей весь этот вечер.
— Значит, если я съем порцию такого же блюда, то ты меня кормишь и поишь весь этот вечер, а если не смогу я кормлю тебя и твоих друзей? — подозрительно уточнил Ван. Он чувствовал, что здесь есть в чем-то подвох, но искать другой бар или таверну было уже откровенно лень. Да и стража была под боком, значит это не откровенно бандитский притон, где обирают усталых путников.
— Агась.
— Тогда договорились. — Ван протянул копыто, привычно улыбаясь уголками губ, и Гильда сделала брохуф сжатой в кулак лапой. — Бармен, одну порцию того же, что и у стражей!
— Будет готово через пятнадцать, двадцать минут. Блюдо то популярное. — алмазный пес как-то гадко усмехнулся.
Аликорн сидел на жестком стуле и дожидался обеда рассматривая обстановку в зале. Под потолком, в углах тянулись трубы из-под заклепок, которых порою вырывались и посвистывали струйки пара. Где-то внизу, порою раздавались сильные удары железом по камню, от которых едва заметно звянькали бутылки на стеллаже.
— Ваш заказ. Парная баранина в прянном соусе — злорадно оскалился бармен, поставил перед черным пони мясное блюдо и вернулся к видимо своему излюбленному времяпровождению. Протиранию стакана. Рядом с миской пепельногривый увидел лепешку и массивную металлическую кружку с какой-то черной жидкостью. Судя по запаху — с темным пивом. На кружке были умело, выгравированы шестерни. «А говорил, что нормальной еды нет, но лепешки раздобыл. Лицемер!»
Почти весь бар замер в предвкушение скандала. Грифоны на люстре уже вовсю целовались своими роговыми клювами. Гильда и другие грифоны с красными хохолками, на всякий случай готовились утихомирить единорога, если тот решит отказаться от спора. Даже стражники смотрели с затаенным смехом, они планировали развлечься на представление, что ловко разыграла Гильда. Аппетитный аромат щекотал нос Вана, рот наполнился слюной, и он не смог сдержаться. Пепельногривый склонился над чашкой и с шумом втянул воздух. По бару пронесся изумленно недоумевающий вздох.
— Давненько же я не кушал мясца. — сказал тихо Ван, с какой-то шипящей интонацией. Это было странно, не смотря на то, что аликорн говорил не громко, его отчетливо услышали все присутствующие. Даже парочка на люстре соизволила отвлечься друг от друга.
Пепельногривый взял ложку, зачерпнул мелко нарезанное мясо и стал нарочно медленно подносить ко рту. У грифонов так же медленно опускались клювы. В баре вновь повила относительная тишина. Механизмам было все равно, они продолжали работать, не смотря на когнитивный диссонанс посетителей бара «Под сожженным крылом». Наконец пепельногривый открыл рот, и присутствующие смогли рассмотреть его аномальные зубы. Лапы алмазного пса дрогнули, и протираемый стакан упал на пол. Но не разбился, как ожидал пепельногривый, а звянькнул о камень пола и укатился куда-то под барную стойку. Бармен же даже ухом не повел, он неотрывно смотрел на длинные клыки и острые резцы черного пони. По залу прокатился испуганный шепоток, грифоны замерли на своих местах, но Вану было уже все равно. Он с немалым аппетитом уплетал блюдо. Доев мясо, прикончив кружку непривычно горчащего пива и вылизав остатки соуса лепешкой, Ван повернулся к Гильде.
— Клюв закрой, а то муха залетит. — грубо произнес лже-единорог. Несмотря на свои догадки, он был весьма разозлен .
— Рассчитайся пока за меня. Эгей, грифоны, гуляем сегодня за мой счет. Бармен, лучшего пива мне и моим новым друзьям! — алмазный пес непонимающе уставился на аликорна. — То есть всем присутствующим в зале. И себе налей!
— Слышишь ты. — возмутилась Гильда, звонко щелкнув закрывшимся клювом. — Я говорила, что буду поить только тебя, а не весь бар. Да и вообще, сними-ка свой плащик. Сдается мне, что ты не пони.
— Тебе, что жалко для своих друзей? Ведь я и их угощаю. — поддел грифона Ван. — И вообще, я заказываю это все себе, а же остальным дарю! А по поводу плаща... Что-то я не помню, что бы в нашем споре был пункт, о моем происхождение. Параспрайта тебе в ухи, а не снятие плаща!
— Сейчас ты у меня... — начала распаляться Гильда, но, неожиданно на ее плече легла бронированная лапа.
— Умей проигрывать, все было по правилам. — произнес черно-белый грифон, подсаживаясь к аликорну. Судя по более богатой отделке доспеха, он был командиром тройки.
Гильда же, злобно ворча и нервно распушив крылья, вернулась к столу, со своей компанией. Там она отобрала кружку уже поставленного за ее счет пива и залпом ее выпила.
— Привет Ван, меня зовут Диамант Сокрон, как ты уже, наверное, понял, я капитан тройки квартальных стражников. — представился черно-белый грифон. — Ловко ты опозорил Гильду. Мне всегда не нравились «Красные хохолки».
— Кто, кто? — не понял пепельногривый. Он приложился к новой кружке с пивом, в этот раз горечь была не так заметна. То ли бармен подал более дорогой напиток, то ли Ван уже притерпелся.
— Да ты видимо совсем не в курсе жизненного уклада грифонов. — добро усмехнулся стражник и сам приложился к любезно поданной алмазным псом кружке. — У нас самая справедливая система власти во всем известном мире. Как бы тебе объяснить... Во! У нас все замешано на крутости. Вот ты, пони, сейчас на глазах толпы ешь мясо, пьешь пиво. Твой рейтинг соответственно повышается из-за того, что ты делаешь небывалые для своего вида вещи. Затем ты выиграл в споре с другим авторитетным грифоном, Гильдой, твой рейтинг повышается, а ее понижается. Потом ты угощал присутствующих, твой рейтинг опять поднялся. Так же и грифонами. Работаешь на вредном производстве — крут. Предложил хорошую идею для завода — стал круче. Начистили тебе клюв — потерял в крутости. «Красными хохолками» раньше называли самых задиристых грифонов, которые постоянно пытались увеличить свою крутость за чет, других, более мирных. Самым одиозным личностям насильно красили перья на голове. Но, постепенно, такие грифоны к этому привыкли и даже создали свой цех. Отморозков. Они теперь специально красят себе перья, что бы их видели за версту и боялись. Их цех занимается всем, что может принести прибыль и крутость. Начиная от грузоперевозок и управлением погодой... Хе-хе... если им последнее какой-нибудь дурак решится доверить. И заканчивая торговлей запрещенными зельями зебр и наемничеством.
— Я чтот не пони? А как вы узнаете, кто круче, а кто нет? — Ван с легкостью прикончил третью кружку. Язык его стал чуток заплетаться, а мир приятно покачивался. Грифоны в баре тоже не отставали, ускоренными темпами надираясь халявным пивом. Алмазный пес вновь протирал поднятый стакан, уже примерно прикидывая сумму, которую сдерет с Гильды. Он прекрасно знал, что «Красная Хохолок» ни не денется, от одного из весьма уважаемых работников теневого цеха.
— Дружбомагия бл!... Шутка. Врожденная способность. — ответил Диамант старательно догоняя пепельногривого по количеству выпитого. — С грифонами, пегасами и прочими крылатыми работает нормально, а вот с бескрылыми, вроде тебя, часто сбоит. Так вот, мы, стражники, для того и нужны, что бы всякие некрутые грифоны не мешали крутым.
— Чет я ни фига не пони. — перед Ваном вновь стояла полная кружка. Черный пони потребовал закуски и принялся цедить пиво, что уже пилось легко. Как вода.
— Бывает. Не грифоны с трудом въезжают в наши правила. — Диамант уже догнал Ван и собирался идти на обгон. Он как-то по-особому хитро прищурился, осматривая лже-единорога. — Вот скажи мне, что могло привести в Город Шестерни столь необычного пони, как ты?
— Ищу одну пони. Ее на моих глазах похитили пегасы. — смог-таки внятно выговорить аликорн. Язык перестал заплетаться, но мир вокруг раскачивался уже сильнее.
Дальнейшее Ван помнил уже смутно. В бар приперлись грифоночки-музыкантки. Он что-то пил, на чем-то танцевал, доказывал кому-то, что на самом деле зубы у него обычные, а собеседнику привиделись острые клыки. А вот на ходу переведенную песню аликорн:
За столом сидели, грифоны, и ели.
Мясом пони угощал своих гостей.
Все нахваливали ужин, и хозяин весел был,
О жене своей все время говорил
Если мясо грифоны, пивом запивали,
О чем пони говорил, они не понимали.
— Я узнал, недавно, все вы, как ни странно...
Пони хриплым голосом проговорил.
— С моей кобылкою встречались втайне от меня
И поэтому всех вас собрал, сегодня я!
Ели мясо грифоны, пивом запивали.
О чем пони говорил, они не понимали.
— Я за ней не уследил
В том моя вина
Но скажите
Правда, вкусная она?
Ели мясо грифоны, пивом запивали.
О чем пони говорил, они не понимали.
И вновь провал в памяти. Разговоры с Диамантом. Ван пьет в компании стражей, которых облепили грифоночки-музыканточки. Завистливые взгляды «Красных Хохолков». Драка. Звонкие крики грифоночек. Летающие столы и кружки. Стражники отбиваются от «красных хохолков». Остальные грифоны бьются каждый сам за себя. Барную стойку охраняет парочка молодых и мускулистых алмазных псов, но они не вмешиваются в драку, лишь откидывают прилетевшие из зала тела грифонов. Сам же бармен стоит за стойкой, держа в лапах оббитую мягким войлоком дубину. Пьяная парочка на люстре целуется все откровеннее и откровеннее. Удар по морде когтистой лапой. Глубокие царапины, но глаз не задет. Своя же кровь на языке. Удар по телу, еще один, еще и еще. Чудом спасенный плащ. Пойманная телекинезом Гильда. Спина к спине с Диамант. Улица, ночь, газовые фонари, холодный ветер. Ван идет рядом с капитаном стражи. Пьяные завывания, называемые песней. Тяжелые гайки, кидаемые разбуженными грифонами. Полет, дом стража, кровать.

Интерлюдия 5. Кризалис. Город Шестерни.
— Моя королева! Срочные вести!
— Говори Нарлг, не тяни мантикору за усы.
— Тот черный единорог замечен здесь, в Городе Шестерни. Наш агент заметил его, когда он сошел с дирижабля, что прилетел из Эквестрии. Я осмелился распорядится, что бы наша агентурная сеть временно взяла под контроль все пассажирские перроны, для эквестрийских дирижаблей и поездов.
— Ты все правильно сделал, Нарлг. Когда мы захватим Эквестрию, ты будешь возвышен над остальными чейджлингами.
— Благодарю вас, моя королева, но это еще не все. По непроверенным данным, этот пони не единорог. Он аликорн!
— Как?! Невозможно!!!
— Поэтому мне и требуется перепроверить данные. Агент, следивший за единорогом, утверждает, что видел, как у единорога появились из-под плаща перепончатые крылья, и он взлетел в жилище грифона-стража, с которым подружился во время пьянки в местном баре.
— Это очень важные сведения. Аликорн появившийся непонятно откуда, скрывающий свою истинную суть и разыскивающий обычную пони... Старый план отменять не будем, но, если он и в самом деле аликорн, то и он нам подойдет. Этот черненький даже более удобен для нашего плана. С его помощью я смогу добраться до «Ключа Аликорнов». Нарлг, у нас осталась еще то зебрианское зелье?
— Да, моя королева. Наш союзник прислал его в избытки. Половина находится у агента «Октавия», вторая же у меня с собой.
— Прекрасно, Нарлг, прекрасно. Я лично займусь этим аликорном. Жаль, что аликорны не поддаются любовным чарам.

Глава 6. Теневой цех. + ну вы уже, наверное, в курсе про интерлюдии...

Капитан тройки стражей подозревает в Ване агента Эквекстрии. Ван встречается с представителем теневого цеха грифонов.

Глава 6. Теневой цех. + ну вы уже, наверное, в курсе про интерлюдии...

Утро встретило Вана просто чудовищным сушняком. Но головной боли не было. Почти. Кое-как разлепив копытами глаза, аликорн осмотрелся. Он лежал на длинной кушетке в какой-то неизвестной ему комнате. Где-то сверху негромко тарахтел какой-то механизм. «Такс... плащ на месте, сумки на месте и закрыты, а вот тело болит. Похоже, меня кто-то бил.» Ван попытался встать, но передняя нога неловко подломилась и начала чувствительно ныть. Осмотрев немного распухшую конечность, аликорн вновь попытался встать, в этот раз осторожнее. Все получилось, и пепельногривый вышел из комнаты, прихрамывая. Он оказался в большой зале. Камин, стол в виде шестерни, несколько глубоких кресел, оружие на стенах, вездесущие трубы. Газовая люстра была выключена.
— Эй, кто-нить тут есть? — негромко спросил аликорн. Откуда-то сверху раздалось невнятное бормотание. Пепельногривый поднялся по широкой винтовой лестнице в углу на этаж выше и увидел черно-белого грифона в доспехах, лежащего в широком гамаке. Ван с некоторым трудом припомнил имя грифона. Диамант. — Эээ... Диамант. У тебя есть, чего попить?
— Изыди злобное порождение Тартара... — сонно пробормотал стражник, пытаясь укрыться крылом. — У меня слишком болит голова.
— Диамант! Поднимайся, мне нужно справить некоторые надобности. — продолжил настаивать черный пони, которому хотелось облегчиться. Он нервно семенил ногами стоя на одном месте. Копыта звонко цокали по каменному полу, а грифон попытался укрыться подушкой.
— Отстань от меня, вострозубый аликорн. — пробормотал грифон, пытаясь завернуться в одеяло.
— Чего! — Ван бросился к Диаманту и стал его требушить. — Откуда ты знаешь?! Просыпайся, давай!
— Да что бы тебе Вендиго приснились, встаю я, встаю. — проворчал стражник и с протяжным стоном свалился с гамака. Доспехи загремели по камням, вызвав очередной стон грифона. Он дополз до тумбочки стоящей рядом, достал оттуда какую-то маленькую склянку и выпил ее, скривив морду. — Фух, сейчас полегчает. Зебрианские зелья — это магия. — он объяснил пепельногривому, где можно облегчиться и попить. Ван прихрамывая, помчался туда.
Справив надобности и вволю напившись из-под крана в ванной, аликорн вернулся в зал. В одном из кресел уже развалился грифон. Доспехи его были уже сняты и лежали рядом.
— Давай начнем с начала. — произнес аликорн, усевшись в кресло напротив и поправив телекинезом плащ, который, к его счастью, не пострадал в драке. Грива его, до этого уныло висевшая, растеклась серым облаком. «Может ее поведение зависит от моего настроения?» — Я обычно так не напиваюсь... В общем, последнее, что я внятно помню, это как я орал песню в баре.
— Тонко заметил. Голоса у тебя тогда не было. — улыбнулся грифон. — зато ритм копытами отбивал знатно.
— Оё! Надеюсь, я ни к кому не приставал?
— И это только начало. — грифон поудобнее устроился в кресле. — Приставать, не приставал, но вот на столах танцевал, под аккомпониметн тех симпатичных грифоночек.
Ван страдальчески накрыл голову копытами.
Затем они подсели к нашей компашке, ты уже пил с моим отрядом. В общем «Красным Хохолкам» это не понравилось, да и Гильда их подначивала. Она подошла к тебе и попыталась стянуть твой плащ. Ты же явно обматерил ее на неизвестном языке и начал отбиваться. Она расцарапала тебе лицо. — Ван сразу же дотронулся до своей морды. Она и в правду была заляпана кровью, но самих царапин не осталось. Даже шерсть уже успела вырасти. Пепельногривый не раз замечал, что раны на нем заживают необычайно быстро. — Затем началась драка. «Красных Хохолков» было больше, но мы, стражи были в доспехах. Остальные грифоны тоже втянулись и все смешалось. Гильда уже успела тебе нехило накостылять, когда я отправил ее в нокаут. В общем, выбирались мы из бара уже вместе. Потом снова, что-то пели, от кого-то убегали. Когда добрались до моего дома, я хотел было включить подъемник, но ты расстегнул плащ и расправил крылья. Сказать, что у меня был шок, значит ни чего не сказать. Ты взлетел до моего крыльца и вновь накинул плащ. Я положил тебя в гостевой спальне, а сам кое-как добрался до своей. Вроде бы все.
— Бл... — протянул аликорн.
— А теперь моя очередь задавать вопросы. — глаза стража хищно блеснули. — Кто ты такой? Ты ведь явно пони — аликорн. У тебя есть то, что отличает пони от остальных разумных — кьютимарка. Что значит она? Почему у тебя такая... странная для пони внешность? Почему я о тебе никогда не слышал? Ведь все аликорны принцессы и они известны! Почему ты скрываешься? Что привело тебя в Город Шестерни? Это все.
— Отвечаю по пунктам. — тяжко выдохнул аликорн, поелозил крупом, устраиваясь на кресле. Скрывать что-то уже было бессмысленно. — Я Бел Ван Сапка, искатель приключений. Моя кьютимарка символизирует, что я преуспеваю в охоте на зло. Почему я такой... — Ван расправил крылья под плащом и широко улыбнулся. Грифон невольно дернулся, глядя на оскал черного пони, но быстро взял себя в лапы. — Ты не слышал обо мне из-за того, что я слишком молод. Скрываюсь из-за своей весьма специфической внешности, а так же из-за нежелания брать на себя ответственность, участвовать в политике. В общем, заниматься тем, чем занимаются остальные принцессы. — образ Луны мелькнул в воображение пепельногривого. Он зарылся носом в складки плаща и грустно вздохнул. — В Город Шестерни я прилетел, что бы разыскать одну пони, которую похитили два грифона молочного цвета. Ее зовут Октавия и она весьма известная в Эквестрии виолончелистка. Похитители каким-то образом подменили ее другой пони, как две капли воды похожей на Октавию.
Грифон уже минут пять сидел молча, размышляя над словами жутковатого аликорна. Хвост его нервно шевелился. Здоровое недоверие не давало поверить в эту историю. С другой стороны он понимал, что при желании этот пони мог сочинить и более логичную версию. Да и припомнил он парочку грифонов молочного цвета, что буквально вчера тащили шевелящийся мешок. «Он слишком необычен даже для аликорна. Никому не известный принц... Наверняка цепной пес принцесс, который делает за них грязную работенку, оставаясь при этом в тени. Не верю я его рассказам, про молодость. Скорее всего, командует разведкой у пони, а это дело оказалось настолько запутанным, что он лично выбрался в поле.»
— Ну да, ты вчера упоминал, что разыскиваешь какую-то пони. — начал черно-белый страж. — Я ни когда не верил в судьбу, рок, предназначение...Но я видел описываемых тобой грифонов только вчера вечером. Они тащили весьма тяжелый мешок. И я даже знаю, на кого они работали. По крайней мере, официально. — грифон замолк. Повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь гулом в трубах.
— Не тяни мантикору за усы, говори же! — не выдержал пепельногривый. Он уже свернул свои крылья и вновь поправил плащик.
— Они работали на цех мореплавателей. — задумчиво произнес Диамант. Взглянув на недоумевающего аликорна, он добавил: — Этот цех занимается конструированием и производством, как обычных кораблей, так и воздушных. Я, пожалуй, тебе даже помогу в этом деле. Давно подумываю о переходе в десятники, а раскрытие дела о похищение пони даст мне не мало рейтинга. Совет цехов не захочет ссориться с Эквестрией из-за таких пустяков. Мы можем потерять слишком много контрактов. Да и с аликорнами побоится идти на конфликт. Ваших принцесс откровенно побаиваются. Сейчас перекусим и пойдем.
Грифон минут через десять притащил с кухни кусок копченого мяса и несколько кружек кваса. Вану уже успел смыть с себя кровь и даже немножечко сполоснуться. Грифон вновь надел свой доспех. Перекусив, они отправились в путь. Едва Ван вышел за порог, он сразу же замер. Пепельногривый стоял на небольшой площадке без ограды где-то на высоте шестого-седьмого этажей. Никаких лестниц сюда не вело. Легкий ветерок развивал серую гриву.
— Я думал, ты пошутил про мои полеты. Я же не умею летать! — приглушенно воскликнул черный пони, осторожно выглядывая за края площадки.
— Как не умеешь?! — изумился Диамант. — Я же своими глазами видел, что ты залетел сюда на перепончатых крыльях!
— По пьяни можно и не такое сотворить. Даже если я бы и умел летать, то мне все равно пришлось бы прятать крылья. Появления никому не известного аликорна в городе, наверняка наделает много шума. Ты упоминал про какой-то подъемник?
— Да, ты прав, лучше тебе лишний раз не светиться своим настоящим обликом. А про подъемник... — стражник хитро улыбнулся и дернул один из рычагов, размещенных в стене, у двери его дома. Он не поверил словам аликорна. «Уж скорее Бел Ван Сапка умеет летать, но скрывает это. Как козырь. Да и крылья легче спрятать, чем рог.»
Заскрежетал металл и сверху спустилась, слегка раскачивающаяся платформа, закрепленная на четырех цепях. Ван с некоторой опаской ступил на металлический лист, но, ничего особо опасного не случилось. Грифон вновь дернул рычаг, переведя его в крайнее нижнее положение. Платформа стала плавно опускаться в низ. Диамант легко догнал ее и приземлился рядом с Ваном, от чего этот своеобразный лифт стал раскачиваться сильнее.
— Это сделано специально для не летучих или для тяжелых грузов. — пояснил страж.
— Диамант, а почему вы не строите дома из облаков, как делают это пегас? — полюбопытствовал пепельногривый.
— Да ты смеешься?! — воскликнул черно-белый грифон. — Не представляю, как можно жить в таких домах?! К тебе ведь в любой момент может припереться кто-то прямо через стену. Даже если ты этого не хочешь! Не говоря уже о тех, кто может попытаться утащить что-то из моего дома. Нет, камень надежнее. Сейчас мы с тобой пойдем в одно место... — грифон хитро улыбнулся. — Там работает один из уважаемых членов теневого цеха. Ну, в общем, это нелегальный цех, занимающийся все возможными преступными махинациями. Заказ на эту пони наверняка прошел, через цех.
Пепельногривый и грифон добирались довольно долго. Диамант не летел, а шел рядом с Ваном. Аликорн любопытством глядел по сторонам. Было еще утро, но на улице сновало множество народа. В небесах, окутанных легкой дымкой сновали грифоны. По земле важно шествовали безвкусно, но роскошно одетые алмазные псы. Несколько раз Ван видел землепони. Как объяснил Диамант, сейчас как раз начинается переменка на заводах. Стражник остановился у знакомого бара «Под сожженным крылом». Ван удивленно посмотрел на Диаманта.
— Слушай внимательно. — начал грифон. — Говорить буду только я. Ты же слушаешься меня беспрекословно. Тот самый алмазный пес, что вчера был за стойко и есть член теневого цеха. Я его знаю как облупленного, поэтому мне будет легче.
— Получается, даже если бы я не встретил тебя, то все равно бы нашел след ведущий к похитителям... — задумчиво пробормотал аликорн. Черно-белый грифон ни чего не ответил. Он вновь задумался о череде подозрительных совпадений. «Сначала я встречаю, грифонов похитителей, потом на меня выходит принц именно тогда, когда я отдыхаю в баре, владелец которого член теневого цеха. Слишком много соывпадений.»
Диамант внимательно осмотрел свой доспех, протер и без того блестящую грудную пластину и зашел в бар. Пепельногривый последовал за ним. Вопреки ожиданиям все было целым, словно этим вечером здесь не было пьяной драки. Парочка накачанных алмазных псов прибиралось по углам, а бармен по по-прежнему протирал стакан. Ван только сейчас обратил внимания, что все столы, лавки, стулья намертво привинчены к полу. Теперь понятно, почему здесь порядок.
— Здравствуй Дош! — радостно крикнул грифон от дверей, подошел к псу и сделал с ним брохуф. — Как здоровье, лапа больше не ноет? Как щенки?
— И тебе привет Диамант. К непогоде сильно тянет, а вот со щенками все отлично. Я ждал вас, но не думал, что вы придете так быстро. Гар, Зарз, сходите проветритесь, мне тут с гостями о своем надо поболтать.
Ван хотел было спросить, от чего алмазный пес ждал их, но вспомнил наказ Диаманта и прикусил язык. До крови. Он вновь забыл про остроту зубов. Парочка работников весьма поспешно выбежала на улицу, прикрыв за собой двери. Стражник уселся на стул у барной стойки прямо напротив Доша. Ван тоже сел рядом.
— Почему ты нас ждал? — задал так интересующий аликорна вопрос стражник.
— Может я уже и стар, но слух у меня по-прежнему отменный. Я слышал, что этот рогатый вчера упоминал, о похищенной пони. Вы ушли вместе, значит ты, Диамант, в это дело обязательно полезешь, не в твоих привычках упускать такой шанс. Я в курсе твоих рапортов на повышение. А пойти ты мог только ко мне, ибо я самый авторитетный член теневого цеха известный тебе. Мой ответ — нет. Я тебе ничего не скажу. Это не та ситуация, что бы сдавать своих. По крайней мере за просто так. Такие свединия стоят очень много, очень. А твой дружок видимо богат. — пес махнул лапойв сторону седельных сумок ванна украшенных рубинавми.
— Ты ошибся в одной мелочи, Дош. — вальяжно ответил Диамант. — Ван, скинь плащ. Скидывай давай, Дош иначе не поймет, что сейчас само существование теневого цеха под угрозой. — добавил страж, увидев недоумевающее лицо черного пони.
Ван подхватил телекинезом плащ, снял его, положил на соседний стул, широко расправил крылья и как можно безумнее улыбнулся. И грифон и алмазный пес вздрогнули от этой улыбки. Дош даже нервно сглотнул.
— А... а... аликорн. — выдавил из себя испуганный алмазный пес. Сейчас он сильно жалел, что отослал помошников, хотя и понимал, что они ничего не могли противопоставить многотысячелетнему пони. Одна лапа Доша лежала на бешено бьющемся сердце, вторая же до хруста сжимала многострадальный стакан.
— В этот раз твой цех зашел слишком далеко. — с угрозой произнес черно-белый грифон. Хоть его самого нервировала и пугала безумная улыбка пони, он продолжал давить на алмазного пса. — Похищенная пони слишком известна в Эквестрии. Аликорны не простят нам этого. Они даже прислали принца для расследования. Или ты думаешь, что он случайно зашел имен в твой бар? Нет, Дош. В таких делах случайностей не бывает. И городские цехи не вступятся за вас, они не захотят обрывать контакты с Эквестрией. Скорее уж сами предоставят списки членов твоего цеха. А теневые навряд ли справятся с аликорном. Тем более таким. Так, что? Не будем доводить до открытого конфликта? Ведь принц не зря прилетел к нам инкогнито. Значит, Эквестрия не хочет огласки этого дела. Заказчики похищения то далеко, а принц сидит напротив тебя и улыбается
Ван же тихонько офигевал от рассказанного Диамантом. Пепельногривому и в голову не приходило, что его историю можно повернуть таким образом. Хотя, если смотреть со стороны и не знать подоплеки, все выглядит вполне логично.
— Я согласен! Согласен! —воскликнул Дош, поставив стакан на барную стойку. — От лица всего теневого цеха приношу извинения, за сей досадный инцидент. Да это наши грифоны учувствовали в похищение. Нашему цеху известно, где она содержится. Пони уже передали заказчику, но она еще в Городе Шестерни. Если Эквестрия забудет о промашке моего цеха, то теневые сделают все, что бы загладить свою ошибку. — алмазный пес протянул подрагивающую лапу аликорну. Тот какое-то время смотрел на нее, играя на нервах Доша, вновь широко улыбнулся и сделал брохуф.

Интерлюдия 6.

— Дош! Ты жадный идиот!
— Но Гарм, я...
— Но ты!.. Да у тебя от старости совсем мозги усохли! Я же четко тебе объяснял, что заказчику нужно было, что бы этот пони вышел на Октавию и освободил ее. А ты же стал требовать с него за это деньги!
— Он выглядел богатеньким аристократом, только недавно оторванным от материной юбки!
— А на деле оказался никому не известным принцем пони! Если о Селестие, Луне, и Каденс мы все слышали, то о бел Ван Сапка, ни чего! Ты понимаешь, что это значит?
— Не очень?
— Ох... Это значит, что жутковатый аликорн не оставляет свидетелей! И только заказчик может спасти тебя от «несчастного случая»!
— Неужели он на столько могущественен?
— Более чем. Ее, тьфу, его агенты повсюду! Слушай меня внимательно и не облажайся только в этот раз. Заказчику необходимо, что бы освобождена Октавия провела ближайший месяц вне Кантерлота. Даже не думай пытаться посадить пони под замок. Кто знает, возможно, именно аликорн закопает заказчицу. В таком случае к нам все равно не будет претензий, пони то проживает в городе по своей воле. Делай что хочешь, ползай перед ней на позе, как мокрогубый щенок, пляши чечетку, но она не должна попасть в Кантерлот. Устрой ей экскурсию о городу шестерни. Подари уникальную виолончель, в цехах наверняка найдутся мастера. Устрой концерт. В общем облизывай ее с копыт до головы.

Глава 7 Чейнджлинги.

В этой главе повествуется о штурме резиденции минотавров и раскрываются некоторые подробности о планах чейнджлингов.

Глава 7. Чейнджлинги.

Одним из самых главных условий штурма дома, где удерживали Октавию, было полное невмешательство аликорна в бой. Даже отряд, собранный для захвата дома, не должен знать, о том, что черный единорог на самом деле аликорн. Он мотивировал это тем, что не хочет раскрывать свое инкогнито. На самом же деле черный пони, просто опасался показать свою слабость. Это была совместная операция стражи и теневого цеха. Диамант известил свое начальство о сложившейся ситуации и получил в распоряжение два десятка грифонов-стражей. Ван был немного шокирован тем, что бандиты и стражники такой легкостью сотрудничают друг с дружкой. Видимо это, как-то связанно с особенностями менталитета местных жителей. Сам штурм будет происходить по двум направлениям. С земли, через центральный вход, алмазными псами и с воздуха, грифонами. Еще один отряд грифонов будет патрулировать квартал, вполне возможно, что у минотавров имеются отнорки ведущие из их резиденции. Ван естественно шел с алмазными псами.

Штурм начался мгновенно, никто не стал тратить время на объяснения или предложения сдаться. Минотавры были просто чудовищно сильной расой, к тому же у них были руки. Это делало их весьма опасными противниками. Алмазные псы, с помощью какой-то алхимической взрывчатки вынесли тяжелые металлические двери, что закрывали парадный вход. Наверху раздался звон бьющегося стекла, это уже пегасы. В оставшуюся от двери дыру псы бросили несколько газовых гранат и, натянув защитные маски, полезли внутрь. Чувствовалось, что это не первый их штурм, настолько четко и слаженно работал отряд. Аликорн тоже надел защитную маску и последовал за псами.

Внутри уже лежало несколько бессознательных минотавром, откуда-то сверху доносились звуки сражения. Псы методично зачищали этаж, оказавшийся необычайно запутанным, взламывая каждую закрытую дверь. Они не отвлекались на грабежи, не лезли вперед, а со спокойной уверенностью делали свою работу. Короткие дубинки, прекрасно подходящие для сражений в узких помещениях, так и мелькали в их лапах, обезвреживая одного минотавра за другим. Два, три алмазных пса оглушали минотавра, а следующие за ними, крепко связывали. Волей неволей Ван зауважал этих ребят. Сам же аликорн шел в конце хвосте отряда, якобы прикрывая тылы. Чем глубже проникал отряд в резиденцию рогатых, тем сложнее становилось. Видимо хозяева уже опомнились и смогли организовать оборону. Несколько раз алмазные псы попадались в механические ловушки, раненые отступали вглубь строя, к Вану.

Неожиданно с потолка упала замаскированная металлическая решетка, едва не придавившая одного алмазного пса. Она разделила отряд на две неравные части. Ван с тремя ранеными и основной отряд. Одна из стен, на, казалось уже зачищенной территории, прямо напротив Вана, со скрежетом отъехала в сторону. Там была потайная комната, из которой выбиралась четверка мускулистых минотавров с короткими копьями и сетями в руках. Еще несколько копий виднелось за их спинами. Основной отряд уже выламывал упавшую решетку, но они не успевали. Использовать взрывчатку было нельзя, мы стояли слишком близко. Почему-то целых три минотавра напало на лже-единорога и только один наседал на тройку раненых псов.

Ван не стал ждать, помощи от алмазных псов. Телекинетический рывок за ногу и вот один минотавр покатился по полу, мешая остальным. По идее аликорну следовало бы держать рогатых на расстояние, изматывая телекинезом, но в узком коридоре такой возможности не было. Позади решетка, по бокам стены. Двойка минотавров синхронно метнула копья, целя по ногам черного пони. Первое копье аликорн перехватил еще в самом начале замаха и перенацелил в паровую трубу. Толчок одного из раненых алмазных псов спас упавшего перепончатокрылого от второго копья, которое лишь глубоко процарапало шею. Из пробитой трубы валил густой обжигающий пар, дикий визг того ошпаренного минотавра, у которого аликорн и отобрал копье, разнесся по дому. Тройка раненых псов успешно загоняла своего рогатого в угол. Минотавр, ранивший Вана, достал из-за спины новое копье и поспешил на помощь к своему сородичу.

Неожиданно минотавр, которому перепончатокрылый подсек ноги, прямо из лежачего положения бросился к Вану. Прочная сеть взметнулась, брошенная натренированной рукой рогатого. Лже-единорог лишь успел удивиться тому, что на сеть не действует телекинез, как его накрыло ею. Стараясь не лишний раз не дергаться, дабы не запутаться, Ван попытался освободиться. Но не тут-то было, подоспевший минотавр сбил черного пони, мощным ударом ноги. Аликорн со стоном отлетел к стене и свалился под ней. Казалось, что болели все ребра с левой стороны. Пони попытался поднятья на ноги, но лишь больше запутывался в сети. Минотавр тоже не терял времени, мощный хук чуть не отправил поднимающегося аликорна в нокаут. Ван уже просто не мог сосредоточится на телекинезе, мир плыл перед глазами, да и то ли ушибленные, то ли сломанные ребра добавляли" приятных" ощущений. Черный пони сплюнул кровью из разбитых губ и снова попытался подняться, благо с четырьмя ногами это было удобнее, чем с двумя. Резкий рывок сети и пони падает на камень пола. Опять. Он почувствовал, как его куда-то тащат. Звуки ударов. Ячейки сети до боли впиваются в тело и тут же ослабевают. Кто-то просовывает через разбитые губы стеклянное горлышко и противная жидкость, с каким-то болотным привкусов льется в рот пони. Ван уже знает этот вкус. Это зелье мобилизации сил, такое же он покупал у Зекоры. Внутренне содрогаясь, пони проглотил зелье.

Открыв глаза, лже-единорог увидел склонившегося над ним алмазного пса, с острым кинжалом в лапе. Рядом лежит разрезанная сеть. Еще двое связывают минотавров. Похоже, раненые управились со своими противниками и напали на того, что пленил Вана. Поблагодарив пса, перепончатокрылый поднялся на ноги. Его слегка пошатывало, мир тошнотворно раскачивался, но пони постепенно приходил в норму. Выносливость и регенерация аликорна делали свое дело. Царапина на шее, уже не кровоточила, да и боль в ребрах, казалось, стала терпимее. Или же это начало действовать зелье. Основной отряд уже выломал решетку, и мы присоединились к ним.

Несмотря на отчаянное сопротивление, нападающие все равно теснили минотавров. Вскоре к алмазным псам присоединились и грифоны, зачистившие верхние этажи. Там оказалось в разы меньше минотавров, чем на первом и подземном. Исход сражения был решен. Рогатых загнали в тупиковые комнаты и закидали газовыми гранатами. После того, как минотавров связали и заперли в немногочисленных комнатах с уцелевшими дверями, Диамант притупил к допросам. Рогатые вначале гордо отмалчивались, но увидев "дружелюбную" улыбку и безумное выражение морды Вана, быстро становились разговорчивыми, благо разбитые губы уже заживали. Диамант использовал весьма контрастную, для пони, внешность Вана. Черный пони даже не особо играл на публику, то, что рассказывали рогатые, вызвало в нем весьма темные чувства.

Минотавры занимались работорговлей уже давно. Точно несколько поколений. Этот дом служил перевалочной базой для похищаемых пони. Город Шестерни был удобен тем, что от него шло множество дорог и, соответственно, легко заметались следы. Да и теневой цех, с красными хохолками не отличались особой привередливостью в работе. И те и другие иногда брали заказы на похищение пони. Дальше, поле того, как рабы доставлялись в столицу минотавров, Сердце Лабиринта, продавались чейнджлингам, которые особенно много платили именно за пони. Октавия и еще одна единорожка, доставленная только вчера, были спрятаны в секретной камере. Диамант разу же послал пару грифонов, освобождать бедных поняшек.

 — Я где-то недавно слышал о чейнджлингах, но кто они такие не знаю. — произнес Ван, во время перерыва между допросами, дожидаясь возвращения отряда посланного вызволять кобылок. — Не просветишь?

— Это очень необычные и коварные существа. — задумчиво произнес Диамант, барабаня когтями по дереву стола. Помятые в сражение доспехи неприятно скрипели. — Чейднжлинги чем-то похожи на насекомых, фасетчатые глаза, хитиновая шкура, стрекозиные крылышки. Еще у них есть рог и, соответственно они имеют какие-то способности к магии. Они питаются любовью или положительными чувствами других пони...

-Энергетические вампиры-суккубы... "Это очень странный и древний народ, множество столетий кровь людскую пьет"... — рассеяно пробормотал Ван. — Похоже пони наиболее удобны в качестве батареек...

— Эээ... что ты там пробормотал? — не понял Диамант.

— Не обращай внимания, давай дальше.

— Так вот... — продолжил грифон. — Все чейнджлинги умеют превращаться в других существ. Именно поэтому вычислить их крайне трудно. Про их быт мне ничего неизвестно, знаю лишь, что ими всеми управляет какая-то королева. Вот вроде и все.

Неожиданно на Вана нахлынуло уже знакомое чувство. Словно что-то нехорошее, оказалось поблизости. Не слушая дальнейшего рассказа Диаманта, углубившегося в дебри политических отношений пони, грифонов, минотавров и чейнджлингов, аликорн стал внимательно осматривать комнату. Массивный деревянный стол, изукрашенный резьбой, несколько стульев, короб вытяжной вентиляции, паровые трубы... в общем, ничего необычного. Но все равно гнетущее чувство не покидало перепончатокрылого.

— Чую, зло грядет. — не сдержал порыв Ван, процитировав одно известное изречение из своего прошлого.

— Ты это о чем? — Димант уже с некоторой опаской смотрел на Вана, который, по мнению грифона, бормотал какой-то бред. Только сумасшедшего аликорна в Городе Шестерни ему не хватало для полного счастья.

— У меня плохое предчувствие. — попытался объяснить черный пони. — Будь настороже. В этом доме есть, что-то... злое. Я не могу объяснить, как я это чувствую. Что-то вроде грифоньего чувства крутости. Я думаю это как-то вязано моим особым талантом — охота на зло и его уничтожение...

Перепончатокрылого прервал стук в дверь. Ван сразу же накинул капюшон, хоть он и сомневался в том, что Октавия может его узнать в облике пони, предосторожность будет не лишней. А вот с голосом возможны проблемы. В комнату вошли два грифона в поцарапанных доспехах, вслед за ними прошла Октавия с взлохмаченной гривой и высокая оранжевая единорожка, в узких очках, с костяной оправой. Длинная грива у пони была янтарно желтой, под цвет радужки глаз и свободно ниспадала на ее спину.

— Здравствуйте Октавия и... — поздоровался Диамант.

— Зовите меня Силазирк Авелорок. Можно просто Сил. — представилась единорожка мелодичным голосом и обаятельно улыбнулась. — Я историк из Кантерлота. Спасибо вам, что пали меня из плена.

— Здравствуй Сил, меня зовут Диамант Сокрон. — продолжил Диамант. Ван не очень понимал, из-за чего грифон тал так официален. — Я капитан стражи Города Шестерни. Пони в плаще зовут Бел Ван Сапка. Он... эээ

— Искатель приключений. — подсказал аликорн, старательно коверкая свои интонации. Но вот специфический акцент все равно остался. — Можно просто Сапка или Ван.

— Мы случайно не знакомы? — Октавия подозрительно хмурилась, стараясь вспомнить, где и когда она слышала подобное произношение.

— Возможно... — неопределенно ответил Ван. Он постарался как можно быстрее сменит неудобную для него тему.- Я был на концерте, когда вас похитители и подменили.

— Подменили? — изумилась Тави. — О чем это вы?

— В Эквестрии вас не искал никто кроме меня. — начал Ван. — Если бы я своими собственными глазами не видел, как вас запихали в мешок грифоны, то тоже бы повелся на представление. Как я подозреваю, вас, Октавия, подменил чейнджлинг. Перевертыш в вашем облике вышел к пони, и никто не распознал подмены. Я решил отправиться на ваши поиски самостоятельно так, как ни каких доказательств, кроме пустых слов не было. К счастью мне повезло довольно быстро разыскать вас.

— Я не понимаю... — громко пробормотала Тави. — Зачем чейнджлингам подменять именно меня, есть же много других, более влиятельных пони...

— Зато я теперь догадываюсь. — вмешалась Сил. — Как историк, я немало знаю о чейнджлингах. Они давно точат зубы на Эквестрию. Пони — это идеальный источник любви. Я была похищена из-за того, что узнала слишком много. Сети этих чудовищ уже окутали Эквестрию. Видимо Октавия уже не первая подмененная пони. Думаю, она часть какого-то плана. — оранжевая пони, в порыве чувств ходила взад вперед по комнате. — Их королева, Кризалис, мечтает добраться до одного могущественного артефакта, Ключа Аликорнов. Понятия не имею, что он делает, но он нужен чейнджлингам. — единорожка подошла вплотную к Вану и в порыве чувств схватила его за плащ. Ван вежливо, но непреклонно отобрал его. — Я была похищена из-за того, что знала, где именно спрятан этот артефакт. Сапка, нам срочно нужно попасть к Кантерлотской горе! Я не единственная знаю о "Легенду о Ключе", агенты Кризалис вполне могли найти информацию в том же Королевском Архиве! Ключ нужно перепрятать, пока Кризалис не добралась до него! От этого зависит безопасность всей Эквестрии! К пони идти нельзя, я уже один раз хотела предупредить принцесс, но пони, к которому я обратилась, для организации аудиенции оказался чейнджлингом. Меня схватили прямо во дворце!

— Постой, постой... — вклинился Ван, немного шокированный напором этой пони, после чего пафосно добавил: — Ты предлагаешь мне отправится на поиски древнего артефакта, что бы спасти мир от древнего зла?! Уахахааха! — рассмеялся Ван, прикрывая зубы копытом.

— Что я смешного сказала? — возмутилась Сил. Диамант и Тави так же с непониманием смотрели на Вана. — От этого зависит судьба целого народа, а ты смеешься!

— Извини. — произнес аликорн отсмеявшись. — Просто звучало так, будто я герой какой-то РПГ. Не хватает только заколдованного меча. Не обращайте на меня внимания, это я так... о своем рассуждаю. У меня иногда такое случается. Мне откровенно неохота отвечать за "судьбу целого народа". Ответственность... — как-то нервно протянул лже-единорог.

— Ты же сам себя назвал искателем приключений! — не отступала оранжевая пони. — Так вот оно приключение, прямо перед твоим носом! — неожиданно пони громко всхлипнула. В уголках глаз блеснули слезы. В голосе единорожке послышалось бессилие и отчаяние. — Мне просто не к кому больше обратиться. Грифоны не буду вмешиваться в дела Эквестрии. — Диамант согласно кивнул, перебирая протоколы допросов. — Пони я уже не доверяю. Ты же в одиночку пошел спасать почти не знакомую тебе пони и, что самое главное, сумел ее спасти. В тебе есть что-то необычное, какая-то скрытая сила.

— Хорошо Сил. — тяжело вздохнул аликорн, согласившись с доводами единорожки. — Я помогу тебе, но Октавию с собой не потащу! Она музыкант, а не боец. Тави, не спорь! — заметив возмущение серенькой землепони, перебил ее Ван. — Мне будет легче, если не придется присматривать за тобой. В Кантерлоте тебе пока тоже показываться опасно, вполне возможно, что чейнджлинги снова схватят тебя. Диамант, присмотришь за ней.

— Обещаю. — сжатая в кулак лапа грифона звонко ударила по грудной пластине его доспеха.

— Дирижаблем лететь тоже слишком опасно. — продолжил Ван. — Чейнджлинги наверняка уже в курсе захвата их поставщиков. А вот за всеми поездами им навряд ли хватит сил уследить. Диамант поможешь с покупкой билета до Кантерлота так, что бы никто не был в куре о том, кто пассажиры?

— Без проблем.

— Ван, нет! Дирижаблем быстрее. — возразила Сил.

— Ты хотела, что бы я тебе помог? — прошипел аликорн, подошедший к растерявшейся от такого единорожке. В его голосе слышалось, что-то недоброе. Морда черного пони была укрыта капюшоном, газовые светильники, словно подыгрывая Вану, контрастно очертили его лицо, лепя из очертаний гротескную маску. Темно-алая радужка глаз контрастно выделялась на обще, черном фоне. — Я терпеть не могу, когда мне кто-то приказывает. Если хочешь, что бы я последовал твоему плану, то делай, по-моему. В противном случае я просто пойду в Кантерлотский Замок. И плевать на все интриги чейнджлингов. Мне есть, что показать и сказать принцессам и обычным пони. Думаю, в таком случае проволочек с аудиенцией не будет. Только вот мне самому не очень хочется подобного развития событий. Согласна. — черный пони протянул копыто.

— Согласна. — тяжело вздохнула оранжевая, ударив своим копытом по копыто Вана.

 — Тогда пошли отсюда. — голос Вана снова стал нормальным. грифон чуть задержался, собирая протоколы в сумку.- Местные дальше разберутся и без нас. Снимем номера в гостинице и дождемся билетов от Диаманта. Я за вас заплачу.

— Нет! — гордо вскинула голову Октавия. — Я не буду жить на подачки, как какая-нибудь приживалка!

— Октавия. — укоризненно покачал головой Ван. — Я тоже не могу оставить кобылку на улице, посреди такого города! Денег на жилье у тебя нет, знакомых здесь, как я понял, тоже не имеешь. У тебя даже виолончели нет, что бы заработать денег! В Кантерлот тебе тоже нельзя, если пони похищаются даже из Кантерлотского Замка, то ты не доберешься до принцесс или хранительниц гармонии. Лучше поживи пока в Городе Шестерни. Если тебе так претит, что ты будешь жить на чужие деньги, то можешь считать, что я их тебе занял.

Серенькая пристыжено молчала. Окрыленная свободой, она только сейчас начала понимать, что еще ничего не закончилось, и она оказалась почти одна в чужом городе и чужой стране. Отнюдь не такой благостной, как Эквестрия.

— Октавия, ты можешь пока пожить у меня. Да и вам, пока я не раздобуду билеты, не следует лишний раз мелькать по улицам.- произнес догнавший пони грифон. — Благо я сейчас проживаю один, а места много. К тому же в доме городского стража ты будешь намного в куда большей безопасности, чем в гостинице. Не стоит недооценивать чейнджлингов, они весьма коварные существа.

— Тогда решено, идем к Диаманту.

Интерлюдия 7.

— Гарм, все вышло даже лучше, чем мы ожидали. Бел Ван Сапка сам не пустил Октавию в Кантерлот. Правда она осталась под присмотром стражи, но это не помешает нам. Штурм тоже прошел удачно. Никто из наших серьезно не пострадал.

— Заказчик ворчал, что штурм прошел лишком хорошо. Никто из минотавров не сумел уйти. даже те, кто покинули резиденцию через запасные ходы, были пойманы грифонами патрулирующими квартал.

— План разрабатывал Диамант, я никак не мог на него повлиять не вызвав лишних подозрений. Да и сам заказчик натаивал, что штурм должен быть максимально реалистичным, что бы аликорн и не заподозрил подвоха.

— Да Дош, в этот раз ты сделал все верно. От нас больше ничего не требуется, лишь присмотреть за землепони. Он начинает свою игру с аликорном, мы же умываем лапы. В любом случае, победит он или же она, мы не пострадаем. Учись, как дела надо проворачивать.

— Гарм, ты же меня знаешь уже много лет. Скажи кто заказчик.

— Ты слишком любопытен для "теневика", тебя это не раз подводило.

— И не раз я извлекал из своего любопытства огромную прибыль.

— Хорошо, только из-за нашей дружбы я удовлетворю твое любопытство, хоть это и против правил цеха. Заказчик это... Кризалис.

Глава 8. Новые враги, старые враги.

Не ожидали новую главу? Я тоже, однако написано за два дня.
В этой главе происходит откровенный разговор с Октавией и весьма необычно закончившаяся поездка на поезде до Эпплузы.

Увы, пунктуацию я не смог проверить ибо испытываю проблемы с компьютером. Да и орфография может хромать. Особенно буква "С".

Глава 8. Новые враги, старые враги.

Не смотря на освобождение довольно важной пленницы, чейнджлинги никак себя не проявили. То ли дожидались пока Ван расслабится, то ли все не так уж плохо, как говорила Сил. Предложенный ею план был... странным. Если у черного пони были причины не светиться лишний раз перед венценосными сестрами, то у едиорожки всю жизнь живущей в Эквестрии и боготворящей Тию и Луну... В прошлый раз, еще в той жизни, Ван довольно легко попал на аудиенцию к Луне. Чейнджлинги конечно могли бы допытаться перехватить Вана и Сил, но в этот раз у них навряд ли бы получилось сделать скрытно. В любом случае пони бы добились бы своего, известили принцесс о грядущей опасности. План же Сил был более удобен Вану. Ему не придется лишний раз мелькать перед Луной и Тией. И еще. Ощущение близкого зла так и не покинуло аликорна. Даже в доме Диаманта он ощущал, что-то злое. Возможно он чувствовал чейнджлигов следящих за жилищем стража. Хотя возможно и то, что это всего лишь параноя и нервное итощение, а не какое-то там "чувство зла".

Так или иначе, сутки прошли спокойно. Ван, набегавшийся за эти дни, теперь валялся на диване, в гостинной Диаманта, и рассчесывал гриву. Не смотря на свою необычную природу и невнятное агрегатное состояние, она все равно требовала немалого ухода, а аликорн в последнее время ее подзапустил. Теперь же ему приходится мучиться, разбирая небольшие колтуны и изредка тихонько шипя от боли. Диамант был все еще на работе, разгребает кашу, что мы заварили. Грифону таки дали повышение и он теперь десятник. Заглянувший на обеденный перерыв капитан стражи сиял не меньше, чем его новые парадные допехи десятника. Октавия отсыпалась в гостевой спальне. Усталость и стресс сделали свое дело, едва она пересекли порог дома Диаманта, сразу же рухнула на ближайший диван. Там она и уснула, свернувшись в клубок так, что ее носик уткнулся в ее же хвост. Вану пришлось подхватить телекинезом, товольно таки тяжелую землепони и отнести в гостевую спальню. Ту самую, где он пронулся после попойки в "Сожженом крыле". Это было довольно таки тяжело и едва Ван скрылся с глаз Сил, сразу же переложил Октавию к себе на спину, поддерживая ее крыльями, и уже таким пособом донес до комнаты. Сил пыталась разговорить вернувшегося Вана, спрашивая то о его родителях, то о прошлом. Етественно он отмалчивался, изредка бросая ничего не значащие фразы. Похоже подобное скрытное поведение лишь раззадоривало любопытство кобылки. Ван скосил глаз в ее сторону. Оранжевая единорожка разлеглась на диване напротив в довольно фривольтной и соблазнительной позе — на спине, закинув заднюю ногу на ногу так, что перепончатокрылому был виден ее плот. Она чиатала какую-то книгу, что раздобыла в доме, но желтые глаза, постоянно косились из-под оправы очков, на одетого в плащ лже-единорога.

Диамат вернулся поздно вечером, усталый, но черезвычайно довольный. Ван получил копии записей допросов минотавров. Теперь ему есть, что показать показать принцессам, в случае если план Сил прийдется менять. Эти бумаги могут весьма сильно испортить репутацию минотавров в Эквестрии. Спрятав протоколы в свои седельные сумки, черный пони вернуля к своему времяпровождению — расчесыванию гривы и хвоста, которые, словно мстя за столь долгое пренебрежение, распутывались крайне болезненно.

Кобылок положили спать вместе в гостевой спальне, а Ван же устроился в гостинной. На этот раз он позаботился о защите своего инкогнито во сне, легонько перетянув крылья ремнем. Да и плащ он не стал снимать. "Не хватало, что бы еще и Сил с Тави узнали обо мне!.." Но, в отличие от Диаманта, тихий храп которого уловило чувтвительное ухо аликорна, Ван не мог уснуть. То ли стягивающий крылья ремень неприятно натирал кожу перепонки, то ли сказалось напряжение последних дней. Проворочавшись с пол часа черный пони раздраженно встал с дивана и пошел на небольшой балкончик, с которого открывался неплохой вид нет, не на весь город, а всего лишь на часть улицы. Газовые фонари и луна освещали пустые улицы, окрашивая уже привычные улицы в сказочные тона. Голубоватая дымка, то ли тумана, то ли смога стилилась меж домов. Пахло серой и сыротью. Тишина нарушалась лишь мерным гулом в трубах, да скрипом как-то механизмов. В уже привычный фон вкрался новый звук. Тихий цокот копыт. На балкон вышла Тави.

— То же не спится? — спросила серая пони. Банально. Но тем не мене уместно.

— Да.- ответил черный и улыбнул я уголками губ. Октавия так и не расчеалась, ее грива была всклочена и запутана, но поняшка еще не обратила на это внимания. Ван представил реакцию землепони, когда она наконец увидет себя в зеркале и вновь улыбнулся. — Слишком много мыслей и вопросов появилось: Чейнджлинги, принцесссы, королевы, ключи... А ты почему не спишь?

— Ну я уже выспалась. — как-то черезчур бодро ответила пони, но после задумчиво продолжила: — Хотя нет. Мне просто как-то не... как бы сказать... неуютно рядом с Сил. Это ведь ты отнес меня в спальню?

— Ну да, я.

-Откуда только заботы о не знакомой тебе пони? Сапка, почему ты стал разыскивать меня? — задала давно мучившие ее вопросы Тави. — Ты ведь мог обратиться к страже или хранительницам гармонии, благо они проживают в Понивиле.

— У меня небыло доказательств. — ответил поле некоего раздумия лже-единорог. — Да и чейнджлинг, принявший твой вид... Думаю поверили бы ему, а не какому-то неизвестному единорогу. — о настоящей же прчине Ван предпочел не распространятся. Если бы он обратился к страже или хранительницам, то его истинная природа была бы раскрыта. Стражи или те же Пинки и Дэши наверняка бы попросили его снять плащ.

— Но твой акцент... Я когда-то уже слышал подобный выговор, только вспомнить не могу. — Октавия подошла к перилам и облокатилась о них, закинув переднии копыта. Не мотря на музыкальный лух, она никак не могла припомнить где же лышала подобную речь. Ее стройный силует был рельефно очерчен светом газового фонаря. В голове невольно мелькнули пошлые фантазии, но Ван почти сразуже устыдиля их. "И после таких мыслей, я осмеливаюсь думать,что люблю Луну. Позор мне! Принцесса ни за что не посмотрит на такого... предателя!" Помолчав еще какоето время поняшка неожиданно решительнро сказала: — Не знаю, что ты там скрываешь, но я уверенна, что причина названая тобой далеко не самая важная. Но я уважаю чужие тайны.

Аликорн лишь престыжено молчал. Он не ожидал, что серенькая поняшка окажется настолько проницательной. "А ведь все началось с того, что я хотел откровенно поговорить с Тави и открыться перед ней... Впрочем, что я теряю?" Ван, тяжело вздохнул и склонился к самому уху землепони, которая чуть испуганно отпрянула от него.

— Октавия, я расскажу тебе всю правду, если ты пообещаешь никогда и никому не рассказывать то, что я открыл тебе. — прошептал перепончатокрылый.

— Я клянусь. — торжественно ответила пони.

Ван склонился к сереньукому ушку и начал тихонько шептать. Он рассказал Тави все. Обсолютно все, начиная с попадания в этот мир еще человеком. Шокированная Тави, с удивлением и недоумением смотрела на скинувшего плащ аликорна. Она даже настояла, что бы Ван показал ей свои зубы, хлотя тот отнекивался как только мог. Результат же оказался предсказуем — испуганная пони вначале отшатнулась, потом же стала извиняться за подобную реакцию. Ван, привыкший к подобному, лишь грустно улыбнулся уголками губ.

— Слишком все запуталось. Я не хочу такой ответственности, но кто если не я?.. Мне не оставили выбора. — закончил рассказ аликорн.

— Ты не прав. — дослушав рассказ Вана произнела Октавия. — И принцессы, и простые пони нормально бы отнеслись к тебе. — перепончатый лишь насмешливо хмыкнул, припомнив реакцию окружающих на его улыбку, но серенькая как ни в чем не бывало продолжила: — Еще один аликорн — это же прекрасно. К тому же жеребец.

— Тави, повторяю, я откровенно боюсь ответственности, а титул принца предпологает подобное. Я даже ввязался во всю эту затею с чейнджлингами и артефактом только из-за того, что больше было некому. Если бы я мог переложить решение этой проблемы, хотя бы на тех же хранительниц гармонии, то с удовольствием бы сделал это. В общем давай не будем сейчас об этом, всеравно уже решено.

Пони согласно кивнула. Слишком уж много шокирующих новостей принес это разговор. Они молча тояли на балкончике, прото налаждаясь обществом друг друга. Иногда бывают такие моменты, когда слова не нужны, даже лишние. Где-то в темном небе пролетел отряд грифонов стражей. Это можно было определить по характерному звуку трущихся друг о дружку частей доспехов.

Неожиданно, необычный аликорн подошел вплотную к Октавии. От пони пахло полынью и пеплом. Рог его сиял мягким алым светом. Тави испуганно замерла, не зная, что ожидать от него. Укусит? Поцелует? Но черный пони всего лишь достал деревянный гребень, удерживаемый телекинезом.

— Тави, надеюсь ты не против если я тебя расчешу? — с доброй улыбкой спроил Ван. Землепони только сейча взглянула на свою гриву, поднея ее к мордочке и испуганно пискнула.

— Агась, именно об этом кошмаре я и говорю. Пошли в готинную. Там будет удобнее.

Тави согласно кивнула, по прежнему косяь на свою гриву. Аликорн накинул плащ и они прошли в гостинную, где устроились на диване, лежа бок о бок. Ван в очередной раз возблагодарил Творца, за то, что он умеет пользоваться хотя бы телекинезом. Перепончатокрылый принялся разбирать серые волоы гривы на отдельные, не спутанные между собой, локоны. Хвост же он оставил на потом. В начале алые кончики волос, потом чуть больше. Ван старательно перебирал волосы поняшки, старась не делать ей больно. Расчесывание вообще есьма увлекательное и умиротворяющее занятие. Только когда закончил с гривой и перейдя к хвосту, он заметил, что Тави уснула, прижавшись к теплому боку аликорна. Закончив с хвостом, так и не разбудув Тави, Ван лег рядом. Он почти сразу же занув, чувствуя приятное, живое тепло идущее от землепони.

Утро выдалось весьма суетным. Мало того, что Сил и Диамант, проснувшиеся раньше, как-то транно поглядывали на Вана и Тави, так еще и пришли начальтво цехов стражников и теней. Ван беседовал с ними наедене. Не мотря на то, что и пегас и алмазный пес были в курсе некоторой необычноти черного пони, они все равно вздрогнули, когда аликон им "ласково" улыбнулся, обнажив зубы. Это веьма попособствовало нахождению консенсуса. Не смотря на напряжение, так и витавшее в комнате, разговор закончился весьма продуктивно: теневой цех больше не берет заказов на похищение Эквестрийких пони и извещает стражей о заказчиках (на этом пункте Ван настоял, хотя все равно понимал, что теневые его выполнять не будут), а Эквестрия, в лице Бел Ван Сапки не предъявляет никаких притензий к Городу Шестерни.

Когда большое начальтво покинуло дом, вернулся Диамант. Он через каких-то своих знакомых приобрел билеты, но не до самого Кантерлота, а до Эпплузы, Эквестрийского городка на границе с грифонами. Судя по картам этот городок находитя в пустыне. Наверняка все прямые маршруты до столицы пони находятя под пристальным наблюдением, а вот вообще все поезда, корабли и дирижабли, что следуют через Эквестрию проверить просто нереально. Мы прибыли на перон почти перед самым отправлением. Ван сделал брохуф Диаманту и обнялся с Тави, Сил тоже обнялась и с грифоном и с землепони. Пепельногривый прикрыл свою морду капюшоном плаща, для Сил Диамант раздобыл похожий. Как ни странно, парочка пони в наглухо закрытых плащах с накинутыми капюшонами, не вызывали особых подозрений. По перону ходило не мало таких типов.

Паравоз был весьма массивным, за цистернами с углем и водой шли пассажикие и грузовые вагоны. В самом же хвосте были прицеплены три весьма необычных троения. Два вагона походили на боевые платформы, на них были размещены паровые, многозарядные арбалеты, и а между этими платформами бронированный вагон напоминающий сейф. Эту тройку охраняло оцепление из грифонов и алмазных псов. На их допехах была выгравирована шестерня с парусом и веслом внутри. Как поянил Диамант — это был символ цеха корабельщиков. Они заимаются постройкой водных и воздушных судов, а так же сопуттвующего оборудования. Аликорн не очень понимал, что за товар собираютя отвезти в Эпплузу цех занимающийся изготовлением и продажей кораблей. Вполне возможно они, так же, как и пони, используют Эпплузу, для скрытия истинногго места назначения броневагона.

Ван вновь ехал в двухместном купе. Оно было на столько похоже на то, где пепельногривый впервые втретился Тави, что он догадался о том, что Эквестрия закупает уже готовые вагоны и паровозы у грифонов. Сил развалилась напротив лже-единорога, вновь в фривольтной позе — на боку, подперев голову копытом и зхакинув заднюю ногу на ногу. На мордочке ее была прелестная улыбка. Едва поезд тронулся, она снова стала приставать к Вану с вопроами, правда в этот раз больше внимания уделялось отношениям Вана и Октавии. Видимо эта единорожка просто обожала узнавать о других пони все. Ван как только мог отнекивался, утверждая, что они не более чем друзья, но видимо слова пепельногривого не убеждали эту единорожку, а напротив лишь подтверждали ее подозрения. Тем более, после того, как она этим утром увидела прижавшуюся друг к дружке парочку. И то, что на Ване был одет плащ, ее не капли не волновало.

Волей не волей, Ван втягиваля в разговор, становившийся более откровенным. Сил все-таки была отличной собеедницей, когда не лезла в чужую личную жизнь. Оказалось, что она, как историк, неплохо разбирается в обетателях Вечнодикого леса. В итоге пони до хрипоты спорили о тех или иных сильных и слабых сторонах его обитателей. На стороне единорожки были более обширные, можно даже сказать энциклопедические знания, на стороне Вана же богатая практика. Хотя и в практической стороне, эта пони разбиралась наудивление неплохо.

За разговором время летело незаметно. Пони вышли из купе только затем, что бы перекусить в вагоне-ресторане и тут же вернулиь обратно по настояню Вана. Его все еще непокидало чувтво близкого зла.

— Я успела тут кое-что раздобыть, пока ты с Диамантом обуждали тот караван корабельщиков. — пепельногривый вновь подивился эрудированноти единорожки, которая оказывается разбирается и в цеховых знаках грифонов. Оранжевая достала из под плаща небольшую металличекую фляжку, изурашенную уже изрядно поднадоевшими перепончатокрылому шестернями. — И не смотри на меня так! Я потратила не все те деньги, что ты выделил мне и Октавии. Должны же мы как-то расслабиться!

— Что там? — угрюмо спросил лже-единорог. Ему небыло жалко потраченых кобылкой денег, но вот пить перед столь серьезным мероприятием, когда твои иснтинкты символизируют о чем-то злом поблизости, казалось как минимум глупым.

— Красное вино с прянностями. — облизнулаь кобылка, но как будто через силу. Странно.

— Я не пью. — ответил Ван, но припомнив собития в таверне и еще более раннюю тоску по Луне, на холмах около Понивиля добавил. — Ну почти не пью. И сейчас пить не буду. Я чувствую чейнджлнга или кто-то недоброго поблизоти. А с учетом того, что мы уже давно покинули столицу грифонов, оно или они едут с нами в одном поезде.

— Чувствуешь чейнджлига?! — удивленно протянула Сил. — Это как?

— Мой особый талант — это охота на зло и его уничтожение. — ответил аликорн. — А чейнджлинги явно недобрые оздания. В них еть что-то от вомпиров или суккуб. Это такие существа моей родины. Первые питаются кровью или же , куда более редко, жизненой энергией, а вторые выпивают энергию через занятие любовью.

— Может покажешь кьютимарку или все же скинешь, этот свой плащ? — спросила через-чур любопытная пони. — Я не понимаю, как он умудряется отаватья чистым, если ты даже с кобылками спишь в нем! И что за фетишь, у тебя с одеждой?

— Там откуда я родом все ходят в одежде. — с тяжелым, обреченным вздохом ответил черный пони. — Показаться без одежды считаетя неприличным и аморальным. И повторяю еще раз, с Октавией у меня ничего не было! Мы просто друзья!

— Ну да, ну да. — елейным тоном согласилась Сил. — Видела я вас егодня утром... Друзья которые просто спят на одном диване, хотя поблизости тояло еще два. И ненадо мне рассказывать сказку о том, что было холодно, все равно не поверю. А что в кобылках тебе нравится Ван?

Пепельногривый лишь в отчаяние положил копыто на свою морду. Сил же не остановилась на достигнутом, продолжая "пытать" аликорна новыми и новыми вопроами личного характера. Ван только сейчас понял, что видимо эта кобылка положиила на него глаз. Высокая, стройная, образованная. Если бы не болтливость и любопытство, то идеальная единорожка. Крылья натянули ремни, что были одеты как раз ради таких случаев, а сам же аликорн контролировал свечение рога. Он был весьма доволен идеей ремнем, теперь черный пони был подготовлен к подобным, неоднозначным ситуациям. Но едва Ван подумал о том, что бы познакомитья Сил поблже, как в его памяти мелькнул образ Луны. Это сразу же отрезвило разгорячившегося жеребца. "Предатель и бабник..." Мыслено укорил сам себя пепельногривый.

Дорога до Эпплузы заняла гораздо больше времени, чем путешетвие на дирижабле, шел уже третий, последний день поездки. Через три, четыре часа единорожка и аликорн прибудут в городок. Кроме ни, в поезде ни ехало не одного пони, лишь грифоны и алмазные псы. Само же путешествие прошло без особых проишествий, если не считать регулярных распросов и попыток соблазнить Вана со стороны Сил. Жеребец крепился, как только мог, благо у него был пособ избавления от соблазнов. Воспоминани о возлюбленнойпринцессе действовали отрезвляюще.

Но вот что-то насторожило черного пони. В его постоянное чувство близкого зла вкрались новые нотки. Было скучно, поэтому пепельногривый решил разобраться в своих ощущениях. Он улегся на кушетку и сосредоточился, пытаясь разобраться в смутных и размытых образах. Если до этого Ван ощущал зло, как что-то липкое, сладко-дурманящее, то появившееся сейчас бы обсолютно чуждым всему! Эта инаковость и чуждость даже напугали Вана, слишком уж противным это было.

— Сил, собирайся. Похоже, что-то назревает. — Ван наконец решил довериться своим чувствам. — Я чувствую, что-то изменил...

Звук близкого взрыва прервал аликорна. Подбежавшие к окну пони увидели весьма необычный отряд бегущий наперерез к составу. В нем были и землепони и алмазные псы и даже зебры. По небу летело несколько пегасов с грифонами. Их было около двух десятков. За орядом бегущим по пустыни поднималось пылевое облако. Ни одежды, ни доспехов не наблюдалось, но тела этих разумных были покрыты какими-то странными, фиолетовыми узорами, от вида которых в Ване стала разгоратья лютая ненависть. Он лишь струдом смог подавить ее. Впереди всех бежал высокий, мускулистый, гармонично сложенный белый землепони с золотой гривой. "Наверняка пользуется не малым успехом у кобылок." С некоторой завистью подумал Ван. В отличие от прочих, шкура его небыла покрыта теми омерзительными узорами. За спиной пони, в богаторазукрашенных ножнах, виднелась рукоятка меча. И снова, как и до этого, при взгляде на меч лежащий в ножнах, в черном пони стала просыпаться пугающая его самого ненависть.

— Ты куда? — растерянно спросила оранжевая кобылка, когда Ван открыл дверцу купе. Он поддался внутренниму порыву, ненависть влекла его к нападавшим.ё

— Там даже не зло, а что-то намного боле худшее. — как-будто не своим, хриплым, с шипящими нотками, голосом ответил перепончатокрылый. Он уже вышел из купе, но рослая единорожка тут же последовала за ним, прихватив их седельные сумки. Грива и хвост Вана развивалиь, хоть в вагоне и небыло никакого ветра, рог сиял алым, а пытающиеся ракрытья крылья сдерживал натянувшийся ремень. На морде черного пони стала медленно прорезаться безумная улыбка, обнажающая его зубы, но Сил даже не испугалась этого, как раньше делали другие разумные. Но вот от того, что она увидела в алых глазах лже-единорога, ей стало непосебе, а по шкуре пробежала испуганная дрожь. Та был жутковатыйц коктейл из безумия, ненависти, фанатизма и вервы в вою правоту. И все это было направлено на тех раскрашеных пони. Чейнджлинги ни разу не вызывали подобного у Вана. Снаружи снова прогремели взрывы, теперь были слышны крики грифонов. Пассажиры отнюдь не торопились вмешиваться в происходящее, испуганно сидя у окон и смотря на открывшееся им зрелище. Аликорн же пафосно продолжил. — Если присутвие чейнджлинга или чейнджлингов поблизости я мог без ообых проблем терпеть, то это... это будит во мне дикую ненависть. Я должен остановить или уничтожить носителей этого любой ценой. Ведь я пришел в этот мир, что бы охотиться и уничтожать зло!

Ван явно был не в себе, но ничего собой не мог поделать. Ненависть туманила расудок. Словно в голове обезумевшего аликорна активировалась какая-то скрытая программа. Выйдя в открытый тамбур, Ван залез на крышу вагона, помогая ебе телекинезом. Оттуда открывалась более обширная панорама. Единорожка же скрылась где-то внутри вагонов. Целью разношерстного отряда были три последних вагона. Охранники из цеха корабельшиков пыталиь отстреливаться из многозарядных арбалетов, но нападавшие были необычайно быстры и ловки, они успевали уворачиваться или даже отбивать болты. Это было невероятно, но, тем не мение, происходило на глазах взбешенного аликорна. Тот самый красавец землепони подбежал к боевой площадке, что была между основным составом и вагоном-сейфом. Невероятно длинный прыжок и он на боевой площадке. Копыта белого мелькали с умопомрочительной скоростью, а его силе могла позавидовать и гидра. Он бытро, словно играюче, вырубил охрану. Во всех его действиях было что-то театральное, словно он делал все это ради возможных зрителей, но, тем не менее, результат был на лицо. Бессознательные грифоны, один за другим валились с боевых платформ. Землепони всего лишь с некоторым трудом рвал листы брони, башен, где были закреплены паровые арбалеты. Его сила, вместе с прочность организма были протсто чудовищными. Меч же так и не покинул ножен. Белый красавец вальяжно и уверенно подошел кместу, где спецвагоны соединялись с основным составом, уже приметился сломать крепление, как получил мощную телекинетическую плюху и свалился на землю.

Прокувыркавшись несколько метров по песку землепони как ни в чем не бывало поднялся на четыре ноги. Он быстро нашел виновника его падения, благо Ван не скрывался. Ветер развивал его плащ, гриву и хвост, казавшиеся облаком дыма. Белый указал копытом Вана и его отряд сразу же сменил траеторию движения, приближаяь к вагону накотором стоял пепельногривый. Сам же белый вновь побежал к уже очищеным от охраны вагонам. Вот подбежавшая к вагону с Ваном зебра, на ходу достала зубами из своих седельных сумок какой-то бутылек и метнула в пони. Пепельногрвый успел схватить его в полете, но метнуть назад времени уже нехватило. Ваздался взрыв, плащ немного заащитил от летящих осколков, но несколько из них впились в шею и морду кожистокрылого. Глаза, не пострадавшие от осколков, были ослеплены вспышкой. Так и не проморгавшийся Ван услышал шерох рассекаемого воздуха засвоей спиной и сразу же рухнул на живот, разведя ноги в стороны. По гриве прошелся резкий порыв ветра. Немного воставновившимся зрением черный пони увидел пегаса, что заходил на второй круг. Скрип когтей по металу. С разных сторон вагона приземлилась парочка грифонов. Еще еще два пегаса и два грифона кружили над разгоняющимся составом. Только сейчас пепльногривый заметил, что машинисты разогнали паровоз, надеясь, что нападавшие выдохнутя и отстанут. Но бегущий рядом отряд все еще был полон сил. "Творец, неужели они все настолько сильны, как тот землепони?!" Грифоны уже были готовы броситься на лже-единорога, пегасы приготовились пикировать, а Ван же готовился по максимуму ипользовать единственноет свое преимущество — телекинез.

Но в неравный бой вмешалась другая сила. Казалось, что один из вагонов взорвался — из разбившихся окон стало вылетать множество чейнджлингов. Ван сразу узнал жутких существ, благо Диаманд опиал их весьма подробно. На глаз их было десятка два или три. "О да! Я был прав! Они следили за нами! Чувство зла существует, это не паранойя!" Большая часть чейнджлингов бросилась на не летающий отряд, а меньшая полетела к Вану окруженному грифонами и пегасами, которые замешкались. Пепельногривый воспользоваля этим в полной мере. Ему хватило сил дотянутьмя до лап грифонов и, сначала один, а за ним и другой, полетели с крыши вагона на песок пустыни. До пегасов же ему было не дотянуться, но те уже сражались с новыми противниками.

Обернувшись, Ван увидел, что белый землепони уже отсоединил пецвагоны и они медленно отставали от состава. Кожистокрылый тут же сорваля с места и помчался к еще не слишком притормозившим вагонам, перепрыгивая через пролеты тамбуров. Но его планам остановить белого небыло суждено сбыться. Зебра вновь бросила свою гранату, только в этот раз черный пони не заметил этого. Взрыв отбросил Вана к самому краю крыши, и он упал бы, не поддержи сам себя телекинезом. Кое-как взобравшись лже-единорог отлетел вновь, в этот раз он был атакован чейнджлингом, который врезался в вагон с зеленой вспышкой. Видимо это ущество немного просчиталось с прочностью поверхности, на которую приземлось и провалиля внутрь вагона. Вану же на этот раз не так повезло. Он упал в тамбур между вагонами, сильно ударившись головой о железный пол. Два взрыва почти подряд, потом падение с крыши вагона и удар головой... Мир поплыл перед аликорном. Потом он словно через вату услышал голос Сил. Она, что-то говоирила Вану, который пытался подняться на копыта, но тот никак не мог разобрать слова единорожки. Аликорн постепенно приходил в себя. Сосредоточив мутный взгляд, перепончатокрылый увидел, как рог кобылки окутался зумрудным сиянием, в тон ее глазам. Зеленая вспышка и на том месте где до этого стояла парочка пони оталась лишь горелое, слегка дымящеея пятно. Подоспевшие через пару минут чейнджлинги покрутились недолго у пятна и полетели в направление к Кантерлоту. Сранный отряд уже давно отстал от поезда. Свою цель они уже захватили.

Интерлюдия.

— Мой лорд, мы захватили груз, но были и некоторые сложности. Во-первых в поезде ехала пара единорогов, один из которых вмешался в дело. Высокомерные уроды... Во=-торых в одном из вагонов ехал отряд чейнджлингов. Мои парни бы уделали единорога, но чейнджлинги помешали этому. Следуя вашему указанию, я не стал вступать в конфликт с подчинеными Королевы и приказал своим отступить. Груз был уже захвачен.

— Я в курсе, Алексус, Кризалис уже связалась с посредником и возмутилась вмешательством в ее план.

— Я не знал о том, что ее планы как-то связаны тем поездом.

— Я тебя и не обвиняю, ты все сделал правильно. Она не отчитывается перед нами, поэтому пусть не удивляется тому, что наши интересы пересеклись. Этот мирок слишком тесен. К тому же Королева нам не мало должна за то зебрианкое зелье, с помощью которого она планирует провернуть свой план.

— Груз уже перепрятан. Вскоре он будет доставлен к верфи и мы сможешь начинать строительство.

— Молодец. Если ты и дальше не будешь совершать ошибок, то ты займешь одно из важнейших мест в новом, лучшем мире. Бездна изменит все к лучшем и да превознесутся достойные!

Глава 9. Степь.

Нежданно негаданно мой рассказ попал в ТОП-10 самых любимых. Я и не думал, что творчество никак не связанное с клопом и имеющее ОСа — аликорна в качестве главного персонажа, получит только высокие оценки. Специально ради этого события я упорно засел и дописал эту главу.
Бро, спасибо вам огромное. Без вашей поддержки я бы не написал эту историю так хорошо.

Ван и Сил сбегают с поезда и попадают в степь. Теперь им придется побороться за выживание.

— Что это было? — этот вопрос задал Ван едва пришел в себя. Вокруг, куда ни посмотри, простиралась травянистая зелено-желтая степь. Парочка пони стояла в выжженном дотла круге. Высоко в безоблачном небе кружила парочка коршунов. Ленивый ветерок, колыхающий травяное море, нес запахи гари и цветущих трав. И не следа цивилизации, лишь в дали, на горизонте виднелась высокая гора. Голова аликорна по-прежнему раскалывалась, его слегка подташнивало, но вот зрение и слух уже почти восстановились. Пепельногривый в очередной раз восхитился выносливостью организма аликорнов. Даже землепони бы после такого несколько дней отлеживался бы, а вот перепончатокрылый уже почти пришел в норму.

— Ты же единорог и должен разбираться в магии! Это была дальняя телепортация. Чрезвычайно сложная и ненадежная магия, нам повезло, что она сработала.- недовольным голосом ответила Сил и ласково продолжила. — А вот теперь ответить ты мне... — голос пони резко поменялся на гневный. — Какой Хель, ты творил в вагоне?! Зачем полез в драку с превосходящим противником?! Сидел бы, как и другие в вагоне, ни чего бы случилось! Ты был, как будто одержим! Хоть предупредил бы, что у тебя случаются подобные приступы. Ты понимаешь, что из-за тебя под угрозой провала оказалась вся наша миссия!

— Я... я не знаю. — черный пони был растерян, вспоминая свое воистину странное поведение. — Со мной такого раньше не бывало. Это был как бы я и не я одновременно! Трудно объяснить словами. Приступ был как-то связан нападавшими. Я ощущал в них абсолютную чуждость всему существующему... — аликорн резко замолк, прислушавшись к своему чувству зла. Чейнджлинги были по-прежнему поблизости, не смотря на то, что они телепортировались довольно далеко. Смутные подозрения мелькнули в голове перепончатокрылого, но он не стал их озвучивать. — Где мы?

— По идее мы должны были оказаться где-то к югу от столицы. Телепортация позволила сократить, дорогу до Кантерлотской горы. Единственная проблема в том, что эта местность почти не заселена. Сутки пешего хода и мы на месте. Держи свои сумки.

— Как чейнджлинги нас выследили? — просил Ван, едва пони тронулись в путь, к той горе, что черный пони заприметил до этого.

— Без понятия. — огрызнулась Сил, все еще обиженная на лже-единорога. — Если бы не твои выкрутасы, нам бы не пришлось удирать от нападающих и сбивать копыта по этой степи.

— Так может и до Кантерлота телепортируемся?

— Ты точно странный единорог. – возмутилась кобылка. – Я же тебе не хранительница элемента Магии, что бы колдовать на право и на лево. После подобного заклинания мне нужна передышка. В общем быстрее будет пешком.

— Зато чейнджлинги потеряли наш след. — разумно возразил Ван, продолжая идти по степи. Он по-прежнему чувствовал перевертышей поблизости. Выжженное телепортацией пятно закончилось, и теперь аликорн шел по траве, которая местами достигала, чуть ли не спины весьма рослого пони. Травы цеплялись за его копыта, но перепончатокрылый упорно пробивал путь, распугивая каких-то мелких грызунов. «Главное, не наступить на змею или еще какую-нибудь опасную животину.». Черный пони словно ледокол раздвигал травяные дебри. Их запахи были настолько сильны и непривычны, что Ван иногда останавливался и чихал. Силазирк шла за Ваном, по уже по примятой траве.

Солнце, перевалило уже за полдень. Лже-единорог, шкура которого была черна, буквально исходил потом. Жажда мучила его все сильнее, но воды в седельных сумках ни у Вана ни у Сил не оказалось. Конечно, можно было попросить у единорожки вина, что она предлагала еще при отъезде из Города Шестерни, но пепельногривый оставил этот вариант на самый крайний случай. А вотс едой проблем. К счастью Вана, у него остались запасы чуть подсохшей выпечки. Он до сих пор не мог пересилить себя и попробовать, хотя бы бутерброд с ромашкой. Слишком уж было необычно – питаться травой. Силазирк же, несмотря на жару и отсутствие воды, была полна сил и довольна. Казалось, что ей даже нравится подобная погода, она не прекращала попыток разузнать о Ване побольше.

Пожалуй, Ван мог назвать этот день – одним из самых скучных в своей жизни. Степь, трава, трава, трава… Медленно приближающаяся Кантерлотская гора. И тарахтящая под ухом Сил. Возможно, идя по обычной дороги, парочка бы и достигла столицы Эквестрии к вечеру, но вот переход по травянистой равнине был явно тяжелее. Вскоре стало ясно, что ночевать придется в степи.

Только ближе к вечеру, уже почти обессиленный аликорн заприметил небольшую рощицу деревьев. Вокруг рощицы трава была заметно гуще и зеленее. «Наверняка там есть вода!» Обрадовался черный пони. Он уже почти сдался и был готов попросить вина. Мысли о блаженном вкусе воды, прибавили его копытам резвости, но не тут-то было. Чем быстрее пони пытался идти, тем сильнее трава цеплялась за его ноги. Сдерживая желание побыстрее добраться до места, где как ему казалось, есть вода, Ван сбавил шаг. Ожидания не обманули аликорна. В центре рощицы, была не глубокая глиняная яма, явно искусственного происхождения. Об этом свидетельствовал уже зарастающий холмик глины рядом с ямой. Возможно, здесь останавливался какой-то более подготовленный путешественник. На глине виднелось множество отпечатков звериных лап, но самих зверюшек тут не было. Видимо шаги пони спугнули постоянных жителей этого райского уголка. Но что самое главное на дне была вода!

— YaY! – воскликнул радостный пони и быстро спустился к воде. Ему было сейчас плевать на свои городские привычки и опасения подхватить какую-нибудь заразу. Вода имела ярко выраженный привкус глины, но, тем не менее, это была вода. Подошедшая Сил с ленивым любопытством смотрела Вана, но отнюдь не спешила к воде.

— Будешь? – спросил Ван.

— Я пожалуй воздержусь. – ответила единорожка, скривив губы. Похоже, она была чем-то весьма и весьма огорчена. — Лучше вино, чем непонятно какая вода.

Лже-единорог лишь покачал головой и вновь склонился над водой.

Обсудив сложившуюся ситуацию, пони решили переночевать в этой же рощице. Луна уже подняла луну и в степи стало заметно прохладнее. В отличие от жары, при которой Сил чувствовала себя комфортно, даже слабый солод весьма заметно повлиял на нее. Шкура кобылки дрожала, а изо рта был слышен стук зубов. В сгущающихся сумерках, помогая себе свечением рога, Ван насобирал немного хвороста и сухой травы. Подходящих веток почти не было, но аликорну удалось насобирать хоть что-то. Закрыв сложенные ветки от Сил своей спиной, пепельногривый сосредоточился. Пирокинез давался ему весьма плохо, видимо в это был виноват подсознательный страх перед пламенем или же просто не хватает практики. Но, тем не менее, хоть и не без затруднений, он все-таки смог разжечь костер.

— Сил! Иди сюда, погрейся. – кобылку не стоило упрашивать дважды. Она спешно метнулась к костерку поуже утоптанной полянке у родника, уселась рядом с Ваном и протянула дрожащие копыта к огню. Но все равно костер был слишком мал, что бы согреть не маленькую кобылку.

Совсем рядом завыл какой-то зверь. Его песню подхватило еще несколько голосов. За ними еще и еще. Испуганная единорожка метнулась к Вану и прижалась к его боку. Шкура ее была необычайно холодна. От кобылки пахло чем до дурманящее сладки и будоражащем животные инстинкты. Крылья, сдерживаемые ремнем, предательски дрогнули.

— Что это было? – испуганно спросила Сил.

— Я не знаю. – Ван снова прислушался к своему чувству зла, но ничего нового, акромя уже привычного присутствия чейнджлинга не ощутил. Его и самого изрядно напугал вой, но перепончатокрылый не подал виду. Присутствие под боком испуганной единорожки сдерживало его. Что самое странное помимо страха в вое звучало, что-то родное и… любимое?! Так и не разобравшись в своих ощущения, Ван попытался успокоить Сил.– Насколько мне известно, в Эквестрии не водятся хищники способные навредить пони. Единственные достаточно большие для этого звери, медведи, предпочитают расходиться с пони разными тропками. Однажды, бродя вдоль самой окраины Вечнодикого леса, я наткнулся на малинник, усыпанный спелыми ягодами. Не удержавшись, я забросил все свои дела и стал методично обчищать кусты от изумительно вкусных ягод. Я так увлекся этим делом, что даже не обращал внимания на подозрительные шорохи с дрогой стороны малинника. И вот я обчистил свою сторону и собираюсь перейти на другую. Только, только начинаю обходить, как почти перед самым моим носом, из кустов, появляется здоровенная медвежья башка. Мы замерли, недоуменно смотря на друг на дружку. Секунда, две, три и мы одновременно начинаем ломиться в разные стороны. Признаться было весьма страшно.

Единорожка уже уютно устроилась рядом с аликорном. Одним боком она прижималась к нему, вторым же повернулась к начинающему угасать костерку. Она благодарно потерлась мордочкой о шею лже-единорога и осторожно поцеловала его шерстку. Одурманивающий запах кобылки кружил ему голову. Ван разрывался. Его тело хотело провести ночь вместе с этой пони, но его сердце было занято другой. Рог его уже начал слабо мерцать, крылья натянули сдерживающий ремень, а на губах Сил появилась хищная, торжествующая улыбка.

— Нет. – тихий голос аликорна просто шокировал единорожку. Она не верила своим ушам. – Я люблю другую пони.

Сил хотела уж разрозиться бурной обличающей речью на тему странносте одного черного единорога, как вновь раздался вой. В этот раз гораздо ближе. Подобное уже Ван не мог игнорировать. Он поднялся на ноги и сосредоточился на своем роге. Рощицу окутало алое сияние.

— Ты куда? – испуганно спросила единорожка и тоже вскочила на ноги. – не вздумай никуда уходить. Я… я боюсь оставаться одна.

— Успокойся Сил. Я не настолько глуп, что бы удаляться от костра или разделяться в самый неподходящий момент.

Аликорн пытался понять, что же все-таки выло. Он прикрыл глаза и сосредоточился. Холодный ветер ерошил черную шерстку и развивал выбившуюся из-под капюшона гриву. Он нес запахи цветущих трав, пыли, смолы и мокрой древесины Шелест травы, скрип веток, шорохи лап… Шорохи лап?! Вокруг небольшой рощицы стали разгораться несколько десятков пар светящихся желтым глаз. В освещаемый рогом аликорна круг вошли весьма странные создания. Они были похожи на здоровенных волков сделанных из дерева. Ван стал между единорожкой и ближайшим существом.

— Древесные волки! – воскликнула Сил и вновь прижалась к лже-единорогу. В этот раз к его крупу. – Но здесь точно нет воль-яблок поблизости. В рощи обычные деревья.

— Что нам от них ожидать? – спросил перепончатокрылый, неотрывно смотря на медленно приближающихся волков.

— Понятия не имею. Говорят, что они могут путешествовать сквозь время, но как я думаю, что это все сказки. О них достоверно неизвестно почти ничего, кроме того, что появляются при урожае вольт-яблок и боятся громких, металлических звуков. Только у нас ничего металлического нет.

Однако волки не вели себя угрожающе. Они входили в освещаемый магией аликорна круг и просто напросто усаживались на траву и неотрывно смотрели на Вана. Пепельногривый нервно сглотнул, ему было не по себе от такого внимания. Самый большой древесный волк, видимо вожак, сел напротив Вана, запрокинул голову высоко вверх и завыл. Спустя несколько секунд другие волки подхватили... песню?! Поддавшись наитию, черный пони тоже посмотрел на ночное небо. Высоко над рощицей светила луна. Неожиданно он почувствовал некий странный зов. В его горле зародился странный глухой вой. Он присоединился к песне древесных волков. Единорожка отпрыгнула от сумасшедшего пони, однако ее ничуть не удивили и не испугали мелькнувшие в свете костра острые зубы и длинные клыки.

Это было необычайное ощущение. Ван чувствовал что что-то объединяло, роднило с этими существами. И наконец он ощутил о чем пели волки. Они восхищались и преклонялись перед владычицей ночи, перед принцессой Луной Эквестрийской. И Ван тоже изливал в своей песне свою любовь и всю нежность, что испытывал к Луняше. Прямо в воздухи стали разгораться какие-то желтые светлячки, а траву прорезали алые змейки, какого-то гигантского рисунка. Светляков становилось все больше, они кружили вокруг рощицы, постепенно, но почему-то на поляне не стало светлее, ее по прежнему освещали догорающий костер и алый свет рога Вана. Сам же аликорн продолжал самозабвенно выпить песню любви_к_ночи, не обращая внимания ни на что происходящее вокруг.

Сил окуталась защитным кругом из изумрудного пламени, алые лини, словно испуганные огибали этот круг. Единожка-историк с жадным интересом следила за странным ритуалом. А посмотреть было на что. Светлячки слились уже в единый вихрь, который доставал до самой луны, а алые линии перебрались на шкуру Вана свившись там в причудливые символы. Грива и хвост его стали необычайно длинны, они не вновь игнорировали поднявшийся ветер, расползаясь по поляне клубами. Внутри порою можно было заметить багровые вспышки, словно угли от неведомого костра. Вой становился все громче, вихрь кружил все сильнее. Ослепительная алая вспышка. И тишина. Грива и хвост вернулись в привычную, компактную форму. Ван обессиленный упал на смятую траву, символы впитались в его шкуру не оставив на ней и следа, а древесные волки стали растворяться во тьме. Только вожак подошел к аликорну, понюхал его гриву, толкнул мордой в плече и поднял свои светящиеся желтым глаза. Из горла его раздался предостерегающий рык. Сил, прочащаяся за изумрудным пламенем, кивнула волку, мол поняла его предостережение. В отличие от других волков, вожак не стал уходить во мрак. Он медленно истаял прямо на глазах единорпожки. Последними пропали глаза.

С протяжным и хриплым стоном Ван поднялся на ноги.

— И что это было? – просипел черный пони. Похоже он сорвал голос. Но оно того стоило. Ван был уверен, что случившееся с ним было необычайно важным.

— Это тебя нужно спросить. – усмехнулась единорожка убирая огненный круг. – Это ведь ты спелся с древесными волками. И как только тебе это удалось?.. Хотя с учетом того, что случилось в поезде могу тебе со всей уверенностью заявить. Ты ненормальный!

— Давай обсудим это завтра? Я слишком устал. – аликорн упрямо склонил голову. Он был все еще под впечатлением от ритуала, что провели древесные волки. Ван старательно потушил остатки догорающего костра, набросал на это место сорванной травы и обратился к Сил: — Ложись. Там земля прогрета, тебе будет теплее.

Пони лишь благодарно кивнула и улеглась на своеобразную подстилку из травы. Ван же лег рядом и обнял мерзлячку. Ни какой романтики в этом не было, лишь забота о поняшке.

Утро встретило парочку пони сыростью и росой. Сил ещё спала. Ван осторожно, стараясь не разбудить кобылку, поднялся, размял затекшее от лежания на земле тело и спустился к роднику, что бы умыться. Настроение у аликорна было преотличным, казалось, что вчерашнее проишествие как-то обновило и взбодрило черного пони. Из любопытства Ван прошёлся по следам древесных волков. Во всех случаях примятая трава заканчивалась метрах в стах от рощицы, что приютила пони. Кантерлотская гора была уже совсем рядом, часов пять пешего хода и отряд будет на месте. Вернувшись в рощицу Ван заметил, что Сил уже проснулась.

— Ты где был? – чуть угрюмо спросила она. – Я тут без тебя замерзла.

— Доброе утро, Сил. – как ни в чем не бывало ответил Ван. Тон кобылки не мог испортить это чудное утро. – Я ходил смотреть куда ушли древесные волки.

— Ну и куда же.

— Они просто исчезли. В начале идет смятая трава, потом сразу же нормальная. Они или улетели или телепортировались. Давай собираться, вылей пожалуйста вино и давай наберем во флягу воды.

— Ни за что! – воскликнула пони и убрала свои седельные сумки за спину, подольше от Вана. Тот лишь покачал головой спустился к роднику и напился вволю. Ему сегодня вновь предстояло прокладывать путь через травянистое море.

Сборы не заняли много времени и вскоре пони вновь двинулись в путь, покидая приютившую их рощицу. Однако путь оказался неожиданно короче, чем опасался аликорн. Уже через часа два пони вышли к пшеничным полям. Найдя проселок, они в скором времени вышли к городку, чем-то напоминающему Понивиль, только поменьше. Ван заплатил местному извозчику и вскоре единорожка с аликорном ехали в простенько карете. Это было настоящим блаженством после суточного перехода по степи. Уже подъезжая к Кантерлотской горе Сил взяла ситуацию в свои копыта. Она объяснила землепони-извозчику куда им требуется доехать. И даже порою показывала нужные повороты на дорогах. Вана удивила подобная осведомленность пони-историка.

Вот нормальная дорога превратилась в неширокую тропу, что обвивала один из многочисленных утесов Кантерлотской горы. Расставшись с изрядно удивленным, таким пунктом назначения, извозчиком пони двинулись по тропе. Спустя несколько поворотов она привела их к незаметной пещерке.

— Вот мы и на месте. – благоговейно произнесла Сил. – Дальше начинаются кристальные пещеры.

Интерлюдия 9.

— Луна, ты тоже почувствовала ЭТО?!

— Да Тия, но место зарождения магической аномалии я так и не узнала.

— К сожалению, я спала в это время и смогла почувствовать немногое. Сестренка, опиши мне случившееся.

— Случившееся было несомненно связано со мной. И скорее всего это было как-то связано с магией Творца миров.

— Творец… хм… неужели он решил обратить внимание на мир созданный одним из лордов хаоса.

— Который теперь находится в заточение.

— Ты прав, он сейчас неопасен.

— И это еще не все. Эта магия была направлена и на меня. Это было похоже на некий ритуал, связавший меня и еще что-то или кого-то, но никакой опасности он не несет.

— Не нравится мне это… Свадьба Каденс, нападение на поезд, идущий из Города Шестерни каким-то странным отрядом, теперь еще и магия направленная на тебя.

Глава 10. Все тайное становится явным.

Эта глава вышла кровавой и психологически тяжелее моего обычного текста.

Ван и Сил спускают в кристальные пешеры. Что же принесет Эквестрии "Ключ аликорнов" и в чьих копытах он окажется?

Глава 10. Все тайное становится явным.

Ван первым вошел под сумрачные своды пещеры, Сил же уверенно последовала за ним. Пещера была обыкновенной. Сухая, без каких бы то не было обитателей. Убедившись в безопасности прохода, единорожка возглавила отряд и повела аликорна вглубь горы. Чем дальше уходили пони от выхода, тем темнее становилось, но и их глаза постепенно привыкали к темноте. Рога Вана и Сил светились зеленым и красным, сливаясь в приятный глазу желтый свет. Лже-единорог стал замечать в стенах крошечные вкрапления тускло светящихся кристаллов. С каждым новым пройденным поворотом их становилось все больше и вскоре они стали достигать размеров жеребенка, а потом и взрослого пони.

— Сил, что это за кристаллы.

— Я бы и сама хотела бы знать. Думаю – это заброшенный сад Ми Аморе Кадензы. Она же вроде правительница у кристальных пони.

Единорожка постоянно одергивала пепельногривого, который, в очередной раз, застывал перед каким-нибудь необычайно красивым кристаллом. Его изумляла холодная красота этого места. Его совершенство и упорядоченность. Только вот упрямая кобылка не давала насладиться невиданным зрелищем, чуть ли не силком таща увлекшегося жеребца. Вся сеть пещер оказалась на удивление заброшенной и безжизненной. Ни летучих мышей, ни насекомых, ни плесени, ни лишайников. Словно кристаллы не желали терпеть рядом с собой хаоса, который создавала жизнь. Только сейчас до аликорна дошло, что красота которой он любовался – мертва и безразлична.

Изредка встречались шахтерские балки да железнодорожные пути. Судя по всему, здесь когда-то были шахты. Неожиданно кобылка резво метнулась назад, чуть не сбив аликорна. Ван хотел уж было расспросить ее о том, чего она испугалась, как причина явилась сама. Это был кристальный шар, который катился навстречу пони. Ван сосредоточил на нам свой телекинез, стараясь сдвинуть оживший кристалл в виднеемую неподалеку расселину.

— Сил! Помогай! – воскликнул черный пони. Единорожка быстро поняла чего от нее хочет Ван и тоже стала отталкивать кристалл к трещине. Несмотря на упорное сопротивление, пони вскоре удалось скинуть эту штуку куда-то вниз.

— Фух. – устало произнес Ван, привалившись к грани гигантского кристалла. Рог его чуть болел от магического перенапряжения, аликорн выкладывался по полной. – А оно было упорным. Как я понимаю, спрашивать тебя о том, что это такое – бесполезно?

— Ну почему же. – ответила пони переведя дух. – На счет этого я догадываюсь. Скорее всего, такое зарождается из-за магического Фона ключа аликорна. Так, артефакт умудряется обзавестись стражей.

— Я что-то не понял, ключ – разумный?

— Нет, это я немного неправильно выразилась. Просто магический фон от ключа в любом случае будет порождать разнообразные аномалии. Думаю это не последнее существо, с которым нам придется встретиться.

И вновь пони двинулись в путь, только теперь Ван не витал в облаках, а внимательно смотрел по сторонам и прислушивался к шорохам. Несколько раз попадались небольшие ожившие кристаллы, они тоже пытались атаковать пони, но были слишком малы для этого. Мелочь постигала судьба их более крупного предшественника. С помощью телекинеза их отправляли в ближайшую трещину. От более массивных собратьев пони успешно прятались и пережидали, пока те покинут пещеры. Но вот парочке не повезло. В центре пещеры, которую, по словам Сил, никак нельзя было обойти, раскинулось кристальное дерево. Ленивый сквознячок колыхал его листья создавая хрустальный перезвон слышимый издалека.

— Не нравится оно мне. – произнесла Сил, выглядывая из-за поворота.

– И что ты предлагаешь? – спросил Ван. — У меня нет никаких путних идей.

— Пожалуй, нам лучше поставить магический щит и пройти вдоль дальней стены.

— Я не умею создавать щиты. — угрюмо произнес Ван, досадуя, что так и не получил классического для единорога образования.

— Я почему-то и не сомневалась. – в голосе пони был неприкрытый сарказм. – Тогда сдерживай все, что может нам угрожать телекинезом. Так более энергозатратно, но хоть какая-то польза от бесполезного единорога.

Ван опустил голову, под давлением правдивых обвинений. Подготовившись пони осторожно двинулись в путь. Сил создала защитный барьер, а Ван готовился применить телекинез, не смотря на все ее побаливающий рог. Все эти приготовления оказались не зря. Едва пони приблизились к кристальному древу, как оно зашевелилось. Бритвенно-отстрые листочки , один за другим стали лететь в пони. Часть из них перехватывалось телекинезом аликорна, часть отскакивало от барьера, созданного единорожкой.

— Ходу, ходу! – воскликнула кобылка, стараясь одновременно резво переставлять копыта, смотреть под ноги и удерживать обстреливаемую защиту. Вану же приходилось куда труднее, он еще не отошел от схватки с шаром и теперь его рог просто раскалывался от боли. Но рано или поздно, все заканчивается, закончилась и пещера. Облюбовавшее его агрессивное дерево скрылось за очередным поворотом. Оба пони тут же рухнули на пол, тяжело дыша. Ван скорчился на полу пытаясь унять боль в роге. Он еще никогда не применял телекинез столь часто и с такой силой. Похоже, перепончатокрылый магически надорвался. Только теперь аликорн почувствовал насколько слабее единорогов. Ему элементарно не хватает энергии и пепельногривый начинает тратить жизненную силу. Рог же служит своеобразным предохранителем, защищающий единорогов от чрезмерного расхода их жизненных сил.

— Ну пошли, что ли дальше, пока на нас не наткнулся еще какой оживший кристалл. – произнесла отдышавшаяся единорожка. Ван поднялся на чуть подрагивающие ноги. Он понимал, что финальная схватка еще впереди и надеялся, что необычайная выносливость аликорнов поможет ему подготовиться к бою.

Поплутав еще с час по лабиринтам пещер и несколько раз прячась от их обитателей пони вышли к массивным воротам, одна створка которых была молочно белой, вторая же черно-синей. Кристаллы, словно боясь этого сооружения, здесь отступали в сторону, обнажая камень. По структуре казалось, что ворота сделаны из дерева, но на ощупь оно оказалось каменным. Ван определил это подойдя и потрогав их копытом. На них были изображены коленопреклонные аликорны, и Дискорд возвышающийся над всеми ними. Изображения легендарного драконикуса Ван видел не раз и не два. Луну и Селестию он тоже узнал быстро, а вот остальных аликорнов он ни когда не встречал. Разве, что еще одна походила на Каденс, но эту принцессу пепельногривый не видел даже на портрете.

— Что дальше? – спросил Ван у стоящей в стороне Сил. «Похоже настало время сбрасывать маски».

— А дальше мне понадобится твоя кровь. – с нехорошей усмешкой ответила Силазирк.

— Почему это именно моя кровь? – продолжал тянуть время Ван. Чем дольше продлится разговор – тем больше восстановится его организм.

— Потому, что ты аликорн. — в глазах лже-единорожки вспыхнул изумрудный отблеск, а ее рог окутался зеленым пламенем.

— Что и следовало ожидать. – как можно более спокойно ответил Ван, готовясь к схватке. — Чейнджлинг. Или ты думаешь, что я настолько глуп и не догадаю, что ты чейнджлинг по своему особому таланту. Уже в степи все стало предельно ясно и понятно.

— Хахахаха! – счастливо рассмеялась кобылка, окутываясь столбом зеленого пламени. Спустя несколько секунд перед изумленным аликорном стояла высшая чейнджлинг. – Ох, ну ты меня и насмешил. Во имя Хель, какой же ты еще мальчишка. Ну ка произнеси мое полное имя наоборот.

— Силазирк Авелорк… — автоматически произнес немного сбитый с толку Ван. Он впервые в жизни увидел чейнджлинга. Дамант, когда писывал высших почти не ошибся, но все рано, дырчатые, словно погрызенные рог и копыта, а так же полуматериальные хвост с гривой и стрекозиные крылья смотрелись весьма жутковато. И еще факт о котором не упоминал грифон, при движение был постоянно слышен скрип трущегося хитина. — Королева Кризалис?!

— Приятно познакомиться. Я всегда считала, что пони весьма глупы и не ошиблась с выбором имени. Дети мои, вперед!

Из близлежайших коридоров хлынуло множество чейнжлингов. В копытах их были весьма знакомые сети. Они не поддавались магии. Ван в отчаяние попытался столкнуть несколько чейнджлигов и даже успел провернуть этот фокус еще дважды, пока остальная орава не захлестнула его и не спеленала по всем конечностям. Ван лишь успел цапнуть нескольких низших, своими острыми зубами. Чейнджлинги на вкус оказались не очень. С душком. От них отдавало какой-то трухой. Несколько низших разжали пасть Вана и влили в нее то самое вино, что так упорно предлагала Кризалис. Ван пытался выплюнуть эту дрянь, но весьма чувствительно получив под дых копытом присмирел. Заставив Вана выпить всю фляжку, чейнджлинги туго замотали Вана сетями и разлетелись по пещере, в которой стояли врата. Крепкий алкоголь выпитый залпом дурманил голову, но Ван сразу же, почувствовал, как магия стала покидать его тело. Лишь чувство зла работало без сбоев. «Похоже эта штука не способна заблокировать особый талант пони».

— Вот и все. А ты сопротивлялся. – сюсюкающимся тоном, словно разговаривая с маленьким жеребенком обратилась Кризалис подходя к Вану. Его взбесило подобное, но пепельногривый благоразумно держал язык за зубами. Да и туго стягивающая рот сеть не располагала к беседе. Кризалис подошла к связанному пони и укусила его за плече. Глаза ее восхищенно округлились и королева с трудом заставила себя оторваться от столь изумительной крови. Она не шла ни в какое сравнение с обычной, тяжелой для употребления кровью других существ. – О да! Знала я бы раньше, что кровь аликорнов столь прекрасна, то прекратила бы игру и спеленала бы тебя еще в поезде. – высшая чейнджлинг нежно потрепала аликорна по щечке. – Как жаль, что у меня не хватило времени, что бы тебя покорить, ты оказался весьма крепким орешком. Эх, какой бы из тебя вышел раб! Но не будем о грустном. Ван, почему же ты молчишь?- Кризалис, увлеченная своей речью, только сейчас обратила внимание на то, как связали перепончатокрылого. Похоже, эта чейнджлинг обожала поболтать, впрочем, Ван уже привык к этой привычке у Сил — Сегодня день моего триумфа и твоя королева разрешает тебе говорить. Эй, вы там, освободите ему рот. Он ведь не будет снова кусаться своими прелестными зубками. Иначе я прикажу вновь его вязать.

Ван согласно закивал. «Хоть какая-то свобода». Несколько подлетевших низших шустро освободили рот черного пони.

— Чем это вы меня опоили? – это был первый же вопрос заданный аликорном.

— Редчайшее зебрианское зелье. – самодовольно ответила Кризалис обмакнув свое копыто в кровь натекшую из уже начавшего поджимать укуса. Она с трудом сдержалась, что бы ни слизнуть столь соблазнительную жидкость, сейчас кровь нужна совсем для других целей. — Оно способно лишить магии и аликорна. Первоначально я планировала использовать его на Кадензе и даже подготовила операцию по внедрению к ней через Октавию, но тут неожиданно появился ты, и я откорректировала план. Слава Хель, что союзник смог достать и передал мне сразу две порции.

Королева чейнджлингов подлетела к вратам и мазнула по обеим створкам кровью Вана, которая на глазах впиталась. Рисунки стали наливаться цветами, словно оживая, а двери дрогнули и медленно поползли в стороны.

— Кризалис, неужели все, что мы пережили вместе за эти дни, для тебя пустой звук. Я ведь заботился о тебе, грел холодной ночью.

— Я же говорила, что ты мальчишка еще. – Киризалис, облизывая копыто от крови, радостно смотрела на открывающиеся врата. Она нигде не ошиблась, все оказалось именно так, как она и ожидала. — Я живу под этим небом уже давным-давно и повидала сотни, таких как ты. Преображаясь в другую пони, чейнджлинг начинает играть роль, а я самая искусная актриса в своем народе. Страх, любопытство, любовь, забота... Все это и многое другое я умею играть просто великолепно. Дети мои все за мной. Уже скоро вы увидите возвышение вашей королевы. И этого дурачка тоже прихватите.

Наконец Ван смог увидеть то, что скрывалось за вратами. Внутри был круглый, пустой зал, освещаемый небольшими кристаллами, похожими на те, что разрослись в пещерах, только намного более яркими. Они висели под потолком на длинных цепях. В центре, каменной, изукрашенной резьбой виде переплетающихся драконов , подставку лежал сияющий ослепительным белым светом некий предмет. Его очертаний разобрать было невозможно.

— Ван, покорись и воссядешь со мной по правую руку и станешь мои консортом. – Кризалис склонилась над крепко сжавшим губы аликорном и провела по ним своим языком. — Вначале под нашим управлением будет Эквестрия, потом же мы захватим и весь остальной мир.

— Знаешь, что, Крзалис. – очень тихо прошептал плененный пони, заставив королеву склониться к нему. – Пошла ты в жYaYу, Кризалис. Я люблю другую.

— Ах ты неблагодарная скотина! – высшая чейнджлинг отшатнулась от черного пони, как от зачумленного. — Подвесить его на цепи за крылья! Пусть повисит, может и одумается. А теперь меня ждет возвышение! И я, наконец, рассчитаюсь, с Селестией и Луной за все те унижения, что перенес мой народ. Они увидят, что мы все аликорны!

Несколько чейнджлингов бросилось исполнять приказ королевы. Пока одни выпутывали из сетей крылья Вана, другие вытаскивали освещающие кристаллы и подсвечников и готовили цепи. Наконец все было готово, и аликорн повис на своих же крыльях, туго натянув пару цепей. Ченджлинги подвесили черного пони весьма аккуратно, затянув цепи под самое основание крыльев. Сказать, что это было больно – ничего не сказать. Казалось, что под весом те худого пони, крылья сейчас оторвутся от спины. Пепельногривый не стесняясь, орал и корчился от боли, но по мордам чейнджлингов скользнули лишь злорадные улыбки.

Кризалис хоть и с трудом, но все рано продиралась сквозь белое сияние, являющееся последним рубежом защиты артефакта. Неожиданно крики стихли, а сам же перепончатокрылый повис неподвижно, низко опустив голову. Даже грива его, против обыкновения, не развивалась, а висела неподвижно.

— Что с ним. – спросила обеспокоенная Кризалис. Ей не нравилось, что аликорн так резко затих. Не успели к черному пони подлететь несколько чейнджлингов, как он резко вскинул голову. Тел пони было по-прежнему неподвижно, но в алых газах пепельногривого светило настоящее безумие, а зловещая, хищная улыбка не предвещала присутствующим ничего хорошего. Под многочисленными.

— Ты все-таки ошиблась, Кризя. – тихий, шипящий голос пони разнесся по зале. В нем было столько безумия и жажды искоренения зла, что о даже видавшие виды чейнджлинги испуганно вздрогнули. Кризалис вспомнила этот голос. Именно так говорил Ван, во время приступа в поезде. – Зелье выкачало из меня всю энергию, но она мне и не нужна. У меня есть и другие приемы. Не зависящие от того, есть ли во мне силы или нет.

По зале разнеслось зловещее шипение:

Angelus Domini nuntiavit Mariae.

— Et concepit de Spiritu Sancto.

Ave Maria ...

Ecce ancilla Domini.

— Fiat mihi secundum verbum tuum.

Ave Maria ...

Ван наконец понял. Он ведь всегда может использовать то, что осталось из мистических знаний его мира. Не зря же он занимался их изучением. Под, сводами зала пронеслись слова экзорцизма, заставляя присутствующих чейнджлингов корчиться в приступе ужасной боли. На теле черного пони стали проступать алые руны, а сети, опутывающие аликорна, стали рассыпаться в прах. Но вот цепи не несли в себе никакой магии, поэтому рунны не могли с ними ничего подделать.

Et verbum caro factum est.

— Et habitavit in nobis.

Ave Maria ...

Ora pro nobis, sancta Dei Genetrix.

— Ut digni efficiamur promissionibus Christi.

Даже Кризалис упала на пол и попыталась прикрыть свои уши копытами, лишь бы не слышать, слов., что буквально выворачивали ее суть на изнанку. На губах же аликорна играла все та же безумная улыбка. Он продолжал:

Oremus.

Gratiam tuam, quaesumus, Domine, mentibus nostris infunde:

ut qui, Angelo nuntiante, Christi Filii tui incarnationem cognovimus,

per passionem eius et crucem, ad resurrectionis gloriam perducamur.

Per eumdem Christum Dominum nostrum. Amen.

Закончив экзоцизм, Ван осмотрел залу. По был устлан бессознательными телами низших чейнджлингов, но вот Кризалис… Кризалис уже пыталась подняться на заметно дрожащие ноги.

Ван был в растерянности. Он знал, что еще один экзорцизм произнесенный через столь малый промежуток времени, не причинит высшей чейнджлинг особых неудобств. И тут его он понял, что надо делать. Ведь если Кризалис доберется до Ключа аликорнов то Эквестрию ожидают многие и многие беды.

— Я пришел в этот мир… — громко прошипел аликорн, запрокинув голову к основанию левого крыла.

Укус. Металлический вкус своей же крови во рту. Пепельногривому казалось, что нет ничего больнее подвешивания за крылья, но он ошибался. Намного больнее, когда это крыло ты сам себе откусываешь, а весь вес, переносится на другое. Но Кризалис уже шла в направлению к Ключу аликорнов. «Я должен быть сильным. На мне лежит ответственность за Эквестрию.»

— …что бы охотиться на зло! – закончил однокрылый и откусил себе второе крыло.

Он упал на нескольких бессознательных чейнджлингов, что лежали на полу, но времени на отдых у него не было. Аир Найс была права, потеря крыльев вызывает адреналиновую бурю и пегас или аликорн могу не опасаться потерять сознание от боли. Спина черного пони горела огнем, а раны пульсировали тупой, ноющей болью. Ван даже не пытался подняться на ноги, понимая, что это бесполезно. Он полз к ключу прямо по телам оглушенных экзорцизмом чейнджлингов. Кризалис тоже не сдавалась. Она видела ползущего к артефакту бескрылого. Почему-то его свет пропускал, не оказывая никакого сопротивления. Вот Кризалис уже торжественно улыбается, она почти добралась до Ключа еще несколько секунд и он будет в ее копытах.

— Кризя! – королева отвлеклась на пепельногривого посмевшего назвать ее столь пренебрежительно. – Лови: In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen!

Мышцы высшей свело судорогой и чейнджлинг, не ожидавшая подобного рухнула на пол. Она быстро приходит в себя, но и Ван подобрался уже почти к артефакт. И аликорн и чейнджлинг рванули к ключу одновременно. Ван успел первым, схватит восьмиугольную пластину окровавленными губами. Копыто Кризалис мелькнуло перед самым его носом. Кризалис недоуменно смотрела на ключ, уплывший прямо у нее из-под носа и на медленно истаивающего пони, виноватого в этом провале.

— Нет, ты просто так не уйдешь! – Кризалис резко выкликнула фразу, на каком-то гортанном наречие, вложив в проклятье все оставшиеся силы и потеряла сознание. Окровавленое черное тело, с восьмиугольной пластиной в зубах медленно исчезало из залы.

Интерлюдия 10.

Спустя полмесяца.

— Октавия, я так рада, что ты исполнишь свои композиции у меня на свадьбе!

— Ох, что вы, выше величество, это для меня будет большая честь.

— А то вино, что вы мне подарили. Кажется, подобного нет даже в подвалах моего замка. Какой чудесный аромат. Может, все же разделите его со мной.

— Простите меня, принцесса Ми Аморе Каденза…

— Я же уже в который раз прошу, просто Каденс.

— Простите меня, принцесса Каденс, но я не пью перед концертом.

— Тогда я попробую немного сейчас, как ты и настаиваешь, а остальное выпьем сегодня, после твоего концерта. Что это?! Моя магия!.. Она… она пропала. Октавия, что с тобой! Октавия? Кризалис!

— Это я. Я пришла за твоим мужем, розовенькая, и всей Эквестрие. И я наконец отомщу Селестии и Луне за свои унижения!

Эпилог.

Конец старой истории и начало новой.

Эпилог.

Сразу после событий в кристальных пещерах.

Луна так и не смогла уснуть после случившегося ночью и Тия не нашла ничего лучше, как устроить совместную ванну. Принцессы, скрывшись от вездесущих глаз придворных, веселились в небольшом бассейне, в котором было больше мыльной пены, чем воды. Неожиданно Селестия насторожилось.

— Луна, сюда кто-то теле… — только начала солнечная принцесса, как в бассейн рухнуло материализовавшееся из воздуха, окровавленное тело.

Селестияя застыла в шоке, Луна же немедленно бросилась спасать черного единорога, который был без сознания. Он вполне мог захлебнуться. Во рту пони был стиснут какой-то фонящий магией предмет и принцесса с трудом вытащив его телекинезом отложила в сторону.

— Тия, не стой столбом! – воскликнула принцесса ночи. – Он же ранен! Я его вытаскиваю из воды, а ты осматриваешь раны.

Очнувшись от шокового оцепенения, Селестия последовала весьма разумным указаниям сестры. Пена и вода в уже окрасились в алый, но принцессам было все равно. У них прямо у копыт исходил кровью пони. Селестия хотела уж было приступить к заживлению ран, что не переставая кровоточили, как снова замерла.

— Тия, да что сегодня с тобой такое. – возмутилась синяя аликорн. — Это та ночная аномалия так на тебя повлияла?

— Нет. Его грива. – тихо произнесла Селестия.

— Что его грива?

— Посмотри на его гриву. — чуть громче ответила солнечная принцесса.

— Во имя творца! – воскликнула Луна, приподнимая копытом дымчатый локон. — Ты думаешь, что он…

-Да, Луна, он аликорн. – закончила за сестру Селестия, приступая к заживлению. — И раны весьма характерны для откушенных крыльев.

Черный пони тихо застонал явив принцессам необычайные для пони зубы. Острые, с длинными клыками.

— Но я всегда считала, что жеребцов-аликорнов не существует. – произнесла Луна, приподнимая копытом окровавленные губы бессознательного аликорна и с любопытством осматривая его зубы. – И Тия, я могу со всей уверенностью заявить, что он был перепончатокрылым!

— Это из-за фестралов, что служат в твоей страже?

— Да, уж я то насмотрелась за всю жизнь на их крылья. Может подобное строение челюсти и перепончатые крылья характерны для аликорнов-жеребцов? Почему-то этот пони мне кажется необычайно знакомым.

— Сестра, ты не о том сейчас думаешь. Гораздо важнее сейчас узнать, из-за чего он потерял свои крылья и как это связано с ночной аномалией. В то, что это совпадения, я не верю. И…

Селестию прервало громкое шипение. Обе принцессы синхронно повернули грани к восьмиграннику. На нем пузырилась кровь черного пони, губы которого были в ней изрядно запачканы.

— Ключ аликорнов! – благоговейно, в едином порыве произнесли принцессы.

В углах пластины виднелись кьютимарки Луны, Селестии, Каденс и Айс. И еще одна кьютимарка медленно проявлялась в ранее пустом углу, рядом с кьютимаркой Луны. Правильная пентаграмма, заключенная в круг.

— Он нашел ключ аликорнов и прошел возвышение! – торжественно произнесла Селестия. – Он настоящий аликорн.

— Что же с ним случилось? Тия, ты ведь уже посмотрела его память.

— Сразу же. Все очень плохо. Его прокляли и теперь в его памяти лежат ложные воспоминания. А слишком глубоко заглянуть в память аликорна не по силам даже мне. Но по проклятью мне удалось вычислить его автора. Это Кризалис.Она вновь пытается отомстить. Тут еще и свадьба Каденс и Шайнинга. Нужно увеличить стражу на улицах и даже поставить защитный купол. Думаю, брат Твайлайт с этим справится. Мы же будем поочередно дежурить, присматривая за границами.

— Тия, сейчас нужно что-то делать с этим аликорном. Мы даже имени его не знаем.

— Проклятье можно преодолеть, да и крылья вернуть. Только нужно, что бы он постоянно находился в опасных или похожих на опасные ситуации. Нужно, что бы он развивался.

— Я поняла, куда ты клонишь. Замок Полуночи. Прибежище могущественных, но немного ненормальных личностей.

— Я попрошу его лорда присмотреть за аликорном и, при случае, давать возможность восстановить крылья и память. Да и второй лорд вскоре собирается покинуть Клаусдейл.

Кусочк фанфик "Сердце лабиринта".

Это почти самое начало фика.

— Угораздило же тебя передвигаться таким способом, я замучилась поднимать облако! Давно бы сам научился летать. — Ворчала высшая чейнджлинг валяясь на облачке рядом с черным аликорном и смотря на звездное небо.

— Будто ты сама не знаешь, что небо это единственный более менее быстрый способ попасть в Сердце Лабиринта. Если бы мы шли о земле, то даже с проводником потратили дня три-четыре. Да и летать я почти умею. Точнее планировать. — черный аликорн, с перепончатыми крыльями и гривой походившей на клубы дыма или пепла перевернулся на спину и так же как и чейнджлинг уставился на небо. — Пэс, а давно минотавры сотрудничают с Ульем?

— С самого начала существования улья, я так думаю. Да и не все они ведут дела с нами. Многие из них и не знают о торговле пони. Нам всегда были нужна любовь, на одной крови долго не протянешь, загнешься. то у тебя, что-то особенное. Во истину, королевская.

— Работорговля… Не ожидал я встретить этого в вашем уютном мирке.

— Может ты все таки расскажешь о своем прошлом? Откуда в Эквестрии взялось такое странное создание. Не летаешь, не знаешь классической маги, совершенно другая система заклинаний, перепончатые крылья, острые зубы, странная даже для аликорна худоба…

— Я не хочу говорить о своем прошлом. Я есть — тот кто сейчас, а не тот кем был когда-то.

— О подлетаем, готов планировать? — спросила пес глядя на россыпь огоньков на земле.

— Всегда боялся высоты.

— Какой ты аликорн после этого. — упрекнула чейнджлинг.

— Такой какой есть. — огрызнулся пепельногривый, с разбегу прыгнул вниз и неловко расправил крылья.

— Да ты крыльями, крыльями махай! И всем туловищем на поворот заходи! — сквозь ветер, издевательски кричала чейнджлинг планирующему аликорну.

— Заткнись, стрекоза переросток, мне бы сейчас в штопор не сорваться, а ты мне про махай крыльями! Я и так еле их удерживаю в горизонтальном положение!

— Да я тебе говорю, левее надо брать! Не будешь же ты приземляться в самом центре Лабиринта и сверкать своей аликорность?

— Пытаюсь, я пытаюсь, меня ветром просто сносит!

— О Дискорд, за что мне это?! Тогда сворачивай в другую сторону, пусть ветер наоборот подгоняет тебя.

— Окей, понял.

Чейнджлинг и аликорн спустились к самой окраине столицы минотавров Сердца Лабиринта. Пепельногривый тут же набросил на себя серый плащ, который достал из седельной сумки. Он стал похож на необычайно худого, высокого, но все же единорога. .

Тело высшей чейнджлинг на миг окуталось зеленым пламенем и вот уже на ее месте стоит стройная белая единорожка с розовой гривой. Черный пони, лишь судорожно сглотнул. Пэс умудрялась выглядеть чертовски сексуально, лишь осознание того, что она суккуба, удерживало его от опрометчивых поступков.

— Прекрати… На… Меня… Давить… — хрипло, с угрозой прошипел единорог обнажая длинные клыки. — Ты же знаешь, что я на этот фокус не коплюсь!

— Больно надо… — фыркнула лже-единорожка, но все таки прекратила эмпатический прессинг. Она ни капли не сомневалась, что однажды сумеет поработить аликорна и тогда… Тогда ее мечты о месте королевы Улья станут реальными.

— Ты хотя бы знаешь, куда идти, с кем говорить? — спросил черный.

— Неа, я же почти не бывала за пределами Улья, до тех пор пока твой призыв не выдернул меня оттуда. — легкомысленно ответила белая.

— Я тебя не призывал, это магическая аномалия исказила мое заклинание!

— Ха… Ври больше. А по делу, думаю, нам стоит прогуляться по их рынку, наверняка пони не такие уж и частые гости в Сердце Лабиринта. Возможно, ели мы будем казаться беззащитными, нас попытаются поймать в темном переулке.

— У меня идей тоже нет, хотя я и не уверен, что минотавры станут гадить у себя дома, им наверняка проще воровать пони, там где их не заподозрят…

Подойдя к рынку странная парочка остановилась. Белая прикрыла глаза словно прислушиваясь к чему-то незримому. Она пыталась уловить характерный для эмпатический фон. Но увы, слишком много здесь жило разумных, слишком много чувств они испытывали. Единорожка не смогла разобраться. Черный же поступил по другому, он наклонил свою морду к земле и с шумом втянул воздух ноздрями. Он пытался разобраться с нижними запахами, которые слетятся по земле.

— Надо идти, таким образом ни ты ни я нечего не почувствуем. Здесь слишком уж всего намешано. — произнес черный, белая же согласно кивнула.

Пони вышли на огромную площадь, заполненную каменными прилавками. Не смотря на темное время суток торговля тут хватало народа. Пожалуй и вправду, этот рынок ни закрывался никогда. Прилавки освещали факелы, керосиновые лавки, а в самых богатых и электрические. Черный единорог уверенно двинулся через толпу. привычки прошлой жизни всплывали без труда, в отличие от спутницы, он легко ориентировался в большом скопление разумных. На всякий случай он придерживал седельные сумки и Пониномикон телекинезом. Свет от рога заодно и освещал мостовую.

Ну и долго мы будем так бродить? Ты даже чейнджлинга из-за моего присутствия не почувствуешь!

— Вот поэтому мы сейчас разделимся. Ты пойдешь вперед и минут десять побродишь по рынку. После свернешь в какой-нибудь темный переулок, а я постараюсь прокрасться за тобой. Одновременно и ты не будешь мне мешать искать чейнджлингов и я использую тебя как наживку для минотавров. И не надо мне сейчас говорить: «Ты со мной не рассчитаешься». Я уже давно в курсе, что ты «подсела» на мою кровь.