Глубина Тьмы

Начало кошмара

В Эквестрии, стране, где вечно царствовала доброта и гармония, наступила осень, мрачная и угнетающая. Серые дождевые тучи полностью покрыли голубые моря-небеса, не оставив ничего. Из-за этого солнце больше не могло греть всех своими теплыми и нежными лучами. Деревья потеряли свои листья, которые перед тем как упасть на холодную и мертвую землю, станцевали балет в воздухе, но его увидели не многие. Прекрасные песни птиц прекратились, и сами же птицы улетели далеко, в места, где можно переждать зиму в тепле и достатке. Но не все улетели. Остались только те, кто жил у желтой пегаски, которая всячески о них заботилась. С этой заботой они так ее полюбили, что просто-напросто не могли ее оставить, и пегаска это понимала. Осень принесла не только плохую погоду, но и плохое, мрачное настроение, с которым практически все пони ходили. Чуть позже погода ухудшилась и принесла с собой сильные холода, так что пони пришлось одеваться в теплые куртки с шарфами. Но все же осень чем-то прекрасна, некоторые считали, что это самое лучшее время года, когда природа и ее обитатели готовятся к переменам.

Ланс — земной пони темно-персикового цвета шкурки с темно-коричневой гривой и меткой в виде спелого персика с веточкой брел по узкой тропинке, которая вела в некогда прекрасный лес, но от него остались только голые деревья, да мертвая и завядшая трава. Но даже в этом “мертвом” лесу он находил и свои плюсы. Он продолжил свой путь, который вел в его родной город Мэйнбург, который был не такой большой, даже меньше, чем Понивилль. Но все же это его ничем не отличало от других городов. В нем жили и земные пони, и пегасы, и единороги, которые никак не конфликтовали, а даже наоборот дружили. Но все же была одна вещь, которая отличала этот чудный город от других — это большая ферма под названием “Медовый персик”, где из поколения в поколение жила и выращивала персики разных сортов семейство Пич, к которому и относился Ланс. Через некоторое время он уже добрался до города. Спокойно шагая по улицам, он наблюдал за тем, как все пони спешили кто-куда, но это его не сильно интересовало. Сейчас его задачей было побыстрее добраться до дома, так как становилось все холоднее и холоднее. Земной пони чуть-чуть увеличил шаг и через несколько секунд был уже за пределами этого маленького городишка. Вдали уже виднелась ферма. Осень сделала свое дело и превратила некогда прекрасное место, где на персиковых деревьях цвели чудные цветы, а с фермы так и тянулся запах свежих и сладких персиков, в безжизненное и гиблое место. А эти мысли сразу же посетили Ланса, когда тот увидел свой дом вот в таком образе. С тяжелым вздохом он направился в дом, где он наконец-то сможет хорошенько отдохнуть и погреться. Но когда тот преступил порог дома, его сразу же подозвал дедушка. Мысли о обогреве и отдыхе отошли на другой план, и Ланс направился к своему старику. Его дедушка был весьма мудрым и к тому же очень старым. Но даже, несмотря на свой возраст, он был весьма крепким и сильным пони. Подойдя к деду, земной пони подготовился выслушивать его, даже не намереваясь перебивать, так как он знает, что будет, если его и вправду перебить или сбить с мысли. И тут дедушка начал: — Так, внучек, где ты пропадал? Я тебя по всей ферме ищу, уже все копыта истоптал.

— Я был в лесу. Хотел... немного освежиться, подышать свежим воздухом, посмотреть на творения осени — ответил земной пони.

— Да какие к черту творения осени? На голые деревья что ли? Ладно, не суть. В общем, я тут взглянул на наш бюджет и могу сказать, что такого количества денег нам не хватит на зиму. Так что ты отправляешься в Понивилль — проговорил пожилой земной пони и уже собирался уходить, как его перебивает внук.

— Ну почему я? Почему не моя сестра? Почему не брат? Почему именно я? — в недоумении спрашивал Ланс с удивленным лицом.

— Ну во-первых, сестра твоя сейчас в Мэйнхэттане, учится. Во-вторых, брат твой заболел и не сможет встать с кровати минимум неделю. И наконец-то в-третьих, ты уже целых двенадцать лет туда не ездил. Я понимаю, что ты не мог из-за некоторых... личных проблем, но надо уже это забыть. — со всей строгостью ответил пожилой пони, но на последней фразе он решил смягчиться. — Так что выбора у тебя нет.

— Ладно, можно я тогда сейчас соберусь?

— Конечно, проходи — дедушка ушел в дом, оставив внука на пороге. Его надежды на отдых пали прахом, и он с тяжелым вздохом направился в свою комнату.

Прошло несколько минут, и Ланс был готов к дальней дороге в великий город Понивилль. Забрав кошель у своего дедушки, он впрягся в повозку с последним урожаем, который вот-вот может испортиться, и вышел за пределы своей фермы, окинув ее печальным взглядом. Следующая остановка — Понивилль.

Погода со временем ухудшалась, а ветер становился все холоднее и холоднее, но это не останавливало земного пони, и он продолжал идти. Прошло очень много лет с тех пор, как Ланс в последний раз видел Понивилль. Но он не просто был в этом городе, он жил со своей семьей, до той роковой ночи.

В Эквестрии царила тихая и спокойная ночь. Луна на небе слегка освещала землю, придавая ей более красочный вид, чем днем. Радостные песни птиц исчезли, но вместо них началась музыка ночного ветерка и сверчков. Все было спокойно, а сама принцесса ночи — Луна, лежа на облаке, наблюдала за снами спящих пони

Ланс тихо спал в своей мягкой и уютной кровати. Ему в это время было всего десять лет, совершенно юный возраст. Он смотрел прекрасные сны, как вдруг его покой потревожил странный, но почему-то очень знакомый звук, похожий больше всего на треск. Нехотя открыв свои сонные глаза, Ланс стал искать источник этого треска, но в комнате ничего не нашел. Он уже хотел просто забыть о мешающем звуке, как вдруг в его комнату влетает его мама с очень испуганными глазами. Жеребенок краем глаза заметил некое мерцание позади его матери, а после этого мерцания он заметил огонь. Теперь он понял, что ему помешало дальше спать. Быстро встав, он и его мама отправились вниз — на первый этаж, и как раз вовремя. Прямо за ними начал рушиться потолок и Ланс еле-еле успел убежать. Но опасность сгореть еще была, и мать с ее чадом отправились прямо к выходу, но по закону Подлости этот выход завалило горящими обломками, но надежда найти выход еще не была утеряна. Сразу же из соседней комнаты вышел отец Ланса и стал махать копытом, показывая, что им нужно бежать сюда. Как только трое пони оказались в комнате, то они сразу же заметили окно, которое теперь являлось последним выходом из горящего дома. Отец и мать, даже не думая ни о чем, сразу стали спасать Ланса. Как только тот оказался вне опасности, они уже хотели сами спасаться, как вдруг потолок громко треснул и обрушился прямо на них. После этого не выдержал и сам дом, обрушившись окончательно, а Ланс смотрел на это все, понимая, что он не мог ничего сделать.

С этими горькими воспоминаниями Ланс не заметил даже, что уже находится прямо у входа в сам Понивилль. На него сразу же обрушился двухтонный груз воспоминаний как хороших, так и плохих. Он проходил по улицам, осматривая все, что было забыто. Среди старого он заметил и новое. Дерево-библиотека еще в его раннем детстве было еще маленьким и никто там не жил, да и тем более никто там не хранил книги. Фонтаны, здания, памятники — это все, что Ланс мог заметить из изменений в этом славном городишке. И вот он достиг места, где он может отдохнуть от дальней дороги, да и заодно покончить с заданием дедушки. Разложив прилавок, земной пони стал дожидаться покупателей, которые, сразу завидев его прилавок, помчались покупать сладкие фрукты. За десять минут почти весь урожай был распродан, и на этом можно было бы закончить торговлю, но Ланс решил все же добить весь урожай. Шли часы, а покупателей не было. Земной пони уже собирался и вправду закончить это дело и просто уйди, как вдруг к нему сзади подходит кто-то, закрывает глаза и говорит таким знакомым голосом: — Угадай, кто?

— Эпплджек, твой голос я смогу везде узнать, — с улыбкой ответил Ланс, после чего оранжевая кобылка с меткой в виде трех красных яблок, отпускает глаза земного пони, — А ты все же не изменилась.

— Да и ты тож как-то не изменился, сахарок . Все такой же внешне, как и был раньше. Вот только твоя метка — это единственное изменение. — сказала с тем же радостным настроением ЭйДжей.

— Это да. Кстати, как там твои поживают. Думаю, Эпплблум уже подросла и наверно получила метку.

— Насчет нее — ты прав. Она и впрямь подросла, да и метку тож получила. А вот насчет остальных могу сказать, что Макинтош работает все усерднее после... — вдруг из глаз фермерши потекли слезы, — После смерти Бабули Смит.

— Ох, мне очень жаль. — грустно промолвил Ланс, — Она была хорошей пони. Очень жаль, что ее больше нет.

День заканчивался, и наступал вечер. Уже многие пони находились в своих уютных и теплых домах. А тем временем погода становилась все холоднее и холоднее, а тучи в небе все мрачнее и мрачнее. Беседа Ланса и ЭйДжей сильно затянулась. Они долго беседовали о былых временах, детстве и многом другом. Но вскоре они почувствовали суровые изменения в погоде и решили закончить разговор. Попрощавшись, фермерша ушла домой, а Ланс стал собирать прилавок и оставшиеся фрукты. Как только все было собрано, он отправился в сторону его дома — в Мэйнбург. Выйдя к главному входу в город, он, грустно окинув его взглядом, отправился дальше.

Небо потемнело, и к холоду присоединился просто ужасный ветер, который всячески утомлял земного пони, но тот не сдавался и продолжал идти. Но и ветер тоже не сдавался, всячески пытаясь обездвижить бедного пони. И от части у него это получалось. Усталость быстро накрыла Ланса, что привело к тому, что у него почти отказывали ноги. Он быстро начал оглядываться, чтобы найти что-нибудь куда можно укрыться от ветра. Спустя несколько минут он все же нашел. Это была простая на первый взгляд пещера, но когда он оказался внутри, то по его телу сразу же прошлось тепло, которое незнамо откуда взялось. Ланс, оставив повозку, отправился в глубь пещеры, надеясь найти источник тепла. Но в этой пещере была весьма странная особенность. В каждой пещере должно быть очень темно и к тому же сыро, но этой все наоборот. В ней было настолько светло, что даже можно было увидеть на стенах весьма странные рисунки и письмена. В конце-концов Ланс добрался до предела этой пещеры. В самом конце был огонек, но и он был необычным. Он горел без топлива. Под ним не было ни углей, ни хвороста. Ланс медленно и к тому же с опаской начал подходить к “костру”. Оказавшись рядом, он стал тщательнее рассматривать огонь, как вдруг этот огонь изменился в цвете. Он стал черным с легкими отблесками фиолетового. Этот огонь влетел прямо в тело Ланса, что придало ему мучительную боль. Но на этом мучения бедного земного пони не закончились. Его тело стало покрываться странными черными линиями, окутывая каждый сантиметр, пока не достигло головы. Тут боль возросла до предела, что даже Ланс не смог это выдержать. Он заорал во все горло, и чем громче крик, тем сильнее боль. Краем глаза он заметил, что вокруг него пылал фиолетовый огонь, который через некоторое время погас, а за ним и боль с темными линиями. Даже не задумываясь о сильном ветре снаружи, Ланс со всех ног помчался к повозке. Быстро ее одев на себя, он с такой же скоростью помчался в Мэйнбург, подальше от этой проклятой пещеры.

Наступала ночь. Небо потемнело еще сильнее, как и тучи. Луна, которая должна была освещать землю, была скрыта за тучами, и земля покрылась мраком. Все пони уже сидели в своих теплых домах, отдыхая от трудного и к тому же холодного дня, кроме Ланса. Он до сих пор добирался до Мэйнбурга. Из-за боли, которая все время его терзала, он не мог идти быстро, а бегать — тем более. Через несколько метров уже виднелась ферма. Завидев ее, Ланс постарался чуть-чуть ускорить свой шаг, но это получалось плохо. Спустя несколько минут ходьбы, он все же добрался до дома. Поставив повозку на свое место, земной пони вошел внутрь дома и, отдав весь заработок дедушке, отправился в свою комнату. Его комната ничем не отличалась от других. Платяной шкаф со старинными узорами стоял рядом с дверью, одноместная кровать, тумбочка, на которой стояли всякие вещи, как рамка с фотографией, лампа и тому подобное. Как только он вошел в комнату, то сразу же прилег отдохнуть. Для него этот день оказался крайне сложнее, чем у других. Как только он оказался на кровати, то, расслабив все мышцы, закрыл глаза и старался думать о хорошем. Хорошие, но и плохие мысли, воспоминания, мечты заполнили голову земного пони. Боль, с которой Ланс шел до самого дома, все также не прекращалась, да и к тому же усилилась. Но спустя мгновенье, эта боль стала просто невыносимой. Чувство, что из его тела пытаются вырвать душу, терзала все его конечности, в том числе и голову, которая просто ужасно болела. В глазах стало мутнеть, а конечности стало тяжело контролировать, как будто его охватывает паралич. Вскоре все закончилось, Ланс почувствовал легкость, но... он не чувствовал конечностей, и вскоре все стало темным, как сама пустота. Тьма проснулась.

Возвращение в реальность

Тьма. Тьма была повсюду, везде, и больше ничего, кроме одной лишь сплошной тьмы. Мир, где нет жизни. Пространство, где нет ничего. Тюрьма, из которой нельзя выбраться. Вот что встретило Ланса, когда тот попал сюда. В этом месте все, абсолютно все было покрыто густым слоем темной пелены. Но не только само окружение встретило земного пони в этой тюрьме, его встретила так же и тишина. Глубокая тишина. Ни единого звука. Ланс, как только попал сюда, сразу же начал движение неизвестно куда, надеясь, что сможет выбраться из этого места. Проходя неисчислимое количество метров, он искал выход, но удача не хотела поворачиваться к нему лицом. Вскоре тишина была нарушена. Угнетающий шепот смог прорваться. Сначала он был тихим, и слова были не понятны, но с каждым шагом земного пони он становился все громче и громче, пока не стал слышен. Этот шепот звучал спокойно, но и к тому же угнетающе. Сами же слова звучали так: “Сдайся... Отсюда нет выхода... Ты просто теряешь время... Брось это и просто сдайся”. Эти слова потихоньку уничтожали его надежду на выход, но Ланс все же продолжал идти, не теряя ни секунды. И с каждым шагом угнетение слов, словно червь, прогрызало земного пони изнутри. Надежда с каждым шагом испарялась, как вода, и в конце-концов Ланс остановился. Последняя капля надежды угасла без следа.

Прошло столько времени, что Ланс уже перестал вести счет. И все это время Ланс просто сидел на этом месте, ожидая хоть чего-то, но ничего не происходило. Тот угнетающий шепот, сделав свое дело, исчез, оставив земного пони одного. Тот не знал что ему делать, как выбраться. У него не было других вариантов, как просто сесть и ждать. И наконец чудо произошло. На горизонте появился луч света. Луч надежды. Ланс, подняв голову, стал смотреть на него, изредка протирая глаза, чтобы убедиться, что это не галлюцинации. Окончательно убедившись, он поднялся и, оказавшись на ногах, галопом помчался к этому свету. И с каждым цокотом копыт угасший огонек надежды разгорался все сильнее и сильнее. И когда до выхода оставалось всего ничего, земной пони сделал прыжок прямо в свет. Мир стал разваливаться. Темная пелена тьмы стала раскалываться, как стекло, и за ней была свобода.

Свобода. Долгожданная свобода, к которой так стремился Ланс. Он медленно открыл глаза. Странная боль проходила по всему телу, но она была не такой сильной, да с одной стороны очень приятной. Ведь это первое чувство, которое земной пони испытал, вернувшись в реальность. Больше не будет глубокой тьмы, шепота, одиночества. Он чуть-чуть приподнялся с кровати, на которой лежал, и стал медленно неторопливо осматриваться. Зеленые занавески, которые полностью закрывали окна и сквозь которые пытался пробиться слабый лучик света, тумбочка, на которой лежали разнообразные пилюли, уколы, микстуры, и прибор отслеживающий пульс давали понять, что он находился в больнице. Но теперь остался вопрос: Как он сюда попал? Ему даже вставать не пришлось, так как в палату вошла пони с масленой лампой в зубах. Ланс, услышав цокот копыт, решил притвориться спящим. Пони подошла к устройству для слежки пульса и, поставив лампу рядом с собой, стала в нем копаться, что дало земному пони одним глазком подсмотреть. Эта самая пони была медсестрой, что тому подтверждал медицинский халат и шапочка. Сама же она была белого цвета с розовой гривой. Но вот метки Ланс не смог увидеть. Внезапно в его голову стукнула мысль, что эта пони может сказать ему, как он сюда попал.

— Эм, здравствуйте. — произнес вслух земной пони, от чего медсестра перестала копаться в устройстве, и медленно повернула голову. — Извините, как вас зовут?

— М-меня... Редх-х-харт. — дрожа, ответила медсестра. Ланс не мог понять, почему она дрожит. Что ее напугало?

— Хорошо, Редхарт. Можете мне ответить. Где я и как сюда попал? — он конечно знал где находиться, но все равно спросил. Медсестра ничего не ответила, а только лишь удалилась из палаты с бешеной скоростью. И это показалось весьма странным. Но через несколько минут в палату кто-то вновь вошел, но только это уже была не медсестра, а серый единорог с темно-синей гривой и меткой в виде сердца, вокруг которого находились маленькие красные кресты. На нем находился такой же халат, что и на Редхарт. Как только он вошел, то сразу же с помощью магии отправил маленькую магическую сферу света, которая полностью осветила палату. Закончив с освещением, единорог подошел к кровати Ланса и, взглянув на него, был просто поражен.

— Не могу поверить. — только это смог выговорить единорог.

— Во что поверить? И кто вы вообще? — поинтересовался земной пони, делая удивленное лицо.

— Ой, простите, где же мои манеры. Я — доктор КольтХил. Вы сейчас находитесь в Понивилльской городской больнице. И я крайне удивлен, что вы... — он запнулся, — что вы выжили. Знаю, звучит как-то загадочно, но я сейчас все объясню.

— Ну попробуйте, — с тем же удивленным лицом ответил пациент.

— В общем, вас сюда доставил какой-то пони, который как сказал “Проходил мимо одного разрушенного города и нашел вас под обломками и вытащил оттуда”. Если память мне не изменяет, то этот город назывался Мейнбург. — тут у Ланса подкатил комок к горлу, и неприятное чувство осознания сразу же атаковало голову, вызвав головную боль. — В общем перейду к делу. Он доставил вас, и вы были в чрезвычайно критическом состоянии. Ваше тело было полностью покрыто ушибами, ранами и многим другим. Честно, не каждый пони смог бы выжить после такого. И когда мы хотели хоть что-то вылечить, мы отправили вас в операционную. Но как только мы включили свет, вас сразу же стало дергать. Душераздирающие крики сразу же вырвались из вашего рта, поэтому мы сразу же выключили свет. Но после того, как мы решили воспользоваться магическим светом, то мы увидели необычайное зрелище. Ваше тело полностью покрылось темным дымом, а после того, как этот дым развеялся, мы были просто шокированы. Все повреждения исчезли без следа, как будто их и не было. Ну... а после вы впали в летаргический сон.

— Ясно. Тогда... сколько я “спал”? — спустя минуты молчания спросил Ланс.

— Пятнадцать лет — не сразу ответил КольтХил. Услышанное повергло земного пони в шок. Целых пятнадцать лет он находился в пространстве, покрытым мраком.

— Спасибо за ответы. А сейчас, можете оставить меня одного, пожалуйста — попросил он, на что единорог согласно кивнул и уже через секунду вышел из палаты, оставив пациента наедине со своими мыслями.

Прошла неделя, и вот настал день, когда Ланс сможет выйти за пределы больницы и увидеть все, что не видел все пятнадцать лет. И к этому моменту он смог окончательно оправиться. Но за эти дни он заметил в себе некие изменения. Его ранее персиковая шерсть стала тусклее, как и грива, цвет глаз сменился на ярко-красный, а персик в виде метки сменился фиолетовым огнем, внутри которого находился череп пони с длинными рогами и красными светящимися точками вместо глаз. Ланс так и не смог понять, что же означает эта метка, но единственное он знал точно — ничего хорошего она не означает. Вот, заправив напоследок кровать, он вышел из своей палаты и направился в кабинет доктора КольтХила. Через несколько шагов виднелся его кабинет, и Ланс чуть-чуть увеличил шаг, чтобы поскорее покончить со всем этим. Зайдя, земной пони как и полагается поздоровался, на что доктор тем же ответил.

— Ну, как ты, Ланс? Надеюсь ничего не болит, а то ты как-то у нас задержался. — с веселой улыбкой сказал единорог.

— Да все в норме. — ответил земной пони. — Наконец-то свобода.

— Ну да. Ладно, я сейчас заполню нужные бумаги, и ты можешь идти — проговорил КольтХил, записывая что-то в бумажке. Как только он закончил, то сразу же отдал нужные бумаги лично в копыта Ланса. — Вот, отдашь это на охране. Ну что ж. Удачи.

— И вам того же, — ответил земной пони, выходя из кабинета. От долгожданной свободы его отделяли всего лишь несколько метров, так что он решил не терять время в пустую и галопом направился к охране. Отдав бумаги, главная медсестра поставила в ней печать, и с улыбкой сказала: Вот и все, мистер Ланс. Вы здоровы и можете идти. Удачи вам и не болейте!

— Спасибо! — ответил он, и направился на выход.

Открыв дверь, он вышел за пределы больницы. Вот она — долгожданная свобода. Как только он оказался снаружи, его ослепил яркий луч теплого солнца. Через несколько секунд зрение восстановилось, и перед его глазами предстал просто прекрасный вид Понивилля, где его жители куда-то спешили по своим делам, полей, полностью украшенных разнообразными цветами, и лесами, где на деревьях сидели птицы, исполняя свои прекрасные песни. Весь этот пейзаж пробудил в нем те самые чувства, которые давным-давно угасли. Постояв еще немного, он наконец сделал шаг, а после него сразу же направился прямо в город, чтобы наконец увидеть, какие же изменения его настигли.

А Понивилль, в свою очередь, совсем не изменился. Те же дома, те же здания и прочее встречали Ланса на входе в город. Тот начал смотреть на него, и столько воспоминаний сразу же заполнили голову земного пони, но через несколько секунд они исчезли, а он направился дальше. Многие пони, замечая его, смотрели на него как-то странно, и у некоторых образовывался некий страх к нему, а у некоторых предосторожность. Но Ланс не обращал на них никакого внимания, продолжая идти вперед. В конце-концов это привело его к торговой части Понивилля, где было просто невероятное количество народу не только пони, но и грифонов, минотавров и даже зебр. Ланс проходил мимо прилавков, даже не задумываясь куда идти. Вдруг краем глаза он заметил очень знакомую кобылку оранжевого цвета с ковбойской шляпой на голове. Это без всяких вариантов была Эпплджек. Земной пони, не задумываясь, подошел к ней. Видно, что время ее тоже не пощадило. Еле заметные морщины покрывали ее щеки и лоб. Когда Ланс подошел к ней, она сначала пристально стала вглядываться, но в конце-концов спросила: Хотите купить яблок?

— Вижу, ты меня не узнала. — с печальной улыбкой сказал земной пони. — Может быть повнимательнее всмотришься? — Оранжевая кобылка последовала совету и стала всматриваться в него сильнее, пока она испуганно не ахнула.

— Нет, этого не может быть. — ее голос начал дрожать. — Л-Ланс? Ты ли это?

— Да, это я. Вижу, ты удивлена. — уже с радостной улыбкой произнес Ланс.

— Но... но Мейнбург. Он ведь был разрушен, и... и никто же не выжил. Как ты... выжил?

— Я бы сам хотел знать. — ответил он. — Но факт остается фактом. Я выжил, но... но пожертвовал за это пятнадцать лет. Целых пятнадцать лет блужданий неизвестно где.

— Я тебя не понимаю. Каких блужданий?

— Если говорить короче, то... я находился в коме. Целых пятнадцать лет, с того рокового дня. — грустным голосом произнес земной пони. — Ладно, я пожалуй пойду. Не буду отвлекать от работы, — он развернулся и собирался уже идти неизвестно куда, как вдруг его остановила ЭйДжей.

— И куда ты? — поинтересовалась кобылка.

— Не знаю. Но, здесь мне делать нечего. Прощай, подруга. Может быть еще свидимся. — проговорил он и, повернувшись в сторону Вечнодикого леса, отправился вперед, навстречу неизвестному.

Наступила ночь. Белый небесный диск — луна — освещал Эквестрию своим мягким серебряным светом. А хозяйка этого небесного тела тихо лежала на облаке. Закончив свою работу с ночным холстом, она принялась за защиту своих подданных от их тайных кошмаров. Песни птиц прекратились, сменившись спокойной ночной мелодией сверчков и ночного ветерка, который освежал воздух своей мягкой прохладой. Ланс лежал около небольшого озера в Вечнодиком лесу. Журчание воды, спокойствие ночи и ночная мелодия всячески пытались отправить его на покой, в мир грез, но тот пока сопротивлялся. Ночные летающие огоньки — светлячки — беззаботно летали туда-сюда. Наслаждаясь этой идиллией, Ланс уже начал закрывать глаза. И в конце-концов он отправился в мир снов. Ночная атмосфера сделала свое дело.

Огонь. Стоны. Крики. Это все, что сейчас слышал Ланс. Он открыл глаза, и перед ним предстал его город, который был объят всепожирающим пламенем, а беззащитные жители бежали кто-куда, спасаясь. Он не мог понять, от кого или от чего они бежали, как вдруг заметил, что его ноги начали идти вперед. Земной пони не мог контролировать свое тело. Ему осталось только видеть и слышать. Тело направилось прямо в город. Как только жители заметили его, то сразу убегали прочь с ужасными воплями. И только трое из этих пони встали у него на пути с вилами. Прокричав что-то, что Ланс, к сожалению, не смог услышать, они напали на него. Это оказалось их большой ошибкой. Как только они приблизились к нему, тело превратилось в черный дым и оказалось уже сзади пони, который шел позади двоих. Оно нанесло такой сокрушительный удар копытом, горящим фиолетовым пламенем, прямо в голову, что пони отлетел прямо в стену дома, после чего и скончался. Осталось двое. Второму непослушное тело Ланса в прыжке нанесло удар прямо в спину, окончательно сломав хребет. А последнего ждала более жестокая судьба. Вновь превратившись в черный дым, оно оказалось напротив бедняги, откуда и нанесло апперкот, отправив пони в воздух. И, быстро образовав крылья из темного дыма, тело направилось к бедняге, откуда и нанесло окончательный удар, отправив пони прямо в землю. Ланс смотрел на это и просто не верил своим глазам. Не мог поверить, что уничтожителем города и Смертью всех пони в Мейнбурге был он. Но факт остается фактом. После того, как защитники были отправлены на тот свет, тело продолжило идти прямо в город. Пока трио отвлекало его, все пони успели скрыться в более безопасных местах, но даже это им не помогло. Тело Ланса встало прямо в центре Мейнбурга, где, собрав в копыта огромную силу, ударила в землю. После этого удара, от пылающих копыт пошла огромная огненная волна, которая, сжигая, сносила все. Вряд ли кто-то смог выжить после такого. После того, как волна исчезла, Ланс заметил отражение в воде. Полностью черная шерсть, от которого слабо исходил черный дым, фиолетовое пламя вместо гривы и хвоста, которое находилось еще и на копытах. Но больше всего Ланса испугали глаза. Красные глаза, у которых не было зрачков и из которых исходил красный дымок. Земной пони не видел в них ничего: ни сострадания, ни добра, абсолютно ничего. Они были просто... пусты.

С тяжелым вздохом Ланс проснулся. Еще тяжело дыша, он начал осматриваться, чтобы полностью убедиться, что это не сон. Но на самом деле, то что приснилось ему оказалось не простым кошмаром — это оказалось реальностью. Все что он видел было на самом деле, а этот сон был воспоминанием, увиденным чужими глазами. Полностью убедившись в реальности, земной пони начал обдумывать увиденное. Он до сих пор не мог поверить в это, но... правда жжет глаза. Он медленно встал на ноги и собирался уже уйти дальше от Понивилля, как вдруг какой-то странный шепот начался у него в голове, от чего та начала ужасно болеть. И через несколько секунд стало слышно слова, произнесенные явно женщиной: Бедный Ланс. Столько на тебя свалилось. То известия о гибели твоего дома, а сейчас и сами воспоминания.

— Кто ты? — с злобой спросил Ланс.

— Я? — удивленно спросил женский голос, после чего она стала смеяться. — Где же мои манеры? Позвольте представиться. Темная сущность, олицетворение самой злобы, черная душа — Тьма. И да, по секрету скажу. Весь этот Мейнбург уничтожил не ты, а я.

— В смысле? — с ноткой удивления, но все с той же злобой спросил тот

— Ну, до начала разорения твоего городочка, я отправила тебя в твой же разум, после чего взяла контроль над твоим телом. — злобно смеясь, произнесла Тьма. — ну а сейчас, позвольте отправить вас обратно.

— Нет, я не вернусь обратно! — с яростью ответил земной пони.

— Вернешься. Еще как вернешься. Сейчас ты слишком слаб, чтобы противостоять мне. Так что прошу вас — отправляйтесь в превосходную комнату класса “Люкс”, куда тьма и одиночество входят бесплатно. — проговорила темная сущность, после чего громко и злобно засмеялась. После этого Ланс начал чувствовать боль, просто невыносимую боль, которую он сразу вспомнил. Именно та боль была в тот роковой день, когда он отправился в заточение в своей же разум. Он пытался сопротивляться, но Тьма была права. Он был слишком слаб. Когда же боль прекратилась, то сразу же началась легкость, означающая, что Ланса вновь ждет заточение. Взяв полный контроль над телом бедного парня, Тьма преобразовала его в тот вид, который был во сне земного пони. Закончив все дела, Тьма развернулась в сторону Понивилля и, злобно улыбнувшись, превратилась в черный дым и отправилась туда.

Языки пламени охватили город. Бедные жители разбегались кто-куда, чтобы спастись, но все же некоторым не везло и они попадали под обломки сгоревших зданий, а некоторые прямо в копыта темной смерти. Тьма шла по улицам некогда прекрасного города, который в скором времени превратится в руины и горы пепла и костей. Каждого, кто попадался ей на пути, ждала неминуемая расправа. Тьма не ведала ни сожаления, ни сочувствия. Она была бездушной убийцей. Она продолжала сеять хаос в городе, сжигая дома и убивая тех, кто не смог убежать и скрыться. И картина, что и в Мэйнбурге, повторилась. Он встала в самом центре города и уже собиралась накрыть город волной всепожирающего огня, как вдруг желтый луч света прилетел ей прямо в лицо. Луч, прожигая темную оболочку, нанес серьезный урон Тьме, да и к тому же заставил ее отлететь в стену главной ратуши. Придя в себя, она заметила, что в воздухе парили три великие принцессы: Селестия, Луна и Твайлайт. Все они решились дать отпор исчадию смерти. На лице Тьмы появилась довольная и, к тому же, злобная улыбка. Со всей резкостью она появилась рядом с Луной, ударив ее со всей силы. Синяя аликорн метеоритом упала на землю, проломив её на части. После этого Тьма, образовав огромные крылья из тьмы, полетела к Твайлайт, но та успела среагировать и пустила мощнейший луч прямо в темного демона. Та успела увернуться, но все же часть ее попала в луч. На том месте появился огромный след от ожога, и за это Тьма решила жестоко отомстить. Быстро, словно молния, она оказалась рядом с аликорном и ударила её своими передними горящими копытами прямо в живот, от чего та отлетела в башню мэрии, сломав ее. Две принцессы уже лежали в тяжелом состоянии, осталась последняя.

Селестия, увидев деяния Тьмы, сразу же дала о себе знать. Она, образовав огромный светлый шар, запустила прямо во Тьму. Та успела от него увернуться, но она не знала, что это будет ловушкой. Шар взорвался, ничего не трогая и не уничтожая, но от взрывной волны Тьма отлетела прямо в сторону светлой принцессы. Селестия образовала с помощью магии огромный кол, который она запустила прямо в темного демона. Кол прошел насквозь и сразу же пригвоздил ее к земле. Кровь из ее рта стала медленно скатываться на тело. Кол не только пригвоздил ее, да и еще, словно огонь, сжигал ее. Выжить от такого она бы не смогла. Но Тьма не захотела умирать и, собрав последние силы, заразила кол из света тьмой. Он становился полностью черным, пока полностью не покрылся этим цветом. Тогда он исчез, а Тьма встала на ноги. Огромная дыра в теле еще пару секунд была, пока не затянулась с помощью темной силы. На этом гнев Тьмы возрос до предела. Она, превратившись в черный дым, быстро оказалась над светлым аликорном и, вернувшись в свою форму, нанесла удар прямо ей в хребет. Селестия упала на землю, а Тьма с помощью огромной высоты полетела вниз, ударив принцессу с такой мощью, что даже был слышен хруст сломанных костей. Даже три принцессы не смогли ее остановить. На ее лице появилась самодовольная улыбка, но торжество длилось не долго. Весьма странная и мучительная боль пронзила ее тело, а точнее тело Ланса. И тогда до нее дошло, что хозяин рвется на волю.

— Ты.... НИКОГДА не... повторишь... судьбу Мейнбурга! — со всей яростью закричал Ланс, от чего боль в голове усилилась. Вскоре Тьма потеряла контроль. Земной пони вновь мог контролировать свое же тело. Но как только он вернулся, то сразу увидел весь ужас, который навела Тьма. Он видел все повреждения, все ожоги, и от этого ему трудно было держаться на ногах. Пока он мог контролировать себя, Ланс взлетел и направился в сторону Вечнодикого леса, чтобы скрыться и не попасть под суд, будучи не причастным к этому. С каждой секундой держаться в сознании было все труднее и труднее, но земной пони смог улететь на достаточное расстояние. На этом его мышцы отказали, а темные крылья пропали. Ланс с большой высоты упал на землю, прокатившись всем телом по камням и земле. Серьезные повреждения от этого заставили его потерять сознание. Он закрыл глаза и погрузился в свой разум. Его никто не сможет найти, по крайней мере Ланс на это надеялся.

Древние катакомбы

Я эту главу очень долго писал. Просто у меня были некоторые проблемы. То игра со словами не получалась, то настроения не было. Но даже, не смотря на эти проблемы, глава, по-моему мнению получилась неплохой, но и, признаюсь, не идеальной.

Пятнадцать лет заточения, одиночества и глубокой тишины. Бесконечная тьма, которая терзала душу, лишала свободы, наконец развеялась, и появился свет, свет надежды и тепла. Но как только свобода настала, то и надежды посыпались прахом. Город, семья, друзья — все было уничтожено без следа. Вот какие отпечатки остались в душе Ланса. И пока тот пытался обрести свободу, Тьма набирала силы, готовилась и терпеливо ждала. Ее ошибка в ту ночь сделала свое дело, и сама темная сущность не смогла контролировать тело бедного пони, который находился в чертогах своего разума. И вскоре этот момент настал, и Тьма сделала бы то же самое, что и с Мейнбургом, но завершить свое дело не дал сам Ланс, который смог вернуть себе контроль. Но Понивилль в ту ночь был почти разрушен.

Ланс медленно открыл глаза. Его голова безумно болела, как и все тело. Оно полностью было покрыто магическими ожогами и ранами, и как только он очнулся, то его тело сразу же окутало черным дымом. Как только дым развеялся, все раны, все ожоги исчезли, унеся за собой всю боль. Но вот только глаза еще не вернулись в норму, и из-за этого земной пони ничего не мог увидеть. Но как только зрение вернулось, тот просто был в шоке. Насколько он помнил, он приземлился в Вечнодиком лесу. Но вместо этого он оказался в странных катакомбах, что тому подтверждали еле заметные обломки цивилизации. Сам же Ланс находился на странном обрыве, вокруг которого была пропасть шириной более трех метров. В самом же низу этой пропасти находилась жгучая лава, которая изредка побулькивала. Осмотревшись, он развернулся назад и неожиданно увидел пегаску кроваво-красного цвета с черной гривой. Она лежала без сознания. Даже ни о чем не думая, он быстро подбежал к ней и стал тихонько будить ее. В конце-концов она проснулась, но от неожиданности заехала Лансу задними копытами прямо в челюсть. И заехала с такой силой, что тот аж отлетел на два метра и чуть ли не в саму пропасть. Приземлившись на самом краю выступа, он быстро поднялся и стал тереть место удара. О таком повороте событий он не задумывался. Пока тот проверял не сломана ли челюсть, пегаска подбежала к нему и со всем сожалением стала извиняться: Извините меня, пожалуйста. Я не хотела, честное слово. Просто для меня это было как-то неожиданно.

— Да я понимаю, — продолжая тереть челюсть, ответил земной пони. — На вашем месте я бы точно так же среагировал. — на его лице сразу же появилась дружелюбная улыбка.

— А вы случайно не знаете, где мы сейчас находимся? — поинтересовалась она, оглядывая каждый уголок местности.

— Хотел бы я знать, но... увы, не знаю. — с ноткой печали ответил тот. — Знаете, давайте лучше перейдем на “ты”. Меня зовут Ланс, а тебя? — спросил он, но вдруг заметил ее испуганное лицо. Медленно повернув голову, он увидел нечто ужасное. Позади него стояли уродливые существа, которые больно были похожи на ящериц, но их кожа была полностью покрыта хитином. Глаза их были полностью оранжевого цвета с маленькими, размером с горошину, зрачками, в которых можно было увидеть лишь злобу и ненависть. Но откуда они взялись и из-за чего они были так злы? Ланс так и не понял, но единственное что он понимал — это то, что эти существа настроены враждебно и переговоры с ними просто бесполезны. У некоторых из них было оружие, сделанное из камня, а у некоторых его не было, но зато у них были длинные и, к тому же, острые когти, которые могли сойти за самое смертельное оружие.

Пони стояли и смотрели на них с таким ужасом. Но вскоре одно из этих существ широко раскрыло пасть, показывая свои гнилые зубы, и издало просто душераздирающий крик, который прошел по всем клеточкам тела Ланса и пегаски. И после этого все оставшиеся твари повторили за первым, образуя просто невыносимый крик, который наверно мог просто убить. Но через несколько секунд эта звуковая пытка закончилась и существа начали атаку.

Хоть эти существа и выглядели устрашающе, но драться они не умели. Ланс наносил им мощные удары в голову, всячески вырубая их. Те даже не успевали подходить, а уж если и подходили, то не успевали замахнуться, как им в голову сразу же прилетал удар. Из многочисленной армии тварей остался маленький отряд из самых везучих, которые, посмотрев на все это, злились еще больше и рывками приближались к пони. Земной пони уже подумывал все закончить по быстрому, но он ошибся. Эти оставшиеся везунчики, как оказалось, были главными охотниками, так как они всячески уклонялись от ударов и даже наносили какие-то повреждения. Эта битва стала кровавой. Твари, уклоняясь от ударов Ланса, быстро наносили ему глубокие раны, от которых обычный пони уже давным-давно откинул бы копыта, но Ланс не из этих. Пегаска тоже не отставала и ей хоть и не скоро, но все же, удалось сбить двоих из них, но, не рассчитав силу, откинула их прямо в пропасть, где их уродливые тела исчезли в крови Земли.

Вскоре битва закончилась в пользу пони. Они смогли, они отбились. Эти твари здорово их покалечили, особенно Ланса. На его теле почти живого места не осталось, все полностью в ранах. Обычный пони сразу же бы погиб, но этот земной пони не относится к ним. Хоть они и отбились, но по-нормальному отдохнуть они не смогли. Прямо из недр пропасти вылез огромный голем в виде ящера. В его хищных глазах был виден гнев, гнев тех существ и гнев катакомб. Им нельзя здесь находиться, так и говорили его магматические глаза. Но они же попали сюда не по своей воле. Но каменного ящера это не волновало. Он резко ударил прямо по месту, где находились пони, полностью разрушив каменный оплот. Но к счастью пегаска успела среагировать и, схватив Ланса в полете, направилась вне зоны удара. Но голем был весьма быстр и сразу же махнул своей огромной лапой в сторону пегаски, отбив ее прямо в скалистую стену. Она обошлась лишь безобидным ударом спиной, но вот земной пони ударился головой, что сразу же заставило его потерять сознание. Бессознательное тело летело вниз головой прямо в кипящую лаву, прямо в лапы самой смерти. Но вот Тьма решила, что смерть подождет с душой Ланса и, взяв все в свои копыта, взяла контроль над телом. Открыв свои красные пустые глаза, она с молниеносной скоростью взлетела вверх, хотя до смерти оставалось всего несколько миллиметров. Поднявшись на достаточную высоту, она, с целью мести, камнем полетела в голема, подготовив при этом горящее копыта. Произошел удар. Вся сила, направленная Тьмой, сделала свое дело. Этот мощный удар просто снес ящеру половину головы в мелкие куски, тем отправив каменное существо обратно, в недра катакомб. Свое дело она сделала. Передав контроль Лансу, который как раз пришел в себя, она отправилась обратно в разум, в ее единственное королевство. Земной пони как только очнулся, так сразу заметил, что он, во-первых, летает, а, во-вторых, голема нет. Слегка повернув голову вправо, он заметил дальний проход, который, по его мнению, должен был вывести их на свободу. Он сообщил об этом пегаске и они полетели туда. Та за всем наблюдала и просто была в шоке. Видеть такое ей удалось лишь впервые. Как только они прибыли на место, так сразу же произошло землетрясение. Импульс из глубин прошелся по всем катакомбам, заставив все содрогнуться, а выход завалиться огромными булыжниками. Теперь пони находились в полной безопасности. Пока у них есть такой шанс, они решили его не упускать и немного отдохнуть. И тут пегаске пришлось увидеть еще одну особенность в Лансе. Она заметила, что его тело покрыл черный дым, который полностью залечил все раны.

— Знаешь, я никак не ожидала такое увидеть. — тяжело дыша, произнесла пегаска. Как только ее дыхание восстановилось, она продолжила. — Ты так с этим ящером круто обошелся. Прямо ему голову разнес! А как ты, находясь в миллиметре от смерти, молнией ринулся ввысь. Я была не то что удивлена и шокирована, я вообще... даже слов нету! — Ланс выслушал ее, и, честно говоря, не понял о чем она. Но вспомнив о Тьме, он сразу же понял, что пегаска имела в виду.

— Да... Круто. — это все, что смог сказать он. После этого у него возник вопрос. Почему же она спасла его?

— А кстати, откуда у тебя такие возможности? — поинтересовалась та, смотря на него с искрой надежды на ответ.

— Я позже расскажу, ладно? Просто сейчас неподходящее время и не подходящее место для этого, — пегаска согласно кивнула. — А кстати, ты так и не представилась.

— Блади — сразу же ответила она с дружелюбной улыбкой.

Прошло полчаса. За это довольно большое количество времени пони смогли неплохо отдохнуть. Но все же их избитые места болели, а у пегаски вообще щипали, так как у нее нет способностей, как у Ланса, поэтому они не могли зажить за такое количество времени. Встав на ноги, Ланс и Блади отправились дальше по коридору, освещенного самодельными факелами. Именно в начале этого коридора и отдыхали пони. Этот самый коридор был неплохо украшен. Огромные вазы, которые время не пощадило, странные символы и рисунки, которые как будто рассказывали о жителях этих катакомб. Вот коридор закончился, и перед земным пони и пегаской предстала комната, которая была полностью покрыта черными и фиолетовыми кристаллами разных размеров. Единственное, что выделялось в этой комнате, так это огромный фиолетовый кристалл, от которого исходил еле заметный черный дымок. И самое главное — в этой комнате не было выхода. Это означало одно — пони оказались в ловушке. Они переглянулись и, как будто поняв друг друга без всяких слов, согласно кивнув, стали искать выход. Но все было тщетно. Выхода не было. Вдруг в голову Блади пришла странная мысль. Она тихонько подошла к огромному кристаллу и осторожно приложила к нему копыто. Но это ничего не принесло. Земной пони, наблюдая за ней, тоже решил сделать попытку. Он осторожно приложил свое правое копыто к кристаллу и дальше стало происходить невероятное. Кристалл стал мигать черным цветом, а после этого по конечности Ланса стал идти ток, но он был весьма странного оттенка, а если быть точнее, то черного. И этот самый ток, словно ножи, проходил по копыту, образуя на ней странные фиолетовые линии. А после началась боль. Та самая невыносимая, та безжалостная боль, которая проходила по всему телу той самой ночью. Блади, заметив это, сразу же стала оттягивать его от кристалла, но это не помогало. Он как будто прилип к нему. Вскоре ток превратился в настоящий темный заряд, который хоть и освободил земного пони, но и к тому же откинул его огромной волной энергии, которая никак не могла навредить пегаске, но вот земного пони смогла отправить в бессознательное состояние. После этого по кристаллу начали проходить трещины, которые полностью уничтожили его, открыв при этом выход. Как только тот был уничтожен, за ним последовали все остальные кристаллы, которые находились в комнате.

Царство Тьмы. Разум, захваченный злым духом. Место, где сотни пони умирают в муках. Ланс открыл глаза. Его взору предстало темное небо, которое было полностью пустое. Ни луны, ни звезд — ничего не было, лишь сплошная пустота и тьма. Земной пони встал на ноги и стал осматриваться. Он не мог поверить. Он находился в Кантерлоте — столице самой Эквестрии. Но как он сюда попал? Он даже не догадывался, что находится в глубинах своего разума, где много лет скитался в поисках свободы. Это место преобразовалась, приобрело вид Кантерлота, но только погруженного во мрак. Проходя мимо, земной пони слышал стоны, крики о помощи, но он ничем не мог помочь. Дома, охваченные фиолетовым пламенем, говорили ему о многом. Вот уже на горизонте виднелся замок сестер-принцесс, и прямо с верхушки купола слетело какое-то существо, которое сбило спасающегося пегаса. Тот был обречен на жестокую смерть. Ланс добрался до замка. То существо, к счастью, не заметило его. Войдя в замок, он сразу же направился в тронный зал, так как его чувство говорило, что именно там находится что-то. Он открыл дверь в тронный зал и его глазам предстал весь ужас. Десятки стражников, расправленные самыми жестокими методами, лежали на полу, окровавленные. Некоторые из них находились на деревянных кольях, а у некоторых были оторваны конечности. У земного пони даже образовался рвотный рефлекс, но тот все же смог сдержать содержимое желудка. В самом конце зала все было застлано густым фиолетово-черным туманом, сквозь который нельзя было ничего увидеть. Ланс без страха и риска направился туда. Как только он оказался в самом центре зала, сразу же прозвучал голос Тьмы: — Так-так-так, кто это у нас тут? А, это ты, Ланс! Ну как тебе мои владения? Не правда ли прелесть?

— Если я скажу, что это “прелесть” — я совру. — жестким голосом сказал тот.

— Ну, у каждого свои вкусы. — после чего она усмехнулась. — Надеюсь ты понимаешь, где ты сейчас находишься?

— Да, я догадываюсь, — процедил он

— Это хорошо. А то объяснять не хочется. — прямо из под густого тумана появилась голова. И, как можно понять, это была голова Тьмы. Красные глаза с кошачьими зрачками, из которых исходил красный дымок, огромный рог и острые зубы сразу же предстали перед взором земного пони. — Итак, ты, как уже догадался, находишься в своем разуме. Надеюсь помнишь каким оно было? Да чего же я спрашиваю? Конечно помнишь! Ты же здесь пробыл пятнадцать лет! — после этих слов она начала дико хохотать, что выводило Ланса из себя.

— А ну прекращай! Ты ведь не хочешь проблем? — яростным тоном произнес тот.

— Проблемы? Какие проблемы, деточка? Ты сейчас находишься в моих владениях, а значит проблемы будут у тебя, если ты конечно на них меня спровоцируешь. — с ехидной улыбкой произнесла Тьма. — А кстати, поздравляю с находкой.

— С какой находкой? — с удивлением, но с той же злостью, спросил земной пони.

— Я о кристалле, конечно. Это очень редкие минералы, в которых хранится чистая темная энергия, которая зародилась много лет назад. Взгляни на свое копыто. — Ланс поднял копыто и увидел, что те странные линии ярко светились фиолетовым цветом. — Но та энергия, которую ты нашел, была в избытке, так что по тебе прошлась та боль. И да, из-за этого избытка, который не смог полностью пропитаться в тебя ты будешь чувствовать иногда ту же боль. И когда вся энергия будет в тебе, можно будет захватывать Эквестрию.

— Но мне этого не надо! — резко ответил тот.

— Но зато мне надо. Да и тем более все, что ты сейчас видишь, случиться рано или поздно. Я тебе гарантирую. — злобно улыбнулась Тьма. — А сейчас извини, тебе надо возвратиться обратно, а я пока подумаю, каким будет мой памятник в Кантерлоте. — Черный туман окутал земного пони, отправляя его обратно в реальность.

Резко вскочив, Ланс начал тяжело дышать, жадно поглощая воздух. Блади, заметив это, быстро подбежала к нему. На ее лице виднелось волнение. Отдышавшись, тот встал на ноги, но его состояние было настолько слабое, что те даже не держали его. Затылок, куда собственно и пришелся удар, болел, а в голове гудело. В глазах все было мутно до сих пор. Даже чувство, что это сон, а не реальность, не хотело покидать его. Но все пришло в норму тогда, когда пегаска все же решилась спросить: Ты в порядке? Просто ты потерял сознание на несколько минут. Я тебя пыталась привести в чувство, но все было бесполезно. И вдруг ты вскакиваешь так резко, что у меня аж сердце прихватило от испуга. Так что же случилось?

— Ничего не случилось. Просто... просто страшный сон, вот и все. — кое-как отговорился Ланс. Но Блади сразу поняла, что тут что-то не так, и что это просто отговорка. Но все же не стала зацикливаться на этом.

Набравшись сил, земной пони окончательно пришел в себя, и они отправились дальше. Выход, который находился за огромным кристаллом, оказался чуть длиннее, но вот рисунки и символы на стенах оказались те же. Никакого воображения у архитектора. Добравшись до конца, перед пони предстала красота той самой древней цивилизации. Огромные каменный колонны, украшенные разной гравировкой, и которые уже покрылись длинными лианами, с двух сторон шумели водопады, вода которых являлась питьевой для жителей этих катакомб, но уже некому ее пить. Чуть далее находились жилые дома и здания правительства, которых не пожалело время. Они одиноко стояли, дожидаясь своей участи. Но самое главное, находящееся здесь, — чистый воздух. Но по-видимому он откуда-то прибывал. Ланс поднял голову и заметил огромный проход, находящийся рядом с водопадом. Как только он собирался об этом сообщить пегаске, прямо перед ними резким рывком появился голем. В его оставшемся глазе виднелся гнев и жажда мести. Но он решил помучить земного пони не в физическом плане, а в моральном. Быстрым ударом он прибил к стене пегаску, которая даже не успела среагировать. Боль в спине от удара о стену сразу же дала о себе знать, но каменный ящер на этом не остановился. Он стал вдавливать ее прямо в стену. Ланс стоял и смотрел на это, понимая, что не может ничего сделать. В нем нету такой силы. Вскоре в голове начался шепот Тьмы, который твердил одно и то же: “Освободи всю ярость, весь гнев, всю злость! Освободи второго себя!”. Тот понимал, что это может помочь, но в этом была и своя загвоздка. Если он сделает это, то его состояние ослабиться, и он станет легкой добычей для Тьмы. А пегаску продолжали вдавливать. Даже ее терпения не хватило и она начала кричать от боли. Это все больше наталкивало Ланса принять темный облик. Вдруг послышался хруст, который издался от пегаски. Ящер смог сломать ей грудную клетку. Этот хруст прошелся по ушам земного пони, вызывая дикое чувство ярости и гнева. Это стало последней каплей. Его тело стало чернеть, а копыта загорелись огнем фиолетового цвета. Грива и хвост приобрели такие же цвета, делаясь похожими на огонь на ногах. Белая оболочка стала красной, а в зрачке зажглось пламя гнева. Приняв темную оболочку, тот образовал теневые крылья и молнией накинулся на ящера, нанеся тому невероятной мощности удар по его руке, который лишил того конечности. Рука разлетелась на мельчайшие куски, что и разозлило голема еще сильнее. Он решил отомстить тому уже физически и за голову, и за руку. Но тот даже не предполагал худшего. Ланс подлетел к нему и ударил прямо в грудь, оставив на ней трещины, которые сразу начали светиться фиолетовым цветом. Ящер взглянул на это и не понял, что это такое. Посмотрев на земного пони с крыльями, он заметил на его лице злобную улыбку. Спустя мгновенье место удара взорвалось, откинув голема прямо под водопад. Вода оказалось для того настоящей кислотой. От него исходил пар, а сам тот погибал от дикой и мучительной боли. И тогда, взглянув ему прямо в глаз, Ланс увидел только вопрос: “Почему?”. Но он уже не смог ответить. Каменный ящер скончался. Глядя на него, Ланс стал понимать, что темная оболочка пробуждает в нем гнев, ярость, злость и ненависть, которые находятся в глубине души.

Он хотел вернуть себе прежний облик, избавиться от темных пут, но... его предположения насчет Тьмы оказались правдивыми. Темный облик ослабил его, что и почувствовала та. Она стала быстро брать все под свой контроль, но Ланс сопротивлялся. Темная сущность не понимала, откуда в нем столько сил, чтобы сопротивляться. Она надеялась по-быстрому захватить контроль над телом и выбраться из катакомб, но ее надеждам не суждено было сбыться. Земной пони противился контролю, отчего Тьма решила сдаться. После этого темная оболочка исчезла, вернув земному пони прежний вид. Но вот крылья не исчезли. Он начал понимать, что может пользоваться привилегиями Тьмы и без темной оболочки. Он управлял крыльями так, как будто они у него были еще с рождения. Быстро подлетев к пегаске, он заметил, что она потеряла сознание от боли. Закинув ее на спину, Ланс полетел прямо к выходу, на свободу.

Ночь. Тихая и спокойная ночь властвовала на небе. Белый диск вместо солнца как-то освещал землю, придавая некоторых местам более прекрасный вид. Тот выход, куда летел земной пони, оказался пещерой, который выводил прямо в Серебролиственный лес. Это очень легендарное место прославилось своей красотой, которая наступает только ночью. Ведь именно здесь обычный зеленый лес окутывается серебром в ночное время. Но никто не знал, где находится этот самый лес. Лишь некоторые смогли увидеть это, а тайна о местонахождении этого леса умерла вместе с ними. Выйдя наружу, Ланс приподнял голову. Его взору предстала вся красота легенды. Эти покрытые серебром листья, словно, отражали в себе всю чистоту и недоступность этого места. Он продолжил путь. Идя вперед, он добрался до места с небольшим озером, наполненным кристаллически чистой водой. На дне этого озера находились разные рыбки, которые спокойно плавали, никому не мешая. Но все же земной пони потревожил их покой. Он тихонько положил тело пегаски в воду, от чего та быстро очнулась. Прохлада воды сразу же прошлась по ее телу, вызывая лишь легкую дрожь. Вода в озере как будто была лечебной, потому что Блади стала чувствовать себя лучше, а вся боль стала исчезать без следа. Быстро встав на ноги, она решила полностью окунуться в воду. Ланс решил не мешать ей. Он отправился за хворостом для костра и за тем, чем можно этот костер разжечь. Через несколько минут тот уже тащил на себе целую гору хвороста, а в зубах держал два кремневых камня, с помощью которых можно разжечь огонь. К этому моменту пегаска уже вдоволь накупалась и теперь лежала на суше, дрожа от холода. Ланс быстро разжег костер, чем еще раз спас Блади, но только уже от холода. Удобно устроившись у огня, они стали разговаривать о всяком: о жизни, о музыке, даже как-то затронулась тема о политике. Но вскоре разговор дошел до той темы, о которой земной пони обещал рассказать.

— Ну все-таки откуда у тебя эти... способности? — спросила та, устраиваясь поудобнее. — И не забудь, ты обещал мне рассказать.

— Да помню, помню. — ответил Ланс. Глубоко вздохнув, он начал рассказ. — Как ты видишь, я — земной пони. А значит таких способностей с рождения у меня оказаться не может. Да, они достались моим главным пороком — любопытством. Когда-то я возвращался из Понивилля в Мейнбург, а дело это было осенью. Погода была отвратительная и очень холодная. Не знаю почему, но вдруг у меня устали ноги, а неподалеку находилась пещера. В общем я зашел в нее, но в ней было как-то странно тепло. Я решил проведать, отчего это может быть, и это стало моей ошибкой. — он поник, рассказывая это. Эта история стала для него кошмаром, воспоминанием, которое он хотел забыть, как страшный сон.

— Я вижу, тебе это очень тяжело рассказывать. — заметила пегаска, взглянув на него. — Если ты не хочешь, можешь не рассказывать, я пойму.

— Раз начал, лучше уж закончу. — вздохнув, ответил тот. — В общем в той пещере находился древний дух, сущность, которая вселилась в меня. Я тогда не знал, что внутри меня есть что-то. Я отправился в Мейнбург. Теперь я буду вечно себя винить в этом. В общем там Тьма захватила контроль над моим телом, а меня самого отправила в свой же разум. Когда же я смог выбраться, то сразу же узнал две новости, которые оказались как два ножа в спину. Во-первых, я пробыл в своем разуме пятнадцать лет, а, во-вторых, Мейнбург был разрушен. Несложно догадаться кем. Никто не выжил, ни моя семья, ни мои друзья, ни простые жители.

— Значит вот оно как. Целых пятнадцать лет. — Блади не знала, что и сказать. Вся эта история поражала просто до глубины души. Она до этого момента не знала, что Ланс является жертвой злобного духа, который уничтожил целый город и вместе с ним ни в чем невинных пони. — Прости, что спросила. Если бы я знала, то не спрашивала бы.

— Да ничего. Мне даже как-то легче на душе стало. — утешая ее, проговорил земной пони.

Прошло полчаса, а Блади уже потянуло в сон. Она удобно улеглась на своих копытах, закрыв глаза. Не прошло и минуты, как сон полностью охватил ее. Ланс лежал и смотрел на неё. Эта пегаска — она единственная, кто понимает его. Ведь ее родители тоже погибли, а точнее родитель. Хоть он и не был ей родным, но все равно она любила его, несмотря ни на что. Приподняв голову, он стал смотреть на ночное небо. Луна и звезды были его спутниками на данный момент. Вскоре ночь повлияла и на него. Тот, устроившись точно так же, как и пегаска, закрыл глаза и отправился в мир грез. А костер, который уже потухал, грел их, пока его жизнь не угасла.

Под властью эмоций

Злость. Ненависть. Гнев. Эмоции, далеко таящиеся в душе. Эмоции, которые могут контролировать разум. Эмоции, которые вынуждают делать необратимые ошибки. Именно это сейчас таится в душе Ланса, выжидая своего выхода. И скоро наступит время, когда эти отрицательные эмоции выберутся наружу.

Наступило утро, и луна, пробыв во власти совсем немного времени, законно уступает место солнцу, которое уже выглядывало из-за горизонта, освещая все своими теплыми и согревающими лучами. Когда же эти лучи добрались до Серебролиственного леса, то вся легенда, вся необычность этого леса пропала, не оставив и следа. Листья начали терять свой серебряный покров, приобретая обычные зеленые цвета. За короткий промежуток времени некогда прекрасный лес потерял все, чем мог так гордиться ночью. За это время солнце уже полностью взошло, освещая все вокруг. Все птицы, растения, животные проснулись, радуясь новому дню. Но только пони продолжали спать, видя прекрасные сны. Но рано или поздно наступает время, когда нужно проснуться. Упорно светя своими лучами, небесное светило пыталось всячески разбудить сонь, но все было тщетно. Только через полчаса ее упорные попытки дали результат, и Ланс все-таки проснулся. Открыв свои красные глаза, он стал осмотривать все вокруг своим, еще не до конца проснувшимся, взглядом. Увидев все изменения, которые последовали, пока тот спал, он встал на ноги. Сонная хватка еще держала и разум, и тело земного пони, отчего тот еле-еле держался на ногах. Но, вспомнив об озере, он решительно потопал в воду, чтобы окончательно уничтожить тяжелые оковы сна. Закрыв глаза, он нырнул. В его голову начали приходить воспоминания о его сне. Это был тот же сон, который он видел. Те же события, те же крики, те же жертвы, и тот же темный образ его тела. Как же он хочет забыть это, ощутить свободу, сбросить груз вины. Но это останется, как бы земной пони не мечтал. Именно это происшествие стало для него проклятым клеймом в памяти, которое нельзя вывести, нельзя стереть. Резко вынырнув, он открыл глаза. Перед его взором сразу же предстала Блади, которая стояла на краю суши и мило улыбалась.

— Ну... как водичка? — с той же улыбкой поинтересовалась она.

— Прохладная, но для меня в самый раз. — сухо и без эмоций ответил тот, — Если хочешь я...

— Нет, спасибо. — резко отказалась пегаска. После этого Ланс вышел из воды. — Ну... куда теперь мы?

— Я... я не знаю. — грустно ответил он и начал вертеть голову из стороны в сторону, как будто бы стараясь увидеть где есть населенный пункт. — Если только вперед. Может и наткнемся на что-нибудь. — эта идея не очень понравилась пегаске, так как они могут, помимо какого-нибудь заселенного пункта, встретить неприятности. Но особо выбирать не приходиться, так что пегаска согласно кивнула. После того, как Ланс полностью обсох, они направились туда, куда и планировали. Но куда этот путь может привести, никто не мог знать, как и сами пони, и что их ждет — неизвестно.

Тишина. Абсолютная тишина. Ни пения птиц, ни хруста веток, ни свист ветерка. Ничего. Пони продвигались по небольшой тропинке, которая кое-как выделялась из травы. Видимо, по ней давно никто не ходил и на это были особые причины, но земного пони не волновало это, его главной задачей было не останавливаться во что бы то ни стало. Вокруг простирался сплошной лес, в некоторых местах лежали упавшие деревья, которые доживали свои последние дни, сгнивая на сырой земле. Но этот лес был пуст. Одни лишь растения и ни единой живой души. Шло время, а они продолжали идти. У Блади начало возникать подозрение, что они заблудились, но Ланс был уверен в том, что если они будут продолжать идти, то придут к населенному пункту. В конце-концов тишина была нарушена; где-то в зарослях прозвучал треск веток. Это заставило земного пони вздрогнуть от неожиданности, а пегаску — не на шутку испугаться. Пони остановились, начиная пристально осматриваться, но ничего не видели. Как было пусто, так и осталось. Но внезапно сверху вылетело что-то, попав Лансу прямо в ногу. Быстро посмотрев на место попадания, тот обнаружил, что в его ноге торчал дротик. После этого он начал чувствовать слабость и, в конце-концов, упал, захрапев. Пегаска, заметив это, насторожилась и быстрым взмахом крыльев взлетела в воздух, чтобы получше осмотреться. Но не успела она взлететь выше крон деревьев, как ей в круп влетел тот же дротик, который заставил ее совершить не очень мягкую посадку. Перед тем, как полностью погрузиться в сон, она смогла увидеть, как странные существа спрыгнули с веток деревьев на землю. Их фигуры были сильно похожи на волчьи, но только стоящих на задних ногах. После этого она уснула.

Ланс проснулся. Действие усыпляющего яда закончилось. Открыв глаза, он заметил перед собой решетку, которую не пощадило время. Она была полностью ржавая, но, несмотря на это, все равно могла удерживать заключенных. Место, где очнулся земной пони, было наполнено плачем, криками и омерзительным запахом мокрой псины, которым дышать было просто невозможно. Прикрыв нос, пони продолжил осматриваться. Он сразу же заметил справа от себя решетку, за которой еще без сознания лежала пегаска. Вскоре Блади тоже очнулась. Боль от падения еще давала о себе знать и пульсировала в боку. Как только она проснулась, то сразу же, как и Ланс, начала осматриваться.

— Где это мы? — хриплым голосом поинтересовалась она.

— Видимо в тюрьме. — ответил с таким же хрипом тот. — И видимо нас сюда принесли те, кто на нас напал. Но кто же они? — как только он задался этим вопросом, то сразу же со ступенек, находящихся чуть левее Ланса, начали спускаться волкоподобные существа, в лапах которых находились арбалеты. На их головах были капюшоны с маской, а левые руки были покрыты стальными пластинами. Вслед за ними спустился такой же волкодав, но только он сильно отличался. Его шерсть была полностью белой, так как у других она была темно-серой, а на голове не было капюшона, что давало полностью увидеть его лицо. Оно было покрыто множеством шрамов, некоторые из которых еще не до конца зажили. Вместо обычного арбалета у него на вооружении был меч, который находился в ножнах за спиной. Как только они спустились, белый волкодав начал разговор: Вижу вы уже проснулись. Знаете, это глупо идти вот так к нам в лапы. Я бы сказал, очень глупо.

— К вам? Это к кому? — чуть скалясь, спросил Ланс.

— К изумрудным псам. Я — Хант, их предводитель, — ответил тот. — Мы здесь живем уже два века, а вы про нас не знаете. Как-то это странно.

— А тут нет ничего странного, мы ведь не из этих мест, — вступилась пегаска.

— А, так это меняет суть дела. Если вы не отсюда, тогда за вас могут дать побольше, — на лице вожака появилась злобная улыбка.

— В каком это смысле? — спросил земной пони, не понимая его слов.

— Ну, понимаете ли, мы, изумрудные псы, ловим и продаем в рабство всех, кто нам попадет в лапы, будь это пони, зебра или даже грифон. — разъяснил тот. — И вы не исключение. За вас могут дать много. Очень много. Ну... может тебя я оставлю — он указал пальцем на Блади.

— Меня? — в недоумении переспросила она.

— Да. Ты можешь остаться здесь хоть на всю жизнь, если будешь вести себя хорошо. Надеюсь ты поняла в каком смысле. — чуть заигрывая, проговорил тот. Пегаска сразу же поняла о чем он.

— Я, пожалуй, откажусь. — с глупой улыбкой ответила пегаска.

— Как хочешь, — со вздохом сказал Ханс. — Приведите следующую!

Двое арбалетчиков направились дальше по коридору. После этого кто-то начал кричать, и, судя по крику, он принадлежал девушке. Через несколько секунд те уже тащили зебру, одетую в порванные лохмотья. Из ее глаз текли слезы, а в некоторых местах виднелись побои. Судя по всему, они обращаются с заключенными очень жестоко. После этого лидер псов ушел, а за ним и его верные помощники, таща за собой бедняжку. После этого наступила тишина, которая изредка прерывалась чьими-то стонами и плачем. Как только псы ушли, запах мокрой псины усилился, что стало невыносимо мучить носы пони. Ланс просто сидел в своей камере, дожидаясь участи, совсем позабыв про свою силу, про Тьму, которая находилась в его теле, пока та сама о себе не напомнила. “Вижу ты сейчас в не очень ловком положении. Поймали, как псину, и посадили за решетку под замок. Отомсти им. За то, что они собираются продать тебя в рабство, как ненужную вещь. И лучше тебе поторопиться, а то, знаешь ли, захватить Эквестрию, сидя здесь, невозможно.” После этого шепот прекратился. Тьма была отчасти права — надо выбираться отсюда, но убивать земному пони не хотелось. Но других вариантов не было.

— Они... они продавали всех, как собак. Лишали свободы, избивали. И после этого они должны жить? — говорил про себя Ланс, поглощаясь гневом и злостью. — Нет! Они не будут жить!

Тело земного пони полностью покрылось темной оболочкой, а грива и хвост опять превратились в фиолетовое пламя. Но глаза. В его некогда добрых глазах бурлила злость. В его зрачках ничего не было. Все эмоции ушли, оставив лишь пустоту. Месть была его главной целью и он этой цели добьется во что бы то ни стало. Развернувшись и ударив задними ногами по решетке, он смог ее полностью выбить с петли. “Теперь я вижу настоящего Ланса. Пони, чья душа покрылась тьмой, а разум злостью.” Он быстро подошел к камере пегаски и лишь одним рывком выломал решетку. Блади, наблюдая за ним, боялась, на душе у нее было неспокойно. Она взглянула в его глаза. Они были пусты. В них не было сожаления, не было доброты, ничего. Лишь пустота, которая заполнялась гневом и жаждой мести. Пока Блади смотрела на него, позади земного пони появился один из изумрудных псов, который уже готовился нажать на курок и пустить болт, как вдруг тот, превратившись в дым, оказалась у арбалетчика за спиной и проткнул его насквозь темным клинком, образовавшемся в копыте, который после этого сразу же исчез. Пегаска не могла поверить глазам. Как только мертвое тело упало на пол, сердце в груди Блади стало быстро стучать, а страх покрывал каждую клеточку ее тела, парализуя движение.

— Страх. Я чувствую его. — многотонным голосом произнес земной пони. — Ты боишься. Неужели меня? Боишься, что с тобой может то же самое произойти, что и с этим псом? Не бойся, я еще имею разум. — но это ничуть не приободрило ее, а лишь сильнее пугало. Она опустила голову, закрыв глаза.

— Зачем? Зачем ты его убил? — спросила она.

— А что мне по твоему нужно было делать? Он один из изумрудных псов, а они, как ты слышала, занимаются работорговлей. Ты представь, скольких они погубили, скольких мучили и лишили свободы. И ты думаешь, они заслуживают жизни? — его голос полностью изменился. Теперь он был больше всего похож на демонический, чем на обычный. — В общем, я совершу правосудие с тобой или без тебя. — Блади уже хотела что-то сказать, но, подняв голову, она не увидела Ланса. Он исчез, оставив за собой лишь небольшой сгусток темного дыма.

Поднимаясь по ступеням, она оказалась на втором этаже тюрьмы. И как только она достигла его, то перед ее взором предстала жуткая картина: изумрудные псы лежали в разных углах, полностью окровавленные и истекающие кровью. У многих из них было насквозь проткнуто тело, у некоторых вырваны конечности. Это было похоже не на реальность, а скорее на жуткий кошмар. Пегаска не могла на них смотреть — уж слишком это было ужасно. Ведь все существа на Земле имею право на жизнь, какими бы они не были. Идя дальше по коридору, она встречала уже мертвых бедняг, которые даже не успели отреагировать. У них не было шанса. Поднявшись по очередным ступеням, она оказалась в парадном входе, где сразу же увидела собственными глазами расправу с целой армией псов, которые один за одним погибали от копыт, охваченного жаждой мести, Ланса. Вскоре все это закончилось. Некогда прекрасный парадный вход, украшенный картинами, на которых были изображены такие же псы, но они были в мундирах и с гордым видом, колоннами и многим другим, превратился в нечто ужасное. Огромные трещины в стенах, с картин падала кровь, а вся армия изумрудных псов превратилась в гору мертвых тел. На этом можно было бы закончить, но остался последний — Хант. И он как раз вовремя. Выйдя из тронного зала он увидел всю эту жуткую картину, но она не смогла испугать его. На его лице виднелось безразличие. Заметив земного пони, на его лице появилась некая улыбка.

— Вижу, тебе не очень хотелось в рабство. Ну освободился бы ты и ушел себе спокойно со своей подружкой. Зачем же ты парней перебил? Что они тебе сделали? — интересовался тот с ироничной улыбкой.

— Что они сделали? Они много чего сделали, за что их уже давным-давно надо было прикончить. И как видишь, все они уже на том свете... кроме тебя — демоническим голосом произнес Ланс.

— Видок и голос у тебя, конечно, пугающий. — его улыбка растянулась до предела, — Но не настолько, чтобы напугать меня! — после этих слов он резким движением руки достал из ножен меч. Оружие было превосходного качества. Рукоять, сделанная из кости неизвестного животного, на которой красовался знак в виде волка со злым оскалом, заточенный клинок, на котором были изображены непонятные знаки, которые его и заставляли гореть ярко-голубым пламенем.

— Вижу, песик захотел смерти. — на лице земного пони появилась самодовольная улыбка. — Он это получит! — после этого Хант и Ланс, встав в боевые стойки, приготовились к бою.

Завязалась ожесточенная битва. Ни земной пони, ни белый волкодав не хотели сдаваться, выкладываясь на все сто. Хоть предводитель изумрудных псов был большой, но это не мешало ему быть очень ловким. Каждый удар он наносил с настолько большой скоростью, что пони не успевал блокировать их, получая серьезные порезы. Но время нападения Ханта закончилось, когда при очередном ударе, он получил задними ногами прямо в грудь, от чего и отлетел на несколько метров. Настало время атаки Ланса. Он, превращаясь в дым, наносил мощные удары, которые чаще всего приходились в живот. После чего он, отрастив крылья, стал атаковать еще и с воздуха. Бой продолжался очень долго и за все это время позиции борющихся постоянно сменялись. И в конце-концов наступило время, когда нужно заканчивать, нанести последний и решающий удар. Находясь в воздухе, земной пони молниеносным рывком прижал противника к земле и, пока тот пытался кое-как освободиться, образовывал клинок, которым он и покончит со всем раз и навсегда. Через несколько секунд темное оружие было готово, и Ланс, занеся копыто назад, резким ударом пронзил пса. Из рта Ханта начала течь кровь, а тот кое-как мог еще дышать, чувствуя приближение своей смерти.

— Ах ты ж... мразь! Да уж... недооценил тебя. Нужно было... тебя убить, пока ты спал, — с тяжестью произнес он. Лапы смерти все приближались и приближались, но, несмотря на это, предводитель изумрудных псов сохранял свою улыбку, — Каждый из нас... смертен. И поверь, ты... тоже умрешь. Когда придет... время, ты будешь умирать... в тех же мучениях. Ты только... подожди, — кое-как тот смог договорить, после чего нить жизни оборвалась. Земной пони вынул клинок из его груди, который после этого исчез, а вслед за ним и темный облик. Разум вернулся в норму. Когда тот пришел в себя, то, увидев весь кошмар, творящийся вокруг, он испугался не на шутку. Взглянув на свои копыта, он видел на них кровь, кровь всех, кто лежал замертво.

— Неужели... неужели я это сделал? — испуганным голосом спрашивал себя Ланс. — Неужели они все умерли от моих копыт?

— Как это не прискорбно, но да. — пегаска поняла, что прежний Ланс вернулся. — Тобой завладели эмоции.

— Я... я не хотел. Я... я, — он опустил голову и закрыл глаза. Вновь бремя убийств легло на его плечи.

— Ты не вини себя. Никто не идеален. Каждый может поддаться эмоциям. — Блади пыталась хоть как-то утешить его. — Знаешь, когда мой отец умер, я очень сильно расстроилась, плакала. А потом на меня что-то нашло, и я чуть не снесла весь Понивилль. Это было... ужасно. — закончив, пегаска тоже погрустнела, вспомнив отца. Земной пони заметил это. Чтобы ее утешить, он просто обнял ее, после чего та начала плакать. Тот для нее был всем, и отцом, и матерью. Он очень любил ее, но воля судеб решила, что время его жизни окончена.

— Тсс... — успокаивал Ланс, легонько хлопая ее по спине.

— Почему? Почему он пожертвовал собой? — спрашивала бедняжка со слезами на глазах.

— Он сделал это ради тебя, ради того, чтобы тебе ничего не угрожало, — эти слова кое-как смогли ее успокоить, ведь все, что делал ее отец — все это было ради нее, ради ее безопасности. — Ну как, стало лучше?

— Немножко, но... но на душе еще грустно, — всхлипывая и вытирая слезы, ответила та.

— Это пройдет. — убрав копыто, она направился в тронный зал, пытаясь найти хоть что-то, что помогло бы им на их пути.

Долго рыская, он смог найти лишь кусок бумажки, на которой был расположен последний маршрут работорговли. Тем временем пегаска, разыскав ключи, направилась освобождать заключенных. Вид у них не отличался; такие же побои и истощение. Как же они были рады, когда Блади открывала решетки, что были готовы подкидывать ее в воздух, но из-за своего состояния у них вряд ли бы это получилось. Когда крепость изумрудных была полностью очищена, пони уже собирались уходить, как вдруг Ланс почувствовал дискомфорт. Его покрытая линиями копыто начало сильно болеть, а сами же пометки начинали светиться. Вскоре эта самая боль усилилась, выходя за рамки терпения. Через несколько секунд к простой боли присоединилось чувство, что его копыто резали ножами, да и к тому же очень тупыми. Блади, заметив это, хотела скорее помочь, но как только она попыталась приблизиться к земному пони, ее откинуло некой силой. Боль усиливалась, и те самые линии начали продвигаться по ноге, завиваясь и образуя новые формы, после чего по ноге начали образовываться некие символы на древнем языке. Мучения были недолгими, и все закончилось скоро. Как только все изменения произошли, боль ушла, а вот слабость — нет. Это был просто прекрасный шанс Тьмы, для захвата под контроль, но, видимо, Тьма решила не тревожить его, после его то убийств. Как только все закончилось, Ланс, еле-еле держась на ногах, направился к пегаске. При отталкивании она сильно ударилась головой. Подбежав к ней, земной пони протянул копыто помощи, что та без замедления приняла.

— Ты как? — поинтересовался Ланс. — Голова сильно болит?

— Да не очень. Конечно побаливает, но не так сильно, как у тебя. Будь я на твоем месте, я бы точно не стерпела. — проговорила та. — Ну, раз нам здесь делать нечего, то теперь куда? — этот вопрос слегка озадачил Ланса, но, вспомнив маршрут, он все же решился.

— В Грифкволл!

Город Рабов. Часть первая

Грифкволл — ранее город рабов, куда свозили плененных солдат и военачальников во время Великой Крылатой Войны, в которой победили пони. Этих пленников заставляли работать на шахтах, где те добывали камень и многое другое. Ныне город стал свободным. В нем не было следов рабства, лишь напоминание о тех временах, собранные в золотых статуях, расставленных в разных его частях. Но хоть он и стал другим, в нем еще содержится рабство, но только оно уже в другой степени смысла этого слова.

Целую неделю пони добирались до Грифкволла, останавливаясь в мелких поселениях местных жителей, которые без всякой жадности давали им еду — единственное, что нужно было путешественникам в то время — а те, в свою очередь, им помогали, чем могли. И в конце-концов они добрались до города. Стоя на горе, они взирали всю необычность, всю красоту этого легендарного города грифонов. Он был разделен на две части: Верхний и Нижний. Как можно было догадаться, в Верхней части проживали зажиточные купцы, дворяне и многие другие, кто имеет огромное состояние и особое место в обществе. А в Нижней части проживали низшие сословия: бездомные, бедные, зебры и другие, кто практически ничего не имел. Пока пони смотрели на город, пегаска заметила главную достопримечательность — в расщелине, куда прибывают корабли, на скалах, противоположно друг другу, находились золотые статуи рабов, прикованные огромными цепями, которые прикрывали свои лица копытами Насладившись видом, пони направились вниз, прямо к воротам города.

Как только они оказались у самих ворот, то их сразу встретили пони с серьезным видом в кольчужной броне и небольшим мечом, находящимся в ножнах. Пройдя мимо них, они направились дальше, но как только они отошли, те пони сразу же повернули голову в сторону уходящих гостей. И на их лицах была печаль. Ланс и Блади оказалась в Нижнем городе — районе бедняков. И, к слову, он выглядел не очень-то красиво: повсюду сидели пони, просящие милостыню, бедноватые лавки, где продавали ножи, ложки — в общем нужное по хозяйству. Пройдя это место, они направились дальше. Но как только те оказались в переулке, их остановили грифоны, одетые в серебряные латы, на которых был один и тот же знак — сияющий меч в щите.

— Так-так-так, кто это у нас? Пегаска и земной пони? — как было понятно, это говорил их командир, так как он сильно отличался от других. На нем не было шлема, а доспехи выглядели более красивее. — По законам Грифкволла в этом городе не должно быть пегасов — ни рожденных здесь, ни приезжих. По закону этого города мы в полном праве можем убить пегаску.

— Только тронь ее и ты труп! — злобно процедил земной пони, готовясь к очередной драке. Но латники лишь сильно рассмеялись.

— Ой, Создатель, ты нас уморил. Ты? Земной пони без брони и оружия? Сможешь противостоять нам — храмовникам — истинным рыцарям Создателя? — после этих слов командир начал сильнее смеяться. Когда хохот закончился, тот продолжил. — Ладно, и его можно убить. Если что, скажем “Сопротивлялся при совершении суда”.

— Если вы, конечно, сможете после этого говорить, что я вам вряд ли гарантирую. — тем же злобным голосом произнес Ланс. После этого грифоны в латах и еще с мечами и щитом начали медленно подходить к недавно прибывшим гостям.

За короткий промежуток времени они полностью окружили пони, собираясь покончить с их жизнями. Готовясь к удару, один из грифонов набросился на пегаску, после чего к нему присоединились и другие. Блади, в свою очередь, попыталась взлететь, но как только она оторвалась от земли, ее сразу же сбили. Командир, подойдя к бедняжке, замахнулся, собираясь прикончить пегаску, но неожиданно его сбил принявший темный облик Ланс. Тот, встав на ноги, не мог поверить своим глазам и, как и все остальные, стоял в шоке. Но земной пони не стал дожидаться, пока они придут в себя и начал свою атаку. С той болью в крепости изумрудных псов он приобрел еще один фокус и решил его использовать. Сконцентрировавшись, он ударил копытом в землю, образовав в ней небольшую трещину. Вскоре из этой трещины полезли темные сгустки, которые, взлетая в воздух, охватывали тела, словно щупальца. Вскоре все, кроме самого командира, были схвачены.

— А теперь проверим, есть ли у тебя сердце. — проговорил земной пони, напрягая голову, после чего, с помощью некой связи с ним, сгустки начали сжимать грифонов, что приводило к невыносимой боли. — Будешь ли ты просить отпустить их? Или они погибнут в мучениях? — с садисткой улыбкой произнес он. Грифон попытался обрезать эти “щупальца”, но все было тщетно, так как те были крепче стали. Тогда он взглянул в глаза Ланса. В них он не видел ни злости, ни ярости, ни гнева, ни даже жажды убить их. В его глазах виднелась лишь забота за свою подругу.

— Я так понимаю за их освобождение ты потребуешь что-то? — спросил грифон.

— Лишь немногое. Не сообщай о нас никому — ни начальству, или как у вас тут оно зовется. Никому! Все ясно? — проговорил земной пони, собираясь уже отпустить пленных.

— Хорошо. Я принимаю условия. — после этого темные сгустки освободили латников, возвращаясь в тело земного пони. — Надеюсь, мы больше не встретимся.

— Я тоже надеюсь. — грифоны ушли, оставив пони одних. Ланс подал копыто пегаске, которая до сих пор лежала, — Ты как?

— В норме. — она схватила копыто земного пони, — Давай лучше пойдем дальше, пока на кого-нибудь еще не наткнулись. — но как только она встала на ноги, то сразу же послышался женский голос.

— Интересная у тебя способность, — Ланс быстро обернулся, заметив фигуру, стоящую в тени.

— А вы, собственно, кто? — делая удивленное лицо, поинтересовался земной пони.

— Простите за мое невежество. Я — Лианда, Защитница Грифкволла. — она вышла из тени на свет, показав себя. Это была единорожка пепельного цвета шкурки с угольного цвета гривой. Сама же она была одета в доспехи, состоящие из черных пластин, которые покрывали почти все тело, кроме шеи, где выступал мех, и левой передний ноги, которая ничем не была покрыта. На голове был капюшон, который не позволял увидеть лицо единорожки, а из-за брони — метку. Но незнакомка все же решилась открыть лицо. Сняв капюшон, она продолжила разговор, — Я так понимаю, вы не отсюда. И, наверное, не знаете всех правил в этом городе. Что ж, я вам могу помочь. За мной, быстрее!

Клоака — можно так сказать, третья часть города. Место, где находятся беженцы из разных городов и стран, жители, которые потеряли все и вынуждены были жить тут. Именно в этом месте царит полная нищета, а в воздухе витает мерзкий запах гнили. Каждый, кто живет в этом месте, погибает то от голода, то от какой-либо болезни. Заботиться, а тем более помогать — никто не хотел — ни высшее общество, ни сама власть. Им было глубоко наплевать на них, как и на всех жителей Нижнего Города. Лианда вела новоприбывших пони именно туда, но зачем? Ланс и Блади этого не понимали. Спустившись на лифте, они направились к, как она сказала, её знакомому. Путь до него не занял очень много времени. Как только они дошли, перед нимипредстала сцена, где единорог кремового цвета со светлой гривой колдовал над телом умершего жеребенка. Охватив его своей аурой, он пытался что-то сделать, но ему это не удавалось, пока он не выложился на все силы. Жеребенок тяжело вздохнул, вернувшись в мир живых. К нему сразу же подошел жеребец и обнял его, поблагодарив целителя от всей души. Закончив смотреть на это представление, они стали подходить к единорогу, а Лианда, в свою очередь, подойдя к нему, поцеловала его в губы.

— Позвольте представить. Это Андерс — мой будущий муж и местный врач, если можно так сказать. — проговорила единорожка с некой улыбкой.

— Приветствую, — тот слегка поклонился. Вдруг у него появилось какое-то странное чувство. — Я чувствую, что здесь есть одержимый. Наверно, ложное чувство.

— Одержимый? — удивленно повторила пегаска.

— Одержимый — это единорог, в котором находится некий дух или демон, который жестоко и крайне болезненно изменяет своего “хозяина” до неузнаваемости. — объяснила Лианда. — Частенько такими становятся единороги, которых заставляют пройти ритуал, после которого не многие выживают.

— Ясно. Что ж, тогда тебя чувство не подводит. — без радости в голосе произнес Ланс.

— В смысле? — спросил Андерс, сначала не понимая, но потом до него все-же дошло, — В тебе находится дух?

— Да. И находится уже пятнадцать лет. — эти слова не на шутку испугали единорогов, в особенности Андерса.

— Столько лет и ты не изменился?

— Ну есть мелкие изменения. Цвет шерсти, гривы, глаз и метка. А что-то более — нет. — проговорил он, опуская голову. Рассказывая о Тьме, он вспоминал Мейнбург и Понивилль, как этот чудный город горел ярким пламенем. — Я... я больше не хочу говорить на эту тему. Слишком... тяжело.

— Мы понимаем. — ответила Лианда. Наступила тишина, которую она же и прервала. — Ну что ж, давайте я вам расскажу об этом городе.

Грифкволл был основан очень давно — еще в века, когда Селестия и Луна еще были маленькими. И тогда его превратили в пункт для рабов, пойманных солдат и военачальников. Многие века рабы убивались, добывая железо, медь, золото и прочее. Многие из них замертво падали в шахты, где их и закапывали. Но численность “рабочих” стала увеличиваться, когда между Эквестрией и Советом Грифонов разгорелась ожесточенная война. И началась она лишь из-за простой зависти к стране Селестии, точнее из-за зависти к ее землям. И грифоны стали драться, готовые глотки грызть, чтобы оттяпать кусочек земли. Но каждое сражение для них оканчивалась очередным проигрышем. И тогда они разработали план, где всех рабов — пони, минотавров и зебр — заставляли принять их веру. Веру в Создателя. Кто отказывался, тому кинжал в сердце и вперед под землю. А тех, кто принимал, отправляли на войну, где брат против брата сражались. Совет Грифонов сделал свое дело — захватил малую часть Эквестрии. И после этого война была окончена. Вскоре, после окончания Великой Крылатой Войны, пони начали плодиться. Да расплодились так, что уже были готовы управлять целой страной. И тогда был создан орден Храмовников — рыцарей в латах, служителей церквей, жестоких тиранов. Они сделали все, чтобы полностью уничтожить надежды пони — братьев по их вере. Земных пони начали ссылать на тяжелые работы в шахты, но при этом выдавали им кое-какое жилье и зарплату, единорогов свозили в специальные башни, где они под надзором храмовников тренировались магии, а пегасов ждала более тяжелая участь. У них было два выбора: либо им отрезают крылья, либо их убивают. И, как можно догадаться, почти все пегасы погибли, кроме тех, кто успел улететь. Шли века, и жизнь пони в чужом краю стала ухудшаться все больше и больше. К ним начали относиться, как к ненужному мусору. Единорогов стали жестоко притеснять, запрещая пользоваться магией без особого разрешения. А маленьких жеребят-пегасов убивали сразу. В общем, жизнь пошла к черту.

— Вот, это все, что я могу вам рассказать. — проговорила Лианда, сдерживая эмоции. — Каждый из нас побывал в башнях, а Андерс вообще семь раз. Если тебя заподозрят в использовании запретной магии или в союзе с демонами, то тебя без всяких вопросов просто убивают, даже не разбираясь ни в чем. Поверьте, это... это просто кошмар. Ад на земле.

— Ясно. — после паузы произнес Ланс хриплым голосом. — Спасибо за рассказ. Я... я пожалуй пойду наверх. Блади, если хочешь, можешь остаться здесь. Ну... подольше поговорить с Лиандой, рассказать о Эквестрии.

— Хорошо. — ответила пегаска, после чего земной пони ушел. — Эх, бедняга.

— Что случилось? — поинтересовалась единорожка, после чего и ее жениху стало очень интересно.

— После того случая он совсем раскис.

— После какого случая? Давай, не томи! — возбужденно, чуть ли не выкрикивая, любопытствовала та.

— Неделю тому назад мы попались в лапы работорговцев. В общем, Ланс поддался эмоциям, вызванных мыслью о стольких загубленных жизней, и с помощью своей темной силы истребил их всех до единого. Более подробно описать не могу. Могу лишь сказать, что крови было очень много, как и трупов, включая и их главаря. — рассказала Блади, замечая слегка шокированные лица единорогов.

— А откуда эта сила, ты случайно не знаешь? — полюбопытствовал Андерс.

— Эта сила у него от духа, Тьмы. — ответила пегаска. После этих слов единорог тяжело сглотнул, а глаза его уменьшились до размера горошины. — Знаете, давайте лучше оставим эту тему. Я сама о Лансе очень мало знаю, так как знакома с ним лишь неделю. Давайте лучше я вам расскажу, что твориться в Эквестрии... ну что творилось, пока меня не забрали.

Ланс не спеша шел по улочкам Нижнего города, иногда поворачивая голову в сторону очередного бедняка, пытающегося хоть как-то прожить. Этот город — тяжелое испытание для пони и не только для них. Немногие из них могут это испытание пройти, погибая от голода, болезни или несчастного случая. Именно в этом месте хорошо показано, как грифонам глубоко наплевать на других, будь это даже брат или сестра по вере. И в данный момент земного пони терзала злость, которую он кое-как мог сдерживать, чтобы та же история с изумрудными псами не повторилась. Он не хотел смертей, так как убивать — это не его принцип. Ланс бы продолжал идти, но вдруг он краем глаза заметил, как небольшой отряд храмовников, состоящий из трех грифонов, прижали единорожку к стене, схватив ее за горло. Земной пони стал наблюдать за ними, но, к сожалению, что они говорят, он не услышал. Превратившись в дым, он быстро переместился к ним поближе, вернувшись себе свой образ в тени. Именно отсюда земной пони начал слышать разговор.

— Ах ты ж, мелкая дрянь! А ты знаешь, что за побег из Башни Круга Магов грозит серьезное наказание! Ты знаешь какое? — произнес грифон, держащий единорожку за горло.

— Пожалуйста, не надо. Только не Усмирение. Что угодно, только не это! — истерично умоляла та, плача. Ланс не знал, что за “усмирение”, но ему было достаточно слез, чтобы разобраться с храмовниками. Находясь в тени, он принял темный облик и решил сделать исключение насчет убийств. Их судьба уже ясна.

Обратившись в дым, земной пони оказался за спиной храмовника, держащего единорожку, и одним лишь ударом копыта отправил того в ближайшую стену. Этим он освободил бедняжку, после чего та куда-то убежала. Но Лансу было все равно куда. Главное — она в безопасности. После этого трое грифонов в латах разом накинулись на земного пони, но тот успел увернутся, применив фокус с дымом. Пока они лежали, встретившись друг с другом, пони проткнул одного из них темным клинком, который появился за секунду до соприкосновения с телом погибшего. Осталось двое. Они, заметив кровь под своим товарищем, сразу же разделились и решили напасть с двух сторон, чем и совершили серьезную ошибку. Ланс, ударив копытом в землю, заставил темные сгустки схватить грифонов, после чего начал сжимать их, принося просто невыносимую боль. Но вскоре земной пони решил остановиться, подойдя к пленникам почти вплотную.

— А вы знаете, что девушек бить нельзя? А? Вы знаете, что нельзя их хватать за горло и прижимать к стене?! — яростным голосом проговорил Ланс. — За это вы будете умирать, долго.... и мучительно. — с садисткой улыбкой произнес он, образуя в копыте подобие змеи, которое сразу же превратилось в дымок. Он поднес копыто к голове первого грифона, где этот дымок сразу же забрался в щель шлема, а уж потом в нос. И эффект не заставил долго ждать. Через несколько секунд храмовник начал истошно кричать от боли, пока через несколько секунд не умер. Настала очередь второго.

— Нет, прошу не надо! У меня жена, скоро будет ребенок. Не оставляй их без кормильца в семье! — начал говорить грифон юношеским голосом, который давал понять, что он еще не до конца ощутил жизнь. И тут у земного пони что-то екнуло в сердце.

— Ладно, можешь идти. Но перед этим... — земной пони вновь образовал ту же змею, — ... но перед этим я подстрахуюсь. Если расскажешь обо мне или о том, что здесь случилось — то тебя будет ждать та же участь. А единорожку я возьму под свою опеку. Все ясно?

— Д-да! — кивнул тот, после чего был отпущен. Он быстро улетел в направлении Верхнего города. Ланс уже собирался тоже идти назад к Блади, но его остановила та самая единорожка, которую поймали храмовники.

— Спасибо. Большое. — мягким голосом произнесла та. — Если бы не вы, то меня бы усмирили. И... и... — на этом единорожка начала плакать, представляя все, что могло случиться, если бы Ланс не пришел на помощь.

— Ну, не плачь. Сейчас мы пойдем в Клоаку — там у меня друзья. Они помогут. — успокаивал её земной пони и вскоре она успокоилась и согласно кивнула.

А в это время Блади продолжала говорить с недавними знакомыми, которые с большим интересом слушали рассказ. Она рассказывала, как ее отец победил народ Теней, отдав при этом жизнь. Закончив рассказ, она грустно улыбнулась, вновь вспомнив отца. К этому времени пришел земной пони вместе с единорожкой.

— Что случилось? Кто это? — удивился Андерс, смотря на едва заметные побои на бедняжке.

— Это... — Ланс слегка запнулся, не зная ее имени

— Линн. — ответила единорожка.

— Да. В общем, я спас ее от храмовников, — проговорил он. — А, кстати, они хотели наказать ее с помощью какого-то “усмирения”. Что это?

— Усмирение — это жуткий ритуал. Во время его единорогу отрезают рог, забирая возможность колдовать, и промывают мозги до такой степени, что единорог после этого не может видеть снов, не имеет чувств и эмоций. Он превращается просто в существо, не имеющего смысла жизни. — объяснил лекарь. — А за что тебя хотели усмирить? — обратился он к Линн.

— Я... я просто сбежала из башни, разбив при этом амулет. Но... я не знала куда идти и поэтому осталась в городе. И вскоре меня нашли. — сказала та.

— Ясно. А что ты можешь нам рассказать о происходящем в башне?

— Могу лишь сказать, что все стало намного хуже. Командор Мередит ухудшила жизнь нам, все больше и больше притесняя. Краем уха я услышала, что она готовит массовое усмирение всех в башне, поэтому я и убежала.

— Массовое усмирение?! — яростно повторил Андерс, покрываясь синими пятнами.

— Что это с ним? — спросил Ланс.

— Понимаешь ли, в нем тоже есть некий дух. Справедливость. Но вскоре этот дух превратился в Месть.

— Они! Не! Должны! Совершить! Ритуал! — полностью поддаваясь власти духа, произнес единорог.

— Знаете, давайте вы лучше пока выйдете. Надо его успокоить, а то будет очень плохо. Я хорошо помню, как он в приступе своей ярости чуть ли не убил ни в чем неповинную единорожку, которая так же сбежала из башни и очень хотела повидаться со свой матерью. Эх, еле остановила.

— Хорошо. Мы тогда чуть позже зайдем.

Блади и Ланс вышли из местного “медицинского пункта”, направляясь к лифту. Поднявшись наверх, они сразу же заметили, что наступил вечер, а это значит, что быть незаметными шанс возрос. Продвигаясь по темным улочкам, они замечали до сих пор сидящих бедняков, которые за свое время уже успели кое-что заработать, но этого хватит лишь на кусок хлеба. Но помимо того, что один из храмовников может их сцапать, у них появилась одна проблема — именно вечером начинают появляться всякие бандиты, работорговцы и контрабандисты, которые зарабатывали на жизнь более жестоким способом. И теперь у пони есть причина идти не спеша и оглядываться. Хоть они и хорошо дрались, но лишних стычек сейчас не очень хотели, особенно Ланс.

— Слушай, а может лучше на крышу залетим. Ну, чтобы нас не поймал всякий сброд? — предложил земной пони, но что-то пегаску смутило.

— Залетим? Ты же не... — не успела она закончить фразу, как тот образовал темные крылья. — Ах да. Я забыла, что ты так можешь. — это заставило его усмехнуться. После этого, они, взмахнув крыльями, взмыли вверх. Приземлившись на ближайшей крыше, откуда их никто не сможет увидеть, они стали рассматривать весь Нижний Город. Некоторые бедняки потихоньку брели по домам, а оставшиеся ждали неизвестно чего. Вскоре настала ночь. Луна заступила в свои права, а ее вечные спутники — звезды — начали потихоньку появляться на небосводе. Через несколько минут все накрыло тишиной, которую изредка прерывал треск факелов.

— Красиво, не правда ли? — неожиданно прозвучал женский голос позади. Повернув голову, пегаска и земной пони увидели Лианду, которая улыбалась.

— А как ты сюда забралась? — поинтересовалась Блади.

— Ну, с помощью магии. — ответила та. — В общем, я смогла его успокоить. Но теперь осталась еще одна проблема. Как остановить ритуал?

— Очень просто. Нанести визит в башню. — проговорил Ланс, поднимая свой взор на огромную башню вдали.

— То есть, ты предлагаешь нам напасть? А не звучит ли это безумно? Там тысячи храмовников, которые всегда готовы вонзить свой клинок в чье-либо сердце, — проговорила она.

— Но и мы не так слабы. У нас два единорога, владеющие, как я думаю, сильной магией, два одержимых духами и одна пегаска, которая может за себя постоять. Чем мы хуже? — спросил земной пони.

— Тем, что нас очень мало, — сразу же ответила Лианда.

— А разве нет тех, кто с радостью пошел бы с нами? Кому-то ведь точно надоело это рабство. Ты созови всех, кого найдешь. У нас, конечно, не очень много времени, но все же ты постарайся. — серьезным и весьма настроенным к бою голосом проговорил Ланс.

— Хорошо, я постараюсь. Заодно и Андерсу скажу. Ой, как он обрадуется! — с этими словами единорожка исчезла во вспышке магии.

— Значит, мы будем драться? — спросила пегаска, подходя ближе к земному пони.

— Да. Мы будем драться!

Город Рабов. Часть вторая

Наконец-то я закончил эту главу. Целых три недели с чем-то я горбатился над этой главой, и теперь она готова. Если вы заметите ошибки, то можете об этом сообщить в комментариях, пожалуйста.

Свобода — самая бесценная вещь, которая дается каждому существу на земле. Чувство настоящей жизни нельзя ничем передать, кроме как только ее почувствовать. Но свобода есть не у каждого. Многие думают, что могут запросто отнять ее, покорить, полностью стереть из жизни. Но они ошибаются. Стремление быть свободным растет, разрастается и окутывает весь разум. И настанет время, когда вечное заточение вне воли будет прекращено, когда заключенные восстанут против своих покорителей. И в этом им могут помочь.

Ночь достигала своего идеала. На темном, окутанным звездами, небе во всю царствовала луна, став ночным светилом для многих. В многих городах, деревнях, селах и других местах обитания все потихоньку начали отправляться на покой. В окнах домов один за одним потухали огни света, а сами же жильцы отправлялись на заслуженный сон. Но были и те, кто, наоборот, просыпался и шел на работу. Пони направлялись в Верхний город, прямо к башне, где уже скоро разгорится бой за свободу. И кто знает, может этот бой станет последним для одной из сторон, а может все обойдется без особых жертв. Верхний Город поражал своим великолепием. Прекрасные архитектурные краски полностью охватывали эту часть Грифкволла. Если сравнивать Верхний и Нижний города, то можно сказать, что Верхний явно относится к жителям с большим состоянием. Ланс шел рядом с Блади, в глазах которой виднелся некий страх грядущего. Она как будто предвидела будущее, что их будет ожидать. А Защитница Грифкволла с ее супругом шли позади них, обсуждая что-то. Но помимо их четверых рядом с ними шли как земные пони и единороги, которые, как это не странно, тоже сражались за свободу, так и зебры, которых почти всю свою жизнь сдерживали в особом квартале, находящегося в Нижнем городе. Но если сравнивать участь пони и их, то зебрам досталось самое тяжелое бремя. Каждый день их женщин забирали и насиловали до смерти, а мужчин вербовали в слуги на всю жизнь, где каждодневно избивали. Они были здесь заместо рабов, хотя, если подумать, то они и были в некотором роде рабами. Но, даже не смотря на пони и зебр, которые дрались за свободу и право жить нормальной жизнью, а не выживать, как диким животным, в их группе были и грифоны, которые, в свою очередь, дрались за истребление ордена Храмовников в их городе. Чем же они так им насолили? Никто так и не понял, но безотказно приняли их помощь. Вся эта “армия”, в которой насчитывалось чуть более сорока бойцов, была неплохо вооружена, несмотря на то, что у многих не было ни монеты в кармане, да и тем более какого-либо опыта в военном деле. У всех пони, кроме единорогов и зебр, была обычная кожаная кираса и клинок на случай боя. А вот грифоны — это уже другой разговор. Изысканные боевые доспехи, украшенные всякими эмблемами их семьи и рода, и такие же изысканные сабли в ножнах, покрытые золотом и драгоценностями. И все это значило, что их нельзя так легко сломить без боя, хотя, кто знает. Лишь время покажет, что будет.

Спустя некоторое время они все же добрались до башни Круга Магов, как те самые храмовники ее и прозвали. Вдали она не казалось такой необычной — башня как башня. Но, оказавшись около нее, можно сразу понять в чем ее необычность. Огромное строение, стремящиеся прямо ввысь, в небо, несчитанное количество решеток и окон, огромные железные врата с острыми концами сразу же давали знать, что это не “дом”, где единороги испокон веков жили и тренировались магии, а настоящая тюрьма, защищающая мир от грозной магии. Но так утверждают лишь те самые храмовники, запирая очередного единорога в башне, где он и проводит всю свою жизнь, пока ему в голову не придет одна лишь мысль — бежать. Но из этого места нельзя сбежать, нельзя скрыться, нельзя просто дать забыть о себе. Попав в башню, у единорога берут кровь, по которой они смогут определить его местоположение, когда тот сбежит. И не редко некоторые сбегали, разбивая колбу с их кровью. Если же беглеца находили, то подвергали самому страшному суду.

Как только такие мысли заполняли голову земного пони, то в его душе разгорался огонь мести, смешанный с темной злобой. Он мог бы просто принять темный облик или отдаться под контроль Тьмы, чтобы та свершила жестокий суд, но со смертью извергов пойдут и смерти невиновных, пока это не дойдет до полного уничтожения города. И Ланс понимал это, но все равно в глубине души он очень хотел показать, что делают с теми, кто заставляет страдать невинных пони и не только их. Подойдя ближе к воротам, ведущим в башню, освободители встретили одного храмовника, на котором не было ни шлема, ни оружия. Это казалось очень странным для всех, но не для земного пони.

— Вижу, ты услышал мой голос, — произнес тот, подходя к безоружному ближе.

— Да, — ответил грифон, опуская голову, — Я знаю, что вы задумали. И могу сказать, что у вас ничего не получится.

— Это еще почему? — сердитым голосом спросил Андерс. С того времени, как его привели в башню Круга Магов, он стал ненавидеть всех храмовников, какими бы они не были по характеру.

— Командор Мередит для вас очень сильна, особенно после ритуала. — ответил тот.

— После какого еще ритуала? Только не говори, что после Усмирения, — проговорила Лианда, подходя к грифону.

— Не бойтесь, ритуал Усмирения еще не проводили, но вот ритуал Чистоты она провела.

— Ритуал Чистоты? — поинтересовались уже все, делая удивленное лицо.

— Ритуал Чистоты — это особый ритуал для храмовников, при котором один из них впускает в себя “чистую магию”, то есть магию самого Создателя, позволяющую сдерживать магов, то есть единорогов, от применения их магии. — объяснил храмовник, — Этот ритуал я еще не прошел, так как слишком молод по званию.

— Ясно, значит бой с ней будет более ожесточеннее, чем я планировал, — проговорил Ланс, подводя итог услышанного. — Ответь мне на вопрос. Ты хочешь нормально жить? — этот вопрос заставил поволноваться грифона. Он тяжело сглотнул, представляя что с ним могут сделать.

— Я... да. Хочу. — ответил тот, хоть и помедлил ответить.

— Тогда, подойди ко мне. — храмовник медленно и неуверенно начал подходить ближе к земному пони. Когда между ними было всего лишь несколько сантиметров, Ланс поднял копыто над его клювом, после чего из носа грифона начал выходить черный дым, образуясь в свою первоначальную форму. Это действие заставило не слабо удивиться группу освободителей. Как только дым превратился в змею, тот резким ударом в землю полностью уничтожил свое детище. Теперь молодой грифон был свободен. — Слушай меня внимательно, и не смей перебивать. Ты сейчас снимаешь с себя эти доспехи, забираешь мешочек денег, который тебе дадут, и улетаешь восвояси. Лучше прямо сейчас, как прилетишь, собери вещи и переедь в более спокойное место, где храмовников вообще нет. Ты меня понял? Грифон согласно кивнул.

Сняв доспехи и взяв с собой небольшой мешочек денег, бывший латник со счастливой улыбкой быстро улетел. Именно в этот момент Андерс увидел, что не все храмовники такие жестокие и бессердечные, что многие из них вступили в орден для того, чтобы хоть как-то жить нормально. Но это не отрицало того факта, что многие храмовники вступили не ради денег, а ради освобождения мира от магии. После того, как грифон улетел, перед освободителями предстала еще одна серьезная проблема — ворота. Они были полностью сделанные из самого прочного металла, который ничем не пробьешь, даже тараном, сделанным из того же материала. Смотря на них, у целой группы не было представлений, как ее можно открыть. У Ланса, конечно же, были идеи, но в их эффективность он не верил. В конце-концов он решил попытаться воплотить одну из них. Подойдя ближе, он нерешительно поднял копыто и, подождав пока оно не покроется темной дымкой, со всей силы ударил. На удивление земного пони и группы это дало эффект — на воротах появилась трещина, из которой начали появляться сгустки, которые, в свою очередь, покрыли ворота темной оболочкой. Через несколько секунд на преграде начали появляться огромные трещины, которые, в конце-концов, разнесли ворота на части.

— Как... как ты это сделал? — в недоумении поинтересовался грифон-освободитель, глядя на остатки преграды.

— Темная сила. Тебе, к сожалению, не понять. — с ухмылкой ответил земной пони, направляясь внутрь, а за ним и весь отряд вместе с Защитницей Грифкволла.

То, куда они вошли, оказалось казармой храмовников, что и подтверждали двери, за которыми спали крепким сном грифоны разных возрастов и пола. Но несмотря на то, что храмовниками обычно бывают грифоны, среди них были и пони — предатели своей нации и служители церкви. У их ордена не было никаких запретов и правил насчет набора рекрутов; каждый, кто хочет служить Создателю и нести его волю, безотказно принимался, кто бы это не был. Андерс, смотря на спящих пони-храмовников, чувствовал презрение к ним — для него они уже не были братьями и сестрами по виду. Они были простыми предателями, которых надо изничтожать. Пройдя казармы, они вышли на площадь, где каждый день собираются толпы рыцарей церкви, готовясь к очередной службе и патрулю по городу. Но как только они достигли центра этой самой площади, раздался женский, но весьма грубый и командный голос: — Какая прелесть! Всякие отбросы и... не отбросы пришли на свою погибель, а маги, как я понимаю, на усмирение. Вы подождите еще немного, сейчас ритуал вот-вот начнется.

Они, медленно подняв головы, увидели грифоншу в тяжелых латах и красным капюшоном вместо обычного шлема, стоящую на ступеньках перед входом в башню Круга Магов. Рядом с ней, в ее лапе, находился огромный красно-коричневый клинок, который был больше, чем она сама. Увидев ее, у многих появилось не очень приятное предчувствие, а у единорогов — жуткий страх, и они шепотом произнесли: — Командор Мередит.

— Ну, вообще-то мы сюда пришли абсолютно по другой причине. И эту причину вы знаете, — проговорил земной пони с совершенно спокойным лицом. Он не боялся ни ее, ни ее последователей.

— Неужели все на погибель? Или же на усмирение? — с улыбкой сказала та. — Извините, но мы усмиряем лишь единорогов, а вот убить... убить мы можем каждого. Ведь так, ребятки. — как только она закончила эту фразу, отовсюду начали появляться храмовники, готовые к бою, которые всего лишь за несколько секунд полностью окружили отряд освободителей.

— И вы думаете, что вам поможет ваша численность? — спросила пегаска. — Я хочу вас огорчить, но... это вам не поможет. — Мередит взглянула на нее. Вместо той самодовольной улыбки на ее лице появилась злость.

— Так-с, ребятки. Я чего-то недопонимаю? Почему я вижу перед собой пегаса и почему она не на том свете? — спокойным голосом обратилась она к своим братьям и сестрам по ордену. — Я вас спрашиваю! Почему эта крылатая тварь еще жива?! — сорвалась она уже на крик.

— А у вас какие-то проблемы с этим?! — не выдержав, крикнул Ланс. — Да, она пегас, но это не значит, что надо сразу ее убивать! Да и вообще, почему вы ненавидите их?

— Почему? Потому что эти крылатые твари постоянно летают туда-сюда, остановиться не могут! Вот именно поэтому их всех перерезали сто лет назад. — сказала она более спокойным голосом. — Ладно, и так видно — боя не избежать. Все равно погибнет.

— Не будьте такой самоуверенной, Командор Мередит, — произнесла Защитница Грифкволла. — Боя еще не было, так что не делайте поспешных выводов. Да и кто знает, может победа будет на нашей стороне.

— Это мы еще посмотрим. — со злобной ухмылкой проговорила грифонша, кладя свой клинок на плечо. После этого она начала медленно и неторопливо спускаться по ступеням вниз. — Братья и сестры! Эти бунтари — предатели города. И наказание за это будет суровым — смерть без права на пощаду. В бой! Создатель на нашей стороне!

Обе стороны схлестнулись в смертельной схватке, а единороги в свою очередь сразу же атаковали врагов огнем. Никто не хотел отступать, каждый был готов отдать жизнь. Воздух озарился музыкой стали и железа, криками боли и мучений, а запах крови и горелой плоти бил в нос, не переставая. Десятки мертвых тел падали на землю, но, даже несмотря на это, все продолжали сражаться, не собираясь сдаваться или просить пощады. Каждая сторона несла потери, хоть и у освободителей их было больше всего. А командор Мередит, которая решила не тратить сил понапрасну, смотрела на это с дикой улыбкой, пока она сама не присоединилась к побоищу. Именно с ней ситуация у “армии” Защитницы Грифкволла резко ухудшилась. Грифонша, не жалея своих сил, буквально кромсала каждого на части, упиваясь их предсмертными криками. Лианда и Андерс стали использовать свою мощную магию на ней, но все было бесполезно. Как будто она была неуязвима для магии. И с каждой их попыткой злобная улыбка на ее лице становилась все больше и больше. Ланс смотрел вокруг и видел смерть, множество мертвых тел и мучающихся в агонии боли.

— Посмотри, как они мучаются, как борются за то, чего так добиваются, — произнесла Тьма шепотом. — Неужели ты хочешь, чтобы так продолжалось, пока одна из сторон полностью не окажется поверженной?

— Нет, не хочу. — ответил земной пони, опуская голову. На его лице виднелась печаль.

— Я могу помочь, только... — она на секунду замолкла, готовя своего “хозяина” к худшему, — ... мне нужно твое тело. Можно так сказать, я предлагаю тебе сделку. Ты мне даешь контроль над телом — а я убиваю всех врагов. Ну что скажешь? — эта сделка была в одном случае выгодной, в другой какой-то опасной, ведь зная Тьму, земной пони подозревал что-то плохое.

— А разве я не в силах бороться? — поинтересовался он.

— Не смеши меня. Ты хоть и умеешь управлять тьмой, но ты не можешь ее подчинить, — проговорила она, смеясь. — Так что особого выбора у тебя нет. Ну что... согласен с условиями?

— Я... — пробормотал Ланс, тяжело вздыхая, — согласен.

После его слов Тьма, буквально за считанные секунды, взяла под контроль тело земного пони, хотя и не обошлось без той мучительной боли, которая ему была так знакома. Как только она взяла контроль, то сразу же стала изменять облик. Темный окрас, фиолетовый огонь вместо гривы и хвоста, и красные, пустые и безжалостные, глаза без зрачков — это все, что увидели как храмовники, так и освободители. Они смотрели на земного пони со страхом, даже пегаска. Когда Тьма закончила с обликом, то сразу, резким рывком в виде темного дыма, она оказалась прямо перед клювом Мередит, по которому та сразу же и получила. От удара она чуть ли не отлетела в стену, но ей помогли крылья, которые предотвратили это.

— Знаете, командор Мередит, очень плохо держать кого-либо в неволе. Это заставляет их вас ненавидеть, что приводит к таким вот бунтам, — произнесла Тьма с нотками иронии.

— А ты кто такой? — яростно спросила грифонша, готовая хорошенько отомстить за удар.

— Вы, наверное, глухая, раз не слышите женский голос, но на вопрос я все же отвечу. Я — Тьма, дух мрака, олицетворение самой злобы, — представилась она.

— То есть, передо мной одержимый? — произнесла командор в недоумении. — Нет, этого не может быть. У одержимых совершенно другая форма изменения.

— Странно, не так ли? — произнесла Тьма с ехидной улыбкой . — И на это можно тоже дать ответ. Те одержимые были поражены духами, которые рвались... к свободе. Они, с помощью физической оболочки своей жертвы пытались воплотить свою, чем и значатся такие изменения. Ну а я отношусь к другому типу, к какому именно вы явно уже догадались. Ладно, закончили разговор, просто я не хочу тратить время, которое мне дали, на жалкую болтовню.

— Ты думаешь, что сможешь тягаться с нами? — поинтересовалась грифонша, делая особый жест лапами, которым она указала на всех храмовников.

— А ты сомневаешся? Или забыла, как я тебе врезала в лицо? — Тьма явно провоцировала Мередит, так как та уже была на взводе и готовилась разрубить ее на части. — Ну, что вы ждете? Давайте, налетайте... место на том свете всем хватит, — эту фразу она произнесла уже со злобной улыбкой, после чего начала безумно смеяться. Это стало последним, что она сделала до того, как на нее понеслись все храмовники, включая и саму Командор Мередит, которая оказалась впереди.

Тьма решила не медлить и сильным ударом о землю вызвала бурный поток темного, словно смоль, дыма, который прошелся по линии наступления латников. Те, кто не успел ничего сделать, попали под воздействие этого дыма, который не заставил ждать. Он вызывал у них агонию, их колебало и они задыхались. Под конец дым полностью убил бедняг, вызвав у них крупное кровотечение изо рта. Тьма наблюдала за этим с садисткой улыбкой, пока не произнесла: “Глупцы всегда погибают первыми, а вторыми, обычно, погибают их предводители”. Эти слова серьезно зацепили грифоншу и она, смотря исподлобья, готова была стереть ее с лица земли. Не смотря на поток темных сгустков, которые каким-то чудом ее не трогали, она со всех ног бежала к врагу, готовясь нанести мощный и, к тому же, смертельный удар. Но как только она оказалось рядом с Тьмой, та быстро исчезла в черном дыму и, оказавшись позади Мередит, шепотом произнесла прямо ей на ухо: “Слабость. Тебя легко спровоцировать, что и дает мне большое преимущество. Можешь прощаться с жизнью.” После этих слов командор сразу же замахнулась огромным клинком в сторону, где секунду назад стояла темная сущность, но она испарилась, вновь появляясь за спиной грифонши. Эта игра продолжалась не долго, конец всему решила положить сама же Тьма. Очутившись за спиной уже вымотанной предводительницы храмовников, она мощным ударом отправила ту на несколько метров. Это оказалось для Мередит очень болезненным, так как удар Тьмы пришелся прямо в солнечное сплетение, отчего ей стало очень трудно дышать, затем та ударилась спиной о стену, что вызвало просто неописуемую боль, из-за которой кто угодно уже мог бы потерять сознание или, в худшем случае, умереть. Но грифонша держалась, терпела боль и все так же жаждала прикончить темного духа, что вызвало у Тьмы небольшое уважение к ней. Но даже не смотря на упорность храмовницы, она не собиралась ее щадить. Но и та не собиралась так быстро умирать. Поднявшись на ноги, она взяла своими ослабевшими лапами огромный клинок и со всей силы, которая в ней еще осталась, воткнула его в землю. Затем по оружию начала идти красная энергия, которая сразу же впиталась в тело грифоншы, неся за собой малые изменения. Ее глаза начали светиться красным цветом, а на броне и теле появились красные трещины. Вместе с этим к предводительнице грифонов вернулась и сила. А это означало только одно — бой еще не окончен. Храмовники и освободители, глядя на Тьму и Мередит, прекратили бой и стали наблюдать, выжидая конца их схватки.

Время шло, и двое противников стали равны по силе. Они свирепо смотрели в глаза друг другу, но храмовница не видела ничего в глазах Тьмы, что заставило ее чуть-чуть заволноваться. Шли секунды, и прозвенел неслышимый щелк, который заставил их двоих схлестнуться в последней битве, которая предрешит все. Темная сущность уклонялась, принимала облик дыма и появлялась позади своего врага, а грифонша, как будто зная, атаковала заранее в ту сторону, где сразу же появлялась та. Самое главное — порезы, нанесенные командором Мередит, не залечивались сразу, как это было всегда. Всему причина — ее необычный клинок, который, как и она, был пропитан этой красной энергий. Так что Тьме приходилось худо, но она не собиралась так просто сдаваться. Собрав все силы, она дымовым рывком приблизилась к грифонше и нанесла ей крепкий удар в челюсть, отчего та потеряла равновесие, а после этого, подойдя к ней ближе, ударила прямо в грудь, потихоньку поражая тело тьмой. Чем больше она распространялась, тем больнее становилось храмовнице и тем сильнее она кричала. А Тьма смотрела на эти мучения с наслаждением и садисткой улыбкой. Мередит пыталась сопротивляться, но все было бесполезно. С каждой секундой мучительная боль все усиливалась и усиливалась. Еле-еле нащупав свое оружие, предводительница храмовников кое-как все же смогла скинуть Тьму. Быстро встав на ноги, она приготовилась к продолжению боя. Как раз темная сущность перевоплотилась к дым. Это был шанс. Как только та появилась позади нее, она вонзила свой клинок прямо ей в грудь, который прошел насквозь. Такой поворот событий никто не ожидал — ни освободители, ни храмовники, ни Блади — но вот Тьма ожидала от храмовницы именно это. Посмотрев на клинок, она начала безумно смеяться.

— Чего тут смешного? — злобно спросила грифонша, глядя на проткнутого земного пони, одержимого духом. Но ответа не последовало. Тьма продолжала смеяться. До храмовницы дошло только тогда, когда она увидела, что ее оружие полностью покрывается темной пеленой.

— Смешно, что ты сделала это. Прямо по моему плану, — проговорила Тьма, глядя на почти покрывшийся тьмой клинок. Когда он полностью покрылся, темная сущность без страха и сомнения вытащила его из груди, при этом ни разу не вскрикнув от боли. Как только оружие оказалось вне, то сразу же можно было увидеть огромную дыру в груди земного пони, из которой начала течь черная, словно смоль, кровь. Вскоре это пространство, покрывшись черным дымом, полностью затянулось.

— Ты... безумна! — уже со страхом в голосе воскликнула Мередит, глядя на нее шокированными глазами.

— Этим и идеальна. А теперь твое оружие у меня, — произнесла Тьма со злобной улыбкой, — а это значит, что ты не можешь сражаться. А это значит... — не договорив, она быстрым дымовым рывком оказалась рядом с ней и проткнула хозяику клинка ее же оружием прямо в горло.

— Это значит, что ты умрешь, — произнесла она злобным шепотом. — Прощайте, командор Мередит.

После этих слов Тьма вытащила огромный меч из горла грифонши, после чего та с бульканьем упала замертво на землю, истекая кровью. Все были шокированы произошедшим. Никто из храмовников даже не решался двинуться, боясь той же участи, что и их предводителя. Темная сущность вернула контроль Лансу, который все это время находился в глуби своего разума, ожидая. Вернув контроль, он сразу же почувствовал боль в конечностях и дикую усталость, которая так тянула спать. И земной пони решил не сопротивляться. Упав на землю, он уснул.

Вновь Ланс оказался в темном мире, охваченным мраком, во владениях самой Тьмы, где крики боли и страдания не прекращались, где каждый пони, и не только, погибал в страшных муках. Но когда земной пони оказался здесь опять, то он не услышал ничего. Все мучительные и душераздирающие крики прекратились, оставив место могильной тишине, которая ничем и никем не нарушалась. Появившись, он оказался на том же месте, где в последний раз он говорил с Тьмой, которая предстала перед ним в виде головы со злыми кошачьими глазами. Место никак не изменилось. Десятки изуродованных мертвых тел, у некоторых из которых не было конечностей, продолжали лежать в том же месте. Земной пони не долго смотрел на это, так как при одном лишь виде самого этого места становилось жутко и очень плохо. Через некоторое время вокруг него стал образовываться темно-фиолетовый туман, из которого вскоре и появилась сама голова темной сущности, но самым удивительным было то, что ее голова намного меньше, чем тогда. Но, как оказалось, Тьма решила представь в своем настоящем облике. Аликорн черного-пречерного цвета с горящими фиолетовым огнём гривой и хвостом. Она в некотором роде была похожа на темный облик земного пони.

— Ланс? Хм... я не ожидала тебя здесь увидеть, — с неким удивлением произнесла она. — И что же тебя привело сюда? Может ты хочешь заключить со мной еще одну сделку? Соглашение? Договор? Или... у тебя ко мне есть какие-то вопросы? — и она попала прямо в точку. У земного пони был вопрос, который терзал его на протяжении всего путешествия.

— Да, есть один вопрос, — тяжело вздыхая, сказал он. — Сколько у тебя было до меня... “хозяев”? — как только он задал этот вопрос, Тьма подняла переднее копыто, и позади нее рядом с троном, прямо из каменного пола появились шесть плит. Ланс медленно подошел к ним и стал смотреть. На этих плитах были написаны имена и даты, а на двух последних были написаны имена Сомбра и Луна.

— Шесть. Их было всего шесть. Каждый из них содержал меня в себе, — это она произнесла с, непривычными для нее, нотками грусти. — Кто-то считал это проклятием, кто-то даром. Кто-то шел с той же целью, что и я, а кто-то пытался предотвратить это. Кто-то случайно находил меня, кого-то случайно находила я. Кто-то призвал меня, а в ком-то я зародилась. Каждый из них тоже пытался управлять моей силой, но удалось это лишь одному — Сомбре. Он как раз-то и призвал меня, освободил из плена времени. Много лет я пробыла в нем, много лет вместе с ним мы правили его королевством, но пришли они — Селестия и Луна. Когда они изгнали его во льда, я смогла покинуть его, но при этом часть моей души отделилась и осталась в нем. Но как только я сбежала, меня сразу же нашли они и изгнали — я уже не помню куда. Помню, что что-то меня потревожило во время заточения, и спустя мгновенье я уже находилась в теле, как можно сразу догадаться, Луны. Аликорн страдала от тени своей сестры, страдала от того, что та не хотела ее слушать и не хотела помочь. Она не хотела видеть. И за это она поплатилась. Ну а дальше ты сам знаешь, что произошло. — Тьма закончила свой рассказ, и ее настроение никак не изменилось — осталось таким же грустным.

— Вот оно как. Очень грустная история, -произнёс Ланс. — И получается, что я седьмой.

— Да, седьмой. Если я не ошибаюсь, то число “семь” у вас является счастливым или же удачливым — я точно не помню. Интересно, к кому эта удача повернется лицом? — пробормотала она. — Ладно, я надеюсь, что тебя устроил мой ответ. Тебе уже пора возвращаться, — темно-фиолетовый туман начал покрывать тело Ланса , возвращая его в реальность.

Кровавая ночь скрылась под светом небесного светила, которое полностью прогнало весь мрак и тьму ночи, оставив лишь следы того ужаса. Все утихло. Земной пони до сих пор спал. Его тело ужасно ныло от усталости и странной боли. Но настало время, когда надо проснуться. Осторожно открыв глаза, Ланс заметил, что лежит на большой кровати, а вокруг были полки с книгами, вазы с цветами, картины с какими-то пожилыми пони в доспехах и многое другое, что обычно можно увидеть в домах светской семьи. Но чей именно это дом у Ланса не было предположений, пока в комнату, где он лежал, не вошел Андерс. При встречи с ним на нем не было одежды, а сейчас он был облачен в черную мантию, украшенную перьями и мехом того же цвета. Но по какому поводу он так переоделся? Этот вопрос сразу стал мучить голову земного пони, когда тот увидел его. Единорог решил не тянуть время и сразу же подошел к кровати, а Ланс, в свою очередь, слегка привстал.

— Что случилось? Где я? Что вчера было? — спрашивал он, не помня ничего.

— Не беспокойся, ты сейчас в доме Лианды — она как раз отправилась по делам, — ответил тот с жизнерадостной улыбкой. — Насчет вчерашнего, я, честно говоря, был потрясен и шокирован. Ты так хорошо управлялся своими... силами...

— К сожалению, ты ошибаешься. Это не я, — перебил его земной пони.

— Ну а тогда кто? — как только он задал этот вопрос, до него сразу же, без промедления, дошло. — Неужели твой дух, как его там... Тьма? — Ланс кивнул.

— Ну, так что вчера было? — вновь переспросил земной пони.

— Вчера... вчера была настоящая бойня. Мы потеряли большую часть наших соратников, но и храмовники не остались без потерь. А когда ты убил Мередит... ой... точнее, Тьма убила Мередит — они отступили. Теперь Грифкволл наш и мы как раз пытаемся найти подходящую персону для управления городом, — вспоминая, рассказал единорог.

— Ясно, — со вздохом произнес Ланс и начал вставать с кровати. — Надеюсь, больше никто не пострадал. На моих копытах и так слишком много крови. Не хочется, чтобы ее стало еще больше, — встав на ноги, Ланс направился к выходу, который ему еще надо найти, а вскоре, вслед за ним, направился и Андерс.

Немного походив по дому, земной пони чуть ли не заблудился в нем. За все это время он успел пару раз выйти на кухню, кладовую, спальню, видно, принадлежащей Защитнице Грифкволла, и даже на псарню, где был всего лишь один пес и то он был похож на шарпея, но называли их по другому, а точнее “мабари”. Обычно этих собак жестко тренируют, чтобы те помогали на полях сражения, ну и вообще в бою. Но этого пса, судя по его толстому телосложению, не тренировали вообще, а держали как какую-то домашнюю зверушку. Походив ещё немного, Ланс в конце-концов добрался до выхода.

Когда он открыл дверь, то в его глаза сразу же ударил яркий свет солнца, который ненадолго ослепил его, но зато приятно грел. Но помимо этого земной пони слышал какой-то топот копыт и хлопки, которые незнамо кому были посвящены. Но, как только зрение вернулось, он понял, кому. Ему. Но за что? Неужели за ту ночь? Ответ на его вопросы не заставил себя ждать. Все, без исключений, ликовали, нередко выкрикивая: “Ланс — темный освободитель!” Вскоре к ликующей толпе присоединились и Лианда, и Андерс, и даже Блади. От всего этого земному пони становилась как-то неудобно, и на его щеках появился румянец от смущения. Спустя пару минут ликование закончилось и наступила тишина. Именно в этот момент вышла Защитница Грифкволла и начала произносить речь: — Дамы и джентелькольты! Этот пони, незнакомец, который нам ничего не должен был, нам очень сильно помог, за что все мы будет вечно благодарны. Он бросил вызов нашим угнетателям, которые терроризировали нас на протяжении многих веков, и победил их предводителя, чем и освободил нас. Так давайте вечно помнить это и никогда не забывать!

— Но не я один такой герой, — неожиданно для всех начал говорить Ланс. — Все они — кто погиб в эту ночь, кто хотел освободить этот город от угнетения и выжил — заслуживают такой же чести, что и я.

— Он прав, — вступилась пегаска. — Все они тоже заслуживают всего, что и сейчас Ланс. Хоть он и был главой этой “революции”, но это не значит, что только он герой! — слова Блади затронули каждого в толпе, даже Лианду с Андерсом. Наступила небольшая тишина, которая через некоторое время прервалась.

— Мы поняли вас. После празднования мы обязательно почтим память погибших, — как будто сдерживая слезы, чуть дрожащим тоном произнес единорог. — А сейчас мы, пожалуй, наградим выживших орденом славы, которым награждали наших предков много лет назад, — после этого началось награждение. Все освободители, без исключения, получили ордена.

Дальше началось то, чего заставляло Ланса смущаться все больше и больше. То они как-то за одну ночь успели воздвигнуть статую земному пони, то кто-то из толпы по полчаса благодарил его, и так далее, и так далее. Под конец Ланса отвели на главную площадь города, где ему публично вручили подарок, которым оказался какими-то латными доспехами черно-пречерного цвета, полностью покрытый металлическими пластинами.

 — Эти доспехи нашли наши предки много веков назад, — начала Лианда. — Когда они добывали камень для своих хозяев, то случайно наткнулись на их часть. И с каждым годом они находили и собирали эти доспехи. Даже кто-то пытался одеть их, но это не увенчалось успехом. Как только тот бедняга одел их, то некая темная сила начала поражать его тело и… в конце-концов он умер. И с этого момента их больше никто не видел. Но недавно мы нашли их, и именно тогда пришел ты. Когда ты продемонстрировал всем нам свои способности, то мы решили, что именно ты избранный для этих доспехов.

 — Я… я не могу принять этот подарок, да и тем более очень древний, — со стеснением проговорил земной пони.

 — Ну хотя бы часть из них возьми, — попросила Защитница Грифкволла.

 — Ну... ладно, — со вздохом согласился земной пони и подошёл к манекену, на котором висели те самые доспехи. Взяв часть, которая должна прикрывать полностью правую переднюю ногу, он с осторожностью надел ее на себя. И результат не заставил себя ждать. Часть брони впилась в ногу пони, вызывая боль, которую можно было как-то вытерпеть, но после этого, взглянув на правую ногу, Ланс ужаснулся. Линии, которые покрывали шерсть, перенеслись и на латы. Это, конечно, заставило земного пони испугаться, но ужас быстро ушел.

Как только празднование закончилось, Ланс и Блади ушли — в этом городе им уже нечего было делать. Они исчезли, что даже никто не заметил, как они уходили. Но теперь весь город будет вечно помнить их двоих. Но рано или поздно об этом подвиге забудут, но до этого еще далеко.

Но многие, конечно же, спросят: “Что случилось с Грифкволлом через несколько лет? Отступившие храмовники все же решили вернуть город?” На этот вопрос пока что нет ответа. Лишь время знает ответы на все вопросы, и, кто знает, может кто-то когда-либо поведает историю об этом.

Кристальная проблема

Кристальная империя — страна, основанная много тысяч лет назад. Государство, созданное предками в древние времена. Цивилизация, которую создали природа и магия, придав ей такой необычный вид. Кристаллы — это не просто какие-то камушки для украшения, это сосуды, хранящие в себе магию, хранители памяти, свидетели зарождения рода пони и других цивилизаций. Они все видели и все помнят. Кровопролитная война рас, многовековая война с грифонами, тирания короля теней, — все это они хорошо помнили и хранили. Кристальная империя — это необычная страна. Все в ней связано с помощью магии. Если в стране царит магия, основанная на любви и надежде, то все это проявляется и на Эквестрии. Но если это магия, в которой царят злоба и ненависть, то мир охватывают войны, жертвы и кровь невинных. Целых тридцать лет король Сомбра правил империей, насылая на нее страх, злобу и жестокость. За это он заплатил огромную цену — сначала свободой, а потом уже и жизнью. Сейчас империя охвачена аурой из доброй магии, которая защищает ее жителей от бед и невзгод. А это значит, что захватить ее будет очень трудно, но не значит, что невозможно. Тьма не упустит своего шанса, когда тот появиться.

Безжизненная снежная долина. Вокруг ничего нет, кроме лишь сплошного горизонта из белого серебра. Жуткий ветер, словно хищник, искал себе жертву, которую он быстро нашел. Ланс и Блади с трудом преступали через полуметровые сугробы. Лютый холод сковывал ноги, вызывая жуткий озноб. Целый месяц пони держали путь в сторону Кристальной империи, но, почему именно туда, знал лишь земной пони, который шел впереди. За все это время они сильно устали, так как не очень часто останавливались на отдых. Делая еще один тяжелый шаг, пегаска, готовая вот-вот упасть без сил, шла за земным пони, который, в свою очередь, шел без всякой усталости, словно у него эта самая усталость никогда не приходит. За это время характер у него изменился. Он стал более серьезным и менее разговорчивым, как будто он познал настоящий вкус жизни — горький и полный лишь насилия. В Эквестрии всем пони внушают, что мир полон доброты, никто никого не убивает и все хорошо. Но на самом деле этот мир полон жестокости, насилия и прочего, что может сниться лишь в самых страшных кошмарах. Тем временем ветер усилился, чем и ускорил уход сил у пони. Пегаска уже не могла держатся на ногах — месяц в дороге сделал свое дело. Сделав последний и тяжелый шаг, она упала без сознания на снег. Не сразу заметив это, Ланс галопом помчался к ней, уведомляясь, что с ней все в порядке. Как оказалось, она просто уснула. Слегка улыбнувшись, земной пони тихонько перенес ее себе на спину и направился дальше. Неожиданно небо начали закрывать темно-серые тучи, которые не предвещали ничего хорошего. И у Ланса был только один выход — искать место, где можно скрыться от погодного явления.

Блади очнулась. За все это время она неплохо отдохнула и набралась сил, пока была без сознания, но от этого небольшого отдыха у нее очень сильно раскалывалась голова. Открыв глаза, перед ней было не голубое небо, а огромный и острый сталактит, который висел прямо над ней. Резко встав на ноги, та быстро отошла из “опасной зоны” и не спеша начала оглядываться. Заметив проход, она увидела, что снаружи бушевала метель, из-за который ничего не было видно. Полностью осмотрев место, она задалась вопросом: — Где я?

— Как ты видишь, в пещере, — внезапно для нее ответил земной пони, сидящий рядом с костром. — Она оказалась неподалеку от места, где ты потеряла сознание. И да, ты прости меня за то, что мы в последнее время путешествовали без отдыха. Просто... — тот опустил взгляд, — просто мне очень хотелось попасть поскорее в Эквестрию.

— Я тебя понимаю и не держу обиды, — сразу же проговорила та, присаживаясь у костра, от которого веяло теплом. Через несколько секунд земной пони протянул копыто, на котором были странные ягоды красных и синих цветов.

— Вот, поешь. Это снежные ягоды. Они хоть и редкие, но безумно сладкие, как конфеты, — Блади осторожно взяла их и по одной начала закидывать в рот. Он не обманул. Они, действительно, были очень сладкими.

— Откуда ты их взял? — поинтересовалась она, закидывая последнюю ягоду.

— Неподалеку от пещеры. Я успел их собрать до того, как началась метель. — проговорил тот, зевая. — Ладно, я, пожалуй, лягу спать. Завтра мы уже будем в Кристальной Империи, так что наши мучения за этот месяц закончатся, — с улыбкой произнес он, готовясь лечь спать. Когда его одолел еще один зевок, тот решил не ждать больше и, устроившись поудобнее, закрыл глаза. А Блади, в свою очередь, еще сидела у костра, изредка смотря на земного пони. В ее голову слетались разные мысли о том, что будет, когда они прибудут в Понивилль, что будет с Лансом и что будет с ней. Эти предположения были весьма разнообразны, как от логических и более существенных, так и до абсурдных и просто нереальных. Но когда эта каша мыслей и предположений поднадоела пегаске, то та решила последовать примеру земного пони. Устроившись поудобнее, та медленно закрыла глаза и стала ожидать сна, который не стал задерживаться. И спустя пару минут пегаска крепко спала, видя прекрасные сны.

Наступило утро. Вчерашняя метель уже утихла, оставив после себя лишь большой слой снега. Но, несмотря на то, что природное явление закончилось, на небе еще до сих пор висели тучи, которые закрывали собой солнце. Пони еще спали. Месяц на ногах их очень сильно утомил, так что у них есть право поспать подольше. Но Ланс не хотел пользоваться этим правом. Медленно открыв глаза, он полностью вышел из мира снов, хоть его туда и пытались вновь заманить. Потянувшись, он быстро встал и направился за хворостом, так как костер уже давным-давно погас. Выйдя наружу, он быстрым шагом помчался в неизвестном направлении. Спустя час земной пони вернулся, неся на спине весь найденный хворост, которого оказалось не очень-то много. Скинув все на землю, он начал делать конструкцию из веток, которая больше всего подходила для разжигания. Закончив, Ланс взял последнюю веточку и поднес к копыту, которое уже полностью было покрыто фиолетовым огнем. К тому времени, когда костер уже полыхал и одарял земного пони теплом, проснулась Блади. Приоткрыв глаза, она стала смотреть из стороны в сторону своими еще не до конца проснувшимися глаза, как будто стараясь увидеть что-то новое. Но ничего нового, к сожалению, не было. Когда ее зрение полностью пришло в норму, она, потянувшись и зевнув, подошла к костру, который сразу же начал ее одаривать божественным теплом.

— С добрым утром, — потянувшись, произнесла пегаска, присаживаясь к огню. — Ну... когда будем выдвигаться?

— Когда ты захочешь, тогда и пойдем. На этот раз тебе решать, — с такой же улыбкой, что и у нее, ответил земной пони. — Но мой совет: чем раньше — тем лучше.

— Хорошо, сейчас немного погреюсь и будем уже выдвигаться, — произнесла пегаска уже с ласковой улыбкой. — А, кстати, у тебя нет тех ягод, что ты мне вчера дал?

— К сожалению, нет. Я же тебе говорил, что они очень редкие, — ответил он.

— Эх, жаль, — с ноткой грусти сказала Блади. — Ладно, мы можем продолжить путь. Надеюсь, мы не попадем под плохую погоду. — потушив огонь, пони отправились дальше, отдохнувшими и полными сил. Теперь идти по сугробам стало намного легче, и вместо того, чтобы идти, они помчались галопом, чтобы скорее добраться. Но им еще предстоит хоть и не долгий, но, все же, и не близкий путь.

Наступило вечернее время. Солнце вот-вот собиралось отправиться на покой, уступив место своей противоположности — луне. Кристальные пони начали потихоньку заканчивать свои дела, чтобы после всего этого уйти по домам на заслуженный покой, а некоторые только начинают готовиться к работе под ночным светилом и прекрасным темно-синем небом, украшенным многочисленным точками — звездами. Пони почти добрались. На горизонте уже виднелся кристальный дворец — главная достопримечательность этой великой империи. Заметив ее, они ускорились и через некоторое время уже стояли у триумфальной арки. Как же прекрасна Кристальная империя. Огромный кристальный дворец, на самой конце которого извивались разноцветные линии, а внизу крутилось кристальное сердце — главный и очень ценный артефакт Кристальной империи. Хоть Ланс и не видел империю за все его годы жизни, но, как сказала Блади, она очень сильно изменилась. Помимо огромного стадиона, где много лет назад проводились Эквестрийские игры, виднелись и совсем новые здания. К примеру, школа, из которой уже как два часа назад вышли жеребята со своими тяжелыми рюкзаками, и музей, где были собраны очень древние предметы, которыми пользовались много веков назад. Но самым удивительным было то, что неподалеку от дворца стояла огромная статуя какого-то стражника из кристалла. Побродив еще чуть-чуть, пони уже начали задумывать, где им переждать ночь, так как гостиниц здесь не было. Немного подумав, пегаска кое-что предложила: Может, зайдем во дворец?

— А ты не боишься, что нас оттуда могут пинками погнать? — с улыбкой спросил Ланс.

— Не бойся, не погонят. Мой отец был другом Шайнинг Армора, — проговорила она.

— И... ты надеешься, что он до сих пор помнит эту дружбу?

— Ну... как бы должен, — произнесла она. — В любом случае, попытка не пытка. — с тяжелым вздохом земному пони пришлось согласиться на данную идею и подготовится, если все будет так плохо. Подойдя к дворцу, их встретила стража, которая сразу же преградила им вход внутрь.

— Вход запрещен! Приходите завтра, — грубым голосом произнес один из стражников.

— Но не могли бы вы позвать Шайнинг Армора, пожалуйста, — попросила Блади, но, как оказалось, все бесполезно.

— Еще раз повторяю. Вход запрещен! Приходите завтра! — уже более громче и грубее произнес стражник, преграждающий путь. — Пожалуйста, не заставляйте нас применять силу.

— А можешь просто позвать того, кого она просит, — спокойно произнес Ланс, заступаясь за нее. Но стражники посчитали это за грубость и уже готовились применить силу, как вдруг позади них появился принц Кристальный империи. Это был единорог белого цвета с синей гривой. На нем были фиолетовые доспехи, которые полностью закрывали его метку, а его лицо украшала небольшая борода.

— Отставить! Вы совсем ополоумели? Нападаете на каждого встречного, — проорал тот так, что, казалось, его голос достиг Кантерлота. После этого он посмотрел на пони, из-за которых этот весь сыр-бор, и был шокирован. — Блади? Неужели это ты?

— Дядя Шайнинг! — радостно прокричала та и побежала в объятия единорога. — Как же я рада тебя видеть!

— И я тоже рад. Я тебя помнил такой маленькой, а сейчас ты так выросла и... совсем не изменилась, — проговорил Шайнинг Армор спокойным и ласковым голосом. — Ну что мы стоим, проходи. И да, друга своего не забудь.

Изнутри дворец был украшен весьма оригинально. Вся мебель была сделана полностью из кристаллов и украшена просто невероятно. Идеальные прорези, которые заканчивались гербом Кристальной империи, полностью покрывали всю мебель, и видно, что мастер вкладывал в свои создания не только умение, но и душу. Множество портретов старых правителей и великих военачальников украшали стены дворца. Но единственное чего, собственно, не было, — это портрета короля Сомбры — ни до коронации, ни после. Проходя мимо тронного зала, пони следовали за принцем Кристальной империи, который вел их неизвестно куда. Открыв дверь, все пони оказались в трапезной комнате, где он и принцесса Кейденс каждый день завтракали, обедали и ужинали. За огромным столом уже сидела нежно-розовая аликорн с трехцветной гривой, где сочетались розовый, фиолетовый и светло-желтый, и меткой в виде голубого сердца-бриллианта в золотой оправе, и пила чай. Когда пони вошли, она медленно повернула голову в их сторону и слегка удивилась, но, как только она присмотрелась к пегаске, ее удивление, буквально, переросло в шок.

— Блади? Это ты? — шокированным голосом спросила аликорн. Та медленна кивнула. — Вот же сюрприз! Я не ожидала тебя увидеть прямо сейчас. Ты хотя бы письмо что ли отправила.

— Извините, у нас не было времени. Да и к тому же некому это поручать, — произнесла пегаска в ответ.

— То есть, вы не из Понивилля? — поинтересовался уже единорог.

-Нет. Это очень долгая история, — ответила Блади.

— Так мы никуда не торопимся. Присаживайтесь, а я пока вам чай принесу. — проговорил Шайнинг и отправился в другую комнату.

— А где все ваши поданные? — вдруг поинтересовался земной пони, присаживаясь за стол.

— Как где? Дома, конечно же. Рабочий день ведь закончился, а лишать ночного отдыха — это не в наших принципах. — ласково ответила Кейденс. К этому времени вернулся единорог, неся с помощью своей магии две чашки, в которые он сразу же налил чай. — Теперь можешь рассказывать.

— Ну ладно. В общем, нас похитили какие-то странные существа и хотели принести в жертву какому-то огромному каменному голему в виде ящерицы... — начала рассказывать пегаска, как вдруг ее перебила аликорн.

— Подожди-ка, ты сказала огромному каменному голему в виде ящерицы? — переспросила она, на что пегаска сразу же кивнула. — Просто я знаю, что тысячу лет назад жили племена существ, которые поклонялись своему божеству — небесному ящеру. Как они назывались я не знаю, но я знаю, что они были. В те времена много пони пропало. Продолжай. Извини, что перебила.

— Хорошо. В общем, мы кое-как спаслись, да и этот ящер меня чуть не убил. Слава Селестии, что Ланс меня спас. А дальше все можно кратко рассказать. Были пойманы работорговцами, побывали в Грифкволле, где меня чуть не убили грифоны за то, что я пегас, помогли группе из пони, зебр и бунтующих грифонов свергнуть орден храмовников и стали героями города, — закончила Блади. Кейденс и Шайнинг Армор поразились рассказанным.

— Похоже, у вас были те еще приключения, — с улыбкой сказала аликорн. — А кстати, Ланс. Может вы о себе что-нибудь расскажете? О Блади мы уже практически все знаем, так как она часто здесь бывала раньше.

— Обо мне? Обо мне мало что рассказывать. Родился в Понивилле, жил там до восьми лет, после этого переехал в Мейнбург из-за того, что мои родители погибли при пожаре. Жил в Мейнбурге до совершеннолетия, а потом... — он запнулся, опуская голову, — потом я оказался в больнице Понивилля. Как оказалось, я пролежал там пятнадцать лет в коме. Вы ведь, наверно, понимаете, какой для меня был шок узнать обо всем, что случилось. Вы ведь слышали, что случилось с городом? — те сразу же кивнули. Они были шокированы услышав эту историю. И врагу такое не пожелаешь.

— Получается, что ты — последний и единственный выживший. Но как? — ошеломлённо спросил Шайнинг Армор.

— Хотел бы и я знать, — соврал земной пони, понимая, что если он скажет о Тьме, то они совершат казнь без суда и следствия. Но пегаска уже хотела возразить, и Ланс это заметил. Поэтому он попросил ее отойти с ним в сторонку, переговорить.

— Почему ты соврал? Почему не сказал о твоем духе и силе от него?

— Потому что, они убьют меня, даже спрашивать не будут. Ты ведь помнишь, что Кристальная империя была под тиранией Сомбры, да и потом еще тысячу лет неизвестно где, — объяснил тот, на что пегаска ответила лишь понимающим “Оу”. Переговорив, они вернулись за стол.

— А кстати, а что это за статуя рядом с дворцом? — поинтересовалась пегаска. — Я ее не видела. Вот статую Спайка с сердцем — да, а ту — нет.

— Это капитан Габриэль Ангелос. Он был стражником при тирании короля Сомбры и... первым, кто пошел против него. За это его усадили в тюрьму, но позже он сбежал. Когда началась битва принцесс Селестии и Луны против жестокого единорога, капитан Ангелос нанес ему серьезную рану, которая смогла отвлечь его, что сыграло роль для изгнания Сомбры. Но... как оказалось Габриэль был тоже ранен, король теней успел сделать дело. Тот умер за несколько минут до полного исчезновения империи, — рассказала розовая аликорн. — В его честь мы и возвели этот памятник. Лучше поздно, чем никогда.

— М-да, жестокая судьба, — промолвил земной пони. В это время на улице уже царила тихая ночь. Допив чай и договорив, пони направились спать. Принцесса Кейденс добровольно выделила гостям комнаты. Поднявшись на второй этаж дворца и пожелав всем спокойной ночи, Ланс вошел в комнату, где сразу же плюхнулся на кровать, не снимая даже доспех с передней ноги. Через некоторое время сон, который так манил, все же накрыл разум земного пони, и тот уже спокойно спал.

Но покой не может длиться вечно. Тьма решила напомнить о себе спустя месяц. Не тревожа сон, она начала быстро захватывать тело Ланса. И, к счастью для нее, все прошло без проблем. Тело было под контролем, а сама душа земного пони отправлена в глубины разума. Открыв свои наполненные пустотой глаза, она быстро выпрыгнула в окно, разбив его. Тьма помнила это место. Ведь именно здесь ее призвал Сомбра, и именно здесь она правила вместе с ним. Но с первых секунд она чувствовала совершенно другие ощущения. Боль. Дикую боль. И темная сущность знала, в чем причина. Кристальное сердце — ценный артефакт Кристальной империи — распространяло по всей территории страны некую силу, которая хранила в себе любовь, добро и гармонию. Тьма резко приземлилась, сделав на месте падения множество трещин. Ее появление сразу же заметили стражники и, в свою очередь, попытались остановить незваную гостью, но их ждала жестокая судьба. Один из стражников помчался на нее в попытках проткнуть темную сущность копьем, но та просто исчезла и появилась позади бедняги, где и воткнула темный клинок ему прямо в шею. Другой уже действовал более правильно и не попытался напасть, а вместо это начал звать подмогу с помощью флюгер горна. Но к этому моменту Тьма уже стояла рядом с ним и держала копыто у его груди, где уже находился клинок. Сил, чтобы звать кого-то, уже не было, но тот смог затрубить, после чего его горло было тоже проткнуто. В это время вся стража империи была поднята на уши. Они быстро проснулись и, не теряя ни единой секунды, помчались на защиту страны от недруга. Но никто не ожидал, что враг будет один. Взглянув на павших товарищей, те сразу же разозлись, но это было только в пользу Тьме. Стражники решили напасть не по одному, а вместе сразу. Опустив свои копья и подняв клинки, они пустились в атаку на врага, но темная сущностью это предвидела. Ударив бронированным копытом о землю, под ней появилась фиолетовая пентаграмма, которая потихоньку начала покрываться темной дымкой. И через секунду из магического знака начали вылетать ужасные твари с красным дымом из глаз. Все они во многом отличались друг от друга: у кого лапы с острыми когтями, у кого огромные перепончатые крылья с шипами. Бой принял тяжелый оборот для стражи. Из двухсот стражников выживших осталось пятьдесят, и то пока те еле-еле держались на ногах. Пока они выживали, некоторые твари уже жрали погибших, мерзко чавкая. Когда бедняг осталось всего двадцать, статуя Габриэля Ангелоса внезапно для всех начала светится — сначала не очень ярко, а потом свет стал просто ослепляющим — и через несколько секунд из статуи вылетел дух в зазубренных доспехах. Самое интересное то, что дух имел темно-синий окрас с ярко-красной гривой, но вот глаза были полностью пусты — ни зрачков, не радужки, чисто белый оттенок, который ярко светился.

Как только этот дух появился, он злобным взглядом посмотрел на все вокруг, пока не заметил стаю тварей во главе Тьмы в теле земного пони. Он поднял копыто и уродливые существа начали кричать от невыносимой боли в мозгу. Мучения для них были не долгими, так как выжившие быстро прикончили их, но вот для темной сущности все только начинается. Оскалив зубы, дух так же поднял копыто в ее сторону, но эффекта не было. Тогда Тьма, не теряя времени, сразу же оказалась напротив стражника и попыталась нанести удар, но все оказалось бестолку, так как копыто прошло насквозь, что и причинило просто страшную боль. Отпрянув, Тьма схватилась за копыто, после чего посмотрела на него. Темная оболочка на копыте исчезла. После этого она решила изменить план, и, пока та думала, выжившие стражники незаметно подкрались к ней и все разом воткнули оружие в её тело, но темная сущность стояла как ни в чем не бывало, но после она безумно улыбнулась, пока те попытались вытащить свое оружие. Тьма, схватившись за копье в шее, одним рывком вырвала его из себя и одним махом вернула отправителю, пригвоздив того к земле намертво. После этого оставшиеся все же решили отступить. После того как они скрылись в неизвестном направлении, из тела земного пони уже начали падать клинки и копья, которые были воткнуты стражниками. Дух, в свою очередь, не делал ничего, лишь стоял рядом с сердцем, пристально смотря на темную сущность. Тьма, ударив копытом по земле, начала вызывать темные сгустки, которые по плану должны были поглотить призрачного стража, но, вместо этого, они, прикасаясь к нему, сразу же растворялись. Новый план снова был неудачен. Тогда в ее голову пришла идея, которая хоть и была гениальной, но и очень рискованной. Подбежав к духу, темная сущность протянула копыто внутрь, после чего ее наводнила невыносимая боль, но та терпела и лишь пыталась пробудить в себе больше сил. Через несколько секунд ее попытки дали результат. Страж начал темнеть изнутри. Темный слой распространялся по всему призрачному телу, и тогда тот понял, что нужно что-то делать, но было уже поздно. Полностью покрывшись тьмой, он растворился, исчез без следа. Но к этому моменту выжившие стражники успели сообщить о случившемся Шайнинг Армору и принцессе Кейденс. Не успела Тьма полностью поглотить кристальное сердце, чтобы оно не мешало ей осуществлять план захвата империи, как вдруг прямо ей в спину прилетел магический луч, который полностью прожег ей всю спину. Обернувшись, она увидела розового аликорна, которая готовила еще одно заклинание, но к этому темная сущность была готова. Полностью повернувшись в ее сторону, она готовилась к очередной атаке со стороны принцессы, и Кейденс не заставила ее ждать. Она пустила еще один луч, от которого Тьма успешно увернулась, превратившись в дым, и готовилась нанести внезапный удар клинком прямо сзади. Как только темная сущность вернула облик, ее внезапно сбила Блади, которая проснулась вместе с остальными. Но пегаска была не в том облике, что ее видел Ланс. Из ее глаз исходил оранжевый дымок, а с крыльев капала густая кровь. Такого поворота Тьма не предвидела. Придя в себя, она собиралась встать, как вдруг пегаска прижала ее к земле мертвой хваткой. В это время принцесса Кейденс уже приготовилась нанести удар. Пустив луч, она полностью прожгла тело земного пони, сняв с него всю темную оболочку, после чего и темная сущность вернулась обратно, отдав контроль над телом ее владельцу, но тот еще не был в сознании.

Дикая боль покрывала тело земного пони. Он не подозревал, что именно этой ночью дух внутри него пытался захватить империю, уничтожив сердце, и что именно пегаска — его друг и спутница — не дала этому произойти, приняв кровавый облик. Открыв глаза, Ланс был слегка шокирован увидеть решетку перед собой. Прислонив копыто ко лбу, он пытался вспомнить, что вчера было и по какой причине он мог здесь оказаться. Но ответ не стал долго ждать и перед ним оказались принц и принцесса Кристальной империи вместе с его спутницей. На их лицах, кроме пегаски, было сожаление. Но почему? Ответ на этот вопрос тоже не заставил себя ждать.

— Почему ты нам ничего не рассказал? — поинтересовалась Кейденс спокойным голосом.

— О чем? — не понимая, спросил земной пони.

— О Тьме, — ответил белый единорог.

— Ах... об этом. Я... я боялся, что вы меня сразу же убьете, — искренне признался он.

— За что? За то, что в тебе темный дух? Не смеши нас! Если бы ты был таким, как и Тьма, то, наверное, да. Но ты ведь не такой. Ты используешь силу от нее во благо и стараешься сопротивляться контролю. За это не убивают, — таким же спокойным голосом, но уже с ласковыми нотками, проговорила Кейденс. — Ты слышал об отце Блади? Ты знал, что он был необычным пегасом и по своей природе должен был убивать пони, а не спасать их? Он шел против этих принципов и помогал всем, — рассказала аликорн, освобождая земного пони из заключения.

— Вот видишь! А ты боялся. Если бы рассказал им все с самого начала, они бы тебя поняли и, может быть, все обошлось бы без тех жертв, — произнесла Блади так, как будто она отчитывала его за какую-то проделку. — В крайнем случае, все обошлось более-менее хорошо. — как только этот разговор закончился, пони направились к железо-дорожной станции покупать билеты на поезд в Понивилль.

Шли они, не произнося не слова. Каждый из них был в своих мыслях, и никто не решался завести разговор. Вскоре, перед ними уже был перрон вокзала, где стоял один единственный поезд, который как раз направлялся в Понивилль. Шайнинг Армор решил пожертвовать им денег на билеты, так как понимал, что денег у них самих нет. Когда билеты были куплены, неожиданно для всех прозвучал громкий звон, предупреждающий о скором отбытии поезда. Войдя в поезд и сев на места, пони начали махать копытами в знак прощания. Через несколько секунд поезд тронулся. У пони была еще долгая дорога до дома, но теперь эта дорога стала намного легче. Никто из них не думал, что скоро будут дома — в Понивилле.

Забытые корни

Все же я смог оторвать свою ленивую задницу и закончить главу. Простите, что так долго не было глав.

Дом. Семья. Друзья. Все это то, без чего пони никак не сможет. Без этого он всего лишь изгой, озлобленный на весь мир. Дом — тепло и уют. Семья — любовь и забота. Друзья — поддержка и помощь во всем. У Ланса больше нет дома и нет семьи. Все это он потерял по своей ошибке. Но он не потерял самого важного — друзей. С ними жизнь приобретает некий смысл, а желание жить дальше и не оборачиваться на прошлое разгорается все сильнее. Ведь друзья могут дать то, что больше никто не сможет.

Стук колес о рельсы. Пролетающие леса, поля и горы. Разнообразные мысли, слетающиеся в голове. Все это создавало интересную атмосферу в поезде. Каждый пони, и не только, был занят своим делом. Кто-то читал газету, а кто-то книгу. Кто-то задумчиво смотрел в окно на быстро пролетающие части природы и ландшафт, а кто-то просто сидел и думал о чем-то. Среди таких был и Ланс. В его голову бурным потоком слетались различные мысли о том, что будет дальше, после их приезда. Ему некуда идти, некуда податься, но и в городе оставаться нельзя из-за проблемы внутри его тела. Земной пони прекрасно помнил, перед тем как упасть в гуще Вечнодикого леса, каким стал Понивилль после Тьмы. Десятки разрушенных и горящих домов, десятки невинных пони, пытавшихся спастись, и трех великих принцесс, которые были повержены темным духом. Ланс понимал, что если бы он не вернул себе контроль над телом, то история Мейнбурга повторилась бы вновь. Он мог бы продолжить сидеть в своих мыслях, но пегаска, повернув голову в его сторону, решила все же этому помешать.

— О чем думаешь? — с улыбкой поинтересовалась она.

— Да так, думаю о дальнейшем после нашего приезда. Ну, может быть ты сразу пойдешь домой, а вот мне, к сожалению, некуда идти, — с ноткой грусти ответил тот, выходя из-под мысленного потока.

— Знаешь, ты не забивай пока себе голову этим, — уже с серьезным лицом ответила Блади. — Как приедем, так сразу что-нибудь придумаем. Может ты у меня поживешь, все равно две комнаты пустуют.

— Понимаешь, тут есть одна проблема... — он опустил глаза на грудь, пытаясь намекнуть на темную сущность, но пегаска этот намек не сразу поняла.

— Ах да, Тьма. Боишься, что случится та же история, что и с твоим родным городом? — тяжело вздохнув, спросила та серьезным голосом.

— Да, боюсь. Знаешь, по сути Мейнбург не является мне родным городом. Да, я там жил двенадцать лет, но это не делает его родным. Ты же знаешь эту историю. Я ее неоднократно рассказывал, — проговорил земной пони.

— Да, помню, — все тем же голосом произнесла она, после чего наступила тишина, прерываемая лишь стуком колес. — Ланс, я тут думала и не решалась спросить. В общем, что бы ты делал и куда бы пошел, если бы... если бы избавился от Тьмы?

— Не знаю. Наверно, остался бы в Понивилле. У меня там друзья, с которыми я общался, пока не переехал, — задумчивым голосом ответил земной пони.

— А если не секрет, то как их зовут? Ну, я имею ввиду друзей.

— Я уже понял. Эпплджек и Флаттершай. Ты, наверно, знаешь их. Хотя, кто их сейчас не знает? Великие хранители Элементов Гармонии, остановившие Найтмер Мун, Дискорда и многих других.

— Но я знаю их и по другой причине. Они были знакомыми или, может быть, даже друзьями моего папы, — пегаска тяжело вздохнула. — После его смерти они всячески помогали мне, чем только могли. К примеру, Эпплджек иногда приносила мне их знаменитые яблочные пироги и другие изделия, а Флаттершай заботилась обо мне, когда я оставалась одна, — договорила та, еле сдерживаясь от нахлынувших воспоминаний.

— Ясно, — словно без эмоций сказал Ланс. — А кстати, я заметил, что у тебя нет метки. Ты так и не смогла найти свой талант?

— К сожалению, нет. Я в детстве испробовала все: от просто поделок до почти профессиональных полетов, как у Рейнбоу Дэш. Ничего не помогло. Я тогда, после всех этих попыток, просто бросила все и подумала, что само появиться, но... как видишь, — закончила свой небольшой рассказ Блади. — Но я как-то на этом не зацикливаюсь — нет метки, ну и пусть.

— А может, твой талант в чем-то... необычном? — предположил земной пони.

— Возможно, но сейчас я не хочу на этом зацикливаться. Может через недельку, когда вернусь на круги своя, я вновь займусь поиском своего предназначения, — после того, как она договорила, наступила тишина, прерываемая лишь стуком колес. Пони вернулись к тому, чем занимались до разговора: Блади смотрела в окно, а Ланс сидел в своих мыслях, но те уже были совсем о другом.

Прошло несколько часов, и на горизонте начинал виднеться Понивилль — конечный пункт в путешествии земного пони и пегаски. Завидев родной город, Блади слегка улыбнулась. Она с нетерпением ждала, когда сможет выйти из поезда и пройтись по городу, вспоминая все, что в нем есть. Через несколько минут поезд остановился, и Блади как можно скорее захотела покинуть его. Выйдя на улицу, та впала в ступор от увиденного: десятки разрушенных и полусгоревших зданий, которые до сих пор восстанавливались, и огромные вмятины и трещины на зданиях и на земле. В голове возник один единственный вопрос: “Что здесь произошло?”. А у Ланса, в свою очередь, была другая реакция. Как только он вышел, перед его глазами предстала картина той самой ночи, которую он хотел забыть, как страшный сон. Встряхнув головой, он направился к своей подруге, которая еще сидела в шоке. Положив копыто на ее плечо, тот вернул ее в реальность.

— Что здесь случилось? Кто мог сделать такие разрушения? — спрашивала пегаска, никак не отходя от шок.

— Наверное, тот, у кого огромное могущество, страшная сила, — сделал предположение земной пони. Он не хотел говорить, что частично замешан в этом, хоть и понимал, что та не будет держать на него зла. — Ладно, я лучше пойду, а то здесь небезопасно, пока я тут. Удачи тебе и... прощай.

— Но куда же ты? Мейнбурга нет, тебе же некуда идти, — проговорила та.

— Не знаю. Может, буду путешествовать по миру, помогая всем, кто нуждается в помощи. Или же остановлюсь в какой-нибудь глуши, где я никому не смогу причинить вреда, — промолвил Ланс. — Извини, я не могу остаться здесь. Слишком опасно.

— Ну может всего на один день останешься? Друзей повидаешь, да и я хотела вместе с тобой отметить приезд, — сказала Блади, пытаясь уговорить земного пони. — Пожалуйста, всего на один день. — Он опустил глаза в раздумьях. Как бы он не хотел, но остаться он не мог, но, видя как его просит подруга, не смог отказаться.

— Ладно, но всего на один день, — после нескольких минут раздумий наконец ответил тот. — Но для начала давай я тебя провожу, чтобы знать, где ты живешь. — на это предложение пегаска улыбнулась и согласно кивнула и, развернувшись, направилась в сторону ее дома, а следом за ней и земной пони.

Через несколько минут ходьбы пони стояли у двухэтажного дома, сделанного из самого редкого черного дерева и с крышей из лучшей черепицы бардового цвета, которая была только в масштабных городах, таких как: Филлидельфия, Лас-Пегасус и, конечно же, Мейнхэттан. Этот дом во многом отличался от всех находящихся в Понивилле тем, что, во-первых, находился чуть ли не за пределами города, а во-вторых, своим строением. Пока Ланс рассматривал дом снаружи, Блади в это время уже заходила внутрь, и, как заметил земной пони, дверь была открыта, что наводило на вопрос: “Как ее еще не ограбили за столько-то времени?”. Но вспомнив о том, что ее отец был героем, спасшим Эквестрию от многих бед, он предположил, что не найдется такого вора, который бы захотел красть из дома, где жил великий пегас, спасший жизни многих пони. Отбросив все мысли на данную тему, Ланс зашел в дом. Внутри, на первом на этаже, было несколько комнат, которыми были туалет, ванная комната, кухня, гостиная и, конечно же, маленькая библиотека. Осмотрев все комнаты, он сделал вывод, что на мебель и прочее особо не тратились, так как, видимо, не хотели особой роскоши. После этого он направился исследовать дом дальше. Поднявшись на второй этаж, земной пони заметил, что здесь было всего две комнаты. Не трудно было догадаться чьи именно. Заглянув в самую первую, он чуть ли не сел на круп от того, что эта комната была почти как две капли воды похожа на его старую комнату, когда он жил в Мейнбурге, только с другой расстановкой мебели. Такая же кровать, такой же платяной шкаф, такая же тумбочка — все это безумно напоминало ему его дом. Закрыв дверь, он направился вниз, даже не заглядывая во вторую комнату. Как только тот спустился, его окликнула пегаска, находящаяся на кухне. Как оказалось, пока Ланс осматривался, она успевала приготовить пирог, рецепту которого ее научила Эпплджек. Взяв один кусок и откусив, он начал пробовать выпечку. На удивление она почти не отличалась от выпечки семьи Эппл, но только в ней чего-то не хватало. Что именно — он, к сожалению, понять не смог.

— Спасибо, Блади. Очень вкусно! — похвалил тот ее пирог, от чего она немного покраснела от смущения. — Ладно, я пожалуй пойду. Уже много лет не видел друзей, особенно Флаттершай.

— Ладно, иди! Вечером приходи, я как раз знаю хорошее место, где можно отметить окончание нашего “небольшого” путешествия, — с улыбкой произнесла она ему в след.

— Обязательно приду! — прокричал тот, убегая в сторону домика желтой пегаски.

Спустя несколько минут ходьбы Ланс все-таки добрался до дома Флаттершай, который был полностью забит живностью. Краем глаза земной пони заметил странное белое здание. Повернув голову, тот увидел, что оно было похоже на больницу, но, приглянувшись, он увидел одно отличие — позади этой больницы находились огромные загоны, вольеры, маленькие и не очень домики и многие другие сооружения, которые давали понять, что там лечили не пони, а животных. Повернув голову в сторону дома желтой пегаски, Ланс медленными шагами начал подходить к двери. Постучавшись, он начал ждать. Вскоре начали слышаться шаги, которые каждый раз усиливались, пока дверь не открылась и в проеме не проявилась Флаттершай. Время тоже ее не пощадило: едва заметные морщины украшали лицо, челка на глазу исчезла, а вместо нее были длинные распущенные волосы чуть ли не до земли, что придавало ей большую красоту. Она, посмотрев на земного пони, не решалась ничего говорить, пока тот первым не начал разговор: — Привет, Флаттершай! Ты наверное меня не помнишь и...

— Я тебя прекрасно помню, Ланс, — перебила его желтая пегаска. — Хоть ты и изменился, но забыть твое лицо я не могу, твои всегда добрые и жизнерадостные глаза, хоть изменения их тоже не обошли. — ее голос был уверенным, без капли скромности и кротости, что было на нее не похоже.

— А я боялся, что ты меня забыла. Ведь прошло порядком больше двадцати лет с тех пор, как мы перестали общаться. Ну, ты помнишь из-за чего, — она кивнула, после чего земной пони по-дружески обнял ее. — Ты не представляешь, как я скучал по тебе и по Эпплджек. — после этих слов она закрыла глаза, и по ее щеке прошлась слеза.

— Я тоже скучала, — после этого они замолчали, пока та вновь не открыла рот. — Заходи, я как раз чайник поставила. Попьем чай, вспомним старое, поговорим о том, что нового в жизни и как мы изменились. — после этого Флаттершай тихонько отошла, открывая путь в дом. Ланс без промедления зашел.

Внутри дом был полностью увешен разными скворечниками, гнездами и домиками, где должны были жить птицы, но они пустовали. Видимо, она не могла их снять и выбросить — слишком уж они были ей дороги. В углу стоял зеленый диванчик, а рядом с ним небольшие полки с разными книгами. Как только земной пони вошел внутрь, розовогривая пегаска сразу отправилась на кухню, после чего за ней последовал Ланс. Не успел тот зайти на кухню, как на столе уже стояли чайник, чашки с горячим ромашковым чаем и банки с различными вареньями. Пригласив за стол своего старого друга, Флатти начала чаепитие.

— Ну, рассказывай. Как дела? Чем занимаешься? Есть ли жена, дети? — спрашивала пегаска, дружелюбно улыбаясь.

— Дела нормально, но вот только не могу никак отойти от новости о гибели моего города... -не успел он договорить, как та его перебила

— Ах да, я уже забыла. Мне очень жаль, честно. Никому не пожелаешь такое пережить, — с ноткой сочувствия проговорила она. — Наверное, когда ты об этом узнал, ты очень сильно расстроился.

— Да, спасибо за сочувствие. Насчет занятия — тут все сложно. Я ведь был фермеров. Конечно, я мог бы пойти работать на ферму Эпплджек, но что-то меня отталкивает от этой мысли, да и тем более я только сегодня вернулся из небольшого путешествия от страны грифонов до Эквестрии”. И насчет жены и детей — нет, у меня их еще нет, но... есть пони, к которой я испытываю чувства, но не знаю, ответит ли она мне взаимностью. Хоть и трагическая новость о Мейнбурге убила во мне страх, но... я почему-то боюсь. — наконец закончил он.

— А ты не бойся. Если ты ее и вправду любишь и готов за нее жизнь отдать, то она точно ответит тебе взаимностью. Ты только скажи ей о своих чувствах, а что будет — то будет.

— Спасибо за совет. А кстати, как у тебя дела? — спросил Ланс у желтой пегаски, которая в это время делала глотки чая. — Наверно, уже есть муж и ребенок?

— Дела у меня, как и у тебя, тоже нормально. Кстати, ты видел ту огромную больницу? — земной пони кивнул. — Ну так вот, я ей владею. Просто понимаешь, мой домик слишком мал, чтобы вмещать в себя огромное количество животных. У меня тогда как раз была достаточная сумма денег, вот я и решила построить пансионат, где их будут кормить, где о них будут заботиться. Насчет семьи, у меня есть дочка — СтарФол. Ей сейчас пятнадцать лет и она как раз уже заканчивает школу. Когда я забеременела, жеребец, на которого я возлагала надежды, просто исчез, убежал, как подлый трус. Знаешь, именно она заставила меня измениться. Я перестала бояться и стесняться всего на свете, во мне это умерло, но родились другие чувства. — Ланс слушал ее и даже не подозревал, что она столько пережила, включая предательство ее особого пони, рождение и воспитание дочери. Все это в душе формировало сильное уважение к ней.

— Я, если честно, не ожидал того, что ты ее воспитываешь одна, думал, что тот, кого ты полюбила, помогает тебе. Знаешь, если бы я его встретил, то он бы прибежал к тебе с извинениями, букетом цветов и маленькой красной коробочкой, где бы лежало золотое кольцо с прекрасным драгоценным камнем и маленькой бумажечкой, где бы было написано “Выходи за меня”. — все сказанное земным пони заставило Флатти посмеяться. В это время дверь открылась и в дом вошла пегаска голубого цвета и гривой трех цветов: темно-синего, темно-фиолетового и темно-розового. Глаза у нее были нежно-голубого цвета, а на крупе красовалась метка в виде желтой молнии, из который исходили три цвета ее гривы. По бокам висели седельные сумки, из которых виднелись всякие учебники и тетради. У самой пегаски был очень усталый и, в некотором смысле этого слова, злобный вид.

— Мам, я дома! — прокричала она. — Если что, я у себя в комнате! — вот-вот она собиралась подняться по лестнице, как с кухни вышла Флаттершай, а за ней и земной пони.

— СтарФол, знакомься. Это Ланс — мой старый лучший друг, — представила его желтая пегаска.

— Здравствуйте, — раздраженно ответила та, представляя, как сейчас упадет на кровать и будет спать до самого вечера, но вдруг она заметила одну особенность. — Мам, ты сказала, что он твой старый друг, да? Сколько же ему лет?

— Эм... ну... — мать подростка задумалась, так что отвечать пришлось Лансу.

— По сути мне сейчас тридцать пять лет, но выгляжу я на все двадцать. Не знаю почему, но кажется это из-за комы, в которой я пробыл как раз пятнадцать лет, — проговорил тот, опустив глаза и подбирая нужные слова. После этого наступила тишина, которую быстро прервала СтарФол.

— Дядя Ланс, можно вас так называть? Я бы хотела спросить чисто из любопытства. Во время комы вам что-нибудь снилось? — спросила пегаска, надеясь на ответ.

— Во время комы мне ничего не снилось, но я был неизвестно где. Как только я туда попал, так мне сразу же захотелось найти выход, но, как бы я не старался, я его не находил, пока я полностью не отчаялся. Тогда, после долгого ожидания выход появился передо мной. Ну а дальше можно уже догадаться, что я сделал, — как можно подробнее рассказал земной пони. — Проще говоря, кома — это то состояние, когда твое тело “спит”, но вот разум нет. — после этого дочь его подруги сильно удивилась, а потом уже отправилась в свою комнату, чему подтвердил громкий хлопок двери. Затем старые друзья смогли продолжить свою болтовню.

— А ты не знаешь, как дела у Эпплджек? Есть ли своя семья? — поинтересовался земной пони, допивая пятую чашку чая.

— У нее все намного сложнее. Понимаешь, лет семь назад она встретила одного фермера из Сталлионграда. Он тогда выращивал груши. В общем, когда они встретились, то полюбили друг друга с первого взгляда, потом всякие встречи, свидания, поцелуи и прочее. — рассказывала Флаттершай, как можно подробнее. — Потом дошло дело до жеребят. Через девять месяцев уже начались роды, но ее в то время что-то очень сильно беспокоило: то ли еще не отошла от смерти бабули Смит, то ли что-то другое. И... жеребенок родился мертвым. После этого тот фермер ее бросил, вместо того, чтобы поддержать. И прямо в день род уехал к себе на родину. Эх, ты не представляешь, как мне ее жаль, — на этих словах она и закончила. Ланс сидел с раскрытым ртом от услышанной истории. Его переполняли злость, сожаление и печаль: злость на того мерзавца, бросившего его подругу, сожаление за то, что ее чадо так и не смогло выжить, и печаль за то, что тот не смог поддержать и успокоить ее тогда, когда это было действительно нужно.

— Знаешь, он не достоин называться пони... просто не достоин. Я понимаю, твой герой-любовник просто побоялся ответственности, но вот тот фермер... в общем, я крайне надеюсь, что ему это вернулось бумерангом, — Ланс кое-как мог сдерживать приступы ярости, которые выдали бы его темные способности, о которых он никак не хотел посвящать желтую пегаску ради ее же безопасности. После своих слов он замолчал, продолжая пить чай, пока Флаттершай посвящала его во все изменения в городе. Но вскоре пегаска спросила о том, что земной пони, конечно, ожидал, но все-таки впал в ступор от такого вопроса.

— Ланс, если не секрет, то по кому твое сердечко сейчас бьется? — поинтересовалась она, делая хитрую гримасу.

— Только пообещай мне, что пока никому не будешь говорить, хорошо?

— Обещаю. Ты же мой друг, — обещающе ответила та.

— В общем, это... Блади, — вот чего-чего, но такого Флаттершай явно не ожидала.

— М-да, роза хороша, но вот колючки больно остры, — произнесла розовогривая пегаска, чуть бормоча, чего Ланс не смог понять.

— Прости, что? — переспросил тот.

— Я говорю, что она хорошая кобылка, добрая, всегда готова прийти на помощь, никогда не обидит. Но вот только в ней есть одно “но” — она пегаска крови! — промолвила та, после чего вновь продолжила. — Она из древней расы пегасов, очень опасной, если быть точнее. Я ничего не имею против, но я просто не хочу видеть тебя страдающим, если она погибнет в бою за судьбу Эквестрии или где-то еще, — закончила она. Земной пони был в шоке от услышанного.

— Подожди, она говорила, что она не родная дочь её отца, который был пегасом крови. Как она может иметь способности древних пегасов, не имея родства с ним? — спросил Ланс, на что желтая пегаска просто пожала плечами.

— Не знаю, может эти способности передаются каким-то другим способом? Но в крайнем случае факт остается фактом — она пегаска крови, — проговорила Флаттершай, как бы пытаясь намекнуть, что лучше перелюбить, чем потом страдать.

— Флат, скажи мне, кто-то или что-то угрожало Эквестрии за последние пятнадцать лет, кроме лишь армии Теней, которую отец Блади стер с лица Земли? — этот вопрос заставил желтую пегаску задуматься. Как только она собралась что-либо ответить, ее опередил Ланс. — Видишь? Мне незачем страдать, если с ней ничего не случится.

— Возможно ты прав, — спустя минуту молчания произнесла Флаттершай.

Наступил вечер. Солнце уже зашло за горизонт, уступая законное место ночному светилу, которое потихоньку начало выглядывать. Старые друзья до сих пор продолжали разговаривать, смеяться, грустить, вспоминать старое и сожалеть об ушедшем времени. Ланс, взглянув на часы, на которых уже было девять часов вечера, встал из-за стола и, сообщив причину ухода, вышел из дома, после чего направился в сторону дома Блади, которая наверно уже заждалась. Спустя считанные минуты земной пони оказался рядом с жилищем пегаски, которая уже вышла наружу.

— Вот, как и обещал, я пришел, — сказал он чуть запыхавшимся голосом и тяжелой одышкой. Отдышавшись, Ланс продолжил. — Теперь мы можем пойти в то место, о котором ты мне рассказывала. — пегаска кивнула и, развернувшись и сделав жест копытом, направилась неизвестно куда, после чего за ней пошел и сам земной пони.

Как оказалось, то место было баром, где, помимо обычных посиделок с кружками и стаканами алкоголя разной крепости, устраивали дискотеки, куда приходили многие известные диджеи, живущие в Понивилле. К тому же и название подходило — “Алкоголь и не только”. По сути сам бар был построен пару лет назад из-за того, что “Сахарный Уголок” запретил устраивать вечеринки и дискотеки. Было очень много версий, почему это случилось, но никто по сей день так и не понял истинной причины. Подходя к бару, Ланс случайно заметил фигуру со странными крыльями и горящими голубыми глазами, стоящую на крыше, но из-за темноты не удалось увидеть лицо. Он сообщил об этом Блади, но та лишь усмехнулась, после чего начала хихикать.

— Не бойся, это СтарФол, — сказала она, прекратив хихикать. — СтарФол! Спускайся! — после этого перед пони возникла спустившаяся пегаска-подросток, которая выглядела не так, какой он видел ее в доме Флаттершай. Большие для ее возраста перепончатые крылья, как у летучей мыши, два огромных клыка, выпирающие из-под верхней губы, и глаза с разрезанными зрачками, горящими ярко-голубым цветом, делали из пегаски неизвестно кого. Ровно встав на ноги, СтарФол усмехнулась: — Привет, Блад! Где же ты пропадала? Знаешь, как мне было скучно без тебя?! О, ты знаешь друга моей мамы?

— Конечно, мы же с ним вместе топали из Грифондии в Эквестрию. Ты не представляешь, как же это было тяжело и мучительно! — с небольшой улыбкой ответила та. — И да, я вижу вы уже знакомы, но мне кажется, что ты, Ланс, не понимаешь, почему у нее такой вид? — на этот раз пегаска крови обратилась к земному пони, который согласно кивнул. — В общем, СтарФол — она полуфестралка. То есть, днем она обычная пегаска, а ночью фестралка — пони, имеющая некоторые атрибуты летучих мышей. Конечно, она может превратится в фестралку в любое время, но, почему-то, предпочитает превращаться ночью.

— Ясно. И из-за чего же ты имеешь такую способность? — поинтересовался земной пони у полуфестралки.

— Не знаю. Наверно, такой и родилась. Хотя... может быть из-за частичной магии, которая осталась в моей маме, когда принцесса Твайлайт пыталась решить проблему с летучими мышами на ферме Эпплов, — проговорила та, сделав одно единственное предположение, которое могло оказаться истинным. — Самое главное, моя мама не знает, что у меня есть такая способность. Я надеюсь, вы не расскажете ей, дядя Ланс?

— Ну, во-первых, давай без “дяди”, а просто “Ланс” и можно на “ты”, во-вторых, я не собираюсь этого делать, рано или поздно она об этом сама узнает, — произнес он, после чего та могла с облегчением выдохнуть, — Да и к тому же я, получается, третий пони, который является необычным. И да, Блади, мне уже Флаттершай рассказала, что ты являешься пегаской крови, но почему ты мне не рассказала?

— Ну, как бы... времени не было и... я не люблю об этом разглашать, а использовать способности тем более, — она говорила таким тоном, как будто она жеребенок, который разбил стекло и пытался оправдаться.

— А кстати, Ланс, ты упомянул о какой-то необычности. И... чем же ты необычен, если не секрет? — полюбопытствовала пегаска-подросток.

— Если только ты по-обещаешь хранить об этом тайну и не будешь никому рассказывать. А то, я тоже ведь могу раскрыть твой секретик, — с улыбкой произнес Ланс, — Обещаешь?

— Обещаю! — радостно воскликнула та.

— Хорошо. В общем, внутри меня находится злобный дух, который дает мне темную силу. К примеру, я могу сейчас образовать крылья и взлететь... — он сконцентрировался и через пару секунд на его теле образовались крылья, из которых исходил темный дым, но из-за темноты ночи он не был виден, — ... прямо как сейчас.

— Ого! Кстати, а вы с этим духом хоть как-то конфликтуете?

— Ага, она пытается завладеть контролем над моим телом и поубивать всех, а я пытаюсь помещать ей. Вот такой вот конфликт, — с частичкой юмора ответил тот. — Хотя, бывали и такие конфликты, когда я попадал в глубину своего разума, где сейчас властвует она. И поверь, зрелище там... ужасное.

— Понятно, — фестралка вот-вот уже хотела прекратить задавать вопросы, как сразу обратила внимание на ногу земного пони, на которой были доспехи. Самое странное то, что она раньше их не замечала. — А что это на твоей ноге?

— Подарок от жителей Грифкволла, которым мы помогли. Они собирались отдать мне все доспехи, но я отказался, так как мне... тяжесть не нужна. И все же, они уговорили меня взять часть. Вот так вот! — глядя на свою бронированную ногу, закончил он.

— Ладно, я, пожалуй, полечу. Веселитесь! — с этими словами та расправила крылья и, взмахнув ими, улетела восвояси, оставив после себя лишь небольшое облако пыли. Сопроводив ее взглядом, пони вошли в бар.

Внутри была незамысловатая обстановка: несколько столиков, барная стойка, за которой стоял барпони и от скуки протирал стаканы сухой тряпкой, небольшая сцена, где находились музыканты, исполняющие то джаз, то какую-либо другую музыку. Бар бурлил живностью. То пьяницы, которые перебрали лишнего, собирались устроить драку, то компания жеребцов, сидящая за столом, что-то бурно обсуждали. Некоторые просто слушали музыку или даже танцевали, но как можно танцевать под джазовую музыку Ланс не смог понять. Подойдя к свободному столику, друзья присели, после чего к ним подошла официантка, готовая принимать заказ.

— Что вы будете заказывать? — поинтересовалась та, готовясь записывать все.

— А что есть? — спросил земной пони, но словил слегка злобный взгляд от пегаски, которая этим пыталась сказать: “Лучше бы меня спросил”.

— Есть вино, виски, коньяк, аравийское пиво и... сидр Эпплов, — перечислила пони.

— Я возьму сидр. А ты что будешь брать? — обратился тот к своей подруге.

— Я, пожалуй, возьму... эм... вино. И желательно, чтобы оно было покрепче, — проговорила она, после чего официантка все записала и удалилась. — Знаешь, это неприлично, когда за тебя платит девушка, — с улыбкой сказала та.

— Но что я могу поделать? У меня денег нет. Все пропали в Мейнбурге. И взять мне их неоткуда!

— Ну, так у тебя был целый день! Мог сходить к Эпплджек и помочь ей, а она тебе бы заплатила, — с той же улыбкой произнесла Блади. К этому времени им уже принесли их заказы — большую кружку с сидром и маленький бокальчик с белым вином и небольшое ведро со льдом, в котором находилась откупоренная бутылка. — Ладно, ну ты же знаешь, что я шучу. Конечно, я по-дружески заплачу, — После этого они замолчали, а гул и пьяные крики все продолжались.

Друзья отмечали приезд, слушали живую музыку, которая каждый раз сменялась другой, пили и, конечно же, говорилина разные темы, касаемые планов в дальнейшем, но у Ланса дальнейшее уже было предрешено. Все это продолжалось до того, пока на часах не стукнуло полночь, а сами пони не напились до такой степени, что еле могли держаться на ногах и связывать слова. Конечно, пегаска требовала продолжения так называемого “Банкета”, но земной пони смог кое-как ее отговорить от этой мысли. Самое интересное то, что он сам выпил больше и крепче, чем она, но все равно чуть-чуть продолжал здраво мыслить. Приобняв ее за шею, он потихоньку удалился из бара вместе с ней, а после направился в сторону дома Блади. Сам путь занял много времени, так как та постоянно вырывалась и кричала что-то нечленораздельное, но кое-что земной пони все же смог услышать, и это была сплошная нецензурная брань. Заставив ее замолчать, Ланс продолжил вести ее до жилища. Как только они вошли внутрь, пегаска крови, шатаясь, поковыляла до своей комнаты, после чего за ней пошел ее друг. Дойдя до своей кровати, та упала на нее и уснула, а земной пони собирался прилечь рядом с ней, но, к сожалению, упал и уснул, при этом сильно ударившись головой о дверь. Вечер удался.

Мир Иллюзий

Лимб — ранее пространство между раем и адом, куда ссылали души тех пони, чьих грехов было столько же, сколько и добрых поступков. Здесь они потихоньку исчезали без права на возвращение. Ныне это место, куда Тьма отправляет души своих жертв, оставляя неповрежденные тела в реальности. С первого взгляда может показаться, что это рай, так как все, что пони когда-либо теряли, они приобретали вновь. Но в этом есть и своя загвоздка. С каждой секундой пребывания в этом месте пони теряет частички своей души, которая заменяется на нечто другое, которое вскоре превратит того в монстра, которого уже будет трудно назвать “пони”. Лимб — это сон, отличающийся одной лишь особенностью — умерев там, пони умирает окончательно.

Быстро нарастающая боль в голове потихоньку заставляла земного пони открыть глаза и проснуться, который до сих пор спал, но, не смотря на эту самую боль, тот не хотел портить утреннее блаженство. Но в конце-концов Лансу пришлось пробудиться, когда резко открылась дверь с радостным и очень знакомым голосом. Открыв глаза и резко встав, он не мог поверить своим глазам. Перед ним стояла кобылка коричневого цвета с блондинистыми волосами, заплетенные в несколько косичек. От увиденного глаза земного пони наполнились слезами — это была его сестра, которая также погибла в тот день. Хоть она и должна была быть в Мэйнхэттане, но все же решила в тот роковой день приехать на так называемые “каникулы”. Ланс резко встал с кровати и обнял ее, чего та не ожидала.

— Поверить не могу, что ты жива! — счастливым и, к тому же, радостным тоном произнес Ланс, крепче обнимая сестру.

— Конечно жива! А что случилось, я не пойму? — спросила она серьезным тоном, чувствуя, что скоро ее сдавят насмерть. Отпустив ее, земной пони начал осматривать комнату, в которой находился. Что-то было в ней очень знакомо, но что, он понять не мог, пока одна единственная мысль не ударила ему в голову — эта была его комната, только она была не такой, как в детстве. Разные плакаты знаменитых спортспони, куча разного барахла, лежащего в углу, и письменный стол, которого в детстве не было, и на котором лежали разные книги, листы, чертежные принадлежности и прочее, — все это было больше похоже на комнату какого-то подростка, чем на комнату взрослого пони. Закончив осмотр, тот уже собирался спросить где он, но вовремя передумал. Вскоре в его голову начали слетаться мысли, намекающие на то, что все приключения, смерти, годы в коме и многое другое — просто сон, и больше ничего.

— Ну, так что же случилось? — вновь спросила кобылка волнующимся голосом.

— Ничего. Наверное, просто плохой сон, но он был таким... реальным, — с ужасом в голосе ответил Ланс, на что его сестра просто улыбнулась.

— Сон значит. И что же тебе такое снилось? — с той же улыбкой спросила она. Тот в свою очередь полностью рассказал ей все, абсолютно все: от смерти родителей и потери дома в Понивилле до того момента, как они с Блади решили отметить приезд. Земная пони, в свою очередь, с интересом слушала рассказ младшего брата. Когда же тот закончил, она с заботой начала говорить.

— Что бы тебе не снилось, каким бы не был сон реалистичным — он как-никак остается сном. И ты можешь не беспокоится. Родители живы, как и дедушка, бабушка, брат, я и жители Мейнбурга — все они живы, — договорила та, собираясь уже выходить из комнаты своего брата. — Ладно, ты давай, иди умывайся, а потом спускайся завтракать. И кстати , у тебя сегодня свадьба. Это так, вдруг ты из-за своего сна забыл. — земной пони оторопело замер с широко раскрывшемся ртом и изредка подергивающемся глазом. “Свадьба…” — эта мысль безустанно билась в голове, после чего возник вопрос: “С кем?”.

— Подожди! — резко выкрикнул Ланс, остановив сестру, после чего та с любопытством взглянула на него. — Скажи, свадьба с кем?

— А с кем ты путешествовал во сне? — с ехидной ухмылкой ответила она и вышла из комнаты, оставив своего брата одного со своими мыслями. Свадьба, да еще и с Блади — пегаской, в которую он влюбился за время их путешествия и которой он не решался об этом сказать. Все это у него не укладывалось в голове. Глубоко вздохнув, земной пони вышел из своей комнаты и направился в ванную комнату, где он хотел принять душ и смыть оставшиеся оковы сна, которые так сильно манили. Зайдя в ванну, Ланс повернул вентиль, открыв несильную струю воды, после чего просто встал под нее и продолжил думать. Его до сих пор волновал вопрос “То было взаправду, или же это был сон, а реальностью является это место?”. Но как только он начал об этом думать, возникла слабая, но все же неприятная боль в голове, которая заставила сменить тему его мыслей. Постояв под душем некоторое время, Ланс, выключив воду и взяв первое попавшееся полотенце, начал вытираться, после чего вышел из ванной комнаты и направился в сторону кухни, откуда уже тянулся приятный запах. Не успел он зайти на кухню, как его сразу же встретили радостными криками, чего Ланс никак не ожидал. Отойдя от шока, от которого у него почему-то потемнело в глазах, и дождавшись возвращения зрения, земной пони увидел за столом всю его семью, включая дедушку, бабушку и многих других, которые проделали такой путь ради того, чтобы отметить его свадьбу, о которой он узнал только сегодня... или же просто о ней не помнил.

— А вот и наш женишок притопал! Ну, как настроенице? — с какой-то старинной манерой речи произнесла бабушка. — Наверно волнуешься? Хех, конечно волнуешься, ведь брак — это на всю жизнь.

— Да, есть немного, — со вздохом согласился Ланс, присаживаясь за стол, после чего ему сразу же дали тарелку, на которой были пирог и тост с персиковым джемом.

— Свадьба — это хорошо. Веселье, пляски и кушанье, но еще лучше станет, когда хряпнем моего снадобья! — с хитрой улыбкой сказал дедушка, доставая непонятно откуда огромную бутыль с желтой жидкостью, от чего получил подзатыльник от его супруги.

— Ты, чево, дурак?! Твое снадобье скорее угробит, чем лучше сделает, — орала та на него. — Убирай бутылку, пока я тебе ее об голову не разбила!

— Да ладно, ладно. Я как лучше хотел, — убирая бутылку, оправдывался старик.

— Как лучше? Ты наверное не помнишь, как ты решил напоить этой дрянью нашего соседа? Он после этого с запором месяц ходил, пока до врача не дошло сделать промывание кишечника. И ты, наверное, не помнишь, как этот самый сосед чуть с нас не содрал большую денежную компенсацию за ущерб... моральный ущерб?! — старушка была в такой ярости, что начинало казаться, будто ее голова сейчас взорвется — настолько она была красной. Но, закончив ругать своего старого мужа, она начала успокаиваться.

— Мама, папа, хватит ругаться! Сегодня такой день! Ланс вступает в брак, а вы тут выясняете свои отношения! — в ярость уже начинала впадать мать земного пони, и это плохо, потому что Ланс знал, что бывает, если сильно разозлить ее. Он уже видел, как она одному пони чуть ли ноги не оторвала за то, что тот просто случайно ее толкнул и не извинился.

— Прости нас, Ланс, — почти что хором сказали старики с сожалеющим видом.

— Да ничего, — с улыбкой ответил земной пони, полностью съев все, что ему дали. Выйдя из-за стола и положив грязную тарелку в раковину, он собирался выйти на улицу.

— А кстати, сынок, не забудь, что тебе нужно быть к четырем здесь! — внезапно крикнула ему мать.

— Хорошо! — после этого земной пони, открыв дверь, вышел на улицу.

Понивилль был просто неузнаваем. Дома, улицы и многое другое было схоже с Мэйнхэттаном: пятиэтажные бетонные здания вместо обычных деревянных домиков с соломенной крышей, почти все дороги были заасфальтированы, и по ним ходили пони в странной одежде, которую Ланс никогда не видел, вместо маленькой ратуши было огромное здание со множеством этажей. От увиденного у земного пони отвисла челюсть.С таким видом он простоял примерно минут пять, пока громкий гудок не вывел его из шокового состояния. Придя в себя, он стал осматриваться, пытаясь найти владельца гудка, пока тот вновь не повторился. На этот раз Ланс увидел, что владельцем данного звука была гора механизмов под названием “Машина”, но откуда он знал об этом — осталось для него загадкой. Она напоминала обычное такси, где пони-извозщики запрягаются в карету, разукрашенную в черно-бело-желтые цвета. Но пони не был запряжен в карету, он сидел в ней и держал передними копытами что-то, но что именно было трудно разглядеть. Вскоре из этой “кареты” появилась голова водителя.

— Ну, ты ехать собираешься? — поинтересовался он , находясь в “Машине”.

— Д-да, — с заиканием ответил Ланс, чуть ближе подходя к транспорту.

— Ну так садись давай! — уже с более грубыми нотками в голосе произнес пони. После этих слов Ланс, медленно открыв дверь, сел.

— Куда едем? — поинтересовался таксист, втыкая ключ в специально предназначенное для него отверстие, рядом с которым находилась круглое непонятно что, больше всего похожее на какую-то баранку.

— На ферму Эпплов. — выпалил он после недолгих минут раздумий. Как только он это произнес, пони медленно повернул голову в его сторону и сделал удивленное лицо.

— Парень, ты только что родился? Фермы Эпплов уже как два года нет. Есть Эппл Индастриз, где вся семья Эпплов, живущих в Понивилле, изготовляет технику нынешнего времени. Ну еще и сидр. Но основная часть их промышленности направлена на технику. Видишь эту детку? — пони-таксист обвел одним копытом все находящееся в “Машине”. Ланс кивнул. — Это их работа. Ездит на чистой солярке. — земной пони, конечно, не понимал, что за “солярка”, но понял, что это наподобие угля в паровозе. Как только таксист закончил говорить, то сразу же, повернув ключ и дернув за какой-то рычаг, заставил транспорт прийти в движение.

Город увеличился в своих размерах. Некогда маленький городишка превратился в настоящий мегаполис, где, как оказалось, находится самая главная фабрика по производству разнообразной техники, и, как это не было странно, главой этого предприятия была его подруга детства. Пока Ланс сидел на заднем сидении транспорта и ждал, пока они приедут к главному офису Эппл Индастриз — а находился тот довольно таки далеко по сравнению с фермой, которую после основания корпорации снесли ко всем чертям — таксист как можно более подробно рассказывал о нынешнем времени, посчитав, что у его клиента какая-то амнезия или провалы в памяти, а земной пони его внимательно слушал. Из всего рассказанного стало понятно, что Элементы Гармонии стали абсолютно не нужны, третьей принцессой Эквестрии стала Твайлайт Спаркл, которая вскоре стала одна на своем посту, так как две главные правительницы решили подать в отставку и зажить нормальной жизнью, которой они не могли себя побаловать многие века. Флаттершай тоже открыла свою корпорацию, только в ней была техника другого типа — протезы. Самое интересное то, что именно протезы стали популярны в это время — все без исключения копили деньги, чтобы избавить от своих живых конечностей и приобрести бесчувственную железку, хоть и сначала эти протезы предназначались инвалидам, потерявшим ноги на войне с грифонами. А что дальше рассказывал водитель такси, Ланса не интересовало, так как речь уже зашла о моде одежды, о повышенных ценах на рынках, за коммунальные услуги и прочие атрибуты нынешнего времени. Как только рассказ зашел на эту тему, земной пони просто отвернулся к окну и смотрел на пролетающие деревья, камни и многое другое, пока транспорт не остановился. Из окна ничего не было видно, но как только земной пони вышел из такси, перед ним предстало огромное здание со множеством этажей, труб, откуда бурным потоком шел черный, как смоль, дым, и таких же “Машин”, только уже совершенно другого вида. Ланс мог бы долго смотреть на этот завод, но таксист решил его отвлечь от этого занятия.

— Итак, парень, с тебя двадцать битсов, — произнес он, ожидая платы за свои услуги. Земной пони достал из кармана своего жакета, который как раз был на нем, когда тот проснулся, две странные бумажки темно-желтого цвета, на которых были портрет трех принцесс Эквестрии и надпись “10 битсов”. Пони-таксист с улыбкой забрал бумажки и, дернув рычаг и повернув руль, скрылся восвояси, оставив своего клиента одного. Проводив его взглядом и тяжело вздохнув, тот направился к воротам, которые довольно-таки не плохо охраняли. В копытах охранников находились странные металлические вещи с, на первый взгляд, сложной конструкцией. Подойдя к ним, те не стали противиться, продолжая стоять неподвижно. С неким страхом и сильно бьющимся сердцем Ланс зашел за ворота на территорию корпорации. Но как только он это сделал, его сразу же встретил какой-то пожилой пони в смокинге и с огромными очками.

— Здравствуйте, мистер Ланс Пич. Госпожа Эпплджек как предчувствовала, что вы придете, поэтому и отправилась меня вас встретить, — произнес пони каким-то безэмоциональным голосом. — Прошу, следуйте за мной, — после этих слов он развернулся и не спеша направился ко входу в здание, а вслед за ним и сам гость. Через несколько минут земной пони и пони в смокинге уже стояли перед дверью в кабинет основателя — Эпплджек. Открыв дверь и войдя, Ланс был слегка шокирован увидеть свою подругу детства в необычном виде — вместо правой передней ноги у нее был протез, сама она была в почти таком же костюме смокинге, что и ее подчиненный, но только во многом отличался: вокруг шеи был черно-сероватый мех, вместо штанов была короткая кожаная юбка темного оттенка и многое другое, что могло быть в моде нынешнего времени, но единственное, что пони не изменила, так это косы на гриве и хвосте. Как только бывшая фермерша увидела своего друга, то, быстро встав из-за стола, на котором была огромная стопа бумаг, подошла и по-дружески обняла: — Привет, Ланс. Вот как знала, что ты обязательно придешь. А кстати, по какому делу?

— Да, собственно, не по какому, — с неуверенностью ответил тот, разглядывая кабинет.

— Знаешь, я сейчас на тебя смотрю, и такое чувство, что ты первый раз видишь этот кабинет, хоть... и не однократно сюда приходил, — проговорила оранжевая пони с удивленным выражением лица.

— Честно, я вижу впервые, — ответил тот через несколько секунд.

— Неужели опять? — с обеспокоенностью спросила та

— Что опять? — глядя на нее, беспокоится уже начал и сам Ланс.

— Ты вправду ничего не помнишь? — земной пони лишь покачал головой.

— Извини, но ничего. После того сна я ничего не помню, да и вообще не узнаю здесь ничего.

— Подожди, после какого сна? — поинтересовалась Эпплджек, после чего тот просто вздохнул и начал рассказывать все, что происходило в его сне, которым он до момента его пробуждения считал реальностью. Та в свою очередь внимательно его слушала, кивая в некоторых моментах. Как только земной пони закончил, начала говорить ЭйДжей.

— Теперь ясно. Твои воспоминания о старом времени разом нахлынули в твоей голове в виде сна, вызвав амнезию. А теперь, я напомню тебе, что случилось, — она, как и Ланс, тяжело вздохнула и, подойдя к своему столу, начала: — Пятнадцать лет назад случился аномальный несчастный случай, в котором тебя ударила молния, появившаяся неизвестно откуда. Ты чудом выжил, чему я до сих пор удивляюсь — ведь по тебе прошлось несколько тысяч вольт — но после этого случая у тебя помутнел рассудок. Сначала это было незаметно, но после... после у тебя начался бред, ты кричал что-то про Мейнбург и каких-то духов. Тебя положили в “дом для душевнобольных”, где тебе с одной стороны стало лучше, но с другой хуже — твой бред прекратился, но, к сожалению, рассудок окончательно помутнел настолько, что ты не воспринимал ничего. Ты просто сидел на одном месте и смотрел вперед, даже не шевелясь. В таком состоянии ты пробыл пятнадцать лет, пока ты не “ожил”. Самое интересное то, что будучи в таком состоянии, ты не старел, как будто для тебя время просто-напросто остановилось. В психиатрической лечебнице нам сообщили, что у тебя время от времени может появиться амнезия, прямо как сейчас. — закончила Эпплджек, наблюдая за реакцией своего друга. У Ланса в свою очередь никакой реакции не было, он просто смотрел в пол, переваривая всю информацию.

— Понятно, — с грустью ответил он, поднимая взгляд на оранжевую земную пони. — Трудно привыкнуть к такому миру, и подумать только — пятнадцать лет жизни потерял.

— Не переживай, нагонишь еще. Знай, ты не один. Мы тебе всегда поможем, — произнесла ЭйДжей, натянув на лицо заботливую улыбку и положив копыто на его плечо.

— Я знаю. — с нарастающей улыбкой произнес земной пони, — Кстати, мне таксист уже, так сказать, “напомнил” о том, что Флаттершай занялась изготовлением протезов.

— Да. Но скажу по секрету — протезы изготавливаем мы, а она их соединяет с живым телом. И скажу сразу — это очень больно, — проговорила та, приподняв свою правую ногу-протез. На секунду земной пони предстал, какую боль приходится терпеть.

— Ясно. А кстати, напомни, что ты производишь, кроме лишь машин? — поинтересовался тот.

— Ну, правильнее всего “Автомобиль”, а не “Машина”. А что насчет производства других вещей, то делаю всякую бытовую технику: радио, проигрыватели, обогреватели воды и прочее. Еще я изобрела самую нужную и незаменимую вещь, — Эпплджек, подойдя к своему столу и открыв ящик, достала оттуда непонятную капсулу, которую сразу же отдала Лансу, который сразу же начал ее рассматривать. Изобретение представляло из себя небольшую стеклянную капсулу с металлическим покрытием на двух концах, внутри которой находился пар, постоянно сжимающийся в одной единственной точке. — Это батарейка или по другому “Сжатая энергия”. Мне удалось добиться того, что пар вместо того, чтобы распространяться, постоянно сокращается, что и дает большую энергию. Раньше все заводы и корпорации использовали совершенно другой и весьма опасный источник энергии — “Полярий”. Его нашли где-то на севере Эквестрии и стали добывать. В то время погибло очень много пони. Но, к счастью, появилась Сжатая Энергия, которая превосходит Полярий во всем пунктам, включая и безопасность использования. — закончила рассказ ЭйДжей.

— Ого! — только это и смог сказать Ланс, дослушав свою подругу детства.

— Да, звучит все так прекрасно, но, к сожалению, скоро все мои изобретения будут использоваться во зло, — с грустными нотками произнесла она.

— Почему? — полюбопытствовал тот.

— Скоро будет война. Сейчас у Эквестрии обостряется конфликт с зебрами, которые с ни того ни сего начали обвинять пони во всех смертных грехах, — объяснила земная пони, поворачивая свою голову к окну в ее кабинете, из которого были видны все цехи производства. — Никогда не думала, что все, что я создаю будет использовано для убийств. — после этих слов она томно вздохнула и, взглянув на часы в ее ноге-протезе, произнесла: — Ладно, Ланс, тебе уже, наверно, пора — два часа дня как-никак. Тебе еще до дома ехать и готовиться к свадьбе. Я так за тебя рада, честное слово. Постараюсь прибыть вовремя. — после этих слов, как будто тот все это время стоял за дверью и подслушивал, вошел пожилой пони в смокинге, который встретил его на воротах корпорации.

— Итак, мистер Ланс, прошу за мной. Я сопровожу вас до выхода, — после этих слов он, открыв дверь, последовал к лестнице, которая вела на нижние этажи, после чего вслед за ним пошел и сам земной пони, переваривая все сказанное Эпплджек и ее изменившийся образ. Помимо него, у нее изменилась манера речи — вместо деревенского акцента у нее был какой-то официально-научно-деловой акцент, который делал ее просто неузнаваемой. Проходя цех за цехом, пони дошли до ворот, где они и встретились, рядом с которыми уже находилась такси, только водитель уже был другой. Попрощавшись и пожелав удачи в брачной жизни, пони в смокинге удалился, а Ланс, поблагодарив за слова, сел в автомобиль, который сразу же двинулся, оставляя Эппл Индастриз позади.

Через час земной пони был рядом с домом, который на вид был таким незнакомым, не таким, как он был в детстве Ланса. Расплатившись и выйдя из автомобиля, тот побрел к двери дома, слыша звуки быстро удаляющегося такси. Войдя внутрь, он встретил суматоху по поводу свадьбы. Все родственники бегали по дому, собирая разные необходимые вещи; кто-то суетился, ища свои костюмы, кто-то искал какой “фотоаппарат”. Собираясь уже идти к себе в комнату, земной пони встретил свою мать, которая сразу же приказала ему быстро одеваться. Быстро поднявшись на второй этаж и наскоро одев парадный костюм, Ланс был готов к свадьбе, немного волнуясь, так как за все время он не видел Блади. Спустившись вниз, он заметил, что суматоха каким-то образом исчезла, а вместо нее все родственники, стоявшие рядом с дверью, были нарядные и с радостными улыбками, а мать не могла сдержать слез радости. Натянув улыбку, земной пони и вся его родня вышли из дома наружу, где их ждал длинный автомобиль белого цвета и украшенного разными венками и цветами.

Таким образом семья Пич была прибыла раньше запланированного времени. Остановившись рядом с огромным зданием, украшенным старинными, хорошо выгравированными колоннами, которые удерживали часть крыши, они вышли из “Лимузина” — так назывался длинный автомобиль — и начали расходится кто-куда: кто-то решил пройтись и посмотреть ближайший парк, который был огражден неплохим забором, а кто-то просто решил зайти в здания, называемое ЗАГС’ом, где и был был запланировал ритуал бракосочетания. Как только земной пони вышел из транспорта, то на глаза ему попалась статуя принцессы Кейденс, держащая на копыте странное существо с крыльями и луком, стрелы которого имели наконечник в виде сердца. Осмотрев все в округе, он решил не тратить время и направился во внутрь здания, где уже находились некоторые члены его огромной семьи. Как только тот оказался внутри, то сразу же понял, что изнутри здание намного красивее, чем снаружи: потолки, стены и пол были полностью украшены фреской, а в некоторых случаях и гравировкой, огромное количество скульптур, включая миниатюрные статуи двенадцати богинь и богов, в которых верили в древние времена, вход в главный зал, где должна проходить церемония, была в виде арки, по сторонам которой были выбиты фигуры в виде соединенных копыт, которые означали символ вечной верности в любви — ранее великие единороги по легендам наделяли эти арки особой силой, которая не пропускала тех, кто обручается узами браками не по любви, а ради своей злобной выгоды. Все эти красоты архитектуры говорили о том, что главный архитектор вкладывал в это здание всю свою любовь и умение. Закончив осматриваться, Ланс направился в главный зал, где уже потихоньку начали располагаться все его родственники, друзья и некоторые незнакомцы, которые решили посетить мероприятие ради интереса. Как только он оказался рядом с алтарем, за которым стояла сама принцесса Твайлайт, решившая связать брачными цепями дочку его лучшего друга, который, к сожалению, не сможет этого увидеть вживую. Прозвенел особый сигнал, говоривший о начале церемонии. Земной пони, стоя рядом с алтарем и наблюдая слезы радости у его мамы и бабушки и улыбки гостей и принцессы, которая этим и говорила: “Поздравляю! Ты сделал хороший выбор!”, ждал, пока появиться его будущая жена. Прогремел свадебный марш, из-за которого по телу жениха прошлись мурашки и появилось очень странное волнение, какое можно ощутить только тогда, когда жизни угрожает опасность. И в этот момент вышла кроваво-красная пегаска в белом прекрасном платье, которое, судя по всему, делал умелый дизайнер, мастер своего дела. Качественная ткань полностью покрывал ее тело, кроме лишь крыльев, для которых были сделаны специальные вырезы, а лицо скрывала плотная фата, из-за которой лицо вообще не было видно. Не торопясь, Блади дошла до алтаря, показывая всю грациозность и изящность ее движений, после чего аликорн начала ритуал бракосочетания: — Леди и Джентльпони, мы собрались здесь, чтобы лицезреть союз двух влюбленных сердец — Блади Фаррхон и Ланса Пич — в жизни которых наступает новый путь. Путь, по которому они пройдут в горе и радости, в любви и раздоре, в богатстве и бедности. Блади, согласна ли ты взять Ланса в законные мужья и жить с ней в любви и гармонии, пока смерть не разлучит вас?

— Да. — ее голос был таким же, что и во сне — прекрасный, завораживающий душу земной пони, ради которого тот был готов идти хоть на край света.

— Ланс, согласен ли ты взять Блади в законные жены и жить с ней в любви и гармонии, пока смерть не разлучит вас? — когда та произнесла эти слова, перед его глазами пролетела вся его жизнь, но была она из его сна, что чуть-чуть смутило, но когда это закончилось, тот кивнул.

— Да. — эти слова стали решающими для его дальнейшей судьбы.

— В таком случае, властью, данною мне, я объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловаться, — земной пони повернулся к своей жене и, собираясь поцеловать ее, поднял фату и ужаснулся. Черные с маленькими красными светящимися зрачками глаза, из которых текли черные, словно смоль, слезы, неестественно острые огромные зубы, готовые впиться в чью-либо плоть, и изуродованное чуть ли не до самого мяса лицо — все это вселило животный необычайный страх. После того, как Ланс увидел это, мир резко начал меняться: здание начало разрушаться и трескаться, а гости начали приобретать ужасные признаки, которые сильнее наводили ужас в глазах Ланса, который повернул голову к пегаске, которая уже готовилась на него напасть.

— Чего же ты так боишься? Меня что ли? Не бойся, МУЧИТЬСЯ ТЫ БУДЕШЬ НЕ ДОЛГО! — последние слова были произнесены с неким демоническим эхом. — Морере ин тенебрис! — после эти слов, значения которых земной пони не понимал, все, включая и саму принцессу, у которой отсутствовал челюсть и ужаснее всех было изуродовано лицо, где глаза представляли из себя какое-то месиво, напали на земного пони. Ему ничего не приходило в голову, как только бежать. Резко развернувшись, он бегом направился к выходу из ЗАГС’а, который с каждой секундой рушился, иногда придавливая преследующих, издающих ужасные и весьма мерзкие ревы, визги и бульканья, которые можно сравнить с криками существ из катакомб. Несясь со всех ног, Ланс начинал понимать, что попал в настоящий кошмар, но как выбраться из него он не понимал и даже не предполагал. Добравшись до дверей, тот резко пнул их, выбив с петли, и оказался на улице. Снаружи оказалось еще ужаснее, чем в здании: дома и другие строения рушились, деревья в парке засохли, словно из них высосали всю жизнь, а прохожие представляли из себя таких ужасных создания, что и в ЗАГС’е, которые уже начали нагонять свою жертву. Но большего всего поражало черное небо с кровавым солнцем, которое не давали никакого тепла — лишь мертвый холод.

Но не успел он лицезреть весь ужас, как мир вновь изменился, только уже менее ужаснее. Вместо мрака в небе, появилась ночь, а вместо солнца луна, и вскоре появилось еще и пламя. Фиолетовое пламя Тьмы, которое охватывало только что появившиеся здания. И секунды не прошло, как земной пони понял, что оказался в Мейнбурге в ту роковую ночь. И, как оказывается, не ошибся. Сразу же появилась темная копия его, управляемая темной сущностью, но, как оказалось, она видела его и приготовилась к атаке. Ланс понял, что дело плохо и со всех ног побежал куда глаза глядят, как Тьма в свою очередь начала его преследовать, превратившись в дым. Находясь в таком состоянии, у нее были преимущества в скорости, но и Ланс не был медленным, стараясь изо всех сил, пока мир вновь не изменился. На этот раз исчезло все, осталась лишь пустота. Все это было похоже на место, где он пребывал пятнадцать лет в поисках выхода, только он уже не был один. Все — и изуродованные родственники и гостьи, и темная копия — преследовали его, только уже бежать некуда, но кроме лишь как бежать он вариантов не находился, так как уже пытался воспользоваться тьмой, вспомнив о ней невзначай, но это не увенчалось успехом. В конце-концов этот бег начал заканчиваться, так как усталость потихоньку брала свое, давая огромное преимущество преследующим. Когда ноги окончательно отказались бежать, Ланс остановился и развернулся лицом к врагам, принимая свою скорую смерть. Но внезапно вокруг него образовалась желтая пентаграмма, которая создала огромный купол, не позволяющий этим тварям добраться до земного пони. Ланс был в ступоре от такого поворота событий. Через некоторое время появился и сам хозяин пентаграммы — темного цвета пегас с угольной гривой, с одним полностью красным без зрачка глазом и стальной зазубренной броней на крыльях — который явился незнамо откуда.

— Здравствуй, Ланс, — почти безэмоциональным голосом произнес тот, приводя собеседника еще в один ступор.

— О-откуда ты знаешь мое имя? — поинтересовался тот.

— Я знаю о тебе много, поверь. И то, что ты, не зная ни о чем, зашел в пещеру, о том, что привел в Мейнбург Тьму, и не только это, — продолжал тот говорить таким же голосом. — И позволь мне представиться — Джаур Фаррхон, пегас крови, капитан стражи принцессы Твайлайт Спаркл, главнокомандующий в войне с царством Теней, неоднократный спаситель Эквестрии и... плохой отец. — после этого земному пони стало все понятно. Он был отцом Блади, который пожертвовал жизнью ради нее и Эквестрии.

— Я... я не ожидал вас здесь увидеть. Но что вы здесь делаете?

— Вижу, у тебя ко мне очень много вопросов. Задавай, но только быстро, так как время не стоит на месте, — проговорил пегас крови. — Отвечу на вопрос, который явно зародился у тебя в голове. После смерти я получил должность сопровождать умершие души, но не бойся, ты еще не умер.

— Тогда, где я нахожусь, — задал вопрос земной пони, смотря как непонятные какие твари, похожие на его родителей и друзей, пытались прорваться через барьер.

— Это Лимб — место, куда раньше Тьма ссылала преступников, бандитов и других отбросов общества, когда злость еще не зарождалась в ней. И отвечу на твой зарождающийся вопрос. Выбраться отсюда нельзя, но я могу помочь тебе, только... только есть один минус в этом.

— И... какой же?

— Я могу вернуть только твой разум и сознание в тело, но вот душу я вернуть не могу. Твоя душа глубоко погрязла в этом месте, — его голос начал приобретать грустные нотки. — Сюда тебя отправила Тьма, вернув себе свое тело. Послушай, остановить ее можешь ты и только ты. Больше никому не силах ее остановить, будь то сам Бог, создавший мир.

— Но как? Вернув тело, она полностью забрала всю силу!

— Не всю. Как то случилось с Сомброй, в тебе осталась частичка ее сил. Если ты сможешь развить ее, то вернешь могущество, которое у тебя было, когда Тьма была внутри. Но... убив Тьму ты умрешь и сам, так как твое тело связано с ее новым телом. — эти слова не вызвали у земного пони страх или какое-либо чувство.

— Ничего не поделаешь. Сам помог вернуться ей — сам и остановлю ее. Жаль только одно. Я так и смогу быть вместе с Блади, как и вы в свое время, — с грустной улыбкой произнес он, вызвав ту же улыбку и у Джаура. — Ладно, я готов.

— Хорошо, но напоследок, — пегас резким взмахом копыта отвесил Лансу хороший подзатыльник.

— Ай! За что?! — от неожиданности и боли воскликнул тот.

— За то, что переспал с моей дочкой! — строгим тоном ответил он.

— Что? Да не спал я с ней. Помню, что я даже до комнаты не успел дойти, как сразу же ударился головой об дверь! — земной пони был удивлен, что помнит это.

— Ага! А потом ты встал, как живой мертвец, и, дойдя до ее кровати, лег рядом с ней и...

— Все! Я понял! — проговорил он, закатывая глаза. — Возвращайте уже меня. — после этих слов пегас крови кивнул и, ударив передними копытами по земле, образовал под Лансом пентаграмму пурпурного цвета, находясь в которой, тот видел, как рушится мир иллюзий и как он возвращается назад в реальность.

Судьба, которую нельзя изменить

Вот и подошел к концу мой первый фанфик, над которым я работал больше почти полгода. Это предпоследняя глава, а эпилог будет завтра. Всем спасибо, что читали этот фик. Кому понравился — я очень рад и буду стараться продолжать в том же духе, кому нет — очень жаль, что не смог заинтересовать.

Героизм — качество, которым похвастаться может не каждый. Героем назвать можно только того, кто, жертвуя своей жизнью и своим будущим, идет вперед навстречу риску и опасности. В мире много героев, которым это звание дали посмертно или еще при жизни, но, к сожалению, о них начинают быстро забывать. Джаур Фаррхон, Габриэль Ангелос и многие другие герои пали на полях сражения, защищая идеалы мира, любви и гармонии, но некоторые уже забыты. Лишь немногие были удостоены чести сохранить память о себе в виде статуи. Героизм — то, без чего многие страны сгинули бы в огне, крови и лязга оружия. Без этого ценного, но очень редкого качества будущее поколение не увидело бы тот мир, каков он сейчас есть. Героями не рождаются — героями только становятся.

Мрак. Мрак полностью покрыл небеса, скрыв от жителей дивной страны ласковые лучи солнца, и обратил все в кромешную тьму. Ланс резко открыл глаза, начиная жадно поглощать воздух, который был уже не таким, как раньше. Он был каким-то другим, оскверненным, смрадным, таким, что противно вдыхать. Придя в себя и закончив тяжело дышать, он пытался понять, где находится, так как это место на комнату в доме Блади не сильно было похоже. Каменные стены, украшенные древними рисунками, некоторые из которых были весьма странными и непонятными, потолок, удерживаемый шестью подпорками, тянувшихся из самих стен. Земной пони попытался подняться на ноги, но резкая боль растянулась по всему его телу, но в ноге эта самая боль была намного сильнее. Взглянув на нее, тот увидел огромный глубокий порез, из которые до сих пор слабой струйкой текла кровь, скатываясь в небольшие углубления в полу, преобразованные в виде одной огромной пентаграммы шириной во всю комнату. Смотря на магический круг, Ланс начинал понимать, что здесь проходил ритуал, и он догадывался, какой именно. Через несколько секунд боль утихла, кроме лишь боли в ноге, но потом наступила странная пустота внутри. Радость, грусть, счастье — все эти и многие другие эмоции просто исчезли, как будто их и не было. Вот что значит не иметь души. Поднявшись на ноги, земной пони не спеша похромал к выходу из комнаты. Выйдя, тот заметил, что небо было полностью черным, как в том измерении, где он неоднократно бывал, — ни звезд, ни луны, только лишь тьма. Но, не смотря на все это, видимость была такой же, как и днем, но это еще не все странности. Оглядываясь вокруг, тот заметил, что находится на вершине древних руин, части которого были украшены теми же рисунками, что и внутри комнаты. Вдали виднелись огни, которые с каждым разом потухали, а потом вновь появлялись, но только эти огни уже были фиолетового цвета — цвета смерти и зла. Именно туда нужно держать путь. Но чтобы добраться до этих огней, придется пробираться через лес, деревья которого постоянно размахивали своими шипастыми ветвями. Проходить рядом с ними — чистое самоубийство. Единственные варианты пройти через них — это либо копать под ними, либо пролететь над ними. Первый вариант сразу отпадает, так как это, во-первых, очень долго, а во-вторых, слишком рискованно и опасно, так как корни этих самых деревьев могут ничем не отличаться от ветвей и убьют за считанные секунды. Остается второй вариант — пролететь. Но и в это возникают трудности. Попытки земного пони использовать остатки темной силы не увенчались успехом, но тот и не думал сдаваться. Кое-как, но все же, он смог образовать крылья, которые ели держались и могли вот-вот исчезнуть. Поэтому у Ланса были считанные секунды, чтобы перебраться через опасный лес. Разбежавшись, он прыгнул вниз, после чего резким взмахом крыльев остановил падение и поднялся на несколько сантиметров, но держаться на одном месте — тоже самоубийство, тем более в полете становилось все сложнее и сложнее контролировать последние остатки тьмы. То падая, то вновь поднимаясь, земной пони смог пересечь лесополосу, после чего с неким облегчением избавился от крыльев и направился в сторону огней.

С каждым новым шагом боль в ноге все разрасталась, заставляя идти все медленнее и медленнее. Ланс больше не мог терпеть эту боль, но останавливаться тоже нельзя. Поэтому ему пришлось взять волю в копыто и шагать дальше, терпя боль. К несчастью, у земного пони даже не было ни чистой ткани, ни того, чем можно было перевязать ногу, чтобы хотя бы остановить кровь. С каждой секундой мысли о том, чтобы остановиться и поискать хоть что-то, чем можно было облегчить боль, скапливались в его голове, но тот лишь откидывал их и продолжал идти по чаще, где деревья были прежними, но, к сожалению, изменения уже потихоньку начали переходить на некоторые деревья. Повернув голову, Ланс лицезрел сам процесс превращения дерева в нечто ужасное: дерево, сначала, сузилось, как будто из него высосали все соки, но потом резко из ветвей начали выскакивать шипы, а потом само же дерево вернуло свой первоначальный объем, но только уже ствол выглядел как глина — такого же цвета и эластичного состояния. Отвернувшись от него, земной пони не заметил, как оказался рядом с руинами какого-то города, но, заметив огромную табличку, тот не смог бы сдержать эмоций, если бы у него была душа. На этой самой табличке была надпись “Добро пожаловать в Мейнбург”. Глядя на эту табличку, он не чувствовал ничего, абсолютно ничего. Ни горечи, ни грусти, ни печали — ничего. Проходя мимо приветственной таблички, тот осматривал остатки его родного города. Горы пепла, оставшегося на земле, скелеты и кости как взрослых пони, так и детей, не успевших даже познать вкуса жизни, обломки домов, снесенных волной всепожирающего пламени, — все это давало понять, что Тьма без какого-либо сожаления уничтожила все. Смотря на все это, земной пони с презрением и жаждой мести произнес: — Тьма заплатит за это. Я клянусь.

После этого подул сильный ветер, который унес за собой последние остатки пепла, словно духи умерших услышали клятвенные слова и могли спокойно уйти на покой, зная, что Ланс позаботиться об их убийце. Когда весь пепел исчез с земли, оставляя лишь кости и обломки здания города, земной пони направился дальше, зная, где находится Тьма и что будет делать, когда он ее встретит. Следующее направление — Понивилль.

Спустя два часа он стоял рядом с окраиной Понивилля, откуда сразу же открывался пейзаж происходящего. Город был почти весь уничтожен, а некоторые здания пылали фиолетовым огнем. Темные твари, чья шерсть дымилась, толпой нападали на последние силы защиты, среди которых были часть королевской стражи Твайлайт Спаркл, СтарФол и некоторые единороги и земные пони, решившие защищать родных и близких во чтобы то ни стало. Одна тварь, отличавшаяся от других размером и некоторыми физиологическими признаками, такими как шипы и огромные перепончатыми, порванные в некоторых местах, крыльями, быстро летела по воздуху, издавая ужасный рев, но только это длилось не долго. Полуфестралка внезапно оторвалась от земли и, оказавшись намного выше твари, рывком сбила ее на землю, после чего через несколько секунд было видно пламя, переливающееся бело-черными оттенками, но из-за мрака этот самый черный цвет был плохо виден. Вдоволь насмотревшись на все это, Ланс направился к месту обороны пони, но не успел он сделать шаг, как огромная волна беловато-синего цвета заставила его проскользить несколько сантиметров, оставив на земле неглубокие следы скольжения. Именно эта волна очень заинтересовала земного пони, отчего тот, не теряя ни секунды, галопом направился к месту, где эта волна возникла, совсем позабыв о боли, которая сразу же дала о себе знать. Буквально за за минуту, тот достиг точки назначения, но то, что он увидел, повергло в его шок. Повсюду лежали темные твари, истекая черной, как смоль, кровью, а на земле, в свою очередь, были огромного размера трещины, что казалось земля сейчас уйдет из под ног, отправляя всех рядом находящихся в пучину земной крови — магму. В самом центре, откуда эти трещины и исходили, стояла полуфестралка, еле держась на ногах. Внезапно она содрогнулась и, харкнув кровью, упала. Быстро подойдя к ней, Ланс помог ей встать, после чего та, открыв глаза, улыбнулась: — Привет, Ланс. Где ты... был?

Слова давались ей с тяжестью, словно то, что она сделала, отняло у нее все силы. Ей срочно нужен был отдых и, возможно, какое-нибудь лечение. Поэтому, положив ее себе на спину, где она и потеряла сознание, Ланс направился к месту скопления последних выживших и сил сопротивления. Слава Селестии, что идти пришлось не далеко, так как этим самым место оказалась библиотека, где раньше и жила Твайлайт Спаркл до того, как стала третьей принцессой Эквестрии. Огромное дерево с дверью и окнами было защищено магическим барьером и двумя часовыми рядом со входом на случай, если огромная толпа тварей внезапно нападет. Подойдя почти что вплотную к барьеру, стражники-единороги с копьями и пурпурной броней, на которой стоял знак в виде метки Твайлайт, слевитировали оружие и направили его на земного пони, чем слегка его удивили.

— Уйди прочь, тварь! — угрожающе выкрикнул один из них, готовясь пройти через магический барьер и нанести смертельную рану. Конечно, земному пони было обидно, что его назвали “Тварью”, но более обиднее было то, что его приравняли к этим существам, которые непонятно откуда повылезали.

— Смотри! На его спине лежит СтарФол, дочь Флаттершай! — сказал второй своему напарнику.

— Что ты с ней сделал? Отвечай! — все таким угрожающим криком спросил первый.

— Ничего я с ней не делал. Я лишь помогаю ей. Ей нужен доктор! — безэмоциональным голосом ответил Ланс, но если бы у него была душа, то он устроил бы такую истерику, что сюда бы сбежались все выжившие и не только. Двое единорогов переглянулись, видимо, не ожидая такого поворота событий. — Если вы мне не верите, то объясните, зачем мне тогда помогать ей, если я могу убить ее? — такой вопрос застал их врасплох.

— То есть, ты не один из них? — тот кивнул. — Но тогда это значит, что ты пони. Но выглядишь ты, конечно... не очень. Больше всего похож на одну из этих тварей. — проговорил второй, опуская копье, чему последовал и первый.

— Ладно, проходи. — со вздохом произнес первый и, сделав дыру в барьере, позволил Лансу и полуфестралке войти. — И это, прости, что обозвал тебя. Я подумал, что ты...

— ... один из тех существ. Я понял и не обижаюсь, — все таким же безэмоциональным голосом проговорил он и, оказавшись под магической защитой, направился ко входу.

Внутри библиотека мало чем была похожа на саму себя. Было очень шумно, толпы пони — то лежавших с серьезными ранами, то стоявших в полном здравии — о чем разговаривали, но по большей степени темой для разговора была: “Когда этот кошмар закончится и когда мы сможем вернуться домой?” Но многим некуда было возвращаться, но и оставаться в библиотеке не вариант. Но земного пони больше всего интересовал тот факт, что у принцессы Твайлайт Спаркл есть огромный замок, куда могли поместиться почти что все жители Понивилля, защищенный крепкой стеной, откуда можно вести стрельбу из лука или магией. Тогда почему она выбрала именно библиотеку? По-видимому, это вопрос останется без ответа. Закончив смотреть, он направился к врачу, которая сейчас забинтовывала ногу бедного пони, которому не посчастливилось встретиться с темным существом. Подойдя ближе к ней, Ланс не мог поверить своим глазам — этим самым врачом была Редхарт, что заботилась о нем, пока тот лежал в больнице.

— Привет, Редхарт. Как дела? — спросил он земную пони с все той же шапочкой медсестры. Та, закончив перевязывать, обернулась и чуть не упала в обморок от страха, как и еще несколько пони, что заметили его.

— Л-Ланс? Неужели это вы? — тот только улыбнулся, чем и сказал “Да”. — Вы тоже повстречались с этими тварями?

— Да, — солгал тот, не хотя рассказывать истинную причину такого вида, хоть он и не видел, как выглядит, но готов был поспорить, что вид у него просто ужасающий.

— В твоем случае, я ничем не могу помочь, кроме лишь как забинтовать твою раненную ногу, — она вот-вот хотела приняться за перевязку, как вдруг земной пони начал снимать со спину СтарФол, которая была бессознания.

— Можешь ей чем-нибудь помочь? — Редхарт взглянула на полуфестралку и вскоре сделала вывод.

— Ей просто нужен отдых, — произнеся это, она начала перебинтовывать ногу Ланса, но перед этим она ее продезинфицировала перекисью водорода, отчего боль была невыносимой, но пришлось терпеть. После того, как она закончила, она убрала бинты в небольшую коробочку с изображением красного креста.

— Ну, вот и все. Советую не тревожить ногу, так как рана глубокая и чуть не задеты сухожилия.

— Спасибо. Слушай, ты не знаешь, где находиться принцесса Твайлайт или кто-нибудь из “ополчения”?

— Все они на втором этаже, — ответила Редхарт, подходя к следующему пациенту. После этого земной пони сразу же направился на второй этаж, откуда доносился какой-то разговор, но он был тихим, по сравнению с первым этажом. Поднявшись, он решил, что пока не стоит показываться, а для начала надо послушать, о чем идет разговор.

— Мы больше не сможем защищаться. С каждым часом их становиться все больше и больше, а Кантерлот полностью захвачен врагом, — голос принадлежал Твайлайт, но откуда он знал, что именно ей, Ланс не мог никак понять. Что насчет столицы, то он понял, что Тьма все же смогла захватить его, как в глубине его разума.

— Но и сдаваться нам нельзя! Они не пощадят нас и просто разорвут на части, и даже не пожалеют детей, стариков и раненых, — а вот этот голос точно принадлежал Блади, так как он никогда и ни с кем не спутает его.

— Но что ты тогда предлагаешь? Селестия и Луна не смогут нам помочь. Они шатаются неизвестно где, пока ее народ страдает. И это не только у нас, но еще и в Мэйнхэттане, Филлидельфии и Лас-Пегасусе. — а ведь это могут быть не единственные города, которые так же могут пасть, как Мейнбург. Поэтому надо остановить Тьму, но как? На этот вопрос земной пони не имел ответа. Он не знал, как полностью разбудить частичку темной силы, а без нее убить ее никак нельзя, но и медлить тоже нельзя. Все же решившись, Ланс вышел из-за угла, где на него сразу же уставились глаза принцессы и... любимой.

— Ланс? Ты пришел! — та сразу же бросилась к нему в объятия. — Где ты был?

— Это долгая история, — он сделал фальшивую улыбку. Та отпустила его и начала осматриваться.

— М-да, выглядишь жутко.

— Ты не первая, кто мне это говорит, но, к сожалению, я еще не видел себя.

— Ну, тогда взгляни, — произнесла принцесса, левитируя к нему зеркало, на котором были небольшие трещины, но отражение все же оставалось четким. Взглянув, Ланс увидел полностью черный цвет шерсти и такого же цвета гриву, а глаза выглядели так, как будто они были слепыми. — Блади мне много о тебе рассказывала, Ланс. О том, что ты пережил тяжелую депрессию по поводу твоего города, о вашем путешествии, о том, как ты неоднократно спасал ее. Но она не рассказала, каким образом ты это делал. — видимо, пегаска решила не упоминать об этом, но все равно придется рано или поздно об это рассказать, так что лучше это сделать сейчас. Он, взглянув в глаза его любимой, кивнул, после чего та сделала то же самое.

— Понимаете, ваше высоч... — та перебила его.

— Можно просто “Твайлайт”, — с улыбкой произнесла аликорн.

— Хорошо. Понимаете, Твайлайт, в то время во мне сидел дух, имя которой вы уже знаете.

— Неужели Тьма?

— Да, она поселилась во мне, набирая силу. Именно она и уничтожила мой город, именно она отправила меня в кому, именно она... победила вас в ту ночь и чуть не повторила ту же историю, что и с моим городом, — правда разрушенного Понивилля предстала и перед пегаской, которая даже не подозревала об этом. — Прости, Блади. Я не хотел об этом говорить, так как у тебя бы появились личные счеты, за которые ты могла бы погибнуть. А я не хочу, чтобы ты погибла.

— Значит, ты был в ту ночь? И это значит, что именно ты не позволил полностью уничтожить город? — на все эти заданные вопросы тот просто кивал.

— В тот день я только вышел из больницы спустя неделю, как вернулся из комы, — Лансу показалось, что частичка эмоций все же прозвучала в его голосе. — А теперь, правда по поводу моего вида. Я побывал в Лимбе, куда меня отправила Тьма, откуда меня и вытащил... твой отец, Блади. — такого никто из них не ожидал — ни Твайлайт, ни сама пегаска. — После своей смерти он стал проводником душ. Но, к сожалению, он смог вернуть только разум и сознание в телом, но вот душу... душу вернуть он не смог.

— Но это означает... — начала аликорн.

— Что я мертвец, не имеющий никаких эмоций, которого просто воскресили. Он вернул меня только для того, чтобы я покончил со Тьмой и спас Эквестрию, как сделан он в свое время. Это моя судьба, которую нельзя изменить, — закончил говорить он все тем же безэмоциональным голосом.

— И как же ты собираешься это сделать?

— Когда Тьма покинула меня, то оставила во мне частичку темной силы, которую мне придется пробудить. Именно ее тьма является для нее оружием смерти.

— Если это так, то... то... Я не знаю, что сказать, — самая умная, наученная аликорн, которая постоянно читает книги, не может подобрать слова. Ирония.

— Можете ничего не говорить, я вас понял. Если вы сможете отправить меня в Кантерлот, буду очень благодарен.

— Конечно. Я всегда готова, ты только сообщи когда, — с гордой улыбкой произнесла она.

— Прямо сейчас, — после его слова Твайлайт начала набирать энергию в свой рог, готовясь использовать заклинанием. В этот момент Блади быстро подошла к земному пони и, быстро повернув его к себе, поцеловала в губы, чем и обескуражила его. Во чего-чего, но этого он никак не ожидал.

— Просто... хотела пожелать удачи, — с румянцем на щеках произнесла она, отходя назад. Как только она отошла, аликорн полностью закончила заклинанием, применив его на земном пони. В мгновенье ока тот исчез, оказавшись уже в Кантерлоте — логове Тьмы.

Столица Эквестрии выглядила точно так же, что и в его разуме. Все дома были разрушены, множество трупов пони, что не смогли убежать от гнева темной сущности или же ее подопечных, лежали на улицах. Сам же Ланс оказался в доме, где творился ужасный беспорядок; осколки от дорогой посуды лежали на полу, как и книги, фоторамки и прочее. Решив не задерживаться в доме, он вышел на улицу, где сразу же встретил глазами картину, как темные твари пожирали тело мертвеца, отчего земного пони чуть ли не стошнило, но он кое-как смог сдержать рвотный позыв и не выдать себя. Медленно и как можно аккуратнее земной пони начал уходить, так как вступать в бой с ними слишком рискованно. Зайдя за угол и спокойно вздохнув, Ланс направился к дворцу, который даже с огромного расстояния выглядел ужасно. Огромные дыры в стенах, отсутствие некоторых башен и полностью выбитые витражи полностью придавали ему злобный вид. Все так же аккуратно и тихо идя по улицам и обходя каждое существо, он за полчаса смог подобраться ближе к замку, где его уже ждала Тьма, готовая прикончить. Как только он собирался войти внутрь, то из окна, окончательно разбив его, вылетел выживший пегас и начал быстро развивать скорость, но вот только это ему не помогло, и крылатая тварь, догнав его, заставила прекратить полет. После увиденного земной пони смог войти внутрь. Внутри было почти так же, как и в доме, где тот очутился — все вещи были на полу, но их было меньше из-за скудного интерьера в прихожей. Идя по коридорам к тронному залу, он постоянно натыкался на трупы стражников, убитых самыми жестокими способами и обглоданными в некоторых местах, из-за чего тот уже не смог сдерживаться, и вскоре небольшая лужа содержимого желудка оказалась на каменном полу, рядом с мертвецом. Вытерев рот копытом, Ланс продолжил идти и спустя несколько минут уже находился рядом с дверьми, но образовалась одна проблема, из-за которой ему пришлось зайти за угол, — двери защищали пони, имеющие все признаки тех темных существ, включая и дым, исходящий от шерсти. Попытавшись применить темную силу, он ничего не добился, что заставило его задуматься над тем, как он будет бороться с Тьмой. Внезапно из размышлений его вывела пентаграмма, появившаяся перед ним, и из которой стрелой вылетела Блади в Кровавом Раже прямо на охранников, прикончив тех буквально за несколько секунд.

— Блади? Что ты здесь делаешь? — поинтересовался тот, выходя из-за угла.

— Да так, решила помочь. И, вижу, я как раз вовремя. Послушай, один ты не сможешь, так что давай я лучше буду защищать тебя, не давая ни одной твари попасть в тронный зал, — такая идея была очень кстати, так как во время боя с темной сущностью могли слететься все ее подопечные. Земному пони нечего было делать, кроме как кивнуть в знак согласия.

Тронный зал ничем не отличался от того, что был в глубине его разума — такой же полуразрушенный и с кучей трупов королевской стражи, которым не удалось защитить своих правительниц, так как те были прибиты к стене с помощью странных темных гвоздей. На троне сидела она — Тьма, аликорн черного окраса и с пылающей того же цвета гривой, чьи хищные красные кошачьи глаза смотрели прямо на земного пони, но через некоторое время появилась еще и злобная самодовольная улыбка. Встав с трона, она в мгновение ока оказалась вплотную с Лансом.

— Так-так-так, Ланс, что ты здесь делаешь? Ты же сейчас должен быть со своей женушкой Блади и семьей. Что, семейная жизнь тяжка или женушка очень уж страшная? — в ее голосе звучала некая насмешка.

— Чтобы прикончить тебя я из самого ада могу вернуться, — он пытался это произнести с гневными нотками, но из-за отсутствия эмоций у него это не получилось.

— А, понятно. Тебя вытащил тот пегас крови, что сейчас сопровождает души в рай и ад, отец той пегаски, что сейчас охраняет двери, — тот не ожидал, что она будет знать об этом. — Ты же знаешь, что зря пришел сюда. У тебя даже нет сил сражаться со мной, так как всю силу я уже давным-давно у тебя забрала. — но, кажется, она не знает, что частичку силу все же оставила.

— Если потребуется, я убью тебя и без силы, — все так же без эмоций прорычал Ланс.

— Твоя храбрость похвальна, но ты не сможешь этого сделать. Видишь Селестию и Луну? — она указала копытом на прибитых аликорнов. — Они тоже попытались меня победить, но ты видишь, к чему это привело. Но если ты так хочешь, я могу тебя прикончить и дать возможность воссоединиться с твоей семьей, — эти слова она произнесла со злобной улыбкой.

— Попробуй, — этими словами земной пони спровоцировал Тьму, после чего та, даже не пользуясь рогом, прибила его темными осколками к стене, что вызвало просто неописуемо-ужасную боль. Пытаясь вытащить ногу из осколка, тот лишь усилил боль, которая все же заставила его остановиться.

— Можешь даже не сопротивляться, ты ничего не сможешь сделать, — шепотом она произнесла эти слова, приблизившись к уху земного пони, чтобы ты мог все четко слышать. — А теперь, ты умрешь, как должен был умереть пятнадцать лет назад! — образовав на копыте темный клинок, та резко ударила его в сердце. Но тот не умер, а лишь ухмыльнулся. В тот момент его темная сила пробудилась, и он это почувствовал. Грива и хвост быстро начали менять цвет на фиолетовый, вспыхивая, как огонь, что сделали и копыта, глаза покраснели, и из них начал исходить кроваво-красный дымок, но вот зрачки остались все такими же “слепыми”. Как только Ланс принял темный облик, растворив темные осколки, что пригвоздили его, и со всей ударил бронированным копытом прямо по лицу темной сущности, отчего та опешила. Твердо оказавшись на ногах, он принял боевую стойку. Битва, решавшая дальнейшую судьбу пони и Эквестрии, началась.

Тьма, придя в себя, сразу же исчезла в дыму, оказавшись позади земного пони, о чем тот уже знал и, как только та появилась, сбил ее ударом по ноге, а потом и по затылку. После этого прижал к полу, готовясь уже нанести смертельный удар в голову, но та успела прийти в себя и темной магией откинула Ланса назад, оставляя сильный ожог в области шеи. Теперь был ее черед атаковать. Ударив ногой по полу, образуя в ней небольшую трещину, она быстро окружила себя темными осколками, шипами, стрелами и смертельными змеями, что вызывают удушье при попадании в легкие. Не давая даже тому прийти в себя, она начала атакаовать всем этим, часть которой успешно попадала, образуя кровоточивые раны. С трудом, но все же, земной пони смог прийти в себя, образуя перед собой щит из темной пелены, защищавший от всех атак Тьмы, которые та не переставала совершать, образуя все новые и новые осколки, шипы и стрелы. Быстро приняв облик дыма, тот оказался слева от нее, но та уже знала об этом и, как только тот появился, его тело пронзили шипы, появившиеся под ним, но это его не убило. Так же растворив их, как и осколки, он смог вызвать те же осколки, что и Тьма, только они были намного крупнее, что сыграло свою роль, так как те пронзали любой щит темного аликорна, какой либо тот не был. Приняв в себя целую армаду летящей смерти, Тьма ели могла держаться на ногах и, даже не смотря на то, что регенерация почти залечила все ее раны, готовилась упасть. Ланс решил закончить бой и, ударив двумя передними ногами по земле, отчего его тело полностью покрылось фиолетовыми линиями, которые то закручивались, то ветвились, и некоторыми символами, обратил весь тронный зал во мрак, откуда начали лезть темные когтистые лапы, тянувшиеся прямо к темному аликорну, что пыталась сопротивляться. Но в конце-концов они ее схватили, начиная тянуть в свои стороны, пытаясь порвать на части, и, пока та страдала от боли, Ланс подошел к ней и, подняв копыто, превратил броню на копыте в клинок, покрытый длинными зубьями и древними символами, приготовился нанести последний и окончательный удар, после которого битва будет окончена. Но вдруг на лице Тьмы появилась улыбка.

— Ты не знаешь, что делаешь. Твоя душа еще до сих пор находится в Лимбе, а это значит, убив меня, ты убьешь себя, — похоже, этими словами она хотела остановить земного пони, но только лишь злобно ухмыльнулся.

— Я знаю об этом, — это были последние слова, какие темная аликорн услышала до того, как клинок пронзил ее сердце.

Мрак, что заполонил небеса исчез, позволяя солнечному свету проникнуть в тронный зал, что был весь разгромлен. Тьма была повержена, а вместе с ней и ее подопечные, что просто испарились, превратившись в странную пыль, а эмоции, которые были отняты у того, вновь вернулись. Ланс, вытащив из тела клинок, вновь превратил его в броню на своей правой передней ноге. Озарив мертвое тело врага, тот направился к аликорнам, что еще были в бессознательном состоянии. В этот самый момент в зал ворвалась Блади, собираясь сообщить радостную новость, о которой земной пони и так уже знал, но вскоре она передумала. В это время Ланс уже поглотил темные осколки, освободив сестер-правительниц из болезненного плена. Как только он это сделал, то сразу же почувствовал очень странное чувство, которое давало знать, что его время пришло. Повернувшись с пегаске крови, Ланс увидел, что на ее лице была радостная улыбка, но вот ему улыбаться незачем. Подойдя к ней, он произнес грустным и полным сожаления голосом: — Прости меня, Блади. За то, что поступаю так же, как и твой отец.

— В смысле? Ты о чем? — радостная улыбка исчезла с ее прекрасного лица, когда она поняла о чем идет речь, так как маленькие частички начали отлетать от тела земного пони, улетая высоко в небо. На ее глазах начали выступать слезы, которые вскоре начали скатываться по ее щеке, падая прямо на каменный пол.

— Те приключения, что мы с тобой преодолели — это было самое лучшее, что могло произойти в моей жизни. Ты — самое лучшее, что могло произойти в моей жизни. Когда нужно, ты всегда могла поддержать. Когда нужно, ты всегда могла помочь. Я люблю тебя, Блади, знай это. Но судьба решила, что я не могу остаться. — его слова, проникая в глубь души, вызывали все больше и больше слез. Все это он произносил с доброй и ласковой улыбкой, как будто он уже смирился с его жестокой и несчастной судьбой. Приблизившись к ее лицу, он поцеловал ее, чем та ответила взаимностью. Продлилось это не долго, так как большая часть его тела уже исчезла. — Прощай... Блади, — эти слова стали последними до того, как его тело окончательно превратилось в прах, и несильный ветер унес его, оставив пегаску одну. Закрыв глаза, откуда до сих пор шли слезы, и натянув улыбку, она произнесла.

— Прощай, Ланс.

Навстречу новой жизни

— Вот так твой папа победил Тьму и спас Эквестрию, — повзрослевшая кроваво-красная пегаска с длинной черной гривой закончила свой рассказ маленькому пегасику светло-коричневого цвета с фиолетовой гривой, лежавшему в кровати, который с большим интересом слушал ее.

— Ух ты! Мам, а папа был храбрым? — поинтересовался жеребенок, ожидая ответа.

— Да. Он был... — Блади кое-как могла сдерживать эмоции, так как рассказывать о земном пони было очень больно, — ... самым храбрым, потому что не боялся умереть, даже зная, что это случиться очень скоро, — к концу слов она не сдержалась и начала плакать, после чего пегасик начал ее успокаивать.

— Не плачь, мам. Он вернется. Если он смог убить Тьму, значит и сможет вернуться с того света, — пегаска крови не скрывало о том, что каждый пони может умереть, рано или поздно. Взглянув в его еще наивные, но полные некими надеждами, глаза, ее сердце дрогнуло

— Ты прав. Он обязательно вернется, — Блади встала на ноги, собираясь выйти из комнаты. — Сейчас, я немного подышу свежим воздухом, а потом я продолжу рассказывать тебе о твоем папе, как-никак, у тебя же сегодня день рождения. — выйдя из комнаты, она направилась ко входной двери, размышляя над словами маленького жеребенка. Ведь Ланс преодолевал и не такое, но вернуться обратно в мир живых — это невозможно, кроме лишь как пегасам крови и Андерсу, но те все равно не смогли бы ничего сделать. Дойдя до двери и открыв ее, она вышла наружу.

На улице царила тихая ночь. Луна на темном небосклоне, окруженная своими верными спутниками, озаряла все вокруг своим слабым светом. Прошло всего шесть лет с того дня, как темная сущность была побеждена земным пони, который не дал поработить и истребить всех пони, как это было с Мейнбургом. С того дня статуя в его честь красуется там же, где и статуя Джаура, и это место назвали “Площадью героев Эквестрии”. Сам же город очень сильно изменился, как и сама страна. Благодаря Твайлайт Спаркл наступил технический прогресс в Эквестрии, после чего в каждом городе или даже деревушке был транспорт, передвигающийся с помощью пара. Множество заводов, где производили все для блага пони, заполоняли города, тем расширяя его. Блади стояла около небольшого обрыва, что рядом с ее домом и, глядя в небо, ушла в свои мысли. Воспоминания похорон Ланса, как многие гости, включая и принцесс, Защитницы Грифкволла и некоторых жителей того города, собрались рядом с гробом, внутри которого ничего не лежало, кроме лишь вещей, напоминавших о нем, но и тех было очень мало, а если точнее, то почти не было. Как этот самый гроб поместили в землю, а потом закапали, как пегаска крови, узнав о беременности, ждала девять месяцев и как спустя столько времени появился на свет Кайден — их с Лансом сын. Все эти воспоминания бурным потоком заполняли ее голову, вызывая слезы. Как же она хотела просто вернуться назад и хоть как-то помочь Лансу, чтобы он остался с ней, но она не могла, ибо это невозможно. Судьбу нельзя изменить. Продолжая стоять и глядеть, пегаска не заметила, как сильный ветер позади нее прошелся по ее спине, а потом послышались тихие шаги, на которые Блади просто-напросто не обращала внимания.

— Красивая ночь, не правда ли? — этот голос нельзя ни с чем спутаться, его она помнила всегда. Обернувшись, та не могла поверить своим глазам. Позади нее стоял Ланс, но вид у него был совершенно иной, не такой, какой она запомнила. Черная, как смоль шерсть, фиолетовые грива и хвост, развевающиеся на ветру и красные глаза с обычными круглыми зрачками — все это делало ему такой вид, какой он у него был только в темном облике. — Ты не представляешь, как я скучал.

— Л-Ланс? Неужели это ты? — ее глаза наполнялись слезами, но только уже не от горя, а от радости. Та подбежала к нему и крепко обняла, почувствовал теплоту его тела — Ты вернулся.

— Как я себе и обещал, — на его лице была добрая и нежная улыбка, которая грела душу, заставляя все плохое уйти прочь.

— Ты покинул тот свет ради меня?

— И не только ради тебя, но и еще нашего сына. Как жаль, что ему пришлось ждать столько лет, — все с той же улыбкой, греющей душу, произнес земной пони, но только его голос уже содержал совсем грустные и в некотором роде сожалеющие нотки.

— Но ты вернулся. И это будет самым лучшим подарком на его день рождение, — на лице Блади появилась такая же улыбка, как и у него. — Но где же ты был?

— Это долгая история, но я могу сказать одно — я занял место Тьмы.

— В смысле, “занял место Тьмы”, — спросила та.

— Убив Тьму, я тем самым получил приглашение в мир духов, где все духи мира собрались для решения моей дальнейшей судьбы. Их решением стало, чтобы я занял место Тьмы, — подняв свою бронированную ногу, он продемонстрировал фиолетовый огонек, пылающий в нескольких сантиметрах над поверхностью копыта. — Теперь мое имя Мрак, но это только в мире духов. Насколько я понял, я намного лучше и сильнее нее. Но это еще не все. Чтобы вернуться к тебе, мне пришлось ждать шестьсот духовных лет, которые длились безумно медленно. И с каждым годом мира живых я взрослел, так что мне столько же, сколько и тебе. И все это время я думал только о тебе, о том, как окажусь рядом с тобой, как вновь обниму.

— И теперь ты здесь — со мной и нашим сыном. Ладно, пошли в дом, а то уже становиться холодно, заодно наведаешься к Кайдену. Уже представляю, как он будет счастлив, — с радостной улыбкой произнесла Блади, направляясь в сторону дома, но Ланс стоял. Его что-то держало, а что именно, он не понимал. Пегаска заметила это и, подойдя, поцеловала. — Не бойся за утерянные годы, живи настоящими.

Эти слова пробудили в нем странные чувства, которые он никогда не испытывал, и он медленно, но уверенно, начал двигаться вслед за ней в дом. С каждым шагом перед его глазами пролетала вся его жизнь; детство, родители, отрочество, школа, дом, ферма, родственники, Мейнбург, катакомбы, Грифкволл, Кристальная Империя, руины его родного города, охваченный мраком Понивилль, Кантерлот и Тьма — все это улетало прочь, уступая место для новых дальнейших воспоминаний. Войдя в дом, он начал совершенно новую, полную лишь счастья, смеха, радости и многим другим, жизнь, закончив старую, полную лишь боли и страдания. И с закрытой дверью Ланс познал истинное счастье жизни, которого лишился много лет назад. Теперь его жизнь посвящена Блади и Кайдену, и только им.