Твой мир в огне

Наших имён не запомнит Эквестрия...

Что нам известно о Войне Сестёр? Пожалуй, только то, что главное противостояние было между принцессой Дня и воплощением вечной ночи — Найтмер Мун. Но может ли борьба двух существ называться войной? Тысячелетняя пыль скрывает остальные фигуры... и ночная стража не миновала этой участи.

Скользит по строкам хроники послушное перо,

Пергамент заполняется историей неполной:

О судьбах проигравших в ней отсутствует звено.

Вся цепь неумолимо прогибается под догмой:

«Противник победителя – безумный прокажённый!»

В истории покорных, он как истинное зло,

Но в битве верх одержан непомерно благородной,

Придавшей нас забвению с кошмаром заодно.

Мы предали, быть может, свой народ и свои семьи,

Быть может, обрекли себя на бесконечный гон,

И верно похоронены под не просветной тенью.

Над нашими могилами не слышен скорбный стон,

Но слышаться проклятия: «Враги живому! Вон!

Хотели вечной ночи? Обрели успокоенье».

Того, что мы хотели нет в стремлениях сторон,

Того, что мы желали не коснётся сожаленье.

Как мало тех, кто знает — какова цена у чести,

Что нужно быть готовым отказаться от всего.

И долг с благоразумием, отнюдь,… так редко вместе.

Мы стали против всех, принявши сторону её,

Ту сторону, которой победить не суждено,

Но мы не добивались воспеваний в ратной песни.

Всем сердцем неустанно мы желали одного –

Быть с ней, сестрой покинутой и возжелавшей мести.

И глас рассудка молвит: «Вы пошли не той дорогой!

Раскройте свои очи – госпожа уже не та,

Что взгляд обворожительный, по-матерински строгий

Дарила, когда клятвы были сказаны слова.

Кого ж благодарить за безразличные глаза?

Кто смел хотя бы редкой обделить её подмогой?

За сей итог на каждого легла своя вина,

И каждый пусть вкушает темноту ночи жестокой.

Мы чувствуем за бездной бесконечную борьбу,

Мы верим, что хозяйка в этом море зла и боли

Когда-нибудь отдастся путеводному огню.

Но кто предложит помощь и избавит от агоний?

Бегут все от ответственности, отрицая роли,

И нам бежать, низвергнув долг и преданность во тьму?

Свою почти что мать оставить нам не хватит воли…

Мы выбрали пусть горькую, но верную стезю.

Поймёт нас та, что солнце поднимает поутру,

Ведь мы ей не враги. Её народу не угроза.

Пред ней бы преклонились, коль исправила вину,

Коль в терниях искала бы решение вопроса.

Изранился садовник, удаляя эту розу –

Душа его поддалась заострённому шипу,

И мир настал для тех, кто не всмотрелся дальше носа,

Тот мир, в котором боле не увидим госпожу.

Мы те, кому вначале предрекали пораженье,

Мы зная о финале, не исправили свой ход.

Вся жизнь отныне долгое мучительное тленье:

Без смысла бытия она всего лишь тёмный грот.

Осталась честь в противовес армаде всех невзгод,

Её лишишься, сделав хоть одно, да исключенье.

В том месте, чьей заменой ныне служит Кантерлот

На стеле безымянной надпись — «честь»… Покой… Забвенье…