Винил и Октавия: Университетские дни
Глава 5
Карандаш кружился и плясал на листе бумаге под беспрестанным надзором фиолетовых линз. Плавные линии и завитки неизменно обретали одну и ту же форму, заполняя весь лист, что вводило преподавателя в недоумение.
«Винил, с тобой всё в порядке?» — этот вопрос привлёк внимание всей аудитории.
Карандаш на мгновение замер, и его хозяйка слегка приподняла голову: «Ага».
Старшая кобылка немного помедлила, прежде чем продолжить, а несколько студентов, заинтересованные поведением ди-джея, украдкой посмотрели в её сторону: «Просто… ты с самого начала занятия рисуешь одни скрипичные ключи. Я знаю, что ты умеешь довольно много, но тебе не помешает попрактиковаться в работе с текстурой, как и остальным».
«Пожалуй», — на листе появилась ещё одна непрерывная линия, закрученная в спираль с небольшим крючком на конце.
Преподаватель попыталась зайти с другой стороны. Она сделала вид, что небрежным движением стряхивает грязь со своей шкурки: «На прошлой неделе ты, кажется, упомянула, что знаешь пони, которая бы могла побыть у нас натурщицей?»
Винил, наконец, перестала машинально водить карандашом по бумаге и переключила всё своё внимание на учителя: «Ага, только я её пока ещё не спрашивала. Правда, я тут подумала, разве у нас нет для этого дела профессионалов или типа того?»
Добившись-таки вразумительного ответа, учительница благодарно улыбнулась: «Есть, но они работают уже много лет, и мне бы хотелось увидеть кого-нибудь нового на эскизах. Ничего не выйдет, если постоянно рисовать одних и тех же пони».
В ответ белая единорожка лишь кивнула и вновь принялась выводить очередной музыкальный символ.
Однако, преподаватель не собиралась так легко сдаваться. Винил всегда была одной из самых открытых в группе, поэтому такое поведение вызывало опасения: «И кто же эта загадочная кобылка?»
«Земная пони, серая».
«А что у неё за кьютимарка? Может я видела её на кампусе».
Винил аккуратно подвинула копыто, стараясь прикрыть как можно больше скрипичных ключей: «Не помню. Мы недавно познакомились».
«Мне бы очень хотелось её увидеть. Как думаешь, ты сможешь уговорить её придти к нам на следующей неделе?»
«Ага, без проблем».
Удовлетворённая тем, что всё вновь встало на свои места, преподаватель проследовала к своему столу, а остальные пони, тихо переговариваясь, вернулись к работе. Все кроме одного. Тёмно-коричневый жеребец с узкой мордой, сидевший по соседству, с интересом разглядывал ‘шедевр’ Винил. Его звали Шейди Оукс и он был единственным, у кого хватило смелости заговорить с ди-джеем.
«Йо, чё с тобой такое сегодня, подруга?» — спросил он, слегка толкнув копыто единорожки.
«Ничего. А с тобой что?» — прошипела та в ответ, продолжая выводить плавные линии.
«В основном пытаюсь врубиться, почему ты сегодня как зомби».
«Нечего тут врубаться, всё как обычно. Тебе разве заняться нечем?»
Шейди фыркнул: «Да ладно, я записался на рисование, потому что оно проще пареной репы и экзаменов тут нет. Серьёзно, чё с тобой такое?»
«Не прикидывайся, что мы с тобой друзья-приятели, понял? Просто отвали».
Земной пони отвернулся, закрывшись от Винил чёрной гривой словно щитом : «Как хочешь. И не обязательно быть такой стервой».
«Вали к своей мамочке» — машинально пробормотала Винил.
Во имя Селестии, он ведь прав… какого сена со мной творится сегодня?
Многолетний опыт общения и завязывания знакомств словно улетучился, оставив лишь что-то маленькое и озлобленное, не способное даже поддержать беседу.
Так дело не пойдёт. А что если я и с Октавией вела себя как стерва?
При этой мысли у кобылки защемило в груди, и она поняла, что проблему следует решать, пока всё не стало ещё хуже. Легонько ткнув Шейди, чтобы привлечь его внимание, Винил со вздохом начала: «Слушай, я-».
«Не парься», — мгновенно ответил тот, отодвигая гриву в сторону.
«Что?»
«Думаю, я знаю, почему ты такая странная сегодня».
Ди-джей почувствовала, как по её шее медленно пополз жар. Её голос звучал настороженно: «Да?»
«Моя младшая сестра Лиликап в одной группе по психологии с тобой. Она сказала, что препод вечно прикапывается к тебе».
Лиликап? Миниатюрная светло-коричневая кобылка, которая вечно нервничает?
«Она так сказала?»
«Ага. Ещё она сказала, что на первом занятии ты была с ней не очень-то приветлива, но она тебя прощает».
«Э-э…», — Винил даже не знала, что на это ответить.
«Не парься, подруга, я тоже тебя прощаю. Наверное, не очень круто каждую неделю переться на занятия, когда препод такой хрен».
Вот оно!
Должно быть от притворства, что я терпеть не могу Октавию, у меня всё в голове перемешалось. Не удивительно, что я сегодня такая сволочь.
Но теперь этому конец. Психу не удастся ей манипулировать. Не на ту напал.
«Ты даже не представляешь».
«Если вдруг захочешь напиться и забыться, могу подкинуть бухла по дешёвке. Тока никому ни слова».
Винил задумчиво почесала подбородок. Такое предложение может оказаться очень кстати: «Может я этим и воспользуюсь. Вот, вбей свой номер», — она выудила телефон из сумки и передала Шейди. Тот с улыбкой взял предмет.
Записывая номер, было тяжело не обратить внимания на одно примечательное имя в списке контактов: «Октавия?» — прошептал жеребец – «У тебя есть номер Октавии?» — кровь прилила к мордочке единорожки, и та было начала сбивчиво что-то объяснять, но её перебили – «Да половина жеребцов готова убить за этот номер, а остальные – гомики. Чёрт, наверное, офигенно быть ди-джеем и общаться со всеми этими шишками».
«Э-э, ага, довольно круто», — он что, не в курсе, что виолончелистка в той же группе по психологии? Или он решил поиграть?
«Держи», — Оукс вернул телефон. Жеребец, кажется, не таил никакого злого умысла. Но как быть в этом уверенной?
Остаток занятия белая единорожка провела словно бы в тумане. Ей удалось прекратить рисовать скрипичные ключи и сделать быстрый набросок, дабы показать, что она умеет работать с текстурой, заслужив тем самым похвалу и улыбку преподавателя, которая теперь прибывала в полной уверенности, что всё вернулось на круги своя.
Однако, как только Винил переступила порог аудитории, её телефон уже набирал номер. Постоянные перепалки плохо сказывались на способности находить общий язык, с этим нужно было срочно завязывать, если единорожка хотела справляться со своей работой так же хорошо, как и прежде.
{[ВЫЗОВ: ОКТАВИЯ]}
Дзинь дз-
«Привет, Винил!» — радостно раздался мелодичный голос подруги – «Как прошло рисование?»
«Да всё нормально, как обычно. Как у тебя дела?»
«Доделываю задание по истории. О, и у меня отличные новости!»
Ди-джей улыбнулась тому, какой возбуждённой была обычно спокойная кобылка: «Да?»
«Я получила извещение о том, что ко мне кого-то подселят! Ой, надеюсь, это будешь ты!»
«Не надейся на это слишком сильно. Пожалуй, я не такая важная персона, чтобы делить комнату с вами богачами», — ответила она, усмехаясь, давая понять, что шутит.
«Не говори так. Хм… проклятье, я только что вспомнила, что знаю координатора. Надо было сходить к ней и попросить поселить тебя в мою комнату».
«Не думаю, что это сработало бы», — Винил очень надеялась, что по голосу нельзя было определить, что она улыбается – «Вряд ли ей можно давать студентам выбор с кем жить», — становилось всё труднее не засмеяться.
«Наверное, ты права», — вздохнула Октавия – «Мне остаётся лишь надеяться, что соседи окажутся дружелюбными».
«Или сексуальными. Или и то, и другое! Тогда тебе точно не будет скучно».
Виолончелистка хихикнула: «Винил, ты мыслишь в одном направлении».
«И ничуть не жалею об этом. Эй, я хотела кое о чём поговорить», — она осмотрелась по сторонам, убеждаясь, что никто не может подслушать их разговор. В это время в здании практически никого не было.
«И о чём же?»
«Помнишь наши… наигранные споры?»
«И?»
«Эм… не знаю, смогу ли я и дальше притворяться», — сказала Винил, ничего не выдумывая.
«Почему?»
«Потому… потому что мне не нравится с тобой спорить».
«Но мы ведь просто притворяемся».
«Знаю, но всё же… не знаю почему, но это больше не прикольно».
Последовало молчание. Единорожка нервно закусила губу.
«И что нам теперь делать?» — наконец ответила виолончелистка, от её веселья не осталось и следа.
«Может… не спорить, просто перестанем разговаривать во время занятия. Сделаем вид, что нам теперь противно даже говорить друг с другом. Типа мы так сильно друг друга ненавидим».
«Ну… ладно. Мне казалось, тебе нравится перекидываться оскорблениями со мной, но раз это тебя так сильно беспокоит, я согласна прекратить».
Винил поморщилась: «Мне нравится перекидываться с тобой оскорблениями, правда. Просто… я остаюсь стервой и после окончания спора, и вот это мне уже не нравится».
«Ты не похожа на ‘стерву’ во время наших заданий. Ты уверена, что ничего не преувеличиваешь?»
Ди-джей фыркнула: «Понятное дело, что я не веду себя как стерва с тобой».
«Почему это понятно? Я не улавливаю твою мысль», — кобылка на другом конце линии терялась в догадках.
«Э-э, я хочу сказать, что… а, не важно. Чего я боюсь так это того, что я начну вести себя так с тобой, а ты мне слишком нравишься, чтобы рисковать нашей дружбой», — сказать это оказалось проще, чем она ожидала, и Винил в кои-то веки казалось, что мысль была сформулирована самым правильным образом.
«О. Ясно, если ты ставишь вопрос таким образом, я понимаю, что ты имеешь в виду. Хорошо, с этого момента мы не будем разговаривать на занятиях».
«Отлично».
«И.. спасибо тебе за эти слова».
«Какие слова?»
«О том, что ты не хочешь рисковать нашей дружбой. Поскольку раньше я не знала, что это такое, мне приятно осознавать, что теперь у меня есть друг, да ещё и то, что он дорожит мной так же, как я им».
Винил чувствовала себя немного неловко, выслушивая, как Октавия расписывает всё вместо того, чтобы просто принять это как должное. Но поняв, что той просто не с чем сравнивать, единорожка отнеслась к подобному поведению гораздо терпимее: «Эй, какие проблемы. Я могу писать тебе по сто раз на дню, если хочешь, и напоминать об этом».
Они вместе рассмеялись, и ди-джей, воспользовавшись паузой в разговоре, ещё раз посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. Прекрасно знакомая мятно-зелёная единорожка приближалась в сопровождении рыжей кобылки с кьютимаркой в виде морковок.
«Пожалуй, одно-два сообщения было бы неплохо, но тебе не обязательно-».
«Чёрт, извини, мне пора», — не дожидаясь ответа, белая единорожка завершила звонок и сунула телефон на место.
«Вот, о ней я тебе рассказывала», — громко прошептала Лира своей подруге, абсолютно не пытаясь скрыть своих слов – «Ну что, Винил, говорила со своей новой тёлкой?»
Оказалось, что еженедельные споры давали и положительные результаты. А именно, острый словно бритва язык и прекрасную реакцию.
«Не, с твоей», — ответила белая единорожка, прищурившись. Лиру такой ответ, кажется, застал врасплох, а её подруга зашлась хохотом.
«З-заткнись, Си-Топ», — пробормотала кобылка раздражённо.
Винил не стала дожидаться второго раунда: «Оставлю вас заниматься, чем бы вы тут не занимались… наедине».
Слова повисли в воздухе, а ди-джей направилась прямиком к выходу.
Не желая, чтобы последнее слово осталось за соперницей, Лира крикнула ей вслед: «Я не лесби!»
Мысленно пожелав себе удачи, ди-джей ступила на тёмную сторону социального поведения: «А Бонбон в курсе?» — выкрикнула она в ответ.
Последовала короткая пауза, затем раздался тихий голос Си-Топ: «Что она имеет в виду, Ли-Ли?»
Воздух снаружи был наполнен ароматом победы. Щёки растянулись в широченной улыбке, которая почти причиняла боль, но оно того стоило. У Лиры будет достаточно проблем, когда она попытается выбраться из сложившейся ситуации. Даже не вдаваясь в детали, было видно, что увязла она глубоко.
Успешно со всем разобравшись и зная, что теперь ей придётся быть жестокой только по отношению к тем, кто это заслужил, Винил была вполне довольна своей жизнью. Через пару дней она сделает Октавии сюрприз, переехав к ней, пока та будет на занятиях или что-то вроде этого, и они смогут проводить ночи напролёт, разговаривая вживую, а не по телефону.
И тогда единорожка точно будет счастлива. Только она и Октавия, от зари до зари. На этот раз она и не думала искать какое-то оправдание. Ей нравилось быть вместе с этой серой кобылкой, и не было смысла это отрицать.
Было, правда… кое-что… что, пожалуй, стоило бы отрицать.