Синдром Пай

Эпилог

Чёт лажанул я в конце, мне кажется... Я про эпилог, а не хэппи энд. Говорил, что не люблю гуро...

Солнце ярко светило в небе, жарко припекая в послеобеденный час. Певчие птицы перекликались в тенистой роще по ту сторону высокой ограды, по временам подлетали к ней, садились на поперечные прутья и с любопытством наблюдали за тем, что творилось на широком больничном дворе, который по периметру был окружён клумбами и свежеокрашенными несколько дней назад лавочками. Этот двор был особенный – он стоял с торца здания, наглухо перекрытый высокий забором, в котором даже не было калиток – попасть в этот двор можно было только через корпус больницы, миновав несколько постов с плечистыми санитарами, вооружёнными духовыми трубками с усыпляющими иглами. В эта части Понивилльской региональной больницы содержались особенные пациенты, требовавшие особенного ухода.

Если во дворе кто-то был, то как правило он не бывал один. Ходить по психиатрическому отделению в одиночку вообще отваживались только самые бесстрашные из санитаров. А уж когда на прогулке была группа подопечных, санитары вообще занимали позиции по всему периметру, не позволяя пациентам даже подходить к забору.

Впрочем, сегодняшняя групповая прогулка не заставляла их нервничать. Психи и так были увлечены – выстроившись в три шеренги, они бодро танцевали, повторяя за ведущей – розовой земной пони с пурпурной гривой, счастливо улыбающейся и напевающей в такт льющейся из колонок дискотечной музыке. Танец был такой весёлый и заразительный, что наименее стрессоустойчивые из санитаров покинули свои посты у решётки и подошли ближе, неуклюже присоединяясь к групповому танцу.

Доктор Зигма Нус всё видела, но не спешила привлекать внимание подчинённых окриком. Кричать в обществе пациентов, особенно когда они всецело поглощены каким-нибудь мирным занятием, было чревато срывами и общей потерей прогресса в лечении. Кроме того самим санитарам тоже не помешает немного расслабиться – тем более, что Пинкамина Диана Пай, пациентка из шестой палаты, оказывала на всех окружающих прямо-таки чудодейственное влияние. В её поведении наметился существенный прогресс, и в скором времени она сможет вернуться домой, зажить самой обычной жизнью… Но Зигме жаль было отпускать её.

Пинки Пай и раньше дарила другим пони улыбки, давала им повод посмеяться, удивиться, окрашивала жизни друзей, соседей и просто случайных знакомых в непередаваемые цвета… Неудивительно, что она легко находила общий язык даже с теми, кто терял себя и свой рассудок. Большинство пациентов так или иначе перенесли тяжёлые эмоциональные травмы, которые и повлекли душевную нестабильность, а Пинки Пай… она помогала им пройти через всё это и собрать свою утраченную личность буквально из осколков.

Со стороны казалось, что вольно раскинувшаяся на скамейке Зигма Нус что-то сосредоточенно помечает на своём планшете, но стоило заглянуть ей через плечо, как любой бы увидел, что все поля бланка больничного листа на подложке были изрисованы цветочками, птичками и сердечками. Все необходимые пометки она и так давно уже сделала.

Пинки Пай сама, по своей воле согласилась на диспансеризацию, прошла через полное обследование, пару раз подходила к опасному краю, но в конце концов снова стала самой собой – хохотушкой Пинки с забавно завивающейся пурпурной гривой. Она даже перестала бояться за других в своём обществе, а однажды Зигма позволила ей остаться наедине с посетителем – и в тот раз Пинки Пай не бросилась к двери комнаты свиданий, требуя, чтобы на неё на всякий случай надели смирительную рубашку.

Время, помощь друзей и врачей, собственное желание измениться к лучшему – всё это в итоге сделало своё дело.

Пациенты вдруг встали в круг и забегали хороводом вокруг кружащейся розовой кобылки. Зигма хихикнула, когда санитары кинулись было присоединиться, но потом вспомнили, что они санитары, и смущённо одёрнули свою форму, возвращаясь на посты.

Нет, всё-таки она предложит Пинки место подле себя в больнице Понивилля!