История Одного Алхимика

Эдвард Элрик, стальной алхимик, внезапно для себя обнаруживает, что попал в неизвестный для себя дружелюбный мир, в котором он начинает новую жизнь.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Принцесса Селестия Кэррот Топ Человеки

Творчество для себя... и для других

Рейнбоу Дэш обожает истории про Дэринг Ду. Но что за история скрывается за самим автором?

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Дэринг Ду

Откуда дырки растут

Твайлайт терпеть не может сыр... и никто не знает, почему. Или... кто-то всё же знает?

Твайлайт Спаркл Принцесса Луна Кризалис Принцесса Миаморе Каденца Шайнинг Армор

Триггер

Преступления, хоть редкие и не слишком серьезные, в Эквестрии случались и раньше, но ряд недавних происшествий в столице поставил стражей порядка в тупик. Почему пони, на первый взгляд не имеющие никаких мотивов, стали совершать поступки, угрожающие жизни и здоровью других, да еще и проявляя при этом владение совершенно несвойственными им навыками? Ограничится ли география подобных случаев Кантерлотом? Не связано ли происходящее с таинственным врагом Принцесс, преследующим непонятные цели? И главное – кому довериться, когда каждый может оказаться врагом?

Рэйнбоу Дэш Рэрити Спайк Принцесса Селестия ОС - пони Стража Дворца

Камни

Трагедия в одном действии.

Пинки Пай Другие пони

Поиграй со мной!

Править страной - дело трудное. Утомляет. Иногда и поразвлечься надо.

Принцесса Селестия Принцесса Луна ОС - пони Дискорд

Не смотри, не верь, не знай

Смотря ты можешь увидеть. Увидев ты можешь поверить. Поверив ты можешь узнать. Тогда тебе конец.

ОС - пони

Конец пути

Эквестрийцы уже некоторое время исследуют свой небольшой кусочек вселенной. Они запускали зонды в дальний космос, они высаживали пони на луну. Покинуть гравитационный колодец родной планеты стало рутиной. Однако у каждого космического полёта наступает момент, когда путешествие должно закончиться. А что произойдёт, если Эквестрия станет концом пути, который начал кто-то другой?

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Принцесса Луна

Синдром самозванца

Возвращение друга после долгого отсутствия — отличный повод для радости и праздника, не правда ли? При других обстоятельствах Рейнбоу Дэш была бы счастлива возвращению Флаттершай после почти года отсутствия, но всё, что сейчас занимает её голову и сердце — вопросы. Вопросы, порождаемые мрачными, тревожными мыслями, которые она предпочла бы никогда не задавать себе. Самый важный из них: "Как я могла не знать, что происходило всё это время?"

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл

Однокрашница

Дай мне ручку, и я напишу тебе манифест: шариковую я сгрыз, а карандаш потерял. Но когда я прочту его, не налегай на салфетки. Так ты всё только запачкаешь.

Твайлайт Спаркл Человеки

Автор рисунка: Noben

Я другая

Я это могу?

В своем недалеком прошлом я хотела быть знаменитой, выступать в составе Вондерболтов и сиять на публике. Я день за днем представляла, как буду вылетать на стадионы разных городов по всей Эквестрии.

Я срывала бы аплодисменты каждый раз, пролетая мимо трибун. Все бы любили меня, маленькие жеребята просили бы оставить автограф и говорили, что хотят быть такими же как я, а взрослые дарили бы мне цветы, а некоторые даже заигрывали.

Я была бы объектом желания многих, мое фото на календаре «Мисс Май», висело бы в комнате каждого моего фаната.

Но сейчас я тут в Мэинхеттане. Я покинула академию, теперь я городская пони, и мне это даже нравится – нет суеты, никуда не надо торопиться, натянула юбку, застегнула рубашку и пошла ходить по городу. Каждый день новое приключение, в этом городе можно кого угодно встретить и что угодно увидеть.

Сейчас я стараюсь помочь той, кому нужна моя помощь. Я знаю ее всего ничего, но тянусь к ней, хочу держать под своим крылом. Хм… может мне действительно нужно о ком-то заботиться, чтобы не чувствовать себя ненужной.


Я сидела в кабинете, уставившись на пустой лист бумаги, торчащий из печатной машинки.

Я надеялась, что в мою голову придет какая-нибудь стоящая мысль. Но все что туда лезло, это сюжеты о супер-дупер храброй пони, которая спасает всё и все ею восхищаются. Бред же!

– Давай, Рэинбоу… эм, может так: «Жила-была одна принцесса-аликорн, звали ее принцесса Скайла, она была очень доброй и обаятельной. Однажды она села на поезд и… тогда на поезд проникли треклятые «Чарли», они вырезали весь экипаж поезда, они схватили Скайлу в ее купе, связали и насиловали. Машиниста они кинули в топку вместо угля, а когда назабавлялись – взорвали мост и скинули поезд с изнасилованной хреновой аликорншей в пропасть». Я раз пять перечитала это произведение, пока не поняла, что за бред я написала.

– Дерьмо! – прокричала я и, вырвав листок из машинки, смяла его, и кинула в мусорное ведро. – Надо быть полной дурой, чтобы такое написать! – я прикрыла лицо копытами и, повернувшись обратно к машинке, зарядила очередной лист.

– Итак, начнем, – я почувствовала что-то. Может это оно, вернее она, муза. Только я прислонила копытце, чтобы написать, как вдруг.

– *Тук-тук*. Милая, ты не занята? – спросил один единорог, который был очень некстати ввиду моего настроения.

– Нет, я не занята, просто смотрю на эту печатную машинку, это так интересно! – я немного вышла из себя.

– Эм… понятно, тут просто к тебе пришли, – сказал он мне.

– Кто?

– Не знаю, – Мерк пожал плечами. – Какая-то кобыла.

– Кобыла?

– Нет, она трансвестит! Да, кобыла. Мы так и будем вести с тобой эту «риторическую» беседу или ты спустишься?

Я встала со стула и направилась вниз, перед этим посмотрев в зеркало, поправив прическу и подтянув юбку.

О нет, только не она! В коридоре стояла шоколадного цвета толстая пегаска с черными волосами, на ней была майка, напоминающая раскраску зебры, и синяя куртка.

– Рэинбоу Дэш, о, моя Селестия… Это ты! – сказала она.

– Привет, Торрес, – Торрес – глаза и уши моей бывшей школы. Эта крылатая масса знала и распространяла каждый слух и сплетню, даже не проверяя их правдоподобность. Как-то она услышала, как я разговаривала с Флаттершай. Я была ей чем-то благодарна и сказала, что готова ее расцеловать. Через пятнадцать минут вся школа считала меня лесбиянкой. Я тогда подкараулила Торрес и хорошенько встряхнула ей жирок на морде.

– Рэинбоу Дэш, как я давно тебя не видела, наверное прошло лет двадцать.

– Двенадцать, – поправила я ее.

– Не суть. Ты так изменилась, даже не верится. Все девчонки в школе считали тебя уродиной… я не была в их

рядах, я всегда считала тебя красоткой.

– Угу… знаешь, Торрес, моя домашняя черепаха врет в разы лучше тебя, – она сразу замолкла. – Лучше скажи, откуда тебе известно, где я живу?

– Мне Пьер сказал, – ясно, походу к этому парню ходят многие. Этому есть два варианта объяснения: либо он офигеть какой крутой, либо очень дешевый.

– Ну поскольку ты тут, заходи в гостиную, – сказала я ей.

Сидеть целый час и слушать историю о том, как Торрес начала свою карьеру в Мэинхеттане, было пыткой, даже лекции Твайлайт не были такими скучными и нудными.

– А я ей такая: «Ваш сыр больше похож на понос моего сына, чем на сыр». Ахаха… – она запрокинула голову и стала истерично ржать. – А потом она такая: «Я не потерплю такого, пошла вон из моего магазина!», а я показала жестом, чтобы она поцеловала мою задницу и ушла, взяв две головки сыра. А вот еще одна история…

Мне хотелось ее придушить, чтобы не слушать рассказы о том, как она поцапалась и послала очередного владельца магазина. – О, Селестия, который час? Нам с Мерком надо было… было… сходить в секс-шоп.

– Секс-шоп? – она странно на меня поглядела.

– Да, именно туда, я хотела купить себе костюм из латекса и кляп. Знаешь, мы очень любим такие игры, в связанную.

– Я тебе помогу, я знаю отличного продавца… – я заткнула ей рот своим копытом.

– Нет спасибо, мы сами, – я помогла ей встать с дивана и, легонько подпихивая, вытолкнула из дома. – Спасибо,

что зашла, встретимся во второй вторник марта, пока, – захлопнув дверь, я с облегчением вздохнула.

– Так мы идем? – я подняла взгляд, в прихожей стоял Меркьюри, его лицо светилось от счастья, а глаза горели азартом.

– Куда?

– Как куда? В секс-шоп, ты сама сказала своей старой подруге, что мы туда идем, – я приложила копыто к лицу.

– Эх… пойду надену пальто, на улице стало прохладно.


Мы с Мерком шли домой, я заходила на его новую работу, по сути это была та же «Голубая устрица», только больше.

В ней отдыхали многие репортеры, писатели и прочие пони с "вышки" этого города.

– О чем думаешь, любовь моя? – спросил он меня.

– Я хочу помочь Коко и ее театру, но не знаю, смогу ли я.

– А у тебя есть план?

– Есть, проблема в том, что я не могу написать сценарий. Это мой первый пункт в помощи Коко.

– И что у тебя не выходит? Ты же хвасталась своими успехами в школе.

– Вот именно, это была школа. Там я могла написать любой бред, а сейчас от этого зависит судьба одной пони и целого коллектива.

Он ласково улыбнулся.

– Ты слишком драматизируешь, милая. Ей и ее театру ничего не угрожает, ты просто выдумала себе проблему и

пытаешься ее решить.

– Нет, это не моя проблема, а ее, и я хочу помочь! Вместо того, чтобы пытаться меня переубедить лучше бы

посоветовал чего.

– Хм… а о чем ты пишешь? – спросил он меня.

– В том то и дело, что не знаю, я просто сижу и жду, когда в мою голову придут какие-нибудь мысли.

– И все? Ты ни на чем не основываешься, не пытаешься оттолкнуться от темы? – это мне в голову не приходило.

– То есть ты предлагаешь мне написать что-то из своей истории?

– Ну не совсем. Вот к примеру Дэринг Ду, ты мне рассказывала, что она пишет книги о своих приключениях.

– Да, она правда там кое-что меняет, но суть остается.

– Может тебе написать что-нибудь о дружбе?

– Дружбе? – а ведь действительно, я много думаю о дружбе, о своих друзьях. При желании из этого может выйти то, что мне нужно. – Думаю, я не буду сегодня спать.


Я пришла в театр, где работала Коко. За мое недолгое отсутствие, ничего не изменилось. Выцветшие плакаты представлений и выступлений, проходивших в пятидесятые, сейчас театр доживает свои последние дни. Он мог бы принять еще много поколений новых талантов и зрителей, ему только нужно помочь.

– Нет-нет, это никуда не годится, – возмущался режиссер постановки. – Ты – королева изумрудного города, а ты – Гудвин, которого все считают волшебником. Но это не так, ты шарлатан!

– Еще раз, – спросил актер, он всегда казался мне немного тормознутым и сейчас доказывал это снова. – Гудвин –

это волшебник шарлатан?

– Аааа…! – режиссер заорал, как разъяренная мантикора, и вырвал клок волос из своей гривы. – Вы – кучка бездарных дебилов, как вы вообще поступили в театральное?

– Эй… – возмутилась песочная пегаска с темными волосами. – Мы рассчитывали на серьезные роли, а не на постановки для жеребят дошкольного возраста!

– А меня это не волнует, мы не можем ставить такие произведения, как «тысяча и одна ночь» или не адаптированную для детей «спящую красавицу»! – орал он.

– Хей-хей… мужик, – он посмотрел на меня.

– Тебе чего, ты вообще кто?

– Я пришла к Коко, но прежде хочу тебе сказать, что и из них можно сделать хороших актеров, просто надо подобрать им правильную роль.

– Да что вы знаете о выступлениях? – нахально спросил он меня.

– Да уж побольше тебя. До приезда сюда, я выступала в роли капитана Харекена на вечере согревающего очага в Кантерлоте и готовила жеребят к выступлению на Эквестрийских играх, так что о выступлениях я знаю немало.

– Ох да!? Ну я посмотрю, как ты справишься сама.

– Да получше тебя…

– Хах… как же! Ладно приступим и обыграем сцену, где Гудвин видит королеву…

Я не стала продолжать спор с ним, а направилась в кладовую, где работала Коко.

Кладовая – не самое удачное место для работы, в ней было сыро, а помещение освещала всего одна лампочка. Не думаю, что это положительно скажется на здоровье, особенно в молодом возрасте.

– Привет, Коко, – она оторвалась от работы и увидела меня, счастью на ее лице не было предела.

– Рэинбоу! – она кинулась в мои объятия, как маленькая кобылка за которой пришла мама, чтобы забрать ее из садика. – Я так рада, что ты тут.

– Все хорошо, я с тобой, расскажи, как у тебя дела.

– Ну… все как обычно, я зашиваю то, что можно зашить или делаю новые наряды из ошметков старых. Ну и наш сценарист повесился.

– Что?! – для меня эта новость была шокирующей.

– Да… нашли сегодня утром. Точнее он не повесился, он душил себя во время мастурбации для усиления удовольствия, но что-то пошло не так, он не смог вырваться и умер.

Она сказала это довольно спокойно, как будто это не первый пони, который заслужил премию Марвина у нее на глазах, неужели этот город сломал ее окончательно.

– Слушай, Коко, мне жаль вашего…

– Не надо этих сожалений, Дэш, я знаю, ты хочешь помочь, но не стоит. Я даже рада, что его нет, он был вечно пьяным уродом, от него плохо пахло, и он приставал ко мне.

– Но как так можно Коко? Он же был живым. Да, у него не все хорошо в жизни и он не был идеальным, но нельзя же так плевать на него, тем более мертвого.

– А вот и можно. Знаешь, Сури была права, в этом городе надо ходить по головам пони, а не стелиться перед ними.

Рэрити ошибалась, когда думала, что если всем помогать, то и тебе помогут, я в это больше не верю, – строго сказала она.

– Не всегда так, ты просто оказалась не в том месте. Рэрити права, это город возможностей, но ты должна проявить свой талант на полную и…

В кладовую вбежал директор. – Беда! Все потеряно! – паниковал он.

– Что произошло? – спросила я.


– Я ухожу! – вопил режиссер, собирая свои бумажки в рваную барсетку. – Я не могу работать с этими бездарями, не могу работать в этом театре, вы все меня бесите. Арривидерчи, я ухожу в будущее! – он махнул всему оставшемуся персоналу копытом и ушел.

– Нет, стой! – кричал директор – трухлявый жеребец белого цвета с седой гривой и очками примерно того же возраста, что и мой отец, когда он был жив. – Все потеряно, без него мы не сможем подготовить наше выступление.

Это все, мы закрываемся, – продолжал панику он.

Я оглядела пони, стоявших вокруг. Актеры, а их было всего шесть, выглядели подавлено, Коко похоже было уже все

равно.

Надо действовать, Дэш, это твой шанс, ради Коко. Я открыла свою седельную сумку и достала пачку листов с текстом.

– Я вам помогу, – сказала я, и все кто тут были уставились на меня. – Понимаю, вы сейчас растеряны и не знаете, что делать. Зато я знаю, хоть я и не уверена, получится ли это у меня и у вас. Но мы должны постараться. – они немного приободрились.

– Но что нам делать? – спросил директор.

Надо было брать ситуацию в свои копыта. Я раздала бумажки с ролями актерам. – Думаю, вы сможете их сыграть, – сказала я, и они принялись усердно читать. – Коко, мне нужны твои таланты шитья на все сто процентов.

– Что мне делать? – спросила она меня.

– Мне нужны простые наряды, не платья, не всякие существа, а просто повседневная одежда. К тому же понадобятся домашние декорации, несите всю старую мебель и прочий хлам, который вам не нужен.

Нам предстояла долгая и упорная работа.


Три недели усердной работы, и вот он, день премьеры. Все или ничего. Мы потратили большую часть сбережений театра на рекламу и обстановку помещений, еще я попросила Мерка, чтобы он пригласил некоторых репортеров, критиков и прочих шишек.

Я так нервничаю, никогда не думала, что буду сценаристкой и режиссером спектакля.

– Нервничаешь? – я обернулась, рядом со мной стоял Меркьюри, на нем был темно-синий смокинг.

– Есть немного, но я пытаюсь это побороть, все же у меня были страхи похуже, чем быть освистанной публикой. Хотя нет, на самом деле мне жутко страшно, – я стала немного паниковать. Мерк обнял меня.

– Все будет хорошо, я верю в тебя и в твои способности, уверен, все будут в восторге.

– Спасибо, милый, – я поцеловала его в губы, и наш поцелуй затянулся. Я уж подумала, к черту все: критиков, репортеров, сам спектакль, лучше мы с ним покувыркаемся тут за кулисами, пока идет первый акт. Акт хм… и звучит намекающе.

Но тут вошла Коко.

– Рэинбоу, начало через несколько минут.

– Ну я пойду, – Мерк отпустил меня, а я этого так не хотела. – У тебя все получится, – он вернулся в зал на место, которое я ему забронировала. А я отправилась наблюдать за своей постановкой, следить, чтобы все прошло гладко.

Свет в зале погас, и на сцену вышли наши герои.

Я придумала историю о шестерых друзьях, которые живут в Мэинхеттане и попадают в разные ситуации. Я так и назвала постановку: «Друзья». Каждого героя я создавала, основываясь на своих друзьях и их историях, с виду они не похожи на них, но если копнуть глубже, сходство обнаружится.

Кобыла-единорог с сероватой шкуркой и каштановыми волосами – Мони Геллер, она живет в Мэинхеттане уже много лет, снимает квартиру, работает кондитером. В детстве она была очень толстой, из-за чего сильно комплексовала. Однако со временем она сильно похудела. У неё есть несколько навязчивых идей, которые периодически дают о себе знать: она требует идеального порядка, не может никому ничего доверить, хочет всегда быть победителем. Друзья уже привыкли к её странностям и не обращают на них внимания.

Рэичел Глин – пегаска с русыми волосами и песочной шкуркой, выросшая в состоятельной семье и имеющая слабое представление о реальной жизни. У неё две сестры – Эми и Джил. В начале она сбегает с собственной свадьбы и поселяется у своей школьной подруги Мони Геллер, решив таким образом начать самостоятельную жизнь.

Биби Фуфле – земнопони светло-желтого цвета со светлыми волосами. У Биби достаточно странное прошлое, которое откроется постепенно, по мере развития сюжета. Её родная мать оставила девочку близкой подруге, отец сбежал из семьи, а потом приёмная мать покончила с собой, а отчим сел в тюрьму. Она живёт с бабушкой, но по сюжету находит родных мать и отца. Какое-то время в юности, она жила на улице и занималась грабежом. Фуфле работает массажисткой и играет на гитаре.

Джоуи Триббиа́ни. Жеребец-земнопони салатового цвета. Джо родился в сталлио-эквестрийской семье, в которой помимо него семь сестёр. Тут Джо изображён как стереотипный актёр. Он беден, малообразован, наивен и находится в постоянном поиске работы. В то же время он очень обаятелен и имеет успех у женщин, чем постоянно пользуется. Почти всегда у Джо нет постоянной работы: он снимается в рекламе, в массовке, но никак не может получить более-менее серьёзную роль. Актер, который играет Джо, идеально подходил под него. Ему даже в роль входить не надо.

Чаджер Бинг – пегас темного окраса с каштановыми волосами. Родился в семье писательницы эротических романов Норы Тайлер-Бинг и гомосексуала-трансвестита Чарльза Бинга. У Чендлера множество комплексов, от которых он отгораживается постоянными шутками. Его работа – анализ и реконфигурация данных, и в этой сфере он делает неплохую карьеру.

Росс Ге́ллер. Единорог каштанового цвета. Росс – старший брат Моники и любимец их родителей. Он уважаемый палеонтолог, сначала работал в музее, затем сделал карьеру, став профессором, преподающим в университете. В любви ему не очень везёт: у него плохо получается знакомиться с девушками. Тем не менее он был трижды женат и столько же раз разведён. Ещё со школы он влюблён в Рейчел, только она это не знает. А его первая жена оказалась лесбиянкой.

Действие начинается, когда Рэичел Глин и Мони Геллер встречаются на улице. Рэичел выходит замуж, но сбегает с церемонии и начинает жить с подругами. В это же время Чаджер Бинг ищет себе соседа по комнате, которым становится Джоуи Триббиа́ни. Затем Росс Ге́ллер приходит с новостью, что его жена оказывается лесбиянкой. Если все пойдет гладко, мы будем давать еженедельные представления, и в каждом из них новый сюжет будет продолжать старый.


Я не выдержала, мне казалось, что я заставила выступать детсадовцев, и я заперлась в кладовке. Свернулась в позу зародыша и мычала себе под нос. Может мне не стоит выходить? Когда все уйдут, я попытаюсь вернуться домой, чтобы мне никто не попался, закроюсь там и буду сидеть до конца своих дней.

Но тут раздался топот копыт, и дверь открыла Коко.

– Рэинбоу, ты здесь? – она увидела меня. – О, Дэши, что с тобой?

– Ну как там? Они жаждут моей крови? – нервно спросила я.

– Ну выйди, сама все узнаешь, – игриво ответила она.


Им нравится, действительно нравится. Я стою посреди сцены, и мне аплодируют стоя. Меня освещают вспышки фотоаппаратов, репортеры толпятся, желая взять у меня интервью, без внимания также не остались и актеры с Коко.

Это то, о чем я мечтала. Быть в центре внимания, чтобы меня освещали вспышки камер, чтобы меня любили.

– Рэинбоу, – ко мне подошла Коко и обняла. – Спасибо тебе. Помнишь, ты говорила мне, что меня встретит путеводная звезда и укажет путь? Так вот, ты та звезда, ты указала мне выход, и я благодарна тебе. Спасибо, Рэинбоу Дэш.

Я неловко поправила локоны на прическе. Тут ко мне подошел еще один близкий мне пони. Меркьюри протянул мне букет цветов, хм… сирень, мои любимые.

– Я знал, что у тебя все получится, я горжусь тобой, милая.

В этот момент я осознала всю суть происходящего. Я не старалась помочь Коко и ее театру, я не стремилась быть знаменитой, я помогала сама себе. Мне нужно было выйти из того депрессивного состояния, и поэтому я взялась за эту проблему. И я излечилась. Я поменяла внешность, характер, и даже свою деятельность, кто говорил, что я должна всю жизнь провести, летая в облаках, или стать спортсменкой? Мы сами выбираем свою судьбу, и она идет с нами, я сделала свой выбор.


Вот так я осуществила свою мечту – стала знаменитой. Может не так, как хотела, но я ей стала, и это главное.

Мое имя облетело все газетные издания в Мэинхеттане, и я превратилась в довольно известную личность. Мне пророчат великое будущее, но я пока об этом не думаю, сейчас для меня важно настоящее. Коко вышла из своей депрессии и вновь стала веселой и радостной кобылкой, которой была, когда я встретила ее впервые. Благодаря мне, посетителей так много, что нам хватает средств, чтобы отремонтировать театр, вернув ему былое величие.

Я получила, что хотела, нашла свое место под солнцем, нашла себя, свой дом и того, с кем могу провести остаток жизни, и за кого буду держаться до самого конца.

Я стала другой.