Сломанная Игрушка

Глава 04

Когда они вернулись в квартиру Виктора, что располагалась в небесной вышине одного из зданий-башен Белого города, Лира решила продолжить прерванное развлечение. Пока Вик делал чай, пони переоделась обратно в тунику, распустила прическу и устроилась на диване в гостиной.

— Визор, включись, — сказала единорожка, вспомнив слова Вика о голосовом управлении и потом смущенно добавила, — пожалуйста…

— Канал? — осведомился механический голос системы, заставив пони вздрогнуть.

Единорожка замялась. Было так непривычно разговаривать с пустым местом. Походило на магию.

— Э… какие-нибудь… весёлые игры? — выдавила Лира.

На экране появилась ухоженная лужайка, напоминающая школьный двор. Впечатление усилилось, когда в кадре появился темноволосый мальчик в джинсах, кепочке и футболке. Он куда-то шагал, и камера сопровождала его, держа в кадре лицо и верхнюю часть тела. В кадре стали появляться другие дети на фоне чего-то напоминающего внутреннюю площадку стадиона.

Мальчишка на экране, сжимая в руке старомодный микрофон, громко объявил:

— С вами Эш, наши юные зрители! И сегодня мы ведем наш репортаж с товарищеского матча школы номер восемнадцать, Белый Город!

Он торжественно растягивал слова. Невидимые зрители разразились овациями, а на заднем фоне вдруг вспыхнули голограммы, заслоняя школьный стадион иллюзией огромной арены.

Юный ведущий продолжил:

— Это «Арена покемонов», оставайтесь с нами! И наша первая пара — Томас Грос с неизменным фаворитом зрительских симпатий — Пикачу!

Вновь грянули овации, и камера показала тощего кудрявого мальчика в брюках и рубашке ослепительно-белого цвета. Галстук придерживала заколка в виде молнии. Рядом с ним нетерпеливо подпрыгивал желтый зверек с острыми ушами, что-то яростно пищá.

Камера вновь показала Эша, который простер руку в другую сторону.

— Наша вторая пара — это Гарри Карпентер и его Эканс, двукратный чемпион восемнадцатой школы!..

Камера метнулась в другой конец арены и показала чернокожего паренька в джинсах и толстовке, с недоброй улыбкой держащего на руках спокойную до времени змею.

— Послушаем, что же нам скажут участники! — сказал Эш, и камера показала крупным планом обладателя желтого зверька.

— Пикачу всегда побеждает! — уверенно заявил Томас Грос, — Это — истина, которую нам диктует сериал, иначе и быть не может!

Камера вновь показала Эша, и тот, кивнув, жестом руки будто заставил ее переместиться к Гарри. Тот оставался спокойным.

— Эканс уже побеждал Пикачу, — заявил он, — Не этого, других. Четырежды. Так что ничего сложного.

Единорожка улыбнулась. Спортивные состязания команд! Это было нечто привычное в новом мире. Лира, в принципе, любила спорт. И не только как зритель. Участвовала в Забеге Листьев и понячьем многоборье, даже знала некоторые приемы единорожьего боевого искусства «Путь Спокойствия». Впрочем, спортом его назвать было сложно. Скорее, это было искусство владения собственной магией, а не телом. Кроме того, в этом мире телекинез был совсем слаб и для боевого использования почти не годился.

Печенье, лежащее в вазочке на столе, окуталось сиянием и отправилась Лире в рот. Понаблюдать за искусством высшего пилотажа среди пегасов, за простыми, но безумно тяжелыми гонками земнопони, было страсть как увлекательно.

«Интересно, в чем будут соревноваться дети с такими забавными зверьками?» — подумала Лира.

И словно в ответ на эту мысль грянула музыка одновременно с криком Эша:

— И пусть начнется бо-о-о-о-ой!!!

На экране тонкие детские пальцы сжались на каких-то шарах, и камера стала приближаться, увеличивая маленьких животных и оставляя за кадром людей…

…Лира не поверила глазам. Длинная, почти двухметровая змея стремительно атаковала верткого желтого зверька.

— Пикачу! — выкрикивал раз за разом писклявый голос.

— Эка-а-нс-с-с! — шипела в ответ змея.

При этом бойцы продолжали обмениваться ударами. Лира готова была поспорить, что мелкий комочек меха обречен. Исхлестанный хвостом, покусанный очевидно ядовитыми зубами, Пикачу еле успевал уворачиваться от новых ударов.

Пару раз показали напряженные лица молодых хозяев, азартно сжимающих те самые шары, которые на арене стали переливаться всеми цветами радуги.

Поглядев на лица юных участников, Лира увидела там азарт, веселье… но ни у кого не заметила в глазах ни капли сочувствия.

Наконец, змее удалось обвить Пикачу кольцами. Тот отчаянно вырывался, царапался и кусался, но все атаки бесполезно скользили по плотной чешуе Эканса.

Но когда змея уже устремилась на Пикачу, готовясь нанести добивающий удар зубами, желтый зверек вдруг осветился яркой вспышкой неизвестной магии. Злобное шипение Эканса сменилось болезненным. Грянул гром, и Пикачу словно оказался в центре сияющей шаровой молнии.

Когда же свет рассеялся, уже Эканс оказался на земле, дергаясь в судорогах. По его телу пробегали вторичные разряды, а глаза, закатившись, превратились в белесые щелочки. Выглядело жутко.

Лира с ужасом смотрела, как Томас Грос подбежал к окровавленному и избитому Пикачу и поднял его на вытянутых руках.

По мнению единорожки, желтому зверьку надо было срочно к ветеринару.

— Пика… пика-чу! — бормотал тот, слабея с каждой секундой, — Пи… чу!..

Мальчик, будто не замечая страданий питомца, крепко обнял его и прижал к себе, пачкая белую рубашку.

— Я тоже тебя люблю, Пикачу! — воскликнул он через слезы радости.

— Что смотришь? — спросил вошедший Виктор.

Перед парнем парил в воздухе гравитационный поднос. Вик указал ему на журнальный столик, и автоматика дома привела модуль на указанное место.

Виктор глянул на экран визора и сказал, поморщившись:

— Ну ты и нашла… дурацкое шоу для глупых детей.

— Я не понимаю, кто они… — пролепетала единорожка.

— Это ручные монстры, которые сражаются друг с другом, чтобы их хозяева получали нашивки, а потом участвовали в турнирах. Их создали для этого.

Сказав это, Виктор подумал, что для пони это прозвучало просто абсурдно. И верно, огромные глаза Лиры смотрели непонимающе и жалобно.

— Как же так? — спросила единорожка, глядя в экран на начавшийся следующий бой, и в голосе ее слышались слезы, — Пусть они монстры, но они же живые… Зачем их создали? Смотри, им же больно, они кричат! Что это за развлечение такое, смотреть на чужую боль?!

— Кому-то нравится… — смущенно проговорил Виктор и спешно добавил: — Мне нет.

Лира взяла ладонь человека в копытца, продолжая жалобно смотреть снизу вверх. Ушки трогательно прижались к голове, единорожка спросила:

— Этот мальчик что, не понимает, что его питомец так попросту погибнет?

Виктор решил объяснить:

— В общем, я не знаю всех тонкостей, но дело обстоит так. Эти монстры, покемоны, специально выведены для арены. Ты видела шарики, что держат дети?

После вопроса Лира кивнула. Во взгляде появилось любопытство.

— Так вот, это покебол, кажется. Модуль для восстановления покемона и управления им. Поверь, Пикачу будет как новенький через несколько минут, как его юный друг унесет его с арены.

— С ума сойти, — сказала Лира, — и вы даете такое делать детям? И ради чего? Нашивок? Просто украшений?..

— Я и говорю, шоу дурацкое, — пожал плечами Вик, но пони вдруг повысила голос:

— Это шоу не дурацкое! Оно ужасное!

— Визор, «Национальная география», — отдал команду Вик, и что-то весело вещающий Эш на экране сменился пейзажами величественных гор, — К сожалению, в нашем мире… еще очень много плохого. В ближайшее время я тебе покажу, просто надо подготовиться. А пока не бери в голову, хорошо?

Лира испытывала смешанные чувства. Ее распирало любопытство: сколько еще неведомых граней покажет мир людей? Вызванный жестоким зрелищем страх немного отступил. Да, дико с точки зрения пони. Но если провести аналогию с мясом, может, и здесь все не так ужасно, как кажется на первый взгляд? В конце концов, проводятся же в Клаудсдейле турниры по боевым искусствам среди пегасов? Возможно, и эта арена с монстрами — часть человеческой культуры…

Кроме того, единорожке до смерти хотелось довериться Виктору. Первому человеку, встреченному в этом огромном мире.

Лира улыбнулась.

— Ладно. Хотя я до сих пор не могу понять, чего ты со мной возишься…

Виктор, чувствуя как теплеет на сердце, почесал Лиру за ухом. Та, прищурив глаза, смущенно хихикнула и вдруг, поднявшись на задние ноги прямо на диване, обхватила человека передними ногами.

Человек почувствовал, как лица коснулась мягкая мордочка.

Лира, дружески ткнувшись мордочкой в щеку нового друга, заметила, что тот покраснел. Смущенно хихикнув, пони вернулась на диван и сказала:

— Спасибо за сегодняшний день. А теперь, может быть, чаю?

Виктор кивнул и уселся рядом.

О том, чтобы, как обычно, нырнуть вечером в виртуалку и бесцельно шататься по Киберсити, он даже не вспомнил…

---

...Ночью Виктор был разбужен каким-то шебуршанием на кухне. Осторожно поднявшись с кровати, он оделся в халат. Босые ноги ступали по покрытию коридора практически бесшумно.

Вик осторожно заглянул в дверь, и увиденное чуть не заставило его рассмеяться в голос.

Они с Лирой решили лечь пораньше и весь следующий день провести в городе. После произошедшего в опере Виктору хотелось показать Лире что-то попригляднее, вроде Общенационального музея естественной истории, космопорта «Женева» или циклопического развлекательного комплекса «Галакси-Плаза».

От ужина же налопавшаяся сладостей пони отказалась… и видимо, зря.

Единорожка, одетая в тунику и смягчавшие звук шагов носочки, стояла возле холодильника. В сиянии телекинеза застыло надкушенное пирожное, а выпученные глаза уставились на приоткрывшуюся дверь.

— Это не то, что ты подумал! — воскликнула пони, — Я просто перенервничала из-за этих… покебонов! И вообще, ты сам говорил, что стучаться надо!

Лира так трогательно смотрелась с поднесенным ко рту пирожным, что Вик все же не удержался от улыбки.

— Что? — спустя минуту спросила пони, которая за это время успела доесть пирожное и от волнения заляпать кремом носик.

Виктор, лишь взглянув на неё, все же не удержался от смеха.

— Сладкоежка!.. — выдохнул он, — Ты не представляешь, как это… трогательно!

— Никакая я не сладкоежка! — возмутилась единорожка, топнув копытцем, — И вообще, от сладкого круп растет. Да, точно… И вообще, подумаешь, пирожное!

— Да на здоровье, — успокоил ее парень, — мне не жалко. Тебе же и покупали.

— Правда?

— Правда, — кивнул Виктор, но не удержался от беззлобной подковырки, — а чтобы круп не рос, завтра можем заглянуть в спортзал или на танцы.

Единорожка смущенно отвела взгляд.

— Спасибо, — тихо сказала она, улыбнувшись.

— Спокойной ночи, Лира, — отозвался Виктор, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Вик…

Парень обернулся и вопросительно посмотрел на пони.

— Ты такой добрый, — прошептала та, и в полумраке кухни стало заметно, что на мордочке выступил румянец, — заботишься обо мне… Спасибо.

— Пустое, — сказал Виктор, сердце которого растаяло после искренних слов, — Я просто счастлив, что ты появилась в моей жизни.

С этими словами он вышел, краем уха ухватив звук открывающейся двери холодильника и невнятное бормотание вроде «еще только одно-единственное…»

---

…Виктор, проснувшись от бившего в окно утреннего света, сладко потянулся.

На душе было легко. Дома теперь жила маленькая пони. Живая. Настоящая. И такая милая…

…Раздавшийся из гостиной звук удара и сдавленный, заглушенный кляпом стон, заставили вздрогнуть.

Виктор резко вскочил и, в чем спал, ринулся в гостиную. Воображение нарисовало невозможное: в квартиру кто-то проник и сейчас, прямо сейчас, что-то делает с Лирой!

— Ты плохая, плохая пони! — донесся из комнаты грубый голос, прерываемый хлесткими ударами и судорожными всхлипами.

У Вика сердце ухнуло куда-то вниз. Подумать о том, как злоумышленник мог просочиться в квартиру на двухсотом этаже, Виктору даже в голову не пришло. Он распахнул дверь, готовый голыми руками растерзать того, кто поднял руку на Лиру, еще вчера такую беззаботную, счастливую…

Пони была в комнате одна.

Под потолком висела голограмма экрана, и лишь взглянув туда, Виктор мысленно застонал.

На Лиру было жалко смотреть. Сжавшись в комок и зарывшись в одеяло по самые глаза, поняша судорожно всхлипывала, наблюдая, как в визоре разворачивалась душераздирающая картина.

На экране была желтая пони-пегас с розовой гривой. Синтет, конечно, но это не имело ни малейшего значения. Сейчас для Лиры разворачивалась шокирующая драма, в которой участвовала тихоня-Флаттершай, двое людей и множество кожаных и металлических изделий.

С каждым ударом многохвостой плети по исполосованной желтой шкурке Лира вздрагивала, будто сама находилась там, связанная и беспомощная, во власти похотливых палачей… Выпученные в ужасе золотые глаза были наполнены влагой, и по мордочке уже вовсю катились слезы.

— Визор, выключить! — произнес Виктор, хотя прекрасно понимал, что уже поздно.

Рубикон пройден.

Экран погас. В наступившей тишине человек услышал, как еле слышно всхлипывает Лира.

Сердце Вика сжалось. Включить визору режим родительского контроля он попросту забыл, преисполненный радостью… И вот теперь наступила расплата.

Он подошел к дивану вплотную и позвал:

— Лира…

Всхлипывания переросли в рыдания. Пони, отвернувшись и сжавшись в комок, вздрагивала и не отзывалась, и это было хуже всего.

Вик рискнул протянуть руку и нежно дотронуться до единорожки, но та словно взорвалась:

— Не трогай меня! — крикнула она, спрыгивая с дивана, — Не трогай!

Парень почувствовал, как сжавшееся сердце заполняет черное отчаяние. Он смотрел, как Лира пятится от него и не знал, что делать. Что сейчас будет? Это сбой поведенческой программы? Или Лира просто не захочет больше знаться ни с ним, ни вообще с людьми?

— Лира… — снова беспомощно позвал Вик, но пони находилась в полной истерике:

— Я тебе для этого нужна, да?! — крикнула она, показывая передней ногой в сторону, где проецировался экран, — Для ЭТОГО?!

Лира спала без одежды и сейчас стояла, накинув сверху одеяло.

— Вовсе нет, — попытался возразить человек и снова сделал шаг вперед, — это совсем не то…

— Не то что я думаю?! — перебила пони и отошла еще на шаг, пятясь к двери, — Не подходи ко мне! Не прикасайся!..

— Лира, прошу, выслушай…

— Не желаю ничего слушать!

С этими словами единорожка, сбросив одеяло, ускакала в открытую дверь комнаты. Дробный перестук копыт известил, что галоп закончился в ванной. Хлопнула дверь, и щелкнул замóк — пони заперлась.

В наступившей тишине раздались преисполненные отчаянием рыдания.

Это было крушение ее мировоззрения. Ее идеала. Мира людей. И почему из всех чертовых каналов она обязательно должна была выбрать «ХХХ без границ»? Почему именно сейчас придуркам с телевидения вздумалось поставить в эфир жесткое порно с пони? Утром!

Виктор сел на пол рядом с дверью в ванную. Каждый судорожный всхлип, доносящийся до слуха, словно ножом резал по сердцу. Выломать дверь или просто отключить блокировку голосом ничего не стоило, но парень даже не думал так поступить. Когда слезы по ту сторону двери начали иссякать, человек еще раз решил рискнуть:

— Лира, позволишь мне объяснить?

Ответ раздался не сразу:

— Вик, ты ведь не будешь со мной… ничего такого делать?

— Никогда, — сразу пообещал парень, нимало не кривя душой, — и ни за что на свете.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Раздался щелчок замка. Вик поднялся и открыл дверь. Лира сидела на полу, и на чистом кафеле образовалась целая лужица слез.

Человек опустился рядом с поняшей на колени. Хотелось ее обнять, но Вик испугался разрушить тот узкий мостик доверия, что оказался перекинут через образовавшуюся пропасть.

— Скажи мне, это ведь было не по-настоящему? — тихо спросила пони, хотя наверняка догадывалась об ответе.

— Лира, — отозвался Виктор, выдавливая каждое слово, — Сейчас я расскажу тебе про оборотную сторону нашего мира… Я хотел сделать это позже, но придется сейчас. Иначе ты, наверное, так и не поймешь случившегося…

…Они говорили долго. Очень долго, забыв про завтрак и даже умывание, несмотря на то, что оба находились в ванной.

Вернее, по большей части говорил Виктор. О том, что природа людей такова, что разрушение является неотъемлемой частью цивилизации. О том, что очень много людей не думают ни о чем, кроме собственной выгоды и удовольствий, и идут на все ради удовлетворения низменных желаний.

И еще о том, что среди людей теперь живет множество разных существ, призванных дарить любовь и дружбу, но вместо этого становящихся беспомощными жертвами. И пони — не исключение.

Да, многие борются. Или хотя бы протестуют. Но, в общем и целом, мир людей жесток и несправедлив.

— Я не хотел тебе говорить об этом так скоро, Лира, — повторил Виктор в конце своей длинной речи, — но у меня не осталось выбора. Такое можно было исправить только правдой, и вот она. Это все — наш мир. Помнишь, я говорил тебе о брони, людях, которым нравятся маленькие пони и к которым недавно начал принадлежать я? В большинстве своем мы — отличные ребята. Иногда себе на уме, но магия дружбы надежно закрепилась в наших сердцах. И я прошу тебя дать нам шанс. Мы можем вечером сходить в «Маяк», наш клуб. Познакомишься и с людьми, и с поняшами. Поспрашиваешь их о жизни, если нет веры людям. Согласна?

На зареванной мордашке Лиры появилась неуверенная улыбка.

— Ладно… — тихо проговорила пони.

У Виктора отлегло от сердца.

Пони трогательно шмыгнула носиком и протянула переднюю ногу. Человек облегченно улыбнулся и слегка ткнул сжатым кулаком в протянутое копыто.

---

Чтобы немного отвлечь Лиру от мрачных мыслей, Виктор повел флаер вокруг центрального района Шпилей, что среди жителей более низких уровней звался Белым Городом. Лира даже улыбнулась, глядя на величественные здания, белыми иглами подпирающие небосвод и сверкающие полированными гранями в свете утреннего солнца. Вик, подглядывая в экран задней камеры, мысленно перевел дух.

Вскоре флаер отлетел в сторону от центра и направился к тихому району невдалеке от Северной транспортной хорды. Количество и длина поездов тоже произвели на Лиру впечатление, но даже рвущиеся с языка вопросы вдруг пропали.

Огромный сигарообразный стратолайнер проплыл по небу, направляясь в главный аэропорт. Длинная тень медленно ползла над городом, накрывая целые кварталы. Лира проводила исполинскую машину взглядом, хотя недавно видела подобные по визору.

— Я не подозревала, что они… настолько большие, — сказала пони, потом хихикнула, — Кто-то определенно воплотил собственные комплексы.

Виктор неуверенно хохотнул. Казалось, технические чудеса заставили единорожку позабыть о недавно увиденном. Виктор очень на это надеялся и специально пролетел еще и над главным аэропортом, морской гаванью, районом нанофакторий, реакторным центром, деловым кварталом и центральным парком…

Судя по блестящим глазам поняши, ее хотя бы на время покинули страх и невеселые думы.

Но целью верткой машинки было подсвеченное голограммами здание клуба «Маяк». Вывеска изображала идущий по волнам стилизованный кораблик, на палубе которого стояли улыбающиеся человек и пони.

Само здание было типовым, но теперь Виктор понимал, что оформление клуба во многом повторяло Кантерлотский зáмок. Голограммы лепнины и водопадов дополняли сказочную картину. По краям широкой лестницы высились статуи вздыбленных аликорнов, а на двери красовался герб Эквестрии. Теперь, вникнув в курс дела, Вик мог взглянуть на внешность клуба с новой стороны.

Лира встретилась с ним взглядом и робко улыбнулась. Она явно почувствовала себя лучше, оказавшись в знакомой обстановке.

Спустившись со Шпилей, Лира и Вик как будто вернулись на сотню лет назад. Улицы здесь были поделены на тротуар и проезжую часть — за пределами города будущего колесный транспорт был еще сильно распространен. Начал встречаться не попавший в переработку мусор, да и энергию тут не расходовали понапрасну, если не считать рекламы.

Об этом думал Виктор, который успел предупредить ребят через Сеть, что сегодня заявится в компании пони. И чтобы какая-нибудь из Пинки Пай устроила вечеринку. Про случай с порноканалом Вик рассказывать не стал.

…Главный зал встретил их погашенным светом и тишиной. Смутные очертания проступали из темноты, а до слуха доносились зловещие шорохи.

Лира хихикнула и сказала:

— Это мне напоминает, как в Понивиле…

— СЮРПРИЗ!!! — раздался хор голосов.

Вспыхнул свет. Главный зал клуба оказался заполнен людьми и пони.

В самом центре, под транспарантом «Добро пожаловать, Лира!», подпрыгивала… Нет, не Пинки Пай, как ожидал Виктор. Впрочем, все четыре клубных розовых пони присутствовали. Но корона весельмейстера сегодня была на белой пегаске с фиолетовыми глазами и светлой копной непослушных кудрей.

Когда в клубе появилось столько Пинки, что каждый день стало присутствовать по несколько, начали возникать споры насчет того, которой из розовых пони сегодня веселить всех. А потом появилась белая пегаска Сюрпрайз, ничуть не уступающая по темпераменту Пинки Пай. Чтобы пони не ссорились, была учреждена переходящая должность весельмейстера, означающая, кто именно устраивает в этот день вечеринки и развлечения. А остальные только помогают.

Серж Трояновский, бессменный председатель клуба «Маяк», во всеуслышание объявил:

— Поприветствуем Виктора Стюарта, одного из новичков, который взял на себя смелость приютить Лиру Хартстрингс!

Люди и пони, присутствующие в зале, разразились восторженными криками, аплодисментами и топотом.

Лира повернула голову к Виктору, чтобы спросить, почему «взял смелость», но тут к вошедшим подлетела Сюрпрайз и первым делом вручила каждому по стакану с пуншем.

— Угощайтесь! — то ли предложила, то ли потребовала она, — Мы всегда рады новым друзьям!

Когда с приветствием было покончено, началась вечеринка, стараниями целых четырех Пинки Пай и одной Сюрпрайз завертевшаяся подобно урагану. Виктор всегда чувствовал себя немного неловко в подобной обстановке, но вскоре был оттащен от Лиры приятелями по переписке в виртуалке.

Вик до недавнего времени в клуб не ходил, ограничиваясь немногочисленными виртуальными визитами. Не хотелось говорить, но он все еще обижался на Пинки Пай Аддерли за ее розыгрыш. Не то чтобы Вик о чем-то жалел, нет. Просто легкомыслие, с которым розовая пони провернула все, задевало парня в лучших чувствах. А если бы кто-то по-настоящему влюбился в заводную девчонку из сети? Получилось бы, что Пинки походя, не заметив, разбила чье-то сердце.

Иногда розовая поняша казалась просто преступно легкомысленной. Особенно Аддерли. Другие Пинки себе такого не позволяли. И хозяин, Тимоти Аддерли, тот еще фрукт, тоже ничего не предпринимал по этому поводу, молчаливо поощряя виртуальные прогулки розовой пони. Но не прийти в компании новой пони считалось в клубе дурным тоном.

— Я рад, что ты подружился с настоящей пони, наконец.

Это была Зельда Мирас, худая девушка, играющая за университетскую команду по баскетболу. На шее у нее висел кулон в виде облака с радужной молнией, символизирующий в том числе и подругу-пони.

Характеры у Зельды и Рейнбоу тоже во многом сходились. В частности, в увлечении спортом.

— Просто пришло время, — улыбнулся Виктор.

Он оглядел зал. Хотелось увидеть Стивена, чтобы, наконец, лично поблагодарить за подаренный лучик света в серой жизни.

— Почувствовал, что в сердце появилось место? — спросила девушка и откинула со лба непослушную челку синих волос.

Вик пожал плечами. Положа руку на сердце, он и сам не знал, почему совершил покупку именно сейчас, спустя целый месяц. Впрочем, время у всех было разным. Кто-то вообще предпочитал не приобретать живую пони, ограничиваясь творчеством. Своим или чужим.

— Ты знаешь, что у Лиры программа глючная, да? — уточнила Зельда.

— Я буду осторожен, — заверил ее Вик, сразу припомнив утренний инцидент.

От продолжения этого неприятного разговора Вика спас еще один брони. Шеннон Макстаут, подошедший в компании Биг Макинтоша. Алый жеребец что-то упоенно жевал и на окружение, казалось, вообще мало обращал внимания. Впрочем, все уже давно привыкли и знали, что Мак просто застенчив и не любит заговаривать первым.

— Привет, Вик, — поздоровался Шеннон, и пожал парню руку, — Спасибо, что привел в клуб Лиру. Лира Хартстрингс Стюарт, красота!

Виктор знал, что различать одинаковых синтетов сложно, и поэтому было правило при регистрации давать им вторую фамилию. Ту, которую носит хозяин. И еще брони старались не одевать своих друзей в одно и то же. Хотя здесь уже сами цветные лошадки, бывало, устраивали розыгрыши, меняясь одеждой. Особенно любили подобные шутки Пинки Пай, легче всех воспринимающие наличие «других себя».

Озеро Отражения было совершенным оправданием двойников, не придерешься. По крайней мере, для пони, в модификации поведенческой программы которых стоял индекс «EQ».

— Можно пока без моей фамилии звать, — отозвался Виктор, — У нас же в клубе больше нет ни одной Лиры?

— Вроде, у Синтии была, — ответила Зельда, — но она уже давно переехала в Вест-Сайд, так что не в счет. Я слышала, у той Лиры сглючила программа. Не знаю, что с ней стало.

— Почему бы нет, — пожал плечами Шеннон, — вон, смотри, ребята как обрадовались.

Виктор внутренне обрадовался, что разговор сам сошел со скользкой темы. Проследив, куда указывал приятель, парень увидел, как краснеющую и смущающуюся единорожку окружили ребята из клуба и засыпали вопросами.

До слуха донеслись обрывки фраз: «…нравится наш мир?», «Ты бы хотела иметь руки?», «…он к тебе не приставал? Только скажи, если что…»

Откуда-то из-под потолка к стойке рухнула Рейнбоу Дэш, ловко приземлившись на четыре копыта. Судя по майке и бейсболке с логотипами университета — аккурат подружка Зельды. Кстати редкий случай, когда радужная пегаска носила юбку — обычно все Рейнбоу предпочитали спортивную одежду, не стесняющую движений.

Девушка улыбнулась и взъерошила гриву и без того непричесанной пони.

— Дэши, будешь сок? — спросила Мирас.

Пегаска вывернулась из-под ласкающей ладони и показала язык. «Понячьи нежности» ни одна радужная пегаска не любила, хотя и не сердилась на них по-настоящему.

— Не-а, — сказала она, — Сегодня Дэш Трояновски вызвала меня на соревнование по высоте. Завтра, за городом. Полетишь засвидетельствовать мою потрясность?

— Спрашиваешь! — ответила девушка, соприкасаясь кулаком с копытом Рейнбоу.

В такие моменты они были до безумия похожи друг на друга. Не внешне, конечно, а выражением лица и блеском в глазах.

Вик улыбнулся. Менее полугода прошло с тех пор, как он, последовав совету Стивена Агилара, посмотрел одну из серий шоу. И — зацепило. Как и всех присутствующих. Взрослых, зачастую семейных и состоятельных людей. Большинство — из Белого Города. Что особенного нашел каждый брони в двухмерной анимации столетней давности? Никто не взялся бы дать однозначный ответ. Велись исследования. Кто-то, как и век назад, что-то пытался доказывать, опровергать…

А брони просто дружили. С пони и друг с другом. Как могли. Зачастую, изменившись до неузнаваемости…

…Лира Харстрингс, которую окружили люди, кажущиеся огромными в таком количестве, чувствовала себя немного смущенно. Кто-то опустился на колено, чтобы сравняться с поняшей ростом и засыпáл ее вопросами, кто-то звал знакомиться. Просьба погладить ушки вогнала единорожку в еще бóльшую краску, но прежде чем тема получила развитие, с кличем «дорогу весельмейстеру!» в круг влезла Сюрпрайз. Она ловко прошмыгнула между ног людей и оказалась рядом с Лирой.

— Ребята, пустите Лиру со мной! — заявила она, — Нам надо посекретничать. О своём.

Люди вокруг понимающе заулыбались, и пегаске не составило труда увести единорожку в сторону, где пони общались между собой.

— Фух, — вздохнула Лира и поглядела в глаза Сюрпрайз, — спасибо, я уж не знала куда деться.

— Ты не сердись на них, — сказала та и подмигнула. И голос, и все ее движения напоминали Пинки Пай, только с крыльями и вывалянную в мукé, — Люди, что собираются здесь — хорошие, но порой их любопытство и забота… чрезмерны. И смущают даже меня или Пинки Пай. Всех сразу.

Лира подумала, что не может даже в теории представить, что может смутить розовую сладкоежку или ее пегасье воплощение.

Сюрпрайз подвела Лиру к клубным пони. Единорожку окружили знакомые мордочки и голоса, но все представлялись заново. Все они попали в мир людей, как и сама Лира, но никого совершенно не волновало, кто тут копия, а кто оригинал. Бледно-зеленая единорожка чувствовала, что и ее это не слишком-то волнует.

Окажись тут биоинженер БРТО, он мог бы многое сказать об эмоциональном модулировании и психико-логических узлах поведенческих программ. Но тут его не было, поэтому никому в голову не пришла подобная заумь. Даже двум Твайлайт Спаркл сразу, которые сидели за столом и играли в какую-то невероятно сложную логическую игру. Единорожек так увлек процесс, что они еле нашли время прерваться на время знакомства с новой пони. Причем Твайлайт в синем с серебром платье явно выигрывала у Твайлайт в желтой тунике.

— Сюрпрайз, а в клубе есть Бон-Бон? — вдруг спросила Лира.

— Сейчас нет, — ответила белая пегаска, паря в воздухе не высоте полуметра над полом, — Есть только у Стиви, а он повез свой табун на море, и она с ним. Они возвращаются только завтра.

— Что значит — табун?! — изумилась Лира. В ее понимании табуном звался аналог древней семьи, когда несколько жеребцов и кобыл объединялись и жили вместе. Во всех смыслах.

 — Ну да, а как называть почти два десятка пони, живущих под одой крышей? — захихикала Сюрпрайз, — Стив у нас коллекционер!

Мысленно Лира вернулась к увиденному утром. Можно собирать марки, можно камешки. Но живых пони? Разумных существ? В голове не укладывалось.

Пегаска заметила, как изменилось выражение мордочки Лиры, и несильно ткнула мятную единорожку копытом в бок.

— Лира, ты совсем неправильно думаешь! Стив — он для пони как Флаттершай для зверушек. Заботится, лечит, и никогда не сделает ничего плохого!

Единорожка кивнула, хотя и не особенно поверила. Ушей уже коснулся обрывок разговора двух людей о том, что «Стив, похоже, на своих кобылках скоро переженится».

Из закутка с ди-джейским пультом лилась ненавязчивая электронная мелодия.

(Послушать, что играет у диджея — http://www. youtube. com/watch?v=SAyGM-ZjVz8 )

Бросив туда взгляд, Лира закономерно увидела Винил Скретч, одетую в костюм, казалось, целиком состоящий из золотистых блесток.

Вообще, в одежде даже знакомые пони казались другими. Забавно, как этот атрибут влился в обиход всех, кто попал в мир людей. И даже помогал многим пони подчеркнуть собственную индивидуальность при внешней идентичности.

За вечер Лира успела заново перезнакомиться с множеством пони и людей. Она честно пыталась запомнить всех, но на втором десятке имен, не значащих ничего конкретного, сбилась. Кроме того, у людей не было кьютимарок, зачастую подсказывающих имя малознакомых пони.

А вечеринка продолжалась. Кто-то танцевал на выложенным плиткой возвышении, добавляя к звучащей музыке стук ботинок или цокот копыт. Под высоким потолком вращался шар, отбрасывающий блестки, и носилось несколько пегасов. Другие пони и люди просто сидели за столиками и барной стойкой, и угощались напитками и закусками, весьма обильно представленными в меню.

Популярностью пользовался классический пунш из ягод, знакомый вкус которого пробудил у Лиры немало приятных воспоминаний о вечеринках в далекой теперь Эквестрии. А еще сидр в огромных кружках, как будто прямиком с фермы «Сладкое Яблочко». И разливала его из огромной бочки, конечно же, Эпплджек. В неизменной шляпе, к которой теперь добавились еще джинсы, рубашка с засученными рукавами и шейный платок. Вид у оранжевой пони в такой одежде был лихой, особенно в сдвинутой набекрень шляпе.

Почти каждая компания звала Лиру посидеть с ними, но единорожка, перекинувшись парой слов, вежливо отказывалась и шла дальше. Ее не покидало чувство какой-то недосказанности.

Здесь и пони, и люди выглядели счастливыми и спокойными. Совершенно не обращая внимания на внешние различия, весело болтали или играли в «приколи пони хвост» или твистер. Какой-то парень в строгом костюме был занят тем, что играл в шахматы с, похоже, собственным понячьим воплощением: земнопони был такого же серого цвета, как костюм человека. Сходство увеличивали одинаковые прически и старомодные очки на обоих носах.

Лира уже хотела вернуться к Вику, который сидел в компании девушки и двух парней и что-то рассказывал, иногда бросая на единорожку взгляд. Но на помощь снова пришла весельмейстер. Белая пегаска как раз закончила организовывать очередную игру в твистер, закономерно кончившуюся кучей-малой и взрывом хохота.

— Лира! — позвала Сюрпрайз, налетев на единорожку, — Тебе надо сыграть что-нибудь, срочно!

— Почему срочно? — удивилась единорожка, подумав, что даже не захватила инструмент. И что даже не знает, есть ли дома у Вика лира.

— Потому что на вечеринке в твою честь ты должна быть в центре внимания! — захихикала Сюрпрайз и взлетела в воздух.

— Но я… — только и успела промямлить Лира, как весельмейстер привлекла всеобщее внимание наиболее простым способом.

— Народ! — крикнула пегасочка так, что в ее сторону повернулись все без исключения головы, а игроки в твистер снова завалились на пол, — Лира Хартстрингс сейчас будет играть! На лире! Не на самой себе, конечно, а на инструменте, хи-хи-хи!

Зал разразился аплодисментами. Под без малого сотней взглядов Лира снова покраснела, но послушно зацокала копытцами к сцене, сейчас заставленной оборудованием Винил.

Белая единорожка с электрически синей гривой и в неизменных очках в пол-лица приветственно помахала передней ногой. В белом сиянии магии на центр вылетел очень низкий, рассчитанный на пони табурет, на котором уже матово поблескивал знакомый инструмент…

— Предыдущая Лира оставила, — пояснила Винил Скретч из-за пульта, — так что развлекайся. Ты начинай, а я добавлю малость эффектов. И ничего не бойся, тут все свои.

По залу вновь прокатилась волна аплодисментов. Даже неугомонные пегасы расселись кто куда, и в клубе воцарилась относительная тишина. Ди-джей тронула телекинезом какие-то клавиши на пульте, и весь свет вдруг сосредоточился на мятно-зеленой единорожке, нервно вздрогнувшей под прицелом взглядов.

Поблескивающая медью лира поднялась в воздух, окутавшись бледным сиянием.

Единорожка закрыла глаза и представила, как струн касаются невидимые пальцы, которыми она никогда не обладала, но почему-то прекрасно представляла ощущения.

Струны издали первый тихий звук мелодии. Спокойный, умиротворяющий мотив разнесся по «Маяку». Винил снова что-то тронула на пульте, и как будто целый невидимый оркестр начал подыгрывать незатейливым звукам струн. Звучание разлилось по залу подобно прохладной волне в полуденный зной. Такой шумный еще минуту назад клуб превратился в остров тишины, омываемый звуками старинного мотива, который исполнительница выучила еще в Кантерлоте…

В полумраке стало можно разглядеть, как сидящие рядом люди и пони теснее придвигаются друг к другу. Вот, унялась даже неугомонная Пинки и села, слегка улыбаясь и щурясь от удовольствия. Одна из Рейнбоу Дэш обняла крылом пустившую слезу Флаттершай, которую гладил по розовой гриве тощий парень с веснушчатым лицом. Две лавандовые единорожки прервали игру, и ошарашено уставились на сцену. Похоже, живой музыки в клубе давно не было, по крайней мере, такой.

Танцпол тоже изменился. Мигающее в такт музыке напольное покрытие теперь радовало глаз прокатывающимися волнами синего, зеленого, желтого цветов. Кто-то пригласил девушку, кто-то — кобылку. Начался медленный танец, который сконцентрировал царящую в клубе атмосферу дружественности, собрав их в невидимые, но жаркие огоньки настоящей любви…

И тогда Лира запела… без слов, просто рвущиеся наружу чувства больше не желали сидеть внутри. Лира пела и не замечала ничего, кроме струн и льющейся с них музыки.

Это было то, чего ей не хватало. То, чего не хватало всем присутствующим.

Сюрпрайз могла гордиться…

Когда же мелодия иссякла, зал не сразу пришел в себя. Но аплодисменты людей и топот пони доподлинно выяснили, насколько брони изголодались по настоящей, чувственной музыке.

— Лира, ты должна взять инструмент с собой, — сказала Винил Скретч из-за своего пульта, — никто не сможет так играть, кроме тебя…

Зеленая единорожка зарделась и ответила:

— Н-нет… спасибо, но это все же… принадлежит хоть и Лире Хартстрингс, но не мне. Не надо, правда…

Винил улыбнулась и покачала головой, но, похоже, не обиделась.

— Принцесса Селестия! — вдруг крикнула Сюрпрайз и камнем свалилась из-под потолка.

Лира вздрогнула и повернула голову, чуть не выронив инструмент.

Действительно, со стороны служебной двери шла Она. Селестия, богиня дня и света, старшая принцесса, солнечная пони, и прочая, и прочая…

Из динамиков протрубили фанфары, и все присутствующие склонились перед принцессой.

Лира отметила, что люди опустились на одно колено и наклонили головы, а пони припали на передние ноги, и поспешила последовать их примеру.

Подняв взгляд, единорожка невольно залюбовалась своей повелительницей. Белое с золотым шитьем платье казалось немного старомодным, но отнюдь не портило общего впечатления. Впрочем, Лира уже могла сделать выводы и предположить, что здесь поработала никто иная, как Рэрити. Очень уж платье шло белоснежной принцессе. Золото регалий отбрасывало блики от огней клуба, заставляя аликорна будто сиять в свете всех цветов радуги.

— Встаньте, друзья, — проговорила принцесса, — я услышала чудесную музыку и решила отложить несколько дел…

Люди и пони поднялись. Появление принцессы не вызвало особенного ажиотажа: очевидно, присутствие коронованной особы стало уже привычным для всех. Совсем не походило на поведение жителей Кантерлота, старающихся засвидетельствовать свое почтение при каждом удобном случае…

— Ваше Высочество! — вырвался у Лиры возглас, и взгляд аметистовых глаз устремился на единорожку, — Вы здесь!..

— Тише, моя маленькая пони, — улыбнулась принцесса, потом повернула голову к поднявшемуся Виктору, — Я поговорю с ней, Вик. Все в порядке, не волнуйся.

Лира заулыбалась. Принцесса Селестия здесь. Теперь все будет хорошо. Обязательно. Иначе просто не может быть.