Твайлайт слышит рассказчика

Доводилось ли вам слышать голоса в голове? Вам когда-нибудь казалось, что кто-то постоянно за вами наблюдает или даже контролирует ваши действия? Твайлайт Спаркл столкнулась с этим, и она взбешена так, что готова сломать стену; Четвертую стену! Приготовьтесь насладиться весёлыми приключениями Твайлайт Спаркл, в чьей голове поселился мягкий мужской голос вашего покорного слуги!

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия ОС - пони

Пинки революция

Нашествие двойников Пинки Пай угрожает всему Понивиллю. Но Твайлайт уверена, что у неё есть отличный план, как справиться с проблемой. Что может пойти не так?

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Принцесса Селестия Принцесса Луна

Унеси меня на луну

Рэйнбоу Дэш спит. Пегаска видит звёзды. А потом, когда её навещает принцесса ночи, ей начинают сниться другие вещи, мгновения, которые, как уверяет Луна, дадут ответы и решат её проблемы. Если бы только их не было так больно переживать. И если бы Дэш знала, в чём именно Луна пытается ей помочь.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Принцесса Луна

Королевский убийца

Когда Зипп объявляют наследницей престола Зефир-Хайтс, Пипп решает исключить свою сестру из линии наследования единственным известным ей способом. Если бы только её потуги не получились такими карикатурными и ужасными.

Другие пони

Забытые катакомбы.

Кружка чая, два друга в скайпе, грусть печаль.Одному из друзей пришла в голову дурацкая мысль, которую МЫ и написали.Сразу скажу, здесь НЕ ПРО ПОНИ!Я думаю не стоит писать, т.к. фик меньше чем на страницу.И да, это наша первая работа, но ждем критики.

Пик Наблюдателя

История знакомства Октавии Мелоди и Винил Скрэтч

DJ PON-3 Октавия

Грехи прошлого: Найтмер или Никс?

Спайк чуть было не потерял Твайлайт в петле палача. Но с ней все в порядке, а Никс — вновь жеребенок. Жизнь возвращается в обычное русло.Однако, Спайк не может не обратить внимание на то, что Никс изменилась с момента их последнего знакомства. Теперь она более вспыльчивая – когда она злится, гнев Найтмер Мун, о котором слагали легенды, проступает наружу. И посему Спайк задается вопросом: действительно ли Никс стала нормальной кобылкой или небольшой неконтролируемой вспышки гнева будет достаточно, чтобы вновь разбудить в ней Найтмер Мун?

Спайк ОС - пони Найтмэр Мун

Чаши весов

Вторая атака чейнджлингов всё-таки увенчалась успехом. Королева Кризалис торжествует, но вскоре оказывается, что вся эта война была лишь инструментом в копытах гораздо более коварного и сильного врага.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Принцесса Селестия Принцесса Луна Трикси, Великая и Могучая Другие пони

Кнопка и я

Я была прекрасно наслышана об этом мультсериале, вот только к его фанатам себя не причисляла и о госте из Эквестрии никогда не мечтала, а тут – здравствуйте! Как говорится, получите и распишитесь… А может быть, все не так уж и страшно?...

Другие пони Человеки

Кристальная математика

Не все спокойно в Кристальном королевстве. Во всяком случае, 1000 лет назад точно было что-то не так. Дорвавшись до власти, король Сомбра превратил некогда счастливых жителей в рабов, а прекрасную страну в угрюмый оплот военной диктатуры. Кроме того, в его владение попало "Кристальное сердце" -- могущественный артефакт, способный влиять на поведение и самочувствие всех жителей Эквестрии. Удастся ли остановить правление Сомбры? И если да, то каким образом и какой ценой?

Принцесса Селестия Принцесса Луна ОС - пони Кризалис Король Сомбра

Автор рисунка: Devinian

Сломанная Игрушка

Глава 08

Лира Хартстрингс сидела на скамейке в сквере и смотрела, как над городом догорает день.

Парк, как оказалось, был полон жизни.

Гуляющие парочки и семьи, просто выгуливающие питомцев люди или решившие устроить вечернюю тренировку спортсмены. Кто-то оглядывался на сидящую на скамейке мятно-зеленую пони, кто-то нет.

Рядом оказалась детская площадка, и, пока Лира шла мимо, дети несколько раз подбегали познакомиться. Один мальчик лет шести даже набрался смелости попросить покататься, и единорожка не смогла отказать, провезя его вокруг площадки под восторженный писк всех остальных.

Разумеется, после этого покатушки продолжились, и Лира впервые после «Пони-Плея» заулыбалась. Даже если люди в большинстве своем были жестокими и безразличными, то дети сильно отличались от них. Подумалось, что после увиденного по визору и в «Пони-Плее» она больше никогда не захочет прикосновений человеческих рук, но нет. Как оказалось, добрые намерения без труда отгоняют страхи.

Но прокатив пятого ребенка, Лира почувствовала, что сильно вымоталась. Дети это заметили и, как ни странно, почти сразу перестали проситься «на волшебную лошадку». Тот мальчик, что катался первым, дал Лире сладкий рогалик, какая-то девочка — настоящее яблоко, и порядком проголодавшаяся единорожка не стала отказываться.

Телекинез тоже привел детей в полный восторг, и пришлось еще задержаться, рассказав про волшебную страну Эквестрию, где живут единороги, пегасы и другие волшебные существа. Мысль о том, что все это выдумки, Лира старательно гнала прочь, боясь снова расплакаться прямо на глазах у малышей.

Распрощавшись с детьми, Лира нашла в тени раскидистого дерева одинокую скамейку и удобно расположилась на ней в привычной для себя позе, которую Бон-Бон еще шутливо называла «пузико кверху».

Лира вздохнула, вспоминая подругу. Пришла мысль, что человеческий ребенок, выросший в Эквестрии, не озлобился бы со временем, сохранив душевное богатство…

«Даже из дракона может получиться добрый и отзывчивый друг, если с детства жить среди пони, — подумала единорожка, — и Спайк тому пример…»

Но сразу вспомнились и слова Рейнбоу Дэш про то, что Эквестрия — всего лишь коммерческая выдумка какой-то фирмы. Сердце дрогнуло, а слезы снова навернулись на глаза.

Лира не хотела верить, но что-то внутри нее подсказывало: все, что сказала злая лазурная пегаска, было неприглядной, жестокой, но правдой… В конце концов, если вдуматься, озеро Отражения и путешествие между мирами были довольно слабыми отговорками, не выдерживающими глубокой критики.

Музыка, донесшаяся до ушей единорожки, показалась знакомой. Лира встала и, обогнув чей-то огромный памятник на постаменте, увидела земнопони серого цвета, что играла грустную мелодию на виолончели.

(https://youtu.be/HnI6ByoMYHM — послушать грустную мелодию)

В своих воспоминаниях Лира не была знакома с Октавией лично, но слышала в ее исполнении некоторые произведения признанных авторов. В музыкальной школе в Кантерлоте часто упоминалось имя талантливой виолончелистки, которая вознеслась на вершину славы…

Не хотелось верить, что здесь знаменитая Октавия Мелоди была лишь очередной «живой игрушкой» для кого-то.

«Разве может быть ложной целая жизнь? — подумала Лира, — И разве может быть просто чьей-то игрушкой пони, играющая так?»

Музыка лилась над вечерним парком. Лира заметила футляр от виолончели, где лежало немного наличных. Но серая пони, казалось, совсем не интересовалась происходящим вокруг. Глаза ее были закрыты, а смычок вдохновенно порхал по струнам, извлекая звуки, казалось, не из инструмента, а из самой души. Легкий ветерок колыхал малость застиранное, но безупречно выглаженное платье, а на шее висел полукруглый медальон, отбрасывающий блики от вечернего солнца.

Лира, телекинезом положив в футляр одну из купюр, села на скамейку неподалеку и продолжила размышлять над тем, что свалилось за последний день.

В «Маяке» и «Пони-Плее», казалось, существовали два мира. Противоположные стороны медали, настоящая дружба и ее уродливое отражение, от созерцания которого сердце готово было разорваться.

Вроде бы одинаковые пони, различающиеся разве что по одежде, но отличие было куда глубже внешности. И если в «Маяке» все выглядели счастливыми и беззаботными, то в «Пони-Плее»…

Лира вздрогнула, вспоминая взгляды, полные страха, отчаяния и боли. Потоки слез, что текут где-то там, в глубине, не смея показываться наружу. А еще — движения. Дерганые и резкие, зачастую боязливо-торопливые… движения загнанных зверьков. Или нарочито-апатичные, вялые, как у смирившихся с неизбежным жертв.

И только Рейнбоу Дэш с арены двигалась уверенно, как… боец. Или даже хищник. Вот именно, как древесный волк.

Внимание Лиры привлекла какая-то активность, нехарактерная для спокойного, размеренного дня в парке.

Петляя между отдыхающих, удивленно оборачивающихся вслед, на маленьком скутере неслась пони. Лира знала и ее: рыжая шерстка, сиреневая грива и средство передвижения не оставляли сомнений.

Скуталу. Одна из «Меткоискателей», непоседливая пегасенка, периодически ставящая с подругами на уши весь Понивиль.

Только сейчас она явно пыталась скрыться от двух людей в плащах и шляпах. Лира мысленно назвала их «черный» и «серый», причем первый заметно вырвался вперед в погоне.

Скутер занесло на повороте, совсем рядом с сидящей Лирой и Октавией, которая прервала игру и тоже во все глаза смотрела на разворачивающуюся сцену.

Рыжая пони покатилась по земле вместе со своей машинкой, повизгивая от ударов. Человек в черном плаще с торжествующим возгласом рванулся вперед, и выражение его лица, даже скрытого наполовину черными очками и черной же шляпой, не предвещало маленькой пони ничего хорошего.

Вскочившая со скамейки Лира, перед которой разворачивалась эта сцена, в первую секунду даже не представляла, что делать.

Пони — мирный народ. И даже в дикие времена с трудом могли обуздать инстинкты, в случае опасности призывающие скорее убегать, чем драться. Но видимо, в данный момент более сильный инстинкт возобладал над трусоватой природой маленькой пони.

Инстинкт защиты жеребят от опасности. А то, что малышка Скут в опасности, Лира не сомневалась ни секунды.

Человек выглядел огромным и сильным. Лира даже не представляла, что можно ему противопоставить. Неожиданно ее взгляд упал на подходящий предмет…

…Страшный человек уже навис над скрючившейся от боли Скуталу, когда ему на голову резко опустился мусорный бак, протестующе пиликнувший индикаторами на панели управления.

— Негабаритный мусор, — произнес металлический голос машины, — просьба очистить мусороприемник и вызвать службу уборки. Внимание, негабаритный мусор…

Скуталу, будто только и ждавшая заминки, шустро откатилась в сторону, подобралась и вновь вскочила на маленький скутер. Лира заметила, что на багажнике был пристегнут черный чемоданчик с серебристой эмблемой. Радостно затрещал пневматический моторчик.

Черный человек с руганью упал на землю, силясь стащить с головы продолжавший гундеть мусорный бак, а его напарник уже приближался. Было видно, что это уже довольно пожилой человек, и быстро двигаться он не может: красное лицо и тяжелая одышка свидетельствовали, что преследователь тратит последние силы.

Скуталу, уже дав было по газам, обернулась и, встретившись глазами с мятной единорожкой, крикнула:

— Чего стоишь, дуреха? БЕГИ!

Колеса резко провернулись, и скутер рванул вдоль по дорожке. Лира, в сердце которой ворвался какой-то неподотчетный суеверный страх, побежала следом самым быстрым галопом, на который была способна…


…Детектив Трейси, увидев, как в облаке пыли уносятся две маленькие лошадки, перешел на шаг. В груди что-то клокотало и хрипело, а сердце, казалось, сейчас разорвется.

«Да, постарел ты, Дик, для таких марафонов», — мысленно пожаловался человек сам себе.

Рыжая лошадка, и впрямь оказавшаяся в Белом городе, уже успела угнать у какого-то ребенка пневмоскутер и теперь стала гораздо быстрее. Случайно попавшись на глаза охотникам, она, хоть и с посторонней помощью, но ушла от погони.

«Надо было взять флаер, — продолжал размышлять детектив, подходя к судье Року, который с руганью пытался снять с головы робота-мусорщика, — а то колесным машинам в парковые комплексы нельзя…»

— Сними это с меня! — глухо прорычал Рок, услышав шаги Дика.

— Прости, что? — Дик улыбнулся, глядя на грозного охотника, которого две цветные лошадки в лучших традициях мультфильмов обвели вокруг… копыта.

Абсурдность ситуации сглаживалась ее комичностью.

— Я сказал, СНИМИ ЭТО С МЕНЯ! Я застрял!

— А волшебное слово?

Судья издал сдавленный рык и снова попытался снять бормочущего дроида с головы.

— Будь ты проклят!

— Хорошее слово, но не то, — Дик скрестил руки на груди. В конце концов, этот синтет уже порядком зарвался, совершенно забыв, что в охотничьей паре человек всегда главный.

Пожалуйста, сними ее с меня.

— Вот, уже лучше. Можешь ведь, когда захочешь.

Через несколько секунд робот был снят с головы синтета и водружен на законное место. Ко всеобщему облегчению, недовольное бормотание о негабаритном мусоре прекратилось.

Серая пони, прятавшаяся за памятником, вернулась к своему инструменту и снова начала играть. Музыка вновь полилась на аллеи парка, и Дик про себя отметил, что играет лошадка куда как получше многих музыкантов-людей.

«Интересно, как она без пальцев лады зажимает?» — подумалось детективу, но потом он вспомнил, что эти синтеты имели на ногах какую-то хитрую систему то ли присосок, то ли каких-то слабеньких генераторов силовых полей, что создавали вокруг копыт телекинетическое поле. Или просто хватательную складку. А то и все вместе.

Судья огляделся.

— Сбежали? — спросил он.

— Конечно. Волшебные лошадки ушли от профессиональных охотников. Кому расскажи — на смех подымут.

— Почему ты не стрелял? — сварливо спросил Судья.

— Я тебе сто раз говорил. Никаких бластеров в Белом городе. Тут полно гражданских. Граждан, понимаешь меня? С зелеными картами. Другие тут не ходят. Малейшее беспокойство со стрельбой, да еще с сопутствующим ущербом — и корпорация будет годами отбиваться от исков.

Синтет издал злобное рычание. Его собственный пистолет пришлось сдать на въезде в Белый город, не помогли даже чрезвычайные полномочия БРТО. И если бы не вмешательство Дика, судью, синтета псевдобоевой модификации, вообще не пустили в обитель спокойствия и богатства.

— Я уже ненавижу эту лошадь, — процедил Рок, отряхивая плащ, — и вторую тоже, что кинула в меня урной.

Дик пожал плечами.

— Это же детеныш. Жеребенок, да? Поразительная прыть.

— Запомни, старик, у синтетов нет детства. Они могут выглядеть как дети, расти как дети, но никогда ими не будут. И советую вспомнить об этом, когда будешь заказывать копию своего ребенка, оригинал которого тебя ненавидит.

На лице человека отразилась глубоко скрываемая боль, а судья только злобно усмехнулся. Конечно же, он знал о семейных проблемах Дика и нарочно надавил на больное.

Детектив отошел от него к играющей на виолончели пони и положил в футляр немного наличных. Серая пони благодарно кивнула, а на ее мордочке появилась робкая улыбка.

Подошедший Рок скривился.

— Зачем ты даешь деньги этим отбросам? — спросил он, проводя рукой перед мордочкой пони. Сканер мигнул зеленым — пони была свободной и вовремя платила налоги.

— Она сама зарабатывает, несмотря ни на что, — ответил Трейси, — Кроме того, красиво играет.

Пони их как будто не слушала, хотя и бросала изредка взгляд огромных глаз. Виолончель продолжала наполнять аллею спокойной мелодией, под которую хотелось просто спокойно гулять, и чтобы рядом был кто-то, чье сердце бьется в унисон с твоим…

Судья презрительно сжал губы и покрутил в руке сломанные мусорным дроидом очки. Выругался вполголоса.

— Знаешь, ненавидеть себе подобных, которым в жизни просто повезло меньше — это признак мелочной злобы на весь мир, — сказал ему Трейси.

Судья резко повернулся к нему и воскликнул, уперев руки в бока:

— Ох, ты ну надо же! Меня будет учить тот, кто всю жизнь убивал синтетов! — Рок нагнулся к самой мордочке серой пони и прошипел, — Слышишь, лошадка, он только что дал тебе денег, которые ему платят за убийство подобных тебе.

Виолончель оборвала свою песню на резкой ноте, когда смычок соскользнул со струн.

Октавия отступила на несколько шагов, выронив инструмент. В огромных глазах заблестела влага… Пони продолжала пятиться, потом вдруг резко повернулась и поскакала прочь, покинув и виолончель, и футляр с пожертвованиями.

— Ну и зачем? — спросил Дик Трейси.

— Потому что ты лицемер, — огрызнулся Рок и пошел в ту сторону, куда вели следы от пневмоскутера.

Трейси, прежде чем последовать за ним, положил виолончель в футляр и оставил на скамейке. Здесь, в Белом городе, за сохранность вещей можно было не опасаться. Живущие здесь не опускаются до мелкого воровства — в их жизни достаточно денег, чтобы не думать о них.

Детектив догнал судью и сказал:

— Убить съехавшего с катушек орка-гладиатора и беззащитную лошадку в метр ростом — совсем не одно и то же.

Рок усмехнулся и ответил:

— А по мне — то же самое. Орка ты тоже на поединок не вызвал, а застрелил из бластера…

…Октавия Мелоди, сидя за раскидистым кустом, проводила взглядом уходящих людей. Убедившись, что оба ушли, она вышла из кустов и направилась к своему инструменту, который один из этих странных полицейских заботливо убрал в футляр.

Совсем непонятно было, кто они и почему гоняются за маленьким жеребенком. Ну кому, скажите на милость, могла навредить безобидная пегасенка?


Так говорите, переправить груз напрямую по Серому городу было безопасней? — вкрадчиво интересуется голос пожилого мужчины.

За столом сидят безликие силуэты: голографические поля скрывают истинные очертания.

— Кто же знал?.. — отвечает совсем молодой голос, — Там же всем все до лампочки, простите мой французский. Никакой слежки от федералов, и среди бандитов нет идиотов, чтобы посягать на собственность корпораций.

— Подозреваю, что вор сам не осознает, что у него в руках, — третий силуэт говорит голосом зрелой женщины, привыкшей отдавать приказы, — но рисковать нельзя. Особенно в свете доклада курьера.

— Рыжая лошадка, да? — снова раздается молодой голос, — С крыльями? Синтет, очевидно. Мы уже послали двух охотников. Для надежности один из них — сам синтет. Псевдобоевой класс — судья. Фактически, прирожденный убийца нашей продукции. Отлично себя зарекомендовал.

Пожилой медленно говорит:

— …ключевая технология украдена… лошадкой из какого-то шоу.

— Пегасом, — машинально поправляет кто-то, — Судя по всему, от «Хасбро».

Другой голос произносит:

— Абсурд…

— И с ней была мышь, — добавляет молодой голос, — тоже разумный синтет.

В ответе пожилого слышится неприкрытая издевка:

— О, ну это все объясняет! Могущественную компанию облапошили лупоглазая лошадь и грызун. Оба — из мультиков. Трепещи, злобная корпорация!

— Кому вообще пришла идея транспортировать «Ключ» без охраны, обычной службой доставки?

— Киберсети доверять нельзя. Слишком большой массив данных. Если переправлять такой массив любым другим способом, это сразу привлечет внимание. Вы же знаете. Мы еще не готовы открыто заявить…

В голосе женщины начинает различаться раздражение:

— Да, и теперь все может пойти прахом просто потому, что маленький синтет-воришка оказался не в том месте и не в то время.

Еще один голос примиряющее заявляет:

— Просто тихо найдите и ликвидируйте эту дурацкую лошадь вместе с мышью, и верните «Ключ». Что сложного?

— По последним данным, они в Белом городе.

— Если вопрос стоит так, то лучше скандал в прессе, чем утечка данных.

— Дайте шанс охотникам. Они — лучшие.

Снова звучит голос пожилого мужчины, подводящий черту под обсуждениями:

— Сутки. Даю вам сутки, чтобы все уладить.


Скутер пришлось бросить.

«Крутейший, новенький, быстрый, спасший наши крупы скутер с потрясным моторчиком на сжатом воздухе!» — сокрушалась по этому поводу Скуталу. Но воздух в баллоне подходил к концу, а в коммуникациях достать новый было просто негде.

Две пони шли по широкому тоннелю. Периодически мимо, сверкая огнями, проносился поезд подземки, поднимая волну горячего воздуха и заставляя гривы и хвосты неприятно потрескивать и шевелиться.

От несущих рельс маглева в недрах Большой Транспортной хорды пахло озоном. Но отсюда же можно было попасть в Серый город, подальше от мира светлого будущего, где беглых синтетов могли поймать с прискорбно высокой вероятностью.

Неизвестно, какими ресурсами обладали охотники корпорации. Но в Белом городе в их распоряжении могли оказаться и полиция, и камеры слежения, и дроны-наблюдатели… В общем, Джерри настоял на том, чтобы не рисковать.

По огромной трубе, содержащей больше десятка тоннелей поменьше, можно было пройти весь Гигаполис насквозь. В частный или, как его еще называли, Зеленый сектор, а также в трущобы и заброшенные районы, оставшиеся с незапамятных времен, еще до преобразования старых городов в Гигаполисы. Разве что на свалки и пустоши, раскинувшиеся вне исполинских городов, маглевы не ходили. А междугородняя трасса отходила от центра на высоких колоннах и не спускалась к грешной земле вплоть до соседнего города-гиганта.

Джерри, все так же сидящий на голове Скуталу, говорил с бредущей рядом единорожкой в изрядно испачкавшемся темно-сером костюме:

— Ладно, кто ты и что ты, мы поняли. А чего ты за нами-то увязалась, чудо мятное?

Лира, которая не знала ответа на этот вопрос, только и смогла промямлить:

— Я думала… думала… это плохие люди…

Мыш кивнул.

— Правильно думала. Но они теперь решат, что ты с нами.

— Но я ведь тогда была не с вами!

— Угу, им это расскажи, — захихикала Скуталу.

— А они послушают?

Рыжая пони скосила глаза вверх и встретилась с точно таким же взглядом Джерри.

— Придется взять ее с собой, а то пропадет, — произнес мыш со вздохом, — Это наказание какое-то просто… Кстати, а почему ты нам помогла?

— Ты же сам сказал, это плохие люди. Не может быть никакой причины, чтобы причинить вред жеребенку. Он же гнался за вами, как древесный волк за добычей!

Скуталу вздохнула. Чемоданчик на спине будто мгновенно потяжелел.

— Ну-ка постойте, — вскинулся Джерри и дернул за сиреневую гриву.

Пони остановились. Мыш, выхватив из сумки Скуталу какой-то инструмент, ловко перепрыгнул на Лиру и прошелся по ее спине.

— Опусти голову, — попросил он, — Первое, что должен сделать синтет в бегах — сбить прошивку чипа. Иначе выследят, где бы ты ни была. Будет немного больно. Укус комарика.

Единорожка, которая наклонила мордочку почти до земли, ответила:

— Так всегда говорит сестра Редхарт, прежде чем всадить тебе в круп огроменный шприц… АЙ!

— Вот и все, — отозвался Джерри, убрав инструмент, похожий на потрескивающую электричеством вилку, и снова оказался на Скуталу, — Главное теперь не подставляться под индивидуальные сканеры. В остальном — выделяться не будешь совсем. Добро пожаловать на свободу.

— Свободу от чего? — спросила Лира, когда пони продолжили путь. Очередной маглев пронесся над головами, заставив гривы и даже шерсть встать дыбом, — И кстати, электромагнитные поля весьма вредны, вы знаете это?

— Знаем. Мы скоро доберемся до Серого города, а оттуда уже сможем проникнуть в канализацию…

Скуталу под ним ощутимо вздрогнула и в неподдельном отчаянии спросила:

— Опять? Мы еле отмылись с того раза!

— Ничего, — Джерри успокаивающе почесал за рыжим ухом, — как я всегда говорил, лучше быть грязным, чем мертвым. А дома тебя ждет замечательный тазик с чистой водой и пеной.

Пегасенка вздохнула. Похоже, мысль о внеочередной ванне ее совсем не радовала…

— Джерри, что ты сделал? — спросила Лира, потирая затылок копытом, — Больно же.

— Потом объясню… Скажем так, избавил тебя от хозяина. Идемте.

— Какого еще хозяина?! — воскликнула единорожка, двинувшись следом за Скуталу.

Джерри призадумался.

— Тот, у кого ты жила, крутил перед тобой прибором, который впоследствии загорелся зеленым огоньком? — спросил он.

— Нет, — подумав, ответила единорожка.

— Тогда извини, но ты была его собственностью. По крайней мере, по законам людей.

«Вот значит, кем я являлась, — подумала пони, и в душе шевельнулась обида, — а Виктор говорил — гостья. И о дружбе… Но нет, так нельзя думать. Он просто хотел защитить меня от реалий этого мира… Он ведь ничем не обидел меня!»

Джерри и Скуталу ушли вперед.

Мыш думал, что здесь и сейчас ему придется принять еще одно непростое решение. Потому что если бросить эту единорожку в мире людей совсем одну, она неминуемо погибнет.

Просто по наивности, жестоко вложенной в каждую понячью программу, сунется туда куда не следует. Попадется алчным или просто злым и безразличным людям… И либо превратится в чужую собственность — даже не рабыню, а игрушку для развлечения — либо просто перестанет жить.

И хотя Джерри по опыту знал, что не стоит доверять выходцам из Шпилей, живущих в благоустроенном раю и не видящих грязи вокруг, но относилось ли подобное к пони?

Ответа не было…


…Над Серым городом постепенно опускался вечер. Зажглись фонари, бросив на бетонные стены домов кривые тени прохожих и машин, мусорных баков и редких деревьев. Старинные неоновые вывески разукрасили ночь разноцветными огнями, а витрины пролили на асфальт яркие прямоугольники света.

Ночью сходство с двадцать первым веком стало еще сильнее. Бетонные и кирпичные здания, примитивная электрическая подсветка, припозднившиеся тени прохожих и огни проносящихся машин. Появились и извечные ночные обитатели вроде нищих и других мрачных личностей, провожающих взглядом небольшую компанию синтетов.

Лира Хартстрингс, идя рядом со Скуталу, задрала мордочку к небу и подумала, не замечая людей вокруг:

«Я скучаю по звездам… Как же много огней, что они затмевают даже ночное небо!»

Звуки города никуда не исчезли. По-прежнему слышался приглушенный говор и шорох шин колесного транспорта, изредка в мерный шум вторгался грохот чего-то упавшего или вой полицейской сирены. Сегодня в шумы улицы добавился мерный перестук копыт.

Они покинули Транспортную хорду возле одной из станций. На пони и мыша, вышедших вместе с толпой людей, внимания обратили мало. В конце концов, никто не запрещал свободным синтетам разгуливать где вздумается. Даже являться почти полноценными членами общества. По крайней мере, в относительно спокойных районах.

Где-то на границе с Белым городом было несколько кварталов, заселенных свободными синтетами определенных видов. Например, эльфами или антропоморфными зверями. В последнем, к слову, хорошо относились к пони. Вот только жизнь в гетто есть в жизнь в гетто, и даже свободные пони редко селились вместе с фурри.

— Мне никогда в жизни не было так холодно, — сказала Лира, когда очередной порыв ледяного ветра пробрал до костей, несмотря на одежду.

— Подожди зимы, — отозвалась Скуталу, поежившись, — Еще не то будет. Хорошо еще, подшерсток отрастает.

Лира кивнула. Ее организм, недавно пробужденный к жизни, еще не вошел в режим сезонов. Сама же она помнила, что покидала Эквестрию летом, и даже в одежде сильно мерзла на осеннем ветру.

— Надо возвращаться домой, на свалку, — резюмировал Джерри, — Или, по крайней мере, влезть под землю… Но лучше добрести до магистральных коллекторов. Это еще квартала три.

Лира вздохнула. Не верилось, что сверкающие Шпили могли иметь что-то общее с этим мрачным местом.

Обитатели Серого города спешили домой в сумерках догорающего дня. Взгляды скользили по трем измученным синтетам, что медленно брели по тротуару под мерное цоканье копыт. Но в этих взглядах Лира не замечала презрения или ненависти, свойственной обитателям Белого города, а скорее любопытство, сочувствие, но порой и обреченность.

— И почему мы не можем просто сесть в поезд или взять такси? — спросила единорожка.

— Потому что мы не на прогулке! — отозвался Джерри, — Если помнишь, за нами идет охота.

— Кстати, все забываю спросить, почему?

Скуталу и Джерри переглянулись.

— Видишь чемоданчик? — спросила пегасенка, и Лира кивнула, — С тех пор, как он у нас, за нами гоняется полиция, а с недавних пор — и эти двое.

— Так верните его!

— Все не так просто, — буркнул мыш, — Если мы принесем его в полицию, нас схватят как беглых синтетов. Чипы неактивны, помнишь? К тому же, я не уверен, что эти двое из полиции. И они не оставят нас в покое, если мы просто выбросим… это.

Лира в отчаянии возвела очи горе:

— Может, мне надо знать что-то еще? Например, что вы задолжали Дискорду или обокрали принцессу Селестию!

Повисшее неловкое молчание заставило глаза единорожки в ужасе распахнуться.

— Ну, вообще-то да, — проговорил Джерри, — Нечто сходное, по крайней мере.

— О нет! — воскликнула единорожка, — Только не Дискорд!

— Я скорее имел в виду Селе… кхм, крупную корпорацию, — добавил мыш, чувствуя себя донельзя неловко, — Мне так кажется.

Лира остановилась и, прикрыв на секунду глаза, сделала глубокий вдох, прижав переднюю ногу к груди. Отведя ногу от себя, единорожка выдохнула и, посмотрев на Джерри и Скуталу, спросила:

— Я все еще не понимаю, почему мы не можем пойти к Вику? Он не даст нас в обиду… Его дедушка — какой-то правитель или вроде того, наверняка они сумеют нас защитить!

Скуталу лишь фыркнула, давая понять, какого она мнения о людях вообще и о хозяине Лиры в частности.

Джерри же решил пояснить:

— Людям свойственно совершать ошибки и делать поспешные выводы. И если мы направимся прямиком к нему, то кто может дать гарантию, что там нас не ждет пара наших старых знакомых? Или наряд полиции? Твой хозяин же живет в Белом городе? Я не исключаю, что там уже другая пони. Для него заменить синтета на новую модель — не проблема… Тем более, раз ты говоришь, что его семья весьма влиятельна.

Единорожка не ответила. Правота мыша подкреплялась его жизненным опытом и косвенно — наблюдениями самой Лиры. Она сказала:

— А ведь совсем недавно мне казалось, что ничего хуже древесных волков быть не может. А теперь за нами гонятся люди, только подумайте, ЛЮДИ, которые хотят нас убить!

Джерри вздохнул. Он уже видел крушение идеалов синтета с «попаданческой» программой. Каждый раз это было душераздирающее зрелище. Иногда даже заканчивалось трагически. Впрочем, Джерри еще ни разу не видел и не слышал, чтобы кто-то из пони пытался покончить с собой. «Хасбро» привили цветным лошадкам удивительное жизнелюбие, несмотря на всевозможные невзгоды, которые могла обрушить на них жизнь синтета.

Урчание в животе Скуталу вырвало мыша из невеслых раздумий.

— Кажется, пора подумать об ужине, — заметил он, — Скут, вон автомат. Давай туда.

Лира проследила, куда указывал мыш, и увидела встроенную в стену витрину. Внутри, разложенные по полкам, лежали коробочки с бутербродами и завернутые в яркие обертки вафли, конфеты и прочие лакомства.

Скуталу поравнялась с автоматом и встала на дыбы, чтобы дотянуться до пульта управления. Лира улыбнулась, видя как рыжая малышка облизнулась при одном взгляде на полку со сладостями.

Но улыбка моментально сползла с мордочки Лиры, когда Джерри, вытащив из сумки уже знакомую вилку-шокер, со всего размаха воткнул ее в сервисный разъем. Брызнули искры. Дисплей мигнул и погас, а манипулятор внутри витрины дернулся и уронил несколько коробок вниз.

— Что вы делаете?! — вырвалось у Лиры, — Вы с ума сошли!

Скуталу, издав сдавленный стон, отпрыгнула от автомата, когда несколько прохожих повернулись в их сторону.

— Бежим! — крикнул Джерри, и пони рванули по улице.

Погони не было, но полицию наверняка уже вызвали, и задерживаться не стоило. Лира во время бега несколько раз пыталась что-то гневно сказать, но мыш только отмахивался. Дескать, не до того.

Когда же пони отбежали достаточно далеко и перешли на шаг, Лира все же поинтересовалась:

— Джерри, зачем вы это сделали?

— Чтобы поесть, — ответил мыш.

— Как-то так, да, — кивнула Скуталу, — Торговые автоматы от электричества начинает глючить, и, как правило, пара пакетов успевает упасть вниз до блокировки. Круто, правда? Я хотела бы сандвич с…

— Круто?! — задохнулась от возмущения Лира, — А купить вам в голову не пришло?

— Зачем? — искренне удивилась Скуталу, а Джерри добавил:

— Какой смысл тратить деньги на то, что можно достать бесплатно?

Лира в полнейшем отчаянии воззрилась на практически закрытое домами небо.

— За неполные два дня я стала беглой преступницей… Сбежала из дома, ударила полицейского, поучаствовала в ограблении! Бон-Бон бы удар хватил.

— Голод не тетка, знаешь ли, — отрезал мыш, погладив Скуталу по уху.

Та фыркнула:

— И теперь по твоей милости мы без ужина.

Лира покачала головой и не ответила. Джерри тоже замолчал.

Как объяснить этой поняше из Белого города, что здесь совсем другие законы? Законы настоящей жизни, законы джунглей? Каменных джунглей, полных опасностей и жестокости…

Свет дальнего фонаря выхватил из сгущающейся мглы два силуэта. Мыш на автомате оглянулся в поисках маршрута отступления, но вовремя заметил, что пешеходы из гражданских: мать и, похоже, дочь, нагруженные тяжелыми пакетами.

— А зачем вы побежали? — вновь подала голос Лира, — За нами никто не гнался.

Ответил Джерри:

— Не так давно нас уже застукали за вскрытием торгового автомата. И благообразный дедушка начал просто избивать Скуталу тростью, едва не сломав ей хрящ в ухе.

Лира вздрогнула, перехватив жалобный взгляд пегасенки.

— Это было дискордовски больно, — поежилась та, — еле ноги тогда унесли.

— Неужели не нашлось никого, кто на такой кошмар обратил бы внимание? — спросила единорожка.

— Была одна девушка, — ответил мыш, — Она стояла и увлеченно наблюдала за избиением Скут.

— Прости, — виновато сказала Лира, поглядев в глаза рыжей кобылки, — это просто чудовищно…

Скуталу хотела что-то ответить, но остановилась. Об ее ногу слегка ударилось что-то круглое, отвлекая от разговора. Опустив взгляд, пони увидела яблоко, выкатившееся из пакета, лежащего на земле с оторванной ручкой. Немолодая женщина, со вздохом поставившая еще несколько пакетов на землю, принялась собирать выпавшие продукты.

Ей помогала маленькая девочка, что до сих пор шла рядом.

Рот пони наполнился слюной при мысли о сочном плоде, прямиком с гидропонной фермы… но яблоко окуталось сиянием телекинеза Лиры и подлетело к женщине, не обращавшей внимания на синтетов.

— Вы уронили, — сказала единорожка.

Женщина посмотрела на парящий в воздухе фрукт, потом перехватила жалобный взгляд маленькой рыжей кобылки…

— Оставь для дочки, — улыбнулась женщина.

Скуталу уже открыла рот, чтобы опровергнуть предположение женщины, но тот моментально оказался заткнут влетевшим в него яблоком под хихиканье Лиры.

Женщина отвернулась и осмотрела пакеты. Теперь, когда на одном не хватало ручки, удержать все сразу не представлялось возможным.

Девочка же, попытавшись поднять полный яблок пакет, смогла лишь немного сдвинуть его с места.

Неожиданно тот засветился и взлетел в воздух.

— Д-давайте я помогу, — предложила Лира, у которой зубы начали слегка стучать от холода.

На сердитое шиканье Джерри и протестующее мычание Скуталу единорожка не обратила внимания.

— Спасибо, — улыбнулась женщина.

Девочка, сперва опасливо спрятавшаяся за мать, протянула руку и потрогала парящий пакет. Тот слегка качнулся.

— Мам, а как это? — спросила она у женщины, но ответила Лира:

— Это магия. Все единороги так умеют.

Женщина улыбнулась и сказала:

— Что ж, волшебные продрогшие лошадки… Тогда идемте.

Откусившая кусок яблока Скуталу прожевала добычу и хотела что-то сказать, но была остановлена словами:

— На одну ночь, думаю, у нас найдется лишний матрас и пара тарелок ужина…

…Жилище Марты Брикман и ее дочери, одиннадцатилетней Джейн, выглядело совсем не так, как представляла Лира Хартстрингс.

В отличие от просторных апартаментов на вершине сияющей башни, это была небольшая квартирка в недрах настоящей горы из серого бетона. Район довольно плохо освещался, и лишь свет фар редких машин выхватывал из темноты глухие стены построек и темную улицу. Свет лился разве что из окон жилых комплексов.

Лира заподозрила неладное, когда они прошли сперва в узкую, но людную улочку между нагромождениями циклопических сооружений, а потом по плохо освещенным, изрядно загаженным коридорам жилого модуля.

Но некрашеная стальная дверь вела в аккуратную, чистую прихожую, за которой обнаружилась уютная комната. Желтоватый свет включился от щелчка старомодного выключателя, отобрав у темноты две кровати, стол и прочую мебель, а также завешенные коврами и картинами стены и тяжелые занавеси на окнах.

Все это в совокупности создавало атмосферу тихого домашнего уюта. Правда, совсем не походило на то, что Лира видела раньше. В мире людей, как минимум.

Шкаф из старого дерева, потертый стол со скатертью и застекленный сервант Лира скорее ожидала бы увидеть где-нибудь в Эквестрии, чем тут, в мире технологических чудес.

— Вытирайте ноги и проходите, — сказала Марта, ставя пакеты на пол, — Джейн, поставь чайник.

Девочка, скинув сапожки и повесив куртку на крюк, убежала на кухню, откуда раздалось бренчание посуды.

Марта добавила:

— Если будете ужинать руками… или ногами… помойте их перед едой.

Она улыбалась, но тон не терпел возражений. Впрочем, никто и не пытался спорить. Пони прошли в ванную, и Джерри спрыгнул на раковину.

— А где сенсоры управления? — спросила Лира, после чего произнесла громко, — Умывальник — включение!

Скуталу хихикнула, прикрыв мордочку копытцем, а Джерри с улыбкой подошел к крану и молча повернул его, взявшись двумя руками.

Потекла вода, а Лира почувствовала себя донельзя глупо. Быстро привыкнув к автоматизированному дому Виктора, она совсем позабыла, что где-то в мире людей все может быть по-другому.

Единорожка перехватила удивленный взгляд Джейн, которая проходила мимо с тарелками на всех.

Мордочка пони покраснела, а Скуталу сказала:

— Теперь я и вправду верю, что ты из Белого города, хи-хи…

…На ужин была каша с какими-то фруктами. У Лиры от переживаний совершенно пропал аппетит, и она ела скорее из вежливости. Но Скуталу и Джерри не заставили себя упрашивать.

— Марта, спасибо, — поблагодарила Лира, глядя, как Скуталу за обе щеки уплетает сладковатую зерновую размазню.

Растущий организм требовал свое, и то, что было съедено утром, давно растворилось без следа. Недавнее яблоко же только раздразнило голодный животик. Первая тарелка исчезла в мгновение ока, добавка — немного времени спустя, и Лира пододвинула к Скуталу свою порцию. Та благодарно улыбнулась и на этот раз ела уже не спеша.

— Не за что, — улыбнулась женщина, и Лира вдруг подумала, что та чем-то напоминает Литл Дейзи, заботливую няню, что все детство в Кантерлоте работала в семье Хартстрингс, — вы ведь мне тоже помогли.

— При всем уважении, — произнес Джерри, который уже справился со своей порцией, — но вряд ли помощь с сумкой достаточный повод для того, чтобы пригласить незнакомых синтетов в дом.

— Вы добрые… существа, и моей дочке вы понравились. Остальное неважно.

Неожиданно на стол бесшумно вспрыгнула полосатая кошка. Джерри вздрогнул, но скорее от неожиданности.

— Паффи! — хором воскликнули Марта и Джейн, и женщина потянулась согнать животное со стола, — Нельзя, плохая киса!

— Не стóит, — заверил всех Джерри, — Обыкновенные кошки не воспринимают меня как мышь, все в порядке.

Кошка, прижав уши, сделала шаг в сторону Джерри. Тот удивленно уставился на нее.

— Ты уверен в том, что только что сказал? — спросила Лира.

— До сих пор было так! — пробормотал мыш, не сводя глаз с кошки.

Рог единорожки засветился, готовясь перехватить хищницу, но та стремительно сорвалась с места и распласталась в воздухе в стремительном броске. Никто ничего не успел сделать.

Джерри отпрыгнул в сторону, но кошка будто его не заметила и бросилась в плохо освещенный угол комнаты.

Оттуда донеслась какая-то возня, затем щелчок металла, и в сторону вентиляции метнулась маленькая размытая тень. Паффи, тем не менее, не бросилась за ней, а вернулась к столу, странно пошатываясь. Села и стала быстро умываться.

— Наверное, мыши, — заключила Марта.

— Какие мыши? — спросил Джерри.

— Не такие, как ты, — подала голос Джейн, — Обычные, настоящие мыши… Ой, прости.

Джерри фыркнул:

— Видел я этих «настоящих» мышей. Глупые, суетливые. Животные, в общем. И кто в них находит что-то привлекательное?

На несколько секунд внезапно воцарилась тишина. А затем Джейн молча встала из-за стола и удалилась в сторону кухни.

— В чем дело? — спросила Лира, проводив девочку взглядом.

— Мыши живут в коммуникациях, — пояснила Марта, — и они — единственные питомцы, которых зачастую могут себе позволить жители хабитата. У Джейн была мышка Минни… почти год.

— А что потом? — спросила Скуталу в промежутках между пережевываниями.

— А потом она умерла, — ответил Джерри, — Обыкновенные мыши живут год-два, не больше.

— Я считаю, что тебе следует извиниться перед Джейн, — начала было Лира, но тут раздался голос девочки, которая из кухни, конечно же, все слышала:

— Я не обижаюсь!.. Это мне не следовало говорить, что только другие мыши — настоящие.

Когда было покончено и с извинениями, и с кашей, Марта сказала:

— Думаю, что детей надо уложить спать. Да и самим, пожалуй, стóит отдохнуть. Не знаю, чем вы планируете заняться завтра, но мне нужно будет на смену, а Джейн — в школу.

— Вы не будете нас ни о чем расспрашивать? — спросил Джерри.

— А я не ребенок! — пискнула Скуталу.

Марта рассмеялась:

— Неужели вы думаете, что если бы меня интересовала причина, по которой вы оказались на улице, то я позвала бы вас в дом? Так что давай, мышонок, укладывай спать свою подопечную…

Скуталу воинственно встопорщила крылышки, но Джерри ловко пнул поставленное на стол рыжее копытце и сказал:

— Это мятное чудо иногда еще круче. Так что…

— Я взрослая! — подала голос Лира. И сама поразилась, как по-жеребячьи это прозвучало.

Совсем как у Скуталу.

На мордочке рыжей пегасенки заиграла ехидная улыбочка:

— Ты тут появилась меньше недели назад! А я — два года как в этом мире.

— Сейчас это не имеет значения! У меня гораздо больше жизненного опыта, пусть даже эквестрийского!

— Ага. Нам очень помогло, что ты пыталась спросить дорогу у полицейского. Подойти к легавому с перебитым чипом регистрации — очень зрелый и благоразумный поступок…

Единорожка покраснела и покосилась на Марту, которая, хотя и не до конца понимала, о чем идет речь, но улавливала общую тему. Виктор советовал спрашивать дорогу у служителей порядка, но кто же знал, что теперь это не работает?

— Ну он выглядел таким добрым и отзывчивым, — сказала Лира, — Откуда же я знала, что он достанет дубинку, а? Кроме того, теперь-то мы точно знаем, что представители закона нам не друзья.

Скуталу захихикала, а Джерри прикрыл лицо ладонью:

— Не стоило рисковать жизнью, чтобы подтвердить прописную истину.

— Хей! — возмутилась мятно-зеленая пони, — Я хоть что-то пытаюсь сделать!

— Отправляйтесь спать все, — примирительно проговорила Марта, — Я постелю вам матрас на полу. А для тебя, Джерри, найдется подушка по размерам и теплый платок в качестве одеяла.

— Спасибо, — отозвался мыш, — Иногда быть маленьким — удобно.

Вскоре на полу был разложен широкий матрас, на котором запросто бы уместились и три пони. Скуталу довольно упала на него спиной и блаженно раскинула ноги и крылья.

Лира вдруг почувствовала, как ее погладили по спине.

Вздрогнув от неожиданной ласки, единорожка повернула голову и увидела Джейн. Девочка смущенно улыбалась, продолжая гладить единорожку прямо поверх жакета.

— Спасибо, — улыбнулась Лира, — мне приятно.

— А можно расчесать твою гриву? — набравшись смелости, попросила Джейн.

— Доча, отстань от Лиры, она устала! — строго сказала Марта.

Девочка смутилась еще больше, но единорожка возразила:

— Все в порядке, Марта, — она повернулась к девочке, — Конечно, можно.

— Понячьи нежности, бе-е, — отозвалась Скуталу с матраса.

Джерри же промолчал и только усмехнулся. Он уже давно бросил попытки приучить маленькую пони содержать гриву хотя бы в относительном порядке.

Пони, сняв жакет, улеглась на матрас, подогнув под себя ноги. Присевшая рядом Джейн взялась за дело. Лира вскоре почувствовала, как растрепавшейся за день гривы коснулась расческа.

Прикрыв глаза от удовольствия, Лира старалась не слушать хихиканье и насмешливые фырки Скуталу, грива которой выглядела как взъерошенная швабра. Впрочем, как всегда.

Лира же, вспомнив свой первый день в мире людей, вздохнула. Руки Виктора, с такой трогательной и неуклюжей нежностью моющие гриву. Казалось, целую вечность назад, хотя прошел всего день.

Надо сказать, расчесывание грив и вообще уход за шерстью были теми действиями, что доставляли пони удовольствие, не переходящее грань дозволенного. По крайней мере, для кобылиц.

Лира сама не знала, почему у нее такая симпатия к этой девочке. И вообще, к детям. Она провела параллель с малышами в парке, и на сердце необъяснимо потеплело.

Единорожка подумала, что просто подсознательно пытается найти крохи любви и гармонии в мире людей, и дети казались последней соломинкой.

Если же внимательно вчитаться в техническую документацию поведенческих программ, можно было бы понять, что «Хасбро» просто сделали ставку и на традиционную для шоу аудиторию, и особый скрипт всегда склонял поняш к дружбе с детьми.

Но Лира, разумеется, даже близко не могла предположить чего-то подобного. Да и все равно не поверила бы.

— Спасибо, Джейн, — сказала единорожка, когда девочка закончила и показала поняше зеркало, — Очень красиво. Жаль только до утра все равно растреплется.

— Я расчешу тебя еще раз, — улыбнулась девочка и вдруг чмокнула фыркнувшую от неожиданности пони в носик, — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — эхом отозвалась та и улеглась на матрас рядом со Скуталу.

Объевшаяся пегасенка уже давно посапывала, так и не сменив позы. Благо, матрас позволял обеим пони улечься без проблем.

Лира улыбнулась, когда Марта погасила свет.

Снаружи раздался громкий звук моторов и волчий вой, но это не напугало маленькую пони.

Все же мир людей, несмотря на его неприглядные стороны, иногда являл чудеса, сравнимые разве что с настоящей магией дружбы.

И эта надежда, горящая в сердце подобно свече в холодной комнате, позволяла думать, что еще не все потеряно. Что добрые люди, такие как Марта Брикман, рано или поздно окажутся в большинстве.

«И такие как Вик, — подумала пони, не желающая представлять своего первого друга в незнакомом мире рабовладельцем и обманщиком, — И ребята из «Маяка». И те дети из парка…»

Под эти мысли Лира закрыла глаза, вслушиваясь в размеренное дыхание Скуталу. Звуки ночного города приглушенно доносились через окно, но пони слишком устала, чтобы те могли помешать ей провалиться в крепкий и спокойный сон без сновидений…