Стальные крылышки

Глава 3: Улыбки убивают

«Здравствуй, Ба. Мне все больше начинает казаться, что твое предложение действительно окажется удачным – по крайней мере хороший массаж и спа уж точно. Я пыталась написать Санни, но ничего не получилось, каждый раз что-то меня останавливает, от банального нежелания и надуманных дел, до хуфекюра. Все это так непривычно – сытно есть, нормально спать, иметь время на себя, и почему-то чувствовать себя ненужной, как будто что-то отняли у меня. Я все время сомневаюсь, правильно ли я поступила, сдавшись? Да, именно сдавшись многолетнему желанию всех, кто был рядом, о том, чтобы я была в безопасности, чтобы я жила полной жизнью, а не вкарячивала свою жизнь в рамки устава. Но есть еще причина, ты никогда не рассказывала мне о том дне, что в Понивилле до сих пор помнят как «Ночь черных крыльев». Наверное, ты надеялась, что я никогда не вспомню о ней, и я тебя понимаю, теперь понимаю, хотя мне кажется, что тот урок я так и не выучила, поняла его неправильно».

Берри Раг

Берри

– «Очнись, дитя».

– «Ну еще пять минуточек!».

– «Прости меня, но их у нас нет. Очнись скорее» – этот странный, хрипловатый старческий голос явно вознамерился испортить мне весь следующий день жутким недосыпом.

– «Берри, проснись, это не шутка!» – братец тоже решил, как я погляжу, заработать себе день страданий?

– «Ну что вам?!» – я открыла глаза и резко подпрыгнув, встала на все четыре ноги. Вокруг меня, вместо купе поезда, возвышались стены какого то величественного зала, явно в единорожьем стиле – искусные барельефы, украшенные драгоценными камнями, сотни плавающих огней и темный силуэт прямо перед нами.

– «Вот так-то лучше, малыши, это лишь сон, не бойтесь меня» – голос, исходящий из тени, явно принадлежал очень старой пони.

– «Бабушка, может, хватит ломать комедию?» – рассуждения Санни мне были вполне понятны. Кто еще, как не она?

– «Бабушка? О нет, малыши, хотя и да – но рано!» – кажется, она не намеревалась прекращать комедию.

– «Пошутили – и хватит, я спать! Утром, если это так важно, все и расскажешь» – демонстративно зевнув, я шлепнулась на пол, и даже несмотря на то, что я была «голая», и облика на мне не было, я не стала поддаваться на эти провокации ее изощренного разума.

– «Ты прекрасна» – тень явно не намеревалась сдаваться, и резким скачком оказалась возле моего уха.

– «Ты мне это сто раз говорила, и не только говорила, зачем еще раз повторять?» – вот и что с ней такое-то, а?

– «Берри, это не бабушка» – голос Санни как то сел, и он явно чего-то боялся.

– «С чего ты это взял, «сынок»? Кто еще, как не она, может покопаться в наших снах?» – я открыла глаза и раздраженно уставилась на этого выгораживателя-мистификатора.

– «Он прав, прекрасное создание, и не прав одновременно. Владычица Ночи может, но не одна» – голос тени опять проскрипел у меня над ухом, порождая желание вытряхнуть из него песок.

– «Тогда кто ты?» – Санни явно поборол свой страх, и даже попытался отыграться.

– «В свое время, прекрасное создание, в свое время, но сейчас не то время, и не то место для такой красоты, как ты и ты» – она опять резко переметнулась, но на этот раз – уже к Санни.

– «И когда же настанет это время?» – поджав уши, он попытался было сбежать от нее, пятясь назад.

– «Не здесь и не сейчас, ведь это просто, прекрасное создание?» – тень от него не отставала, и издеваясь, держалась на неизменном расстоянии.

– «Может, хватит называть нас “прекрасными созданиями”?» – нет, конечно, это питало мою самооценку, и я вполне была с ней согласна, но все же, это был всего лишь сон, а кто верит пони из сна? Они же и соврать могут!

– «Но разве вы не прекрасны? Те труды, что вас вернули к жизни, были прекрасны, и вы прекрасны, вы лучше, красивее, безупречней — тот идеал, что искала она, и получила, как подарок от нас. Вы прекрасны!» – ну все, клиника! Сбрендивший единорог с мощной магией – кажется, Ночь Кошмаров для меня обратится кошмаром с недосыпом.

– «И кто же эти “мы”?» – ну, раз спать не дают, так хоть как-нибудь развлекусь.

– «Рано, прекрасное создание, всему есть время, всему есть место» – заклинило ее, что ли?

– «Тогда какому времени и какому месту мы соответствуем сейчас?» – а вот у Санни, видимо, никаких проблем с пониманием того бреда, что несла эта тень, похоже, не было.

– «Опасность, предупреждение смерти, улыбки убивают, молодые Дримы должны жить!» – вот и все, она просто растворилась в этом огромном, эфемерном зале.

– «Улыбки убивают, смерть? О чем это она? И кто такие Дримы?» – он задумчиво подошёл ко мне.

– «Не бери в голову, это всего лишь сбрендивший единорог с сильной магией, или бабушка развлекается, давай лучше спать!» – я раздраженно вжала передние ноги в спину Санни, отчего он, громко ойкнув, лег на пол – «Вот, так-то лучше. Не возражаешь, если я тебя как подушку приспособлю?» – не дожидаясь ответа, я легла рядом с Санни и сделав вид, что ворошу несуществующие перья его кожистого крыла, положила голову ему на бок. Мистика, призраки, фестралы пернатые... Поспать не дают перед между прочим важным днем, а вот бабушке придется все рассказать, и брата спросить – быть может, это всего лишь мой сон.

«Сто и один способ избавить Эквестрию от поездов!».

Автор – Берри Раг

«Общеизвестным фактом является то, что Эквестрия, в последние несколько десятилетий, вынуждена бороться с эпидемией нашествия поездов! Эти злобные железные твари, в попытке выглядеть полезными, пытаются перевозить внутри себя разных пони и быть может, им бы и удалось стать, в конечном итоге, хорошими, если бы не одно «но» – большинство глупых пони, решившихся испытать на себе их так называемое «удобство», в конечном итоге, умирают! Правда, только со скуки.

Итак, если у вас вдруг завелся поезд, вы должны помнить одно: несмотря на всю его миловидность и псевдополезность, он вам не друг! И для того, чтобы он не нанес ущерба ни вам, ни окружающим вас пони, вы должны соблюдать несколько элементарных правил.
1) Не садитесь в поезд! Как бы он не прикидывался средством передвижения, помните, что это скучалка на колёсиках!
2) Не кормите поезда! Для поддержания активного образа жизни поездам необходимо регулярное питание в виде угля и воды! Помните, не кормленый поезд – это спокойный и тихо стоящий поезд, который не сможет обманом затащить вас в свои недра и заскучать насмерть!».
3) ...

Ураа! Кьютимарка писателя у меня на бедре гарантирована! Я захлопнула блокнот и уставилась на свое бедро. Как ни странно, но ничего не происходило, опять, хотя не больно-то и хотелось!

Хотя поезда я действительно не любила, а оставшегося времени до приезда в Понивилль, наверное, хватило бы на написание десятка способов расправы над этим чудом технического прогресса и всеми, кто к этому причастен и косвенно виноват, что мне теперь нечего делать. Бабушка куда-то смылась, а соваться к голубкам почему-то не хотелось. Достав и разложив мешок для сладостей, я, уже в который раз, предалась мечтам о сегодняшнем вечере, и чем больше я мечтала, тем больше мне казалось, что мешок слишком мал. Ведь если подумать, идея бабушки гулять на празднике в «голом» виде не так уж и плоха. Вот постучусь я так к кому-нибудь, улыбнусь помилее, а там, кто в обморок не шлёпнется, то так конфет отгрузит, что с пары домов я на год насобираю! Да и поучаствовать в конкурсе на лучший костюм можно! И главное, вполне возможно, что и выиграть.

Тут я услышала, как в дверь кто-то тихонько пошкрябал и на мое «войдите» в купе заглянула весьма помятая Твайлайт.

– «Здравствуй Берри, а где... Эммм...» – она как-то замялась в конце вопроса, явно не зная, как после вчерашнего правильней называть Луну.

– «Бабушка? Нет, не знаю. Ее с самого утра нет» – как-то она подозрительно выглядела. Слегка отекшее лицо, изредка подергивающаяся бровь и какой-то странный запах, кажущийся подозрительно знакомым.

– «Значит, всё-таки созналась? Ну, это хорошо!» – она как-то неуверенно и слегка пошатываясь, развернулась, и направилась было к выходу, но остановилась – «Да, Берри, сегодня занятий не будет, только Луне не говорите. И брата предупреди. Если что – то мы занимались с утра» – как-то странно охнув, она вышла из купе.

Ура, еще и от занятий освободили! Да, сегодня явно удачный день, вот только как предупредить об этом Санни? Хотя почему я должна беречь его личное пространство, я же его сестра! Сползя со своей полки, я вышла в коридор и весело подскакав к его купе, попыталась открыть тяжелую дверь. «Нет, всё-таки у пони должно быть личное пространство! Может, у них есть сестра или брат, или еще какие-нибудь родственники или коммивояжёры, или еще кто-то, кто захочет вот так вот, просто, ворваться в купе?» – видимо, именно так думал тот, кто придумал замок на двери. Пришлось стучаться. Эх, жаль, что мама запрещает нам подковы носить, а то бы знатно пошумела!

Заспанная морда моего брата появилась почти минуту спустя, и не успел он приоткрыть дверь, как я уже была в его купе. Пусть только головой, но и этого было достаточно, чтобы узнать, что тут у них творится.

– «Звездунцель, не наглей! Ты по делу, или как?» – он попытался вытолкать мою голову в коридор, но не тут-то было! Быстрый осмотр показал, что коварная братопохитительница спит, разложена только одна полка – значит, спали они вместе!

– «Заходила Твайлайт. Просила соврать, если что, что занятия были сегодня с утра».

– «А который час?» – удивлённо спросил он.

– «Почти одиннадцать!» – радостно ответила я.

– «Ясно, это все?» – он зевнул и уставился на меня.

– «Да, наверное» – я попыталась еще больше проникнуть в купе, но его копыто, упертое в мой лоб, очень этому мешало, Хотя чем больше я рассматривала обстановку в купе, тем больше я приходила к выводу, что там ничего интересного не было.

– «Ну, тогда тебе пора» – он посильнее надавил копытом и выдвинул меня в коридор, а пара щелчков замка возвестила о том, что дверь снова закрыта.

Возвращаться к себе не очень-то и хотелось, можно было бы побродить по поезду в поисках ребят, с которыми можно было бы поиграть, но вспомнив о том, какой контингент вечером садился в поезд, и что на светский раут а именно так они называли эту поездку в Понивилль, на Ночь Кошмаров детей не берут, даже несмотря на то, что праздник-то детский! Хотя нет, не детский, я ведь не ребенок! Значит, молодежный! Хотя молодёжь только в костюмы переодевается, а за конфетами ходят дети, ведь тем, кто постарше, конфет почти не дают, им только ответственность дают за тех, кто помладше! Но как говорила тетя Пинки, «Нельзя быть слишком взрослой для бесплатных конфет!», и как это ни странно, свою долю сладостей она срубала на каждую Ночь Кошмаров, с завидной регулярностью оставляя с носом лучших сборщиков.

И тут в мою голову ворвалась идея! Десятую часть конфет, каждый год, жертвовали статуе Найтмер Мун! Дурацкая традиция по разбрасыванию конфетами вдруг оказалась мне на копыто! Ведь у меня есть самая-присамая настоящая Найтмер Мун! Да ещё и очень желающая загладить свою вину. А это значит, что в этом году жертва может быть принята. И мне понадобится действительно большой мешок!

Но все это вечером, а пока надо было чем-то себя занять, не дописывать же эту ахинею про дикие поезда в Эквестрийских пампасах? А вот книжки – это хорошая идея, благо их в составе целых три вагона! Недолго думая, я пошла в сторону головы состава, где и располагались вагоны Твайлайт. Но меня ждало разочарование, дверь переходного тамбура была закрыта изнутри, а на ручке висела бирка «Не беспокоить». Дернув пару раз для острастки дверную ручку, я снова пошла к себе в купе, умирать со скуки.

В очередной раз забравшись на уже надоевшую полку, я просто уставилась в потолок. И кто, скажите мне, придумал эти поезда? Неужели нельзя было предусмотреть, что в них будут перевозить меня? Или скорость повысить, или развлечения предусмотреть. Вот есть вагон-ресторан, вагон-библиотека, а вагона-кинотеатра нет! Или вагона-зоопарка, или даже вагона-аттракциона! Но видимо кто-то, по чьей вине я сейчас страдала, был не настолько продвинутым, как я. Ах да, еще вагон-амбар! Для вечеринок в сельском стиле, с сидром!

И тут я вдруг вспомнила, что за знакомый запах сопровождал Твайлайт. Перегар! И с чего это вдруг? До праздника еще доехать надо, а она уже празднует? Тогда, наверное, у нее и конфеты, и кексы, и даже торт есть! Теперь понятно, почему она закрылась в вагоне одна. А еще принцесса! Так что я, похоже, рано радовалась отмене занятий.

Это была несправедливость, и я не намерена была это терпеть! Конечно, в ее вагон как бы не попадёшь, дверь закрыта, но у нее три вагона, и на том, что в центре, есть площадка для посадки курьеров. А если дверь на ней не закрыта, то я попаду прямо на вечеринку! Недолго думая, я поскакала в следующий вагон, где тоже была устроена курьерская площадка.

Подскакав к откидной лестнице на крышу, я, подпрыгнув, вцепилась зубами в ручку, которая под моим весом начала опускать лестницу вниз. После чего, ловко поднявшись по лестнице и открыв дверь, я оказалась на крыше. И только тут я поняла, что моя идея весьма опрометчива и ненадёжна – ветер, что бил в лицо, мешал дышать и идти вперед, но... Меня ждала вечеринка! Ловко перемахнув через ограждение площадки, я, аккуратно перебирая копытами, пошла в сторону начала поезда. Мои копыта скользили по жести крыши, но это не останавливало меня, хотя первая серьезная преграда возникла достаточно скоро, в виде очень большого промежутка между вагонами. Прыгать было очень страшно, но и отступать не хотелось, и я нашла выход – между вагонами был натянут рукав из ткани, на манер гофры, и выглядел он достаточно надёжно для того, чтобы меня выдержать. И выдержал! Аккуратно спрыгнув на него, я тут же забралась на крышу следующего вагона, и быстро проскакав по нему, снова проделала этот же трюк по перелезанию с вагона на вагон. Оставалось только дойти до двери и убедиться, что все это было не напрасно...

Я толкнула дверь, и она послушно отворилась. Лестница вниз была уже опущена, и все, что моей геройской морде оставалось – это тихо спуститься вниз, найти вечеринку и присоединиться, что я и сделала, быстро скользнув вниз. Меня удивило отсутствие музыки и шума, но зато я услышала храп. Он раздавался из апартаментов Твайлайт, как бы намекая, что я не очень умная, но зато красивая молодая кобылка.

Я тихо подошла к распахнутой настежь двери и заглянула в купе. Твайлайт не врала – она и в правду не помещалась на своей кровати. Ее шея лежала на подлокотнике, а голова свободно свисала за пределы кровати. Маленькое одеяльце, которого вполне бы хватило обычной поняше, едва прикрывало ее грудь, живот и бока, а задние ноги были раскинуты так, что выставляли Твайлайт в довольно пикантном виде. Но она была не одна – с десяток бутылок и остатки чего-то, явно напоминавшего торт, стояли на рабочем столе, а в дальнем углу поблескивали ее регалии: корона и накопытники.

Похоже, что я опоздала, и вечеринка уже закончилась. Мне стало очень обидно, но ничего не поделаешь, опоздала так опоздала. Но была и положительная сторона – я всё-таки оказалась в библиотеке. Быстренько осмотревшись, я взяла две новых книжки о приключениях Деринг Ду. Да, конечно, однообразие ее приключений приедается еще книге на десятой, а идеи для сюжета, видимо, закончились где-то на пятом десятке, все же многие говорили, что сто десятая и сто одиннадцатая книги – это возвращение к классической Деринг Ду, что теперь я и собиралась проверить. Но прежде, надо было выбраться отсюда – через крышу лезть с книгами под крылом не хотелось, поэтому я тихо пошла через вагон и перейдя в следующий, подошла к той самой закрытой двери. Открыв замок и взведя его, чтобы он сам сработал при закрытии двери, я вышла из библиотеки на колесах.

Не успела я дойти до своего купе, как до боли знакомый запах, что витал в коридоре, напомнил мне, что я очень красивая, но не обременённая мозгом кобыла. Чуть сладковатый и уже почти рассеявшийся, с нотками перца и лука, он звал и манил меня за собой, а главное – напомнил, что я не взяла с собой ни кусочка мяса! И это было очень плохо, очень-очень плохо. А тем более, если начинает мерещиться запах жаркого с овощами.

Угрюмо я открыла дверь, и с удивлением обнаружила, что запах усилился! И не просто усилился, а материализовался в два накрытых подноса и бабушку в облике Монинг Фреш.

– «Доброе утро!» – она весело улыбнулась – «Я вам завтрак принесла, готовила сама, так что можешь считать, что это в какой-то мере мои извинения». – Извинения, тем временем, уже вызывали у меня обильное слюноотделение и глазами-вилка-искательство, хотелось поскорее добраться до содержимого тарелки, и хотя мне и казалось с утра, что я еще не испытывала того самого голода, но сейчас он определённо был!

– «Так что зови брата. И сразу намекни, что дело важное, и не для Крисстал» – ой, да ладно, ну узнает, что он на ее уши не только как на предмет покусательства смотрит, и что такого? Тем более, что у них любовь – вот и узнала бы, что живет с домашним монстриком Луны! Но мой ответ свелся к короткому «Поняла!», и быстро закинув книжки на свою полку, я помчалась к двери брата.

Дверь была закрыта, но доносившиеся из-за нее смешки явно говорили о том, что я пришла вовремя, и кому-то обеспечен облом! Со всей дури, пару раз, вмазав по двери, я уже хотела крикнуть что-нибудь в стиле кентуриона Буши Тейла – но не успела, так как дверь открылась, и недовольная, и почему-то абсолютно не радостная морда моего брата попыталась взглянуть на меня так, чтобы я поняла, что я мешаю, но не тут-то было!

– «Извини что отрываю от дамы, но тебе, одному, надо пройти в мое купе, ты нужен Монинг Фреш» – я похлопала ресничками и улыбнулась. Ответом мне стало «Понял» и почти хамский хлопок дверью, поэтому, не став его ждать, я вприпрыжку поскакала за стол.

– «Он сейчас придет» – отрапортовала я и пулей проскочив к тарелке, вооружилась вилкой.

– «Манеры, Берри! Ты все же девушка, так что положи вилку и немного потерпи» – ну вот опять началось, этикет и все такое, как же я это ненавидела, особенно необходимость его дотошного соблюдения! Все же были и минусы в том, что бабушка созналась.

– «Доброе утро, дамы» – дежурное приветствие Санни прозвучало для меня почти как «Открывай!».

– «Доброе утро, солнышко, садись к столу» – вот почему для Санни всегда использовали именно домашнее прозвище? А меня только по имени, может, я тоже хочу, как раньше, Звездочкой быть! Хотя нет, это все же жеребячество.

Санни как-то странно замялся, посмотрел сначала на меня, потом на улыбающуюся бабушку.

– «Я не голоден, отдай мою порцию Берри» – он попытался развернуться и выйти, но не тут-то было, охватившая его магия тут же посадила его напротив меня, всячески разбивая мои надежды на добавку.

– «Солнышко, ты не можешь быть не голодным. Или ты думаешь, что я не знаю? Сколько ты уже без мяса?» – меня удивил ее вопрос. Это как – без мяса? Оно же вкусное, полезное и необходимое!

– «Ну, видимо, ты плохо следишь, а у меня есть небольшой запас» – он слегка улыбнулся и попытался вылезти из-за стола, но магия бабушки опять помешала ему это сделать.

– «Который ты сам и отдал сестре. Солнышко, ты должен кушать мясо хотя бы раз в неделю, и ты это знаешь. Полтора месяца ты всячески избегаешь мяса – сначала, как я понимаю, ты хотел узнать свой предел. Что теперь? Не пора ли уже успокоиться? Садись и кушай, или прикажешь тебя как маленького, с вилочки кормить?» – ее голос стал обеспокоенно-серьёзным, явно намекая на то, что возражения не принимаются.

– «Ба, я не голоден. Может, ты ошиблась и нам не нужна эта мертвечатина? Да и ничего плохого со мной не происходит. Так что я не буду это есть!» – он вылез из-за стола, но и на этот раз, он снова оказался на своем месте – «Ты сама говоришь, что мы такие же пони как и все, и эти «все» не нуждаются в мясе, а значит – и я. Не предлагай мне больше этого!».

– «Ты не все, ты умный и красивый молодой пони, и почти что принц, так что не упрямься!» – меня все больше забавляла эта картина, особенно после того, как вилка с кусочком мяса начала охотиться за ртом брата – «Санни, ты не маленький, так что не капризничай» – бабушка все больше увлекалась игрой в «покорми фестрала», но тут резкий удар копыта Санни пригвоздил вилку к столу.

– «Хватит! Это моя жизнь, и не тебе решать, что мне нужно, а что – нет! Так что будь добра учесть мои предпочтения и в будущем!».

Он резко встал и вышел из купе, и ничто его не остановило, а мне же досталось в два раза больше. Хотя ситуация настораживала. Потребность в мясе первой проснулась у меня, и неделю общения с галлюцинациями и пару болезненно покусанных подруг я помнила прекрасно, но видимо, мой урок для Санни примером не стал.

Я весело скакала по плацу и наслаждалась миром. Вдруг всего за пару дней он стал другим, неимоверно интересным, как будто это не тот мир, в котором я жила. Но ведь так и должно было быть, ведь я особенная кобылка, как говорит мама, а значит, я рано или поздно должна была попасть в сказку! И похоже, пусть и постепенно, но это происходило. Ярко-оранжевое небо светило двумя солнцами, одно из них было хорошо знакомым всем пони, подопечным Селестии, но другое меня пугало, хотя это всё-таки сказочный мир, и тут тоже может найтись место черному солнышку.

– «Доброе утро мистер Столб!» – это был веселый мир и тут разговаривали все, но почему-то мои друзья не слышали, как мне отвечали разного рода мои новые знакомые и мистер Столб Для Наказаний как раз был одним из таких новых и интереснейших друзей.

– «Доброе утро, мисс Берри, как ваше настроение сегодня?» – вежливость, как ни странно, была присуща столбу, иногда он даже одевал шляпу и монокль, превращаясь в эдакого кантерлотского франта.

– «О, спасибо, мистер Столб, сегодня у меня хорошее настроение, как никогда! А у вас?» – мистер Столб был намного старше меня, и поэтому я всегда старалась держать себя как приличная леди и поддерживать светский разговор.

– «О, спасибо за интерес, мисс Раг, сегодня один из редких дней, когда у меня выходной. Как я думаю, вы уже заметили, что с самого утра ко мне не привязали ни одного неудачника?» – он весело подмигнул мне – «А как же твои дела? Как продвигаются твои поиски своего знака отличия и цели в жизни?».

– «Сегодня ночью я поняла, что кажется, знаю, чем я хочу заниматься! Я хочу стать мастером по игре в Куськусю!» – я гордилась придуманной мной этой ночью игрой, которая была похожа на салки, только очередь водить передавалась не касанием копыта, а укусом в пойманную часть тела. И я была очень удивлена, узнав, что мистер Столб тоже знает эту, как мне казалась, новую, и только придуманную мной игру.

– «Да, Берри это хороший выбор. Помню, раньше, когда я был моложе, мы тоже играли в эту очень интересную и безопасную игру, и мне она очень нравилась» – он опять подмигнул мне – «Но я думаю, что тебе уже пора к своим друзьям».

– «Что вы, мистер Столб, я вполне могу не спешить и поговорить с вами! Ведь вам, наверное, скучно одному стоять посреди плаца?».

– «Спасибо, дитя, но мне кажется, что скоро мне будет с кем поболтать. Посмотри – кажется, там ведут очередного наказанного» – я обернулась и увидела, как через плац, к нам с мистером Столбом, два декана тащат брыкающуюся кобылу.

– «Как жаль, мистер Столб, что нас так грубо прерывают, но кажется, вы правы и мне уже пора!».

Быстро попрощавшись с мистером Столбом, я поскакала дальше. Всё-таки летние каникулы – это приятное время, когда можно пообщаться с друзьями, поиграть да и просто поговорить с ними. Быстро проскакав через лагерь, я оказалась в нашем любимом месте сбора, у небольшого фонтанчика, возле административного комплекса из трех зданий – столовой, школы и медпункта.

Мои друзья уже были здесь, кто-то уже даже залез в фонтан, хотя до полуденной жары было еще достаточно много времени. Весело смеясь и плескаясь в фонтане, они брызгались друг на друга и пытались затащить в водоем остальных. Я почти доскакала до них но тут меня окликнула мадам Учебный Манекен. Как всегда, она выглядела жутковато и потрепанно, что и не удивительно, ведь у каждого была своя работа, и у нее, пожалуй, было больше всех причин не любить свою.

– «Доброе утро, Берри» – ее голос был спокоен и очень низок.

– «Доброе утро, мадам. Как спалось?» – я с улыбкой подскакала к ней и села рядом.

– «Ох, Берри, плохо, очень плохо. Ты же знаешь, с моей работой еще хорошо, если на молодежь нарвешься – они хоть заштопают. Но штопать-то не умеют, вот все и болит, а раньше-то я была таким красивым манекеном, на мне каждый день новое платье было!» – тут мне пришлось ее прервать. Да, это было невежливо, но в десятый раз слушать исповедь манекена мне очень не хотелось.

– «Простите, мадам но я тороплюсь, быть может сразу перейдем к делу?» – я улыбнулась и сделала самые невинные глаза, которые только могла.

– «Ох, прости меня, старую, ты права. Дядюшка Столб рассказал мне о том, что ты задумала. Так знай, дитя, я – против, это опасно и больно!» – нет, меня в тот момент абсолютно не напрягло то, как вкопанный на треть столб самовыкапался и пришёл сюда раньше меня, но мне стало обидно, что мистер Столб, похоже, по стариковской привычке, слишком много болтает.

– «Да, мадам Манекен, я поняла вас, я обещаю не играть со своими друзьями в Куськусю» – чего только не пообещаешь, когда хочется играть!

– «Я надеюсь на ваше благочестие, юная леди, а теперь – вас ждут друзья. А я пока посплю, пока не пришли эти изверги!» – кто такие эти «изверги» – я не знала, а вот то, что пора делать копыта, я вполне была согласна.

И вот, я стою на бордюре фонтана, в окружении своих самых преданных друзей. Я рассказываю им правила моей игры и они с какой-то удивившей меня прохладой и настороженностью встречают мое предложение. Даже несмотря на то, что я укус в ухо приравняла аж к десяти баллам!

Что же происходило дальше, я почему-то вспомнить не могла. Эйфория и странная, почти диаметрально противоположная гамма чувств всплывает в моей памяти при попытке вспомнить все произошедшее. Где-то сразу после распределения по командам, мой мозг отключился полностью. Из разговоров с остальными я знаю только то, что играла я за себя, и кусала всех – и чужих, и своих, искусала больно, поэтому где-то к середине дня игра превратилась в забег всех от меня. До тех пор, пока кто-то не догадался, наконец, позвать взрослых, так как со мной разговаривать было бесполезно, я уже была полностью в своем мире, где друзья лишь весело попискивали от моих укусов. На мой перехват вышел кентурион Буши Тэйл, не только как специалист в психологии кобыл и детей, но и по еще одной причине. «Я смотрел, как ты бежишь за малышней – ты бежала не как пони, а скорее, как какой-нибудь хищник, идущий по следу и играющий со своей добычей. Грудь вперед, шея и голова почти у земли, крылья полураспахнуты – так, как будто ты была готова в любой момент взлететь и накинутся на них сверху. За многие годы я научился правильно оценивать противника, и ты, мелкая, в тот момент была смертью, что игралась с жеребятами». Как бы он не бравировал своими боевыми шрамами, я откуда-то знала, что два самых маленьких, на шее, он получил в тот день от меня, хотя он старательно не говорил со мной о произошедшем. А потом была закрытая больница... Вернее будет сказать, наша семейная больница, построенная для матери и изредка эксплуатируемая братом и мной. И лучшее лекарство, что только я пробовала в своей жизни – бульон! Три недели спустя я вернулась домой, и была сильно удивлена тем, что друзья меня просто боялись, а малыши в ужасе прятались кто куда. Так и образовался мой десяток друзей, почти все – мои ровесники, и со всеми я знакома с пеленок, только они и смогли меня простить. И пожалуй это были мои лучшие друзья.

– «Берри, тебе придется присматривать за ним, и в случае, если голод проснется, сразу сообщить мне» – я лишь согласно кивнула.

– «На сколько его еще может хватить?» – спросила я.

– «Сложно сказать. Может, на неделю а может, и на несколько часов. Главное, что рано или поздно, это неизбежно произойдёт» – беспокойство в ее голосе явно давало понять, что все это очень серьезно. Да я и сама это понимала. Хотя покусанную Крисстал увидеть не отказалась бы...

– «А пока попробуем запасной план...» – под это задумчивое замечание на свет показалась пачка кексов.

– «И в чем же он заключается?» – вот не зря же говорят, что любопытство весьма вредное занятие!

– «В том, что ты идешь в гости, и кормишь всех кексами, в особенности – брата. И помни, Крисстал угостить можно, но не перекармливать, если не хочешь брату испортить праздник отсутствием его пассии» – упаковка подплыла ко мне и легла перед моим носом, прямо на стол.

– «Что-то не похоже это на план по переубеждению убежденных» – я честно не ожидала, что меня пошлют просто пить чай. Брат в опасности, а я с кексами и чаем, морковным. А как же подвиги?

– «И не должно. Смотри, сама все не слопай, а мне необходимо заняться государственными делами» – пачка бумаг легла на стол прямо перед ней, как намек, что пора идти пить чай. Так что мне ничего не оставалась, как взять пачку в зубы и скакать «спасать» брата.

На мое удивление, дверь в купе голубков была открыта, так что шуметь, к сожалению, не пришлось. Вот только в купе царило явно не праздничное настроение, Санни понуро пялился в окно, а Крисстал, что лежала рядом, положив голову ему на бок, пыталась что-то ему втолковать. Быть может, она считала себя как-то виноватой в том, что произошло, или же даже винила себя, но я не собиралась ее разубеждать и тем более говорить, что ее уши в опасности. Но вот их поза кое-что мне напомнила, ведь я почти забыла про сон, и бабушке не рассказала, и у Санни не поинтересовалась.

– «Добрый день, прекрасные создания» – признаться, честно изобразить старческий голос мне не удалось, но то, как резко развернул ко мне голову братец, явно говорило о том, что я попала в цель.

– «Znachit, i tebe eto prisnilos?» – хорошей идеей было выучить сталионградский, а тем более, с таким хорошим учителем, как мама. Никто нас не понимал, ведь сталионградский мало кто знал, кроме самих сталионградцев, которые пользовались им больше в повседневных делах, ведь эквестрийский давно уже стал общим языком для двух народов.

– «Da, i eto nacinaet menia pugat» – я прошла в купе и села на свободный диванчик, прямо напротив брата.

– «О, вы знаете сталионградский?! Я тоже!» – Крисстал удивленно смотрела на нас и хитро улыбалась, словно только этого нам и не хватало – «Я, правда, не поняла о чем вы, но по-моему, на это надо ответить «Goni skidky ypertaia skatina!»».

– «Нет, Крисстал, то, что ты сейчас сказала, это не для подобного разговора, это скорее для торгов на рынке» – Санни вздохнул и посмотрев на меня, подернул ушами, подавая сигнал о том, что тема закрыта и обсудим мы ее позже.

– «Я знаю, просто хотела поднять тебе настроение, да и чему ты удивляешься? Естественно, что я знаю сталионградский, эквестрийский, свой родной, кристальный, еще немного зебрийский и вскользь несколько диалектов Арабии и верблюдов. Как не крути, мне же с этим работать» – хвастовство и показушничиство, что еще можно ждать от ученицы такого великого учителя, как Кейденс? Не хватает только спа и маникюрщиц.

– «Тебе? С этим работать?» – мне вдруг стало интересно, что же это за работа, когда нужно знать столько ненужных языков.

– «Принцесса Кейденс готовит из меня своего помощника и администратора» – гордости в ее ответе хватило бы на целую кентурию, да еще и осталось бы, наверное.

– «Ну, а я всего лишь внучка принцессы, с маффинами» – вытянув пачку из-под крыла, я поставила ее на стол, прямо между нами, и две пары глаз моментально вцепившихся в нее, почему-то зародили во мне сомнение, что кто-то из их обладателей додумался взять хоть что-нибудь пожевать, а любовью сыт не будешь. Если, конечно, ты не перевертыш.

– «С изюмом!» – Санни тут же раскрыл упаковку и с наслаждением отправил первый маффин в рот, протягивая второй Крисстал.

– «Спасибо» – она слегка смутилась, но все же взяла угощение, и аккуратно начала его обкусывать.

Санни вдруг как-то странно икнул и потянулся копытами к лицу, резко посмотрев на меня. В его глазах была ярость, он на меня чуть ли не зарычал. Не понимая что случилось, я соскочила с дивана, подумав, что он просто поперхнулся.

– «Он какой угодно, но только не с изюмом» – удивилась Крисстал, видимо, распробовав маффин.

– «Больше изюма!» – Санни, как одержимый, вцепился в пачку и начал набивать рот маффинами, косясь на нас так, что я и Крисстал просто шарахнулись в сторону, и не рискнули к нему подходить. Стараясь понять, что же произошло, и уже смутно подозревая, что эти маффины и правда были ничем иным, как «планом Б», я уставилась не бешено давящегося выпечкой брата, начиная понимать, что же именно спровоцировало этот приступ голода.

«Нужно доставить его к бабушке, и быстро, пока не кончились маффины… Ну вот, уже кончились. Что же делать?».

Быстро оглядевшись, я нашла огрызок, оставленный Крисстал. Подняв его с пола и осмотрев, я поняла одно – бабушка всегда найдет управу на непокорных, ведь под тонкой верхней корочкой, щедро посыпанной изюмом, был самый настоящий мясной пирожок, с сочной и очень вкусной начинкой! Шестнадцать пирожков – это было более чем достаточно для того, чтобы быстро прекратить этот детский бунт.

Понимая, что все очень плохо, и присутствующая тут Крисстал, хоть и была свидетельницей произошедшего, не должна ничего понять, я попыталась превратить все это в шутку, надеясь, что его скоро отпустит. На крайний случай, я уже решила, что если не справлюсь, то хотя бы отправлю его к бабушке, под предлогом того, что только там есть еще эти «маффины с изюмом».

– «Не слопай все один, жадюга!» – я рванулась вперед и сделала вид, что хочу отобрать у него оставшуюся пачку, но он увернулся, и я со всей силы влетела в перегородку, разделяющую купе и коридор. Это было больно, но пришлось улыбаться, и несмотря на боль в плече, с веселым хохотом, повторить заход. Я очень надеялась, что адреналин хоть как-то развеет его состояние, а Крисстал, не зная наших семейных привычек, примет это не за охоту, а за веселую семейную игру. Заняв более удобную позицию, я просто бросилась на него, надеясь на то, что пока он находится ко мне спиной, Санни не успеет среагировать... Но я ошиблась. Войдя в состояние охотничьего азарта, подогреваемого внезапно нахлынувшим чувством голода, он начал двигаться стремительно и плавно, словно охотящийся за жертвой хищник. Заметив мой маневр, он пригнулся, и за мгновение до моего броска, легким прыжком ушел в сторону, отправляя меня прямиком под стол, стоящий посередине купе.

– «Эмммм... Ребята, а не слишком ли у вас опасные игры?» – Крисстал сидела на диванчике и смотрела сверху на нашу «игру». Что ж, я сама хотела подвигов. Я просто улыбнулась ей и тихо зарычав от боли в ноющем от удара плече, поднялась и снова развернулась к брату. Я очень надеялась что его, хоть немного, но отпустило, однако мне хватило одного взгляда, чтобы понять, как же сильно я ошибалась. Похоже, эта «игра» только распалила его еще больше, кексы уже кончились, и его копыта пока еще шарили по упаковке, надеясь там найти еще что-нибудь, кроме крошек, однако вскоре должен был настать момент, когда до него должно было дойти, что присутствующие вокруг него куски мяска гораздо аппетитнее, чем какие-то огрызки пирожков. Воспользовавшись его заинтересованностью, я просто выхватила упаковку из его копыт и прыгнув через голову вскрикнувшей Крисстал, выскочила из купе, слыша за собой злобное шипение бросившегося за мной брата. Бешено работая всеми четырьмя ногами, я пролетела по коридору вагона и уже чувствуя на своем крупе жаркое дыхание догоняющего меня мелкого хищника, почти добравшегося до своей жертвы, я взмыла в воздух в красивом, длинном прыжке и уже зажмурилась, ожидая удара многострадальным плечом о закрытую дверь… Но вместо этого так и осталась висеть в воздухе, окутанная уже знакомым мне полем телекинеза, мягко потащившим меня внутрь купе.

– «Что за шуточки?!» – возопила я, приземляясь возле бабушки, с сосредоточенным видом возлежавшей на своем диване. Выплюнув проклятую пачку, я уже собиралась высказать все, что думаю о ее методах, но в этот момент, преследующий меня монстрик плавно влетел в апартаменты, покачиваясь в удерживающем его магическом поле.

– «Берри, прости, но так было нужно».

– «Знаю я это ваше нужно!» – несмотря на весь боевой задор, я ограничилась лишь испуганным рычанием, и тихо сжалась в комок за спиной синего аликорна, искренне надеясь, что все обойдется.

Висящего в воздухе Санни просто разрывало от ярости и голода. Бешено дергаясь, он выл, рычал и временами его голос истончался настолько, что превращался в давящий на барабанные перепонки, тончайший, выходивший за пределы слышимости, яростный визг. Трепещущие крылышки породили небольшой сквозняк, взметнувший множество бумаг, до того, спокойно лежавших на рабочем столе принцессы.

«Мне показалось, или его зубы стали… острее?».

Похоже, что мне не показалось – дергающаяся фигурка начала сереть, сквозь шерсть начали пробиваться темные волоски, а глаза превратились в два желтых фонаря, с яростью сверкавших на нас сквозь магическое поле.

– «Цврапрррипррииип! Свирип! Свраааааппп!» – тонкий, свистящий, голос барахтающегося в телекинезе существа уже имел мало что общего с голосом моего брата.

– «Ба, что это с ним?» – я не на шутку испугалась, глядя на этот комок ярости, бьющийся в магическом пузыре – «Что с ним происходит?!».

Не отвечая, аликорн подняла голову, и с непроницаемым выражением лица извлекла из стоящего рядом с ней горшочка еще один пирожок, лишенный какой-либо маскировки под «маффин», и легким движением кинула его вперед.

– «Сврип!» – чирикнуло в ответ, и громкие вопли и свист, терзавшие мои бедные уши, сменились быстрым чавканьем, лишь изредка прерываемым сердитым бурчанием, похоже, служившим требованием добавки. За одним пирожком последовал и второй, затем третий… Не меняя выражения лица, Принцесса Ночи погасила свой рог, и изогнув красиво очерченный рот в едва заметной, ироничной ухмылке, кормила Санни мясом.

Но рано или поздно, всему приходит конец. Наевшись до отвала, брат, наконец, пришел в себя и смог нормально общаться, не пугая меня этими страшными, быстрыми фразами, от звуков которых по моей спине начинали бегать табуны колючих мурашек.

«Вот тебе и «наивный романтик»! Нет, никогда не доверяла этим яйцеголовым! Недаром про них в каждом комиксе всякое нехорошее пишут!».

Но вместе с вменяемостью пришла и обида, так что первое, что сделал этот налопавшийся мяса обормот – так это начал вялый скандал по поводу свободы наших личностей и неотъемлемых прав, запрещающих кому-либо превращать нас в монстров. Вялый – поскольку довольно тяжело спорить с кем-либо, когда твой плотно набитый живот с трудом удерживается на весу подгибающимися от непривычной тяжести ногами, так что весь спор свелся к замкнутому кругу из обвинений, извинений и какой-то очень детской полемике о необходимости есть мясо тем, кому это предназначено судьбой и природой. Слушая бухтение брата о неэтичности поступков нашей милой бабушки, я даже не пыталась влезть в их разговор, как делала это всякий раз – мои мысли были скованы ужасом от осознания того, насколько опасным был весь этот эксперимент. Действуя жестко и решительно, Луна играла на грани фола, и прижавшись к ее спине, я вздрогнула, представив, что на месте этих пирожков могла бы быть и Крисстал…

«Неужели и во мне живет такой же вот монстр?».

Несмотря на то, что поезд прибыл вовремя, ощущение праздника у меня так и не появилось. Мысли о методах бабушки и о том, «другом» Санни никак не вылезали у меня из головы. Мы – монстры, а монстры должны быть где-нибудь подальше, на луне, например, но почему-то я еще здесь, и брат тоже. И мы здесь лишь до тех пор, пока бабушка, по неведомой, или вполне ведомой и скорее всего, кровавой причине не сочтет, что мы опасны. А до опасности один шаг, вернее пирожок, и если Санни почему-то не так сильно страдал от голода, то мне приходилось гораздо труднее, я бы, например, даже не решилась испытывать себя, на сколько меня может хватить.

Я вывалилась из опостылевшего вагона. Не знаю почему, но мне вдруг в нем стало тесно, и жуя пирожок за бабушкиной спиной, мне почему-то казалось, что либо потолок, либо стены вагона меня задавят – тут уже было не важно что, но... Следом за мной вышли голубки. Санни слегка подрагивал – создавалось ощущение, что он заболел, да и по существу, так оно и было. Крисстал наврали, сказав, что у Санни недолеченная болячка, и Твайлайт полчаса ее уверяла, что все нормально и не о чем беспокоиться. Ложь, как всегда, все покрыла, но почему мы с братом вынуждены жить во всей этой лжи? Вопрос, на который я никогда не получала ответа.

Но комедию нужно было продолжать несмотря на то, что творилось в душе. Бабушка очень просила поддержать брата и, по возможности, Крисстал, причем так же самоотверженно, как с утра я «помогала» брату, если, конечно, это можно было назвать помощью.

– «Ну что, неудачники, кажется я знаю, кто победит сегодня в семейном зачете, и это будете не вы!» – я попыталась хихикнуть как можно веселее и заразительнее, расправляя свой немаленький мешок для конфет, но видимо, в мое веселье поверила только Твайлайт. Санни, понимая что я творю, улыбнулся, подыгрывая мне.

– «Нет, Звездунцель, не получится, нас двое» – его голос едва заметно подрагивал от утреннего перенапряжения.

– «А может, это плохая идея – собирать сладости? Ведь ты же еще не отошёл от того приступа?» – Крисстал прижалась к его боку и потерлась о его шею.

– «Крисси, в очередной раз повторяю, с ним все в порядке. Но ты кое в чем права, поэтому лучше сходите и посмотрите город, жители Понивилля очень старались, ведь это их любимый праздник. Но учти, увидишь розовую пони, странно скачущую в твою сторону – не беги, сопротивление бесполезно» – Твайлайт бодрой рысцой вышла из вагона и встала рядом с Санни и Крисстал.

– «Вот видишь, принцесса рекомендует прогулки, а не беготню за сладким!» – Крисстал обрадовалась внезапной поддержке и еще плотнее прижалась к брату.

– «Да, идите и погуляйте, нам же больше достанется, и вообще, можешь отдать мне свой мешок!» – нет, его мешок мне не был нужен, Понивилль хоть и разросся, но разгрузиться дома можно было достаточно быстро, а если придерживаться давно составленного мной маршрута, то мимо дома мы проходили пять раз, и каждый раз выгружали конфеты... Вот только сейчас мне их не хотелось. Хотелось спрятаться куда-нибудь туда, где никто меня не найдет, где все будут в безопасности – от меня.

– «Ваши высочества, простите нашу дерзость, но платформа небольшая, и вы мешаете остальным пройти» – благородно-белый жеребец склонился в поклоне, напоминая нам о том, что мы тут не одни, а небольшая очередь за ним, удивленная таким нарушением этикета и наверное, готовая толпится и дальше, в ожидании того, когда же принцессы пройдут, тут же попадала на колени.

– «Простите нас, наши любимые подданные, вы правы, и мы уже проходим» – Твайлайт тут же потянула нас всех за собой, к выходу с платформы.

Город тут же встретил нас шумом и гулом сотен пони, приехавших, пришедших или еще как попавших на праздник, в том числе и местных жителей. И прямо на привокзальной площади раскинулись несколько палаток с всякого рода снедью и готовыми маскарадными костюмами для тех кто их «забыл». И судя по ценам в этих палатках, кто-то уже сообщил горожанам, что к ним едут толстосумы, которые, в свою очередь, не остались равнодушными и тут же обступили лавки с товарами. От них тут же понеслось многочисленное «Как интересно!», «Как самобытно!», и прочие выражения удивления пони, привыкших считать себя венцом творения, мерилами искусства и стиля, а так же политики и вообще, самыми главными пони на свете.

Стараясь быть как можно более незаметными, мы проскользнули мимо этой толпы, надеясь как можно быстрее, пройти к дому, все-таки две принцессы на празднике – это слишком много ненужного внимания. И если бы с нами была только Твайлайт, то наверное, нас бы замечала только кантерлотская знать, но бабушка решила, что не пристало ей на ее, пусть и не самом любимом, но все же посвященном ей празднике, расхаживать голышом, так что надев доспехи, которые были ей немного малы, и тяжело вздохнув, она пошла на «подвиги». Пони, сразу поняв, что к чему, дежурно начали «бояться» и с веселыми криками разбегаться в разные стороны, что, кстати, бабушку тоже веселило, но как-то по-своему.

Довольно быстро мы добрались до дома, и распрощавшись с Твайлайт тут же оказались в объятиях Бабули и Деда, и после непродолжительного приветствия с неизменными «Как вы подросли!» и прочей, столь же сентиментальной, взрослой чепухой, мы прошли в дом. Нет, я любила их, очень, но иногда, они становились слишком сентиментальными, и кажется, в своем желании того, чтобы мы так никогда и не выросли, они еще и маму обгоняли. В конце концов, я бы не удивилась, если бы мне, на ночь, предложили одеть подгузник! Хотя для Санни были кое-какие послабления – все таки «юный ночной страж», как говорил Дед, хотя, как мне кажется, в душе он всегда надеялся, что никто из нас двоих, никогда не пойдет по этой натоптанной дорожке.

Но самым главным сюрпризом для нас стал нагло дрыхнущий, храпящий, как паровоз, и главное, с него уже наверное размером, отец, что валялся на кровати, в родительской комнате. Я уже хотела было, на радостях, разбежаться и как в детстве, запрыгнув, на кровать, начать по нему прыгать, чтобы его разбудить, но меня остановила Луна, честно признавшаяся, что она просто выдернула отца с очередного задания, поэтому пусть хоть немного отдохнет а поиграть мы с ним всегда успеем. Конечно, это было обидно, и папка в доме – это всегда был праздник, не говоря уже о том времени, когда он был дома несколько месяцев подряд. Но мне пришлось согласится и пройти, как и просила Луна, в свою комнату на третьем этаже, чтобы «надеть» костюм.

Именно эта часть всей затеи, несмотря на то, что она была довольно удачной, мне все же не нравилась. Не столь это было бы страшно, если бы все ограничилось расхаживанием в «голом» виде по дому – тут, в общем-то, все были в курсе, за исключением Крисстал, но ее уверят, что это костюмы, все же внуки Госпожи достойны лучшего, и все в таком же духе, но... Но от нас требовалось расхаживать в таком виде на пони, что уже, само по себе, внушало страх. Даже несмотря на то, что в школе я участвовала в школьных постановках и страх публики я вроде бы преодолела, но тут было что-то другое, что-то гораздо глубже, ведь я должна была доверить, в каком-то смысле, частичку себя тем, кто меня окружает, частичку кровавого монстра, которому до сумасшествия один пирожок, или пара покусанных пони. И самое, пожалуй, печальное – это то, что мне не оставили выбора, поставив лицом к лицу перед фактом того, что все уже решено, и мои взбрыки лишь затянут наступление неизбежного. Я собралась, и дрожащими копытами сделала то, что должна была сделать – стянув, положила медальон на стол, и вышла из комнаты.

Но, как оказалось, Санни не разделял моих пораженческих убеждений, и в отместку за утренний скандал, а может быть, даже и от чистого сердца, забаррикадировался в своей комнате, напрочь отказавшись снимать медальон, и пока Бабуля поила Крисстал малиновым чаем в ожидании Санни, наверху разразился небольшой политический скандал с попыткой переворота.

– «Санни, выходи. Да, я виновата, но это не повод, вот так вот, устраивать скандалы» – бабушка настойчиво, но мягко пыталась призвать его к разумным действиям и подчиниться ее воле.

– «НЕ ПОВОД?! Ты сама обещала не вмешиваться, не врать, и что же мы получили? Соврала не мне — так сестре, подставила ее, и теперь считаешь, что так и надо? Готов поспорить что наше появление в истинной форме – это еще один твой план, как с пирожками! Только для кого мы пирожки?!» – Санни, видимо считая, что он в относительной безопасности, обвинял и разоблачал ее на полную катушку.

– «Что ты такое говоришь? Я никогда бы не стала так делать, а о моем поступке мы уже поговорили в поезде. Ты можешь меня винить и дальше, но это была необходимость… И подумай о Крисстал» – она не успела договорить, как ее прервал негодующий вопль Санни.

– «То есть, теперь ты угрожаешь моей девушке?!».

– «У тебя есть девушка? Поздравляю, сынок!» – голос отца раздался из-за двери в комнату Санни.

– «Спасибо, пап. Она тебе понравится» – судя по звукам, Санни радостно кинулся обнимать отца, но только потом понял что, похоже, сделал он это зря.

– «Сам все это разберешь, или мне тебя из комнаты вывести?» – голос отца был суров, и в случае неподчинения, явно не сулил ничего хорошего. Тут точно без сладкого на месяц останешься, если не хуже.

– «Сам...» – раздался из-за двери унылый голос Санни, а за ним и скрип отодвигаемых вещей.

– «Ну, вот и хорошо. А теперь, не хочешь ли объяснить, что тут у вас произошло?».

– «Нет, не хочу».

– «А если я попрошу?» – голос отца стал очень теплым и ласковым, мне даже показалось, что его зубы вновь, как в детстве, берут меня за загривок и сажают прямо перед собой для очередного серьезного разговора. Как оказалось, я не ошиблась – он и вправду взял Санни за шкирку, что я и почувствовала – все же я была «голой» и ничто не отгораживало меня от окружающего мира, позволяя необычайно сильно чувствовать эмоции окружающих меня пони, а сильнее всего – своего брата.

– «Пап, не надо, честно» – голос Санни стал еще более унылым.

– «Солнышко, я тебя понимаю. Иногда мне тоже хочется укусить ее до дыр, стогом сена обложить, бросить в шкаф и запереть!» — похоже что отец, будучи наивным, как и все взрослые полагал, что эти детские дразнилки хоть немного его развеселят – «И поверь, у меня есть целый список отнюдь не необоснованных претензий, особенно – по поводу отпуска. Но я же не баррикадируюсь в своей комнате, например – вот так?» – неожиданно, скрип передвигаемых вещей усилился – «И не усиливаю освещение с помощью магических кристаллов...» – раздалась пара странных, звонких звуков, как будто на пол упало что-то хрупкое – «И не закидываю пару кристаллов под кровать и в шкаф...» – в голосе отца нарастал какой-то озорной огонек – «Ведь я же не знаю, что нужно как можно больше тени, чтобы нас отсюда выкурить! А теперь – давай протестовать! Принцесса! Вы задолжали мне пять лет отпуска! Требую все вернуть! И компенсировать просрочку!» – отец уже едва ли не хохотал – «Сын, пользуйся возможностью! Требуй чего хочешь!».

– «Пап... Это... Может, не надо? Ну, разошлись мы с бабушкой во мнениях, но это же не повод...» – Санни, похоже, и сам был не рад своей затее. Веселящийся отец — это та еще история. Похлеще мамы иногда бывает.

– «Нет, сынок, это как раз очень даже хороший повод, чтобы отстаивать свои права. Тем более, что ты теперь не один и у тебя есть девушка. Как, кстати, ее зовут?».

– «Крисстал, пап».

– «Хорошее имя. Надо полагать, земнопони или единорожка?».

– «Нет, Графит, ты не угадал, она кристальная пони. А теперь хватит ломать комедию и выходите оттуда!» – Луна, наконец, решила вмешаться в ситуацию.

– «Нет, Госпожа, у нас есть требования! И мы не сдадимся на милость вашей тирании!» – отец явно веселился от души, тогда как Санни, судя по звукам, вновь начал раздвигать барикаду.

– «Пап, хватит! Это плохая идея!».

– «Согласен, плохая. Зато весело, да и может быть, что-нибудь и получилось бы... А теперь, я очень надеюсь, что ты мне все объяснишь» – голос отца снова стал теплым и ласковым.

– «А у меня сестра – тиран и узурпатор кондитерских, старая, прожжённая итриганка. И накопытники мне жмут, разнашивать надо, а у меня времени все нет!» – я не заметила того мгновения как Луна, превратившись в тень, прошмыгнула в комнату.

– «Да вы что, издеваетесь?!» – Санни, явно недовольный сложившимся положением, растащил остатки баррикады и выбежал из своей комнаты как был, «голышом», с топотом устремляясь вниз по лестнице. За ним, весело смеясь, вышли отец и Луна.

– «А по поводу отпуска я все же серьезно говорил. Хоть с детьми посижу, все равно ведь все пока все спокойно, а ребята и без меня справятся» – и еще одна традиция нашей семьи – папка просящий отпуск. Неудачно, в основном, все-таки оперативников его класса, по признанию Луны, у нее было не просто мало, а всего несколько штук, и всем приходилось не легче отца. Даже несмотря на то, что во время «гражданской жизни» отношения у принцессы и ее подчиненного были очень дружеские, и ему очень многое сходило с копыт.

– «Ох, Графит, ты же прекрасно знаешь, что не все так спокойно, как хотелось бы, да и Скраппи ты можешь срочно понадобиться... Давай после праздника, хорошо?» – иногда мне казалось, что если бы мама услышала то, каким тоном (пусть и в дружественной обстановке) Луна иногда говорит с отцом, то думаю, что поголовье аликорнов резко сократилось бы, ровно на четверть.

– «Мы же там для вида, а ваша политика устрашения вполне работает, и если бы зебры и в правду хотели войны – то они точно бы не стали угрожать».

– «Ты прав, Графит, и именно поэтому-то ты мне и нужен. Война идет, но лишь немногие видят это. Подумай, что стоит зебрам устроить покушение на Селестию? Она хоть и богиня, но бессмертие не означает того, что на нее нельзя воздействовать, временно выведя из игры, а зная любовь зебр к ядам и обрядовой магии... И на ее месте может оказаться любая из нас, поэтому... Кхе-кхе! Берри, спустись пожалуйста, вниз – мы скоро к вам присоединимся» – я недовольно фыркнула в ответ, но все же пошла в столовую. Такое ощущение, что я маленький и ничего не понимающий жеребенок, которого нужно оберегать! Я, между прочим, монстр! Кровавый и жестокий, зайчиков люблю, жареных, и что такое война и политика – тоже догадываюсь. И в конце концов, я имею право знать, что происходит – хотя бы как член семьи!

Спустившись по лестнице, я свернула в сторону столовой. Малиновый запах мамы, смешивающийся с легким ароматом мяты, поднимал в моем животе вполне философский вопрос о «чае и чего-нибудь пожрать». Чай, конечно же, малиновый, с мятой, запах которого разливался по первому этажу небольшого домика. С некоторых пор он стал неотъемлемой частью домашних посиделок – Бабуля с Дедом и раньше-то не жаловали заморский черный или зеленый чай, а когда они стали дефицитом – и вовсе от него отказались.

Просунув свою любопытную морду в дверной проем и быстро осмотревшись на предмет попадания в чьи-нибудь старческие копыта для очередных обнимашек, я проскользнула как можно незаметней к столу, за которым уже сидели Санни и Крисстал. В моих копытах тут же оказались кружка с чаем и пирожок с вареньем. А по лестнице уже спускалась Луна и весьма мрачный отец, от прежнего веселья которого не осталось и следа. Войдя в комнату, они молча сели за стол, и только и успели получить от бабушки чай и пирожки, как вдруг, раздался громкий стук в дверь.

– «Я открою. Наверное, это ко мне» – Луна встала и на ходу, телекинезом, открыла скрипнувшую дверь.

В дверях стояла «конфетка», или «конфетная задница», или «розовая жвачка», или… В общем, гостью могла описать еще сотня очень красивых, на мой взгляд, эпитетов, которыми иногда так и сыпала в ее адрес Луна. Гостья нередко удивляла окружающих своими довольно эксцентричными поступками, и на этот раз, видимо, решив соответствовать празднику и праздничному настроению, она была одета в маскарадный костюм. И все бы ничего, если бы это не был наряд, изображающий ее собственного мужа, а рядом бы не стоял Шайнинг Армор, в костюме собственной жены, и с чем то сиреневым, абсолютно не внушающим доверия, поперек спины.

– «Доброй Ночи Кошмаров всем!» – Кейденс весело помахала нам копытом.

– «И тебе повеселиться» – Луна тут же натянула ледяную маску, как будто она находилась не в маленькой домашней столовой, а на очередном приеме, в тронном зале Кантерлота. Наверное, мне все-таки показалась, но все-таки я была уверена, что копыта костюма Кейденс слегка задымились.

– «Тетя, вы, как всегда, любезны и очаровательны» – натягивая такую же холодную мину, Кейденс выступила вперед, встав почти лицом к лицу с Луной.

– «Что тебе нужно?» – спокойно осведомилась та.

– «Ну, тетушка, бросьте! Разве я не могу просто придти на праздник, повеселиться, поболтать с друзьями, узнать как проходит обучение моей ученицы?» – она высказала это таким тоном, как будто праздником этим был какой-нибудь день заморозки всех и вся, или какой другой конец света. Мне даже показалось что в комнате стало на пару градусов прохладней, словно в печной трубе у нас завелись настоящие Вендиго.

– «Отчего же? Можешь, но что-то я веселья вокруг не наблюдаю. Ввалилась в мой дом, детей пугаешь, так что давай покончим с этим побыстрее. Говори, что тебе нужно, и выметайся» – Луна сбавила обороты, видимо пытаясь выглядеть более дружелюбно.

– «То, что принадлежит мне» – в тон ей ответила Кейденс.

– «Это мой дом, моя семья, тут нет ничего, что может тебе принадлежать» – во все так же с виду спокойной Луне явно что-то закипало.

– «Хм, неужели? А мне так не кажется!» – Кейденс нагло попыталась обойти Луну и подойти к нам, и к замершей, словно суслик, Криссталл, но встретилась носом с магическим барьером, возникшем на ее пути.

– «А мне кажется, что это не ваш дом, а четы Беррислоп, и думаю эти достопочтенные пони не откажут мне в гостеприимстве, в отличии от вас, тетя!» – похоже что о барьер разбился не только её нос но и самообладание, и раздражение розового аликорна все-таки вырывалось наружу.

– «Что же, твое мнение — это твоя проблема, но так уж и быть, спрошу еще раз: что тебе нужно?» – Луна явно наслаждалась сложившейся ситуацией, но тут в разговор вмешался Шайнинг.

– «Ваши высочества! Хватит уже праздник детям портить, интриганки» – отстранив жену, он вышел вперед – «Мы только что из Кантерлота, Селестия сказала, что вы с Твайлайт повезли малышей и Крисстал сюда, но так уж получилась, что мы с Кейденс хотели устроить сюрприз нашей ученице» – он виновато улыбнулся, и подхватив магией костюм со своей спины, показал его Луне. Несложно догадаться, что это был костюм Твайлайт, правда, без крыльев – «Мы заберем ее, хорошо? Только на один вечер».

И тут я с удивлением заметила, что спрашивал он разрешения не у Луны, как могло бы показаться, а у Санни! Но как он узнал? В ответ, Санни, поколебавшись, кивнул, бросив взгляд на свою подругу.

– «И это все?» – Луна в удивлении подняла бровь, копируя манеру сестры – «Выбор предстоит ей тяжёлый».

Санни чмокнул Крисстал в нос, и обняв крыльями, что-то прошептал ей на ухо, после чего подтолкнул ее к Кейденс. Ну и мрачный же вид у него при этом был!

– «Спасибо вам за все, госпожа!» – сделав манерный поклон перед Луной, она ускакала вслед за Шайнинг Армором и Кейденс.

Лучше всего на ночь кошмаров у меня получались костюмы фруктов, особенно — помидора и яблока, но обязательно красного а еще лучше — нежно розового. Нет, я не была жадной, и почти никогда не подозревала пони в недовесе конфет, вернее не чаще одного раза за ночь. После этого, обычно, цвет моего крупа стараниями деда или отца, а нередко и матери, совпадал с цветом костюма, хоть и ненадолго, но ровно настолько, чтобы уже не думать о том, чтобы, к примеру поменяться с Бон Бон ее заначкой в несколько принудительном порядке. Или, к примеру, намекать одной лавандовой принцессе несколько дней подряд о том, что рог — штука полезная, а заклинание на конфеты — явно несложное, ведь что может быть проще конфет? Или использовать других взрослых, но безответственных и любящих повитать в облаках пони в выстраивании хитроумных планов по запугиванию конкурентов громом и молниями, со сбором оставшегося на месте преступления конфетного добра. Но как бы я ни старалась, как бы ни хитрила, каким-то образом мешок Санни всегда был и пухлее, и тяжелее. Да, конечно, так или иначе, половина собранного потом отваливалась мне, но немного повзрослев, я начала подозревать, что это все было из-за того, что он парень! Я даже задумывалась о том, чтобы сделать себе костюм парня, стащив пару старых шмоток, из которых этот маленький шкаф с антресолькой вырос, и переодевшись в них, попытаться проверить свою теорию, но к сожалению в этот раз «костюмы» выбрали за нас.

Гордо вывалившись на улицу, я поежилась от прохладного ветра. Мне показалось что без облика как-то нехорошо и непривычно поддувает, но это, пожалуй, была меньшая из моих проблем, так как несколько особо впечатлительных пони, уже оценив квартет из меня, Санни, Найтмер Мун и отца, старательно изображавшего облако тьмы, с криками уносились вдаль. Но в этом было и кое-что приятное и неожиданное: целых три маленьких, и судя по фантикам, клубничных ириски, которые тут же были спасены от злой судьбы быть потерянными и одинокими, попав в мой мешок для добычи. И это было только начало!

Смеясь, пугая и дурачась, мы шествовали по городку. Путь наш лежал к главной площади города, где с раскинувшейся сцены, после речи мэра и небольшого представления, должен был быть дан старт «конфетному забегу».

Закончив ежегодный конфетный побор, и героически потеряв отца с Луной в эпической битве с мадам Мэр, что решила подсуетиться и припахать их в представлении на главной площади, мы с братом, не став смотреть представление на сцене, поспешили на другую сторону площади, где уже были развернуты аттракционы, созданные копытами и рогами местных умельцев. Там было все, но главное — там были тыквометы! Подбегая к ним и втискиваясь в очередь на право пострелять, я нередко, втайне мечтала о том, что когда я подрасту, то смогу участвовать в конкурсе на самый дальний бросок с собственной моделью тыквомета! Правда «собственной» – это слегка преувеличенно, так как механик из меня был никакой, но зато была тетя Квики, и вместе с ней — опасность, что ее творение поведет себя немножечко не так, как предполагалось, и улетит вместо тыквы куда-нибудь далеко-далеко, а организаторы конкурса задумаются о том, что есть такое слово, как «безопасность», и впредь будут проводить соревнование на специальном полигоне, желательно, оборудованном хорошим бункером.

– «Берри, у меня к тебе серьезный разговор» – прошептал мне на ухо Санни с заговорщицким видом – «Мне нужно сбежать!»

– «И куда же это ты намылился?» – я не сильно удивилась его намерениям, чего-то подобного я ждала, но от возможности поиздеваться над братом отказываться тоже не хотелось, поэтому я решила слегка отупеть – «Кругом охрана, да и папа расстроится! Нельзя тебе сбегать!».

– «Звездунцель!» – его строгий тон и подзатыльник явно говорили о том, что он трепаться не намерен – «Не беспокойся, я недалеко и ненадолго. На сеновал Эпплов, который на выезде по Кантерлотской дороге. За мной не ходить, меня не сдавать!» – отдавая приказы, он слегка постучал меня копытом по лбу.

– «А зачем тебе туда? Тут же лучше, тыквометы, яблочные бассейны, «приколи пони хвост» и много чего еще!» – а хотя что я это такое говорю, парню с подругой лучше же на сеновале! – «А заодно можно и перекусить! Лимонадика возьми».

Его нога встретилась с его лицом. Что-то тихо рыкнув и явно покраснев, он слинял, оставив меня одну... Ну, как одну – вокруг было множество моих знакомых и полузнакомых пони разного возраста, но не было именно друзей, а раз нет друга — то его нужно завести! Тем более, что целый мешок сладостей на моей груди явно располагал к общению со мной. Пока я осматривалась вокруг, мое внимание привлек лимонно-желтый, с полосками чуть темнее основного цвета, жеребец, что стоял немного впереди меня. Его грива была коротко подстрижена, а то, что осталось, стояло ежиком. Земнопони, но с очень интересными, более утонченными чертами, он не был таким же массивным, как это свойственно его сородичам, а скорее, походил на единорога, только без этого налобного аксессуара. Я знала всех своих сверстников в Понивилле, и поэтому, увидев кого-то незнакомого, я решила познакомиться, а заодно — и незаметно продвинуться еще мест на пять в очереди к аттракционам.

– «Привет, меня зовут Берри Раг!» – я мило улыбнулась ему, совсем забыв, что я «голая» и поэтому его нервный “ик” и глаза навыкате меня слегка удивили.

– «П-п-п-привет, а я Кшел Торо Касин».

– «Какое странное имя».

– «Зебрийское» – нехотя ответил он – «Я ведь зебра» – кислая улыбка на его лице явно говорила, что он не особо рад этому факту.

– «А выглядишь как пони».

– «Это из-за матери. Она пони, и мы недавно переехали сюда».

– «Здорово! А где ты раньше жил?».

– «В Топо, это город в провинции Шохра, в Зебрике».

– «Ты жил в Зебрике!?».

– «Да».

– «И как там?».

– «Тепло».

Его спокойствие и какая-то незримая прохлада в разговоре действовали на меня как красная тряпка на быка. Ну как, скажите мне, можно оставаться таким скучным посреди такого праздника?! И я решила его расшевелить.

Санни

Пробираясь как можно быстрее по плотно набитым улицам, я очень надеялся, что Крисстал поняла все правильно, что она не потеряется, что сможет сбежать. А заодно и оглядывался по сторонам, надеясь встретить ее, но к сожалению, добрался до условленного места один. Крисстал еще не пришла, и мне ничего не оставалось, как надеяться и ждать, буравя взглядом дорогу, по которой она должна была придти. Не знаю, сколько прошло времени, для меня прошла почти что вечность, когда на дороге появилась, как мне сначала показалось, Крисстал. Но при ближайшем рассмотрении, это оказалась земнопони цвета вишни и однотонной гривой того же оттенка, забавными кудряшками, рассыпающимися по шее, и с весьма красивой фигурой: небольшая грудь, длинные ноги и тонкая шея.

– «Привет!» – я даже не сразу понял, что она обращается ко мне – «Эй, есть кто дома?» – подойдя ближе, она помахала мне копытом.

– «Эээ... Привет» – я немного растерялся.

– «Ты тут новенький? Потерялся, что ли?».

– «Нет, я вообще-то тут живу».

– «Прямо на сеновале?» – она засмеялась, и подойдя ближе, шлепнула меня по спине – «Знаешь, сколько здесь хожу, но еще как-то не встречала здесь пони, проживающих постоянно; ну полчаса, ну час, ну в крайнем случае часа три-четыре, пока погрузочно-разгрузочные работы ведут, но чтобы навсегда! Эпплы, кстати знают, что у них тут такой интересный жилец?» – она продолжала смеяться.

– «Нет, не на сеновале. В Понивилле. Я Санни Раг, внук Беррислопов» – как это ни странно, но мне стало слегка обидно, ведь казалось бы, в родном городе меня должны были бы знать!

– «Ринга Торо Касин. И да, это мое имя, не удивляйся» – ее веселье как-то странно испарилось – «И да, предупреждаю – я наполовину зебра, так что можешь бежать, кричать, и спасать свою жизнь».

– «А разве должен?» – ее отношение к самой себе показалось мне каким-то странным, но одновременно и понятным, от меня тоже иногда лучше бежать. Как-то само получилось, что я оказался бок о бок с ней, и мое настоящее, кожистое крыло накрыло ее спину.

– «Ну, обычно бегут и спасаются, мы как сюда переехали, это стало нормой вещей. Я представляюсь, говорю что наполовину зебра, со мной раскланиваются и делают копыта. Крыло убери, развратник!» – я аккуратно сложил крыло, стараясь не задеть ее. Почему-то мне показалось, что я должен был быть к ней как можно ближе, ведь так ей было бы легче – «Спасибо».

– «И давно ты переехала?» – я не знал, как поддержать едва завязавшийся разговор, поэтому спросил первое, что пришло в голову.

– «Нет, меньше чем полгода назад. Я, мать и брат – раньше мы жили в Зебрике, пока нас не изгнали» – она тяжело вздохнула, и в расстройстве, пнула лежавший рядом камешек.

– «Изгнали? За что?» – я удивился. Изгоняют обычно преступников, но Ринга явно на преступника не тянула – «Или ты преступница?!» – в шутку спросил я.

– «Общество зебр устроено по другим принципам. Нас изгнали за то, что мы нарушали чистоту рода Торо, вот мать и подалась в родные края. Но нам тут, как видишь, не рады».

– «Мне очень жаль. По-моему, ты очень даже интересная пони... или зебра... э-э-э... кобыла!» – я растерялся, не зная, как ее назвать.

– «Таких, как я с братом, называют зони, но пони мне нравится быть больше» – она еще сильнее прижалась ко мне – «Знаешь, а ты милый».

– «Да неужели?» – я развернулся к ней лицом и мило улыбнулся, стараясь показать как можно больше зубов.

– «Да, дитя звезд – наивный, добрый и милый» – она попыталась еще сильнее прижаться ко мне, но я вдруг споткнулся, и неловко повалился на траву. Ринга тут же навалилась на меня сверху, придерживая ногами. Она улыбнулась и потерлась носом о мою вмиг вспыхнувшую румянцем щеку. – «Хмм, знаешь... Быть может, я дам тебе шанс».

– «Э-э-э, Ринга...» – я попытался вылезти из под нее – «Отпусти, пожалуйста».

– «Да брось, ты же не маленький» – Она просто легла на меня сверху, прижавшись ко мне, и тут я почувствовал, что я к ней настолько близко, что даже чувствую тепло ее вымечка на своем животе, и от этого мне вдруг стало одновременно и стыдно, и очень жарко.

– «Так вот зачем ты меня пригласил?!» – голос Крисстал стал для меня полной неожиданностью, да и для вмиг соскочившей с меня Ринги тоже – «Мог бы просто признаться! Сказать, что у тебя уже есть другая, намекнуть на табун, но не так же!».

Крисстал была в ярости, подойдя ко мне, она залепила мне смачную затрещину – «И кто она вообще?».

– «Крисстал это Ринга, Ринга это моя девушка Крисстал» – я повернулся к Ринге, но ее уже не было рядом, ее вообще не было рядом со мной!

– «Не ищи, она сразу же сбежала, пока ты тут испуганно жался» – она села напротив меня, и ее очень хмурый взгляд начал буравить во мне дырки – «Ну что, побежишь за ней?».

– «Нет, Крисcи, я не побегу, между нами ничего нет и не было» – я очень надеялся на то, что она мне поверит, хотя после увиденного...

– «Да-а-а, ничего не было! По-моему это «ничего» называется по-другому, можно даже эпитетами обозвать: «прогулка червячка», «спелеологическая экспедиция», и так далее. Ну, и как она?».

– «Я не знаю, ничего у нас не было, я даже не успел с ней толком познакомиться!» – я боялся, что из-за этой глупой истории я потеряю Крисстал, и очень надеялся, что она успокоится, и я смогу все нормально объяснить.

– «Перехватчица» — Крисстал странно хихикнула – «Так и знала, что нельзя тебя одного оставлять. Я уже минут пять за вами наблюдала, мне просто было интересно, как она собирается тебя охмурить».

– «Ну, как видишь, ей это не удалось» – в душе я обрадовался такому исходу дел, и как мне казалось, своему достойному поведению.

– «Ага. Как я вижу, ты слишком благородный и добрый, чтобы пройти мимо кобылы в драматическом положении, и готов утешить и полюбить – прямо идеальный вариант для перехватчиц».

– «Ну какой есть, да и всё же, всем нужно немного доброты.»

Берри

Мы с Кшелом валялались на декоративном стоге сена, и весело приканчивая очередную конфету, я рассказывала ему очередную историю из своей жизни. Но несмотря на то, что тыквометы и яблочный бассейн его вроде развеселили, все равно, он был какой-то угрюмый, и это притом, что я честно угощала его своей законной добычей, даже не выбирая при этом самые невкусные конфеты!

– «Кшел, а у тебя есть мечта?» – мне было интересно, о чем такой угрюмик может мечтать, я надеялась, что это поможет поднять ему настроение.

– «Есть» – он улыбнулся и перевернулся на спину – «Вернуться домой, в Топо, к отцу и братьям».

– «Ха-ха, так в чем проблема? Садись в поезд и едь!».

– «Не могу, не все так просто».

– «Что может быть сложного в том, чтобы сесть в поезд? Или ты их тоже недолюбливаешь?».

– «До Зебрики на поезде не доедешь. Да меня и на порог не пустят, на мне долг чести, и пока я не докажу, что достойный сын своего отца – сидеть мне в Эквестрии».

– «Долг чести? Никогда не слышала, это как вообще?».

– «Это сложно объяснить. Это традиция зебр, очень старая традиция, она заключается в том, что сын от безродной матери может получить имя отца, если совершит поступок, очень хороший, великий поступок — в бою, напрмер, или займет достойное место подле вождя... Вариантов много, и некоторые даже могут потребовать жизнь другой зебры, или пони, или грифона, или... В общем, лишь выполнив обряд, я с сестрой смог бы вернуться».

– «Жестоко там у вас. И что же потребовалось от тебя?».

– «Звезду».

Мир мерно покачивался и храпел вокруг меня, но это нормально — просто я опять угодила в сушилку. Интересно только, почему на этот раз? Но почему-то я не могла ничего вспомнить, только Кшела, что протягивал мне карамельную палочку и его «На, Звездочка!». Откуда он знал мое домашнее прозвище, ведь мы только познакомились… правда? И что было дальше? Да, и если это сушилка, то почему не тянет хвост? И откуда этот храп, словно рядом спит отец? И почему так жарко?

Я попыталась открыть глаза всего на секундочку, опасаясь, что яркий свет вновь резанет мои глаза. Но проморгавшись, я в ужасе поняла, где я, и лучше бы это была сушилка. Голубой потолок, расписанный под ясное летнее небо с легкими облачками и местами изрисованные мной и братом стены белого цвета — еще одна моя комната, только пробуждение в ней не сулило мне ничего хорошего. Когда-то, когда мы были поменьше, мы делили ее с Санни, его кровать стояла слева от входа, а моя — справа, но вместе мы попадали сюда всего раза три. С недавних пор нас расселили, и теперь его палата была напротив. Это была закрытая больница семейки Раг — так некоторые, особо информированные особы, называли это место, находившееся на верхнем этаже госпиталя Крылатых Целителей.

Я лежала, укрытая одеялом, а рядом, свернувшись калачиком, лежала мама, укрывая меня своим огромным крылом. Отец же развалился на полу и храпел, сотрясая окна и стены. Я знала, что ночной страж должен спать абсолютно бесшумно и на потолке, но кажется, в жизни родителей, когда-то, случилось что-то не очень хорошее, отчего у отца выработалось стойкое отвращение к дождливым, грозовым ночам, а мама… Она иногда подолгу глядела на луну, и в глазах ее я видела слезы.

Поежившись, я хотела было встать и весело разбудить всех, ведь, как мне казалось, я была абсолютно здорова, но… Но не тут-то было — от резкой попытки вскочить вдруг закружилась голова и потемнело в глазах, а содержимое живота, как я помнила, плотно набитого конфетами, вдруг зажило собственной жизнью, и резко рванулось на волю.

Моей попытки шевельнутся хватило, чтобы мама проснулась.

– «Лежи спокойно, все хорошо, ты просто пролежала несколько дней без сознания» – я тут же оказалась в ее объятьях, почти как в детстве. Она прижимала меня к себе, и слегка раскачиваясь, гладила мою гриву – «Все хорошо, Звездочка, все хорошо, ничего страшного не произошло, но с сахаром нам теперь нужно быть поосторожней».

– «Мам, а что случилось? Почему я здесь?» – говорить было как-то больно и очень хотелось пить. Страшно горела шея, и лишь ласковые прикосновения матери слегка притупляли режущую боль, словно что-то… кто-то… вонзил мне что-то в грудь, доставая до самого сердца.

– «Ничего страшного, все хорошо, просто ты переела сладкого, вот и потеряла сознание, все хорошо, врачи тебя вылечат» – лихорадочно уверяла меня мать, раскачиваясь при этом все сильнее. Она плакала, пытаясь покрепче прижать меня к себе, осыпая меня тычками носом и поцелуями. А потом к ней присоединился отец, но он хотя бы не плакал. Это был странный вечер, когда я увидала своих родителей с неожиданной стороны, смогла понять их, увидеть и почувствовать, что меня любят, мной дорожат. И если бы что-то случилось со мной, то что бы случилось с ними? Я никогда не видела мать в истерике, в ступоре, пытающуюся своим не прекращающимися «все хорошо» скорее убедить себя, чем сказать это мне, ее страх овладел ей — страх потерять меня. И папка с этим же ужасом в глазах, хотя он и пытался делать вид что все в порядке, что все хорошо, но его выдавало его лицо, исчезнувшая вечная полуулыбочка с хитрым прищуром, резкость в движениях, так не свойственная ему, и самое главное, он был без облика. Испуганная этим новым открытием, я зарылась в перья родителей, пытаясь убежать, спрятаться сама не знаю от чего, но... Но ничто не проходит бесследно, и я провела в больнице еще две недели, на протяжении которых меня лечили от последствий того, что они назвали «сахарной комой».

Но это была ложь, хотя и не все — лишь то, что я помнила с момента встречи с Кшелом, и до того, как очнулась в больнице. Правду, пусть и не всю, я узнала лишь несколько лет спустя, и тогда все странности, что творились во дворце после Ночи кошмаров — усиленная охрана, нагло поселившаяся на наших балконах, почти параноидальная бдительность отца, а так же дикий и пожалуй, единственный страх матери и Луны, что на в следующий раз они могут опоздать.

А пока — пока я, как когда-то, покачивалась под крылом матери и вместе с ней тихонько плакала, прощаясь с прекрасным, столь внезапно и поспешно уходящим от меня детством.

---

Наступил приятный летний вечер. Нещадная жара, что стояла днем, развеялась до приятного тепла, и я, в очередной раз выбравшись на крышу нашего дома в Понивилле, готовилась принимать лунные ванны. Все уже давно привыкли к тому, что знакомая им с детства девчонка — теперь «ночная стражница», хоть и странная. «Штабная» — так, в случае чего, я оправдывала свое нежелание патрулировать город и влезать во всякого рода неприятности. И, как это ни странно, мало кто догадывался, что мне по возрасту служить еще было не положено. Вернее, было бы не положено, ведь с моего совершеннолетия прошла уже неделя, ну а для тех, кто все-таки догадывался о том, что что-то тут было не так, у меня был припасен титул «внучка принцессы». В тот вечер я была одна, хотя одиночество в этом доме сильно угнетало, построенный для большой семьи, он всем своим видом протестовал против внезапной пустоты. Санни, со своим курятником, лишь изредка заезжал в Понивилль – игра в политику и семья, что свалились на него большим и пыльным мешком, оставляли ему прискорбно мало времени, да и когда он появлялся, от него только и были слышны разговоры о реформах, налогах, социальных группах и всем прочем, в том же духе. Селестия за него взялась круто... Мать прилетала на выходные, и тогда в доме случался маленький праздник, неотъемлемой частью которого был ужин, который готовила я, так как в арсенале у мамы по-прежнему было только два блюда: «нечто жаренное в угольки» и «нечто сваренное в угольки». И папка время от времени сваливался на мою голову, вот как на этот раз. Сегодняшний вечер был, как я надеялась, последним в моей гражданской жизни, и завтра, под хмурым взглядом Черри и не менее убойным взглядом матери, я собиралась положить на ее стол документы и заявление с просьбой о зачислении в Легион. Она сама настояла на этом — быть может надеясь, что я струшу. Но так или иначе, я еще могла передумать.

– «Ты спать, как я вижу, не собираешься?» – отец с тихим шелестом «вытек» через окно моей комнаты на крышу, и с явным усилием вернул себе облик.

– «Папка, хватит пользоваться магией, вредно же!» – к этому времени между нами уже был десяток ссор разного калибра, и все на одну и ту же тему: «Род военных прервется на родителях!». Он был против, всегда против того, чтобы я сунула голову в семейную овощерубку, в которую когда-то, сдуру, по его же заверению, отпустил мать. Мне не хотелось продолжать этот разговор, он все равно не привел ни к чему, кроме ссоры.

– «Знаю, знаю, но так быстрее» – проворчал он.

– «Быстрее бы было важно, если бы я пыталась от тебя сбежать» – я тихо хихикнула и посмотрела на грузно шлепнувшегося рядом отца. – «Или мне попросить твое начальство отобрать у тебя облик?».

– «Хех, ну, попробуй. Правда, тебе с ним для начала придется снова помириться, но это, как я понимаю, дело привычное?» – он накрыл меня крылом и подтянул поближе к себе.

– «И опять ей не хватает духу явиться самой? Прислала тебя? Наверно даже сорвала с какого-нибудь очередного спасения мира?» – я иронично улыбнулась отцу – «Можешь не говорить, ее позицию я прекрасно знаю, и мириться пока не собираюсь».

– «Правильно, зачем мириться с угнетателями?» – он хитро улыбнулся и игриво оскалился, обнажая свои игольчатые зубы, от вида которых волна приятных мурашек тут же пробежалась по моему загривку. Уж слишком хорошо я знала эту улыбочку, нередко после нее мы играли в одну веселую игру «убеги от мамы» – «Я долго думал, и решил, что быть может, ты и права, ведь служить в Легионе – твоя мечта, и исполнив ее, ты поймешь, что была не права, но прежде, чем ты окончательно решишь, я расскажу тебе сказку». Его улыбка потухла, а взгляд уперся в крышу. Глубоко вздохнув, он поднял голову к ночному небу, и начал свой рассказ. А я… Я вдруг начала вспоминать.

– «Звездам нет места на земле!» – голос Кшела резко изменился, его передняя нога резко обвилась вокруг моей шеи прижимая меня к его груди, а в другом копыте блеснул металлом какой то длинный и узкий предмет. Клинок, вдруг поняла я. Не понимая всей серьезности ситуации я даже не пыталась сопротивляются или кричать, я просто завороженно смотрела на острое лезвие, поднявшееся над моей головой.

– «Лишь солнце рассеет тьму!» – Кшел бился в приступе какой-то эйфории, сотрясавшей его тело. Я так и не закричала, все еще надеясь на отца, на несколько десятков стражей, что буквально прочесывали каждый угол, но... Все было напрасно, и никто его не остановил. Неумело, но старательно, он ударил меня в шею раз, затем второй. Вогнав клинок наполовину, он начал вытаскивать его, чтобы ткнуть им меня еще раз, и только тогда я поняла, что нужно закричать. Я старалась, я кричала как могла, но из моего рта, из ран на моей изрезанной шее выходил только булькающий хрип. Тягучие струи крови заполнили мое горло, и истерический оскал зебропони превратился в победную ухмылку... Но огромная черная тень буквально выдрала меня из копыт Кшела, завопившего что-то нечленораздельное, и даже попытавшегося замахнуться на ночного стража, внезапно, возникшего за моей спиной. Нет, это был не отец, а один из патрульных стражей, что следил за обстановкой. Вырвав меня из копыт убийцы, он прижал Кшела к стене и резким ударом, парализовавшим его передние ноги, выбил у него клинок а через мгновение, его напарница, подхватив меня на копыта, понеслась к госпоже, что-то испуганно крича на лету.

– «В тот вечер я убил зебру — просто разорвал, без суда и следствия. Луна пыталась меня остановить, но и ей это было не под силу, да и спорить ей было некогда — время было не на твоей стороне. В тот вечер я понял твою мать, когда она считала, что потеряла меня, и для меня настал мой личный Дарккроушаттен. И клянусь, второго такого испытания я вряд ли бы перенес. Я не хочу, не могу тебя потерять, и я никгда не прощу себя за то, что не смог спасти тебя в тот день» – обнимая меня, он тихо дрожал, вновь переживая то, что в отличии от меня, не смог забыть бы и на смертном одре: и безумный обыск города, что впоследствии, назвали «Ночью Черных Крыльев», ревущую мать, что чуть было не устроила новую войну, и ее безумный перелет в Кантерлот, вошедший в астрологические атласы как внезапно, словно ниоткуда возникший метеор, врезавшийся в гору рядом со столицей. И их останавливало только одно — мое слабое, но все еще сохранявшееся дыхание.

– «Луна понимала, что времени мало, и несмотря на риск для нее самой, телепортировала тебя в Кантерлот, в больницу. Я же допрашивал зебру, тогда как ребята начали обыск города и окрестностей. Мы нашли девчонку — тоже полукровку, как и Кшел, и их мать, её целью должен был стать Санни, но его фактически спасла Крисстал. Не будь её рядом, он бы не сбежал с праздника, но девчонка, оставшись с ним наедине, внезапно влюбилась, и ей не хватило духа исполнить задуманное. В ту же ночь я вылетел в Кантерлот и это был самый длинный полет в моей жизни. На входе в больницу меня уже ждали Луна и Селестия — ничего не говоря, они сняли с меня облик, ведь официально, это было дисциплинарным взысканием, но только так я мог быть рядом с тобой… По множеству разных причин. И в тот вечер, я впервые увидел Селестию в панике. Несмотря на то, что она старалась поддерживать статус правителя, она больше была похожа на свою сестру; жестокие приказы сыпались на подчиненных, и первым ее приказом было послать курьера в расположение легиона, Высочайшим указом отстраняя легата от командования. Скраппи прилетела меньше чем через сутки, к городу она подлетала с таким огненным хвостом, что началась паника — пони подумали, что это метеорит, и где-то в горах, на юге от Кантерлота, есть воронка, которая осталась от ее приземления. На нее было страшно смотреть, впору было ее саму отправлять в больницу, но несмотря на усталость, она сама осмотрела тебя, и не сомкнула глаз еще почти сутки, пока не стало понятно, что все обошлось. А потом, отоспавшись, она чуть не закопала меня, Луну, и всех стражей, что были в Понивилле в ту ночь за то, что не уследили. Селестия, отменив привычное расписание, постоянно находилась рядом с ней — мне показалось, что она готовилась к чему-то очень и очень плохому, ожидая от матери… Не знаю, чего, но наверное, именно такой вид был бы у нее, если бы Солнцеликой доложили о возвращении Найтмер Мун.

Однако, все обошлось. Учинив форменный разгром и чуть ли не поминутно восстановив все события того вечера, мать все-таки смогла прийти в себя и заняться более важным делом, чем крушить то несчастное крыло дворца или рваться к посольству Зебрики с тупой столовой ложкой, и в результате, уже на следующий день по стране прокатилась цепочка арестов, результатом которых стало несколько трибуналов, а я… Я ждал — и молился, сидя рядом с твоей постелью».

– «Я люблю тебя, пап» – я обняла его покрепче, почему-то вспоминая о прошедших событиях несколько отстраненно. В отличие от него, эти воспоминания, всплывшие в моей памяти, не были для меня такими уж болезненными — наверное потому, что я так долго жила с ложной памятью, верила в нее, что даже несмотря на то, что сама же, по воспоминаниям отца, вспомнила произошедшее, я все-таки не поверила в это. Гораздо обиднее для меня было то, что все это время, я совершенно напрасно, ограничивала себя в сладком.

Спустя годы я поняла, что именно этот разговор и стал тем самым недостающим куском мозаики, тем, что действительно утвердил меня на пути легионера. Беззащитность пони — других пони, не только меня, их природная наивность и желание доверять друг другу, должны были быть сохранены несмотря ни на что. Это была суть нашей культуры, весь ее уклад, наш образ жизни, и и кто-то должен был встать между пони и миром, что их окружал, сохранить их такими, как они есть... И кто подходил на эту роль лучше, чем тот, кто однажды, уже почувствовал прикосновения злой стали к собственной шкурке?