Жизнь это Лимон

Глава 2: Из огня (Да в полымя)

Дом Лемон Дримс стоял в одном из самых отдалённых уголков Понивилля, там, где улочки уступали место живописным кустам и полевым цветам. Дом этот был скромным строением с облупившейся краской и немного покосившимися окнами, но это не волновало Лемон Дримс. Для неё это просто полезное здание, дающее защиту от дождя и холода, её же настоящий дом был среди деревьев.

Она распахнула дверь и бросила на пол сумку с компостом и садовыми инструментами — главной причиной для сегодняшнего визита в город. Лемон Дримс легонько похлопала по сумке — иногда ей нравилось спать в удобрениях, которые вдоволь ее подпитывали и освежали в течение следующего дня, но она не хотела быть эгоисткой; её друзьям-лимонам сегодняшним вечером тоже нужно хорошенько подкрепиться.

Она бросила взгляд в сторону двери. Из почтового ящика торчал мятый конверт, подписанный знакомым почерком. В соседнем городе жили два пони, которые считали себя её родителями, и присылали деньги каждую неделю как по часам. Конечно же, они не могли быть родителями Лемон Дримс, потому что её настоящая семья – это сок и древесина, а не плоть и кровь, но она считала, что очень важно не рушить чужие иллюзии. Если они рады считать её своей дочерью, то она им мешать не будет. Временами они пытались навестить её, но Лемон Дримс пряталась наверху пока они не уйдут. Иногда они по несколько часов сидели у дома и звали её спуститься. Некоторые пони такие странные.

Лемон Дримс надорвала конверт и осторожно высыпала лежащие внутри монеты в банку, стоящую на ближайшем столе. Конверт и письмо она убрала в шкаф, который уже ломился от писем и конвертов.

Она никогда их не читала.

— Привет, ребята, я дома! – Лемон Дримс распахнула заднюю дверь и рысцой выбежала наружу.

Перед ней расстилался её сад, головокружительные просторы зелёного и жёлтого, ряды деревьев, о которых она с любовью заботилась. Пони шла среди мощных стволов, махая копытом всем растущим на нижних ветвях лимонам, всем своим братьям и сёстрам, которые росли в безопасности под её защитой. Сад опоясывал высокий каменный забор, достигающий верхушек деревьев. В прошлом у неё были проблемы с пони, которые пытались навредить её лимонам, собирая их и поедая, или просто на них пялясь. Стена никого не пускала. Защищала их.

Солнце пока что висело в небе высоко, но уже светило по-вечернему лениво. Лемон Дримс подавила зевок. Впрочем, ещё было время поймать немного солнечных лучей и она вскарабкалась на ближайшее дерево, нашла самую крепкую ветку, плюхнулась на неё, свесив ноги, положила голову и крепко уснула.

Что-то было не так. Пришедший сон казался не нормальным мягким и теплым, как она привыкла, а таким, что заставил её беспокойно вздрагивать. Он был чёрным. Что-то, кувыркаясь, падало в темноту, все ниже и ниже; она бросалась на помощь, но было уже слишком поздно, и она тоже падала в темноту, беспомощно крича, но не слыша никакого ответа.

Резкий треск привел её в сознание. Похоже, она проспала добрых несколько часов: тёмный теперь сад купался в оранжевом свете заходящего солнца, а холодный воздух ерошил шерсть на спине. Почти как в замедленной съёмке она видела, как лимон на ветке прямо перед ней отрывается от черенка, ещё один щелчок — и он полетел вниз.

— Нет! Сникет! — закричала Лемон Дримс, когда лимон упал.

Она перешла к действию; ловким движением соскочив с дерева, она извернулась и упала на твердую землю, вскинув в воздух копыта, успела поймать лимон до того, как он коснулся бы жестокой травы. Это заняло меньше секунды, но Лемон Дримс поймала лимон. Как и всегда.

— Ох, Сникет! — Лемон Дримс печально посмотрела на лимон у себя в копытах.

Сникет была одной из ее любимых лимонов, которую она вырастила из маленького бутона. Она все ещё была молодой и гладкой, не старой, как некоторые другие лимоны, которые сохли на черенках.

— Ты была еще слишком молода, чтобы упасть, — вздохнула Лемон Дримс, прижимая бедный лимон к груди и целуя её. — Не волнуйся, я о тебе позабочусь.

С величайшей осторожностью она отнесла Сникет в дом, где все ещё было тепло, положив её на стол, взяла банку с воском и отполировала кожицу лимона так, что тот засверкал ярким жёлтым сиянием.

— Вот так! — она с гордостью взглянула на свою лимонную подругу и положила её в стоящую на кухонном подоконнике миску к другим лимонам.

Здесь жили старые лимоны, упавшие с деревьев. Тут они могли доживать свой век в покое.

— Нет… — Лемон Дримс замолчала и снова с любовью потерлась щекой о Сникет. — Ты же не хочешь спать с теми старыми лимонами, верно, Сникет? Ты можешь поспать со мной, но только один раз.

Как могла аккуратно, она взяла Сникет в рот и понесла наверх в постель.

Спальня Лемон Дримс отличалась простотой: только кровать, одеяло и постельное бельё без украшений. Она не любила спать в доме, но по ночам становилось слишком холодно, так что она не могла спать на деревьях, как любила, боясь простыть. Она тихо ворковала со Сникет, пеленая ту в розовое одеяльце, а после села на кровать, мягко укачивая.

— Ах, Сникет, какая счастливая у нас была жизнь! — пропела Лемон Дримс, глядя в окно на прекрасный сад, пестреющий в первых лучах лунного света.

— Я знаю, я знаю… — она снова сосредоточила внимание на лимоне, вновь ощущая странное покалывание в глазах. — Мне так жаль, что ты упала, но я поймала тебя. Я всегда буду рядом, чтобы поймать тебя, твоих братьев и сестёр, и я обещаю, что с вами не произойдёт ничего плохого.

Сказав это, она почувствовала себя лучше и прижала лимон к груди, к теплу и безопасности.

— Ты моё солнышко, — запела она, покачивая лимон, — теплый лучик, ты мне радость несёшь, когда мрачны небеса.

Она не помнила, где слышала эту песню прежде. Но ей становилось тепло, когда она пела её кому-то, кого любит.

— Никогда тебе, дорогая, не узнать, как же дорога ты мне. Не забирайте, прошу вас, моё солнышко от меня никогда, — она глубоко вздохнула и крепко обняла лимон, чувствуя, как по телу разливается уютное спокойствие. Лемон Дримс окружали тишина и умиротворение, и только ветер в саду шелестел листьями, нарушая безмолвие.

“…моё солнышко…”

Лемон Дримс застыла, вытаращив глаза. Где-то звучал голос. Она прижала Сникет к уху и прислушалась, но та не издала ни звука.

— Жди здесь! — прошипела она Сникет, бережно положив ее на кровать, и подбежала к окну.

— Эй! — крикнула Лемон Дримс в сад.

Но вокруг снова стояла тишина, и пони начала убеждать себя, что это был шорох ветра в листве. Но как только она собралась идти к кровати, как почувствовала укол страха, когда в саду снова запел шепчущий голос:

“…Ты мне радость несешь, когда мрачны небеса…”

— ЭЙ! — сердце заколотилось, стоило ей развернуться к окну и высунуть голову наружу. Среди приглушённых цветов залитого лунным светом сада мелькнула вспышка цвета, словно что-то маленькое метнулось среди стволов деревьев.

— Кто там? Убирайся оттуда, это мой сад!

Она развернулась и бросилась вниз по ступеням, чуть не скатившись по лестнице, торопясь выбраться наружу. Никто не мог проникнуть в её сад: они, должно быть, пробрались через дом или перелезли через высокую стену. Это её безопасное место, её убежище от внешнего мира.

— Убирайся! Убирайся! Убирайся! — она слышала свои приглушенные крики словно со стороны, бросаясь к задней двери и выбегая в лунный свет.

Она вглядывалась в темноту, рысью оббегая сад. Каждая пядь земли, каждый ствол были знакомы ей как отпечаток собственного копыта, и все же она чувствовала холодок, бродящий по телу, словно самое дружелюбное место в мире стало неприветливым.

“…Никогда тебе, дорогая, не узнать, как же дорога ты мне…”

Когда песня снова поплыла между деревьями, она в тревоге развернулась на звук голоса. Вспышка жёлтого — что-то размером с жеребёнка метнулось в дальнюю часть сада.

— Это ты, Эпл Блум? — неукротимая дрожь начала сотрясать тело, когда она двинулась вглубь сада в темноту. — Это мой сад, убирайся отсюда! Он мой!

“…Не забирайте, прошу вас, моё солнышко от меня никогда.”

Невероятно, но теперь голос слышался позади неё, чистые, громкие и мягкие переливы, точно пела юная кобылка. Лемон Дримс развернулась, готовая отчитать нарушителя, но все слова застряли в горле.

Прямо перед ней в темноте стояла маленькая жёлтая кобылка, но это была не Эпл Блум. Она стояла неподвижно, земля вокруг неё купалась в таинственном свете, а её тело мерцало как облако дыма, которого здесь будто бы и не было вовсе. Призрачное копыто потянулось к Лемон Дримс. Оно было лимонно-жёлтым.

В этом наваждении ощущалось неизвестное и что-то очень знакомое, и оно будило в Лемон Дримс запредельный ужас. Что-то глубоко неправильное и глубоко ужасное. Она кричала изо всех сил, пока не сорвала голос, и кинулась в сторону дома с такой скоростью, будто от этого зависела её жизнь. Тяжело захлопнув заднюю дверь, она подперла её всей мебелью, какую смогла притащить, чтобы точно ничто не смогло пробраться внутрь.

Краткий взгляд в окно — и Лемон Дримс заметила вспышку желтого в лунном свете, вызвавшую у неё новый приступ дрожи и судорожного дыхания. Она взлетела вверх по лестнице так быстро, как только могла и нырнула под одеяло. В той штуке в саду было что-то странное, то, что она, казалось, должна была знать. Нечто, что заморозило сердце и объяло иррациональным страхом.

Впервые за много лет ей не хотелось ночевать в саду. Вместо этого она лежала в постели завернувшись в одеяло и смотрела в потолок широко открытыми глазами.

Она не сомкнула глаз всю ночь.