Глава 6
«Серви сидел на краю стола, Серви чертил свой план. Серви поставил большой капкан, правда в неволе сам. Серви хрипел и хлестал хвостом, Серви отгреб забот. Серви решил дописать потом, Серви ленивый плот». В темной каморке офицерского офиса земнопонь что-то бубня себе под нос, сидел, склонившись над листочком. Что-то не сходилось, от чего он звучно скрипел зубами и кидал в стенку замызганный мячик – этого посредственного способа успокоится естественно не хватало, поэтому копыто было исколото кончиком пера, а на столе были крупные царапины. «Крупь-ё-моё!», — он отвесил щедрый пинок по письменному ящику, от чего тот, видимо, обиделся и треснул на бедного пони статьей по порче имущества и сокращением зарплаты. Зубы заскрипели на двадцать процентов громче и противнее. Дождь заглянул через приоткрытую форточку и даже забросил одиноких диссидентов, но успехом это не увенчалось – ловить было нечего. И он просто обошел это унылое место, оставляя пони наедине самим с собой.
-
— Лекси! Лекси! Я пришел! Ты здесь? – снимая шляпу, итак некрепко сидящую на гриве, и вот-вот готовую слететь на невидимых крыльях, как будто среди головных уборов тоже было разделения по расам (цилиндры бы точно были единороги – такие же надменные и ненужные), отдельными фразами прокричал пегас, цвета осколков ночи, входя в номер пригородной гостиницы.
Лекси? Я обернулся по сторонам, и, не найдя уборщицу, закурил. По большей степени мне было круп класть, на то, что они мне скажут, но как слуге закона, мне все-таки не пристало так себя вести. Кому я вру? За курение здесь был крупный штраф. Точнее не просто крупный, а оплотенно невкрупенный. Я с размаху бухнулся на кровать: после бессонной, по нескольким причинам, ночи, дождь действовал как успокоительное.
Мешочек покосился, слетев, насколько ему позволяла веревка на правую сторону кровати. Днем здесь было не так уныло – камин приветливо потрескивал, без всяких намеков на твое никому не нужное существование, пауки плели паутину с добротой и пониманием, и даже кровати, и те не скрипели в соседних комнатах под звон катающихся бутылок, намекая на почти что единственные основные потребности триксвилльцев – удивительно, как после таких доз алкоголя крылья и все прочие места поднимаются, но факт остается фактом – ползающими на четвереньках младенцами, смешно тыкающимися своими лысыми головами в полуоткрытые двери, эти пьяные непони испортили не одну мою ночь.
Дождь стучал, дождь перескакивал с капли на каплю, разбивая каждую предыдущую чернотой брусчатки, об которую они звучно разлетались, и наделял каждую следующую, надеждой на светлое, цельно-круглое будущее. Сквозь закрытые окна не проникал запах озона, почти не были слышны звуки грома, но медленно и методично подтекала вода, просачивающаяся сквозь время, мягко оплетая тени лени рабочих, не закрасивших щели между окнами и рамой, и, нагло пользуясь их слабостями, пробиралась внутрь комнаты. Воды было слишком много. Лекси тонула, а я никак не мог ее спасти: захлебывающаяся в черных волнах, она смотрела вдаль, на большой деревянный плот, который я тащил. На нем собрался весь мой отдел и еще какие-то незнакомые мне пони, они подбадривали меня и кидали камни. Интересно, зачем? Так это пошел град! В отчаянии я тянул судно, пытаясь протянуть копыто помощи бедной Лекси, которая по приближению становилась все желтее и желтее. В безумной попытке я забил крыльями, раскрыв глаза, шире, чем позволяла моя морда и дернулся в полете – крылья сложились, а я все еще летел, летел стрелой в металлический океан из волн-шипов. Я пытался выбраться, но расплавленный металл забивался мне горло, глаза темнели, я резко подскочил и больно ударился головой, о невидимый купол над ним…
Черный пони бешено замахал крыльями и ударился головой о подголовник кровати. Резко раскрыв глаза, он встал как подорванный, помогая себе крыльями, что явно причиняло ему боль. Часы четкими движениями маятника отбивали последние секунды до восьми, когда наспех приведший себя в порядок пегас, полувыбежал-полувылетел в распахнутую дверь.
«Опаздываю, черт! Ладно, Зекоре не привыкать к поздним гостям».
Дождь смеялся отблесками дьявольских костерков, в тысячах черных лужах. Казалось, он дразнил фонари, которые все ещё были не нужны, и угрюмо ждали вечера, чтобы покумарить масло и посветить о жизни. Сейчас этот капельный мерзавец мерным перестуком заставляет поней просыпать встречи, завтра захватит пару тройку городов… Крыса, подозрительно обнюхивающая свою напарницу, на другом конце города от бежавшего из вечера в ночь пегаса, с интересом скребла тело своей подруги. Она не ела вот уже несколько дней, и теперь, практически не задумываясь, откусила от нее маленький кусочек мяса. Тучи лениво смотрели на происходящий хаос и хотели одного – поскорее вылить распирающий их дождь, и уйти – в Триксвилле даже тучам было не по себе.