Ноктюрн на ржавом саксофоне

Глава 1. До.

Не вычитана и сыра. Возможно слишком мало крови и дождя. Буду стараться :3

Каждым ударом копыта о мостовую я вколачивал в себя одну мысль. Она грела меня, связывала тонким прутом, как ободья бочки не давала распасться и вылить на землю все, чего сейчас выливать было нельзя: идеи, стремления, саму жизнь. Я давно не надевал подков, а если надевал, то больше на свадьбы или похороны — но сейчас эти металлические подошвы придавали мне уверенности, как никогда раньше. Летать было немногим тяжелее, да, но в конце концов — я иду быть победителем или улететь с позором? Мимо скользнула пара затухших фонарей. Я близко. Здесь специально выбивают всякий свет — «Ночь должна быть ночью», их девиз, что бы он ни значил. Вдохнув городской смог, и нервно откашлявшись, я пошевелил крыльями. Победители победителями, но Брутов в наше время никто не отменял. Хоть я и уверен во всех, кроме себя.
Триксвилль, город пегасов, город который каждый хотел бы облететь стороной. Не приняли на работу на Фабрике Радуги? Или, может быть, тебе самому претит мешать какие-то конфеты в котлах, да запускать в небо этот кусочек цветного счастья? Всегда можно стать убийцей. После летной школы решил использовать свою скорость не по назначению? Воровские отстойные ямы приветствуют тебя. Нет денег, будущего, только крылья да звериный оскал, подходящий больше алмазным псам, нежели уважающему себя пони? Это Триксвилль друг, здесь ты найдешь и крышу, с которой упасть, и горло, которое перерезать. Городские кварталы свалялись, как шерсть пьяного аликорна, сумбурно взметаясь друг на друга волнами зданий — и на углах улиц разбиваясь в нелепые барашки-ларки, где можно найти все что угодно, в любой час, в любую эпоху. Так было и так будет, город, с глушителем на дуле преступности, город на крыльях ночи. Когда-то давно, этот пустырь был всего лишь заброшенными сливными канавами — место паломничества сорви-голов. Копыто за копытом, крыло за крылом, здесь встал город, город-неповиновение, город плевок всей этой стране. Принцессы просто закрывали глаза. Не потому что они глупы, или, может быть боялись прийти сюда (колдовство единорогов разбивалось о нескончаемый погодно-магический фон; все что оставалось делать в таком скоплении пегасов, держать рогом карты или попивать левитирующий сидр). Нет, далеко нет. Они были действительно мудрыми правителями. Вся страна жила в благополучии, в этом слепом подарке нашего волшебного мира — а отходы сами стекали в эти ампирные шпили города-преступника. Не нужно было тюрем, не нужно было публичных наказаний. Худшее что могло случиться в стране — опоздавший разносчик газет. Худшее, что могло случиться в Триксвилле — убийца убьет убийцу, вор обворует вора. Самообразованное место ссылки сулило богатство и славу, а давало вязкие тучи, хронический насморк и алкоголизм. Правда, Принцессы все же приняли решение сформировать отдел Кантерлотской полиции — увольнять работяг с семьей они не могут себе позволить, а этот город был отличным наказанием за служебные огрехи. Худшие полицейские, против лучших преступников — комментарии здесь излишни.
Черное пятно кралось от одного фонаря к другому, изредка останавливаясь и прислушиваясь к спадающим каплям — несмотря на нависшие сгустки туч, дождь давно кончился, и только случайные струйки сбегали по разрисованным стенам, закрашенным черной краской в некоторых местах. Здесь было невозможно лететь, узкие проходы, готические рамы соседних домов чуть ли не упирались друг в друга. И все равно, это трудно было назвать походкой — воздушный галоп, взмахи асбестового крыла преодолевали метры за метрами, оставляя удивленных крыс, в панике смешно поднявших треугольные мордочки, позади. Сбоку виднелся еще более узкий проулок; с расправленными крыльями в него было не войти. Осторожно, словно через силу уняв распоясавшиеся перышки, пегас углубился внутрь чужих крыш и неприветливых окон. Когда его силуэт окончательно растворился в подкрадывающейся ночи, блики фонарей дрогнули и отшатнулись — дождь, все это время выжидавший, сорвался с цепи по невнимательности хозяек-туч.
— Сколько?
— Как обычно. Или ты здесь первый раз?
— Когда я задаю, прямые вопросы, я ожидаю прямых ответов, — пегас задумчиво провел крылом перед носом своего собеседника, которым был сиреневый земнопони в очках, скрывающих, наверняка красные, зрачки.
— Слушай. Один твой шаг, и ты труп, понял? Мы тут не в игры играем. Будешь брать или нет?
Земной нервничал, наверно потому, что привык вести диалог сам. А тут слова буквально вырывали из его копыт. И потом, этот черный пегас не был похож на обыкновенного «плотника» — глаза не блестят, с покупкой не спешит, да и выглядит не как простой наркоман. Сумасшедший. Но не наркоман, нет.
— В округе никто не умеет бадяжить плотицин. Как я могу доверять тебе? — пегас перешел на сленг, чтобы показать, что знает, о чем говорит. Крыло била мелка дрожь, но в полутьме это не было заметно земному
— Тебя это колышит? Да, у нас были проблемы с поставками.
— Не просто проблемы, а адова боль в крупе, от нехватки. Уже два месяца, так? И откуда, вдруг, все снова появилось?
— Или ты затыкаешься и берешь товар, или я зову Реги, и... — сиреневые копыта начали отступать, ожидая очевидного подвоха, но не успела фраза прозвучать, как...
Бах! Хлопнули рамы окна на третьем этаже.
— Марго, что за белье это у тебя висит, немедленно убирай свое шмотье от моей верев... Господи!
Бедная седая старуха так и не успела стряхнуть злополучное белье соседки-склочницы.
Резкий сквозной удар копыта в морду.
— Ты сук...
Поворот спиной к холодной стене и стремительная атака задним. Хрясь! Времени думать не было, от ответного удара посыпалась бетонная крошка кирпичей. И какого Дискорда его не срубило с первого? Проклятое земнопоньское крупьё...
— Д-думал все так просто?
Надрывный удар левым пришелся мне по щеке. Успел ускользнуть, только неглубокая рана, от неопрятного копыта. Крылья!
— Куда же ты? Эй? Мы еще не закончили.
— Подальше от теб...- я не успел договорить фразу, только почувствовать сильный выдох, ударом после которого меня впечатало в стену. Отпрыгнул на крыльях, встал.
Сиреневый несся галопом, рассчитывая взять на таран.
— Идиот, — констатировал я, взлетев перед самым его носом, но...
Шаррах! Редко кто может подпрыгнуть на передних так, чтобы сбить пегаса в полете, но у него это получилось. Больное крыло ныло, а чертова рыжая грива сиреневого моталась на уровне глаз.
— Самый умный? Я таких как ты, каждый день кварталами чищу. Все тротуары засрали...
Меня мутило, я искал глазами небо, но видел лишь блок из чернеющих крыш. Сквозь остатки сознания доносились слова ублюдка.
— ... а потом перевернул его и он начал блевать. Опа, — он подошел и перевернул меня ногой — да ты, я посмотрю, тоже не страдаешь крепким желудком. Все вы пегасы...
Крряк! Я не знаю, как хрустят кости не на крыльях, но сейчас звук вполне подходил. Не добив жертву говорить с ней — очень глупо. Особенно, если она все еще может думать, хоть и молчит.
— Что за... КРУП! — земной завалился на трех, четвертая повисла от перегибающего удара о водосток. — КАК ЖЕ, ДИСКОРД БОЛЬНО, ВЫРОДОК!
Удар. Кровь уже перестала хлестать фонтаном, теперь она успокоилась, видя что ей еще дадут волю, и текла рекой — широкой, неспешной, осознающей свою важность. Реки крови — море информации.
Если можно и пятиться в стену — то у него получалось.
Удар.
— Они найдут тебя, они найдут тебя и прикончат!
Крылом откинул волосы, посмотрел в залитый белок глаз. Затылком об кирпич. Хрррак! Хрррак! Дважды.
— Я еп... су..они...
Речь его путалась, как и волосы, получившие ярко красный оттенок. Возможно, я перестарался. Чуть-чуть. Кррах! Черт, проверять бордюр на прочность его головой, точно было лишним... Сверху давно уже сыпалась штукатурка какого-то подоконника.
— А теперь слушай сюда внимательно и не перебивай, помесь осла с говном. Плотицин может приготовить либо стадо подготовленных химиков-единорогов, банды Мардера чей притон мы накрыли месяца два назад, либо одна моя старая знакомая, в одиночку. Почему, кстати, цены так выросли?
— Я не...
Хррак! Безвольно повис. Надо же. А кирпич нет. Вот так, наверное, в былые времена и доказали, что камень крепче головы пони. Под усиливающийся дождь, минующий заслон крыш и стучащий в унисон с капающей кровью, мои слова наверно были плохо ему понятны. Я уселся рядом и достал нашатырный спирт.
— Давай, просыпайся. Хоть ты и бесполезен, я отпущу тебя, если скажешь пару слов.
Сиреневые (скорее от холода, а не окраса) губы, зашевелились в попытке что-то сказать. Из-за сильного дождя, большинство окон домов погасли, а фонари не светили и так. В заглушаемом громом вечере, слова земнопони все же были мной услышаны.
— Рынок Эплфильд...
Хрясь! Хррак!
Я положил его лицом вниз на сточную яму, чтобы он не захлебнулся от собственной крови. Надо же давать шанс каждому, даже прогнившему наркоторговцу?
— Ищ...- приподнял голову сиреневый, — ищешь полосатую?
Взмах крыльев, пинок, откинувший его в угол стены и окончательно разбивший лицо.
А может и не надо.
Под серыми тучами никто не заметил фигуру в плаще уходящую из неосвещаемой части города ближе к центру, но все равно держащейся вне света фонарей. Сиреневый полутруп, лежал где-то далеко сзади, оставляя утреннему конвою выбор — вызвать скорую, или счесть его нежильцом.
Но пока, всего на всего, пошел склизкий дождь.