Planescape: сказка о планарном отпуске

Забег.

Галопом по городам и темам.

https://www.youtube.com/watch?v=bNgU3ojwlCM

— Отли-ично! – с неестественно веселостью протянул мистер Понт. – Кто еще считает, будто ваш любимый господин не должен съедать данный овощ?

Двуногие, за исключением всё так же смотрящей в пламя костра Нилесии, с легкой нервозностью переглянулись.

— Смелее! – подбодрил их повелитель. – Выразите же свои взгляды! Хотя бы подняв копыто!

Естественно являющийся сердцем сего протеста (ну или во всяком случае мнящий себя таковым) Бестолочь тут же вздернул руку вверх, лишь на пару секунд опередив Ви. За ними подтянулся и колеблющийся несмотря на длившиеся полдня убеждения Фауст.

— Великолепно…- оскал расплылся до практически нереальной ширины. – И теперь, когда волеизъявление свершилось, позвольте поведать вам одну из величайших тайн бытия, — он придвинулся поближе и громко прошептал. – Всем плевать на ваше мнение.

Лучница возвела очи горе:

— Пф, тоже мне секрет…

— Но и если бы мир вдруг изменил сам себе и перевернулся бы с ног на голову, – проигнорировал принц ремарку, — я всё равно бы послал вас к далеким переправам. Потому как это, — несчастный лекарь оказался поднят на уровень глаз. – Преступник, совершивший по предварительному сговору разбойное нападение на пользовавшихся его гостеприимством странников, кое деяние уже достойно казни. Однако в дополнение к вышеуказанному, данный служитель скальпеля еще и презрел некогда данную клятву не применять свои умения во вред доверившимся ему пациентам – и сие преступление вдвойне ужаснее.

Вновь преобразившийся с полуночи врач тяжело вздохнул, чуть проворачиваясь к земле.

— Сколько бы подсудимый ни говорил о своем несогласии со старейшиной и прочими, в итоге он всё равно предпочел ничтожную клановость и семейность правде и милосердию. И даже если подсудимый не лгал по поводу добровольности сдачи во спасение спасшего их детей идиота, — полный нечеловеческой злобы взгляды, от которого рыцарь упал с бревна и поспешно отполз за мага. – Оно ничуть не отменяет свершенного до того акта бандитизма, — светло-коричневые глаза обратились к костру, а тон частично утратил жесткость, неожиданно проявив нечто почти медитативное. – Ведь и все сокровища планов, пожертвованные во искупление грехов, заодно с отданной раскаянью самой жизнью не способны заставить пролитые слезы вернуться обратно или фарш — провернуться назад.

Госпожа Элисон неожиданно издала нечто вроде смешка-всхлипа. Потенциальный дворянин искренне пожалел, что не видит в данный момент ее лица.

— Однако на самом деле и «Великая Справедливость», — после небольшой паузы с откровенным презрением проговорил козлотавр опять получившим перелом голосом, — тут не при чем. Главное лежит в иных, куда менее сложных и предательских материях: Мистер Понт хочет капусты – и Мистер Понт ее получит.

Лекарь задрожал:

 — Вам категорически нельзя…

— Заткнись еда, — ставшие вследствие душащей властителя злобы саблезубыми клыками зубы вонзились в зеленую плоть и, повозившись немного, вырвали из нее небольшой клок, с великим трудом затем попытавшись его пережевать. Естественно, безуспешно – не просто же так Господь дал разные инструменты коровам и волкам. Пришлось глотать. – И знай: виновен ты уж в том, что голоден я шибко.

— Пищевод не способен…- новый стон – и следующий кусок отправился в пасть.

А потом еще и еще.

Где-то на третьей минуте сумасшедшего спектакля, до Бестолочи наконец дошло: в этот самый момент им демонстрируют ни много ни мало, а казнь через людоедство. К горлу подкатил комок рвоты и былой студент поспешил отвернуться – сзади же всё хрустело и хрустело…

И вдруг остановилось.

Несмотря на уговоры и доводы разума, былой школяр не сумел сдержаться и обернулся – чтобы увидеть с перекошенным лицом схватившегося за живот владыку.

— Необходимо срочно освободить желудок от пищи, — едва слышно, но твердо заявил частично съеденный врач. – Иначе последствия…

— ЗАТКНИСЬ! – не то прорычал, не то просипел явно ощущающий себя чуть ли не одной ногой в могиле великий бандит, с отчаяньем обреченного снова вгрызаясь в заботящийся о его здоровье кочан.

— Съесть меня – дело чести для вас, — тихо заключал поглощаемый и, немного помолчав, с дергающей за душу искренностью произнес. – Я понимаю: оно не изменит приговора, однако не могу не сказать: мне очень, очень жаль. Простите…

Побагровевший принц аж прослезился с натуги и зашелся в безмерно тяжелом кашле, отхаркивая куски зеленой плоти вперемешку с собственной кровью. Восстановив же дыхание он уставился на упавшего с копыта и даже не попытавшегося при этом сбежать казнимого с выражением не бессердечного, но сурового судьи, коему обреченный на четвертование малолетний преступник по доброте душевной протягивает более не могущее пригодиться ему в этой жизни яблоко. Причем больше всего во взгляде виднелось вполне человеческой обиды неизвестно на что. Тем не менее, весь этот спектр противоречивых эмоций быстро перетек в обычную ненависть:

— Зараза! – неловкий от нанесенных самому себе увечий пинок, лишь откативший объект на полдюжины шагов в сторону. – Убирайся отсюда, чтобы глаза мои больше тебя не видели! Проклятые кающиеся овощи…

Сдержать рвущиеся обратно куски листьев ему всё-таки не удалось. Рвота вышла довольно-таки красная. Тоже по понятным причинам пребывавший в далеко не лучшей форме лекарь кувырнулся в его сторону:

— Вам нужно срочно…

— Я кому сказал?! – новый приступ. – Пшел вон!

Камень полетел далеко в сторону – однако само значение жеста очевидно. На четверть сгрызенная капуста беспомощно оглядела двуногих.

— Мы позаботимся о нем, — клятвенно пообещал ощущающий себя несмотря на мучающегося соверена на седьмом небе рыцарь. – Иди с миром.

— Ага, катись, — поддержала успевшая днем спереть у пленного каменные четки и ныне их перебиравшая Ви. – А то ведь вылечишь – потом собственным телом удовлетворять будешь и нам на то смотреть придется.

Фауст ограничился кивком – недавно закончившиеся травы из деревни обеспечили мага стабильной мигренью как минимум до утра.

Однако несмотря и на такие уверения врач всё еще колебался, покачиваясь туда-сюда.

— Зарежу, — прохрипел никак не могущий прекратить изливаться миру ангел смерти, сверкнув метательным ножом.

Сей аргумент наконец подействовал – пленник поклонился (вернее, слегка провернулся на месте), прошептал нечто просительное и насколько возможно поспешно покатился в сторону леса. Потенциальный же дворянин вознес краткую молитву о его благополучии одновременно вставая на ноги, дабы помочь владыке прийти в себя…

Взблеск.

Хруст.

Ускользающе быстрое оханье.

И потрясенная тишина.

— Приговор приведен в исполнение, — Нилесия выпрямилась и одним резким движением отерла лезвие от каплей сока и пары приставших кусочков листьев. – Преступник покаран, — нож-клык с лязгом вернулся в нагрудник. – Справедливость восторжествовала.

Бирюзовые глаза прошлись по спутникам. Твердая, прям-таки алмазная убежденность в собственной правоте, ничуть не менее четкое и острое предупреждение не поспешившим последовать ее примеру – и искренняя, заливающая всё радость. Настоящий экстаз, ни капли не манифестирующий себя в голосе, однако буквально полыхающий у нее в душе.

Бестолочь содрогнулся и попытался сжаться в комок, быстро прочем опомнившись и двинувшись к кашляющему соверену. Многого юноша разумеется сделать не смог, ограничившись посильной помощью в возвращении к костру, поправке съехавшей маски и оттирании кровавых пятен. Увы, за всеми этими хлопотами оруженосец проморгал творящийся позади беспредел – а потому прозвучавший подобно грому среди ясного неба хруст застал подмастерье врасплох:

— А ведь парень и правда весьма и весьма неплох, — Ви задумчиво оторвала от покойника широкий лист и демонстративно зажевала его с открытым ртом. – Сочный такой, насыщенный, да и полезный небось до одури, — лицевая половина разломилась, открыв прелестный срез из нескольких десятков разноцветных слоев от нежно-салатового до темно-зеленого, — давненько мне такой отличной капустки не попадалось, — белые зубы сноровисто раскрошили кочерыжку, — хотя нет, на самом деле вообще никогда в жизни не приходилось нарываться на столь чудесный плод земли – да и вряд ли когда еще посчастливится.

Омертвевший рыцарь перевел взгляд обратно на владыку – и внезапно обнаружил сюзерена не скалящим клыки в припадке бешенства, а с выражением крайнего раздражения возложившим копыто на лицо:

— Совсем подчиненные уважать перестали, — неужели это стыд? – Впрочем, чего еще стоило ожидать, когда уж столько времени веду себя подобно полному раздолбаю? – глаз сверкнул в направлении оруженосца. – Это всё ты небось меня заразил, неприятность ходячая.

Его высочество смолк, где-то минуту с неразборчивым ворчанием размышляя о чем-то далеком, после чего обратил взор к вновь отдавшей всю себя всматриванию в огонь полудемонессе:

— Благодарю вас за приведение приговора в исполнение – оно определенно сделало вселенную лучше и добрее, — и ведь не понятно, сарказм или серьезно. Нилесия же только кивнула. – А теперь, когда овощной вопрос отошел в небытие, позвольте спросить вас, о малоуважаемые коллеги: какого хрена мы целый день прошагали пешком?

Эльфийка недонесла до рта лист, а маг в кои-то веки отвлекся от своих служащих аналогом «домика» рисунков на земле:

— То есть, ну ладно я: в конце концов, кто бы после очередного предательства со стороны столько раз спасаемой обузы не посвятил хотя бы часов этак восемь мечтам о максимально длительном и насыщенном пути преобразовании ее в компост сразу по окончании назначенного шаром опекунства, — козлотавр многозначительно подмигнул былому студенту, после чего кивнул на палача. – К госпоже Элисон тоже претензий никаких: она меньше недели как внезапно оказалась освобождена от мучившего ее десятки лет баатезу и ныне проходит воистину ужасающую цепь внутренних пертурбаций – короче ей ну никак не до осознания окружающей действительности.

Все – кроме собственно субъекта разговора – согласно закивали.

— Но вы-то — кучка даром никому не сдавшихся оболтусов даже без сколь-либо стоящего упоминания трагичного прошлого– каким образом смогли взять и проигнорировать, что группа, ёшкин тигр, с тяжеленными набитыми награбленным мешками метет пыль по тракту имея в распоряжении дипломированного пространственника? – копыто в обвиняющем жесте устремилось к тут же нервно забегавшему туда-сюда глазами имаскари.

И тишина – пока руку не подняла разделавшаяся с половиной казненного дама:

— У меня есть трагичное прошлое!

Великий бандит тут же протаранил ее испытующим взглядом:

— Сколько собственных детей скушать пришлось?

— Ээээ…- в кои-то веки смешалась лучница. – А это обязательно? Ну, мужа доводилось…

— Пф, — презрительная отмашка. – С подобными мелочами только и в юниорскую-то лигу только через постель пустят…

— Кстати, а нельзя ли поподробнее? – поспешил влезть потенциальный дворянин. – Ну так, скоренько? Ради общего развития?

В конце концов, лучше разобраться со всем и сразу – а то ведь далеко не всегда на ладони будут попадаться достаточного размера проблемы, способные отвлечь его от размышлений касательно чрезмерного количества странствующих с ним бок о бок людоедов.

— Можно, — мгновенно почувствовала себя на порядок увереннее эльфийка, вольготно заваливаясь на волшебника. – Итак, приготовься прослышать эпичную историю полную любви, предательства, непонимания, извращеннейшего шоколада и великолепной кражи единственного в своем роде сокровища планов. Для начала же позволь просветить тебя насчет вероятно самого потрясающего места в Мультивселенной – демиплана, самая суть которого способна родить и убить любую улыбку. Пространства марципановых колонн и леденцовых плит…

— Ты – тот самый остроухий солоноватый мутант, что более полувека назад выкрала из Конфетного Королевства кристалл Абсолютной Сладости? – неожиданно встрял ехидно поднявший брови конь. – Попутно слопавший правителя со всем семейством и на прощание пояснивший свои действия всеобщим призывом «убить в себе бургомистра».

— Почти, — с интересом качнула несложившаяся рассказчица головой. – На самом деле предложение было несколько длиннее и включало в себя еще пару рекомендуемых к применению по отношению к данным подонкам действий. Откуда знаешь?

— Перед вами тамошний дракон, — самодовольно провел копытом по животу великий бандит. – Разумеется, местные жители не замедлили поведать в кои-то веки великодушному – в смысле кушающему исключительно преступников — владыке о случившемся много поколений назад коллапсе законной власти. У них кстати уже десятки пьес и дюжины книг про то написаны, причем события и особенно главное действующее лицо пережило немало перепрочтений: от классического образа гневливого исчадья Бездны, посланной самим Глюк-Озой во испытание правящей династии и по нахождении ее недостойной отнявшей Небесный Мандат заодно с жизнью – до несчастной жертвы обстоятельств, сперва под угрозой смерти вышедшей замуж за прогнившего насквозь наследника престола, а затем со всех сторон оболганной использовавшими «бедную плотяную» в качестве козла отпущения магнатами-заговорщиками.

Ностальгический вздох и плещущее иронией продолжение:

— Вот только я всегда почитал сего легендарного персонажа обыкновеннейшим моральным уродом, без тени сомнения воспользовавшимся доверчивостью и невинностью аборигенов в собственных корыстных целях и не постеснявшегося в итоге слопать смилостивившегося над ним принца ради ключа-сердца от сокровищницы, — горделивое почесывание подбородка кулаком. — Честно говоря, даже немного скучно всё время быть настолько правым.

— Ой, ну как будто наша лошадка поступила бы иначе, — отмахнулась определенно польщенная новостями Ви. – И как постановки? Удачны?

— Парочка, – качнул жеребец голову вправо, — бессмертная классика. Остальное, — налево, — шлак. Короче, в соответствии с законами распределения. Вот только чего никогда не мог взять в толк, так это каким путем подобной образине, тем более уже схваченной на попытке украсть ни много ни мало, а величайшее сокровище демиплана, удалось завоевать наследника престола?

— Сама не знаю, — честно пожала собеседница плечами. – Просто вот такой он оказался искренний ценитель настоящей экзотики. И кстати, скушала я своего дорогого супруга по его же страстной и продолжительной мольбе – мол всю жизнь мечтал, в том мое предназначение и вообще твои зубы подобны вратам рая, — ностальгическая улыбка и новая капля смущения. — А дальше банально не могла остановиться: настолько их голубая кровь и белая кость оказалась умопомрачительно великолепны, — лучница прикрыла глаза и со сладострастным шумом втянула воздух в легкие, видимо переживая тогдашние события заново. – Товарищи потом едва откачали и на диету садиться пришлось.

— А куда кристалл дела? – пытливо сощурился Понт.

— Какому-то жирдяю-архимагу продали, — небрежно отозвалась внезапно – как и всегда – приунывшая девушка. – Квилл вроде звался.

Его высочество неожиданно разразился радостным смехом, быстро впрочем прервавшимся болезненным кашлем – недавние эксперименты с пищеводом и справедливостью определенно не прошли ему даром:

— Неудивительно, что дражайший Хозяин решил вертать меня к тебе в зад, — тем не менее с широким оскалом заявил мучающийся ангел смерти. – Как-никак передо мной действительно изрядно наследившая в истории личность – аж участница создания Сахарного Обелиска.

— Простите? – Бестолочь с трудом поверил, что говорит не он. – Какого-какого…

— Скорее всего не того, о котором мой неоплачивымый наемник подумал, — снисходительно фыркнул взволновавшемуся магу козлотавр. – Ибо эта зубоубийственная хреновина определенно недостойна подобного беспокойства. Кратко: живший незадолго до Войны Фракций великий волшебник, знаменитый в первую очередь полнейшей повернутостью на сладостях и в общем-то являющийся одним из основателей магической кулинарии, в один прекрасный день без какого-либо предупреждения с воплями о даром прожитой жизни произнес проклятье, превратившее башню вместе со всеми находившимися там учениками и посетителями в гигантский многослойный и чрезвычайно разнообразный по вкусу торт.

И без того работавшее через пень-колоду вследствие избытка мозголомной информации воображение бывшего студента окончательно дало сбой.

— Название сей триумф обжорства получил за покрывающую стены первого этажа глазурь, — меж тем спокойно продолжал великий бандит. – Судя по имеющимся данным – ну там записи и свидетельские показания – на подобную авантюру архимага сподвиг окончательно сведший его с ума собственным совершенством кристалл, доставленный ему за месяц до того случайными приключенцами. Бедолага банально осознал свою полнейшую неспособность превзойти свалившееся на него чудо и в порыве отчаянья отдал идолищу самого себя, а также всё у него имевшееся включая так и так неизбежно долженствовавших скоро погибнуть от переедания детей, по итогам создав величайший пищевой шедевр планов.

— Маленький кусочек сладкой жизни вне сакрального для любого обжоры демиплана, — кивнула положительно оценившая и эти вести Ви. – Так понимаю, до наших дней от него дожили только картинки и стенания стоматологов о золотых днях?

— Неа, — довольное не то бульканье, не то фырчание. – В конце концов, мы все понимаем, с каким квазипланом связан помянутый нами артефакт. И рожденный от него «обелиск» имеет в сущности те же свойства, что и покрывающие Минералы драгоценные камни – а именно регенерации и постепенного поглощения всех недостаточно защищенных едоков. Так что башенка по сию пору стоит, радуя окружающих своим праздничным видом и кстати работая на город – идеологические подражатели нашего дорогого фактола, — кивок на безучастную Нилесию, – приспособили имеющиеся в наличии этажи для казни нищих убийц и воров-рецидивистов. Их парализуют и забрасывают внутрь, дабы на следующий день специально созданные сахарные големы могли отнести получившееся чудо пострадавшим от него семьям. Хотя, увы, из-за агрессивной застройки два первых уровня ныне ушли под землю, а потому ради помадковых и фруктовых преступников – как и чрезмерно возвышенных шоколадных — надо доплачивать.

— Таким образом, в Сигиле появилось еще одно место, на коем следует выцарапать послание к потомкам, — воодушевленно подытожила лучница. – А теперь вернемся-ка к завалившемуся в дискуссионную щель повествованию о том, с какого бодуна болтливая лошадка стала драконом.

— Рассказывать в принципе нечего, — вновь передернул владыка плечами. – Пришел, увидел, победил, заменил, проправил какое-то время на правах лорда-протектора, учинил священную войну против вконец обнаглевших еретиков-диетистов и свалил оттуда вследствие тяжелейшего кариеса и опасения, что родное ужасное чудовище в детской невоздержанности своей вот-вот придет к идеальной геометрической форме. Естественно, организовав им на прощание жевательную принцессу и заручившись обещанием поставлять мне всех казнимых преступников, — счастливый оскал. – А я ведь до сих и предшественника-то даже не доел.

Это объясняет отсутствие привычного для прочих растительных продуктов отвращения к сладостям. Но насколько же огромным должен был быть «предшественник»?

— И каким же образом удалось спасти зубки? — с живым любопытством продолжила расспросы девушка.

— Никаким – заменил полностью сим прекрасным коллективом, — демонстрация недавно прореженной стены клыков. – И хватит о делах былых временем — всё равно ни у кого из вас детишек истории трагичней моей не найдется – приступим же к насущному. Куда мы идем?

Пауза.

— Ага, — не дождавшийся от переглядывающихся спутников ответа жеребец заржал. – Мой заковыристый философский вопрос вновь поставил вас в тупик. На будущее рекомендую отвечать «в Светлое Будущее» — обычно прокатывает, — принц положил лицо на кулак и вопросительно поднял брови. – Кто-нибудь вообще в курсе хоть каких-то координат – или вы в деревни только штаны протирали?

— Мы на Внешних Землях – я гарантирую это, — с апломбом заявила лучница, незаметно для повелителя тыкая вялого мага палочкой, понудив-таки последнего проснуться и не впопад высказаться:

— А еще в лесу.

— Супер, — процедил очевидно не слишком довольный положением ангел смерти, вовсе не рассчитывая на и правда не способного чего-либо добавить к указанному описанию вассала. – Таким образом за целый день никто не озаботился поинтересоваться и подобной малостью. Каким макаром подобных раздолбаев до сих пор не замочили? – бариаур раздраженно запрокинул голову и воззрился в ночное небо.

— Ну, мы крутые, — осторожно высказала предположение лучница. – Хорошая кучка из высокоуровневых владеющих магией героев, с единственным в общем-то практически не мешающим исключением…

— Риторический вопрос, — отмахнулся владыка одновременно ладонью и копытом. – Да и вообще, надоели вы мне все – отбой. Часовых не надо – трава всё скажет, плюс на всякий случай с совсем лысого сторожевые заклятья. Да и у многоуважаемого фактола со сном имеются проблемы…- голос надломился в нечто сильно смахивающее на сочувствие – и снова перешел в гарканье. – Вася!

— Я здесь, ваше…- слава Святой Деве, остановиться удалось вовремя.

— Мой маленький человечек естественно не сможет смежить веки не получив ответа на главный вопрос, — в привычной ультимативной форме начал проигнорировавший оплошность великий бандит. – Итак, вот он: несмотря на все усилия, данный земной пони просто не смог придумать наказания мучительнее и длиннее, нежели уже приводимая над тобой во исполнение. А теперь спать.

-
— Вуаля! – торжественно, хотя и без особой радости в голосе обвел новый пейзаж рукой повелитель. – Ну и кто же в итоге оказался прав, о ваша замшелость?

— Не считается, — небрежно бросила ничуть не смутившаяся Ви, поправляя самодельный рюкзак. – Лошадка банально ткнула пальцем в небо и попала отнюдь не по уму, а из везения. В конце концов, будто бы предательства, пытки, подонки и прочие разбойные нападения завязаны на близости к Нижним планам.

— А разве нет? – вскинул себе на спину мешки великий бандит.

— Тогда бы Стражи никому нафиг не надобны стали, а тебя с идеологическими родственничками погнали бы с Аркадии как минимум на Ахерон, — не оглядываясь кинула двинувшаяся вперед дама. – Хватит болтать: добро само себя не продаст.

— И зла-то всегда при виде цен не хватает, — буркнул мрачнеющий на глазах ангел смерти, неспешно последовав за соратницей.

Остальные естественно тоже подтянулись и их крохотная процессия уверенно зашагала к стоящим посреди бесплодных песчаных пустошей высоким стенам, чуть ли не целиком выкованным из рыжего металла и лишь у ворота укрепленных каменными башнями. Под ногами противно хрустел мелкий гравий, а шатающийся туда-сюда ветер стал беззастенчиво ополаскивать их спины тучами слегка попахивающей железом пыли.

Все молчали – а значит ему пора действовать:

— Мистер Понт, не соблаговолите ли вы в вашей великой милости просветить своего недостойного слугу касательно нашего современного местоположения? — подобострастно начал в два шага догнавший соверена рыцарь. — А также самой цели прибытия в сие поименованное вами «оплотом предателей и изменников» поселение?

— Боишься, будто оставлю моего длинного и паладинистого ненавистника собственного слова среди ему подобных? – недружелюбно скосился замаскированный конь-людоед на собеседника.

Юноша смешался – откровенно говоря, подобная мысль и в голову былому школяру не приходила. А ведь выглядит пугающе резонно…

— Зря, — столь же безрадостно продолжил не дождавшийся ответа владыка. – Уж поверь: ради такой мелочи я бы никогда в Кёрст не вернулся. Мы здесь только и исключительно потому, что ни одного другого портального города мне сходу не вспомнить, а пешкодралом чапать слишком долго – озверею ведь с голодухи-то и съем какую-нибудь рыжую заразу, естественно в процессе околев от отравления, — Ви как бы случайно шаркнула сапожком, швырнув горсть грязного песка в грудь идущему следом бариару. – Плюс не забывай о нашем дорогом Хозяине – он определенно не обрадуется моей попытке сбросить с себя некое безголовое иго. Причем скорее всего нас теперь и смерть не разлучит.

— Простите? – аж отшатнулся юноша.

— Мой геометрически идеальный тюремщик не дает своей марионетке покинуть тот или иной мир до выполнения последней по крайней мере большей части намеченных задач, — уставился владыка себе под ноги. – Во всяком случае не вижу причин и в прежних жизнях не воскрешать меня снова и снова как делал он в окружающей нас Мультивселенной. Когда же цели достигнуты их шарообразность великодушно отстегивает лошадке отпуск до первой гибели – кою здесь мистеру Понту удавалось избегать рекордные десятки лет. Пока в его существование не ввалился Бестолочь, — неприязненный взгляд и чуть менее мрачное фырканье. – Впрочем, на самом деле сему стечению обстоятельств скорее стоит порадоваться — у меня тут слишком много незаконченных дел и даже хлипкая надежда на восстание из мертвых ради дальнейшего няньканья лучше альтернатив.

— А…- уже открыл былой студент рот ради выяснения таинственных «альтернатив», но внезапно передумал – в конце концов, будто ему действительно хочется сейчас слушать нечто пугающее. Тем не менее, предложение надо заканчивать, — чего… «Хозяин» потребовал от вас?

— В смысле, в последнем бытии? – сощурился владыка на стоящих в воротах стражников в жутковатых лезвийных доспехах ржавого цвета. – Кучу мелких и не очень дел, со стороны выглядящих совершенно бессмысленно и бессвязно – ну там деньжат поднакопить и купить пару эликсиров с последующей их перепродажей указанным лицам, занести вроде бы бессмысленную записку в богатый домик, отмыть статую от пищевых отходов и тому подобная ерунда — энная часть которых в итоге хитрым путем привела Атар к победе и доминированию над Сигилом, — губы вновь раскрылись в ухмылке. На сей раз злорадной. – Потом же возносивший молитвы к «Великому Неизвестному» приколист взял да отказался платить по счету – и бедный-несчастный пони отправился к крысам, через что имевший наглось вопрошать о помощи свыше безбожник потерял отнюдь не одну только собственную душу.

Пробирающий слушателя морозцем краткий смех – и громогласное объявление:

— На случай критической безголовости, пара напоминаний об очевидном: там все друг другу враги, а мы для них дичь, кою как минимум обжулить – дело чести. Далеко не разбредаться, ходить не менее чем парами, ничего не терять и помнить о ворах.

— Эт точно, — поддержала мурчащая себе под нос нечто математическое Ви. – Нечего забывать о ваших ближайших и вернейших друзьях, готовых жизнью рискнуть ради облегчения несомого вами бремени источника всего мирового зла.

— Когда филактерию отдашь, зараза ушастая? – проснулся волшебник.

— Днем ужин – вечером наркота, — ничуть не менее сурово отозвалась лучница. – А то ведь опять нанюхаешься до беспамятства и фьють!

— Это пепел моего отца! – возопила несчастная жертва клептомании. – И единственное почему я до сих пор его из тебя не вытряс – это опасение за целостность…

— Да-да-да, ври дальше, — небрежно отмахнулась как раз достигшая-таки таможни дама. – Убивался бы ты по всякой ерунде!

— Возвращаясь к изначальной теме разговора, — оторвал парня от созерцания несколько ленивой и отдающей чем-то ритуальным склоки ставший размеренным голос великого бандита. – Стоящая перед нами гора горя именуется Кёрстом – городом перед великой тюрьмой Карцери, так же известной как Тартар – весьма поганому плану, занимающему наравне с Панедмониумом почетное третье место в моем личном списке отвратительнейших мест Мультивселенной. Обиталище, по большей части вынужденное, великого множества свергнутых Сил, извергов, Титанов и просто подонков, щедро сдобренное тайниками и хрен-пойми-чем из времен уж совсем от нас удаленных. И учитывая подобное соседство, думаю даже ты легко сможешь составить представление о нравственном облике тутошних аборигенов, — кивок на принимающих у лучницы пошлину громил. – Впрочем, помятуя о невежестве собеседника, предпочту всё же снизойти до пояснений. Четыре слова: моральные уроды, хапуги…

— А за гужевой транспорт? – устремился к его высочеству палец в латной перчатке.

Ангела смерти перекосило и вместо последнего пункта вырвалось неразборчивое рычание.

— Может тебе еще и портальный ключ от Арбореи, где вина лежат?! – возвысила голос до стандартно-стервозного эльфийка. – Совсем охамели – за всяких козлов будто за полноценную лошадь али гуара драть!

— Приказ градоначальника…- с угрозой прогудел старший многозначительно перехватывая алебарду.

— Показывай, — повелительный жест под исполненный скептицизма взгляд.

— В казарме остался, — широкий подгнивший и слегка дырявый оскал. – И тащиться лень.

— Да ни хрена, — как бы неловкий салют, прошедший в пальце от носа собеседника, — у вас никакой бумаги про мелкий скот нет – просто хочется содрать побольше.

— Платите – или проваливайте, — остальные солдаты согласно заворчали, поднимаясь со скамей и перегораживая проход.

— Да отдай ты им наши грязные деньги, — прикрикнул подозрительно быстро успокоившийся великий бандит. – Потом найдем сего финансового гения в подворотне и…

Публичное изложение хитрого плана расправы над неверным стражем порядка прервал знакомый треск:

— Злоупотребление служебным положением! – Нилесия создала второй клубок молний и вся окруженная грозным сверканием надвинулась на опешившего преступника. – Взяточничество. Мошенничество. Отягчающие обстоятельства.

— А ну-ка не балуйте! – чуть дрогнувшим голосом призвала будущая жертва самосуда, отступая на шаг и принимая боевую стойку. – На куски ведь изрубим!

— Не успеете, — эльфийка сбросила мешок и одним движением натянула лук сразу с тремя искрящимся розовым стрелами. — Итак, сколько же жизней вы готовы положить ради пары монет?

Внезапно обнаруживший себя одной здоровенной мишенью умник занервничал и забегал глазами по предельно серьезным лицам видимо долженствовавших по его плану быть легко обутыми странников. И наконец проведя нехитрые расчеты риска/прибыли проскрежетал:

— Проходите – так и так столь бешеных жлобов не позже вечера зарежут.

— Таким образом козлы — всё же не лошади, — удовлетворенно кивнула Ви, тем же неуловимо-быстрым движением возвращая оружие за спину. – Мир вернулся в нормальное состояние…

— Требую немедленно арестовать сего преступника, — обвитый синими грозами перст устремился к груди отставшего от них аборигена, после чего бирюзовые глаза обвели также успевших приготовиться к бою солдат не предвещающим ничего хорошего взглядом. Голос хлестнул подобно смоченному в соленой воде бичу. – Неподчинение равносильно привнесению в число сообщников.

— Да успокойте вы свою уродину! — с ненавистью рявкнул отошедший еще на пару шагов бугай. – И валите уже!

— Действительно, хватит уже – таможня дала добро, — чуть озабоченно подтвердила эльфийка, осторожно касаясь локтя спутницы. – Как-никак, их тут целые кучи и хоронить потом такую кодлу замучаемся…

Неловкий смешок, умерший в зародыше – буквально источающая угрозу и решимость фигура фактола никак не способствовала дурашливому настроению. Скорее напротив: стоявшие следом за ними с телегой оборванцы начали по-тихому отъезжать от с каждой секундой становящейся всё более напряженной сцены.

— Итак, вы все заодно, — совсем, СОВСЕМ плохой прищур. – Имеет место организованная преступная группировка…

Грозовые ладони резко сомкнулись.

— С ума сошла? – с откровенным испугом воскликнула эльфийка, резко толкая соратницу плечом – и ветвистая молния вместо построившихся в боевой порядок стражников ушла в небеса. – Ты ж нас всех угробишь!

— Противодействие вершителю правосудия! – лучница с одной удара отлетела в сторону, оставляя за собой шлейф из крошечных капелек крови.

— Вали ее! – солдаты рванули вперед, воздевая алебарды для удара.

Короче мир в который раз сошел с ума – и вновь омертвевший в своем непонимании необходимых действий оруженосец ничего не смог сделать для предотвращения бессмысленного смертоубийства. Слава Богу, не все вокруг столь же бесполезны:

— ХАЛЬТ! – вырос комок тьмы точно межу готовыми вот-вот схлестнуться сторонами, по пути перерезав тонким щупом ближайшее древко. – Заткнуться! Элисон?! Услышь меня!

Полудемонесса не отозвалась, да и вообще видимо практически не заметила препятствия – ее внимание целиком и полностью сосредоточилось на оказавшихся меж молотом и наковальней керстцах, самый умный из которых догадался побежать за подмогой. И это едва не стоило им полноценного конфликта – если бы его высочество не сумел поймать посланный в бронированную спину шарик новой полоской тени. Тут уж ему так и так пришлось действовать жестко:

— Они правы! – рявкнул успешно и без особых нежностей распластавший несколько заторможенную возмутительницу спокойствия на земле конь. – Формально я действительно являюсь гужевым транспортом!

Нилесия остолбенела и медленно повернула лицо к слонившейся над ней бариауровой морде. Долго в нее всматривалась, будто не в силах осознать происходящего, после чего с почти слышимым скрипом и сапом работающих через пень-колоду внутренних шестеренок произнесла:

— Контрабанда? Подлог? Мошенничество?

— Нет, – поспешил прервать знакомую цепочку измышлений ангел смерти. — Всего-навсего небольшое недопонимание вследствие отсутствия на данный казус должной нормативно-правовой базы. Максимально возможно классифицировать как мелкое хулиганство. Заплати им! – это уже держащейся за кровоточащий нос Ви.

— От самомнения-то не лопнешь? А то ведь всякий-то козел жаждет себя благородным жеребцом вообразить…

— Живо! – мелькнувшие в голосе просящие нотки таки убедили эльфийку и та с подчеркнутой брезгливостью кинула в обнажившего вместо утраченного основного оружия короткий меч стража пару монет.

Тот с удивительной для носящего полны1 доспех человека ловкостью поймал их на лету.

— Ну как? — участливо поинтересовался великий бандит, силясь из своего не самого выгодного во всех смыслах положения поймать блуждающий по небесам взгляд бирюзовых глаз. – Лучше?

Фактол промолчала.

— А за сопротивление при аресте? – решил по полной воспользоваться их внутренними проблемами источник конфликта.

— Нас никто не арестовывал, — презрительно фыркнул принц, не решаясь сойти с удерживаемой дамы. – Да и не за что – ибо пошлина дана и принята.

Теперь уже чертыхнулся излишне ухватистый латник, к коему как раз подоспело подкрепление в лице двух десятков дюжих молодцев в аналогичных доспехах. И сим обстоятельством такому прожженному корыстолюбцу прямо-таки грех не воспользоваться:

 — А нападение на служителей правопорядка? – со всецело восстановившейся наглостью в голосе потряс негодяй обезглавленной алебардой.

Почти расслабившаяся полудемонсса дернулась и снова ощутимо напряглась.

— Заплати этому самоубийце, — скрипнул великий бандит зубами. – И за порчу имущества тоже.

— Он вообще тогда…

— Пожалуйста! – бедолага даже ладони на лицо возложить не может – все конечности заняты удержанием. – Не спорь! Просто выполняй!

— Ладно-ладно, — вновь подозрительно быстро смирилась лучница, без сопротивления отсыпав вымогателю чуть ли не половину всех награбленных ими в капустной деревне денег, естественно присовокупив к ним пару до крайности оскорбительных комментариев, за которые затем тоже пришлось раскошелиться.

— Ну-с, наконец со всем разобрались, — с выводящим из себя оскалом заявил мучитель, торжественно положив неправедно нажитое за какие-то жалкие минуты богатство на скамейку и грозно посмотрев на протянувшего к нему руки подчиненного. – Можете пройти в город – у нас любят таких щедрых бе…

— Подожди-ка, — вдруг остановил его пришедший с подкреплением крепыш с алым пером в шлеме, выступая вперед и окидывая прекрасную половину их группы мерзким взглядом. – Трудовой-то налог на проституцию взял?

— Точняк! – радостно спохватился первый, так же одаряя Ви взором оценщика на базаре. – Конечно с натяжкой, но таки заниматься можете, а значит будете. Следовательно…- характерное потирание большим пальцем об указательный.

Эльфийка внезапно не стала высказывать возмущения. Даже не выругалась – только долго-долго смотрела в умоляющие глаза Понта, после чего вздохнула и молча положила на лапу аборигена еще десяток монеток.

— Вот теперь всё четко и в полном соответствии с имеющими хождение в данный момент законами и установлениями, — торжественно заявил скалящийся негодяй, ссыпая половину удачно подсказавшему соратнику. – Более того, сразу хочу заметить, что в случае поиска вашими работницами клиентов вся наша смена с радостью вам их предоставит – надо же куда-то потратить приваливший к нам не иначе как за беспорочную службу подарок небес.

Дружной гогот под откровенно неприличные жесты и подмигивания.

— Просто проходим мимо, — жестко приказал спутникам великий бандит, аккуратно приподнимая будто окаменевшую Нилесию и, легонько обняв ее за талию, проводя в черту города. – Никого не трогаем.

— Разумеется, — с опасной лаской в голосе согласилась Ви, одаряя веселящихся мерзавцев широкой улыбкой.

— Ах, да совсем забыл! – уже им в спину крикнул приступивший к дележу добычи страж. — Добро пожаловать в славный город Кёрст!

-
Былой студент откинулся на спинку неудобного, определенно предназначавшегося чему-то куда более крупному и крылатому стула и, прикинув оставшееся до возвращения с базара Ви время, рискнул наконец уточнить главное:

— Она бы правда на нас напала? – с нескрываемым сомнением кивнул он на источник беспокойства.

— В случае нарушения нами закона? – иронично поднял брови его высочество, поворачиваясь в ту же сторону. — Ясен хрен – неужели не очевидно, что у нашего вернувшегося из небытия фактола на почве кризиса самоидентификации едет крыша?

Безмолвно упершая взгляд в стену дама почесала одну громадную лапищу другой, пробежавшись затем до плеча и вонзив мгновенно окровавившийся коготь в один из узлов бугрящихся мышц. Владыка печально прокомментировал:

— Ее постоянно мучают зуд и мигрени – не сильно, естественно, а то бы боеспособность всю растеряла – однако же сам понимаешь приятного в том ни на грош.

Потенциальный дворян вздрогнул и постарался сбежать в предыдущую тему:

— А позавчера казалась совершенно нормальной.

— Совершенно нормальной главой давно почившей фракции, большую часть жизни проведшей в качестве игрушки у прирожденных садистов, в процессе превратившись в искаженное, изломанное, искалеченное произведение извращеннейшего искусства в Мультивселенной, — мрачно усмехнулся ангел смерти, отхлебывая из кружки жидкого супа. – Интересные же у тебя однако понятия об обыденности.

Бестолочь смущенно склонил голову и следуя примеру повелителя зацепил с тарелки жареный корнеплод.

— Позволь поправиться, — неожиданно смущенно кашлянул вроде бы вновь погрузившийся в размышления жеребец. – Одного из отвратительнейших видов искусства – твои уже не просто безголовые, но демонстрирующие аж отрицательный уровень интеллекта родственнички способны на как минимум сопоставимое издевательство над реальностью и здравым смыслом.

— Пардон? – безуспешно попытался ученик воспользоваться воображением.

— Не хочу о том долго говорить, — сжал прячущий глаза владыка зубы. – Двух слов будет на самом деле достаточно: отхожее место, — дрожь прошла по козлоподобному телу. – И это, увы, не только оценочная характеристика.

Потенциальный дворянин напрягся сколько возможно – и снова воззрился на повелителя с мольбой об указании пути.

— Скажем так: удачное произведение превращает любого урода в художника, так? – отвернулся тот к стене. – А ОНИ начали думать о сем процесс как о, во-первых, автоматическом и безусловном, а во-вторых, идущем в обратном направлении. И давай лучше вернемся к менее болезненным темам? – ангел смерти не стал дожидаться согласия. – На самом деле у проблем нашей дорогой спутницы имеется целый комплекс причин: от борьбы с самой собой по поводу внезапно рухнувшей из ниоткуда свободой, с которой не понятно чего делать до банального страха перед изменившимся миром, от коего она все эти годы была хоть и чрезвычайно извращенно, но всё же защищена, — нездоровая гримаса и битье себя в грудь. – А еще ей теперь опять приходиться думать об изменчивом будущем – воистину жуткое бремя, более чем достойное попытки сбежать от него в прошлое и отчаянно зацепиться хотя бы за что-то светлое, сколь бы эфемерным и ускользающим оно не являлось. Поэтому проблемы в ближайшее время скорее всего только усугубятся.

Конь-людоед грустно вздохнул и опрокинул в себя кружку, скривившись от боли в никак не желающем заживать пищеводе.

— Неужели же ничего нельзя сделать? – проникся совереновой печалью юноша, не забывая воздавать должное острой до огнедышанья («дабы запах тухлятины отбить») местной кухне.

— Кто знает? – стук для привлечения внимания хозяина, повторение заказа. – Мне сейчас, сам понимаешь, несколько не до того – даже не вспоминая о значимых внутренних проблемах, имеет место прямо скажем серьезная опасность встречи с кёрстскими старыми друзьями.

— А вы не могли бы поподробнее рассказать о них? – решил воспользоваться собеседник случаем. – Ну, чтобы легче…

— Чего еще тебе от меня надо? – скривился схватившийся за живот страдалец. – Увидишь шныряющего вокруг истекающего слизью жирдяя с крыльями, тощего и длинного липучку али нечто вроде раскормленного до безобразия абишая – сообщи. В конце концов, куда уж проще-то?

— Но какие у Вас могли быть дела с…-небольшая пауза на борьбу с чуждым названием, закончившейся полным провалом. – Местными демонами?

— Ой, да будто вариантов мало, — его высочество с раздраженным хмыканьем провел ладонью по болящему месту и вздохнул посвободнее. – Впрочем, если моему маленькому человечку совсем уж невмоготу узнать обстоятельства одного из множества подобных ему странных альянсов…спасибо. Где кстати туалет?

— На месте! – рыкнул не шибко дружелюбный трактирщик, ставя полную чашку на стол перед гостем и тыкая клешней в дальнюю часть залы. – Хватит спрашивать!

— Лучше лишний раз поинтересоваться, нежели потом сотню раз проклясть, — небрежно фыркнул повелитель, привычно проверяя поданное кушанье на яды. – В общем, если чуть менее кратко, то с гехрелетами связаться пришлось из-за моей давней срасти – в общем-то ради поиска следов Их Болтливости мы изначально в Кёрст и завернули – но в силу ряда не зависевших от нашей компании обстоятельств, долбанные недотанар’ри оказались недовольны качеством предоставленных им ресурсов. И разумеется, разозлились.

— Так зачем вообще вам понадобилось связываться с силами зла? – вопреки усилиям. в голос-таки проникли возмущенно-требовательные нотки.

— Они не прощают и не забывают – причем в прямом смысле слова, — кивок на орнамент над входом, выполненный в виде перетекающих друг в друга черных треугольников. – Сии трупные конструкты формируются вокруг и, насколько нам известно, за счет великих артефактов их расы – невинного вида кусочков обсидиана, дарующих каждому уроду подключение, пусть и ограниченное, к коллективной памяти всех когда-либо существовавших последователей Апомпса, — указание на изометрический трехгранник в центре узора. – Учитывая же полнейшую безголовость всех остальных местных обитателей, эти ходячие архивы являются по сути единственным источником информации о чем-либо древнее прошлогоднего погрома, — появившаяся было легкая улыбка поблекла. — С другой стороны, мстят одномозгие тоже из поколения в поколение.

Раздраженный удар в лицо сжатой в кулак ладонью – и едва слышное ворчание:

— Ну говорил же: банально замочить какого загулявшего фарасту, да стянуть душезаменяющий камешек – так нет же, «бесчестно», «мы не бандиты», «вот из-за таких-то идей тебя никто и не любит»…фер.

Вновь ощутивший порыв чего-то великого былой студент уже приготовился к рывку за знаниями – и тут сидевшие в центре залы подозрительные типы в черном вдруг разом вскочили с мест и завыли. Аудитория в большинстве своем отреагировала массовым повторением жеста великого бандита и обильной руганью, где-то на третьей минуты «пения» (именно так, с продемонстрированными руками кавычками поименовал сие занятие мистер Понт) перейдя к активной бомбардировке «музыкантов» стоящими на столах яствами.

— Бесполезно – они этим только наслаждаются, — несколько отвлеченно заметил великий бандит, тем не менее поднимая копытом тарелку с ранее запрещенными Бестолочи к потреблению красными червями.

— Кто? – не без иррационального сожаления проводил взглядом таинственное чужеземное блюдо потенциальный дворянин.

— Кучка жадных, испорченных детей с капризами вместо мозгов и совершенно непереносимым отсутствием чувства долга и ответственности, — с нескрываемой неприязнью отозвался ангел смерти, с удовлетворением глядя на попытку не случившейся еды ввинтится крайнему певцу в ухо. – Хотя сами себя данная банда отщепенцев наверняка именует какими-нибудь «непонятыми», «детьми ночи» или вообще «вампирами», — презрительное фырканье. – Настоящие-то сосатели их и пить-то брезгуют.

Погруженный сим объяснением в еще большее недоумение рыцарь внимательней присмотрелся к воющим посетителям. Вроде ничего особо необычного: молодые, более-менее человекообразные, в меру уродливые (может исимпатичные – если отмоются), в ныне разноцветных, а ранее видимо угольно-черных балахонах индивиды без лежащего на виду оружия. Половую принадлежность определить не представляется возможным в силу далеко не атлетического телосложения и схожести причесок, а также обилию белил с бижутерией. Короче, обычная кучка до крайности обедневших бродячих актеров уже не способных позволить себе ярких нарядов.

— Неверный вывод, — отозвался вернувший взгляд на дно кружки владыка. – На самом деле они как раз из вполне обеспеченных семей – беднякам банально некогда думать о всякой ерунде и тем более иметь свободного времени в количествах достаточных для критического опухания чувства собственной значимости и уникальности, — мучительное заглатывание очередной порции пахучей жидкости. – Впрочем, с основным выводом не спорю – перед нами и правда клоуны. Только напротив зажравшиеся и думающие исключительно о себе.

Потенциальный дворянин вновь обозрел предмет разговора – часть кучки замолчала, старательно уплетая прилетевшую к ним от благодарных слушателей пищу. Остальные же продолжали самоотверженно вопиять, зарабатывая себе и товарищам обед.

— Но ведь и слепому очевидно, что местная публика их не ценит – так зачем сия труппа вообще сюда прибыла?

— За «вдохновением», — патетично поднялся кулак к небу. – Ибо сей сброд жаждет быть не просто бандой никому даром не сдавшихся оборванцев, а таки настоящими борцами со всем жестоким и не способным понять их мирозданием. При этом, естественно, руководствуясь отнюдь не осознанием тщетности бытия Унылых, неизбежностью распада Стражей или недоверием к жизни Пыльных, а банальным выпендрежом, проистекающим из чисто животного желания покрасоваться перед самкой.

Раздраженный плевок в специально под енто дело поставленный в углу бронзовый сосуд.

— Так при чем здесь вдохновение-то? – попытался слегка подкорректировать властелина вассал.

— Своих мозгов нема, – многозначительное постукивание по лбу собеседника. — Вот и пытаются привлечь внимание якобы ценящих всеобщую бессмысленность и душевные терзания шаторов. И «страдальцам»…- тон на мгновение сменился с презрительного на озлобленный, — никак невдомек, что старшин гехрелетов их самодовольные визги лишь раздражают – ибо интересуются крылатые животы исключительно серьезной философской литературой, действительно способной сподвигнуть кого-то на изменение собственного мировоззрения в нужную им сторону.

— В таком случае не рациональнее ли им отправиться сразу в Карцери? – уже больше ради добивания темы, нежели из реальной жажды познания продолжил оруженосец. – И с чего они кстати вообще надоумились иметь дело с демонами?

— Ну так наши же идеологические негры хотят не только создать эпичное произведение тоски и уныния, а показать всем в Мультивсленной, что это они его сделал – а из плана-тюрьмы сему занятию предаваться ох как неудобственно, — тяжелый вздох. – Касательно же второго вопроса спешу похвастаться: то работа сидящего перед тобой земного пони. Ибо в обмен на воспоминания о Бессмертном Трупе архив потребовал ни много ни мало, а три тысячи тридцать три личности – причем идущих к ним добровольно, — страдальческий смешок. – Одной громадной, мозговыворачивающей, унижающей достоинство всякого разумного существа рекламной кампанией позже – и целые толпы этих «милых крошек» потекли записываться на службу «стильной модной молодежной» Тьме.

Определенно нездоровая улыбка на фоне ужасающе пустого, будто бы сбежавшего от собственного отражения взгляда:

— Чуть не потерял родное страшилище в этом потоке – мол ее тоже никто не понимает, гибрида противоестественного. То же платье…какой идиот вообще шьет подобное на лошадей? Тем более черное? – голос упал до полубезумного шепота. – И дырявое?

От последовавшего хихиканья оруженосца уже пробрало по-настоящему – и тем не менее даже достигнутая им воистину впечатляющая степень ужаса не смогла затмить главного:

— Вы совратили сколько душ? – уточнил ощущающий буквально падение неба о землю воин Христов, перед мысленным взором коего уже полыхало адское пламя.

— Орды, — ничтоже сумнящиеся признался смотрящий сквозь него собеседник. – Но среди них не оказалось ни одно настоящей личности…

— Нарушение общественного порядка! – без всякого предупреждения разверз сгустившийся над ними мрак громоподобный голос. – Хулиганство!

Его высочество моргнул, оглянулся на свое последнее приобретение, мучительно застонал – и бросился наперерез очнувшейся Нилесии. Также решивший временно откинуть в сторону оказавшуюся несколько более сложной ситуацию вассал кинулся следом и поучаствовал в убеждении леди Справедливость, что никаких преступлений вовсе не происходит и певцы выступают в рамках «правового поля» и «принятых в данной местности правил приличия». К великому сожалению, благородная попытка избежать насилия завершились полнейшим провалом, потому как аборигенам идея избавления от навязчивых музыкантов пришлась по нраву – еще как!

— Славное вы однако устроили мордобитие, — одобрила вернувшаяся крайне вовремя Ви, обеспечивая заодно с полуголым Фаустом прикрытие от «разминающихся» посетителей. – А кто это так нашу вешательницу приголубил?

— Не прикидывайся глупее, чем есть – всё равно не выйдет, – мрачно рыкнул опять воспользовавшийся техникой парализующего копыта жеребец. – Двигай давай, пока местные жители не набежали.

— А как же они? – качнул парень головой в сторону непосредственной причины безобразия, в большинстве своем забившихся под барную стойку.

— Кончай тупые вопросы задавать! – принц без особых нежностей закинул пострадавшую на спину. – Шевелись!

Вассал попытался выполнить приказ – но рыцарские ноги двинуться к выходу не пожелали:

— Мы же не можем просто бросить их?!

Бешеный взгляд – и знакомая стойка.

Первая конечность ушла в молоко, вторая задела плечо, ну а третья несмотря на всю скорость бросившегося на землю человека таки попала в цель, надежно вышибив потенциального дворянина из мира по крайней мере на десяток вероятно крайне интересных минут – во всяком случае носящиеся на краю сознания яркие отблески с осколками грохота и панических воплей определенно раздавались не спроста.

Возвращение к более-менее активному существованию произошло внезапно и неприятно: в нос ударило зловоние разложения, а тело оказалось прилеплено к чему-то жесткому, рычащему и во всю шевелящемуся:

— Ты зачем его кинул!? – голос Ви в обрамлении знакомых взвизгов.

— Привычка! – самую чуточку смущенный рык повелителя под лязг клинков. – Не попади смотри!

— …! – выразил главное Фауст.

Блуждавшие по иным вселенным глаза соскучились по реальности и решили таки нанести ей визит. И сразу выдали сведения, мягко говоря не слишком смахивающие на достоверные — столь необычен оказался угол наблюдения за внушительной жабоподобной пастью с кучей устрашающих зубищ, над которой сияли золотистым оперением воткнувшиеся в кровоточащее рыло стрелы. А еще там периодически мелькали тощие, но мускулистые когтистые лапы.

Сам же потенциальный дворянин в данный момент является чем-то вроде мухи или скорее репья, успешно прилипшего большей частью тела к атакующему их группу страшилищу при этом явно весьма сильно мешая как нападающему, так и пытающимся не попасть по оруженосцу соратникам.

Странное и определенно не способствующее чьему-либо благополучию положение. И до крайности вонючее. По счастью, долго подобное безобразие не продлилось – в четвертый раз упустив верткую и изъязвляющую его на бегу новыми остриями лучницу чудище наконец устало и сосредоточилось на возвращении себе свободы движения.

Ужасающе болезненный – руки как пить дать вывихнуты, если не сломаны – отрыв.

Обмазанный черной смолоподобной субстанцией юноша полетел в ближайшую стену – и мир потух уже окончательно.

-
— Всё! – рявкнул принц, вырывая из ляжки чей-то коготь. – Забудь о Кёрсте! Чтоб еще хоть раз в эту проклятую … … полезли!

— Нормальный город – вон как расторговались, — опять как бы невзначай продемонстрировала свой золотой плащ эльфийка. – Просто кое-кто никак не может перестать лезть в чужие жизни со своими уголовными кодексами. Ну и обжуливать местных – тоже не самая разумная политика для построения долгосрочных отношений.

— Да откуда мне-то было знать, что они все одинаковые? – копыто растоптало унесенный из иного мира кусочек аборигена. – И вообще: гехрелетам стоило сперва дать более конкретное техническое задание и только потом возмущаться недостаточной нидивидуальностью поставляемого в Карцери населения.

— Заткнитесь вы уже! – возопил держащийся за окровавленные бинты на лбу маг. – Каким образом по-вашему эта древняя история в принципе способна тут как-либо котироваться – конь-то замаскирован! И это мы на них напали – фарасту банально мимо проходили!

— Еще заяви, будто градоначальника зря ограбили, когда он нашу бучу поехал успокаивать, — эльфийка любовно погладили шелковую штору с завернутыми в нее драгоценностями. – В конце концов, всё же закончилось хорошо!

Волшебник разразился мученическим смехом и начал перечислять, загибая пальцы:

— Разгромили гостиницу, будто какие-то разбойники с большой дороги атаковали спокойно куда-то шедших местных жителей, раздолбали половину привратной площади, в попытке прикрыть отход спровоцировали волну мародерства, переросшую в полноценные уличные бои, спалили казармы! – голос подвел находящегося на грани нервного срыва имаскари. Ви благодарно раскланялась в ответ на сей крик души. – «Арестовали» мэра, ворвались во дворец, устроили пожар, стянули всё, до чего смогли дотянуться, использовали липкого паладина в качестве оси для наматывания гобеленов…

— И наконец возвернулись в родные пенаты через заботливо припрятанный этим хапугой-гетзераем портал, — закончил за остановившегося перевести дух соратника великий бандит. – Ныне мы дома, более-менее целы и вообще всё хорошо – давайте банально перестанем копаться в прошлом и сосредоточимся на настоящем.

— Я нахожусь посреди банды разрушающих всё на своем пути упоротых фанатиков, — с тоскливым стоном таки подытожил некогда обманом напросившийся к ним волшебник.

— Эй! – швырнула в него выкатившейся из узелка жемчужиной лучница.

— Ты тоже одна из них, — сурово подтвердил глядящий в пол волшебник, на глазах впадая в греховное уныние и полнейшую апатию. – Верная служительница Грабежа и Мотовства, чьему рвению позавидовал бы любой Прокси.

— У меня хотя бы есть что-то, ради чего стоит жить. И шевелюра, — после пары минут мучительного раздумывания над опровержениями отозвалась эльфийка. – В отличие от всяких там лысых курильщиков собственных предков.

Совершенно детская демонстрация высунутого языка против исполненного почти вселенской печали взгляда – и последний внезапно вышел победителем: Ви вопреки традициям и собственной природе отвела глаза и, профырчав нечто слаборазборчивое, протянула волшебнику крошечную урну-филактерию. Тот без малейшего признака удивления принял останки отца (и малые щепотки шести поколений предков до него), поцеловал заковыристый символ на передней грани и молча повесил свое сокровище обратно на шею.

По идее, ничего не изменилось – в конце концов, будто они раньше вообще замечали носимую Фаустом с собой семью — однако их белый друг неожиданно стал ощущаться как-то более целостно и завершенно. Даже без передыху ворчавший всё это время принц смолк, видимо ощутив значимость момента. А значит, время настало:

— Простите? – эк до чего горло-то пересохло. – Вы не могли бы меня раскрутить? Если не сложно конечно?

Козлотавр пнул непонятно каким образом протащенный аж досюда здоровенный свиток – и оруженосец покатился по камням через несколько секунд за счет ускорения успешно вылетев из драгоценной темницы прямо в объятия очередной ждущей его лба стены. Слава Богу, таки успевшее чему-то научиться тело успело сгруппироваться и в итоге юноша отделался лишь ноющими конечностями и длинной царапиной на животе от соприкосновения с торчавшей из пола покрытой мерзкой слизью железякой.

— Сверни обратно! – приказал временно обернувшийся к естественному виду жеребец, вытирая кровь с лица. – По крайней мере пачка между внешним и внутренним еще чего-то стоит.

Лишенный таким образом и без того крайне эфемерного права хоть чуть-чуть поныть парень лишь вздохнул и поплелся выполнять начальственные пожелания. Впрочем, скажем честно: провалявшись весь бой в виде груза, потенциальный дворянин счастливо избежал большую часть свалившихся на отряд за последние полдня невзгод и ныне находился вероятно в лучшей из имеющихся форм – и казалось бы неуязвимая благодаря природной прыткости и накопленному за годы скитаний умению выходить сухой из воды Ви в данный момент занималась внезапно не любезным ее сердцу пересчетом награбленного, а вполне земным и довольно болезненным вытаскиванием длинных коричневых игл из филейных частей. В то время как опять «слегка неодетый» (эльфийка удачно скинула его расшитую золотом рубашку при сбагривании трофеев из деревни, а штаны по большей части остались в чьей-то крокодилоподобной пасти) волшебник начал потихонечку-полегонечку отколупывать нечто черное и застывшее с рук.

Вовремя же приведенная заботливым повелителем в окончательно бессознательное состояние Нилесия, буквально пару часов назад попытавшаяся казнить на месте случайно попавшегося в их лапы градоправителя Кёрста, только едва слышно стонала — до тех пор пока приведший себя в какой-никакой порядок Понт не начал оказывать ей первую помощь.

— Где мы? – наконец устал от неопределенности бывший школяр. – И почему не бежим?

— Так никто ж не гонится, — резонно отозвался владыка, с удовлетворенным кивком отваливаясь от относительно целой пациентки. – Даже если допустить разгребание организованного нами беспорядка в совершенно нереальные сроки, ограбленным еще предстоит тяжкая задача обнаружения наших следов, а затем – поиск юнитов для дальнейшего преследования, что представляет из себя уже по-настоящему тяжкую задачу, — ироничное оглядывание уставшего, с ног до головы перемазанного дрянью и чувствующего себя преотвратно вассала. – В конце концов, где ж нынче найти идиотов настолько героических, чтобы добровольно полезли в сигильские катакомбы?

Подчиненный припомнил ползающих по стенам мертвяков со здоровенными когтями и содрогнулся, признавая верность замечания.

— В общем, нормальные стражники, будь то местные или кёрстские, сюда не полезут, — меж тем продолжил размышлять вслух жеребец. – Обычные наемники тем более – сдались им набитые нежитью лабиринты, когда есть целая Кровавая война и всё вокруг нее. Следовательно, остаются ваши братья по разуму, готовые ради острых ощущений и золота хоть мумию облобызать – и Убийцы Бедолаг, — госпожа Элисон ощутимо вздрогнула, но погрузившийся в размышления принц того не заметил. – Эти мясники ради своей священной коровы готовы и в бездну ломануться – при условии наличия достойной рассмотрения награды.

Бариаур на несколько мгновений затих, склонив голову на бок глядя в стену прямо перед собой. После чего с тяжелым вздохом признал:

— Вот только у бургомистра, пусть предыдущему атариту и в подметки не годящемуся, естественно хватит и презренного металла и желания им делиться ради привнесения «Справедливости» преступникам, осмелившимся поднять лапку аж на его драгоценные телеса. Учитывая же, сколь много мы там оставили вещественных свидетельств, — невеселое присвистывание. – Короче, гости практически неизбежны. Но о том думать буду позже – подъем! — эхо от клича поскакало в окружающие их темные глубины. — Пр-ровести рекогносцировку! Проверить оружие, поправить броню, оценить состояние тары, доложить об оставшихся заклятьях и имеющихся ранениях…

— Чего разорался-то, козел? — поморщилась как раз закончившая освобождать тело от лишних включений эльфийка. – Мы как бы в двух шагах от тебя – или это ты так ненавязчиво пытаешься оставить всю добычу себе путем мягкого избавления от нас лапами прискакавших на шум трупов?

— Выполняй приказы, чудо ушастое, раз уж всё равно до сих пор поблизости околачиваешься, — не пытаясь скрыть неприязнь отозвался великий бандит, протягивая ладонь встающей Нилесии. – Вася, с тобой-то хоть всё в порядке?

— Более-менее, — честно ответил польщенный начальственным вниманием юноша, на всякий случай лишний раз себя ощупывая. – Во всяком случае никаких серьезных повреждений не замечено.

— Ну и славно – доставая свой…- небрежно смотрящий сквозь него владыка осекся и сконцентрировался собственно на собеседнике. Минуту помолчал, после чего с опасным прищуром вкрадчиво поинтересовался. – Ты ОПЯТЬ посеял меч?

Былой школяр мигнул и схватился за пояс – естественно не обнаружив подаренного из деревенских трофеев палаша. Тело пробил холодный пот.

— Да сколько же можно…

— Кончай уже кричать, истеричка шестилапая, — вновь встряла в воспитательный процесс лучница, вставая между ними. – Ничего наш туповатый праймер на сей не потерял. Ну кроме совести – всю ж баталию провалялся, паразит этакий.

— Так он хотя бы под ногами не мешался, — самую чуточку смущенно буркнул прерванный в самом начале обличительной речи конь. – Предпочла бы отпустить низкоуровневого невежду в свободное плавание?

— Бест таки может таскать – а грузоподъемные ослики с хорошей проходимости всегда в цене. Так бы и статую ту стянуть удалось, — краткий вздох по утраченным возможностям – и традиционно мгновенный переход к новому настроению. – Не важно — к тыкательным приспособлениям.

Мозолистые ладони захлопали по карманам.

— Я лично обработала своего дорогого, но ленивого и бестолкового паладина – всё равно та желязяка в нормальном бою бесполезна и пользоваться ей моя лапочка так и так едва умеет, — бывший студент покраснел еще гуще. – И таки очень удачно выменяла с остальной кучей хлама на действительно полезное приобретение.

Перед публикой с торжественным ахаканьем предстало нечто вроде длинного, тонкого и полупрозрачного кристаллика соли с чем-то зеленым внутри. Несколько минут ожидания реакции – и раздраженная лекция:

— Это зародыш травяного меча от той самой лозы, что некогда прилетела с неба на Камне Беглецов…

— По-моему кое-кого славно обули, — презрительно фыркнул ангел смерти, возвращая внимание бессильно прислонившейся к стене Нилесии. – Впрочем, неудивительно – грязнокровки не могут в мозги…

Яростный пинок разбился о резко подставленную под него железную пластину на крупе, после чего с трудом устоявшая на ногах фурия с неразборчивым воплем повторила попытку покарания наглеца уже рукой.

По коридорам разнесся четкий и громкий хруст.

Куцый козлиный хвост внезапно пророс.

— Мда…- наконец нарушил тишину вынужденно обозревающий собственные задние регионы владыка. – Так понимаю, проклят?

— Естественно, — таки ударила его в брюхо эльфийка, тут же отпрыгнув от карающего копыта. – Как-никак для потеряшки предназначался.

— Красиво, — подал голос аж вроде бы впавший в апатию маг, воздавая должное роскошному клинку-колосу. Задумчиво почесал покрытый щетиной подбородок. Сузил глаза, будто пытаясь чего-то высчитать.

— Знаю о чем думаешь, — рявкнула плещущая досадой лучница. – И не мечтай – данную траву скурить не удастся.

— Это вызов? – бровь нагло поднялась.

— Ставлю Беста, парик и мою прелесть, — на свет явился рыбный букет. – Что не сможешь!

— Сдались мне твои игрушки, — отмахнулся имаскари. – Давай лучше клятву никогда больше не елозить по…

— Всем заткнуться! – зеленый меч в секунду стал вдвое длиннее и толще. А затем споро втянулся в некое подобие бинтов. – Будто кто вам хвост предлагает – не доросли еще до такой чести. Так, я впереди, за мной совсем лысый, потом фактол, самый бесполезный с мешками и рыжее недоразумение прикрывает тылы – если и съедят, то ее, а значит всё путем – выступаем!

— Ишь поскакал! — в который уже раз проявила норов активная дама. – Куда прем, зачем, сбруя дабы не потерять друг друга — хоть иногда-то головой думать надо, а не рогами!

Успевший двинуться копытный дворянин не посчитал нужным останавливаться или оборачиваться:

— Домой, ради Высшего Блага, если у тебя есть – давай, а нет – заткнись и выполняй.

— Как прикажет ваше козлячество, — шутовской поклон – и колдовская вязь, по итогам которой меж каждым из них протянулась тонкая светящаяся нить. – А какие-нибудь признаки обнаружения сего таинственного «дома» будут?

— Трехбуквенная надпись посреди стены на перекрестке, – со смесью недовольства и капелек невольного уважения отозвался решивший-таки подождать их предводитель, разглядывая действительно могущее спасти кого-то из подчиненных волшебное приспособление. — Священный символ одного из самых ублюдочных подчиненных, коих мне когда-либо приходилось заводить. Короче, покажу – ну и новый Вася может чего припомнит.

Упомянутый потенциальный дворянин, уже успешно навьючившийся и в целом достаточно бодрый для долгого перехода с сомнением покачал головой – детали тогдашних ориентиров несколько смазались и поблекли за картиной последовавшей по обнаружении «Дыры» кровавой бойни.

Так или иначе, группа пошла вперед. Сперва они определили собственное местоположение – его высочество при первой же возможности вылез на пару минут наружу, объявив затем общее направление с поиском «фиолетовых меток», кои внезапно обнаружились всего-то через пару часов и имели вид ни много ни мало, а вмурованных в стены мумифицированных «людей» соответствующего цвета. Слава Богу, следующий предмет поиска – «зеленые» — оказался вопреки худшим ожиданиям всего-навсего порослью переливающихся в свете факелов изумрудами мхов. До третьего – «спорщика» — за остаток дня (на самом деле наверху к тому времени наверное только «полдень» наступил) дойти не удалось.

Весьма условный в подземелье вечер прошел в довольно недружественной атмосфере: сильно потратившийся во время боя владыка мучился дикими болями и периодически сплевывал кровавые сгустки, Ви с Фаустом затеяли бессмысленный спор о скуривании хвоста и принадлежности/нужности некоего паладина, а находящаяся в полубредовом состоянии Нилесия попыталась арестовать Понта за нападение на представителя власти в процессе зачитывания обвинения застопорившись и просидев оставшееся время глядя пустыми глазами в неведомые дали. Причем данное поведение явно демонстрировало не отсутствие, но напротив переизбыток мыслей – искореженные зрачки извивались как живые.

В общем, всё плохо.

Тем не менее, собственно «ночь» прошла спокойно. Далекое шуршание, подземный писк и перестук не в счет. Утро же, увы, сразу не заладилось — самый мизер воды и совершенная нехватка еды вряд ли в принципе способна благотворно сказаться на чьем-либо настроении. Вылезать же наверх руководитель официально запретил: нечего мол лишний раз мозолить Сигилу «стенные буркала» и вообще лестниц в нужном направлении поблизости не наблюдается. Плюс просидевшая всю ночь без сна полудемонесса видимо окончательно потеряла контроль над собственным сознанием и превратилась в этакий плотской аналог пражского голема, без каких-либо вопросов или хотя бы какого-то проявления осознания ситуации безмолвно идя куда ее толкали.

Очередной ориентир разочаровал – им оказалась «обыкновенная» вырезанная в камне голова, якобы способная и любящая говорить, однако по словам в мрачности своей подобного туче коня в момент их прохождения мимо спавшая. Последующие путевые знаки вовсе не привлекли внимания бывшего школяра – ему препоручили управление движением Нилесии и оная задача проявила себя весьма тяжкой особенно в свете ухудшающееся с каждым часом качества пола.

И вот, после всего-навсего пары стычек с крысами (неестественно большими и очень уродливыми – эти жуткие опухоли на голове…) и варгульями (Фауст зачем-то выдавил им уцелевшие глаза), в коих ангел смерти успешно проверил новое орудие, их крохотный отряд достиг-таки места назначения. Тот самый перекресток, с надписью на выглядящей в остальном подозрительно чисто по сравнение с соседями стеной.

Всем настолько всё опротивело, что никто даже не возмутился ни прохождением сквозь кладку, ни длительным стоянием перед закрытыми воротами, за время которого его высочество пытался доораться до сидящих внутри. И только былой студент догадался не просто ввалиться по открытию внутрь, но и ответить-таки на приветствие едва ли не подпрыгивающего от счастья их лицезрения меченосца:

— Тоже от всей души рад, — с некоторым сожалением отвалился от остолбеневшей подпорки тягловый рыцарь. – Не поможешь?

— Эмм…разумеется, — очевидно не ожидавший дружеских объятий (ноги юношу уж не держали) Ожд послушно принял большую часть ноши, только лишь крякнув под тяжестью измазанных слизью гобеленов. – Как тебя вообще не раздавило?

— Бог миловал, — с наслаждением распрямил казалось бы навечно долженствующую остаться горбатой спину ученик. И покопавшись в давно отставленных в сторону списках вопросов, начал поспешно удовлетворяться. – Много наших во время осады особняка полегло?

— Половина, — мигом помрачнел не успевший выстрелить первым парень. – И сорок первый в их числе.

Потенциальный дворянин прикусил губу и почтил память командира несколькими минутами молчания, за которые они успели почти полностью пройти короткую пещерку перед залом с дверьми. Впрочем, подобного следовало ожидать – надо жить дальше:

— Так понимаю, теперь главным тринадцатый?

— Нет, слег по дороге, – еще более опечалился двурукий, глядя в пол. — Нас славно потрепали – и если бы не…

Он вдруг осекся и прислушался. Чему-то в странствиях да наученный оруженосец немедленно последовал его примеру и успел уловить звук рассекаемого в стремительном падении ветра – а в следующее мгновение на шедшего впереди соверена обрушилась белоснежная смерть.

Лязг, шорох, искры – столкнулись два стальных и один травяной мечи. Последний, как ни странно, выдержал. А вот державший его козлотавр с рыком рухнул на колени. Нападавший же вновь унесся ввысь.

Наступила звенящая тишина – только в один миг сбросившая с себя узелок Ви не удержалась от пары удивленных матерных слов.

— Даже не думай! – заорал пришедший в себя первым не то раненный, не то лишь сильно ушибленный бариаур. – Слышишь?! Не до того сейчас!

Только раздробленный эхом издевательский смех в ответ.

И новое пикирование, разбившееся о подставленную оруженосцем цельнозолотую пластину, еще вчера висевшую над камином градоначальника Кёрста.

Оруженосец не знал, каким чудом ему удалось так быстро оказаться между очевидно не успевавшим выправиться повелителем и неведомым противником, да и не задумывался о том – в тот миг его единственной заботой и целью существования стало спасение спасителя.

Вероятно, именно вследствие сей временной ограниченности восприятия воин Христов и прошляпил собственное вознесение – пронзившие мягкий металл закругленные у конца клинки зацепились за внутреннюю сторону удерживаемого мертвой хваткой щита и с внушительной скоростью понесли былого студента ввысь. К моменту осознания ситуации ему оставалось только вцепиться в «презренный металл», что есть сил — и молиться.

У самого потолка набор высоты без всякого предупреждения прервался – а затем лезвия с лязгом исчезли из поля зрения. Человек остался один на один с огромной подземной башней и четким пониманием: земля не преминет потребовать своё назад.

О Господь милосердный…

— САЛЬВА! – бесполезная пластина отлетела в сторону, а ринувшийся обратно к праху прах в безумной попытке избежать гибели замахал подобно птице руками. — ДЕИ! САЛЬВА!

Снова этот проклятый смех – а также сияющее белое пятно перед глазами, оставляющее за собой сверкающую пыльцу и влажную горячую боль. Длинный надрез на спине, выбивший дыхание пинок в бок, царапина на груди, переворачивающий юношу в воздухе удар, новая струя крови…

Им играют, будто кошка с мышью – или скорей уж подобно безмерно садистскому орлу с мягкопанцирной черепахой. Всего за несколько минут этого ада всё тело оказалось забрызгано алым, а мир превратился в непонятную мешанину пятен, мучений и собственных криков.

Очередной разворот – и вот былой студент более не падает и не кувыркается, но медленно и величаво парит, по спирали спускаясь к земле в облаке снежного пламени и самая душа его пронизана ледяными молниями, сквозь которые тем не менее ощущается нечто настолько чуждое моменту, что и едва осознающий себя рассудок не способен не обратить на то внимание.

Объятия.

Раскрывшиеся едва ступни коснулись каменных плит.

Лицо ангела, расцветшее способной осветить весь мир улыбкой.

Поднявшиеся к высоким скулам изящные руки, покрывающие щеки кровью жертвы…

— ХВАТИТ ОБМАЗЫВАТЬСЯ ВСЯКОЙ ДРЯНЬЮ! – разорвал бесовский сон яростный рык соверена. – СКОЛЬКО РАЗ СКАЗАЛ УЖЕ!?

Потенциальный дворянин моргнул и без стона рухнул наземь, а покрытая с ног до головы долженствующей по идее находиться внутри Бестолочи красной жидкостью небожительница подмигнула ему, встала на цыпочки и одним исполненным грации движением развернулась к источнику звука.

— И ЧТО ГОВОРИЛ ПРО ПОЛОМКУ ИГРУШЕК!? – на ходу продолжил воспитательный процесс мчащийся к ним козлотавр. – НЕТ, НУ ПОДЧИНЕННЫХ ЖЕ ТАК НЕ НАПАСЕШЬСЯ!

— Я тоже рада тебя видеть, папочка…