Дело №147

Ein sturm zieht auf

Надвигается шторм

Перед взором лавандовых глаз солнечной принцессы стояли два бойца Лунной гвардии. Совсем молоденькие кобылки – одной буквально пару месяцев назад двадцать исполнилось, второй, должно быть, уже лет двадцать пять. Они служили её сестре в элитном батальоне, плечом к плечу прошли адскую мясорубку недавнего инцидента.

От их поношенных шинелей идет запах войны. Тяжёлый запах крови, пороха, стали и смерти. Для своей юной жизни они повидали слишком много. Они знают, что такое смерть братьев по оружию, блеск и пламя охватившего их дом пожара и последняя, отчаянная атака не желающих сдаваться в плен.

Одна родом отсюда, из Кантерлота. Её глаза живые, сквозь тоску пережитого – много было тут и обидного и незаслуженно-оскорбительного. Нелегка солдатская служба, когда не каждый может понять разницу между единорогом, который сражается в рядах фестралов и единорогом, который смотрит на него свысока, как на что-то не заслуживающее его внимания. Сквозь жуткие воспоминания о пережитом в глазах нет-нет да вспыхнет святой огонь, желание искать лучшего, найти новые пути, где была бы правда… но не та правда.

У другой глаза потухшие. Хоть они уже ничего не видят, сквозь них ещё проглядывается её душа. В ней бесконечная печаль, тоска бескрайняя, неугасимая. Сколько она потеряла, служа сестре? Отца, любимого, друзей. Говорит она тихо, но в её тихим голосом сказанных словах гудит гром веры, что нужно делать и за кем идти. Вряд ли она пережила столько же унижений, оскорблений и обид на своем солдатском пути, сколько другая. Она с него не свернула и не свернет – он её жизнь.

Она из Страспайра. Родилась и прожила там почти всю свою жизнь. Видела, как впрыснутый Селестией в общество фестралов яд разъедает его. Видела, как братья были готовы вцепиться друг другу в глотки, отстаивая свою правоту. Это ведь она, солнечная принцесса, показала молодым фестралам, что версий может быть много, и не обязательно слепо следовать официальной. Сейчас, глядя фестралке в ослепшие глаза, она видит в них отражение своей души. В ней лишь боль. Она понимает, что это лишь её вина, её амбиции. От рассказов немногих выживших кровь стынет в жилах.

Каждый жеребёнок знает, что такое кьюти-марка. Вроде бы просто рисунок на крупе, а нет – в жизни пони имеет огромное значение. Однако не всегда она имеет хоть какое-то отношение к профессии – иногда так бывает, что особым талантом пони является не какое-то занятие, а черта характера. Так случилось и с Эрнстом.

Хладнокровие – именно это было его особым талантом. Когда судьба даёт такие широкие возможности, очень трудно сделать выбор. Этот же свётло-серый пони проявил страсть именно к механизмам. По его мнению, живой организм – самый интересный. Невероятно сложный, часто дающий сбои и саморазвивающийся. Именно это он говорил каждый раз, когда его спрашивали, почему именно медицина. Зачем он ударился в расологию, он не рассказывал. Хоть, как говорят, невозможно что-либо скрыть в казарме, у него получилось.

Его эксперименты в трансплантологии закончились полным провалом. Именно попытки найти закономерности в расах и их представителях привели его в одну из самых презираемых в Эквестрии наук, которую и за науку-то не считали. Эрнсту было непонятно, почему часто даже переливание крови внутри расы смертельно, а между расами – нормально. Руководство Старспайрской больницы смотрело сквозь пальцы на его эксперименты над безнадёжно больными – кроме смертей они иногда приносили положительные результаты. Но бесконечно так продолжаться не могло. Его научная работа по расовым различиям и сходствам была раскритикована по идеологическим причинам. Потом пронырливые Кантерлотские журналисты копнули на находящегося в центре внимания научного сообщества фестрала глубже. Несколько месяцев фамилия «Менгеле» не сходила с заголовков газет. Уже на такое реакция была довольно предсказуема. От каторги его спасло только то, что его эксперименты сильно продвинули Эквестрийскую медицину. Например, его наброски по теории групп крови до сих пор спасают тысячи жизней.

Что остаётся, когда все двери, хоть как-то связанные с его профессией, оказались закрыты? Только армия. Без лицензии на врачебную деятельность – её бессрочно отозвали, Эрнст отправился в контактную дивизию. Как оказалось, не зря.

Сейчас сержант Менгеле раздражённо листал древнюю, как объединение племён, работу по пределам выживаемости пони. Глаза быстро пробегали по ровным строчкам последнего издания и с неудовольствием отмечали, что оно не верно. На страницах описывалось, что самые стойкие фестралы разве что морщились, когда им шили перепонку. Это никак не вязалось с тем, как рыдала его сослуживица, Кас, когда это делали ей. В принципе это можно свалить на нормальный для кобыл низкий болевой порог. Но вот с тем, что сейчас лежит на разделочном столе это не вязалось совсем.

Молоденькая фестралка, может даже восемнадцати нет, из клана Найтмеров. Проникла во дворец, судя по её словам, для изучения некоторых документов. Заказчика, конечно, не знает – слишком низкое положение. Повязали её бойцы ночной смены. Их логика понятна – пони, ночь, замок, не гвардеец, при себе капсула с каким-то веществом, позже опознанным как тетродотоксин. Значит, хочет убить принцессу. Даже применять силу при допросе не пришлось – увидев педантично раскладываемые инструменты, и не увидев на лице Эрнста даже намёка на отвращение к тому, что он собирается делать, она сразу всё рассказала. А потом ещё столько же, когда взглянула ему в глаза.

У Эрнста очень редкая, неизученная, неизлечимая и всякое такое аномалия глаз – они матовые. То есть они не бликуют, как у прочих пони. Это делает игру в гляделки с ним незабываемой – матовые, или мёртвые, глаза бывают, соответственно, у мёртвых. Говорят, что взглянув в такие глаза можно увидеть саму смерть. Эрнст же, сколько в жеребячестве в зеркало не всматривался, ничего так и не увидел. Такие же холодно-голубые глаза без бликов, как и всегда, никакого намёка на скелет кобылы в рваном балахоне с косой.

Внимательно выслушав и записав нелёгкую историю молодого Найтмера, попросив рассказать её несколько раз и исправив особо досадные логические нестыковки, фестрал приступил к самому любимому методу познания мира – эксперименту. Отточенный удар копьём в перепонку, имитируя травму Кас, и исследовательский материал… прекращает жизнедеятельность от болевого шока.

— Не сходится… — напряжённо в слух думал он, не найдя свидетельств подобному. Если верить книге, а Эрнсту уже очень не хотелось этого делать, то даже жеребята кое-как переносили подобные ранения.

— Эрнст! – окликнули его от входа.

— Что надо? – не пустив раздражения в тон, ответил светло-серый фестрал.

— Пойдём нажрёмся.

— А, что, смена кончилась? – поднял он в удивлении брови и посмотрел на часы. С неприязнью Эрнст понял, что потратил на поиск решения сложившейся задачи без малого пять часов и не продвинулся в поиске проблемы ни на шаг.

— Ещё как! Жаль ты сюда свалил, было весело. Опять грифоны перед госпожой кривлялись. «Мне нужна помощь Эквестрии чтобы отвоевать верховный престол, потому что я – истинный наследник!» — сквозь смех пародировал недавнее событие визитёр, — Так что, идёшь?

— В другой раз.

— Да у тебя каждый раз другой, — сослуживец, перестав стоять на пороге и зайдя внутрь, оглядел прикованное к столу тело — Ты, случаем, не асексуал?

— Нет, — просто ответил Эрнст. Вряд ли кто поймёт, что исследовательский материал сексуально его не привлекает, кто бы ни был прикован к столу.

— А похоже, — хмыкнул собеседник, оставляя самопровозглашённого пыточных дел мастера наедине с его работой.

Так и не найдя решения сложившейся проблемы, Эрнст решил немного развеяться. Найти сослуживцев было не сложно – на весь Кантерлот Чёрной Сотне приглянулся только один бар. Внутри были только фестралы – прочие пони, лишь завидев тех, с кем придётся сидеть по соседству, предпочли отправиться на выход. Приобщение к культуре питья алкоголя перешло в стадию разговоров о бренности бытия, но новоприбывший не обратил на это внимания – духом он всё ещё был в холодных подземельях дворца.

— Эрнст! – воскликнул его позвавший, увидев, что кто-то не участвует в споре о тонкостях вербовки и перевербовки при различных формах установок, — Ты с нами?

— Частично.

— Что случилось? Ты же знаешь, мы всегда готовы тебя выслушать и высмеять.

— Помнишь то тело? – собеседник кивнул, — Смерть от разрыва сердца вследствие болевого шока при нарушении целостности передней перепонки левого крыла в зоне определения восходящих потоков.

— И что в этом такого?

— Ты меня хоть краем уха слушал? – нахмурился Эрнст.

— Ну а ты попроще скажи, — глупо улыбнулся его собеседник.

— Порвал ей перепонку – она подохла.

— Так бы сразу и сказал! А то «следствия», «нарушения»… Где же ты таких слов-то понабрался?

— Издеваешься, да?

— Только чуть-чуть, — рассмеялся собеседник, а потом сделал умный вид, — И ты, похоже, ломаешь голову, как же так получилось?

— Именно.

— Скажи-ка, дядя, ведь не даром…

— Причём тут Бородинское сражение Сталлионградской войны? – сквозь его обычную маску холодной отрешённости начало просачиваться раздражение.

— А ты дальше слушай. Да, были пони в наше время, не то, что нынешнее племя. Богатыри – не вы! Плохая им досталась доля – не многие вернулись с поля…

— Ближе к делу.

— Эх… Ты с головой окунаешься в море говна научных изысканий, но ответ-то на поверхности.

Эрнст хотел было высказать про недопустимость использования такого количества непонятных намёков в сёрьезных разговорах, но потом его осенило. В такие моменты только хладнокровие охлаждало ярость к себе за свою же глупость. Он вполне мог бы догадаться и сам.

Спустя недели напряжённой работы Эрнст уже стоял перед принцессой Луной и терпеливо ожидал её вердикта. Та уже несколько минут рассматривала лежащую перед ней маленькую бесцветную таблетку.

— Что это? – закончила принцесса молчание.

— Н-метил-один-фенилпропан-два-амин, госпожа.

— Для чего это нужно?

— Расширение возможностей солдат, госпожа. Пределы как выживаемости, так и выносливости пони сильно сократились, по сравнению с древними предками. Поющие в Ночи лишь на время помогают бойцам стать такими же, как и могучие древние фестралы. Данное средство действует примерно так же, как и их песни.

— То есть вы предлагаете заменить Поющих в Ночи таблетками?

— Ни в коем случае, госпожа. Я лишь предлагаю использовать это средство как дополнение к ним, которое можно носить в кармане и использовать в любой момент.

— Товарищ гвардии сержант, — обратилась Луна к Эрнсту после недолгого раздумья, — вам следует придумать название покороче.

Двадцать пять фестралов, опустив головы, шли в свою казарму. Каждый их шаг оставлял за собой мокрый след. Хоть в Старспайре, а кто-то и на границе, чуть ли не сутками стояли на постах, там хоть можно было это делать в неглиже. Это лето выдалось особенно жарким – Кантерлотский погодный патруль постарался, да на погодной фабрике Клаудсдейла некстати авария произошла. Похоже, они получили пополнение, и те неумехи перемудрили с температурой. А черносотенцы на посту всегда в форме. Чёрной и плотной, плюс доспех.

— Опасность! – тихо сказал идущий первым, и все резко ушли в тень.

По коридору прошли несколько кобылок из прислуги, хихикая и озираясь по сторонам. Заметив следы, они начали осматриваться внимательней. Не найдя ничего, одна из них, с досадой вздохнув, уселась на круп и подняла голову вверх.

— А, вот вы где! Мальчики, мы хотели… — начала она, увидев четверть сотни тел, прилипших к потолку.

— Валим! – заорал командир взвода.

Резко, как приступ дезентирии, фестралы взмахнули крыльями и полетели в сторону казармы. Их поступок можно было понять.

Среди пони ходит поверье, что размер полового члена у пегасов прямо-пропорционален размеру крыльев. А у фестралов крылья намного больше обычных пегасьих. Поэтому, как только кобылка видит фестрала, она сразу же, в большинстве случаев, заливается краской. Дворцовая прислуга – одни из немногих эквестрийских пони, которые привыкли к фестралам и не боятся их. Жаль только, что немногие знают, что к ночным пегасам это правило не относится. Принцесса Луна ещё несколько сотен лет назад запретила своему охранению огрызаться на прислугу в неслужебное время, так что положение отборных воинов Лунной Гвардии получается незавидным. И кобылки чуть ли не охоту на них объявляют и грубо отшить нельзя. Конечно, первое время после чисто мужской компании на протяжении пары лет приятно ощутить на себе привычное для практически любого жеребца кобылье внимание.

Но после первого десятка уже становится неинтересно. После второго – надоедает. После третьего – раздражает. Однако приказ ночной богини – закон, и его соблюдение – смысл жизни любого, кто решил посвятить ей жизнь. Так что грубо отшить липнувших на него кобылок всех рас ни один фестрал не мог.

Быстро, пользуясь потайными переходами, взвод добрался до казармы. К их удивлению остальные, свободные от дежурства были там. В небольшом зале собралась почти сотня пони. Как только командир подлетел вверх, что бы все его видели, разговоры стихли, и всё внимание направилось на него.

— Итак. Госпожа, чтобы мы не скучали, дала на всех загадку. На разгадывание у нас есть восемь часов, — он оглядел своих подчинённых и медленно, чтобы все правильно поняли, сказал условие, — Что мягче всего?

Начавшие звучать первые робкие предположения быстро перешли во всё нарастающий гул. Командиры расчётов, собрав все предположения и выделив самые интересные, передавали их командирам взводов, которые, в свою очередь, тоже выделив лучшие – ротному.

— Похоже, у нас есть практически единогласное решение, — командир сделал театральную паузу, — Мягче всего – пух под крыльями госпожи.

Все согласно закивали, но от входа донёсся кобылий голос, на который все обернулись. Казарма Чёрной Сотни – только для бойцов Чёрной Сотни, а в ней служат только жеребцы. Только они подзабыли, что одна кобылка среди них есть – её не было больше месяца и её уже в безвозвратные записали.

— Неа, — громко, чтобы все услышали, сказала Кас, — мягче всего – копыто.

— Товарищ гвардии сержант, у меня к вам два вопроса, — начал командир, подходя к ней, — Первый – почему это вы здесь? Вы уже полмесяца как объявлены погибшей. Вас не должно быть. Второй – как копыто может быть мягче всего? Оно же твёрдое.

Он демонстративно постучал ногой по полу. Знакомого звяканья не донеслось – как обеспеченный пони, командир носил накопытники, а не подковы.

— На чём бы пони ни спал, он всегда копыто под голову кладёт, — пожала фестралка плечами и пошла в сторону своего особенного пони, который смотрел на неё так, как будто призрака увидел.

Сделав буквально шаг, она споткнулась и встретилась мордой с полом. Командир, сделав глубокий вдох, только покачал головой.

— Рок, ты пьяна. Иди спать, — сказал он раскинувшему во все стороны ноги телу, но не получив ответа, добавил в сторону, — Дихрит, займись ей.

Занеся в её комнату и уложив на кровать, Зепп хотел уже идти продолжать решать загадку – вариант Кас произвёл настоящий фурор и в зале начинался нешуточный спор. Однако, попытавшись сделать шаг, жеребец почувствовал, что в него вцепились всеми ногами и не отпускают.

— А сказку? – дохнула фестралка перегаром на своего особенного пони.

— Эх… — вздохнул он, взглянув на смотрящие на него с мольбой оранжевые глаза, — Давным-давно, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве…

— В Грифоньих королевствах? – с надеждой воскликнула Кас.

— Нет, под Сталлионградом, — не подумав, сказал он, от чего мохнатые ушки фестралки сразу опустились, — Слушай, в общем. Жил был обычный земной пони. Проснулся он как-то раз с дикого будунища. Такого похмелья он не испытывал никогда. Голова наотрез отказывалась выдавать подробности вчерашнего, но полный разгром в хате и заблёванные до потолка стены говорили сами за себя. Во рту была настоящая помойка в пустыне, а воды, как назло, не было. Чертыхнулся он, поматюгался, поплакал, но вода так и не появилась, так что одел он попону, что поменьше воняла, взял вёдра и пошёл на речку. Долго ли, коротко ли шёл он, пробираясь по яйца в снегу и проклиная отсутствие погодного патруля, пока не дошёл. Только встал он на лёд, а он как затрещит, что аж уши поджал. «Не надо быть такой жирной тварью» — последнее, что пронеслось у него в голове, прежде чем он провалился под лёд. Не проплыв и пары метров, пробил он покров своей головой тупой и выбрался наружу. Только начал отплёвываться от воды, как чувствует – меж задних ног зашевелилось что-то. Сунул он копыто, схватил нарушителя, глядит – щука. «Ништяк! Как раз рыбий клей на исходе» — обрадовался земной пони, но тут она как заговорит понячим голосом: «Не пей, дурёха воду эту. Выше по течению новый химкомбинат начал все отходы в реку сбрасывать. Траванёшься!». «Всё, пиздец. Белку словил» — вихрем закрутились мысли в его голове, что он аж на круп осел. «Значит так, рыбина. Назови мне хоть одну причину не убивать тебя» — придя в себя, сказал земной пони. «Отпусти меня, добрый молодец. За это – загадай желание и скажи «Во имя принцессы Дискорда» и всё сбудется!». Призадумался земной пони – не любят в Сталлионграде магию. «Во имя принцессы Дискорда, хочу хуй огромный!» — громко, но недоверчиво, сказал он, после небольшого раздумья. Раз! Шланг длиннющий как из задних ног выскочит, да как щуку пробьёт насквозь! Трепыхнулась та, да и сдохла. Испугался земной пони, что магия теперь больше не действует, и как проговорил быстро-быстро: «Во имя принцессы Дискорда, хочу оказаться дома!». Раз! И он дома. Даже вёдра не забыл. Прибрался силой магии, нахлебался водички, да на печь улёгся. Тут брюхо ему как скрутит, как на потолок жиденьким сиранёт, да на пол как блеванёт! «Права была рыбина… Во имя принцессы Дискорда, езжай печь в больницу!» Через силу проговорил он. Но не учёл идиот особенности конструкции как дома, так и печи. Засыпало его с головой кирпичами и брёвнами, да и конец ему пришёл. Со временем город разросся, и та деревня на окраине стала чуть ли не центром, а на месте его дома теперь общественный сортир.

Он оглянулся на уже сладко спящую Кас и, поцеловав в лоб, вернулся к взводу.

— Какая интересная история… — спокойно протянула принцесса Луна, усмехнувшись, как бежевый пегас поджал уши, готовясь к новому громовому раскату Кантерлотского Королевского Голоса, — Вы правильно сделали, что сразу пришли ко мне.

— Я вырос под светом Луны, ваше высочество, — пояснил Йоахим своё поведение.

— Доложите им, что мы планируем силами служащих в Лунной гвардии грифонов провести провокацию, атаковав казармы Королевской гвардии, примерно через два года, в день летнего солнцестояния. Когда спросят, зачем это нужно, скажите, что цель – получение повода для введения войск в Грифоньи королевства для их объединения и становления про-эквестрийского режима.

— Слушаюсь, ваше высочество.

— И ещё. Растяните эти сведения на пару лет. Ступайте.

Пятеро фестралов были внутри – ночной богине нечего скрывать от своего охранения. Они с уважением смотрели на пегаса, который сразу, как его начали вербовать, вышел на связь со знакомыми черносотенцами и доложил об этом принцессе. Перед закрытыми дверьми этого зала остальные двадцать, оставив двоих у дверей, расположились в тени на потолке.

В предбанник зала вошёл странно-высокий жеребец, и черносотенцы сразу насторожились. Вошедший был настолько же высок, на сколько худ. Ступал он мягко, как будто не подкован и копыта тряпками обмотал. Одежда мешковатая, полностью закрывает тело и голову, но оружия нет. Голову держит опущенной, что бы нельзя было взглянуть под капюшон. К боку приточен свёрток почти в длину тела. Подошёл незнакомец именно к фестралам.

— Прынцэсы не прымаюць, — спокойно, стараясь не показать настороженность, начал черносотенец.

— Ich bin auf der Suche nach Kas Rok, — к удивлению всех присутствующих сказал подошедший с странным акцентом.

Взглядом фестрал у дверей приказал странному незнакомцу обернуться. За его спиной материализовались восемнадцать черносотенцев, вставших в угрожающие позы.

— Навошта яна табе? – тоном, требующим немедленного и правдивого ответа, спросил взводный.

— Sagen Sie ihrdass ich einen Geschenk vom Prien, — спокойно, как пони уверенный в своих силах, ответил тот.

— Жджы тут, — приказал командир странному незнакомцу, а потом отдельно тихо добавил одному из бойцов, — Прывядзі Рок, тэрмінова.

Черносотенец испарился, отправившись выполнять приказ, а гость уселся у стены вне поля зрения королевских гвардейцев и откинул капюшон. Перед стражниками предстало омерзительное существо. С капюшоном на голове оно ещё как-то напоминало пони, теперь же присутствующие поняли, как они ошибались. Сильно вытянутая морда на маленькой, голове завершённой немаленькими стоячими ушами. Из чуть приоткрытой пасти, так что видны огромные, по сравнению с фестральими, клыки, периодически вылезает длинный плоский язык, облизывая нос. Очень маленькие глаза с массивными, надбровными дугами.

— Доберман?.. – удивлённо прошептал один из фестралов, на что тот одобрительно улыбнулся.

Купая пса во внимании, пони чуть не пропустили момент, когда пришла Кас. Заплетаясь в ногах и отчаянно зевая, она всем своим видом позорила Лунную гвардию и Чёрную Сотню в частности.

— А вось і я, — сонно пробормотала она, оглядывая переводящих взгляд с неё на добермана фестралов. Заметив её и сверившись с бумажкой, гость подошёл к ней.

— Hauptsturmführer Prien fragte transfer es, — он протянул ей свёрток, — und Dankbarkeit für die Tatsache, dass ihm von Alpträumen befreit.

Накинув на голову капюшон, доберман покинул зал. Потеряв из вида представителя давно исчезнувшего народа, взвод переключил внимание на Кас. Та, ещё не проснувшись, самозабвенно чесала задней ногой затылок, совсем не обращая внимания на свёрток.

— Я, мабыць, пайду, — через зевок сказала она и, не встретив препятствий, отправилась обратно, взяв свёрток под крыло.

Фестралы же, не найдя логического объяснения произошедшему, разбрелись по позициям. Только двое Королевских гвардейцев как стояли статуями, так и стоят. Разве что один из них чуть повернул голову к другому.

— Ты хоть слово понял, что они говорили?

— Неа…

— Ну что, рогатая, покажи, что умеешь, — обратился инструктор к Стерн.

Та, мигом подхватив телекинезом оружие, вышла на ристалище. К инструктору подошли ещё четверо, явно намекая, что ей придётся биться одной против пяти.

— Бойцы готовы? Бой!

Единорожка, рассеяв телекинетическое поле, подхватила фальшион зубами и, опустив голову, начала колдовать. Рог окутался яркой аурой, светящейся всё сильнее. Противники остановились, с интересом смотря, что же будет дальше. Расставив ноги пошире, для устойчивости, она чуть наклонила голову. От напряжения Стерн закусила губу. Магические каналы с треском лопались от перегрузки, от чего с рога срывались искры. На утро голова будет болеть так, что она пожалеет, что родилась не земной пони, но сейчас это её не волновало. По мордочке пробежала капля крови – она прокусила губу от напряжения.

Когда свечение рога стало настолько ярким, что у смотрящих на неё фестралов зрачки сжались в узкую полоску, единорожка исчезла с громким хлопком. Вспышка, и она появляется вплотную к старшему инструктору. Доля секунду на удар, вспышка, и она снова исчезает, чтобы появиться рядом с другим, с летящим в ударе мечом.

Несколько секунд воздух разрывался хлопками, свистом оружия и вскриками. Никто не успел среагировать – не было времени понять логику её перемещений. Если бы здесь был влчак, он бы сначала подумал, что в копыта к пони попал УБС, а потом поссорился с доберманом, который бы утверждал, что это больше похоже на МГ-131. Когда инструктора уже лежали на земле, Стерн, тяжело дыша, появилась на исходной, держа голову опущенной и пытаясь собрать расползающиеся от перенапряжения ноги.

— А ты молодец, — без предрассудков похвалил её инструктор, — Кто научил?..

— Смирно! – рявкнуло из-за спин бойцов. Вытянувшись по струнке кто где стоял, бойцы преградили дорогу ротному. Тот, чертыхнувшись за идиотов, которые к нему поступают, перелетел их, — Спаркл!

— Я! – с болью в голосе отозвалась Стерн.

— Тебя переводят, собирайся.

— Куда? – от удивления даже голова болеть перестала.

— Понятия не имею, — он протянул ей запечатанное предписание.

— Товарищ гвардии майор, я, это… — робко начала она, прочитав бумагу, — Не могу в Кантерлот.

— Слушай, рогатая. Приказано в Кантарлот, значит будешь в Кантерлоте, иначе я выебу тебя твоим же рогом. Понятно?!

— Меня разыскивают в тридцати девяти штатах, товарищ гвардии майор.

— Да ты у нас закоренелая преступница, мать твою! – похоже её личное дело он ещё не читал, — И где же, если не секрет, тебя не посадят?

— Только в Сталлионграде и в Старспайре, товарищ гвардии майор, — начала Стерн скромно ковырять копытом землю.

— Значит так. Не позже, чем через три дня ты должна в Кантерлоте лизать копыта госпоже, и ты будешь это делать. По прибытии доложишь ей о своей проблеме. Понятно?!

— Так точно, товарищ гвардии майор…

Кас проснулась от того, что в неё бесцеремонно тыкали копытом. Приоткрыв один глаз и опознав разбудившего, она сразу открыла и второй. Мозг начал лихорадочно вспоминать все проделки и придумывать оправдания – раз её будит ротный лично, то чей-то круп снова познакомится с розгами. Её, например.

— И что мне с тобой делать? – немного грустно начал он.

— Товарищ гвардии полковник, я не виновата, оно само получилось!.. – начала было Кас оправдываться, сама ещё не понимая за что, но была мягко прервана.

— Я не об этом. Ты уже месяц как объявлена погибшей. Квартира в Старспайре передана другой семье, денежное довольствие трупам не выплачивается, а личное дело уже затерялось в архиве, — она удивлённо посмотрела не него, — Тебя нет.

— Но… Как мне тогда быть?

— Ночь рассудит. Тебя госпожа вызывает, — отойдя от неё, он отправился на выход, но задержался у дверей, — И ещё. Будешь возвращаться пьяной в расположение… ну, ты поняла.

Она энергично закивала. Когда он вышел, она сразу зевнула во всю пасть и поднялась с кровати. Кое-как запомнив путь к покоям принцессы, она, лишь немного заблудившись, вскоре уже была внутри.

Луна сидела за столом и сверялась с таблицей правок лунной орбиты. Рядом лежала немаленькая книга в каменной обложке, испещрённой древними письменами. Еле удержавшись от поклона в пол, фестралка подошла поближе.

— Скажи, Кас, ты знаешь, почему мы с сестрой бессмертны?

— Э… — то, что аликорны бессмертны – основа, которую знает каждый жеребёнок. Но вот почему они такие – неизвестно, а версий – сотни. После того, как фестралка узнала, что официальная версия от действительности сильно отличается, она решила перестать ей верить, — Нет.

— Вскоре после коронации, Старсвирл Бородатый рассказал нам одну легенду. Настолько старую, что и представить сложно. В море тьмы, на острове мёртвых, в пещере ужаса лежит книга Смерти.

— Какие интересны названия… — протянула Кас. Про себя она решила, что без прямого приказа никогда не полезет в места с такими названиями – вряд ли они берутся из ниоткуда.

— В ней описана жизнь каждого, кто когда-либо носил имя, — пропустила Луна её замечание мимо ушей, — И чтобы стать бессмертным достаточно только стереть запись о смерти. Она не появится сама собой – нельзя умереть от старости. Поэтому мы бессмертны. Но она может появиться под чьим-нибудь влиянием – можно убить. Поэтому и нужны вы.

— Это она? – кивнула фестралка на книгу на столе.

— Да. Твоя жизнь. Наша жизнь. Жизнь каждого, кто живёт и носит имя. Но у неё есть одно неприятное правило – запись о себе можно прочитать только до настоящего момента. Для этого и нужна ты.

— Что нужно делать?

— Открой её и прочитай, что нас ждёт в будущем, — Луна телекинезом пододвину к ней книгу.

Только прикоснувшись к тяжеленной, на вид, каменной обложке, Кас уже хотела было спросить, как же ей найти нужную запись. Книга, заставив фестралку вздрогнуть от неожиданности, сама открылась примерно на середине. Кас сразу увидела, что нужно.

— Нашла.

— Читай, — с нетерпением потребовала принцесса.

— Сейчас… — Кас начала пролистывать сразу десятки страниц. Почти добравшись до настоящего, она случайно зацепилась за листы зазубриной на подкове и пролистнула, кажется, целую тысячу лет, — Вы рассказываете обо мне какой-то принцессе Твайлайт… Спаркл?

— Тебе известна эта фамилия? – удивилась Луна.

— Да, она самая лучшая пони, которую я знаю!..

Как жеребёнок, впервые нашедшая себе подругу, Кас взахлёб рассказала Луне о Стерн. В основном, конечно, как о умной и верной пони, но так же упомянула её как первоклассного мага. Заодно поделилась переживаниями на счёт того, попала ли она в пятидесятый отдельный батальон.

— Хм… Она точно такой сильный маг, как ты рассказываешь? – недоверчиво поинтересовалась принцесса. Пони иногда любят гиперболизировать.

— Ещё какой! Мы с ней вместе придумали технику боя на множество телепортаций, так что она полтора десятка воинов за секунды раскатывает!

— Множество телепортаций? Не каждый единорог и одно-то может сделать. А ещё подготовка, отход, восстановление сил… — начала перечислять Луна.

— А ещё под конец она так научилась делать в воздухе, меняя положение тела, и…

— Достаточно. Если она такой могучий маг, как ты рассказываешь, то стоит её взять к себе…

Когда Кас объяснила Луне сложившуюся проблему, принцесса заверила её, что теперь довольствие фестралка будет получать от неё лично. С квартирой и вещами уже ничего не поделаешь, но хотя бы самое ценное – кинжал, у неё всегда с собой. Однако была и хорошая новость – банковский счёт национализировать не успели.

Все знакомые ей в Кантерлоте пони были либо мертвы, либо на смене, так что она решила распаковать подарок Прина. Под несколькими слоями бумаги лежала винтовка, оптический прицел, глушитель, коробка и записка. Начать она решила с последнего.

Дорогая лошадка,

Спасибо, что избавила от кошмаров, а то врачи уже задолбали таблетками пичкать. Долго думал, как же тебя отблагодарить, пока не понял, в вашем мире мечей и копий это будет Wunderwaffe и сделает тебя настоящей Überpony. Правда, пришлось долго мастеру-оружейнику объяснять, как же надо винтовку под копыта переделать, но думаю, он правильно понял. Потому как я – нет.

У нас-то, в отличии от этих пушистых, каждый имеет право иметь столько оружия, сколько может себе позволить.

И не трать патроны попусту – если я правильно перевёл время, от новых тебя отделяет несколько лет.

Прин

С обратной стороны была краткая инструкция по применению, написанная в стиле «Для личного состава и умственно отсталых». Всего пару, на её взгляд, дней назад она была в музее и видела, как с таким оружием обращаться и что оно может. Правда, ей пришлось пересиливать себя, чтобы не метнуть кинжал на просмотре фильма в экран, когда картинки начали двигаться.

Над маркировкой патронов пришлось поломать голову. Буквально – постукивая по ней копытом, пытаясь вспомнить, что же значат все эти полоски. Вспомнить не удалось, так что она зарядила по одному каждого вида. Повесив оружие на спину – всё равно никто не знает, что это, Кас отправилась наружу.

Далеко уйти не получилось – каждый встреченный фестрал считал своим долгом предупредить её о передислокации. Она не больше не приписана ни к Чёрной Сотне, ни к Лунной Гвардии в целом – обычно об этом сообщает взводный. Кас на это только грустно вздохнула – опять на кладбище сходить не получилось.

До замка Сестёр от Кантерлота почти шесть часов лёта или десять, если поездом. Все свободные от смены фестралы единогласно решили, что они слишком ленивые для перелёта и отправились на вокзал. Кассир сначала было обрадовался, когда его попросили семьдесят билетов до замка Сестёр – ему процент с продажи идёт, но сразу сник, когда вместо битов ему сунули бумаги на бесплатное получение билетов военнослужащими. Заходящих в вагон фестралов считать не стали, так что никто не заметил, что их на одного больше.

Хоть Кас за день ещё не сделала ничего для прославления ночи и принцессы Луны, мерный стук колёс и гул голосов убаюкали её, и вскоре она уже свисала вниз головой с потолка, изображаю люстру. Проснувшись, она поняла, что что-то не так. Ни похмелья, никто ничем в неё не тыкает – пробуждение было обычным. Внимательно осмотрев себя на предмет неприличных надписей, она, недоверчиво хмыкнув за то, что ничего не произошло, спустилась вниз.

Немного послушав разговоры сослуживцев, она ухмыльнулась ироничности ситуации. В учебной части почти каждую свободную минуту жеребцы говорили о кобылах. Сейчас они говорят о том же самом, только наоборот – как же им надоело столь навязчивое кобылье внимание.

Ни у кого не возникло желания рысить пятнадцать километров до замка Сестёр, так что черносотенцы, резко взлетев и выстроившись не поддающимся осмыслению невоенным разумом порядком, не спеша полетели к назначенной точке. Кас шкурой ощутила на себе завистливые взгляды и посмотрела вниз. Бойцы, если их можно так назвать, инженерного батальона на секунду отвлеклись от разгрузки вагонов и провожали фестралов взглядом. Их зависть можно понять.

Хоть Чёрная Сотня и входит в Лунную гвардию, это не совсем гвардейское формирование. Это больше боевое братство, попасть в которое мечтают очень многие. Свободное перемещение внеслужебное время, отсутствие вечно недовольных унтеров, проверок и переэкзаменовок, хорошее денежное довольствие, большой штат замковой прислуги, состоящей из кобыл, возможность поедать глазами принцессу Луну – у них есть всё, что нужно для полноценной счастливой жизни. Правда немногие догадываются, что у каждого пункта такого существования есть и обратная сторона. Когда пони со страхом отшатываются от мохнатых ушей и кошачьих глаз можно забыть о спокойных прогулках и шумных пьянках. Никто не следит за дисциплиной, внешним видом и навыками – бойцы занимаются всем этим сами, без этого никак. Хорошее денежное довольствие просто некуда тратить – снаряжением и соцпакетом обеспечивают. Прислуга надоедает за неделю. Быть постоянно рядом с принцессой – хорошо, но надо постоянно следить за окружением. Ещё меньше кто хотя бы догадывается, почему черносотенцы бывшими не бывают.

Со стороны Клаудсдейла надвигался циклон. Похоже, пегасы наконец-то решили хоть как-то охладить задыхающийся от жары Кантерлот, а заодно и пол Эквестрии. Порывистый боковой ветер начал заваливать фестралов. Те, казалось, даже не обратили внимания. Кас же решила покинуть строй и полетела навстречу буре.

Ветер пытался вырвать пряди гривы и забивал дыхание, но ей было всё равно. Расправив пошире крылья и взяв критический угол атаки, она почти вертикально взлетела вверх. Невероятное ощущение свободы всё сильнее захватывало её, пока сквозь закрытые веки не пробилась вспышка света. Резко открыв глаза, она направила взгляд на нарушителя своей маленькой идиллии. Душа ушла в район копыт задних ног.

Драконы. Молодые ещё – потому самые опасные. Никто не может предсказать, что они сделают в следующее мгновение, чтобы показать друг другу свою крутость. Сейчас меж тремя тушами в три раза больше любого пони метались две яркие фигурки. Кас без труда узнала фениксов – у принцессы Селестии есть такой. Тогда ещё, на Малой скале Стерн завела об этих огненных птицах разговор. Ей было не понятно, почему, раз они бессмертны, фениксы ещё не заполонили весь мир. Сейчас Кас смогла бы точно ответить на этот вопрос. Вряд ли они крали яйца, чтобы из птенцов создать армию для захвата Эквестрии.

Пока трое злили взрослых, постепенно отводя их от гнезда, четвёртый набирал в лапы яйца. Делая заход на дракона, один из фениксов краем взгляда заметил, что происходит в гнезде. Огненная птица расправила крылья и гордо подняла голову. Ярчайшая вспышка разрослась шаром из света, из которого во все стороны ударили несколько молний. Тот дракон, что шарился в гнезде, прижал лапы к глазам. Все яйца полетели вниз на землю, кроме одного, которое он держал в когтях. Драконы, поняв, что забава заходит слишком далеко, бросились наутёк. Фениксы, совершенно забыв о нападавших в панике бросились ловить яйца.

Кас, всё это время наблюдавшая за схваткой, перевела взгляд на драконов. Тот, что был в гнезде, обнаружил, что кое-что всё-таки осталось. Казалось, даже с такого расстояния слышен глумливый смех. Она посмотрела на фениксов. Они не успели – яйца упали на камни и разбились. Все птенцы погибли. Когда фестралка увидела, как одна из огненных птиц в печали закрыла голову крылом, в ней зародилась злоба. В одно движение сдёрнув винтовку, она что есть силы взмахнула крыльями и понеслась за драконами. Голосок разума пытался её предупредить, что связываться с четырьмя драконами, пусть молодыми, плохая затея. Другой голос только подбадривал её, нашёптывая, что смерть в бою с таким противником – отличная история для Ирия1. Третий просто бесхитростно требовал, что бы она спасла птенца.

Расстояние неумолимо сокращалось, и Кас за полкилометра приложила винтовку к плечу. Четыреста метров – щелчок предохранителя. Триста метров – голова прочищается, остаётся только свист ветра и ярость. В перекрестье попадает лапа с яйцом, копыто плавно давит на спусковой крючок. Где-то внутри механизма для убийства ударник, ведомый пружиной, начинает свой недолгий путь до капсюля патрона. Неслышный удар и бешено закрученная пуля отправляется в цель. По ушам бьёт гром, в плечо как будто лягнули, но главное сделано. Оставляя за собой дымный след трассера, кусочек металла, за долю секунды преодолев всё расстояние, насквозь пробивает дракону лапу. Вскрик, когти судорожно разжимаются и яйцо летит вниз. Ехидный голосок разума злорадно напоминает, что из тартара прислали ещё и глушитель.

Фестралка нырнула вниз, что есть силы молотя по воздуху крыльями. Ветер выдувает слёзы из глаз, но она успела за несколько метров до земли подхватить яйцо и выйти из пикирования. В глазах потемнело от перегрузки, крылья отозвались болью на критическую нагрузку, но главное – у неё получилось. Драконы же, увидев её, злобно оскалились. Кас, почувствовав леденящие лапы ужаса на своём горле, спешно передёрнула затвор и, не целясь, выстрелила одному в грудь.

Драконью чешую так просто не пробить, а костяные наросты – тем более. Но маленький взрыв в районе сердца охладил пыл молодых, и они спешно начали улетать. Выстрелив в их сторону ещё разок, для профилактики, Кас решила осмотреть свою добычу.

Яйцо. Как куриное, но намного больше, с огненный орнаментом. Шероховатое и очень тёплое на ощупь. Внезапно оно начало подрагивать. Как ошпаренная, фестралка отшатнулась. Упав на мох, оно затряслось сильнее и с треском развалилось. Маленький феникс, развернулся во всю ширь и начал удивлённо озираться. Найдя взглядом Кас, он сделал нетвёрдый шаг к ней. Она замешкалась – в её планы входило только спасение. Птенец же, не теряя времени даром, подошёл к ней и прижался к ноге.

От неожиданности она отшатнулась — феникс оказался довольно горячим. Потеревшись клювом о её ногу, птенец взмахнул крыльями и уселся ей на спину. Поняв, что там ничего интересного нет – ловко пробрался под крыло и, немного повозившись, успокоился. Кас распахнула крыло. Вопреки ожиданиям, он оттуда не выпал, держась на боку одному ему известным образом. Почувствовав неприятный холодный ветер, феникс перелетел ей на голову и зарылся в гриву.

— Эх… — недовольно подняла она глаза наверх, — И что же мне с тобой делать?

Ответом ей стола хлопанье кожистых крыльев. Три взвода, с которыми она летела, похоже, решили проверить, что с ней. Хоть она и предупредила, когда покидала строй. Скорее всего они увидели драконов и слышали выстрелы.

— Кас, у тебя что-то на голове… — протянул один из взводных.

— Причёску, блин сменила.

— Отличная шутка, — холодно произнёс он, — Положи где взяла.

— Не могу.

— Ну, тогда выкинь куда-нибудь.

Ответить Кас не успела. Снова донеслось хлопанье крыльев, на этот раз – ещё и покрытых перьями. Принцесса Луна, вместе с дежурным взводом грациозно приземлилась рядом с расступившимися фестралами. Ротный бросил на фестралку недовольный взгляд – даже суток не прошло, как она из мёртвых вернулась, а уже что-то учудила.

— Похоже, гвардии сержант Рок умудрилась стать матерью, — хихикнула принцесса, на что сотня фестралов ответила сдержанным смешком.

— Принцесса, я не знаю, как так получилось! Он не уходит! – в подтверждение своих слов она замотала головой. Птенец, замахав крылышками и покрепче вцепившись в гриву, радостно заверещал – такое развлечение ему пришлось по нраву. Как только Кас прекратила, маленький феникс запрыгал у неё на голове, требуя продолжения.

— Нам бы очень хотелось, что бы Филомина сестры не была единственным прирученным фениксом, но ему лучше быть со своими, — Луна повернула голову, взглядом показывая на верхушки деревьев.

Сотня голов, на одной из которых сидел птенец феникса, повернулись в указанном направлении. На ветке раскидистой ели ни не смутившись от столь пристального внимания, горделиво сидели две огненные птицы. Радостно вскрикнув, увидев, кто сидит на голове одной из пони, они спустились на землю. Кас наклонила голову, что бы взрослые поскорее сняли своего ребёнка, а то уже начало припекать. Птенец же их действий не оценил и спрятался ото всех у неё в загривке.

— Лучше скажи ему, — посоветовала принцесса.

— Сейчас…

Она запустила копыто в гриву и вынула маленького феникса оттуда. Он радостно потёрся о ногу клювом и взглянул её глаза. Кас поняла, почему он не хочет уходить. В его глазах она увидела любовь – ту, которую увидел вылупившись из яйца первой, он посчитал матерью. На секунду ей стало его безумно жалко – у неё-то матери не было. Но делать нечего, с ней он остаться не может. Опустив его на землю и опустившись самой, она ласково потёрлась об него носом.

— Тебе лучше идти с ними, — Кас кивнула на двух взрослых фениксов, с надеждой смотрящих на неё. Малыш удивлённо посмотрел на фестралку, но, поняв, что она не шутит, погрустнел, — Давай же.

Птенец сделал несколько неуверенных шагов и обернулся. Она погрустнев, вымучено улыбнулась. Сделав ещё буквально шаг, он резко побежал обратно и обхватил её крыльями. Кас почувствовала, что по её шёрстке пробежала слеза. Отпустив её, птенец замахал крыльями и опустился рядом со своими. Взглянув на фестралку в последний раз, фениксы взмыли в воздух и улетели в сторону заходящего солнца.

— Как трогательно, — смахнула принцесса слезу, но через секунду её глаза азартно заблестели, — Кто последний, тот после Гранд Галлопинг Гала моет посуду!

Те, кто служит не первый год и не дежурит, резко взмахнули крыльями и со скоростью профессиональных спортсменов на эстафете Эквестрийских Игр полетели в сторону замка. Луна же просто исчезла вспышке света. Кас осталась на небольшой полянке в Вечнозелёном лесу одна, пытаясь осмыслить ситуацию. Как только она поняла, что принцесса не шутит, она с хлопком расправила крылья, но послышался ещё один, и она остановилась.

— Кстати, — к фестралке подошла Луна, на ходу телекинезом снимая с неё винтовку, — Тебе это не пригодится.

С этими словами оружие в телекинетическом поле засветилось и оказалось на земле горсткой пепла и лужицей расплавленного металла. Приобняв грустную фестралку, Луна исчезла вместе с ней во вспышке телепортации. В следующую секунду на землю упали первые капли дождя.

…в ходе следствия возникла путаница, так как единственная подходящая под описание задержанной служащая Лунной гвардии более как два года была объявлена погибшей. Эквестрийская процессуальная система до этого дела не подразумевала случаев, когда официально подсудимая была мертва, в связи с чем была срочно разработана правовая база для подобного процесса, из-за чего суд был отложен…