Дело №147

Самая лучшая ночь

Это ночь началась как самая лучшая в жизни молодой серой пони. С утра, ещё до зарядки, Кас получила по крупу от ротного за неправильно оформленную¹ шинель. Как оказалось, за успехи в боевой подготовке её ещё вчера поощрили внеочередным воинским званием, так что шлем с ефрейторской соплёй ей выдали вполне справедливо. Пришлось, правда, в срочном порядке перешивать погоны, но это уже мелочи жизни. Прибывшая в Старспайр принцесса Луна решила узнать, чем же кормят её армию, поэтому завтрак был поистине королевским – от него не то, что на изнанку не выворачивало, даже вполне вкусно было. Половину первой тренировки заняла присяга. Помпезное торжественное мероприятие, на которое приехали журналисты даже из Кантерлота прошло как по маслу. Небольшой парад, исполнение Поющими в Ночи нескольких песен, от которых зрителям сразу захотелось отслужить, а кому-то и не в первый раз, торжественная клятва новоиспечённых гвардейцев – всё чётко по плану. Когда праздник закончился, приведённых к присяге отпустили получить поздравления от родственников, а «уже гвардейцы» отправились на сокращённое занятие. Кас надеялась, что её отец придёт и даже в те короткие моменты, когда не ела взглядом богиню ночи, пыталась высмотреть его в толпе зрителей, но не судьба. Других родственников нет – поэтому она вместе со всеми отправилась заниматься.

Майора Кас смогла разозлить второй раз за день. Приведение к присяге по умолчанию означает присвоение следующего воинского звания, поэтому шинель второй раз за день была оформлена неправильно. Получать по крупу, особенно буквально, особенно универсальным средством воспитания – гибкой тростью с шлепком — стеком, и в кучу к этому ещё и третий раз за неделю по одной и той же причине – неприятно. Но справедливо. В первый раз в субботу – фестралка вдела в петлицы цифры «41», как приписанная к сорок первому батальону, но по факту то она служила в пятидесятом. Второй и третий разы – за погоны в один и тот же день.

Обед был похуже завтрака, но всё равно съедобный. Похоже повара решили устроить в честь праздника ещё и королевский обед, но у них получилось слабо. Либо за завтраком им помогали уехавшие вместе с принцессой дворцовые повара, либо они просто сварили остатки с завтрака вместе с обычной баландой. С ощущением теплоты в животе, которая не просится наружу, Кас после обеда отправилась к майору в штаб с заявлением о переводе. Она долго глубоко вздыхала перед его кабинетом от волнения перед тем, как зайти.

— Да! – рявкнули из кабинета, после стука.

— Товарищ гвардии майор, разрешите? – спросила Кас, зайдя в кабинет.

— Что у тебя? – ротный даже не поднял на неё глаза.

— Заявление на перевод, — фестралка старалась, что бы её голос не дрогнул.

Он посмотрел на неё так, как будто она вымазалась гавном и предлагает ему. Не отрывая от неё глаз, он взял бумагу и внимательно прочитал. Пробежавшись глазами по заявлению несколько раз, он приложил копыто к лицу.

— Ебаный в рот… Что же за дибилов ко мне присылают… — сокрушенно шептал майор, — Тебя с этим приказом ознакомили? – он порылся в стопке бумаг и протянул ей одну.

Кас внимательно прочитала документ. Крылья за спиной с хлопком распахнулись, чуть не снеся бумаги на столе воздушным потоком. «…зачислить гвардии рядовую Рок, Кас в состав пятидесятого отдельного батальона… двадцать четвёртое число месяца Сбора Урожая… командир пятидесятого отдельного батальона Торгейр Рамбис»

— Никак нет, товарищ гвардии майор, — она чувствовала, что ещё немного и начнёт прыгать от радости, как жеребёнок, получивший кьюти-марку.

— Этого я не видел, — сказал он сохраняя прежнюю маску, понимая, что в этот раз это его оплошность, порвал заявление и швырнул его в мусорку, — А теперь сотри с морды эту дибильную улыбку и иди на занятия.

— Слушаюсь, товарищ гвардии майор! – непослушными, окаменевшими в улыбке губами попрощалась фестралка и выбежала из кабинета.

— Ей! – донеслось из коридора, как только кончик хвоста скрылся за дверью.

— Ебанутая… — вздохнув, резюмировал майор.

Теоретический курс тоже порадовал хорошими новостями. Всю роту отправляют на первое боевое задание. Каждому расчёту досталось своё. Конкретно второму расчёту пятого взвода – непосредственное участие в полицейской облаве. Уже знакомый Кас капитан всё занятие в отдельной аудитории инструктировал бойцов.

— Доносчики сообщили, что несколько дней назад прибыла крупная партия всякой химии. Думаю вы понимаете, что если склад находится в обычной квартире, получатель – зебра, а место уже давненько засветилось как нехорошее, то это может значить только одно. Они травят нашу молодёжь своим ядом, выдавая его за признак крутизны, и… — потом капитан разошёлся и с полчаса рассказывал, какие же плохие зебры, что готовят различные увеселительные порошки и напитки, что их всех надо выставить из Старспайра вон и тогда наступит мир и порядок, пока не вспомнил, что надо бы всё таки закончить инструктаж, — Значит так. Всем получить на складе гражданскую одежду, бумаги уже у ротного. Снять подковы – действовать будем тихо, — Старспайр стоит на камне, а ходить по твёрдому грунту и камням неподкованными, как известно, конец копытам, — Добраться до места самостоятельно, не кучковаться. Адрес – четвёртый район, зербийская слобода, дом шестнадцать, квартира пятьдесят восемь, третий этаж. Действовать будете сами, но я буду всегда с вами и в засаде полицейский взвод на всякий случай. Задание – задержать преступников и получить сведения о поставщике. Начало операции – пятнадцать ноль-ноль. План квартиры, — он нарисовал на доске схематичный план квартиры, — Двушка. Кухня, две комнаты, — он показал, где что, — эти окна выходят на улицу, эти – во двор. Количество подозреваемых неизвестно, как и то, есть ли у них оружие. Ход операции: заходим, вяжем, узнаём, что нужно, поджигаем нахрен, уходим. Если журналюги узнают, что это была полицейская операция, поднимут такой вой, что погоны и головы дождём полетят, поэтому на ближайшие несколько часов мы – отряд радикалов-националистов, совершающих карательную операцию в зербийской слободе. Вечерняя тренировка у вас отменяется – перед операцией вы должны отдохнуть. Но я бы посоветовал немного потренироваться с кинжалами – действовать будем ими. Вопросы?

— Есть ограничения на допрос? – спросил Эрнст.

— Нет, — ухмыльнулся капитан.

Пред тем, как пойти снимать подковы, все заглянули на один из складов получить вещи. Хорошо, что уже холодно и можно носить полностью закрытую одежду, а то бойцы бы выдали себя избитыми мускулистыми телами. Заведующей складом оказалась кобылка, поэтому Кас, строя как можно более недовольную мину, пришлось перемерить целую кучу вещей, пока остальные над ней тихо угорали. Когда же её полностью одели и даже дали немного с собой на всякий случай, она как можно быстрее вылетела со склада, пока завскладом не передумала.

Для подковывания солдат была отведена отдельная мастерская – подковы от постоянных тренировок частенько слетают. Очереди у неё не было разве что после отбоя. Большинство в ней стояли поджимая одну из ног – даже стоять, когда одна нога легче остальных очень неприятно. Отправив Зака занимать очередь, бойцы пошли заносить вещи. На обратном пути их внезапно окликнули.

— Смирно!

Все резко развернулись и, выстроившись ровной линией, вытянулись по струнке. Только Кас, увидев, кто их окликнул, расслабилась и расправила крылья. К расчёту приближался массивный фестрал в звании капитана. Тёмно-серый с чёрной гривой и ярко-красными глазами он внушал страх одним своим видом. Одет он был в стандартную гвардейскую шинель с четырьмя маленькими звездами на погонах и цифрой «50» в петлицах. Все, кроме фестралки, напряглись. Они знали, что именно сегодня прибудут «покупатели» — представители действующих рот Ночных Кошмаров, за пополнением. Конечно, все были бы и рады выбраться из осточертевшей учебки, но только не сегодня – когда им наконец-то дали настоящее задание.

— А вам, товарищ гвардии младший сержант, особое приглашение нужно? – он подошёл к фестралке вплотную, пытаясь задавить взглядом. Зепп, стоявший рядом с ней, незаметно ткнул её крылом в бок в немом вопросе «Что ты творишь? Это же капитан!», но Кас оставалась спокойной и даже улыбнулась.

— Начинайте! – грохнула принцесса Луна, от чего все в кабинете поджали уши.

— С докладом по пунктам один, два и три приложения «особой важности» малой военной реформы выступает командир аналитического батальона первой дивизии, — объявил генерал-майор.

— Слушаюсь, — поклонился фестрал с цифрой «9» в петлице, — Оценив силы Королевкой гвардии, сконцентрированные в Кантерлоте и перспективы создания потенциальным противником народного ополчения, мы установили, что захват города возможен только при молниеносной ночной атаке всеми силами Лунной Гвардии. Подробный план прилагается. Необходимо отметить то, что удержание города не представляется возможным в виду малой численности Лунной Гвардии. Далее. Мы проанализировали возможности сковывания действий Королевской Гвардии в случае необходимости ведения боевых действий против неё. Результаты неутешительные – из-за подавляющего численного превосходства максимум наших возможностей – периодические диверсионные операции в тылу противника. Затруднение снабжения особых успехов не принесёт – на перехват обозов и караванов понадобится непозволительно большие силы, а эффект будет минимальным. Сковывание действий практически невозможно – слишком большая численность противника вкупе с большим количеством единорогов в инженерных подразделениях. Развёрнутая версия доклада прилагается. У меня всё, — фестрал ещё раз поклонился и сел на своё место.

— С докладом по пунктам четыре и пять приложения «особой важности» малой военной реформы выступает глава совета города Старспайра.

— Госпожа, — он поклонился принцессе, прежде чем начать, — План зачистки подготовлен в полном объёме и готов к началу. С планом изоляции возникли трудности. В случае временной изоляции на срок не более двух месяцев снабжение города будет осуществляться в полном объёме за счет скальных складов. В случае же полной изоляции на неограниченный срок, необходимо сокращение населения города с семидесяти до сорока четырёх тысяч. Выполнение плана зачистки как части плана изоляции города сократит население до шестидесяти одной тысячи. Поэтому разработан дополнительный план «Т-4», что сократит население ещё на две тысячи. Для доведения населения до необходимой численности необходимо начать выполнение планов «Чистота» и «Сдерживание», подробности прилагаются к докладу. Так же для полной изоляции города необходимо организовать гражданские университеты, создать фермы и провести дополнительные исследования на тему выживаемости при однообразном питании… — старый фестрал говорил её долго и нудно.

Принцесса Луна, сохраняя маску холодной отрешённости, полностью ушла в свои мысли ещё на выступлении комбата аналитического батальона. «Малая численность… опять» Более полусотни лет назад, во время Сталлионградской битвы, вся её армии была почти полностью уничтожена. Десятки лет ушли только на то, чтобы восстановить прежнюю численность и скорректировать подготовку, с учётом прошлых ошибок. «Придётся призвать их…» Богиня ночи терзалась противоречиями. С одной стороны – цель, на которую нужны средства, с другой – эти самые средства. Они во все времена были верны слову и уставу, но смогут ли они устоять перед искушением?..

— Привет, пап, — сказала фестралка, глядя капитану прямо в глаза.

— Вижу, ты выросла, — прохладно сказал фестрал, смотря на её погоны.

— Здесь хорошо кормят, — после этих слов возникла небольшая пауза, пока капитан не начал смеяться.

— Аха-ха-ха… Хорошо кормят… Ну ты даёшь… Ну чего стоишь, как будто вчера виделись? – уже тепло сказал фестрал, приветливо распахнув крылья.

— Папа! – фестралка обхватила его шею копытами и зарылась носом в гриву, для надёжности ещё и обхватив крыльями.

— Кас… — он опустил голову, смотря на прижавшуюся к нему дочь, и погладил копытом ей расчёсанную гриву – на присягу надо было привести себя в порядок.

— Ты пришёл за мной? – тепло спросила она, прикрыв глаза от нахлынувшей нежности.

— Эх… — он как-то грустно вздохнул, — Об этом я и хотел поговорить.

— Что случилось? – она немного отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— В последний момент все изменили, — грустно ответил ей отец, — Тебя направили в пятый взвод, а должны были в третий.

— Что это значит? – Кас не отрывала взгляда, а капитан отводил глаза

— Спроси у своего командира, — фестрал старался уйти от темы так же, как лет двенадцать назад от вопроса «Откуда берутся жеребята?», — Вы вроде шли куда-то.

— Гвардии сержант Зепп Дирхит, — командир решил представиться первым и, козырнув, выставил копыто вперёд.

— Гвардии капитан Эрвин Рок, — ответил отец Кас, козырнув в ответ и ткнув в протянутое копыто.

— Идём, — коротко скомандовал Зепп своим, и они продолжили движение.

— Ну расскажи, как дела, как служба? – Эрвин начал допрос.

— Служу, тренируюсь… — фестралка погрустнела от новости о том, что она не будет служить с отцом.

— Куда направляетесь, бойцы? – обратился капитан сразу ко всем.

— Подковы снимать. Завтра на задание, будем по-тихому работать, — ответил Зепп, так как Кас опустила голову и ушла в свои мысли.

— Что досталось? Патрулирование? Эскорт? Облава? Зачистка?

— Облава, — первой ответила фестралка.

— Ну что, лучше, чем патрулирование. Мне-то досталось именно оно. Скука – страшная. А экзаменатор, как сейчас помню, Цвай Шпангельхельм его звали, смотрит и смотрит, аж не по себе становиться, и пишет что-то, пишет… Как оказалось потом, он просто каракули рисовал, что мы понервничали, — он посмотрел на дочь, — Чего грустная такая? Вот, смотри, сбывается твоя мечта.

— Я ведь с тобой служить хотела, — не поднимая головы, сказала фестралка, от чего у Зеппа нервно дёрнулось ухо – непривычно слышать, как младший сержант обращается к капитану на «ты».

— Да не, я не об этом. Помнишь, лет пять тебе было, когда я тебя в первый раз подковываться повёл? – все посмотрели на Кас, которая, покраснев, закрыла крыльями голову. Все знают, как жеребята относятся к первой подковке, но послушать историю о том, как это происходило с лучшим бойцом роты – бесценно, — Пришлось даже оскалиться на коваля-земнопони, что он на тебя не наорал. Так рыдала, так вырывалась… Одна подкова даже криво встала и не заметили, так что после перековки пришлось походку переставлять, — расчёт начал раздуваться, мелко трястись и краснеть – казалось от сдерживаемого смеха они вот-вот лопнут.

— Может не надо?.. – жалобно попросил голос из-под крыльев.

— А как же ты просила их снять… — Эрвин пропустил её просьбу мимо ушей, — Тяжёлые, неудобные, ноги от них болят… Что ты там ещё говорила? – он пихнул её в бок.

— Что палёным копытом воняет… — она старалась, чтобы её никто не услышал.

— Аха-ха-ха-ха… — первым не выдержал Лем, и, запутавшись от смеха в ногах, упал на землю. За ним рассмеялись Зепп и Бер, но на ногах устояли. Эрнст и Швиц только улыбнулись, причём серый Эрнст быстро натянул обратно маску холодного безразличия, а светло-фиолетовый Швиц – скорее смущённо, явно понимая, что Кас сейчас чувствует.

— Потом ещё и госпоже перед сном молилась, чтобы их сняли, — фестралке захотелось провалиться сквозь скалу от смущения, но Эрвин хотел вытравить из дочери грусть безжалостно и разом, — Так вот, радуйся – наконец-то тебе их снимут!

— Чего это с вами? – спросил Зак чуть не задыхающихся от смеха сослуживцев, когда они подошли.

— Потом расскажу, — сквозь смех пообещал Лем.

Капитан приподнял центральную перепонку крыла дочери, которым она закрывала голову. Первым лучам солнца открылась красная от смущения голова с мокрыми от слёз глазами. Видно, фестралка одновременно смущалась и до слёз смеялась над собой.

— Я, как закончу с делами, найду тебя – разговор есть, — тепло прошептал он, куснув её напоследок за ухо.

Когда хлопанье крыльев Эрвина стихло, Кас, опасливо поглядывая по сторонам, медленно сложила крылья. Весь расчёт смотрел на неё. Лем, Зепп и Бер отходили от приступа смеха, Эрнст смотрел на неё с интересом, Зак – с недоумением, а Швиц старался не смотреть, но периодически поглядывал на неё из-под наползающей на глаза чёлки.

— Ну чего? Все же жеребятами были…

Подковы у всех сняли, дырки от гвоздей залили клеем, что бы в них грязь не набилась, и расчёт отправился отдыхать. Чтобы поддержать Кас, которой её отец вытравил грусть унижением, Лем, Зепп и Зак рассказывали истории из своего жеребячества. У Бера детство закончилось слишком рано, Эрнст не смотря ни на что, оставался холодно-отрешённым, а у Швица оказалось и свой жеребёнок уже есть. Никто не мандражировал перед предстоящей операцией – все веселились.

Вот-вот должна была прибыть учебная рота сорок первого батальона, в казарме которых жила фестралка, поэтому её переселили к пятидесятому отдельному. Когда Кас вошла в свой новый дом, она чуть не была сбита с ног стойким запахом сотни жеребцов. Пункты устава о контактной дивизии не подразумевают ситуаций, когда один или несколько бойцов отличного ото всех остальных в роте пола, а роты живут вместе. Это порождает несколько проблем. Первое – общий душ. Хоть пони летом, а на земле вообще почти всегда, ходят без одежды существуют меры приличия – например, раздельные душевые. Вторая посерьёзней – общий сортир. Три десятка вмонтированных в невысокий пьедестал очок без каких-либо разделительных стенок, в котором почти всегда кто-то находится – там ещё и курилка. Делать нечего, придётся привыкать. И третья, которая сейчас хоть остро и не стоит, но скоро станет довольно серьёзной. Весна. Сейчас осень, и сексуальная озабоченность пока в обычной стадии, но в месяц Проснувшейся Природы, когда кобылы начнут течь, жеребцы будут буквально сходить с ума от их запаха. Поэтому первый месяц весны, а им в Старспайре называют именно месяц Проснувшейся Природы, а не Зимней Уборки, называют месяцем Физической Подготовки. Как известно, обилие упражнений заставляет ненадолго забыть обо всём, кроме того, как бы поскорее добраться до родной кровати и провалиться в короткий тревожный сон, чтобы на утро с болью во всём теле, которая заставляет забыть даже о бушующих гормонах, начать сначала.

Как только Кас вошла в казарму с первой партией вещей, на ней сразу обратили внимание. Фестралы – довольно консервативный народ, поэтому у них роль кобылок – материнство и производство. Хоть среди фестралок и встречались знаменитые воины, они шли с разницей в сотню лет и не могли повлиять на убеждения народа.

Казарма была точно такой же, как и та, в которой жила Кас, только встречались и одноэтажные кровати. Командиру расчёта, чтобы выделить его несколько привилегированное положение, выделялась своя отдельная кровать. Расчёт спал рядом – три двухэтажных и одна односпальная кровати в ряд. Свободное место было над Швицем. По бокам располагались Зепп и Лем с Заком. Положение последнего было незавидным – он выходил за габариты кровати, так что в любом положении что-нибудь да висело в воздухе. Разложившись и услышав море пошлых шуток, Кас почувствовала сигнал от отца.

Эрвин стоял у входа и дымил, смотря на восход. Мимо него в сторону казармы, в которой раньше жила его дочь прошла разношёрстая толпа гражданских взволнованного вида, возглавляемая старшим сержантом. Фестралы в ней составляли разве что половину, остальные – пони всех рас и пара грифонов.

— Видишь этот сброд? – спросил капитан младшего сержанта, — Это учебная рота сорок первого батальона. Ты могла бы быть вместе с ними, но тебе повезло.

— Пап… Что случилось?

— Тебя оставляют в пятом взводе, — от этих слов Кас опустила уши, — Но ты не грусти, личная охрана принцессы тоже хорошо.

— Личная охрана?.. – Кас посмотрела на отца с недоумением.

— Ты что, первый день служишь? Хотя да, первую неделю. Знаешь, чем занимаются Ночные Кошмары?

— Мероприятия по принуждению к порядку, операции на территории потенциального противника и личная охрана нашей Богини, — без запинки ответила фестралка.

— А пятый взвод готовят именно в личную охрану. Ты уж мне поверь, личная охрана – лучшее для тебя. Из всего вашего взвода отберут только четверых. Ты станешь одной из них, — он обнял её крылом и прижал к себе, — Я в тебя верю.

Они стояли, обнявшись, и смотрели на восход. Поняв, что лирическая пауза затягивается, Эрвин заговорил первым.

— Ты, кстати, хвост в этом году подвязывать будешь?

— Ну… — этот вопрос заставил её покраснеть. Кобылки подвязывают хвосты по весне, что бы показать, что они готовы и свободны. А ещё так делают Королевские Гвардейцы – у них это часть формы, введённая неизвестно когда и зачем. Это одна из тех причин, почему их называют «ряженными пидарасами».

— Ты подумай. Его уже давно нет, а жизнь мимо пройдёт, если слишком грустить по нему будешь.

— Я подумаю… — когда о таком спрашивают близкие друзья ещё нормально, но вот когда родители – уже как-то неудобно.

— Я же, как-никак, отец твой, так что херни не посоветую. Только смотри – положишь опять глаз на какого-нибудь мудака – ему конец.

В кафе сидела молодая спортивная фестралка. Под коричневой жилеткой и чёрными бриджами можно было заметить тугие, как древесные корни, мышцы. Похоже, что она только что вернулась с соревнований и была неподкованной — в спорте счёт идёт на граммы. Держа в копытцах чашку с обжигающе горячим чаем, она делала маленькие глоточки, жмурясь от удовольствия.

Дверь со звоном колокольчика открылась, и в помещение вошли двое фестралов. Один походил на вышибалу ночного клуба – выше среднего, внимательно смотрел по сторонам, одет просто и удобно. Второй – на торговца зербийскими порошками. Невысокий, чуть худощавый, поджарый, в балахоне и шапкой-гандонкой на голове. Оба подсели к попивающей чаёк спортсменке. Если бы они, даже на глаз, не были разного возраста, то их можно было принять за старых школьных друзей. Так за столиком в кафе собралась довольно странная компания – спортсменка, барыга и вышибала.

— Время? – тихо начал вышибала.

— Четыре минуты, — ответила спортсменка.

— Зак, Лем, Эрнст и Швиц на позициях, атакуют по сигналу.

— Ну чё, идём? – спросил барыга.

— А чай? – недовольно спросила спортсменка.

— Хоп, — барыга одним глотком вылил в себя обжигающий чай, даже не поморщившись от жара, — и нету чая.

Компания вышла из кафе и перешла на другую сторону улицы, в зербийскую слободу. Зайдя в один из дворов, они встретились с немолодым фестралом интеллигентного вида. Простой деловой костюм, шляпа – он был похож на преподавателя университета.

— Готовы?

— Так точно, товарищ…

— Без званий, идиоты, — резко прервал их капитан полиции. От этого замечания все пристыдились – вот и первая ошибка, — Вперёд, раз готовы. Я сразу за вами.

Группа тихо вошла в подъезд. На лестнице между первым и вторым этажами лежало тело. Совсем молоденькая фестралка, лет шестнадцать на вид. В гриве прокрашена розовая полоска, хвост подвязан, из одежды только рваное платье. Бер, одетый как наркоторговец, подошёл к ней. Побыстрому осмотрев тело, он обернулся к остальным и сначала стукнул копытом по сгибу локтя своей ноги, а потом провёл по шее.

«Передоз» одновременно подал каждый из группы. Значит, домом они не ошиблись.

Когда они подошли к двери с покоцаной табличкой «58», Зепп, которого одели под вышибалу, кивнул Беру на дверь. Невысокий худой фестрал растворился дымом, который резво пролез в замочную скважину. Через полминуты уже знакомый дым вылез уже из одной из щелей и обратился обратно пони. Бер быстро трижды приложил копыто к голове, потом по одному разу к животу, к груди и к ноге, потом – провёл несколько раз по шерсти сверху вниз.

«Трое, зебры — кобыла, жеребец и жеребёнок». Двое перспективно боевых — немного. Остальные четверо войдут через окна и заломают их без проблем.

Теперь ждать. Секунды тянутся, как густой кисель, минуты – растягиваются в часы, хорошо, что их немного осталось. От здания администрации района доносится колокольный звон, оповещающий всех о начале нового часа. С интервалом в секунду из квартиры доносится звон стекла и вскрик. Швиц открывает дверь, пропускает Кас и Бера, врывается внутрь Зепп и последним заходит сам. Командир – самый ценный из всего расчёта, и поэтому идёт всегда предпоследним.

Коридор — три прохода на сторонах и дверь на торце. Пройдя мимо одной комнаты, заставленной мешками, оборудованием, и прибитыми к стенам плотными занавесками, бойцы поняли, что они не ошиблись ещё и квартирой. В этой лаборатории был только Зак, убирающий в ножны кинжал, которыми он прорезал занавески. У него была немного рассечена голова – похоже, пробивал стекло головой. В следующей комнате были подозреваемые. Лем и Эрнст прижимали к полу скрученных кобылу и жеребца. В их глазах ясно читался страх, но если у первой он был на грани ужаса, то у второго – смешан с недоумением. Из дальнего прохода вышел Швиц, крепко держа под крылом вырывающуюся кобылку лет шести. Весь расчёт собрался в комнате.

Обстановка вполне в зербийском стиле. Две кровати – большая, под взрослого пони и маленькая для жеребёнка, стол, пара тумбочек, стул, деревянные маски на стенах. У стены набитый книжный шкаф. Кровати расправлены, значит, повязали ещё спящими. На столе стоит потухшая керосиновая лампа.

Увидев свою дочь под крылом Швица, подозреваемая начала вырываться, но Эрнст держал крепко. Когда же кобылка увидела свою скрученную мать, она задёргалась и закричала.

— Мама! Пустите, я хочу к маме! – на её глаза начали набегать слёзы.

— Увести и успокоить, — коротко приказал Зепп Швицу, который без слов отправился обратно.

Зебра сначала дёргалась, но, поняв по приказу, что её дочь не будут убивать, немного успокоилась и бессильно опустила голову в пол. Жеребец же, увидев капитана, быстро в ярости несколько раз рванулся, но получив от Лемма копытом по затылку, быстро успокоился.

— Ты!.. – с ненавистью прошептал он, глядя на капитана, — Что ты тут делаешь?!

— Задание у меня, — спокойно ответил капитан.

— Это моё дело!..

— Уже нет, его серьёзные ребята перехватили, — прервал его «преподаватель».

— Я четыре месяца потратил на внедрение, а теперь у меня забирают дело?! Почему?!

— Потому что четыре месяца, Мухарбек. Ты работаешь слишком медленно.

— Когда дело перехватили? – глубоко вздохнув и погрустнев, спросил зебра.

— Неделю назад. Ты бы ещё чаще на пункт приходил, — с сарказмом заметил капитан.

— Ты хоть представляешь, сколько мне без дела сидеть, пока на дне лежать буду?

— Долго. Это ведь облава не моих.

— Ну и поделом этим тварям, — зебра посмотрел на кобылу и ухмыльнулся.

— Отпусти его, — сказал капитан Лему, который переглянувшись с Зеппом и получив от него кивок, разжал копыта.

Зебра аккуратно встал и, потирая ушибленный копытом Лема затылок, не спеша, пошёл на выход.

— Но… Ты же говорил, что любишь меня! – начала кобыла со слезами на глазах, — Что мы заработаем денег и уедем в Кантерлот! Что…

— Молчать, тварь! – жеребец наотмашь ударил зебру в лицо, от чего её голова откинулась в сторону. Изо рта вылетели брызги крови и пара зубов.

— Мухарбек, ну зачем так грубо? У неё впереди ещё тяжёлый, но короткий день, — ласково сказал капитан.

Зебра только фыркнул и вышел из квартиры. В коридоре хлопнула входная дверь. Расчёт стоял как вкопанный, осмысливая сцену. От такой внезапной встречи с работающим под прикрытием полицейским бойцы немного растерялись, но капитан быстро привёл их в чувство.

— Ну чего встали? Вяжите, спрашивайте и уходим. Раньше начнём – раньше закончим. Я пока чайку заварю, кто-нибудь будет? – гвардейцы отрицательно помотали головами, — Вот и славно. Работайте.

С этими словами он отправился на кухню. Расчёт, выйдя из оцепенения, крепко связали зебру по задним ногам так, чтобы она не могла их расставить и лягаться. Передние ноги Эрнст и Лем развели в стороны и крепко держали в копытах. Зак, кое-как пристроившись сзади, держал голову.

— Она твоя, — без имён обратился сержант к Кас, — Просили, что бы допрос проводила именно ты.

«Наверно думают, что не смогу». Шовинизм её очень раздражал. Особенно когда она действительно была лучше многих жеребцов и каждый день доказывала это. Кас подошла к зебре поближе.

— Имя? Фамилия? – фестралка начала с простого.

— Тьфу! – зебра плюнула её в лицо, от чего через секунду получила удар копытом, потеряв пару зубов уже на другой стороне.

— Повторим. Имя? Фамилия? – спрашивала Кас, сопровождая каждый вопрос ударом, но зебра молчала.

— Я вижу вам тут весело, — сказал капитан от дверей, попивая чай, — но так её не сломаешь. Попробуй что-нибудь ещё.

— Заткните её, — обратилась фестралка ко всем сразу.

Бер, который всё это время в соседней комнате рассматривал материалы, подошёл к остальным. Быстро набив какими-то тряпками зебре рот и для надёжности обвязав пасть верёвкой, он отошёл на шаг, оценивая работу. Судя по тому, как быстро зебра оставила попытки выплюнуть кляп, Бер справился хорошо.

— Готово. Пойду чайку попью, — он направился в сторону кухни.

Фестралка вынула кинжал из ножен на ноге и приметилась к ноге зебры. Та, уже было, зажмурившись, почувствовала холодную сталь на шкуре и резко распахнула глаза. Непонятно, знала ли она, что будет дальше, но точно догадывалась, что что-то нехорошее. Кас аккуратно начала делать круговой надрез в сантиметре к плечу от копыта. Зебра сжала покрепче кляп во рту и зажмурила глаза. «Быть сильной… Быть сильной… Ммм!» она пыталась стойко перенести происходящее, но не выдержала, когда кинжал завершал путь вокруг ноги. Фестралка же вспоминала слова единорога-капитана, который их этому учил: «…не забывайте, что многие из допрашиваемых могут болеть венерическими и прочими опасными заболеваниями, так что берегитесь брызгов крови… Осторожно с кровью… осторожно с кровью…». Кас старалась держать кинжал так, чтобы клинок всегда был остриём вниз. Кинжал наконец-то почувствовал кровь. Капитан полиции сначала не разрешал ей взять личное оружие на задание, но даже окаменевшее сердце садиста-полицейского может растаять, если уметь.

— Хочешь что-нибудь сказать? – фестралка обратилась к зебре. Та с ненавистью посмотрела на неё и промычала что-то невнятное, но наверняка оскорбительное.

Кас, не спеша, начала прорезать кожу зебры от копыта до локтя. В этот раз она держалась лучше и выдавала свои чувства только набежавшими на глаза слезами. Фестралка, закончив аккуратно, чтобы не задеть вены и артерии, прорезать шкуру допрашиваемой вдоль до локтя, остановилась и немного призадумалась. С одним надрезом можно работать, но должно быть неудобно. Поэтому она решила сделать ещё один. Зебра держалась всё хуже и хуже, и когда кинжал второй раз дошёл до локтя уже громко стонала.

С кухни послышалось пение. Это Швиц, зная, как надо обращаться с жеребятами, смог успокоить кобылку, и заслужить у доверчивого малыша немного доверия. Так что теперь, чтобы замаскировать стоны её матери, фестрал начал напевать детские песенки. Получалось у него неплохо, и Кас, ненадолго остановилась, что бы послушать. После того, как она вежливо попросила зебру помолчать ударом копыта в челюсть, уже можно было различить слова.

— Похоже, ваш розовый настоящий садюга, раз смог ребятёнка убедить, что всё хорошо будет. Знает же, что нихера не будет. И её песенки напевает, бррр… — капитан снова стоял у дверей с кружкой чая.

— Он светло-фиолетовый, — заметил наблюдающий за происходящим Зепп.

— Да насрать. Вижу у вас тут всё хорошо, так что я обратно, — он вышел из комнаты и направился в сторону лаборатории.

Кас поняла, что пора начинать к основной части. Немного порывшись по шкафам, она достала три простыни, которыми накрыла держащих зебру бойцов. Конечно, в случае не предвиденных ситуаций они потратят лишнюю секунду на то, чтобы их снять, что вполне может стоить им жизни, но она надеялась, что этого не произойдёт. А если и произойдёт, то фестралка вполне сможет выиграть для своих время, сковав противника боем. За то на держащих брызги крови не попадут.

— Клещи, — в пустоту попросила она.

— Держи, — из ниоткуда материализовался Бер с протянутыми небольшими клещами.

Слёзы боли уже прочертили пару дорожек на мордочке зебры и она прерывисто дышала, периодически всхлипывала. Однако на предложение начать дружескую беседу ответила взглядом, полным ненависти, но этому пришлось продолжать. Фестралка воткнула кинжал в пол и взяла клещи.

Подцепив клещами полосу кожи в пол ноги, Кас начала плавно тянуть кожу к локтю. Зебра неистово забилась в ногах держащих её бойцов. Глава распахнулись вовсю ширь, зрачки сжались в точки, а из груди вырвалось громкое мычание. Кожа сдиралась с жутким треском и обильно брызгала кровью. Фестралка стояла так, что на неё ничего не попадало, всё летело на накрытого простынёй Эрнста. Охотники обычно с мелких животных снимают шкуру одним махом, а с крупных – медленно, чтобы не повредить, срезая ножом с мяса. Кас же не прониклась лекцией инструктора по теоретической подготовке и решила не ценить шкуру, поэтому свежевала зебру довольно неаккуратно. В этом деле торопливость не нужна – единорог рассказывал, что минимальная эффективная скорость – одна-две плоскости копыта в день. Зебра громко мычала, насколько это можно было делать со связанным ртом, неистово брыкалась в ногах держащих её бойцов, что им пришлось поднапрячься. К тому моменту, как коже была содрана уже до локтя, зебра потеряла сознание от боли. Пара ударов, чтобы привести в чувство и ещё пара – чтобы вспомнила, где она находится и что происходит.

— Будешь говорить? – фестралке происходящее очень не нравилось, хоть она и делала это.

Зебра только отвернулась и заплакала. Она уже потеряла надежду.

— На, держи, — капитан стоял в дверях с почти допитым чаем и протягивал фестралке бутыль с бесцветной жидкостью, — Мы же не звери какие. Раны надо продезинфицировать, иначе можно умереть от заражения крови, — он закончил на поучительной ноте.

Кас, отложив клещи, открыла бутылку. Даже принюхиваться не пришлось – по комнате сразу пронёсся запах спирта. Зебра тоже учуяла это и яростно задёргалась, что-то невнятно мыча. Чем ближе фестралка подносила бутыль к ноге с полусодранной кожей, тем сильнее она пыталась вырваться и что-то сказать. За мгновение до того, как жидкость полилась, фестралка остановилась.

— Хочешь что-то сказать?

Ответом послужила отвёрнутая голова и начавшиеся рыдания. Фестралка ещё немного потянула и разом опрокинула всю бутылку. Зебра на секунду выгнулась дугой, насколько позволяли держащие её фестралы, и забилась в конвульсиях. По задним ногам зебры потекло что-то зловонное, и Зак, стоящий ближе всех, с отвращением отвернулся, но не сдвинул копыта ни на миллиметр. Она снова потеряла сознание от боли.

Удар. Поддёрнутые пеленой глаза медленно открываются.

Удар. Зебра начинает понимать, что это не страшный сон, а реальность.

Удар. Нога как будто вспоминает, что с ней сделали и отвечает страшной жгучей болью.

Удар. Голова опрокидывается, и зебра видит лежащую на полу пустую бутылку. Кто-то неподкованным копытом поднимает голову и замахивается ещё раз.

Удар. Полосатая полностью вспоминает что произошло. Она уже не надеется на снисхождение. Она всё расскажет. Только бы пожалели дочь…

Неподкованным копытом бить непривычно легко. Когда у тебя на ноге тяжёлая железка – можно вкладывать меньше силы и больше работать массой. Приведя зебру в чувство полудюжиной ударов в морду, Кас спрашивает в последний раз. Если не ответит и теперь, то заканчивать с ногой бесполезно – не сломалась сейчас, не сломается и потом. Остаётся только одно, что фестралке делать очень не хочется чисто как кобыле.

— Говорить будешь?

Зебра несколько раз быстро кивнула и отвернулась. По её щекам, по уже проложенным дорожкам, снова потекли слёзы. Зебра мелко затряслась в рыданиях, но кляп не позволял делать ей это слишком громко.

— Развяжите её, — немного вымотано сказала Кас.

Бер, снова оказавшийся в нужный момент в нужном месте, подошёл в зебре и вытащил кляп. Получив нормальный доступ воздуха, полосатая пони резко начала быстро дышать и кашлять. Терпеливо подождав, когда она закончит, фестралка начала сначала.

— Имя? Фамилия?

— Намира… Фамилию наш народ не носит… — ответила зебра слабым охрипшим голосом.

— Что ты здесь производишь?

— Порошки… — сорванным от крика горлом ей было тяжело говорить.

— Кто твой поставщик?

— Я не знаю… — начала она, но увидев, что фестралка пихает ногой пустую бутылку и ищет глазами клещи, добавила, — Я правда не знаю… Каждый раз ингредиенты привозят новые пони…

— Ты подумай хорошо, у тебя ещё много ног осталось.

— Я… Я слышала, как говорили про Кантерлот… и про Королевскую Гвардию…

— Когда точно пришла поставка? – встрял капитан.

— Четыре дня назад, — хоть что-то точно сказала зебра.

— Сырьё было сухим или отсыревшим?

— Отсыревшим… — сглотнув, ответила полосатая.

— Это всё, что нужно. Розовый! – капитан позвал Швица, — Тащи мелкую сюда!

В комнату вошёл Швиц, ведя за собой кобылку. Похоже, он действительно умел обращаться с детьми, поэтому шла она за ним без страха.

— Мама, мама, я тут познакомилась с… — она увидела связанную мать с изуродованной ногой, — Мама, что с тобой? Мама, почему ты связанная? Мама, что с твоей ногой?.. – кобылка хотела было рвануться к матери, но Швиц наступил на её нетипично длинный для зебр хвост.

— Всех в расход. Ушастая, — от того, что кто-то ещё стал её так называть, Кас нахмурилась, — Ты её. Розовый – ты мелкую.

Фестралка без раздумий выдернула кинжал из пола и воткнула зебре в горло ещё до того, как та успела вскрикнуть. Намира забилась в копытах бойцов и начала яростно хрипеть, смотря на свою дочь. Кровь тугим потоком била из пробитого горла и с каждой секундой полосатая дёргалась всё слабее. В глазах ясно читался ужас предстоящей смерти и осознание того, что сейчас произойдет с её дочерью. Кобылка громко вскрикнула и застыла в оцепенении. Швиц быстро подхватил её и приставил кинжал к горлу, но замешкался.

— Ну чего, розовый, застыл? Давай, кончай, и валим, — нетерпеливо потребовал капитан.

Швиц зажмурился и полоснул кобылке по горлу. Уронив на пол хрипящее истекающее кровью тельце, он быстро вышел из комнаты. Трое, держащие зебру, отпустили её безжизненное тело, сбросили залитые кровью простыни и начали разминать затёкшие ноги. Ни на одежде, ни на шерсти не было ни капли крови.

— Ну чего, ребятки? Вон керосинка, — капитан указал на стол, — Намёк понят?

Все резво пошли на выход, только Бер немного задержался. Не без интереса взглянув на мешочки с готовым товаром, он зажёг лампу и швырнул её на мешки с химией. Кас в это время, спускаясь по лестнице, смотрела на свой кинжал. Хоть он и был весь в крови, гравировка сверкала первозданной чистотой.

— Разделяемся. Сбор в казарме через час, — быстро проинструктировал капитан, когда бойцы вышли во двор.

Двумя группами по четыре гвардейцы взмыли в воздух и разлетелись в восьми разных направлениях. Снизу раздался мощный взрыв.

Кас вернулась в казарму последней из расчёта. Поняв, что все ждут только её, она пристыжено заняла своё место в строю перед самим командующим пятидесятым отдельным батальоном. В казарме были только они – остальные были ещё на заданиях, поэтому генерал-лейтенант со свежими силами начал отчитывать бойцов за проделанную работу.

— Итак. Что вы смогли сделать, — говорил носитель одной большой звезды, прохаживаясь вдоль коротенького строя, — Вы смогли добыть все необходимые сведения и уничтожить крупную лабораторию. Грамотно действовали при прорыве, задержании и допросе. За это я горжусь вами и готов прям сейчас осыпать орденами и медалями, но! Вы мялись. Замялись, когда обнаружился ещё один персонаж этой истории. Замялись, когда надо было избавиться от свидетелей, — он сделал остановку радом с Швицем, который погрустнел, насколько это позволяет стойка «смирно», — Поэтому всё, что вы получите – увольнительную и стандартные премиальные за успешно выполненное опасное задание. Теперь все на медосмотр! Специально по вас поднял взвод пятого отдельного.

Целую неделю расчёт отходил от произошедшего. Даже увольнительная с немаленькими премиальными не смогла сильно поднять дух солдат. У всех, кроме одного расчёта, первое боевое задание оказалось весёлым приключением или откровенной скукотой. Этими одними оказался первый расчёт пятого взвода. Им тоже досталась облава, но закончилось у них всё гораздо печальней. Все шестеро погибли. Что там произошло – неизвестно, а слухи ходили одни невероятней других. Начиная от безумного учёного, который потравил их ядовитым газом, заканчивая неудачным выдворением дракона, выбравшего лёжку слишком близко к населённому пункту.

Алкоголь только усугублял ситуацию – от него воспоминания становились ещё ярче, тренировки проходили вяло – даже активный воздушный бой не мог развеять бойцов. Но постепенно все приходили в норму. Лем начал шутить, Эрнст начал ворчать, Зак начал веселить всех своим зачастую откровенно глупым поведением, Швиц перестал всхлипывать днём после отбоя. В общем, первое боевое задание стало просто ещё одним неприятным моментом в жизни каждого из гвардейцев.

На следующей неделе начались перебои с почтой. Ну как перебои – она вообще перестала приходить. Хоть все живут в Старспайре и со всеми, с кем хотят, общаются в увольнительных, у многих родственники и друзья служат в других городах по всей Эквестрии или просто выписывают газеты и журналы.

— Почта! – незадолго до отбоя в казарму вбежали командиры расчётов с пачками бумаги в зубах. Их мгновенно обступили и, мешаясь друг другу вставшими крыльями, старались по скорее получить заветные конверты.

— Эрнст! – Зепп начал вызывать своих бойцов.

— Ну наконец-то… — проворчал фестрал, на ходу извлекая из плотного бумажного пакета Сталлионградский ежемесячный журнал «Органическая химия».

— Швиц!

— Я! – радостно воскликнул светло-фиолетовый, спрыгивая с кровати.

— Кас! – он швырнул зашивающей шинель фестралке пачку в четыре письма и маленькую коробочку.

— И мне, и мне! – крикнул Лем.

— А что, должны? – у Зеппа почта кончилась.

— А вдруг?..

Фестралка недоумевающее смотрела на свою почту. Четыре письма. Обычно одно – от Йоахима, в котором он отводит душу, жалуясь на рогоголовых расистов в академии, которые искренне считают, что хирургия – для единорогов. А вот и оно, лежит третьим. Первое письмо было довольно странное — от командования пятой дивизии. Она же здесь, с другой стороны плаца, зачем высылать письмо, если можно просто вызвать в штаб? И что за коробка?

Свесив передние ноги со второго этажа кровати, она распаковала письмо. С первых строк по телу прошла волна холода. В душе всё упало куда-то на Замок Сестёр. Глаза неверяще смотрели в одну точку. Ноги парализовало горечью и письмо, не к месту весело кувыркаясь в воздухе, опустилось на пол. В след за ним упала слеза.

…обвиняемая участвовала в незаконной полицейской операции, превышая должностные полномочия. Лично жестоко пытала и убила неустановленное гражданское лицо…

1. оформлять шинель (китель, куртку, пиджак и прочее) — нашивать погоны, знаки различия и прочую мишуру