Fallout:Equestria. Heroes of the past
Глава 2. Протухшая 60 лет назад история
Послушаем же страшную историю на ночь от старого жеребца, детки!
UPD: отредактировано, немного переписано вслед за 1 главой и прологом.
— Уилл, ты безумно скучен! — я раздраженно покачала головой и отбросила мешающуюся челку с глаз. За недолгое время совместного путешествия я буквально возненавидела магическую-железяку-с-турелью. Уж лучше бы я тащила за собой ржавую консервную банку на веревке.
— Я являюсь искусственным интеллектом с функциями терминала, помощника-поисковика, усилителя магии, защитного робота и многими другими. Меня не программировали для специального социального общения, — голос Со-123 был приглушен стенками фургона, что создавало хоть какое-то разнообразие его звучания.
— Да, я слышала это уже пинкиллион раз. Если не можешь общаться, то включи Л.У.М. и хоть как-то помогай мне. Сообщай о каждой враждебной цели, как только заметишь.
— Задание принято. Л.У.М. активирован.
Я уже второй час тащилась по разбитой дороге от Понивилля до Мейнхеттена. Судя по тому, что оттуда шел хороший радиосигнал, в городе была жизнь и вполне цивилизованная. Ну, я хотела на это надеяться. Или во всей Эквестрии остались только рейдеры и чудовища? Уилл сообщил, что башня Тенпони почти не разрушена и, возможно, в ней и обитают пони, транслирующие сигнал в радио эфир Эквестрийской Пустоши. В принципе, больше идти мне было некуда и незачем, хватило изуродованного Понивилля. Да и бесцельно бродить по Пустоши, нарываясь на рейдеров, мутантов и радиацию было совсем не круто. Поэтому я упорно шла по дороге, таща за собой тяжелый фургон по пыльной и разбитой дороге.
Разговорить Уилла было невозможно. Апокалипсис и разрушение Министерства Тайных Наук вместе со всеми его филиалами многое испортили в роботе. Почти все каналы управления и связи были замкнуты. Любой нормальный техник смог бы исправить большинство поломок, но я решила даже не прикасаться к электронным мозгам, не хотелось его доламывать своими не очень-то чуткими копытами. Уилл мог принимать и воспроизводить радиосигналы на любых частотах, обладал Л.У.М.ом, полезными заклятиями и неплохой турелью. Ну, и разговаривал. Ничего большего мне пока не требовалось, чтобы выжить и не сойти с ума.
Ночь в Пустоши наступала быстро. А я была посреди открытой местности, что было не очень хорошо. Разбить тут лагерь — безумие. Но и идти всю ночь, отбиваясь от диких животных, не хотелось. Патроны не вечны — это раз, бодрость не вечна — это два. Спину уже жутко натерло веревочной упряжью, ноги гудели. Мне не хотелось этого признавать, но усталость действительно брала свое. До войны где-то здесь были деревушки, но сейчас не осталось даже гнилых остовов. Можно было бы залезть в фургон и до утра молиться... но это был не мой стиль, уж извините.
— Уилл, где нам спрятаться? Мне... нужен отдых.
Робот, молчавший долгое время, лишь изредка предупреждая об опасности, вновь заговорил своим холодным голосом:
— За холмом в западном направлении в трех километрах отсюда есть поселение. Я могу посоветовать остановиться там.
— Что ж ты раньше молчал?! — я даже встала на дыбы от возмущения.
— Поиски поселений не были моим заданием. Я долж...
— Проехали. Идем на запад.
Я вытащила фургон с дороги и поплелась среди чуть живого кустарника. Он шелестел и буквально рассыпался в прах под копытами и колесами фургона. Где-то жалобно завыла собака, ей ответило еще, по меньшей мере, четверо. Я сглотнула вязкую от обезвоживания слюну и быстро проверила свое оружие и боезапас. Винтовку я берегла для противников посерьезнее одичавших и оголодавших животных. Два пистолета 10-миллиметрового калибра хорошо справлялись.
Не успела я даже убрать пистолеты, как на меня налетел шар костей и мускулов — огромных размеров собака. Вот она была гораздо страшнее радтараканов и просто диких псов!
Мощные когти твари буквально разорвали мне бок вместе с упряжью. Окровавленная веревка лопнула, а меня отшвырнуло от фургона. Я задохнулась от боли. Пес, видимо, учуяв еду, принялся за "Святого". Собака подвывала и скребла своими когтями по белой металлической стенке фургона, оставляя внушительные следы на краске. Перед уходом из Понивилля я прикрепила к боевому седлу шприц с Мед-Х так, чтобы вколоть его одним ударом крыла. Смотреть на свой бок я не решалась, просто кое-как поднялась на ноги, восстанавливая дыхание, ввела лекарство и пустила по псине очередь из винтовки.
Трупы трех омерзительных мутировавших собак покоились на крыше фургона. Я связывала забрызганными кровью копытами рваные веревки и косилась на тела. Собаки были абсолютно лысые, а под плотной фиолетово-серой кожей вздувались бурые вены. Кости их сильно выпирали, а передние лапы были согнуты под неестественным углом, будто были сломаны и неправильно срослись. Я даже не представляла, как собаки могли передвигаться, но они точно были едва ли не быстрее меня. Несмотря на жутковатую худобу, лапы и челюсти у монстров были внушительными. Мелкие и желтоватые зубы особенно пугали.
Последний из этой тройки напал на нас уже после наступления темноты. И его глаза горели леденящим зеленым огнем. Псы явно получили нехилую дозу магической радиации, но смогли пережить это. Бронебойные пули завершили начатое радиацией дело.
Бок продолжал болеть даже после лечащего зелья. Рана затянулась, но неприятно зудела и чесалась. О, Дискордов зад, кьютимарка! Молнию теперь перерезал уродливый бугристый шрам. Уилл высказал скупые соболезнования и вновь замолк. Я шмыгнула разбитым носом и вновь влезла в упряжь.
Под мой тихий свист шелестела мертвая трава. Пустошь затихла, словно перед бурей.
Я подняла голову к небу, которое, как и раньше, было затянуто пологом туч, и присела, потирая ноющий бок. Мне так хотелось увидеть Луну, почувствовать ее невесомый бледный свет, скользящий по шкурке. Наверное, Эквестрийская Пустошь никогда не видела ни Солнца, ни Луны. Неужели Принцессы теперь поднимали светила только для пегасов? Или... Солнце и Луна теперь сменяли друг друга сами, без магии аликорнов?...
Последний раз взглянув на облачную завесу и мысленно плюнув в нее, я потащилась дальше, предварительно накинув кусок черной ткани, как плащ. Защиты никакой, но хоть теплее — изо рта начинал вылетать пар.
Городок был маленький, просто малюсенький. Сент-Пони, прячась за стенами из небесных фургонов и разного металлического хлама, встретил меня на удивление дружелюбно. Правда, я боялась, что это дружелюбие нужно только для того, чтобы убить меня спящую и обокрасть. Судя по потрепанности лачуг без дверей, у меня в фургоне лежали несметные богатства для местных оборванцев.
После приветствий сонного мэра ко мне подкатился рыжий жеребец в возрасте.
— И-хи-хи, давно мы пегасов не видели. Пролетал тут один лет десять назад. Рожа мерзкая, что дерьмо собачье. Шпион, смекнули мы сразу. Ну и пустили... хи-хи... очередь ему по пузу, — старикашка снова залился скрипучим смехом. У меня дрожь пробежала по позвоночнику. Анклав, Анклав точно все еще существовал, и все так же презирал поверхность. Смех делули оборвался, когда рядом со мной из темноты возник Уилл, мягко слеветировав при помощи своей платформы.
— Во имя рога Селестии, что я вижу! — жеребец почти благовейно принялся осматривать Уилла. — Проект Со-123. Самая неудачная версия, оставленная Твайлайт Спаркл в качестве напоминания о собственных ошибках. Я думал, вы все повзрывались к копытам Луны после уничтожения Министерства.
— Его, кажется, только немного замкнуло, — так, неужели пони до сих пор разбираются в чем-то, кроме убийств и грабежа?
— Немного замкнуло! — передразнил старикашка. — Ему снесло социальную плату, и спарк-батарея на исходе. Ты, деточка, дилетант в технике.
Я уже приготовилась высказать что-нибудь ядовитое в ответ или даже лягнуть обидчика, но техническая и историческая подкованность пожилого жеребца заставила меня сбавить пыл. Я шикнула на бушующую мстительную пони в своей голове и как можно вежливее начала:
— Извините, я не знаю Вашего имени. Вы так с лету определили повреждения Уилла... и, кажется, знакомы с проектами Твайлайт Спаркл. Если бы Вы помогли его починить или еще чего сделать...
— Зови меня Дедуля Рэй, деточка. И нет, я не чинил ничего серьезнее дверей уже лет 40. Тут нужен хороший техник. Я теоретик, деточка. Скажи мне лучше, куда идешь. А я подумаю, чем могу помочь. В обмен на что-нибудь, конечно. Даже, хе-хе, Дедуля Рэй не работает просто так. И как тебя звать, напомни?
— Я Рэйн... Рени, — я выдавила самую невинную улыбку. Называть истинное имя пока не стоило. Не хватало еще, чтобы дедулю удар хватил от осознания того, кто перед ним. Хотя, старик мог бы просто высмеять меня, я уже поняла, что после конца света титулы не очень-то работают. Кьютимарки и хвоста не было видно под плащом, и слава Богиням. — Я хотела идти в Мейнхеттен. Не знаю, зачем, просто это второй город после Понивилля, с которым у меня многое связано. Нет, третий. Второй — Кантерлот. Но я подумала, что с этим сломанным фургоном просто не поднимусь в гору. Так что, да, сначала Мейнхеттен. По поводу оплаты... У меня есть немного крышек, пара вещей на продажу и три трупа большущих радиоактивных собак.
Услышав названия городов, Дедуля Рэй побледнел.
— Неужто ты была в Понивилле?
— Ну да, и немного его почистила от не самых крутых пони...
Дедуля не дал мне договорить, бодро поскакав к центру городка. А потом заорал своим скрипучим голосом:
— Эй, толстозадые! Рейдервилля больше нет! Он чист и свободен!
Сначала на его вопли никто не отзывался, затем из-за дверей маленьких лачуг показались недоверчивые мордочки пони. Дедуля, видя, что ему не верят, крепким захватом худощавой ноги потащил меня к своему ораторскому месту. Все еще испачканная в крови рейдеров, собственной и собачьей, я, видимо, выглядела более чем красноречиво. Не скажу, что меня смущало внимание, но...
— Вот эта малышка освободила город, да еще и припугнула тех милых собачек, которые сожрали малыша Томми.
Нет, точно не смущало. Я широко улыбнулась, показав винтовку и окровавленные копыта. Первый день на Пустоши, а уже герой! Это не может быть неприятным. Какие-то голоски в голове со мной не соглашались, но мне не было до них дела.
Почти половина населения Сент-Пони устремилась к Понивиллю, чтобы утащить как можно больше из опустевшего города. Довольный Дедуля Рэй с удовольствием почесал копытом остатки седой гривы и похлопал меня по плечу.
— Помнится, я тебе помочь обещал. Ты со мной уже, считай, расплатилась. В общем, в Кантерлот не лезь ни за какие крышки. Розовое Облако и то, что в нем прячется, прикончит тебя — и крупом дернуть не успеешь.
— Розовое Облако? Неужели оно не развеялось за полвека? — меня будто облили холодной водой. Я помнила чудовищную боль и кровь, текущую из глаз, пока я пряталась около Зебратауна от Гильды. Розовый смертельный мрак, полный неизвестно чего...
— Деточка, оно будет висеть над Кантерлотом столетий пять. Не знаю, чего эти мерзкие полосатики учудили, вот только у меня жена там осталась. Меня отправила к Стойлу, а сама все сидела в своих лабораториях. Умница была, красавица. Верила, что уж Кантерлот-то Богини защитят. Пусть будут прокляты эти хитрые полосатые твари! — внезапный крик дедули Рэя сорвался на всхлип.
У меня самой противно защипало в глазах. Рэрити, Флаттершай и, возможно, Эпплджек были в Кантерлоте. Я хотела ворваться туда, но слишком уж густым был туман Облака, слишком удушающим. Я видела, как лопнул пузырь щита Принцесс. И вряд ли хоть что-то выжило внутри него. Для меня, измученной и изуродованной, Кантерлот точно бы стал могилой. И все же я должна была что-то сделать. Должна...
Пожилой пони, потерев глаза, сипло продолжил:
— Теперь даже не знаю, что делать. То ли оплакивать останки, сплавленные с ее любимыми склянками и пробирками, то ли намочить хвост от мысли, чем она могла стать.
— Сплавленные? — я моргнула, отгоняя слезы, и с непониманием уставилась на старика.
— Ты меня удивляешь, деточка. О городах и истории знаешь, а о Пустоши — почти ничего. Из Стойла, что ли, вышла?
Я замялась. Как объяснить, откуда я взялась? Погуляла по временному потоку и случайно вывалилась здесь и сейчас? Бред. Поэтому я смогла лишь пробормотать что-то утвердительное.
— А, ну понятно. Небось, училась хорошо, раз так много знаешь. А ПипБак у тебя где? Сломался, что ли? Мой вот никудышный был, дурацкая версия — щелкал-щелкал, предупреждая о том, что я скоро сдохну от радиации, и выключился. А я живучее Стойл-Тековской техники оказался, — Дедуля Рэй коротко посмеялся. — Короче, мерзкие зебры швырнули на Кантерлот не просто мегазаклинание. Розовое Облако не сжигало в звёздами проклятом огне, оно сплавляло все — пони слипались друг с другом, с одеждой, очками, стенами, булыжниками дорожек. Повезло тем, кто просто умер. А то к нам тут заходила парочка "выживших" — Кантерлотские Гули. Ты и представить не можешь, что это за ужас. Три пони, слившихся в одно целое. Одна морда с шестью глазами и гигантской пастью. Уж стрелял я по этой твари, три магазина у винтовки истратил, потом гранату в пасть швырнул — помогло. Живучие. Их только обезглавливать, на другие повреждения даже хвостом не поведут. Но этот тройной был не пределом.
Дедуля ненадолго замолк, а потом тихо продолжил:
— Знаешь, когда я потерял надежду? Когда к этому городку — в те времена просто баррикаде из небесных фургонов — пришли четверо жеребят в защитных химкостюмах. Министерство Мира их создало, помнится, сугубо для малышей. Вот только эти малыши уже не были живыми. Гниющие куски плоти в желтых костюмчиках. Они тогда уложили кучу пони — почти половину из нас. Повезло, что тут был торговец, а у него гранатомет и энерго-магическая пушка. Хоронил я только горстки розовой пыли и желтые ошметки. До сих пор могилка их на краю города есть, около нее всегда игрушки лежат и веточки сухие — все равно цветов на Пустоши не найти...
Пока я слушала, горло словно сдавливало железное копыто. От рассказа о жеребятах по спине побежали не то что мурашки — сотни холодных муравьев. Я видела, как Флаттершай лично надевала такой костюм на светящегося от счастья жеребенка. "Полнейшая защита от любых невзгод. Ваши жеребята переживут все!"
Неужели мои друзья сейчас бродят в розовом тумане, изуродованные, сплавленные со своими вещами, другими пони... Образ рыже-бело-розового трехголового монстра с кьютимарками на боках в виде кристальных бабочек на яблоках, как нельзя кстати возник в голове. Чудище рвалось в разные стороны, порываясь то пойти в Министерство, то приласкать мертвого зайчика, то купить яблочко... Перья у меня в крыльях встопорщились, глаза широко распахнулись, а хвост нервно задергался, и я никак не могла сбросить страшное оцепенение. Я бы еще долго пробыла в этом шоковом трансе, если бы Дедуля не пихнул меня в бок.
— Эй, деточка, Эквестрия — прием.
Я потрясла головой, сгоняя жуткое наваждение. Ни война, ни Пустошь не сломят меня. Никогда. Клянусь памятью моих друзей.
— Все... Все нормально, Дедуля. Спасибо. Расскажите о вашей жизни. Я и правда очень мало знаю о Пустоши, — чуть слышно попросила я, пытаясь справиться с голосом.
Старый жеребец задумчиво почесал затылок копытом.
— Ну что тебе рассказать... Я долго живу, очень долго. Ты удивишься, наверное, но мне восемьдесят лет. Больше ты, скорее всего, нигде такого долгожителя на Пустоши не встретишь. Когда пал Кантерлот, а я был надежно спрятан в Стойле, мне едва стукнуло двадцать. Моя милая Милли была постарше. С виду кобылка кобылкой, а уже знаменитый биолог...
— Стойте... Миллина Тангерманн? Генный биолог, которой премию за вклад в магические науки вручала сама Твайлайт Спаркл?
— О, неужели в Стойловских учебниках писали о таком? Хотя, биография Министра... — с интересом заговорил Дедуля, подтвердив мои догадки. Кажется, это была последняя церемония награждений умных пони, на которую меня удалось заманить, потом я предпочла военную форму вечерним платьям.
— Мне... мама рассказывала.
— Ну что ж, мне приятно. И ей было бы... Ну ладно, вздохи старого жеребца никого не интересуют. Я с самого детства был техником. Отец мой работал в "Огненных Подковах" Эпплджек, оружие разрабатывал. Ну, и меня быстро многому обучил. Я не пошел на оружейный завод, решил жить в Кантерлоте. Чинил терминалы, иногда оружие. А потом встретил Милли, она меня протащила в Министерство самой Твайлайт. Ну, а после наступил конец света.
Я вздрогнула. Как этот старик мог так спокойно говорить о подобных вещах? Хотя, если он укрылся в Стойле, то не видел выпавшего над Филидельфией зеленого снега. А я видела. Видела Розовое Облако, видела пожар в Мейнхеттене и ядерный огонь, пожирающий все вокруг, видела уничтоженный Клаудсдейл и сотни небесных повозок, посыпавшихся с неба. Видела, как пони сбрасывали маски уважения, боязливости, любви, показывая эгоистичные и черствые души. Богини, меня саму назвали предательницей те, кому я доверяла, и послали наемницу принести голову первого Дашита. Я сцепила зубы, стараясь не закричать. Сейчас я была готова с голыми копытами вломиться за облачную завесу и учинить что-то ужасное.
— Эй, опять ты меня не слушаешь! – Дедуля помахал у меня перед носом копытом.
— А? Извините, Дедуля Рэй. Что вы говорили?
Старик раздраженно поворчал, но продолжил:
— Я сказал, что мне дико повезло. Я попал в Стойло 75. В нем не проводили этих жутких экспериментов. Оно просто должно было открыться через тридцать лет и навсегда закрыться, чтобы никто не смог вернуться. Наша Смотрительница была очень молода, она заняла эту должность после смерти своей матери за пару месяцев до завершения нашего подземного заключения. Она была очаровательна и наивна, наверное, поэтому почти все подчинились приказу немедленно покинуть Стойло. Хрен бы кто пошел за старой грымзой. Та еще стерва была… В общем, однажды по всему Стойлу разнесся тревожный голос нашей Смотрительницы. Она сказала, что у нас есть сутки на то, чтобы взять с собой как можно больше вещей для выживания снаружи и покинуть Стойло. Это было большой неожиданностью для всех. Ты, наверное, понимаешь, тяжело вот так резко смириться с переменами. Променять безопасное и спокойное Стойло на полную неизвестных ужасов Пустошь! У нас даже оружия почти не было – два дробовика да дубинки у охранников. Но, повторюсь, мы любили Смотрительницу. Ради нее мы согласились подчиниться. Я был одним из первых, кто покинул Стойло. Да… Пришел юношей, ушел стариком. Были те, кто остался, куда без этого. Смотрительница слезно умоляла их уйти, говорила о каких-то протоколах Безопасности Эксперимента, которые будут приведены в действие. Около полусотни упрямцев не поддались уговорам. Остальные сидели снаружи на костях не попавших в Стойло несчастных и видели, как закрылась дверь. Потом раздалось шипение и, как нам показалось, крики. Это продолжалось минут десять-пятнадцать, не знаю. После – тишина. Смотрительница разрыдалась и рассказала об экспериментах Стойл-Тек. О том, что, Дискорд меня подери, никто не собирался нас спасать.
Я напряглась. Что я, собственно, знала о Стойлах? Ну, то, что над ними работали Эпплблум и Скуталу – это раз. То, что их строили повсюду – это два. То, что каждый мог получить место в Стойле абсолютно бесплатно – это три. И разумеется, то, что пони в Стойле могут пережить удар мегазаклинания – это четыре. Были даже особые облачные Стойла для пегасов, и у меня где-то лежало приглашение в особое Стойло... Хорошо, что не довелось им воспользоваться — я бы не пережила заточения в железной подземной коробке. Еще я слышала пару раз о ругани между Стойл-Тековским начальством и шепотом проскальзывающее слово «Эксперимент». Но в военное время сплетни – не то, на что можно с уверенностью положиться. Поэтому, никто не принимал всерьез эти предупреждающие знаки. Видимо, нужно было.
— Каждое чертово Стойло таило в себе определенную дрянь. Где-то не было водных талисманов. Или некуда было деть отходы. Или была Смотрительница-тиранша, требующая поклонения. Или техника сходила с ума в первые месяцы. 75-е Стойло было одним из «контрольных», так это называли. Подобных несколько по всей Эквестрии. В определенное время такое Стойло открывается, вышвыривает жителей в Пустошь для «возрождения цивилизации пони» и жестоко расправляется с оставшимися. Смотрительница сказала, что наш воздухоочистительный талисман был отключен, а Стойло было заполнено фосгеном. Такая концентрация газа, чтобы растянуть агонию, а не убить всех за три секунды.
Я понуро опустила голову, уставившись на свои копыта. Бурая кровь на них теперь почему-то казалась отвратительной. Я пыталась осознать, как же такое вообще могло произойти? Спасение обернулось изощренной казнью? Тем, оставшимся в Стойле, можно сказать, повезло. Что такое несколько мучительных минут отравления тела по сравнению с тем, что ждало в Пустоши? Пустяк. Сколько же из тех, вышедших наружу, погибло в первый день, неделю?
— После признаний Смотрительницы наше общество раскололось. Большая часть осталась с ней, решив идти к любому большому городу, дабы отстроить его, возродить. Толпа утопистов и мечтателей. Хотя, многие из неприсоединившихся ушли к рейдерам или работорговцам. Потом я видел многих из бывших знакомых. Через прицел снайперской винтовки, – грустно усмехнулся старик. – Я ушел с небольшой группой умеющих обращаться с оружием ребят. Меня не прельщали ни прогулки толпой по Пустоши, ни рейдерская деятельность. Не знаю, что стало со Смотрительницей и ее компанией. Позже, путешествуя по Пустоши, я не встречал даже упоминаний о них. Ну, а я решил-таки выполнить задачу, поставленную Стойл-Тек. Мои ребята основали вот этот городок. Это может показаться банальной сказкой старого сумасшедшего жеребца, но так и было, клянусь клятвой Пинки Пай. Мы тащились по этой чертовой пустыне, уставшие, нагруженные вещами. Я сам уже давно не был в расцвете сил. Под конец дня мы все, не сговариваясь, просто рухнули, укрытые скалами от врагов. Я взялся сторожить. Наткнулся на узкую тропинку, а она привела меня к… дереву. К еще живому дереву, а не к обугленным останкам. Я вылил на его выступающие корни всю чистую воду, что у меня была. Место, куда я попал, чем-то напоминало чашу. От Вечнодикого Леса эту равнину закрывала высоченная скала, словно дракон отломил кусок горы и швырнул его там. А самое главное – из под этой скалы вытекал ручей. На Вечнодикий не сбрасывали мегазаклинанй. Эта вода была не намного радиоактивнее, чем до войны.
Дедуля Рэй с кряхтением поднялся и повел меня за собой между приземистых лачужек. Во мраке гигантская скала почти сливалась с небом. Только высокое и зеленое дерево ярко выделялось на ее фоне. У меня от удивления расширились глаза. Таким раньше было все. А я уже успела отвыкнуть от яркой зелени и шелеста листьев. Словно наконец вернулась... домой?
— Вот то самое место, которое лет тридцать назад нашел измученный пони. И то самое дерево, которому была пожертвована последняя вода.
Я с каким-то трепетом подошла к величавому дубу, раскинувшему толстые ветви, словно призывая обняться. Кора его была прохладная и чуть влажная.
— Мы все-таки сделали себе водоочистительный пункт. Я стащил один из четырех водных талисманов нашего Стойла. И в первую очередь мы поливаем Наше Дерево, — Дедуля ласково погладил выступающий из под земли корень и улыбнулся мне, на секунду становясь опять юным пони, выброшенным из Стойла для великих целей.
— Все остальное время я бродил по Пустоши, стараясь улучшить этот городок. Я был, наверное, в каждом адском местечке Эквестрии. Ну, а теперь просто доживаю свой век, утопая в роскоши, — он засмеялся искренним смехом довольного жизнью пони, еще раз подладил дубовый корень и поднялся на ноги. – Вот и вся история Дедули Рэя. А теперь пошли ко мне, переночуешь. А с утра отправлю сына вместе с тобой в Мейнхеттен.
Я с благодарностью посмотрела на старого жеребца. Он явно заслуживал большего, чем железный домик, бывший раньше вагоном поезда. Старик был вежлив, не стал торговаться за предоставление ночлега и прояснил многие аспекты жизни в Эквестрийской Пустоши. Чего мне еще нужно было? Я хмыкнула, думая о том, как сильно Пустошь сузила список моих потребностей.
— Дедуля, Вы сказали, что у Вас есть сын. Не расскажете?
Старый жеребец усмехнулся, открыл хлипкую дверь, пропуская меня в свое жилище.
— Даже смирившись с тем, что мне никогда не найти Милли, я не стал крутить романов. Годы уже не те были, Стойло похитило мою молодость. Но потом, в очередной раз бредя без цели по дорогам Пустоши, я наткнулся на вырезанную бандитами деревушку. Ценностей и живых пони я не нашел. А потом заметил хвост, выглядывающий из шкафа в одном из домов. Там сидел до смерти напуганный жеребенок. Мне пришлось взять его с собой. Как оказалось, малый-то не промах. Мастерски взламывает замки и терминалы, может незаметно стащить много полезного, да и глаз хороший — с винтовкой недурно обращается. Ну, и колдует помаленьку, книжки по магии ищет, мало кто теперь на это тратит время. Вот уже лет десять мы с ним живем. Привыкли, что он меня папашей кличет, я его сыном. Ладно, вот тебе матрас, устраивайся. Есть захочешь – холодильник там за занавеской.
Я не очень любила принимать помощь от кого-то, но о какой гордости может идти речь здесь? Поэтому я искренне поблагодарила Дедулю и все думала, чем же смогу его одарить. Я притащила из фургона коврик, постелила его на предоставленный матрас и закуталась в свой плащ. Уилл остался охранять «Святого». Я счастливо улыбнулась, когда сон — первый настоящий сон в Пустоши — мягкой тяжестью навалился, как подушка.
Погромыхивание железных мисок разбудило меня. Я широко зевнула, едва не вывихнув челюсть, и потерла глаза. На копытах была запекшаяся кровь, которую я забыла смыть. Тело все болело и чесалось там, где меня касалась веревка упряжи, но приходилось терпеть, и похуже бывало. Я кое-как села. При дневном свете вагончик выглядел… уютно. Пестрая плетеная занавеска делила пространство на спальню и кухню. Два тюфяка и одеяла аккуратно лежали в углу. Железный пол был покрыт циновками и маленькими ковриками. На стенах были прибиты полки, забитые разнообразными вещами – от банок с крышками и разными железками до разнообразных книг. Я пристально рассматривала корешки и переплеты. Тут были и кулинарные книги, и сборники песен, и путеводители, и боевые самоучители. Я даже заметила книгу зебринских легенд и преданий! Твайлайт бы гриву отдала, чтобы заполучить эту коллекцию. "Если бы была жива" — напомнил мне мрачный голос в голове. Кажется, мне необходима терапия в виде череды бездумных убийств, или мне скоро понадобится психотерапевт. Эти голоски начинали пугать.
Поправив свой плащ и еле оттерев присохшую кровь, я заглянула за занавеску. Дедуля Рэй и невысокий бурый жеребец с короткой белоснежной гривой сидели на небольших подушечках и завтракали полувековыми кексиками и какой-то зеленоватой кашицей.
— А, Спящая Красавица пробудилась! Рени, это Дон, Дон, это Рени, — Дедуля плечом толкнул меня к слегка смутившемуся жеребцу.
Я протянула ногу для копытопожатия, но Дон галантно прикоснулся к копыту (хорошо, что отмыла!) губами и предложил занять его место на подушке. Вот тут уже смутилась я. Но быстро изобразила милую улыбку и присоединилась к трапезе.
Брамин Дона бодро семенил за ним, изредка пихая жеребца в круп то одной, то другой головой. Сначала я с опаской поглядывала на жутковатую двухголовую корову, но та была совершенно безобидна, и даже в чем-то мила. Брамин тащил небольшую повозку, заполненную вещами из Понивилля.
— Так значит, ты торговец? – я с трудом втаскивала свой фургон в гору. Мне бы тоже не помешал брамин.
— Я взломщик, вор, торговец, охранник, киллер, миротворец… Здесь нет ярлыков, Рени. Даже сказать «Я никто» с уверенностью нельзя. Пустошь капризна, нам же остается подстраиваться под ее прихоти.
Я фыркнула. Еще один яйцеголовый с пафосными фразами. Будь он пегасом, я бы утерла ему нос в честном соревновании. Но дурацкого единорога было не переплюнуть ни вежливостью, ни манерами, ни магией. Оставался, конечно, выход в виде хуфрестлинга, но я берегла его, как последний козырь. Похвастаться я могла только своей меткостью и Л.У.М.ом Уилла. Дон был восхищен, когда я двумя патронами убила пса-мутанта, атаковавшего их сзади. В Сент-Пони за троих таких я получила немного крышек, что не могло не радовать. Может, в торговле я не очень хороша, но стрелять не разучилась.
— Я давно уже не был в Мейнхеттене, но, думаю, знаю тех, кто поможет тебе. В пригороде, Фетлоке, есть большущий склад, ты его не пропустишь. Постучи в дверь три раза медленно и два – быстро. Там обитают три мутанта, но они не шибко огромные и злые. Они очень умные и многое знают. Поговори с ними, а если ничего не добьешься, попробуй пролезть в башню Тенпони. Местный ди-джей тоже может помочь. В общем, недельку я точно буду на торговой площади. Если что потребуется, обращайся.
— Такой деловой подход мне нравится. Партнеры? – я улыбнулась и протянула копыто Дону.
— Партнеры, — он слегка стукнул своим копытом по моему, а потом мощным телепатическим захватом приподнял фургон над землей, чтобы помочь втащить его. — Хочешь еще совет?
Найди себе друзей, Рени. Папаша бахвалится, что выстроил Сент-Пони в одиночку, но это наглая ложь, без своих друзей он бы лишь пополнил коллекцию скелетов посреди Пустоши. Крутой робот это, конечно, хорошо, но пони лучше. Поверь мне.
— Мои друзья умерли 60 лет назад. Я еще не готова к новым знакомствам, — тихо проговорила я и почти бегом припустила с горы, оставив оторопевшего единорога позади.