Затруднительное положение одного пиромана

Глава 2. Любящая и нежная забота

Дорогой дневник,

Ты ни за что не поверишь, какой у меня сегодня был день, так что я попытаюсь рассказать тебе о нём так спокойно, как только могу. Я НАШЛА НАСТОЯЩЕГО ЧЕЛОВЕКА!!! Я что, только что прокричала это вслух? Ну ладно, не важно. Его зовут (если я правильно поняла) "Пиро", и имя это ему очень подходит, поскольку сразу после того, как он свалился с небес, Пиро выжег немаленький кусок Вечнодикого леса. Всё верно, он НА САМОМ ДЕЛЕ свалился с неба и упал в чащу Вечнодикого леса, где спас меня от стаи Древесных волков. И после всего этого я просто не могла оставить его там. Он рисковал своей жизнью ради кого-то, кого раньше даже в глаза не видел. Так что меньшее, что я могла для него сделать — это принести его к себе домой...

...И я даже слова не скажу, если он захочет, чтобы тот мешок остался при нём. Размеры этой сумки вводят меня в заблуждение! На вид обычный рюкзак, но на деле весит даже больше, чем та повозка, которую семья Эппл использует в сезон сидра. Но хотя в сахар может быть намешано и еще больше всякой всячины.

Ну ладно, может я и порылась в этом странном мешке (Что? Мне было любопытно! Это так плохо?). Так я и выяснила, как его зовут: его имя было вышито на клапане рюкзака, прямо рядом с логотипом чего-то, что называется "Манн Ко.", вместе с изображением небольшого жёлтого кружочка, разбитого на четыре одинаковых части. Напоминание самой себе: спросить у него, что такое "Манн Ко.", когда он придёт в себя... Ну, помимо всех остальных вопросов, которые тоже непременно нужно задать... Хех. Как бы то ни было, на эту сумку наверняка наложено какое-то странное, бесконечно длящееся заклинание, которое увеличивает свободное место в ней, оставляя внешний вид неизменным. Потому что я видела там СОТНИ разных приспособлений. Некоторые по размеру даже больше меня. Я, наверное, не смогу сказать, для чего служит хотя бы половина из них, но... Мне показалось странным, что помимо всего прочего у него есть почтовый ящик на палке, две плюшевые игрушки изображающие его самого и, святая Селестия, огромное количество шляп! Огромнейшее!

Ой! Кажется он просыпается! Нужно идти!

Люблю, Лира.

__________________________________________________________

Принцесса Луна любила осенние ночи. Они, конечно, не были такими же ясными как летние или хотя бы весенние, но именно тогда луна была особо ослепительна. А тонкий слой облачков только подчеркивал ее блистательность. Учитывая, что до начала Ночи Кошмаров (праздника, которому принцесса радовалась больше, чем любому другому) оставались считанные дни, Луна имела ПОЛНОЕ ПРАВО приблизить свою подопечную так, чтобы та казалась больше и ярче. Не настолько близко, чтобы она послужила причиной сбоя в системе приливов, так что единственными пони, которые могли бы доказать, что луна приблизилась, были астрономы. А все они находились на службе у принцессы.

С кантерлотского замка открывался самый изумительный во всей Эквестрии вид: жемчужно-белый дворец, будто алмаз в горной породе, был воздвигнут на верхушки самой старой и самой высокой горы из всех, что когда-либо существовали. Золотая отделка, которой был окаймлен дворец, с теплым свечением отражала весь попадающий на нее свет, в ночное время делая крепость еще более похожей на маяк. Это зрелище действительно захватывало дух. Но только лишь получив разрешение на вход в окружающий замок город, можно было рассмотреть все драгоценности, инкрустированные на отделке дворца, и полюбоваться на великолепные огромные окна, с такой тщательностью выдолбленных прямо в монолитных стенах. Луна тоже считала, что вид этот красив, но всё же он никак не мог потягаться с ее звездным небом.

Грива Луны, будто звездная пыль, клубилась вокруг нее и выглядела почти точно так же, как и ее любимое ночное небо. Разве что с разными созвездиями (они, как правило, изменялись, стоило принцессе разлохматить волосы). Она закинула гриву за плечо и оглянулась на горизонт. Там она заметила Королевских Погодных Стражей, гонящих клочки тумана так, чтобы те аккуратно собрались в одну громадную сферу.

Всё было прекрасно... За исключением того неприятного события, произошедшего в Понивилле прошлой ночью.

Обычно пегасы не утруждают себя представлением руководству отчетов о погодных аномалиях, пока это не абсолютно критическая ситуация, требующая незамедлительного разрешения, или если это не что-то, выходящее из ряда вон, как огромный энергетический шар, появившийся над Вечнодиким лесом. Темно-синяя принцесса ночи вздохнула. Она совсем не хотела, чтобы какое-то недосолнце испортило ее лучшую ночь. Ведь получается, что весь год она не практиковала свои навыки запугивания мирных жителей только для того, чтобы непонятная штуковина сорвала все ее плану на ту ночь. А в этом деле, между прочим, принцесса преуспела! Однажды она чуть не довела одного из охранников до обморока, когда испытывала некоторые из своих шалостей.

Но беспокоил ее не столько сам шар, сколько неясность проведенного расследования.

По докладам нескольких очевидцев призрачная сфера сама по себе появилась прямо над зданием старой школы, запустила что-то в направлении леса, а после так же внезапно исчезла. Когда делом занялись Королевская Инспекция и Отряд Задержания, то были найдены: немного сломанных деревьев, несколько сломанных веток, один злой василиск с обожженным хвостом, который немедленно был отправлен на лечение к ветеринару (после ветеринар отправил того в госпиталь, для последующего его превращения в камень) и стаю Древесных волков, от которых остались одни лишь головешки.

Луна потерла виски. В другой раз она махнула бы копытом на всё это, посчитав видениями напугавшихся грозы пони, которые увидели то, чего на самом деле не было. Но она никак не могла проигнорировать одну маленькую деталь этой картины, которую просмотрела полиция: волки стояли слишком далеко друг от друга, чтобы одна или даже две шаровых молнии могли уничтожить этих существ, считавшихся, кстати, в Вечнодиком лесу довольно редким видом после их уничтожения. Кроме того, с места происшествия определенно что-то утащили, но прошедший после грозы дождь уничтожил все следы.

Принцесса напряженно пыталась собрать части мозаики воедино. Она так углубилась в свои мысли, что не заметила, как открылась и закрылась дверь, ведущая на балкон. Луна пришла в себя, только услышав приближающийся звон золотой плитки.

— Ух ты, я вижу ты пододвинула свое творение немножко ближе ради своей великой ночи. — сказала принцесса Селестия, восхищенно глядя на изумительное создание своей сестры. Исподлобья Луна посмотрела на белоснежного аликорна: та была заметно выше ее (отчасти из-за того, что была старше, и отчасти из-за того, что ее не взрывали Элементы Гармонии. ДВАЖДЫ, причем!). Ее разноцветная грива развевалась под несуществующим ветром, который, казалось, исходит от ее небесного тела — солнца. Принцесса села рядом с сестрой и поглядела на мерцающее небо.

— Ты выглядишь обеспокоенной, Луна. Не хочешь поделиться тем, что у тебя на уме? — Селестия ткнулась носом в ее плечо, пытаясь подбодрить.

— Ох, Тия, я просто задумалась, планируя Ночь Кошмаров. И я совсем не хочу, чтобы та аномалия в Понивилле, разрушила всё... — ответила темный аликорн, продолжая игру в гляделки с усеянной кратерами поверхностью Луны.

— Должна сказать, сестренка, — Селестия обняла ее крылом, — твоя речь заметно улучшилась.

Луна кротко улыбнулась ей. И хотя она никогда бы этого не признала, перышки ее сестры были самой мягкой вещью, которую она когда-либо чувствовала. И еще, поскольку та являлась богиней солнца, Селестия была невероятно теплой.

— Правда? Спасибо, меня тренировал репетитор, которого ты наняла. В этом году всё пройдет НАМНОГО лучше, чем в прошлый раз.

— Не думай об этом, это в чем-то была и моя вина. Когда ты впервые попала в Понивилль, не узнав об изменениях в речи... — они засмеялись и Луне стало несколько легче.

Тут лицо Селестии стало более сосредоточенным. Она пододвинулась ближе к сестре:

— Тебя волнует тот отчет, которым прислали нам следователи?

— Нет, не это меня беспокоит... Просто все это происходит как в прошлый раз, когда Сайлас... — внезапно Луна почувствовала, как что-то тяжелое легло ей на плечо и притянуло еще ближе к сестре. Луна услышала, как быстро забилось сердце Селестии. Они сидели в абсолютной тишине, нарушаемой только тихим жужжанием города и вечерней песней ветра, носившегося вокруг вершины горы. После, казалось бы, целого часа Селестия заговорила:

— Нет, ничего не повторится. Никогда не повторится. Мы вместе победили того колдуна... И я жалею лишь о том, что не смогла предотвратить того, что случилось с тобой после.

Луна была удивлена. Она почти никогда не видела, как Селестия плачет, кроме того раза, когда Луна была освобождена от коварных чар Найтмер Мун. Она повернулась, подняла свое черное крыло и обернула его вокруг солнечной принцессы так сильно, как только могла. Селестия потерлась о него заплаканной щекой. Вдвоем они посмотрели туда, где находился Понивилль. Они не могли рассмотреть маленький городок из-за большой облачности и огромного расстояния, разделявшего эту маленькую общину и Королевский Город, но они точно знали, где сейчас их друзья.

И именно тогда принцесса ночи почувствовала острую боль, пронзившую ее рог и устремившуюся вниз ко лбу. Она вздрогнула и опустила крыло, борясь с внезапным мучением. Встревоженная Селестия встала.

— Луна... Луна, что случилось? Луна, скажи что-нибудь. Медик! — в ту же секунду перед ней затрещала яркая голубая искра. Оттуда появился Пере-Доз, синий единорог, одетый в белый медицинский халат, с черной, зачесанной набок гривой. На глазах у него были очки в тонкой оправе. На крупе виднелась кьютимарка в виде синего медицинского креста. Он тут же встал по стояке смирно.

— Йа! Что я могу сделать для вас, мейн принцессен?

— Что-то не так с Луной. Она просто схватилась за голову и... — принцесса умолкла, заметив, что глаза сестры становились всё ярче и ярче, пока не начали светиться. Рог ее тоже начал светиться. Светиться и гореть, извергая искры и вспышки света. Селестия с Пере-Дозом отпрыгнули назад. Они не были точно уверены в том, что происходило с лунной богиней, но это было как-то связано с небом. И... с небесным светилом принцессы ночи.

Рог Селестии начало покалывать, оповещая о присутствии страшной силы, с которой она давным-давно встречалась. Даже для самой принцессы это было очень давно. Магии было достаточно, чтобы узнать его, но злая, призрачная улыбка, появившаяся на чистой, белой Луне, давала принцессе понять то, что уже понял ее рог: самый первый человек, прибывший в Эквестрию, собирался вернуться... Используя ее сестру как ориентир. Принцесса ночи взмыла в воздух, продолжая корчиться от боли, терзаемая неведомой силой. Она повернулась к сестре, съежилась и тут же упала на балкон.

— Луна, поговори со мной! Скажи что-нибудь! — кричала Селестия, поймав крыльями сестру. Та не отвечала. Из-за острой боли в роге, будто разрывающей его от самого лба, Луна ничего не слышала. Дрожа, она села у копыт сестры, качаясь во все стороны.

Злая ухмылка, появившаяся на небесном светиле, повернулась вниз. На ней появились два глаза-овала, глядящих оттуда будто на всю Эквестрию. Рот приведения открылся:

— НАЙТМЕР МУН, ЧТО С ТОБОЙ СЛУЧИЛОСЬ? — ледяной голос эхом пронесся в голове Селестии. Пере-Доз сию же минуту упал в обморок. Любой пони, до этого не встречавшийся со сверхъестественным, на его месте лишился бы сознания, так что здесь винить врача было нельзя.

Тело Луны вновь поднялось в воздух. Из рога принцессы повалил фиолетовый пар, тут же заполнивший балкон. Селестия совсем ничего не могла разглядеть сквозь густую фиолетовую пелену. Она всё пыталась отыскать сестру, но постоянно врезалась то в перила балкона, то в почти окочурившегося врача. Тут что-то схватило ее за заднее копыто. Посчитав, что, наконец, нашла Луну, она повернулась, чтобы обнять ее.

Но она ошиблась. Очень сильно ошиблась. Селестия тут же взлетела в воздух, отчаянно размахивая своими красивыми крыльями. Ее схватило совсем не копыто темно-синего аликорна, а рука, облаченная в темно-фиолетовую перчатку, появившаяся из портала и пытавшаяся поймать принцессу за хвост. Портал увеличился в два раза. Тут из него появилась вторая такая же рука. А за ними поднималось туловище...

"Сейчас или никогда" — решила Селестия. Ее грива вспыхнула, развеивая клубившийся вокруг них туман. С помощью рога она попыталась перенаправить энергию, питавшую закручивающуюся бездну портала, направив ее в далекие кучевые облака. Страшные руки тут же вернулись в темную бездну. Портал закрылся, а остатки энергии яростно рвались по ночному небу к ставшим теперь черным облакам.

Селестия, уже знавшая, что встреча с таким сильным противником не может закончиться так быстро, смотрела, как из облаков, по счастью, находившихся далеко от населенных мест, начинают идти потоки гнилой воды. Принцесса осторожно подхватила всё парящую в воздухе сестру и аккуратно положила ее на пол. Хоть рог Луны уже и не использовали для творения злой магии, он был раскален — прикоснувшись к нему крылом, Селестия сильно обожглась. Ужасный запах сожженных перьев привел принцессу ночи в чувство.

— Тия... Я... Прости... Я не могла... — часто дыша, проговорила она. Глаза Луны закрылись и она снова потеряла сознание. Глаза Селестии наполнились слезами: ей было очень больно видеть сестру в такой агонии. Она услышала, как кто-то подходит к ней сзади. Пере-Доз подбежал к принцессам и поклонился, так низко, как только смог.

— Мне очень жаль, я, должно быть, потерял сознание. Если вы только посчитаете нужным...

— Нет, — облегченно выдохнула Селестия, увидев, что врач не пострадал, — вы не уволены. Такое никому не дано перенести, не подготовившись, так что я вас прощаю. Только помогите ей, пожалуйста.

— Сию же минуту! — вокруг Луны, которую всё держала Селестия, появилась синяя аура, успокоившая сознание принцессы и дав той, наконец, уснуть. Узнав с помощью ауры, что у принцессы болело, он забормотал что-то самому себе на своем родном языке, выясняя, куда применять лечащую магию для лучшего эффекта.

Селестия не обращала на него внимания. Она все смотрела на горизонт, пытаясь снова заметить того монстра. И, к своему ужасу, она увидела, как яркое фиолетовое свечение замерцало и тут же погасло примерно на полпути к одной из окрестных гор. "По крайней мере, он далеко от каких-либо городов" — подумала она. Но еще она точно знала, что второй раунд наступит только тогда, когда этого захочет он. И если он остался таким же предсказуемым как и раньше, то снова увидеться с ней он захочет в Ночь Кошмаров.

Принцесса не могла позволить древнему злу вызвать панику во всей Эквестрии, так отслеживать его стало бы еще труднее. Она поглядела на Пере-Доза. Синий доктор делал всё возможное, чтобы успокоить истерзанную владычицу Луны.

— Доктор, я никак не хочу говорить с вами на таких официальных тонах, но... Я приказываю вам молчать обо всем, чтобы вы сегодня здесь увидели. Молчите об этом, иначе вы будете изгнаны. Это понятно?

Врач поднял голову и снова стал по стойке смирно. В тех местах, где он вырос, следующие за приказами угрозы были в порядке вещей, так что здесь для него было всё очень просто — правительница Эквестрии велела ему заткнуться и не распространяться о том, что он и так едва ли заметил, иначе его бросят на раскаленное солнце, что, естественно, не вызовет ни у кого никаких вопросов...

"Мне стоит пройти терапию. — подумал он. — Снова! То есть, на самом деле пройти курс терапии, на этот раз."

— Не волнуйтесь, принцессен, майн рот на замке. — он отсалютовал ей и вернулся к Луне.

— Спасибо вам... — голос Селестии стал тише.

И хоть она держалась спокойно, солнечная принцесса была готова поклясться, что, пока Луна была в воздухе, она заметила Найтмер Мун в фиолетовой дымке. Показалось, наверное.

__________________________________________________________

Лира была не из тех пони, что паникуют при каждой возможности, но всё это чуть не довело ее до истерики...

После того, как она протащила Пиро и его невообразимо тяжелый рюкзак от леса до самого ее дома, единорожка уложила пришельца в гостиной. Там она подумала, что ему будет намного удобнее спать без всего его неуклюжего обмундирования. После часа возни с ремешками, пряжками и другими различными креплениями, наотрез отказавшихся его освобождать, Лире всё-таки удалось снять с него стеклянный шлем, ранец, похожий на ракету и рукоятку, на которой каким-то образом появился Флогистонатор, пока его владелец был без сознания. Красный костюм и противогаз снять никак не получалось, так же как и его ботинки с перчатками. От этого Лира подумала, что это и есть его кожа. Всё, что ей удалось с него снять, единорожка положила рядом с владельцем, чтобы тот не беспокоился, когда, проснувшись, не обнаружит на себе своих вещей.

Расположив своего гостя, Лира ушла из дома по своим делам, делая вид, что ничего странного не приключилось. Что, кстати, было очень трудно, поскольку у всего населения было что-то вроде массовой паники. За несколько часов маленький городок наводнили гвардейцы и журналисты, прибывшие из Кантерлота. Хотя местные торговцы и заведующие гостиниц были рады такому внезапному наплыву потенциальных клиентов, все остальные были возмущены в еще большей степени, чем когда Зекора пришла в город. На Лиру, которую кто-то заметил рядом с Вечнодиким лесом в тот момент, когда бушевала "гроза всех гроз", напал настоящий рой репортеров из "Эквестрия Дэйли", "Мэйнхэттен Таймс" и других разнообразных газет.

Вернувшись домой, единорожка позволила своему любопытству одержать над собой вверх: она все-таки порылась в (как она сейчас это называет) "бэкпаке" Пиромана. Там было прямо бесконечное множество странных устройств; она нашла еще четыре огнемета (два из которых отличались только тем, что один из них был обмотан в новогоднюю гирлянду), большое количество ручных инструментов и несколько странных штуковин, похожих на цилиндры. Две из них, покрашенные в ярко-красный цвет, были чуть короче, а две другие — чуть длиннее, с поршнями, закрепленными под ними.

И еще там были шляпы. Святая Селестия, сколько же там было шляп! Лично она никогда бы не додумалась напялить некоторые из них себе на голову, если бы на них не было приписок, где сообщалось, что это — "Головной убор 27 уровня" или "Головной убор 0 уровня". Уровни делали их особеннее? Лира не стала думать над этим, посчитав, что Пиро сам это для себя решал, когда получал\покупал\крал эти шляпы.

Спустившись вниз по лестнице, единорожка передохнула и написала несколько слов в своем дневнике. Тут она услышала шум, сопровождающийся бубнящими восклицаниями. В комнате, где лежал ее гость, было пусто.

Но она не запаниковала. Пот градом катился с ее шкурки а сердце бешено колотилось, но она не поддалась панике из-за очередной части всё не кончающегося неудачного происшествия. Ведь Лира не была из тех пони, которые паникуют при каждой возможности. Она вошла в комнату, чтобы проверить, не стоит ли ее гость за дверью, прячась от нее. Лира повернулась...

...И увидела страшный топор, застывший всего в дюйме от ее шеи. Не шевелясь, единорожка посмотрела на раскаленное покрытие топора — это был "Заостренный осколок вулкана", если она правильно вспомнила описание, указанное на его ярлычке. Лира чувствовала тепло, исходящее от, в чем она была точно уверена, лавы. Лавы, будто вена, проходившей по угольной поверхности топора прямо к самому лезвию. Кроме лунного света, этот топор был единственным источником света в комнате. И в отблеске этого света черты лица Поджигателя стали особенно жуткими, а на физиономии Лиры появился настоящий ужас.

Наклонив голову, Пиро искоса смотрел на единорожку. Смотрел первый раз после их с ней встречи в лесу. У нее была мятно-зеленая шкура, сочетающаяся с ее гривой, однако, по цвету разнящаяся с ее глазами. У нее были... ДЕЙСТВИТЕЛЬНО огромные желтые глаза. Очень большие для головы такого размера. Еще Пиро заметил что-то похожее на татуировку, изображающую лиру, на другом ее боку. Изучив рисунок, Пироман понял, что это — часть ее кожи. На лбу единорожки Пиро заметил рог, который, как он понял, был прикреплен намертво.

Какой же психопат мог похитить его, Пиромана? Он начал пытаться хоть что-то вспомнить. Но вспомнил только маленькую пони в лесу, которую хотели съесть деревянные волки.

Пиро отпустил Лиру и сел на маленькую, стоящую рядом кроватку, которая тут же заскрипела под его весом. Это ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ одним из трюков "Манн Ко.". У них, наверное, грядет очередная распродажа, так что они забрали его, чтобы снять видео...

А может они наконец решились снять "Знакомьтесь, Поджигатель"? Но почему здесь?

Лира точно не знала, что происходит с ее гостем: сначала он прыгнул на нее с определенно враждебными намерениями, потом он просто смотрел на нее, крутя головой, на мгновение чему-то жутко обрадовался, а сейчас находился в какой-то депрессии. Она правда не знала, что ей дальше делать, ведь у нее не было никакого опыта в общении с пришельцами из параллельных вселенных. В отличии от Твайлайт. Или Бон-Бон, когда та решала, стоит ли ей идти слушать Октавию или DJ-PON3. Она медленно подошла к своему гостю и осторожно положила копыто тому на плечо.

— Э-э... Привет? Мистер... Миссис... Мистис... Пиро? Привет, меня зовут Лира и я только хотела сказать спасибо за то, что вы спасли меня там.

Эта пони только что что-то сказала! Пиромана похитила говорящая пони... Прекрасно!

Не перенеся такого позора, он свернулся в клубок и начал тихо хныкать. Его победил маленький единорог! Маленький единорог с мятно-зеленой гривой! Тихие стоны обернулись полномасштабными рыданиями. Пиро (как поняла Лира) начал плакать.

За тем она его и оставила.

__________________________________________________________

— Чертова погодка определенно чудит в последнее время. Сначала шары из неба выскакивают, теперь вот фиолетовые молнии. Принцессы не наигрались еще, что ли?

— Хе, да они, наверное, от своих кресел-качалок отойти не могут, старые кошелки! ХА!

Остальные единороги тоже засмеялись над нелепой шуткой. Все они засиделись допоздна, хлеща сидр и поедая закуски, "изъятые" у некоторых более слабых чем они членов небольшого горного сообщества Хилл Ярд Таун. И теперь, поскольку ночь уже опустилась на горы, всё вокруг рисковало стать предметом их остроумнейших шуток. Даже странная фиолетовая молния.

— ФИОЛЕТОВАЯ молния? Что, слишком хорошо для обычных цветов? Интересно, какой пегас сделал всё НАСТОЛЬКО плохо? — сострил один из единорогов, который был крупнее остальных.

— Наверное тот самый, про которого мы тут постоянно слышим. Рэйнбоу что-то-там...

— Крэш?

— Ага, точно! Рэйнбоу Крэш! ХА-ХА-ХА! — они снова начали смеяться. Наблюдатель смог бы почувствовать, как снижается коэффициент их умственного развития, понаблюдав за этой драмой о том, как все школьные наставления забываются в течении одной минуты. А они всё продолжали нарушать покой тихих гор, делая проницательные комментарии о моде, об участниках их собственной уличной банды и о том, чья мать действительно воняет как протухшее птичье мясо.

Так продолжалось до тех пор, пока один из них не указал на кого-то, кто крался в ночной тьме. Все пони в маленькой пещерке принялись смотреть туда, куда указывал их приятель.

— Ха-ха-ха! Отлично, Маулер! Он не носит штаны, как кто-нибудь вообще узнает, нормальны ли они ли нет?.. Эй, это что?

— Что "что"?

— Это... Похоже на... Тыкву для Ночи Кошмаров! Ее уже вырезали и всё такое... ДАВАЙТЕ РАЗМАЖЕМ ЕЕ!

С этим возгласом небольшая толпа единорогов кинулась топтать непонятно зачем установленную здесь праздничную декорацию. Единорог по имени Грэйвел первым добрался до тыквы и первым ударил ее. Получилось не так, как он ожидал: развернувшись в воздухе, он ударил задними копытами заросшую сквошем тыкву и тут же полетел в противоположном направлении. Те единороги, что оказались помедленнее приятеля, мигом уткнулись в грязь. Грэйвел пролетел над их головами с изяществом управляемого орлом дирижабля.

Ревущий смех от неудачной попытки их товарища вскоре затих, поскольку всех ждала подобная участь: как бы сильно они ни пытались пнуть тыкву, вырезанное там лицо, смеясь, всё смотрело на них своим светящимися глазами.

— О, парни, мы всё не так делаем. Сперва надо погасить огонь. Объявляется пожарная тревога! — заявил Бэк Элли, подходя к равнодушно глядящей тыкве и поднимая заднее копыто.

Тут из кучи грязи, лежавшей под жеребцом, появилась рука в темной перчатке. Та рука, которую считанные минуты назад победила Селестия. Она схватила жеребца за шею и подняла в воздух.

— ААГХ! Отпусти меня, вонючий ты... — он замолчал, оглядев своими бессонными глазами отросток, кончавшийся перчаткой и покрытый грязью и болотной тиной. Это была настоящая кость.

Сейчас же появилась другая рука и уткнулась в землю, вытаскивая что-то оттуда, другая рука всё продолжала держать подростка. Небо над головой закрутилось и померкло, а звезды, казалось, были сметены оттуда закручивающимися облаками и жутким туманом, поднимающимся прямо из щелей тыквы.

Сама она затряслась, как только под ней возникло вытащенное наружу второй рукой тело. Черный рваный плащ был обернут вокруг основания невероятно большой, как уже можно было разглядеть, тыквы, соединявшим ее с длинным туловищем. Оставшаяся часть тела была почти такой же: черная порванная рубашка с порванными рукавами, под которой просматривались белые кости — всё, что осталось от его рук. Простой ремень с гротескной серебряной тыквой на пряжке проходил вокруг того места, где должна была быть талия монстра, и отделял от туловища то, что осталось от его штанов. От ног существа, как и от его рук, остались только жемчужно-белые кости, которые были обуты в огромные ездовые сапоги, сделанные из кожи. Во рту тыквы появились "зубы" — монстр оскалился. Из-за фиолетового ореола он светился, разгоняя тьму холодной осенней ночи.

Монстр был по крайней мере в три раза выше любого присутствующего при этой ужасной сцене пони, так что никто из единорогов и не подумал отпустить шуточку по поводу его внешнего вида. Существо поглядело на свою дрожащую от страха жертву. Бэк всё-таки не сдержался и с перепугу надул прямо на перчатку монстра. Заметив это, тот выругался и отшвырнул перепуганного единорога. Вытерев руку, он присел над дырой, откуда вылез, и начал глядеть вниз в поисках чего-то очень важного для него.

— ЭЙ! Никто не смеет вытворять такое с моими парнями! НИКТО! — закричали сзади.

Повернувшись, монстр оглядел храбреца, фыркнул и начал рыться в дыре. Свитчблэйд почувствовал, как его лицо будто загорается от злобы. Он сорвал с пояса клинок, в честь которого и был назван.

— НЕ СМЕЙ ИЗДЕВАТЬСЯ НАДО МНОЙ!

С помощью магии он воткнул нож в позвоночник монстра. Тот приник к земле над ямой. Посчитав, что его противник повержен, Свитчблэйд подпрыгнул в воздух, вместе с остальными ликуя и смеясь над уродливым созданием...

— АХ-ХА! НАШЕЛ ЕГО. — ледяной голос пробрал их до костей. Единороги застыли на месте. Монстр не обратил внимания на проколотый позвоночник — на землю он упал только затем, чтобы наконец вытащить свое оружие. Костяная рука появилась из ямы, вытаскивая оттуда Секиру, также светящуюся фиолетовым светом. На ней даже была та же улыбка, вырезанная там ее создателем. Он повернулся к единорогам. Многие из них начали пятиться назад.

— ТЕПЕРЬ, ДАВАЙТЕ ПОСМОТРИМ, НАСКОЛЬКО КРЕПКИ ЭТИ РОГА.

Скрестив руки на груди и посмотрев на небо, он растворился в шлейфе дыма. И тут же появился сзади напуганных жеребцов. Они всё-таки не были настолько глупы, чтобы не понять, что теперь он стоял между ними и единственным спуском со скалы, где была эта пещерка. А сейчас он медленно теснил их всех прямо к краю пропасти.

Один из пони попытался телепортироваться от греха подальше, но только несколько тусклых искр вылетело из его рога. В головах остальных мелькнула та же мысль. К сожалению, с тем же результатом. Вариантов у них было мало: либо прыгнуть и надеяться на лучшее, либо попытаться завалить этого бегемота в ближнем бою. Или дружелюбно принять его как своего нового хозяина. Они выбрали вариант номер два: БОРОТЬСЯ с большим и страшным злодеем, вооруженным топором, который был чуть ли не больше каждого их них.

Страх и мудрые мысли сменились на "разум толпы" — четыре больших единорога ринулись к монстру, нацелив на него свое природное оружие. Плохо то, что он предугадал это. В его распоряжении была Секира, владению с который он тренировался на протяжении более двух сотен лет, и стал настоящим мастером в этом деле. Понадобился один хороший взмах ею, чтобы всех их уложить. Навсегда уложить.

Но что-то было не так. Обычно, когда отрубал чью-то голову, он чувствовал себя сильнее. Как в случае с "Горцем", когда заточенные в него духи увеличивали стойкость его обладателя с каждой отрубленной головой. Так почему сейчас всё по-другому? Поглядев вниз, монстр увидел, что удар пришелся слишком высоко — вместо голов он отрубил их рога.

— ДУМАЮ, НУЖНО ПОПРОБОВАТЬ СНОВА... — проворчал он, вновь поднимая огромный топор над головой-тыквой. Но не успел он закончить казнь, как его прервал голос:

— ГОЛОВЫЫЫ... ЭГХ, РОГААА. ДА, РОГА.

Рога? О чем, черт возьми, говорит его Секира? Адский лесоруб поднял один из рогов — маленький серый шип, из которого кровь текла так быстро, будто это действительно была голова. Она заколебалась и устремилась в пустую голову чудища. Он посмотрел на свое отражение в одной из луж крови, растекавшихся по скале. Там он увидел отражение "вечной" свечи, заменявшей ему глаза. В отблеске хорошо было видно лицо монстра. И еще странное зеленое свечение отрубленного рога. Таким же свечение начала наполняться его голова.

И тут он почувствовал силу. Никогда еще он чувствовал ничего подробного! Сила была просто неописуемой! А взялась она всего лишь из одного жалкого единорожьего рожика. Монстр жадно собрал остальные отрубленные им рога и один за другим начал вставлять себе в рот. Свет в его голове становился ярче и, будто полуденное солнце, освещал окрестную территорию, переливаясь множеством красок. В конце концов свет погас, как только рога исчезли в пасти демона.

— НЕВЕРОЯТНАЯ СИЛА! Я ДОЛЖЕН ПОЛУЧИТЬ ЕЩЕ...

Что он и сделал. Он собрал рога всех присутствующих там единорогов. Некоторые боролись, некоторые умоляли. Несколько попытались прыгнуть в пропасть, надеясь на чудо. Но далеко они все равно не ушли: с каждым съедаемым монстром рогом он получал часть его магических способностей, помимо уже имевшейся у него силы, дарованной тому Секирой. Простыми заклинаниями левитации ему удалось остановить всех решившихся на прыжок.

А лужи крови уже переполнялись, и теперь она текла по камням горы, окрашивая всех их в красный цвет...

После двадцати минут того, что даже Медик назвал бы хирургической халатностью, из банды Хилл Ярда в живых остался только Свитчблэйд. Несколько раз обрызганный чужой кровью он уже не мог двигаться, ошарашенный тем, как жестоко изуродовали его друзей. Он чувствовал, как что-то шепчет холодный ветер и как в холодном поту дрожат его копыта. Пока его товарищи еще были живы, Свитчблэйд догадывался, что фантом конечности определенно будет ужасной участью для любого... И как раз собирался поделиться этим с ними.

Светящийся фиолетовый убийца повернулся от дрожащего от холода ночи и большой потери крови единорога к Свитблэйду. Говорят, что всякий может видеть приближающуюся к нему смерть, но Свитчблэйду никто не говорил, что смерть будет выглядеть как двенадцатифутовый скелет с огромным топором и тыквой вместо головы. Единорог начал трястись, горло его что-то сдавило и пот крупными каплями полился с его морды на пропитанную кровью скалу. Двуногий палач поднял того магией... Святая Селестия, это рог Грэйвела. Он бы везде узнал это зеленое свечение, теперь исходящее из пасти демона.

— Кто-о-о ты-ы-ы? — запинаясь, промычал он.

Магия исчезла и рука в черной перчатке тут же схватила единорога за пылающее горло.

— МОЕ ИМЯ САЙЛАС МАНН, НО ТЫ МОЖЕШЬ ЗВАТЬ МЕНЯ ПЕШИМ ВСАДНИКОМ БЕЗ ГОЛОВЫ! — это последнее, что услышал Свитчблэйд. Неописуемая боль пронзила череп единорога — Секира отрубила и его драгоценный рог. — ХОТЯ ПЕШИМ Я ДОЛГО БЫТЬ НЕ СОБИРАЮСЬ...