Седьмой элемент

Глава 4: Знакомство с кандидатами

15: 15 того же дня.

— Ну, как вы думаете, кто из них? — спросила Твайлайт, когда освободившиеся девочки снова собрались вместе.

— Ну, насчёт Филиппа я не знаю, — задумчиво ответила Рарити, — Но Джеймс — точно не представитель.

— С чего это ты взяла?

— Да ты посмотри на него! Нахал, считает себя лучше всех! А внешность?

Твайлайт вспомнила, как выглядит Джеймс. Вельветовые джинсы коричневого цвета, белая майка с надписью «Автошок», явное сложение спортивного человека и каштановые волосы. Лицо — прямой нос, серые глаза. У Филиппа глаза были золотистого цвета, нос с горбинкой. Пожалуй, у Филиппа черты лица были более утончённые, но в остальном они стоили друг друга и спортивному виду, и по всему остальному визуальному. Чем же тогда Филипп был лучше Джеймса во внешности?

— Эти джинсы в сочетании с его фиолетовой футболкой, — всё ещё продолжала Рарити, — так идут к его загорелому лицу! А эти глаза цвета золота! Да этот Филипп…

— Тут кто-то называет моё имя?

К подружкам подошёл сам Филипп.

— Я извиняюсь за своё внезапное вторжение, — он слегка поклонился, — Я случайно проходил мимо и услышал ваш разговор. Прошу, Рарити, не сердитесь, не хочется видеть такую прекрасную девушку в ярости.

И он поцеловал руку представительницы Элемента Щедрости. Та хихикнула (в пределах этикета, разумеется).

— Прошу вас, не стоит такой формальности.

— О-кей, — Юноша тут же перешёл на обычный лексикон, — Вы куда-то идёте, вас проводить?

— Да мы как раз искали тебя и твоего приятеля, — ответила Эплджек, — Не видел его?

— Приятеля? У меня полно приятелей. Джеймса, полагаю?

— Агась.

— У-у, ты меня обижаешь. Джеймс мне не приятель, а самый лучший друг ещё с той школы. Пойдёмте, я его видел.

Они прошли небольшое расстояние молча, как вдруг Рарити спросила:

— А почему вы перевелись?

Филипп удивлённо воззрился на неё:

— Тебе действительно так интересно это узнать?

— Тебе так сложно?

— Да не то чтобы. Дело было как-то так…

Остальные девчонки тоже прислушались.

— Мы знакомы с Джеймсом уже давно, с первого класса. Мы сдружились, едва только познакомились. Вот только окружение было не очень. Едва кончились начальные классы, как все пацаны стали хулиганами. Отбирали у детей деньги, грубили ровесницам, матерились… А учителям как-то страшно было, потому что у них родня влиятельная.

— А у вас?

— Ну, у меня родители среднего ранга, а у Джеймса… У него их вообще нет.

— То есть как это? Вообще?

— Ну, отчим с мачехой, да те на него внимания вообще не обращают. Поесть, поспать, и всё. Потому-то Джеймс и уделял столько времени спорту, за себя постоять надо.

Так вот, из всех пацанов заступниками оставались только мы с Джеймсом. И заступались даже перед старшеклассниками: обучены разным приёмам, а сейчас спортом занимаются единицы. В итоге получилось, что половина наших знакомых нас ненавидела, а вторая половина, наоборот, очень даже уважала. Но дальше стало хуже. Многие девчонки сначала были благодарны нам за заступничество, а потом решили, что грубость — это круто, и перешли на сторону хулиганов. Мол, какие мы справедливые, аж противно. Вскоре вся школа против нас настроилась. Тогда мы плюнули на всё это и перевелись. Мне это далось даже немного сложнее, чем Джеймсу, тому просто пару бумаг для подписки подсунуть пришлось своим отчиму с мачехой, те неглядя подписали. Мне же пришлось все подробно объяснить, но дело было решено, и мы перешли сюда. Здесь же всё спокойнее, заступников очень даже любят.

— Но это же… несправедливо! То, как с вами обошлись те, кого вы защищали.

— А так всегда бывает. Человек переходит на сторону того, кого считает более сильным.

Эти слова запомнились Твайлайт надолго. Эти слова были правдой, и принцесса проверяла это на своей собственной шкуре. Когда она хотела стать принцессой Осеннего Балла. Вся школа шла за сильнейшим и влиятельным человеком — за Сансет Шиммер. Разумеется, пока Твайлайт не показала себя. И смогла победить.

— То есть получается…  Вы сдались? — спросила она у Филиппа.

— Как тебе сказать… И да, и нет. И да — мы не выдержали давление, производимое всеми на нас, и ушли; и нет — мы добились того, что нами защищаемые смогли сохранить своё имя до того… как бросить нас. Практически мы сдались, теоретически — победили. Я это любил Джеймсу описывать как «Отступление – тоже тактика». Вот, кстати, и он.

Они увидели второго юношу, стоящего перед второклассником и отсчитывавшего его за что-то. Подойдя поближе, они прислушались.

-… Математика — царица наук! — говорил Джеймс, — а ты получил по ней — по НЕЙ — двойку! Естественно, родители тебя не пустят на концерт!

— Из-зя двюки?! — пацан приблизил к глазам почти соединённые большой и указательный пальцы.

— Не из-за «двюки», — Джеймс сделал тот же жест, — А из-за ДВООООЙКИ, — он широко раскинул руки, — не надо было дурака валять дома.

И тут третьеклассник захныкал.

— Вот видишь, — шепнула Рарити принцессе, — Я ж тебе говорила! Он ещё и над маленькими насм…

Следующие действия застали представительницу Элемента Щедрости врасплох.

Джеймс сел перед ребёнком на корточки и стал утешать:

— Ну-ну, рыдать-то зачем, ты ж мужик, а это ж всего лишь концерт…

— Я так месьтал пойти на выступление, — пацан по-немногу успокоился, — И тут вот эта двойка! Так несправедливо!

— Знаешь что… Тебе неважно, на чей концерт идти?

— Нет, я месьтал послусать певцов вот так, сидя перед ними, а кого — невазно.

— И если этот концерт не на большой сцене — тебя это не затронет?

— Нет, конесно!

— Тогда я могу тебе помочь. Недалеко есть кафе — отсюда направо, до перекрёстка, налево и опять до перекрёстка, она на углу, — там будут выступать артисты. Они не знамениты на всю страну, но послушать хочется. Иди туда в пятницу к 18: 00.

— А если родители не пустят?

— Они как раз захотят пойти. Они могут и тебя взять, если у тебя оценки будут хорошие.

— Обесяю, я буду хоросо учиться!

— Тогда беги!

Пацан убежал радостный. Джеймс посмотрел ему вслед, после чего встал, обернулся… и охнул.

— Не надо так больше меня пугать!

— Мы чё, страшные? — хмыкнула Рэйнбоу.

— Видеть всех вас за спиной — вот что страшно. У вас такие взгляды, будто вы увидели, как я кого-то избиваю. У Рарити вообще бледное лицо, будто она помирать собирается.

— Рарити, — позвал Филипп, отошедший чуть вбок, чтобы не быть замешанным в разговор, — Хэй, ты с нами?

— Откуда ты знаешь моё имя? — проговорила она, смотря на Джеймса.

— Милая моя, я тут уже четыре месяца! Мог бы и узнать твоё имя. Не знать, как зовут такого мастера в моде — неуважение, не находишь?

Рарити чуть успокоилась. Однако тут же насторожилась, когда Джеймс по-дружески ей подмигнул.

— Что случилось, Филипп? — спросил он у друга.

— Эти дамы искали нас обоих. Наверное, хотят поговорить. С нами обоими. А?

— А-а-а! – и оба сделали обоюдные щелчки пальцами так, что застыли, уставив друг на друга указательные обеих рук.

Филипп подошёл к Джеймсу и повернулся к подружкам. Теперь перед представительницами Элементов Гармонии стояло двое юношей, один из которых, скорее всего, был представителем Седьмого Элемента. Но кто из них? Неясно. Подружки смотрели на двух друзей, пытаясь заметить хоть что-то, что помогло бы им в выборе.

Первый не выдержал Джеймс.

— Так, ну мне пора, — он обернулся и пошёл в противоположную сторону от девчонок.

У подружек так рты и раскрылись.

Филипп остановил друга:

— Эй, ты чего? Не нравится женское внимание?

— Нравится, но не такое же! На тебя то они смотрели с уважением, а на меня так, оценивающе, будто думали, пол какого этажа мне мыть. Рарити вообще смотрела на меня так, будто убить хотела (все подружки сердито посмотрели на представительницу Элемента Щедрости). Не, ну так не годится. Чё ты сделал такого, чего не сделал я?

— Рассказал им нашу историю.

— Ах, вот оно что…

Джеймс ухмыльнулся:

— Вот хитрюга, время триумфа себе стащил.

— Эй, я всё честно взял! Они меня спрашивали!

— Ну, о-кей…

Он повернулся к девчонкам и тут же заорал:

— ДА НЕ СМОТРИТЕ НА МЕНЯ ТАК!

Подружки попятились.

— Извините, — немного с досадой сказал Джеймс.

Это уже было слишком. От шока девушки попадали на пол. И Филипп с Джеймсом отвернулись, при этом уже тихо давясь со смеха: Рарити и Флаттершай попадали отнюдь неудачно. Хорошо ещё, что рядом никого не было (и что смех они всё-таки сдержали).

Как только звуки поправляемой юбки стих, мальчики пришли на помощь. Филипп поднял Твайлайт и Рарити, Джеймс — Пинки и Флаттершай. Эплджек и Рэйнбоу за это время успели встать сами.

— Спасибо, — поблагодарила Флаттершай Джеймса. «Ну хоть Флаттершай, — подумал Джеймс, — Она даже пялиться на меня постеснялась. Нафига они вообще так смотрели?»

— Так вы хотели с нами поговорить, — сказал он.

— Нет, уже не хотим, — тут же ответила Рарити.

— Эплджек, а ты вроде хотела со мной на руках побиться?

— Давай чуть попозже, а то настроя пока нормального нет.

— О-кей, слово девушки для меня закон, да, Филипп?

— Поддерживаю.

Звонок. Все застыли.

— Закон подлости, — брюнет расстроенно вздохнул.

— Понравилось женское внимание? – сострил Джеймс

— Да, очень даже. И не говори, что тебе не понравилось.

— Смотря, чьё конкретно внимание…

Говорили они так, чтобы девчонки их слышали, но голосом, который ясно давал понять: они шутят.

— Ну, ещё увидимся? — спросил Филипп девчонок, подмигнув Рарити. Как ни странно, она не испытала такой злости, как с Джеймсом.

— До скорого, — попрощался Джеймс, и они оба ушли.