Дом

Глава четвертая. Жизнь в темноте

Шарахаясь от любого движения, Твист идет по ночному Дому. Все, что у него с собой есть — фонарь. Это все, что Тролль смог принести ему. Фонарь, по счастью, налобный, но несчастный пони все равно замучился, надевая его. У него было всего три ноги — из-за этого он когда-то и попал в Дом. По счастью, неудобств при ходьбе ему это не создает, он всегда ходил именно так.

Недавно с ним снова случилось это неприятное событие. Приступ. В таких случаях ему казалось, что у него есть четвертая нога, но ощущение было таким, будто эта самая несуществующая конечность обмакнули в кипящее масло или смолу. Каждый раз он выл так, что его приходилось затыкать подушкой. Все надеялись, что воспитатели не узнают об этом, ведь это значило бы конец. Но воспитатели узнали. Тогда Твист остался один, некому было помочь ему. Поэтому он катался от боли по земле, изо всех сил стараясь не кричать, и как раз в тот момент, кгогда он не выдержал боли и едва не потерял сознание, зашел воспитатель.

Твиста отправили в лазарет. А в личном деле его отметили, что не могут обеспечить ему должного лечения и его необходимо перевести в другое место.

Когда Твист впервые услышал это, он не поверил. Перевести? Что за бред? Из Дома нельзя просто так взять и перевести. Что он будет делать в какой-то больнице? Нет, конечно, его никуда не переведут.

Но что бы он ни думал, все решили за него. Уже были готовы и документы, и вещи. Тогда Твист решился на рискованный шаг. Он сбежал. Куда он мог сбежать, спросите вы, если он не хотел уходить из Дома? В том-то и дело, что он остался там. На самом деле в Доме было множество мест, о которых знали немногие.

Твисту помогли спрятаться в подвалах Тролль, Филин и Вавилон. Они же носили ему еду. И они же указали воспитателям на то, что Твиста, скорее всего, уже нет в Доме, наводя розыски на ложный след. Теперь трехногий мог спокойно жить, если бы не одна проблема. Он ужасно, до дрожи, боялся темноты.

Он услышал впереди какой-то звук, замер, готовясь бежать, и с облегчением выдохнул, увидев идущего навстречу Филина.

 — А, это ты... — Филин вяло поприветствовал Твиста. — Я вот как раз собирался тебя проведать... Слыхал? Говорят, в лесу, в трех километрах отсюда, труп нашли... Никто не смог опознать. Сказали, что это ты, и теперь тебя никто не ищет...

Филин астматически закашлялся. Твист подождал, пока приступ кашля у его друга пройдет, помочь он тут никак не мог, и ответил:

 — Я уж не думал, что они когда-нибудь прекратят поиски. А, мне и то и другое подходит. Теперь меня просто не будут искать, а раньше меня не нашли бы, потому что искали вовсе не там... — Он тихо рассмеялся. — В любом случае даже жить этот год в подвале было лучше, чем если бы я прожил его в клинике. Я там уже был когда-то, обратно меня вовсе не тянет.

Посидели, помолчали. Твист подал Филину знак, тот вытащил из сумки сигарету, вставил трехногому в зубы и поджег. Сам он, конечно, не курил, но при случае угощал просящих.

 — Я, наверное, на смену нынче пойти не смогу, — просипел Филин. — Запросы частые, Гном уже заранее заказ сделал, по всему выходит, что мне идти, и где-то через неделю... А я, — он снова закашлялся, но не от дыма, — вот, разболелся.

Кашель его никак не зависел от погодных условий, от дыма, пыли, пыльцы и прочего. Непоняятно, чем он был вызван, но все знали, что если уж началось — то это не меньше чем на три недели. И сделать тут уж ничего нельзя, главное — ждать.

 — Жаль, — посочувствовал ему Твист. — Ты же любишь на вылазки ходить.

 — Принято говорить "летать", — серьезно сообщил Филин. — Сколько раз я тебе говорил?

 — Да ладно тебе, — улыбнулся друг, — все равно у вас одна Грифон летает. Кстати, как она там?

 — Ничего, — ответил Филин. — Ты ж знаешь, случись с ней что — все сразу узнают и начнут ей передачи носить. И все через меня с Битом. — Летун скривился, ожидая новый приступ, но не дождался и облегченно вытянулся. — Уж я бы и к тебе прибежал, даже днем, и рассказал.

Еще помолчали. Твист проковылял к горшку с цветком, выплюнул туда окурок и вернулся обратно. Снова заговорил Филин:

 — Скоро, кстати, никаких передач и прочего не нужно будет. Говорят, что откроют доступ. Девушки смогут ходить к нам, мы — к ним.

Твист радостно хотел было что-то спросить, но тут же угас. Даже мрачнее стал.

 — Эй, — забеспокоился его друг, — ты чего? Не рад?

 — Чему тут радоваться, — мрачно хмыкнул Твист. — Нет, за вас я, конечно, рад. А вот за себя...

 — Ах, да... — Филин тоже взгрустнул.

Снова замолчали. Потом Филин предложил:

 — Слушай, а давай тебя как-нибудь в воскресенье отведем туда, а? Вроде как воспитатели сказали, что устали и требуют отпуск. Так что если они уедут в следующем месяце, то в конце недели можно смело тебя сводить — ни их, ни учителей не будет, только директор, но он же не выйдет из кабинета.

 — А давай! — загорелся трехногий. — Если это правда получится. Будет шикарно!

 — Ага. И тебя сразу к нашей крылатой, всеми обожаемой...

 — Прекрасной, удивительной...

 — Божественной пегасочке вести и говорить: "Вот у нас тут Твист есть, он сбежал и прячется в подвалах, страстно мечтает с тобой познакомиться, просим любить и жаловать"!

 — А я такой: "Мадам, позвольте пригласить вас на танец"!

И оба расхохотались.

Посидели еще, поговорили, что нового в Доме. Потом Филин посмотрел в окно и ахнул:

 — Черт дери! Светает ведь уже! Значит, не меньше четырех утра! Неслабо мы поговорили! — он спешно начал застегивать сумку.

 — О! Что, уже не темно? — Твист радостно огляделся. И впрямь, полной темноты не было. Значит, все не так плохо и он сможет дойти, не пугаясь любого шороха.

 — Ну да. В общем, вот тебе этот пакетик, — Летун закрепил на спине Твиста пакет. — В нем еда, сигареты около десяти... В общем, тебе хватит.

 — Около десяти? — протянул трехногий. — Да это мне не то что хватит, это мне еще на месяц! Ты же знаешь, я редко этим делом балуюсь. Так, если в горле скребет.

 — А вот если я сам попробую закурить, когда у меня в горле заскребет, тоже пройдет? — Филин хихикнул. — Ладно, теперь точно пошел. Пока.

Уже идя обратно, Твист размышлял. О том, как редко он может видеть хотя бы Филина. О том, что ходить ему можно только в темноте. И о новом Законе. Ожидаемом. Вот было бы действительно хорошо, если бы воспитатели уехали в отпуск...

С этими мыслями он дошел до своей обители, аккуратно стащил с себя пакет и лег спать.