Копи Дурамбора

Добро и зло, чёрное и белое, насколько очевиден между ними контраст? Может, этих рамок вовсе нет и мы живём по иллюзорным понятиям, пытаясь объяснить непонятный нам окружающий мир собственными терминами, придумывая им бесчисленное множество объяснений. Порой наступают такие моменты, когда простого объяснения становится недостаточно, и если ты не сможешь с ними совладать, то они беспощадно овладеют тобой, неся в свет собственные каноны прописных истин. Мы привыкли всё разделять, раскладывать по полочкам и совсем перестали учитывать общую целостность сущего. Мы считаем, что чёрного нет в белом и наоборот. Это просто невозможно, существуют лишь две крайности, понимание единства которых, оказалось слишком сложным. Контраст иллюзий начинает рушиться, открывая заблудшим пони истинный лик осознания всего и вся. В светлом появляется чёрное, а в чёрном проступает светлое, что порождает необъяснимое, пугающее смешение. Угроза наступает как изнутри, так и снаружи, безжалостно обрубая все пути отступления.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Другие пони

Почтальон всегда стучит дважды

Почта Эквестрии. Мы работаем без выходных! В жару и в холод, в дождь и в сушь, наяву или во сне - но каждая ваша посылка будет доставлена любой ценой! А вы готовы её заплатить?

Принцесса Селестия Принцесса Луна Дерпи Хувз Лира DJ PON-3 Доктор Хувз Октавия

Очередь Луны

Луна всё ещё дуется на Селестию за тысячелетнюю ссылку. И поэтому хочет немножко вкусить мести: изгнать старшую сестру на солнце. И что понадобится Луне для начала? Конечно же спросить разрешения у Селестии.

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Принцесса Луна ОС - пони

Вечнодикий Лес

Вечнодикий Лес вызывает у пони суеверный ужас. Казалось бы, причина ясна – погода меняется сама по себе, растения и животные заботятся о себе сами, да и само место не самое безопасное... Аномалия, но в целом ничего особенного, так? Однако, всё ли так просто? Что, если Вечнодикий Лес имеет более глубокие, древние и важные для судьбы мира корни? Единорог-археолог приезжает в Понивилль, со страшной теорией, гласящей, что Эквестрии угрожает уничтожение.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Эплджек Зекора Биг Макинтош ОС - пони

Тот неловкий момент, когда...

Насколько сложно может быть взять книгу в библиотеке?

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Эплджек

Школа одаренных: Струны ее души

Школа для Одаренных Единорогов им. принцессы Селестии выпустила многих хороших магов, включая всем известную Твайлайт. Но так ли все просто со школой, каждый ученик которой может сломать ткань мироздания всего лишь из-за плохого настроения? Повседневность. Слегка — интриги. Слегка — вероятный конец света.

Другие пони

Обыкновенное чудо

О том, как в поезде, рассекающем заснеженные долины Эквестрии, произошло самое обыкновенное чудо.

ОС - пони Чейнджлинги

Дружба под знаком равенства

«Но это же чудовищно! - воскликнет иной пони. – Забрать метку – все равно что лишить пони души!» Но позвольте же мне поведать свою историю; и вы убедитесь, что ваши драгоценные кьютимарки – ни что иное, как грандиозный обман. История жизни Старлайт Глиммер - от ее имени.

Другие пони ОС - пони Старлайт Глиммер

Правила выживания в Эквестрии, если вы Homo Sapiens

Здравствуйте дорогие читатели, сегодня я хотел бы вплотную заняться такой темой как – попаданцы в Эквестрии. Данная статья предназначена как для будущих авторов по понификшену, так и тем кто всерьез мечтает попасть в мир Гармонии.

Человеки

Записки веселого аликорна

Одно старое баловство на понячью тему, написанное до начала 5-го сезона MLP, и включающее в себя натасканное из других фанатских понячьих вселенных. Представляет из себя часть дневника аликорна Сио, а потому в нем описываются личное отношение аликорна и его мнение о чем-то, а не дается истинна в последней инстанции (к тому же, данный персонаж не стесняется нагло врать и своему дневнику). Имеется попаданчество, а сами события происходят чуть менее, чем через тысячу лет после окончания 9-го сезона сериала 4-го поколения.

ОС - пони

Автор рисунка: Noben

Тёплая зима

Глава единственная

Было холодно.

Каждый день это повторялось снова и снова. Собирать милостыню — это так унизительно, но когда ты хочешь есть, мало думаешь о небольших сделках с честью. Когда-нибудь у нас будет собственный дом с ванной и холодильник, полный еды. Когда-нибудь…

— Ладно, Сибби, уже вечереет, сегодня мы больше ничего не соберём. Пойдём домой.

Как он может называть этот ужасный приют домом? У меня и правда не было настоящего дома до того, как Семён нашёл меня, но у него-то и семья, и настоящий Дом с большой буквы были, как он рассказывал.

— Жалко, что я не умею ничего, чем мог бы развлечь публику, так бы разнообразил наши будни, а может, и заработали бы побольше! Эй, чего грустим? Он погладил меня по гриве. Мне так нравится это новое слово, а сопутствующее ему действие — тем более.

Внезапно Сёма остановился и приподнял моё лицо.

— Чего ты такая тусклая-то? Живём же!

Я слабо улыбнулась. Каждый день удивляюсь, как он может быть таким активным, живя в таком холодном месте, побираясь на улицах, да ещё и ночуя в приюте! Не поймите меня превратно, и здание приюта, и персонал были прекрасны, что, как я читала, встречается довольно редко, но это место нельзя назвать Домом. Или можно?

Семён нашёл меня, как он говорит, в кустах у обочины, в большой белой коробке. Почему-то именно факт белизны коробки я запомнила очень хорошо, в отличие от жизни до Сёмы. Но детства у меня не было. Мы вынуждены были каждый день побираться на улицах: приюту очень не хватало денег. Можно было всё свалить на алчность воспитателей, если бы она была. Питались мы за одним столом, спали в одном здании, а их одежда, когда-то бывшая яркой, сейчас поблекла и износилась. Словом, страдали все. Но где же деньги? Это поганое слово я не забуду никогда в жизни.

— Эдуард Анатольевич, я вас прошу, умоляю, дети голодают! Если бы вы проспонсировали наш приют…

Этот надутый мешок с деньгами лишь усмехнулся.

— Да что вы говорите? Душенька моя, сейчас кризисное время, никто в здравом уме не станет вкладывать деньги в долгосрочные проекты вроде вашего приюта, тем более, что возможная выгода от него крайне сомнительна.

Елизавета Ивановна разрыдалась. А он продолжал издеваться над ней.

— Ну-ну, не плачьте. Между прочим, у меня тоже есть семья и две чудных дочери, и им тоже нужно питаться! Я уверен, что когда-нибудь и вас навестит волшебник в голубом вертолёте. Впрочем, это точно буду не я. Хотя, кто знает? В общем, до свиданьица.

Я не выдержала и, толкнув дверь копытом, зашла внутрь. Наверное, на моём лице отразилась вся злость этого мира. Впрочем, его это не смутило.

— А это что за дивное создание? Пони? Кобылка?

Елизавета Ивановна кивнула, вытирая слезы платком.

— Знаете, а она очень красивая… Я буду спонсором вашего детдома, если вы продадите её мне.

Елизавета Ивановна вздрогнула и, вздохнув, посмотрела на меня, а потом и на него.

— Это невозможно. Во-первых, она принадлежит не приюту, а одному из воспитанников, а во-вторых, — она неожиданно повысила голос, — я прошу вас покинуть наш приют.

Он словно бы не услышал её.

— И что это за воспитанник такой, раз он нарисовал на её крупе воздушный шар со снежинкой внутри? Надеюсь, это не татуировка? Так травмировать животное…

Елизавета Ивановна уже-еле сдерживала себя.

— Убирайтесь вон!

Тот лишь улыбнулся.

— До свиданья, до свиданья. Право же, какая очаровательная кобылка…

Когда этот «человек» ушёл, Елизавета Ивановна снова вздохнула и перевела глаза с двери на меня. Потом подошла и легонько похлопала по спине.

— Вот ведь буржуй, да? Как ты его заинтересовала! Право, иногда, я даже думаю, что ты разумна. Хотя, ха-ха, что за мысль. Ну что, пойдём?

За всеми моими размышлениями я и не заметила, как мы зашли в здание приюта. Оно было красивым, но вот чистотой не отличалось — убирались довольно-таки редко. На входе нас, как обычно, встретил «Ульич» — так воспитанники прозвали бюст известного политического деятеля. Семён, проходя мимо, обычно декламировал: «Живите тыщу лет, товарищ Ленин», причем особый акцент на слове «тыщу» и его произношение веселили меня больше всего.

Зайдя в прихожую, Семён разделся и прошёл дальше, держа курс на свою комнату. Я немного потопталась на тряпке, отведённой под очистку обуви, и хотела было последовать его примеру, но задержалась возле картинки, висящей рядом с крючками для одежды. Старая, пожелтевшая фотография: улыбающиеся воспитанники с красными галстуками, улыбающиеся же воспитатели… Никогда не видела Елизавету Ивановну такой счастливой в настоящем.

Я аккуратно дотронулась копытом, провела им по рамке. Когда-нибудь мы заменим её на новую фотографию, с такими же счастливыми жителями приюта. Может, и меня Семён возьмет сфотографироваться, он хороший человек... В глазах защипало.

— Сиб, ты куда пропала?

Услышав крик и последовавшие быстрые шаги, я быстро вытерла глаза. Но Семён, похоже, что-то заметил.

— Слушай, ты весь день сегодня грустная, — сказал он, почесав затылок. — Я, наверное, душу бы продал, чтобы ты смогла говорить. Ну и ещё кое-что по мелочи бы выторговал…

Семён продолжал болтать, но я слушала краем уха. Ду-ша. Не знаю, что это, но, похоже, что-то очень ценное. Я тоже очень хочу заговорить на твоём языке, Семён, но возможно ли это? Кажется, я опять плачу. Но, не успев начать, я почувствовала тепло от рук Семёна, обвивших мою шею, и даже фыркнула от неожиданности.

— Это называется объятия... или обнимашки, как тебе больше нравится.

«Об-ни-маш-ки». Такое теплое слово… Я улыбнулась. Мы стоим уже пять минут в такой позе, а он совсем не устал? Аккуратно высвободившись из его объятий, я кивнула в сторону главного зала. Уже поздно, скоро отбой.

— Да, ты права, пора идти.

Семён поднялся и, уже отвернувшись, вдруг прошептал:

— Я знаю, что ты разумна.

Меня пробрала дрожь. А он продолжал шептать:

— Может, ты мутировавший человек? Эксперимент? Или даже пришелец?.. Хотя, — он обернулся, прекращая шептать, — какая разница? Я всё равно люблю тебя, Сибби.

Щеки словно загорелись. Сёма уже ушел и я, бросив последний взгляд на фотографию, последовала за ним.