Стэйблриджские хроники
Глава 12. Экспедиция
Во времена, когда Стэйблридж ещё только строился, в южные Пустоши была направлена экспедиция...
Костёр жадно глодал тонкие ветки, то и дело стреляя искрами. Дрожащий оранжевый свет едва доставал до стен небольшой пещеры, за столетия высеченной посвистывающим под невысоким сводом ветром, и наполнял её углы пляшущими тенями. Пещера была одной из многих, которыми пестрели скалы этой части Южных Пустошей. Только в таких природных укрытиях редкие путники могли укрыться от внезапно налетающих пыльных бурь, а также, если им сильно посчастливится, найти воду – сочащийся каплями сталактит или, если удача выбрасывала две шестёрки, крохотный ручеёк, питающий озерцо размером с чайную чашку.
Нередко в таких пещерах можно было обнаружить следы тех, кто находил в них укрытие в прошлом. Чаще всего это были надписи разного содержания и степени глупости, оставленные пони из забредающих в эти края исследовательских экспедиций. Но иногда, в самых отдалённых и труднодоступных укрытиях, встречались сделанные на стенах примитивные рисунки или следы давным-давно потухших, не знавших огня в последние несколько сотен лет очагов. И совсем редко возле таких очагов можно было найти превратившиеся за столетия в камень – или сделанные из этого камня – вещи, определённо не являющиеся творениями гораздой на выдумку природы, но совершенно непохожие на привычные обитателям Эквестрии предметы быта.
Однако именно эта пещера не могла похвастаться ни тем, ни другим. Она была неглубока, без ответвлений и таинственных, уводящих под землю ходов, пол в ней был покрыт толстым слоем мелкого, противно скребущего по чувствительной внутренней стороне копыта песка. Зато она была достаточно большой, чтобы приютить на ночь семерых исследователей.
Группа молодых, легко одетых пони обступила костёр, практически замкнув круг, очерчивающий пространство, где им было тепло, весело и комфортно. Рядом с собой они разложили вещи, которым могли и собирались посвятить остаток времени до сна. Земнопони и единорожка достали книги, один из пегасов разложил слева от себя миниатюрную доску для игры в сто клеток и теперь тратил время на попытки убедить другого пегаса сыграть с ним хотя бы один раз. Ещё один единорог настраивал музыкальный инструмент, отличавшийся от привычной гитары изогнутым грифом и наличием только трёх струн. Земнопони рядом с ним разложила рядом с собой лоскуты ткани и порвавшуюся во время очередного лазанья по скалам куртку.
— Тебе помочь? – спросил у неё земнопони с грязно-серой гривой, листавший страницы в томе «Энтомологии».
— Нет, Паддок, я справлюсь, – отозвалась кобылка, широко улыбнулась и оторвала взгляд от катушки с нитками. – Тебе не обязательно предлагать свою помощь во всём.
— Ты же знаешь, что я сделаю для тебя всё, что угодно.
— Конечно, милый, ты сделаешь, – кивнула Бьютимэйн, и, выждав пару секунд, дерзнула потрепать кавалера по гриве. – Но ты не забывай, что и твоя особенная пони не самая беспомощная в мире.
Единорог со странной гитарой подёргал одну из её струн и разочарованно пошипел в такт результату.
— Всё-таки стукнул её где-то, пока по камням лазил, – фыркнул он. Смирившись с тем, что на ночь глядя ремонт инструмента провести всё равно не удастся, единорог перенёс «гитару» к вещам группы, сложенным у дальней от входа стенки пещеры.
Возле вещей сидел ещё один единорог – совсем молодой, по возрасту чуть старше выпускников школы. Для группы, отдыхавшей вокруг костра, он был случайно встреченным спутником – они заметили его днём ранее в скалах. И поначалу не поверили, что юный светло-каштановый жеребец в одиночку исследует земли, где им, компании более взрослых пони, было не по себе находиться. Потом похвалили единорога за храбрость и предложили немного своих запасов. Скриптед Свитч от запасов отказался, но на предложение проделать какую-то часть пути совместно с коллегами-учёными ответил утвердительно.
— Свитч, что вы там сидите-скучаете? Присаживайтесь к нам, – подозвал случайного попутчика лидер группы исследователей.
— Да, да, конечно, я тут ещё пару минут, – рассеянно ответил тот, рассматривая свою карту, которая и привела его в эти края. Эта карта была крайне неинформативной, и Свитч жаловался, что скорее бы достиг искомого без неё. Целью одиночного похода Свитча был древний заброшенный город, названия которого не помнил даже составитель карты. В удалённом пустующем месте единорог надеялся найти какие-нибудь сведения о древних пони и необычной магии.
Остальные исследователи были не против послушать научные теории и пространные рассуждения Свитча, главным образом для того, чтобы опять не разводить бесконечные споры о флоре и фауне южных эквестрийских Пустошей, ради разрешения которых и была сформирована эта экспедиция. Но, пока Свитч занимался своими делами, группа опять начала разбирать знакомые вопросы.
— Тех существ никто сегодня не замечал? – спросил лидер группы.
— Не показывались, – почти в унисон ответили братья-пегасы, на долю которых выпадала основная часть наблюдательной работы.
— Брр… – Единорожку с книгой аж передёрнуло от воспоминаний. – Они такие… жуткие на вид. Особенно их королева.
— Мы, кстати, так их и не назвали, – отметил один из пегасов. – И у них не поинтересовались, как они себя величают?
Лёгкий ветерок качнул пригасшее пламя костра. Молчаливый пегас подложил в огонь ещё немного сухих веток из того ограниченного запаса, что группа несла с собой. Последнее дерево на своём пути они повстречали три дня назад. В ближайшее время отсутствие топлива для костра должно было превратиться в серьёзную проблему.
— Преображающиеся пони? – предложила Бьютимэйн, перекусывая нитку для будущей заплаты.
— Они вообще пони? – спросил Паддок Уайлд. – Я бы их классифицировал как насекомых. По виду так точно.
Он покосился в сторону выхода из пещеры. За её пределами была тёмная непроглядная ночь, которая не позволяла любоваться красотами оранжево-алой пустыни. Но его интересовала не темнота, а протянувшийся от входа странный узор, похожий на застывшие волны или, скорее, миниатюрные дюны. Словно что-то раздвинуло часть покрывающего пол пещеры мелкого песка и переместило его поближе к группе. Пламя костра качнулось ещё раз. «Ну конечно же, это ветер» – догадался Уайлд и прогнал тревожные мысли прочь.
— Гибридное у них строение, – кивнул лидер группы Трейлблейз, тоже специализирующийся на зоологии. – Как будто к обычным пони добавили все эти черты, которые свойственны жукам или мухам.
— Это как раз укладывается в одну из тех теорий, которыми с нами поделился наш уважаемый Скриптед Свитч, – добавила единорожка с книгой. – Были пони, стали вдруг не пони. Стали они какими-то хамелеонами.
— Хамелеонные пони? – предложила идею Бьютимэйн.
Трейлблейз улыбнулся и отрицательно покачал головой. Ему такое наименование в официальные учебники вносить не хотелось. Но собственных идей у него пока что не было. Остальные исследователи тоже хранили молчание. Были слышны только треск костра, шелестящий шёпот песчинок под копытами пони и странный, едва различимый присвист, доносившийся откуда-то сверху.
— Не, тут надо будет ещё подумать, – сказал Трейлблейз, придвигаясь чуть ближе к огню. – Главное, что их королева разрешила нам беспрепятственно передвигаться по Пустошам. Я очень волновался, что на встрече с этими существами наше путешествие и закончится…
— Они нам разрешили ходить по Пустошам, это да, – перебил его Паддок Уайлд. – Но я всё равно считаю, что мы должны быть осторожными. Мы не знаем намерений этих существ. Ёлки, да мы вообще ничего не знаем об этих существах!
— Успокойся, милый, – попросила Бьютимэйн.
— «Успокойся», – передразнил её Уайлд. – Их в разы больше, чем нас. И все они владеют какой-то магией. Во всяком случае, рога у них есть, это точно. В случае если они что-то против нас задумают, мы никак их не остановим. Мы тут в меньшинстве, далеко от собратьев, сражаться не умеем совершенно. Мы идеальная добыча.
— Хватит драматизировать, Уайлд! – предостерёг пегас, подловивший брата на ошибке на игровой доске. – Не все твари, живущие в Пустошах, что-то против вас замышляют.
— Вы как эксперт могли бы сделать вывод о возможном рационе данных существ, – поддержал Трейлблейз. – Их челюстной аппарат вообще не приспособлен для пережёвывания грубой пищи. Да, есть острые зубы, но сомневаюсь, что силы их сжатия хватит, чтобы прокусить даже нашу одежду.
— Ой, не успокаивайте меня, – буркнул Паддок Уайлд, отползая от костра. Упоминание об одежде навело его на мысль, что было бы неплохо накинуть что-нибудь. У нынешней ночи не имелось ни одной причины быть теплее предыдущих. Заодно Уайлд планировал подыскать тёплую накидку для Бьютимэйн, занятую посильной починкой походной куртки.
Бьютимэйн примерила куртку и обнаружила вторую прореху под рукавом. Со вздохом взяла вторую тёмную ленточку, приложила на место дыры.
— Ох и быстро же эта штука превращается в лохмотья! – пожаловалась она.
Паддок Уайлд согласно кивнул и на секунду опустил взгляд. Секунды хватило, чтобы мирный тихий отдых стал кошмаром.
Взметнувшийся песок практически загасил пламя, оставив лишь красные лоснящиеся угли и крохотные жёлтые язычки, больше не освещавшие пещеру, но наполнившие её хаотичной пляской жутких теней. Тихое шипение, доносившееся неизвестно откуда, превратилось в яростный присвист. Нечто громоздкое и мощное оттолкнуло пегасов, веером разбросав фигурки с их доски.
Но это было только началом. Неведомая сила подняла в воздух сдавленно пискнувшую кобылку, выронившую куски тёмной ткани. Бьютимэйн висела в воздухе, пытаясь пошевелиться. Её словно охватывало нечто невидимое, но материальное, очень сильное и причиняющее боль.
Паддок Уайлд забыл о том, как пони моргают и как дышат. Преисполненный ужаса, он наблюдал, как его особая пони в паре метров над землёй бьётся, пытаясь вырваться из чьих-то невидимых, но жестоких объятий, как она борется за свою жизнь. Всего одна секунда потребовалась, чтобы осознать – ей больно. И дальше Паддок начал действовать. Без логики, без раздумий. Единственной оставшейся у него мыслью было – спасти любой ценой. Он помчался к Бьютимэйн, расшвыривая копытами вязкий песок. Это был очень резвый старт, но и очень короткий забег.
Мощный удар, пришедший от невидимой, жёсткой и одновременно податливой на ощупь пружины, пришёлся ему в грудь, не просто погасив инерцию бега – этот удар вышвырнул Уайлда прочь из пещеры через широкий зев входа. Земнопони вылетел в темноту пустынной ночи, грузно шмякнувшись на камни неподалёку и потеряв сознание.
Следующим из оцепенения вышел Трейлблейз. Он тоже поднялся на ноги, но задействовал своё оружие против неведомых сил – магию. Луч бежевой энергии ударил в воздух совсем рядом с Бьютимэйн. Он должен бы задеть то неведомое существо, которое удерживало пони усиливающейся хваткой. Но магия повела себя неожиданно. Она собралась в клубящееся облачко и закружилась вокруг чего-то, становясь всё темнее и темнее. Через три оборота магия распалась на несколько чёрных лучей, ударивших в разные стороны.
Один чёрный луч подбил едва поднявшегося в воздух пегаса. Крылья замерли на подъёме, и он рухнул вниз. Его брат ещё не успел оторваться от земли, когда по нему пришёлся удар. У пегаса подкосились ноги, и он неподвижно замер на песке. Третий луч пробил наспех поставленное защитное поле, которое пыталась создать единорожка, и поразил её в сердце.
Только у Трейлблейза хватило сил, чтобы отразить этот удар. Бежевая сфера защитной магии пошла трещинами, но выдержала. Чёрный поток, наседавший на неё, подобно лёгкому дыму развеялся. Трейлблейз помедлил мгновение, чтобы взглянуть на остальных. Они лежали неподвижно. Ни трепета ресниц, ни движения, пусть самого лёгкого, груди или боков.
Трейлблейз посмотрел на Бьютимэйн, всё ещё висевшую неподвижно над песком. Она силилась сделать вздох, но, сдавленная неведомым противником, не могла этого сделать. Её глаза, из которых – от боли или от ужаса – текли слёзы, закатились. Лишь после этого сила, сжимавшая её, позволила безжизненному телу упасть на песок.
Огонь костра нашёл себе пищу, и в набирающем силу свете ужасная картина постепенно начала обретать краски. Трейлблейз остался один на один с неведомым и невидимым врагом. И его единственной надеждой был магический барьер. Единорог вложил в него все силы, попутно заметив краем глаза, как примялся песок вокруг защитного поля. Словно нечто большое и тяжёлое обернулось вокруг его мерцающей крепости. И вот последовала решительная проверка на прочность. Магический шар сдавило со всех сторон. Неумолимо и одновременно. Защитное заклинание продержалось считанные секунды. Потом невидимая сила заключила в несущие смерть объятия самого заклинателя…
Скриптед Свитч осторожно выглянул из-за груды сумок, сложенных возле стенки. Он увидел, как последний из исследователей безжизненно падает на песок. А потом чудовище, сотворившее этот кошмар, решило себя показать.
Свитч с ужасом, но и с какой-то долей восхищения рассматривал только что за считанные секунды убившую шестерых пони гигантскую змею. Головой тварь едва не задевала потолок пещеры. У существа была вытянутая как у пони морда и три чёрные гривы из сальных волосков, две из которых росли из нависающих над жёлтыми глазами надбровных дуг, постепенно переходя в основную, тянущуюся от темени. Во всём остальном это была лишённая ног и теплоты тела рептилия, предпочитавшая прятать свой безобразный облик за покровом пустоты. Даже сейчас она проявилась лишь наполовину, оставив хвост невидимым.
Свитч высунулся из своего убежища несколько дальше, чем следовало. Изогнутая гитара, небрежно положенная поверх прочих вещей, пришла в движение и повалилась набок, возвестив о своём падении стуком и тихим звоном струн. Светло-каштановый единорог зажмурился и проклял себя последними словами. Когда он открыл глаза, то увидел ровно то, что и ожидал – привлечённая шумом гигантская тварь, жуткая помесь змеи и пони, смотрела в его сторону. Но нападать не спешила – она уже обеспечила себя хорошим ужином. Теперь она могла отдохнуть и потратить время на разговор с существом, не представлявшим для неё никакой угрозы.
— И что же ты будешь делать? – поинтересовалась она на вполне понятном эквестрийском, пусть и наполненном присвистом и шипением. – Ты будешь бежать или атаковать меня?
Свитч не мог оторвать взгляд от покачивающейся из стороны в сторону головы с жуткими почти треугольными глазами.
— Н-не думаю, что мне п-поможет то или д-другое, – пискнул он. Змея усмехнулась: похоже, её удивило и позабавило то, что он нашёл в себе силы ответить.
— О-о-о, ты неглупое копытное, как я погляжу, – почти ласково произнесла она, сворачивая видимую часть тела в кольца и укладывая голову поверх них. Вот только ласковость эта была ширмой. У Свитча не было ни малейшего сомнения, что, как только чудищу надоест развлекать себя разговором, его не слишком длинная жизнь единорога-гения закончится. – Почему же тогда твой разум завёл тебя в эти губительные места?
Свитч понятия не имел, какие ответы продлят ему жизнь, а какие поставят в ней точку. Но решил, что напоследок лучше не отягощать совесть враньём.
— Я искал следы старинной магии, – пролепетал он, наблюдая, как раздуваются ноздри огромной рептилии. – Мои исследования… п-посвящены преобразованию материи. Я слышал, что когда-то в прошлом в этих местах умели колдовать, зачаровывать даже пони… – Свитч обречённо пригнулся, потому что змея резко приподняла голову. Но она лишь зашипела, трепеща узким раздвоенным языком, а потом и вовсе разразилась тихим утробным смехом.
— Ты искал такие чары? Они тебя интересуют? – спрашивала рептилия, и Свитч готов был поклясться, что расслышал в её голосе нотки удивления. – Разве тебе не сообщили, что это темнейшая магия, какую только можно представить?.. Взять нечто живое и превратить его в… ужасное на вид порождение больной фантазии. Если магия подобна гончарному делу, то эти заклинания равносильны тому, что гончар берёт прекрасную вазу, растворяет её в воде, и из полученной глины создаёт… – Змея запнулась, подбирая слово. – Мусор… Суть в том, что прекрасную вазу обратно уже не получить. Для чего ты искал столь жуткую магию?
Свитч нервно сглотнул. Он не готов был изъясняться на языке таких аналогий. А существо явно ждало ответа.
— Возможно, подобные заклинания получится использовать как-то иначе. Чтобы залечивать раны или сделать стариков молодыми. Чтобы насовсем, а не как другое заклинание, которое делает это на короткое время…
Змея потихоньку начала разворачивать свои кольца. Свитч с ощущением полной безнадёжности своего положения отметил, что в длину туловище монстра растягивалось метров на двадцать. Шестнадцатилетнему жеребцу ростом «метр с рогом» тягаться с таким противником было попросту невозможно.
— Мне нужна твоя магия, – произнесла змея. – Немного твоей магии.
— Ч-что? – опешил Свитч.
— Заклинание! – потребовал монстр, подползая ближе. Свитч зажмурился и осветил вспышкой магии пещеру. И даже через закрытые веки понял, что его магия куда-то ушла, а свет её угас.
— С-с-смотри! – потребовала змея, и Свитчу нехотя пришлось подчиниться. Он увидел, как остатки его заклинания исчезают в густом чёрном облаке, которое висело перед мордой монстра. Это облако бурлило и постоянно меняло форму, безудержно вращаясь вокруг своего центра. – Смотри! – повторила змея, направляя это облако в сторону безжизненных тел членов исследовательской группы. Облако подплыло к Трейлблейзу, коснулось его. Затем растеклось по телу единорога – хотя выглядело это так, что оно втянуло его в себя – и забурлило ещё активнее.
— Живым я его не сделаю, – прокомментировала змея. – Но я сделаю его… красивым.
Чёрное облако развеялось. Скриптед Свитч оказался в силах смотреть на «красоту» всего одно мгновение. Потом он отвернулся, не скрывая отвращение и ужас.
— Ну что же ты, исследователь? – усмехнулось чудище. – Я показала тебе магию, которую ты искал. Разве она тебя не впечатлила?
— Не такое… – выдохнул Свитч. Фразу «не такое заклинание я искал» вымолвить полностью он не смог.
— Несбывшиеся мечтания, – прошипела собеседница. – Ох, мне это тоже знакомо. И ты должен понять – моя магия не совершенна. Я лишь тренируюсь. С каждым разом получается всё лучше и лучше…
— Когда ты убьёшь меня? – внезапно спросил Скриптед Свитч.
Увидев воочию действие чудовищной магии, поискам которой он посветил свою недолгую жизнь, Скриптед Свитч осознал одну простую вещь: его исследования, его мечты были бессмысленны. Нет, не бессмысленны – преступны. Такую магию нельзя было изучать, ею нельзя было пользоваться. Её нельзя было обратить ко всеобщему благу. Он гонялся за призраком того, что считал надеждой и спасением, но нашёл лишь ужас и кошмары. Его одиночный поход завершился. Продолжать в этой жизни ему было нечего. Оставалось лишь встретиться с неизбежным. Он сделал шаг навстречу этому неизбежному. И неизбежное вдруг отшатнулось.
— Зачем же так отчаянно искать того, что так… пусто, – зашевелила узкими сухими губами рептилия. – Поверь мне, я знаю, как ощущается смерть. В ней нет ничего приятного. Ничего хорошего… Неужели тебя больше не манят чары, преобразующие материю?
— Нет, – твёрдо произнёс Скриптед Свитч.
— И не существует никаких других мечтаний, к которым ты стремишься?
Змея будто бы нарочно задавала именно те вопросы, ответ на которые крутился у Свитча в голове.
— Есть один проект… Но он… Его не осуществить…
— То, что ты увидел минуту назад, тоже считается неосуществимым. Ты бы не поверил, если бы кто-то рассказал тебе о моей магии, верно? Так вот, не спеши отказываться даже от своих самых фантастичных мечтаний. Могу я услышать?.. – Тварь помотала головой, словно вытряхивала из неё какие-то определённые мысли. – Нет, можно сделать ещё проще. Будь добр, поделись со мной ещё толикой своей магии.
Эта была такая вежливая и такая властная просьба. Такая отчаянная и требовательная. Змея не могла творить собственные заклинания, хотя каждая из её чешуек была подобна рогу единорога. Но ни одна не создавала магию. Ей была подвластна лишь чужая энергия, лишь созданная кем-то другим магия слушалась её, превращалась по её желанию в чёрные нити и облака. Вот и сейчас она перехватила магический «подарок» Свитча, перекрасила его и бросила обратно в единорога. Тот в очередной раз решил, что на этом его история завершится. Но тёмная магия перед самой его мордой расщепилась на два потока, втянувшихся единорогу в уши. Его голову пронзила нестерпимая, ослепляющая боль, но через мгновение она прошла, не оставив после себя даже отголоска.
Теперь ты слышишь меня? Слышишь мой голос? – прозвучало в его голове. Змея даже не шевелила пастью, но дрожащий единорог слышал её слова.
— Да, – ответил он.
Ты будешь меня слышать, даже если я буду очень далеко, – сообщил голос. – И всегда сможешь позвать меня. Позвать меня по имени. Я Ламия.
— Хорошо.
А теперь подумай о той мечте, которую ты собирался воплотить. О том проекте, который ты ещё не реализовал, – потребовала змея. Свитч подчинился и тут же получил восхищённый ответ: – О-о, это будет забавно! Я надеюсь, что это можно сделать. Потому что я страстно хочу видеть этот механизм в действии…
— Я ещё не всё продумал, – признался Скриптед Свитч.
Не переживай за это, мальчик мой. У нас будет время всё продумать. Я прожила много сотен лет. Проживу ещё столько, сколько тебе понадобится, чтобы создать этот механизм. Нам некуда торопиться.
— Но в одиночку, собственными копытами я не смогу это сделать.
Учись говорить мыслями, – попросила Ламия. – Я знаю, что ты собираешься сказать, до того, как ты открываешь рот. Так что ты лишь растягиваешь свой ответ… И я думаю, что помогу тебе в работе над этим проектом. Решу некоторые магические задачи, поделюсь многовековым опытом. Подчиню для тебя каких-нибудь пони, которых мы сможем использовать.
«Здесь, в Пустошах, мы ни над каким проектом работать не сможем», – размышлял Свитч. Он старался отогнать к краешку сознания мысли о том, насколько он боится Ламии и насколько не уверен в своём проекте. А также хотел спрятать искрящуюся радость от понимания того, что его жизнь сегодня не завершится.
Разумно, – кивнула змея. – И мы уйдём отсюда. Двинемся на север, где будет больше простора для творчества… Но не сей момент. Мне нужно поужинать. Я голодна…
Ламия медленно подползла к одному из лежащих на песке тел. Скриптед Свитч старался не смотреть в ту сторону, ничего не видеть и не слышать. Но отражение чужих эмоций в голове и беспощадная логика заставляли его понимать, что происходит у него за спиной. В отчаянной попытке отрешиться от мерзких мыслей Свитч стал разбирать запасы, перекладывая еду и воду в свою сумку. Другим членам исследовательской группы они были уже не нужны.
* * *
Паддок Уайлд пришёл в себя. Свет поднявшегося солнца упал на его морду, опалив жаром и вернув сознание в тело. Уайлд попытался понять, где он и как здесь оказался. Видимо, удар, остановивший его разбег, выбросил зоолога из пещеры, и он, уже без сознания, скатился по склону. В итоге он оказался внизу, полузасыпанный песком и мелкими камнями. Большой плоский камень, потревоженный катящимся пони, едва не раздавил его, но в итоге остановился, нависнув подобно крышке стола… Или гроба.
Уайлд попытался подняться на ноги, но тут же рухнул с сиплым стоном, ослеплённый вспыхнувшей в груди болью. Какое-то время он лежал неподвижно, втягивая горячий воздух широко раскрытым ртом и чувствуя, как он скребёт по пересохшему горлу. Судя по всему, у него были сломаны рёбра, одно или несколько – не имело значения. Отдышавшись, он попытался выползти из-под кучи камней. Вытаскивать себя Паддоку пришлось короткими рывками, отдыхая после каждого и ожидая, пока рассеется рождаемая болью алая пелена перед глазами.
Наконец он выполз из-под завала и камня, закрывшего от него вход в пещеру и скрывшего его самого от глаз, что совсем недавно излучали голодный взгляд, но не заметили ничего, напоминающего добычу. Впрочем, Уайлд не мог этого знать. Поднявшись на дрожащие, подгибающиеся ноги, он смог окинуть себя взглядом. Шерсть была забита песчаной пылью, та же пыль запеклась на многочисленных порезах, полученных им при падении. Всё тело болело и наверняка было покрыто синяками, пока что не видимыми под грязной шерстью. И нужно было что-то сделать с почти превратившейся в лохмотья курткой…
Куртка! Мысли Паддока моментально возвратились к событиям прошедшей ночи. Он дёрнулся к пещере и едва не рухнул – рёбра отозвались протестующей, раздирающей нутро и вызывающей желание выть болью. Пришлось идти медленно, едва переставляя ноги подобно столетнему старику. Непродолжительный подъём ко входу в пещеру превратился в немыслимое испытание. Но Паддок выдержал его. Он шёл вперёд с робкой надеждой. Он шёл вперёд в ожидании чуда. Он шёл вперёд ради неё.
Чудо не произошло. Надежда умерла. Уайлд вошёл в пустую пещеру. Костёр давно прогорел и даже не дымился. Сумки в дальнем углу были раскиданы, из некоторых были полностью вынуты вещи. Никого из исследовательской группы видно не было. Её не было.
Паддок всё ещё шёл, взрывая копытами беспорядочно перемешанный песок, на котором среди других следов выделялись глубокие борозды, оставленные огромным и безжалостным существом. Уайлд их не видел, его сознание их игнорировало. Всё, о чём земнопони мог думать, это о том, что её сейчас здесь нет. Что Бьютимэйн пропала. Что его не было рядом с ней, когда она нуждалась в его помощи. Он мог думать только об этой потере. Упрекать только себя.
Копыто поддело почти засыпанный песком длинный лоскут чёрной ткани. Паддок поднял тряпицу и несколько минут не мог отвести от неё взгляд. Кусочек ткани, с которого тихо сыпались песчинки, напоминал ему. Обвинял его. Показывал ему, что вот так, в один момент, всё светлое, что могло быть в его жизни, способно исчезнуть.
Паддок Уайлд сел на песок. Не отпуская тряпицу, он затрясся в беззвучном плаче, посвящённом своей беспомощности. Песок одна за другой увлажняли капли солёной воды.
Прошёл час, а может быть, и день. Рёбра снова напомнили о себе. Резкая боль заставила земнопони поднять веки. Заставила его вспомнить предшествующие события, подумать и сделать, как ему казалось, однозначные выводы.
— Преображающиеся пони, – рыкнул он. – Пустили нас к себе. Разрешили ходить по своим землям. Пообещали, что не тронут… Вот она, цена их обещаний. – Он бережно расправил чёрную полоску ткани и повязал её на левую переднюю ногу. – Вот оно, их гостеприимство… Так они поступили с нами. Так они поступят со всеми.
Он яростно мотнул грязно-серой гривой. В его глазах вспыхнул огонь. Огонь одного простого желания. Выжить любой ценой. Найти. Отомстить. Уничтожить их всех.
— Я им не позволю. Нет-нет-нет, не позволю, – бормотал Уайлд. Ему было наплевать, что его никто не слышит. Ему на многое теперь было наплевать. – Я найду способ их остановить. Я предупрежу всех. Все узнают про эту угрозу. Они невидимые… Они злые... Они всех нас уничтожат… Их надо уничтожить первыми.
Он вытряхивал все вещи из полупустых сумок, собирая незначительные оставшиеся запасы продовольствия. Основную часть запасов, как отметил Уайлд, уже забрал кто-то более расторопный. Наверняка это были они, ненавистные ему твари.
Остатков хватало одному пони на несколько дней пути. Воды про запас не было вовсе, хотя нашлась пустая фляжка. А со сломанными рёбрами идти быстро Паддок не мог – боль изматывала его. На его счастье, на лекарства в переносной аптечке никто не покусился.
Потратив несколько часов на то, чтобы обработать порезы и, главное, как можно туже перебинтовать грудь, на изготовление головного убора, призванного защищать от пустынной жары, на собирание в карманы по курки всех полезных мелких предметов, Уайлд неуверенной поступью вышел из пещеры. По запомненным приметам он определили путь, которым вчера шла весёлая и жизнерадостная группа пони, и двинулся в обратный путь. Усталость, боль, голод, жажда – всё это он собирался игнорировать, пока будет возможно. Он твёрдо решил, что дойдёт, даже если в момент возвращения поддерживать в нём дух будут только жажда мести и ненависть. Он вернётся в Эквестрию. А потом сделает всё необходимое, чтобы уничтожить мерзких тварей.
* * *
Дресседж Кьюр разблокировала замок и вошла в белое помещение, вмещавшее одну кровать, один сантехнический комплект, одну тумбочку и одного обитателя. Земнопони с грязно-серой гривой сидел на своей лежанке, повернувшись к двери спиной. Его белую больничную пижаму дополняла изрядно выцветшая чёрная ленточка, обмотанная вокруг левой передней ноги. Уши жеребца активно двигались, ловя малейшие звуки, исходившие из-за прозрачной стенки, для открытия которой требовался ещё один ключ. Изумрудно-зелёная пони как раз крутила связку с ключами в поисках нужного.
— Доброе утро, Уайлд, – произнесла заместитель главврача Стэйблриджа.
— Как я могу вам верить, что сейчас утро? – глухо ответил пони. – Я в этих стенах не наблюдаю хода времени. Здесь нет ни солнца, ни луны. Только моё дыхание и мои мысли.
— Увы, но других условий мы вам предоставить не можем, – сообщила Кьюр, держа магией нужный ключ у белой замочной скважины. – По крайней мере, до тех пор, пока не диагностируем, что ваше психическое состояние улучшилось… – Врач выждала какое-то время, преодолевая нежелание открывать защищавшую её от возможной агрессии дверь. – Кстати, сегодня мы попробуем новую методику. Я отправлю ваш разум в состояние, в котором он будет сам анализировать собственные беспочвенные страхи…
Земнопони вскочил с кровати. С такой силой, что если бы койка не была привинчена к полу, то она опрокинулась на бок. Паддок Уайлд буквально бросился на дверь, заставив Кьюр отпрянуть.
— Беспочвенные страхи?! – прорычал он, прожигая врача взглядом. – Эти твари придут за вами, а вы их даже не увидите! Они подкрадутся и убьют вас всех! Вы не увидите их, вы их не остановите! Вы помешали мне их остановить! Вы обрекли себя на смерть!
Паддок Уайлд, выплеснув ярость, обессиленно сполз по двери на пол. Связка ключей Кьюр медленно поплыла к карману её халата.
— Что ж, сегодня вы явно не в настроении, – с лёгким разочарованием заметила она. – Попробуем начать новое лечение завтра.
Просунув поднос с завтраком через специальную щель в двери, она направилась прочь из «ЛК-19», печально качая головой. До её ушей долетали причитания, которые Паддок Уайлд бесконечно повторял в своих индивидуальных апартаментах:
— Глупцы… Вы все погибнете… Они уничтожат вас всех…