September

Пролог

Давно забылось, что в сентябре случилось:
Наступила темнота, все исчезли без следа.

Что я помню о том дне? Ни одного теплого воспоминания. Вообще ни одного воспоминания. Лишь пустота в моей голове, одиночество, нескончаемая печаль и скорбь об утерянной прекрасной жизни. Жизни, где я не существовал с бесконечной тяжестью на душе. Я иду, но куда? Вперед, назад? Быть может я давно погиб, и это моя душа скитается по опустевшим просторам Эквестрии, но если это так, где же остальные путники? Что за страшный эксперимент погубил целый мир? Кто виноват во всем этом? Слишком много вопросов, и слишком мало ответов. У меня остался только один выход, продолжать свой, возможно, бессмысленный путь и попытаться успеть добраться до Кантерлота. Надеюсь, там я получу ответы.

Глава 1

Пришел навечно, этот ужас бесконечный,
Куда пропали вдруг все пони, за ответом я в погоне,
В густой тьме, среди руин, остался я совсем один.

И снова деревья, и ни малейшего намека на железную дорогу или какой-нибудь домик. Сколько я уже ищу выход из этого проклятого леса? Если бы я мог видеть солнце. Лишь в одном нет сомнений — задерживаться тут до наступления темноты смертельно опасно. Я не до конца уверен, что все пони погибли, а уж насчет существ которые тут обитают, я вообще не имею никакого представления. Надо поторопиться, мне неизвестно сколько еще осталось времени до заката. Буду делать, как меня учил отец: намечаешь себе дерево в дали, идешь к нему. Когда подойдешь, намечаешь следующее, находящееся за ним, идешь к нему, так ты никогда не заблудишься в лесу.

Помимо страха ночи, стимулом поскорее выйти на открытое пространство для меня была здешняя атмосфера. Самое примечательное — это постоянное отсутствие тишины, вечно стоящий гул, шелест листьев, треск старых стволов деревьев, а иногда и ужасающие и звуки, отдаленно напоминающие стон раненого животного. Каждый раз, слыша что-то подобное, я замирал на месте от неописуемого страха, закрывал глаза и глубоко дышал, стараясь успокоить себя и продолжить путь. Звуки были то ближе, то дальше, то сзади, то спереди. Словно неизвестное существо следило за мной, выжидало, когда я окончательно потеряю силы и упаду на землю, чтобы без труда заполучить желанную пищу. От таких мыслей становилось все хуже, сердце колотилось в груди, начиналась небольшая паника. Успокаиваться было все сложнее и сложнее.

А вдруг именно это существо убило всех вокруг? Вдруг оно не убило меня, просто потому что я в тот роковой для всей Эквестрии день был в путешествии или прятался? А сейчас это нечто преследует меня в надежде убить, чтобы закончить начатое. Если это так, то смысл бежать вряд ли имеет место быть. Сомневаюсь, что смогу уйти от чего-то, что погубило огромнейший мир. С другой стороны, если я выжил, значит один раз мне уже удалось как-то перехитрить неведомую тварь?

— Хватит! – Произнес я и остановился, не то от удивления, не то от того что устал. Сам не знаю. Лес словно остановился вместе со мной. Гул, давивший на меня, сменился идеальнейшей тишиной, о какой мечтали, наверное, многие жители крупных городов. Казалось, что отсюда я услышу малейший шорох аж в Кантерлоте.

Сбросив с себя все сумки, я расположился под старинным древом и постарался прийти в себя. Очень сложно стараться дышать глубоко, и одновременно очень тихо. Обводить взглядом каждый кустик, каждое дерево. Осмотревшись и не обнаружив никаких признаков опасности, я снова накинул свои сумки и поднялся на копыта.

— Все путем. – Утешил себя и продолжил идти от дерева к дереву. Из-за тишины было отчетливо слышно каждый мой шаг, а когда я случайно наступил на веточку, хруст по уровню громкости был сравним со взрывом. Пройдя еще около шести или семи деревьев стало заметно, что уже темнеет. Все вокруг начало приобретать желтые оттенки, и это заставило меня ускорить шаг.

Лес все не кончался, и внутри опять начала разгораться та искорка паники. Спустя еще с десяток пройденных деревьев я уже практически бежал, но странный шорох позади заставил меня остановится. Звук был, словно кто-то шел за мной, и когда я встал на месте, звук тоже утих. От страха задрожали копыта. Главное держать себя под контролем, и просто спокойно обернуться. Если бы что-то враждебное преследовало меня, оно бы уже попыталось убить одинокого заблудившегося пони. Но ведь этого до сих пор не произошло. Может мне хотят помочь? Все-таки обернувшись, я сперва ничего не увидел, но спустя пару секунд, простой пейзаж из деревьев и травы сменился чем-то ужасающим. Из-за самого дальнего дерева, которое я видел, по воздуху, словно дым, начала расползаться тьма. Казалось, что сама ночь ожила. Деревья медленно утопали в этой густой тьме, что приближалась ко мне с приличной скоростью. От страха стало настолько плохо, что я едва не потерял сознание, но немного успокоившись, удалось устоять на копытах. Если раньше сердце просто сильно колотилось, то сейчас грудь буквально разрывалась от каждого удара. Когда я сделал шаг назад, тьма на секунду замерла на месте, словно прислушиваясь к посторонним звукам, и спустя пару секунд, продолжила медленно ползти ко мне. Воздух вокруг стал невероятно холодным, как на севере в середине января. Из-за того, что я от страха очень часто дышал, легкие и горло начали сильно болеть. Чем ближе было это облако тьмы, тем холоднее все вокруг становилось. Листья на деревьях и кустарниках начали покрываться льдом. Сквозь кроны деревьев я увидел, как небо стянули почти такие же, как тьма, черные тучи. Я начал делать шаг за шагом назад. Облако постоянно останавливалось, было на месте две или три секунды, и снова продолжало двигаться. Когда я оглянулся, я увидел лучи вечернего солнца и поле. Где-то там в поле стояло строение, оно было весьма далеко, поэтому я не мог точно сказать, что это такое. Когда я вновь посмотрел вперед, тьма была уже очень близко, приблизительно в пяти метрах от меня. Вблизи я разглядел больше подробностей. Это был какой-то живой организм, словно живое желе. Оно ползло по земле, цепляясь щупальцами, которые периодически выходили прямиком из тела существа, за деревья и подтягиваясь к ним. Также оно издавало противный звук, похожий на хлюпанье. Я сделал еще шаг назад и случайно наступил на веточку. Существо услышало хруст и замерло на месте. Я перестал дышать. Оно не двигалось около десяти секунд и после издало очень громкий звук, похожий на тот самый стон раненого животного, и резко начало ползти на меня с большой скоростью. Я закричал от страха и побежал в сторону выхода из леса. Хлюпанье и стоны приближались, и я начал понимать, что существо догоняет меня. Оно периодически громко вопило. Я уже почти добрался до выхода, но споткнулся обо что-то прямо у него. На секунду глянув назад, я увидел, как тьма стремительно приближается ко мне. Она была уже даже не в пяти метрах от меня, а практически в двух. Я подорвался обратно на копыта и рванул к свету. Хвостом я уже практически чувствовал прикосновение тьмы. В моей голове промелькнула страшная мысль, что я не спасусь. Страх совсем взял надо мной верх. Сердце вырывалось из груди, в висках стучало. От ледяного воздуха легкие сжимались от боли, но я продолжал бежать. До выхода из леса оставались считанные шаги, и существо понимая, что жертва уходит, громко завопило. Тьма уже прикоснулась ко мне одним из своих щупалец, и я закрыв глаза, с криком прыгнул вперед. Пару секунд полета и затем удар о землю. Все тело ужасно болело. Копыта, легкие, горло, грудь. Из глаз пошли слезы, которые я не смог сдержать. Немного поплакав я успокоился. После я сделал выдох, и ощутил что-то странное. Это ощущение заставило меня задать вполне уместный вопрос:

— Я все еще жив?

— Да. – Неожиданный женский голос побудил меня открыть глаза. Сперва яркий свет ослепил меня, но потом я смог полностью открыть глаза и увидеть, что происходит. Вокруг ничего не было. Абсолютная пустота. Словно я находился в идеально выбеленной комнате. Я не чувствовал тела, лишь осознавал себя.

— Где я?

— В своей голове. – Позади я услышал стук копыт.

— Но, как такое возможно? – В ответ прозвучал смех. Обернувшись, меня ослепил еще более яркий свет, за которым последовала тьма. За тьмой последовала боль, и я открыл глаза. Вокруг меня была зеленая трава. Чуть дальше я разглядел знакомые, лежащие на земле, сумки. Дышать после ледяного воздуха было все еще больно, но уже не так сильно. Поднявшись на копыта, я увидел перед собой поляну со старым домом, который переливался теплыми оранжево-желтыми тонами, успокаивающими меня. Кошмар прошел, и я знал это. Спокойно выдохнув, я направился к своим сумкам. Последний взгляд в лес вызвал один небольшой испуг, от которого пошли мурашки по коже. Лес словно тоже выдохнул. Из него подул холодный ветер, сопровождаемый сильнейшим гулом. Я поднял сумки и пошел в сторону заброшенного дома. Как оказалось, это был амбар.

— Ау! Есть кто? – На мой наивный вопрос не прозвучало никакого ответа. Это опять огорчило меня. Я вошел внутрь и первое, на что пал мой взгляд, это пара кресел и камин. Спустя пару минут я уже наметил, где я буду спать. Спустя приблизительно пол часа возни на полу уже был готов спальный мешок, камин уже горел, а я сидел и разглядывал карту Эквестрии. Приблизительно через час должно стемнеть. Мне было бы легче определить время, если бы настенные часы, которые висели над камином работали. Но увы, видимо этот мир не смог убить меня, и раз я жив, он пытается сделать эту жизнь как можно хуже. Из сумки я достал яблоко и съел его. Как же сложно определить по этой карте где я нахожусь. Все мои попытки как-либо повернуть карту, или посмотреть на неё с другого ракурса не дали результатов. Тогда карта отправилась обратно в сумку, а я отправился спать закрывать окна шторами. Со стороны улицы донесся тот самый стон. Из леса показалось несколько черных щупалец. Существо не могло выйти из леса, так как вне него нет деревьев, и оно не смогло бы тогда двигаться. Оно немного пробыло на краю, и уползло куда-то в глубь леса. Я отправился спать.

Глава 2

Давно забылось, что в сентябре случилось:
Вот еще один погиб, и в крови мои следы.

Я и какой-то пони идем по темному и сырому корридору. Он оборачивается и с восторгом произносит:

— Наконец-то! Наконец-то это закончено! Я сделал это! – Кошмар переносит меня куда-то в другое место. На какой-то заброшенный склад. Мне показывают что-то, но я не вижу, в глазах все расплывается. Лишь произношу все те же слова.

— Останови это! Это может убить нас всех! – Но обезумевший жеребец лишь перебивает меня.

— НЕТ! Нет, это поможет тебе! Это поможет нам всем! Не пытайся остановить меня! – И снова наступает тьма. Густая и немая. Но смертельную тишину нарушает голос того самого обезумевшего жеребца.

— Это день вашего искупления пони! Уходи от меня! Держитесь от меня подальше! Слишком поздно пытаться остановить меня! Видишь эту кнопку? Я нажму на неё! – Затем вспышка и грохот взрыва. Крики напуганных пони, растерянных и не знающих, как спастись. И тихий женский голос:

— Что же ты натворил…

Когда я проснулся, на улице была еще ночь, и проснулся я в холодном поту. Чертовы кошмары. Мне уже хотелось продолжить спать, но на втором этаже я услышал очень странный скрип. Будто кто-то медленно расхаживал по комнате и размышлял о чем-то. Мне стало не по себе. Звуки шли от одного конца амбара, до другого. Так продолжалось еще некоторое время. От того что произошло дальше, мое сердце чуть не разорвалось. Шаги перешли из предполагаемой комнаты на лестницу, которая была над моей головой. Я слышал, как кто-то спускается и приготовился к худшему. Рядом со мной лежала кочерга, которую я решил, если что использовать в качестве оружия. Когда уже звук был там, где этот кто-то или что-то должно было попасть в мое поле зрения шаги внезапно прекратились и в амбаре снова образовалась тишина. Я не отводил взгляд от лестницы и не выпускал из копыт кочергу. Очень долго ничего не происходило, но потом, когда я уже практически успокоился и отложил кочергу в сторону, дверь на улицу громко распахнулась, и в гостиную задул очень холодный ветер. Стук копыт был такой, словно кто-то невидимый выбежал на улицу и захлопнул за собой дверь. От сильного испуга я не мог шевельнуться. Сейчас нужно просто закрыть глаза и спокойно выдохнуть. Это что-то не опасное, оно меня не попыталось убить. Вероятно, это какой-то призрак, а призраки не могут никак навредить. Заснуть у меня уже не получится. На такие случаи со мной всегда была книга. Я снова развел огонь в камине, сел на кресло и открыл любимую книгу.

Как рассвело я быстро собрал вещи и спешно покинул амбар. Мне сильно хотелось спать, но это не останавливало меня. Здесь я точно больше не останусь. Я последний раз глянул на амбар и повернул голову вперед. Передо мной предстало бескрайнее поле с холмами. Вот оно, великолепие природы Эквестрии. За все время моего пути, это первое место, которое действительно заставило меня улыбнуться. Как же давно я не чувствовал себя так комфортно и уютно. Здесь так спокойно. На мгновение я даже забыл о том кошмаре, который происходил со мной. И снова теплый ветер, растрепавший мою гриву. Как же здесь спокойно. Как можно было допустить, чтобы такой прекрасный мир был разрушен и опустошен? Каким же бесчувственным чудовищем нужно быть, чтобы сделать такое с нами. Я закрыл глаза и поднял голову вверх. Носом я улавливал запахи, которые нес ветер. Жаль, что мне не с кем поделиться своей радостью. Жаль, что у меня не осталось друзей. Если бы у меня была возможность, я бы провел здесь целый день, любуясь облаками и наслаждаясь природой, но увы, времени нет и мне надо поторопиться. Я открыл глаза и осмотрелся. Сперва мне показалось, что ничего не изменилось, но слегка приглядевшись, я заметил что-то на одном из дальних холмов, которые находились передо мной. Поверить тому, что я видел было невероятно сложно, и сперва я даже попытался просто убедить себя, что мне показалось. Я закрыл и протер глаза, но открыв их, то что я видел не изменилось, и я окончательно убедился, что мне не кажется. Это был силуэт! Это не галлюцинация, не видение! Я стремительно помчался к силуэту, пролетая все бугры, спотыкаясь, но не останавливаясь. Один раз я даже упал, но тут же подорвался с земли, и побежал дальше. Когда я достиг холма, силуэт был уже на другом холме, чуть дальше.

— Эй! Постой! – Я снова рванул к силуэту, но когда прибежал, он снова был дальше. – Подожди! – Я разглядел, как силуэт обернулся. – Ты выживший? Что произошло? – Силуэт лишь медленно исчез, уходя за холм. – Нет же! – Я побежал к тому холму, но силуэт опять был на следующем. – Ты издеваешься? – Силуэт лишь опять медленно ушел, и я увидел дым. Когда холм был достигнут, от увиденного я повергся в шок, сопровождаемый неописуемой радостью. Передо мной предстал покинутый лагерь. Четыре палатки, и только что потушенный костер. Не может быть! Я не один? Выходит, кто-то еще выжил? Лагерь был разбит прямо перед лесом Вайттейл Вуд. Если те, кто были в этом лагере оставили палатки и костер был только что потушен, значит они сейчас придут. Около одной из палаток лежала карта. На ней красным маркером был начерчен путь, и обведен город Мейнхеттен. Чуть выше была надпись “Спасение тут!”.

— Мейнхеттен? – Я услышал шорох в кустах и тут же обернулся. Там что-то действительно было, но когда я узнал, что это, оказалось, это простая птица. Вернувшись к карте я увидел, что Кантерлот зачеркнут большим красным крестом, и над ним была надпись “Опасность!”. Опасность? Но почему? Нет, я должен туда попасть! Я не стану доверяться какой-то карте! Дождусь её владельцев, и сам у них все спрошу! Я подошел к костру и сел у него. Неужели помимо меня кто-то тоже выжил, и теперь они также путешествуют по миру в поисках остальных? Быть может выжило гораздо больше чем я думаю? Быть может в Мейнхеттене выжившие основали что-то типа лагеря, куда могут прийти все оставшиеся пони? Но почему в Кантерлоте опасность? Что там не так? Неужели это очаг этого апокалипсиса? Неужели кошмар начался оттуда? Тогда я точно должен туда попасть, чтобы выяснить, кто стоит за всем этим! Возможно я наконец вспомню, кто я, и откуда родом. Я жду еще пятнадцать минут, и если никто не появится, я продолжу идти вдоль леса в сторону Кантерлота. Возможно осталось мало времени, и хозяева лагеря так спешили в Мейнхеттен, что даже не собрали палатки.

— Погодите-ка! – Я встал и вернулся к карте. Если они направляются в Мейнхеттен, то им нужно пройти через Вечный лес, из которого я вчера еле выбрался. Они вряд ли знают про ту тварь в лесу, а значит могут погибнуть! Как мы не встретились, если костер был потушен не так давно, а значит они практически только что ушли. Почему же мы не пересеклись? Очень странно. Что ж, нужно выдвигаться. Я забрал карту и поискал в палатках. Ничего, кроме двух яблок нету. Жаль! Но это хоть что-то, что я могу съесть. Спрятав все добро в сумки и накинув их, я пошел вдоль леса. Лагерь был уже позади, но мысли о том, что я не один все не выходили из моей головы. Я мало что помню из жизни до катастрофы. Пару моментов детства, помню, какая была беззаботная жизнь. Никто не пытался тебя убить, ты не пытался выжить, все было отлично. Но времена меняются, как и мы. Былая жизнь ушла, и её не вернуть. Как быстро рухнул мир, который мы так долго строили. После смерти всех вокруг главная аномалия, которую я заметил, день и ночь больше не меняются при помощи магии принцесс. Либо они живы, но если бы это было так, то они обязательно попытались бы найти выживших, и что-нибудь предприняли. Любой правитель не будет сидеть сложа руки, если с его страной случится что-то подобное. Погода теперь тоже существует без пегасов Клаудсдейла. Что стало с их городом? Мои размышления прервало дуновение ветра из леса. Очень знакомый звук. Словно я слышал его вчера. Я остановился и посмотрел в глубь. Сперва я ничего не увидел, но чуть присмотревшись, я заметил знакомую тварь. Из леса повеяло холодом и меня немного трухнуло. Стволы деревьев снова начали покрываться льдом. Тварь шла в сторону лагеря и не видела меня. Позади себя на земле она оставляла багровый след. А те места на стволах деревьев, за которые она цеплялась щупальцами становились черные как уголь, будто выгоревшие. Я подождал пока тварь исчезнет из виду и продолжил идти. Раньше я о подобных существах ничего не слышал. Хотя возможно слышал, но забыл. Спустя несколько часов пути я вышел к реке, у который мне тут же стало плохо. По истине ужасающее зрелище. Нескончаемые трупы, плывущие по течению. Когда я первый раз увидел эту картину меня вырвало, и когда я понял, что мне нужно переправляться через эту реку, меня вырвало еще раз. Из-за огромного количества трупов река была кроваво-красного цвета. Также над ней стояло невыносимое зловоние. Перемешанный запах гнили и гари. Словно трупы сожгли, и потом бросили течь по реке. Сейчас мне нужно попасть на тот берег, и единственный способ, это переправиться через неё. Речка была не глубоководная, приблизительно мне по шею, но к несчастью широкая. Я положил сумки себе на спину. Еще пара глубоких вдохов и выдохов. Нужно собраться. Из-за сильного зловония уже начинала кружиться голова, и я знал, что надо торопиться. Я подошел к берегу и сделал шаг в воду. За ним еще один. Мимо проплыл труп кобылки с распоротым брюхом. Я не выдержал этого, и меня опять вырвало. Из глаз полились слезы. Очень сильно хотелось вернуться назад, но я знал, что нужно продолжать путь. Еще несколько шагов, и я уже чувствовал воду животом. Трупы проплывали рядом, и каждый раз мне приходилось сдерживать свои порывы вернуться. Бесконечная тошнота не покидала меня. Я уже дошел до середины реки.

— Осталось пол пути. Возьми себя в руки! – Внезапно под водой копытом я почувствовал чье-то прикосновение. От этого меня передернуло. Попытка сделать шаг вперед не увенчалась успехом. Словно копыта что-то обволокло. Началась небольшая паника, я пытался освободить копыто, но все попытки были безуспешны. Трупы проплывали мимо меня, и это очень сильно пугало. Остальные копыта тоже что-то обволокло, и я оказался полностью обездвижен. Вскоре от зловония у меня начала болеть и кружиться голова. Время вокруг словно замедлилось. Я чувствовал, как я медленно опускаюсь под воду все глубже и глубже, словно что-то уволакивает меня на дно. Двигаться было невыносимо тяжело, будто я находился внутри киселя. Вода уже дошла до подбородка. Трупы продолжали плыть, но гораздо медленней. Так спокойно. Я тоже хочу спокойно плыть по течению. Еще немного и мой нос уйдет под воду. И тогда я присоединюсь к вам друзья. Мы все будем вместе! Мы будем вместе плыть! Врата откроются, и ангелы нам песни воспоют! И каждый скажет: вот он наш герой! Глаза уже ушли под воду, и я увидел нечто страшное и ужасающее. Призраки всех этих трупов тянулись ко мне. На их прозрачных лицах были широкие улыбки. Они звали меня к себе. Когда я опустил взгляд вниз, я увидел, что за ноги меня держат тоже призраки. Когда рассудок вернулся ко мне, было поздно. Я был по голову погружен в кровавую воду. Попытки как-то освободиться не дали результатов. Кислород кончался с каждой секундой. Нужно было что-то срочно предпринимать, но что? Неужели я погибну здесь не дойдя до Кантерлота? Не узнав ответов, и ничего не вспомнив? Это и есть моя судьба? Вот так просто погибнуть, утонув в воде? Когда кислород уже практически кончился, я начал медленно закрывать глаза. Еще мгновение, и вода войдет в легкие. Но в тот самый последний момент, в ту самую последнюю секунду своей жизни я что-то увидел. Что-то чуть дальше, позади призраков. Яркий белый огонек. Он становился все ярче и в голове прозвучал тот же женский голос.

— Не сдавайся! – После огонек ярко вспыхнул, и сперва ослепил меня. Но когда я к нему привык, я увидел, что это не просто огонек, это белый светящийся силуэт аликорна. Он медленно шел ко мне, и призраки увидев его в испуге исчезли, а мои копыта освободились. Далее появилась еще более яркая вспышка. От неё я полностью пришел в себя и тут же вынырнул из воды. Первое что я делал это глубочайший вдох. Из последних сил пройдя оставшиеся пол реки я грохнулся на землю и попытался отдышаться. Сейчас мне было плевать на зловоние, главное, что я дышал. Если тот, кто сделал это с пони еще жив, я уничтожу его! Поднявшись на копыта, меня опять вырвало. Я сплюнул, и с трудом поковылял до ближайшего дерева. Когда я наконец отдышался и пришел в себя после очередного ужаса, который увидел, я встал на копыта и пошел вглубь леса. То, что сумки с картой и едой потеряны где-то там меня огорчало, но хорошо, что я оттуда выбрался. Лучше уж я потеряю вещи, но буду жив. Идти в лес мне сейчас не хотелось, но идти вдоль этой реки, смотреть на трупы и нюхать зловоние мне не хотелось больше. Вот и еще одна причина, из-за которой я ненавижу свою жизнь, всегда приходится выбирать меньшее из двух зол. Что ж, если попаду во что-то еще, нужно надеяться на себя. Быть может раздобуду какую-нибудь еду. Хотя бы ягоды. В лесу было очень холодно, и как-то тоскливо. Тоскливей, чем в вечном. Куда же выведет меня этот лес? Надеюсь к какому-нибудь городу, или поселку. Дорогу к Кантерлоту я приблизительно помню, по пути я должен пройти Понивиль и Клаудсдейл.

Спустя несколько часов ходьбы я вышел на окраину леса, и увидел перед собой город. Разрушенный, и запустевший. Из этого города выходили клубы черного дыма. Когда по дороге сюда я увидел тучи, я ожидал дождя, но вместо него с неба падал пепел.

— Бог ты мой...

Глава 3

Я обнаружил, что мир уже разрушен,
Кто-то сильный вдруг напал, очень страшно, так и знал!
Для чего пришло оно, так кончаться не должно…

Почему именно у Понивиля меня одолела такая тоска? Горящий город словно говорил со мной. Он делился со мной своими муками, своим горем. Как, впрочем, и весь остальной мир. Черные клубы дыма поднимались в небо и заполняли его. К счастью я наблюдал за всем этим с весьма большого расстояния и был в абсолютной безопасности. В темноте это был отличный источник света и тепла, но слишком опасный, поэтому я и остался у своего костерка. Спать было негде, и потому холодная земля сейчас для меня была единственной кроватью. Засыпать с видом на горящий город, где когда-то пони счастливо жили, и даже не могли представить, что такое могло произойти. На огонь можно смотреть вечно, но не на этот. Словно души горели в гигантском костре. Боль утраты слишком велика, но почему мне так тоскливо именно за этот город? Возможно я жил тут? Даже если так, уже точно не смогу. И снова тот самый звук, издаваемый моим “старым другом”. Хорошо, что я предусмотрел его появление и расположился также далеко от леса. Разглядеть его во тьме было не просто, но возможно.

— И тебе спокойной ночи. – Видимо тварь манил свет от пожара. В надежде, что эта ночь обойдется без приключений, я закрыл глаза. Наивные попытки выгрызть из своего разума хоть кусочек воспоминания. В уме лишь начали мелькать воспоминания о реке. Трупы, лица призраков. И тот белый светящийся огонек. Этот яркий теплый свет надежды. Но что это? Что было там, в воде? Мое сознание? Галлюцинации от зловония? Возможно, надышавшись, мне просто стало плохо, и я чуть не утонул, но вода привела меня в чувство. Но если бы мне показалось, я бы не видел призраков под водой, а сразу бы пришел в себя. Возможно это какая-то магия, оберегающая меня? Возможно я должен что-то доставить? Какую-то информацию. Информацию. Возможно я знаю, как спасти всех? Даже если так, из моих воспоминаний лишь тот кошмар, повторяющийся каждую ночь. И больше никаких снов. Лишь этот кошмар. Кем я был? Кем я стал? Скитающимся по пустой Эквестрии бродягой. Вот, кто я сейчас. С каждым днем смысл моей жизни теряется. С каждой минутой желание бороться угасает, как бы не прискорбно было это признавать. Что будет, если окажется, что никого больше нет? Что будет, если окажется…что я виноват в этом? Я не смогу себе простить такой поступок. Что мне делат ь? Хватит с меня на сегодня вопросов, пора спать!

На утро город уже почти выгорел до конца и вместо яркого пламени я видел лишь черные клубы дыма. Ночью почти каждые два часа мне приходилось вставать, чтобы поддерживать огонь. Мне снова не удалось нормально поспать, впрочем, как всегда. Собирать мне было нечего, потому я просто встал, бросил последний взгляд на догорающий Понивиль и продолжил свой путь до Кантерлота. Если я правильно иду, по пути должен быть Клаудсдейл. Перед взглядом снова предстали холмы. С такой же замечательной травой. Вот только очередное мое наслаждение природой прервал внезапный теплый ливень. От быстрого намокания стало неприятно двигаться, но останавливаться и искать какое-то место, чтобы переждать дождь нельзя. На это просто нет времени. Так кто же управляет погодой? Быть может Клаудсдейл еще живет? Возможно то, что погубило всех не задело его, потому что это парящий город. Но я не видел, чтобы пегасы двигали облака сегодня утром. Пока я размышлял я дошел до последнего холма, за которым и располагался Клаудсдейл. Пока я не поднялся, я видел лишь несколько птиц, летающих по кругу. И вот, передо мной предстал парящий город. Моей ошибкой было взглядом искать город где-то в небе. Но тогда я решил опустить голову и увидел это зрелище. От ужаса я закрыл рот копытом и едва смог сдержать слезы. Больше город не парил в воздухе. Сейчас его гигантский обломок лежал на земле. Вокруг города образовалась лужа из радужной спектры, словно его кровь. Я долго не мог пошевельнуться, так как был ошеломлен увиденным. Этого не может быть! Раз за разом я пытался убеждать себя в этом, пытался вбить себе в голову, что мне показалось, но как бы сурова и печальна не была реальность, она оставалась реальностью, и означала она, что когда-то великий и прекрасный город теперь пал. Его больше нет. Когда я оглядел обломки мой взгляд пал на труп пегаса, насаженный на торчащую арматуру. На лице трупа был шок, и от такого вида, меня вырвало. Когда мне немного полегчало, я спустился с холма, и подошел поближе к руинам. Поднялся странный гул, похожий на толпу. Не знаю в какой момент это началось, и что пошло не так. Земля начала уходить из-под ног, мир вокруг начал сжиматься. Спустя несколько мгновений я уже лежал на земле, и тяжело дышал. Мир вокруг меня кардинально изменился. Трава начала покрываться ржавчиной, а обломки обросли зеленью. Движения давались с огромным трудом. Обернувшись на холме я увидел три черных силуэта, смотрящих на меня. Небо было болотно-зеленого цвета. В моей голове прозвучал очень необычный голос.

— Ошибки. Все мы совершаем…ошибки. Все мы исправляем их. – Слова звучали медленно, и отдавались эхом в моем разуме. За фразой последовала яркая вспышка и я оказался в каком-то крупном городе. Жизнь в нем протекала как обычно. Суета, у всех свои дела, все куда-то торопятся. Обыкновенный час пик рабочие дни. Пони проходили мимо меня, не обращая никакого внимания. Снова вспышка. Теперь я нахожусь в месте, которое я видел только на картинках. Это тронный зал Кантерлота. В него вбегает очень знакомый мне жеребец. Тот самый жеребец из снов, который вел меня по коридору. Он поклоняется принцессе и что-то шепчет ей, после чего звучит приказ страже покинуть тронный зал. Когда он и принцессы остаются наедине, завязывается диалог.

— Значит, ты не отказываешься от своей затеи? – Принцесса с недоверием смотрит на жеребца.

— Вы только подумайте! Вам не придется поднимать и опускать солнце и луну! Эта машина избавит вас от лишней работы, и у вас появится больше свободного времени! – Принцессы обсуждают услышанное между собой. Жеребец с надеждой смотрит на них и ждет одобрения.

— Мы посоветовались и решили, — Жеребец затаил дыхание. – что пока мы живы, Эквестрия не нуждается в такой машине. К тому же, оно работает на весьма редком и очень взрывоопасном топливе, а это слишком большая трата рабочей силы и к тому же угроза жизни всей Эквестрии!

— Но я потратил пол жизни на разработку этой машины, и…– Селестия грозным голосом перебила жеребца.

— Довольно! Наше слово сказано. Машина подлежит уничтожению. – Эти слова были ударом для жеребца. Он, растерянный и подавленный, покинул тронный зал. Опять вспышка. Теперь я внутри сырого и прогнившего коридора. Вновь иду за обезумевшим жеребцом. Он снова оборачивается и произносит все те же восхищенные слова о том, что завершил дело. Мы заходим в комнату, и я вижу перед собой аппарат внушительных размеров. Он напоминает гигантскую металлическую капсулу. К ней подсоединяется огромное количество проводов и шлангов, уходящие куда-то в потолок. Прямо в её центре висят огромные часы. Снизу, почти у основания расположена еще одна капсула более меньших размеров, на которой написано: “топливо”.

— Эта машина великолепна, не правда ли? – Жеребец проводит по ней копытом. – Ничего моя маленькая. Ты скоро заработаешь!

— Но ведь завтра её уничтожат…

— Замолчи! – Обезумевший перебил меня и продолжил ласкать механизм. – Мы запустим её, и тогда принцессы поймут, что я был прав! Все наконец поймут!

— У тебя нет топлива для неё!

— Это то, зачем я тебя сюда позвал...

Когда я очнулся, был уже полдень. Голова раскалывалась от боли, но зато я смог еще что-то вспомнить. Неужели я выполнил задание этого безумца? Выходит, из-за меня погибли все? Не может такого быть! Я отказался! Я точно отказался! Это кто-то другой, или же он сам украл топливо. Но это не мог быть я. Ни за что не поверю в это! Из-за боли я с трудом поднялся на копыта, и попытался идти дальше. Голову словно сжимали в тиски. Неподалеку от обломков я заметил одинокое дерево. Пожалуй, стоит слегка передохнуть и прийти в себя после увиденного. Я доковылял до дерева и сел около него, прижавшись спиной к стволу. Дождь еще шел, но был уже не таким сильным. Намокшая челка лезла в глаза. Что же все-таки произошло? Неужели я правда достал для этого безумца топливо? Выходит, два дурака погубили целую страну? Или, целый мир. Но кто он? Близкий друг? Теперь вопросов стало еще больше. Боль постепенно ушла, и я поднялся. Как оказалось, дерево, под которым я устроил небольшую передышку, это яблоня. Добыв пару яблок, которые мне уже успели надоесть, и перекусив я пошел в сторону Кантерлота. Однако спокойно дойти до него мне не удалось. Спустя пол часа ходьбы я снова задумался. А что если Кантерлот также разрушен, как и Клаудсдейл? Почему на той карте Кантерлот был отмечен как источник опасности? Вдруг я погибну там, и окажется, что в Мейнхеттене собираются беженцы? Но я должен узнать, что произошло! Должен вспомнить! Лучше умереть зная правду, чем жить всю жизнь с ложью! И пусть это глупо, но я так решил. Еще более шести часов пути, и вот наконец, цель достигнута. Вот он великий город! Столица Эквестрии, некогда легенда, теперь просто куча пустых зданий. Первое в чем я убедился, жизни тут нет. Но и особой опасности я не разглядел, хотя неизвестно, что ждет меня внутри. Подъем наверх дался мне с трудом, но к счастью без приключений. Сейчас я смотрел на главные ворота. Все-таки этот город был и будет самым красивым во всей Эквестрии! Видно, что над ним работали лучшие архитекторы. Еще будучи ребенком я мечтал попасть сюда. Вот только не при таких обстоятельствах. Войдя в него, мои легкие словно сковали невидимые цепи. Дышать было невыносимо трудно. Каждый вдох и выдох стоил огромных усилий. А страх, который внушал внешний вид города, заставлял пытаться дышать чаще и потому я быстро уставал, делая привалы почти каждые десять или пять минут. Пустые дома с распахнутыми окнами, внутри которых, вопреки солнечному свету стояла невероятная тьма, из которой за мной словно кто-то следил пристальным взглядом, тоже не внушали особого доверия. Здесь стоял запах гнили. Во время очередного моего привала у дома я заметил, что дверь внутрь покрывается льдом. Воздух вокруг в разы холоднее. Сердце едва не выскакивало из груди. Я быстро подорвался и посмотрел в сторону замка. Позади стало слышно хлюпанье. Я медленно развернулся. Тварь была ко мне буквально в упор. Вот только это существо было противнее чем то что я встретил в лесу. Из его тела местами торчали копыта, иногда головы мертвых пони. Щупальцами тварь прикоснулась к моим бокам и меня передернуло. В упор я разглядел два маленьких серых глаза, очень похожих на паучьи, которые смотрели прямо в мои глаза. Когда я попытался сделать маленький шажок назад тварь дернулась, и я тут же замер на месте. Если я и дальше буду бездействовать она скрутит меня. Я очень медленно поднял камешек с земли. Глаза следили за моими движениями. Затем я кинул камень за тварь, и та на мгновение обернулась. Воспользовавшись моментом я тут же как можно быстрее побежал в сторону замка. Тварь взбесило, что её добыча уходит, и она с криками поползла за мной. Убегать сейчас намного сложнее из-за этого воздуха. Пока я бежал, я услышал что-то вроде ответа на зов. Это напугало меня еще больше и заставило выложиться на полную. Я услышал позади звук, словно жиле уронили на пол. Обернувшись, я обнаружил что за мной гналось уже две таких твари. Чуть правее спереди на землю плюхнулась еще одна. Из окон домов начали выстреливать щупальца, от которых мне приходилось уклоняться всяческими способами. Когда я уже вбежал в замок, меня преследовало около шести тварей, но к счастью я вовремя захлопнул ворота и сел, спиной подпирая их. Твари с другой стороны врезались в них, но не смогли выбить, так как я закрыл их. Сейчас нужно отдышаться и прийти в себя. Просто успокоится, как бы сложно это не было. Просто закрыть глаза, и вспомнить лучшие моменты своей жизни. Эх, если бы они были. Если бы я их помнил. Единственное хорошее что я вспомнил, это те холмы, где я наслаждался природой. Чуточку передохнув, я направился в тронный зал. Встав перед дверью внутрь я глубоко вдохнул и распахнул дверь. Передом мной было много трупов стражников и трон. Сперва мне показалось, но позже у трона я разглядел мертвого белого аликорна. Слезы сами навернулись на глаза. Я узнал этого аликорна. Узнал её кьютимарку. Когда я подошел ближе, в моей голове словно прошелся ураган. Вихрь из воспоминаний. Все произошло из-за этого аппарата, позволяющего солнцу и луне перемещаться самим. Я не приносил никакое топливо. Я ничего не крал! Но то что я вспомнил, лучше бы всегда оставалось секретом. Это я создал эту машину. От шока я упал на пол и копытами обхватил голову. Душа разрывалась от боли. Из глаз хлынули слезы.

— Что же я натворил!..

Но не забылось, что в сентябре случилось,

Это я убил их всех, одержав над всем успех!

Мейнхеттен. 5 дней до катастрофы.

Я как обычно работал над своей машиной в подвале. В дверь кто-то постучал.

— Войдите! – Оторваться я не мог, ведь сейчас я устанавливал топливный бак. Обернувшись на секунду я увидел Билли, моего брата. – А, Билли это ты? Чего тебе?

— Слушай, ты уже почти три дня отсюда не выходишь! Ты хоть что-то ешь? – Действительно, я так увлекся машиной, что забыл про еду вовсе.

— Да ем конечно! – Отмахнулся я от брата.

— Послушай, ты можешь прерваться на секунду? – Я не слушал брата и продолжал доделывать машину. – Пожалуйста! – В итоге Билли взбесило, что я игнорирую его, и он силой оттащил меня от аппарата.

— Ну что?

— Сколько лет ты уже строишь эту фигню?

— Это не фигня! Это научное открытие! – Билли продолжал настаивать на своем.

— Мама почти не видит тебя! Она волнуется! – Брат увидел безразличие в моих глазах и выдержав небольшую паузу сказал. – Видел бы тебя сейчас отец! – Это действительно задело меня. Отец умер, когда мне было десять. Я любил и обожал его.

— Послушай и пойми меня! Это наш шанс разбогатеть! Это мой шанс…стать кем-то больше, чем простой парень из Мейнхеттена!

— Это проблема для всей нашей семьи!

— Но эта проблема может принести нам деньги! Поверь в меня! Хоть раз, прошу! – Билли глянул на меня недоверчивым взглядом и все-таки согласился.

— Ладно, но обещай. Если тебе откажут, прекрати изобретать, и найди себе наконец работу!

— Обещаю! – Я обнял брата, и он покинул подвал. Я же вернулся к работе.

Кантерлот. 3 дня до катастрофы.

Я вбежал в тронный зал. Селестия и Луна с недоумением глянули в мою сторону. Я поклонился и прошептал принцессе на ухо.

— Она готова к работе! – После этого Селестия приказала страже покинуть помещение.

— Значит, ты не отказываешься от своей затеи? – Селестия с недоверием посмотрела мне в глаза.

— Вы только подумайте! Вам не придется поднимать и опускать солнце и луну! Эта машина избавит вас от лишней работы, и у вас появится больше свободного времени! – После этого Луна и Селестия начали что-то обсуждать между собой, а я с надеждой ждать ответа. Сейчас решалась судьба моей семьи. За те восемь лет, потраченные на разработку аппарата, я не раз представлял, как брат и мать смотрят на меня и гордятся мной. Как отец бы гордился. Сейчас я представлял тоже самое.

— Мы посоветовались и решили, — Я затаил дыхание. – что пока мы живы, Эквестрия не нуждается в такой машине. К тому же, оно работает на весьма редком и очень взрывоопасном топливе, а это слишком большая трата рабочей силы и к тому же угроза жизни всей Эквестрии! Даже если после взрыва все выживут, вы разбудите древних тварей, что спят под землей! Мы не можем допустить такой риск! Я сожалею. – Это было настоящим ударом для меня. Восемь лет ушли в пустую. Надежды на какое-либо уважение и деньги также растворились в воздухе. Это ударило по моему разуму.

— Но я потратил пол жизни на разработку этой машины, и…– Селестия грозным голосом перебила меня.

— Довольно! Наше слово сказано. Машина подлежит уничтожению. – Я опустил голову и покинул тронный зал. Как теперь мне возвращаться домой.

Мейнхеттен. 2 дня до катастрофы.

Я смотрел на машину в последний раз. И вот тогда ко мне в голову пришла идея. На лице появилась широкая улыбка, а душу переполнила безумная радость.

Мы с братом шли по темному и сырому коридору. Я обернулся и с восторгом произнес:

— Наконец-то это закончено! Наконец-то это закончено! Я сделал это! – Брат с недоумением глянул на меня. – Пойдем, я все покажу! – Я привел брата к машине, и сорвал с неё накидку.

— Эта машина великолепна, не правда ли? – Я провел по ней копытом. – Ничего моя маленькая. Ты скоро заработаешь!

— Но ведь завтра её уничтожат… — Это вызвало гнев во мне, и я перебил брата.

— Замолчи! – Я снова продолжил ласкать механизм. – Мы запустим её, и тогда принцессы поймут, что я был прав! Все наконец поймут!

— У тебя нет топлива для неё! – Мой взгляд пал на брата.

— Это то, зачем я тебя сюда позвал. На станции, вырабатывающей электричество для города, на складе есть несколько баков с топливом.

— Стой-стой-стой, ты предлагаешь нам украсть топливо? Ни за что!

— Брат! Ты опять в меня не веришь? Ты думаешь я сошел с ума?! Все просчитано! – Билли до последнего не хотел верить в мои слова.

— А что если что-то пойдет не так? Это топливо крайне взрывоопасно!

— У меня все под контролем! Помоги мне, и нам хорошо заплатят!

— Брат. Прости, но за то, что ты вопреки приказу запустишь машину, тебе не заплатят. Тебя арестуют.

— Нет! Иногда вы не знаете, чего хотите! Вам надо показать это, ткнуть носом, и вы скажете: “Дискорд возьми, а этот парень оказался прав! Он гений!”. – Билли лишь опечаленно глянул на меня и ушел. – Что ж, ладно. Если хочешь что-то сделать, сделай это сам!

Я незаметно проник на склад и увидел канистры с тем топливом, которое мне нужно было. Позади я услышал стук копыт и затем знакомый голос.

— Брат, что ты здесь делаешь? – Взяв одну из канистр я обернулся. Там стоял Билли. Он разочарованно смотрел на меня.

— Ты пришел помочь мне?

— Нет. Останови это! Это может убить нас всех! – Попытка остановить меня вызвала приступ гнева, и я перебил своего брата.

— Нет! Нет, это поможет тебе! Это поможет нам всем! Не пытайся остановить меня!

— А я попробую! – Билли прыгнул на меня в попытке схватить, но получил канистрой по голове и отлетел в сторону.

— Прости меня брат. – Я выбрался со склада и быстро помчался в свой подвал.

Мейнхеттен. День катастрофы.

Я все подготовил и был готов запустить машину. С улицы я услышал голоса:

— Он там! Выбивай! – Дверь отлетела в сторону, и в подвал ворвались солдаты из Кантерлота. Я попытался нажать на кнопку старта, но меня оттащили от неё и скрутили двое жеребцов. В подвал вошла разъяренная Селестия и подошла ко мне.

— Ты обвиняешься в измене родине! Вопреки моему приказу ты попытался запустить машину, которая могла убить всех нас!

— Ну давай, покажи свое истинное лицо! Великая принцесса Селестия, сама доброта, которая изгнала свою сестру на луну. – Селестия лишь с презрением смотрела на меня.

— Что ты хочешь этим сказать? – Тогда я поднял свой взгляд на неё.

— Неужели вы никак не поймете? Я создал машину, способную менять день и ночь, способную генерировать погоду! Вы нам больше…не нужны! – Эти слова ошеломили принцессу, а у меня вызвали безумный громкий смех. – Ваше время закончилось! Пришла пора технологий! – Принцесса неловко сглотнула, но потом пришла в себя, и покинула подвал, отдав приказ заковать меня в кандалы и бросить в самую глубокую темницу Эквестрии. Когда солдаты принялись за дело я начал еще громче смеяться. – Принцесса не хочет вставать на сторону прогресса? Какая жалость! – На секунду один из солдат отпустил меня, чтобы достать кандалы. Не воспользоваться этим для меня было непростительно. Я ударил задним копытом солдата в живот, тот скорчился от боли и рухнул на пол. Второй едва успел среагировать, как тут же получил копытом по морде. Остальные солдаты и Селестия услышали драку и начали быстро спускаться вниз по лестнице.

— Не дайте ему запустить машину! – Доносился с лестницы женский голос.

— Это день вашего искупления пони! Уходи от меня! Держитесь от меня подальше! Слишком поздно пытаться остановить меня! – С лестницы показалась Селестия. – Видишь эту кнопку? Я нажму на неё!

— Нет! – Солдат успел схватить меня уже после нажатия. Машина застучала и загудела. Из неё начал идти пар. Никаких признаков опасности она не подавала. Сперва образовалась неловкая тишина, все ждали чего-то от машины, но она просто работала и все.

— Ха! Видите! Она работает! Я знал! – Но радовался я недолго. Прозвучал небольшой хлопок и из машины стрельнули искры. Затем еще несколько таких. Затем провода с потолка оборвались. От перенапряжения в городе потух весь свет. Солдаты вместе со мной и Селестией покинули подвал. Оттуда раздался громкий взрыв и вырвалось пламя. Затем прямо из подвала вырвался огромный голубой луч, уходящий в небо. Весь город наблюдал за этим лучом. Он медленно сжимался, словно накапливал энергию для взрыва. Чуть позже он начал издавать характерный звук сжатия. Селестия с испугом смотря на луч сказала:

— Эвакуировать всех! – Пони начали в панике метаться по городу в отчаянной попытке убежать. Не отрывая взгляда от луча Селестия сказала – Что же ты натворил! – Селестия исчезла, а я остался один на один со своим братом и мамой. Они с разочарованно посмотрели на меня, и я понял, что ошибся. Далее последовала вспышка и грохот.

Когда я поднялся с пола, позади я услышал звуки тварей, что гнались за мной. Замок шатнулся. Я подобрал меч одного из стражников и приготовился к появлению тварей.

— Брат, мама, отец. Друзья. Эквестрия. – Замок вот-вот должен было рухнуть. С потолка сыпалась штукатурка. Дверь распахнулась и одна из тварей показалась в ней. – Я сожалею. – Я с криками побежал на тварь. На глазах навернулись слезы. Пол подомной и тварью провалился и замок рухнул.

Давно забылось…что в сентябре случилось…

Глава 4

Часть вторая

Солнце лениво поднималось из-за горизонта, освещая пустынную Эквестрию. Лучи пробивались в темные щели и растворяли тьму. Чертовское, даже какое-то невозможное и невообразимое везение – выжить после падения внутри замка с горы, но вот он я. Эй Эквестрия, встречай свою игрушку для мучений снова, подкидывай новых испытаний и передряг. Делай мою жизнь как можно насыщенней и сложней. Мсти мне за то, что я с тобой сделал с тобой. Кто же мог знать, что все пойдет наперекосяк? Никто этого не мог знать. У меня все произошло как обычно. Хотел, как лучше, получилось только хуже. И разве осталось во мне что-то живое? Даже не знаю. Остается лишь один путь – Мейнхеттен. Если вдруг там жив хоть кто-то, кто-нибудь с кем я мог бы поговорить, поделиться своим горем, а он своим. Глупые и бессмысленные надежды, но почему нет? Кто вдруг внушил мне, что я никого не найду? Если я выжил, значит еще кто-то мог. Меня разбудил удар маленького камешка о голову. Как оказалось, я все еще лежал под обломками. Выбраться из них не составило труда, и я увидел перед собой груду камней, некогда бывших замком принцесс. Все бы ничего, если бы из-под обломков не показалось несколько черных щупалец, а воздух снова не похолодел. Я не дожидался, пока эта тварь выберется из-под обломков, и сразу же убежал оттуда. Бежал я тогда не долго, так как был сильно истощен и к тому же на заднем правом копыте у меня был сильнейший ушиб. Я даже сперва думал, что перелом, но к счастью это был лишь ушиб. Остановившись я просто рухнул на землю и отдышался. Казалось, что мира вокруг меня не существует, а я лишь бегаю во сне. Наивные надежды. Нет, все реально: боль, усталость, голод. Я все еще помню, как из Кантерлота идти в Мейнхеттен. Вот только найти бы на это силы, не только физические, но и душевные. Я уже пережил многое за время своего пребывания в новой, пустой Эквестрии. Я помню призрачный город, Хувингтон. Помню, как встретил ту тварь в лесу, потом амбар, озеро. Все это может показаться классным приключением, но это навсегда отпечаталось в моей душе, как и осознание своей ошибки в замке. Чуть-чуть полежав и отдохнув я все же нашел в себе немного сил подняться и идти вперед. Подальше от Кантерлота, где как мне кажется улей этих тварей из тьмы или из чего они там. Солнечная и приятная погодка быстро сменились сильным ливнем. Он смыл с меня всю грязь и пыль, но теперь мне было холодно и нужно побыстрее найти какое-нибудь укрытие, но даже никакого намека на какой-нибудь домик или деревце я так и не встретил. Лишь уже пройдя мимо вновь ужаснувшего меня павшего с небес облачного города, около которого мне снова стало плохо, но на этот раз я не терял сознание, а лишь очень быстро покинул это странное место. Передо мной был небольшое лес, за которым располагались горы. Когда-то давно из этих горы шел сильный дым, но потом куда-то исчез. Забирать на них я не хотел, и поэтому единственный путь, это идти вдоль реки. В моей голове промелькнуло воспоминание о том, что в последний раз было, когда я встречал реку. Те призраки, тот свет. Странно, когда я все вспомнил, загадочный свет больше ни разу на появился. Как обычно, я задумался и не заметил, как уже углубился в лес. Какой-то мрачный, злобный, пропитанный смертью лес. Что-то в нем меня постоянно настораживало. Все время ощущение, будто кто-то следит за тобой. Выжидает, пока ты забредешь не туда, чтобы прикончить тебя. По сравнению с этим лесом, вечный казался мне самым спокойным местом в Эквестрии. Лучи света почти не пробивались сюда и мне приходилось идти в сильных сумерках. То и дело проносились какие-то смешки или шорохи, что каждый раз заставляло меня дернуться и осмотреться. Как же сильно хочется покинуть это проклятое место. Иногда мне казалось, что кто-то мелкими шажочками, словно паучьими лапками пробегал то спереди, то сзади. Когда я уже осмотрелся, я нигде не увидел конца леса. Паника уже давно охватила меня. Воздух здесь был пропитан весьма странными запахами. Словно клубнику перемешали с кровью. Я уже не понимал, иду я вперед или назад. Мир вокруг постепенно погибал, становился медленней словно жизнь останавливалась с каждым моим шагом, и я ощущал это на себе. Сердце, которое буквально только что быстро стучало в груди, теперь медленно с интервалом в несколько секунд ударяло по груди изнутри. Спереди я увидел какое-то свечение. Силуэт какого-то существа. Когда я подошел поближе, я разглядел, что силуэт был не один, и что это был за силуэт. Это был маленький пони, указывающий, видимо своему родителю, копытом в мою сторону. Он что-то восхищенно вскрикивал и подпрыгивал на месте, будто ему купили новую игрушку. Потом силуэт родителя посмотрел на меня, и я замер на месте. Отец, как мне удалось понять по строению тела, и ребенок медленно повернулись ко мне спинами и скрылись за деревьями. Земля медленно ушла из-под ног, и я рухнул на землю. Потом я видел, как меня куда-то медленно волокут по земле, и закрыл глаза.

---

Я снова блуждаю во тьме абсолютно один. Это место пропитано ужасом и отчаянием. Но что это за место? Где я оказался и почему именно я тут оказался? Боль сдавила мою голову и от неё я рухнул, а мир вокруг изменился и трансформировался. Теперь я иду по темному коридору, видимо какого-то замка, или крепости. И я иду за кем-то. Очень странное создание: Белое, мохнатое с ног до головы тело, стоит на двух лапах, и манит меня к себе. Эти красные жадные глаза, жажда убить меня, и я не могу остановиться. Я медленно иду к нему, нет! Кто-нибудь, остановите меня! Мои копыта не слушают меня! Прошу! Гигантская мохнатая лапа с когтями хватает меня за заднее копыто и поднимает. Теперь я уже вешу вниз головой над каким-то озером из лавы. Из него медленно выплывают трупы. Много трупов. Ужас уже сковал тело и сердце. Дальше следует неописуемая боль, и я вижу, как моя голова медленно отделяется от тела. Кровь брызжет во все стороны, а я слышу хруст шеи и тело летит в огненное озеро. Громкий смех. Это смех существа, только что убившего меня. Снова сильная боль в голове. Существо жадно отгрызает куски от моей головы. Почему я все еще вижу это!? Я уже должен быть мертв! Яркая вспышка. Теперь я в кандалах. Здесь еще больше жути. Это какая-то клинка для душевно больных. Прямо напротив меня какой-то пони с широкой улыбкой бьется о стену головой и что-то бормочет себе под нос. На стене уже давно много крови, но он не останавливается. Откуда-то доносятся вопли, безумный смех, плач. Это все в эхом отдается в моей голове и ударяет по вискам. К моей клетке подходит Селестия. Я не могу скрыть своего удивления и непонимания происходящего. Она грустно глядит мне в глаза и от неловкости мне приходиться опустить взгляд в пол, но что-то слышно. Какой-то очень знакомый звук. Кости. Хрустящие кости. Когда я поднимаю взгляд, от испуга я подскакиваю и кричу. Это существо стоит сзади и медленно отрывает голову принцессе. На её лице широкая улыбка, а вместо глаз я вижу лишь две пустые глазницы. Когда существо заканчивает свою страшную кару, вокруг все начинают громко и очень безумно смеяться. В моей голове проносятся какие-то обрывки воспоминаний, налепленные друг на друга. Я вижу Мейнхеттен в огне. По нему сбивчивой походкой скитаются какие-то полумертвые пони. И вот уже я один из них. Медленно подхожу к испуганному пони. Очень знакомому, словно я совсем недавно видел его. Так и есть. Я узнал его. Этот пони, это я. Он не знает, что делать, стоит в ступоре, а я не могу контролировать себя. Хочется крикнуть: Беги! Но вместо это я произношу: Умри! Далее опять начинается кровавая расправа над собой, и тьма вновь окутывает меня. Такая густая и немая тьма. Словно одеяло медленно обволокла меня с копыт до головы. Вдруг в голове прозвучал очень неестественный голос. Грубый и скрипящий, словно механический.

— За жизнь…нужно…бороться. – Сразу после этих слов передо мной предстает ужасающая картина расправы над всей моей родней. Над братом, матерью. Над всеми моими когда-то живыми друзьями. Видения уходят и передо мной стоят четыре существа, которых я видел в замке. Они переглядываются друг с другом и потом, словно какой-то ударной волной, отбрасывают меня куда-то в пропасть. Самую глубокую и бездонную пропасть. Пропасть, в которой я никогда не перестану падать. На стенах этой пропасти я то и дело вижу разные трупы. Какие-то я знаю, какие-то нет. Атмосферу ужаса вдруг нарушает какой-то теплый огонек. Да-да, я узнал его! Я уже иду к нему! Гонюсь за ним по лабиринту из сгнивших костей. Пол в нем состоит из черепов, а небо над головой красное как кровь. В лабиринте стоит какой-то гул, но я не сдаюсь. Я иду за огоньком, который ведет меня.

— Не оглядывайся. – Произнес у меня в голове какой-то женский голос. Бесконечные коридоры и повороты лабиринта. Где-то я видел тупик. Где-то зеркала. Внутри головы кто-то шептался, смеялся, плакал. – Почти все. – Снова прозвучал женский голос. Огонек летел передо мной по длинному коридору, но нас отгородила друг от друга внезапно выехавшая из пола стенка. Тогда за спиной я услышал чьи-то медленные и тяжелые шаги и обернулся. Ко мне медленно приближалась эта мохнатая тварь. В лабиринте было весьма тускло, но не так как в замке, и сейчас я разглядел у существа на лбу еще три глаза. Когда они открылись, меня бросило сквозь стенку в неведомую бездну.

Теперь я снова стою один во тьме. От увиденного до этого я громко заорал, и тьма вокруг словно издала пульс. Когда я крикнул еще раз, тьма снова дрогнула. Я почувствовал на своем лбу какое-то прикосновение, но не видел ничего. А потом, меня словно что-то подхватило и потащило наверх, к дневному свету.

---

Весь в холодном поту и с криком я подорвался со спального мешка. Еще примерно десять минут я не мог осознать, что происходит, во сне ли я все еще, или уже проснулся? К счастью я уже проснулся и не слабо удивился, когда увидел где я нахожусь и что происходит. Я лежал внутри палатки в которую пробивался свет от костра, разведенного на улице. К моему лбу была прижата холодная и мокрая тряпочка. Причем мне не казалось, она не просто лежала, а именно была прижата. А когда я отвел свой взгляд от костра на улице, на меня удивленно уставилась своими голубыми глазами серая единорожка. Мы удивленно глядели друг на друга. Потом я поднялся с кровати, но сильная боль сковала заднее копыто, и я с трудом удержался в положении стоя.

— Ты…то есть…я…не… — Я первым нарушил тишину, но от удивления и от увиденного только что сна я так и не смог связать и два слова. Единорожка лишь посмотрела на меня как на странного психа и уложила обратно на спальный мешок.

— Полежи еще. Ты много кричал и ерзал во сне. Тебе надо успокоится. К тому же уже глубокая ночь – Спокойно проговорила она, и её нежный голос посеял умиротворение в мою душу. Я закрыл глаза и неожиданно для меня, она легла рядом, и своей спиной прижалась к моей. От неловкости я покраснел и несколько секунд даже забывал дышать. Спустя уже несколько минут она тихо сопела, а я не решался двинуться с места или подняться, так как боялся её разбудить. Мне пришлось тоже попытаться уснуть, но это было просто нереально. В моей голове сейчас был буран из различных мыслей. Радость, я не один. Все еще меня не отпускал ужасный кошмар. Невозможно описать это ощущение, когда в полном отчаянии и бессилии ты вдруг встречаешь того, кого искал все это время. Конечно это всего одна пони, но все же! Эквестрия не так пустынна! Я не один! Завтра я расспрошу у неё как можно больше! Может все-таки в Мейнхеттене есть еще выжившие! А сейчас пора спать. С широкой улыбкой на лице и весь переполненный радостью я заснул.

Глава 5

Первые лучики солнца пробились в палатку, и я открыл глаза. В палатке больше никого не было. С улицы доносился запах чего-то вкусного. За прошедшее время я успел проголодаться не на шутку. Поднявшись я обнаружил, что мое больное копыто перебинтовано и практически не болит. Помимо простого голода, у меня было невозможное любопытство к этой пони. Масса вопросов. Выйдя из палатки я увидел, как она готовит что-то вроде супа на костре. Она бросила на меня взгляд и продолжила готовить.

— О, ты уже проснулся! А я как раз почти приготовила завтрак. – Она говорила это спокойно, словно мы с ней уже знакомы и давно знаем друг друга.

— Пожалуй не откажусь. – Я сел напротив спасительницы и молча ждал, пока она закончит готовить. Она закончила мешать вкусно пахнущую жидкость в котелке и достала из сумки походную тарелку. Горячая жидкость невероятно вкусно пахла, и когда она наливала её в тарелку у меня чуть не пошли слюни. Она при помощи магии протянула мне тарелку. Запах был великолепен. Положив ложку в рот я почувствовал массу прекрасных вкусовых ощущений и начал поедать то, что мне дала единорожка. Увидев, как я жадно поедаю её блюдо она улыбнулась.

— Нравится?

— Это самое вкусное, что я когда-либо ел! – Похвалил я спасительницу с еще набитым ртом. – А что это?

— Необычный грибной суп по семейному рецепту. – Доев я отдал тарелку единорожке, и она спрятала её в сумку. Я огляделся и увидел, что наш лагерь был расположен у реки на краю леса. Когда мой взгляд направился в лес, оттуда подул ветер, сопровождаемый громким гулом. Где-то в его глубине среди стволов деревьев я разглядел какой-то черный силуэт похожий на существо из кошмара. Единорожка тоже услышала гул, настороженно глянула в лес и начала спешно собирать вещи.

— Что происходит?

— Нет времени сейчас болтать! Быстро собирайся и уходим отсюда как можно быстрее! – Она кинула в меня сумку. Я едва успел поймать её. Сумка знакомая. Точно!

— Постой-ка, это же моя сумка! Я потерял её на речке! Откуда она у тебя?

— Говорю тебе, сейчас у нас нет времени на разговоры! Быстрее собери палатку! – Из леса снова донесся гул. Напуганная чем-то неизвестным кобыла ускорилась, а я стоял и не понимал, что происходит. Когда я снова глянул в лес у меня чуть не случился инфаркт. Существо уже стояло намного ближе. От испуга я подскочил на месте. Удалось разглядеть больше деталей этой твари. Красные светящиеся глаза на морде очень сильно напоминающей по строению морду волка, жадно, словно с каким-то голодом смотрящие на меня. Животный оскал позволил мне разглядеть острый ряд зубов. Стоит на двух лапах и имеет две длинные чуть ли не до колен лапы с огромными ладонями и длинными, запачканными в крови когтями. Все это существо покрыто шерстью с ног до морды. Сперва мне показалось, что эта тварь не будет двигаться, пока я слежу за ней, но я ошибся. Волк-мутант громко и неестественно завыл, после чего начал стремительно приближаться ко мне. От шока я стоял в ступоре и не мог двинуться с места. Между нами уже оставались считанные метры. Тварь уже сделала финальный прыжок до жертвы, но передо мной предстала та самая спасительница в боевой позе. Магией она взмахнула мечом, после чего брызнула кровь и тварь рухнула на землю и схватилась за брюхо. Со стонами она начала медленно отползать от единорожки, которая с мечом наготове уверенно шла к умирающему недоразумению природы, оставлявшему за собой широкий серый след. Я не мог скрыть своего удивления и открыв рот наблюдал за расправой над тварью. Лезвие меча вошло в голову волка-мутанта три раза и после тот перестал дышать. Тогда единорожка повернулась и посмотрела на меня как на ребенка, который не слушается.

— Я же сказала, поторопись! – Она спрятала меч в ножны, торчащие из сумки, и сама собрала палатку, пока я оправлялся от шока. Волк-мутант начал очень быстро гнить и воздух заполнила невыносимая вонь от которой меня начало тошнить. Вдруг я почувствовал на себе груз, и увидел, как при помощи магии сумка медленно ложиться мне на спину. – Пошли. – Отрезала серая кобыла и демонстративно повернувшись ко мне крупом направилась вперед. Я пошел за ней и последний раз глянул на остатки волка-мутанта. Теперь это лишь кости, а меня вдвойне сильнее начала мучать масса вопросов.

— Стой-стой-стой! – Я обогнал её и преградил путь, встретив возмущенный взгляд.

— Что такое?

— Как это что такое? Кто ты вообще такая? Как ты спаслась? Что происходит? Куда ты идешь? Да как тебя зовут в конце-то концов!? – Сперва единорожка сделала вид, будто меня нет и просто попыталась обойти загородившего путь жеребца, но я не дал ей сделать это и она взбесилась. Меч выскользнул из ножен, и горлом я почувствовал прикосновения холодной стали.

— Слушай ты! Я спасла тебя, но могу и убить!

— Да пожалуйста! – Неожиданно для неё вскрикнул я. – Зачем ты тогда спасла меня, а?

— Заткнись! – Лезвие теснее прижалось к горлу.

— Одно быстрое движение, и проблем нет. – Меч уже начал двигаться по горлу, но тут же остановился. Единорожка бросила его на землю и опустив грустный взгляд села.

— Оливия. – Огорченно произнесла кобыла. – Вся моя семья погибла. Вся. Я была в другой стране в момент взрыва.

— Да? Там есть уцелевшие?

— Нет. Я не знаю, как я выжила. Откуда я владею мечом? Не помню. Ничего не помню, что было до того, как потеряла сознание. Но рефлексы остались.

— А мое появление тебя не удивило?

— С чего ты взял? Когда я нашла тебя в лесу сперва сочла за труп, но ты бредил. Я забрала тебя, потом разбила лагерь. Ты был при смерти.

— При смерти?

— Да. В твое копыто впился Салат.

— Салат?! – Я едва сдержал улыбку, услышав это название. Оливия заметила это и решила на всякий случай уточнить.

— Салат – это такое ядовитое насекомое, которое имеет салатовый окрас, из-за чего в траве его практически невозможно разглядеть. Оно как комар: чаще всего впивается в копыто и впрыскивает свой яд в кровь. Сперва просто начинает кружиться голова. Потом начинаются различные галлюцинации и видения, а потом жертва теряет сознание и медленно погибает. Зачастую жертва, пока в отключке, видит какие-нибудь кошмары или самые ужасные отрывки своей жизни. – Оливия магией подняла с земли меч и засунула его в красиво расписанные ножны. На мече я разглядел какую-то надпись на неизвестном мне языке. Оливия продолжила. – Я извлекла Салата и отсосала яд. – От смущения я покраснел и мне стало немного неловко. — Так, постой! А ты почему ничего не говоришь?! А ну ка выкладывай, кто, откуда?

— Я родом из Мейнхеттена. Во время взрыва я был в городе, но очнулся я в Глазко. Оттуда шел в Кантерлот в надежде встретить хотя бы одну живую принцессу, но все мое путешествие было напрасно. В итоге я застрял внутри замка вместе с не очень приятными существами, пытавшимися меня убить. В итоге замок вместе со мной и теми тварями рухнул, но я чудом уцелел и встретил тебя.

— А чем ты занимался, пока жил в Мейнхеттене? – От этого вопроса меня слегка заклинило, а в голове пронесся вихрь из воспоминаний о том дне. Я не мог сказать ей, что все произошло из-за меня.

— Я не помню.

— Ну, ладно. А как тебя звать, помнишь?

— Стоун. Зови меня Стоун.

— А ты мне не лжешь, Стоун? – Я неловко почесал затылок, пытаясь отвернуть глаза от прожигающего взгляда Оливии.

— Нет. С чего ты вдруг так решила? – Оливия выдержала сильную паузу и мне становилась все более неловко.

— Да так. – Оливия поднялась и прошла мимо меня. – Пошли. – Донесся её голосок из-за спины, и я выдохнул. Вот только я не просто выдохнул. Белый пар медленно растворился в воздухе, и я повернул голову в сторону леса.

— Ну привет. – Между деревьев, сея лед и кровавый след показался до боли знакомый силуэт. Все те же стоны и хлюпанья. Ползучая темнота медленно приближалась ко мне цепляясь за деревья и подтягиваясь к ним. Все бы ничего, вот только эта тварь была в разы крупнее всех предыдущих. Когда она уже была достаточно близко я разглядел в этой массе, ближе к земле пасть внушительных размеров. Тварь не должна была до меня достать, ведь лес находился весьма далеко от меня. Когда тварь была уже на самом краю леса я начал медленно идти за Оливией. Но кое-что меня сильно удивило. Заднее копыто что-то обволокло, и я опустил голову. Черная щупальца уходила в лес. Потом щупальце резко дернулось и сбило меня с ног. Страх переполнил меня. Щупальце поволокло меня в лес.

— Оливия! Помоги! – Прокричал я, но ничего не произошло. Щупальце быстро волокло меня в лес, и сопротивляться было невозможно. Плюс ко всему, копыто которое щупальце обволокло, начало невероятно болеть. Словно его облили кислотой, и теперь оно медленно плавиться. От боли мне стало тяжело дышать и кричать уже не было сил. До существа оставались считанные метры. Еще мгновение, и я окажусь в пасти этой твари. Неужели Оливия бросила меня? Нет! Меч, рассекая воздух, рубанул щупальце, и я сбросил скорость. Тварь задергалась и со стонами и хрипом уползла в глубь леса. Копыто жутко болело, так, что я не мог сдержать ни слез ни стонов. Я чувствовал боль до костей, жгучую и едкую. Хотелось отрубить себе копыто, чтобы не чувствовать этого. Оливия начала осматривать рану и ахнула, тогда я глянул в ту сторону. Область копыта к которой прикасалось щупальце была без кожи. Там было голое мясо. От увиденного у меня начался шок. Сейчас я был на грани потери сознания. Оливия настороженно посмотрела на рану.

— Подожди. – Она отошла куда-то оставив меня один на один с ужасной травмой. Изнутри копыта я что-то почувствовал. Какое-то движение, словно внутри мышц кто-то ползет наружу, прогрызая себе путь, и от новой волны боли я не смог сдержать крика. Из мышцы вырвалось несколько черных, запачканных в крови, червей. От увиденного меня вырвало. Я чувствовал, как они извивались внутри. Боль вперемешку с тошнотой и шоком. Ужасные ощущения. Оливия подбежала ко мне, она держала какой-то кувшин над моей раной.

— Потерпи. Сейчас будет очень больно. – Я стиснул зубы. Оливия полила рану какой-то жидкостью. То, что я чувствовал разрушало все мои представления о мучениях. Казалось, что болело не копыто, а все тело полностью. Слез уже не хватало, а воздух в легких кончался очень быстро, каждый раз, когда я кричал. Когда жидкость попала на рану, я услышал шипение, словно воду вылили на раскаленный металл. Оливия обхватила мою шею копытами. От слез её шерстка намокла. Это были одновременно и самые мучительные и самые приятные несколько секунд в моей жизни. Когда боль уже отпустила меня я с трудом выдохнул и закрыл глаза.

— Что, — Едва найдя в себе силы спросил я, — Что это было?

— Это была Подземная тьма.

— Нет. Я не про тварь. Что, это за жидкость, которой ты полила рану?

— Целебный отвар из трав. – Я почувствовал, как мир медленно отдаляется от меня, а сознание растворяется в воздухе, как сахар, брошенный в воду. Оливия отпустила мою голову и принялась бинтовать копыто. Я чувствовал, как ткань обволакивает жуткую рану.

---

В клетке так тесно и неуютно. Так одиноко и тоскливо. И все эти сумасшедшие, смотрящие на меня и бросающиеся тем, что попадается под руку. А вокруг все та же тьма, обволакивающая и пожирающая меня. Что это? Это моя машина? Это то, при помощи чего я всех уничтожил? Оливия. Почему ты смотришь на меня, как на предателя. Как на убийцу. Ты уже дважды спасла жизнь тому, кто уничтожил твою семью. И снова тьма. Вокруг лишь одни смерти. Ничего больше. Тьма – это и есть сама смерть. Тьма – это моя сущность. Это то, что живет в каждом из нас и ждет. Ждет пока мы ослабеем, ждет, пока мы позволим ей овладеть нами. Выйти из клетки и захватить разум. Взять верх над нами и медленно поработить сознание, сжирая нашу сущность. Такая тьма всегда окружала меня. Отличие было в том, что во сне я видел её. Я чувствовал её. Её смертельное дыхание, биение мертвого сердца. Чувствовал, как она впивается в меня когтями, как разрывает изнутри. Спасением была вечная надежда. Изобрести что-то хорошее, выжить, найти кого-то живого. Потеряв надежду, я потеряю себя. Сейчас я стою на краю пропасти. Невозможное желание прыгнуть. В бездне так хорошо, так спокойно. Всего один шаг и все кончено. Все мои страдания, все мучения, все пережитое сотрется в прах и пустится в бесконечное путешествие по ветру. Но что это? Голос, зовущий меня к свету. Голос, дарящий мне надежду. Голос, дарящий мне жизнь. Она не желает мне зла. Свет. Свет, излучающий доброту и умиротворение. Свет, излучающий жизнь, призывающий меня дышать. Чувствовать, как жизнь протекает внутри меня, наслаждаться ею. Но тьма пожирает его. Проглатывает, бросая в бездну, чтобы больше никогда не вспомнить о нем. Чтобы больше не оставалось надежды. Холод и тепло. Жизнь и смерть. Тьма и свет. Вечная борьба этих двух понятий внутри меня. Пора бы уже проснуться.

---

Голубые глаза с волнением глядели на меня. В них было переживание и сочувствие. А ведь она так мало знает меня. Что с ней будет, если я скажу правду. Простит ли она меня, узнав правду. Узнав, что я виновен в смерти её семьи. В смерти всего мира. Легкий ветерок растрепал её синюю гриву. Когда она увидела, что я очнулся, улыбка образовалась сама собой.

— Привет. – Неловко произнес я и на щеках Оливии появился еле заметный румянец.

— Привет. – Ответила единорожка, и услышав этот ангельский голос, я на мгновение забыл о боли, и о всем пережитом за последнее время. Когда она рядом, я по-настоящему спокоен за свою жизнь.

Глава 6

Теперь у меня появился реальный стимул стараться по возможности не ходить в лес, и даже если я там как-то окажусь, вынужденно или нет, не задерживаться там надолго. Я чувствовал боль в копыте, но уже не такую серьезную, по крайней мере я мог идти без сторонней помощи, хоть и с трудом. Главное, Оливия рядом со мной, а в беде она меня не бросит. Я уже успел убедиться в этом, хоть и знаком с ней всего один день. Теплый ветерок периодически колыхал высокую траву. Несколько часов пути и вот перед нами горный хребет, который возглавляла самая высокая гора, вершина которой скрывалась в облаках.

— Мы что, будем подниматься? – Это интересовало меня из-за того, что я не мог себе представить, как я со своей травмой буду карабкаться по горным вершинам.

— Нет. Пройдем между гор. – В этот момент я про себя выдохнул с облегчением. Горы были серые и высокие. Навивали мысли о великом, напоминали о том, насколько сильна природа и какая у неё власть. Когда мы вошли в окружение гор, начался дождь, который почти сразу же перерос в сильный ливень. Мы очень быстро промокли, и поэтому пришли к совместному решению — искать укрытие. Наше внимание привлекла небольшая впадина, находящаяся у подножья одной из гор. Она была не глубокой но как-то неестественно темной, что слегка насторожило меня. Мы заранее набрали побольше промокших палок и хвороста. Пока все это добро для костра не высохло, и теплый огонек не осветил серые каменные стены, тут было как-то неуютно. Постоянно казалось, что во тьме кто-то есть. Да кого я обманываю, даже с костром так кажется! Света от его огня слишком мало, чтобы рассеять всю тьму, из-за чего кажется, что где-то там, возможно, есть какая-то тварь или еще что. В душе я молился, чтобы дождь побыстрее закончился, и мы наконец покинули эту пещеру. Шел час, другой, но ливень не намеревался заканчиваться. Мы периодически выбегали на улицу за новыми палками, высушивали, и подкидывали их в огонь. Чтобы хоть как-то нарушить неловкую тишину, я решил задать вопрос, волнующий меня почти с самой встречи с Оливией:

— А что за надпись на твоем мече? – Вопросом я словно выбил её из своих размышлений. Она еле заметно дернулась и глянула в мою сторону.

— Что?

— Что написано на твоем мече? – Оливия магией достала меч из неподалеку лежавших внутри сумки ножен и посмотрела на странные иероглифы.

— Не знаю. Вернее, не помню. – Слегка огорченно произнесла она. – Меня саму это интересует. – Меч отправился обратно в ножны. Я смотрел в огонь и размышлял на тему того, что будет, когда мы дойдем до Мейнхеттена. Что нас там ждет? Не в первый раз я уже задаюсь этому вопросу. Хотя, о чем еще думать? Если повезет, будут еще выжившие, если нет, то не будет.

Почему ощущение присутствия чего-то не покидает меня до сих пор? Что-то не так. И окончательно я в этом убедился, когда заметил, как тьма шевельнулась, и над Оливией нависло черное пульсирующее облако. Все произошло с невероятной скоростью. Громкий рык отдался эхом по пещере, а Оливия подскочила и отпрыгнула ко мне от твари, взявшись не пойми откуда.

— Бежим! – Вскрикнула единорожка, и рванула во тьму впадины, которая оказалась намного глубже, чем я предполагал. Как это не странно, тварь не погналась за нами, словно тут, во мраке, скрывалось существо, куда страшнее и опасне. Это заметил не только я. Теперь мы были на пределе внимательности и осторожности. При помощи магии Оливия создала тусклый лучик света, которого едва хватало на освещение пола под ногами. Неизвестно, есть ли выход отсюда, но идти обратно уже не выйдет. Неизвестно, в какой именно момент мы оба осознали, что заблудились в этом мраке глубин. Я также и не понял, кто из нас заметил это первым, но факт остается фактом: мы потерялись в этих каменных стенах. Мы то заходили в тупик, то приходили на те же места, которые уже прошли. К счастью мы успели схватить сумки, и какая-то еда у нас была. Иногда на стенах мы встречали некие наскальные рисунки или какие-то странные надписи на неизвестном языке, а иногда и все сразу. Вся эта атмосфера, это замкнутое пространство, потихоньку расшатывали мои нервы. С каждой секундой становилось все труднее дышать, все труднее идти. Лишь Оливия, как мне казалось, сохраняла спокойствие.

Мы все бредем и бредем. Куда? Сколько? Неизвестно. Я давно потерял счет дней, часов, минут. Тут под землей неизвестно, день сейчас или ночь. Который час? Этого я тоже не знаю. Когда мы опять вышли к небольшому булыжнику, вымазанному, вероятно, в крови, мы сделали привал.

— Сколько мы уже идем?

— Я не знаю. – На мордочке единорожки была очень заметна усталость, не столько от длительного хождения во тьме и вдыхания давно прогнившего воздуха, сколько от беспрерывного использования магии. Сейчас свет, который излучал её рог был намного тусклее чем в начале. Я едва мог видеть её, что уж там говорить об окружении.

— Отдохни. – Произнес я, готовясь погрузиться в абсолютную темноту. Оливия кивнула и мрак окутал нас. Мы сели, прижавшись спиной к холодной каменной стене, и боками друг к другу, чтобы случайно не разделиться.

Одна тяжелая секунда медленно следовала за другой. Сейчас меня окатила волна мыслей и сомнений насчет того, выберемся ли мы отсюда живыми. От этого внутри начало медленно, но уверенно зарождаться чувство паники. Я стал чаще дышать, сердце начало сильнее биться в груди. Иногда даже во тьме что-то мерещилось, от чего я каждый раз подскакивал, а на коже появлялись мурашки. Я не видел, что происходит с Оливией, но все еще чувствовал её, и это было единственное, что хоть как-то успокаивало меня.

— Ты тут? – Почему-то шепотом решил поинтересоваться я.

— Да. – Оливия говорила как-то неестественно спокойно, что пугало и одновременно поражало меня. Неужели у неё такие стальные нервы, что даже я, после всего, что пережил — паникую, а она спокойна, словно ничего и не произошло. Словно мы не оказались во тьме пещеры, куда боится пролазить даже самая ужасная тварь, абсолютно одни. Словно мир, в котором мы когда жили, погиб в считанные секунды.

Если самая жуткая тварь боится здесь чего-то, то, вероятно, это еще не самое ужасное, что мы видели? Возможно, это что-то бродит по бесконечному каменному лабиринту, в поисках жертвы, случайно попавшей сюда и в отчаянии ищущей путь наверх. Что, если нам просто до сих пор везло, и именно поэтому мы все еще живы? Что, если оно все это время следило за нами из темноты, выжидало, пока мы совсем обессилим, чтобы без проблем расправиться с беспомощными пони. Тусклый свет вдруг снова озарил узкий коридорчик, и я увидел лицо Оливии, все такое же спокойное, и одновременно жутко уставшее.

— Ну что, пошли? – Произнесла она и мы поднялись с пола, чтобы продолжить поиски выхода. Спустя еще несколько часов ходьбы мы вышли к какой-то двери. На ней были надписи, похожие на те, что мы видели у привала.

— Это что за чертовщина?

— Не знаю. – Мы рассматривали иероглифы, как вдруг, ни с того ни с сего, огромная каменная дверь с тяжестью распахнулась, а в наши морды ударило облако пыли. Откашлявшись я заметил, что Оливия начинает идти внутрь и тут же остановил её.

— Постой! Ты вот так просто пройдешь в какую-то неизвестную тебе дверь? А вдруг это ловушка? Или слово “аккуратность” тебе неизвестно?

— А у нас есть выбор? Вдруг это выход? – Оливия попыталась сделать новый шаг, но я опять преградил ей путь.

— Подожди! Вон там есть какой-то коридор! Давай сперва посмотрим, что там!

— И снова заблудимся? Нет уж, спасибо! Либо пошли со мной, либо я пойду без тебя! – Такие слова заставили меня растеряться. В её взгляде была полная уверенность. Я понимал, что она действительно сделает то, что сказала, и потому выбора не было.

— Ладно, твоя взяла. Пошли. – Я отошел с пути, дав ей войти в дверной проем внушительных размеров. Здесь стоял весьма ощутимый запах трупов, что очень сильно меня напугало и образовало непреодолимое желание покинуть это место. На полу стоял светло-зеленый туман, из-за которого я не видел конец своих копыт. Довольно завораживающий и красивый туман. Место, куда мы вошли оказалось чем-то вроде зала. Оливия уверенно и без единого признака страха мерно шагала вперед. Я уже практически успокоился, но прозвучал странный хруст, а копытом я почувствовал, что раздавил что-то хрупкое. Единорожка повернулась и свет озарил разломанное пополам копыто.

— Постой-ка, — Произнесла Оливия и напряглась. Свет стал намного ярче и озарил весь зал. Когда я разглядел больше деталей, ужас и страх переполнили все мое тело с копыт до головы. На стенах и на полу виднелись скелеты пони. Некоторые мертвые тела не успели прогнить. На мертвых мордах отпечатался ужас. Где-то в конце зала виднелся каменный трон, около которого была целая гора из скелетов и не догнивших тел. У некоторых трупов, прикованных цепями к стенам, было распорото брюхо, внутри которого виднелись опарыши. Слева от входа в зал виднелось что-то вроде разделочного стола, на котором были сложены различные органы. От этого меня вырвало, а Оливия едва сдержалась. Меньше всего мне сейчас хотелось знать, кто сотворил все это с ними.

— Давай ка уйдем отсюда. – Оливия согласно кивнула, и свет от магии снова стал прежним. Таким же тусклым. Мы направились к дверному проему. Ужас переполнил тело сильнее обычного. По пещере эхом пронесся громкий и необычный смех, а где-то по ту сторону дверного проема послышалось звучанье цепей. Словно кто-то шел, и бил цепью о землю. Звук был все ближе и ближе с каждой секундой, а страх и паника все больше разрастались внутри меня.

— Что делать?

— Надо спрятаться! Под стол! – Мы с Оливией быстро рванули под разделочный стол. Тут была невыносимая вонь, ведь над нами гнили органы. Изо всех сил я старался сдержать себя, чтобы меня снова не вырвало, но когда из двери появился зеленый свет, я так сильно испугался, что перестал замечать вонь, и даже на мгновение забыл, как дышать. Оливия давно потушила свой свет, и мы оба с ужасом наблюдали за тем, что было дальше. В дверь вошло что-то по строению напоминающее тех тварей, что мне снились. Хотя, пожалуй, единственным сходством было хождение на двух ногах и наличие рук с пальцами. В остальном это создание выглядело намного ужасней. Оно было облачено в какой-то темно-синий, местами рваный плащ. На ногах были черные сапоги, а на руках были какие-то странные светящиеся перчатки. Смой ужасной частью тела была голова. Шеи у существа не было, а головой представлял собой парящий в воздухе череп необычного строения. Под черепом было что-то вроде зеленого огня, а из самого черепа, словно волосы, торчало три цепи с крючками на конце. В одной руке создание несло зеленый фонарь, внутри которого я разглядел какие-то черные силуэты, а в другой красовалась необычная коса. Вместо рукоятки у этой косы была цепь, уходящая куда-то под плащ существу. На поясе виднелся череп пони, и зеленый ключ. Призрак, войдя в зал довольно осмотрелся, словно гордясь своим имением. Его взгляд на секунду остановился на разделочном столе, и я не на шутку перепугался, думая, что он заметил нас. Когда он направился к столу, я едва смог удержаться, чтобы не закричать. Бренча и гремя цепями он медленно подошел к столу и поставил на него фонарь. От ужаса и волнения мы с Оливией перестали дышать. Я не видел, что происходит на столе, но услышал скрип дверцы и последовавшие стоны. Словно он открыл свой фонарь и выпустил оттуда душу. От призрака веяло смертью и безысходностью. Снова послышались стоны и звуки, будто что-то медленно разрезает плоть. Затем раздался жуткий смех. Описать мой страх в этот момент было просто невозможно. Когда призрак закончил свои мучения, он направился к своему трону. По пути он поднял с земли чей-то череп и усевшись на трон, стал разглядывать его. Мы продолжали с ужасом наблюдать за картиной. Спустя минуту разглядывания жертвы призрак выбросил череп и опустил свою голову, словно разглядывая ноги. Его лампа потухла, а он стал намного тусклее, чуть позже потух и он, и зал снова озарила мертвая и непроглядная тьма. Мы еще с минуту не шевелились, чтобы убедиться, что он спит и тихо выбрались из-под стола. Стараясь идти как можно медленней и тише, чтобы даже не цокать копытами, мы покинули зал. Зайдя за угол, и убедившись, что точно отошли от двери Оливия зажгла свой свет. Мы вернулись к привалу и там обессилено рухнули на землю.

— Что это было?

— Не знаю, и не хочу знать. – Только на привале я начал дышать полной грудью, и после запах в том зале, здешний воздух показался мне чистым и великолепным. Я сперва не заметил, что Оливии плохо, и осознал это лишь, когда свет от её рога потух и во тьме прозвучал глухой шлепок о землю.

— Оливия! – В темноте я обхватил её голову.

— Все хорошо, просто слегка устала, — Сбивчиво проговорила она. – раньше не приходилось так долго пользоваться магией. – Я почувствовал, как она поднялась на копыта. – Я смогу светить, но свет будет очень тусклым.

— Хорошо. – Едва заметный огонек осветил едва мог освещать конец копыт. – Давай я пойду первый. – Я пошел вперед, а Оливия молча направилась за мной. Спустя несколько часов пути мы уже практически обессилили и оба едва плелись по бесконечным каменным коридорам. В итоге мы пришли к разветвлению. На обоих проходах были те же иероглифы, что мы видели на двери. Я начал думать куда нам повернуть и углубился в себя. В итоге я решил просто спросить, куда бы повернула Оливия. Я повернулся к ждущей от меня чего-то единорожке, и чуть не потерял сознание. Мурашки покрыли мое тело, а на лице был заметен явный испуг. Оливия удивленно глянула на меня, когда заметила, что я смотрю не на неё, а куда позади неё. Её тусклый свет освещал очертания лица того самого призрака, и это выглядело еще более жутко. Две черные дырки, в которых должны были быть глаза глядели на меня. У шеи единорожки было лезвие косы. С каждой секундой Оливия все больше осознавала, что происходит. Сперва она поняла, что я напуган, потом она осознала, что сзади неё что-то есть, и позже наконец поняла, что именно. Она медленно обернулась, и столкнулась взглядом с пустыми дырами глаз. Вдруг призрак воспламенился и стал выглядеть как тогда, когда мы его первый раз увидели. Смотря в глаза Оливии и не шевеля челюстью он жутким голосом задал вопрос, который был адресован неизвестно кому из нас.

— Куда-то…идешь? – Его голос был жутким, а от его пламени веяло не теплом, как это должно было быть, а наоборот, смертельным и могильным холодом. Оливия сделала шаг назад, а я просто застыл на месте от ужаса и наблюдал за странными повадками этого существа. Оно подняло лампу, как бы демонстрируя её нам.

— Хочешь увидеть свою душу? – Снова произнесло оно и Оливия сделала еще один шаг назад.

— Оливия, — Тихо и подавленно произнес я. – Если будем бежать, то направо. – Оливия медленно кивнула, не отводя взгляд от существа, которое вдруг застыло и снова повторило.

— Куда-то…идешь? – Вдруг оно вскрикнуло своим ужасающим голосом и вертикально махнула цепью, чирка лезвием потолок и создавая искры. К счастью Оливия отпрыгнула в сторону, и мы с криками рванули в правый проход. Оглядываться хотелось меньше всего. Позади послышались вопли и крики, после чего нас начало преследовать бренчанье цепей.

— Крик тебе не поможет…а мои уши…порадует! – Воскликнуло существо, и коса вонзилась в камень в нескольких сантиметрах от меня. Спереди стал заметен маленький лучик света, к которому мы рванули, а призрак поняв, что его добыча вот-вот сбежит, издал новые вопли. Приблизившись к свету я разглядел ступеньки, ведущие к выходу на поверхность. Я также разглядел, что на улице был закат. Мы были уже в нескольких метрах от лестницы, и я уже ощутил свободу, но цепь несколько раз обмотала мое копыто, и я рухнул на землю.

— Ты…мой! – Послышалось позади, и я увидел, как призрак медленно тащит меня к себе, а дверца его фонарика со скрипом распахивается. В мозгу я словно начал слышать заточенные души. Был слышен плач, стоны вечных мучеников призрака. На секунду мне показалось, что Оливия бросила меня в порыве страха, но я снова ошибся. Меч разрубил цепь, и я не теряя времени тут же поднялся с земли и побежал к лестнице, где на ступеньках стояла моя спасительница. Вырвавшись на улицу мы отбежали на приличное расстояние от входа и рухнули без сил рухнули на землю. Из пещеры в последний раз донесся вопль огорченного призрака и настала тишина. Перед нами предстали поля. Я узнал это дорогу. Идти до Мейнхеттена осталось не долго. Надеюсь, все было не напрасно.

Глава 7

Все же лучше, чем одному.

Мы оба были сильно измотаны. Оба устали от непрекращающихся передряг и бед. Шок еще не полностью прошел. В голове мелькали обрывки воспоминания о стычке в пещере, какие-то кадры, моменты, но никак не получалось сложить все, что произошло там в единую картину. Словно это было когда-то давно, в далеком детстве. Но ведь прошло всего два дня. Два бесконечно долгих дня невыносимого пути. Луга сменялись густыми лесами, леса заброшенными пшеничными полями. Маленькие ручейки, лужи после дождя, земля под копытами, небо, затянутое серыми тучами. Вечернее солнце придавало всему вокруг багровый оттенок, и уже не грело так, как днем, уступая ночному холоду. Ветер периодически завывал вокруг, обдавая меня новой порцией мороза, заставляя раз за разом съеживаться и дрожать. Только Оливия, идущая спереди не подавала никаких признаков усталости, печали, или какого-либо дискомфорта. Ни холодный ветер, ни бесконечный горизонт вокруг с изредка появляющимися на нём полосками окраин далеких лесов или заснеженными верхушками гор не омрачали её. Иногда мы натыкались на заброшенные дома. Пустые чёрные окна пугали меня всякий раз, как я решался взглянуть на них. Всматриваясь во тьму, постоянно ожидал какой-то напасти, какого-то подвоха, всегда был на чеку. Был готов к нападению очередного порождения нового, пустого мира. Оливия же, всякий раз, как мы проходили мимо таких домов, лишь поворачивала голову в их сторону, и сосредоточенно следила за пустыми постройками.

За эти два дня мы не сказали друг другу ничего. Ни единого слова. Разумеется я понимал, что за её холодным и безразличным взглядом где-то далеко скрывалась невыносимая усталость и печаль, как бы тщательно не пыталась Оливия её скрыть, но заговорить первым я не решался. Если задуматься, то говорить нам было попросту не о чем, да и незачем тратить силы на пустую болтовню.

Остановились мы во впадине между холмов, подальше от посторонних глаз, лишь когда уже совсем стемнело и холод стал пробивать до дрожи даже, казалось бы, стальную Оливию. Мне казалось, если бы сейчас было лето, она шла бы и ночью. Мы молча скинули свои сумки, разожгли небольшой костерок из веток, которых я набрал около той злорадной пещеры. Такого маленького огонька совсем не хватало для согрева, его предназначением было кипячение воды для супа. Когда огонь разгорелся, Оливия принялась за готовку, а я, как следует замотавшись в спальный мешок, стал разглядывать тусклые звёзды на небе. Ветер совсем притих, и наступила ночная тишина. Её нарушало лишь тихое потрескивание костра и бульканье кипящего бульона. Неподалеку от впадины, где мы расположились, находилась опушка леса, а внутри неё стоял маленький ветхий домик из тёмного дерева, я заметил его, когда мы еще были на холме. Вероятно он когда-то принадлежал лесничему. Наверное он любил свой лес, ухаживал за ним, присматривал за деревьями, и как остальные, навсегда бесследно исчез. От этой мысли душу снова заполонила невыносимая тоска и чувство вины перед всей Эквестрией. Даже показалось, что вокруг стало намного холоднее и спальный мешок вовсе перестал хоть как-то согревать.

— На, — послышался голос Оливии. Очень не свойственный ей. Пустой, бездушный, безэмоциональный. Но услышать его даже таким спустя два дня невыносимого молчания для меня уже было подарком. Я выполз из мешка и подсел к костру. Чуть выше над ним в сером облаке телекинеза висела тарелка, наполненная супом. Я поспешил обхватить её передними копытами, но Оливия остановила меня, — Осторожней, горячо. — Спокойно проговорила она, даже не смотря на меня, уставившись куда-то совершенно в другую сторону, в сторону дома лесничего. Я все же взял тарелку. Спутница не соврала, жар сразу причинил жуткую боль, и я спешно, шипя от боли, чуть ли не бросил тарелку на землю, пролив половину.

— Я предупреждала. — Сказала она, попивая заваренный чуть ранее ромашковый чай, аромат которого почти полностью перебивал вкусно пахнущий суп. Дождавшись, когда еда остынет, я принялся поедать порцию. Ингредиенты изменились, и вкус соответственно. Грибы исчезли, появились неизвестные мне травы, картошка. Но сказать, что сейчас вышло хуже, чем все предыдущие разы было нельзя, но и что лучше тоже. Типичный суп Оливии, к нему я уже успел привыкнуть. Все же её еда была, наверное, самой приятной частью моего невыносимого скитания по миру. Да, я теперь не один, но видя, как изменилась спутница после передряги в пещере, становилось даже хуже. Вот, передо мной сидит, возможно, единственный собеседник и друг во всей Эквестрии, но говорить с ней не о чем, и желания болтать в нас обоих нет.

Доев суп, я отложил тарелку, и взглянув на Оливию, повернутую ко мне спиной и поднявшую голову к небу, разглядывающую те же звёзды, снова укутался поглубже в спальник и очень скоро заснул.

---

Утро выдалось ужасным. Разбудил меня не первый лучик утреннего солнца, не нежный голос спутницы, или хотя бы её прикосновение, а первая капля грядущего проливного дождя, холодного как лёд. Быстро собрав все вещи и спрятав их в свои сумки, мы не ожидая ни секунды вышли из впадины и продолжили движение в сторону Мейнхеттена. Поднявшись на тот же холм, я бросил последний взгляд в сторону ветхой избушки лесничего и обомлел. Моргнув несколько раз в недоумении я попытался еще раз вглядеться в место где он располагался. Там было пусто. Мне не показалось, домик бесследно исчез. Не медля ни секунды, я бегом нагнал неторопливо идущую Оливию. Сложно было понять, от страха или от жуткого холода и дрожали ноги и все тело. Хотелось побыстрее убраться подальше от очередной напасти и странного исчезающего домика. Казалось, что снова что-то следит за нами из тьмы леса, расположившегося по правую сторону от нас. Воображение рисовало два красных глаза, кровожадно следящих за нами, принадлежащих коварному и сильному существу. Стало казаться, что Оливия движется непростительно медленно. Фантазия играла с сознанием в страшную игру, показывая самые худшие варианты развития. Внутри началась лёгкая паника, но попросить спутницу ускорить шаг было неловко. Все чаще оглядываясь, боясь что-то увидеть, но не находя ни единого признака опасности, я стал понемногу успокаиваться и приходить в себя. Но лес не давал полностью расслабиться. Он был на приличном расстоянии от нас, но все равно нависал злобной тенью. От страху я даже забыл про холод и влагу.

— Оливия! — Все же не выдержал я. Серая пони резко остановилась, не поворачиваясь на меня. Как будто впереди было какое-то препятствие, какое она только заметила. Но впереди было все то же бескрайнее поле.

— Чего? — Донёсся её слегка раздражённый голос. Мне стало неудобно и желание говорить о чем-то ей совсем отпало, но взглянув на жуткий лес страх

все же взял своё.

— Там, около нашего ночного привала я видел домик лесничего.

— Да, я его тоже заметила.

— А ты не заметила, как он сегодня утром он исчез? Может лучше ускорим шаг? Задерживаться совсем не хочется!

Оливия несколько секунд поразмыслила над моими словами, согласно кивнула и продолжила идти, теперь быстрее. Я двинулся за ней. Вскоре мы ушли достаточно далеко от того места.

Дождь всё не утихал. Он даже слегка усилился, поднялся сильный порывистый ветер, завывающий с завидной частотой. Под копытами уже образовалось непроходимое болото, идти стало заметно трудней нам обоим, хотя Оливия справлялась со скользкой грязью гораздо ловче, чем я.

Спустя еще пару часов невыносимо трудного пути мы наткнулись на очередной пустой дом. Серая единорожка резко остановилась и окинула дом взглядом. Она осматривала его с крыши до самого низа. Всматривалась во тьму оконных проемов, смотрела на дверь. Потом едва заметно дрогнула, опустила голову, словно ей стало очень грустно, но сразу же подняла её и развернулась ко мне, многозначительно смотря мне в глаза. Грустно и устав произнесла тихо:

— Мне холодно. Больше не могу терпеть этот гадкий дождь.

Из глаз побежали две струйки, стекли по щекам и упали на землю.

— Хочешь укрыться в доме? — Неуверенно спросил я, а в голове сразу возникло воспоминание о том доме около леса, где впервые встретил черную тварь, и о том, что внутри него повидал. Оливия ничего не сказала, лишь согласно кивнула, и опустилась на землю. Я стал размышлять, прикидывал риск, и взглянул на несчастную попутчицу, теперь уже всю сильно дрожавшую от холода, закрывшую глаза в ожидании моего решения. По правде говоря мне и самому было не шибко тепло, а дом манил своим хоть и небольшим, но все же комфортом. Да он хоть крышу над головой давал! Это всяко лучше, чем мокнуть под проливным холодным дождём!

— Ладно, — согласился я, — идем внутрь. — Ушки Оливии приподнялись, а потом и она сама.

Мы подошли к закрытой двери. Прежде, чем открыть её, мы не забыли об осторожности. Меч Оливии выскользнул из ножен, и был готов резать недруга в случае нападения. Мне же защищаться было нечем, поэтому было решено, что Оливия идёт первой. Толкнув дверь копытом, она легко поддалась, и с мерзким треском отворилась, дав дорогу внутрь. Вошли мы без происшествий, внутри было тихо, и очень пыльно. Всюду была раскидана мебель, словно перед самой смертью тут был какой-то скандал. На полу были рассыпаны осколки битой посуды. Гостиная, как и дом, явно принадлежали не бедной семье. Над камином висел один покосившийся портрет в круглой рамке, вероятно хозяина дома, второй принадлежал его жене, и лежал на полу неподалеку от камина. Стекло на нем треснуло. Также на полу были разбросаны разные вещи, какие-то бумаги, одежда.

Помня об осторожности, мы не спешили раскладывать вещи. Скинув со спин свои сумки, мы немедленно отправились проверять второй этаж. Лестница привела нас в широкий коридор, который в свою очередь имел выходы в четыре комнаты и кончался большими часами, которые давно остановились. Мы принялись исследовать комнаты. Первая пребывала в том же бардаке, что и зал. Вещи были разбросаны по полу, кровать перевёрнута к верху дном. Стёкла в окне были выбиты, впуская внутрь холодный ветер. Не найдя ничего интересного мы вернулись в коридор. В следующей комнате было почти все тоже самое, только окна были целые, и кровать стояла на своём месте. Осталось две комнаты по левый бок от лестницы. С них началось всё разочарование. Первая была заперта. Мы не долго думая решили выбить её, но ни удары Оливии, ни мои не преодолели преграду. Смирившись с тем, что в эту комнату нам не войти, мы пошли в самую крайнюю левую комнату, у который была настежь распахнута дверь. То, что было внутри вызвало у нас огромное удивление. Эта комната была на удивление чистой. Даже слишком чистой и убранной. Все вещи стояли на своих местах, кровать была идеально заправлена, окна задернуты шторами, на тумбочке стоял цветок, а на столе лежала книга и перо с чернилами. Не меньшее подозрение вызвало то, что пыли тут практически не было. Удивленно переглянувшись, мы принялись осматривать все ящики. Кроме старой одежды в них ничего не было. Оливия тоже ничего не нашла. После того, как мы закончили обыск, наши взгляды сперва пересеклись, а потом упали на книгу. Оливия подняла её магией, и мы направились обратно в зал.

Тут ничего не поменялось. Дождь барабанил по стеклам, и яркая вспышка на секунду осветила всё вокруг. Через несколько секунд дошёл грохот. Мы на всякий случай проверили, на месте ли вещи. Оливия положила книгу на камин и мы отправились в последнее место — кухню. Там был все тот же бардак, и гораздо больше битой посуды, чем в остальном доме. Плита, как ожидалось, не работала, из всей еды был только зачерствевший кусок чёрного хлеба, покрытый плесенью, конечно же несъедобный. Проверив все ящики, опять не обнаружив никаких ценных вещей, и еще целой посуды, кроме разве что серебряных вилок, ложек и давно затупившихся ножей, мы наконец могли выдохнуть с облегчением. Дом был полностью чист и безопасен, что несомненно радовало. Вернувшись в зал мы принялись обустраивать себе ночлег. Достали из сумок все вещи, повесили их сушиться. Оливия оставила меч у камина, приставив его к стенке. Найдя веник, Оливия принялась подметать битое стекло и прочий неважный мусор с пола. Я привел опрокинутую мебель в порядок, собрал с пола более менее ценные вещи, вернул портрет жены хозяина дома на своё место, разжег огонь в камине. Спустя час мы полностью закончили с основной уборкой, и могли перевести дух.

Я уселся в уютное кожаное кресло перед камином, стоящее справа от большого дивана, на котором расположилась Оливия. Мой взгляд упал на чёрную книгу. Я тут же взял её с камина и принялся изучать.

— И? — Внезапно отвлекла меня Оливия.

— Ч-что и?

— Что это?

— Дневник. — Неуверенно ответил я и больше ничего не сказав начал его читать. Ничего интересного на первых страницах не обнаружилось, как и ближе к середине.

— И что ты молчишь?! — Уже раздраженно спросила Оливия, нахмурившись и глядя на меня.

— В-в смысле?

— Ну читай, чего ждешь?

— Читать? В голос?

— Ну я же мысли твои не умею читать, глупый! Конечно же в голос! И с выражением давай, чтоб слушать было интересно! — повысила голос единорожка, — Тоска смертная, делать все равно нечего, хоть послушаю, чего там этот хозяин накалякал о своей жизни. — Уже спокойно проговорила она, положив голову на ручку дивана, уставившись на меня. Еще немного поломавшись с жутким чувством стыда, я все же принялся читать.

— Кхм-кхм. День первый…

— Да нет же! — Снова выкрикнула пони. — Что он писал последнее? Оно самое свежее. Может хоть что-то узнаем о произошедшем.

— Ну ладно. — Я перелистал на последние страницы, мельком просматривая содержание.

— Ну?

— Вот! Кхм-кхм!

День 121 с создания дневника.

Сегодня случилась беда — разбил любимую тарелку Сильвер. Накричала, до сих пор злится на меня. Странные вести приходят из других городов. Караванщики и путники рассказывают чудные истории. Недавно проходил странный юный жеребец, и предупредил, как он сказал “По секрету”, о каком-то грядущем великом событии, которое изменит все и вот-вот свершится. Для своего размера крайне много ест. Отдам должное, смог меня заинтересовать.

День 140 с создания дневника.

Все меньше путников ходят этой дорогой. Говорят, без надежной охраны соваться сюда больше нечего. Волки из северных лесов стали нападать на караваны. Все подавлены и напуганы, в том числе и я. Северные леса совсем недалеко от нашего дома. Я стараюсь не подавать признаков паники, жеребятам незачем знать об опасности. Достал из подвала старый фамильный меч. Все еще не выходит из головы фраза того малого о великом событии.

День 158 с создания дневника.

Путников стало совсем мало. Караванщики вовсе перестали появляться на дороге. Семья встревожена, устал успокаивать. За все эти дни только один юнец проходил мимо. Чтоб его волки северных лесов сожрали, Дискорд его побери! Пригласил его отужинать, напились сидра. Проснулся утром, уже без столового серебра и кошелька. Чтоб я еще хоть раз кого-то впустил в свой дом? Да не бывать этому!

День 200 с создания дневника.

Мимо прошел караван. Многое узнал от них. Теперь торговые караваны бесплатно получают сопровождение, что вызвало большое недовольство со стороны наёмников, их прибыль сильно упала. Спросил, не слышал ли караванщик о каком-то великом событии. Заметил в свою сторону крайне удивленный взгляд. Амелия тяжело заболела.

День 210.

И чего я вбил себе в голову это событие? В любом случае его до сих пор не случилось, и о нем никто не знает. Радует, что на дорогах вновь царит былая оживлённость. Поймал себя на том, что снова хочу впускать некоторых в дом. Возможно так и будет, но выпивать с незнакомцем я более не намерен. Рассказывают, что некий амбициозный мальчишка возомнил, что изобрел машину, способную автоматически менять день и ночь. Нашел это забавным. Подобное ведь невозможно. Амелии полегчало, что не может не радовать.

День 216.

Что-то ужасное случилось. Встретил группу пони, в спешке убегающих от Мейнхеттена. Спросил, что случилось, проигнорировали меня. Что-то неладное тв...

*Нечитабельная часть*

Я замолчал, громко захлопнув дневник. Перевел взгляд на Оливию, ожидая каких-нибудь комментариев по поводу прочитанного и улыбнулся. Она уже спала. Не долго думая, поднялся на второй этаж, на всякий случай взяв в зубы меч Оливии, хоть и понимая, что при использовании телекинеза единорога он в бою будет куда более эффективен. Дойдя до чистой комнаты сдёрнул с кровати покрывало и взял с собой белое пуховое одеяло с подушкой, которое лежало под ним. Обмотавшись им, словно в накидку, и снова взяв меч Оливии в зубы я пошел обратно в зал. Потом перенёс подушку. Ничего не изменилось, только лишь мерно сопящая единорожка поменяла позу. Укрыв её и положив под голову подушку, а сам вернулся на кресло и стал размышлять о прочитанном. Костёр тепло мерцал, обогревая всё помещение. Я медленно закрыл глаза и невольно поддался сну.

---

Проснулся от сильной тряски. Оливия тормошила меня, не отводя взгляда от лестницы. За окном уже царила ночная тьма. Капли дождя все также мерно барабанили по стеклу. Вспышка снова на мгновение озарила зал, и снова спустя пару секунд прогремело. Костёр в камине уже догорал. Я довольно быстро пришел в себя после сна и спросил шепотом:

— Что стряслось? — Оливия не ответила. Справа от её головы в сером облаке телекинеза лезвием к лестнице парил меч, и до меня дошло, что случилось что-то не очень хорошее.

— Сверху, — еле слышно ответила она, — сверху я четко слышала возню, и шаги, явно не копыта, скорее лапы. — Я быстро обдумал все варианты и предложил самый лучший:

— Подойдем ближе к лестнице, встретим тварь прямо на спуске, как только она перейдет на другой пролет. Она не успеет среагировать. — Оливия согласно кивнула. Мы как можно тише, аккуратно ставя копыта на деревянный пол медленно подошли к ступенькам в самую удобную позицию для неожиданной атаки. Нечто сверху словно учуяло нас, и медленно двинулось к лестнице. Передвигалось оно явно на четырёх ногах, как и мы.

И вот тварь подошла к лестнице и стала неспешно спускаться с неё. Она должна была вот-вот показаться из-за угла на очередном лестничном пролете. Оливия была наготове, прищурилась, её ушки опустились к низу. Стало трудно дышать, в висках стучало, страх переполнял всё тело от копыт до кончиков ушей. Надеюсь, что я зря сомневаюсь в остроте этого меча. Вот-вот начнётся бой. И пугает неизвестность, кто же выйдет победителем?

Оливия явно заметила недруга раньше и с криком махнула мечом. Я зажмурился. Сперва был свист парящего по воздуху лезвия, стремительно приближающегося к цели, готового рассечь плоть. Дальше последовал удивлённый вскрик Оливии, и другой неожиданный для меня звук. Лязг лезвия, ударяющегося о пол, и позже тихая металлическая дробь. Я открыл глаза...

Глава 8. Завершающая

И где мы повернули не туда?

От удивления я не смог устоять на копытах и просто уселся на пол, широко открыв рот. Оливия в ужасе отшатнулась и тоже рухнула, прижавшись спиной к креслу, на котором я спал. И снова яркая вспышка осветила комнату, ведя за собой грохот. У меня пропал дар речи, совсем не находил нужных слов. Мы не могли отвести взгляда.

На лестнице стоял старый жеребец, точно седая копия портрета над камином. Морда у него была одновременно уставшей, измотанной и крайне удивленной, как же без этого. Он был одет в какой-то старый халат, и… мягкие тапочки?! Вот почему стука копыт он при передвижении не издавал. Долго мы еще могли таращиться, пока старик не заговорил.

— Ну и долго вы ещё собираетесь на меня пялиться?! — Вопрос оказался очень неожиданным для нас обоих. — Ввалились ко мне в дом и…

Старик резко замолчал, заметив результаты нашей уборки. Он удивлённо осмотрел зал, потом перевёл взгляд на нас и изменился в морде. Появилась едва заметная улыбка, и еще чуть подождав, хозяин спустился с лестницы и низко поклонился нам, что вызвало у меня и у Оливии ещё большее недоумение и удивление.

— Благодарю вас. Мне кажется, будет крайне неловко обмениваться новостями, когда мои гости, пусть и нежданные, распластались на полу, при том, что в зале имеется великолепнейшая мебель.

Мы со спутницей удивлённо переглянулись, все ещё не отойдя от шока, и вернув свои взгляды обратно к старику согласно кивнули.

Он помог подняться мне и Оливии, подкинул новых дров в костёр и удалился на кухню. Мы же уселись в свои кресла и с широкими глазами уставились друг на друга. Оливия первая заговорила.

— Это… — В её голосе чувствовалось дрожание от шока неожиданной встречи. — Это…

— Да, — Решил вступить я, поняв, что её попытки оказались тщетны, — Это живой пони.

После непродолжительного грохота из кухни вышел старик, держа в зубах чайник.

— Извиняфюсь за задефку, — говорить с чайником в зубах было явно не самой удачной идеей, и хозяин дома сам сразу же это понял и поспешил повесить чайник над костром, после чего продолжил. — Сейчас водичка вскипит и я сделаю вам вкусный чай, правда, придётся отлучиться ещё ненадолго, вы простите мне это?

— Да, конечно! — Сказали мы в оба голоса, и старик, ещё раз поклонившись, снова исчез в дверном проеме. Нам оставалось только ждать. Много мыслей лезли в голову. Такие разные, от простых и добрых до самых безумных, странных и страшных. Над последними я конечно про себя насмехался и тут же отбрасывал прочь.

— Странный, — тихо произнесла Оливия, словно и не желая, чтобы я услышал, — очень странный. Подозрительный.

Я перевёл свой взгляд с костра на уже больше взволнованную, нежели удивлённую серую пони, смотрящую при этом куда-то в огонь.

— Что ты имеешь ввиду?

— Тебя не смутило, что он такой неожиданной встрече вовсе не удивлён? Не кажется ли тебе это странным?

Я призадумался. Ведь Оливия права. Для одинокого старика, явно единственного выжившего после катастрофы, потерявшего целую семью, он был крайне спокоен, встретив нас. Слишком подозрительное спокойствие. Либо он от горя выжил из ума, либо же…

— Я не странный, что вы! И старческим маразмом пока не страдаю. — Внезапно перебил он наши с Оливией мысли. Поднёс к журнальному столику две чашки и поставил их, сохраняя при этом всю ту же невозмутимо-добрую старческую улыбку. — Такое бывает на старости лет. Смиряешься со своей судьбой, со всем, что случилось в твоей жизни, принимаешь это и спокойно ждешь конца. Вас удивляет, почему же я не стал рыдать от счастья, встретив еще живых в этом мире?

Я совсем не знал, что ответить, а Оливия лишь согласно кивнула. Чайник громко засвистел.

— Извините, а как вас зовут? — Подошел старик к единорожке.

— О-Оливия… — Неуверенно ответила та, и старик на секунду замер, вглядываясь ей в глаза. Пони еле заметно дрогнула, потом поёжилась. Её глаза бегали в разные стороны. Старик спросил:

— Мне не вежливо просить об этом гостей, тем более даму, но не могли бы вы разлить кипяток по чашкам? — Оливия согласно кивнула и чайник тут же взмыл в воздух, окружённый все тем же серым облаком. Разлив воду в чашки, она вернула чайник на место.

— А вы не будете чаю?

Старик сел на кресло между нами.

— Не-ет, — протянул он, — Я не хочу чаю, и вряд ли захочу, пока мой винный погреб полностью не опустел.

Он залился хриплым смехом, но потом заметил меч, вернувшийся на своё первичное место — стоящий лезвием вниз, прислонённый к стенке камина и резко затих и помрачнел. Он несколько раз перемещал взгляд с меча на Оливию и обратно. Стало слегка неловко.

— Вы простите, сахар у меня давно кончился, если вдруг кто любит сладкий чай. — Извинился он, не отводя теперь взгляда от меча, но потом, все же отвлекся от оружия и повернулся к нам.

— Ничего страшного. Расскажите лучше, как вы пережили трагедию? Как уцелели?

— Это произошло совершенно случайно. Был вторник, помню, утро выдалось прохладным, но день всё же обещал выдаться тёплым. Дети пошли прогуляться. Из-за болезни Амелии я был на грани нервного срыва, даже начал пить. Вот и в тот вторник спустился в винный погреб за очередной бутылкой и всё. Дальше помню только жуткий грохот, дрожание земли и яркую вспышку.

Дальше проснулся в подвале с разбитой головой, сразу поддался панике, в спешке побежал на второй этаж. Но Амелия уже была мертва. — Старик замолчал.

Настала тишина. На его глазах едва заметно навернулись слёзы.

— Знаете, что страшнее всего? Не смерть Амелии, она ушла уже в пожилом возрасте, она давно была готова к смерти. Гораздо страшнее стало потом. Когда пришло осознание того, что мертвы мои жеребята. Мои дочери погибли. — Что-то дрогнуло внутри меня. — Вам лучше не знать, в каком состоянии я был тогда. — Старик уже не мог сдерживать слёз. Его голос сильно дрожал. — Я… так и не нашёл их… — еле говорил он, — так и не смог… похоронить.

Пожилой хозяин дома совсем пал духом и согнувшись, окончательно разрыдался. Оливия, глаза которой тоже намокли, подалась вперёд и приобняла отчаявшегося старика. Мне ничего не оставалось, кроме как наблюдать.

— Простите! — Жалобно извинился старик, и единорожка приобняла его сильнее.

— Не стесняйтесь плакать, — тихо успокаивала она старца, — это нормально, ведь вы так долго держали эту боль в себе.

— С-столько лет я был совсем один, — совсем разрыдался несчастный, — Нет, я не удивлён видеть живых пони. Я несказанно рад!

И снова наступило молчание. Поплакав ещё немного старик всё же успокоился.

— Извините за этот театр, — слегка униженно извинился старый жеребец, — И огромное вам спасибо за то, что дали излить душу! Это великое счастье, встретить таких как вы!

— Всегда пожалуйста! — Тепло произнесла Оливия, и вернулась на своё место. Я сделал первый глоток чая. Душу переполняли самые разные чувства. Но перебивало их всех единственное — невыносимая вина. Сложно описать, каково это, смотреть в глаза тому отцу, чью семью я убил, быть его гостем. Это невыносимо скверное ощущение. Сильно захотелось вернуться в прошлое и как следует засветить самому себе в глаз, чтобы мысль о создании машины навсегда покинула мою дурную голову. У самого едва не полились слёзы, но всё же сдержать печаль удалось.

— Я забыл представиться. Моё имя — Арчибальд. Имя довольно громоздкое, поэтому можете называть меня просто — Арчи. А что же вы? Откуда вы, как случилось, что вы уцелели? — У старика пока полностью пропал интерес ко мне, он отвернулся к Оливии и говорил исключительно с ней. Я не злился, даже был немного благодарен ему за то, что дал мне время собраться с мыслями и прийти в себя после услышанного.

— Моё имя вы уже знаете, а это — Стоун. Я очнулась в другой стране. Других выживших там тоже не было, — заранее уточнила Оливия, вероятно, вспомнив мой вопрос. — Оттуда двинулась в Эквестрию, в надежде встретить кого живого, но всё оказалось напрасным. Тогда я отчаялась и стала бесцельно бродить из города в город, раз за разом обнаруживая, что никого не осталось в живых. Но однажды, идя по лесу, я обнаружила его, — она указала на меня копытом, — Его укусило ядовитое насекомое, и я, можно сказать, вытащила его с того света. Так сошлись наши пути и мы решили идти вдвоем. По пути, на одном из привалов, мы оказались в окружении и вынужденно отправились в пещеру. — Я вздрогнул, потом поёжился Жуткие воспоминания снова начали закрадываться в голову. По телу прошли мурашки. — Там мы встретили жуткое существо, но чудом избежали смерти, и покинув пещеру, продолжили двигаться. Два дня мы шли, а на третий прибыли сюда. Позвольте поинтересоваться?

— Да?

— Где же вы были? Как только мы вошли, мы обыскали все комнаты до единой, кроме…

Оливия внезапно осознала и вопросительно глянула на Арчибальда. Тот лишь согласно кивнул.

— Но как вы не слышали наш шум и возню? Мы ведь даже дверь пытались выбить. — Старик внезапно покраснел и виновато опустил голову.

— Я напился и уснул.

Больше Оливия ничего не сказала. Старик теперь переключился на меня.

— Скажите, Стоун, а что стало с вами?

— Почти всё тоже самое, что и с Оливией. Очнулся в городе, вокруг одни трупы. Ничего не помню о жизни до катастрофы. Занимался поиском выживших, но ни в одном городе их не было. Если вас интересует, могу рассказать, что сталось с самыми знаменитым городами. Понивиль уже наверное выгорел дотла, когда я проходил мимо него, он вовсю полыхал. Клаудсдейл больше не парит в небесах. А Кантерлот… рухнул. Я был внутри замка, когда это случилось, и чудом остался жив. Оттуда я двинулся в лес, по собственной неосторожности был укушен насекомым и позже очнулся уже в палатке у Оливии.

Старик как следует поразмыслил над всем сказанным ему. Оливия допила свой чай.

— Мне хотелось бы задать вам только один вопрос. Разрешите?

— Конечно.

— А куда вы идёте? — Мы с Оливией обменялись взглядами.

— В Мейнхеттен. Дело в том, что в странствиях я наткнулся на оставленный кем-то лагерь. В нём я нашёл карту, на которой было указанно, что в Мейнхеттене еще остались живые пони. Мы идем туда.

И настала мёртвая тишина. Старик постепенно помрачнел, его взгляд перешёл от меня в какую-то другую точку. Оливия, сидящая позади него насторожилась. Её глаза сделались испуганными. Старик многозначительно посмотрел на меня. Стало страшно. Страшно даже задавать этот вопрос. Я пытался всячески отрицать это, хотя в глубине души уже понял, каким будет ответ.

— Выживших в Мейнхеттене нет, да?

Старик закрыл глаза и согласно кивнул. Оливия попятилась назад, её глаза быстро намокли. Она стала тяжело дышать, по щекам побежали прозрачные струйки. Серое облачко, обволакивающее чашку пропало, и та стремительно полетела вниз. Мелькнула вспышка грозы, гром заглушил удар чашки о пол. Осколки рассыпались по комнате, подобно нашей надежде.

— Как же это?! — убито прошептала Оливия, — как же это так?! — её всю трясло.

— Мне жаль. — Подавленно произнёс старик.

— Как же это так?! — Выкрикнула она на весь дом и внезапно пустилась бежать прочь.

— Оливия! — Я побежал за ней. На улице была темень, и серая пони за секунду бесследно растворилась в ночной тьме. Отчаяние и страх охватили меня. Я метался из одной стороны в другую, звал Оливию, но никакой ответной реакции не следовало. В голову стали закрадываться ужасные предположения и опасения. Остановился я лишь когда подскользнулся и упал в яму прямо на камень. Тело сковало от боли. От холода и влаги было очень трудно двигаться. Лёгкие горели при каждом вдохе ледяного воздуха. Вокруг была тьма, дождевая вода так и норовила попасть в глаза. Нельзя. Нельзя здесь лежать, я должен найти её! Найдя в себе силы подняться, я выкарабкался из ямы и продолжил поиски. Но вскоре снова подскользнулся и рухнул мордой в грязь. Поднялся ещё, и окликая Оливию носился в округе, не получая ответа, пока не упал снова.

— Где же ты? — Простонал я себе под нос. — Куда же ты ушла?

Надежда покинула меня. Я потерял сознание.

---

Первые лучи солнца упали на лицо, и я обнаружил себя в одной из тех комнат, на втором этаже, очень знакомые обои и потолок свидетельствовали об этом. Я был повёрнут к стене, и немедленно повернулся в другую сторону. Дыхание замерло. В противоположном углу комнаты сидела та, за кем я в испуге ринулся на улицу. Заметив, что я подал признаки жизни она сперва улыбнулась от радости, но сразу же сделала сердитый вид.

— Оли…

— Дурак, — перебила она меня, — Кем это ты себя возомнил? Рыцарем Кантерлота?! Зачем ринулся на улицу за мной? Знал же, что в таком ливне дорогу домой не найдёшь! Так еще и ночью! Да ты хоть понимаешь, что чуть не погиб? Мы еле нашли тебя!

— Знаю.

— Вечно вытаскивать тебя из передряг! Чёртов эгоист! — Оливия встала со стула и вышла из комнаты. — Спускайся завтракать! — Донеслось из-за двери.

Встать с постели оказалось труднее, чем я ожидал. Весь бок при попытке шевельнуться резко охватила острая боль, пришлось её переждать, чтобы продолжить движение. Коротенькими рывками я всё же смог слезть с кровати. Идти оказалось чуточку проще, хотя при каждом шаге бок слегка ныл. Из зала доносилась какая-то возня и дивный аромат, который я узнаю из тысячи. Оливия снова готовила свой суп.

Запах не обманул меня. Спустившись в зал, который выглядел куда более красиво при тёплом солнечном свете, я прошел мимо серой пони, помешивающей бульон в котелке. Она мельком глянула на меня через спину, и вернулась к готовке. На кухне сидел Арчибальд. Он в очках, добавляющих к его старости лишний десяток лет, читал какую-то книгу в твёрдом красном переплёте. Заметив меня, он широко улыбнулся, отложил книгу в сторону и снял очки.

— Стоун! Вы наконец очнулись! Как замечательно! Мы с Оливией стали переживать за вас!

— И сколько же дней я был без сознания?

— Три. Ну да это не столь важно. Главное, вы здесь, с нами. Присаживайтесь за стол, сейчас нас вкусно накормят.

Спустя некоторое время Оливия наконец принесла наполненные супом тарелки и поставила их на стол, а потом села завтракать с нами. Суп получился как всегда хороший. Доев его, старик внезапно сделался очень серьёзным.

— Итак, — начал он, — мне бы хотелось узнать, что вы планируете дальше?

— Ну. Раз ни в одном уголке Эквестрии возможно больше не осталось никого живого, возможно, стоит поискать за её пределами?

Старик удивлённо приподнял косматую бровь, Оливия поперхнулась порцией супа и уставилась на меня.

— А что? Надежды всё равно не остаётся, нам нечего терять. Вдруг повезёт?

— И вы собираетесь двигаться сейчас?

— Да.

Старик покивал, выслушав информацию. Подумал, и сказал:

— Я попрошу вас остаться. — Это вызвало у меня крайне большое удивление. Но в ещё большее удивление меня ввергла нулевая реакция Оливии на данную просьбу.

— Как это остаться?

— Я не заставляю вас, не подумайте. И не прошу остаться тут жить. Но рассудите сами, дело идёт к зиме. Идти в такую дальнюю дорогу в мороз — самоубийство. Даже если я снабжу вас тёплой зимней одеждой, хватит ли вам сил? Хватит ли стойкости? В Оливии я сомневаюсь гораздо меньше, чем в вас, не поймите меня неправильно. Я видел, как она обращается с мечом при нашей первой встрече. Если пойдете сейчас — вы будете для неё балластом.

Я тщательно обдумал сказанное мне Арчибальдом. Остаться здесь — означает пропустить три-четыре месяца. А вдруг мы опоздаем? Вдруг медлить нельзя? Что, если по окончанию зимы будет слишком поздно? Но старик прав. Неужели он как-то прознал, что я городской пони, и не так устойчив к холодам, как Оливия. И как же он понял, что Оливия такая сильная? Не верится, что это можно определить по одному лишь навыку владения мечем. Да и к тому же на лестнице был лишь один взмах этим мечем. И с Оливией что-то не то. Она изменилась. От грусти из-за новости о Мейнхеттене не осталось и следа. Словно ей стёрли память о том дне. Что же случилось, пока я спал? О чем они говорили? Нет. Он что-то явно скрывает и Оливия замешана в этом. Кажется меня предали.

— Нет. Я всё же попрошу проявить любезность и одолжить нам тёплых вещей. И если имеется такая возможность, выдать повозку с брёвнами. — И старик и Оливия удивлённо расширили глаза.

— Я всё же попрошу вас остаться. Дорога станет в два раза опасней зимой.

— Вынужден не согласиться, — я был настойчив. — Зимой гораздо меньше диких зверей. Дорога напротив, будет намного безопасней. А с холодом я как-нибудь справлюсь.

Старик был ошарашен. Он явно ожидал моего согласия.

— Нет. — Внезапно вступила Оливия. — Останься!

Неужели мои опасения подтвердились? Она с ним заодно?

— Значит, ты не хочешь идти?

— Нет. Я согласна с Арчибальдом. Почему ты не хочешь переждать зиму в тёплом месте? Почему рвешься куда-то дальше?

— Что ж. В таком случае я пойду один. — Оливия совсем обомлела. Она раскрывала рот в попытках хоть что-то ответить, но совсем не находила слов. Старик закрыл глаза и о чем-то задумался. Я окинул взглядом Оливию, которая теперь пылала от ярости.

— Ладно. Пойду собирать вещи. Было приятно у вас погостить. — С этими словами я встал из-за стола и пошел прочь из кухни. Лишь остановился на секунду в дверном проёме и поблагодарил Оливию за вкусный завтрак.

Наши сумки были аккуратно сложены у входной двери. Я взял свои, отправился на второй этаж в свою комнату, забрать всё, что было в них. Войдя в комнату, швырнул их в угол и сперва разложил все вещи на не заправленной кровати. Потом как следует упаковал сумки. На глаза попалась та карта, которая после реки уже была всего лишь куском бумаги. И всё равно я тоже решил захватить её с собой, для розжига пригодится.

— Не верю, — пробормотал я себе под нос, — не верю.

С лестницы донёсся стремительно приближающийся стук копыт. Сразу после в дверном проёме показалась Оливия.

— Ты пришла со мной попрощаться? — Оливия нахмурилась пуще прежнего. Она загородила дверной проём.

— Не пущу! Не пущу тебя туда одного! Останься!

— Ты как никто другой знаешь, что я не могу остаться.

— Но почему?! — Уже выкрикнула единорожка.

— Страх, — пони сильно удивилась, — Боюсь опоздать. Пусти меня. Всё, что ты можешь решить — пойти со мной, или же нет. Но решать за меня ты не в праве.

Оливия выставила вперёд меч, продолжала упрямо стоять в двери, глубоко дышала и смотрела озлобленными глазами, точно бык, которого дразнят красной тряпкой.

— Почему ты останавливаешь меня? Зачем? — Пони изменилась в мордочке. Ярость уступила грусти и усталости. На краю глаз появились блестящие капельки слёз.

— Неужели ты так привязалась к этому старику за те три дня, пока я лежал тут без сознания? Ответь же мне, в чём причина?

— Потому что… — Рассказать причину ей было явно тяжело, голос дрожал. — Потому что этот старик — мой отец!!!

— Отец?! — Шокировано выкрикнул я. — Как же так?

— Он не рассказал нам всех деталей. У него было четыре дочери, не три. В запертой комнате, где он спал, стоит люлька для младенца. За месяц до катастрофы я отправилась на учёбу в Грифоньи угодья. Никто другой не знает военное дело так, как грифоны. Знаешь, откуда у меня этот меч? От Арчибальда. В молодости он был одним из стражи при Кантерлоте. Я же с детства разделяла его увлечение, что конечно не радовало мать. Кобыла, а мечтает махать мечем и побеждать драконов, что за вздор. Но отец всё же исполнил мою мечту, и достигнув достаточного возраста, я тут же отправилась на обучение к грифонам, прихватив с собой фамильный меч отца. Иероглифы, что высечены на лезвии, это всего лишь клятва в верности Селестии, но на другом языке.

Вот почему он так странно вёл себя со мной. Вот почему меч сразу приковал его внимание. В голове он обдумывал, прикидывал, я ли его дочь. Кажется, он не мог поверить в такое совпадение. И он оказался прав. Арчибальд — мой отец, Стоун. Признаться, я захотела остановиться в этом доме не из-за холода. Он показался мне знакомым. Потому я не могу идти дальше с тобой. Мой отец в один миг лишился всего. Жены, дочерей, пони вокруг. Он остался один на один с собой, не в силах что-то изменить. Представь, каким подарком для него будет дожить остаток невыносимых дней, выпавших на его долю. Встретить конец не в одиночестве, а с горячо любимой дочерью!

— Ты бы всё равно не пошла со мной, да? — Оливия вопросительно нахмурилась. — Даже по окончанию зимы ты бы осталась. Вы мне лгали, так? Я ведь прав? — Пони виновато опустила голову. На пол упало несколько капелек.

— Да, ты прав. Нам пришлось соврать тебе! Но не потому что он мой отец. А потому что ты мне дорог не меньше! — Я не смог сдержать удивления. Оливия подняла голову, заплаканные глаза смотрели на меня. — Почему же ты не хочешь спокойно дожить здесь? Неужели не можешь понять? Всё кончено! Нам больше некуда идти! Куда ты хочешь направиться дальше, а? КУДА? — Выкрикнула последнее Оливия, и залилась слезами.

Моё решение оказалось внезапным и неожиданным даже для меня самого. Я поддался вперёд, приобнял серую единорожку, от чего та вздрогнула не секунду, и тихо прошептал ей на ухо одно единственное слово. Это ввергло её в ступор, она так и замерла на месте в центре комнаты.

— Жаль, что наши пути расходятся здесь, — спокойно произнёс я, — Спасибо тебе за всё, что сделала для меня. Я никогда этого не забуду. — и направился вниз по лестнице.

Арчибальд сидел на кресле у не растопленного камина и пил вино. Увидев, что я спускаюсь, он лишь еле заметно покивал, решив что-то внутри себя и отвернулся обратно к камину. Я вышел на улицу. Всё вокруг уже высохло после дождя. Солнце освещало холмы вокруг на далёкие мили вперёд. Было безветренно. Я хотел было уйти, но позади послышался голос Арчибальда:

— Стоун, — окликнул он меня, — вот, возьми это.

В зубах он держал весьма качественный и новый топор. А на спине висела тёплая зимняя одежда.

— Спасибо вам большое. — Я поклонился старику, взял топор и одежду.

— Если моей дочери не удалось остановить тебя, я не стану даже пытаться, но пожелаю тебе удачи в пути. Не серчай на меня, решение остаться приняла она сама. Это полностью её выбор.

— Нет, я вовсе не расстроен. Желаю вам тихой и счастливой жизни. И буду ещё не раз вспоминать ваше гостепреимство и радоваться в душе за такую тёплую встречу отца и дочери. Прощайте!

С этими словами я покинул дом Арчибальда.

Впереди был Мейнхеттен, неизвестность, и призрачная надежда.

Надежда на счастливый конец.