Искры миров
Глава X. Инноминатус
И пусть люди не думают, что существуют возможности шагать сквозь время. Если их послушать, то невероятно, что мы всё ещё ходим и разговариваем. Нет, время нам подвластно, но как подвластен человек человеку. Никто не думает об этом. Поэтому... Инноминатус.
Твайлайт сидела на диване и смотрела в окно, оттянув шторку.
Не могу сказать, знала ли она о том, что я сидел в соседней комнате и мог легко подойти к дверному проему. При этом помня моё предостережение об окнах. Но она не отреагировала ни когда я вышел из спальни, ни когда я подошел к ней вплотную. Даже когда я тоже приоткрыл штору с другой стороны и увидел её лицо, она не пошевелилась. Единорожка продолжала сидеть и со спокойным, почти безразличным видом глядеть на двор, по которому проходили редкие люди и на котором играло несколько детей.
Сегодня шёл снег. С самого утра не такие уж и большие хлопья падали на землю, скрывая пополнившуюся за ясную неделю грязь и делая очертания всего мягче и мягче. Тучи, если судить по их темной серости, сегодня наплыли густые. Я слегка улыбнулся. Что ни говори, эта погода часто вызывает во мне радость. Нельзя сказать, что именно привлекает меня в ней. То ли снег, то ли серое небо, то ли прохлада, именно прохлада, которая встретит любого вышедшего из своего теплого ложа человека. Вся эта погода в целом не была идеальна, но на душе от её вида становилось свободнее.
Господи, и я был когда-то лишён этого редкого счастья.
Не в силах более находиться в одном положении, я отринул от окна и уселся на диван. Но единорожка не собиралась прекращать своего занятия. Мне хотелось что-то сказать, сделать что-то, но на ум не приходило ничего полезного. Точнее, на ум вообще ничего не приходило.
Кто-то говорил о каком-то подсознании, правящем нами без нашего же ведома? Не верю я в это подсознание. Может быть, оно и есть, с этим я не спорю. У меня оно едва ли не предсказывает будущее, хотя глупость, конечно, глупость. Но где оно, где его невидимая рука, когда в моей голове пустота? Да, эти мысли не считаются за пустоту. Но они единственное оставшееся у меня. Все остальное словно растворилось.
Пустота в мыслях – пустота везде. Я исчерпан. Всё. Недели шли за неделями, во мне внезапно что-то появлялось, помогало в тяжелых ситуациях, но сейчас…
Пусто.
Я могу отвлечь Твайлайт касанием и сказать ей что-то. Но что? «Не печалься»? «Всё будет хорошо»? Или «потерпи ещё чуть-чуть»? Право, эти фразы давно запылены. Да и я сам уже не разделял их оптимизма.
Легко понять, на что я надеялся всё это время. Но невозможно поверить. Я серьезно думал, что фактически беспамятное, потерянное существо обретёт покой в чужом доме запертым? Я надеялся, что всё пройдет гладко? Почему, почему я не возвращаюсь порой к старому, но главному, самому главному?!
Я дёрнулся и посмотрел на единорожку. И я же буду оправдываться. Могу ли я вывести Твайлайт на улицу? Нет, не могу, и это даже не оговаривается. А что я могу сделать взамен этого?
Я не могу вернуть ей прошлое, всю её память. Чёрт возьми, я сам не знаю его. И хочу узнать не меньше единорожки. Но куда исчезли мысли? Похоже, неделя этих странных и слегка глупых дум образумили меня. А правда ли образумили? Я откинул любые попытки поиска дома беспризорного существа. Как это называется?
Чёртов эгоизм.
Я сжал кулаки и скрипнул зубами. Я вспыльчив? Наверное, но только с самим собой. Но я не помню, чтобы я так загорался.
В который раз глянув на Твайлайт, я перестал ожидать. Я оттянул штору, скрывавшую её лицо, и подполз поближе.
— Ты хочешь туда? На улицу? – произнёс я.
И сразу же уселся обратно. Твайлайт не двигалась несколько секунд, лишь когда в ней как будто сместились неисправные шестерни, она неторопливо переступила копытами с подоконника на диван. Она даже протерла свои глаза и глубоко вздохнула, отведя на пару мгновений взгляд.
— Нет, — на выдохе ответила Твайлайт. – Не хочу.
И снова нет слов. Чёртова напасть… Такое впечатление, будто я иссушен. И иссушен, по-видимому, общением…
— Извини…
Твайлайт сказала это медленно, в задумчивости. Слава Богу… Уж если я и слова не могу вымолвить… То хоть она…
— Ты можешь рассказать, что было тем вечером? – проговорила единорожка.
Моё лицо, на котором я всегда старался держать серьёзное, но бодрое и живое выражение, потеряло всю силу. Снова? Она уже не раз спрашивала меня об этом. В последнее время она раз в несколько дней уточняла одну и ту же историю. Каждый раз она уточняла что-то и более не спрашивала ничего, покуда не проходило несколько дней.
А что теперь? Снова какая-то неясная деталь?
— Твайлайт, я не раз…
— Расскажи, пожалуйста, — спокойно попросила она.
Я протёр глаза и повиновался. Спорить в этом случае попросту глупо. Как обычно, я начал с того самого момента, как по дороге домой услыхал странный ветер, который недоступен осязанию. Твайлайт всегда держалась одного мнения насчёт него – магия. Большего она не могла сказать. Я говорю, как достиг мусорки, как увидел что-то странное в бачке и пошёл отгонять собаку…
— Постой, — оборвала меня единорожка, при этом подняв копыто, словно пытаясь остановить меня на ходу. – Зачем ты отгонял собаку?
— Что значит «зачем»? – удивился я. – Лезть под зубы хищнику, а особенно голодному, довольно опасно для человека…
— Нет… Почему ты пошёл? Почему? – спрашивала Твайлайт. – Ты впервые видел, как собака утягивает свою добычу?
Признаться, я и вправду видел такое зрелище впервые. До этого мне удавалось увидеть собак, которые лишь обгладывали кости и потрошили несчастные пакеты с мусором, чья судьба в наше время напоминает судьбу парализованных улиток.
— Было очень много странных обстоятельств, — возразил я. – Кроме ветра, я ещё никогда не видел существ такого размера, отлёживающихся в баках с мусором. Сама посуди, что мне было легче: уйти, терзаясь любопытством или же просто спугнуть собаку и узнать… то, что хотелось узнать?
Брови у Твайлайт начали сдвигаться, но быстро расслабились. Она кивнула.
Восприняв это как знак к продолжению, я описал своё изумление от формы найденного существа. Говорить одну и ту же историю было скучно, очень скучно, и без новых красок в моих мыслях обойтись я не мог. Рассказал я и о своих сомнениях, которые настигли меня после ощущения крови на теле найденной тогда пони… Эх… С того вечера прошло два, целых два месяца. Вы только подумайте… И я всё ещё не помню, какой аргумент приобрёл в моих глазах наибольшую весомость…
— Ты унёс неизвестное тебе существо к себе домой? – снова перебила меня единорожка.
— Раненое существо, — до меня дошло, что нужно Твайлайт. Точно говоря, ей даже и не нужно ничего. У неё просто жуткая хандра. Могу поспорить, она не вытерпит моего слишком доброго отношения к беззащитным животным. — Раненое. Не коснись бы я крови, быть может, я бы просто вытащил его из бачка и положил бы… Вернее, укутал бы в какую-нибудь ткань…
— Но ты мог бы просто обработать снегом раны, — возразила Твайлайт, – и потом укутать.
— Не мог, — я постарался не выказывать своего раздражения, разгоравшегося от этого разговора. – И ты сама это знаешь. Искать чистый снег вокруг места общего сбора мусора… Поверь мне, это смешно.
— Я думаю, смешно подбирать всё, что жалобно ползёт.
Нет, да вы только поглядите на неё! Скажите, как это назвать? Не знал я, что хандра доходит до такого.
— Ты считаешь глупостью жалость? – прямо спросил я.
— Я считаю глупостью необоснованную помощь. Ведь есть люди, занимающиеся заботой о бездомных животных, да? Почему бы не отдать существо им? Чем больше втянуто в работу, тем качественнее она будет сделана.
— Твайлайт, — процедил я, — я же говорил, по какой причине я не показываю тебя другим. Говорил?
— Тогда у тебя не было таких причин, — развела копытами она. – Ты даже не знал, кто я. Может быть, я обычная беспомощная собака. Гав-гав, — добавила Твайлайт с улыбкой, показавшейся мне издевательской.
— Не слышал, чтобы к собакам тянуло фантомным ветром.
— А как же исключения? Вдруг собаки встали на новую ступень эволюции, и у них… И у них появился новый голос?
— Вздор, — выпалил я, но добавил: — Нет, такого не может быть.
— Почему?
— Твайлайт!
Моя рука дрогнула, поднявшись на уровень головы. Пальцы на ней были страшно растопырены, мышцы напряжены. Я убрал её за спину.
— Твайлайт, если ты думаешь, что оставить тебя в тот вечер на произвол судьбы было более рациональным решением, то ты… Ты права, — выговорил я.
Та усмехнулась.
— Да неужели?
— Я уже размышлял над этим. Я говорил, я сомневался. И я поступил так, как посчитал нужным.
— И ты посчитал нужным забрать животное домой? – подняв одну бровь, спросила Твайлайт.
Старая, давно не напоминавшая о себе привычка ожила. Я широко открыл глаза, почти выпучив их, развел руками и протянул:
— Да! Так я и решил! И решил, не следуя логичным доводам мозга, если ты это хотела услышать. Как ты думаешь, была ли это ошибка?
Лицо единорожки, дотоле готовое к новой атаке, словно обмякло. Твайлайт вздохнула.
— Скорее всего.
Я вовремя понял, что нужно умерить пыл. Я уперся взглядом в штору и, когда внутренний огонь поутих, сказал:
— Странное мнение.
— Скорее всего, — повторила Твайлайт и тоже взглянула на шторы. – Извини, могу ли я снова пойти наблюдать за улицей?
Я протёр лицо рукой и махнул.
— Иди.
Единорожка повторила наоборот действия пяти-десятиминутной давности: поставила копыта сначала на спинку дивана, потом на подоконник, отодвинула штору и легла грудью. В таком положении она в тишине замерла.
В каком-то бессилии я расслабился, изогнувшись в странном положении. Вот вам и разговор. Мне легче удержать палку метра длиной на ладони, чем продолжать его. И не сказать, что это я окончательно выжался… Нет, вся причина в Твайлайт. Она изменилась.
Странно то, что это не кажется удивительным, но и не поддаётся нормальному объяснению. Могла бы измениться пони с амнезией в чужом (хотя у таковой и родного-то практически нет) месте? Да даже с человеком может такое произойти. Но что именно повлияет на эту пони?
Измениться — значит, стать другим. Но чтобы быть другим, нужно знать, как быть своим. И раз Твайлайт не имеет понятия об этом, что же с ней произошло? Хм… Не раз проявлялось её возвращение памяти. Та же магия – на Земле Твайлайт нигде не могла обучиться телепатии… Чёрт возьми, да она и с кровати не встала, когда я впервые услышал её голос в своих мыслях! Это говорит о какой-то живучей области памяти, не поддавшейся забытию.
А может, это не совсем изменение… Если пустая память наполняется чем-то новым, что постоянно меняет твой взгляд на остальное… Может быть, это заполнение? Не просто какой-то психологический метаморфоз, превращение из одного состояния в другое. Это просто ноль плюс всё имеющееся.
И это было так трудно?
Однако не стоит забывать, что Твайлайт не была полностным нулём. И снова-таки магия. Твайлайт, возможно, полностью помнила её… Хотя о чём я? Долгое время я не видел её способностей к передвиганию вещей. Стало быть, к этому она пришла не сразу.
Время, несомненно, медленно вытягивало из глубин памяти крупицы прошлого. Но что насчёт стимуляции? То есть, если вдруг два похожих воспоминания войдут в одну голову? Логично предположить, что они оба, образно выражаясь, выплывут на один и тот же уровень и останутся скреплёнными навсегда. С этим я знаком…
Могла ли эта стимуляция также повлиять на Твайлайт? Если так, передо мной результат и не изменения, и не заполнения. Это нечто смешанное. По мере получения новых знаний могут выплыть старые… И не всегда их можно отметить сразу. Вкусы и взгляды, например. Точно!
Книги! Твайлайт ещё в первые дни сказала о своей любви к книгам. Очевидно, это воспоминание пробудил вид книг. Сейчас эта любовь приобрела стандартную форму – Твайлайт просто много читает. Другими словами, привычки новые быстро сливались со старыми… Во всяком случае, так идут мои предположения…
Так… Нужно подытожить. Короче говоря, Твайлайт выуживает частицы воспоминаний из окружающей информации. Словно сито. Не нужно быть психологом, чтобы знать её настрой от каждой мелкой части огромного прошлого, которую она добывает. Похоже на успешное и бесследное отрывание доставучего заусенца на пальце. И, конечно, когда дело не двигается никуда… Тебя начинает охватывать тоска…
Я вернулся в реальность и отметил, что слишком долгое время нахожусь во вредном положении. Нормально усевшись, я протёр лицо. В кои-то веки мои размышления имеют результат, притом полезный результат. Да ещё и очевидный. Твайлайт просто переполнена печалью от безуспешности своих попыток… Она просто тоскует по дому, которого она даже не знает.
Я энергично зачесал свою голову. Чёрт бы меня подрал, мы в тупике! Нет, мы точно застряли. За последние две или даже три недели не произошло ничего ценного, ничего… живого. Две будничные недели. Драть меня, все мои сны снова стали обычным туманом!
Мы в тупике.
Твайлайт постоянно развивалась. Магия, язык, чтение, рождение личности, становление характера… И вдруг это! Какой-то неизвестный тормоз. Серая тягучая масса, в которую мы вляпались, словно в топь…
Что нас держит?
Возможно, есть какие-то элементы. Вот я покормил Твайлайт, и, само собой, она попыталась со мной заговорить телепатией. Она устала, ей понадобилась обычная речь, в чём нам помогла тётя Зина, царствие ей небесное… Тётя Зина ушла, мы сделали шаг к чтению… Книги, частые беседы дали ей личность… Я так думаю… А характер…
Характер образуется постоянно.
Какая ступень стоит дальше? Нужно… Нужно раскрыть белые пятна прошлого при помощи всего того, что мы узнали и чему научились. Скорее всего, это тот самый следующий шаг, которого мы так и не достигли. Но почему? Если представить это всё, как какую-то… какую-то… хм…
Головоломку, например. Нет, какую-нибудь игру. Снова возвращаясь к предыдущим шагам… Мы сделали что-то или получили что-то и таким образом прошли какую-то ступень… Ну да, игра. Выполни задание, пройдешь на новый уровень.
Что же тогда не сделали мы? Хм… Но ведь мы и не можем ничего сделать. Мы должны узнать, что было до того вечера, но об этом может сообщить лишь Твайлайт. А она ничего не помнит. Чёрт… Выходит, мы в непростом тупике… Мы, может, даже не в тупике.
Мы в конце?
Я вздохнул и протёр глаза. Зараза. А всё начиналось вполне оптимистично. И я, в конце концов, начал уставать от размышлений. Теряю форму.
Мой расслабленный взгляд упал на аккуратно заправленную кровать, соседку книжным полкам на стене. Взгляд поплыл в сторону и остановился на тумбочке. Хех. Никто не догадывается, насколько удобен этот миниатюрный околокроватный шкафчик. Кроме того, что он может служить местом для размещения читаемых книг, внутри него можно собрать целый набор для управления квартирой, своим днём и даже жизнью. Другими словами, катайся по постельке, отлёживайся, всё важное всегда рядом…
Я сощурился. Едва заметный силуэт мерцал над туманной кроватью. Воображение плюс воспоминания – вот один из самых лучших способов занять себя. Закрыв полностью глаза, я вернулся к тому самому дню, когда Твайлайт впервые пришла в чувство. Утром. То была ещё первая ступень. Эдакое знакомство. Никаких слов, сплошная мимика, игра эмоций и жестов…
Ну и стакан воды.
Меня оттолкнуло от прошлого, и я всмотрелся в тумбочку. Тот самый день. Я снова оказался рядом с кроватью единорожки. Она спит… И рядом тумбочка… Тумбочка…
Я протёр лицо и отодвинулся в воспоминаниях назад. Причём здесь эта чёртова тумбочка… Я тогда пришёл с улицы после… После прогулки к мусорке.
К мусорке.
На мгновение я перестал дышать, переосознавая свою мысль. Вот оно. Чтобы выйти на новый уровень, нужно не только выполнять задания… Ведь нужно отыскать предметы…
Недостающая часть паззла. Последняя шестерня. У меня даже сил не хватает для внятного объяснения того, что я понял… Но я отыскал путь к дальнейшему движению. Чёрт возьми… Как в каждом чёртовом квесте, решение оказывается на самом видном месте едва ли не под носом…
Я взглянул на Твайлайт. Она словно бы и не сдвигалась. Что ж… Переход к новому шагу придётся начать завтра, уж точно не сегодня. Нет, конечно, у меня не русская лень, я просто должен подготовиться. Хотя да, капля лени здесь есть…
Я в который раз протёр глаза. А всё-таки, какая досада!
Какая досада!
Плестись обессиленным и сонным с ванной до кровати — мучительно. Но в сотый или даже в тысячный раз… Этому постепенно даже начинаешь радоваться.
Бросив полотенце на батарею (так как это лучший способ быстро высушить его и заодно не сделать комнатный воздух испытанием для моего носа), я упал на диван и замотался в одеяле. Я вздрагивал из-за ощущений от холодной воды, но приятное, оживляющее тепло убаюкивало тело.
Я взглянул на часы. Так, у меня чуть больше двадцати минут. Замечательно. Я торопливо поместил наручные часы, истерпевшие не одну обработку паром, на спинку дивана, сам закутавшись ещё плотнее. Пара секунд – и они снова упали мне на подушку. Да к чёрту и дьяволу их! Пусть лежат.
Взгляд мой упёрся в едва видимый краешек кровати в спальне. Думаю, сегодняшний день должен двинуть всё в своё русло, однозначно. Такая долгая задержка сулила только мощный толчок… Если не…
Засунуть бы мне куда-нибудь это «если не»!
— Привет.
— Привет, — вздохнул в ответ я, глядя на очень тёмные сегодня волосы уходящей в гостиную Твайлайт. За всё время у нас установился режим: я прихожу, она усаживается на диван до ужина, а после ужина мы то разговариваем, то занимаемся каждый своим делом. Я почему-то торжественно улыбнулся, хоть и предчувствовал, что планы не сулили чего-то весёлого. Перемены редко когда бывают весёлыми. Но что-то всё же поднимало мне настроение!
Переоделся я на рефлекторном уровне, казалось, что куртка и брюки просто превратились в шорты и свободную футболку. Я встал около усевшейся на краю дивана Твайлайт и с серьёзным видом посмотрел на неё.
И именно в это мгновение я не смог пошевелиться. Вся моя энергия вмиг улетучилась. Что со мной? Я же хорошо к этому готовился. Весь день продумывал каждый шаг. Надобно сказать, что эти мысли выбили меня из прежней колеи, время вдруг начало течь еле-еле. Я уже просто утомился от ожидания, и что сейчас? Я медлю.
И долго я буду медлить? Чёрт побери, чем больше я ожидаю, тем меньше хочется открывать свой рот. Твайлайт уже заметила, что я стою слишком долго рядом с ней. Нужно решать.
На секунду я представил себя на вершине какой-то горы. Передо мной раскинулся склон, чистый и ровный снежный склон с дорожками. И рядом со мной, привязанные к веревке в моей руке стояли… санки?
О, Боже, я не могу стоять!
— Твайлайт, — я сделал шаг к ней и вздохнул. – Я хотел показать тебе кое-что сегодня.
Не так уж и трудно. Да и о каком «трудно» я вообще говорю? С каких пор для меня сказать одно предложение «трудно»?
Хватит. В моих мыслях слишком много хаоса. Передо мной – цель.
Я взглянул в лицо Твайлайт. Она с приподнятыми бровями тоже смотрела на меня, словно я сейчас сотворил скромное сальто.
— Давай, — готовым голосом ответила единорожка.
Я кивнул – самому себе или Твайлайт, не знаю – и пошёл в спальню. Что ж, вот и настал час испытания... Опять во мне просыпается торжественность?
Я замер около тумбочки. Во мне сейчас многое просыпается.
Не один, не один раз я вставал вот так рядом с тумбой, но не с той целью, как сейчас. Я просто стоял около Твайлайт и смотрел на неё, охваченный смешанными чувствами. С ней происходили печальные вещи, но она ещё была со мной, здесь. Я не знал, мог я помочь и хотел ли вообще помогать… Я плутал вокруг одного и того же вопроса.
А ответ стоял рядом, забытый и досадно упущенный из виду.
Я не помню, как называлась та композиция с эпическим настроем. Что-то связанное с… этой… с Валькирией. Сейчас она бы была неплохим сопровождением для моих… деяний.
Итак.
Достаточно с меня тянуть резину.
Я открыл дверцу тумбочки и внимательно рассмотрел всё содержимое полок. По каким причинам я побоялся сделать это вчера? Суеверия, возможно. В основном здесь лежали книги, которые были недостойны сортировки. А ещё с краю в уголке примостился подаренный тётей Зиной голубоватый массажёр. А сейчас бы он мне, думаю, пригодился… А обмотанный шарфом от той же тёти Зины, лежит… будильник? Хм… А, это же мой резерв! Храню на всякий случай.
Найти свою цель на нижней полке не составило труда. Две крупные толстые книги и необычная сумка, в которой стучались друг о друга куски дерева. Вся эта, казалось бы, обычная кучка предметов была прикрыта ещё более обычной книгой зелёного цвета и старой обложки. Это… это, я так думаю, пару месяцев назад было для меня хорошим прикрытием важных находок.
Я выложил книги и сумку на пол, когда сзади начали раздаваться едва слышимые шаги. Закрыв тумбочку и собрав всё в руки, я развернулся.
— Что у тебя там? – совершенно не требовательным, скорее, измученным тоном спросила представшая передо мной единорожка.
Я молча обошёл её и расположил собранные предметы на диване. Твайлайт, с лицом обеспокоенным, мгновенно оказалась рядом. Напряжение во мне вдруг возросло, отчего я сел и расслабил своё тело. Сейчас… Сейчас всё решает Твайлайт. Одним вопросом, который я уже знал и приготовил на него ответ, или молчанием. Молчанием…
— Что это… Что это за книги? – услышал я. – Что всё это такое?
Взяв оказавшуюся под моей рукой книгу, я всмотрелся в обложку. По-прежнему не могу ничего разглядеть. Я раскрыл книгу и, просматривая то ли размытые буквы, то ли просто какие-то символы, не внимая их возможному значению, заговорил:
— На второй день после того, как я нашёл тебя, мне пришла в голову мысль обыскать то место. Эти книги и это, — я указал носом на сумку, — плюс несколько странных предметов я нашёл там, среди осколков стекла.
Твайлайт я уже давно рассказал об её ранениях. Вернее, добавил кое-что своё к учебным повествованиям Зинаиды Александровны, взявшей на себя роль учителя не только языка, но и безопасности жизнедеятельности. Она говорила об осторожностях со стеклом, и я рассказал, что несколько ран у Твайлайт были нанесены именно осколками стекла. Чуть позже я сказал единорожке, что она просто каким-то образом врезалась в кучу стекла. Помню… Помню, это был первый в моей жизни момент, когда я сожалел тому, что моей лжи поверили…
— Это… моё? – со странным недоверием спросила единорожка, бегая глазами по всем предметам и, видимо, не решаясь взять хотя бы один.
Я в который раз поиздевался над своим зрением, дабы хоть на чуточку лучше увидеть текст, но это по-прежнему оказалось бесполезным. Я поднёс Твайлайт книгу и ткнул пальцем в обложку:
— Что здесь написано?
Единорожка хмуро посмотрела на меня, потом на книгу, и неуверенно сказала:
— Ну… «Г. Беар… Справочник для опасных прогулок» … Так?
Я повернул к себе обложку и снова безуспешно попытался прочитать текст. Чёрт возьми… Ответ для самого простого вопроса нашёлся в одно мгновение!
— Не знаю, — довольно резко ответил я и раскрыл книгу. Хм. Проверка должна быть надёжной. Я подсел к Твайлайт и указал ей на какую-то точку на странице, похожую на букву. – А здесь что написано?
Лицо Твайлайт выразило полное смущение. Она озадаченно смотрела на меня.
— В чём проблема? – спросил я.
— Это… Рисунок. На нём ничего не написано, — снова неуверенным тоном ответила единорожка.
Смущаться пришлось мне. Это действительно картинка? Хм… Что за странная книга… Никаких интуитивно понятных знаков…
— Тогда… прочти то, что… написано где-нибудь, — потирая щёки, попросил я.
Твайлайт прищурилась и, приставив копыто к странице книги (привычку показывать, где она читает вслух, я зародил в ней на давних уроках чтения), чётко начала читать:
— «Но в сырую погоду этот способ будет малоэффективен. На этот случай существует особая модификация… заклинания…» Заклинания? – Твайлайт посмотрела на меня. – Это фэнтэзи, да?
— Продолжай читать, — как можно мягче сказал я.
Она опустила взгляд на книгу. Её копыто неопределённо загуляло по странице и опустилось ниже.
– «Читатель при внимательном рассмотрении может заметить, что это заклинание ничто иное, как синтез предыдущей структуры и предварительной структуры Осушения…» Нет, конечно, чистой воды фэнтэзи… Читаю, читаю… «Мы уже встречали подобное, когда разбирали тему о расположении ночлега, где структуры различных действий работают, как одно целое. На данный момент соединение более мелких заклинаний вместо создания крупных специализированных считается наиболее эффективным в использовании и осознании многими неопытными обывателями. Существует много случаев составления одной и той же структуры из разных мелких заклинаний разными персонами. Многие порой и по сей день, так сказать, мастерят полив, придумывая изобретённые давно структуры. Кстати, знакомое всем выражение «мастерить полив» имеет очень тесную с нашей темой историю. Это нашумевшая когда-то «Поливочная волна», когда по всей Эквестрии было зафиксировано свыше ста…» … восклицательный знак… «...свыше ста обращений на патентацию одного и того же заклинания, использовавшегося для полива сада. Во всех обращениях был один и тот же принцип, составленный, однако, из совершенно разных элементов. Длилась эта волна, по некоторым подсчетам, почти две сотни лет и вскоре увековечилась в одной ёмкой фразе – «мастерить полив», то есть, творить то, что было уже давно изобретено... От маленькой исторической паузы вернёмся к нашему заклинанию…»
— Стоп, — именно в этот момент сказал я, рефлекторно подняв руку. Так… Похоже, этот найденный мною ответ становится более правдоподобным…
Лицо Твайлайт полностью выражало мои ожидания. Это уже не изумление, это полное недоумение вместе с жалостливым видом а-ля «что ты со мной творишь?» Я закрыл книгу и положил её рядом.
— У меня всё больше и больше вопросов, — усиляющимся, готовым к настойчивым расспросам голосом заговорила единорожка. – Что это вообще за книга со странным текстом, больше похожим на фантазию очередного писателя? Откуда это всё? И почему ты изображаешь себя таким, словно не можешь отличить картинку от буквы?
Я молчал. В моей голове пытались сложиться вытянутые из тьмы детали головоломки. Не имели зацепок, а теперь пожалуйста, сплошная пища для размышлений. Но пока я выяснил ещё не всё…
Тряхнув головой, я глубоко вздохнул. Так… Осталась ещё сумка. Я взял её и потряс перед лицом Твайлайт.
— Что ты можешь сказать об этой сумке?
— Пока ты не объяснишь, что здесь проис… — её голос пискнул и замолк. Она с разбитым, именно с разбитым недоумением смотрела на сумку. Я извернулся и понял, что её остановило – несколько звёзд, знак на сумке, который, по совместительству, находился также на боку единорожки. Происхождение этого знака она объяснить не могла, но напрочь отказывалась от человеческого эквивалента «татуировка». Хоть я и рассказал ей, что татуировка и её знак схожи по своему виду и своим свойствам, она держалась на одном аргументе – «татуировка не появляется с рождением». Твайлайт была уверена, что этот знак был с ней всегда.
— Узнаёшь? – без улыбки спросил я. Улыбаться уже не хотелось.
Единорожка, как я мог судить по её лицу, впавшему в глубокую задумчивость, поняла, к чему я вёл дело. Либо же была просто задавлена новыми загадками. Сумка вылетела из моих рук. Твайлайт прыгала взглядом то на неё, то на свой бок, выгибаясь, чтобы увидеть тот самый загадочный знак.
— Похоже, мне придётся задать прежний, уже, наверное, риторический вопрос – это моё?
Риторичен этот вопрос или нет, мне было не важно. Я ответил:
— Несомненно, твоё. С сумкой вопросов нет. Я прав?
Твайлайт кивнула, отложив тканную ношу в сторону.
— А с книгами… Ты же помнишь моё предположение о том, что ты с другого мира?
— Угу, — сказала Твайлайт вместе с очередным кивком.
— Книги доказывают это.
— Почему? – вдруг встряла единорожка. – Это же вполне себе обычные книги с фэнтезийной наклонностью…
— Твайлайт, я не могу прочитать их! – воскликнул я, взяв в руки ещё одну книгу. Я смог распознать только её цвет. Она была оранжевого цвета с кремовым оттенком. Остальное как обычно – словно я незряч.
Единорожка заморгала и недоверчиво нахмурилась.
— Как не можешь? Всё написано на русском языке, большими… Довольно большими буквами, — с ноткой размышления добавила она.
— Дело не в том, какой здесь язык… Я… — чёрт. Как объяснить мою проблему? Прямым описанием? – Я словно страдаю какой-то дальнозоркостью, когда смотрю на текст. Не могу разглядеть ни букв, ни изображений. Понятно? – с чувством уточнил я.
— Хм… Это странно… Определённо, странно…
— Только при условии, что ты была рождена здесь. А если ты пришла откуда-то извне… Какие тут могут быть вопросы?
Твайлайт взглядом проигравшего смерила меня, доказывающего, что её отчизна находится за гранью понятного ей. Я, в свою очередь, просто представлял себе все события с обозначенной мною точки зрения. Другой мир. Несомненно, другой мир. И Твайлайт каким-то образом рассекла границы между нашим миром и её, проскользнув своим маленьким тельцем сквозь толщу едва ли не бесконечного пространства. Господи! Это объясняет всё!
Вообще всё! И бессознательное состояние, и такое странное появление с совершенно неожиданной точки, и язык… И, конечно, остаётся один вопрос – как? Какие витки судьбы заставили маленькую единорожку покинуть свой уютный мир, дабы уйти в неизвестность? Или же она знала, куда идти? И внезапно нападает амнезия… Вполне правдоподобно.
— Ты уверен? – спросила Твайлайт после короткого молчания.
— Я… Я полагаю. Только полагаю… В любом случае… — тут меня осенило воспоминанием. – Ах, да! Загляни в сумку, там кое-что лежит.
Куски дерева почти мгновенно покинули ложу кармашков. Единорожка пытливым взглядом осмотрела их, но, похоже, не отыскала ничего выдающегося.
— Что это?
— Эти обломки я нашёл там же, где и всё остальное, — я усмехнулся, взяв в палец один из них. – Может, это часть мусора… Но некоторые куски лежали прямо рядом с сумкой. Поэтому я на всякий случай взял и их…
— Они пока ничего не могут сказать, — произнесла Твайлайт, убирая кусочки обратно в ношу. – На данный момент это всего лишь… всего лишь мусор.
— Мда… Ну, что я хотел сказать… Тебе нужно прочесть эти книги, — я сложил в скромную по количеству и впечатляющую по размерам стопку оба внеземных (как звучит!) тома. – Кстати, какое название у этого, оранжевого?
Твайлайт сощурилась, словно не читала, а выискивала малейшие пылинки на книге, лежавшей сверху.
— «Синорология… От гипотез к практике». Автор не указан…
Я потёр подбородок.
— Людям неизвестен такой термин. Синорология… Плюс ко всему сказанному. Ответы, Твайлайт, ответы на многие наши вопросы находятся здесь и здесь, — я ткнул пальцем в обе книги.
— Да… наверное… — внезапно голос её приобрёл неуверенность.
Неожиданное желание окончить это всё к чертям восприняло в штыки эту реакцию.
— Ты всё ещё сомневаешься? Я клянусь, что нигде на Земле не найдётся подобных экземпляров. Ладно, сумка необычной, повторяю, необычной отделки, ладно, кусочки дерева, обработанные неизвестной силой… Но эти книги! Мы упустили лишь их, и теперь я уверен, что за ними проход дальше.
Кончив, я умолк. Уже не раз я, хватая инициативу, порой говорил и уговаривал без остановки. И после каждой маленькой речи во мне оставалось неопределённое чувство. Я словно был победителем, я восхищался своей силой, но, тем не менее, я не взлетал выше этого дивана, где проходили наши беседы. Тогда мне хотелось улыбаться. Сейчас я не видел в себе желания сделать это.
— Я надеюсь на это… — тем же тоном произнесла Твайлайт.
Единорожка с задумчивым видом глядела на свои вещи. Только сейчас я заметил, что она разложила их все перед собой: ноша, книги и даже кусочки дерева. Странно, наверное, пытаться заставить поверить себя, что эти вещи – твои. Даже то, что они были найдены рядом с твоим бесчувственным телом, не было весомым аргументом.
Почему я не удивляюсь? Быть может, я и привык к характеру Твайлайт, проникся им. Она не из тех… личностей, что могут ухватиться в порыве отчаяния за любой проблеск спасения. Вернее сказать, она и не была знакома с подобными порывами. Тоска и ощущение безысходности – к этому она приходит сразу после разрушения последней возможности. Нет, поверить в то, что она просто случайным образом набрела на нужный ей путь, единорожка не может.
Чёрт возьми, с какой это стати я говорю со столь наглой уверенностью?
Я услышал вздох, и что-то мягко упало на диван. Я дёрнул головой в сторону Твайлайт. Тело единорожки лежало на боку, придавив часть сумки с звездочным символом. Она просто потеряла сознание.
Я громко усмехнулся и запустил в волосы пальцы. Прямо по-женски она завершила разговор, пусть зовут меня сексистом. Но это мне под руку, как никак.
Вытянувшись, я сгрёб всё скромное состояние Твайлайт, о существовании которого она и не подозревала до сегодняшнего дня, и отложил его на край дивана. Что ж, дело поехало, причём сорвалось с головокружительной силой, слабонервные даже падают в обморок. Я бросил взгляд на Твайлайт. Слабонервные, значит…
Нет, тут что-то другое. Не могла она упасть без чувств просто так, с единорожкой до этого подобное вообще не случалось. Ну, если не считать наших первых дней знакомства. Совместный ужин, постель, ночи без сна… Ха-ха! Насчёт последнего утрирую.
Кажется, причина всему проста – перегрузка нервной системы, это любой мало-мальски знакомый с недугами человек знает. А из чего вышла перегрузка?
А из чего угодно, тут много истоков. Есть смысл что-то выяснять? Полагаю, что нет. Если потребуется, узнаем.
Задержав взгляд на лежавшей поверх иномирной книге, я снова взял её и раскрыл, в который раз издеваясь над своим зрением. Однако все мои старания ушли в никуда без всякой отдачи. Снова громко усмехнувшись, я отбросил книгу на диван.
Переварить услышанное было более чем трудно. С тем же успехом я бы мог постараться вспомнить и объяснить каждую деталь моего последнего сна. Если бы он был намного яснее, чем те, что обычно снятся мне.
Тем не менее, главное отличие моих попыток понять от попыток вспомнить было ещё и преимуществом. Я мог обратиться к источнику.
— Можно мне задавать много простых и глупых вопросов?
— Думаю, да, — Твайлайт, выглядевшая сейчас как нельзя более спокойной и уверенной в чём-то, чего я ещё не понял, кивнула.
— Замечательно. Сначала я обобщу услышанное в самой сжатой форме. Итак, большая страна, населённая подобными тебе плюс обычные пони…
— Земные.
— Плюс земные пони и пегасы. Именуется эта страна Эквестрией, — я вопросительно посмотрел на неё.
— Правильно.
— И ею правит одна-единственная Принцесса, которая на самом деле не подходит под описание ни одной из трёх…
— Рас. Да, так и есть. Она аликорн.
— Пегас и единорог одновременно… — повторил я, составляя в своём воображении проекцию этого существа. Не помню, чтобы в каких-либо сказках или легендах появлялся аликорн. Учитывая постоянные совпадения с мировой земной мифологией, это странно. А совпадений много: от этих трёх рас до самой простецкой магии. И я, кажется, слышал о грифонах.
— Ах, вспомнил, — вслух пробормотал я. – Она также двигает солнце на небе.
Наверное, один только этот факт смутил меня. Я предполагал, конечно, что этот другой мир был по-настоящему… другим. Книги говорили именно об этом. Но неужто он чужой даже по законам физики и астрономии? А потом выяснится, что на глубине пять тысяч метров у них находится настоящая Преисподняя с чертями. Или, на худой конец, Тартар, там же многое от греческих мифов.
— Правильно, — снова кивнула единорожка. Какого это, лояльно относиться к здешнему и тамошнему движению солнц и при этом сохранять дичайшее спокойствие? Вот, можете спросить у неё. – Ночью её сменяет сестра, Принцесса Луна, которая…
-…управляет звёздами, снами и, собственно, самой Луной, — закончил я. Смущаться приходится раз за разом. У них Солнце – какая особенная звезда, раз для неё определена целая Принцесса? Скорее всего. Эквестрийская астрономия серьёзно примет все вопросы, которые на Земле могли бы задать только с истинно учёным сарказмом. – Хорошо, это я помню. В этой стране есть городок под названием Понивилль, откуда ты родом…
— Нет, — помотала головой Твайлайт. – Там я только живу. Жила.
— Угу… — покивал я. – Ты там жила. У тебя был помощник с именем Спайк. Ты вела переписку с Принцессой с его помощью. Так…
— Пока этого более чем достаточно, — излишне, мне кажется, холодно, как снисходительный учитель, проговорила единорожка.
— Ладно. Последний вопрос, хорошо? – получив согласие, я выдержал паузу. – Ты точно всё это… вспомнила?
Твайлайт тоже решила удержать маленькую паузу перед ответом. Да, этот ответ мог ей и не даться. Она просто проснулась после, можно сказать, отключки и попросила выслушать её. Её я слушал почти полчаса. Она даже не стала как-то смягчать начало, просто начала словами «Я пришла с Эквестрии. Теперь я вспомнила многое». И следующие минут двадцать-тридцать я, подперев становившуюся всё тяжелее голову ладонями, слушал поток информации, который в любой другой момент принял бы за удачно сложенную фантазию девочки возраста восьми лет. Но только не из уст единорожки.
— Если отбросить все сомнения, то иначе это объяснить нельзя, — произнесла Твайлайт. – Я уже говорила, я помню только, как ты показал мне книги. А потом я проснулась и мгновенно оглядела всю эту новую информацию. Не знаю, что это может быть, кроме воспоминаний.
Полагаю, ей меньше всего хочется выяснять, откуда пришла Эквестрия в её голову. Эквестрия. Сказочное название умудрилось легко засесть в моей памяти.
— Я тоже не знаю. И у нас нет иного выхода, как брать то, что нам даёт случай, — отметил я. – Другими словами…
— Думаю, я прочитаю сегодня эти книги, — перебила меня единорожка и умолкла. Я сразу взглянул на часы. Минутная стрелка отсчитывала двенадцатую минуту восьмого часа.
— Обе?
— Да. Обе, — два крупных тома оказались рядом с ней.
— Уверена, что сможешь сделать это до сна? – спросил я, понимая, что положительного ответа быть не может. Хоть я и не вижу ничего в этих книгах, кажется мне, что их текст довольно мелок для полного прочтения за несколько часов.
— Да.
— Ты смеёшься? – не сдержался я. – Ни слова не говорю о твоих способностях к чтению, однако ты не прочтёшь и одной книги до одиннадцати часов, а сейчас двенадцать минут восьмого.
— Не дочитаю до одиннадцати, так кончу к двенадцати, — упрямо заявила она.
— Не поздновато ли? – нахмурился я.
— У меня много времени.
Я умолк. Нечего было противопоставить этому настолько ясному факту, ставившему в нашей дискуссии жирную и безоговорочную точку. Твайлайт некуда торопиться, незачем укладывать спать по надуманному кем-то режиму. Бессмысленно что-то говорить. Но…
— Ты будешь читать ночью, — утверждающе произнёс я. – А нужно ли так изводить себя?
— Изводить? После всего мне будет легче следовать своему рвению. Я коснулась своей памяти, своего прошлого. Как при этом я могу спокойно уснуть, зная, что докопалась не до всего?
Я покачал головой, печально и тоскливо. Увы… Мне не остановить её. В моём сердце засело нечто, похожее на зависть. Она не зависит от тех мелочей, без которых мне не жить. Когда-то и я мог поступать так же. Когда-то. Когда-то…
— Никак, — согласился я и вздохнул. – Тогда желаю удачи, и Бог с тобой в ночном рейде по закоулкам собственной памяти.
На моё удивление, она улыбнулась.
— Хорошо…
Земные книги были для меня уже бесполезны. Чем могли они мне помочь? Да ничем. Одни повествуют о приключениях романтических героев, не таких, как все, и бесконечно гонимых этими всеми. Другие ведут историю войн целых вымышленных государств, показывают нам масштабные битвы и маленьких человечков, непомерно крохотных на фоне текучих масс смертей. Некоторые книги не говорят ни о том и ни о другом, в них вовсе не существует нормального движения времени, в них мы не наблюдатели, мы настоящие слушатели. Невидимый рассказчик, подобному могущественному богу, открывает нам картины прошлого или будущего, картины великих пейзажей или мира вокруг одного человека. Всё это – лишь малая толика, можно отыскать множество других описаний, но это бессмысленно. Ни одна книга не выглядела такой, чтобы привести в порядок мои мысли, пусть даже между ними не наблюдалось кавардака.
Сами мысли казались странными. Человечество и представить не могло, что находится в моей квартире. День назад это был бы хороший объект для исследований сверхъестественных явлений, для роли экспоната в Кунсткамере и для одомашнивания дочками толстосумов. Но теперь это более чем загадка для человечества. Это открытие, позволяющее человеку найти себе новую территорию без выхода в космос. Да, эта мысль возникла у меня совсем недавно.
И поэтому мне нужно что-то, что отвлечёт меня от глобальных размышлений. Книги не помогут. Они либо жалки в своём масштабе, либо наивны. Нет, я скорее отвлекусь на другие вещи.
Взглянув на столик, я мгновенно вспомнил свою пачку листов, на которых был записан весь бред предыдущих дней. Когда я достал её, осмотрел и прочитал некоторые страницы, меня то и дело пробирало удивлением. И я писал это? Кажется, со мной было что-то не так. Вместе с патологической памятью на мне сидела какая-то психическая зараза, иначе сказать не могу.
Всё же и сегодня я предался письму. Это уже не выглядело так прекрасно и так чудесно, но теплящееся где-то в моих глубинах чувство двигало вперёд. Вперёд…
А время двигалось слишком медленно. Малая стрелка едва пересекла отметку девяти, а я уже готов был умереть на месте, лишь бы не ждать. Я сел на диван, глядя в спальню. Сколько бы раз я не видел единорожку за книгой, сегодня она выглядела иначе. Её лицо оживилось. Она то и дело отводила от текста взгляд и задумчиво глядела на стену, на потолок. Пару раз мы встречались взглядами, и я отводил глаза.
За одно мгновение я всё понял. Нет, Твайлайт не прочтёт эти книги за ночь. О чём я только думал? У неё много энергии, с этим я согласен. Но когда чего-то становится много, перестаёшь понимать смысл слова «экономия». Знаю по себе…
Я закрыл глаза. Они уже не могли долго смотреть. Мы давно поужинали, и новый лёгкий голод вводил в слабое утомление. Сладкая тишина нарушалась лишь звуком перелистывания страниц. Я расслабил голову и попытался вздремнуть…
Повороты. Петли. Не стоит бежать. Иди. Поворачивай. Не беги. На всё есть время. Свет есть. Ты не видишь его. Иди. Тьмы нет. Ты не видишь ее. Продолжай идти. Нет. Не беги. Не надо. В окнах только пустота. Продолжай идти. Не беги. Ты устанешь. Опасно. Окна опасны. За окнами пустота. Не беги. Не беги!..
Открыть глаза было не так уж трудно. Больше труда составило пошевелить шеей, которая, согнувшись, наклонила мою голову в сторону. Сжав зубы, я с болью выпрямился и сменил положение, что тоже далось мне не совсем легко.
Меня так и угораздило уснуть на диване. Даже после нескольких беспокойных пробуждений, одно другого неприятней. Твайлайт лежала рядом, положив голову на книгу, которая нагло приняла мои колени как подставку. Скромная люстра освещала гостиную. В ноздрях царил настоящий локальный ад. Это для тех, кто интересовался, почему я имею привычку открывать окна на всю прохладную зимнюю ночь.
Единорожка не думала просыпаться ни под каким резоном, и поэтому встал я легко и непринуждённо. Окна открывать не пришлось, хоть и хотелось. Мне сейчас много чего хотелось. Я взглянул на свои часы. Спасибо Боже, сегодня выходной. Не придётся в который раз вытягивать разум из болота…
— Чем можешь похвастаться? – я уже вытирал невымытую вчера посуду, когда Твайлайт направила туманный взгляд на кружку с разбавленным водой чаем. Волосы её чуть-чуть смялись на чёлке, но единорожке, полагаю, до этого дела не было.
— Я почти дочитала вторую книгу, — досадливым, но вялым тоном ответила она. – Но, пока новая глава пыталась не вылететь из головы, эта голова сдалась первой.
Я усмехнулся.
— Отчего тебе вообще в голову пришло читать на ночь глядя?
— Не знаю, — пожала та плечами и отпила чаю. – Сейчас мне это кажется безумным. Но не опьянела же я вчера!
— А кто тебя знает?
Твайлайт недобрым покосилась на меня, невзирая на улыбку.
— Нет, могу заверить, мыслила я трезво. Но мне всё же не ясно это решение.
— И ладно, — махнул рукой я.
Единорожка кивнула и снова хлебнула чая.
— Правильно. Потому что я ещё смогла каким-то образом запомнить, что прочитала вчера. А прочитала я много интересного.
Не отрываясь от своего занятия, я внимательно посмотрел на Твайлайт.
— Говори.
Звучало это довольно резко, но единорожка не подала вида. Допив чай, она так и не поставила кружку на стол.
— Рассказывать пришлось бы многое… Поэтому вкратце: одна книга – целые сотни заклинаний. Именно её ты и заставил меня вчера читать вслух, — улыбка проскользнула на её лице. – Но все они здесь по какой-то причине не работают. За исключением пары не очень сложных.
— Попробуй удивить меня.
Твайлайт не сводила с меня взгляд. Вдруг раздался лёгкий хлопок, сопровождаемый звуками пыльцы, и в раковине что-то звякнуло. Я заглянул в неё. Кружка, которую единорожка держала парой секунд назад.
— Любопытно, — прокомментировал я. – И это ты выяснила в той книге?
— На самом деле, это заклинание я вспомнила…
Я рассмеялся, но быстро пресёк хохот.
— Что до тех… — Твайлайт оглядела всю кухонную секцию и остановила взгляд на холодильнике. Там у меня всегда был прикреплен блок с листками для записей. Удобная вещь для моей дырявой памяти. – Я могу взять один?
— Пожалуйста, — я сдёрнул один листочек и положил его на стол. Чего можно ожидать? Чего-то не очень сложного, если верить словам единорожки. Может, она перекрасит листок. Хотя, может, это стоит в разряде чего-то более сложного. Какой человек сходу даст на это правильный ответ?
Твайлайт тем временем прищурилась, внимательно глядя на листок. Таким темпом он обязан обратиться в пепел. Под таким взглядом и стол тоже должен задыми…
Раздался ещё один хлопок, только намного громче. На столе словно взорвался беззвучный, но яркий фейерверк, от непривычки я зажмурил глаза и дёрнул головой. Когда я решился открыть глаза, на месте бывшего листка лежали дотлевающие чёрные ленты бумаги в кольце столь же чёрного круга из сажи. Твайлайт моргала и протирала глаза, словно бы не верила увиденному.
— Впечатляет… — я аккуратно сгрёб рукой остатки жертвы заклинания. Они мгновенно обратились пеплом и золой, не помешав мне выбросить их. Я отхлопал руки, с улыбкой рассматривая выражение лица Твайлайт.
— Он… он должен был просто загореться… У него должно было появиться чуть-чуть пламени, но никак не это…
— В тебе проснулась ярость от этого кисло-зелёного цвета и противного шелеста, — произнёс я.
Она взглянула на меня.
— Очень смешно. Если похожее может произойти со следующим заклинанием, то тогда нам лучше искать новый стол. Или же готовить тряпки для мытья пола.
— У тебя проблемы с контролем силы заклинаний? – я постарался вернуть голосу серьёзность.
— Не совсем силы, скорее, самих заклинаний. Если подумать, здесь я просто что-то… подмешала, так можно выразиться, я подмешала что-то ещё. Может, заклинание сжатия и расслабления пространства… Нет, тогда бы действительно пришлось менять стол…
— Я был бы не против увидеть действие этого сжатия-разжатия, или как там оно…
— Уверен? – подняла бровь единорожка. – Я не ручаюсь за последствия.
— Тогда поэкспериментируй на этом, — моя рука быстро выхватила старую кружку с дальних полок. Одна старушка, у которой я выудил старые книги, дала мне его впридачу. У него обломаны ручки и по краю проходит красивая, но подозрительная трещинка. Жаль его выкидывать, так пусть уйдёт в дело. – Это можешь хоть испарить.
— Нет, предметы не нужны… Смотри, — Твайлайт взглянула куда-то вверх. Она снова прищурилась, слегка приподняла рог. Пару секунд висела тишина. Вдруг мне показалось, словно рядом что-то ухнуло, или птица махнула крылом. Раз – и с тем же звуком мне в лицо дунул резкий ветер.
— А с этим проблем не возникло, — ухмыльнулась единорожка.
— Я не совсем понял, что сейчас произошло. Колдовство с воздухом?
— Волшебство, — поправила меня она, продолжая ухмыляться. – Я сжала воздух, а потом расслабила хватку. В больших масштабах это было бы более понятным.
Я разом представил всю эту картинку. Невидимая рука сжимает в шарик кубометр пространства… И он разлетается во все стороны. Боже, ходячая бомба эта единорожка, не менее.
— Да! – вдруг Твайлайт подняла копыто. – Я попытаюсь ещё кое-что сделать. И эта кружка мне будет впору, подай мне её, пожалуйста.
Просьба была выполнена, кружка поставлена на стол, Твайлайт – введена в сосредоточенность.
— И ещё тряпку, будь добр.
— Тряпку? – удивился я, беря в руки темно-синий от влаги лоскут ткани и подходя к столу – его-то надо вытереть.
— Да, именно её. Желательно мокрую, — добавила она, наблюдая за моей обработкой стола.
Я оставил тряпку на нём и снова сделал шаг назад.
— Это заклинание наиболее сложное из тех, что выходят у меня. И если я по случаю снова не смешаю его с другим… В общем, увидишь.
Повторяя всю предыдущую игру мимики, единорожка затратила больше времени. Прошло около минуты до того момента, как в кружке что-то заскреблось и засвистело, словно бы там застряла пташка. Когда звуки стихли, Твайлайт вздохнула.
— На большее меня уже не хватит. Полюбуйся, — видавшая виды кружка подлетела ко мне, аккуратно усевшись в моих руках. Кажется, в ней что-то появилось… Я поболтал её. Жидкость. Да это же… вода! Самая настоящая прозрачная вода! Её не слишком много, около четверти ёмкости, даже меньше…
— Вода… — произнёс я, словно бы пытался уверить себя.
— Ты можешь её выпить, — без всякого колебания сказала Твайлайт. – Она чистая.
— Поверю на слово, — ни в каком страхе я бы не отказался попробовать результат этой работы. Даже при условии его ненадёжности. Всё-таки любой эксперимент должен быть проверен окончательно и без каких-либо сомнений… Ну и, конечно, я бы просто не смог отказать Твайлайт.
Потряся головой, чтобы сбросить лишние мысли и настроить себя на возможные неожиданности, я поднёс к губам кружку и вмиг проглотил наполнявшую её жидкость. Как оказалось… это всё же была вода. Противно тёплая, как из подостывшего чайника. Вкус её мгновенно напомнил мне один сухой понедельник, когда я, изнемогая от утренней жажды, налил в стакан, оставленный с прошлого дня немытым от молока, воды из-под крана и, разумеется, выпил. Тогда я сразу не задумался над вкусом. Сейчас именно он встрял в моей памяти.
Я пару раз проглотил слюну, сгоняя неприятное наваждение в горле. Для каждого энтузиаста лучший подопытный — только он сам. Поверьте мне, ни с кем другим вы не будете настолько аккуратны и бережны.
— Каковы ощущения? – вопросительно мотнула головой Твайлайт.
Я собрал в голове все острословные ответы, какие мне искренне хотелось усовершенствовать в этот миг, и припрятал их как можно глубже.
— Пить можно, — кивнул я. – Если замучает жажда. Не более.
Она нахмурилась.
— Что-то не так?
Жаль, дорогая моя, я выпил всё и сразу. А так дал бы и попробовать тебе, жадность не моя стезя.
— У неё… странный привкус, — ответил я. – Просто странный привкус.
Твайлайт покосилась на стол. А откуда она взяла воду, мне интересно знать? Просто из ниоткуда? Бог её знает, эту магию. Ни в чём нельзя быть уверенным. Из воздуха? Я захихикал про себя. Значит, в комнате у меня нечто похуже ходячей бомбы…
Мой взгляд остановился на тряпке. Она посветлела, только сейчас я это заметил. Хм… Я подошёл и потрогал её рукой. Сухая, как самая свежая салфетка… И к тому же очень тёплая, будто бы час лежала на Солнце.
— Меня немного пугает это заклинание, — я убрал столовую ткань на своё место, так и не смочив. – Любой предмет можно превратить в подобие этой тряпки. Даже живое существо, я прав?
Твайлайт серьёзно, даже угрюмо кивнула.
— Да. Его опасно вызывать в этих аномальных условиях. Мне достаточно только случайно перенаправить внимание…
-…и я начну так же шелестеть, — улыбка сама расплылась по моему лицу.
— Лучше молчи, — резко сказала единорожка. – Всё так и могло быть. Нет, больше я не вызову ни одного заклинания, даже не заставляй.
Я показательно, с самым печальным видом вздохнул.
— А представление только начиналось… Ну ладно, — я повесил полотенце, которое так и не выпустил из рук с начала разговора, и сел за стол. – У тебя есть ещё что сказать, кроме как про заклинания.
Твайлайт, дотоле бывшая серьёзной, немного расслабилась и согласно закивала.
— Верно. За ночь я вспомнила кое-что ещё.
Настала пауза, и я невольно подготовился, приняв новое положение.
— Судя по твоей интонации, мне нужно бояться.
Единорожка не улыбнулась.
— Всё только в мелочах. Оказалось, Спайк — дракон…
— Дракон? – целая картина встала перед моими глазами. Почти тонна чешуйчатой огнедышащей массы с трёхметровыми крыльями услужливо подносит книгу пони, которую я могу поднять на руки. – В таком случае, жители твоего города были личностями суровыми.
Она несколько секунд непонимающе смотрела на меня, а потом помотала головой.
— Нет, он был другим драконом. Такого роста, — копыто нависло над полом на высоте полметра. Она смеётся? – И ходил, как люди.
Нет, это не она смеётся. Целый мир делает это за неё.
— Очень мобильный дракончик. С таким удобно жить, никто не пожалуется…
— Да, и по поводу моего жилья я тоже могу кое-что сказать. Я проживала в библиотеке, которая, в свою очередь, находилась в дереве. Дереве не меньше того дома, — копыто единорожки указало на окно. Там всегда находился пятиэтажный дом, обиталище пенсионеров, как я мог судить по возрасту людей во дворе.
— Ирония судьбы, — улыбнулся я. – Что ещё?
— Мелочи, — вздохнула единорожка. – В Эквестрии было ещё много городов и неизвестные земли. Ах, да, этот знак у нас имеет особенное название – кьютимарка. И появляется она не с рождения.
— Вот как.
— Когда пони осознаёт свой талант, своё предназначение, если можно, появляется знак, символизирующий этот талант.
Прелестно. Если бы такое происходило с людьми, работников можно было бы отбирать самым точным образом. Им достаточно только продемонстрировать бёдра.
Я взглянул на эту кутимарку у Твайлайт.
— А твой талант… твой талант… Нет, твой талант не может быть астрономией…
— Какая астрономия? – резким голосом обрезала она. – У меня талант к магии.
— Да, я как раз подумал об этом, только сомневался…
Единорожка несколько секунд смотрела на меня лицом уставшим, измученным, недовольным.
— Угу, — сказала в конце концов она. – Но что же ещё… Наш город окружал лес, страшивший население, он назывался Вечнозелёным. Только я и мои подруги входили в него… Да! Подруги. У меня было пять подруг, и я вспомнила это сегодня ночью. Они снились мне.
На мгновение глаза Твайлайт озарил настоящий восторг, необычный свет забрезжил в их прохладном фиолетовом тоне. Она смотрела в пустоту, скорее всего, вспоминая свой сон. Ей снились её подруги. Есть в этом что-то странное? Нет, сказал бы я. Но я так не скажу.
— А ты помнишь их имена? – спросил я.
— Да. Я могу описать их, — единорожка заёрзала на стуле. – Я даже могу рассказать о том, как познакомилась с ними.
Она как будто оживилась. Мы затрагиваем важную для неё тему, даже мне это ясно, хоть я и почти впервые вижу этот энтузиазм. А о чём это говорит?
— У нас много времени, целый день впереди. Рассказывай всё, что даст твоя память, — я говорил настолько размеренно, что на миг представил себя в королевском одеянии. Вот оно как чувствуется, превосходство!
Твайлайт слезла со стула и поманила меня копытом.
— В гостиной будет удобнее. Я смогу даже показать кое-какие примеры из книги… Хотя нет, — осеклась она и засмеялась. – Не смогу.
— Не сможешь, — с той же улыбкой ответил я и пошёл за ней. – В гостиную так в гостиную.
Её история включала не только знакомство с теми подругами, которых Твайлайт описала не так уж подробно, но достаточно для создания какого-то понятия. Это оказались разношёрстные персонажи. Например, Рэйнбоу Дэш, кобылка-пегас, отвечавшая, как и все представители и представительницы её расы, за погоду, имела недюжинные способности в полётном деле и громкий язык. Другая же, с позволения сказать, пегаска была полной её противоположностью. Погодой не заботилась, вообще боялась летать, скромничала и предпочитала уединение в компании лесных зверят, в общении с коими достигла удивительных результатов. Да, и звали её Флаттершай.
В этой компании, кроме Твайлайт, был и другой единорог, Рарити. Уж она напомнила мне кое-кого из знакомых мне личностей. Модница, понивилльская портная, щедрая особа. Последнему я удивился. Щедрые красавицы (а Твайлайт не забыла упомянуть её красоту) редко встречаются даже в сказках. И всё же я не мог подумать хоть о какой-то лжи со стороны Твайлайт, хоть она просто не могла сказать что-то плохое о подругах. Что ещё сказать об Эпплджек, земной пони, проводящей время за работой на ферме? Все её характеристики знакомы каждому: трудолюбивая, сильная духом, отзывчивая, а к тому же ещё и честная. Чем не очередной сказочный герой? Последняя кобылка отвечала всем правилам героини маленькой девочки. Пинки Пай была розового цвета – Твайлайт подметила лишь её цвет, окрас остальных подруг оставался мне на догадки, — и славилась своей способностью без устали проводить… вечеринки. Как говорила Твайлайт, она постоянно улыбалась и дарила улыбку другим. Ещё одно воплощение взрослых мечтаний.
У Твайлайт в памяти имелось немало происшествий с её подругами. Вся их жизнь стояла на этих происшествиях. Вернувшаяся лунная владычица грозилась отключить всей Эквестрии свет за не уплаченные местью счета сестры – а она только познакомилась со всей пятёркой, спасла страну и при этом обрела вместе с ними мощную силу – Элементы Гармонии. Последние выражали личностные качества, за исключением одного – Магии. Остальные были Добротой, Честностью, Верностью, Щедростью и Смехом. Совершенно внезапно их оказалось шесть, сколько и подруг Твайлайт включая её, и так же совершенно внезапно их наименования сошлись с реальными характеристиками этих подруг! Совпадение?
Эквестрия.
А потом происшествия за происшествиями Твайлайт чему-то училась и отправляла отчёт Селестии. Судя по количеству подобных случаев, той следовало бы завести отдельную книгу в нескольких томах. На пару мгновений я задумался о том, что у неё одни лишь подруги… И в голове встряла мысль спросить об её знакомствах с другим полом. О друзьях-жеребцах, или даже не о совсем обычных друзьях… Но на это я не решился.
— Я даже начинаю уставать от этих рассказов, — вздохнула с усмешкой единорожка. – Хоть и не о всём и не о всех рассказано.
— Всё ещё успеется, — я встал, разминая отсиженные места тела. Насиделись. – Позже расскажешь. А пока мне нужно…
— Что это? – вдруг оборвала меня Твайлайт.
Я развернулся. В воздухе висела книга, в которой единорожка увидела неплохую подушку этим утром. Рядом парил листочек, по виду клетчатый. Скорее всего, половинка тетрадного. Я подошёл поближе и взял листок.
На нём не моим почерком был написан текст, невозможный к прочтению. Его рукописные символы напоминали обычные, но отличались чем-то… Чем-то, чего я не помню.
Я повертел листочек, заметив, что он сложен вдвое, так, чтобы в итоге получилось четыре разные поверхности. На них слегка измененным почерком снова оказался рукописный текст, который на этот раз можно было прочитать. Гм… Стихотворение… Или же…
Воспоминания едва ли не прошибли меня насквозь. Я усмехнулся, но улыбка не задержалась на моём лице.
— Так… что это? – повторила единорожка.
— Посмотри, — я дал её листок, а сам сел обратно на диван.
Забавно было наблюдать, как она так и сяк вращала кусок бумаги с необычными письменами на нём. Когда-то я, не поленившись, разыскал для неё фрагменты рукописного текста, чтобы она не забыла и о существовании оного, и о том, как его читать. Но это и сейчас, по-моему, забирает у неё довольно много труда. Много труда…
«Тебе пора почистить уши, дружок… Неужели ты не слышал?»
От этого голоса холод прошёлся по всему моему телу, хоть я слышу его едва ли не каждый день. Сейчас он казался тихим, идущим из глубин забытого всеми склепа. Это было около трёх месяцев назад. Но кажется, что я слышал это в далёкой, почти прошлой жизни…
— Роса рассветная… Светлее светлого… А в ней живёт поверье… поверье диких трав… — голос единорожки заглушил прошлое. – Это похоже на какую-то песню. Тут ещё рядом написано… Мельница…
— Да, это песня, — нашёл наконец я слова и снова умолк.
— А что остальное? – она раскрыла листок. – Там написан один и тот же текст?
— Вон зеркало, — я указал пальцем на прихожую. – Проверь.
Да, конечно, такой посыл её к зеркалу удивил Твайлайт. Но она ничего не сказала, просто подошла к нему и снова завращала листок. Спустя пару секунд я услышал её голос:
— Да, это те же слова… У века каждого… Да, да! – она вернулась на своё место. – Четыре раза здесь написана одна и та же песня, а нормально прочитать можно только два. Остальные лишь при помощи зеркала. Я уже понимаю, для чего это…
— Этот листок выпал из книги, верно? – спросил я.
Твайлайт кивнула. Наступила тишина. Я вздохнул.
— Его нужно было выбросить…
— Почему? – искренне удивилась единорожка. – Это очень интересная вещь. Так же писал, если я хорошо помню, Леонардо…
-…да Винчи, — проговорил я вместе с ней, — да, да, он писал именно так. Просто этот листок принадлежит не мне, не я всё это написал.
— А кто?
Я снова вздохнул. Хм… Нет, всё нормально. Всё нормально. Я могу рассказать. Да и почему я бы не мог? Я давно должен был это сделать.
— Мой давний друг. Его звали… Его звали Влас.
— Друг? – Твайлайт опять удивилась. – И ты не рассказывал мне о нём?
Много чего я тебе не рассказывал, дорогая моя.
— Не рассказывал, — следующие слова застряли в горле.
— Почему? Почему нужно было молчать? Я не понимаю.
— Я не хотел вспоминать о нём, — очередной вздох – и я словно очистился. – Влас умер несколько месяцев назад.
Лицо Твайлайт переменилось. Оно и не могло не перемениться от такой новости. Резкое и укоряющее выражение смягчилось, единорожка осела.
— Это… это очень печально. Я не знаю… Я не знаю, каково это… Но прими мои соболезнования, — она подсела ближе и положила копыто мне на руку.
Я не ожидал такого, но и не вздрогнул. Не маленький. Сейчас мне стоит бояться лишь одного…
— А от чего он… скончался? – вкрадчиво спросила Твайлайт.
Я закрыл глаза. Этот вопрос. Зачем нужно задавать такие вопросы, заставлять человека понимать, что в мире есть много путей потерять кого-то стоящего жизни? Зачем…
«Пищевое отравление, переизбыток алкоголя, наркотическое отравление!..»
— Не знаю, — сказал в конце концов я. – Не знаю… Я даже не пришёл на его похороны…
Мысли влезали на язык, но я ещё контролировал себя.
— Да и какие похороны? У такого, как он, едва ли они будут. Я бы мог просто увидеть последний раз его лицо… Но и этого я не сделал!
— Тише, тише, — снова голос Твайлайт тушил огонь прошлого. – Успокойся, — я почувствовал, как она водит копытом по моей руке. – Ты ни в чём не виноват.
Я вздохнул.
— Может быть… Может быть, оно так. Но память мою в этом никак не убедишь.
— Ты должен помнить только его, — негромко сказала единорожка. – Только его. Ты не должен вспоминать, как потерял его. Забудь всякую вину перед ним. Он ушёл и более не вернётся. Ты не оплатишь ему свой долг. Забудь про это.
Мысли обретали новый порядок. Вспышка эмоций угасала, уступала спокойствию, словно раскат грома. Конечно, Твайлайт права. Я знаю это. Я знал это, но никогда не верил.
— Забуду, — сказал я, взяв её копыта в руки. Я обязательно забуду всё своё мелкое прошлое. В нём слишком много незначительных вещей. А в настоящем есть всё. Есть Твайлайт.
— Хорошо, — улыбнулась она.
— Ты случаем не изучала психологию? – наклонил голову я. – Слишком хорошая и точная речь для пони, не знавшей потерь.
Единорожка молчала секунду, но потом ответила, уже не улыбаясь:
— Однажды меня попросили помочь одному жеребёнку, его любимый питомец умер от падения с высоты. Да, прочитав немного хороших книг, я смогла-таки успокоить неутешаемого. Я знакома с потерями.
Она засмеялась, и я тоже засмеялся.
— Спасибо, — поблагодарил я. – За то, что выслушала. Меня уже долгое время никто не слушал.
— Друзья своих не бросают, — видимо, цитируя кого-то, ответила она.
Наступило молчание, и я взглянул на часы. Скоро обед.
— Нужно сходить в магазин, у нас кончается… у нас много чего кончается, — я зашевелился, освободив из рук её копыта, и встал. – Вернусь через полчаса.
Напоследок мы встретились взглядами. На мгновение я увидел какую-то томь в её глазах. Не усталость, томь. Томь без всякой печали.
— Ну а мне нужно прочитать… да много чего мне нужно прочитать.
Мы рассмеялись.
Ни разу не размышлял над тем, могу ли я точно спланировать своё потребление продуктов по дням. Например, выпиваю я в день по литру молока. Теоретически говоря, если я куплю семь литров, то молоком я обеспечен на семь дней. Фактически всё не так уж прекрасно: молоко быстро портится, да и никогда в жизни я не стану пить его меньше одного литра в день, особенно при наличии ещё шести. Увы, с остальными продуктами всё то же самое.
Но всю дорогу я отчаянно пытался найти попадающий под математический расчёт экземпляр. Как оказалось, таковыми являются, внимание, охотничьи колбаски. Однажды я купил их исключительно из интереса, они показались мне забавными. Купил, как сейчас помню, шестнадцать штук. Потом я об этом пожалел.
Они были вкусны, но не нравились моему организму, вызывали изжогу. От силы я съедал в день по три штуки. И в итоге полностью от них я избавился лишь на шестой день, доев одну-единственную колбаску. Стабильность! Жаль, что это пока работает лишь с этими колбасками.
Дойдя наконец до своего этажа и открыв дверь, я поставил пакеты внутрь и запер квартиру изнутри. От привычки кричать на всю квартиру я уже отошёл, Твайлайт редко не слышала звука открывающейся двери. Я прислушался. Медленные шаги приближались ко мне из гостиной.
Я начал разуваться, когда Твайлайт попала в моё поле зрения. Вид у неё был более чем задумчивый – она словно не глядела никуда. Так она стояла передо мной, и я настороженно выпрямился. Единорожка перевела на меня взгляд.
— Кажется, я нашла способ вернуться в Эквестрию.