Средиземский синдром
Глава IX. Исцеление и наказание
С востока, с моря, налетел сильный промозглый ветер, пахнущий солью и гнилью. Тучи над головами пришли в движение, но и не думали рассеиваться. Вдалеке заскрипели деревья, зашелестели листья.
От черной горы, лежавшей посреди развалин аванпоста, поднимался серый пар: снаружи она была горячей и теперь медленно остывала.
Джэвлин заставил гвардейцев принять боевое построение и приказал атаковать дырявую гору.
– Вперед! – крикнул он. – За леди-протектора!
– Ура, – откликнулись Стражи без воодушевления.
Долгие годы они выполняли почти декоративные функции: исход всех крупных конфликтов зависел скорее от могущества принцесс и Элементов Гармонии, чем от военных навыков гвардии, – да и после возникновения Эквестрийского Протектората Стражи почти не встречали сопротивления от напуганных граждан. Теперь же им предстояло ввязаться в настоящий бой – отвоевать аванпост.
– Мы не знаем, сколько врагов внутри, – Джэвлин попытался воодушевить подчиненных, – но вряд ли много.
– Шесть, – подал голос Флэш Сентри. – Пять пони и дракон. Они вместе с Твайлайт стояли на страже Гармонии и имеют большее право именоваться защитниками Эквестрии, чем все мы. Нужно вызвать сюда Твайлайт, как сказала полковник Дэш. Только она имеет право выступить против них… Или признать их заслуги.
– Предателям слова не давали, – Джэвлин обвинительно указал на него копытом. – Итак, мы…
Однако Сентри не сказал о леди-протекторе ничего плохого, наоборот, заявил о ее особом праве, поэтому «исправительное заклятье», обязывающее Стражей отстаивать интересы правительницы, не сработало, и те зароптали на Джэвлина в надежде, что тот прислушается к словам опального генерала и не поведет их в бой.
Пемзовая скала действительно, как пробка, закрывала жерло вулкана. Когда началось извержение, хлынувшая вверх магма вытолкнула ее с такой силой, что она пролетела от драконьего полуострова до самой башни Сумеречной Стражи.
В первые секунды полета пони получили немало синяков: их кидало по комнате и било о стены. Но Рейнбоу Дэш быстро сориентировалась: подхватила Эпплджек и Пинки Пай и зависла с ними в воздухе. Флаттершай кое-как поймала Спайка и Рэрити и замахала крыльями, удерживаясь рядом с Рейнбоу. А вокруг них вращались пористые стены.
– Куда мы летим? – пролепетала она.
– Не знаю, – ответила Рейнбоу Дэш, – но посадка мягкой не будет.
Не больше трети часа прошло прежде, чем пони почувствовали, что гора прекратила набирать высоту и устремилась вниз. Рэрити окутала себя и подруг волшебной аурой, чтобы хоть немного смягчить удар от падения.
Снаружи послышался тяжелый стук и скрежет, стены горы задрожали – и застыли.
– В-всё? – выдавила зажмурившаяся Флаттершай.
Пони немного подождали, убеждаясь, что гора больше не двинется, и полезли на поиски выхода.
Чем ближе они подбирались к внешним стенам, тем горячее становилось в лазах: лава раскалила камень снаружи, и тот еще хранил жар. Однако же, веяло и сырым ветром.
– Мы недалеко от моря, – потянула носом Рэрити.
Лаз пошел полого вверх, и вскоре впереди показался круг темного неба, показавшегося сияющим по сравнению с черными стенами горы.
Пони и Спайк выглянули наружу и поначалу не увидели ничего, кроме густых клубов пара. Стали вслух гадать, где приземлились, а Рейнбоу принялась восторгаться полетом.
– Полковник Дэш! – донесся из-за тумана знакомый голос, и Рейнбоу вступила в переговоры со Стражами.
И узнала неутешительные новости: генерал был разжалован, а командование принял Джэвлин. Из рассказов гвардейцев пегаска знала, что он и до воцарения Твайлайт был тем еще буквоедом и фанатиков правил и уставов. Договориться с ним казалось невозможным, но Рейнбоу не растерялась: объявила аванпост захваченным и потребовала подать ей сюда леди-протектора.
– Думаешь, послушают? – забеспокоилась Флаттершай.
В ответ подруга лишь пожала плечами: мол, сделала, что могла.
Тем временем пар редел, и сквозь сероватую пелену пони разглядели, что гвардейцы строятся в боевой порядок.
– Ох, мамочки, они сейчас сюда полезут!
Пони и Спайк напряглись, но идти в атаку Стражи не спешили.
– Флэш и Джэвлин о чем-то спорят, – сообщила Пинки Пай, прижав к глазам массивный бинокль.
– Пинки, откуда у тебя…, – начала было Эпплджек. – А, ладно, неважно. Говори, что еще видишь.
– Остальные вроде за Флэша. Ой, они идут назад, кажется, к Сельским Топям.
– Решили расквартироваться в тамошнем поселке, – поняла Рейнбоу Дэш. – Значит, будут ждать чего-то. Похоже, Сентри уговорил их вызвать Твайлайт.
И потянулись часы ожидания. Эпплджек вызвалась караулить и предупредить, если появятся гвардейцы или Твайлайт. Вымотавшаяся больше всех Флаттершай мигом заснула – даже волнение ей не помешало, – и остальные пони последовали ее примеру. Спайк долго не находил себе место, гадая, состоится ли долгожданная встреча с Твайлайт, и как она пройдет, но в конце концов тоже захрапел.
Рейнбоу Дэш проснулась первой и сменила Эпплджек. Затем черед караулить пришел Пинки Пай, а после – Рэрити.
Минуло полдня, и голод начал давать о себе знать. Отдохнувшие пони коротали время, вспоминая вечеринки в библиотеке: как было весело, и сколько было еды.
Один разговор иссяк, начался другой – о Средиземье. Теперь пони вспоминали свои приключения без тоски или страха. Эпплджек предвкушала, как применит на «Сладком яблочке» сельскохозяйственные премудрости, о которых рассказывал ей Сэм Гэмджи. Рэрити впервые за долгие недели почувствовала прилив вдохновения, и Спайк под ее руководством выцарапывал на мелкопористых стенах эскизы перешитых для пони эльфийских нарядов. Флаттершай вспоминала, каким милым и заботливым мог быть Смеагол. Пинки Пай не могла решить, какие праздники ей больше по нраву: простецкие хоббичьи или торжественные людские. Рейнбоу Дэш хвасталась, как отдубасила мордорские тучи.
Могло показаться, что каждый говорит о своем, но пони слушали друг друга и то и дело согласно кивали. Спайк же, напуганный подробностями об их путешествии, которые узнал у Зекоры, теперь снова начал немного завидовать волшебным приключениям подруг.
– А ведь Твайлайт что-то такое говорила, – припомнила Пинки, – когда мы ехали к Мордору. Она сказала, что в Средиземье много горя и опасностей, но благодаря этому всё хорошее, что там есть, кажется стократ лучше, чем даже у нас.
– И все-таки дома ничто не заменит, – покачала головой Эпплджек.
Верховная главнокомандующая Сумеречной Стражи леди-протектор Твайлайт Спаркл спала на столе. Из приоткрытого рта на недописанный указ стекала струйка слюны, еще несколько бумаг укрывали аликорна, будто одеяло. Сколько ни выпей бодрящего зелья Старсвирла, а тело и разум должны отдыхать, и если не позволять им этого, они всё равно возьмут свое в самый неподходящий момент.
Во сне Твайлайт слышался низкий женский голос: «Я верю, что все твои решения направлены на благо».
– Я делаю всё ради блага Эквестрии, – бормотала она сквозь сон, продолжая слюнявить документы, – я не… плохая. Только ради блага.
Из забытья ее вырвали громкий стук в дверь и голос стражника:
– Леди-протектор, срочное донесение с юго-восточного аванпоста! Вам лично в копыта!
«Опять Сентри неймется», – недовольно скривилась та, поднимаясь. Наскоро привела стол в порядок. Достала из нижнего ящика флакон с бодрящим зельем и, сделав изрядный глоток, сняла с двери засов.
– Входите.
Гвардеец вручил ей запечатанный конверт и удалился. Твайлайт развернула послание, прочла:
«Леди-протектор Спаркл!
Аванпост разрушен и захвачен бывшими Хранительницами Элементов Гармонии. Они требуют, чтобы вы явились на переговоры с ними. Корпус Сумеречной Стражи отступил в Сельские Топи в ожидании вашего решения. Любой ваш приказ будет исполнен.
Генерала Сентри адъютант Джэвлин».
«Наверняка Селестия и Луна содержали такую небоеспособную армию, потому что боялись гвардейского бунта, – подумала Твайлайт Спракл. – Всё, что они могут, это препровождать смутьянов в темницу! Что ж, пожалуй, мне стоит размять кости и заодно напомнить всем о своем могуществе».
Твайлайт устало глянула на заставленный стопками бумаг стол и вздохнула:
– Засиделась я в четырех стенах.
Не без грусти она вспомнила времена, когда подруги то и дело вытаскивали ее из кабинета на вечеринки или в походы. Но тут же заскрипела зубами, напомнив себе: «Теперь они враги. Пусть они и захватили башню, моей магии они не смогут противопоставить ничего. Я ведь изгнала самих принцесс! Это будет легкая прогулка: она взбодрит меня, и я вернусь на службу Эквестрии с новыми силами».
Твайлайт решила, что не будет даже посещать гвардейцев в Топях – пусть отсиживаются, – а сразу направится к башне. Она быстро собралась, отдала распоряжения на время своего отсутствия и вылетела на юго-восток.
Пони снова начало клонить в сон. Первой вызвалась дежурить Пинки Пай, а через два часа ей на смену пришел Спайк.
Дракончик выбрался из круглого лаза, уселся на остывший горный склон, вцепившись в камень когтями на ногах, и стал оглядывать унылые окрестности. Вдалеке слева, сливаясь с небом, серело море, впереди темнела линия болотных кипарисов, справа грузно нес воды Брайдлвин. В ушах посвистывал влажный ветер.
«А внутри горы так уютно, – подумал Спайк, прижав колени к подбородку и обхватив ноги лапами, – тепло и друзья. Только Твайлайт не хватает».
В затылок дракончику ударил сильный порыв ветра. Он обернулся и увидел, что с северо-запада к горе летит черный аликорн.
– Твайлайт! – воскликнул Спайк и замахал было ей, но тут же спохватился, сунул голову в туннель и крикнул: – Твайлайт!
Пони повскакали и мигом высыпали наружу, на пологий склон горы.
Твайлайт приземлилась поодаль от них, пемза хрустнула под закованными в сталь копытами.
– Я не заключила вас под стражу в надежде, что вы одумаетесь и поможете мне поддерживать порядок в Эквестрии, – зло проговорила она. – А вы не только не помогли, но и посмели выступить против меня! Я долго пыталась избежать этого, но теперь поняла, что была слишком мягкосердечна. Что пришла пора казнить.
Ее заострившийся рог окутало густо-лиловое пламя с зелеными сполохами. Флаттершай вскрикнула, а Эпплджек мигом вытащила из сумки эльфийский кулон – серебряного лебедя со сложенными в форме сердца крыльями – и со всей силы метнула его в Твайлайт.
Та захватила украшение в магическую ауру и поднесла к себе, глядя так, будто видит первые:
– Что это? Еще одно «гармоничное» оружие?
– Шо-то вроде, – кивнула Эпплджек.
Голос пони звучал уверенно, но стоящие рядом друзья заметили, что ее ноги мелко дрожат. Как и у них самих. Вдруг Зекора ошиблась, и кулон – всего лишь побрякушка? Тогда Твайлайт… убьет их.
– Я изучала все виды магии, – проговорила Твайлайт, – даже запретные, произносила заклинания с результатами столь непредсказуемыми, столь невероятными, что они практически являлись чудом. Я видела иные миры, и это…
Она замолкла и прищурилась, поднеся кулон к самым глазам.
– Иные миры, – повторила она. – Эта вещь оттуда, из… От нее, она ведь мне показала…
Аликорн посмотрела на пони и Спайка, шагнула вперед, протянула к ним ногу. Те инстинктивно попятились: неизвестно, чего ждать.
А Твайлайт вдруг выронила кулон. Сначала на ее лице отразилась растерянность, а затем – ужас. Она обхватила голову копытами и пронзительно закричала, упав на камень.
Ее крик – вопль, истошный ор – разнесся под низким серым небом, достиг корпуса Стражей в Сельских Топях, заставил драконов на полуострове забиться в свои пещеры, прокатился по узким улицам Кантерлота, заплутал в дебрях Вечнодикого Леса, пролетел над крышами Понивилля и расколол стекла в небоскребах Мейнхэттена.
Все: гвардейцы, заключенные и покорные граждане, – слышавшие этот крик, на миг ощутили всю боль, ужас, стыд, раскаяние и чудовищное отчаяние той, кто его издал.
Наконец, Твайлайт обессилено обмякла, и клич оборвался. На округу опустилась ватная тишина.
Спайк подался вперед, и пони последовали за ним. Когда они были на полпути к Твайлайт, ее рог вдруг засветился сам по себе и выстрелил в небо лиловым лучом. Там, куда он ударил, тучи расступились, и друзья увидели картину другого мира – серебристые стволы лориэнских мэллорнов, сквозь которые проглядывали эквестрийские звезды.
Глазами Твайлайт они видели, как та идет по лесу следом за слабо светящимся белым силуэтом. Владычица Галадриэль плыла сквозь ночной лес, будто не касаясь земли, и вышла на небольшую полянку в глубине чащи. Посреди поляны на каменном постаменте стояло глубокое серебряное блюдо.
– Что это? – спросила Твайлайт.
– Это мое Зеркало. Хочешь заглянуть в него?
– А что я увижу?
– То, что сама захочешь. Прошлое, настоящее или будущее – то, которого ты желаешь, или то, которого боишься.
Твайлайт посмотрела в блюдо, прозрачная вода в нём задрожала, и на серебристом дне показалась картинка…
С ног до головы покрытая грязью Флаттершай в перелеске у своего коттеджа расставляла капканы, рыла волчьи ямы и утыкивала их остро заточенными деревянными кольями.
– Эм… ой…, – пролепетала Флаттершай, – это же…, эм, я. Когда готовилась к обороне от… орков.
Пинки Пай с обвисшей гривой стояла под дождем над могилой, в которую кто-то вне поля зрения бросал горсти земли.
– Похороны мистера Элдерхуфа, – пробормотала Пинки.
По сияющим белизной узким улицам Кантерлота маршировали крупные пони в серо-черных доспехах, и все жители сжимались в страхе или пытались спрятаться при их приближении.
– Сумеречная Стража, – нахмурилась Рейнбоу Дэш. – Кажется, я даже узнаю Лэнса.
Спайк и Эпплджек стояли в тронном зале перед величественным черным аликорном, чье лицо скрывала тень: дракон упал на колени и умолял о чем-то, а земная пони смотрела гордо и презрительно.
– Это мы! – воскликнул Спайк, ткнув Эпплджек в бок. – Но там было гораздо больше пони, и Твайлайт не была настолько темной…
– Будущее не предопределено, – будто в ответ на вопрос дракончика, молвила Галадриэль из видения, – Зеркало показывает лишь возможное. Мне неведомо, что явилось тебе в нем, но знай: что бы ты ни увидела, только тебе под силу совершить это – или не допустить этого.
– И Твайлайт совершила, – понурила голову Эпплджек.
– Да и все мы, – вздохнула Пинки Пай.
Образы в небе исчезли, тучи затянули звездный колодец.
Спайк подбежал к бездыханной подруге и потрогал загривок. Твайлайт не пошевелилась.
– Твайлайт, – позвал он дрожащим голосом, – просыпайся, пожалуйста. Ведь ты вспомнила, да? Ты вспомнила, что ты добрая? Ведь всё кончилось?
– Дай ей отдохнуть, – послышалось сзади. – Она так устала.
На гору взлетел Флэш Сентри. Остальные гвардейцы стояли внизу и взволнованно переговаривались: «исправительное заклятье» спало с них, и они не могли взять в толк, что происходит.
– Спасибо, что заставил Стражей вызвать ее, – сказала Рейнбоу Дэш.
– Я должен был сделать куда больше, – потупился Сентри.
– Ладно, – пегаска похлопала его по плечу, – веди-ка ты своих обратно в Топи: нечего им тут толпиться.
Генерал крикнул гвардейцем, что они возвращаются в болотный поселок ожидать распоряжений принцессы – теперь они снова звали Твайлайт принцессой, – а сам замялся и попросил:
– Можно мне остаться с ней?
– Без обид, – замялась и Рейнбоу Дэш, – но думаю, что нет. Я не в курсе, что у вас там были за отношения до всего этого, но теперь, скорее всего, ты будешь ассоциироваться у Твайлайт с ее переворотом. Ни к чему ей лишние напоминания, мы уж сами как-нибудь.
– Вот, я припасов от сельских принес, – Флэш Сентри понуро протянул Рейнбоу котомку с провизией. – Надеялся, что понадобятся.
Спустился с горы и последовал за гвардейцами.
Рейнбоу Дэш с Эпплджек подняли Твайлайт и отнесли в пещеру.
Уселись подле подруги и принялись вяло жевать квашеные водросли и сушеные грибы-чага. Запивали водой из кувшина, процеженной, но всё равно пахнущей болотом.
Бок Твайлайт вздымался всё заметнее, всё быстрее, и пони со Спайком сгрудились вокруг нее, ожидая пробуждения.
Наконец, аликорн шевельнулась и разлепила веки. Сфокусировавшись, она рассмотрела в темноте пещеры лица друзей. Попыталась вскочить, но тело плохо ее слушалось, и она начала медленно отползать от них подальше.
– Твайлайт! – воскликнул Спайк. – Всё в порядке, это мы!
Аликорн не обернулась на голос и продолжала ползти прочь.
Пони принялись на разные лады звать ее и убеждать, что бояться нечего. Она доползла до стены, вверху которой имелась большая дыра в соседний туннель, но подняться и забраться в нее не смогла. Замерла.
– Твайлайт, ничего страшного, – сказала Эпплджек.
Еще с минуту аликорн хранила молчание, а потом прошептала:
– Я страшная. Я не могу на вас смотреть…, говорить с вами. После всего, что сделала. Мне нельзя. Я утратила это право.
– Т-твайлайт, мы хотели, чтобы ты простила Рэрити. И мы хотим простить тебя. Пожалуйста, позволь нам, если ты не против.
– Против, Фла… Ф…, – аликорн, похоже, запрещала себе даже произнести имя подруги. – Я обвиняла вас в предательстве, не понимая, что сама предала вас. Хотела защитить Эквестрию от тех ужасов, что увидела в Зеркале, а оказалось, что сама их и вызвала.
– Знаешь, я тоже думала, что от моих действий одни беды, – сказала Рейнбоу Дэш, – но по ходу их куда больше от бездействия. Так что возьми себя в копыта и помоги исправить то, что натворила. Для начала верни принцесс… Если в силах… То есть, если не слишком ослабела… после…, ну…
В свете рога Рэрити на глазах пегаски блеснули слезы: несмотря на строгий тон, ее сердце сжималось от жалости. Она зло утерла глаза копытом и замолчала.
– Да, – отозвалась Твайлайт. – Конечно. Ты права. Наказывать саму себя – верх высокомерия. Только принцессы могут решать, какой кары я заслуживаю. Сейчас… Сейчас, дайте минутку.
Аликорн шумно вдохнула и приподнялась на ногах. Выпрямилась, насколько позволяли низкие своды, и двинулась к выходу, не глядя на подруг. Те последовали за ней.
– Гляди-ка, – заметила Рейнбоу Дэш, посмотрев на небо, – пегасы догадались заняться тучами.
Серая пелена над головами была еще густа, но то тут, то там в ней виднелись прорехи, в которых мерцали синие звезды. В их неверном свете показалось, что шерсти Твайлайт возвращается прежний, более светлый оттенок.
Аликорн крепко зажмурилась, наморщила лоб, и ее рог окутала дрожащая сиреневая аура. Ничего не происходило.
– Ну, как-то же у меня получилось, – просипела она сквозь стиснутые зубы, – тогда…, в тот раз. Если смогла отправить, могу и вернуть.
– Может, ты еще не восстановила силы? – предположила Эпплджек. – Отдохни, поешь.
Тут тучи приняли форму морды драконикуса, и сверху раздался голос Дискорда:
– Бесполезно. Видите ли, мои маленькие пони, я немного помог Твайлайт в изгнании принцесс, и под «немного помог» я подразумеваю «изгнал их сам». Очень мне хотелось посмотреть, как вы без них справитесь. И вы справились отлично!
Дух Хаоса исчез с неба и тут же возник рядом с пони, облаченный в белый халат и со стетоскопом на шее. Приложил его к каждой по очереди и констатировал:
– Подтверждаю, что вы исцелились от средиземского синдрома.
– Здорово, – фыркнула Эпплджек, – да только эт мы и сами знаем. Ну, позабавился – и будет. Возвращай принцесс.
– Да, – протянул драконикус, – так я и собирался сделать. Но вот подумал, что и без них неплохо. Захотелось мне вернуть деньки, когда я правил Эквестрией.
– А в камень тебе не захотелось? – оскалилась Рейнбоу Дэш. – Девчонки, сила Дружбы!
Вокруг шестерых пони закружились полупрозрачные радужные вихри, на их шеях материализовались драгоценные ожерелья. Твайлайт растерянно смотрела на пони, не веря, что у них получится, но и у нее на голове возникла диадема, а перед глазами замельтешили пёстрые полосы.
– Всё-всё-всё! – поднял лапы Дискорд. – Я просто проверял, вернулась ли к вам способность активировать Элементы, а то как бы конфуза какого не вышло. Принцессы будут сей момент.
Цветистое свечение вокруг пони потухло, и Эпплджек нетерпеливо вопросила:
– Ну?
С неба послышался гул, и через мгновение тучи пробила белая ракета. Она с глухим хлюпаньем ушла носом в землю поодаль от пони. Откинулся круглый люк, и наружу показались головы Селестии и Луны.
Принцессы удивленно огляделись, заметили Хранительниц и подлетели к ним. Дискорд услужливо поклонился и исчез, а Твайлайт упала на колени, ударившись лицом в грязь. Она молчала – даже просить прощения казалось ей неслыханно дерзостью после всего содеянного.
– Хм, ну, это…, добро пожаловать обратно, ваши величества, – смущенно проговорила Эпплджек и поклонилась, а за нею и все пони.
– Пожалуйста, не наказывайте Твайлайт! – взмолилась Флаттершай. – Она не хотела…, эм, то есть она хотела, но…
– Я знаю, она считала, что действует ради Эквестрии, – спокойно сказала принцесса Селестия. – Увы, я знаю, и что благими намерениями вымощена дорога в Тартар. Я определю, какого наказания достойна Твайлайт, позже, а пока нужно разобраться с неотложными делами.
Луна взмыла ввысь, полетела на северо-запад, и над страной прозвучали раскаты ее громового Королевского Голоса:
– ВНЕМЛИТЕ, ПОДДАННЫЕ! ПРИЦЕССЫ ВЕРНУЛИСЬ! ВОСПРЯНЬТЕ ДУХОМ, РАЗОГНИТЕ СПИНЫ И ПОДНИМИТЕ ГОЛОВЫ!
И пони в городах и селах Эквестрии смотрели вверх и видели перечеркнувший небо ясный сапфировый луч – мчащуюся Луну. Ее могучие крылья разрывали серые тучи, и лица пони озарял свет звезд, яркий, как никогда прежде. Они щурились с непривычки – и улыбались.
Селестия велела Хранительницам отвести Твайлайт обратно в гору, а сама направилась в Сельские Топи.
– Быть не может! – обомлели тамошние жители. – Энти Хранительницы обещались, конечно, што вернут нам солнце, но мы-то так смекали, што на небо. А Солнце само пришло к нам!
Сбитые с толку гвардейцы вышли навстречу принцессе и поклонились. Та приказала им следовать за ней в Кантерлот. Окутала единорогов и пони магической аурой и потянула за собой в небо, а пегасы полетели за ней.
Прибыв на место, Селестия первым делом распорядилась освободить всех заключенных, послать на городские площади глашатаев с вестью о возвращении принцесс и ликвидации Эквестрийского Протектората и убрать отовсюду всю символику Сумеречной Стражи.
После этого она одна вошла в тронный зал. Испепелила закрывающие витражи черно-серые стяги и – даже не прочитав – документы на столе бывшей леди-протектора. Уселась на трон, уперлась передними копытами в обугленную столешницу и тяжело вздохнула.
Предстояло самое трудное: решить, что делать с Твайлайт. Будь Селестия просто одной из ее подруг, она, не задумываясь, простила бы ее. Но как принцесса она не могла оставить безнаказанными узурпацию власти и ущемление граждан в правах. Народ бы не понял.
Тысячу лет назад было проще: отправить на луну воинственную Найтмер Мун – это одно, приговорить раскаявшуюся, покорную Твайлайт – совершенно другое.
Дверь тронного зала скрипнула, и вошла Луна.
– Не пора ли поднять солнце? – спросила она.
– Думаешь, пони уже попривыкли к свету? – засомневалась Селестия. – Не ослепнут? Нет, подождем еще сутки.
– Ого, – хмыкнула Луна. – Селестия хочет, чтобы ночь длилась…
Она осеклась. Подошла и села на пол рядом с сестрой.
– Трон твой вынесли, – извиняющимся тоном сказала та.
– Обойдусь покамест. Я знаю, о чем ты думаешь.
Несколько минут принцессы молча рассматривали старые витражи, подсвеченные снаружи звездами и луной.
– Ненавижу наказывать, – проговорила Селестия. – Уже то, что Твайлайт самой приходилось переступать через себя и выносить приговоры друзьям и другим добрым пони, искупляет всю ее вину. Ты наблюдала вместе со мной – ты знаешь, как ей было трудно.
– Возможно, и этот урок пойдет ей впрок, – заметила сестра. – Управляла государством, принимала неприятные решения. Это тоже опыт. Кстати, почему ты оставила ее и остальных у той башни? Слетаем за ними?
– Не стоит. Пусть Твайлайт проведет немного времени наедине с друзьями. Пока есть возможность.
Луна настороженно посмотрела на сестру, и та отвернулась.
– А может, обвиним во всём Дискорда? – предложила младшая принцесса. – Тем более, он всё-таки причастен.
– Конечно, – прохрипел драконикус с витража. – Я мог околдовать Твайлайт. Обвиняйте меня, преследуйте, охотьтесь на меня. А она пусть останется Дружбомагичной Принцессой Эквестрии. Этой стране нужна героиня – не та, которой она заслуживает, но та, которая… э-э-э… нужна ей сейчас.
Принцессы не удостоили Дискорда ответом, и он исчез. Осталось только его изображение в стекле.
На следующий день взошло солнце. Его золотые клинки рассекли последние оставшиеся тучи и вонзились в землю, распространяя тепло и свет.
Пони возликовали, и по всей Эквестрии начались празднества. Единороги запускали волшебные фейерверки, отлично видимые даже при свете дня. Пегасы кружили в небе, разбрасывая конфетти и бледные цветы – те, что смогли вырасти без солнца. Пони выкатывали из погребов бочки сидра и последние прошлогодние соленья с огородов.
Все понимали, что уже завтра придется затянуть пояса потуже, но сегодня они не хотели думать о тяготах. К тому же, пегасы распускали слух, что министерство погоды немного сдвинет сезоны, и зима не настанет, пока не созреет хороший урожай.
На второй день после возвращения принцесс, когда ясное солнце зависло над белоснежным Кантерлотским Пиком, вся столица собралась на площади перед дворцом – послушать приговор Твайлайт Спаркл.
Были здесь аристократы и пони искусства, то и дело поправляющие рукава, оборки, лацканы и воротники костюмов – за долгие месяцы они успели отвыкнуть от шикарной одежды.
С разных концов площади перемигивались магниевыми вспышками фотоаппараты: пресса снова стала свободной, и журналисты из столицы и провинции взялись за дело, готовя первый репортаж для своих возрожденных газет.
На ветру шелестели бело-золотые и сине-серебряные флаги принцесс, над дворцовой башней билось королевское знамя Эквестрии с изображением двух аликорнов.
Торжественно запели трубы, и толпа расступилась, давая дорогу строю гвардейцев в блестящих парадных латах. Каждый солдат нес опущенный черно-серый штандарт Сумеречной Стражи и, проходя под балконом дворца, бросал его на брусчатку. Промаршировав по площади, гвардейцы выстроились полукругом и хором провозгласили:
– Ура принцессам!
На балконе показались две высоких фигуры: светлая и темная. Магические лучи сорвались с рогов аликорнов и ударили в сложенные внизу знамена. Дерево и ткань полыхнули – и сгорели, даже золы не осталось.
Следом за принцессами на балкон вышли семеро пони и маленький дракон. Спайк и четыре Хранительницы встали справа, подле Селестии; Твайлайт Спаркл и двое ее сообщников: Рейнбоу Дэш и Флэш Сентри – единственные, кто служил ей без принуждения «исправительным заклятьем», – замерли слева, около Луны.
– В участии в государственном перевороте и установлении режима террора против народа Эквестрии, – провозгласила Селестия, – обвиняются Твайлайт Спаркл, Рейнбоу Дэш и Флэш Сентри. Поскольку каждый из них чистосердечно признал свою вину, и преступления их очевидны всем, мы, принцессы Эквестрии, объявляем расследование и судебные прения завершенными и переходим к оглашению приговора.
Рейнбоу Дэш лишается звания полковника и исключается из рядов королевской гвардии с пожизненным запретом занимать любые посты в любых военных организациях. Однако, учитывая ее ранее раскаяние и неоценимую помощь в свержении режима Спаркл, никакими иными способами она ущемлена в гражданских правах не будет.
Флэш Сентри лишается звания генерала и всех офицерских привилегий и будет препровожден на дальний север для несения службы в гвардии Кристальной Империи в звании рядового без права на повышение в течение десяти лет.
Твайлайт Спаркл…
Когда прозвучало имя тирана, по площади прокатился взволнованный гул. Хранительницы и Спайк, стоявшие около Селестии, начали беспокойно переминаться с ноги на ногу и поглядывать то на толпу внизу, то на принцесс, то на смотрящую в пол подругу. Никто понятия не имел, что скажет Селестия.
– … приговаривается, – продолжала старшая принцесса, – к тысяче лет…
Флаттершай как стояла, так и повалилась в обморок, подруги удержали ее обмякшее тело. Эпплджек не смогла подавить возмущенного взгляда на принцесс, Рэрити охнула, а Пинки Пай испуганно пискнула.
– … исправительных работ в библиотеке города Понивилль в должности библиотекаря без права покидать пределы города за исключением особых случаев, перечень которых будет составлен мною лично и доведен до сведения желающих. Кроме того, Твайлайт Спаркл обязуется без выплаты жалования трудиться под руководством госпожи Мэра Понивилля для восстановления инфраструктуры, сельского хозяйства и экономики города до тех пор, пока госпожа Мэр не сочтет ее вклад в общее дело достаточным. Во избежание проявлений рецидивизма офицерами по надзору за Твайлайт Спаркл назначаются Хранительницы Элементов Гармонии и Спайк Дракон.
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Слухи оказались правдивыми: Селестия распорядилась, чтобы пегасы установили летнюю погоду, хотя давно было пора начаться осени.
Солнце пекло по-июльски, ночами шли щедрые дожди, и посаженные семена быстро пошли в рост. Сады Эквестрии расцвели, и через считанные дни деревья покрылись наливными плодами. Огороды зазеленели, поля густо заколосились. Тут, конечно, не обошлось и без магии: Твайлайт дни и ночи напролет делала списки ускоряющих рост заклинаний из своих книг и передавала их приходящим в библиотеку единорогам, а те отправлялись во все концы страны и трудились на полях вместе с пони.
Кроме них регулярно наведывались репортеры: выспрашивали у Твайлайт, какого быть самой опасной преступницей Эквестрии, и та отвечала, что очень плохо, и она никому такого не пожелает. Иные, наоборот, требовали сенсационных разоблачений принцесс: уж не за коррупцию ли Твайлайт их свергла? – но подобные вопросы оставались без комментариев.
Приходили и злопыхатели: припоминали все жестокие законы Спаркл и заявляли, что ее наказание должно быть более суровым. Аликорн, в душе согласная с этим, покорно склоняла голову, и тут за нее вступался Спайк: «Таково решение принцесс, – объяснял он. – Или вы выступаете против них так же, как Твайлайт?» От такой постановки вопроса недоброжелатели тушевались и уходили.
Спайк всё пытался разговорить Твайлайт, но она отделывалась короткими фразами и избегала его общества, даже спать перебралась на первый этаж. «По крайней мере, она снова рядом и не делает ничего плохого», – утешал себя дракончик.
Эпплджек трудилась на ферме, не покладая копыт, но изредка успевала заглянуть в библиотеку. Убеждала Твайлайт, что та уже получила свое наказание и может теперь расслабиться и перестать изводить себя. Аликорн послушно кивала, но, судя по всему, продолжала изводиться.
Пинки Пай появлялась то на одном поле, то на другом, подбадривая уставших пони и уверяя, что она «пинки-предчувствует вот такенный урожай – еды на сто тысяч вечеринок хватит». Она всё порывалась устроить празднество в библиотеке, но Спайк ее отговаривал: не до того сейчас Твайлайт.
У Рейнбоу Дэш не было и минуты свободной: все пегасы были заняты поддержанием климата, регуляцией плотности облаков, контролем уровня осадков, силы и направления ветра.
Флаттершай тоже была вся в заботах. Вначале приводила в порядок коттедж, потом совмещала задания погодной службы с заботой о животных: некоторые из них привыкли уже готовиться к спячке в это время, и небывало теплая осень заставляла их нервничать.
Рэрити с головой ушла в работу над коллекциями платьев сразу на все грядущие сезоны: «Золотой Лес» для осени, «Серебро Мории» для зимы и «Эльфийский берилл» для весны. Впрочем, она выкраивала не только ткани, но и минутку, чтобы заглянуть в библиотеку.
Единорожка намекала Твайлайт, что своей замкнутостью та наказывает не только себя, но и своих подруг, которым очень хочется поболтать с ней, как в старые времена. Аликорн соглашалась, и Рэрити тащила ее в бутик, где заставляла примерять новые наряды, поила сладким чаем и чуть не насильно заталкивала ей в рот мороженое, приговаривая: «Отличное средство от депрессии, дорогая, уж поверь моему опыту».
Осень продлилась всего две недели – достаточно, чтобы пони успели собрать урожай, а звери улеглись, наконец, в спячку.
Затем похолодало, с неба повалили легкие крупные снежинки.
За ночь по всему Понивиллю намело высоченные сугробы, и с утра пораньше Твайлайт по поручению Мэра отправилась на расчистку снега.
Мороз пробирался под шерстку и щипал бока и щеки, из ноздрей пони вылетал прозрачный пар. Редкие серебристые снежинки блестели в лучах выглядывающего из-за облаков солнца.
Аликорн работала широкой деревянной лопатой вместе с другими пони и периодически ощущала на себе их настороженные, сочувствующие или враждебные взгляды. Никто не говорил ей ни слова: ограничивались либо ободряющими кивками и неловкими улыбками, либо кривыми минами и смачными плевками в землю.
«Это и есть гармония, – размышляла Твайлайт, – и плохое, и хорошее вместе, и горе и радость. Наверняка, среди этих пони есть такие, которые дружат между собой, но при этом один поддерживает меня, а второй – нет, но это не мешает им быть приятелями. Если пытаться заставить всех быть счастливыми и любить друг друга, все станут несчастными и озлобятся».
Привезли обед – два больших термических чана с горячим супом. Телегу с ними тянули два единорога из мэрии и сама госпожа Мэр.
Серогривая пони подошла к Твайлайт, протягивая миску дымящегося на морозе ароматного супа, и шепнула на ухо:
– Не для протокола. Когда Понивиллем правила Трикси, было куда хуже, чем при вас. Я благодарна за всё, что вы сделали для нашего города раньше, и не держу зла. Думаю, уже через год никто о ваших… хм, неоднозначных деяниях и не вспомнит.
– Спасибо.
Твайлайт захватила миску в магическую ауру, поднесла ко рту и с аппетитом отхлебнула, обжигая губы.
Домой Твайлайт вернулась уже в сумерках. В круглых окнах горел теплый желтый свет. Она тщательно сбила с сапог снег и вошла.
Посреди читального зала стоял большой круглый стол, который деловито накрывали пятеро пони и Спайк. Пахло выпечкой и немного дымом, в камине потрескивали пылающие поленья.
– Здорово, Твайлайт, – приветствовала Рейнбоу Дэш, зависшая над столом с кувшином сидра. – Наконец-то аврал в погодной службе кончился, и можно с вами потусоваться.
– Агась, – кивнула Эпплджек, – посидим, как следует.
– Ребята, – потупилась Твайлайт. – Простите…
– Дорогая, – не без легкого раздражения заметила Рэрити, – это, право слово, уже лишнее. Ни к чему вспоминать старое.
– Да нет, я не про это. Простите, что так долго… тормозила и не могла нормально с вами общаться. Я очень рада, что вы все мои друзья.
Твайлайт подняла голову и улыбнулась.
От автора. Третий отчет о магии фанфиков.
Дорогие читатели и авторы Сториса,
Спасибо за внимание к рассказу. Больше принимать участие во вращении Профессора Толкина я не собираюсь.
Во время работы над этой историей я узнал, что я – ленивая задница, лень течет в моих венах, охлаждая сердце и не давая писать с достаточной частотой. Поэтому следующий рассказ стану выкладывать только когда полностью его закончу, чтобы не томить никого ожиданием т.н. «проды».
Теперь к общим замечаниям о магии фанфиков. «Авторы вкладывают в них свои силы, умения и души, – писал я десять месяцев назад в первом отчете и задавался вопросом: – Почему люди употребляют свой талант и знания не на создание чего-то нового, а на написание историй с готовыми персонажами и миром? Потому что они настолько любят вселенную «МЛП», что готовы безвозмездно посвятить ей свои способности, не ожидая широкого признания». Я, блин, ненавижу себя за эти слова – сколько в них дешевого пафоса и тошнотворной приторности!
Год на Сторисе позволил мне найти, наконец, нормальный ответ на вопрос, зачем люди пишут фанфики. И ответ этот: прост.
Просто потому что у них есть клавиатура. Можно называть это графоманией или искусством, но суть не меняется: люди делают то, что им по кайфу.
Пони созданы для нашего удовольствия (и ради денег, конечно), поэтому мы можем делать с ними всё, что захотим (пока правообладатели не запретят). Думаю, все это понимают. Когда человек ругает ООС, никанон, кровищу, штампы или какой-нибудь шиппинг, он делает лишь потому, что ему нравится ругать, а вовсе не из стремления отстоять какие-то там идеалы дружбы или литературы. Ну, или ему нравится думать, что он их отстаивает.
Мне, например, нравится делать персонажей похожими на их сериальные прототипы (не утверждаю, что у меня получается, но стараюсь), описывать природу и мысли героев. А другим людям достаточно настрочить краткое описание действий и возвести стену диалогов – и они довольны. Я бы сказал, что нельзя ругать их за это, ведь они просто так развлекаются, но тогда получится, что я запрещаю развлекаться ругателям, а они ведь тоже имеют такое право.
В общем, главное, чтобы мы сочиняли, писали, комментировали, лайкали, дизлайкали, нахваливали и хейтили с удовольствием.
Надеющийся, что доставил вам немного удовольствия,
Эриол.