Гомункул

Домино

Ну что тут написать?
Прочитаете сами.

Как же ей было больно. В глазах все расплывалось. У стражников были зверские удары, а чертовы накопытники с каждым ударом рассекали кожу.

— И это все? — она кое как выпрямилась, красные от налитой крови глаза смотрели на двух пегасов в золотой броне. — Это все что вы можете? Только избивать самку, и то вдвоем.

Еще удар по ноге и она вновь упала. Один из стражников наклонился над ней.

— Нам было приказано доставить тебя любой ценой, живой, но про состояние ни чего не было сказано. — и жеребец ухмыльнулся.

— Ублюдок. — слабый голос с шипением сорвался с ее губ. — Знаешь что?

— Что? — страж наклонился еще ниже.

— Я могу сделать, вот так... — и лапа с размаху ударила жеребца по лицу, острые когти распороли кожу, оставив четыре глубокие, рваные полосы. Пегас заорал от боли и бросился в сторону, окропляя траву каплями крови.

— Хаха хаха. — безумный смех разогнал с деревьев птиц. Копыто второго стражника опустилось на лицо самки и ее сознание померкло.

— Идиоты, вы хоть представляете себе что вы наделали? — громогласный голос раздирал слабое сознание. — Она нужна живой. Слышите? Живой!

— Да жива она. — вмешался второй голос.

— А это что. — первый голос отодвинулся куда то в сторону. — Твою мать. Это ее работа?

— Да. — вновь раздался второй голос. — Он наклонился к ней и она...

— ДЕБИЛ! Какого хрена ты сунул к ней морду? Было же сказано быдь аккуратными. Идиоты, полудурки...

Сознание вновь затуманилось и обратно уплыло во тьму...

Она бежала без остановки. Но все ровно маленькие ножки были медленнее взрослых. Малышка совсем выдохлась, но ее вперед гнало желание спастись.

Ее преследовали, гнались жители деревни.

— За что? — слез уже не было и жеребенок только всхлипывала. — Что я сделала?

Маленькое копытцо запнулось о камень и малышка упала. Ее окружили взрослые жеребци и кобылы. "Девочка" подняла на них заплаканные глаза и еще больше испугавшись, попыталась вжатся в землю.

— Вот ты и попалась дискордова тварь. — все алчно улыбались. Безумие обуяло их глаза,лишь маленькая единорожка обессилив лежала и тихонько, отчаянно скулила.

— Пожалуйста... я хочу жить...

— Почему я должен лечить это дискордово отродье? — ее сознание вновь вырвало из тьмы забвение и в уши ударил крик. — Ни за что!

Яркий, размытый свет маячил в глазах и ни как не хотел стоновится четким. Нет, не только свет. Размытое пятно нависло над взглядом самки.

— Ты лекарь. — кричал второй голос. — Это твоя обязанность!

— Да я лекарь, да это моя обязанность. — первый голос все ни как не хотел уступать. — Но эта обязанность распространяется только на пони, а эта... Эта тварь не пони!

<< Когда же вы все заткнетесь ?>> — замутненный разум смог сформировать мысль, но не смог удержаться и сам погрузился обратно в забытье. — << Когда же вы оставите меня в покое? >>

Малышка стояла на стуле, под деревом. Жесткая веревка натерла бедняжке шею.

— За что? — она так и не могла понять: почему они все ненавидят ее, почему хотят ее смерти.

— Зато что ты есть, тварь. — это было все объяснение, сколько бы маленькая кобылка не спрашивала. Из толпы окружающей ее вышел серый жеребец.

— Пожалуйста. — по щекам вновь потекли слезы, малышка задрожала. — Не надо... я хочу жить...

Жеребец пнул стул и веревка с неприятным скрипом натянулась...

Темнота. Сознание тонула в темноте и более ни чего не видело.

Пробуждение.

Мягкий свет заполнил все. Глаза было трудно открыть, но она смогла. И все ровно маячили лишь размытые пятна.

— О, ты очнулась. — одно из пятен приблизилось. — Знаешь, ты очень интересное создание. Твой организм похож на наш, но и различия не малы. — пятно продолжало что то возбужденно говорить. Но сознание самки не могло удержать нить мыслей.

— Да что там, у тебя даже есть внешний репродуктивный орган, но нет внутреннего. У тебя это как бы орган-корман.

<< Да заткнись ты уже >> — в ее голове все таки образовалась мысль, мысль о покое.

— Заканчивай давай. — в обзоре задвигалось второе пятно. — Надоел уже. Давай усыпи ее уже, все ровно она ни фига не понимает в таком состояние.

И вновь покой и спасительная темнота.

Что то мешало спать дальше. Слишком яркий свет. Домино с трудом открыла глаза.

— Проклятое солнце. — она попыталась отвернутся от окна, но тело отозвалось ужасной болью. — Ахр. Камня нет для этой проклятой лампочки.

Оставив попытки шевелится, самка вновь закрыла глаза.

<< Почему же я еще жива? >> — уже третий день как Домино пришла в себя. Но кроме доктора, который все расспрашивал ее о том что и как она чувствует, ни кто не приходил. И ее мучали вопросы. А додктор отказывался отвечать.

Где то с боку скрипнула дверь и по полу зацокали копыта.

— Ты уже проснулась. — к кровати подошел единорог солатового цвета в белом халате. — Вчера ты дольше спала. Идешь на поправку. Давайка сделаем тебе укольчик.

Где то в стороне забряцали скляночки и доктор подошел к самке. Домино спокойно скосила разномастные глаза на шприц окутанный зеленым сиянием, она не видела уже смысла беспокоится о чем либо. Раз не дали умереть, значит в ближайшее время не убьют.

— Думаю ты совсем скоро сможешь нормально двигаться. — доктор закончил инъекцию и убрал шприц в один из карманов на халате. — Сильно же тебе досталось раз двух недель не хватило, и спала ты все это время. Эти придурки чуть было не убили тебя, но ты оказалась сильнее чем они думали, сокровище ты мое.

— Зачем я вам? — тихий хрип, все на что была способна Домино.

— Мне то? Мне ты очень интересна. Ведь ты уникальный объект. И вообще не понятно как эти хаоса поклонники смогли создать тебя. — единорог в халате повернулся к выходу, пропав из обзора "кобылки". — А вот для чего ты нужна принцессе я не знаю, но раз она лично возвращала тебя с Тартара, то для чего то нужна. — и дверь захлопнулась.

<< Для чего то нужна? >> — самка закрыла глаза. — << Но для чего? И как же болят лапы, интересно что у меня с когтями. Ведь первое о чем думали когда меня ловили — это обрезать когти. >>

Прошла неделя, ни кто так и не приходил, кроме доктора. Но сам доктор днем раннее сказал что сама принцесса обещала придти. Домино как то в это не верилось. Она уже свободно ходила, тело разумеется болело, но не так как раньше. Выйти из комнаты самка и не пыталась, было понятно что не позволят.

Она стояла и смотрела в окно, от яркого солнца болели глаза, но не возможно было не смотреть на аккуратные деревья, Зеленую, сочную траву и яркие цветы. Там была свобода, там была жизнь.

За спиной щелкнул замок двери и по полу зацокали копыта. Нет, эти шаги были не такие как у доктора, они были тяжелее.

— Здравствуйте принцесса. — Домино так и не повернулась. — Я не верила что вы придете. Лично казнить приятнее?

— Здравствуй. — холодом повеяло от голоса принцессы...

Разговор с правительницей.

— Здравствуйте принцесса. — Домино и не подумала повернутся, когда по полу зацокали тяжелые накопытники. Я не верила что вы придете. Лично казнить приятнее?

— Здравствуй. — от голоса принцессы веяло холодом.

— Иронизируете? — ухмылка тронула губы самки, голос стал едким словно кислота. — Здравствую, вашими стараниями.

Принцесса остановилась позади собеседници.

— За это я вынуждена извинится. — на миг в голосе монархини послышалась досада. — Я сказала стражам доставить тебя любой ценой, живой. Но не уточнила...

— Я знаю. — Домино так и не отрывала взгляда от улици за окном. — Тот страж что избивал меня, сказал это.

— Ты его чуть не лишила глаза.

— А он меня жизни.

— Я приношу свои извинения. — но голос принцессы оставался столь же холодным.

Селестия устав стоять позади, подошла ближи и села с боку от Домино и тихо произнесла.

— Это сад в одном из Кантерлотских дворов. Вопреки распространенному мнению в Кантерлоте есть не только камень, в городе есть и сады.

— Так вы меня держите в столице? Не боитесь? — Домино попыталась задеть принцессу, на что та лишь промолчала. От чего "заключенная" решила бить в саму суть. — Скажите принцесса. Почему?

Ответом была лишь тишина.

— За что так ненавидят меня жители этой страны? — в голосе послышался оттенок горечи. — За что они все так жаждут моей смерти?

— Потому что... — голос монархини на миг дрогнул. Но глубоко вздохнув она совладала с собой. — Потому что ты его дочь.

Домино резко повернулась к принцессе, и пронзила ее взором разномастных глаз.

— Он мне не отец. — голос более походил на шипение. — Да, я благодарна ему и его коленоприклонникам, но он не отец мне.

— Ты была создана из его частици. — Селестия не уступала яростному взгляду. — А это озночает что ты драконикус, дочь драконикуса.

— Я НЕ ЕГО ДОЧЬ. — терпение Домино достигло грани и шипение резко сорвалось на крик. — Я ни когда не буду его дочерью и ни когда не была.

Лицо драконикуса приблизилось к лицу аликорна.

— Скажите Селестия. А за что вы ненавидите меня? — голос вновь был спокоен и слегка шипел. — За то что я не такая как все? За то что я была рождена магией?

Лицо принцессы ни разу не дрогнуло.

— Знаю... — пленница отошла в сторону от монархини, что бы не угодить под удар если таковой будет. — Знаю. Вы ненавидите меня за то что при моем создание использовали душу одной из ваших любимейших учениц? Той что жила сотню лет назад.

И Домино попала в точку. Лицо аликорна исказили боль и ненависть, но она сдержалась. Лишь повернулась и направилась к выходу. Остановившись за порогом и перед тем как закрыть дверь, с горечью произнесла.

— Казнь состоится через две недели. — и дверь захлопнулась...