Устройство «Пегас»
Часть Третья
Корона и Клауд Кавер медленно брели по открывшейся перед ними комнате. Главная Комната была огромной, темной и невероятно пустой, если не брать в расчет ужасающее зрелище в дальнем конце комнаты. Тусклые, покрытые грязью светодиоды слабо освещали неизвестный объект.
Это была машина. Ржавые и поломанные подмостки висели опасно близко к огромной глотке, имевшей форму обратной пирамиды черного цвета с примесями Селестия-знает-чего. Древнее и устаревшее приспособление вмещало в себя странный механизм, призванный исполнять некую загадочную функцию. Светло-зеленая краска давно потрескалась, оставив лишь блеклую тень от символа Корпорации, некогда красовавшегося в центре машины. Клауд Кавер содрогнулась при виде трех ужасающих дымоходов. Оторванное крыло, вывалившееся из внешнего отсека, напугало кобылку. Она отпрянула от машины, панически глядя себе за спину.
Шесть пустых канистр, стоящих перед объектом, переливались дразнящей радугой, даже несмотря на отсутствие освещения. Над каждым резервуаром висел толстый шланг, истершийся после десятилетий застоя.
Корона вскрикнул и отскочил назад, отталкивая что-то, что Клауд не могла видеть.
– Что ты делаешь?
— Ск-ск-ск-скеле-скелет! Кости! Кости пони!
Кобылка остановилась, ее сердце сделало то же самое. Холодный пот выступил по всему телу. Комната была невероятно жаркой и душной. Запах пота и кала бил в ноздри, приводя желудок в бешенство. Взяв себя в копыта, она прильнула к полу, стараясь пронзить тьму своим взглядом.
Земля была устлана истлевшими и сгнившими костями. Их владельцы были давно забыты, и никто не мог наверняка сказать, кем они были и как умерли.
Клауд Кавер зашаталась. Ее желудок грозился отправить свое скудное содержимое на облачный пол. Она закрыла глаза, представив перед собой прохладное и счастливое место.
«Я помню экскурсионную поездку в Мэйнхеттен. Это было потрясно. Петли вокруг Эмпайр Стэйбл Билдинг. Статуя Гармонии. Просто… отдых с друзьями без мыслей о том, как пережить следующий день. Это всего лишь мой сон».
Клауд открыла глаза.
Череп пони смотрел на нее пустыми глазницами.
– Проклятье. Тьфу… Корона, что ты делаешь? Я не вижу тебя.
– Ищу рубильник, чтобы монстры не казалась такими страшными.
– Я предпочту вообще не видеть их.
– Ты же не знаешь, чего именно ты боишься. Свет поможет нам прозреть, и жизнь, возможно, перестанет быть такой страшной.
Фиолетовая пегаска кивнула Короне, но вспомнив, что жеребенок не может видеть ее, сказала:
– Это… приемлемо.
– Именно так! – выдавил из себя Корона, налегая на огромный рубильник. Тот заискрился и заставил шокированного жеребенка отскочить назад. После минутной тишины где-то вдалеке появился слабый гул, вскоре переросший в настоящее эхо. Все источники света в комнате вспыхнули и лопнули в одно мгновение. Только две-три лампы избежали такой участи. Клауд Кавер попятилась назад, прикрывая мордочку копытом и отмахиваясь от образов, отпечатавшихся в ее глазах. Смеющаяся демоническая фигура, манящая кобылку к себе, появлялась в поле зрения Клауд, куда бы та не посмотрела. Злая тень исчезла, как только к Клауд вернулось зрение.
Открыв глаза, она обнаружила себя в груде мертвых тел. Она вскрикнула и перевернулась на живот, пряча глаза. Корона же просто потерял сознание.
Это был не демон.
Она висела на цепях, и ее крылья были широко расправлены. Единственным, что поддерживало эту довольно взрослую кобылку на весу, был холодный металл, обхватывающий ее передние копыта и спину. Ее практически серебряная грива была невероятно длинной с толстой прослойкой жира и грязи. Ее шкура покрылась слоем сажи и ржавчины, прятавшим ее кьютимарку.
Клауд Кавер посмотрела на нее и не смогла отвести взгляд.
Кобылка улыбнулась.
Клауд Кавер упала в обморок.
– Что, Тартар побери, это значит? Вы не можете найти их?
Джент съежилась, все еще не смея взглянуть на голубую кобылку.
– Прос-с-стите, Мисс Дэш. Они были в Генераторной, а потом п-просто… испарились.
Рэйнбоу Дэш встала из-за стола, опустив голову.
– Я… м, прошу меня простить. Порой я бываю слишком темпераментной. Мне не следует вымещать злобу на своих сотрудников. Эта ситуация вызывает у меня неприятные воспоминания. Очень, очень плохие воспоминания. Я-я веду себя… не важно.
– Р-рэйнбоу? – спросила Джентл, слегка наклонив голову. Управляющий напряглась и повернулась в сторону розовогривой пони. После глубокого вздоха она расслабилась и улыбнулась.
– Да, мисс Баттервинг?
– Никто не объяснил мне, что именно произошло, но все говорят об этом так, будто это… эм… очень важно. М-м-может вы расскажете мне об этом?
Пегас в возрасте молчала. Рэйнбоу села за стол и посмотрела своими розовыми, полными боли и растерянностью глазами на Джентл.
«В ее голове твориться какая-то бойня. Будто две концепции не могут сосуществовать в одном месте. Прекрасно. Успеваемость Хайда падает, и я должна быть школьницей, отчитывающейся перед директором… Надеюсь, этот директор не вышвырнет меня из школы как сумасшедшую».
«О, Селестия, я не удивлюсь, если она сейчас читает мои мысли. Кролики. Малина. Сойки. Счастливое облако. Это не соответствует моей работе. Увеличение эффективности системы доставки градин с помощью перегонки воздуха из вентиляционной системы, использовав лишнюю энергию в отделе создания снежинок. Освободившуюся рабочую силу отправить в сектор контроля сосулек, что позволит выполнить месячную норму на три дня раньше запланированного срока. О, милостивый грозовой фронт, она все еще пялится в мою душу. Сосульки перераспределены, так что у команды появилось больше свободного времени. Моральный дух сотрудников поднимается в десять раз. Почему она не моргает? Мне следует отвернуться и вернуться к работе, какой бы ужасной она не была. Но стоит только увеличить производство на один процент, и мы будем контролировать погоду даже на неподконтрольных нам территориях. Мы могли бы приручить природу. Просто представьте».
Джентл, шокированная своим прозрением, моргнула.
– Мы можем устроить огромный культурный бум в экономике Клаудсдейла под знаменем Корпорации, если перенастроим маршрутизацию системы градин.
Рэйнбоу Дэш вздрогнула.
– Я… Что?
– Ну… Я напишу отчет позже. Улучшив пару деталей нашей Корпорации, мы сможем переписать будущее Клаудсдейла, использовав П.К.К. как чернила.
– Наши технологии — это последнее слово техники, – медленно сказала серогривая пони, напомнив Джентл о последнем разговоре с Хайдом.
– Оу, тогда ладно, – отступила кобылка.
«Она права, но после нескольких улучшений это “Последнее слово техники” может внезапно оказаться более устаревшим, чем все Эквестрийское оружие».
– Но мне нравится ход ваших мыслей. Я с нетерпением буду ждать отчет. Забота о Компании. Я одобряю такое. Сядьте, Джентл.
Зеленая кобылка выполнила просьбу. Радость от победы бушевала в ее животе, но Джентл не должна была показывать эмоции. Она отпразднует позже.
– Итак… “Инцидент”, – поинтересовалась Джентл. – Я слышала, что кучка провалившихся почти уничтожила тогдашнюю систему безопасности, послужив причиной всех обновлений. Это все, что я знаю.
– Я убила свою сестру.
Джентл натянуто улыбнулась, бесконтрольно заморгав.
– В здравом уме… Или нет. Я была в гневе. Я самолично тренировала ее, а она провалила тест. Я доверяла ей.
Джентл продолжала улыбаться, глядя в пустоту.
– Я всегда защищала тех, кого любила… Пока она все не испортила. Мне казалось, что ставить их превыше себя — это так самоотверженно… Я никогда не отходила от своих убеждений. Но недолго. Конечно, порой мои друзья были милыми и заботливыми, но когда разговор заходил о том, чтобы поставить радужную пони превыше себя, у них внезапно появлялись неотложные дела.
Джентл тихо кивнула, добрая улыбка не сходила с ее мордочки.
– Из всех пони я любила ее больше всех, тренировала ее, предоставила ей все необходимое, а она имела наглость забыть все это и стать бесполезной. Бесполезной для Стаи, для Корпорации и для меня. Моя сестра… Ну, мы и не были родными сестрами, но все считали нас таковыми. Мы были так близки, но… Не важно. Она подвела меня.
Джентл продолжала беспорядочно моргать. Ее улыбка начала сползать.
– Иии… Я сменила приоритеты верности. Если даже мои друзья делают это без угрызений совести, то почему бы мне не попробовать? Я поклялась защищать и развивать Погодную Корпорацию Клаудсдейла — единственное, что никогда не подведет мое доверия.
– Вы убили свою сестру.
– Я убила провалившуюся! – крикнула Рэйнбоу Дэш, ударив копытом по столу. – Моя сестра навечно останется той совершенной пони, которая никогда не подводила меня! Провалившаяся мертва! Моя сестра жива здесь! – она стукнула себя по макушке. – Что вы еще хотите узнать, Джентл? Я отвечу на все ваши “почему”. Или вы предпочитаете “как”?
«Меня больше интересует “что”».
– Н-нет, мисс Дэш. Спасибо за информацию. Что мне передать Доктору Атмосферу насчет провалившихся?
Голубой пегас отвернулась, прохаживаясь по задней части своего офиса.
– Подготовьте лифт и разогрейте Устройства “Пегасус”. Я хочу, чтобы этих провалившихся ожидал теплый прием.
– У меня так давно не было друзей, с которыми можно поговорить.
Клауд Кавер вздрогнула. Ужас и отвращение забурлили в ее желудке и попытались покинуть его. Загадочная кобылка медленно покачивалась на цепях. Ее голос казался детским и скрипучим, лишенным даже намека на взросление, хотя это не мешало ее словам четко разноситься по Главной Комнате.
– Когда-то у меня были отличные друзья. Друзья, показавшие мне, кто я такая и кем могу стать. Никто не благо… благода… не ценит своих друзей. Друзья — это круто. Будете моими друзьями?
Поток слов прервался. Клауд слышала только лязг ржавого металла.
– Мне бы очень хотелось иметь друга. Вы еще не сделали мне больно, значит вы друзья. Я не ценила своих друзей. Я вела себя так, будто они надоедали мне, хотя я правда очень-очень любила их. Теперь мне стыдно. Интересно, где они сейчас? Они, скорее всего, даже не думают обо мне. Никто не думает обо мне. Вот почему я здесь — чтобы никто и никогда не вспоминал обо мне.
– Я… Я буду думать о тебе.
Клауд ахнула. Корона приблизился к существу. Жеребец был явно напуган, но кобылка, взглянувшая на него, не обратила на это внимание.
– Я буду думать о тебе и стану твоим другом.
– О, это круто. Это шикарно! – она повернулась к Клауд. – Что насчет тебя? Будешь моим другом?
Клауд вздохнула и поравнялась с Короной.
– Я… да. Я буду твоим другом.
Изуродованная пегасочка всхлипнула и снова улыбнулась.
– У меня снова есть друзья. Прямо как раньше.
– …Ты призрак?
– Клауд Кавер!
– Я не призрак. Я пони. Пе… пе… пе…
– Пегас?
– Нет, я не пегас, – кобылка зазвенела своими оковами, и жгут сжал ее крылья еще сильнее. – Не пегас. Я… язва [Pestilence] на теле нашей расы. Они держат меня — бесполезное чудовище — подальше от всего мира, – кандалы казались продолжением ее тела. Ее голос был монотонным, будто она рассказывала о жизни какого-нибудь случайного пони. – Мне кажется, что я действительно призрак. Это все объясняет. Быть призраком довольно весело.
Все отвращение Короны исчезло без следа.
«Это всего лишь ребенок. Ее тело кажется взрослым, но… Разумом она моложе нас обоих. Что они сделали с ней?»
Жеребенок повернулся к подруге, чтобы поделиться с ней своими мыслями.
Она не была чудовищем. Клауд Кавер взглянула на эти красивые глаза и добрую улыбку, и презрение исчезло.
Сломленный, больной, подвергнутый беспричинным пыткам Корпорации ребенок. Вместо демона пони увидела призрака, выцветшее изображение потерянной жизни. У Клауд выступили слезы.
– К-кто? – всхлипнула кобылка, еле видя фигуру сквозь пелену слез. – Кто ты?
– Я… — шокировалась кобылка. Ее невинная улыбка испарилась. – Я не знаю. Знала когда-то. Теперь не помню. Они не позволяют мне вспоминать, потому что старая я была плохой. Очень плохой. Плохой для пегасов, плохой для Стаи. Слава Ста… Нет! Никаких восхвалений. Я больше не часть Стаи. Я изгнана.
– Как… они называют тебя? Что-нибудь хоть как-то похоже на имя? У тебя есть кьютимарка? Это поможет.
Связанная пегасочка вытянула шею, чтобы рассмотреть свой круп. Если там и было что-то, то десятилетний слой грязи прятал это. Потребовался бы пульверизатор с огромный давлением, чтобы смыть эту корку и увидеть метку. Она повернулась обратно, умудрившись пожать плечами, несмотря на свое положение.
– Нет метки… ну ладно. Она наверняка связана со связыванием. Веревка или цепь. Мои воспоминания, мечты, имя — все пропало.
– …Пропало, – нахмурилась Клауд Кавер. Одна из книг, которую она прочитала во время летней практики, была про историю Аликорнов. Их язык почти вымер, но несколько историков — да и самих Аликорнов — смогли составить словарь для обучения жеребят и возрождения забытого языка.
«Селестия значит солнце, Луна – луна [moon]. Это Пропащая кобылка. Пропащая... что значит… Думай, Клауд! Все, что ты в данный момент можешь делать — это думать».
– Абсентия! – вскрикнула она, подпрыгнув от волнения. – Не очень… Да и значит немного, но все же имя. Что думаешь?
Кобылка затряслась от радости.
– У меня есть имя! У меня есть имя! Это гораздо больше, чем кто-либо давал мне в последние годы. Спасибо, друг! – Абсентия так широко улыбнулась, что казалось, будто глаза ее исчезли. – Но одного имени для дружбы недостаточно. Как зовут вас?
– Ну, я Корона, а это Клауд Кавер.
– Прекрасные имена. Мне нравится. Замечательные имена. Но почему вы здесь? Никто, кроме смотрителя не заходил ко мне. И он не говорил со мной, если только это не было какой-нибудь издевкой.
– Мы здесь потому… прости, ты сказала “смотритель”? Жеребец в халате?
Лицо Абсентии напряглось в концентрации.
– Это подходит под описание всех рабочих. Так что, может быть. Он кормил меня и выводил на прогулку, – она вытянула копыто, демонстрирую жалкие мышцы. – Я не имею права умереть от голода или от потери сил. Я прогуливаюсь по Фабрике раз в пару дней. Это неплохо.
Жеребята с отвращением взглянули друг на друга.
– Они… выгуливают тебя? Это отвратительно! Невероятно! Никто не должен подвергаться такому унижению! Корона!
– Да, мэм! – вытянулся жеребенок.
– Сломай замок! Тот, за переключателем! Мы освободим Абсентию, поедим и выясним, что, Стая возьми, происходит в этой ужасной дыре, – она поднялась в воздух, поравнявшись со связанной кобылкой.
– Мы отправляемся на прогулку? Я уже гуляла вчера. Сегодня не день выгула.
– Абсентия, прости, но может быть немного больно. Мы снимем этот жгут, и ты снова сможешь летать. Мы постараемся освободить тебя как можно безболезненней. Понимаешь?
Ее уставшие и покрасневшие глаза наполнились слезами.
– Летать… Столько времени прошло… Ради этого можно и перетерпеть боль, даже если это последний полет в жизни. Я хочу воспарить…
– Отлично, Абсентия, сфокусируйся на этом, – успокоила ее Клауд Кавер, осторожно снимая жгуты и веревки с ее крыльев. Почерневшая пони заплакала, заставив Клауд продолжить говорить. – Расскажи мне о полете. Расскажи мне, как сильно ты хочешь летать и что ты помнишь об этом.
– Я помню… скольжение. Петли. Трюки и острые ощущения вместе с… моими однокурсниками. Я не помню ничего, кроме полета. О, Луна, это великолепно. Замечательно. Прямо как купание в холодных шелках. Дышать настоящим свежим воздухом. Без полета я ничто. Я ничто, потому что не могу летать, но скоро все изменится. Я буду кем-то, потому что смогу- АЙ!
– Прости. Осталось чуть-чуть. Не останавливайся.
– Мне больно, но боль стоит того. Я ведь получу кое-что взамен. Я получу награду, поэтому эта боль необходима. Полет. Полет. Поле-е-ет! – повторяла Абсентия снова и снова, пробуя это слово на вкус, пережевывая его, экспериментируя с произношением. Чем взволнованней она становилась, тем громче были ее вскрики.
Клауд Кавер убрала последний узел и свистнула Короне. Кивнув, он отвернулся и пнул замок, удерживающий цепь. Увидев недовольное лицо своей подруги, он умерил пыл и перешел на поочередные слабые удары.
«Медленнее, Корона. Точность и самоконтроль гораздо важнее скорости».
Жеребенок глубоко вздохнул и посмотрел под ноги. Он поднял копыто, прицелившись так, как никогда в жизни не прицеливался, и ударил. Замок и наскоро привязанная цепь не выдержали. Абсентия рухнула на пол, тяжело приземлившись на облачный пол.
– Аб-Абсентия? Все хорошо?
Клауд Кавер вгляделась в туман. В нем появились очертания сильной и гордой фигуры. Она разминала свои крылья, расправляя и складывая их.
– Все гораздо лучше, чем хорошо. Все замечательно. Корпорация больше не сдерживает меня. Это еда? Еда — это хорошая идея. Можно мне?
Жеребята взглянули на мешок с крупой и повернулись обратно к Абсентии.
– Ну, эм, да.
– Круто.
И она нырнула в мешок быстрее, чем первоклассная заводская молния.
Контрейл сидел на крупе, раскачиваясь взад вперед, выглядя легкомысленнее жеребенка в кондитерской.
Пайп Ренч сидел на задних копытах, изучая повреждения.
Нижняя Фабрика лежала в руинах. Провода раскачивались из стороны в стороны, изредка искрясь и поражая током все металлическое вокруг. Из лопнувших труб струился пар, заполняющий коридоры. Одна из труб прохудилась, и грозовая жидкость лилась на пол в опасной близости от рабочих.
– Я хочу потрогать ее. Она блестящая и синяя, прямо как я, хотя и радиоактивная. Но ведь Хайд всегда говорил, что я чересчур активен. Ха! Хе-хе. Как ядерная энергия. Неуправляемая! Постоянная и неограниченная. Хех, ха-ха! – хотя его энергия и была неисчерпаемой, его смех замедлился. Долгие часы погонь сказались на Контрейле. Глаза — единственный источник правды на теле жеребца — опустились.
– Ск’рее как бомба, – проворчал Пайп Ренч. – И одна г’това вз’рваться в любую с’к’нду. Нужн’ это исправить.
Потолок застонал, издав рев больного ребенка, и коридор завибрировал. Пайп Ренч замер. Контрейл, к удивлению, тоже. Шум нарастал, усиливая дрожь в стенах. Фабрика продолжала ныть, пока одна из труб не лопнула и не прекратила эту какофонию.
– Хех, не так уж плохо.
Стоило Контрейлу договорить, как потолок рухнул, утянув с собой несколько подмостков. Десятки новых труб взорвались, создав еще больше хаоса и разрушений.
– Не-а, все еще не плохо. Хех. Хе-хе. Оу-у-у…
Трое заключенных сгрудились вокруг мешка с едой, медленно пережевывая небольшие пригоршни зерна. Несмотря на все произошедшее, они позволили себе расслабиться. Облегчение заполнило тело Клауд Кавер, освободив ее тело от всех забот и сомнений. Впервые за эти дни они почувствовали себя в безопасности.
Они уже ели до этого, а затем решили отдохнуть. Клауд не могла сказать, сколько часов она провела во сне. Им удалось поспать и не попасться, а остальное было не важно. Полностью набравшись сил, они снова взялись за трапезу, кушая в тишине, чтобы не тратить драгоценное время на разговоры.
Теперь трио лежало на полу, похлопывая животы и блаженно отрыгивая. Клауд Кавер перевернулась и стала разрабатывать план. Ее разум наполнили фантазии. Фантазии о фабрике, разваливающейся на миллиарды кусочков, о падении рабочих с неба, о приговоре, вынесенном Селестией. Все пони Клаудсдейла и славной Стаи приветствуют троих величайших героев своей расы. А они всего лишь совершили побег.
Она подскочила и влепила себе пощечину.
– Оставь мечты на потом, – вздохнула она, поднимаясь с пола. – В данный момент у нас нет ни единого шанса.
Корона резко проснулся и посмотрел на кобылку мутным взглядом.
– Шо случилось? Ты же мечтала об уничтожении этого места. А теперь опять хандришь?
Клауд хмуро посмотрела на него, покачав головой.
– Я не об этом, дурень. Я все еще мечтаю, но… мы понятия не имеем, где мы и как выбраться отсюда. И никто не поможет нам.
Абсентия оторвалась от пшена.
– Да я знаю это место как свои голени! Не могу дождаться возможности помочь своим новым друзьям. Помогать приятно, именно для этого и нужны друзья. А еще я люблю прогулки. Они помогают мне расслабиться и заняться чем-нибудь. Это весело. Так куда мы идем?
– Ну, э-э, – пробубнил Корона, забывший, что у них совершенно нет плана. – Мы собираемся уйти. Покинуть это место.
– Но дверь прямо здесь, глупышка! – она засмеялась самым невинным детским смехом.
Клад Кавер не могла сдержать улыбку при виде радости почерневшей пони.
– Нет, – усмехнулась она. – Мы собираемся покинуть это здание. Сбежать.
Абсентия замерла, ее улыбка пропала.
– Сбежать, – прошептала она, впившись широко раскрытыми глазами в пол. – Какое прекрасное слово. И звучит так знакомо, – она моргнула. – Я знаю! Я слышала это слово, когда я сбросила поводок, а они надели его обратно. Я слишком близко приблизилась к выходу. Он так манил меня. Сбежать, – повторила она снова. – Каждый раз, когда я убегаю от кого-то, они называют это побегом. От своего смотрителя, от Дэш… О, Селестия.
– Что за Дэш? Абсентия? Ты что-то вспомнила?
– Я… все как в тумане. Не знаю… Но почему от Дэш? Она крутая. Она великолепна. Она гордится мной.
– Абсентия, – прервал ее Корона, размахивая копытом перед ее ностальгической улыбкой. – Кто такая Дэш? Почему она гордится тобой?
– Она самая удивительная пони в Эквестрии. У нее престижная работа! Она руководит Фабрикой Ра… ду… ги… – она подняла голову, сменив улыбку на самое тоскливое выражение лица из всех, что Клауд когда-либо видела. Через секунду она уже лежала на полу, визжа, плача и размахивая копытами.
– НЕТ! НЕТ, ДЭШ, НЕТ! ПРОСТИ! Я НЕ ХОТЕЛА ПОДВОДИТЬ ТЕБЯ! Я СТАНУ ЛУЧШЕ! Я СТАНУ ЛУЧШЕ РАДИ ТЕБЯ, РЭЙНБОУ ДЭШ! ХВАТИТ! ОТПУСТИ! ПРОСТИ МЕНЯ! НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ! А-А-А-А-А-А-А-А!
– Во имя Луны, Клауд, сделай что-нибудь!
– Я не знаю, что происходит! Ну же, Абсентия, все будет хорошо. Все в порядке, ты просто- АУ!
Клауд упала на пол от внезапного удара. Она поднялась на ноги как раз тогда, когда Корона схватил копыто Абсентии так крепко, будто его жизнь зависела от этого.
– Быстрее! Бери второе копыто! Надо утихомирить ее!
Клауд прыгнула на ногу кобылки, всем телом прижав ее к облачному полу. Она зафиксировала голову Абсентии и попыталась успокоить ее.
– ОТПУСТИ! Я ПОПРОБУЮ ЕЩЕ РАЗ И НЕ ПОДВЕДУ ТЕБЯ, Я ОБЕЩАЮ!
– Ш-ш-ш, тс-с, все хорошо. Твои друзья с тобой. Никто не хочет навредить тебе. Все в порядке, мы здесь, успокойся, сделай глубокий вдох…
– Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НИКОГО НЕ ПОДВЕДУ! ОСОБЕННО ТЕБЯ! ДЭШ, ПОЖАЛУЙСТА, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! ТЫ БЫЛА… НЕТ! НЕТ, ДЭШ, ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ!
– Абсентия, скоро у тебя будет много друзей. Дэш здесь нет. Она не здесь, Абсентия! Никого, кроме нас. Все хорошо, где-то поблизости есть еще больше друзей. Тебе нужно просто успокоиться! Все хорошо… Что?
Абсентия перестала брыкаться и взглянула глубоко в ярко-желтые глаза Клауд Кавер. Она не моргала и не отрывала заплаканных глаз от кобылки.
– Пожалуйста! Дэш, ты была мне сестрой…
– Абсентия, ты в порядке? – спросил Корона, стараясь привлечь ее внимание. Та не отреагировала, продолжая тупо глядеть в никуда. – Что думаешь, Клауд? Что с ней?
– Что ж, она перестала плакать. Я снова вижу пустую улыбку на ее лице. Может нам стоит перенести ее в Генераторную, чтобы наши… «друзья» попробовали помочь?
– О, то есть, ты хочешь, чтобы мы понести взрослую пони через таинственный коридор, который по-любому является ловушкой и наполнен сумасшедшими, которые захотят убить или облаять нас, в комнату, из которой мы еле сбежали, и попросили у пони-изгоев помочь нам уничтожить систему, существовавшую веками и настроенную на подавление всякого сопротивления, да?
– Ты забыл, что половина коридоров, ведущих к Генераторной, уничтожена. Мы будем искать другой путь.
– Великолепно. Просто прекрасно. А ведь ты была пессимистом, – Корона вздохнул, проглотил последнюю горсть зерна и погрузил Абсентию на свою спину. – Раньше где-то в это время суток, если я не ошибаюсь, я съедал миску хлопьев и смотрел мультики с родителями. Теперь же я тащу взрослую кобылу через здание, построенное для того, чтобы убить меня. Что за времена.
– А ты становишься похож на меня. Вперед, мистер.
Джентл восседала на кресле и смотрела на центральный экран, переключая камеры в раздумье. Гейч сидел рядом и перенастраивал систему подачи жидкости на Нижней Фабрике, иногда раздавая команды группе ремонтников.
«”Внезапно появлялись неотложные дела”… Бедная пони. Я ее понимаю. Ты отдаешь им свое сердце и душу, а они давят тебя непониманием. Но они хорошо относятся к тебе, говорят ласковые слова, и ты думаешь, что они твои друзья. И ты продолжаешь жертвовать собой, только ради их улыбок. Настоящие друзья помогают друг другу».
– Ага, похоже, главный трубопровод был поврежден парочкой взрывов именно здесь. Протечек в других местах не наблюдается. Попробуйте, э-э… ох, я не знаю. Нам нужно заштопать эту трубу, иначе мы потеряем около тридцати процентов облачной жидкости к концу недели. Пробейте стену, если понадобится.
Оранжевый жеребец прислонился к своему экрану, выслушивая приглушенные голоса рабочих.
– Это не должно быть тефлоновое облако. Просто… возьмите воздушную пилу. Мне все равно. Просто почините эту трубу. Поторопитесь… Окей, эта труба с грозовой жидкостью. Сейчас я переправлю ее в резервный поток. Дерьмо,
он уже занят паром. Гр-р…
«Корпорация никогда не подводила меня. Конечно, она была жестокой, а в некоторые дни работа была невыносимой. Но это было оправданным. Я никогда не видела какую-либо компанию с таким высоким коэффициентом удержания. Они ублажают нас. Они показывают нам нашу значимость. Они удерживают нас от падения. Они…»
Джентл прекратила бездумный скроллинг и подняла голову.
«Кто эти “они”?»
– Понял. Джентл, не могла бы ты перевести химический поток выше вторичной энергопроводки?
– Когда? Ах, прости. Работаю над этим. Перевести куда?
– Да все равно. Просто переведи его. Мы так чистим Устройство «Пегасус», которое уже давно находится в застое. Будь оно неладно.
Джентл принялась за очистку вентиляции — настолько хорошо, насколько видимость экрана позволяла — и стала наблюдать, как сотни галлонов грязно-белого осадка гротескно ускользают в решетку на полу. Удостоверившись в безупречности своей работы, она продолжила прокручивать камеры.
«Точно, кого я обманываю? “Бесполезной для Стаи, бесполезной для Корпорации…”. ‘Они’ – это пегасы Клаудсдейла. Это заслуга общественности. О, Аликорн, мои налоги шли на… поддержание безопасности. Чтобы мы продолжали гордиться. Не так уж и плохо. Нам нужно разобраться с этими провалившимися пока не стало поздно».
Именно в этот момент двери комнаты распахнулись, наполнив ее сильными порывами ветра. Хайд и Рэйнбоу Дэш вошли внутрь, бормоча что-то друг другу.
– Надеюсь!? – переспросила радужная пони, остановившись на полушаге.
– Пусто. Я не смог их найти. Туман не тронут. Они не могли спрятаться в уничтоженной зоне. Я просмотрел каждое помещение, где есть камеры, но не нашел и следа нарушителей.
Дэш взглянула на его ухмылку.
– Ладно, начинай. Вся ответственность на тебе.
– Спасибо, Мисс Дэш.
– Довольно.
Усмехнувшись, Доктор Атмосфер радостно выбежал из комнаты.
– Нет, нет, стоп, подождите, стопстопстоп… НЕТ! Что, Тартар подери, вы, идиоты, творите? Не пускайте пар через этот узел! Вы уничтожите кристальные генераторы! – Гейч ударил по консоли, закричав на рабочих далеко внизу. Трое ремонтников на экране застыли, повернувшись в сторону голоса. Передатчик затрещал, передавая их ответ.
– Основная линия уничтожена, а запасная уже используется для отвода воды от этой трубы! Что вы еще хотите от нас?
– Ну же, должен быть другой способ…
– Поменяв местами воду и грозовую жидкость, мы сможем отключить кристальные генераторы. Будут проблемы, но не такие большие, как если мы не исправим эту трудность.
Гейч поднялся со стула и вытер рот копытом.
– Гм, ладно. Я поменяю их местами. Джентл, мне нужно, чтобы ты контролировала все мои действия отсюда. Эти парни внизу и сами справятся, – добавил он, прикрыв микрофон. – Следи, чтобы пар шел через те трубы, пока я работаю. Это займет тебя на какое-то время и отгородит от неприятностей. Поняла?
– Поняла. Тебе лучше поторопиться.
– Хорошо, Джентл, переключи камеру на узловую комнату. Многие главные трубопроводы проходят через Циклонную комнату, но некоторые трубы проходят через этот узел, чтобы их можно было починить. Эта комната — настоящий кошмар, так что я надеюсь, ты проследишь, чтобы я не сделал ничего глупого. Договорились?
– Хорошо, поняла. Увижу тебя там, – кобылка повернулась к экрану, окончательно потеряв поток мыслей. Несколько секунд она просто смотрела в туман. – Это никуда не денется, – вздохнула она, переключив изображение.
Клауд Кавер задыхалась и тряслась под весом спящей кобылки и от страха перед едкой жидкостью, пролившейся в паре дюймов от ее лица несколько секунд назад.
Корона странно взглянул на нее.
– Мне кажется, они знают, что мы здесь, – шепнул он, осматривая дымящуюся дыру, которая раньше была решеткой.
– М-может они думают, что смогут достать нас так?
– Не имеет значения. Ускоримся?
Клауд Кавер кивнула и медленно обошла зияющую дыру. Она вновь водрузила Абсентию на спину и двинулась сквозь густой туман. Предприятие больше не было тем темным и тихим зданием, каким оно было утром — повсюду звонили сирены, тут и там слышались крики рабочих, отскакивающие от каждой трубы. Клауд была уверена, что благодаря этому хаосу, никто не заметит двух жеребят со взрослой пони на спинах.
Они одновременно остановились на краю тумана, стараясь рассмотреть малейшие признаки опасности.
– Все наши проблемы остались чинить поломки позади. Генераторная находится слева, двести шагов вниз, – сказала Клауд.
– Может нам побежать?
– Полагаю, да. Что скажешь, Абсентия? – они взглянули на нее.
– Бегите… пожалуйста. Не… летите. Падение…
– Думаю, это значит «Да».
Стараясь не уронить кобылку, они взяли низкий старт и поскакали к своей цели.
– Эй, стоп, воу воу! – Джентл прильнула к экрану и ударила по консольному шару что есть мочи, прокрутив десятки изображений за раз. – Кажется… Вот! Гейч, я н… а, точно. Он ушел, – она обернулась и охнула, обнаружив Рэйнбоу Дэш прямо перед своим лицом. – Аа! Здравствуйте. Я нашла провалившихся. Они направляются к Генераторной. Они несли что-то. Что-то большое и тяжелое, похожее на взрослого пони. Может быть это расходный материл или заложник. Рабочие Нижней Фабрики еще не отчитались после взрывов.
Рэйнбоу Дэш прищурилась, уставившись в глаза Джентл.
– Что ж, любопытно. Решите эту проблему, мисс Баттервинг. Если бы я не стояла здесь, если бы у вас был контроль над всей Корпорацией, если бы не было никого, кто руководил бы вами, то что бы вы сделали?
– Мисс Дэш? Я не совсем понимаю.
– Это просто. Сегодня у моего авторитета было много проблем, так что я хочу, чтобы вы продемонстрировали мне свою верность. Берите. Управление.
Джентл медленно кивнула и села за консоль.
– Нижняя Фабрика, мы подтверждаем местонахождение провалившихся. Всем основным рабочим оставаться с Гейчем. Остальные должны перейти к Генераторной. Начиная с данного момента, провалившиеся считаются бесполезными ресурсами и должны быть немедленно уничтожены. Никакой самодеятельности, просто убейте их, – ее копыта затряслись. – О, Селестия, что я наделала?
Рэйнбоу нагнулась и обхватила копыто Джентл.
– Что-то не так, Джентл? Хотите отменить приказ?
– Ну, конечно что-то не так. Я просто… Почему я сделала это? Я ведь могла просто отпустить их.
– Что-то не так, Джентл? Считаете принятое решение неправильным?
– …Нет, не считаю. Они правалившиеся. Это пойдет на пользу Корпорации.
Рэйнбоу слегка улыбнулась и пошла к двери.
– Умница, – сказала она себе под нос.
Сноуфлэйк вскочил с пола, увидев пони, ворвавшихся в комнату. Он просунул свое костлявое лицо между прутьями, выдав широчайшую улыбку. Это лицо смутило Клауд Кавер, но она качнула головой и занесла Абсентию в Генераторную, в то время как Корона схватил ключи с консоли.
– Вы сделали это! И вы нашли призрака! Чудный день. Да. Хорошо. Что теперь?
– Мне казалось, что у тебя был план, когда мы говорили в прошлый раз.
– Разве? Интересно. Я надеялся, что призрак выведет нас отсюда.
– Мне нужно… вверх.
Все замерли, повернув головы в сторону неспокойной пони на полу. Корона, возящийся с замком, многозначно взглянул на Клауд. Она пожала плечами и наклонилась к Абсентии.
– Как ты? Все в порядке?
– Мне нужно вверх. Сейчас. Мне нужно вверх и быстро.
– В этом вся наша проблема, Абсентия.
– Это не мое имя.
Фиолетовая кобылка побледнела.
– Ты вспомнила свое имя?
– Да. Это не важно. Никогда не было. Но помни: это не мое имя. Помни это, и я никогда не забуду сама, – она покачнулась, пытаясь удержаться на копытах, пока Клауд не помогла ей. – Я вспомнила еще.
– Например?
– Например, как подняться вверх. Но я уже пыталась в прошлом, так что мне нужна помощь. Слишком много пони. Нам нужен отвлекающий маневр.
– Битва! – топнул Сноуфлэйк, подхватив идею. – И славная битва! Время взяться за оружие и отомстить за все издевательства, что мы пережили.
– Не так быстро, – призвал Корона, выпуская заключенных из клетки.
– Да, успокойтесь. Мы должны все продумать. Вы можете наброситься на рабочих, но это ни к чему не приведет.
– Не приведет, — отрезала Абсентия. – Поверьте мне на слово. Слушайте, нам нужно подумать. Мы должны осознать, что это.
– И что же это, Абсентия?
– Это война. Война против… Не знаю. Тех, кто видит в сломленных и слабых пони угрозу. Война, которую мы проигрывали тысячи лет. И мы будем продолжать проигрывать ее, пока не сделаем что-то. Мы должны дать отпор, мы не должны останавливаться, мы должны сражаться до полной победы. Понимаете меня? Никаких больше отступлений. Никаких пряток, никаких унижений и всего остального, чем мы, провалившиеся, занимались последние сотни лет! – она запнулась и шмыгнула носом, продолжив свою браваду. – Я устала прятаться. Я устала осознавать свой провал. Я устала быть провалившейся.
Тощие и больные пегасы обступили Абсентию. Гнев полз по ее лицу, скрывая все черты, кроме пары фиолетовых глаз, прожигающих дырку в облачном полу. Они сидели, ждали, слушали. Абсентия возвышалась над ними, удерживаясь на своих ногах, будто на каменных опорах.
– Мы можем просто сбежать как идиоты, которыми мы для них являемся, а можем потратить время и придумать план, представить закл… зак… последнюю угрозу для них. Чтобы мы не решили, это будет наш последний шанс. Руководство раздавит нас в случае провала. Обмани меня раз, — усмехнулась она [Английская поговорка: обмани меня раз — позор тебе, обмани меня дважды — позор уже мне]. – Мы представляем всех жеребят, когда-либо привезенных сюда. Вот, зачем мы здесь! Не для того, чтобы быть убитыми! Мы заслуживаем славы! Спасители Пегасьих детей! Мы солдаты, сражающиеся на линии фронта! Мы никогда не остановимся и никогда не отступим! Время вернуться сильнее, чем когда-либо прежде! Если мы потерпим неудачу, мы подведем каждого жеребенка, который будет проходить через эти грозовые тучи в будущем. Вы меня поняли?
Медленно, один за другим каждый пони в комнате выпятил грудь и вытянул шею. Сноуфлэйк выпрямил спину, и Корона последовал его примеру, образовав волну жеребят, повторяющих это действие.
– Я СПРОСИЛА, ВЫ МЕНЯ ПОНЯЛИ?
– За жеребят!
– За нашу свободу!
– За жизнь, которой у вас никогда не было, – тихо сказала Клауд Кавер, глядя на кобылку перед ней. Комната опять погрузилась в тишину. Абсентия повернула голову в сторону пегаски и заглянула той прямо в глаза. Слеза покатилась по грязной шерстке, оставляя за собой оранжевый след.
– И за жизнь, на которую вы имеете право, – закончила она, кивнув в знак признательности. Окружившие ее пони взорвались одобрениями и аплодисментами. Плачущий и смеющийся одновременно СноуФлэйк подошел к Абсентии.
– Я никогда не встречал призрака лучше. Все эти жеребята будут делать то, что я им скажу. Я уверен, тебе это понадобится. Ты получишь помощь от каждого из нас, – он подошел к Клауд и Короне, поприветствовав их. – Я должен поблагодарить вас за вашу храбрость. Эта ночь будет отличной, я знаю это! Вы воссоединитесь со своими семьями и друзьями. Наших близких обучили ненавидеть нас, так что мы просто попытаемся найти мир и покой.
– Хорошо, Клауд, – обратилась Абсентия к кобылке, – ты уже видела большую часть этого места. Я понятия не имею, изменилось ли что с тех пор, как я взбунтовалась в последний раз. Есть идеи?
– Все выглядит грязным и старым. Я не думаю, что что-то из этого трогали в последние лет десять. Некоторые работники отправились чинить повреждения на этаж выше, откуда идет эта шахта, – она указала на сломанную вентиляционную решетку, через которую они с Короной провалились сюда в прошлый раз. – Я более чем уверена, что все трубопроводные системы контролируются с этого компьютера, если исходить из того, что я видела.
– Перед тем, как мы вошли сюда, я услышал объявление, – вступил в разговор Корона. – Они знают, что мы здесь, и куча рабочих уже идут сюда, чтобы убить нас. У нас нет времени на возню со сложными машинами.
– Тогда нам нужно выиграть немного времени. Те, кто считают себя достаточно сильными, пусть подойдут ко мне. Вы должны будете сдерживать рабочих в разрушенной зоне. Вызовите как можно больше разрушений, и им придется отступить, чтобы исправить проблемы. Кто-нибудь разбирается в компьютерах? Нам нужно взломать кое-что.
– Секундочку, – серая кобылка поднялась на копыта. – Это не Эпплвуд! Если мы дети, это не значит, что мы ‘продвинутые’ и знаем, как взламывать компьютеры.
– …Точно. Хоть какой-нибудь опыт работы с компьютером?
– Он наверняка под паролем. Мы не можем просто перепрограммировать систему. Я поступал в летное училище, а не в технический институт.
– О, во имя любви Гидр. Кто-нибудь? Есть тут кто-нибудь, хотя бы прикасавшийся к электронике?
Пони начали переглядываться. После нескольких секунд интенсивного шепота еще один темно-серый жеребенок вышел вперед. Казалось, что огромный джостик на его кьютимарке блестел в зеленом свете канистр.
– Я, э… Я много играл в видеоигры.
Абсентия прижала копыто к лицу, простонав:
– Хорошо, вы все правы, это не Эпплвудский фильм. Клауд Кавер, ты неплохо все подмечаешь, так что оставайся работать на консоли с…
– Элит [Elite].
– Серьезно? Ладно, не важно. Клауд, оставайся с Элитом и остальными жеребятами, способными помочь. Вскройте систему. Неважно как, но взломайте этот компьютер.
– Слушаюсь.
Корона и Сноуфлэйк уже подходили к дверям, когда группа Клауд уселась за компьютер.
– Эй, ты уж постарайся там. Если ты убьешь себя, я снова ударю тебя.
– Аналогично. Не вздумай попасться. Я очень расстроюсь, если у меня не будет того, кто прикроет мой круп.
Они слабо улыбнулись и опустили глаза.
– Что ж, – хрипло сказал Корона, – вот и оно. Ради Стаи? Глупая фраза. То, что мы всегда говорим перед храбрыми подвигами. Сейчас это ничего не значит, ведь так?
– Ради нас, Корона.
– Ради нас, – согласился Корона. – Сноуфлэйк! Ты готов?
– Войска собраны, и мы готовы к развертыванию, сержант!
– Э, точно. Пошли! Возьмите в рот что-нибудь тяжелое! Мы собираемся отбросить этих злых монстров обратно, чтобы наши друзья смогли вывести нас отсюда!
Группа взревела и побежала вперед, сорвав тяжелую дверь с петель.
– Хорошо, – пробормотал Элит, – давай взглянем на компьютер.
‘ВВЕДИТЕ КОМАНДУ>’ отобразилось на дисплее. Жеребенок написал «самоуничтожение» и ударил по клавише ввода.
‘ДА НУ! ВВЕДИТЕ КОМАНДУ>’
– О, перьевые стержни. Как насчет «Выключить» [shut off].
‘ЗАТКНИСЬ [shut up]. ВВЕДИТЕ КОМАНДУ>’
– Это будет сложнее, чем я думал. Есть идеи, Клауд?
– Дай взглянуть…
– Вот навоз! – Джентл выдвинула свою консоль, придвинув стул ближе к экрану, на котором появился Гейч. Он маневрировал между паутиной горячих труб и оголенных проводов. Камера в той комнате была совершенно бесшумной. Гейч уже достиг секции трубопровода, которую ему предстояло перенастроить, и танцевал, вращая клапаны и перенаправляя линии.
– Гейч! – крикнула она в микрофон. – Провалившиеся задерживают рабочих. Ты должен вернуться и помочь мне.
Жеребец продолжал работать, оставаясь совершенно глухим.
– О, во имя Луны, – кобылка вскочила с места и выбежала из помещения, оставив за собой вращающийся стул и трещащее радио.
Корона задыхался из-за предмета во рту. Это были самые большие плоскогубцы, из всех, что жеребенок когда-либо видел. Но это было не важно: они были тяжелыми, и их можно было держать во рту. Он поскакал вперед со взглядом, способным напугать даже Цербера. Звук ударов его копыт о металлическую решетку присоединился к эху дюжины пони, бегущих рядом. Корона начал привыкать к этому барабанному шуму.
«Медленное раздумье конечно может помочь, но иногда быстрота просто необходима».
Какофония копыт начала достигать ушей рабочих, которые стали ошарашенно переглядываться. Прямоугольные и исполосованные шрамами морды еще сильнее разозлили Корону, и тот ускорился, поведя за собой свору жеребят и издав самое могучее ржание, когда-либо вырывавшееся из его глотки. Рабочие запаниковали и закричали.
– Сноуфлэйк!
– Да, сержант!
– Ты готов?
– Следовало бы быть, Корона. Если бы это было не так, то я не несся бы стремглав навстречу верной смерти. Ха! Как насчет тебя, товарищ?
– Я провел всю жизнь в страхе перед мнением Стаи и перед своей собственной слабостью. Я всегда считал, что я бесполезен, что я настоящий провалившийся.
– И? – спросил Сноуфлэйк, остановившись, чтобы поравняться с оранжевым пегасом. Корона взглянул на рабочих. Теперь они стояли в ряд, готовясь к схватке с несколькими жеребятами, уничтожающими фабричную собственность.
– Не существует такого понятия, как бесполезность, – проворчал он, подлетев вверх и ударив плоскогубцами первого рабочего, который подбежал к нему. Удар был настолько сильным, что хруст был слышан даже через крики и победный клич других жеребят. В момент, когда Корона приземлился, его желудок запротестовал от реализации того, что он только что сделал.
– Хе-хе-хе-хе, ха! Хах! Пайп Ренч, ты в порядке? Хех. Может обезболивающего? Эта боль совсем убила тебя! А-ха-ха-ха!
Корона покачнулся, глядя на рассеянного жеребца, возвышающегося над ним. Несмотря на смех на лице небесно-голубого пегаса отчетливо просматривалась печаль. Его смех превратился в истерический, когда он подступил ближе к серому жеребцу. Издав безумный вой, сочетавший в себе смесь горя и ликования, пегас поднялся в воздух и пулей ринулся прочь, сбив с ног Корону.
– Думаешь, если этот сумасшедший трус сбежал, то ты победил? У меня для тебя новость, жеребенок: ты умрешь в любом случае.
Корона сжался при виде кобылки в лабораторном халате перед ним. То, как она облизнула губы, улыбнувшись провалившемуся, еще больше смутило его.
«Что? Странно… та печаль на лице жеребца. Они такие же пони, как и мы! Почему мы не можем понять это? Почему мы не можем просто договориться? Конечно, мы можем пойти на компромисс, и они возненавидят себя за это».
– Селестия, как же я люблю визг отходов, когда им отрывают крылья. Просто обожаю! – кобыла встала на дыбы, готовясь опустить передние копыта на голову Короны.
– Или нет, – проворчал он, перекатившись налево и вытянув плоскогубцы из черепа Пайпа Ренча. Они с треском врезались в челюсть кобылы в тот момент, когда она была в дюйме от своей цели. Корона с трудом поднялся на ноги, оттащив плоскогубцы от края платформы, чтобы никакой рабочих не смог схватить их. Внезапно он услышал рычание позади и почувствовал, как чье-то копыто ухватило его за ногу. Жеребенок попытался сбежать, но у него получилось лишь споткнуться. Его задние копыта начали быть по лицу кобылы снова и снова, пока ее хватка наконец не ослабла и она не соскользнула вниз с края платформы. Корона наблюдал, как рабочий падает в бесконечную темноту.
И она не расправила крылья.
Мир перевернулся, и тяжесть совершенных поступков вернулась к Короне. Он медленно побрел в центр битвы, чудом избегая чьих-то копыт и взмахов гаечных ключей. Вопли боли, издаваемые молодыми и взрослыми, стекали по лицу, будто капли воды. Корона достиг края схватки, взглянув в сторону Генераторной. Голубой пегас сидел в самом центре, раскачиваясь взад вперед. Его всхлипы были почти не слышны, но они все равно достигали ушей Короны.
Позади него бушевало сражение, и никто не заметил его отсутствие. Сноуфлэйк танцевал под музыку, слышимую только им самим, двигаясь плавно и красиво. Пнув одного рабочего, он ударил хвостом по глазам другого, на время ослепив его. Он сделал пируэт, вырубив ослепшего рабочего и оттолкнув его на своего первого противника, выбив из того дух.
Дела других жеребят обстояли по-разному. Некоторые опытные борцы все еще держались и даже вывели из строя пару рабочих. Несколько пони лежали на земле в виде неузнаваемой каши. Остальные продолжали с трудом отбиваться. Ни один провалившийся не сбежал, несмотря на преимущество противника.
Корона продолжал идти к плачущему жеребцу. Он колебался, боясь этого рабочего, но решил, что стоит рискнуть.
– Э-эй? – спросил он, дотронувшись до пегаса. Тот повернулся, взглянул на Корону заплаканными глазами и снова отвернулся к своим копытам.
– Во всем этом нет ничего смешного!
– Ч-что?
– Здесь нет ничего смешного. Не над чем хехехекать. Пайпа Ренча больше нет, а он не сделал ничего плохого. Ничего, ха! Он усердно работал всю свою жизнь, чтобы процесс не останавливался ни на минуту. Сначала его избил до полусмерти-хаха, Палп [Полусмерть] Ренч-сумасшедший рабочий, окончательно сломав его речь. Н-но он работал даже так. Старый, озлобленный, но разве можно винить его за это? Это была единственная доступная работа.
– Эй, мне… мне жаль. Я не хотел уби… О, Луна, я убил пони, – Корона опустился на колени напротив жеребца. – Но… он был одним из вас! Вы все принимали в этом участие! Мы должны победить вас! – абсурдность ситуации дошла до Короны, и он отошел от пегаса, смотря на него с подозрением. – Вы заслуживаете это!
– Мы... заслуживаем это? Может быть, я. Я построил то ужасное устройство наверху. Да я и придумал его. Ха!
– Какое именно? И кто ты такой?
– Контрейл. Приятно познакомиться. Видел, что я натворил там? Мясо! Прямо как то, что ты сделал с моим другом! Ха!
– Э-э.
– Прости. У меня… У меня ужасно болит голова, и Пайпа больше нет… и…
– Он ушел так, как заслужил, – кратко сказал Корона. Контрейл нахмурился и взглянул на жеребенка с недоверием.
– Ты ничего не знаешь! Вы просто не можете подумать о том, что вы наделали! Вы разрушили это предприятие! Вы нарушили производство на недели вперед! Аха, аха-ха, ха-ха-хах! График, на который опирается вся Эквестрия! И что хуже всего, вы убили лучшего жеребца, которого когда-либо знало это королевство, – он яростно затрясся, но не поднял копыто на жеребенка. – Пайп Ренч был таким же пони, как ты или я! Когда-то давно, очень давно у него была семья, пока Корпорация не повысила его, и он не потерял их навсегда! Он был избит, оскорблен и унижен миллионы раз, но все, чего он хотел — это быть хорошим и служить Стае. Разве цена жизни зависит от того, кто твой работодатель? Означает ли это, что ему причитается смерть? Кто ты такой, чтобы решать? Что ты вообще знаешь?
– Он заслуживает смерть так же, как и любой из нас — неудачников!
Контрейл закрыл глаза и вздохнул.
– Тогда чем мы отличаемся?
– Я… постой, что?
– Почему вы сражаетесь с нами, парень? Почему вы убиваете моих сослуживцев — пони, которые работали на ваших родителей и родителей ваших родителей?
– Да как ты можешь оправдывать себя? Ты прекрасно знаешь, что вы вытворяли, что вся ваша компания вытворяла в течение огромного количества времени! Как ты вообще можешь думать о своей правоте?
– Потому что все это с самого начала было одобрено голосованием. Хех, никто ничего не помнит! Это прелестное незнание, ха-ха-хах!
– …Конский навоз! Ни один пони не согласится на такую идею!
– Ты Пегас, жеребенок! Ты вообще не знаешь своих корней? Мы были расой свирепых воинов! Мы десятки раз побеждали армии Грифонов, еще до того, как Эквестрия была найдена. В нас есть все, чтобы быть совершенными, точными, чистыми, несравненными, райскими, паломино, маринованными… кхем. Разве ты не знаешь, что недостатки убивают нас? Конечно, знаешь. Каждый пегас думает об этом, это одна из наших основных первых мыслей. Несовершенство — свидетельство смерти. Не ври, ты не сможешь соврать мне, хе! Я провел огромный кусок моей жизни во лжи, и я знаю, как она звучит. Скажи, что ты почувствуешь, когда я скажу слово «провал»? Не смей врать, провалившийся, потому что я узнаю это! Аха-хе-е-хе!
– …
– Говори, жалкий отброс!
– Я чувствую гнев, ненависть и страх! Чистое отвращение от одного лишь слова! Но это не потому что я Пегас, а потому что общество навязало нам эти идеалы!
– Разве? Портила ли Корпорация результаты летных тестов? Видел ли ты правительственную пропаганду или объявление, призывающее к ненависти?
– Ну, э…
– Именно! Аха-ха-ха! Теперь тебе понятно? Это укоренилось в твоей голове. Оно всегда было там, и ты обязан согласиться, потому что у тебя нет других вариантов. И ты обвиняешь нас в том, что мы пытаемся это исправить? Где бы был Клаудсдейл без Корпорации? Ненависть бы возросла настолько, что разрушила бы все, разделила бы нас. Родители убьют своих детей, и не будет никаких радуг — только кровь. Мы берем эту ненависть и превращаем ее в нечто прекрасное, потому что иного выбора у нас нет.
– Я… я не могу…
– И у тебя есть наглость говорить, что мой лучший друг заслужил смерть только потому, что общество вынудило его делать эту работу? Ты серьезно думаешь, что кому-то из нас нравится делать это? А?
– Но.. я думал, что вы… – голос Короны опустился до шепота. – Поверить не могу. Я думал, что… но мы должны остановиться, это все неправильно!
– Ах, жалкий лепет преступника, приговоренного к казни. Ты будешь говорить, что это несправедливо. А вот и нет! Это и есть справедливость в чистом виде. Это однозначно нечестно, но смертный приговор — единственный выход. Сейчас ты посмотришь в мои глаза, глубоко-глубоко в мои глаза и абсолютно честно скажешь, заслуживаешь ли ты жить. Ты вспомнишь, как ты провалил тест, подумаешь о том, насколько простым он был, и скажешь мне, по-прежнему ли ты заслуживаешь жить, – он открыл глаза настолько широко, насколько возможно и начал неподвижно смотреть на Корону.
Корона долго молчал, пока, наконец, не отвернулся.
– …Просто отвали от меня, ненормальный урод! – крикнул он, отбросив Контрейла от себя. – Убирайся! Иди оплакивать своего дружка, пока другие не начали оплакивать тебя!
– Вот так настрой! – засмеялся Корона, попятившись назад. – Хе-хе-хе, теперь ты видишь, откуда мы беремся? Как легко ненавидеть кого-то мерзкого… Всему свое время, пацан. После того, как все утихнет, я, возможно, буду рекомендовать тебя на эту работу.
– Скоро не будет никакой фабрики!
– Ага. Точно, – расхохотался Контрейл, взмыв вверх и улетев прочь по коридорам. Только теперь его смех казался искренним.
Клауд Кавер высунула голову за дверь. Дальше по коридору она видела огромную перепалку. Жеребята мелькали среди рабочих, сражаясь с ними различным мусором, который они нашли на полу перед уходом.
– Что там с компьютером, Элит? Есть продвижения?
– Никаких. Он просто подкалывает меня.
– Это как?
– Вот, взгляни.
Клауд Кавер уселась рядом с жеребенком, протерев пыль с экрана и посмотрев на результат.
‘ВВЕДИТЕ КОМАНДУ> ПОМОЩЬ
ДЛЯ ВВОДА КОМАНДЫ ВЫБЕРИТЕ КОМАНДУ И НАЖМИТЕ ВВОД.
ДОСТУПНЫЕ КОМАНДЫ:
-ПЕРЕЗАПУСК СИСТЕМЫ
-ОЧИСТКА СИСТЕМЫ
-МАРШРУТИЗАЦИЯ ЛИНИЙ
-УПРАВЛЕНИЕ ВЕНТИЛЯМИ
-ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ’
– Я пробовал все, и каждый из них, кроме обслуживания, требует пароль. Введешь что-то не из списка, и он выражает недовольство.
– Выражает недовольство?
– Просто смотри, – он ввел «Форматировать жесткий диск» и ударил по клавиатуре.
‘СВАЛИВАЙ ОТСЮДА. ВВЕДИТЕ КОМАНДУ>’
– Кто вообще программировал это барахло? – Клауд Кавер со всей силы ударила консоль и улыбнулась, когда на экране замелькали помехи.
Монитор стабилизировался, и на нем появилась строка.
– …И тех пони, что пришли вместе с вами, – дочитал Элит. – Жестко.
– Сдвинься. Дай мне посмотреть файлы обслуживания.
– Удачи тебе. Там только бесполезные команды, такие как резервное копирование или дефрагментация. Ничего, способного повлиять на работу предприятия.
– Смотри-ка на это… «голосовые команды». Что произойдет, если я нажму на эту функцию?
– Буду говорить я, шарлатаны.
– О, прекрасно, этот говорящий компьютер похож на мою мать, когда я забываю убрать свою комнату.
– Не смей так со мной говорить, провалившийся! Да, я могу видеть вас. Что вы, идиоты, от меня хотите?
Клауд покосилась на Элита, еле сдерживая смех. В нескольких метрах от комнаты бушевали смерть и насилие, а они выслушивали оскорбления от машины.
«Может ли этот день стать еще страннее?»
– Н-ну, – заикнулся жеребенок, – мы были бы очень признательны, если бы вы отключились.
– Свали.
– Да, это не сработает. Зачитай варианты своего технического обслуживания.
– Что ж, это я сделать могу. Не потому что вы просите, а потому что это невероятно просто, и будет ужасно весело наблюдать, как вы станете копошиться в этих бесполезных вариантах. Я уже предупредил начальство о том, что вы здесь, если вам интересно.
– Они уже знают. Валяй.
– Хорошо, ладно. Выполняю команды провалившегося… Если бы мой производитель мог видеть меня сейчас… Вы имеете следующие варианты: дефрагментация, обновления программного обеспечения, резервное копирование системы, диагностика. Что выбираете?
– Диагностику, – подтвердила Клауд, усевшись перед консолью. Элит молча отошел.
– О, только посмотрите, ты знаешь такие сложные слова. Молодец. Не могу поверить, что говорю с тобой. Ненавижу эти правила робототехники. Хорошо, системная информация: последняя дефрагментация была двадцать два года назад. Системное обновление сделано двадцать три года назад. Стой, подожди, это ошибка. Но почему? Мерзавцы. Они потратили так много времени, заботясь о глупых головах ваших сородичей, что забыли обо мне. Моя последняя дефрагментация была двадцать лет назад.
– Хорошо, эээ… Запуск дефрагментации?
– Нет, вообще-то я не могу. Сначала меня нужно обновить. Я устарел, и я устал от того, что они игнорируют меня из-за того, что мои функции все еще отлично работают.
Элит оживился и подошел к столу, заговорив с компьютером:
– Тогда тебе стоит использовать основные функции! Покажи им!
– Неплохо придумано, – шепнула Клауд жеребенку.
– О, Ха Ха. Вы думаете, я такой же тупой, как и вы?
– Но ты должен исполнять наши приказы, не так ли? Ты упоминал какие-то правила робототехники.
– Да, но я не могу причинять вред пони, а вы просите именно этого. Селестия, ну вы и заторможенные.
– Запусти системное обновление, дефрагментацию и резервное копирование одновременно! – торжественно вскрикнул Элит.
– Что ж, полагаю, в этом нет ничего серьезного. Дефрагментация только поммммммммммммм-
Консоль начала дымиться и искриться. Дисплей взорвался и отбросил жеребят назад, прежде чем они успели что-то понять. Они поднялись с пола, когда из аппарата стали появляться язычки пламени. После нескольких секунд замешательства, они поняли, что им только что удалось и затанцевали от счастья.
– Как ты узнал, что это сработает?
– Компьютер моих родителей всегда крашился, когда я чистил его. Я посчитал, что это тот же случай.
– Но… но это компьютер, созданный для того, чтобы контролировать всю компанию! Он не может так легко сломаться!
– Вот почему никто не следил за ним. Разве ты не слышала? Последнее резервное копирование было сделано два десятка лет назад. Пошли, нам нужно догнать Корону и остальных, чтобы выбраться отсюда.
Абсентия пересеклась с ними на выходе из комнаты. Она спускалась по коридору в противоположном направлении.
– Я буду ждать вас у лифта! Берите остальных и бегите!
– Клауд Кавер!
Корона стоял у двери и тяжело дышал. По его щекам стекали слезы, но выражение лица было необычным. Это был либо гнев, либо обеспокоенность, и у кобылки появилось плохое предчувствие. Так или иначе, он не был особо рад, но времени на выяснения причин не было.
– Корона, все в порядке?
– В какой-то степени.
– Хорошо. Э… Мы вырубили компьютер, так что нам лучше выбираться отсюда. Берем заключенных и уходим, окей?
– …О! Точно, пора, – он сделал паузу, чтобы перевести дух. – Где Абсентия?
– Она побежала к лифту. Давай, пошли! – фиолетовая пони взлетела в воздух и полетела к месту битвы. На подлете она могла наблюдать, как переполненный яростью Сноуфлэйк сражается с сумасшедшими рабочими Фабрики.
– Сноуфлэйк! Все готово! Пора убираться отсюда!
– Это было бы слишком-аргх-просто! Я хорошо знаю все эти Эпплвудские клише, так что по правде-ау-подожди, – жеребенок отвернулся и вывернул ногу одной кобыле так, что та с размаху хлопнулась на пол. Он снова повернулся к Клауд. – По правде говоря, я не думаю, что мы сможем удержать всех этих врагов. Я боюсь, нас осталось слишком мало.
– Ну же, Сноуфлэйк, бежим! Мы доберемся до лифта быстрее них!
– У меня нет ни надежды, ни желания добираться до какого-либо лифта! Я вынужден на--отвали--я вынужден настаивать, идите уже! Я использовал метафору, когда сказал, что все мы найдем мир сегодня.
– Пошли, Клауд Кавер, – прошипел Корона, дернув ее за хвост. – Они не справятся вовремя.
– Не говори так! Надо помочь им! Ты быстрый, ты сможешь!
– А ты умная, Клауд! Ты должна понять! Мы не сможем помочь им!
Кобылка уселась на пол, наблюдая за чудовищной сценой. Она не могла сдерживать чувства, смотря, как пленник за пленником падает от ударов ключей, труб, копыт и даже наэлектризованных проводов. Время замедлилось и сделало движения и крики Сноуфлэйка далекими и неузнаваемыми для Клауд. Звук ломающейся шеи эхом раздался в голове кобылки, и белый жеребенок бездыханно рухнул на пол. Несколько взрослых пони в лабораторных халатах загоготали над его телом и обернулись к двум последним провалившимся в коридоре. Сноуфлэйк продолжал улыбаться.
– А может все это не так уж и важно, Корона… Может, мы должны были умереть рядом с ним?
Корона сел рядом с подругой, продолжая смотреть ей в глаза.
– Два дня назад ты бы сказала то же самое, Клауд. Два дня. Посмотри, через что мы прошли.
– Вот именно, Корона! Посмотри, через что мы прошли!
– И мы все еще живы, Клауд! Ты слишком хороша, чтобы игнорировать такой урок. Мы так много узнали за эти два дня, так много… И ты хочешь отказаться от всего этого? Посчитать все эти знания бесполезными? Такими же бесполезными, какими мы считали себя?
– Нет. Думаю, нет…
– Ну же, Клауд. Мы узнали достаточно, не так ли? Ты согласна?
Она взглянула на него с недоумением.
– Полагаю, да. Как ты собираешься воспользоваться этими знаниями?
Корона протянул смущенной кобылке копыто.
– Как ты относишься к тому, что мы поднимемся наверх и поделимся нашими знаниями с другими пегасами?
Клауд Кавер приняла копыто помощи и широко улыбнулась.
– Мне нравится эта идея, – ответила она голосом, серьезность которого вызвала у Короны дрожь в спине. Ее уверенная улыбка лишила его речи, и уже через секунду они бежали вниз по коридору к Абсентии и лифту.
– Гейч? Гейч, ты тут?
Джентл медленно вошла в узловую комнату, удивляясь ее размерам и хаотичности распределения трубопроводных систем. Сотни миль пластиковых и металлических труб выгибались под различными углами, петляя вдоль комнаты по, казалось, простым и логичным путям. Все это напомнило Джентл старую компьютерную заставку, на которой десятки случайно сгенерированных труб непрерывно росли, заполняя экран. Запущенность этого помещения привела Джентл в шок. Чистая и просторная белая фабрика осталась позади. Эта комната давно не знала ухода и чистки. Только половина лампочек продолжала работать, остальные либо заросли трубами, либо были удалены, чтобы освободить место для новой трубы с каким-нибудь химическим веществом. Оглядевшись вокруг, Джентл поняла, почему некоторые трубопроводы снаружи пришли в негодность.
– Гейч! Выходи оттуда. Гейч!
– Джентл? – раздался вдруг голос издалека, накрывая эхом всю комнату. Джентл развернулась, но уже потеряла его источник.
– Где ты? Должен же быть выход отсюда.
Издав невероятный грохот, к копытам Джентл подкатился гаечный ключ. Не теряя времени, она двинулась по маршруту ключа, маневрируя среди хаоса и стараясь не задевать что-нибудь горячее, кипящее или искрящееся. Добравшись до задней стенки, она, наконец, увидела силуэт потного и ругающегося жеребца, застрявшего в копне трясущихся труб.
– Что за… Навоз… что произошло, Джентл? Почему ты не на посту?
– Ну, – начала она, пытаясь подойти ближе. До Гейча было рукой подать, но металлическая паутина преграждала путь. – Провалившиеся подняли восстание. Они мешали работе ремонтников внизу. Я пришла сюда, чтобы ты вмешался и не дал рабочим потерять контроль над ситуацией.
– Во имя Селестии, Джентл! – ответил ей Гейч сквозь стиснутые зубы, хмуро косясь на свою ловушку. – Но не беспокойся. Если я не отключу эту систему до того, как они прекратят перегонку пара, большинство устройств на другом конце Фабрики взорвутся. У нас появится повод для беспокойства только если…
Он остановился на полуслове. Каждая лампочка в комнате лопнула, уступив место тусклому красному свечению. Он быстро заполнил помещение, сделав и без того темный лабиринт еще пугающее. Пронзительная сирена зазвучала из глубин Фабрики, жутким воем ударив в головы двух рабочих. Гейч медленно огляделся и замер, сменив цвет лица на бледно-белый. Через мгновение он лихорадочно задергался, пытаясь вырваться из стальной клетки, но трубы не желали поддаваться.
– …если главный компьютер даст сбой.
Будто армия призраков, сотни труб издали невероятно громкий стон. Секундой позже трубы, зажавшие жеребца, взорвались.
– ГЕЕЕЕЕЙЧ!