Planescape: сказка о тернистом пути на вершину

Кровавая теология

С кирпичом, но без летающих мамонтов.

www.youtube.com/watch?v=xwst9gQ9Xgw

— Позволь уточнить: твой фаворит а) всемогущий, б) вездесущий, в) вечный, г) творец всего сущего, д) благой, е) всезнающий и ё) при всём при этом не Сайрик? – даже от крупа прямо-таки веет скепсисом.

— Истинно так, — уверенно отозвался Бест, зачем-то сопроводив заявление невидимым впереди идущему властелину кивком. – И почему вы постоянно вспоминаете это поганое идолище?

— Ну, во-первых, его не зря именуют Принцем Лжи, — пожал плечами собеседник. – Во-вторых, именно он в свое время сбацал волшебную книгу, без всякой надежды на спасение убеждавшую любого читателя в единственности, всесилии и далее по твоему списку собственного создателя — кстати, нам для Великого Зла необходимо будет как-то добыть хоть пару ее страничек, — тяжкий вздох.

— Всё еще не вижу ни малейшего сходства Господа Саваофа с этим вашим божком, — упрямо встряхнул чуть отросшей прической юноша. – Как-никак великое множество врагов христовых тоже читали Библию, однако же не перестали от того быть противниками Истины.

— Хреновые значит копии делали, — несколько более мрачно буркнул ангел смерти, неприязненно глядя на уходящие к потолку железные ступени. – Оригинал-то даже на самого писаку подействовал – от чего Сай и свихнулся, начав на самом деле считать себя сверхбогом, а всех прочих – узурпаторами его эксклюзивного права на забор духовной энергии.

Разговор на некоторое время прервался: конь посвятил всего себя подъему по никак непредназначенной для копытных лестнице – несмотря на обширнейший опыт оный процесс оставался по признанию самого соверена одним из тяжелейших испытаний, кои ставил перед «земным пони» предназначенный для несколько иных по конфигурации существ Сигил. Причем в бариаруовой форме Понт залезть и не пробовал – натуральные козлотавры при виде подобных издевательских конструкций вовсе впадали в неистовство и банально разносили провинившееся здание по кирпичику.

— Даже если рукописи евангелистов и обладают какими-либо особыми свойствами, — во что Бест кстати, склонен поверить, — это отнюдь не демонстрирует какого-либо родства между Богом Воинств и Черным Солнцем. В конце концов, Творец есть воплощение всякого добра, справедливости и благоденствия…

— Так почему же в мире до сих пор есть человеки? – вскинуло брови почти человеческое лицо перевоплотившегося начальства. – Только не говори мне, будто всесильный нуждается в их вере или тем паче мечах.

— По Его всевеликому милосердию, Отец дарует каждому из детей Своих шанс обратиться от греховных дел и ведущих в погибель помыслов…

— Бла-бла-бла, — закатила Зубастая Тень глаза к потолку. – Он ведь так и так уж начал: пламя там с небес, землетрясения, геноцидальные приказы – короче, хорошие всё вещи, только для всемогущего явления как-то несерьезно. Мелковато. Я б на таком месте давно бы уже снес всю эту бракованную шелупонь и заполнил мир правильными, логичными и упорядоченными обитателями.

— И каким же, позвольте поинтересоваться, образом Мистер Понт надеется стать создателем более совершенным, нежели сам Творец Вселенной? – слегка уязвленно поинтересовался добрый сын Католической церкви.

— Ну, во-первых: «на таком месте» подразумевает несколько иной уровень интеллекта и мастерства, — не стал карать подчиненного за дерзость жеребец. – А во-вторых: с полпинка, ибо четко знаю главную проблему — вы, твари, свободны. В смысле имеете возможность мало того, что совершать глупости, так еще и сознательно идти против воли конструктора. Удалить эту критическую ошибку и мир сразу станет идеалом – банально потому как никакого иного состояния ему предусмотрено не будет. Только представь: ни преступлений, ни озабоченности, ни страха, ни горя, ни самого мышления как такового, ибо даже в вашем убогом варианте сознания та же познавательная функция не мыслима в безальтернативном…

С потолка прямо на макушку людоеда беззвучно упала крылатая голова. Почти в тот же миг выросший из руки Беста травяной меч рассек проклятого демона надвое…вот только и данная вышколенная жестокими тренировками реакция не сумела предотвратить страшного: свалившаяся с ангела смерти туша оставила на лбу жертвы четкий кровавый след от зубов. Рыцарь и ужаснуться толком не успел, когда на них с визгом и воплем налетела целая стая из полдюжины обитателей катакомб и тут уж пришлось…смотреть, как одним заклинанием парализовавший их конь неспешно и со вкусом выдавил всем нападавшим глаза, причем предварительно расположив несчастных таким образом, чтобы каждая из них могла перед смертью насладиться предстоящим и ей зрелищем. После чего добавил окровавленную добычу в мешочек с закусками, отпихнул трупы с дороги, переналожил на себя морок и с заметно повысившимся настроением и негромкой песней двинулся дальше.

Пребывающий в заметно расшатавшихся за какие-то пятнадцать минут чувствах паладин поплелся следом, мучительно пытаясь разобраться с творящимся в голове бедламом и старательно отпихиваясь от стоящих перед внутренним взором образов крайне жестоко убиваемых беспомощных варгулий.

— Слушай, а на кой ляд мы вообще идем в Храмовый Квартал? — вдруг через какое-то время застыл монстр, на ладонь не донеся «свежатинку» до рта.

— Вы захотели лично отвести меня…

— Да, точно, — слегка сплющенное око отправилось в последний путь. Потенциального дворянина начала запоздало бить крупная дрожь. – В завершение темы о свободе, идеале и прочих бреднях – эффективность чего-либо зависит от поставленной цели. Если нам хочется совершенного мира, то всякую угрозу и ошибку – то есть последствия наличия не единственного правильного варианта развития событий – стоит исключить в принципе, — кулак задумчиво почесал горло. — Оно очевидно и не подлежит ни малейшему сомнению. Почти то же самое можно сказать и про счастье, только тут придется отключать еще и разум, ибо именно он есть главное препятствие к полному жизненному удовлетворению — в конце концов, нельзя алкать того, чего не ведаешь и, в случае отсутствия возможности сравнить, не будет и шанса опечалиться результатам оного деяния. Да и вообще мышление – величайшая кара, бремя и источник всякого огорчения. Следовательно, даровав вам способность осознавать мир и себя, ваш Творец никак не желал твореньям счастья – ну или имел некий Хитрый План.

— Например? – поспешно поинтересовался былой школяр, надеясь разговором отогнать от себя неприятные картины.

— Хрен знает! – хохотнул властитель. – В конце концов, я просто понь. Хотя, будучи дипломированным инженером, могу заметить, что порой и самые бессмысленные, затратные, а то и вредные на вид узлы на деле являются необходимой частью большего механизма. Про эксперименты же вообще молчу, — небольшая пауза, посвященная внимательному прислушиванию к доносящимся из-за поворота шумам. – В целом же свободу на самом деле можно использовать по крайней мере в виде открывашки для великого множества недоступных в случае ее отсутствия концептов – справедливости, награды, наказания, да и вообще ответственности как таковой….стоп, чегой-то совсем далеко ушел, — жеребец затряс головой. – Хм, видимо погода действует. Так что тебе там надо?

— Исповедаться, причаститься и поприсутствовать на мессе, — в очередной раз повторил искренне огорченный столь резким уходом от философии былой студент.

— Точно. И твой покровитель всё еще не Сайрик, — тяжкий выдох. – Перечисли-ка мне приметы по новой – чай таки угадаю.

Потенциальный дворянин послушно приступил к повторению ранее оговоренного, правда на сей раз уже без всякой задней мысли о миссионерстве – на лицо совершенно непреодолимое культурное несоответствие. Наполнявшее Беста радостью повествование о всеобщем равенстве людей пред Создателем, Его любви к своим чадам несмотря ни на какие их прегрешения и божественном обещании спасения и приведения каждого обратившегося к Нему в общий идеальный дом почему-то вызывали в повелителе исключительно тягостное мычание и возложение копыта на маску, а рассказы о доблести Навина и величии крестоносцев наталкивались на раздраженное ворчание в коем отчетливо слышалось только «дилетанты».

— Погоди-ка минутку, — подал великий бандит голос когда воздух сменился со сперто-подземельного на подозрительно благоуханный. – Чужой, не такой как прочие человек-с-неба, достойный царских чертогов, но предпочтивший им общество бедняков и невольников…

— Да! – радостно подтвердил воспрявший духом рыцарь, уже тихонько начавший отчаиваться.

-…проповедник братства, любви, свободы и уважения ко всякой жизни, имевший дерзновение заявлять о своем фактическом создании собственных слушателей и прибытии из далей, недоступных самому их пониманию…

— Истинно так! – аж выступили на глазах слезы счастья и предвкушения.

-…творец великой религии, чьи последователи сперва пережили чудовищные гонения, а после без пролития крови заняли трон и распространились сверх всякого разумения по миру. Порождение гигантской стальной моркови, могшей летать и изрыгать из задницы пламя…

Успевший открыть рот для безусловного признания в описываемом своего Создателя юноша поперхнулся и закашлялся, после чего сипло попросил повторить последнюю часть. Увы, ему не показалось.

— Опять значит мимо, — владыка пожал плечами. – Жаль. С другой стороны, добыть тебе жреца Йиона Бледного так и так вряд ли бы получилось – не с нашего берега синяки, не распространен в Мультивселенной культ Ракеторожденного. Бухти дальше.

Заметно павший духом былой студент покорно продолжил рассказывать по сути весь некогда преподанный ему курс закона божия и теологии и до того увлекся припоминанием могущих помочь в опознании Единственного деталей, что не сразу осознал их выход из подземелий. А когда наконец поднял глаза от мостовой…

— Рот закрой, а то фея залетит, — с усмешкой ткнул его в живот кулаком Понт. – И добро пожаловать в Разрушенный Храм!

— Разрушенный? – аж сумел отвести взгляд от местных видов юноша.

— Историческое название, — улыбнулся бариаур. – В стародавние времена тут располагался собор смотрящего по Сигилу – до конфликта с Леди – потом на оставшихся по результатам передела сфер влияния руинах поселились атары, затем тут понастроили всяких культовых сооружение, после чего случились Безбожные Войны и уже давненько называвшаяся Храмовым кварталом часть города внезапно перестала соответствовать тогдашнему именованию и снова стала называться Разрушенным Храмом. Ну а когда всё устаканилось народ решил банально не заморачиваться и оставить как есть, — повелитель вдохнул полной грудью аромат десятков сжигаемых культовых веществ и радостно провозгласил. – Так или иначе, если где в Мультивселенной есть твоя секта, то искать ее стоит в первую очередь здесь.

Парень слушал в пол-уха, вернувшись к жадному созерцанию – и внезапно поймал себя на мысли о сходности обуревающих его чувств с некогда описанным владыкой тягостным томлением, порожденным четким и недвусмысленным осознанием невозможности охватить хотя бы непосредственно окружающие их красоты, не то что Планы. Обидно.

Однако червь любопытства и не думает отступать будь перед ним хоть тысяча непреодолимейших аргументов бессмысленности собственного бытия, вместо того упрямо вгрызаясь в несчастного носителя с требованием немедленно осмотреть, проанализировать, сделать выводы и запомнить.

— Итак, поехали, — между тем весело произнес ангел смерти, разводя руками. – Твой чувак устроитель законов или разносчик безобразий? Практика показала, что беспорядочным друг с другом лучше не ставить будь они хоть братья родные, а вот законопослушные вполне могут сосуществовать хоть в обнимку. Отсюда мораль: хаотики – низший вид всегда и везде.

— Наш Господь есть Бог не неустройства, но порядка, — без промедленья вспомнил любимую фразу аббата ученик монахов.

— Отличненько – значит нам к большим кучам, — козлотавр уверенно зашагал по прямой и необычайно ровной дороге. – Наличие святилища в центре мультивселенной стало для Сил чем-то вроде совершенно необходимого любому уважающему себя вероеду знака статуса, а потому поганые идолища не поленились наступить на горла собственной гордыни и понатыкать святилища буквально впритык друг ко другу…

Тут бывший щколяр более не смог сдерживаться и позволил-таки сознанию наконец переключиться с речи явно довольного взятой на себя ролью экскурсовода Понта на обозрение.

В первую очередь внимание привлекали огромные переливающиеся шары, не то спокойно висящие, не то очень медленно движущиеся над кварталом. Этакие гигантские сувениры, внутри у которых, несмотря на «предрассветный» смог, отчетливо угадывались очертания величественных храмов и настоящих древесных рощ, а в одном, очень удачно расположенным к ним едва ли не вплотную, так и вовсе поместилась целая морская бухточка. Причем перевернутая, но почему-то вода оставалась сверху.

— Магия, ясен хре…- раздраженная ремарка резко прервалась, а попытавшиеся закатиться глаза с опаской глянули туда-сюда. – Если в следующий раз не замечу – останови пожалуйста. Богам и так тесно, а потому новых конкуретнов они буквально ненавидят. Больше только атаров.

— Почему же тогда терпят? – аж втянул голову в плечи Бест, коему передалась толика начальственной обеспокоенности.

— Потому как прежде Потерянные старались лишний раз не высовываться из организованной не ими и не для них безопасных зон, — конь-людоед фыркнул. – Ну а вне тихих гаваней жизнь врагов Сил представляет из себя поражение за поражением, кои есть лишь прелюдия к главному поражению. Подозреваю, они и безбожниками-то становятся исключительно ради возможности объявить собственные проигрыши проделками богов или никак не влияющей на конечный результат ерундой. Неудачники.

— Простите? – вскинул брови резко заинтересовавшийся рыцарь.

— Что слышал, — веселое порхание ушами. — Пусть порой атам и сопутствует некий первоначальный успех, итог всегда один и тот же. Даже занимаясь в целом полезным делом – консолидацией власти, упорядочиванием управления городом, удалением влияния всех этих вероедов на сигильские дела – балбесы умудряются всё испортить своей бессмысленной и бесконечной ненавистью к инакомыслящим, заодно опошлив саму идею бытия с гордо поднятой головой, — презрительное хмыканье. – Впрочем, иначе и быть не может: ведь они продули уже в тот миг, когда объявили себя не просто самыми умными, отвергнув тысячелетия вселенской истории и бездны знаний предков, но еще и принципиально единственно правыми – хотя это разумеется касается в основном…ФЕР!

Далее полилась до крайности экспрессивная и совершенно непонятная речь, постепенно затихавшая по мере отдаления источника звука от остановившегося на самом краю обширной круглой ямы парня. Бежавшая по спирали вниз лестница оказалась действительно длинной – владыка катился, наверное, еще минуты две, прежде чем радостный звон разбиваемой вдрызг крупной посуды торжественно возвестил о завершении болезненного пути. Попытка последовать за властелином немедленно пресеклась его повелительным окриком – «если ты, …, конечно не молишься Силе этих мелких, жестких, горьких, состоящих из одних сухожилий и совершенно не поддающихся хотя бы тушению … дварфов!».

Потенциальный дворянин естественно подчинился, посвятив освободившееся время завершению рассмотрения висячих шаров, а там и перевел внимание на более приземленные дела, начав с источника задержки.

Идеально круглое отверстие в мостовой, занимающее примерно пол-улицы. Края представляют из себя одну сплошную, лишенную зримых стыков полоску меди, уходящие во тьму широкие невысокие ступени сделаны из чего-то подозрительно напоминающего мрамор, а посередине дыры ровно на уровне земли стоит весьма представительная скульптурная группа из шести повернутых каждый в свою сторону суровых и бородатых личностей с молотами и топорами. Качество исполнения завораживает: ощущение, будто любой из них вот-вот широко зевнет, полупает пару раз реснитчатыми веками и сойдет с пьедестала размять кости. Странно, что столь тонкая и дорогая работа произведена на простом сером камне без единого вкрапления металла или по крайней мере малахита.

С другой стороны, оная черта вообще характерна для местных построек. Взять, например, роскошного крылатого двадцатиметрового удава, чья разверстая пасть скрывала в себе могучую дверь опять-таки со змеиными символами. То есть храм, вероятно изнутри представлявший из себя не более чем обыкновенный круглый купол, снаружи выглядел одним огромным окаменевшим безногим драконом – впечатление, наверняка стоившее строителям баснословных денег и при этом не опирающееся ни на какой приемлемый для воровства предмет интерьера, но исключительно на всю по кускам бесполезную, а вместе великолепную поделку.

Примерно то же можно сказать об оставшемся далеко позади гигантском костре. Именно костре, не стилизации под него – паладин видел колеблющиеся языки пламени, один из которых у него на глазах опустился к земле и выпустил из себя ни капли не пострадавших людей в богато выглядящих желтых одеждах. То есть на самом деле никак не обжигающий огонь, никому даром не сдавшийся в смысле присвоения, однако же буквально поражающий воображение всякого смотрящего на него прохожего.

В наличии и обратная ситуация: грубое, во всех смыслах неотесанное капище из едва обработанных валунов и шкур, тем не менее несущее на подозрительно острых бурых выступах немалое количество серебряных украшений, порой с вкраплениями золота…

— Иди ты в баню! — неласково отозвался отдувающийся на каждом шагу козлотавр, разумеется осененный вопросом едва только его голова показалась над краем ямы. – И это кстати не фигурально – вы конечно моетесь, да только мне ли не знать какие гомосы затейники по части заболеваний. Нужно не забыть провести над вами все необходимые процедуры.

Беседа снова прервалась: повелитель сгреб со стоящего поблизости стенда кучу разноцветных бумажек и попытался оттереть заляпавшее его с ног до головы розовое масло. Данный перерыв оказался недолгим — Зубастая Тень явно не горела желанием тратить на восстановление морочного внешнего вида сколь-либо значительное время, а потому уже спустя минуту оглядывалась в поисках урны. Не найдя же таковой неизменно законопослушный конь-людоед предпочел сунуть сильно размякшую кипу в карман и продолжить экскурсию, в первую очередь милостиво удовлетворив сгорающего от любопытства подчиненнго:

– Ясн…ное дело побрякушки прокляты – конкретно притянут любого вора на тот шип, с которого их посмели снять. Аборигены давно фишку просекли и новые приношения обеспечиваются исключительно приезжими, — раздраженное отряхивание с благоуханными брызгами во все стороны. — Ну и естественно эта хрень тоже используется в качестве средства казни – после развала Красной Смерти высшая мера пришла в совершеннейший разброд и шатание. Никакой стандартизации.

Былой школяр традиционно ужаснулся и столь же соответственно своим обычаям еще минут пять то и дело бросал взгляды на безобразный алтарь со смутной надеждой собственными глазами узреть своеобразное жертвоприношение.

— Момент Истины настал! – вдруг патетично возгласил владыка, резко вставая на новом перекрестке. – Выбери же свою судьбу: добро, — кивок влево. – Зло, — вправо. – Или же нейтралитет?

— Добро, естественно, — аж слегка обиделся паладин.

— Ага, — какая мерзкая ухмылка. — Значит массовые убийства, в том числе детей и скота, завоевания, проклятия проказой, уничтожения городов целиком со всем населением и прочее – это по-твоему добро?

Рыцарь поджал губы и отвернулся, дабы случайно не оскорбить соверена возмущенным взглядом. Несколько минут смотрел на коричневый вихрь, также служивший кому-то храмом. И повернулся обратно, отчеканив:

— Да. Господь даровал им шанс на милосердие – грешники им не воспользовались, а потому пожали гроздья гнева.

— А оные неудачники вообще имели понятие о собственной грешности? — удивительный по своей ехидности медленный подъем правой брови. – И путях к ее исправлению?

— Разумеется! – рубанул рукой воздух ожидавший сего вопроса воин Христов. – Как-никак сам Авраам не постыдился принять благословение Мельхиседека – и отдать ему десятину священническую. Хананеи ЗНАЛИ Саваофа – и отринули Создателя, истребили пророков и жрецов Божьих, разрушили…

— Каким же образом сии бедолаги должны были узнать, кого слушать? – кулак поднялся на уровень груди и в предрассветных сумерках сверкнул крохотный серебряный огонек. – Надеюсь не через чудеса или там пророчества?

Категорически недовольный направлением разговора былой школяр дернулся, сердито оглядел собственные сапоги, после чего пошел во-банк:

— И через них тоже – однако лишь в малой доле. Ибо вся природа славит Творца и Его образ отпечатан в каждом из творений, направляя к Свету и последнего язычника, поучая, разделяя доброе и злое, указывая…

Подчеркнуто-издевательское ржание. Краткая дуэль взглядов: оскорбленное достоинство против подкрепленного широкой улыбкой насмешливого презрения. Наконец людоед показательно облизал острые зубы. Посрамленный рыцарь отвернулся, признавая собственное поражение – только в данном конкретном бою конечно же и исключительно под давлением вассальных обязательств.

— Возвращаясь к изначальном вопросу, — довольно продолжил одобрительно кивнувший козлотавр. – Твое божество с одной стороны достаточно жестоко для создания проклятых гомосов, тем самым обрекая собственных детишек на безжалостное, конечное, ОСОЗНАННОЕ, — сколько ненависти-то, — бытие. А с другой – не настолько милосердно, чтобы освободить их от мучений и вместо того предающееся мелочному выпалыванию сорняков в созданном ради собственного удовольствия маленьком огородике...кстати, а на хрена оно вообще вас сотворило?

На потихоньку закипавшего доброго сына Католической Церкви будто ушат ледяной воды вылили – а на самом деле интересующийся, без капли издевки взгляд соверена ситуацию лишь усугублял. Причем положение не изменилось и спустя пару прошедших в неудобном молчании минут. Видимо повелитель и правда желал услышать ответ, коий ученик в принципе дать не мог. А значит, осталось только одно – юноша отошел к ближайшей, выглядящей хоть сколько-то нормально стене и встал на колени:

— Омнипотенс Дэус, Креатор омниум, Спес омнис омо…- и тишина.

Бест внезапно понял, что и близко не представляет себе вид просьбы об открытии творению замыслов Творца. То есть правда: вот мольба о вспоможении, возношение перед отправлением в путешествие, воззвание к архангелу Михаилу о преодолении зла, там молитва за Папу и епископа…а где же про познание воли Божьей?

Парень перевернул вверх дном всю память, потом еще раз, затем начал судорожно выдергивать скопившиеся на ее стенках обрывки чужих разговоров, сомнамбулически воспринятые куски лекций, случайно подслушанные мантры. Ничего. Вообще.

Тело прошиб холодный пот, а по хребту проползла ледяная змея. Жажда доказать собственные познания и правость сюзерену задрожала и рухнула во тьму, исчезнув спустя считанные секунды под валом страха и стыда.

Каким образом ученик монахов, столько лет уже подобно автомате раз за разом повторявший свои рутинные восхваления и прошения о еде, защите, крове…ни разу даже не помыслил обратиться к Создателю с вопросом, что же хочет Он? Как именующий себя Христовым воином мог и не помыслить о том, чего собственно желает от него Спаситель?

Нет, у него есть данные свыше указания и поучения Наставника, ведущие его к небесному дому и вечному счастью. Но ЗАЧЕМ Богу их радость? Почему само Пламя сотворило их из праха и несмотря на все причиняемые Ему огорчения продолжает опекать, обогревать и направлять Своих жестоковыйных детей?

Из прокушенной в душевном терзаньи губы брызнула кровь – такая же красная и теплая, как и пролившаяся некогда на кресте Иисусом, во искупление грехов недостойных того тварей – злобных, жестоких, воинственных, гордых. В неблагодарности подобных самому Дьяволу.

На хрена?

Взвившийся в негодовании на собственное безразличие и леность рыцарь схватился за яйцеобразный выступ стены, откинул голову назад и со всего размаху бахнулся лбом о камень. Своеобразная флагелляция прошла на ура – мир утратил большую часть очертаний и поплыл. Оруженосец несколько мгновений шатко постоял на месте, глядя на оставшийся после касания явственный след, а затем с чувством выполненного долга рухнул обратно на мостовую, при этом буквально кожей чувствуя недоуменный взгляд Понта.

Настал момент молчаливого, покаянного созерцания, когда вселенная не спеша, но и не медля собиралась обратно в единую картину мироздания. С парой поправок.

Рыцарь удовлетворенно вдохнул пьянящего (в прямом смысле – мало ли чего тут жгут) воздуха экзистенциональной ясности, вознес к Небесам мольбу о прощении, славословие и повторил молитву святого Игнатия, после чего с чувством внутренней целости встал и обратился к терпеливо ждущему его с пакетиком выдавленных варгульих глаз козлотавру:

— Я не знаю, зачем мы понадобились Всемогущему, — наверное со стороны это широченная улыбка выглядит довольно странно. Тем более с учетом катящейся сверху струйки крови. – Как не имею понятия о том, почему мы в Его глазах столь дороги, что само Совершенство не постеснялось принести Себя в жертву ради несовершенных творений.

Запущенный сжатым кулаком красноватый шарик пролетел мимо рта.

— Тем не менее, мне ведомы мои обязанности и обязательства. Известны ставки и правила. Доступны условия и внесенная цена, — радостный выдох и давненько не слышанная спокойная мечтательность. – Ваш покорный слуга не ведает цели, вместо того просто выполняя свой долг перед Всевышним. Ради вящей славы Творца и спасения души.

Долгая пауза.

— Ага, — копыто растерло промахнувшееся кушанье в маленькое пятнышко, смесив его с накапавшим розовым маслом. – Не то чтобы твой любимый властелин жаждал повторить сие странное зрелище с членовредительством, однако всё же позволь официально завершить данный диалог: Вася на самом деле предпочитает удовлетвориться незнанием. То есть, по сути, отказываешься…

— Да! – гордо ударил себя в грудь паладин. – За честь почитаю быть не знающим ничего, кроме Иисуса Христа и притом распятого, в немощи, великом трепете и страхе храня мудрость Божию, которую предназначил нам Бог прежде веков ради счастья нашего. Ибо немудрое Вышнее премудрее человеков и немощное Вечное сильнее их.

— Эммм…как скажешь, — повел плечами бариаур и, ненадолго задумавшись, с легкой улыбкой заметил. – Ты в любом случае сказал бы какую глупость, а так в принципе неплохо вышло: к неизвестным планам придраться не получится, в то время как любые их результаты за неимением четко декларированных целей можно объявить победой – да и вообще: кому сдался понимаемый обычным разумом Сверхразум?

Тут уж настала очередь вассала недоуменно воззриться на преобразившегося коня. Неловкое молчание тянулось до тех пор, пока Понт откашлявшись не произнес:

— В общем, мы нашли твоего вероеда? – кулак неспешно указал куда-то за спину оруженосца. – Конечно яйценосец не сильно соответствует описанию, но поскольку ты уже слегка принес кровавую жертву и помолился на его монолит…

Снедаемый пренеприятнейшими предчувствиями парень резко развернулся и узрел перед собой высокий и весьма широкий каменный обелиск – ну или относительно узкий домик – чью раскрашенную во все цвета радуги переднюю поверхность покрывали округлые парные выпуклости, явственно напоминавшие определенные части мужского и женского тела. Естественно никаких распятий, икон, статуй Девы Марии не наблюдалось – вместо них имело место нечто вроде здоровенных ножниц и рамка от картин.

— Это не Он, — сразу замотал головой даже не успевший как следует осмыслить обозреваемое рыцарь. – Кстати, а кому сие…сооружение посвящено? И в чем смысл данных изображений?

— Человечек не хочет знать, — резко рубанул воздух владыка. – И вообще, давай тикать – а то ведь бородатые набегут, внутрь затащат, вставят…короче двигаемся, пока не отлюбили.

И спутники нетвердым от легкого головокружения шагом двинулись по пути Добра и надо заметить, что ожидавшие их там строения выглядели ничуть не менее многообещающе, нежели оставшиеся позади. В первую очередь, разумеется, неостановимо искрящийся серебряными звездочками тонкий металлический шпиль с будто бы обитым белой сталью домиком-основанием. Затем внимание привлек черный, словно мясное рагу, купол, из коего торчало великое множество очевидно живых и вовсю шевелящихся рук — данное зрелище, казалось бы долженствующее выглядеть жутко, на деле вызывало в наблюдателе исключительно положительные эмоции. Свисавшие у прохода приветствовали входящего крепким рукопожатием, снимали с него плащ и чистили одежду с обувью, в то время как их более возвышенные и удаленные собратья играли в камень-ножницы-бумага, делали друг другу маникюр и прочими путями демонстрировали дружелюбие и сплоченность. Короче, висящая над тонкой дверью вывеска «рука помощи» ничуть Беста не удивила.

Меж тем допрос о свойствах Бога продолжался и по мере его развития, а следовательно отсеивания одного храма за другим, владыка становился всё более хмурым и недовольным – да так, что под действием пропорционально нарастающего ворчания Бест и сам начал ощущать себя наглым привередой. Спасение пришло откуда не ждали: былой школяр наконец дошел до догмата о Троице в результате чего едва ли не в прямом смысле просветлевший конь-людоед немедленно потащил Васю за собой к самому роскошному и огромному (по местным меркам) святилищу на всей аллее законопослушного добра.

Во-первых, территория вокруг «здания» представляла из себя отнюдь не обычную мостовую, но натуральное поле самого идиллического вида – полотно сочной зеленой травы без единой проплешины, по мере приближения к «стенам» покрывающееся сперва кустарником, а затем и полноценными деревьями, естественно совершенно симметричными, пропорциональными и красивыми буквально до одури. Прямо за ними располагалась почти вертикальная скала из очевидно неестественного коричного камня, своей гладкостью и мягким блеском легко затмевавшего тщательно отполированные паладином набедренные металлические пластины. Аккуратная гора посреди города, у основания вдвое более широкая, нежели в середине и оттуда до самого верха не изменяющаяся.

Но великолепнейшая часть ожидала былого студента на вершине: поражающий воображение кусок лазурных небес с золотистым облаком, будто бы скрывающим закатное солнце. Он будто бы покинул мрачный и смрадный (в Улье) Сигил и перенесся прямиком в рай – глаза аж начали двигаться туда-сюда в поисках последнего Города…

Чтобы натолкнуться с одной стороны на каменную стилизацию под яблочный пирог, а с другой – на огромнейший гриб со множеством окон и дверей, из-под шляпки которого шел густой синеватый дым.

— Впечатляет, не так ли? – подал голос повелитель, стоило только подчиненному вернуть взгляд к основной достопримечательности. – Примерная копия Горы Селестии в миниатюре – раньше там еще холлифант летал и радуга стояла, да только сам понимаешь, проблема отходов, плюс все остальные вероеды разумеется тут же стали тащить в Клетку своих питомцев, за считанные недели превратив Храмовый район в натуральный зверинец, — довольное хмыканье. – В общем, часть в зоопарк, остальных на мясо – Лига Гурманов помнится чуть всем составом не лопнула, — печальный вздох, некий трудноуловимый жест у брюха и тихое-тихое бормотание, явно смахивающее на чье-то поминовение. – Тяжка доля кулинарных первооткрывателей.

— Простите, что? – потерял нить вассал.

— Не забивай себе голову, — раздраженно дернул туловищем священнодействующий козлотавр. – Вам, простым обывателям, незачем знать о бойцах невидимого фронта – бесстрашных рыцарях ножа и вилки, ежеминутно рискующих своей жизнью ради обогащения Мультивселенной новыми кушаньями и нахождения превосходных путей приготовления старых, — кулак гулко ударился в грудь и устремился в сторону «пирога». – Вечная память героям, не побоявшимся вкусить самой Бездны и не отступившим даже перед лицом неминуемой гибели от когтей и зубов божественного желудочного паразита! Ваша жертва и вклад в познание, определение, упорядочивание и утилизацию Планов не будут забыты, но отзовутся в каждом тосте и чавке еще живущих…

— ЭЙ ТЫ, КОЗЕЛ! – грубо прервал исполненное патетики воззвание голос сзади. – Копытный! Тебе говорю!

Повелитель с щелчком захлопнул рот и застыл, очевидно и не думая оборачиваться на быстро шагающего к ним с определенно недружелюбными намерениями толстенного гнома в роскошной, подпоясанной поясом с маленькими бутылочками митре из-под которой то и дело проглядывали вроде бы золотые носки ботинок.

— Глухая что ли, скотина? – Беста без всяких церемоний снесли, хотя казалось бы чего стоит подземнику обойти владыку с другой стороны. – И не притворяйся пнем – следы от самой…

Грубый тычок стал последней каплей – сидящий на мостовой парень только мигнуть успел, а внезапная помеха уже оказалась на земле, придавленная к камням молча избивающим его Понтом. Бариаур при этом скалился будто сам Дьявол в предчувствии Армагеддона и работал конечностями с воистину впечатляющей скоростью и беспощадностью – к тому моменту, как вскочивший юноша рискнул дернуть соверена назад, бородатая жертва превратилась в нечто жалко скулящее и преизрядно покрытое собственной кровью.

Бесту не досталось чудом – стоявший для максимального эффекта на трех ногах повелитель попытался лягнуть тянувшего его вассала и, не удержавшись, поскользнулся на внутренних жидкостях жертвы, заодно повалив и человека. Пока суд да дело, а также пара тумаков посмевшему вмешаться «мертвяку безголовому», неизвестный гном успел сбежать. Всё-таки властелин весьма мудро решил идти наверх «перед рассветом»– в ином случае вокруг безобразной сцены наверняка собралась бы толпа зевак и сочувствующих, а то и по идее долженствующая ходить где-то поблизости стража.

— Уш-шел, — злобно прошипел великий бандит, провожая взглядом следы на мостовой и брезгливо вытирая копыта о траву. Помотал головой. – О чем мы говорили прежде нежели эта неблагодарная скотина прервала мое салютование былым коллегам?

— Вы собирались объяснить мне холлифанта, — подумав, решил сократить диалоговый путь оруженосец.

— Здоровенная волосатая зверюга с длинным носом, вопреки всякому здравому смыслу способная летать — передернул плечами Понт. – Разумен, добр, планар, на вкус блекл и жирен безмерно. А теперь давай лезь внутрь, молись, постись, слушай проповеди и пошли домой – дел хоть лопатой жуй.

— Простите? – не вполне понял ожиданий владыки вассал. – Куда лезть?

Замаскированный конь тяжело вздохнул и ткнул окровавленным кулаком в предстоящий перед ними живописный пейзаж:

— Налево пойдешь — к Ильматеру придешь. Сломанным зовут бедолагу и выдерживание боли ради облегчения чужих страданий – конек его, — пропитанная иронией попытка в рифму. – Направо пойдешь – к Тиру попадешь. Искалеченным кличут сие божество, ибо как и положено Справедливости, слепо оно, — презрительное фырканье. – Прямо же ожидает паломников твой патрон, зовущийся меж нормальных существ Тормом -повелитель паладинов, стальная ладонь добра, — издевательский смешок, — и воплощение множества добродетелей, — конечность обвела гору полукругом. – Вместе же данный союз вероедов составляет светлую Триаду, о коей ты мне зудел последние пару часов.

— Прошу прощения, ваше…- поспешное кряхтение. – Однако мой Господь – это не трое божков, пусть даже объединённых общей целью, но единая в трех лицах сверхсущность.

— Ага, какая радость, — ударил повелитель себя по лицу. – Слушай, ну честное слово: хватит уже привередничать! В конце концов, хоть мое-то время поэкономь…и что вообще значит, «единая в трех лицах»? Нечто вроде бюджетной версии крысиного «множества-как-один»?

— Разумеется нет! – твердо отверг любое сходство Совершенства с какими-то грызунами воин христов. – То есть великая тайна мироздания, никакому смертному неподвластная и немыслимая, а потому лишь еще более подтверждающая величие божественного промысла. Трое свидетельствуют о Небе: Отец, Слово и Святой Дух – и сии три суть едино!

Бест не удержался и принял горделивую позу, едва ли не лопаясь от чувства удовлетворения – так удачно цитату вспомнить не каждому дано. Увы, на сюзерена мудрость Творца впечатление произвела противоположное:

— Балда, — раздраженно сверкнули глаза из-под приложенного кулака. — С какого бодуна ваша ленность подтверждает чье-то величие? Вам банально безразлична собственная вера, раз вы и не пытаетесь понять сущность своего бога! Неужели нельзя хотя бы предположить, что Абсолют, существуя в единственном виде, проявляет себя тремя принципиально разными способами – ну там когда частицами, когда волнами, а когда пирогами? – краткое бесполезное ожидание отзыва о непонимающе вылупившегося на него подчиненного и еще более недовольное продолжение. – Хорошо, пойдем по более формализованному пути и представим Троицу, положим, вектором с тремя составляющими а-ля движение любого строительного блока, только вместо действия его массы и прочего возьмем ипостаси, — ало-розовое пятно на мостовой начало стремительно расчерчиваться. Бывший студент внезапно снова ощутил себя на уроках прикладной механики и геометрии. – Итак, главное направление есть сумма множества различных как качественно, так и количественно, иерархично и так далее векторов, тем не менее вместе составляющих…

— Иерархично?! – звякнуло чего-то в голове у с трудом поспевающего даже за звуковой частью неожиданной лекции оруженосца. – У Бога нет иерархии! Отец, Сын и Дух равны! Едины в помыслах и делах! И являются не частями целого, но есть целое по отдельности и Господь не соединение…- мысль окончательно запуталась и без предупреждения ударилась в очень-очень старое воспоминание о вроде высказывавших нечто подобное катарах. По спине прошла дрожь – сознание подставило под внутренний взор достопамятное собрание в подвале. Сил достало только на задушенный хрип. — Ересь!

Потенциальный дворянин тут же втянул голову в плечи – настолько уничижительным оказался резанувший его взгляд:

— Не вякай мне тут – всё сделаем, делов-то, – каждая исходящая из центра кубика стрелочка продлилась до самого края кровавой лужи. – Вуаля: каждая составляющая бесконечна и сумма также сам понимаешь бесконечна – а значит они все друг другу равны! А также триедины, нераздельны и так далее, – довольный хлопок в ладоши. – «Неподвластная тайна», как же – инженера попросили бы и он сразу вам всё бы растолковал. Гомосы!

Окончательно сверзившийся в пропасть непонимания потенциальный дворянин только переводил ошалевший взгляд с надувшегося презрением козлотавра на красные рисунки, отчаянно пытаясь одновременно закинуть неприятные воспоминания обратно в чулан и ухватить хотя бы кусочек произошедшего перед ним откровения. К счастью, владыка заметил состояние потенциального дворянина и смилостивился:

— Начнем сначала, — оставшаяся в стороне от основного объяснения часть лужи с черепками разбившихся глиняных бутылочек покрылась новыми изображениями. – У нас есть груз, для простоты, кирпич. Он движется. И это движение описывается, — паутинка стрелок вокруг квадратика. — Видишь?

— Какая связь между Создателем и кирпичом? – решил более не испытывать судьбу и собственные познавательные способности Бест, твердо вознамерившись таки разобраться в происходящем.

— По крайней мере производственная, — раздраженно дернул щекой замаскированный жеребец. – Да не заморачивайся – в конце концов, тебе не плевать на представление объекта, пока он соответствует заявленному функционалу?

Несчастный ученик монахов попытался без подготовки взбежать по гребню вопроса…

…и упал. Вернее впал. В ступор. Только моргать мог, будучи придавленным неподъемной грудой бессвязных, но дружно выглядящих чудовищно важными сведений.

— Фер, — глубоко вздохнул повелитель, вытирая конечность о траву. – Видимо придется-таки стартовать с более ранней позиции. Допустим, с природы веры. Итак, скажи мне, о слабо ориентирующийся в мироздании человечек, зачем смертным боги?

— Ыыыыы? – лицо само сложилось в извиняющуюся улыбку.

— Отлично…- возвел очи горе великий бандит. – Чего ради я вообще это делаю? Впрочем, в любом случае еще возвращаться, так хоть не скучно будет. Во-первых, следует указать на дыркозатыкательный тезис – а именно их баловством, а порой и сознательными действиями возможно объяснить возникающие в процессе познания несостыковки и пробелы, что значительно упрощает как исследовательскую, так и управленческую деятельность. Смекаешь?

Юноша почти честно кивнул, потихоньку начиная возвращаться к нормальному состоянию за счет забрасывания окровавленного вороха вопросов в дальний ящик.

— Чудненько, — козлотавр развернулся на месте и двинулся в обратный путь. – В целом, религия оказывает на подчиненных поистине магическое воздействие: верующие меньше требуют и больше работают, при этом ощущая себя много счастливее своих ущербных собратьев – т.е. она позволяет и самым убогим тварям вроде человеков достигать принципиально нового уровня эффективности, да еще и не виде кратковременного и непредсказуемого разгона, а в качестве перманентного стабильного усовершенствования, — неприязненный фырк. – Если конечно сделать всё правильно –Дровосек является наглядным примером рискованности связей с горним и той легкости, с какой даже собственноручно созданная система верований способна буквально выгнуться дугой и обернуться против тебя самого. Однако оно того стоит.

Самодовольный смешок.

— В принципе на этом можно было бы и остановиться – нужно родиться уж полным лосем, чтобы добровольно отказаться от заложенного в нас от рождения пути повышения производительности – вот только данный мировоззренческий комплекс на деле куда хитрее, нежели многим бы хотелось. Он не есть некое добавление к целому, но обязательная, необходимая шестерня, без коего наш механизм банально не закрутится – и тут мы подходим к ориентирной функции, — кулак ткнулся «собеседнику» в плечо. – Убивать безоружных – это хорошо?

— А? – дернулся отвлекшийся на разворачивающееся посреди перекрестка странное зрелище рыцарь.

— И кто же тебе сказал…- видимо изначально не очень-то нуждавшийся в ответе повелитель осекся и, проследив за взглядом подчиненного, неожиданно икнул. – Феррррр…

Зубастая Тень чуть снова не сбив подчиненного резко дернулась в сторону, после чего едва ли не на цыпочках двинувшись к ближайшему храму. Еще более озадаченный юноша внимательнее пригляделся к странному явлению в надежде понять причину столь нехарактерного для владыки поведения. Но не увидел ничего нового: ну подумаешь мужик без штанов и в крикливой расцветки исподнем и рубахе — на фоне обыденных для Сигила чудес подобное представление смотрится откровенно блекло. Хотя складной помостик-кафедра выглядит зело занятным, пусть и видимо весьма замороченным в разборке. Короче, без пояснений не обойтись.

— Аштанист! – придушенно шикнул бочком пробирающийся вдоль стены людоед. Бесту данное объяснение разумеется ничего не сказало. – Они не верят в штаны!

— Пардон? – поднялись брови на совсем уж недосягаемую высоту. – В каком смысле «не верит в штаны»? – парень пощупал свои. – Вот же…как бы видно?

— Это всё Темная Энергия, — похоронно отозвался прикусивший губу козлотавр, также непроизвольно хватаясь за пояс. – Она дает штановерам ложные ощущения тепла, защищенности, приличия и прочего, кои несчастные лопухи принимают за проявления штанности. А Темная Материя препятствует деградантам проникнуть взором за покров обмана и узреть сокрытое ею богатство и красоту не нуждающегося в штанах мира.

— Агаааа…- протянул потенциальный дворянин уже с опаской поглядывая на соверена. Немного подумал, а затем таки рискнул. – А почему это не могут быть просто…ну, на самом деле проявления штанности?

— Да потому, что штанов не существует! – с каким-то безумным отчаяньем прошипел великий бандит. – Это всё ложь! Многотысячелетний морок, наведенный жадными барыгами-портными, наживающимися на навязываемой народу темности! Всепланарный заговор, имеющий целью заковать данный нам бесштанной природой разум в цепи суеверий и подчинить его воле спонсирующих всю эту кодлу штаннонесущих мошенников властям! – голос упал до жуткого горячечного шепота. — И, о бесштанность, как же они преуспели в своем злодействе! Нынче свободному человеку и на улицу выйти нельзя без проклятого знака покорности: все до единого прохожие будут коситься и только и думать о том, как бы сдать познавшего Истину просвещенного ближайшему же псу режима…

— Прекратите! – мгновение спустя юноша и сам до смерти перепугался собственной дерзости и вжал голову в плечи.

Но владыка не наказал его. Даже не сказал ничего. Только какое-то время круглыми от ужаса глазами смотрел ему за спину. А потом с едва слышным облегченным вздохом столь же осторожно двинулся дальше. Последовавшие сбивчивые просьбы о прощении натолкнулись на раздраженную отмашку:

— Для разнообразия настала моя очередь извиняться, — не смотря на собеседника тихо промолвил повелитель. – Съехал немного. У меня с ними видишь ли целая история связана, — глубокий вдох. – Короче, перед нами представитель самой упоротой, дикой, неправильной веры в мультивселенной. Помнишь пять минут назад рассказывал о пользе религиозности? – паладин поспешно кивнул. – Ну вот, эти ребята являются воплощением всех ее недостатков, при этом едва ли неся в себе хотя бы долю достоинств…

— Но как они вообще не верят в штаны? – боясь нового ухода в глубины выдал былой школяр самый животрепещущий вопрос. — Они же прям вот здесь. Это очевидно!

— А ты докажи, — мрачно хмыкнул Понт. И вымученно улыбнулся. – В конце концов, бремя доказательства лежит на утверждающем.

Бест вновь с плохо скрытым возмущением воззрился на сюзерена и, увы не найдя в открытом нечестном лице бариаура и намека на шутку, попытался сосредоточится на издевательской задаче:

— Я их вижу…

— Темная Материя, вбитая столетиями пропаганды иллюзия, да и вообще ощущения обмануть легче легкого, — оскал внезапно стал извиняющимся. – Не говоря уже о том, что все чувствуют их по-разному: кто-то говорит «синие», другие «шершавые», а третьи вообще «короткие». Короче, коллективное сумасшествие, никак не могущее быть сочтенным за сколь-либо достойное доверия доказательство.

Былой школяр аж сморщился от категорической неправильности ситуации. Оглянулся на прополаскивающий горло источник нынешнего беспокойства. Снова ничего не обнаружил и попытался воззвать к здравому смыслу:

— Ну так все же знают…

— Миллионы мух не могут ошибаться – а значит экскременты крайне вкусны! – с уже совершенно стеклянным взглядом весело гаркнул ангел смерти. – И разве свободное от дремучих суеверий существо в принципе может опуститься до выслушивания древних бредней всяких покрытых дураков? Глянь хотя бы на историю – половина войн началась из-за этих глюков: кому там желтые носить, кому малиновые, а шорты так и вовсе ересь…

Нездоровое хихиканье, постепенно затихавшее по мере того, как рыцарь вкладывал всё больше усилий в укоряющий выражение лица. Между тем непосредственная причина этого мерзкого состояния закончила разборки с кафедрой и начала слегка гнусаво нести такую же пургу.

— Снова прошу прощения, — минут через пять пришел в себя соверен. – И пошли давай отсюда – их безумие как видишь весьма заразно.

— Так это душевная болезнь или всё-таки религия? – успокоенно выдохнул парень, старательно игнорируя начавшуюся позади проповедь.

— Экие вопросы-то сложные задаешь, — фыркнул козлотавр. – Кто-то скажет первое, кто второе, третий заявит «и то и то», а некоторые совсем сбрендившие атары вовсе ставят между этими двумя понятиями знак равенства. Аштанисты судя по всему и сами до сих пор не уверены: с одной стороны – постоянно докапываются до окружающих и требуют место проведения «лекций» ради, а с другой – храма даже построить не могут, ибо на голом отрицании хрен чего сбацаешь, — бариаур задумчиво почесал затылок. – Да и какая разница: они так и так при первом удобном случае заставят тебя отречься от «древней лжи» пусть даже в процессе с просвещаемого придется снять кожу.

Определенно нехорошее вздрагивание.

— Безштанники видишь ли тоже не монолитны, — владыка затряс головой в до боли родной Бесту попытке вытрясти ненужные образы. — Нам еще повезло нарваться на конформиста, а так-то многие и исподнего не носят, пусть там причины уже чисто политические — в основном стиля «нехай поддерживать производителей народного дурмана». Тем не менее, презрение и ненависть к штановерам у них общая – как-никак они познали Абсолютную Истину и всякое сопротивление или хотя бы сомнение в ней есть оскорбление высшего порядка и проявление животной, недостойной существования натуры, — совсем уже пугающий тихий смех. – Еще одна прекрасная…упс.

Встревоженный щелк зубами.

Юноша поспешно проследил за властелиновым взглядом. Прямо на них споро двигалась полудюжина одетых в довольно громоздкие, однако тем не менее устрашающие доспехи солдат, возглавляемых тощим эльфом с роскошной шевелюрой пепельных волос в сером одеянии, на ходу старательно внимавшим уже знакомого им окровавленного гнома. Впрочем в прислушивании особого смысла нет – при виде обидчика и без того бывший довольно шумным подгорный житель вовсе заорал как резаный:

-…а в конце он еще и начал чего-то чертить в моих внутренних жидкостях! Клянусь Молотом – наверняка проклятья! Кто вообще пустил это животное в приличный квартал?!

— Вселенная прозрачно намекает на необходимость срочно закончить сегодняшнюю лекцию о строительном материале Внешних Планов, — вкрадчиво заявил чего-то просчитывающий в уме повелитель. – В завершение же хочу обратить твое внимание на самую великую религию в мироздании, чей жрец как раз направляется к нам с намерением сокрушить неверных. Итак, прошу – вера в бумагу.

— Гражданин! – надменно обратился к ним подошедший глава патруля, глядя на бариаура с плохо скрываемым отвращением. – Вы задержаны по подозрению в…

— Ну вот я и говорю, — в голосе прорезалась столь печально знакомая безмерная наглость. Юноша задрожал. – Среди всех этих завалов идиотов всегда можно найти уже совсем выдающийся сорт – пустых, дрожащих тварей, отчаянно пытающихся прикрыть собственную убогость ДОКУМЕНТОМ, — резкое выкидывание руки вперед.

Потихоньку окружавшие их стражники мгновенно отпрыгнули и оскалились копьями и мечами. Однако на мостовую упало лишь пара разноцветных листочков.

— Кусок мертвой древесины, будучи должным образом покрашен и овеян нужными легендами, внезапно становится ключом к любым наслаждениям, короной всякой власти и индульгенцией даже смертному греху, — под нос готовящемуся к бою оруженосцу сунули зеленую прямоугольную картинку с цифрой и кем-то важным посередине, а также кучей дополнительных элементов роде цифр и рисунков по бокам. – Вот оно, их божество – не творец вселенной и не пожиратель миров, но всем им известное порождение собственного общественного договора, имеющее силу лишь там, где в него верят и при первой же встрече с непоклоняющемся ему…

— Молчать! – острие рапиры задрожало в опасной близости от носа повелителя. – Сдавайся или умри.

— Такая клевая фраза и так беспонтово всё запороть, — Понт без капли смущения или хотя бы озабоченности покачал головой в фальшивом сокрушении. – Вот только чего еще ожидать от слуг Закона, в гордыне и некомпетентности своей возомнивших себя господами? Так или иначе, — он вдруг развернулся к обильно потеющему напарнику. – Экскурсия завершена. Надеюсь, вы полностью удовлетворены предоставленными услугами и готовы покинуть меня?

— ЭЭэээ? – Бест непонимающе воззрился на собеседника, будучи слишком занятым борьбой с рвущемся в бой мечом для нормального вопроса.

— Вот и чудненько, – широко улыбнулся великий бандит, — именно такое потрясенное ничего не понимающее лицо а-ля «баран и новые ворота» и должен иметь осознавший всё величие Сигила невежда – а значит моя работа сделана, — легкий шлепок в район груди, оставивший после себя приклеенную цветастую бумажку. – Покупайте наших слонов!

— Ах ты ж …! – внезапно выразился один из стоящих вокруг них полукругом солдат. – Ты как … нашу слонобойню рекламируешь …!

— Констебль! – резанул воздух пропитанный ледяным возмущением возглас офицер. – У вас какая-то проблема?

— Простите сэр! – мигом вытянулся по стойке одоспешенный, а затем столь же быстро схватил за руку и притянул к себе дезориентированного оруженосца. Громкий шепот, явно с одной стороны имеющий целью изобразить подчинение субординации, а с другой – оповестить максимально возможное количество народа. – Смею уверить вас, что сей преступник никак не связан с пользующимся идеальной репутацией бистро «По мушиной цене», в то время как все наши блюда готовятся исключительно из натуральных ингредиентов и содержат на двадцать процентов больше слоновости, нежели любой…

Четкий металлический стук рапиры по наплечнику. Разъяренный взгляд начальника. Бесту поспешно всучили листовку и вытолкнули за спины присутствующих, где он еще шагов десять прошел в полной прострации, слушая исполненное безмерной наглости требование владыки представиться и объяснить в чем виноват «честный борец за кулинарные идеалы».

К счастью, рыцарь смог подавить первый порыв – выхватив меч ринуться на врага с тыла – вместо того сперва глянув на обретенные «кусочки мертвого дерева», оказавшиеся идентичными картинками, изобилующими изображениями аппетитных блюд внушительного размера, крылатыми хоботами и сообщениями о скидках. С оборотной же стороны отлепленного ясно и четко (пусть и кривовато) значилось: «ДОМОЙ! БЕГОМ!».

Былой школяр облегченно вздохнул и начал с постепенно наращиваемым ускорением возвращаться по оставленным жеребцом розовым следам – как-никак приказ есть и приказ, а судя по долетающим обвинениям гнома в прерывании чрезвычайно важной для гурманов поминальной молитве и фальшивой бороде властелин определенно успел подготовить план.

Потенциальный дворянин не успел преодолеть и половину пути, как догнавший его бариур едва не снес подопечного подзатыльником, сопровождённым упреком в медлительности и призывом быстрее работать ногами.

Оторваться от преследовавшей их железной кавалькады во главе с лишившимся половины шевелюры и слегка тлеющем эльфом удалось только в подземельях.

-
— Положа ногу на сердце, — и вправду приложил копыто к груди великий бандит, едва только развалившиеся посередь прохода нарушители немного отдышались. – Если бы не особые обстоятельства вроде вероятного раскрытия моего невинного морока я бы никогда не стал столь безобразно нарушать местные устои. Напомни когда приду к власти, чтобы наградил этого оболтуса, — довольная усмешка. – В конце концов, не просто же так ему теперь лысым бегать, — свободная конечность нырнула под необъятное брюхо и выудила толстенькую кипу бумаги. – Зато глянь какой трофейчик выудил — аж полный комплект «Вестника». Узнаем наконец о происходящем в большо…ФЕЕЕЕРРРР!

Юноша вздрогнул и резко сел. Меч тут же воспользовался моментом и вывернулся во всем своем великолепии, оставив на полу длинную царапину. Пару минут мрачнеющий на глазах повелитель молча читал и перечитывал заинтересовавший артикль, а затем со звериным рыком развернул его лицом к собеседнику:

— Нет, ты только глянь! – удивительно похожая на реальность картинка на пол-страница, изображающая идущие на художника бесконечные ряды забавно выглядящих шариков с ножками. – Марш Модронов! Прямо в этот самый момент! Проклятье! – газета со всего размаху шлепнулась об стену. – Ну почему не год назад или вперед?! Почему сейчас-то?!

Злобное скрежетание зубами.

— А разве они выходят не в точно назначенное время? – припомнил кое-какие данные Ви между насмешками и анекдотами стиля «встретились как-то три квадрона» пояснения вассал.

— Агась, — печально выдохнул успевший сдуться людоед. – Вот только у них последний произошел не по плану – там всякая хрень с дьяволами – плюс Отсоединение…да какая разница! – досадливая отмашка. – Так и так нынче дел буквально по горло и посмотреть на величайшее зрелище в Мультивселенной удастся разве только через пару месяцев.

Поворчав еще какое-то время на своем языке соверен вернулся к чтению. Рыцарь же поспешил стянуть с себя драгоценную броню и осмотреть ее – гнавшие их стражи правопорядка не раз и не два швыряли в них чем-то светящимся и разрывающимся при соприкосновении с мостовой десятком крохотных молний. Причем, судя по преизрядно ноющей спине, попадали куда чаще, нежели промахивались. И тем не менее, голубая кожа девственно чиста, а паладин отделался лишь синяками.

Интересно, а защитила бы она в случае попадания в узкие щели на лопатках? Скорее да, нежели нет.

Так или иначе, владыка определенно не зря старался бежать таким образом, чтобы между ним и преследователями всегда находился подчиненный. Приятно быть полезным.

— ДА ЧТО ЗА ХРЕНЬ! – снова совершенно внезапнейшим образом прорезал тишину грозный рык, за коим примерно с той же громкостью последовала череда непереведенных экспрессивных выражений.

Повелитель вскочил на ноги и с громоподобным фырчанием заходил взад-вперед по тоннелю, на втором развороте со всего маху бросив «Вестник» на камни — и при одном взгляде на него паладина пробил холодный пот. Ибо точно посередь страницы крупными буквами значилось: «Ночь обезвоженных тылов: новые версии, виновные, последствия», под коим шли маленькие картинки творений Фаль – от задо-канделябра посередь улицы до настенного изображения определенной части тела, сделанного из этих самых частей тела с предложением на пяти языках «посмотреть в светлое будущее» через расположенное в нужном месте окно фешенебельного борделя.

О господь Всемогущий…

Юноша не успел сбежать – в следующую минуту Понт прижал его к стене и чуть не расквасил нос поднятой газетой:

— Посмотри только, чего эти … собираются сделать! – несчастное периодическое издание развернулось к Зубастой Тени. – Бла-бла-бла, а вот! – голос изменился на подчеркнуто-гнусавый. – Помимо слушаний касательно регулирования туризма с целью наблюдения за Походом городской Совет намерен рассмотреть законопроект, предусматривающий снятие запрета на ввоз в Сигил детей!

Новый этап неконтролируемого словоизвержения с периодически проскакивающими внятными саркастичными фразами вроде «по многочисленным просьбам трудящихся» и «дьявольское лоббирование».

В общем, набежавшие на шум и гам разлагающиеся аборигены оказались как никогда к месту, до дня испив чашу гнева господского и по итогам более-менее равномерно осев на стенах, потолке и старавшемся стать по возможности более незаметным рыцаре. Также преизрядно замаранный владыка по окончании расправы еще четверть часа стоял, глядя в стену и беззвучно шевеля губами, а затем опустошенно заметил:

— Они хотят растоптать всё, над чем я работал, — деревянная маска опустилась к растерзанной газете. – Мало мне войны банд в Улье – проклятые твари снова желают иметь возможность завозить в город свою жратву. И это после стольких усилий.

В голове Беста чего-то щелкнуло:

— Жра-атву?

— Изверги, иллитиды, Дальние, слаады – все хотят кушать, причем вкусно и одухотворенно, — безразлично пожал плечами великий бандит, лениво снимая с уха чью-то внутренность. – И теперь им хотят опять разрешить завозить себе провиант прямо в Сигил.

Паладина продрало морозом:

— Простите, — лишний раз решил он уточнить. – Я правильно понял: власти собираются разрешить отродьям Бездны ЕСТЬ невинных детей?

— Завозить – есть могли всегда, — с махонькой ноткой раздражения поправил потихоньку приходящий в себя принц. – Так-то приказывать кому-либо идти против собственной природы – плохая бизнес-стратегия. Тем более, учитывая высокую платежеспособность клиентов.

Былого школяра перекосило и поблизости как на зло не наблюдалось ни одного упыря или скелета для удовлетворения уже его праведного гнева.

— Но мы этого не допустим, — ободряюще легла на плечо тяжелая окровавленная нога и светящаяся в разномастных глазах железная твердость успокоила пожираемого эмоциями юношу. – Хотя будет тяжело. Чую, придется тряхнуть стариной и всерьез заняться пошаговым планированием. А также много-много бегать и ни на что не отвлекаться – нам понадобятся все имеющиеся силы. И это подводит нас к следующему пункту, — копыто ободряюще пошлепало собеседника по щеке. – Исповедуйся.

Потенциальный дворянин мигнул и непонимающе воззрился на Понта.

— Твоего бога в Храмовом квартале не найти – или во всяком случае, у нас на то совершенно нет времени, — уверенно пояснил конь. – А потому к кому как не к собственному сюзерену может припасть страдающий душой вассал?

Бест ясное дело отнюдь не загорелся энтузиазмом и после недолгого, однако зело тяжкого раздумья аж решился мягко отклонить милость владыки, естественно сославшись на чрезмерную загруженность последнего и ничтожность нужд слуги – но напоролся на буквально протаранивший его властностью взгляд:

— Если бы ты не испытывал в том на самом деле крайней нужды, то никогда бы не решился настолько меня обеспокоить. Следовательно, ради сохранения твоей минимальной эффективности, данный вопрос необходимо решить – да и не зря же в конце концов время потратили, — глубокий вдох. – Я ПРИКАЗЫВАЮ тебе покаяться и обещаю со своей стороны некоторую конфиденциальность и безопасность. При условии честности и полноты, разумеется.

Очень долгое молчание.

И исповедь. Тоже весьма внушительная. Ее хватило минимум на полдороги до Дыры.

В ней имелось всё: от раскаянья в столь длительном забытии своих обязанностей сына Католической Церкви до стыда за множество загубленных одежд. Самые сердечные и искренние извинения за собственную бесполезность и горячее изъявление глубочайшей благодарности за принятие Бестолочи под понтово крыло. Чудовищное изнемогание от всепоглощающей непонятности и неохватности мира и едва слышное признание в бесстыдном чтении личного дневника спасителя. Вот только и этот внушительный список душевных болей являлся не более чем прелюдией к самому болезненному, неловкому и в высшей степени неприемлемому – однако сюзерен потребовал полного отчета и рыцарь как минимум из верноподданнических чувств намеревался его предоставить:

— Нет, — вдруг встал как вкопанный до того терпеливо и молча слушавший паладина жеребец. – Нет, нет и еще раз нет. Ты НЕ хочешь делиться со мной эротическими фантазиями о моей собственной дочери. Определенно НЕТ.

— Да, — облегченно выдохнул юноша, расслабляясь и бледнея. – Да, определенно не хочу.

Несколько минут странная пара постояла недвижно — а затем великий бандит чертыхнулся и проскрежетал:

— Хрен тебе – хочешь! Раз начали разбираться со всей этой ерундой, то замочим ее раз и навсегда! – раздраженное передергивание плечами. – И человечек же буквально неделю назад заявлял об отсутствии каких-либо чувств к ней! Двинулись!

— Ну, если говорить совсем уж откровенно, то я не могу прям сказать, что Создатель коснулся моего сердца, — пробормотал бывший студент, снова начиная пунцоветь. – Просто…точнее наоборот – всё очень сложно…

Очередной период напряженной тишины, наполненной мучительным, стыдливым и неловким подбором слов для описания этого очень, очень странного набора ощущений и обрывков мыслей. Тот ни на йоту не дружелюбный и не спокойный, но почему-то странно уютный и притягательный купол из крыльев. Поразительная, острая, режущая мягкость. Горячее тихое дыхание. Едва слышный шелест перьев. Яркое, сверкающее напряжение в воздухе. Будто несущее в себе целый пук молний грозовое облако обняло его прежде нежели пролиться на землю проливным дождем.

Это еще не вспоминая о виденном глазами. А также представляемым и домысливаемом сознанием.

Короче, казалось бы малой части повествования хватило примерно на ту же протяженность пути.

И слава Милосердному: отец описываемой в отнюдь не самых…приличиствующих выражениях небожительницы воспринял сбивчивые объяснения на диво положительно, а последовавший за окончанием признания комментарий и вовсе прозвучал в неожиданно бодром ключе:

— А ведь на самом деле мне польстило сие…- неуверенное помахивание хвостом в процессе формулирования мысли, –…примечательное описание – именно за подобный эффект деньги и платились. Пусть и учитывая очевидное его запаздывание. Без лишних выкрутасов: порадовал, очень даже, — удовлетворенное цыканье зубом. – По понятным причинам, твой любимый господин не способен должным образом оценить результат своих вложений – максимум красивая статуэтка а-ля птица – в то время как большая часть моих подчиненных либо испытывают сходные проблемы, либо вовсе готова удовлетвориться первой попавшейся в канаве свиньей.

По телу владыки прошла едва заметная дрожь, однако в следующий же миг голос наполнился какой-то нехорошей мечтательностью:

— Говоря совсем уж честно, в столь сложных вопросах земной пони давно уже не ориентируется ни на глаза, ни на копыта – их слишком легко обмануть, особенно когда поблизости ошиваются перевертыши, — самодовольный смешок. – А потому люблю я по сути последней оставшейся у меня действительно моей деталью, — легкое постукивание по носу. – Тем паче он слишком незначителен и многие банально забывают о нем при создании образа. Как следствие, аромат зачастую уникален и действительно отражает не то, что тебе хотят показать, но реальное положение вещей. Ты например пахнешь травой, бумагой и потом. Теперь еще в дополнение кожанкой. Парсифаль же…- глубокий вздох и чисто отцовская гордость. – Впрочем, не буду портить впечатление. Понюхаешь сам – оно того стоит.

Скрытое маской лицо на несколько секунд озарилось широкой улыбкой. И вновь вернулось в первоначальное состояние:

— Так или иначе, объявляю данную эпопею завершенной – сегодня же выпьем и закусим, потом пообщаешься с хреном, а там и за работу — для начала пошлю за отчаяньем…