Ярость
"Глава третья, в которой выясняются некоторые интересные обстоятельства"
"А тут уютненько..."
Домик и вправду оказался не такой "помойкой", как уже успел окрестить про себя новое жильё Пьер. Конечно, не хоромы, но в целом, не дурно.
Одно достаточно большое помещение представляло собой и прихожую, и гостиную, и спальню, и кухню, и даже ванную комнату. В доме функционировал водопровод, что тоже являлось положительным фактором. Единственное, что сильно настораживало и, в какой-то степени, пугало Грина, это громадная печь, занимавшая целый угол. Этот белокаменный монстр будто бы попал туда прямо из времён междоусобных войн!
Наспех разложив вещи по шкафам да полкам, Пьер, скрипя сердцем, оставил чемодан вместе с мудрёным механизмом в домике, и, вышел на прогулку.
Ему так хотелось подумать о чём-нибудь отвлечённом, не связанным с работой, но мысли будто сами собой поворачивали в русло похищения:
"Ну вот мне очень интересно, как можно было принять непонятные знаки, нарисованные на стене, за послание, а? Каким же образом похитители его там оставили? По воздуху просочились? Может, эти символы имеют совершенно другую природу, и сейчас полиция гоняется за несуществующими призраками... Нет, расследование надо начинать совершенно с другой стороны. Вот если б я его вёл..."
Тем временем, копыта привели жеребца на незнакомую улицу. Хотя, незнакомой она оказалась только на вид, так как прочтя её название на углу одного из зданий, Грин понял, что где-то уже видел эти слова. Ах да, они были в материалах дела! Именно здесь должны были в последнее время жить Маунтайны.
Догадки подтвердились, когда Пьер обнаружил эту фамилию на одно из почтовых ящиков. Коробка для писем принадлежала большому двухэтажному дому, окружённому железным забором. Калитка была приоткрыта.
"В принципе, ничего плохого ведь не случится... Если не спросят, то вообще всё будет замечательно. Ну а если наоборот... В общем, будем смотреть по обстоятельствам..."
Грин осторожно дотронулся копытом до электрического звонка (хоть до этого дома добрался прогресс). Спустя минуту, дверь приоткрылась и из проёма выглянула лимонного цвета земная пони. На вид она была достаточно молодой, и даже, в какой-то степени, привлекательной. Но жеребец отогнал от себя лишние мысли и приступил к осуществлению плана...
— Здравствуйте, миссис Маунтайн, — широко улыбаясь, поздоровался Пьер.
— И вам доброго вечера... А вы, собственно, кто? — настороженно спросила земнопони.
— Я... э... новый следователь по делу похищения! Меня зовут... эм... Флаинг... Бокс! Да, Флаинг Бокс!
— А как же капитан Рейл? С ним что-то случилось?
— Нет-нет, с ним всё в полном порядке. Я как раз от него!
— Но что же привело вас сюда?
— Капитан поручил мне... допросить вас! Да, мне срочно нужно вас допросить.
— Но нас уже опрашивали, и не раз... Разве вы не читали эти... как их там... материалы дела?
— Читал, да, я читал. Но капитан поручил мне... послушать рассказ из первых уст. Я новичок в стези расследований, всё бумажки там всякие, да бумажки, а тут... В общем, не соизволите ли вы...
— Ну хорошо, раз это так необходимо... Проходите, — сказала миссис Маунтайн, и пропустила жеребца внутрь.
Изнутри дом выглядел ещё краше, чем снаружи. Ловко замаскированные под свечи электрические светильники, украшенные живыми цветами обои, на которых тоже раскрывался цветочный пейзаж, двери-арки, зеркальные помещения и многое другое совмещалось в одно целое в этой обители благополучия и достатка. (Жаль, что потом выяснилось, что всё освещение подпитывалось далеко не электричеством, а самой обычной магией). Правда, лица жильцов этого дома совсем не излучали такого же чувства радости и праздника, которым, казалось, были пропитаны даже стены. А если взглянуть повнимательней, то вообще можно было заметить признаки хоть и тщательно скрываемого, но от этого не менее горького траура.
Миссис Маунтайн провела Грина в гостиную, в которой удобно располагались журнальный столик, два диванчика, декоративные статуэтки и кувшин с темно-красной жидкостью.
Желтошёрстная пони присела на краешек сидения и уставилась своими очень выразительными голубыми глазами прямо на Пьера.
— Присаживайтесь, не стесняйтесь, — тихим голосом пригласила жеребца земнопони, — Реджинальда, моего супруга, сейчас нет дома. Если хотите, можете подождать его здесь.
— Нет-нет, миссис... — начал было Грин, но его прервал ненавязчивый, но почему-то заставивший его замолчать голос матери похищенного.
— Зовите меня просто Лэмон. Все эти "мистер" да "сэр", "миссис" да "мисс" страшно влияют на нервы! А я буду называть вас... Флай!
— Хорошо, мис... Лэмон. Я, конечно буду не против поговорить с вашим мужем, но и к вам у меня найдётся несколько вопросов. Итак, начнём. Вашего сына похитили... Вы уверены в этом?
— Да!.. То есть, нет... Я не знаю... Ну, так сказала полиция...
— Вам лично кто-нибудь оставлял какие-нибудь послания, письма? Я имею ввиду похитителей.
— Нет, ничего такого не припомню...
— Поскакали дальше... "Знаки" в комнате вашего сына нашли вы, или ваш супруг?
— Нет-нет, их нашёл капитан Рейл!
— Ясно. Вы лично видели эти символы?
— Да, капитан показал их нам, и ещё спрашивал, были ли они здесь раньше, откуда могли взяться...
— И ранее вы их не видели?
— Нет...
— Хорошо, тогда покажите их мне...
Минуту спустя уже успевший войти в роль следователя Грин и земнопони, попросившая называть её Лэмон, вошли в небольшую комнату. Справа от двери располагался гардероб, а слева незастеленная кровать. У окна стоял письменный стол, за который был задвинут деревянный стул с высокой спинкой.
Над кроватью, именно в том месте где и должна была находиться, висела небольшая книжная полка. Лэмон без видимых усилий встала на задние копыта и сдвинула несколько толстых томов в сторону. Взору "сыщика" предстали две картинки (да, картинки, потому что буквами, или цифрами их назвать было было довольно сложно). Они представляли из себя несколько перекрещенных и паралленых разных по толщине и длине полосочек, нарисованных то ли плотным карандашом, то ли вообще тушью. Пьер, не долго думая, достал блокнот и срисовал эти символы.
Ещё немного поразмышляв над "посланием", жеребец сделал несколько, на первый взгляд, очевидных выводов: во-первых, "картинки" сами по себе никак не могли являться посланием — Пьер знал много языков, включая северные и южные наречия, и нигде не встречал ничего подобного; во-вторых, то что раньше родители не замечали этих знаков, не значит того, что их не существовало вовсе; в-третьих, надо искать возможные мотивы преступления. Первым, конечно, скорее всего, является зажиточность Маунтайнов. Но оповещение о желании получить выкуп уже давно должно было прийти — следовательно, эта версия отпадает. Тогда, чем же может быть примечателен для преступников обычный, хоть и из богатой семьи, жеребёнок? Вот об этом стоит расспросить поподробнее...
— Скажите, а были ли у вашего сына проблемы? Ну не знаю, в школе, или там с друзьями?
— Нет, что вы, он очень примерный жеребёнок. Правда, он не особо распространялся о своих отношениях со сверстниками, но я никогда не замечала ничего из того, о чём вы говорите.
— Хорошо. Я думаю, ваш супруг вряд ли поведает мне что-то новое. Я, пожалую, пойду. До свидания... — сказал Пьер и пошёл вон из комнаты.
"Что ж, это мало что дало. Но теперь я по-крайней мере имею полную начальную картину".
Следующим пунктом в плане Грина была понивилльская школа. Но сейчас она скорее всего закрыта, и поэтому стоило отложить "следствие" на следующий день.
Пока жеребец неспешно трусил по улицам деревеньки и наблюдал за закатом, в его голове крутились разные, и интересные мысли, и не очень.
Например, когда он проходил мимо местной кондитерской, он думал о том, что уже определился со своей ролью в этом расследовании. Пока что, он должен разузнать как можно больше, и уже потом, когда следствие совсем зайдёт в тупик, раскрыть карты. То-то будет потеха. Молодой стажёр раскрыл преступление, над которым так ломали голову многоумные начальники!
А когда Пьер приближался к ратуше, он подумал о том, что всё-таки стоит на досуге отыскать здесь резиденцию принцессы. Связи в сыскном деле — одна из наиважнейших составляющих.
Когда же Грин открывал дверь своего домика, он понял, что с утра ничего не ел. Зайдя внутрь, и достав из чемодана чёрствый бутерброд с засохшим сеном, жеребец поморщился. Но, как никак, другой пищи не было, да и манна небесная падать явно не собиралась. Пришлось стерпеть и натужно пережевать сэндвич.
Изнывая от безделья, Пьер лёг спать. И, как обычно, без особого труда заснул...
"Вот такой каламбур..."
Внутренний будильник сработал как часы.
Ровно в семь часов и двадцать девять минут (судя по настенному циферблату), за шестьдесят секунд до назначенного времени Грин пробудился. До начала рабочего дня оставалось ещё часа полтора, а вот до первого школьного звонка в два раза меньше. И поэтому жеребец решительно встал, быстро привёл себя в порядок и, одев полицейскую форму (эх, чуть великовата) выскочил за порог. Позавтракать можно и после, вон, хотя бы и в увиденной вчера кондитерской.
На улице оказалось прохладно. Но это ничего, даже полезно. Бодро цокая по мостовой, Пьер напевал какую-то немудрёную песенку, которую он недавно слышал в Филидельфии. Там было что про дерево и топор, причём два эти слова загадочным образом рифмовались.
Несколько раз останавливаясь, дабы спросить, куда ему идти дальше, Грин таки добрался до школы. Здание было небольшим, по сравнению с отделением полиции, или хоромами Маунтайнов. Времени было ещё предостаточно, но Пьер не любил откладывать на потом то, что можно сделать сейчас, и поэтому сразу же отправился прямиком к цели.
Учеников в классе пока что было немного: какая-то очкастая поняшка с ярко красной гривой, да ещё три безумолку болтающих подружки — единорожка, пегаска и земная пони.
Учительница — пурпурная кобылка с бледно-розовой гривой и кьютимаркой в виде трёх цветков — сидела за столом и что-то сосредоточено выводила на бумаге ручкой, недурно используя преимущества ловких губ и зубов.
Жеребец, сопровождаемый немногочисленными взглядами учеников, подошёл к доске и громко поздоровался.
— Оу, здравствуйте! Вы, наверное, чей-нибудь папа? Что-то случилось? Ваш жеребёнок заболел? — накинулась с вопросами учительница.
— Нет. Я из полиции. Мне надо переговорить с вами по поводу одного из учеников.
— Ах! Тогда пройдёмте в лаборантскую, там всё и обсудим.
Только теперь Грин заметил неприметную дверь, "спрятавшуюся" в уголке. Кобылка открыла дверь прямо перед носом стажёра, и, прости его вперёд, прошла внутрь.
— Черили. Будем знакомы, — резко перейдя на сугубо деловой тон, проговорила учительница, — ваше удостоверение?
"Так, на этот раз всё-таки спросили. Ну что ж, как и планировалось, действуем по обстоятельствам..."
— Вот, пожалуйста, любуйтесь, — Пьер вытащил из бокового кармашка "корочку" и положил её на столик, рядом с колбочками и склянками.
— Стажёр, значит? Совсем, что ли, кадров у вас там не хватает? Давно бы пора, мистер Грин... Я вашу братию уже третью неделю жду...
— Вы что-то знаете о ходе расследования? — опешил Пьер.
— Что-то? Ха! Я знаю всё! Я знаю даже то, что вы не знаете ничего. Думаете, я тут сижу и не смотрю дальше собственного носа? Размечтались! Мой ученик давно не приходит в школу... Я выясняю, что его родители обращаются в полицию. Остальное, чистая дедукция! Но это ещё не всё... У меня есть для вас преинтереснейшая информация...
Ошеломлённый таким потоком слова и мысли, жеребец смог вставить лишь:
— И какая же?
— На самом деле вы, или какой-нибудь ваш коллега должен был прийти и спросить, не происходило ли с Маунтайном-младшим что-либо подозрительное? И я бы тогда ответила — ещё как! В тот день, когда Клэй в последний раз был в школе, произошёл странный инцидент. Вы, наверное, не знаете, что здесь учится Рок Стоун, пегас-спортсмен, который уже заочно числится в запасной команде следующих экветрийских игр. И умён, и красавчик — в общем, будущая звезда. Правда, из небогатой семьи. В общем, полная противоположность "тщедушного" Маунтайна. Короче, в тот день эти двое чего-то там не поделили. Я начала конфликта не видела, но мне вполне хватило финала. Я услышала, что они кричат, переругиваются, и пошла их разнимать. И тут, представляете, мистер Грин, Клэй затеял драку! Он сильно ударил спортсмена по колену, да так, что то прогнулось в обратную сторону. А потом, как только Стоун упал, будто зверюга вцепился пегасу в крыло. Ну, тут уже вмешалась я, еле-еле оттащила психанувшего Маунтайна. Я его, главное, держу, а он взял, и упал в обморок. Главное, забавная получается ситуация... Два жеребёнка в отключке и в учебное время! Ну, после я вызвала скорую помощь, и обоих увезли. Я тогда думала, что мою школу теперь закроют к Дискордовой бабушке... Но нет! Оказывается, об этом никто даже не узнал. Даже родители пострадавших! И тогда я сделала вывод: кому-то явно не выгодно распространение информации об инциденте! А вскоре, моя гипотеза подтвердилась: в почтовом ящике я нашла мешок, полный монет и письмецо, текст которого я запомнила на всю жизнь — "Молчание — залог здоровья..." В общем и подкуп, и угроза одновременно. Ну, мне-то жизнь дорога, уж не знаю, как вам. Но когда началось полицейское расследование, я решила обо всём рассказать. Хотя так и не дождалась полиспони — кто-то "сверху" явно тормозит следствие. То, что вы таки начали проявлять инициативу — громадный "плюс". Вот, в принципе, и всё... Желаю вам удачи, но, берегитесь козней...
Речь была длинной и полной "красочных" эпитетов в вперемешку со словами паразитами, но Пьер старался выписывать лишь самое важное. Когда Черили закончила, стажёр поставил в своём блокноте жирную точку.
— Большое спасибо вам за ценные для следствия сведения. Понивилльская полиция в моём лице выражает вам искреннюю благодарность. Возможно, в последствии мы свяжемся с вами... — сказал Грин.
— Ладно, хватит формальностей. До свидания. Пойду вкладывать знания в юные умы, — попрощалась учительница и вышла из лаборантской.
Сопровождаемый теперь не только взглядами, но и шушуканьем, "сыщик" попрощался с классом, и быстро затрусил в сторону выхода...
Наспех завтракая в пустующей с утра кондитерской, в которой кроме него находился лишь иссиня-черный единорог, Пьер думал, поведать ли полиции столь важную информацию, или нет. Это была ещё та дилемма. Но мысли мыслями, а в первый рабочий день опаздывать нельзя! И поэтому, запихав в рот остатки кушанья, Грин расплатился с миссис Кейк (так звали хозяйку учреждения), и направился в сторону здания отделения...