Удача и проницательность

Глава единственная

Несмотря на то, что солнце встало несколько часов назад, в лесу было еще довольно прохладно да и утренняя роса высохла не до конца. Лесные обитатели не спеша вылезали из своих норок и, неторопливо озираясь, спешили по своим делам. Небольшая деревня, находящаяся недалеко от леса, поступала точно так же: она просыпалась. Вот пролетел пегас в форме погодного патруля. Неторопливо прошел по деревенской улице почтальон – крепко сбитый земнопони средних лет.

Внезапно утреннюю тишину и спокойствие нарушил длинный и громкий гудок, раздавшийся со стороны железнодорожной станции. Немногочисленные прохожие встрепенулись и сбросили с себя сонливость, — еще бы, поезда добирались до отдаленной деревни, находящейся почти на самой северной границе Эквестрии, нечасто – примерно раз в две недели. И каждое такое прибытие поезда означало порцию свежих новостей из всей остальной огромной страны, иногда в виде слухов и шепотков.

На этом поезде в отдаленную деревню под названием Хуффингтон прибыл юный натуралист и биолог Лайт Ленс (Ligth Lens – Линза Света). Это был молодой единорог светло-оранжевого цвета с гривой и хвостом на два тона темнее, чем остальное тело. Его кьютимарка представляла собой лупу и трилистный клевер. Одет он был в довольно поношенную жилетку коричневого цвета, из карманов которой торчало множество разных вещей, незаменимых в работе биолога.

Когда поезд остановился возле перрона и из его трубы вырвалось облачко перегретого пара, единорог вышел на платформу, левитируя за собой внушительных размеров сумку. Лайт Ленс поставил свой багаж рядом с собой и нетерпеливо осмотрелся. Не найдя того, кого искал, единорог что-то хмуро пробормотал себе под нос и потопал по направлению к городу. Его сумка, окруженная желтой аурой, неспешно полетела вслед за ним.

На самом деле поездка в отдаленное северное поселение была инициативой самого ученого. Лишь только завершилась зимняя уборка, Лайт Ленс подошел к декану биологической кафедры Национального Тротингенского Университета, Шарту Хорну – высокому седовласому единорогу, — и попросил предоставить ему отпуск где-то после летней сессии для проведения некоторых своих исследований. На что декан лишь поинтересовался, куда и насколько собрался поехать ученый, и, когда получил ответ, лишь пожал плечами и сказал, что отпуск будет, но только на две недели. Лайт Ленс обрадовался и заверил своего коллегу, что непременно потом расскажет о своих исследованиях.

А за неделю до поездки единорог сообщил, что уезжает изучать северную природу своему едва ли не единственному близкому другу – Тандерклауд (Thunder cloud – Грозовая туча). Пегаска пришла в необыкновенный восторг и заявила, что у нее тоже есть некоторое дело в этой глуши, и она тоже туда отправляется, только немного раньше и другим маршрутом. А когда Лайт Ленс спросил, что это за дело, Тандерклауд лишь хитро прищурилась и пообещала все рассказать другу немного позже – при их следующей встрече. Эта встреча как раз должна была состояться на вокзале, в день прибытия туда биолога, но, похоже, пегаска где-то задержалась.

Первая проблема, которая возникла перед единорогом – поиск жилья. Так как Хуффингтон был всего лишь маленьким поселением примерно в сто домов – при этом все его жители, преимущественно, занимались сельским хозяйством – естественно, никаких достопримечательностей в округе не наблюдалось, а значит, и гостиницы никакой не существовало. Единственной надеждой Лайт Ленса было снять у кого-нибудь из местных комнату.

Через полчаса неудачных поисков, Лайт Ленсу, наконец, улыбнулась удача: он встертился с довольно милой старушкой-земнопони, которая и пригласила его пожить у себя, взамен на небольшую помощь по дому. Блекбери Бранч (Blackberry Branch – Ветвь Черники), именно так представилась старушка, жила на самой окраине деревни в большом, но уже обветшалом и покосившемся от времени доме. Увидев это печальное зрелище, единорог лишь тяжело вздохнул, но не отказался помочь доброй бабушке.

— Да, дом давно не ремонтировали, — произнес Лайт ленс, осторожно поднимаясь на второй этаж по рассохшейся скрипучей лестнице.

— Так ремонтировать то не кому, — с сожалением вздохнула старушка. — Одна дочка в Мейнхеттоне живет, а другая по стране мотается. А я, значит, здесь, одна.

— А почему тогда тоже в Мейнхетон не уехали?

— Да жалко дом бросать – родовое гнездо, как-никак. Когда еще здесь города не было, стояло три фермы. Вот это одна из них…

Блекбери Бранч с головой ушла в воспоминания, а молодой единорог добрался до второго этажа. Все три комнаты, находящиеся здесь казались необжитыми. Все предметы мебели оплела паутина, а на полу лежал толстый слой пыли. Похоже, сюда не поднимались годами.

— А на что вы живете? – спросил Лайт Ленс, спускаясь обратно.

— Как на что? А хозяйство зачем? Выращиваю помаленьку и на базаре продаю.

Блекбери Бранч замолчала и задумалась. Потом, верно вспомнив что-то обратилась к единорогу:

— Я тут вспомнила: я несколько недель назад хотела сама подлатать пол на втором этаже, да не рассчитала свои силы. С тех пор у меня в сарае остались вполне приличные доски. Можно заменить совсем сгнившие, убрать пыль и спокойно заселяться. За несколько часов управимся, как думаешь?

---

Солнце уже давно перевалило за полдень и теперь неторопливо катилось по небосклону к западной его оконечности, попутно приобретая вид большого красного шара, когда, частично выведя дом из аварийного состояния, уставшие, но довольные единорог и земнопони сидели на кухне и пили чай.

Из-за суровости климата чай в этих краях не выращивали, а привозили из южных провинций. Поэтому пили его местные жители редко, предпочитая заваривать сушеные листья душистых лесных трав. То, что старушка заварила именно чай, було знаком того, что Блекбери Бранч находилась в приподнятом настроении.

— А ты в эти края надолго приехал? – спросила старушка, подливая гостю еще чая.

— Да, наверное, на полторы-две недели, — рассеяно ответил Лайт Ленс. — Я тут сегодня должен был встретиться с одной своей знакомой, но, похоже, что-то случилось… Кстати, а у вас в доме найдется место для еще одной заблудившейся души?

— Если это душа хорошая, то почему нет, — добродушно рассмеялась хозяйка. — Да не переживай ты так, найдется она.

— А я и не говорил, что она потерялась.

Старушка лишь молча посмотрела на него и отвернулась к плите – там в духовке стоял почти готовый восхитительный яблочный пирог.

— Ладно, спасибо за чай. Я пройдусь, пожалуй, по окрестностям, посмотрю город.

— Да у нас кроме дикой природы и смотреть не на что…

— Так именно она меня и интересует! – с этими словами единорог поднялся из-за стола и бодро потрусил к входной двери.

Очутившись на улице, Лайт Ленс вдохнул полной грудью окружающий его воздух. Как настоящий городской житель, он стремился в каждой такой поездке за город отдохнуть морально и физически. Лайт Ленс очень хорошо знал различие между воздухом мегаполиса – в котором полно всякой пыли и, иногда, вредных газов, остающихся от производства чего-либо – и воздухом деревни – чистым, наполненным различными приятными ароматами. Где еще можно почувствовать ту грань, где цивилизация плотно соприкасается с первозданной природой, как не в маленьких селах и всеми забытых деревушках?

Так, прогоняя через свое сознание поток приятных мыслей единорог дошел до центра поселения, где стояло единственное трехэтажное здание – ратуша.

Помимо того, что центральное здание гордо возвышалось над всеми остальными строениями в округе, она еще и разительно отличалась архитектурой. Если дома были почти все одинаковые и построенные в виде пряничных домиков, то ратуша скорее напоминала возвышенное, рвущееся под облака. Такой стиль можно было ожидать встретить в столице или в облачных городах пегасов, но никак не в северной глубинке.

«Очень интересное явление в истории, — подумал Лайт Ленс, задумчиво глядя на ратушу, — надо будет поподробнее расспросить Блекбери Бранч о создании здесь поселения».

Единорог вспомнил, зачем он пошел в центр города, тряхнул своей темно-оранжевой гривой и направился к цели своего путешествия – к окраине леса, что была видна на другом конце Хуффингтона от дома, где он временно поселился. Действительно, путь через центр города был наиболее оптимальным.

Через десять минут молодой биолог стоял на хорошо утоптанной тропинке на краю леса и задумчиво созерцал кусты дикой малины, находившиеся в нескольких десятках метров от него. Солнце уже висело достаточно низко, чтобы в лесу начало холодать.

«Ладно, пройдусь немного по окраине леса и обратно домой» — подумал Лайт Ленс и вступил под покров многолетних зеленых гигантов.

Чем дальше шел единорог по петляющей между кустами и деревьями тропе, тем темнее становилось вокруг: лес состоял из больших разлапистых дубов и кленов, кроны которых пропускали мало света, и лишь изредко попадались небольшие сосны. Один раз Лайт Ленс даже заметил лиственницу.

Вскоре ученый дошел до развилки, где одна тропинка шла вглубь леса, а другая, более утоптанная, поворачивала куда-то вправо и вела, по всей видимости, к большому засеянному злаками полю, куда единорогу было и надо.

Под копытами хрустели прошлогодние хвоинки и маленькие веточки, вокруг еще щебетали птицы, но уже замолкали, готовясь ко сну, высокие кроны деревьев шумели под небольшими порывами ветра, а Лайт Ленс все думал, куда мог запропаститься его единственный друг. Уж не влипла ли Тандерклауд в очередную неприятную историю? И, если влипла, то где ее искать?

Единорог сам не заметил, как дошел до поля. Солнце уже на треть скрылось за далеким лесом, а на противоположной стороне небосклона неторопливо и величаво выплывала луна.

Лайт Ленс перевел взгляд на поселение, которое располагалось сразу за полем, и не поверил своим глазам: над деревней, прямо над самыми крышами домов был виден знакомый крылатый силуэт. И, похоже, он кого-то искал.

— Клауд! – крикнул изо всех сил Лайт Ленс, не надеясь, что его услышат. Но его услышали.

Фигура пегаса замерла на мгновение в воздухе, а потом, признав в одиноком пони, рысящим сквозь поле из золотых колосьев, своего друга, замахала копытом в ответ и полетела навстречу. Они встретились как раз на окраине Хуффингтона.

— Привет, Тандерклауд! Как я рад тебя видеть! Теперь ты мне расскажешь, что вдруг тебя потянуло в такую даль?

— Конечно, — улыбнулась пегаска.

---

— Все началось примерно три недели назад, когда у меня выдалось немного свободного времени, и я отправилась в свою любимую антикварную лавку, ну, ты знаешь, — начала свой рассказ Тандерклауд.

Она вместе с Лайт Ленсом шагала по направлению к дому Блекбери Бранч, где единорог отыскал приют на ближайшее время. Ученый с сомнением поглядел на пегаску.

— Именно так и начинаются все липкие истории, — проворчал он.

— Да ладно тебе, — толкнула его в бок пегаска, — все не так уж и плохо. Ну, так вот, ты же знаешь, у этого старичка часто появляются на прилавке древние и абсолютно удивительные вещи. И, как правило, среди кучи таких предметов можно найти, если попытаться, что-нибудь, что имеет свою тайну. А я люблю тайны!

Единорог доподлинно знал, как сильна страсть его друга к разного рода загадкам и неясностям. И даже не важно, связанны они с историей, или нет. Не даром у этой серой и незаметной на первый взгляд пони была кьютимарка в виде свернутой карты.

— И в этот раз я чисто случайно наткнулась у него в лавке на странного вида статуэтку, — продолжала с воодушевлением рассказывала крылатая пони. — Похоже, продавец сам не знал, что попало к нему в копыта. В общем, он продал мне ее за бесценок. Да она у меня и сейчас с собой.

Тандерклауд ловко достала из своей седельной сумки статуэтку и аккуратно положила ее к себе на копыто. На первый взгляд это была совсем обычная, ничем не выделяющаяся вещичка. Даже и не скажешь, что антиквариат. Лайт Ленс повнимательнее присмотрелся к маленькой фигурке гарцующей пони. Если вглядываться долго, то можно увидеть несоответствие текстуры дерева подставки и самой фигурки. И она отличалась не только породой дерева, но и временем создания. Это биолог определил сразу.

— В ней есть потайное отверстие? – неуверенно спросил Лайт Ленс.

— Я знала, что ты догадаешься! А мне на это потребовалось чуть меньше часа. Еще полдня я потратила на то, чтобы разгадать, как привести скрытый механизм в действие. Надо сделать вот так – с этими словами пегаска быстро провернула фигурку на девяносто градусов и чуть вдавила во внутрь. Механизм щелкнул, и верхняя часть подставки вместе с деревянной пони чуть поднялась над остальной вещью на двух еле заметных пружинах.

— Это как же там механизм был спрятан? – восхитился единорог. — И не было ни следа магии. Поэтому я ничего и не почувствовал.

— Смотри дальше, — прервала его Тандерклауд. — В скрытой нише находилось три деревянные таблички с высеченными на ней знаками. Знаешь, что это был за язык?

— Судя по тому, что ты сейчас находишься на самом севере королевства, то какое-то северное наречие.

— Правильно. Я когда-то давно, еще когда училась в университете, изучала диалекты, наиболее распространенные в Эквестрии. Я сразу поняла, что это наречие северян, но вот какое именно, у меня определить не хватило навыка. А на следующий день ты вдруг заявляешь мне, что едешь на север. Тогда я тебе рассказать не решилась, потому что до конца не была уверенна в своей догадке. Поэтому я улетела на два дня раньше тебя, чтобы успеть залететь еще и в столицу. Там живет мой старинный друг, ты его даже видел, — доктор Марбл. Он профи в области лингвистики. Посмотрев эти таблички, он подтвердил мою догадку и взялся расшифровать написанное.

— И что же там сказано? – спросил Лайт Ленс, от любопытства забыв переставлять копыта и застыв посреди улицы.

— Я ждала ответа на этот вопрос два дня, а ты хочешь узнать его сразу? – хитро улыбнувшись, спросила Тандерклауд.

— Ну ладно, скажу, — произнесла она после пятисекундного молчания, — Если вкратце, то там говорится про какой-то груз, спрятанный в лесу, возле хутора, что находится у излучины северной реки.

— И как это понимать? – осторожно спросил единорог.

— Не знаю, — пожала плечами пегаска. — Учитывая, что этим табличкам примерно столько же лет, сколько и фигурке, то вряд ли мы что-нибудь найдем.

— Ох, любишь ты загадки, не имеющие логичных ответов, — вздохнул биолог.

— А то!

За разговорами две пони не заметили, как дошли до старого двухэтажного дома. Солнце уже скрылось за горизонтом, и на улице начало стремительно темнеть.

— Вот в этом доме живет Блекбери Бранч, которая любезно согласилась нас приютить, — произнес Лайт Ленс.

— Очень интересное строение, — хмыкнула пегаска. – Ладно, пойдем. Будешь знакомить меня с хозяйкой.

Старушка была необычайно рада появлению новой незнакомой пони и сразу пригласила своих временных соседей пойти на кухню и что-нибудь перекусить. Тандерклауд и Блекбери Бранч быстро нашли общий язык, так как выяснилось, что они обе неплохо умеют готовить, и вскоре все трое сидели за обеденным столом и уплетали за обе щеки ароматный ромашковый салат и тушеные кабачки.

Полсе ужина они еще посидели и поговорили о разных пустяках, а потом, позевывая, отправились спать.

— Спать придется в одной комнате, — шепнул Лайт Ленс на ухо пегаске, пока они поднимались по скрипучей лестнице. — В других комнатах пол может не выдержать твоего веса.

— Ну, хоть на разных кроватях? – спросила проснувшаяся Тандерклауд.

— Кровати разные.

— А, тогда ладно, — пегаска вновь зевнула. – Меня завтра не будить – злая буду.

---

Первый робкий лучик утреннего солнца несмело прокрался сквозь щелку между плотными шторами и начал с интересом исследовать еще темную комнату со спящей на кровати пегаской. Крылатая пони заворочалась, почувствовав, что ей в глаза начал бить яркий свет, и проснулась. С минуту Тандерклауд осматривала новую для себя обстановку, спросонья щуря глаза. Вот у противоположной стены стоит такая же кровать, на какой валяется сама пони, только аккуратно заправленная; у окна расположился крепкий дубовый стол с уже разложенными на нем какими-то папками с документами и исследованиями; у противоположной стены стоит простая тумбочка.

Потом , окончательно проснувшись, пегаска с удовольствием потянулась и пошла во двор дома, чтобы слегка ополоснуться – водопровода в доме не было.

Когда бодрая и пофыркивающая от водных процедур черношерстная пони вошла на кухню, у плиты она увидела уже что-то оживленно готовящую хозяйку дома.

— С добрым утром, — поздоровалась Тандерклауд.

— Оу, ты уже проснулась? – встрепенулась старушка, — и как спалось?

— Хорошо.

— Ну, и прекрасно.

В это время еле слышно хлопнула входная дверь, и вскоре в кухню вошел единорог.

— Я не стал тебя будить, как ты и просила, — обратился он к пегаске. – Ну, как, добрая ты сегодня?

— Ага. А ты, я смотрю, уже успел где-то побывать?

— Да нет, просто захотелось пройтись по утренней росе и подышать свежим воздухом, — ответил присаживаясь за стол Лайт Ленс. – Кстати, когда я вчера гулял по городу, у меня возник вопрос, — повернулся он к Блекбери Бранч, — я заметил, что все дома построены примерно в одном стиле, а несколько домов на окраине и ратуша в центре – в совершенно другом. Почему?

Блекбери Бранч на секунду отвлеклась от готовки пищи и хмыкнула.

— Как я уже говорила, лет сто назад тут не было никакого города, а стояли всего три фермы, на которых жили три больших семьи. Почва тут была плодородная, лес рядом, река недалеко, но была одна проблема: до ближайшей деревни было три дня пути, а дороги на тот момент тоже не было. И тогда главы трех семей задумали общими усилиями построить здесь небольшую таверну, чтобы было где отдохнуть усталому путнику. А рядом с фермами появилась бы и дорога, стали бы ближе к цивилизации. И ратуша была изначально таверной. Со временем ее расширили и достроили, а рядом с ней стали селиться пони. Так, собственно говоря, и возник Хуффингтон.

Во время всей этой истории ушки у пегаски стояли торчком, а сама она внимательно слушала старушку. Лайт Ленс заметил ее интерес, и ему были понятны причины, по которым он возник.

— А у вас сегодня будет свободное время? – хитро прищурившись, вдруг спросила хозяйка дома.

— Да, вроде, будет, — неуверенно ответил Лайт Ленс, — а что?

— Так надо же до конца пол на втором этаже перестлать, — ответила старушка, поставив перед каждым пони миску с какой-то ароматной едой.

— Хорошо, мы поможем, — легко согласилась Тандерклауд.

---

Тени от солнца уменьшились и стали почти не видны, когда Лайт Ленс вырвался из повседневной суеты и отправился в лес, чтобы попытаться провести кое-какие исследования.

Они с пегаской быстро заменили все прогнившие доски на втором этаже – вдвоем работать быстрее – за что старушка была очень благодарна. Тандерклауд сразу же после этого умчалась искать реку и дом на ее берегу.

Единорог неспешно шагал по лесной тропинке, слушал чириканье птиц и любовался узорами, которые образовывали солнечные лучи, пробиваясь сквозь кроны деревьев. На такой северной широте Лайт Ленс был впервые, поэтому он с интересом осматривал окружающий его растительный мир. Но все кусты, а уж тем более и деревья были описаны и изучены до него. А вот травянистые растения были все необычными и вряд ли описанными. Вот у самой тропинки притаилась пара тростинок с овальными и жесткими листьями; через десяток метров, между корней разлапистого дуба, притаился цветок с еще не распустившимся ярко оранжевым бутоном; в глубине спряталось тонкое деревце, сплошь увитое какими-то тонкими и необычайно крепкими стеблями с большими ярко зелеными листьями.

Возле каждого незнакомого растения единорог останавливался, внимательно осматривал его и скрупулезно записывал наблюдения в толстую тетрадку.

Так, незаметно перемещаясь от цветка к цветку, от травинки к травинке, Лайт Ленс набрел на небольшую полянку. Где-то недалеко слышалось журчание ручья, а вся земля на поляне была покрыта ковром ярко зеленой сочной травы. Биолог аккуратно ступил на самый край поляны и прислушался. Помимо журчания ручья еще слышалось отчетливое чириканье какой-то северной птахи. Лайт Ленс посмотрел наверх. Прямо над ним, на ветках среднего яруса, свила гнездо маленькая птичка. Ученый затаил дыхание и стал за ней наблюдать. Вот серое неприметное существо чирикнуло пару раз, перепорхнуло с одной веточки на другую и уселось чистить свои перышки.

Позади биолога послышалось хлопанье более широких крыльев, но Лайт Ленс не обратил на это никакого внимания.

— Привет. А ты, как вижу, занимаешься своим любимым делом? Я тебя, кстати, повсюду ищу.

— Тсс! Вспугнешь, — еле слышно проговорил Лайт Ленс.

Два пони молча уставились на серенькую птичку. Та, как ни в чем не бывало, продолжала избавляться от паразитов.

— Ну, и что здесь интересного? – спросила Тандерклауд спустя минуту безмолвного наблюдения.

— Погоди, сейчас услышишь.

В этот момент птичка закончила свое нелегкое дело, подлетела к гнезду и начала чирикать. Причем с каждой секундой звук становился более громким и чистым.

— Ничего себе! Я даже и не знала, что такое незаметное существо может так красиво петь! – восхитилась пегаска.

— Так обычно в дикой природе и происходит – каждое живое существо чем-то выделяется: или голосом, или расцветкой, или еще чем. Тоже самое и с растениями. Не бывает в этом мире неинтересных и ненужных представителей флоры и фауны.

— Ну ты и зануда! – фыркнула крылатая пони. – Ладно, я тебя тут искала. Кажется я знаю, про какой дом идет речь в послании.

— И как ты умудряешься находить иголку в стоге сена! – воскликнул Лайт Ленс.

— Да, я такая!

Два друга неспешно пошли по лесной тропинке по направлению к поселку.

— А долго отсюда идти? – поинтересовался единорог.

— М-м-м.. Думаю, с такой скоростью, минут сорок, – прикинула пегаска.

Через сотню шагов тропинка неожиданно повернула вправо. Тандерклауд заверила, что этот путь ведет туда, куда нужно.

Чем дальше уходила тропа, тем незаметнее она становилась, а, порой, она и вовсе терялась между могучими корнями исполинских деревьев. Почва, по мере продвижения вглубь леса, становилась болотистой; пару раз друзья пересекали небольшие быстрые ручейки. Наконец, после раздвигания очередных кустов черники, они увидели цель своего путешествия: старый, почти уже сгнивший от погодных условий и постоянной сырости дом.

— Эм, а ты уверена, что не ошиблась в выборе ориентира? – осторожно спросил Лайт Ленс. – Там вроде бы было сказано, что дом находится на окраине леса.

— Так, а ты налево посмотри, — предложила Тандерклауд.

Единорог повернул голову в указанном направлении и увидел, что и вправду, через полсотни метров лес редеет и, постепенно, переходит в долину.

— Просто за прошедший век лес сильно разросся, — продолжала пегаска, — а река тут тоже присутствует: куда, думаешь, впадают все окрестные ручейки?

— Действительно… Думаю, ты права, — согласился биолог, — только, что же мы дальше будем делать?

— Как что? Искать! – улыбнулась темногривая пони.

Единорог огляделся вокруг. Двухэтажный деревянный дом выглядел так, будто его оставили очень много лет назад: крыльцо и все доски внешней обивки почти полностью прогнили, а крыша во многих местах потеряла черепицу, куски которой в изобилии валялись вокруг дома. Рядом с ним возвышались деревья, из-за нехватки проникающего сквозь кроны света и вымытого дождями грунта между своих корней, похожие на корявых мифических существ, между которыми расползался болотный газ, имеющий бледно зеленый цвет. Вся эта обстановка создавала гнетущее впечатление.

— Ну, хорошо, — вздохнул единорог, — у тебя хотя бы есть план?

— План? Э-э-э… Ну, там говорилось, что недалеко от дома… А недалеко – это сколько?

Лайт Ленс приложил копыто к лицу.

— Ладно, нам известно, что груз находится где-то в лесу, — продолжил через минуту биолог. – А где в этом месте был лес сто лет назад?

— Там, — неопределенно махнула крылом пегаска.

— То есть круг наших поисков сужается. Это уже хорошо. Проблема в том, что мы не знаем, как выглядел груз. Логично предположить, что на месте груза должен быть какой-нибудь значимый ориентир, известный всем сторонам переписки. Не будут же они его зарывать под первым же попавшимся деревом? Или будут? Погоди, если за прошедший век так сильно вымылась почва и если груз был зарыт, то, возможно, он сейчас находится очень близко к поверхности. Правильно?

— Да, вроде логично, — осторожно согласилась Тандерклауд. Во время всего монолога своего друга она, осторожно ступая, начала обходить территорию предполагаемых поисков.

— Мда… И все же, на поиски этого непонятного чего-то уйдет очень много времени, и не факт, что его до нас не забрали. – Продолжал тем временем развивать свою мысль Лайт Ленс. – Поэтому, остается уповать только на удачу.

— Я все-таки удачливая пони, — не очень уверенно произнесла Тандерклауд.

— Итак, первоочередная наша цель – найти все более-менее заметные ориентиры.

Пегаска и единорог стали не спеша обходить вокруг дома, постепенно все больше углубляясь в лес. Но, вопреки их ожиданиям, никаких заметных предметов, могущих служить ориентирами, по близости не наблюдалось. Через час бесплодных поисков Лайт Ленс уже отчаялся найти что-либо полезное в этом лесу, как вдруг раздался радостный возглас пегаски. Оранжевый пони поспешил к ней.

— Смотри, я, кажется, что-то нашла! — радостно оповестила его Тандерклауд.

Она стояла в трех метрах от большого гранитного камня, по которому, как по карте, можно было прочитать, как долго и с какой скоростью опускался грунт, — на нем были внушительные отметины и водяные подтеки. За прошедший век каменная скала возвысилась над землей не меньше, чем на десять сантиметров.

— И как мы могли его так долго не замечать? – удивился Лайт Ленс.

— Не знаю. Но это хорошее место, чтобы что-нибудь спрятать. К тому же смотри: видишь, с одной стороны земля просела больше, чем с других.

— Действительно. А если так…

Единорог поднял левитацией некоторое количество земли и отбросил в сторону. Через несколько таких операций, Тандерклауд внезапно ухватилась за что-то и потянула на себя. Это что-то долго не поддавалось, но, наконец, из-под земли возник небольшой холщевый мешок.

— Да! Мы сделали это! – от переполнявших ее чувств, Тандерклауд подпрыгнула в воздух и немного там покрутилась.

— А ты уверена, что мешок тут один? – спросил Лайт Ленс.

— Нет. Поэтому, надо еще немного покопать.

---

Через несколько часов, так ничего больше не найдя, парочка кладоискателей пошла по направлению к Хуффингтону, неся с собой один холщевый мешок.

Любопытство все же взяло над ними верх, и они мешок открыли. Там оказалось большое количество медных, серебряных и золотых монет, которые были в обиходе сто-сто пятьдесят лет назад. Пегаска сразу же обрадовалась и заявила, что они богаты, на что Лайт Ленс напомнил ей, что лучше передать этот мешок официальным властям и получить законное вознаграждение, чем присвоить себе богатства и стать нечестными пони. Тандерклауд пришлось согласиться, и дальше они продолжили путь в полном молчании.

Только когда два пони дошли до дома Блекбери Бранч, они сообразили, что с находкой надо что-то делать. Потом махнули копытом и решили все рассказать старушке.

Хозяйка дома мирно сидела на кресле-качалке и что-то вязала, когда два друга вошли в дом. Блекбери Бранч сразу встрепенулась, а когда Лайт Ленс рассказал про находку, чуть не лишилась чувств.

— Батюшки! Никогда бы не подумала, что в наших краях можно найти клад, — только и произнесла она.

Потом они все вместе пошли пить чай, так как уже был вечер, и за чаем Тандерклауд подробно рассказала историю про статуэтку. Старушка во время рассказа лишь качала головой.

— Да, вам в этом деле, несомненно, сопутствовала удача, — произнесла она, когда пегаска закончила говорить.

— Возможно, — задумчиво проговорил Лайт Ленс.