Тайный анамнез Дерпи Х.
Эпилог.
Вот всё и закончилось. I cried.
Выходя из городской ратуши, доктор Ред Кросс с упоением вдохнула утренний воздух и вышла вперед. За ней неотступно следовала вся славная команда – изрядно подуставшего доктора Мориатти дружно вели за собой Гиппо и Хвонг.
-Просто ужасно, — Гиппо Мэй передал старого доктора на попечение Хвонг, а сам встал рядом с ней.
-Вы о завещании?
-Я о родственниках Броксо, — покачал головой доктор, — он был благороднейшим единорогом, вел свой род от первых врачевателей Кентерлота, а они…
Ред промолчала, собираясь с мыслями. Да, затеять драку за наследство было чем-то неслыханным. Тем более, что многие здесь собрались для того, чтобы почтить память лучшего врача клиники Понивилля. Собственно, и мэр города произнесла несколько слов в память о столь выдающемся единороге. А кучка молокососов, у которых еще рог не отрос в полную величину, взяли и затеяли драку, прямо перед большим портретом в зале.
-Позор, одним словом, — добавил доктор Мэй, — но в любом случае: доктор Кросс, что вы планируете теперь делать?
-Я ввязалась в очень темное дело, не иначе. Оно меня ведь не отпустит…
-Но теперь-то всё закончилось? Дело Дерпи убрано в далекий ящик. Яд, который подослал ему Эксайл, выветрился. Причиной смерти названа остановка сердца, а в его возрасте…
-Таких дел больше не будет. Вам не грустно, Гиппо?
-Ммм… не очень. Знаете ли, доктор Кросс, — прямо признался он, — я вообще-то дочку потерял. Для меня дело Дерпи – это как глоток истины. Вот только я слишком сильно напился, и мне нужно… пожалуй, протрезветь. И обдумать всё, что случилось.
-Вы же не налегали на пунш?
-Нет, не налегал. И причем тут пунш, я не понимаю вас? Это аллегория!
…Они бродили по главной площади. Оглядываясь и здороваясь со многими жителями, они прошли мимо фонтанов, вышли в кафе, где смогли наконец-то нормально поговорить.
-…Я их всегда навещаю. Рубин лежит рядом со своей мамой. Я же работаю допоздна. Правда, теперь у меня много свободного времени, я в основном живу за счет монографий, как и Броксо…
-Мне… жаль, что так всё произошло. Погибло столько невинных пони, — заметила доктор Кросс.
-Ну… теперь-то всё закончилось, верно? Точнее… ну, теперь-то я могу расслабиться и отдохнуть после долгих лет поиска этой самой… правды.
-Да, кстати! Доктор Кросс!
-Да? – спросила она.
Гиппо Мэй замялся.
-Вы слышали? Сюда приезжает драматический театр. Будут давать концерт на чистом воздухе. Может, вы видели? У нас в парке уже разворачивают подмостки. Обещают фейерверки, триумфальные баталии. А еще дракона. Хотя я не знаю, как они затащат его на сцену…
-Так что же вы хотели, Гиппо?
-Пригласить вас, — старый пегас вытащил зубами два зеленых корешка от билета.
-Я когда приехал, купил себе билетик, а мне дали второй – для друга. Конечно, я хотел сходить с доктором Броксо, но раз уж такое дело…
-С удовольствием разделю с вами поход в театр, дорогой Гиппо, — рассмеялась Ред.
-Вот и славно, — усмехнулся он, — раз такое дело, в десять часов вечера встречаемся здесь и идем вместе. Форма одежды – парадная!
-Есть, шки… — сказала было она, но вдруг осеклась. Что-то похожее она сказала и доктору Броксо, завершая этим своё собеседование. Это навело её на несколько грустные мысли. Образ славного главврача, падающего на пол со стаканом пунша, надолго залез в её память. Даже предположение о том, что доктор мог убить своего учителя из-за неправильного лечения, не смогло очернить его светлый образ. Он был благородным и честным, он отдал всё, и даже слишком многое, чтобы спасти несчастную пегасиху…
Понивилль в темноте пестрел и сверкал сотнями ярких красок. Пегасам впору было ориентироваться по театру, как по путеводному маяку. Многие пони, пегасы и единороги приехали из дальних уголков Эквестрии, чтобы наблюдать это зрелище. Да, даже из Кентерлота приходили, три абсолютно новых спектакля за сезон – это что-то выдающееся.
А еще… дракон, да.
На Ред Кросс было вечернее платье, сшитое из яркой белой ткани. Оно было очень красивым, но при этом не очень чванливым и без претензий на моду — в отличие от многих единорогов, которые пожелали «выделиться», из-за чего у главного модельера Понивилля накопилась непролазная гора из заказов.
-Доктор Кросс! – помахал ей копытцем Гиппо. Доктор сменил свой белый халат на черный смокинг с галстуком, что делало его на редкость представительным пегасом – хотя многим его товарищам по крыльям такое отношение к собственному наряду несколько претило.
Она подошла к нему.
-Как всегда, даме свойственно опаздывать, — со смешком воскликнул он, — поэтому я взял на себя смелость заказать вам немного пунша.
Ред нервно сглотнула.
-Да уж… — сказала она, — действительно, пунш… — она посмотрела на свой стакан.
-Он не отравлен. Я проверял его…
-А вот и мы! – к общей давке пробивались земная пони и единорог. Последний был очень стар, и пони приходилось поддерживать его, чтобы он не упал.
-Мориатти? Хвонг? Вот так новость! – обрадовался Гиппо Мэй.
-Я получил билеты от своего хорошего друга. И второй для миссис Хвонг, — скрипучим голосом заметил доктор Мориатти. Хвонг довольно закивала. В отличие от Ред, она оделась более заметно – фиолетовое платье с блестками и опущенными вниз кружевами вкупе с новой прической делали её заметной – к резкому неудовольствию среди кентерлотских матрон моды.
Ред Кросс радостно смотрела за своими новыми друзьями.
-До спектакля еще двадцать минут, давайте что-нибудь закажем!
-Пунш всю ночь бесплатно! – воскликнул Гиппо.
-Я больше не пью пунш! – воскликнула Хвонг, — нет уж, увольте!
-Я… пожалуй, тоже, — смущенно протянула Ред Кросс.
Мориатти и Гиппо Мэй демонстративно переглянулись.
-Чего это с ними?
-Кажется, я догадался, — мрачно заметил Гиппо, — Броксо.
Мориатти понимающе закивал. И почему-то усмехнулся, показывая копытом в небо.
-Эй, вы только гляньте!
Доктор Кросс чуть не потеряла дар речи. Дерпи Хувс, здоровая и очень веселая, медленно и аккуратно пролетала мимо галдящих и столпившихся на лужайке пони. Не менее аккуратно она несла с собой огромный, просто здоровенный поднос с маффинами.
Мориатти расхохотался и помахал ей копытцем. Дерпи помахала ему, на миг утратив контроль за столь ценным подносом. Несколько маффинов свалились на рогатые головы благородных кентерлотцев. Послышался недовольный ропот.
Хвонг вскрикнула. Маффин, управляемый магией молодого единорога с синим окрасом (кажется, лимонная начинка испортила ему вышитый камзол), полетел со всей силы в несчастную Дерпи, окончательно лишив её возможности управлять полётом. Поднос упал вместе с ней. Маффины посыпались на траву.
Мориатти нахмурился.
-Миссис Кросс, вы кажется, не хотели пить? Вы не против, я украду у вас немного пунша?
Ред кивнула. Магия доктора Мориатти повесила бокал с пуншем прямо над головой недовольного единорога. И опрокинула его содержимое прямо на его голову.
Послышался смешок. Земные пони посчитали такую выходку очень даже забавной. А вот доктор Гиппо Мэй, не отрываясь, следил за Дерпи, которая уже поднималась, отряхиваясь от травы и листьев. Она отошла, и вскоре вернулась, неспешно подходя к единорогу. Она, на удивление многим, несла в зубах белое полотенце.
Особенно удивлен был тот самый единорог – но не от выходки старого Мориатти. Когда Дерпи с грустной улыбкой подошла к нему и помогала вытереть камзол, от смущения и чувства вины он и сам позабыл, что она еще больше размазывает джем. Без всяких лишних слов он помог ей собрать все маффины в поднос, и ничего не сказал, когда она улетела. Он был не меньше остальных ошеломлен случившимся, и только глядел ей вслед, задумчиво постукивая копытом.
Доктор Мэй облегченно вздохнул.
-Знаете, доктор Кросс… — у него давно вертелось это на языке, — а ведь в памяти Дерпи остались только маффины. И кьютимарка. Какое темное должно быть детство у неё! Может, это правильно, что со «смертью» Эксайла они пропали. Не правда ли?
Но так было бы правильно завершить эту историю. Она же казалась автору незаконченной по одной простой причине: я же знаю, как сделать это ПРАВИЛЬНО. По крайней мере, я надеюсь, что скромный суд историй Эквестрии меня рассудит. Так что доктор Гиппо Мэй не сказал этого, он просто обмозговал всю ситуацию, после чего присоединился к радостным овациям, предшествующих первому акту «Прощания друзей».
Дерпи вернулась к себе домой. Дело не было завершено. Остался последний штрих.
Сначала она открыла шкаф. Долго роясь в груде из разбросанных по нему вещей, она нашла то, что ей было нужно – её почтовую сумку, с которой она всегда разносила письма и посылки. В ней было пусто. Только помятый корешок от небольшого черного конверта. Адресат был проставлен в соответствии со всеми правилами и нормами – «Понивилль, клиника. Доктору Ред Кросс».
Дерпи Хувс вытащила из этой же груды свою почтовую кепку. Взвалив на правый бок сумку, она примерилась… и так же неуверенно полетела прочь из дома, сбросив весь поднос с маффинами прямо в сумку, поверх письма.
В темноте её никто не видел. Дерпи парила над ночным Понивиллем, наслаждаясь свободой. Но кого-то не хватало в этой кромешной тьме. Того, кто даровал ей жизнь. Она уже не помнила этого. Она не помнила, кто такой Эксайл, и какую роль он сыграл в её тяжелой жизни. Но само ощущение полёта, этот ветер, трепетавший в крыльях, её небеса… это пробуждало другие воспоминания – светлые, нежные, полные любви к каждому в этом славном мире.
Но отправив посылку адресату, она не полетела домой. Она устремилась далеко-далеко, в Клаудсдейл. Она не знала, что так интуитивно зовёт её туда. Она не знала дороги, но крылья вели её туда, и чутьё на ветер её не подвело. Маффины создавали противовес, ей было несколько тяжело таскать их за собой. Но она была непреклонна, и упрямо летела.
Только не в Клаудсдейл. Она спустилась ниже. Мрак и тьма расступались перед ней, обнажая холодные мраморные плиты главного кладбища пегасов. Вряд ли в чистых небесах городской черты можно увидеть такую обратную сторону. Да и один мудрый пегас заметил, что в любом случае, в конце жизненного цикла любого пони, с крыльями или без, его ожидает земля.
Здесь нет надписей. Здесь никто не поставит имя несчастному пегасу, который сложил свои крылья здесь. Но верный друг и товарищ, который вдруг потеряется, желая оплакать его, вспомнит памятник по той кьютимарке, дарованной усопшему высшими силами Эквестрии – может даже, куда более древними, чем принцессы Селестия с Луной, вместе взятые.
Для Дерпи это был хороший вариант. Она примерно понимала, куда ей следует идти. Но её так долго не было здесь.
Так… старое дерево… три шага. Ограда. Еще четыре шага направо, пробежаться по ступенькам вверх, развернуться направо… — Дерпи соображала медленно, но неуклонно следовала маршруту, считая его верным. О том, что за столь долгое время он мог измениться, она, конечно, не думала.
Наконец она нашла другое дерево – большой столетний дуб. Это здесь. Обойдя его со стороны, Дерпи наконец выбралась туда, куда ей было нужно.
Это была высота, с которой были видны озёра и поля под Клаудсдейлом. Луна отражалась над темными водами. Вокруг стояла тишина, нарушаемая легкими всплесками – наверное, шалят лягушки. А на возвышенности стоял небольшой гранитный памятник из черной крошки. Маленькая земляная насыпь, старые и осыпавшиеся цветы в вазочке… всё заросло бурьяном и дикой травяной осокой. Дерпи не знала, что эту могилу уже целый год как никто не убирал. И некому было её навестить.
Серая пегаска развернула сумку. Маффины, еще теплые, лежали перед ней – она постелила под них то самое белое полотенце, которым утерла самомнительность одному единорогу. Многие были раздавлены, когда она их уронила у театра. Осталось всего четыре. На каком-то маффине сползла начинка. Это ведь не страшно… совсем не страшно. Аккуратно разделив их, Дерпи оставила половину себе, а вторую пододвинула к могилке. Её глаза смотрели на памятник, на котором тускло мерцала выбитая из оникса скрипка.
-Привет, Вайолин.
Так она стояла перед могилой до самого рассвета. С первыми солнечными бликами она улетела, пообещав вернуться и помочь с уборкой. На могиле лежали три аккуратных, нетронутых маффина.
А раз улетела Дерпи, то и нам не стоит здесь задерживаться. Рассвет уже близок. Не заставляйте своих родителей ждать.
Конец.