Пони, которая никогда не смеялась

I. Один день в клинике

Если что, то это пролог. Ну, чтобы вас порадовать...

Молодая белая пегаска вздрогнула, когда открылась дверь её палаты. Сонно поднимая голову от подушки, она заметила доктора – простую земную пони. Её кьютимарка была сокрыта под медицинским халатом, но она знала – красный крест, прямо как у неё. Был когда-то.

-Добрый вечер. Или уже утро? – спросила она, поднимаясь с кровати, — у нас что, время процедур?

-Доброе утро, доктор Кросс, — пропела она, расставляя на её столике поднос с лекарствами.

-А, ну да. Милая Редхарт, не называйте меня доктором. Это как-то странно получается – врачи в вашей больнице лечат своего же коллегу. Парадокс больного пони, — усмехнулась она, подходя поближе и подставляя свои бока под живительные уколы. Редхарт неспешно вытащила шприцы, наполнила их лекарством, после чего подошла поближе и вколола ей препарат.

-Ой… о… ого! – Ред Кросс поморщилась. Тем более, укол ей никогда не представлялся чем-то страшным и болезненным — ну, может, быть, когда она была жеребенком, то очень сильно боялась. Но это было ничто по сравнению с походами к стоматологу, так что всё в порядке.

Тем более, что стоматологов она до сих пор боится как огня. Потому что из всех мало-мальски знакомых врачей эти казались ей абсолютнейшими психами, помешанными на образе идеальной улыбки – и такая улыбка должна быть у каждого пони.

Доктор Редхарт заботливо приложила заспиртованную ватку к зудящему боку, после чего убрала её в мусорницу.

-Ну ничего страшного, дорогая Кросс. Пару неделек полежите у нас, будете как новенькая.

-Куда уж новее, — оценивающе посмотрела на неё Кросс. Всё-таки она была очень даже ничего. Или это так лекарства действуют? Да нет, вряд ли. Это же обычный укол от повышенного давления и ничего больше.

Но почему-то в этой комнатке ей стало жарко.

-Всё хорошо?

-Что? Да… я…

Критично осмотрев её, Кросс хмыкнула. Классная задница…

-Что?! – доктор Редхарт отшатнулась от неё, густо покраснев. Ред Кросс потупилась. Она что, сказала это вслух?

-Ой… — Пегаска заткнула себе копытом рот, — я что-то сказала? Я сказала это вслух?

-Вы сказали, что у меня классная задница, доктор Кросс.

-Ох ты ж… Не, я и правда не хотела. Извините. Вырвалось как-то само.

-Вы часом не…

-Что? Нет, сена ради, нет!

-А, ну это хорошо…

-Просто извините меня, у вас и правда красивые… бока. Это… как бы… комплимент.

-Спасибо, — покраснела доктор Редхарт, она подошла чуть поближе к ней, и…

Ред Кросс выпучила глаза, глядя на то, как она поцеловала её больной бочок.

-Ээээ… вы чего это? – спросила она.

-Вам, наверное, больно, — улыбнулась она, — я вас утешу.

Они повалились на пол в тяжелом дыхании. Доктор Редхарт начала покрывать её тело поцелуями.

-Я… о да, — Ред Кросс удовлетворенно растянулась на холодном полу. Ей это определенно нравилось. Она чувствовала, как её теплая шероховатая мордочка опускается всё ниже и ниже...

Доктор Кросс проснулась в холодном поту. Тяжело дыша, она несколько раз моргнула.

-Что со мной происходит? – спросила она. Она лежала на кровати и ничего не понимала. Ей было очень нехорошо. Желудок выворачивало наизнанку. В голову словно вбивали гвозди, раз за разом, причиняя просто неимоверную боль.

-Доктор Ред Кросс? – слышала она голос. В её глазах плыл туман, она ничего не понимала, что с ней происходит, и кто с ней разговаривает.

-Да… это я. Что со мной случилось?

-Вы боретесь с зависимостью. Вам не очень хорошо, согласен. Но это должно пройти.

-А обезболивающие? Хоть что-нибудь, а? Я ужасно себя чувствую! – захныкала она, чувствуя, что её копыта ей не подчиняются.

-Нельзя, доктор Кросс. Вообще ничего нельзя. Нам очень жаль.

-А мне-то как, — простонала она, откинувшись на холодной кушетке. Еще одной сексуальной фантазии с кобылкой она просто не переживет.

Наверное, целая неделя прошла с тех пор, когда я в последний раз видел доктора Кросс. Если честно, память о том, как я держал её, безжизненную и холодную, в своих копытах в окружении шприцов и ампул с морфием надолго запечатлеется в моих глазах.

По моей настоятельной просьбе, её перевели в клинику Понивилля, для последующего лечения и реабилитации. К сожалению, я нечасто мог видеться с ней, однако часто сюда, в Филлидельфию, мне присылали небольшие письма, которые она втайне передавала санитарам. Она писала, что ей здесь не очень хорошо, и что каждый день она вынуждена переживать кое-что похуже того состояния, в котором я застал её. Но она уверяла меня, что всё хорошо.

В конце концов, у меня возникло такое ощущение, что если я не встречусь с ней там, в больнице, то произойдет что-нибудь нехорошее. Тем более, если моя особенная пони, моя малышка Кросс с собой что-нибудь там сделает, я тоже этого не переживу.

Таким образом, я бросил все свои дела и устремился в Понивилль. Врачи убеждали меня, что для выздоровления Кросс ей просто необходима чья-то поддержка. А поскольку ни родных, ни друзей у неё особенно не осталось, я был единственным, на чьи копыта свалилась такая нелегкая доля.

Поездка из Филлидельфии прошла довольно неплохо, хотя я не особенно жалую поезда за их излишний грохот и постоянную тряску в пути. Всё это сбивает с мысли, не позволяя даже нормально поспать, не то чтобы взяться за какую-то мысль или идею и развить её до полноценной истории. Таким образом, я совершенно не выспался, и с радостью глядел из окна на домики славного Понивилля, когда поезд достиг своего пункта назначения.

Вместо того, чтобы найти себе ночлег, я сразу же устремился в клинику. Санитар на посту спал, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы его разбудить. Поднимая свою заспанную морду от медицинского журнала, он поинтересовался, чем может быть полезен. Я сказал ему, что намерен посетить пациентку. Он вытащил огромный журнал и ожидающе посмотрел на меня.

-Имя? – спросил он.

-Ред Кросс, — сказал я ему. Жеребец с видом знатока перевернул нужную страницу, прошелся копытом по списку и остановился на нужной строчке.

-Да, так и есть. Ред Кросс, пациентка. Она на третьем этаже. Вас проводить?

-Ничего страшного. Некоторые даже из Ванхуфера сюда приезжают, чтобы навестить своих родственников, и ничего, копыта не отваливаются, — задорно произнес он, открывая двери в отделение. Перед моими глазами предстали отвратительные красно-белые стены, украшенные разнообразными плакатиками и санбюллетенями. «Соблюдайте распорядок дня!» — прочитал я на одном из них, где темно-красная единорожка в белой шляпке с красным крестом и с зажатой магией клизмой стоит и улыбается, обнажая свои белоснежные зубки. Да уж, хмыкнул я. Неотвратимость наказания очевидна.

Я шел по длинному коридору, и мой нос втягивал сильные запахи лекарств. Большинство палат и кабинетов были закрыты, однако иногда я мельком пробегался взглядом по местным обитателям больницы сквозь те немногие двери, которые были открыты. В основном пациенты в отделении были старыми, дряхлыми единорогами и земными пони, которые доживали свой век под присмотром медсестер. Были там и обычные пациенты, которые или сидели, или лежали на кровати, читая новую книгу про Дэринг Ду. На больницу опустились тишина, покой и сопутствующие им уныние и бытовая скука. Врачи отсиживаются в кабинетах, медсестры шушукаются между собой по углам, или в подсобках за чашкой горячего чая с сушками.

-Ну, вот мы и пришли, — жеребец-санитар показал мне на кабинет с небольшой полустертой табличкой. Палата 37. С тяжелым сердцем я вошел туда.

В палате было тихо и спокойно. В ней было только двое пациенток. Первая, земная пони с зеленой распушенной гривой, что-то напевала, собирая в мешочек свои вещи. Медицинский бланк лежал на её тумбочке.

-А, миссис Брон? Уже на выписку? – спросил санитар, освобождая ей дорогу для выхода.

-Угу, — сказала она, забирая мешочек в зубы и покидая клинику.

Зато на соседней кровати, как раз посреди палаты, лежала Кросс. Моя малышка Кросс.

От бравой докторши осталась только тень её былого величия. Белоснежная пегаска смотрела на меня своим отрешенным взглядом, в котором не было ничего, кроме отчаянья и смертельной усталости. Её короткая желтая прическа была растрепана и совершенно запущена. Обычно малышка Кросс завязывала гриву в какое-то подобие косички и отпускала волосы подлиннее. Её правое переднее копыто было перевязано тряпочкой, через которую была протянута трубочка к капельнице. Её глаза с небольшими мешками под глазами с удивлением прошлись по мне.

-Эй, — она слабо улыбнулась и махнула мне свободным копытцем. Я подошел чуть поближе.

-Как поживаешь? – спросил я у неё. Она задумалась. Похоже, что слова давались ей с некоторым трудом.

-Неплохо, — ответила она, — бывало и лучше. Как твои дела?

-Спасибо, жив-здоров. Ты как здесь?

-Ладно, я не буду вам мешать! – санитар спешно покинул палату, оставив нас наедине. Я бросил прощальный взгляд на закрывающуюся дверь, и снова посмотрел на Кросс.

-Я не переживу этого. Здешние медсестры слишком вызывающе одеваются, — с улыбкой сказала она.

-Не думал, что у тебя тяга к кобылкам, — заметил я. Да уж, шутки-шутками, а Кросс иногда может ввести в ступор некоторыми замечаниями. Особенно если они фривольного характера.

-Знаешь, после того, как медсестра пыталась изнасиловать меня на полу, я начинаю по новому смотреть на эту жизнь, — Ред усмехнулась и заерзала на кровати.

-А я думал, что тебя жизни научит кое-что другое, — я нахмурился. Не очень бы хотелось напоминать ей о том, что случилось в Филлидельфии, но ситуация в тот момент вышла из под контроля, и мне пришлось взять её судьбу в свои копыта. Раз уж она не в состоянии.

-Ты об этом… — яркий солнечный свет из окна ослепил меня. Ред Кросс говорила очень тихо, но я понимал каждое её слово.

-В этом нет твоей вины. Я несколько… заигралась с этими препаратами. А теперь вот лежу здесь и отдуваюсь.

-Но тебя же это чему-то научило? Я сам чуть не свихнулся, когда увидел тебя там. Ты чуть не умерла, а опоздай я хоть чуть-чуть, и…

Ред Кросс поникла.

-Знаю. Больше такого не будет.

-Надеюсь на это, — заключил я, — может, ты еще хочешь мне что-нибудь рассказать?

-А, это…

Наш разговор был прерван. Дверь раскрылась, и на пороге появился серый пони в белом халате. Его седая грива и морщины на мордочке ясно говорили, что он был гораздо старше меня. Я заметил его любопытствующий взгляд на себе, сквозь толстые очки с красной оправой.

-Доброе утро, доктор Кросс, — сказал он, встав рядом со мной.

-И тебе привет, — она представила его мне: — это доктор Гиппо. Он новый заведующий в этой клинике. Старый ушел на пенсию.

Вот уж оригинальная идея – отправлять на пенсию старого пони, чтобы на его место назначить еще более старого. Впрочем, судя по Гиппо, его этот вопрос никогда не интересовал.

-Я как раз хотела рассказать своему… другу о том случае.

-А я бы не стал о нем распространяться, — строго произнес доктор Гиппо, — исключительно из соображения этики. К тому же, я с трудом замял эту историю перед остальными. А уж вам, доктор Кросс, так точно мелькать не стоит. Достаточно и того, по какой причине вы здесь находитесь.

-Он мнит себя моим личным биографом, как будто почеркушки о моих приключениях кому-то интересны, — усмехнулась она. И тут же с абсолютной серьезностью в голове добавила: — и этот случай я вряд ли смогу просто так взять и забыть.

Почеркушки? Как мило. Так мои истории она еще не называла.

-А стоило бы, — заметил Гиппо, — вины вашей в этом нет. Вы ничего не могли знать наверняка.

-Может, я всё же послушаю? – вырвалось у меня. Гиппо нахмурился. Ред Кросс коротко кивнула.

-Видишь ли, я тут немного наделала неприятных дел...

-Это в твоем репертуаре, — усмехнулся я.

-Ага. И со мной тут приключилась не очень хорошая история. Доктор Гиппо, — обратилась она к врачу, — я должна ему рассказать об этом.

Доктор Гиппо сдержанно кивнул. Вот с этого момента и пойдет эта история, потому что Ред очень нужно было выговориться – пускай даже и с моей помощью. То, что она совершила, и стоит ли её за это судить – дело последнее. Просто однажды она встретила маленькую кобылку, которой нужна была помощь. И, следуя велению своего сердца и той кьютимарки, которую ей подарила судьба, она не могла отступиться.

Утренний Понивилль встретил белую пегаску переливами яркого солнечного света, отражавшегося на её сонной мордашке. Она отвернулась и причмокнула, стараясь не особенно раздражать свой сон столь быстрой сменой утра и ночи.

Но утро всегда приходит быстро, и распорядок дня, который царил в клинике Понивилля, давал о себе знать.

-С добрым утром! Время завтракать!

Ред Кросс тяжело вздохнула и открыла глаза. Всё-таки она была не дома. Обычно её особенный пони валялся рядом, отсыпаясь после долгой ночи, полной тяжелой работы. Теперь она оставалась наедине с холодными белыми стенами и общей подавленностью, которая часто возникала у неё внутри.

После ночных дежурств клиника приходит к своему обычному руслу жизни. Врачи ходят туда-сюда, по своим делам и без оных. Больные, из числа тех, кто еще может двигаться, тоже собираются в небольшие группки и разговаривают между собой. Кого-то из них можно увидеть даже на небольшой территории вокруг больницы, где они отдыхают в тени деревьев, или просто прогуливаются, наслаждаясь еще одним чудесным утром.

Ред Кросс любила поспать чуть подольше. Но за завтраком шли процедуры – прием таблеток, общение с врачами и многое другое. И это никак нельзя было пропускать, и Кросс понимала это лучше всех.

Она прохаживалась некоторое время возле столовой. Завтракать ей не хотелось – местная стряпня вообще отбивает у пациентов не только зверский аппетит, но иногда и желание дожить до завтрашнего дня.

-Доброе утро, доктор Кросс, — раздалось за её спиной.

Это был её старый знакомый, доктор Гиппо Мэй. Они познакомились при довольно сложных обстоятельствах, и с тех пор долгое время не виделись. Конечно, Кросс было приятно видеть знакомого здесь, пускай и в столь неожиданном месте.

-Доброе утро, Гиппо, — рассмеялась она, — только вы кое-что забыли. Я уже не доктор. По крайней мере, здесь и сейчас.

-Ничего страшного, — старый пегас (как и когда-то Кросс, он привык не расправлять свои крылья в медицинском халате) ободряюще улыбнулся и добавил следующее:

-Срываться на работе – это нормально. Да и как еще можно спасать в нашем случае пациентов? Тем более, вы уже давно не медсестра, за стариками следить не будете. Да и дела, за которые вы беретесь, мягко говоря…

-Самые сложные, — подсказала ему Кросс.

-Точно! Но здесь таких дел не будет. Расслабьтесь, отдохните и продолжайте лечиться. И помните, что все пони…

-…Тяжело больны! – Ред Кросс иногда любила повторять эту знаменитую фразу, которой её обучали еще в медицинской академии Клаудсдейла.

-Вот и славно. Лечитесь, — и доктор Гиппо Мэй направился по своим делам.

-Скажите мне, Ред Кросс, что вы видите на этой картинке?

Пегаска задумчиво посмотрела на картинку, которую держал с помощью магии её лечащий врач. Это был тест на психоэмоциональное состояние личности, более известный, как “Тест Хорсшаха” – пациенту показывают большую черную кляксу определенной формы, а больной пони должен объяснить, на что она похожа.

-Ага. Что я вижу… да. В общем, я вижу здесь больничную койку.

-Больничную койку?

-Да, больничную койку. Ну знаете, как в моей палате.

-Ага, — доктор что-то пометил в своем журнале.

-Точнее, не совсем, — поправилась Ред, — в клиниках очень часто ставят разные кушетки. Например, в кардиологическом отделении ставят большие кровати. Для пони с больным сердцем очень важен душевный покой, поэтому матрас на койке очень мягкий, и простыни меняют три раза в день. А вот скажем, в психиатрическом отделении кровати жесткие, а матрасы вообще не предусмотрены, потому что больные пони могут с их помощью сделать с собой что-нибудь плохое. А еще простыни очень редко меняют, потому что больные постоянно ходят под себя...

Единорог совершенно запутался.

-Подождите, подождите… какую вы кровать всё-таки вспомнили? – переспросил он, рассеянно переписывая все её слова в свой журнал.

-Какую кровать? – удивленно спросила Кросс.

-Кровать. Которую вы увидели на этой картинке.

-Аааа… кровать! Так это всё-таки кровать?

-Да… то есть нет. То есть, подождите… это тест. Вы должны увидеть, что на этой картинке и представить…

-Доктор, ну я же не такая глупая пони, — обиженно она надула губки, — я прекрасно знаю, о чем этот тест.

-Ну хвала Селестии…

-На этой картинке я вижу бабочку!

Единорог выпучил глаза.

-Бабочку?! Раньше вы говорили, что это кровать! – воскликнул он.

-То есть, это всё-таки кровать? – невинно уточнила Ред.

-Это тест!

-И это даже не бабочка? Какая жалость.

Жеребец поправил свою длинную рыжую гриву и продолжил, пытаясь успокоить свои расшатавшиеся нервы.

-Вначале вы сказали, что это кровать…

-Ну да. Кровать.

-А теперь вы говорите, что это бабочка.

-Вообще-то это, если уж вы не заметили — черная клякса, — заметила пегаска. Ей доставляло огромное удовольствие забавляться над неопытным врачом: — а что мешает картинке быть тем и этим одновременно? Я всего лишь дала вам два возможных варианта…

Единорог облегченно вздохнул. Как оказалось, совершенно зря.

-… но мне кажется, что вы очень сильно зациклены на кроватях, — проворковала она, бросив свой игривый взгляд на раскрасневшегося жеребца.

-Но… я… я вообще ничего не говорил про кровати! – возопил он.

-Но вы постоянно гнули свою линию именно на кровати. Даже когда я предложила бабочку как вариант. А почему именно кровати, доктор? Вы недосыпаете?

-Нет, то есть… я… конечно, работа тяжелая, но…

-Значит, вы высыпаетесь? Тоже плохо. Совершенно один, как я понимаю.

-О чем это вы? – настороженно спросил он, чувствуя, что вот-вот провалится под землю.

-Ой да ладно, — проворковала она, — у вас что, нет особенной пони?

Судя по его реакции, это был очень каверзный вопрос.

-Бедняжка. Вот в чем ваша проблема. Конечно, когда некого ласкать по ночам, поневоле начнешь стены грызть и думать о кроватях…

-Миссис Кросс, я думаю… тест на сегодня можно отложить, — сказал он, постоянно заикаясь и пытаясь с помощью магии подобрать все свои листки в общую кучу. Ред Кросс с милой улыбкой взяла в зубы сушку из миски на его столе.

-До свидания, — сказала она с набитым ртом, покидая кабинет.

Когда за ней закрылась дверь, она дожевала сушку и сказала самой себе:

-Дилетанты, — и пошла дальше, на прием таблеток.

День был обычным, совершенно не запоминающимся и скучным. И, возвращаясь после хорошего ужина (который хорошим является только в самых извращенных фантазиях врачей) в свою палату, она услышала зычный голос.

-Привет, Кросс!

-Привет, Элфи.

Элфи Твитч, огромный земной пони зеленого окраса, с короткой гривой и кьютимаркой в виде музыкального инструмента – трубы. У него были небольшие проблемы с развитием, говорил он очень плохо, с трудом, и казался Ред здоровяком с умом жеребенка. Но она очень хорошо относилась к нему, и они быстро подружились. Несмотря на все его странности.

-Слушай, я придумал новую песню! Ну, чтобы тебя порадовать! Хочешь послушать?

-Эм… ну, я не знаю. Давай, — Ред задумчиво посмотрела на окно. На улице уже было очень темно. Времени точного она не знала, но до полуночи еще где-то два-три часа.

Элфи немного покашлял, а затем своим странным, придурковатым голоском начал петь. Видно, что он очень старался подбирать слова для своей песни, используя свои познания в чтении и письме. Весьма посредственные, скажем так. Ред забралась в свою кровать и подтянула к себе подушку, чувствуя, что ей придется затыкать уши на случай крайней опасности.

-Так… да. Как там начиналось-то… там еще аккорды беглые такие.

Вначале пошло вступление. Довольно сбивчивое. Он надул щеки и напевал что-то вроде «Пум! Пупурум пум пум!». А затем, немного фальшивя, начал петь песню собственного сочинения:

Зеленый пони в наш оркестр пришел,

Зеленый пони нам трубу принес,

Когда все пони уходили…

Зеленый пони на трубе играл…

Вдруг его песня прервалась. Дверь палаты открылась. Ред увидела сестру Редхарт, а рядом с ней, стояла совсем еще юная кобылка. Она робко переступила через порог, подходя к третьей кровати, которая еще никем не была занята. Редхарт расстелила на ней белую простыню и заботливо помогла кобылке прилечь, после чего укрыла её одеялом и ушла, потушив свет.

В клинике Понивилля появилась новая пациентка.

II. Генерал-трубач

Небольшая инструкция о том, как правильно косплеить Шайнин Армора, если у вас есть с собой только банка с зеленой краской и шило в одном месте.

Думаю, что стоит сделать небольшое отступление и рассказать немного о той таинственной юной пациентке, которая по иронии судьбы оказалась в одной палате с малышкой Кросс. Это была маленькая единорожка голубоватого окраса с распушенной прической ярко-зеленого цвета. Кьютимарки у неё не было. Она еще не нашла своего призвания, и честно говоря – сложно найти его, когда всё твоё окружение ограничено четырьмя стенами клиники, которые с годами периодически меняются – из Кентерлота в Филлидельфию. Из Филлидельфии – еще куда-нибудь… А теперь и Понивилль.

Дело в том, что в Эквестрии нет детских домов. И никогда не было. Сама мысль о том, что какая-то пони сможет отказаться от своего жеребенка после его рождения, казалась многим слишком ужасной. Это было неправильно. Такого не должно существовать, это же чудесный, славный мир!

Но иногда такое случалось. А порой какая-то пони не выдерживала всех мук, связанных с родами и испускала дух, оставляя мужей – вдовцами, а жеребят – сиротами. Это очень грустно. Особенно, когда у новорожденного нет ни отца, ни каких-либо других родственников, способных его приютить.

Конечно, какая-нибудь сердобольная поняшка не выдерживала, глядя на чудесного маленького жеребенка, столь рано оставшегося без родителей, и оформляла над ним опеку. Такие случаи достаточно часты, и не заслуживают моего пристального внимания. За что хотелось бы воздать благодарность таким добрым и славным жителям Эквестрии в этих строчках.

Совершенно другой, более неприятный вариант событий – это случай с этой маленькой единорожкой, имя которой – Шайнблизз

Гиппо Мэй оставил не очень много информации. Шайнблизз родилась в Кентерлоте, в семье потомственных чародеев, занимавших видные посты. Судя по документам, её мама была очень интересной личностью: могущественная волшебница, заседала в приемной комиссии Королевской академии волшебства, где с легкостью могла найти искру таланта среди сотен посредственностей.

Дальше информация о ней была сплошь и рядом обрывочна, поэтому всё остальное – лишь мои догадки по поводу того, отчего же она отказалась от собственной дочери.

Не скрою, любая пони счастлива рождению жеребенка. Пускай даже если он и не первый в семье. Про тех, кто не очень доволен таким раскладом событий, я лучше умолчу — они недостойны упоминания. Так же счастлива была и мама Шайнблизз, когда её третье по счету чадо появилось на свет. Рост, вес – всё в норме. Врачи утверждали, что у неё нет никаких отклонений в развитии. Она абсолютно здоровая, крепкая маленькая единорожка, что вызвало у родителей восторг.

Вот только у матери на её счет были несколько иные планы. Оба её жеребенка были юными талантами. Она видела в них бриллианты магического потенциала, которые ей предстояло грамотно отшлифовать и оправить, дабы они сверкали над Эквестрией, прославляя её семью в памяти грядущих поколений пони. И они действительно добивались немалых успехов в обучении магией, которую её семья считала священной. Старший сын с легкостью сдал все вступительные экзамены, да и младший старался от него не отставать, составляя конкуренцию в детской борьбе за благосклонность матери.

С Шайнблизз возникла небольшая проблема. Точнее, проблема казалась вполне обыденной, но только не в глазах её родных. Она не умела колдовать. Невзирая на ту форму тренировок, которую её мама опробовала ранее на своих жеребятах, она упорно не сдавалась – в том плане, что как колдовать не могла, так и близко не собиралась. Все утешали их, говоря – мол, талант нельзя раскрыть в таком раннем возрасте. Тем более, вполне возможно, что магия им и не была.

Её мать всё это отрицала. А позже, окончательно убедившись, что её дочка не проявляет каких-либо значимых умений на этом поприще, пришла в клинику Кентерлота и оставила её там. Кто-то утверждает, что она сделала это тайно, где-то указано, что она официально подписала отказ от жеребенка… но в любом случае, больше Шайнблизз не имела ни семьи, ни родного дома. Её никто никогда не навещал, и никто не интересовался её судьбой.

К тому же, как можно найти друзей в больнице? Тем более, если больница не одна, и ты постоянно переезжаешь из одной клиники в другую. Ей не с кем было тут общаться, она постоянно видела перед собой новые и новые лица. Щедрость и доброта сменялись раздраженностью, а вскоре в душе Шайнблизз воцарилось вынужденное равнодушие к собственной судьбе и судьбе других пони.

А на следующее утро Ред Кросс проснулась и привычным причмокиванием поприветствовала новый день. Элфи Твитч уже куда-то с грохотом ускакал (вот его гиперактивности может позавидовать даже Пинки Пай), а новая пациентка понуро поправляла кровать.

-А, можешь этим даже не заниматься, — услышала единорожка её голос. Пегаска медленно выползла из своей теплой кроватки в холодную и серую реальность, что заставило её поёжиться и залезть обратно. Единорожка непонимающе на неё уставилась.

-Все санитары всегда убирают простыни, если они испачканы. Наделай хорошую кучу на кровати и они всё уберут.

На её мордочке появилось недоумение.

-Ха-ха! Шучу, — Ред наконец решилась слезть с кровати, и теперь она стояла перед Шайнблизз, помогая ей поправлять подушку. Пегаска в свое время прошла хорошую тренировку в лётном лагере Клаудсдейла, и потому знала целое множество всяких мелочей, полезных в жизни. Почему-то ей в этот момент захотелось показать маленькой поняшке, как правильно разводить костёр, но не решилась. Врачи не оценят.

-Спасибо, — просто ответила она, посмотрев на Кросс. Та ей залихватски подмигнула. Но в ответ Шайнблизз больше ничего не ответила и пошла на процедуры. Ред Кросс кивнула. День начинается довольно-таки неплохо.

Но чем чаще Ред сталкивалась с Шайнблизз – на приеме таблеток, на обеде, или на тихом часу, тем быстрее начинала понимать — что-то с ней не так. Внешне она выглядела вполне нормальной и здоровой – перебрасывалась с врачами приветственными словами. В ней не было подавленности, она просто не хотела ни с кем общаться. Она строго следовала распорядку, ни на минуту не опаздывая, и даже выполняла особенно неприятные для маленьких пони процедуры. К тому же, в остальное время она посещала врачей, которые вроде как не обязательны – особенно, когда ты лежишь в реабилитационном отделении. Например, зубной врач, появление у которого способно нанести юному жеребенку травму похуже, чем у некоторых военных.

И, раз уж на то пошло, она расспросила о своей новой соседке у Гиппо Мэя.

-Ты часом не жаловаться на неё пришла? – удивленно поднял он глаза.

-Да нет уж. Она очень милая. Но грустная.

-Ты бы тоже грустила, если бы у тебя не было родителей, — сказал ей престарелый пегас.

И так он рассказал ей всё то, что я приводил выше. Ред Кросс еще раз посмотрела на единорожку.

-Да уж, никогда бы не подумала. Это в наши-то времена?

-Времена не меняются, Кросс. Всегда есть кто-то, кому даже в Эквестрии нет места.

-А её кьютимарка? – спросила Ред, — как можно получить её здесь? И за что?

Гиппо ничего не ответил.

-Эта маленькая пони никогда не знала веселья, жила под гнетом родителей. Ничего хорошего из неё не вырастет при таком раскладе.

-Вот насчет этого согласен, — кивнул Гиппо, — но понимаешь какая проблема: эта пони никому не нужна. В смысле, вообще. В Академию Кентерлота она уже вряд ли попадет. Она не умеет даже колдовать. Может, это связано с постоянным напором со стороны матери… я не уверен, но такое бывает. Сильная психологическая травма, или неуверенность в своих силах…

Ред Кросс сдержанно кивнула. Магия и медицина иногда сталкивались вместе, чтобы вылечить какого-нибудь безнадежного пациента. Но для того, чтобы изучать влияние каких-то болезней или патологий на магию, нужно было самому быть единорогом. И получить нужную специализацию медика в Кентерлоте. Так что они оба были как минимум, несведущими в данном вопросе. Гиппо специализировался на болезнях внутренних органов, а Кросс была крылопатологом.

-Это несправедливо. Она мучается в этих застенках, и никто за ней никогда не придет, — вздыхала Ред, обращаясь ровным счетом ни к кому. Она просто рассуждала, ковыряясь в овсяном пюре в полном одиночестве за столиком.

-Может, это и к лучшему, — услышала она за своей спиной. Повернувшись, она увидела Шайнблизз, спокойно поедавшую бутерброд с розмарином.

Кросс прикусила язык.

-Ну, не говори так, малышка, — ободряюще начала она, — в конце концов, нельзя быть всю жизнь одной. Это ведь ужасно!

-Я не одна.

-Правда?

-Да. Есть же вы, Ред Кросс.

Ред Кросс выпучила глаза. Такого она не ожидала.

-Эм… ну… спасибо, конечно, — протянула она, — я как-то… хм. Просто ты даже не знаешь ничего обо мне… мы только познакомились, верно?

-Так расскажите мне.

Её голос был таким же обыденным, простым как и раньше. Пегаска даже вздрогнула, представив, какие мысли крутятся в её голове. Хотя и само их отсутствие её бы испугало.

-Ну… — Кросс отложила пюре и подошла к её столику, глядя прямо ей в глаза. Думая, с чего бы ей начать, она произнесла: — я врач.

-Врач? А почему вы не лечите?

-Потому что лечусь сама, — ответила ей Кросс, — врачи тоже болеют.

-Никогда бы не подумала…

-Я тоже, — усмехнулась Ред, — а что тебе еще рассказать, малышка? Не бойся, спрашивай.

Единорожка задумалась. И задала, возможно, самый сложный вопрос на памяти у Ред.

-А как живут нормальные пони?

Ред поникла. Действительно, нормальные пони в Эквестрии живут вполне хорошо. Те же случаи, которые она видела на своей памяти, редко уходили из той же клиники. Но главная проблема этого вопроса заключалась в том, как ей рассказать о простой жизни в нескольких словах. Даже если этих слов и будет много, подвести их под какую-то рамку будет ой как непросто.

Пегаска всерьез задумалась над этими словами, и в её голове созрела интересная идея. Ей было просто жалко бедную единорожку. И возможно, её не смогут осудить за следующие слова.

-Ты знаешь, Шайни… ты же не против, если я буду тебя так звать? – дождавшись её кивка, доктор Кросс продолжила:

-Жизнь нормального пони слишком многогранна, чтобы я всё могла так просто взять и рассказать. Кто-то продирается через успех путем долгой работы над собой. Кто-то тянет своё призвание по жизни, а кто-то пытается из него вырваться. У тебя нет кьютимарки, и ты вольна выбирать своё предназначение сама. Я не слишком запутанно выражаюсь?

-Нет. Похоже на мою маму. Я уже и наловчилась, — сказала она, заметно оживившись. Кросс мысленно похвалила себя за успех, и тут же сместила разговор в нужное ей русло:

-Я и правда не смогу тебе рассказать, какая она – жизнь у пони. Но… если бы ты мне доверилась…

Шайнблизз впервые видела такую пегаску. В ней было что-то такое притягивающее, светлое, дарующее надежду. В больницах таких пони было мало – ведь само понятие больницы запечатлелось у многих как что-то неизбежно-роковое, лишающее надежд и приносящее тоску и обыденность.

А в глазах доктора Кросс – ну, если она действительно была доктором – горел очень странный огонек. Скорее, искорка, в которой что-то было… в общем, Шайнблизз никогда такого не ощущала. И потому она с интересом подошла чуть поближе.

-Я могла бы показать тебе этот мир.

Итак, моя милашка Кросс решилась на побег.

Если честно, это был очень необдуманный шаг с её стороны. Роль пациентки давалась ей тяжело – например, нежелание проходить некоторые процедуры объяснялось стремлением к личной свободе и абсолютным непринятием врачебной рутины. Ну, и жалким подобием подросткового бунтарства. Но Кросс держалась, стойко переносила свою судьбу, втайне надеясь на что-то лучшее…

И вот она дожидалась конца рабочего дня в клинике. В её голове уже созрел небольшой план, когда она бродила вокруг территории больницы. Клинику она знала очень хорошо, как свои копыта. Знала она и расположение дежурных врачей, которые ночью смотрят за больными и следят за ночным покоем в больнице.

Возвращаясь в свою палату, она увидела перед собой Шайнблизз. Кобылка уже была готова к выходу, и даже немного приоделась. На ней была красная вязаная шапочка с помпоном и свитер. Правда, в кромешной темноте цвета её одежды несколько смазывались.

-Вообще-то сейчас весна, можно и так пойти, — сказала ей Кросс.

-Это моя одежда. Не хотела бы её здесь оставлять, — виновато сказала ей кобылка. Кросс немного поникла. Какая-то грусть её захлестнула при мысли о том, что мама отказалась от неё именно в холодную зимнюю пору. Да и Гиппо что-то такое упоминал…

И вдруг Кросс чуть не закричала. У своей кровати в углу стоял Элфи Твитч. Он не двигался, не дышал и даже не шевельнулся, когда Кросс шепнула его имя. Самое страшное было вот что — у него не было головы. По его шее стекала какая-то жидкость, оставляя мутные следы на полу.

Страшно было смотреть на это. Еще более страшной казалась реакция молодой кобылки на происходящее. Чувствуя, что вот-вот свалится в обморок, Кросс потянулась к выключателю.

И с её груди вырвался вздох облегчения. Элфи Твитч не был обезглавлен, как ей казалось. Этот недопонь нацепил на свою пустую голову банку с краской, явно забыв о её содержимом. Оно и выливалось медленной тягучей зеленой струйкой по его телу, пачкая совсем недавно отчищенный до кристального блеска пол.

-Ты что, спятил? – яростно зашипела Кросс, — я чуть копыта не откинула!

-Я уже не тот, кого вы знали, как Элфи Твитч, — раздался глухой голос из банки, — я – верный трубач и гвардеец великой Селестии, генерал Шайнин Армор!

-Шайнин Армор белого цвета, — поморщилась Кросс.

-Белой краски я не нашел, — ответил ей глухой голос из-под банки. Генерал-трубач полез под кровать. Вытащив из-под неё черный кейс, он раскрыл его, и перед кобылками предстал музыкальный инструмент, увеличенная копия той золотой трубы, которая красовалась на его кьютимарке.

-Сегодня мы соберем парад в честь Селестии и Луны! – возвестил он, шлепая краской на копытах в сторону выхода. Ред Кросс сделала натуральный фейсхуф, который пришелся вместо тысячи слов.

-С ним всё хорошо? – озабоченно спросила молодая кобылка.

-В каком-то роде. Он был… еще младше тебя, когда упал в чан с волшебным снадобьем. Теперь он большой, а дурачится не хуже остальных маленьких пони, — Ред заведомо не стала рассказывать ей о его небольшой патологии.

-А он пойдет вместе с нами? – шепотом спросила она.

-После того, как отвлечет на себя внимание санитаров, он нас нагонит, — неуверенно ответила ей Кросс. В тайне она всё же надеялась, что врачи не дадут ему такой возможности..

«Шлёп. Шлёп-шлёп. Шлёп-шлёп-шлёп»

Элфи Твитч твердой боевой походкой ступал по длинному коридору больницы, пачкая её полы зеленой краской. В его зубах уже была зажата труба. Он, не зная даже, куда идёт (банка на голове придавала бы ему некоторые… неудобства в плане обзора, если бы он не изредка поднимал её, уточняя для себя нужный маршрут), тем не менее, уверенно топал прямо к посту дежурных врачей. Ред Кросс и Шайнблизз аккуратно выглянули из-за угла и побежали в другую сторону – к пожарному выходу. Зная, что он не закрыт, пегаска уверенно потянула за ручку двери, и они вместе уже спускались по лестнице вниз, к долгожданной свободе.

В это же время один молодой врач развлекал медсестру страшилками о призраке Грязнули, который бродит по больнице и пачкает всё, до чего ни притронется. Учитывая кьютимарку кобылки в виде швабры, такие истории она воспринимала очень серьезно.

Уже у выхода Кросс услышала зов трубы. Обычно так королевские глашатаи возвещали о прибытии каких-нибудь важных персон, будь то Принцессы или их родня. Кросс даже мельком задумалась – уж не служил ли он в Гвардии? И выглядит крепким, и маршировать умеет… хотя и не пегас. Тем более, что Элфи о своем прошлом никогда не распространялся.

-Просыпайтесь, славные гвардейцы Селестии! Мы идем на парад! – гремел его голос. О том, что сейчас творится на третьем этаже, лучше умолчать. Но думаю, что каждый врач, увидевший такое… зрелище, прокручивал в голове с десяток фейсхуфов разных вариаций.

Убегая из клиники, Кросс обернулась. Во всех окнах клиники уже горел свет. Видимо, позывные трубы надолго запомнятся многим пони. До неё доносились глухие возгласы и звуки борьбы, возвещавшие о храбром сражении Элфи Твитча с несметными полчищами медперсонала. Решив не присоединяться к общему веселью, она крикнула Шайнблизз:

-Бежим! – и они вместе понеслись в сторону глухого леса, не оборачиваясь и стараясь замести следы.

Только Ред Кросс просчиталась. Не видя перед собой городских огней, она повела кобылку через лес. Луна освещала им путь, но в спешке они побежали не в сторону Понивилля, а в густую и непролазную чащу Вечнодикого Леса. Они бежали очень долго, надеясь, что погони за ними не будет. А когда наконец остановились, чтобы перевести дух, поняли лишь одно.

Они заблудились.

III. Sonic Brainboom

В тексте использована понифицированная версия песни "Somebody to Love" группы Jefferson Airplane. Эта группа в свое время была таким же символом эпохи наравне с Пацификой, Джими Хендриксом и фестивалем в Вудстоке

-Мнда, это проблема, — задумчиво сказала Кросс, выжимая длинные полы своего простого белого халата, выдаваемого каждому пациенту – пегаска случайно вляпалась по пути в небольшой ручеек. Шайнблизз оглядывалась, пытаясь понять, откуда они пришли, и куда теперь идут.

Ситуация не была безнадежной. Им светила Луна. Тускло, но светила, и неяркие очертания кустов и проселочной дорожки еще были видны в кромешной темноте. Но чаща казалась настолько непролазной, что у маленькой кобылки невольно захватило дух.

-И как нам выбраться? – спросила она у Ред.

-Хм… ну, если подумать, что мы всё время шли вперед, а позади нас была клиника, то…

И они свернули по тропе, оказавшись у хорошо знакомого ручейка. До Кросс наконец дошло, что они идут кругами.

-Конская лепешка, — буркнула она, оглянувшись.

-Может быть, вы бы взлетели? У вас же крылья есть…

Доктор Кросс улыбнулась. И правда же.

-Вот что, малышка, — пегаска резко расправила свои белоснежные крылья. Подол халата свалился ей на голову.

-Я сейчас разведаю обстановку. А ты стой здесь, и никуда не уходи. Хорошо?

-Хорошо, — кивнула Шайнблизз. Наблюдая за тем, как Кросс отряхнулась и взмыла над Вечнодиким лесом, маленькая кобылка почувствовала, что её оставили. Снова. Но в глубине души, она всё же надеялась на возвращение доктора Кросс.

Сверху Кросс смогла оценить маршрут. Да, так и есть – Понивилль находился в совершенно обратной стороне от той, по которой они бежали из клиники. Правда, пегаска не ожидала, что они так далеко забредут вглубь леса…

Вдруг её зоркий глаз заметил копошение. Совсем недалеко от клиники. Похоже, что там бежал какой-то жеребец.

-Элфи? – она подлетела к нему. Конечно, было бы слишком опасно снова подлетать к клинике – кто знает, может, их отсутствие заметили, и теперь за ним неотступно следовала погоня.

Но нет. Элфи Твитч бодро бежал по направлению к лесу. Увидев Кросс, он заулыбался и помахал ей копытом. Он был весь в зеленой краске, а вот «шлем» был безвозвратно утерян.

-Кросс! Я уж думал, не догоню…

-Как ты убежал? – спросила она, опустившись на копыта. Всё-таки на земле она чувствовала себя гораздо привычнее, чем на небе.

-О. Меня запихнули в палату, а я выпрыгнул через окно, и…

-Окно?! – Кросс чуть не задохнулась от ужаса, — это же третий этаж!

-Ага, — заулыбался во весь рот Элфи.

-Ты ничего не сломал? – она обеспокоенно осмотрела его. Вроде цел. Да и судя по его размеренному галопу, он даже не поранился. Целый, здоровый, крепкий… идиот.

-Не-а. Там какая-то тряпка висела, я на неё упал и спрыгнул. Здорово, правда?

-Да уж… — Кросс перевела дух. Мысль о том, что из-за неё этот дурачок мог переломать себе все кости, была невыносимой. Зачем она вообще его за собой потащила? Дрых бы себе спокойно, под успокоительными в палате, и всё… а там бы уже врачи заметили, что она и Шайнблизз исчезли.

-Так. Маршрут я запомнила, — задумчиво произнесла Кросс, — осталось только забрать Шайни и выбираться из этого леса как можно дальше.

-Веди меня, белая пони! – и они вместе поскакали по незримой дорожке, которую Кросс приметила для себя, чтобы снова не заблудиться в этих темных лесах.

Они не так уж и долго блуждали. Но придя в нужное место, Шайнблизз они не застали.

-Это то самое место! – недоумевала Кросс, — я точно помню, что она осталась здесь!

Теперь чувство вины раздирало её еще сильнее. Оставила кобылку на произвол судьбы в темной чаще, в которой испокон веков творится всякая гадость. Ну, просто блеск.

-Может, она куда-то ушла? – спросил Элфи. Кросс в гневе пересмотрела каждый пенек и заглянула в каждое дупло без всякой надежды отыскать её там.

-Я же просила её никуда не уходить! А что, если с ней что-нибудь случилось? Это же Вечнодикий лес! Тут такие кошмары происходят, что…

-Смотри, — показал ей жеребец копытом на землю. Присмотревшись, Кросс увидела маленькие следы от копыт, ведущие в самую глубь чащи. Зачем крошка Шайни пошла туда? Что её заставило это сделать? Не похоже, что эта кобылка чересчур любопытна. Тем более, в лесу, где за каждым шагом подстерегает опасность.

Но Шайнблизз не могла ждать. Она видела, как вдали загорелся маленький огонек. И чувствуя, что просто обязана быть там, она следовала по своему пути. Стоит объяснить, что на самом деле, она всё это уже видела. В одном из своих снов, которые ей снились не так уж и часто, она так же ясно, как сейчас, шла в темноте на яркий свет, который был где-то за бесконечной чередой из мрачных, сухих деревьев.

Пытаясь побороть в себе чрезмерное любопытство, она тем не менее, направилась туда, к своей судьбе. Всё же Шайнблизз надеялась, что не сможет далеко уйти от того места, где она должна была ждать Кросс. Огонек едва приблизился, но она уже не смогла бы найти дорогу обратно.

…Наконец, огонек стал гореть всё ярче и ярче в её глазах, пока перед кобылкой не предстала небольшая хижина. Свет из её окна периодически разбавлялся разноцветными вспышками. Там определенно что-то происходило. И следуя зову своего сердца, кобылка робко подошла к двери и постучалась.

-Привет тебе, Та, что блуждает во снах. Скажи мне, что ищешь ты в этих враждебных лесах?

Шайнблизз никогда раньше не видела зебр. Ей казалось, что это существа придуманные, фантастические, вроде драконов или мантикор. Кхм… видите ли, поскольку все эти существа в Эквестрии существуют, но всё же – Шайнблизз их видела только на картинках детских книжек. Конечно, врачи на редкость болтливы, и она слышала о таинственной колдунье, чья хижина находилась где-то в глуши Вечнодикого леса. Но она бы и не подумала, что её сон приведет именно к ней. Колдунья выглядела очень красиво, хотя и необычно – и голос её, мягкий и с легким зебринским акцентом казался ей экзотичным. Что уж действительно любопытно – зебра очень ловко рифмовала слова, что придавало даже обыденной фразе немалую поэтичность.

Обстановка хижины главной знахарки Понивилля была… соответствующей. Чтобы не обижать хозяйку, Шайни старалась не заострять своё внимание на зловещих масках, которые были развешены на стенах. И на огромный котел, который стоял посреди её хижины, в котором булькала какая-то странная субстанция ярко-зеленого цвета.

Видимо, и зебра поняла смущенность маленькой пони. Поэтому она решила представиться, чтобы загладить все неудобства:

-Меня зовут Зикора, и это мой дом. Скажи мне, юная пони, тебе нравится в нем?

-Здесь красиво, — скромно ответила единорожка, — меня зовут Шайнблизз.

-О да, всё идёт так, как сказали мне звёзды, — Зикора прильнула к своему котлу. Шайнблизз неуверенно пошла за ней.

-Когда на небо выглянет Луна,

И звезды примут правильную форму,

И в сны всех пони закрадется тьма,

Одна лишь пони в эту ночь увидит знак,

Который приведет её сюда.

Не бойся, маленькая Шайнблизз – посмотри,

В котёл, где варится Прозрения отвар.

И звезды тебе скажут, как твоя судьба

Ведет тебя в пути твоем нелегком...

Шайнблизз неуверенно посмотрела в котелок. Зелье продолжало булькать, но даю копыто на отсечение – маленькая кобылка там что-то видела. Что именно – боюсь, ответ на этот вопрос могла дать лишь она. Но то, что в этом зелье запечатлела древняя магия зебр, несколько преобразило её.

-И всё будет именно так? – спросила она. Зикора в ответ покачала головой.

-Судьба той пони, у которой знаков нет отличья,

Сложна в её свободе выбора, и как ей с этим жить.

Но если недовольна ты судьбой, что зелье показало,

Её, малышка Шайни, ты вольна изменить.

В этот момент дверь хижины распахнулась. На пороге стояла доктор Кросс.

-Эм… — она недоуменно посмотрела на зебру. Тут же в голове у пегаски возникла незамысловатая фраза приветствия – просто, к стыду своему, она не знала, как правильно разговаривать с зебрами.

-Меня зовут Кросс, и я пегас. И… — конец своего приветствия она не придумала.

Малышка Ред не умеет сочинять стихи. Я вам это, как её особенный пони говорю.

Зикора заулыбалась. Шайнблизз подошла к ней, и они обменялись легкими кивками.

-Я за тебя волновалась, малышка. Зачем ты ушла? – спросила у неё Кросс.

-Простите, я больше не буду, — опустила она голову.

-Замётано, — улыбнулась ей пегаска. И тут же подошла к зебре, — погоди-ка… кажется, я помню тебя. Ты Зикора, верно?

Зебра с улыбкой кивнула ей в ответ. Всё же, это правильно – когда не знаешь, какую рифму придумать в ответ, лучше всего промолчать. Ред Кросс приходилось уже и раньше видеть её, правда, на всех этих встречах Зикора сохраняла анонимность, набрасывая на себя капюшон. Ей не очень хотелось появляться в клинике, однако когда медицина официальная была бессильна, её талант врачевания был оценён прошлыми заведующими по достоинству.

-Ну, что, Шайни, ты гото… — вдруг взгляд Кросс остановился на стене. Вернее, на полке, которая была к ней прибита. На ней, помимо бутылочек с зельями и пучков разнообразных трав, лежала трубка. Обычная деревянная трубка для курения.

-Ух ты, — прошептала она, подойдя поближе. Кросс с трепетом смотрела на это маленькое произведение искусства из матового дерева. Её ручка была украшена переплетающимися драконами.

-Трубка мира интересует тебя? – спросила у неё Зикора. И сама же с гордостью продолжила: — однажды на юге я долго блуждала, и с племенем буйволов встреча была. Вождь их болел очень страшной болезнью, и я своим зельем ему помогла. За это мне вождь очень был благодарен, и так эту трубку вручил мне, как дар…

-Скипидар! – вырвалось у Кросс. Зикора непонимающе на неё посмотрела. Кросс осеклась:

-Я хотела подобрать тебе рифму. Извини.

-В память о встрече великой такой, позволь её дым разделить мне с тобой, — предложила Зикора. Мордочка Кросс озарилась настолько тупой улыбкой, что ей мог и Элфи Твитч позавидовать.

-Ага, — кивнула она, — но есть у меня такая идея. Давай мы её выкурим в память об этой встрече… по нашей, медицинской традиции.

И Ред бегло осмотрела припасы зебры в поисках нужных ингредиентов. Память редко её подводила, особенно в таких случаях. Конечно, пегаска не была знахаркой – тем более, не была она и аптекарем. Но таким простейшим вещам её с легкостью могли научить еще на втором курсе. Да и познакомиться с аптекарями несложно.

-Не знала, что пони традиции знают. Не знала, что пони их так соблюдают, — подняла глаза Зикора, глядя на то, как Кросс забивает её травами трубку.

-Когда я была молодой, пони очень ценили чужие традиции. Мы очень уважали буйволов и зебр за их верования. Особенно те, которые… относились к природе.

-К природе? – спросила Шайнблизз.

-О, малышка, — улыбнулась ей Ред, — в мои времена пони очень сильно ценили дружбу. Мы дружили, как могли. Мы дружили со всеми: зебры, грифоны, буйволы – не имело никакого значения. Мы смотрели на них, как на друзей. И они для нас были как пони.

Наконец забив трубку, она аккуратно поднесла чашечку к костру, придерживая её копытцем, чтобы не рассыпать содержимое. В предвкушении воспоминаний она осторожно поднесла рот к загубнику…

И каааак втянулась! Да так, что из её ушей пошел дым. Зикора даже вздрогнула. А Элфи Твитч, который в этот момент выглянул из-за двери, рассмеялся.

Кросс отложила трубку. Один её глаз смотрел вверх. Второй смотрел вниз, приобретя явное сходство с одной пегаской, которая разносила почту здесь, в Понивилле.

-Мы дружили с пони как только могли, — продолжила она, глупо улыбаясь и не глядя ни на кого, — мы дружили их все ночи напролёт…

When the truth is found

To be… lies.

And all the joy

Within you… dies!

Don't you want somepony to love?

Don't you need somepony to love?

Wouldn't you love somepony to love?

You better find somepony to love…

В пурпурной дымке, перед доктором Кросс предстаёт её молодость. Кентерлот, в который она приехала по обмену опытом, чтобы учиться и познавать новое. Её не зря выбрали для такой ответственной миссии – одна из лучших студенток своего курса, пегас с безупречной репутацией, добрая и очень застенчивая… ну что с такой плохого может произойти?

Но хорошая доктор всегда может побыть плохой пони – самую малость. Перед ней стоит город великих возможностей, город свободы, в котором даже Принцессы смотрят на некоторые шалости местных обитателей сквозь дырявые бока королевы Кризалис. Кентерлотская медицинская академия, у дворика которой земные пони бродят вокруг да около, махая антивоенными плакатиками с их незамысловатым символом, ставшим их знаменем в борьбе за мир: «Любовь, Дружба, Магия!». За такое в суровом Клаудсдейле их бы закидали тухлыми овощами. Здесь же молодые поняши, одетые в соответствии со студенческой модой, включавшей в себя любовь к природе и легкому, свободному душевному состоянию, не ограничиваемому глупыми рамками, жили и веселились.

Она сидит в комнате, в окружении своих друзей. Всё вокруг в сплошном дыму. На стенах висят яркие плакаты довольно странного содержания – в трезвом состоянии они кажутся мазнёй какого-нибудь талантливого умалишенного.

«Hoofstock Festval: три дня любви, дружбы и магии под открытым небом».

А пони… её друзья наслаждаются каждым моментом приходящего кайфа. Все пони затягиваются из «трубки мира», точь в точь такой, как у Зикоры. Подруга Кросс привалилась рядом с ней со сладострастным выражением лица, бормоча что-то бессвязное и изредка подрагивая копытцами.

В тот самый момент, когда Ред передали трубку, она хорошенько затянулась… и почувствовала, как мир уходит из её копыт. Она не верит ни своим глазам, ни своему разуму, потому что они нагло ей лгут. Кросс отделилась от своего тела, отправившись душой и сознанием в свободный полёт по миру хаоса и иллюзий.

Мерно покачиваясь под мелодичную музыку, она видела перед собой донельзя яркие образы, настолько близкие к реальным, что невольно хотелось их потрогать. Огромный змей-Дискорд, дух Хаоса и Дисгармонии, кружит перед её глазами, переливаясь яркими красками всех цветов. Он медленно-медленно проплывает в радужных мечтах, огибая их кровати и стол.

Пролетев несколько кругов, Дискорд на глазах у поплывшей Кросс вдруг резко изогнулся, приняв округлую форму. Свесив свои передние и задние лапки, он превратился в символ мира, который взорвался в голове пегаски ярким фейерверком из сотен огней. Нельзя, впрочем, отрицать, что и она сама была в своем сознании связкой динамита, которая вот-вот рванёт и забросает окружающих ошметками сознания. И куски превратятся в радужных кроликов и золотой дождь, осыпающий всех вокруг своей благодатью. Она была дождем, она была стадом разноцветных кроликов, которые бегали по галлюциногенным полям из страшного сна каждого, кто страдает эпилепсией.

Это было круче, чем полёт. И не на жалкие 20%, а на все 200. Кросс это чувствовала, когда её голова разорвалась в экстазе Сверхзвукового Радужного Удара. Вернуться в эти воспоминания для неё было… чем-то поистине ценным. Как получение кьютимарки, как день рождения, как выпускной вечер в школе… этот день был незабываем.

Элфи Твитч тащил на своей спине бессознательную пегаску. Рядом с ним шла Шайнблизз, которая изредка поглядывала на пегаску. А также на карту, набросанную ей Зикорой, как выбраться в Понивилль.

Они топали по направлению к городу. Молча. Звуки леса изредка нарушали бессвязные бормотания Кросс, которая что-то напевала себе под нос.

Don't you want somepony to love?..

IV. Морковный вопрос

Дружная троица наконец-то находит Понивилль. Только там очень темно и делать особо нечего. Только воровать и грабить.
В главе звучит понификация хорошей песни "Tomorrow" от Daughter.

Где-то через час Ред Кросс очнулась. Лёжа на спине у Элфи Твитча, она несколько раз моргнула. В горле стоял горький привкус трав. Чувствуя легкое недомогание, она слезла со спины товарища и несколько раз помотала головой, выбрасывая из неё остатки воспоминаний.

-Фух… — она тяжело вздохнула, — мнда. Вот это меня припечатало.

Шайнблизз подошла к ней

-Как вы?

-В полном поряде, — улыбнулась ей Кросс.

И вдруг Шайнблизз глядя ей прямо в глаза, спросила. Её голос звучал осуждающе.

-Как вы могли?

-…Что?

-Вы чуть не погибли там. О чем вы думали?

-Погибла?.. эй, малышка, да с чего ты взяла? Я просто выкурила трубку и немного… вспомнила молодость.

-Да вы даже не дышали! Что мне еще оставалось думать?

Кросс виновато посмотрела на неё. Да уж, маленькая единорожка была права. Она совершенно забыла о чувствах её друзей. Точнее, с Элфи всё понятно – пегаска не особенно удивилась, если бы он начал вдруг танцевать на её могиле. А вот Шайни… похоже, она действительно за неё беспокоилась. Это хорошо. То есть, плохо. Нельзя доводить маленькую пони до инфаркта своими выходками. Так и правда можно копыта откинуть.

С другой стороны… с этой пони дело обстоит гораздо лучше. Да, она не умеет смеяться. Да, она не умеет веселиться и никогда не испытывала каких-либо светлых чувств. А сейчас эта маленькая единорожка… волнуется. Конечно, волнение – это не самое приятное ощущение. Но это было лучше, чем совсем ничего. Малышка Шайни не черствая и сухая, у неё есть душа. Просто её нужно раскрыть, и хорошенько раскрасить в яркие цвета радуги.

-Вот что, Шайни. Доктор Кросс всегда может себя спасти. Так что вы не должны за неё беспокоиться. Пусть лучше она побеспокоится за вас.

Вот только теперь в её голосе не было такой уверенности. Когда-то она уже подвергла себя смертельной опасности. И если бы не…

Её грустные размышления прервал гулкий звук, доносящийся от трех пустых желудков.

-Хого, — Элфи Твитч кашлянул, — покушать бы…

-Согласна, — кивнула Кросс, — нам срочно надо где-нибудь раздобыть еды. Жалко только, что ночью в Понивилле магазины закрыты.

Дружная компания вышла в Понивилль. Город спал. Огни в домах не горели. Даже лампы к полуночи гасли, погружая город в темноту. Все пони давно спали и не собирались шастать по улочкам. Для Кросс это было непривычно: после Филлидельфии, в которой жизнь кипела 24 часа без остановки, ей казалось это очень удручающим зрелищем.

-И где бы нам купить еды? – спросила Шайнблизз.

-Купить?.. Нет, мы точно её нигде не купим.

И Кросс пошла в сторону города. За ней пошли и её друзья.

-А что мы делаем здесь?

Они стояли возле одного из домиков, притаившись в кустах. Между этим домом и кустами пролегало небольшое морковное поле.

-Как что? – Кросс тихо-тихо подползла к ботве. Обхватив её зубами, она выдернула из земли большую морковку.

-Мы что, будем воровать? – Шайнблизз шепотом спросила у неё, глядя на то, как пегаска перетаскивает по две-три морковины к кустам. Они были в земле, и единорожка даже не могла представить себе, чтобы есть их в таком виде.

-Во первых, я буду. Во вторых, не воровать. Одолжим пару-тройку морковин для хорошего ужина.

-И мы их так и есть будем?

-А что, нормально, — шепнул ей Элфи.

-Да нет, конечно, — Кросс аж содрогнулась от слов зеленого пони: — промоем их хорошенько…

Вдруг её взгляд упал на одну очень большую морковину. Её корешок игриво торчал среди огромной ботвы. Она определенно была очень огромной. Побольше всех остальных. Странно вообще её было видеть среди этой мелочевки. Наверное, та пони, которая их выращивает, специально посадила такую, в надежде, что она приживется.

Прижилась. Не то чтобы Кросс хотела портить кропотливый труд той пони, которая с любовью посадила это творение искусства, но… ладно, она этого хотела. Её желудок намекал ей через мозг, что с одной такой морковки можно приготовить роскошный обед. Ну, и так как Кросс не очень любит готовить, то они могли бы хорошенько её обгрызть. Втроем. Со всех сторон.

Пегаска обхватила зубами ботву. И, призвав Богинь к себе в помощь, она с силой потянула её и почувствовала, что она идет как-то уж слишком легко…

Вдруг что-то щелкнуло. Шайнблизз вскрикнула. Кросс непонимающе посмотрела на обрывок корешка, который она держала в зубах вместе с ботвой, и вдруг какая-то странная сила подняла её вверх, заставив зависнуть под небольшим деревом. До неё только сейчас дошло, что это была ловушка. Обычная сетка, которая скрывалась на хорошовспаханной земле, под действием нехитрого механизма сомкнулась на ничего не подозревающей воровке.

В доме загорелся свет.

-Ох ты ж… — Кросс тихо выругалась, прислушиваясь к тому, как кто-то в доме спешно бежит сюда.

Когда раскрылась дверь, Шайнблизз увидела земную пони. Она была в ночной пижаме, выглядела очень сонной и при этом – чем-то невообразимо довольной. Похоже, поимка преступника переполошила её и заставила слезть с кровати в предвкушении победы.

-Ага! Вот ты и попался, маленький белый кро… — пони выбежала с торжествующей улыбкой, но тут же на её физиономии появилось недоумение, смешанное с немалым удивлением: — Кросс?!!

-И тебе не хворать, Кэррот Топ, — недовольно буркнула Ред. Шайнблизз посмотрела на неё.

-Так вы знакомы? – спросила она у пегаски.

-Конечно, мы знакомы. Стала бы я воровать у незнакомого мне пони?

-Да уж, немало лет прошло, Кросс, — сварливо сказала Кэррот Топ. Земная пони строго взирала на непрошеных гостей.

-Не пересекаться со старой подругой и покрасть все её припасы. Это не в твоем стиле…

-А ты уж точно не изменилась, — пегаска подергала копытцами, тщетно пытаясь освободиться.

Кэррот Топ тяжело вздохнула. С возвращением к спокойному сну ей придется повременить.

-Я очень давно с ней знакома. Иногда помогала ей по мелочи. Ну там, если копытце перевязать… ну, и так, просто, — сказала Кросс. Кэррот поставила перед своими гостями на столик несколько тарелок. До голодных желудков уже добрался запах овощного супа.

-Ну да. А однажды Кросс вытащила меня из-под упавшего дерева.

-Ну, ты привираешь… — усмехнулась пегаска.

-А что, не так всё было? – удивилась Кэррот, — никогда не думала, что у тебя вдруг скромность заиграет. Между прочим… — и земная пони подошла к плите, на которой стояла огромная кастрюля с супом. Пони обвязала копытца тряпочкой и обхватила её за ручки.

Всё это время Шайнблизз смотрела на хозяйственную пони. Её рыжая вьющаяся грива, хвост, и даже цвет её шкурки – это делало её похожей на свою кьютимарку. Да-да, глядя на Кэррот Топ, невольно представляешь большую морковку с ботвой. Возможно даже, что это вызывало… определенные сложности в общении. Например, с Кросс, когда она находится под кайфом.

-Ха-ха, говорящая морковь! – сказала она в их первую встречу.

Между тем хозяюшка любезно разливала суп по тарелкам. Вся дружная троица принялась за еду, а Кэррот развалилась на кровати, глядя на Кросс.

-Как всегда, прекрасно, — похвалила её пегаска. Ред закончила есть первой. За ней подоспел и Элфи. Зеленый жеребец с такой неистовостью набросился на свою миску, словно хотел её сожрать вместо супа. Вот уж параспрайт ненасытный. Еще и добавки попросил.

Шайнблизз доела последней и устало зевнула, чувствуя, как её веки начинают непроизвольно закрываться. Это заметила Кэррот Топ.

-Так, поняши! Вам нужно поспать. У постелю вам на втором этаже. Конечно, кроватей на всех не хватит… ну да ладно. Кросс!

-Да я немного посижу еще, — отмахнулась пегаска и обратилась к Шайни: — так, малышка. Тебе нужно хорошенько поспать. Завтра будет новый чудесный день, а сейчас нам уже нечего ловить.

-Понятно, — кивнула она и пошла за Кэррот и Элфи.

-Так значит, ты сбежала с клиники, прихватила с собой двух больных пони и скрываешься. Неплохо для одного дня, Кросс.

-Ты еще трубку с Зикорой не курила, — со смешком заметила Ред, — то еще зрелище.

Шайнблизз и Элфи Твитч спали в разных кроватях на втором этаже. У Кросс и Кэррот нашлось время, чтобы поговорить наедине. Вспомнить старые добрые времена… или просто болтать ни о чем, как делает большинство нормальных кобылок, которые не видели друг друга долгое время.

-Так эта маленькая красавица болеет?

-Ничего серьезного, Кэррот. Она просто никогда не видела нормальной жизни. Жила себе в больнице, без друзей, без вечеринок… и кьютимарки у неё тоже нет, как видишь. И колдовать не умеет…

-Да, ты просто образец подражания для юных кобылок, — строго заметила Кэррот, — а тебе не кажется, что она оказалась в больнице не просто так?

-Ну, у неё нет семьи, от неё отказалась мама, ей некуда идти. Врачи её выгонять будут что ли? – отпарировала Кросс, — к тому же, ты сама видишь. Родители всю жизнь запугивали её учебой. Это на ней отразилось не с самой лучшей стороны. Она вялая, пассивная… это что-то психологическое, да.

-Эх… Кросс, я сколько тебя помню, ты никогда не нарушала установленный порядок. А теперь ты решаешься на побег, втягиваешь своих друзей в эти авантюры… с тобой что-то не так.

Ред невесело улыбнулась.

-Да, ты права. Наверное, в последнее время я начинаю ценить свою жизнь по-настоящему. В больнице была всякая скука. Обыденность. Я уже не хочу такого, — посмотрела она в глаза Кэррот. И тут же продолжила:

-Вся проблема в том, что когда я вижу кого-то, кому действительно нужна помощь, я не могу отступиться. Я врач, и это моё клеймо на всю жизнь, — она грустно посмотрела на свою кьютимарку, после чего продолжила: — И когда-то я тоже помогла тебе по этой же причине.

Земная пони не нашлась, что на это ответить. Только добавила:

-Но ты тогда назвала меня говорящей морковкой.

И они посмеялись вместе.

-Слушай, Кросс. Ты и правда так одинока? А как же твой особенный пони? Вы встречаетесь?

-Твоя информация устарела, Кэррот, — с улыбкой заметила Кросс.

-О. Мне жаль, — сказала она.

-Ну да, какая жалость. Два года как живем вместе.

Кэррот усмехнулась.

-А вот насколько я помню, у тебя тоже кто-то был, — залихватски подмигнула ей пегаска. Кэррот густо покраснела. Она сложила тарелки и положила их в раковину, чтобы помыть.

-А, да мы давно расстались. Не сошлись характерами, — сказала она, стоя к Кросс спиной и обмывая тарелочку от остатков овощного супа.

-Наверное, морковкой не вышел, — задумчиво произнесла пегаска.

Кэррот грохнула тарелками.

-Кросс! – возмущенно воскликнула она. Со спины не было видно выражения её мордочки, но Ред не сомневалась – её подруга сейчас стыдливо покрывается краской.

-А что такого? – удивилась она, — всем остальным пони приходится долго выбирать, влюбляться, потом разочаровываться… а у тебя всё просто, ты спец по морковкам.

-Еще раз я такое услышу, и… — Кэррот резко повернулась. Её щеки, как и ожидала Кросс, багровели от стыда. Но увидев улыбку подруги, она смягчилась. В конце концов, пора бы уже и привыкнуть к шуточкам докторши.

…Они некоторое время еще говорили, пока Кросс не призналась – она действительно хочет пойти и хорошенько поспать. Ночь была напряженной, полной приключений, и утром она не хотела бы выглядеть уставшей.

-Мне еще столько нужно ей показать, — сказала она, зевая, — плохо было бы клевать носом, пока она веселится.

-Согласна, — кивнула Кэррот, — но всё-таки. Я не отпущу тебя без песни.

Кросс насторожилась.

-Какой еще песни?

-Нашей песни. Ты что, забыла?

Пегаска улыбнулась. Она когда-то спела эту песню Кэррот. Они вместе шли по Вечнодикому лесу, а точнее, Ред Кросс тащила на своей спине земную пони со сломанными копытцами. Тогда Кросс видела слёзы, которые струились по её щекам. Пони с трудом удерживалась, чтобы не закричать, и тогда она пыталась её хоть как-то утешить. Поговорить с ней, чтобы она забыла про боль. Песня, которую они тогда спели вместе, была очень грустной. Может, она была и не в тему – но она знала не так уже и много песен, а эту она частенько прокручивала в памяти. Может, и не зря.

«Друзья познаются в беде», — подумала Кросс. Очень хорошая мысль. Её нужно попробовать донести и до Шайнблизз.

Они запели. К слову сказать, Кросс не обладала какими-то особенными вокальными данными. Голос у неё был очень тихий, мягкий, не без определенной фальши. Кэррот тоже не была великой певицей и вторила ей таким же спокойным голоском. Но чтобы просто петь – не заниматься этим профессионально и не насиловать слух многочисленным поклонникам, право слово – особый талант не нужен.

By tomorrow

I'll be left

In the darkness…

Amongst your cold sheets…

And your hooves will be gone,

And your body warmth

No longer beside me.

Допев последний куплет, они молча кивнули друг дружке и пошли спать.

Кросс тихо-тихо пробиралась к своей кровати, на которой расположилась Шайнблизз. Из соседней кроватки доносился раскатистый храп Элфи Твитча.

Шайнблизз не спала. Она долгое время рассматривала ночное небо в окне. Луна еще не скрылась, а до рассвета было ой как далеко.

-Эй, — Кросс аккуратно легла рядом с ней и пододвинула к ней выпавшее одеяло, — чего не спишь, малышка?

-Я… проснулась.

-Элфи, — Кросс мрачно посмотрела на дрыхнувшего жеребца, — да, так и я не засну. Надо бы его заткнуть чем-нибудь.

-Да нет, всё нормально, — прошептала Шайнблизз. Маленькая кобылка повернулась к Ред. Её мордочка, как и обычно, не выражала каких-то особенных эмоций. Кроме грусти.

-Я вот тут подумала над тем, что увидела у Зикоры.

-Вот так дела. Ты же не курила ту трубку, правда?

-Нет. Я видела своё будущее в котле.

-Будущее? – почему-то в сознании Кросс возникла яркая картинка: зебра заманивает в лес маленьких пони и готовит из них суп в своем котле. Она даже читала небольшую страшилку на эту тему. Веселенькое дело, нечего сказать.

-Ну да. Она сказала мне, что это моя судьба, но я вольна её изменить. У меня еще нет кьютимарки.

Кросс нахмурилась.

-Расскажи-ка мне, — попросила она. Шайнблизз задумалась.

-Я была в Кентерлоте. В королевском дворце. Там, внизу, маршировали пегасы Селестии. А я стою на балконе, и…

-Да?

-Я читаю в книге какое-то заклинание. Мои глаза горят огнем, а мой рог…

-Хм, — Кросс задумалась. А затем прямо спросила: — а ты правда хочешь такую судьбу?

-Не знаю, — призналась ей Шайнблизз, — конечно, мама бы очень гордилась мной, но…

-Мама? Шайни, малышка, ты кое-что перепутала. Ты сама должна сделать свою судьбу. Никакие мамы не повлияют на твой путь.

-Но она хотела, чтобы я была волшебницей… — кобылка всхлипнула. Кросс тяжело вздохнула.

-Мнда. Вот что, малышка, запомни – в этой жизни каждая пони сама выбирает свой путь. Вот скажем, моя мама не доктор, ну и что с того? Она была бы не против, если бы я пошла по её стопам. Но я выбрала свой путь, и никогда не слышала никаких пререканий с её стороны...

И вдруг пегаска осеклась.

-Да. Это неудачный пример. Прости, — шепнула она.

-Кросс.

-Чего?

-А чему я должна научиться у тебя?.. ну, пока мы здесь, а не в больнице.

-Ну, многому. Жить, дружить, веселиться…

-А чему я научилась за эту ночь?

Кросс задумалась. И хохотнула:

-Курить трубку, воровать морковь и планировать побег. О да, всё что нужно маленькой кобылке, чтобы выжить.

А вообще, не бери эти уроки в голову. Это ночь, понимаешь? Луна, она… очень хорошо к нам относится. Даже слишком, не так строго, как утро Селестии. Ночью каждый пони может побыть чуточку темным, и его никто за это не осудит. И всё это потому что ночь прячет нас от посторонних глаз. А вот утром, я обещаю тебе, Шайни, — сказала она, — я покажу тебе жизнь. Нельзя быть одинокой постоянно, даже мы с Кэррот Топ иногда видимся… редко, впрочем.

-А Зикора тоже одна живет.

-С зебрами всё несколько сложнее, — пояснила Кросс, — У неё такое призвание. И оно накладывает определенный отпечаток на её образ жизни. Многие пони побаиваются её одиночества, но ей оно нужно для работы. Если вокруг неё постоянно будут ошиваться всякие балбесы, чем ей это поможет?

-А вот когда мы найдем твое призвание, — добавила она, — то ты сама решишь – быть тебе одинокой или нет.

Шайнблизз кивнула.

-Вот и славно, — Кросс чмокнула её в лоб и сама укрылась одеялом. Маленькая единорожка пододвинулась к ней поближе. И Ред приобняла её копытцами, чтобы они обе могли согреться.

Храп Элфи прекратился. Обе кобылки заснули под шум деревьев и щебет ранних пташек. Рассвет был близок, и им не мешало хорошенько выспаться.

Завтра будет сложный день.

V. Твайлайт - это Твайлайт - это Твайлайт.

Глава, где Понивилль сверкает яркими красками. Начинается новый день, и в доме Твайлайт Спаркл появились необычные гости...

-Проснись. Просыпайся…

Кросс проснулась ближе к полудню от чьих-то ненавязчивых тычков. Яркое солнце слепило ей глаза. Она причмокнула и неловко открыла глаза.

-А? Что такое? – сонно спросила она, моргая. Пелена, застилавшая ей глаза, упорно не желала спадать. Она видела перед собой размытую зеленую мордочку Элфи Твитча, который так упорно добивался её пробуждения.

-Я тебе покушать принес, — перестав тыкать её в бок, зеленый пони взял в свои копытца тарелку и поставил её себе на голову. Нос пегаски почуял теплый аромат, идущий от тушеной морковки.

-А… спасибо, — сонно кивнула она, поворачиваясь на другой бок, — поставь где-нибудь.

Но Элфи Твитч не успокоился. Снова пихнув её в бок, он произнес:

-Тебя даже вчерашний шторм не разбудил. Говорят, мы прибыли в Понивилль. Нас выпустят, это точно…

-Что? Кто выпустит? Куда?.. – Кросс спросонья ничего не понимала. Что он несет?

-Тихо, стража идет! – заслышав шаги, Элфи Твитч полез под свою кровать.

Кросс встрепенулась.

-Что?! Какая стра… — она резко повернулась на шаги, и вскоре облегченно вздохнула, успокаивая расшалившиеся нервы. Это была Кэррот Топ.

-Что у вас тут творится? – подозрительно спросила земная пони. Судя по всему, она встала очень рано и успела помыться, причесаться… в общем, выглядела она очень даже неплохо, в отличие от заспанной подруги.

-А? Да нет, ничего… — Кросс вытряхнула из головы остатки сонливости, — нормально всё.

-Я ей покушать принес, — гордо заявил Элфи Твитч. Его зад кокетливо выглядывал из-под кровати. Пони помахивал своим красным хвостом на манер веселой собачки, ожидающей хозяина.

-Ага, — понуро заявила Ред. Да, этот психованный понь может даже мертвого разбудить своими заявлениями. Что касается Шайнблизз, то её нигде не было видно.

-А где Шайни? – спросила она.

-На кухне. Завтракает. Точнее, уже обедает, потому что ты проспала всё, что только можно.

-И вчерашний шторм! – донеслось из под кровати.

-Какой еще шторм? Кросс, это он о чем?

-Не обращай внимания, — буркнула пегаска. Она взяла тарелочку на полу, которую ей любезно оставил Элфи, и принялась за еду. Кэррот неодобрительно посмотрела на то, что её подруга ест, даже не вставая с кровати.

-Кросс, иди ешь за стол, а?

-Да ладно, я ничего не запа… — в этот момент случайная морковина свалилась на белые простыни, проделав в них небольшую желтую лужицу. Кэррот гневно надулась.

-Ну, почти – неловко улыбнулась Ред.

-Так что ты планируешь делать теперь? – спросила у неё Кэррот Топ. Кросс задумалась и отложила тарелку.

-Сначала я хотела бы разобраться насчет магии Шайни. Я познакомлю её с одной одаренной единорожкой, которая неплохо разбирается в магии.

-Ты про Твайлайт Спаркл? – и Кэррот Топ задумалась, — вчера она была у себя в библиотеке. Думаю, и сегодня тоже будет. Ты хочешь показать Шайнблизз ей?

Кросс кивнула.

-А разве она медик? Она же библиотекарь…

-И лучшая ученица Селестии. Уж если кто-то и знает много о магии, и как она проявляется у юных жеребят, так это она.

-Но разве это не болезнь? – обеспокоенно спросила Кэррот. Пегаска сжала зубы.

-Еще раз повторяю тебе: Шайни — не больна. Твайлайт поможет нам подобрать нужную методику, как развить её магию хотя бы до нормального состояния. А там уже и я примусь за дело. Немного разговоров, немного удачи… и на моей совести будет еще одна веселая пони.

-Ну, просто блеск, — проворчала Кэррот. Интонация голоса её подруги, полная гордости и самовосхваления, её слегка беспокоила. Впрочем, от нынешней Кросс теперь можно было ожидать что угодно, так что беспокойство земной пони было связано еще и с теми последующими разрушениями, которые охватят Понивилль при появлении этой яркой троицы в городе.

Итак, после сытного завтракообеда вся дружная компания вышла из дома Кэррот. И перед ними предстал утренний Понивилль, блистающий во всей своей красе. Шайнблизз видела уже не безликие домики в лунном свете, а живой, яркий город, в котором здешние обитатели приветствовали новый день. Обычный, ничего не значащий для них день.

Для Кросс это был день, полный свершений и открытий. Дискорд в её голове требовал принести немного сумятицы и хаоса в размеренную жизнь местных пони. Что касается Дискорда в голове Элфи Твитча, то там он разгулялся по полной программе, так что пегаске приходилось не раз останавливать его на полпути к его дурачествам. Это было нелегко.

Элфи Твитч придумал для себя новую игру. Она заключалась в том, чтобы заметить грязную лужу на своем пути и вляпаться в неё со всего размаху, распугивая прохожих. Кросс поначалу это забавляло, но вскоре его пришлось остановить.

-Нам нельзя привлекать к себе внимание, — сказала она, силой оттаскивая веселого жеребца от очередной лужи, в которую он собирался прыгнуть.

-Хотя… — пегаска посмотрела на себя и своих друзей. Она была в старом застиранном халате пациентки клиники, остатки краски на Элфи Твитче давно засохли, приобретая определенное сходство с военным камуфляжем. Шайнблизз в отличие от них, выглядела… как нормальная кобылка. На фоне двух психованных пони.

-Ладно, этот момент я упустила.

-Так куда мы теперь пойдем? – спросила Шайнблизз.

-В библиотеку, — ответила ей Кросс, — я хочу познакомить тебя с одной легендарной пони.

-Ух ты! Мы будем читать?

-Да, Элфи. Тебе это не помешает. Сворую для тебя парочку книг для общего развития.

Они шли по направлению к большому дереву, переделанному под дом. Он уже этим выделялся на фоне других зданий, особенно если учитывать, что они идеально подходили под атмосферу провинциального городка.

Кросс остановилась у порога и постучала. Элфи Твитч и Шайнблизз встали по бокам.

Дверь раскрылась. На пороге стоял...

-Дракон? – Шайнблизз с выпученными глазами смотрела на того, кто стоял перед ними, сонно и недовольно взирающего снизу вверх на веселую троицу.

-Можно просто Спайк, — сказал ей фиолетовый дракончик. Похоже, что он давно привык к восклицаниями вроде «Копыто мне в глаз, да это же ДРАКОН!!!», так что не удостоил их должным вниманием, буркнув что-то себе под нос.

-Привет, Спайк. Твайлайт Спаркл у себя?

-Ага, как обычно, — сказал он, — она сейчас занята.

-Что-то серьезное? – спросила Кросс

-Она считает, что да. Ладно, проходите, — он отступил, пропуская гостей в библиотеку.

Шайнблизз стояла возле библиотечных полок. Похоже, что хозяйка этого дома неплохо здесь устроилась. Зал, который предстал перед ней, имел мало общего с той библиотекой, в которую её часто водила мама в Кентерлоте. Правда, по объему информации библиотека Понивилля ей заметно уступала. Но сама обстановка казалась ей живой и яркой. Не было напыщенной строгости и слепого поклонения тишине и порядку. И того, и другого здесь хватало, но серость библиотечных полок разбавлялась домашним убранством этого места. Шайнблизз определенно здесь понравилось.

-Я сейчас позову её, — Спайк набрал побольше воздуха и крикнул: — Твайлайт!

-Да? – послышался голосок.

-К тебе пришли!

-Что? Гости? Но я еще даже не прибралась!

Кросс недоуменно посмотрела идеально вылизанную библиотеку.

-Я бы не назвала это конюшней, — сказала она.

-Спускайся уже, им некогда смотреть на твой беспорядок! – крикнул Спайк.

Шайнблизз много слышала об Элементах Гармонии. Мама очень часто нахваливала Твайлайт Спаркл, как одного из самых одаренных единорогов, которые проходили у неё вступительные экзамены в академию магии в Кентерлоте.

«Она – самый настоящий талант. Конечно, Селестия не смогла бы упустить такую не по годам смышленую пони», — говорила она перед всей семьёй, как бы намекая – учись они упорнее, быть может, их старания тоже оценила бы сама Принцесса. Правда, теперь Шайнблизз видела в этом кое-что другое, более похожее на черную зависть – ведь вместе с Твайлайт Спаркл в академию пробовался и её старший брат.

Кто знает, может всё повернулось бы несколько по другому, попади он в окружение Селестии. Она сомневалась в том, что её мама оставила бы её в покое, если бы так случилось. Скорее уж, попрекала её именно им, а не Твайлайт.

В любом случае, её образ надолго запечатлелся в её памяти, как пример упорства и редкого магического таланта, который приходится на одну из тысячи единорогов. И, как ни странно, ей очень хотелось на неё посмотреть. Почему-то ей казалось, что сама ученица Селестии должна выглядеть несколько… необычно. Она готова была даже приписать ей Королевский Голос (Ну, скажем, как у Луны), крылья вместе с рогом и многое другое.

Но Твайлайт вышла из своей комнаты, и перед Шайнблизз предстала… вполне обычная милая единорожка с темно-фиолетовой гривой. Видела она и её кьютимарку – розовая звездочка с пятью маленькими белыми вокруг неё.

-Добрый день. Я Твайлайт Спаркл, а вы… — Твайлайт с интересом посмотрела на своих гостей. Точнее, она с трудом узнала только доктора Кросс, остальные пони ей были незнакомы.

-Привет, Твайлайт, — махнула ей копытом Кросс, — это мои друзья. Элфи Твитч и Шайнблизз.

-Привет! – жизнерадостно махнул ей копытом Элфи. Шайнблизз скромно поклонилась.

-Добро пожаловать в библиотеку Понивилля. Наверное, у вас какие-то важные дела, но я совершенно погружена в работу. Вы же не против, если я вас… на некоторое время оставлю? Если вам нужны какие-то книги, их с легкостью для вас может найти Спайк.

-Помощник номер один! – с гордостью заявил дракон.

-Какая жалость. Мне хотелось бы с вами поговорить по одному очень важному делу, — сказала ей Кросс. Она стояла у библиотечной полки, рассматривая надписи на книгах.

Твайлайт задумалась.

-Ну… если честно, я работаю над очень важным проектом для Кентерлотской академии, и… он очень важен, мне не хотелось бы отвлекаться.

Почувствовав, что просто отмазывается от гостей, Спаркл вдруг поспешно заявила:

-Но если ваше дело такое срочное, я могла бы выкроить для вас пару минут…

-Не хотелось бы отвлекать вас от столь важной работы, мисс Спаркл, — вежливо сказала ей Кросс, — и мы очень хотели бы с малышкой Шайнблизз посмотреть на её результаты. Это ведь не опасно?

-Нет, ничего такого. Конечно, для такого сложного задания мне нужно сконцентрироваться, и...

-Мы просто понаблюдаем. Всё-таки интересно. Тебе интересно, Шайни?

Шайнблизз кивнула.

-Ну, хорошо, — кивнула Твайлайт, — давайте мы пройдем в мою комнату.

-Элфи, ты постоишь здесь, — сказала ему Кросс. Элфи Твитч отдал ей честь копытом.

-Слушаюсь!

-Спайк, можешь занять нашего гостя?

-Ну конечно, — дракончик надулся, — только клоунский колпак я где-то потерял.

-Я думаю, пары-тройки комиксов ему бы хватило. Пускай приобщается к чтению, — сказала Кросс, уходя вслед за Твайлайт. Шайнблизз последовала за ними.

Спайк остался наедине с Элфи Твитчем.

-Комиксы? Он что, маленький?

И посмотрел на зеленого пони. Тот уставился на него в ответ. Зрительный контакт продолжался около десяти минут. Никто из них упорно не хотел отступать или даже моргнуть.

-Это будет что-то захватывающее! Я давно работала над этим экспериментом, но только сейчас, когда Принцесса передала мне свитки Старсвирла Бородатого из закрытого раздела библиотеки Кентерлота, я смогу развить его идеи до совершенства!

А вот в комнате Твайлайт, несмотря на аккуратность и чистоплотность её хозяйки, всё же стоял небольшой бардак. Вокруг её стола располагалась небольшая горка из раскрытых фолиантов по теории магии. На столе тоже были разложены книги, свитки, скрепленные королевской золотой печатью Селестии и кое-что из лабораторного оборудования – в основном, склянки и колбы с зельями. Шайнблизз это напомнило о хижине Зикоры.

-Итак… — Твайлайт заметно волновалась. Эксперимент, по её скромному мнению, должен был пройти идеально – особенно если учитывать, что теперь за успехом её дела следили две пони. Даже если они ничего в этом не понимали.

-Не обращайте на нас внимания, Твайлайт, — напомнила ей Кросс.

-Ну да, да… Итак, — Твайлайт Спаркл заметно приободрилась и включила небольшой диктофон, который лежал на столе.

-Эксперимент № 42, — услышала Кросс голос Твайлайт из диктофона.

Явление магической рекурсии, безусловно, является одним из самых таинственных разделов в теории магии. Старсвирл Бородатый, легендарный чародей, только мельком упоминал об этом эффекте, считая его слишком сложной и непредсказуемой системой магического взаимодействия между колдующим и объектом колдовства.

Дело в том, что после него никто не развивал теорию рекурсии дальше её определения за её ненадобностью. Такое пренебрежительное отношение к науке и магии недопустимо, и я, Твайлайт Спаркл, полагаю, что более полное раскрытие этого эффекта позволит нам ответить на многие вопросы, включающие в себя познание магии, жизни, смерти… и вообще.

-Твайлайт, завтрак готов! – раздался голос Спайка из диктофона.

-Спайк, не сейчас! Я занята, ты что, не видишь?! Ну вот, опять всё перезаписывать…

Твайлайт Спаркл смущенно щелкнула на кнопочку диктофона.

-Дальше ничего важного. Ну как вам?

Доктор Ред Кросс стояла с донельзя тупым видом. Прямо как первый день в университете Кентерлота, когда у неё один профессор спросил о пользе заклинаний в медицине. Правда, тогда над ней посмеивалась вся кафедра. Было бы за что.

-Я… ничего не поняла, — честно сказала она. Шайнблизз кивком поддержала её мнение.

-Вы не обижайтесь, просто для того, чтобы понять это, нужен мозг. Или рог. Или и то, и другое. А мы три психа, которые сбежали из больницы, нам это не дано, — усмехнулась пегаска.

-Оу… ну да, простите. В общем, мой эксперимент заключается в том, чтобы применить заклинание на объекте, который, ну… как бы проще объяснить… ну, он при этом сам является результатом моей магии. Но только ранее, в своем оригинальном воплощении...

Кросс причмокнула.

-Мнда, отличное определение. А можно поподробнее?

Твайлайт тяжело вздохнула.

-Ладно. Сейчас объясню вам на простейшей схеме.

Рог Твайлайт Спаркл загорелся фиолетовым светом. Перед Ред Кросс и Шайнблизз предстала небольшая черная доска, напоминая о школьных годах. Магией единорожка держала мелок.

-Вот волшебница… простите, я не умею рисовать, и нарисовала только рог. Мы возьмем её для примера. В общем, рог – это средоточие магии. С его помощью единорог может сотворить заклинание.

-А теперь мы возьмем для примера какой-нибудь предмет. Скажем… — и мелок, движимый магией, нарисовал мешок.

-Это – объект, над которым будет проводиться опыт. Он является оригиналом, и никакой магической ценности не представляет. Единорог превращает его в какой-нибудь другой предмет.

Мелок нарисовал между рогом и мешком плюс. И в конце прибавил знак «равно» и нарисовал домик.

-Простейшая арифметика, — добавила Твайлайт, — А вот домик – это результат заклинания. Конечно, это только единственный вариант – единорог может превратить его во всё, что угодно. Это зависит от того заклинания, которое он собирается сотворить.

-Так понятнее, — кивнула Кросс.

-А вот с магической рекурсией всё гораздо сложнее. Дело в том, что я хочу превратить этот самый мешок… — и мел стёр домик и знак «равно». Вместо этого он пририсовал скобочку, в которой нарисовал еще один мешок, — в мешок.

Доктор Кросс почувствовала, что её мозг сейчас разорвется.

-Превратить мешок в мешок? Зачем?

-В этом и состоит суть магической рекурсии, — улыбнулась ей Твайлайт Спаркл. И продолжила: — дело только в том, что никто заведомо не знает, во что это может вылиться. Результат абсолютно непредсказуем. Это как бросок кубика, когда какой-нибудь пони наобум творит заклинание, не зная даже, в чем оно заключается, и что оно делает.

И мел послушно дорисовал в конце знак «равно» и большой вопросительный знак.

«Бред сивой кобылы», — подумала Кросс. А Шайнблизз это даже заинтересовало.

-А вы не боитесь, что выйдет что-то... слишком уж непредсказуемое? – спросила она.

-Ну, я надеюсь, что ничего плохого не произойдет. А если и произойдет, то я смогу вовремя вмешаться, пока… результат моей магии ничего не натворил.

В голове Кросс появилась очень яркая картинка – гигантский мешок с картошкой, который бродит по Понивиллю и крушит всё направо-налево.

-Эм… ну… хм. Давайте уже приступим!

-Вот и славно! – мелок и доска исчезли с ярким хлопком. Твайлайт подошла к своему столу.

-Сегодня нашим испытуемым будет…

И снова её рог загорелся. После еще одной вспышки яркого света Ред увидела…

-Бее, — жалобно заблеяла овца. Похоже, для неё появление здесь было немалым удивлением.

-Эпплджек любезно согласилась одолжить свою овечку из загона для нашего маленького эксперимента, — сказала Твайлайт.

«Интересно, поставила ли ты её в известность», — подумала Кросс.

-Думаю, что можно начинать, — она неуверенно подошла к овечке. Заклинание требовало предельной концентрации на испытуемом объекте. Тем более, что он был не безликим мешком, который не умеет ходить, мыслить и разговаривать… впрочем, овцы никогда не отличались особенной активностью. Она у них была где-то на уровне того же мешка.

Рог Твайлайт Спаркл снова загорелся. Единорожка закрыла глаза. Шайнблизз очень внимательно следила за ходом эксперимента. Вдруг всю комнату осветила яркая вспышка. Всё вокруг исчезло – и Кросс, и Твайлайт, и несчастная овца. Голоса затихли. Воцарилась тишина.

Когда свет развеялся, перед Шайнблизз вновь предстала комнатка Твайлайт Спаркл. Ничего не изменилось. Кросс устало потирала глаза. А что касается овцы, то она спокойно пожевывала свиток с королевской печатью, проявляя свою безучастность к открытию мирового масштаба.

-Хм. Что-то изменилось? – спросила Кросс.

-Не знаю, — Твайлайт в недоумении осмотрела овцу. Со всех сторон она выглядела… как овца. И спереди, как овца. И даже сзади.

-Я, если честно, не могу понять, что получилось. Я хотела превратить её, но…

-А я, кажется понимаю, — вырвалось у Кросс, — поздравляю вас с удачным экспериментом, мисс Спаркл.

-Вы посмотрите: вы намеревались превратить овцу в овцу. До этого она была овцой. Но! Вы превратили её в овцу, и – о чудо! – она стала овцой!

Вот теперь пришло время для разрыва мозга у Твайлайт Спаркл.

-Суть рекурсии, — улыбнулась Ред Кросс.

-Значит, Шайнблизз не умеет колдовать?

-Да, именно так, — кивнула Кросс. Твайлайт Спаркл быстро навела порядок в своей комнате, аккуратно разложив все книги в стопочку и убрав рабочий стол.

-Ну, она… еще слишком мала для магии. Хотя, если честно, в её годы я упорно училась, но это совсем другое…

-В этом-то и дело, — шепнула Кросс. Шайни здесь не было, она вышла, чтобы присмотреть за Элфи.

-Она очень упорно училась магии. Точнее, её к этому подталкивали её родители. Но они, мягко говоря, перестарались. Теперь она вообще не может колдовать. Может, у тебя есть какая-нибудь методика для неё, или…

-Магия всегда требует определенной концентрации, — задумчиво произнесла Твайлайт, — путь к магии очень тернист и сложен. Некоторые единороги даже не связаны своей кьютимаркой с магией. Она для них скорее как вспомогательная сила, нежели призвание…

-Я не думаю, что она найдет своё призвание в магии. Да и вряд ли она этого захочет. Я просто хочу, чтобы она была… ну, как все нормальные кобылки в её возрасте.

Твайлайт задумалась.

-Думаю… мне нужно подыскать подходящую книгу.

Кросс спустилась вниз, и до неё донеслись обрывки разговора. Точнее, разговаривал только Элфи Твитч. Спайк со скучающим видом сидел рядом с ним, делая вид, что внимательно его слушает.

-Мама мне всегда говорила, что друга нужно завести…

-Ну как, мальчики, соскучились? – спросила Ред, поглядывая на них.

-А? Вы уже всё? – Спайк облегченно вздохнул. Зеленый пони заметно подобрался и подошел к Кросс.

-Ну как, получилось?

-Ну да, получилось… хотя я не знаю, о чем ты, — улыбнулась ему пегаска. Элфи не стал уточнять.

-Так-с, — Твайлайт Спаркл подошла к книжным полкам, — значит, нам нужна хорошая книжка по обучению магии. Посмотрим…

Магия её рога вытащила сразу несколько книжек. Твайлайт пробежалась по названиям.

-Так… «Теория магии, расширенный курс» — это не то. «Заклинания массового поражения»… ну, ей это рановато, «Пониномикон»… Спайк!

-Ну чего? – послышался недовольный голос дракончика.

-Я же сказала тебе, чтобы ты избавился от этой книги! Её нельзя здесь держать.

-А что я могу поделать? Рукописи не горят, — пожал он плечами. Ред Кросс глубокомысленно кивнула.

-Ага, нашла, — перед Шайнблизз предстала небольшая яркая маленькая книжка с картинками. «Учимся магии вместе!» — гласила обложка.

-Не очень-то похоже на учебник магии, — недоуменно произнесла Шайни, — скорее, он как… детская книжка.

Ред Кросс нахмурилась. Значит, мама учила её по простому учебнику для взрослых пони. Неудивительно, что в таком юном возрасте она не смогла ничему толком научиться. Кто же так делает?

-Да, так и есть. Краткий курс магии для маленьких кобылок. Я когда-то тоже начинала с такой книжки. Она очень интересная и наглядная.

Шайнблизз аккуратно взяла книжку. Глянув в глаза Твайлайт, она сказала:

-Спасибо.

Твайлайт ей улыбнулась:

-Не за что. Оставь её себе, у меня еще с десяток копий найдется.

Пегаска в это же время осматривала другую книжную полку.

-А мне вот не помешал бы учебник по анатомии кобылок… и две-три минуты для уединения.

До Кросс наконец дошло, что она говорит это вслух.

-Да я шучу, — усмехнулась она, глядя на друзей, — мы готовы идти дальше.

-Подождите. У меня для вас есть небольшой подарок, — рог Твайлайт притянул к Шайнблизз небольшую сумку.

-Это тебе, Шайни. Чтобы было проще её нести с собой. А это вам троим,

И рог подтянул к Кросс три серебряных билета.

-Что это? Спросила она.

-Бесплатные абонементы в спа-салон. Вы выглядите очень уставшими, вам нужно отдохнуть. Мне их как-то подарила Рэрити, но, если честно, думаю, они вам нужнее.

-Ух ты. Спа-салон? Спасибо, — Кросс взяла всю тройку в зубы, — прямо сейчас туда и пойдем. Шайнблизз?

-А… а разве мы не будем учиться магии?

-Тебе стоит развеяться. Для начала. К магии нельзя подходить с уставшим видом… и тетя Спаркл наверняка со мной согласна, — и в ответ к словам пегаски Твайлайт Спаркл кивнула.

-Мы идем в спа-салон! Спайк, закрой за нами двери.

-Ладно, — буркнул дракон.

И вся дружная троица покинула библиотеку. Твайлайт Спаркл некоторое время провожала их с улыбкой, а затем спросила.

-Ну что скажешь, Спайк?

-Странная компания, — признался он честно, — особенно этот зеленый пони…

-А кстати, о чем вы с ним разговаривали?

-Да так… истории всякие рассказывал.

-И как?

-Одна восхитительнее другой просто, — признался Спайк, закрыв за ними двери.

VI. From Stalliongrad With Love

И снова в тексте звучат две забавные понификации группы KYPCK — "Stalingrad" и "1917". Всем добра, комрады =)

Кросс! Когда я дописываю её прозрачные намеки на отношения с другими кобылками, я терпеливо молчу и пишу дальше. Невзирая на то, что её замечания становятся всё более и более фривольными, я терплю. И даже лишний раз посмеиваюсь, когда Кросс рассказывает мне очередную забавную историю, которая с ней произошла.

А вот сейчас я чувствую себя ревнивым минотавром, который вот-вот начнет крушить всё направо и налево. А малышка Кросс кокетливо тыкает мне в мордочку красной тряпкой и ехидно улыбается. Самое смешное состоит в том, что я даже сам не знаю, к чему тут ревновать. Вроде бы, не совсем заурядная ситуация (это в духе Кросс) с вполне нормальной концовкой. Но…

О чем это я? Ах, да.

Кросс лежала на деревянной полке, шумно вдыхая теплый воздух, которым была пропитана сауна. Легкий парок шел от камней, на которые земная пони голубоватого окраса заботливо подливала воду из ковшика. Ей было хорошо. Даже очень. Несколько раз она качала головой, стряхивая с волос влагу. Легкий пот струился по её коже. В воздухе ощутимо чувствовался легкий аромат от целительных трав. По ощущениям это можно было сравнить с трубкой Зикоры – только не было этого противного послевкусия и легкого недомогания, которое шло уже после её употребления.

-Желаете еще что-нибудь, Ред Кросс? – участливо спросила у неё земная пони.

-Что? Нет, спасибо, Лотус, всё просто шикарно.

-Рада, что вам понравилось, — засияла улыбкой молодая кобылка, — если вы не против, я вас ненадолго оставлю, мне нужно помочь вашему другу хорошенько отмыться.

-Конечно, не против, — улыбнулась ей пегаска.

Когда Лотус ушла, Ред Кросс наконец озвучила свою неловкую мысль:

-О да, Элфи бы не помешало немного любви и ласки…

Абонементы, которые ей вручила Твайлайт Спаркл, были не простыми. Они предназначались для «особенных клиентов» и включали помимо стандартных процедур (бассейн и сауна) и более изысканные. Грязевые маски, расслабляющий массаж, полировка копыт, огурчики – всё бесплатно! Кросс уже испытала на себе все возможные услуги данного заведения. Ей хорошенько намяли бока две милашки, прошлись по её копытцам пилочкой (а точнее, напильником, потому что их она несколько запустила в последнее время), измазали грязью, затем отмыли в теплой водичке небольшого бассейна, где она познакомилась с другими посетителями…

И теперь, после всех этих процедур она наслаждалась каждой минутой, проведенной в теплоте и уюте сауны. Все другие пони уже отправились отлеживаться в бассейн. К ним присоединилась и Шайнблизз. Что касается Элфи, то с ним дело обстояло несколько сложнее. Оттереть зеленую краску с его кожи было очень тяжело. Его хорошенько обмылили со всех сторон, полили скипидаром, обдали водой несчетное количество раз… в общем, на конечный результат работы двух спа-пони Кросс с интересом бы посмотрела.

Вдруг, дверь в сауну раскрылась. Кросс смущенно кашлянула, увидев у входа престарелого жеребца.

Он был серого окраса, почти как у Ред, только более темных оттенков. Его неряшливо зачесанная поседевшая грива удачно сочеталась с его усами. Да, он выглядел престарелым. Но Кросс видела в его походке, осанке и его движениях поистине богатырское здоровье, так что в своем возрасте он мог потягаться и с гвардейцами Селестии.

-Ох! Вы простите меня, гражданочка. Я не знал, что тут кто-то есть, — сказал он, переступая порог сауны, — понимаете ли, в бассейне так много народу, что и не протолкнуться. А я как раз попариться хорошенько хотел, вот и…

-Да ничего страшного, — добродушно махнула ему копытом Кросс, — располагайтесь.

Я еще могу это понять. Нет, ну правда. Кросс всегда была вежливой, слегка уступчивой, хотя скромность у неё в последнее время сходила на нет под влиянием определенного душевного состояния. Моральное разделение «Кобылки к кобылкам, жеребцы к жеребцам» никуда не исчезло, например Шайнблизз ходила мыться вместе с Ред Кросс, а после них Элфи Твитч засел в сауне на целых полчаса, болтая с какими-то жеребцами на разнообразные темы.

О чем она думала, приглашая жеребца погреться с ней наедине? Ну… вряд ли что-то предосудительное. Это был забавный, вежливый старичок, который не нашел себе места в бассейне и собирался хорошенько прогреть свои старые кости в теплоте и уюте сауны.

Старичок оказался очень общительным. Говорил он с легким акцентом (причем Кросс так и не смогла по нему понять, откуда он родом), но при этом в его голосе чувствовалась такая мощная тяга к жизни и расхлябанная веселость, несмотря на свой суровый внешний вид, что Кросс невольно оценила это. Они очень быстро разговорились. Кросс обратила внимание на его кьютимарку – серебряный серп. Он ей так особенно ничего и не сказал. Наверное, он работает в поле.

Но перед тем, как хорошенько расспросить у него о его месте проживания, и как он тут оказался, двери сауны вновь раскрылась. На пороге стояли Лотус и Алоэ.

-Дедушка Хук! – радостно воскликнули обе, подбежав к нему. Старый пони со смешком обнял обоих.

-Лотус! Алоэ! Малышки, как я рад вас видеть!

«Дедушка?» — Кросс удивилась. Вот уж никогда бы не подумала.

-Что же вы от нас прячетесь, дедушка? – улыбнулась ему Лотус.

-Даже не предупредили, что приедете, — добавила Алоэ.

-Ну простите, простите, мои юные поняши старика, — засмеялся дедушка Хук, — я и сам здесь проездом. Я сюда по пути заскочил, дай думаю проведать малышек…

-В таком случае, мы для вас подготовим массаж, и…

-Вот уж не отказался бы! – засмеялся он, — только я пока хотел бы немного попариться. Вы же не против, малышки?

Алоэ и Лотус посмотрели в сторону Ред.

-Я не против, — быстро ответила она.

-Ну, тогда хорошо… — земные пони переглянулись между собой и вышли. Ред Кросс с интересом свесилась с верхней полки. На нижней сидел дедушка Хук.

-Так вы их дедушка?

-Что? Ёптыть, конечно же нет, — рассмеялся он, — но моя внучка, Бирч Бесом, очень хорошо их знает. Они когда-то вместе учились. Но они очень милые пони, и всегда зовут меня Дедушкой.

-Ааа, — Кросс улыбнулась. И представилась: — меня, кстати Ред Кросс зовут. Я из Клаудсдейла.

-Рад познакомиться с вами, Ред Кросс! Меня зовут Рипин Хук.

-Очень приятно, — кивнула она, — кстати, а откуда вы родом?

Рипин Хук откашлялся, и с немалой долей гордости в голосе произнес:

-Сталлионград.

-Сталлионград? Никогда не слышала.

-Да ничё страшного, про нас вообще мало кто знает. И зря. Да будет вам известно, Сталлионград – гордость Эквестрии! 84 процента всей тяжелой промышленности в королевстве сосредоточены у нас! Ваши железные дороги, мосты, поезда — всё это делается у нас и пропитано кровью и потом земных пони, которые днем и ночью, не смыкая глаз, работают во славу Принцесс и нашей любимой Партии. Вечная им слава и почет!

Кросс задумчиво кивнула. Да, что-то подобное упоминалось в новостных сводках. Мельком.

-Мы живем далеко на севере. У нас свои традиции, своя символика, свои жизненные принципы, — продолжил своё повествование Хук, — конечно, нас считают дикарями и пропойцами, но это не так! Далеко не так! Настоящий сталлионградец силен, трудолюбив и всегда готов помочь – и не словом, как некоторые болтуны в Кентерлоте, а делом!

Старик говорил очень твердо. Даже в его словах видна северная закалка, которая заставила бы многих гвардейцев походить под себя от зависти.

-Наверное, у вас очень суровые нравы.

-Ну, не без этого, — справедливо заметил Рипин Хук, — каждый пони доказывает свою верность Партии и своему делу. Мы учим каждого жеребенка еще с пеленок своим жизненным принципам, а из них потом вырастают настоящие защитники и трудяги, грех жаловаться на такое.

-А вы работаете в поле? – спросила Кросс. Конечно, странно, если уж этот пони живет в таких суровых условиях, да еще и на севере, где очень сложно что-либо вырастить…

-Да ну, какое поле, — засмеялся он, — я уже на пенсии давно. Нет, я никогда не работал на поле. Дым кирпичной трубы и грохот конвейера заменили мне молоко матери.

-Так вы на заводе работали?

-Ага, на заводе! И не просто на каком-то заводе, а на Радужном Мясокомбинате №8 «Заветы Селестии»! – с гордостью произнес он.

-Вы что, еще и мясо едите? – с дрожью в голосе спросила Кросс.

-Да нет, ну какое мясо?! Сено, как и все нормальные пони, чего ж нам выделяться-то? Мы еду из радуги гоним! Кстати, я тут прихватил с собой палку радужного сервелата, очень советую! С чесночком…

Ред Кросс в ответ только восхищенно хмыкнула. Надо же, как интересен этот мир. Всегда можно встретить что-то новое. По крайней мере, откровения Рипин Хука о Сталлионграде были для неё настоящим открытием. Некоторое время Хук еще рассказывал о том, что в его родном городе все пони уважительно называют других пони «товарищами», стариков – «дедушками», а кобылок – «гражданочками». Ну, или если они более взрослого возраста, или не выглядят особенными красавицами, то у сталлионградских пони для них придумано другое название, краткое и ёмкое – «кобылы». И главное, что даже «кобылы» на такое не обижаются. Им просто некогда — в Сталлионграде есть только три праздничных дня, официально признанных выходными, и один неофициальный – так называемая «пятница», в вечер которой любой пони может расслабиться и хорошенько повеселиться в окружении друзей в так называемом «Доме Культуры», или просто посидеть дома с семьей, слушая радио. Правда, радиостанция была только одна, на которой чей-то монотонный голос вещал о последних достижениях промышленности, все остальные, признанные «нежелательными», глушились. Но сталлионградские пони не унывали. Кастрюля, ложка, пара проводов, и вуаля! – «Голос свободы» тихо-тихо, с помехами, но звучал, радуя слух уставшего после долгой работы пони.

Рипин Хук еще некоторое время рассказывал о повадках и жизни северных пони. А когда разговор как-то затих сам собой, превратившись в монолог, он взял инициативу в свои копыта:

-Слушайте, Кросс! А не кажется ли вам, что здесь несколько… холодновато?

Кросс удивленно приподняла глаза.

-Холодновато? Ну… — пегаска задумалась. В сауне поддерживалась относительно теплая температура, вот только из-за частых открываний-закрываний двери жаркий воздух мало-помалу начинал выветриваться, пропуская по её мокрому от пота телу легкий холодок. Очень неприятное ощущение, так что Кросс с удовольствием кивнула, глядя на то, как Рипин Хук примеривается к ковшику с водой.

-Да будет вам известно, гражданочка, баня – это одна из самых лучших традиций, придуманных в Сталлионграде.

-Что? Какая еще баня? – не поняла она.

-Как что? – удивился дедушка Хук, — а где ж мы по-вашему сейчас находимся?

Кросс окинула взглядом скромное деревянное убранство сауны.

-В сауне, — просто ответила она.

Рипин Хук скривился так, как будто кислый лимон проглотил:

-Ну, началось. Они еще и название испоганили, — заявил он.

-Кто такие «они»?

-Ну как кто? Единороги! Слюнтяи. Интеллигенция проклятая. Ну, я уж всякого наслышался. Залы называют парадными, бордюры — поребриками… но чтобы простую сталлионградскую баню назвать сауной – ну, это уже ни в какие ворота не лезет…

-Баня, сауна… в смысле, какая разница? – Кросс недоумевала, к чему клонит старый пони.

-Как какая? Вы что, никогда не парились в сталлиоградской бане?

Кросс покачала головой. Старик вздохнул.

-Такое недоразумение нужно немедленно исправить, — он приоткрыл дверь и крикнул: — Лотус! Алоэ!

Земные пони пулей примчались по его зову.

-Да, дедушка Хук?

-Будьте так добры, принесите сюда мою сумку. Она возле входа лежит. Красная такая, на ней еще значок есть…

-Хорошо! – обе пони так же быстро исчезли. И через несколько секунд появились снова. У Кросс даже в глазах зарябило от той скорости, с которой они выполнили просьбу старого пони. Это что, магия?

-Спасибо, малышки, — взял он свою старую потертую сумку в зубы и закрыл за ними дверь.

Порывшись в своей сумке, Рипин Хук вытащил из неё панамку. Ловким движением он бросил её прямо на голову Кросс.

-Так надо, — просто сказал он, нахлобучив на свою голову диковинный головной убор, какого Кросс никогда раньше не видела. Он был похож на треугольный колпак волшебника, только более грубый, потертый и с красной звездочкой посередине.

-Какая странная шапка, — удивилась пегаска в панамке.

-В Сталлионграде её называют «буденовкой», — весело произнес пони, — между прочим, головной убор наших славных гвардейцев!

-Гвардейцев? Типа, как у Селестии, да? – Кросс никогда бы не подумала, что стражник сможет надеть вместо золотого шлема такой странный головной убор. Да и вроде как шлем должен прикрывать удары по голове, а какой толк в шапке, которая даже от падения тяжелого предмета не спасёт…

-Ну, вроде того. Это гордость нашей медвежьей кавалерии!

-А, ну понятно, — Кросс не стала уточнять о таком загадочном виде войск Эквестрии. И очень не хотела бы с ним повстречаться.

-Вся суть настоящей бани заключается в том, — Рипин Хук вытащил несколько дубовых веников, — чтобы закалить пони. Тому, кто проходит через настоящую сталлионградскую баню, холод и жара не страшны.

-А венички зачем? Подметать будем? – улыбнулась Кросс.

-У нас в Сталлионграде обычно используют березовые веники. Но таскать их с собой я не стал. Сделал парочку дубовых по дороге. Они даже полезнее, для сердца.

-Вы так и не ответили на мой вопрос, — сказала ему Ред, — для чего эти веники?

Рипин Хук залихватски ей подмигнул. И в этот момент он словно скинул перед пегаской свои старые годы. Нет, всё-таки это так забавно – того и гляди, пойдет и приударит за молоденькими кобылками.

-Эти веники не для того, чтобы подметать. Они для того, чтобы я мог хорошенько тебя отхлестать.

Кросс густо покраснела. Сейчас, когда температура в сауне была относительно нормальной, это было особенно заметно.

-Ну… — она неловко потупила глазки, — если уж это традиция Сталлионграда…

-Да уж, уважь старичка, — усмехнулся дедушка Хук. Кросс заулыбалась, только представив, как ей придется рассказывать об этом мне, её биографу и особенному пони.

Это была месть? Пожалуйста, лишь бы это была месть. Хотя я не знаю, за что. Я не особенно препятствовал тем приключениям, которые свалились на её круп.

-Ну, если уж это такая традиция… — и она игриво посмотрела на старика, — конечно, меня раньше никто не шлёпал. Но если такая традиция, то я не против. Давай уже, отхлестай меня хорошенько своим веничком... дедуля.

-Это я-то дедуля? Ну, держись! – Рипин взял в зубы ковшик и подставил его под кран. Заполнив его кипятком до краёв, он очень аккуратно подошел к камням в печи…

И как жахнет! Да по полной! Не то, что пара капелек, которые спа-пони подливают на камушки, чтобы поддерживать температуру. Кросс через несколько секунд почувствовала, как почти нестерпимый жар охватывает её тело.

-Ничего себе, — воскликнула она, стараясь набрать побольше воздуха. На верхней скамье ей лежалось тяжело, что и заметил суровый сталлионградский понь.

-Ну ничего-ничего! – засмеялся он, — это только первый заход. У нас после него никто вниз и не думает спрыгивать!

-А венички?! Венички! Я хочу веничком попариться!

-Только после третьего! Посиди пока, расслабься... Посмотри, как по тебе пот стекает. Представь себе, что это из тебя всё плохое выходит. Главное для пони – это хорошенько пропотеть.

-Легко сказать, — простонала она, чувствуя, что даже панамка на её голове начинает раскаляться, как сковородка на быстром огне. Пот лился с неё, как из водопада. Только сейчас она заметила, как много на её белоснежной коже осталось грязи. И вся эта грязь теперь капала с неё вместе с потом, заставляя её потряхивать головой, снова и снова, лишь бы всё это как можно скорее откапало и не заливало ей глаза.

За первым заходом пошел второй. Тут Рипин Хук прикинул, что эквестрийские пони еще не готовы ощутить всю мощь и угар настоящей бани – а точнее, третьего захода, который вместе с вредными бактериями способен убить и их носителя. И он смилостивился над несчастной Кросс, которая была явно не в себе от той сумасшедшей жары, которая стояла по всей сауне.

-Да что ж вы все такие неженки-то… — усмехнулся он, обмакивая веник в воду – на этот раз он решил к кипятку добавить немного холодной воды, чтобы окончательно не добить прибалдевшую пегаску. Кросс и так уже свесилась с верхней полки, сплющив язык и прикрыв глаза.

Увидев веник, она так и встрепенулась.

-Ну что, готова? – крикнул он ей.

-Всегда готова, — вяло простонала она. И собрав свои силы, она закричала. Да так, что её услышал весь спа-салон.

-А ну давай! Отшлёпай меня хорошенько, ненасытный пони! О да! Да! ДА!!!

Спа-салон слышал всё. Право слово, выйди Кросс чуть пораньше, она бы с интересом понаблюдала за реакцией посетителей. Какая-то пони, которая лежала рядом с малышкой Шайни в бассейне, прикрыла ей копытцами уши, чтобы маленькая кобылка этого не слышала. Остальные кобылки слушали это молча, и с краской по всему лицу. Жеребцы отвлеклись от своих привычных процедур и с раскрытыми ртами вслушивались в крики пегаски, которым вторил свист веника. Каждый удар отзывался шорохом сухих листьев. А две молоденькие спа-кобылки, Лотус и Алоэ, стояли друг возле дружки в знакомой позе – глаза прикрыты, улыбки до ушей, как будто ничего не происходит, тем самым подогревая в посетителях нехорошие подозрения.

-Даже не хочу знать, что там происходит, — с донельзя пораженным видом произнесла светло-бордовая пони, продолжая держать копытца на ушах Шайнблизз. Её супруг-единорог, который лежал совсем рядом, на массажной койке, сдержанно кивнул и только фыркнул в ответ.

Всё бы ничего, пока из сауны – а точнее, парилки – не донесся еще и голос дедушки Хука. Старый пони… как бы это объяснить… пел. А точнее, орал на всю парилку какой-то очень странный куплет. Конечно, его голос нельзя назвать мелодичным или красивым. Он был хриплым, с сильным акцентом, часто коверкая слова. Но Кросс знала точно – пони проревел эти строчки от всей своей широкой сталлионградской души.

Сталлионград!

Сильная страна!

Старая мечта…

Каждый – враг!

Ночью нам не спать,

Но странная тоска…

Спустя пять-десять минут (сколько вообще могла вытерпеть Кросс), перед изумленными пони дверь сауны раскрылась. Из неё повалили клубы дыма. А на пороге стояла она.

«Вот он какой – настоящий, красный, суровый сталлионградский пегас», — с гордостью сказал бы дедушка Хук. Потому что Ред и правда заметно… преобразилась. Её кожа приобрела цвет флага его родного города. Она вся была красной, и к её телу прилипло огромное множество дубовых листочков.

И вдруг пегаска подняла крылья и воспарила над бассейном. Панамка свалилась с её головы. Кросс резко убрала крылья и с криком “Пегасья бомбочка!” – свалилась в бассейн, окатив всех кобылок водой. Шайнблизз чуть не пошла ко дну. Многие пони запоздало вскрикнули и пытались отойти, прежде чем на них свалилась красная угроза.

-Моя прическа! – закричала какая-то пони.

Кросс вынырнула, крепко обняв Шайнблизз. И к ужасу тех пони, которые еще не оправились после первого удара, к бомбардировке присоединился Элфи Твитч.

В этот же момент из-за двери, которая всё еще прибывала в клубах дыма, высунулась темно-серая мордочка Рипин Хука.

-Вот это я понимаю, — и с этими словами он зубами потянул за дверную ручку, оставшись наедине с паром, вениками и поистине драконовской температурой.

До ушей всех пони донеслось еле слышное шкворчание печных камней.

Ред Кросс заботливо вытирала волосы Шайнблизз белым полотенцем. Вскоре к ним присоединился Элфи Твитч – чистый, отполированный до блеска понь сверкал, как новогодняя ёлка. И к слову о ёлках – спа-пони ему, как особенному клиенту, повесили на шею маленькую ароматическую розовую ёлочку.

-Ух ты, — Кросс усмехнулась. Растерев хорошенько Шайнблизз, она взялась за расческу, и привела её прическу в относительный порядок. Шайнблизз посмотрелась в зеркало.

-Даже лучше вышло. Спасибо, — сказала она.

-Да всегда пожалуйста, — улыбнулась ей Ред. Она в этот момент ожидала от неё хоть какого-то намека на ответную реакцию…

Но нет. Дверь распахнулась, и на пороге появился Рипин Хук.

-В здоровом пони – здоровый дух! – бодро произнес он, хорошенько отряхнувшись, — ну что, Кросс, как вам такая баня? Хорошо ж вас припечатало, я так скажу… но вы держались очень даже хорошо. Даже слишком. Как настоящая сталлионградская кобылка!

-Это было что-то. С чем-то, — они обменялись дружеским ударом копыт, — может, еще увидимся, повторим…

Только попробуй.

-Может быть, как знать, — усмехнулся старый пони, — кстати. Я могу на минутку поговорить с этой юной красавицей?

-Да не вопрос. Если только она не против. Шайни?

Шайнблизз кивнула. Ред отряхнулась и со словами «Мы тебя ждем на улице», вышла из спа-салона вместе с Элфи.

-Так значит, ты та самая пони, о которой мне рассказала твоя подруга.

-Ну да, — просто кивнула она. А потом вдруг спросила: — а что она обо мне рассказывала?

-Ну, очень много хорошего, — усмехнулся ей дедушка Хук, — правда, она еще и рассказала о том, что ты никогда не улыбаешься.

Шайнблизз посмотрела на старого пони. Конечно, первое впечатление о нем было очень даже интересное: чужестранец из города, который находился далеко от Эквестрии, старый суровый пони, у которого вся жизнь проходила за печными трубами. Но у него было доброе сердце. У всех тех пони, и даже у Зикоры, с которой она встречалась в Вечнодиком лесу – маленькая кобылка видела в них только добро и желание помочь. И, что самое приятное, она очень хотела принять их помощь. Хотя и не понимала, в чем же она заключается.

-Я… не знаю, почему, — честно сказала она, глядя ему прямо в глаза, — я хотела бы вспомнить что-нибудь хорошее, что могло бы со мной произойти… но этого нет. И никогда не было.

Престарелый пони понимающе покивал головой.

-Да… я слышал. Мне очень жаль. Но знаешь, у меня в Сталлионграде был друг. Еще со школьной скамьи. И вроде как и жил он хорошо, и всё нормально, да вот… родителей у него не было. Вообще. Отец пропал в лесу, а мамка при родах умерла. Грустил по страшному. И по жизни ему как-то не очень везло – еще когда маленьким был, работать ему приходилось без сна и отдыха, да и хворь его всякая одолевала…

Так вот о чем бишь я? А. В общем, у него тоже было мало поводов, чтоб веселиться.

-Да, мои проблемы просто ничто, по сравнению с его жизнью, — задумчиво сказала Шайнблизз.

-Ну, ты эт не ровняй, — добродушно махнул ей копытом дедушка Хук, — у него своя жизнь, у тебя своя. В обоих проблем хватает. Да и Сталлионград – не самое приятное местечко, жизнь там не сахар… в общем, знаешь что? Когда ему было грустно и одиноко, он пел. И заметь – он пел не какие-то задорные мотивчики, которые день и ночь у вас по радио крутят. Грустные он песни пел. Но от всей души.

-У нас, в Сталлионграде, вообще мало поводов для веселья, — продолжил он, — много работы, мало отдыха… всё Эквестрии отдаем. И сами отдаемся без остатка. А потому и песни грустные. Но зато нас самих это и не волнует. Мы всегда поём. И когда на работу идем, и если на войну собираемся… по жизни с песней шагаем. Вот, например, есть одна такая старая сталлионградская песня. Он часто её напевал.

Рипин Хук кашлянул и начал петь.

Все мои братья исчезли…

Пустые улицы, померкшие фонари…

Ничего не видно, не слышно,

Но вдруг вся жизнь без смысла, без цели…

Я еду в Филлидельфию

Жизнь новую там начну,

Покину свою родину,

Я всюду изгнанник… Чужой.

Никто не может знать что будет…

Со страной – да и со мной,

Куда же мы скачем?

И через годы кто помнит,

Кто прав и где обман?

Меня же не будет…

Когда он закончил, Шайнблизз понуро кивнула.

-И правда. Очень… тяжелая песня, — призналась она.

-Не спорю. Но знаешь что? Когда тебе станет так плохо, что уже невмоготу терпеть – спой. Спой про себя, спой про других пони. Спой грустную песню. Даже не пой её – прокричи, если тебе так больно на душе. И если ты действительно споёшь от всей души, ты увидишь, как тебе это поможет. С каждым куплетом боль мало-помалу, потихоньку, но проходит. Потому что в этом и есть суть всех грустных песен – они или заставляют грустить веселого пони, или облегчают душу грустному.

Шайнблизз посмотрела на Рипин Хука. Старый пони не сомневался – эта малышка понимает всё, и даже больше, чем многие взрослые пони. У неё будет еще много времени, чтобы обдумать его слова.

-Спасибо вам, дедушка Хук. Я сегодня многое поняла, — поблагодарила она старого пони. И твердой, решительной походкой, взвалив свою походную сумку с единственной книжкой, пошла туда, где ожидали её друзья. Её единственные, но верные друзья.

Примечание автора: Рипин Хук (Reaping Hook — Серп). Та же история и с его дочкой, Birch Besom (Березовый веник)

VII. Тьма Шайнблизз

-В своей практике я сталкивалась с разными пони. У каждой из них — своя история, своя жизнь… кьютимарка, которая определяла их призвание. Еще у них была какая-то проблема. Может, одна. А может, вся их жизнь представляла собой одну большую проблему. Я поначалу не особенно понимала, почему их здоровье так часто зависело от того, что с ними произошло в прошлом.

На самом деле, лечение и дела прошлых лет неразрывно связаны между собой. Какая-то странная сила смешивает мысли в моей голове, не позволяя сложить настоящую болезнь и личные проблемы больного в общую логическую цепочку.

И тут я столкнулась с одним утверждением, которое мне подсказал врач Гиппо Мэй.

«Все пони тяжело больны».

Неплохая мысль, если подумать. Всё, что мы видим перед собой – это веселый и радужный мир, в котором все счастливы и дружат. Я считаю, что это ненормально. Когда пони слишком счастлив, это может означать многое – например то, что он душевнобольной. Или на самом деле ненавидит окружающих, но умело притворяется, чтобы не разбавлять общую атмосферу…

Ред Кросс задумчиво тряхнула головой и посмотрела на Шайни. Маленькая единорожка изучала книгу, которую ей подарила Твайлайт Спаркл.

-Ну как тебе? – участливо спросила она. Шайнблизз отвлеклась от чтения и ответила:

-Это очень… странно, если честно. Когда я читала «Теорию магии», там было очень много сложных понятий, которые мне приходилось заучивать наизусть, и…

-А здесь?

-Здесь всё очень просто. Даже слишком. Сосредоточиться, хорошенько посмотреть на предмет, и… и так всё наглядно. Даже картинки есть.

-Так это же здорово! – усмехнулась она.

-Я бы не сказала, — грустно покачала головой Шайнблизз, — неужели я настолько глупая, что мне приходится учиться по детской книжке?

Ред посмотрела на «Учимся магии вместе!»

-Ну уж нет, — сказала она, — чтобы учить матчасть, нужно знать хоть какие-то детские книжки. Я бы никогда не осилила медицинский учебник, если бы в детстве не читала алфавит.

Этот момент особенно запомнился Кросс. После бани она и Шайнблизз отправились в небольшой парк, где можно было немного передохнуть в сени деревьев и посмотреть на Элфи Твитча, который прыгает по зеленым лужайкам, как угорелый.

Ред устало прислонилась к дереву, чувствуя, как весенний холодок пробегает по её шерсти. Её немного волновал и тот факт, что Шайни начала покашливать. «Надо было её еще сильнее полотенчиком растереть», — подумала она, опасаясь, не простудится ли она.

Но Шайни углубилась в чтение книги. К слову сказать, книжка «Учимся магии вместе!» не была каким-то обязательным руководством по тренировке юных единорогов. Автор изложила книгу в легком, понятном для каждого жеребенка стиле, вдоволь снабдив её тем, что его неокрепший разум воспринимает лучше всего – яркими, запоминающимися и очень милыми наглядными картинками. Для Шайнблизз она была гораздо интереснее, чем огромный альманах «Расширенного курса», который был предназначен для студентов Академии.

И в этом она чувствовала своё несовершенство. Старший и младший братья учились по «Теории». Долго, упорно учились и оттачивали своё магическое мастерство. А она не смогла. Просто не смогла. Теперь ей приходится читать детские книжки, чтобы наловчиться…

-Слушай, — Ред лениво поднялась и подошла к маленькой пони, — а ты никогда не думала о том, чтобы немного попрактиковаться?

-А здесь разве можно?

-Хм… ну да. Мы достаточно далеко от города, чтобы никого не задеть, — усмехнулась она.

На самом деле, в Кросс возобладало другое желание, более практическое. Она хотела узнать, что так не дает Шайнблизз сосредоточиться. Не являясь большим знатоком по части магии, тем не менее – она предчувствовала, что за этим стоит не только упрямство юной кобылки.

К сожалению, она была права.

-И ты думаешь, что это шутки, да?! Шутки?! Читай! Читай и запоминай! Каждое слово, Шайнблизз!

Шайнблизз тяжело дышала. Во тьме, которую освещала лишь маленькая лампа, она чувствовала, как погружается в собственные воспоминания. Это подвал, в котором её отец раньше хранил садовый инвентарь. Она никогда не забудет это место, потому что оно всегда будет ассоциироваться у неё с одним из страшнейших детских страхов – страхом темноты.

Её мама стоит перед ней. Она была просто увеличенной копией Шайнблизз – взрослая единорог синего окраса – несколько темнее, чем цвет Шайни. Её ярко-красная грива тоже была слегка распушена, однако она часто заправляла её в строгую прическу. Она была в мантии чародейки, и строго взирала своими голубыми глазами на потуги жеребенка.

-Это не то. Всё не то! Соберитесь, Шайнблизз! Практическое занятие номер один! Ты должна зажечь свет в комнате.

-Я… я не могу, — Шайни сжалась, чувствуя, как слёзы бегут по её щекам. Она была истощена, очень сильно – и физически, и морально.

-Соберись! Не отступай! Сосредоточь всю свою энергию!

Шайнблизз сжала зубы и напряглась. Чувствуя, как учащенно бьется её сердце, она в последний раз полыхнула несколькими искорками из своего рога, после чего распласталась по полу, схватившись копытами за уши. У неё страшно кружилась голова, магическая тренировка отнимала у неё все силы.

Её мама на это ничего не ответила. Только тяжело вздохнула и магией притянула лампу к себе.

-Плохо. Очень плохо, — сказала она, выходя за дверь, — тебе придется немного потренироваться. Книгу я тебе оставляю. Ты знаешь, что делать.

Дверь закрылась. Шайнблизз осталась одна. В кромешной темноте. Вокруг лишь тишина, нарушаемая капанием от прогнившей водосточной трубы.

-Я боюсь темноты. Мама?.. – шептала кобылка. Она была погружена в эту темноту без остатка, сливаясь с ней, становясь единым целым.

Она очень хотела бы этого – стать лучиком света во мраке и холоде. Но не могла. Просто не могла. Обессиленная, брошенная и всеми забытая, она чувствовала, как и в её голове зарождается страх.

-Я не могу…

-Тише, малышка, тише! – Кросс обнимала плачущую единорожку. К счастью, в парке было не очень много народа, и они находились в значительном удалении от них.

-Я не могу, не могу, НЕ МОГУ!!! – Шайнблизз не переставала кричать. Ей казалось, что её рог был раскалён, что причиняло ей страшную боль.

-Шайни! Шайни, успокойся, пожалуйста, — Ред в страшной тревоге начала её трясти, стараясь вырвать её из когтей того воспоминания, которое вцепилось в неё, не желая отпускать.

Шайнблизз пришла в себя. Кобылку всё еще трясло. Её глаза наполнялись слезами.

-Может… мы не будем больше, Ред? – жалобно спросила она, — я… я просто не могу.

-Конечно, не будем. Я с тобой. Всё хорошо, — пегаска сильнее прижала её к себе.

-Это было не совсем то, что я ожидала. Всё было гораздо, гораздо хуже.

И тут водоворот событий, основанный на воспоминаниях моей особенной пони, прервался. Передо мной вновь предстали холодные белые стены палаты Ред. Моя малышка вынужденно отвлеклась от своего повествования – Гиппо аккуратно снял с её копыта иглу с трубкой, идущей от капельницы. После этого она слегка потрясла им и продолжила:

-Для Шайнблизз воспоминания о материнской тирании были чем-то большим, чем просто «черная полоска в жизни». Как бы она не желала больше не погружаться в прошлое, оно неизбежно утягивало её за собой, и всякие попытки занятия магией неизбежно воскрешали эти воспоминания.

Магия очень часто делала обычную медицину бессильной перед теми сложностями, которые возникали у колдующего. На эту тему было написано немало монографий, причем одной из самых интересных была заметка о деле единорожки, помешанной на магии. Пациентка открыто признавалась, что при всей своей концентрации и силе, которую она вкладывает в каждое заклинание, оно очень часто приносило так называемые «побочные эффекты» — головную боль, жжение в горле, физическое истощение… и каждый раз, сталкиваясь с этими проблемами, она и не думала останавливаться на достигнутом, считая магию чем-то вроде наркотика, приносящего успокоение.

Что касается Шайнблизз, то каждый раз, пытаясь сконцентрироваться на заклинании, она вспоминала затхлый подвал, где мама оставляла её без света, воды и пищи на несколько дней. Иногда… Шайни призналась мне, по секрету – она видела и другие, более жестокие картинки из прошлого, что заставило меня убедиться в одном – её мать определенно помешалась на теории превосходства магии.

-До её выздоровления еще слишком далеко, — покачала Кросс головой, — я невольно подвергла малышку опасности и чуть не разрушила ей психику. Я подозревала, что её мама – та еще сволочь, но чтобы настолько…

Шайнблизз жила в страшных пытках, постоянно гонимая безумным желанием матери сделать её «уникальной». Даже если бы она, превозмогая боль и горечь воспоминаний, смогла бы что-то сотворить – разве ей стало бы лучше? Она бы доказала, что не хуже своих братьев, что может колдовать и многое другое. Это показало бы кобылке, насколько сильно мать ошибалась, называя её бездарной. Но страх лишиться с таким трудом достигнутого материнского расположения всю жизнь следовал бы за ней по пятам, терзая её душу желанием добиться чего-то большего. Вот здесь волшебство исчезает, сменяясь натуральной одержимостью.

…Она жила бы магией. И магия поглотила бы её без остатка, как нейролептик поглощает разум безумца, заглушая голоса в его голове и принося безразличие к себе, окружающему миру и тем радостям, что он в себе хранит. В такой жизни ничего не имеет смысла: ни любовь, ни счастье, ни радость, ни грусть. Только слепое стремление к совершенству, только холод и тьма в покореженной душе. И магия, несущая избавление от мирских радостей и невзгод.

-Я правильно понял: врачи даже не пытались вас искать? – спросил я.

-Ну, не сказал бы, — сказал Гиппо, — Кросс не особенно пряталась или шифровалась от нас. Меня подняли как раз к полуночи, когда она вместе с Шайни сбежали из клиники. Мне сообщили о безумствах Твитча, который вообразил себя командующим парадом на Гранд Галопинг Гала. А потом, когда я уже прибыл в клинику, то врачи рассказали мне о пропаже. Сбежали две пациентки, и вскоре к ним присоединился Элфи, спрыгнувший с третьего этажа и чудом не сломавший себе все кости.

Вот только… я-то отлично понял, зачем ваша особенная пони это задумала. За то время, что я иногда читал вырезки о «чудесном избавлении очередного пациента от очередной болезни благодаря отваге доктора Кросс», я вспомнил о своем разговоре с ней – насчет Шайни. Я, конечно, и подумать не мог, что осторожная кобылка, раньше не влезавшая ни в какие авантюры, вдруг пойдет за ней. Но кажется, что Ред была именно той, кому она решила довериться.

Так что я не стал их преследовать. Я только попросил некоторых пони приглядывать за ними, чтобы не произошло ничего плохого. Это была терапия Кросс, и в других врачах особенной надобности не было. Она видела в Кросс кого-то большего, чем просто доктора, который хотел её вылечить. И в этом тоже была часть её плана.

Ред Кросс задумчиво кивнула. Она была погружена в свои мысли, я чувствовал это.

-В любом случае, — сказала она, — у меня был план касательно того, как помочь Шайнблизз. Это как весы – есть темные воспоминания, которые нужно было перевесить хорошими, добрыми. Этим я и занялась. Сразу же после нашего неудачного опыта с магией я повела её на ферму «Сладкое яблочко»

Она неловко улыбнулась и посмотрела мне в глаза.

-И это тоже было частью моего плана.

VIII. Знакомство с Эпплами

Ферма «Сладкое яблочко» располагалась не так далеко от города, и была, пожалуй, одним из самых интересных мест в городе – наравне с бутиком «Карусель» и библиотекой Твайлайт Спаркл. Сложно сказать, что так цепляло в ней местных жителей. Ферма выглядела… ну, как ферма. Небольшое поместье, на территории которого располагался солидных размеров яблоневый сад. Точнее, это был и не сад вовсе. Складывалось такое ощущение, что это был очередной лес, только деревья в нем были аккуратно посажены, и здесь не так уж и сложно заблудиться. Если вы, конечно, не забрели сюда ночью.

Шайнблизз не видела здесь ничего особенного. В свое время ей приходилось видеть места и покрасивее, хотя просторные поля, усаженные различными плодовыми культурами, выглядели и правда… внушительно. Владельцы этой фермы могут собой гордиться.

Когда славная компания Ред Кросс проходила мимо кукурузного поля, до их носов донесся уcтойчивый аромат горячей выпечки. Это окончательно сбило все мысли пегаски в хаотичную кучу, в которой умные и интересные идеи забивались желанием чего-нибудь пожрать.

-Обожаю выпечку, — сказала она, непроизвольно облизнувшись, — напоминает о родном доме.

-Надеюсь, мы не будем её воровать? – спросила Шайблизз.

-Воровать? Посреди бела дня? У малознакомых мне пони? Никогда бы не подумала, — усмехнулась Ред. Пегаска внимательно всматривалась вдаль – в сторону огромного сарая.

И в самом деле, Кросс не собиралась ничего воровать. Тем более, у незнакомых ей пони. Хотя… как незнакомых? Семья Эпплов была достаточно знаменита здесь, в Понивилле. Как-никак, целая династия земных пони-фермеров, чей «яблочный бум» давно охватил и этот город и засушливый юг, до самой Эппллузы. К тому же, Кросс мельком знала и знаменитую пони, которая жила и работала здесь. Занятный типаж. Первая монография Кросс о «трудоголизме среди земных пони» была как раз посвящена именно ей. Правда, исходя из соображений медицинской тайны и определенной анонимности, она немного изменила её имя, чтобы избежать последующих проблем.

-Паддлджек? – спросил я у неё, критично осмотрев её «magnum opus», — ты это что, серьезно?

Ред Кросс первой подошла к ферме. Перелетев через ограду, она оказалась перед небольшой группой пони, которые с интересом смотрели на неё.

-Всем пони — пламенный привет от сбежавших психопатов! – махнула она им копытом. Кто-то засмеялся. Кто-то помахал ей копытом. Вперед вышла пони оранжевого окраса. На её голове была ковбойская шляпа.

-И вам привет, уважаемые психи! Добро пожаловать на ферму семьи Эпплов! – крикнула она, — меня Эпплджек зовут!

-Очень приятно! Я Кросс, а это мои друзья – Элфи и малышка Шайнблизз, — представила Ред своих друзей, а сама продолжила: — я тут смотрю, у вас семейное воссоединение. Даже не знаю, может, мы зря зашли?

-Зашли вы точно не зря! Рановато – эт да. Но скоро сюда весь город сбежится, и если честно – мы по уши в работе!

Кросс усмехнулась и обратилась к своим друзьям:

-Я думаю, если славная семейка Эпплов не возражает, мы бы могли им помочь. Что скажете?

Глупый вопрос, если честно. Шайни просто кивнула, а Элфи с безумной улыбкой притопнул копытами и заржал, выражая свое исчерпывающее мнение по этому вопросу.

-Вот и славно, — кивнула Ред.

-Я думаю, ты знаешь, кто такая Эпплджек, не правда ли? – спросила Ред Кросс у маленькой единорожки.

Шайнблизз кивнула. Да, если о Твайлайт Спаркл её мама готова была рассказывать часами, то о других Элементах Гармонии она слышала лишь мельком. Но имена каждой пони она помнила очень хорошо.

Эпплджек воплощала собой элемент Честности. Да, очень символично. Оранжевая пони явно не из тех, кто бросает слова на ветер, или особенной любительницей приврать ради красного словца. Не было в ней и этого кентерлотского снобства, которое часто встречалось Шайни в Кентерлоте в окружении богатых и влиятельных единорогов мира сего. В разговоре Эпплджек говорила прямо и производила впечатление решительной пони.

-Вот что я тебе показать хотела, — произнесла Кросс, — Пони не только отдыхают и валяются на солнышке, они еще и работают. Кому-то это приносит радость, кому-то… мнда, в общем, — перед Кросс вдруг резко нахлынули воспоминания о врачебной рутине, которую ей так часто приходилось терпеть.

-Эпплджек – как раз такая пони, которая искренне рада своему призванию. Работает на ферме, стряхивает яблочки, а потом продает их на рынке…

Когда из амбара вышла Эпплджек, Кросс гордо встала, ожидая приказаний.

-Итак, поняши, есть для вас небольшая работенка! – весело сказала она.

-Два пони на песчаный карьер! – гордо воскликнула Кросс. Эпплджек усмехнулась:

-Да ну, какой карьер! Тут так, по мелочи... У нас тут небольшой праздничек намечается, надо бы к нему разогнать парочку облаков. Я бы попросила Дэш, но она опять куда-то запропастилась.

-Дэш? – удивленно спросила Шайнблизз, — в смысле, Рэйнбоу Дэш?

-Ага, — гордо кивнула оранжевая пони, — я так понимаю, ты из её нового клуба поклонников?

-Нет, — ответила она.

-Ну да ладно, я как-нибудь вас с ней познакомлю. Она моя лучшая подруга.

-Парочка облаков, — Кросс внимательно осмотрела нарушителей небесного порядка. Вот они, перед ней, как на ладони – белые и пушистые, как овечья шерсть, начинают мало-помалу собираться над фермой, изредка заслоняя собой яркое светило Селестии.

К слову сказать, Кросс, как и любой достойный пегас, умела разгонять облака. Правда, она не занималась этим еще со студенческих пор, когда всех более-менее способных сгоняли на уборочные работы. Копать плодовые культуры ей претило, а облака… уж лучше это, чем в грязи картошку собирать.

-Так-с… а для маленькой пони есть одна непыльная работенка. Пойдем за мной, — позвала её Эпплджек. Они прошли в сторону яблоневых садов. Деревья возвышались над Шайнблизз, радуя глаз маленькими яблочками, которые свисали с веток, как яркие зеленые игрушки.

-Красота, а? – усмехнулась Эпплджек, — этот участок только остался, надо б стряхнуть, да времени мало. Через час мы уже будем гостей созывать.

-Каких гостей? – спросила единорожка.

-Ярмарка семьи Эпплов! – гордо воскликнула она, — весь город придет посмотреть на это!.. а вот, мы и пришли!

Под сенью яблочных деревьев перед Шайнблизз предстал небольшой столик, на котором уже красовалась гора из разноцветных ленточек и бантиков. У этого столика стоял и другой удивительный гость, о котором стоит рассказать чуть поподробнее.

Это был жеребенок. Маленький черный аликорн, примерно того же возраста, что и Шайнблизз. Его темно-бордовая грива была растрёпана и к его хвосту прилипло несколько «липучек» — если кто не помнит, есть такое растение, которое прилепляет свои «плоды» (если их так можно назвать) к шерсти, коже… или к гриве. Похоже, что этот юный жеребец уже успел полазить по кустарникам. Да и судя по его расхлябанному внешнему виду, он вообще любит лазить там, где не нужно. На его боку, впрочем, кьютимарки еще не было. Ничего странного. Наверое…

Если не считать того, что у него были рог и крылья.

-Это настоящий аликорн? – с выпученными глазами посмотрела на него Шайнблизз.

-Да ну, ты что, — рассмеялась Эпплджек и позвала его: — эй, Тали! Ходь сюда!

Жеребенок по имени Тали подбежал к ней, на ходу уронив бутафорский рог.

-Как продвигается работа с праздничными гирляндами?

-Ну, еще штук двадцать осталось, тётя Эпплджек, — бодро сказал он.

-Отлично! Только ты это… тётей меня больше не называй, ладно? Не такая я уж и старая, – усмехнулась Эпплджек и слегка подпихнула к нему Шайнблизз, — познакомься: вот тебе кобылка в помощь!

Сразу видно, что оба жеребенка заметно смутились, встретившись взглядом друг с другом. Правда, больше смутился именно Тали. Что касается Шайнблизз, то она не придумала ничего другого, кроме как представиться:

-Меня Шайнблизз зовут, — она несколько стушевалась. Тали смущенно отвел глаза. Воцарилась неуютная пауза, которую нарушила Эпплджек:

-Я думаю, вам будет вдвоем веселее. Глядишь, и работа быстрей пойдет. В общем, не буду вам мешать, мне еще самой надо целую кучу яблок стрясти. Я к вам еще зайду!

И она резво побежала, оставив двух жеребят наедине.

Легко понять смущение Шайнблизз. За те годы, что она провела в клиниках разных городов по всей Эквестрии, ей нечасто приходилось общаться со сверстниками, и ничего дальше общих игр, завтраков и обедов никогда не доходило. Конечно, у неё раньше была одна подружка. Или даже две. Но вся их дружба заканчивалась всегда одинаково – рано или поздно, за её новыми знакомыми приходили родители и забирали их домой.

Возможно, после второго или третьего такого знакомства она и перестала предпринимать какие-либо попытки. Рациональное мышление (у многих единорогов это считается наследственным) говорило ей, что это бесполезная трата времени – легко заводить друзей, а потом так же легко их терять.

За исключением Кросс. Но Кросс – взрослая. У неё много взрослых друзей-кобылок, с которыми она общается, даже не видя их столь долгое время. И кажется, что для Шайнблизз это стало очень даже показательным примером. По крайней мере, в этот неловкий момент её рациональное мышление всё же уступило простому желанию подружиться с этим юным пегасом.

Кросс лихо пинала очередное небольшое облачко, размеренно помахивая своими крыльями. В её нелегком деле у неё тоже появилась помощница.

-Так вы из психушки сбежали? Круто! А вот мы сюда приехали с племянником. Хотела его познакомить с семьей Эпплов, — говорила темно-бордовая кобылка по имени Солин Корд. У неё была голубоватого окраса грива и кьютимарка в виде облачка, из которого выглядывали чьи-то глаза. Что оно означает, для меня и Кросс так и осталось тайной за семью печатями.

-Я как раз пристроила к нему Шайнблизз. Пускай вместе поработают, — крикнула обеим пегаскам Эпплджек. Рыжая пони расставляла возле каждого дерева корзины для яблок.

-Ух ты! Да, малышке Шайни не помешает новый друг, — Кросс хищно набросилась на другое облако, вгрызаясь в него зубами. Не подумайте, что это какая-то тайная пегасья методика разгона туч, просто Кросс очень хорошо вжилась в образ душевнобольной.

-Не сомневаюсь! Тали славный малый, а вот с общением у него явные проблемы. Как только с ним заговорит какая-нибудь кобылка, он краснеет и бледнеет… — усмехнулась Солин, оттаскивая облако вместе с грызущей его Кросс куда подальше. Эпплджек со знанием дела пнула очередное дерево задними копытами. От удара зеленые яблочки посыпались прямо в корзину.

-Как думаете, они быстро найдут общий язык? — спросила Эпплджек

-Ну, учитывая, что Талип настолько застенчив... вряд ли, — ответила Солин, — скорее уж в доме Спаркл появится двуногий наемник из другой галактики.

-А я-то думала, зачем ей дома ионная пушка, — усмехнулась Кросс.

-Наверное, его в школе задразнили. Пегасы это умеют, — крикнула Эпплджек.

-Не спорю. Застенчивый очень, так его все теперь в классе «лунным пони» дразнят, — ответила ей Солин. Кросс только усмехнулась. Да, лунный пони – это звучит… жутковато. Не позавидуешь пареньку.

-Вот, смотри: берешь две красные ленточки, потом… эээ… переплетаешь их с зелеными. А потом желтые переплетаешь с зелеными. И так же… синие. К зеленым.

-Понятно, — кивнула Шайнблизз. Кобылка взяла зубами две красные и намотала их на переднее копытце, слегка приподняв его. Так же она взяла зубами и две зеленые…

-Эээ… слушай, а может, ты и магией сможешь так сделать? Было бы проще, — тихо предложил ей Тали. Жеребенок старался не смотреть на неё, и сам прикладывал на свои копытца разноцветные ленточки, пытаясь их завязать в узел.

Шайнблизз промолчала. Ей было не очень приятно вспоминать о таком. Но она честно ответила:

-Я не умею колдовать.

И она ожидала любой реакции, но только не такой. Тали – а точнее, его звали всё же Талип. Талип Кнайт. Пегас понимающе кивнул и сказал:

-Ну что же, бывает.

-«Бывает?» — удивленно посмотрела на него Шайнблизз.

-А что такого? – недоуменно спросил он, — я вот тоже летать еще не научился. Тётя Солин говорит, что всё придет со временем. И крылья, и тренировки. Я вроде как еще маловат.

-Ну не сказала бы… ты скорее, как…

-Как ты?

-Точно, — сказала Шайнблизз и тут же поправилась, — ну, прости, то есть… похоже, что я с тобой одного возраста, и…

-Ну да, — пегас неловко усмехнулся, — ну, наверное, ты тоже скоро научишься колдовать.

-Я так не думаю, — вздохнула она, — у меня с этим… проблемы.

-А ты уже пробовала колдовать, да? – спросил у неё пегас.

-Ну да.

-И как?

-Если честно, не очень.

-Ну… тогда и не волнуйся. Может, потом научишься. Я тоже однажды попробовал полетать.

-И как?

Талип задумался.

-Видимо, так же, — признался он.

Вот так, неловко, постепенно, но между двумя смущенными маленькими пони завязался разговор. Шайнблизз первой предложила интересную идею – она будет держать ленточки обеими копытами, а Талип будет их завязывать. Таким образом, производительность гирлянд была увеличена вдвое.

К тому же, любая работа пролетает быстрее за разговором. Талип рассказал ей о том, как ему живется в Клаудсдейле, и очень даже подробно расписал его окружение. Еще он рассказывал про свою маму, про тётю Солин, и как он сюда попал. Шайнблизз поначалу с интересом его слушала, но когда пришел её черёд , поняла, что ей о своем прошлом рассказывать нечего.

Хотя…

И Шайнблизз рассказала ему о своем настоящем. О том, как познакомилась с Кросс. О путешествии в Вечнодикий лес и знакомстве с Зикорой. Рассказала и про странного Элфи Твитча и его чудачествах. Рассказала о Кэррот Топ, хотя и намеренно упустила некоторые не совсем приятные эпизоды, такие как воровство морковок, предсказания зебры и путешествие Ред Кросс в «студенческое прошлое».

-Вот это да! – воскликнул Талип. Пегас с восторгом смотрел на неё, что еще больше смутило маленькую кобылку: — Да я о таких приключениях только мечтал!

-Ты… правда так считаешь?

-Ну да. В Клаудсдейле скучно. Сижу всё время – то в школе, то под боком у мамы… никакого веселья. Один раз только тётя Солин попыталась меня вырвать оттуда – и вот я здесь.

И маленький пегас смущенно замолчал, посмотрев на неё.

-Ну что, поняши, смотрю вам тут не скучно!

Задорный голос Эпплджек заставил обоих жеребят вздрогнуть. Талип смущенно отошел от Шайнблизз, а маленькая кобылка понуро опустила голову.

-Всё готово, Эпплджек, — ответил ей юный пегас. Гирлянды, аккуратно разложенные, лежали на столе, радуя глаз смешением разноцветных ленточек.

-Просто отлично, — послышался свист крыльев. Кросс аккуратно приземлилась возле стола и с живым интересом осмотрела эту чудесную парочку.

-Я смотрю, вы уже и познакомились, да, поняши? – усмехнулась она, залихватски подмигнув Шайни. Она ничего не ответила.

-Так-с. Скоро начнется праздник. Талип, тебя тётя Солин к себе зовёт.

-Ладно, иду, — пегас нахлобучил бутафорский рог себе на голову и вскоре скрылся за яблонями. Прежде, чем уйти, он помахал Шайнблизз копытом. Она помахала ему в ответ.

-Ладно, Шайни, пойдем, — позвала Кросс кобылку. Шайнблизз отложила ленточку, и послушно замесенила вслед за ней.

-Эй, постойте! А вы не останетесь на праздник? – недоуменно спросила Эпплджек.

-Что? Конечно, останемся! Как мы можем такое пропустить? – усмехнулась Кросс, — просто хочу немного поговорить с Шайни.

-Ааа… — Эпплджек махнула им копытом, и не отвлекаясь от работы, поставила небольшую корзинку возле яблони, — ну, тогда… не будем прощаться!

И, уходя вслед за Кросс, Шайнблизз услышала глухой удар, за которым последовал грохот падающих яблок.

Всю дорогу Кросс не скрывала своей довольной улыбки. Даже… слишком довольной. Когда она так улыбается – жди беды. Ну, или какой-нибудь шуточки.

-Что-то не так? – спросила у неё Шайнблизз.

-Да нет, ничего особенного. Кроме того, что у моей маленькой Шайни появился друг.

Кобылка покраснела.

-Ну… мы познакомились. Талип очень хороший пони.

-Это хорошо. Даже очень хорошо. Просто отлично! И что же ты почувствовала, когда вы начали общаться?

-Мне было… очень приятно. Он действительно хороший собеседник и очень интересный…

Внезапно Кросс расхохоталась.

-Что такое? – удивленно спросила у неё единорожка.

-Всё с тобой понятно, Шайни, — сказала она, распахнув свои крылья, — Кобылка и жеребец встречаются, общаются… ты наверное, почувствовала себя рядом с ним особенной…

-Ммм… возможно, — задумавшись, сказала Шайнблизз.

-Интересной, даже несмотря на то, что тебе приходится всё время молчать.

-В каком-то роде.

-И ты готова слушать всё, что угодно от него, даже если всё сказанное им — чушь.

-Я… что?

-Ты влюбилась, Шайни, — улыбнулась ей Кросс, — примите мои искренние соболезнования, моя милая пони. Я как бывший врач говорю вам, что это неизлечимо.

Особенно было забавно посмотреть на реакцию юной кобылки. Похоже, что она начинала терять над собой самообладание. Сначала она обиженно надулась, затем хищно посмотрела на Кросс, и…

Это была победа. Первая победа за столь долгий день. Кросс была готова сделать «бочку», глядя на то, как пони, которая никогда не смеялась, вела себя серьезно и чересчур пассивно, всё же нашла в своем сердце немного радости.

А когда такая искорка пробегает по жилам, почему бы и не улыбнуться?

IX. Яблочные вакханалии

Предупреждение: алкоголь наносит значительный урон вашему рассудку!

-Вот она, типичная ярмарка Эпплов, — довольно заключила Кросс. Белоснежная пегаска в застиранном халате бродила среди десятков разноцветных пони, пегасов и редких единорогов. На огромном транспаранте, который украшал вход на ферму, была нарисована большая деревянная кружка, полная яблочного сидра. Более лаконичного приветствия нельзя и представить.

Элфи Твитч очень удобно устроился на ярмарке. Он исполнял роль официанта (как бы это странно ни звучало в подобном месте) и стойки для еды в одном лице. Зеленый пони держал на своей голове тарелку, предлагая всем пони отведать «сладкого хлеба». Увидев Кросс, он заулыбался и подошел к ней.

-Привет, Кросс! А где малютка Шайни?

-А? Скоро подойдет, — усмехнулась она, — ты как тут?

-Просто здорово! – воскликнул он, — Эпплджек попросила, чтобы я стоял тут и всех угощал! А ты?

-Я… в порядке. Спасибо, Элфи, — Кросс подумала о том, как долго рыжая пони искала для него подходящее занятие. Судя по всему, она остановилась именно на этом варианте, как на менее разрушительном.

Зеленый пони улыбнулся ей.

-Рыжая пони мне сказала, что на ярмарке будут всякие конкурсы и призы! Здорово, правда?

-Призы? Какие еще призы? Хотя… ладно, это неважно. Элфи, что там за конкурсы?

-Ну… дай-ка подумать… «Приколи кобыле хвост», например. Еще будет конкурс «Кто выпьет больше сидра», соревнование по метанию подков, а еще…

Через некоторое время Кросс ознакомилась со всем списком предлагаемых здесь развлечений. А заодно и с возрастными ограничениями. Так, «приколи кобыле хвост» была предназначена для маленьких жеребят с магическими способностями (Кросс обеспокоенно посмотрела по сторонам, выискивая Шайнблизз), с метанием подков тоже были проблемы – Кросс с местными чемпионами не потягаться.

-Хм… а вот «Кто выпьет больше» мне нравится, — признала она, — а ты что думаешь по этому поводу, Элфи? Мы вдвоем столько сидра выдуем, что…

-А мне нельзя, — ответил ей зеленый понь,- доктор сказал, что после трубки мне вообще поменьше пить нужно.

-Какой труб… — и вдруг Кросс сама всё поняла. Пони-библиотекарь в её голове тут же послушно развернула перед ней огромный медицинский том на нужной странице.

-Подожди-ка! Тебе вводят белую трубку и подключают к большому аппарату, в котором качается кровь, да? – спросила она, втайне надеясь, что всё не так. Элфи Твитч недоуменно кивнул.

Кросс резко помрачнела. Её реакцию заметила и Шайнблизз. Маленькая кобылка только-только вернулась, кладя красное яблоко к себе в сумку.

-Что-то случилось? –она обеспокоенно посмотрела на неё. Пегаска сжала зубы, глядя на зеленого пони.

-Да, малышка. Случилось… я только что узнала, что у Элфи серьезные проблемы.

-Слушай, ты бы вернулся в клинику, – предложила ему Кросс, — с почками не шутят, знаешь ли.

-Так что с ним не так? Он заболел? – непонимающе спросила Шайнблизз.

-Нет. Не совсем. Просто я дура. Знала ведь, что он не просто так в клинике отлеживается. А теперь… — Кросс тяжело вздохнула, — Элфи нужно вернуться в клинику, чтобы закончить диализ.

-Диа… а, так я его сделал. Неделю назад, — ответил ей зеленый пони, — доктор мне сказал, чтобы я лежал и отдыхал, а потом он меня выпишет…

Кросс облегченно вздохнула.

-Кажись, пронесло. Но больше так меня не пугай, ладно? – попросила она его. Элфи Твитч кивнул. Весь этот разговор он держал тарелку, с которой пегаска уже потянула горбушку, чтобы хоть как-то успокоить свои расшалившиеся нервы. И поморщилась.

-Ну как, вкусно? – спросил у неё Твитч.

-Не, не очень. На вкус как земля, — сказала она.

-Знаешь, что плохо, малышка? Мне нечего тебе подарить на память.

-Ничего и не нужно, Кросс, — сказала ей Шайнблизз. Они вдвоем бродили по ярмарке, осматривая достопримечательности и красочные витрины, заполненные яблоками.

-Не-а, — Кросс ехидно улыбнулась, — у меня нет с собой денег, поэтому подарок тебе нам придется выиграть.

-Это лучше, чем украсть, — заметила единорожка. Когда они остановились возле небольшой толпы, которая собралась возле игравших в «Приколе кобыле хвост», что-то внутри Шайнблизз резко оборвалось.

Грустно и больно ей было смотреть, как жеребята и кобылки её возраста с завязанными глазами пытаются приколоть нарисованной кобыле хвост с помощью магии. Кросс потянула её копытом за собой.

-Пойдем, Шайни, — Кросс тоже было очень неловко наблюдать за тем, как мучается маленькая кобылка. Она даже начала беспокоиться – а не случится ли у неё очередной всплеск воспоминаний. Как тогда, в городском парке.

Но кажется, всё обошлось. Шайнблизз только тяжело вздохнула и поплелась вслед за ней. В самом центре собралось очень много пони, которые столпились возле небольшого помоста.

Там происходило что-то интересное. Силами семьи Эпплов была расчищена небольшая площадка, на которой в несколько рядов располагались столы. Брат Эпплджек, Биг Макинтош, выкатывал бочки, полные яблочного сидра, одну за другой. Возле столов уже собрались взрослые земные пони, под стать друг другу – все большие, массивные, крепкие и мускулистые.

Спустя несколько минут к микрофону, который стоял в центре, подбежала Эпплджек. Рыжая пони осторожно постучала по нему, проверяя звук и сказала в него:

Так… вроде нормально слышно, да? Вот и славно! Ну что, дорогие поняши, я рада приветствовать вас на ярмарке семейства Эпплов! Всем добро пожаловать, мы начинаем наш «Яблочный праздник!». Сегодня шоу будет вести мой кузен из далекой Эпплузы! Поприветствуйте Брэйбёрна!

Под восторженный стук копыт к микрофону вышел земной пони в ковбойской шляпе, как у Эпплджек, и c кьютимаркой-яблоком.

-Большое всем спасибо! – когда стук поутих, Брэйбёрн продолжил: — сегодня у нас особенный день! Я вижу здесь очень много храбрых пони, которые решили побороться за наш главный приз!

-А следить за тем, чтобы никто не нарушал правила, будет Биг Мак! Эй, старина, ты готов?! – крикнул ему Брэйберн. Красный пони присел неподалеку от него, спокойно пожевывая хворостинку.

-Агась, — сказал он заранее отрепетированной фразой. Наверное, долго готовился.

-Если среди вас есть храбрые пони, которые готовы бросить вызов нашим участникам, не стесняйтесь, подходите!

Воцарилась неловкая тишина. Ред Кросс посмотрела на Шайнблизз. Маленькая кобылка грустно ей улыбнулась:

-Ты совершенно не обязана это делать, — сказала она.

Как ни странно, но это придало белой пегаске решимости. Ред расправила крылья и воспарила над удивленной толпой.

-Стойте! – крикнула она. Брэйбёрн с интересом посмотрел на потенциальную участницу.

-Да-да. Белоснежка хочет что-то сказать?

«Белоснежка?» — одного слова было достаточно, чтобы Ред впала в ступор. Среди окружающих пони послышались смешки.

-Вы… э… не против, если я… ну, присоединюсь к вашему… празднику жизни?

-Хм! – Брэйбёрн посмотрел на Биг Мака. Красный пони посмотрел на Кросс. И кивнул.

-Ну, раз уж наше авторитетное жюри не против, то добро пожаловать! – воскликнул он, — прошу вас, подойдите воон туда, — и он показал на четвертый ряд из расставленных столиков, где на неё с интересом взирали участники конкурса. Кросс подлетела к ним.

Брэйбёрн еще некоторое время взывал к смелости других пони и удостоверившись, что больше участников не будет, подошел к столам:

-Итак! Поприветствуем Белоснежку (жеребцы возле Кросс прыснули), и прошу вас, не стоит недооценивать новую участницу только потому, что она кобылка! Между прочим, наш пятикратный чемпион тоже кажется милой и худенькой, а на самом деле… — и Брэйбёрн показал всем на фиолетовую пони, которая лежала кверху животом, под столом с кубками и медалями.

-Ээээ… думаю, что сегодня Берри Пунш не сможет к нам присоединиться, — под общий хохот возвестил в микрофон Брэйбёрн, — Ну да ладно. Итак, дорогие поняши, напоминаю вам правила нашего конкурса! Выигрывает тот, кто выпьет как можно больше сидра и доживет до того момента, когда все остальные участники будут валяться на земле и хвататься за свои животы. Думаю, вы сами понимаете, почему. Каждому мы дадим по кружке, но учтите – засчитывается только полностью выпитая кружка эля! Никаких половинок, четвертинок и прочего! Старайтесь поспевать за другими участниками, и не вешайте нос почем зря! Через минуту мы начинаем!

Ред Кросс встала между двумя жеребцами. Судя по их внешнему виду, они были большими любителями поесть и выпить. Тем более, бесплатно. Пегаска неуверенно оглянулась. Элфи Твитч и Шайнблизз стояли среди остальных пони и махали ей копытами, желая удачи. Кросс неуверенно махнула им в ответ.

-Итак… на старт… внимание… Начинаем!

Голос Брэйбёрна заставил пегаску вздрогнуть. Пони из семейства Эпплов начинали подкатывать к каждому участнику бочки. Кросс подставила свою кружку под небольшой кран из своей, глядя на то, как быстро она заполняется мутновато-желтой жидкостью. Она осторожно отпила немного.

У яблочного сидра очень мягкий и приятный вкус. Да, это можно пить.

Кросс мигом опустошила свою кружку, чувствуя, что начинает отставать от других участников.

Глупо было бы утверждать, что такое захватывающее зрелище происходило в полном молчании. Пони вокруг Кросс бесновались, кричали, топали копытами и искренне болели за своих друзей, которые в данный момент заполняли свои животы живительным напитком.

-Пей до дна, Пей до дна, Пей до дна, Пей… — вот эта постоянная «пейдодна» её раздражала больше всего. Но Кросс за долгие годы работы наловчилась не обращать внимания на внешние раздражители, что и показала на практике, спокойно осушив четыре кружки подряд.

Начиная с шестой кружки, Кросс почувствовала неприятное ощущение в животе. Он медленно и верно начинал заполняться. И хотя сидр был очень вкусным и совершенно не бил в голову, в отличие от некоторых алкогольных напитков, она начинала замечать, что этот вкус уже приедается.

Допустим, вы в пустыне. Вы не пили несколько дней и помираете от жажды. И вдруг к вам подбегает добрая пони и дает кружку, полную сидра. Конечно, первая мысль в вашей голове – «Это самый лучший напиток на свете!». Но если пить его каждый день?

-Бее, — уже в Филлидельфии, когда мы сидели с Кросс в баре, она решительно отодвинула от себя кружку, — опять этот сидр…

Спустя восемь кружек появились первые жертвы.

-Ох ты! Кажется, первый жеребец уже сдался! – услышала Кросс голос Брэйбёрна. Но, поглощенная своим напитком, она даже не оглянулась. На каком-то из соседних столов повалился новичок. Первая кровь, так сказать.

Спустя еще пару кружек свалились еще несколько. Одни пони, не допив свою кружку, хватались за животы и падали. Другие со всей силы бились мордочками об столы, свесив языки и выплескивая содержимое изо рта. Столы начинали пустеть, выжившие в этом яблочном аду занимали другие столы, где продолжали пить дальше.

-Ну что же вы так… позвольте вам напомнить, что абсолютный рекорд в 25 кружек принадлежит нашей незабвенной Берри! В прошлом году она показала отменный результат, я надеюсь, что это послужит нашим поняшам хорошим уроком!

«Как её только не разорвало?» — невольно подумала Кросс. У неё уже было на счету двенадцать полностью выпитых кружек. Перед её глазами красный жеребец с кьютимаркой-топором еле сдерживался, чтобы не выплюнуть содержимое желудка.

-Я… не… могу… — и жеребец, выпучив глаза и надув щеки, резво убежал далеко- далеко, да так, что только копыта сверкали.

К Кросс подсел крепкий белый земной пони со светло-оранжевой гривой. Кросс с интересом посмотрела на его кьютимарку. Кружка с сидром. Опаньки…

…Семнадцатая кружка. Кросс чувствовала, как её живот просто разрывает от пролитого туда напитка. Вкус яблочного сидра… мать-Селестия, это просто ужас. Это – самая настоящая пытка.

Её стол оказался последним. Все остальные давным-давно лежали кверху животами, прося пощады.

-Напряженная борьба! – не переставая, кричал в микрофон Брэйбёрн, — осталось всего пятеро участников! Напоминаю вам, что у нашего известного фаворита, Уайт Пинта, на счету уже восемнадцать кружек! Хоум Ситтер держится на шестнадцати! А наша Белоснежка задает всем жару! Семнадцать кружек, это неплохо для новичка… у Крайта на счету пятнадцать кружек… держись, дружище!..

Неплохо. Но Кросс не была новичком. В свою бурную молодость она была скромной пони. Это совершенная правда – она редко валандалась по плохим компаниям, в вечеринках почти не участвовала, предпочитая зубрить медицину. Но в те редкие моменты, когда её чуть ли не силой затаскивали на вечеринки, полные студенческого отрыва, она словно преображалась. Её сокурсники видели уже не кроткую белую пегасочку, засевшую в библиотеке, а развязную, хамоватую, довольно ироничную Кросс, которая приносила свою скромную лепту в общее безумие.

Чтобы поддержать финалистов, на фоне радостных криков заиграл аккордеон. Суровый серый пони с фуражкой на голове сидел и наигрывал зажигательную мелодию, при этом постоянно отводя взгляд от любопытствующих. Видно, что он стесняется, хотя по его физиономии вообще сложно что-либо сказать. Настоящий солдат! Странно, что он не в шлеме.

Песенка придала Кросс еще немного сил. Осиливая девятнадцатую по счету кружку, она посмотрела на Уайт Пинта. Белый пони уже брался за двадцатую. И, прикончив её, шумно рыгнул и вялым копытом показал, что уже готов.

-Уайт Пинт! Двадцаточка! Поздравляю! Ситуация складывается напряженная! Ближе к нему наша дорогая Белоснежка, и её от победы отделают всего-то две жалкие кружки! Давай, белая пони, мы в тебя верим! Пинт, без обид!

-Нет проблееееем, — фраза белого пони потонула в очередной отрыжке.

Две жалкие кружки. Легко сказать. У Кросс помутнел рассудок. Её мочевой пузырь давно подавал сигналы о помощи. В такой момент в её голове, подобно аварийному режиму в каком-нибудь фантастическом звездолете, терминалы начинали сбоить, светиться красным и механическим женским голосом твердить «Ошибка! Критическая ошибка!»

Но она. Не могла. Просто вот так взять. И сдаться. Это было не в её правилах. Она жалобно посмотрела на Шайнблизз. Она видела, как малышка Шайни с надеждой смотрит на неё.

Остальные пони, не дотянув до финала, уже давно распластались по полу. Кросс решительно допила уже двадцатую по счету кружку. Осталась всего одна. Последняя…

-Ох, какая жалость! – воскликнул Брэйбёрн. Эпплджек, заботливо подливая ей еще одну кружку, вдруг непонимающе постучала по бочке. Сидр в ней закончился, заполнив кружку до середины.

-Кажется, у нас закончился весь сидр! Ну поняши, ну обжоры! Эй, Биг Мак, а помнишь, в прошлый раз у нас даже осталось два бочонка про запас – и это при двадцати пяти кружках, которые выдула Берри!

-Агась, — кивнул Биг Мак.

Ничья. Какая… жалость. Кросс тяжело вздохнула, глянув на свою кружку. Там была только половина, которую не могли засчитать из-за глупого правила. Уайт Пинт заулыбался.

-Да, эт те не повезло, Белоснежка,- услышала Кросс его голос.

Белоснежка. Ох, зря. Зря он это сказал. Самогонный аппарат в голове белой пегаски работал на полную мощность, воспроизводя декалитры кипящей ненависти. Её голова теперь походила на чайник, из которого вот-вот пойдет пар. На глазах удивленных пони, Кросс решительно взяла свою кружку и, невзирая на подкашивающиеся копыта, поплелась к столику Берри Пунш. Взяв в зубы поварешку, она зачерпнула немного пунша из чана и подлила его к себе в кружку. Затем она подошла к столу Биг Макинтоша, на котором лежала аптечка. Раскрыв её, Кросс немного покопалась в её содержимом, после чего выудила оттуда небольшую скляночку на общее обозрение.

«Спирт медицинский, 70 градусов».

У всех пони отвисли челюсти.

-Что… что она делает? Она собирается выпить это?.. – Брэйбёрн заговорил в микрофон, не сводя взгляда от того, как Ред раскупоривает бутылочку и выливает её в свою кружку.

-Знаешь, Биг Мак. Даже если это против правил нашего конкурса, я готов лично съесть свою шляпу, если она это выпьет. Ситуация нешуточная, скажу я тебе. Как думаешь, можно ли засчитать… эту кружку? В ней и сидр, и пунш, и…

Биг Мак окинул взглядом пегаску. И, тяжело вздохнув, выдал свой окончательный вердикт.

-Ну… Агась. Я просто хочу на это посмотреть, если что, — признался он.

Кросс вместе с кружкой прошла к своему столу и поставила её на него. Круг пони опасно сжимался вокруг неё. Шайнблизз в ужасе смотрела на неё. Уж чего точно она не ожидала, так это того, что ради неё храбрая пегаска решится на такое. Даже награда не стоила всех тех мучений, которые будут ожидать Кросс после этого. И ей очень хотелось, чтобы она остановилась.

И тут пегаска посмотрела на неё.

«Всё хорошо, малышка. Доверься мне», — говорили её глаза. И Кросс медленно, глоток за глотком, выпила всю кружку. Без остатка.

К слову сказать, это было действительно нелегко. Адская смесь обжигала ей горло. Живот с первыми каплями превратился в огнедышащий вулкан, готовый выплеснуть её внутренности наружу. Опасная ситуация. Ох, опасная…

Но Кросс опустила свою кружку, и Брэйбёрн закричал в свой микрофон:

-Победа!!! Это победа! Мать-Селестия, это самая настоящая победа! Вы все это видели! Да. Все это видели! Белоснежка только что уделала двадцать крепких жеребцов! Вот это сила! Вот это выдержка… Берри Пунш тобой гордится, Бело…

-Меня зовут Кросс,- Ред подняла голову от стола, — и я вам не сраная Белоснежка.

И тут же пулей вылетела в сторону уборной.

-Кросс, ты в порядке? – Шайнблизз и Элфи Твитч стояли возле небольшого деревянного сооружения, на троне которого ныне восседала Кросс. Восседала очень долгое время, стоит заметить.

-Я нормально, Шайни… ох… передай там Брэйбёрну и компании, что я скоро приду, ладно?

-Хорошо, обязательно, — сказал ей Элфи Твитч и побежал обратно.

Шайнблизз подошла поближе к двери и шепнула.

-Кросс.

-Да, малышка?

Некоторое время маленькая кобылка колебалась. Но потом всё же шепнула:

-Тебе не стоило этого делать.

-Я знаю, — услышала она ответ.

-Так почему сделала?

-Потому что ты мой друг, Шайни. Пора бы уже и понять наконец.

Шайнблизз грустно улыбнулась. И, когда Кросс всё-таки соизволила выйти, крепко её обняла. И тут же заметила, что на Ред не было её белого халата пациентки.

-А где твой халат?

-А, выбросила. Мне он больше не нужен, — улыбнулась ей Кросс. Но другая пони в её голове мысленно проклинала того, кто израсходовал всю туалетную бумагу. Впрочем... ей этот халат и так не нравился.

-А вот и наша славная Кросс! – возвестил Брэйберн. Кросс вышла под общий радостный гул. Встав на помост рядом с пони в ковбойской шляпе. Рядом с ним стоял и Биг Мак, который водрузил на её шею медаль.

-Итак, пришло время нашей пони сказать речь, — он пододвинул к белой пегаске микрофон. Кросс замялась. Но самообладание всё же взяло вверх, и она заговорила:

-Вы знаете, мы все совершаем необдуманные поступки. Кто-то больше, кто-то меньше. У кого-то есть на то видимые причины… у кого-то нет. Последние, кстати, в основном мои пациенты, — и она ехидно улыбнулась.

-Но сегодня вам стоит знать, что я преодолела весь этот ужас яблочной попойки. И всё это ради одной маленькой пони, которая находится возле вас. Шайни, подойди сюда, — позвала её Кросс.

Шайнблизз медленно выглянула из-за толпы пони и пошла к ней, чувствуя множество взглядов, адресованных в её сторону. Она подошла к Ред и посмотрела на неё. Кросс одарила её нежной улыбкой и снова продолжила:

-Знаете, я совсем недавно познакомилась с ней. Но у нас на пути стояли опасности, проблемы, и нас ждал целый ворох приключений, пока мы находились с ней здесь, в Понивилле. Но я хочу сказать, что такого хорошего друга у меня еще никогда не было. И свою славную победу я посвящаю тебе. Кстати, Брэйберн,- обратилась она к земному пони, — ты подыскал бы для неё какой-нибудь подарок. Пока я не напомнила всем пони, что ты еще и шляпу съесть должен.

Толпа расхохоталась. К ним присоединился и Брэйберн.

-О да, я и совсем забыл! – бросив смеяться, он снял со своей головы шляпу и на глазах у всех вокруг вцепился в неё зубами,- офень нефкуфно! – и нахлобучив её обратно на голову, продолжил: — так что уж лучше я помогу маленькой пони выбрать достойный подарок, не так ли?..

Кросс, Брэйберн и Шайнблизз остановились возле небольшого лотка с игрушками.

-Выбирай любую, — залихватски подмигнул ей рыжий пони. Единорожка осмотрела огромное множество разнообразных зверюшек всех форм и расцветок.

Непонятно почему, но её взгляд остановился на маленьком плюшевом минотавре, который смотрел на неё своими блестящими шариками-глазами, свисая с потолка. Игрушка была довольно странная, и разительно отличалась от всех этих мишек, зайчиков и прочих обитателей лотка. И она была не такой огромной, как скажем, розовый дракон, который занимал добрую половину пространства, немилосердно оттеснив все остальные игрушки.

У Шайнблизз никогда не было собственных игрушек. А те, которые находились в больших красных ящичках в специальной комнате для досуга, где больные маленькие пони проводили время за играми, собственно целиком состояли из этих самых зайчиков и мишек. Может, в этом и заключалась уникальность этого маленького плюшевого рогастика. Может, Шайни видела его слишком одиноким в этой разноцветной толпе. Она показала копытцем на него.

-Держи, — Брэйбёрн снял игрушку с гвоздика и вручил ей.

Кросс усмехнулась. Когда рыжий пони ускакал по своим делам, Шайни подошла к ней чуть поближе…

И чмокнула в щечку. Кросс расплылась в улыбке, даже несмотря на гневное бурчание своего желудка. Побурчит и успокоится. А вот такое, пожалуй, не забывается никогда...

X. Откровения двух пони

А здесь играет легкая понификация песни Dido — sand in my shoes

...Не обязательно жить по какому-то строгому распорядку. Не обязательно следовать велению толпы и слепо повторять одни и те же операции. Пони – это не какие-нибудь роботы, жизненная система которых ограничена повторением определенных команд.

Но существует только одна маленькая поправочка, которую сделала древняя магия Эквестрии, чтобы определить для каждого пони его место под солнцем. Кьютимарка. Отметка, которая подчеркивала особенный талант её обладателя.

Но способна ли она определить судьбу пони на всю жизнь? Нет, вряд ли.

Кьютимарка, которую Кросс получила много лет тому назад, говорила достаточно. Это был не просто красный крест, который можно встретить у большинства пони, призванных в запутанный и сложный мир медицины.

Крест и расправленные крылья.

Ред Кросс. Врач-крылопатолог. Казалось бы, её кьютимарка должна была прочно привязать внимание Кросс к изучению пегасьих крыльев. Но всё оказалось не так просто. Да, она любила свою работу. Любила так сильно, как только могла, и самым большим горем для неё было бы лишиться работы из-за пристрастия к морфию.

Но иногда кьютимарка отображает другую сторону пони. Стоит ли ожидать, что за крыльями и крестом стоит что-то большее, чем лечение крыльев?..

Скажем так — моя метка была предопределена с тех времен, когда я фанател от рассказов про Дэринг Ду, мечтая рано или поздно написать что-то собственное, оригинальное. Что-то такое, что прославит меня. Я получил кьютимарку-книгу, и, если честно, доволен своей судьбой. И вряд ли бы я захотел что-нибудь взять и изменить в своей жизни.

А вот Ред своими поступками показала, что суть кьютимарки не может быть раскрыта в полной мере. Любую, даже самую банальную отметину мы можем интерпретировать по разному. И пони, которая получила определенный талант, может стать носителем множества иных добродетелей, о которых мы и догадываться не смеем.

Почему я изложил всё это в такой странной манере? Чтобы вы поняли наконец, что кьютимарка не способна ограничить жизнь пони. Её счастливый обладатель волен сам выбирать свою судьбу.

Хотя, возможно, что самые счастливые из нас те, кто еще по своей молодости её не получил.

…А где-то далеко, в Кентерлотском Замке, Селестия и Луна меняют цикл дня и ночи. Солнце медленно начинает закатываться за горизонт, уступая дорогу для ночного савана своей темной подружки. Небо окрашивается в лазурные цвета, сливаясь с приходящей темнотой. Золотой свет, идущий откуда-то издалека, освещает дорогу для двух уставших после насыщенного дня пони.

Кросс чувствовала легкий ветерок, проникавший через её мягкую шерстку. Пегаска невольно вздрогнула и посмотрела на Шайнблизз.

На протяжении целого дня, полного неожиданных открытий и приключений, Ред видела в ней не очередную пациентку, которой была нужна её помощь. И не подружку, которой нужно было показать всю жизнь настоящей Эквестрии – места, где балом правят дружба и любовь.

Может быть, впервые в Кросс возобладали именно материнские чувства. Стремление оберегать и защищать маленькую пони только потому, что в ней есть частичка тебя. Но за такими мыслями не было ничего, кроме разрывающей душу печали.

Печали от того, что самый лучший день подходит к концу.

…Пару лет тому назад, холодною порой…

Шайнблизз открыла глаза. В комнате было темно. Но одинокий свет, падающий из чердачного окошка подсказывал ей, что уже наступило утро. Маленькая единорожка медленно поднялась из кровати, устало зевая.

Она разожгла лампу и её комната озарилась неярким красным цветом. Мама строго запрещала ей делать это, утверждая, что для занятия магией свет можно зажечь и без помощи электричества. Но сегодня у Шайни был выходной. Не совсем запланированный…

-С днем рождения, Шайни! – дверь раскрылась. На пороге стоял её брат, Хорн Глори. Он был темно-бордовым единорогом с короткой красной гривой, как у его матери. Но в остальном он почти полностью походил на отца, память о котором у Шайни была довольно смутной. Она уже не помнила его лицо, и память подогревала только небольшая фотокарточка в семейном альбоме – отец не очень любил фотографироваться.

Хорн Глори, в отличие от старшего брата, Баунда Глори, не был таким уж особенным затворником. Да, он очень успешно осваивал магическое искусство, однако не был погружен в него целиком. Ему не часто приходилось разговаривать с Шайни – он подолгу учился на подготовительных курсах, чтобы поступить в школу для одаренных единорогов. Но он был добр с ней. И судя по всему, был её С.Б.Л.Д.Н. – «Средним братом – лучшим другом навеки».

-У меня для тебя подарок есть.

-Правда? – Шайни не улыбалась. В её семье это было как-то не принято. Никакого повода для веселья у них никогда не было. Все работали, все учились, все были заняты.

-Ну да, — его рог замерцал лиловым. В комнату влетела небольшая бархатная шкатулка.

-Надеюсь, тебе понравится. И это… мама сейчас в кабинете отца. Сказала, чтобы ты к ней подошла.

Шкатулка легла на тумбочку Шайнблизз, немного потеснив стопку из нескольких томов «Систематизированной магии». Хорн пошел дальше.

Раз уж мама сказала – нужно идти. Шайни была послушной маленькой пони. Но подарков мама ей не дарила. Таких особенных, какие ей дарит Хорн, уж точно. Так что она может немного подождать.

«Она маленькая, а значит, книги в ней нет», — облегченно подумала она. Маленькая единорожка быстренько раскрыла шкатулку и замерла, не веря своим глазам.

В шкатулке лежала небольшая серебряная цепочка с небольшим кулоном-сердцем. На его обратной стороне было выбита надпись «Шайни от Х.Г.»

Шайнблизз очень хотела улыбнуться. Правда. Такая забота со стороны среднего брата её очень радовала. Но крик матери вернул всколыхнувшиеся чувства маленькой единорожки на место. Она отложила шкатулку и спустилась вниз.

…Она никогда не знала, что день рождения празднуют. В смысле, вообще. Для неё это был обычный серый день, как и сотни других серых дней. Одно только радовало ей душу – сегодня не придется ничего учить. Можно будет посидеть дома и хорошенько отдохнуть.

Её мама сидела на тахте и читала письма, притягивая их к себе с помощью магии. Похоже, что она только-только пришла с улицы, о чем говорил снег, скопившийся на полах её лазурно-голубой мантии.

-Привет, мама, — безразлично сказала ей Шайнблизз. Она на секунду отвлеклась и бросила ей:

-Собирайся.

-Мы уходим?

-Да. Оденься и жди меня в коридоре. Я скоро подойду, — сказала она, поднимая магией перо и обмакивая его в чернильницу. Прежде, чем единорожка ушла, она нанесла свою размашистую подпись на пергамент и посмотрела на огромные часы. Они показывали половину девятого.

Зима в Кентерлоте. Снег кружился в легкой метели, осыпая редкими снежинками теплую одежду Шайнблизз и её мордочку, на которой уже появился легкий багрянец от холода. По городу бродили пони и единороги, занятые своими делами.

Шайнблизз оглянулась и заметила небольшую группку из маленьких единорогов, которые столпились около кондитерской. Её взгляд заметила мама, поэтому единорожка быстро отвела взгляд от витрины.

Но к её немалому удивлению, мама повела её туда. Маленькие единороги расступились перед ними, и она чувствовала на себе их завистливые взгляды. Раскрылись огромные двери, и перед малюткой Шайни предстал огромный зал, освещаемый золотой люстрой.

В кондитерском магазине стоял легкий запах карамели. Лотки просто ломились от всевозможных сладостей, искусно приготовленных одним из лучших кондитеров Эквестрии. Здесь было очень много народа. Многие стояли у витрин, делая покупки, а кто-то сидел за столиками, поедая сладости и переговариваясь с друзьями.

К ним подошел земной пони-швейцар.

-Вы миссис Глори, да? – её мама кивнула. Швейцар проводил её до одного из столиков, убрав от него табличку «Заказано». Когда она и Шайнблизз подошли к нему, к ним уже спешила молодая белая единорожка-официант.

-Добрый день, что будете заказывать? – она вопросительно посмотрела на маму Шайнблизз, развернув перед двумя кобылками с помощью магии коричневую папочку с меню. Миссис Глори посмотрела на Шайнблизз.

-Выбирай, — просто сказала она ей.

Шайнблизз ознакомилась с меню. Ассортимент предлагаемых здесь сладостей был внушающим. Пробежавшись по нему, она попросила кусочек вишневого торта.

-Хороший выбор. Миссис Глори?

-Мне только чай. Без сахара,- сказала она. Папка захлопнулась. Пони побежала выполнять заказ.

Через несколько минут пони-официантка с помощью магии пододвинула к ним тарелку с вишневым тортом и чай в фарфоровой чашке. Шайнблизз посмотрела на торт. И на ложку, которая прилагалась вместе с тарелкой.

Жестокая ирония – ложка для пони, которая не умела колдовать. Маленькая кобылка посмотрела на свою маму. Она тяжело вздохнула.

-Ешь как хочешь, — и её рог загорелся, поднимая кружку с чаем.

Они не разговаривали. Даже здесь взрослая кобыла была погружена в работу. Она подписывала какие-то письма и документы, которые всегда держала в своей сумке. Заметив, что её дочка доела торт, она сложила их в сумку, допила чай и пошла в сторону выхода. Шайнблизз последовала за ней.

Оказавшись на улице, они не пошли домой. Вместо этого мама сказала ей идти за ней. Они обошли заметенную снегом площадь, которую уже убирали дорожные работники, и остановились возле большого белоснежного здания с красным крестом на вывеске.

«Кентерлотская Королевская больница»

-За мной, — приказала ей мама. Она и Шайнблизз вошли в здание.

В отличие от филигранно обставленной кондитерской, клиника была простой и невыразительной. Сплошные белые стены, несколько кушеток и ощутимый запах лекарств. И очень много пони в белых халатах.

Мама приказала ей ждать здесь. Через несколько минут к ней подошел единорог в белом халате.

-Миссис Глори, я — доктор Кидни,- представился он, — пройдите в мой кабинет, обсудим все детали.

…Где-то через полчаса они вернулись. Мама подошла к ней и сказала, что она, Шайнблизз, должна на некоторое время остаться здесь, на попечении у доктора Кидни. В голове маленькой пони ютился вопрос, но строгое воспитание взяло своё – он так и не был задан матери. Шайнблизз только кивнула.

Взрослая кобыла пошла к выходу. И, когда она распахнула магией двери и пересекла порог клиники, услышала только тихий голос Шайнблизз:

-Спасибо, мам.

Дверь захлопнулась.

-И на этом всё. Потом я ездила по разным клиникам, но в этом нет ничего интересного.

-Согласна,- кивнула Кросс.

Они вместе сидели у того самого дерева в парке, где Шайнблизз в первый раз спустилась в свои темные воспоминания. Пегаска смотрела на закатывающееся небо, обдумывая свои следующие слова.

-Знаешь, Шайни… это дела прошлого. Твоего прошлого. Но вся суть таких воспоминаний в том, что их хочется забыть. И как можно быстрее. Иначе они всю жизнь на тебя давить будут.

-У всех есть такие, — просто ответила она.

-У меня их просто навалом, — заметила Кросс, — я же говорила тебе, что сама врач? Так вот: у всех моих больных плохое прошлое. Или настоящее. В моих силах сделать так, чтобы у них было хорошее будущее.

-И я тоже твоя пациентка? – спросила маленькая пони.

-Не-а, — Кросс улыбнулась ей, — ты же не больная. А я больше не врач.

-А как же твоя кьютимарка?

-А, это… — Кросс посмотрела на свой бок, — ну, моя дорогая, это не показатель. Как ты думаешь, что она означает?

-Ну, это красный крест и крылья. Ты пегас, и лечишь пони, да?

-Тоже вариант, — кивнула она,- но у неё очень много разных вариантов. Моя специальность — болезни крыльев.

-Варианты? А разве они есть? – спросила Шайнблизз.

-Ну конечно! Кьютимарка определяет состояние души, а не профессию. Перед тем, как… э… заболеть, я лечила не крылья.

-А что ты делала?

Кросс задумалась. И честно ответила:

-Я лечила души.

-Души? Как можно вылечить душу?

-Ну… саму душу, может быть, и нельзя. Многие мои пациенты болеют очень странными болезнями. Знаешь, это не какая-нибудь ерунда вроде простуды или боли в копытах. Каждая из таких болезней – настоящая загадка и проявляется у разных пони по разному. Когда кто-то делает что-то нехорошее – ничего страшного, такое со всеми бывает. Но вот когда он не может дать отчет своим действиям и поступкам – это очень плохо, потому что такой больной непредсказуем и очень опасен. Хотя и нельзя его винить за то, что его здоровье оборачивается против него же самого.

-А за что ты получила свою кьютимарку, Кросс? – спросила Шайни.

Кросс улыбнулась.

-Хороший вопрос, — сказала она,- я была примерно твоего же возраста, когда мне пришлось оставить свою маму в Филлидельфии.

-Ты… тоже росла без родителей? –Шайнблизз удивилась. Таких подробностей о жизни Кросс она не знала. Как и многих других, гораздо менее приятных. А вообще, она о Кросс практически ничего не знала. Она свалилась в её жизнь, как снег на голову.

-В каком-то роде, — кивнула она, — довольно долгое время. Я была пегасом, и мне нужно было учиться летать. Моя мама определила меня в лётную школу Клаудсдейла, чтобы я получила там достойное образование. После этого мы с ней нечасто виделись. До Филлидельфии далеко, и мама тоже не могла навещать меня, потому что была единорогом, и попасть ей в город пегасов было невозможно, она бы провалилась под облако.

-В общем, в моем классе был один задира-пегас. Постоянно донимал меня. Обзывал «Белоснежкой», рвал мои тетрадки и дергал меня за волосы. И не смотри так, раньше я заплетала волосы в пару косичек, — добавила она, тряхнув своей короткой шевелюрой.

А что касается меня, то я мало кого знала в своем классе. Была новенькой. Подружилась в школе с медсестрой. Частенько бывала у неё в медпункте, смотрела, как она лечит других пегасов. Ставить градусники и подносить чай кучке малолетних симулянтов – это было скучно. Но мне нравилось смотреть, как она делает перевязку. Наверное, только это привлекало меня в работе врача.

Я в детстве была очень странной. Игралась со своими куклами во врача. Перевязывала их. Даже свой портфель покрасила в белый цвет и нанесла на него красный крест. Надо мной смеялись, и довольно часто, пока в дело не вмешался один случай…

В общем, этот мелкий пегас хотел спустить на меня «тучку-ловушку». Так, детские шалости, все пегасы любят пугать ими остальных. Идет какая-нибудь пони, и вдруг – Бац! Её слегка бьет молнией. Не больно, но очень смешно. Правда, я не находила его шутки забавными.

Когда я лежала на облаке и читала книжку, он тихо спустил на меня такую вот тучку. Ударила молния. Меня неплохо шибануло, а вдобавок, еще и окатило дождевой водой – тучка с «сюрпризом». Я закричала, полетела за ним… не догнала, конечно. Он покрутился, покорчил рожицы, и захотел сделать «бочку» от радости. Но немного не рассчитал своих сил и свалился вниз.

…Я сразу же полетела за ним. Он не знал, как правильно перестраиваться в полёте, поэтому он свалился где-то в лесу. Я с трудом его нашла. Просто чудо, что он остался жив. Пересчитал своим носом ветки деревьев,зацепился за столетний дуб, а с него грохнулся на землю и сломал крыло.

Мне стоило бы отвесить ему хорошего пинка. Была такая возможность. А вместо этого я вытащила из сумки бинты и перевязала его раненое крыло. После этого я смогла оттащить его подальше от леса, где нас и заметили взрослые пегасы.

-Вот так я и получила свою кьютимарку. Задира меня больше не доставал, другие пегасы из моего класса меня тоже не трогали… всё-таки он теперь заступался за меня, если что-то шло не так. Не поверишь, но когда его уносили, он посмотрел на меня и назвал «ангелочком». Не знаю, что значит это слово, но звучит очень мило, — и Кросс довольно улыбнулась.

Они еще посидели некоторое время. Шайнблизз думала о том, что произошло за этот день. Он стоил для неё больше, чем все остальные, вместе взятые. И от того, что он скоро закончится, ей было очень грустно. Они вернутся в клинику, где её ожидают серые стены и врачи в белых халатах. И всё повторится, как и раньше.

Кросс тоже грустила. Но по другим причинам. Она тоже не очень хотела возвращаться обратно. Её мысли были в Филлидельфии, где среди безликих многоэтажек на Блоссом-стрит находится её дом. В нем всё как обычно – извечный бардак, много всякого ненужного хлама, а на большой кровати её особенный пони отсыпается после долгой и напряженной работы. Ей очень хотелось прийти туда, лечь рядом и стянуть всё одеяло на себя – эту выходку Кросс считала забавной.

-Этот день еще не закончился, малышка. Поверь мне, -улыбнулась она Шайнблизз. И, приобняв маленькую кобылку, она затянула песню. Единорожка вспомнила слова дедушки Хука.

I’ve still got sand in my hooves,

And I can’t shake the thought of you.

I should get on, forget you,

But why would I want to?

I know we said goodbye,

Anything else would have been confused,

But I... want to see you again.

Солнце помахивало своими яркими бликами двум тихо-тихо поющим кобылкам. Приближался вечер. История близка к своему завершению.

XI. Прощальная вечеринка

-Сюрприз!!!

Шайни открыла глаза. Перед ней предстала небольшая поляна в парке, укрытая деревьями от посторонних взглядов. Где-то неподалеку журчал тихий ручей. Вокруг цветов уже начинали собираться вечерние светлячки. Маленькие точки кружили в воздухе, мерцая своим золотым свечением и опускаясь на многочисленные ромашки и фиалки.

Но Шайнблизз увидела перед собой нескольких пони. Это были не просто незнакомые ей жеребцы и кобылки. Теперь она знала каждого и каждую из них.

Там был Элфи Твитч. Зеленый пони задумчиво пожевывал ромашку, делая вид, что ничего в общем-то и не происходит.

Там была Кэррот Топ. Земная пони расстелила на земле большую красную скатерть и копалась в своей корзинке в поисках чего-нибудь съестного.

Там была Зикора. Зебра, стоявшая рядом с зеленым пони, приветственно кивнула единорожке. На ней была простая коричневая накидка, капюшон которой она надвинула так, что из под темноты были видны только глаза. Они светились двумя яркими огоньками. Зрелище немного пугающее, но на её мордочке красовалась добрая улыбка, что в принципе, сглаживало общую картину.

Там была темно-бордовая пегаска по имени Солин. А с ней был и её племянник, Талип. При виде Шайнблизз он заулыбался и помахал ей копытом. Она помахала ему в ответ.

Там был Брэйберн. Рыжий пони в ковбойской шляпе настраивал старенький граммофон.

-Дорогие поняши, представляю вам новую Шайни! — раздался голос Кросс. Пегаска приобняла Шайнблизз своими копытцами и тут же отпустила. Все пони захлопали.

-Теперь она на двадцать процентов круче и на целую сотню – веселее! Эй, Кэррот, — крикнула она земной пони, — всё готово?!

-Почти! Сейчас на серых крыльях прилетит особенный подарочек!

«Серых?» — Кросс выпучила глаза. Ой-ой…

Подарочек прилетел. Шайнблизз обернулась и увидела, как в их сторону, нарушая все законы гравитации и здравого смысла летит серая пегасочка с почтовой сумкой. Точнее, можно было сказать, что она и не летит вовсе, а падает, причем на редкость интересным способом. Она резко спикировала вниз, заставив Кросс резво отскочить от места приземления. Пегаска грохнулась носом в землю, и, отряхнувшись, подошла к Шайнблизз.

Порывшись в своей сумке, пегаска вытащила из неё торт. Точнее, что от него осталось. Шайнблизз посмотрела на блинчик в коробочке. Серая пегаска виновато улыбнулась и посмотрела на неё.

Единорожка подняла глаза и заметила, что оба глаза у неё как-то криво смотрят. Один смотрит на неё, а второй устремился куда-то вверх.

Острый взгляд Кросс метнулся в сторону Шайнблизз. Пегаска очень внимательно следила за её реакцией. И она не заставила себя ждать.

Посмотрев в глаза серой пегаске, маленькая единорожка прыснула. Через несколько секунд до ушей изумленных пони раздался заливистый смех.

Шайнблизз вспомнила всё. И Элфи Твитча, который шагал по больнице, пачкая краской пол, как он прыгал по лужам и дурачился почем зря. И Твайлайт Спаркл, которая с предельной серьезностью хотела совершить поистине бредовый эксперимент – превратить овцу в овцу.

И в особенности, Кросс. Единорожка поняла, что за весь этот день взбалмошная пегаска была просто неиссякаемым источником веселья (а вовсе не проблем, как она думала поначалу). Всё это время, от случая к случаю, она отрывалась на всю катушку, хотя по её внешнему виду нельзя было сказать, была ли Кросс такой раньше.

В любом случае, пони, которая никогда не смеялась, больше не было. Это была новая Шайнблизз.

Детский смех заразителен.

Такой звонкий хохот никто из присутствующих пони не мог не ответить. Первой захохотала Кросс. За ней подхватил Элфи. Зеленый понь ржал с такой чудной интонацией голоса, что все остальные, более адекватные пони не могли сдерживаться. Через несколько секунд парк Понивилля сотрясал гогот неимоверной громкости.

Серая пегаска неловко улыбнулась и присоединилась к общему безумию.

-Привет, Дерпи, — Кросс первой закончила смеяться и протянула серой пегасочке своё копыто. Она пожала его и уставилась на неё своими кривыми глазами.

-Привет, — улыбнулась ей Дерпи.

-Ты её знаешь? – спросила Шайнблизз.

-А то, — гордо возвестила Кросс, — моя лучшая пациентка! Как поживаешь, красавица?

-Хорошо, — Дерпи открыла сплющенный торт, вытащила из него свечку и снова начала рыться в своей почтовой сумке. Достав из него маленький коричневый маффин, она воткнула свечу в него и протянула Шайнблизз.

-Во! – она виновато посмотрела в глаза Шайнблизз. Видимо, понимая, что пропорции торта и маффина существенно различаются. Но единорожка только улыбнулась ей в ответ и приняла столь ценный для неё подарок.

Тем более, что он был не единственным. Первая же фраза, произнесенная Ред Кросс, вогнала её в легкий ступор:

-Сегодня у малышки Шайни день рождения, с чем её и поздравим!

Все пони радостно захлопали.

-Но… мой день рождения зимой! – удивилась она.

-Ты не поняла, — усмехнулась ей Кросс, — сегодня перед нами новая Шайнблизз. И она родилась сегодня. Улавливаешь?

-Так-с, — В копытах Солин держала небольшой фотоаппарат, — сделаем пару снимочков.

Шайнблизз встала рядом с Кросс.

-Ну… мы не на документы фотографируемся! Больше веселья, поняши!

Кросс усмехнулась. Она копытцами раздвинула щеки единорожке, показав её «зловещий оскал».

-Как-то так, да?

-А что, неплохо, — Солин щелкнула на кнопочку. Из фотоаппарата сразу же вылетела небольшая цветная карточка, которую Кросс и Шайнблизз оценили и одобрили.

…И дальше началось фотобезумие. Все поняши фотографировались друг с другом. Кросс и Шайнблизз дурачились, корчили смешные рожицы и просто мило обнимались, сделав таким образов с десяток разнообразных картинок. К ним присоединился и Элфи Твитч, над головой которого Кросс держала копыта.

«Старый мудрый зеленый лось», — мысленно хихикнула Шайни, разглядывая фотокарточку.

А потом было вручение подарков под общее пожирание припасов Кэррот Топ.

-Вы извините, но Эй Джей не смогла подойти. Она и Твайлайт свалили по каким-то очень важным делам в Кентерлот, — сказал Брэйбёрн, — но она просила передать тебе небольшой подарочек.

И вытащил на общее обозрение большой яблочный пирог.

-Какой огромный! Спасибо, — ответила ему Шайни.

-Эй! И у меня кой-чего найдется, — Элфи Твитч протянул ей ту самую тарелку, с которой бродил по ярмарке Эпплов. Хлебных крошек на ней не было, и она выглядела довольно липкой.

-Я её специально для тебя вылизал,- довольно сказал ей зеленый пони. Кросс брезгливо поморщилась. Брэйбёрн перестал жевать морковный салат. Но Шайнблизз кивнула и положила тарелку в свою сумку.

-Спасибо тебе, Элфи. Такой тарелки у меня никогда не было.

-О, теперь моя очередь, да? – Кэррот Топ пододвинула к ней тарелку с засахаренным морковным пюре, — ну, что могла сделать. Я же морковная пони, сами понимаете…

-Оно очень вкусное, Кэррот. Спасибо тебе.

-Да что уж тут… — морковная пони с улыбкой отмахнулась.

-Ну… а я даже не знаю, что и подарить, — усмехнулась Солин, — возьми, что ли, фотографии на память…

Они некоторое время еще поглощали пирог от Эпплджек, после чего Брэйбёрн взялся за граммофон. Вставив на него пластинку, он хорошенько покрутил ручку и повесил иголку.

Заиграла музыка.

-Ууу…. – Талип привстал, — я танцы не люблю. Миссис Кросс!

-А?

-Можно мы с Шайнблизз пойдем поиграем?

Шайнблизз посмотрела на Ред.

-Я тоже танцы не люблю, — сказала она ей. Пегаска подумала…

-Ладно, идите. Только осторожней там, ладно?

Когда все пони танцевали конгу, к белой пегаске подсела Кэррот Топ.

-Ну как ты, Кросс?

-Я победила. Этого достаточно, — ответила она. Кросс задумчиво смотрела то на Твитча, который дудел что-то про себя, находясь впереди всей цепочки, то на Зикору, которая не принимала участия в этом празднике, а только холодно взирала на них из под своего капюшона.

«Да, такая таинственность ей к лицу», — задумчиво признала Кросс. Пегаске бы и в голову не пришла такая картина, где зебра веселится вместе со всеми, танцует, или хотя бы просто сходит с ума, как зеленый пони... впрочем, у Ред было очень богатое воображение.

-Достаточно? А что будет потом? – спросила Кэррот

-Ну… нам придется вернуться в клинику, — признала она, — мне надо долечиваться…

-А Шайни?

Кросс тяжело вздохнула:

-Ну… теперь-то у неё будет более-менее нормальная жизнь, верно? Рано или поздно, нам придется с ней расстаться. Грустно, конечно, но…

-Грустно? – Кэррот покачала головой,- не. Что-то с тобой не так, Кросс. Я вижу это.

-А всё не так, — сказала ей Ред, — такая я.

И Кросс рассказала ей о том, из-за чего она оказалась в клинике, и как познакомилась с Шайнблизз. Кэррот внимательно её выслушала и только качала головой, тщательно обдумывая слова.

-Мнда… нажила ты себе приключений на мягкое место, — когда Кросс замолчала, вставила она словечко, — как сама хоть, держишься?

-Можно и так сказать, — кивнула пегаска, — первое время, когда связанной валялась, думала, что сдохну на месте… а потом как-то полегче стало.

-И это всё из-за твоей работы, — вздохнула Кэррот, — а скажи мне, ты никогда не думала, чтобы там… ну… остепениться?

-Я не одна, живу в чудесном домике на Блоссом-стрит в тихом районе. Куда дальше-то?

-Я не об этом. Ты всё равно бросаешь свой дом, уходишь в себя, подолгу работаешь… а вот скажем, будь у тебя какой-нибудь стимул…

-Стимул? Ты о чем?

-Семья, Кросс, — улыбнулась ей Кэррот, — нормальная, полноценная семья. Думаю, ты уже достаточно взрослая пони, чтобы это понять.

-Ага. Убирать за детьми, готовить вкусный суп и ругаться с мужем. Отличное завершение жизни, даже нечего сказать, — пробурчала Кросс.

-Да ладно. Я вот вижу, как ты смотришь на Шайни. Скажу тебе честно, из тебя бы вышла отличная мамочка…

-«Мамочка»? Кэррот, я ненавижу пеленки стирать! И детские вопли… я уже молчу про роды. Огромное пузо, тошниловка… — Ред даже вздрогнула слегка.

-Ну, если тебе не хочется завести своих жеребят, то чем плох вариант с малюткой Шайни?

Кросс нахмурилась.

-Погоди-ка. Я поняла, к чему ты клонишь, — сказала она, — удочерить Шайни?

-Ну да. Кросс, ты же любишь её. Да и сделала для неё больше, чем её собственная мать. Чем ты хуже?

-Ты мне сама только что сказала, чем я хуже. Я наркоманка, Кэррот. У меня с этим серьезные проблемы, — и пегаска горько усмехнулась, — уж чего малышка не заслуживает, так это еще одной хреновой матери.

-Так значит, тебе нужно завязывать с этим. Ты чуть не убила себя, так поживи хотя бы ради неё. Кросс, ты… для неё больше, чем просто друг. Неужели ты просто возьмешь и оставишь её?

Ред промолчала. Она не видела другого выхода из этой ситуации, хотя и понимала, насколько это жестоко. Вернуться в клинику, как будто этого дня и не существовало вовсе. Пустить всю терапию алмазному псу под хвост. Пускай малютка живет и дальше за четырьмя стенами клиники… с ненужными надеждами и ожиданиями.

Кросс задумалась. Она и вправду не знала, как ей поступить. Она чувствовала очень сильную привязанность к Шайнблизз. Но и вырастить кобылку – это не морковку посадить, здесь нужно обладать определенными качествами, быть примером для подражания…

Она считала себя на редкость плохим примером для неё. Вспомнить хотя бы случай в лесу. Или на морковном поле. Или вообще… если Шайни увидит, какое прошлое стояло за ней, ей это не понравится. Образ идеальной матери в лице Кросс испарился бы без следа.

Всё это было слишком сложно. Но Кросс понимала вот что – в её силах стать лучше. Она не смогла этого сделать ради своего особенного пони. Ради новой жизни. Но ради маленькой кобылки, за которую будет отвечать перед своей совестью – сможет. Она была в этом уверена – в конце концов, при всех её недостатках, она не так уж и плоха. Даже для такой ответственной роли.

Стать мамой… Кросс улыбнулась. Да, пожалуй. Интересно, а не будет ли Шайни против такой мамочки? Как только они с Талипом вернутся, надо будет с ней поговорить.

В это же время Шайнблизз и Талип вместе гуляли по парку, наслаждаясь закатом.

Они нашли для себя прекрасное место. Тишину нарушает только журчание ручейка, который проходит по своему пути, огибая камни и легкие возвышенности. Водичка в нем холодная, и в ней еще видны отражающиеся блики солнца. Деревья тихо шумят, помахивая своей листвой. Музыка, которая играла в граммофоне, почти затихла, её не было слышно. Шайни даже заволновалась.

-Тебе не кажется, что мы далеко ушли?

-А? – Талип резко развернулся, — да не. В самый раз. Пускай взрослые пони там сами веселятся.

Недалеко от ручейка расцветали желтые бутоны. Талип подошел к ним, и, ухватившись зубами за стебель одного из них, прокусил его и принес цветок ей.

-Эт тюльпаны. Мои любимые, — сказал он.

-Красивые, — улыбнулась Шайнблизз, — а почему ты сорвал цветок?

Талип заметно смутился.

-Э… ну… я же ничего тебе не подарил, да?.. ну, то есть… у меня как бы и нет ничего, и… это тебе.

-Но разве ты не украл его?

-Ну… никто и не заметит, правда?

-Говоришь прямо как Кросс, — усмехнулась она, — спасибо. Мне никогда не дарили цветы.

Шайнблизз даже не знала, куда его можно положить. В сумку жалко – зачахнет. В копытах его тоже долго не поносишь. В итоге она просто воткнула его себе в гриву.

-Ну вот, — она тоже подошла к ручейку и, посмотревшись в отражение, увидела себя и Талипа, — еще парочку, и я буду похожа на цветочный куст.

Талип расхохотался. Шайнблизз посмотрела на него.

-Извини, — он стыдливо кашлянул, — просто твоя прическа…да и цвет…

-Ага. У меня куст на голове, — засмеялась она.

Они еще некоторое время смущенно смотрели друг на друга. Пока Шайнблизз первой не отвела взгляд.

-Хорошо, что ты здесь. Мне нужна твоя помощь, — единорожка положила свою сумку на землю и углубилась в её содержимое. Рядом с сумкой легли игрушечный минотавр и раскрытая книга «Учимся магии вместе!»

-Хорошо, не вопрос. А что ты собираешь делать?

-Я хочу попробовать еще раз. Кажется, я начинаю понимать, в чем моя проблема! – единорожка перелистнула несколько страниц и пробежалась по ним взглядом.

-Ага… вот… -она снова перелистнула страницу, — и здесь тоже!.. Точно!

-Я ничего не понял, — честно признался пегас.

-Я неправильно читала эту книжку. Дело не в концентрации внимания. Она тоже важна. Но посмотри на это, — и она показала ему картинки с маленькой единорожкой, над которой всплывали белые облака с небольшими советами.

На одном из них Талип прочитал: «Улыбайся!». На другом – «Думай о хорошем!». «Не торопись», «Обдумай всё хорошенько», «Будь смелой!» — простейшие советы, которые маленькая единорожка намеренно пропустила, чтобы не отвлекаться от изучения магических тренировок.

-В «Теории магии» этого точно нет, — Шайнблизз поставила игрушку перед собой. Она посмотрела на Талипа. Пегас решительно встал рядом с ней и чмокнул в щечку.

-Удачи тебе, — шепнул он. Шайнблизз зарделась. Чувствуя, что отвлекается, она всё же закрыла глаза и попыталась сконцентрироваться.

И снова, возвращаясь в темные воспоминания…

Шайнблизз была не одна. В этой кромешной темноте, которая не имела ни конца, ни края. Она видела призрачный облик Кросс. Он стояла гордо перед ней, это от неё исходило яркое свечение, в котором стояла маленькая единорожка.

Кросс повернула голову к ней и снисходительно улыбнулась.

-Думай о хорошем, — услышала Шайнблизз.

-Вот это да… — вырвалось у Талипа.

Шайнблизз открыла глаза. Она чувствовала, что её рог слегка нагревается. Маленький пегас видел, как тяжело и неуверенно из него исходят легкие зеленые искорки. Их становится всё больше и больше, и, переплетаясь, они обхватывают игрушечного минотавра, поднимая его высоко-высоко над её головой.

Сердце маленькой кобылки трепетало. Она даже не заметила слёзы, которые выступили из её глаз. У неё получилось. Несмотря ни на что, она сделала это. Она может колдовать.

Минотавр аккуратно лег к её копытам. Каким-то непостижимым образом Шайнблизз знала, как можно остановить магию своего рога. Зеленое свечение потухло.

Она посмотрела на свой бок.

-Кьютимарки как не было, так и нет, — протянула она. Почему-то это только еще сильнее её обрадовало. Значит, магия не была её особенным талантом. И никогда не станет. Значит, она еще может найти себя в этом мире.

Маленький праздник Шайнблизз был прерван шумом парящих крыльев.

-Эй, вы только посмотрите на это! Лунный пони со своей подружкой! – крикнул маленький желтый пегас с кьютимаркой в виде громкоговорителя. Он взлетел над верхушками деревьев и описал круг, хищно наблюдая за Талипом.

-Ох ты ж… — маленький черный пегас вздохнул, — опять эти придурки…

Над головой Шайнблизз появилась еще парочка.

-Тили-тили тесто! – подразнил их желтый. Кажется, в этой разноцветной троице он был главарем. Талип злобно надулся.

-А ну спускайтесь сюда, я вам живо задницы надеру!

-А к нам подняться слабо, да?! – крикнул темно-фиолетовый пегас с кьютимаркой-шалашом.

-Крылышки не доросли, — заключил желтый.

-Оставьте его в покое! –крикнула Шайнблизз.

-Ой, смотрите-ка, пони-куст! – расхохотался третий – оранжевый, только без кьютимарки, как и Талип. Он резко подлетел к Шайнблизз и дернул её за хвост.

-Ах ты!.. – Шайнблизз знала, что нужно сделать. Притянув магией пару камешков, она метко пульнула их в сторону гогочущих хулиганов. Один попал желтому в голову, остальные метко прошлись по оранжевому, ударив по его бокам.

-Ай! –крикнул желтый

-Или вы оставите Талипа в покое… — Шайнблизз угрожающе подняла магией камень покрупнее, -или будете иметь дело с моей магией. Вам всё понятно?!

-Валим отсюда, — темно-фиолетовый . Желтый, прежде чем улететь, посмотрел на Талипа.

-Мы еще вернемся, — сказал он. И тройка пегасов дружно полетела прочь отсюда.

Талип вздохнул.

-Фух… да уж. Эта троица кому хочешь настроение подпортит, — сказал он, пихнув копытцем единорожку, — а ты реально крутая! Как уделала…

Шайнблизз улыбнулась.

-Да всегда пожалуйста, — она устало зевнула, чувствуя, что очень хочет спать.

-Ну, я на них никаких камней не пожалею. Когда вернусь в летную школу, я им… ой.

-Что такое?

Талип поднял голову вверх.

-Проблема, — сказал он.

«Тучка-ловушка». И не просто тучка, а огромная, серая лавина продвигалась в их сторону, заслонив собой солнце. Трое юных пегасов постарались на славу, сгоняя все-все темные облака и слепив их в одну общую кучу.

-Они хотят нас дождем залить. Вот придурки! – крикнул Талип.

-Не ругайся, Талип. Мы должны что-то придумать…

-Придумать? Нам нужно предупредить Кросс и Солин, они разберутся!

Шайнблизз была согласна. Тактическое отступление было необходимо. Но её душа требовала великих свершений. Она видела перед собой не просто огромную тучу. Она видела в ней угрозу. Темноту, которую ей нужно остановить. Это был прямой вызов её способностям. Она хотела хорошенько уделать этих хулиганов. Раз и навсегда.

Она была не той пассивной и скучной маленькой пони, которую можно так просто запугать. Она умела колдовать. Она могла сделать всё, что угодно. Она не чувствовала в себе чего-то такого, что могло ограничить её силу. Она была свободна, и в её сердце не было ничего, только твердая решимость и желание испытать себя.

Поневоле она сопоставила себя с Кросс. Представила, как будет гордиться ей белая пегаска. А кроме этого ей больше ничего не было нужно.

Шайнблизз снова углубилась в чтение. Но в книжке для маленьких жеребят ничего не говорилось о том, как можно разогнать тучу такой огромной силы. Совсем ничего. Может быть, её память бы просветила «Теория магии», но для неё это была слишком тяжелая для понимания книга.

Значит, придется снова подумать о хорошем. И поверить в себя. И сконцентрироваться. Взять всю свою силу и направить её прямо на черную тучу.

-Ты… остаешься? –Талип удивленно посмотрел на неё.

-Да. Я не отступлю, — она вышла вперед, навстречу приближающейся темноте. Туча гремела и блистала проблесками маленьких молний, которыми она была наэлектризована. Парк на той стороне, где она проходила, уже был залит искусственным дождем.

-Тогда я с тобой,- Талип встал рядом с ней, выпрямив грудь и ожидая неминуемого. Ничего рокового в том, что его зальет дождем и хорошенько тряханет, он не видел. Он просто никогда не бросал друзей. И её не собирался бросать. Хотя и не знал, чем может ей помочь.

Шайнблизз снова закрыла глаза, чувствуя, что для такого сложного заклинания ей придется собрать все свои силы. Вспомнить наставления матери, как бы горько они не звучали в её сердце. Вспомнить слова Кросс. Других пони. Наставления из «Учимся магии вместе».

Вспомнить всё. И совместить это в едином ударе. Отступать некуда – позади только невинные пони, которые веселятся, не подозревая о надвигающейся угрозе. И Кросс.

Кросс подняла голову, глядя на огромную тучу.

-Это что еще за… — она не успела договорить. Потому что через несколько секунд со стороны леса она услышала странный грохот.

В эту же секунду поляна озарилась ярким золотым светом

…Шайнблизз стояла перед тучами. В её глазах горел пламенный огонь. Она видела перед собой, как наяву, картинку из того котла, в котором она видела своё «будущее». Реальность была вырвана из её памяти. Золотой балкон королевского дворца, пегасы и единороги в сияющих доспехах. Точнее, они просто гордо стоят, наравне с ней, гордо выпрямившись.

Она видела себя такой… взрослой. И Талип Кнайт в черных доспехах, которые носила личная гвардия принцессы Луны – черный, статный пегас в шлеме, который украшали крылья летучей мыши. Среди этой пестрой толпы была и Кросс, и Элфи Твитч… они все были в доспехах, и с надеждой смотрели на то, как она рассеивает тьму своим лучезарным свечением.

Луч света пронзил тучу, развеяв её остатки по ветру.

Ред Кросс посмотрела на Зикору. Зебра наблюдала за этим. И единственные слова,которые она тихо-тихо прошептала, были:

Блуждая в вечной темноте,

Нашла она свою судьбу,

И лучше ничего для Шайни нет,

Чем в темноту нести свой свет.

-Ух ты, зебра заговорила! — удивленно воскликнул Твитч. Зикора непонимающе на него посмотрела.

«Шайнблизз», — с улыбкой подумала Ред Кросс.

-Ред,- знакомый голос заставил её обернуться. Музыка на граммофоне стихла. Брэйберн не поставил новую пластинку, он был увлечен наблюдением за таким чудесным явлением.

Перед ней стоял серый пегас с поседевшей шевелюрой. На его сумке была выбита змея, обвивавшая чашу. Прямо как на его кьютимарке, которая, конечно же, сокрыта под его коричневым пальто.

-Нам нужно поговорить.

Престарелый Гиппо Мэй углубился в чтение медицинского дела, и тишина, которая царила в его личном пространстве, нарушалась методичным постукиванием метронома.

Дверь его кабинета раскрылась. На пороге стояла сестра Редхарт.

-Доктор Мэй? – земная пони выглядела взволнованной.

-Всё готово?- спросил пегас.

-Да. Я снова перепроверила анализы, как вы и просили.

Гиппо нахмурился.

-…Результат положительный, — вздохнув, ответила она.

Главный врач больницы сдержанно кивнул. Медленно, всё еще пребывая в тяжелых раздумьях, он положил листок с результатами в свою сумку. После этого он захлопнул её и потянулся за одеждой.

-Доктор Мэй?

-А… да, — он тряхнул головой, отбрасывая мысли. Его разум более-менее прояснился, и он продолжил: — дорогая Редхарт, вы можете идти. Спасибо вам. Дальше я сам.

-Но Кросс…

-Я сам ей скажу, не беспокойтесь, — Гиппо Мэй поправил галстук, накинул на себя пальто и вышел во двор. Редхарт увидела, как старый пегас поправляет одежду, чтобы расправить крылья и взлететь. Через минуту его силуэт уже парил над вечерним городом, скрываясь на фоне потемневшего солнца.

-Я сделала это. Что еще можно тебе сказать? – Кросс с радостной улыбкой подошла к нему. Но тон главного врача заставил её вздрогнуть.

-Кросс. У тебя серьезные проблемы.

-Да-да, я знаю, — отмахнулась она,- вечеринка, Мэй. Присоединяйся. В честь новой Шайнблизз. Теперь это совершенно другая пони.

-Кросс, я всё знаю о твоей терапии. Ты проделала солидную работу. Но вечеринка должна закончиться. Прямо сейчас. Шайни нужно в клинику.

-Да, кстати о клинике… — Кросс долго обдумывала эти слова, — мы-то вернемся. Я сделала её лучше, но… нельзя ли перевести её в Филлидельфию, скажем? Там я могла бы навещать её, например. А потом я могла бы… ну… скажем, оформить над ней опеку.

Гиппо Мэй нахмурился.

-Кросс, она же твоя па…

-Обломись, старикан, — резко перебила его Ред,- она не пациентка, сколько раз мне придется это повторять?! И она не моя. То есть, моя, но… — она поправилась, чувствуя, как по её щекам бежит краска, — она для меня больше, чем просто пони. Я хочу оформить над ней опеку, Мэй. Хочу растить её, как свою дочку.

-С этим будут проблемы.

-Ну да, да… я наркоманка. Но я исправлюсь, Мэй. Ради неё исправлюсь! Всего-то пара твоих рекомендаций, и…

-Дело не в тебе, Кросс! – вдруг рявкнул Гиппо. Кросс тут же замолчала.

Гиппо Мэй выдохнул, успокаивая свои нервы. Он вытащил из своей сумки листок и протянул его белой пегаске.

-Мне прислали это из клиники Кентерлота. Эта бумага была прикреплена к её медицинскому делу. В архивах часто путаются, и её просто забыли отдать вместе с остальными.

Кросс пробежалась по листку. Это были результаты анализа крови. Большинство болезней, указанных здесь, проходили под меткой «Отрицательно». Анализ крови — лейкоциты, тромбоциты, цветовой показатель, СОЭ – всё в норме. Пегаска очень хорошо разбиралась в этих странных буквах и цифрах, которые были расставлены здесь в хаотичном (для непосвященных в это дело) порядке.

Кроме стандартных процедур забор крови был сделан и на более редкие болезни. Ред Кросс внимательно посмотрела на расположение генетического кода. Ей это показалось очень странным. Не будучи сильной в генетике, она просмотрела на количество генов, указанных в форме как ЦАГ.

-Повторы генома…, — мозг врача работал в полную мощность, призывая к себе все свои познания, почерпнутые из множества медицинских учебников,- Гиппо… их слишком много.

Это ненормально. Это плохо. Это очень плохо. Кросс посмотрела на небольшую цифру. Эта цифра означала болезнь, а справа от неё стоял штамп «Положительно». Пони-библиотекарь в её голове тут же пролистала книгу с обозначениями. Если верить «Эквестрийской классификации болезней» последнего пересмотра, первая цифра означала подкласс болезни…

«Генетическое», — первое же истолкование с силой ударило в голову Кросс. Она расшифровала вторую цифру, чувствуя, как её переполняет ужас.

Листок упал на землю. Кросс не дышала, пытаясь собрать все мысли воедино. Впрочем, они уже объединили этот безумный медицинский паззл в одну общую картинку.

-Нет, — прошептала она. Белая пегасочка чувствовала, как ей прямо в сердце вонзают скальпель. Раз за разом, заставляя его сжиматься и рваться на куски.

-Мне очень жаль, Кросс, — сказал ей Гиппо. Но Ред его не слушала. Пони-библиотекарь в её голове виновато развернула ей книгу с полным описанием болезни на нужной странице и ушла, чтобы вытереть слёзы, оставив её наедине со страшным приговором.

Пони не понимали, что с ней происходит. Почему глаза Кросс медленно начинают наполняться слезами.

-Это… это не может быть правдой, — прошептала она.

-Я… перепроверил анализы Шайни в лаборатории. Четыре раза. Всё сходится.

-Но она же еще жеребенок… она даже не пожила толком…

Гиппо Мэй молчал. Глотая слёзы, Кросс посмотрела на него.

-Это несправедливо, — сказала она, опустив голову.

-Кросс,- примирительно сказал ей старый пегас, — в этом нет ничьей вины. Твоей тем более, ты…

-ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО!!! – заорала Кросс. Все в ужасе вздрогнули. Ред с силой пнула копытом себя в сердце, лишь бы заглушить эту страшную боль.

-Эй, да что происходит-то? – непонимающе спросила Солин.

-Всё в порядке. Вечеринка закончилась,- сурово сказал Гиппо Мэй,- Шайнблизз нужно вернуться в клинику…

-Я сама её отведу, — тихо сказала Кросс,- Гиппо, подготовь нам палату, окей? Элфи?

-Всегда к вашим услугам! – махнул ей копытом зеленый пони.

-Пойдем, дружок. Нужно забрать Шайни.

Гиппо Мэй кивнул и снова расправил крылья. Кросс проводила его, летящего в сторону клиники, и развернулась к друзьям. Они выглядели встревоженными.

-Солин, Кэррот, Брэйбёрн… — она вздохнула, — простите, но нам нужно идти. Сами слышали…

-Ну да, — понимающе кивнула Солин, — Увидишь там Талипа, скажи ему, чтобы возвращался сюда, ладно?

-Да, конечно, — кивнула Кросс. Она и Элфи дружно зашагали в ту сторону, где некогда сиял золотистый свет, рассеивая черные тучи…

По дороге они столкнулись с Талипом. Черный пегас бежал ручейку, собирая цветы. Заметив Кросс, он смутился и выронил их.

-Ой… тетя Кросс.

-Привет, Талип, — грустно улыбнулась она, — а где Шайни?

-Я ей как раз цветы несу. Вы видели это? Ну, свет золотой и тучи… а потом как бабахнет!.. и…

-Мы всё видели, дорогой, — ласково сказала ему Ред, — пойдем, проведешь нас к ней.

Талип послушно пошел с ней, по дороге рассказав о том, как она смогла поднять минотавра, как она поднимала тучи, и…

-Она получила кьютимарку! – наконец выдохся он. И удивленно посмотрел на Кросс, — с вами всё нормально?

Кросс, чьи карие глаза снова наполнялись слезами, посмотрела на него.

-Это… просто прекрасно, — прошептала она.

Талип привел её к Шайнблизз.

Маленькая единорожка спала, прижав к себе игрушечного минотавра. Кросс увидела на её боку её кьютимарку – тучку, которая разламывается на две части под ярким лучом света.

Кросс улыбнулась. И помрачнела, подойдя к ней поближе. Листок Гиппо Мэя сокрушил все её надежды. Она знала, что этот славный день подошел к концу. Он был слишком хорошим, слишком коротким, и…

Уж слишком несправедливым выглядел мир в её глазах.

-Шайни, малышка… — Кросс подпихнула её мордочкой в спинку, — просыпайся.

Шайнблизз не реагировала. Ред, думая, что она слишком крепко уснула, подтолкнула её копытцем. Ноль реакции.

Что-то не так… Кросс подскочила к ней и нащупала пульс. Он есть. Но слишком слабый. Шайнблизз не дышала.

Кросс простояла лишь несколько мгновений. Она не собиралась паниковать. Врач в ней требовал решительных действий.

Белая пегаска быстро подняла единорожку. Элфи подбежал к ней и помог взвалить Шайни ей на спину.

-Элфи, отведи Талипа к Солин. Встретимся в клинике, — крикнула Кросс, расправляя крылья. Твитч кивнул и подвязал Шайни к ней, отвязав ремешок от её сумки.

Кросс быстро взмахнула крыльями и взлетела. Она чувствовала на себе тяжесть маленького тела кобылки. Но она держалась хорошо – сказался её многолетний опыт по перетягиванию раненых. Ветер свистел в её ушах. Крылья свободно парили в вольном полёте. Под ней промелькнули яркие домики Понивилля, отражавшиеся в переливах заката.

Кросс увидела клинику. Аккуратно подлетев вниз, она приземлилась у входа. Подбежав к белым дверям, она с силой их раскрыла.

Перед ней предстало до боли знакомое место – как в первый раз, когда её саму привезли сюда санитары, аккуратно придерживая её за копыта. Белоснежные стены, ярко горящая лампа…

И Гиппо Мэй. Увидев Шайнблизз на её спине, старый пегас всё понял. Редхарт подкатывала к ней кушетку на колесиках.

-Реаниматолога сюда, быстро! – Несколько врачей подбежали к нему. Дружными усилиями они положили бесчувственную Шайнблизз на кушетку. Медсестры спешили откатить её. Гиппо Мэй засунул в уши стетоскоп и приложил её к сердцу кобылки.

-Пульс слабый, аритмия. Редхарт! – крикнул он, — готовьте кардиостимулятор!

Кросс стояла и наблюдала за работой своих коллег. Она не могла больше ничего сделать. Её жизнь была в копытах настоящий врачей, которые везли её в палату для реанимации. Кросс туда не пустили. Она только и проводила их взглядом, когда кушетка исчезла за большими белыми дверями, над которыми горела лампа — красный крест.

Самый лучший день закончился.

XII. Эпилог

Болезнь Хуфингтона-Филлинштейна – редкое генетическое заболевание, характеризующееся постепенным развитием необратимых процессов в организме. Внешне эти процессы практически незаметны – больной изредка может ощущать легкие болезненные ощущения в копытах, покашливание или слегка повышенное давление, что можно списать на простуду или стрессовое состояние.

Заболевание вызывается умножением кодона ЦАГ в отдельных генах. У пони они присутствуют в разных долях, однако когда количество кодонов превышает 30 пар, в головной мозг выбрасывается токсичный белок, постепенно оказывающий разрушительное влияние на мозг, сердце, печень и легкие, вызывая внезапную остановку дыхания, сердечную аритмию с последующим быстрым отмиранием клеток головного мозга.

Генетическое заболевание свободно передается от матери к жеребенку. Однако, стоит отметить — практические исследования показывают, что большинство пациентов умирают в юном возрасте, не достигнув половой зрелости. Если верить статистике, в Эквестрии процент больных с синдромом Хуфингтона-Филлинштейна предельно низок. Это так же связано и с тем, что у них нет своих детей, которым они могли бы передать болезнь по наследству. Таким образом, можно заключить, что в основном болезнь развивается стихийно, и последующее умножение кодонов предсказать практически невозможно без клинических исследований. Зачастую матери, у плода которой была найдена болезнь, предлагается прервать беременность, если, конечно, это позволяют сроки…

Гиппо Мэй убрал иголку от граммофона и поморщился.

-Мнда. – я задумчиво поводил карандашом над своей головой, — я ожидал более счастливого финала. По сравнению с другими делами Кросс это более…

-Мрачное? — Гиппо Мэй удивленно поднял глаза на меня, — позвольте, но все дела, которые она ведет, мрачные. Даже счастливый финал не способен заслонить собой то, что уже свершилось. Нам остается себя тешить старой сказкой про то, что потом пациент «жил долго и счастливо…»

-«Недолго и очень плохо» мне тоже не нравится, — признал я.

-Но в этом хотя бы есть доля правды, — строго заключил Мэй, — все пони умирают. Все пони срываются, все пони делают ошибки. В таких историях скрывать реальность было бы просто недопустимо.

Окончание этой истории застало меня в кабинете главного врача. Кросс ушла на процедуры, и старый пегас пригласил меня к себе, чтобы объяснить некоторые детали касательно загадочной болезни Шайнблизз, и того, что случилось потом.

-Генетика. Одна из самых неизученных областей в медицине. Если кто-нибудь сможет её развить хотя бы до зачаточного состояния… ну что же, — он невесело усмехнулся, — нам никакая болезнь не будет страшна. Всё вылечим. Все пони станут бессмертными, здоровыми, без патологий… идеальное общество, если подумать.

-Так вот поэтому её никто и не изучает? – спросил я.

-Скучно быть богом, — заметил пегас, — сегодня ты бог, завтра ты бог… никто не умирает, нет ни преступности, ни больных… а если нам будет некого лечить, что мы будем делать? Горшки лепить?

-Селестия с Луной горшки не лепят, — добавил я.

-А почему бы и нет? Довольно занятное времяпровождение. Особенно, если в твоей власти весь мир. Вы только представьте себе шокирующие фотографии в «Эквестрия Дэйли» — принцессы Селестия и Луна поздней ночью, пока никто не видит, запираются в каком-нибудь подвальчике под дворцом и делают ЭТО…

Я задумался и невольно представил себе целую рубрику с огромным заголовком «Грязные секреты королевской семьи». Интересно, на сколько лет отправили бы на луну того, кто это напишет?

-Но мы отвлеклись. После того, как Ред Кросс привела сюда Шайни, мы долгое время пытались восстановить работу её сердца. Когда мы сделали это, возникла новая проблема – мозг, не получая нужный приток крови, начинал умирать. Шайнблизз погрузилась в кому.

Спустя… три, или четыре часа она очнулась, но ненадолго. Две или три минуты. Её мозг был необратимо поврежден. Мне пришлось… выключить аппарат искусственной вентиляции легких. В нем больше не было надобности.

Гиппо Мэй нахмурился и перевел взгляд на окно.

-А как повела себя Кросс? – спросил я.

-Хм… знаете ли, она хорошо держится. У нас, врачей… пациенты вообще-то умирают. Не всегда. Но если мы будем срывать свои нервы из-за каждого неизлечимо больного… от нас и самих мало что останется. Альтруизм полезен в умеренных дозах, им лучше не злоупотреблять.

-Понимаю. Но Шайни…

-Не просто больная. Я знаю, — сказал Гиппо, — да, но Кросс поняла, что её слёзы ничего не изменят. Еще тогда, на поляне, когда я показал ей результаты анализов. Судьба маленькой единорожки была предопределена еще до её рождения. Нет в ней ни темных пророчеств, ни великих тайн. Только генетический код. И в том, что она умерла… не стоит никого винить.

-Винить? Кросс винила себя?

-Разумеется. Это нормальная реакция. Она считала, что поступила безответственно по отношению к ней… и к Твитчу. Она должна была защищать их, не допускать опасности… потому что считала себя нормальной. Когда Элфи сбежал из клиники, выпрыгнув с третьего этажа. Когда она узнала, что он лежит на диализе… ну, и эта болезнь Шайнблизз, о которой мы узнали слишком поздно.

«Я должна была догадаться, что с ними что-то не так», — говорила она, — «они не зря лежали здесь, в клинике. Я подставила под удар своих друзей».

В чем-то она была права. Но…есть кое-что такое, что разом перечеркивает всю её халатность. У Кросс золотое сердце. Она преступает строгие медицинские законы, чтобы лечить. В каком-то роде она совершила настоящий подвиг – за один день она преобразила малютку Шайнблизз, научила её жить полноценной жизнью. Она безвозмездно спасла её от всех страхов и сомнений, показав, что настоящая жизнь не ограничена четырьмя стенами больницы.

Терапия Кросс увенчалась успехом. Несмотря на столь печальный финал. Но я повторюсь, если скажу, что в её смерти не виноваты ни я, ни Кросс, ни даже эти бездари из архива Филлидельфийской клиники.

-А кто же виноват?- невольно спросил я. Гиппо отвернулся от окна.

-Как кто? – он удивленно развел копытами, — время, конечно же.

Похороны.

Кросс мысленно проклинала этот день. Он был слишком… радостным. Такая жизнь обстояла во всей Эквестрии. Солнышко ярко светит, птички поют, деревья шумят, на небе ни облачка…

А она стоит здесь, на городском кладбище. И всё вокруг: природа, погода… всё это словно издевается над её горем. Чудесное утро, которое малютка Шайнблизз не увидит.

Кросс лично позаботилась о последнем пристанище для её тела, выбрав среди возможных вариантов дубовый гроб с позолоченными ручками (оплату взяла на себя какая-то сторонняя организация, не имевшая к клинике никакого отношения). Рядом с Шайни Ред заботливо положила игрушку-минотавра и её сумку, где лежала книга и подарки от её друзей. Талип положил к надгробию букет тюльпанов. Кросс, провожая его взглядом, заметила, что этот красивый желтый цветок стал его кьютимаркой.

…Все разошлись. Она стояла одна. Совершенно одна. Глядя на надгробный камень, в котором была выгравирована кьютимарка Шайнблизз, она услышала прерывистый кашель за своей спиной и обернулась.

-Прошу прощения, — хрипло сказал темно-бордовый единорог. Он был еще молод, но выглядел неважно. Хотя и был одет очень даже солидно, с иголочки. Строгий костюм, черный галстук поверх белой рубашки…

Говорил он с трудом. Кросс заметила, что его копыта подкашиваются, еще немного – и он сам свалится на землю. Но он держался, изредка притягивая с помощью магии небольшой ингалятор, который носил в своей походной сумке.

-Здесь… лежит Шайнблизз Глори?

-Да, — кивнула Ред. Единорог сжал зубы и опустил голову.

-Значит, это правда…

-Кто вы?

-Простите, если забыл представиться. Меня зовут Баунд. Баунд Глори. Я её старший брат.

Он протянул ей визитку. Кросс удивленно посмотрела на неё, и поняла, что за организация оплатила все затраты, связанные с похоронами. Баунд был её соучредителем, невзирая на свой столь юный возраст.

-Меня зовут доктор Кросс… я… — Ред постаралась подобрать нужные слова, — Шайни была моим другом.

-Очень приятно, — кивнул единорог. И его слова потонули в приступе тяжелого кашля.

-С вами всё в порядке? – встревоженно спросила она.

-Ну… сложно сказать, — признался он,- я… давно и неизлечимо болен. Её мама…

-Могла бы и навестить, — в голосе Кросс прозвучал холодок. Баунд поморщился.

-При всем своем желании… не смогла бы.

-Простите? – Кросс была разгневана, и с трудом сдерживалась, чтобы не закричать, — оставить свою родную кровинку, из-за того, что она не может колдовать, а потом еще найти оправдание, чтобы не явиться на её похороны – это…

-Не смогла, — с силой сказал ей Баунд, — потому что она умерла через неделю после того, как отдала Шайни в клинику.

Кросс пораженно отступила от него. Баунд зловеще оскалился.

-Мы все… умираем от одной и той же болезни.

-Я не понимаю, — качала головой Кросс, тщательно обдумывая его слова, — Шайни была совсем маленькой, но вы…

-Держимся, не так ли? – единорог вздохнул, — да, так и есть. Наши бабушка и дедушка были абсолютно здоровы, но мама, она… ей не повезло. Что-то, связанное с генами, я в этом не разбираюсь. Она… очень хотела жить, но медицина еще слишком слишком плохо развита, чтобы вылечить эту болезнь. И она начала упорно заниматься магией. Она была очень талантливым единорогом. Её… магические способности впечатляли. Не аликорн, но…

Там, где бессильна медицина, иногда помогает магия. Мы не могли исцелить себя с её помощью, но смогли сдержать распространение болезни. Сдерживаем и сейчас, — он закашлялся в носовой платок. На нем Кросс увидела капельки крови, — и мама надеялась, что со временем медицина… сможет найти лекарство от этой болезни. Но похоже, что это будет ох как нескоро.

Мама… и вправду не хотела нашего рождения. На этом настоял отец. Жестокая ирония. Он тоже умер… поменьше надо было курить. В общем… мама долгое время тренировала нас и обучала, чтобы мы тоже держали болезнь под уздой… но это ненадолго. Мы не так талантливы, как она.

А потом родилась Шайни. С той же болезнью, что и у нас. И она… не могла колдовать. Для мамы это был настоящий кошмар. Мы-то держались, а её дни были сочтены. И тогда она решилась на… на такое. В конце концов, это был лишь вопрос времени – Хорн лежит в Кентерлоте, ему еще хуже, чем мне. Да и мой черед близок…

Единорог вздохнул и посмотрел на чистое голубое небо.

-Отвратительная погода.

-Согласна, — кивнула Кросс.

-Знаете, мой братец Хорни просил передать ей подарок. Когда он услышал, что Шайни умерла, он сказал, что больше не хочет держать магией свою болезнь. По мне так это хуже самоубийства, но… похоже, что он прав. Наша семья мертва.

Баунд Глори напрягся, его рог засветился лиловым. С его сумки вылетело небольшое ожерелье с кулоном. Оно аккуратно легло рядом с надгробием.

-Всё, что я мог сделать, я уже сделал. Удачи вам, Кросс, — сказал он, развернувшись. И медленно ушел. Кросс проводила его взглядом.

Но на этом удивительные встречи не закончились. По пути Баунд Глори разминулся с высоким, крепким земным пони зеленого окраса с кьютимаркой-трубой.

-Элфи? – Кросс с удивлением смотрела на своего друга, словно и забыв, что на похоронах он не присутствовал. Элфи Твитч был в золотых доспехах королевского стражника Солнечной Гвардии, к его спине был привязан футляр для музыкального инструмента. В ярком солнечном свете они блистали, подобно сиянию рассвета. Его сопровождали трое пегасов – все при полном обмундировании, кроме одного – свой нагрудник он спрятал за скромной серой накидкой.

Изменилось и поведение Твитча. Он не дурачился, не веселился, а прямо смотрел в глаза Кросс. Подойдя к ней, он только сказал:

-Прости, что не пришел, — и посмотрел на могилу Шайнблизз, молча склонив голову перед надгробием.

-Значит, это та самая маленькая пони? – спросил один из пегасов. Твитч кивнул. Двое пегасов встали рядом с ним.

Твитч расчехлил трубу.

Кросс устало улыбнулась. Мелодия, которую он сыграл, была… очень запоминающейся.

«Я слышала её раньше», — сказала она мне, — «помню, я была совсем маленькой… на кладбище было очень много военных. Мама плакала… Когда папин гроб заворачивали в флаг Эквестрии и спускали вниз… под эти звуки, идущие от десятков труб»

Пегасы еще некоторое время постояли у её гроба. Третий, в накидке, подошел к Ред:

-Позвольте представиться, мэм, — сказал он, — Филти Снейк, капитан разведки.

-Ред Кросс, — сухо сказала она, — а Элфи, он…

-Да. Рядовой Элфи Твитч. Служил в королевской гвардии горнистом. Поднимал нас ни свет не заря, стоял у городской стены и дудел в свою трубу, возвещал о появлении королевской процессии… ценный был солдат.

-Что с ним случилось?

-Моя вина, — Филти Снейк вздохнул, — задание было. В одной пещере жил дракон, который постоянно выдувал смог в сторону Кентерлота. Селестия приказала разобраться… я решил, что сначала было бы неплохо выманить этого черного крылатого засранца, и потащил за собой Твитча.

Дракона мы выманили, да только чуть солдат не потеряли. Один из наших сунулся под его огонь и основательно поджарил себе зад (Кросс поморщилась, она не очень любила вульгарный солдафонский говор). Элфи полез за ним… а дракон на него навалился своим пузом. Нашего он успел вытащить, а сам…

Переломал все кости. И почки повредил. Неплохо так. Думали, что не жилец, а вот гляди ж ты…

-Это поэтому он такой странный?

-Ну да, — Филти Снейк поморщился, — я ж говорю – всё переломал. И кости, и голову… я же не знаю, я в этих врачевательских штуках не особо разбираюсь…

Кросс смотрела на Твитча. Сейчас, в это скорбное время, он был другим. И она даже подумать не могла, что причиной его странного поведения была трагическая случайность, случившаяся при исполнении своего долга. Он был настоящим солдатом. Остался им и сейчас.

Звуки трубы затихли. Элфи убрал её, бросив прощальный взгляд на могилу Шайни. С его глаз не упало ни слезинки, но его бравое сердце было полно скорби по своей подруге, с которой он провел так мало времени.

Вскоре солдаты ушли. Кросс еще некоторое время постояла возле могилы. Она улыбалась. Вспоминая лучшие моменты одного дня, который перевернул всю жизнь маленькой единорожки. Побег из клиники, морковное поле, библиотека, спа-салон… в её глазах мелькали кадры фотографий, где она и Шайни улыбаются вместе, радуясь последней вечеринке.

Последней в её жизни.

Кросс, прежде, чем уйти, напоследок посмотрела на яркое небо. Где бы сейчас не находилась малютка Шайни, тучи не будут сгущаться над её могилой. Её талант, её кьютимарка, которую она получила слишком поздно — нести свет... Свет, который будет согревать души всем — и живым, и мертвым.

Все пони тяжело больны.

Наверное, это утверждение может послужить оправданием для необычной методики Кросс в наших с вами глазах. Лечить, несмотря ни на какие запреты и табу. Помогать им всеми силами и оберегать от их страхов и тревог.

Эта история была единственной, где моя любимая не была в роли врача. Здесь нет сложных и туманных формулировок, в которых может разобраться только пони в белом халате. Нет здесь и запутанных паззлов, которые Ред так любит решать, спасая с их разгадкой чужие жизни.

Просто любовь и дружба порой оказываются лучше, чем таблетки. Банальный случай, за которым есть определенная мораль. Надеюсь, что читателю будет проще её понять, потому что, как известно, парадоксы и поиск глубокого смысла находятся именно в его голове, а не в голове автора. Что касается меня, то я всего лишь излагаю факты. И да, я редкостный тугодум, чтобы самому задумываться о написанном.

Через двадцать минут наш поезд прибудет в Филлидельфию. Моя особенная пони спит на верхней кушетке, а я так и не могу заснуть, дописывая последние строки в этой жуткой тряске.

История Шайнблизз Глори, безусловно, надолго останется в её памяти. Кросс многое усвоила, почерпнув для себя несколько важных уроков. Светлый образ Шайни не уйдет из её памяти, и надеюсь, что начнется более радостная и счастливая глава в нашей совместной жизни с Ред Кросс. Предпосылки к этому уже есть. Она поклялась, что больше не отступится от своего призвания, и не позволит каким-то растворимым в воде веществам уничтожить её жизнь.

И думаю, что луна, одиноко висевшая над ночным небом, и наш страстный поцелуй удержат эту клятву до тех пор, пока смерть не разлучит нас.

Конец.

Кросс: Передозировка.

<em>Милый товарищ!

Я не буду Вас дожидаться. Я раздумал лечиться. Это безнадежно. И мучиться
я тоже больше не хочу. Я достаточно попробовал. Других предостерегаю:
будьте осторожны с белыми, растворимыми в 25 частях воды кристаллами. Я
слишком им доверился, и они меня погубили.</em>

<strong>Булгаков М.А. “Морфий”</strong>

П.С. Это всего лишь небольшая бонусная зарисовка. Всего-то)

-Я могу работать, доктор Хуфферштейн. Я… я смогу. Мне уже гораздо лучше, и…

-Ты под кайфом, Кросс! Селестия тебя подери, я не могу тебя пустить к пациенту в таком виде! Немедленно – ты слышишь меня? – немедленно возвращайся к себе домой. Считай, что сегодня у тебя выходной. Проспись и приходи завтра, ладно?..

Ред Кросс лежала на холодном полу ванной, привалившись головой к стене. Весь мир перестал существовать в этот миг, и она чувствовала, как живительная волна прокатывается по её телу, сдавливая горло в запоздалом крике о помощи. Её мозг с первым шприцом работал в полную силу, восстанавливая память и уничтожая рвотные позывы, которые её мучили день ото дня. Но с последующими эффект всё больше и больше усиливался, наглухо запечатывая мозговые сосуды.

Она и не хотела, чтобы её мозг работал. Только не сейчас. Она видела приближение чего-то… чего-то большего, чем просто осознанный кайф. Ненависть и злоба в её душе не исчезли, они были спрятаны за очень большой дозой морфия, впрыснутой под кожу. Она слышала, как бьется её пульс, ведь с каждым ударом он раздается всё сильнее и сильнее в её голове, заглушая даже звон Филлидельфийской пожарной колокольни.

«Это не просто колокол. Он звонит по мне заупокойную службу», — в отчаянии подумала Кросс. Ей было мало. Вокруг неё скопилось несколько использованных шприцов, которые она просто отбрасывала, когда вкалывала себе дозу за дозой. Легкий раствор порошка морфия на 1,0 процента сменялись более тяжелым тройным раствором. Оттуда Кросс перешла и на все четыре, потому что осознавала, что без укола её работоспособность неуклонно понижается. Появляется сонливость, рвота, сильная лихорадка… ну же, Кросс, вспоминай! Медицинский том, обезболивающие, раздел дозировки…

Плевать. Кросс чувствовала, что даже четырех шприцов ей начинает ощутимо не хватать. Её решимость подтолкнули и чувства, спрятанные за клеткой. Ненависть к чему-то неведомому (может даже, и к самой себе за такое низкое падение) клокотала в ней, требуя выйти на волю. И чтобы не пугать саму себя и не сорваться, она приняла решение, которое считала единственно правильным в такой ситуации.

Заглушить все чувства. Прямо сейчас. Навсегда. Гнев придавал ей силы. Опустошив еще одну склянку с прозрачной белой жидкостью, Кросс с невиданной быстротой принялась за дело. Четырехпроцентный раствор превратился в нечто, что давно выходило за рамки дозволенного. А точнее – всё той же правильной дозировки обезболивающего. Это доза для Кросс была опасной… смертельно опасной. В погоне за истинным удовольствием она забыла о собственной жизни. А может, презрение и гнев захватили её разум без остатка, не давая белоснежной пегаске шанса остановиться вовремя.

Кросс придирчиво наклонила шприц и, заполнив его до конца, зажмурилась и еле слышно простонала, когда игла прошла через кожу, впрыскивая новую дозу. Сосуды головного мозга медленно начинают сужаться, принося в многострадальную душу Кросс вечный покой. Она смежила глаза, понимая, что умирает.

Глупая, глупая, глупая Кросс… может, в её последних мыслях промелькнуло какое-то сожаление. Ей и самой, в глубине души не очень хотелось покидать этот мир… таким вот образом. Даже предсмертную записку для своего особенного пони оставить забыла. А ведь меньше всего на свете ей хотелось, чтобы он винил себя в случившемся.

Тьма заволакивала безжизненное тело пегаски. Но знаете что? Она улыбалась. Вспоминая о том, через что прошла и сколько успела сделать, прежде чем морфий заберет её из этого счастливого и славного мирка, полного любви, дружбы и магии. Сожалела ли она о чем-либо? Возможно. Но она вряд ли думала сейчас о чем-то плохом. В конце концов, смерть для неё оказалась слишком внезапной и нелепой штукой, чтобы вспоминать всё самое худшее, что с ней могло произойти.

В темном бесконечном туннеле она видела яркий лучик света. Где-то там, далеко, её зовут к себе. Те, кого она потеряла так рано, следуя по своему четко очерченному жизнью пути.

Нельзя было только понять одного. Улыбки Кросс. Почему она улыбалась? От того, что скоро встретится с теми, кого не видела? Или может, от того, что даже сейчас, в столь критической для себя ситуация понимала, что её черед еще не пришел? Потому что обернувшись, за своей спиной она видела лик того, ради которого другой мир может и подождать. Может даже, целую вечность. И осознавая всю глупость своего поступка, она поняла, что без него ей будет пусто и одиноко. Даже там, за гранью бытия, где её ждал вечный покой.

В любом случае… несмотря ни на что, Кросс выбрала жизнь.

Она пошла за мной.