Fallout Equestria: Обличье Хаоса
Глава 12: Без обязательств
— Привет, красавчик.
Этого было достаточно, чтобы Сломленный уже был в полной боевой готовности. Время разговоров было кончено. Я должен убить ее.
Оранжевая кобыла стояла довольно близко, чтобы я смог учуять ее резкий душок, который чувствовал еще при нашей первой встрече. Это было несложно, особенно на расстоянии выстрела картечи, заряженной в дробовик. Мне надо разорвать с ней дистанцию, зарядить калибр покрупнее. А пока надо завлечь ее чем-то.
Сломленный рявкнул, и картечь, прорезая воздух, устремилась ей в лицо, но она сделала шаг в сторону, и пули задели лишь ее пламенный, мерцающий вокруг нее щит, который я не заметил до этого. Искры пламени и срекошетивший свинец щедро угостили ветхое здание по соседству парой новых отверстий.
Она с умоляющим выражением лица сделала шаг мне навстречу.
— Послушай, Два-Пинка, я хочу поговорить. Я пришла не драться с тобой. Мы можем все обсудить, иначе твои патроны кончатся быстрее, чем мой огонь. И тогда я заставлю тебя меня выслушать.
Я выстрелил только один раз, но она, кажется, обучилась какому-то новому трюку с нашей последней встречи. На ее шее виднелся небольшой шрам, который оставил ей выстрел Эша, так что, предположил я, она, по всей видимости, нашла какие-то другие способы по остановке пуль, нежели тривиальное плавление.
Блять.
— Блять.
Кобыла ухмыльнулась, когда я сказал это вслух. Я не опускал ствола, но и не нажимал на спусковой крючок. Она все еще находилась в самом верху моего списка самых опасных тварей пустошей, и в этой ситуации, насколько я мог судить, моя судьба была в ее копытах.
— Вот так. Я знала, что смогу достучаться до тебя.
Она шагнула ко мне и сделала самое обольстительное лицо, которое я когда-либо видел. Я улыбнулся на короткую секунду и подумал, как бы сейчас ревновала Шейд, если бы увидела это. Но все имеет свой конец. Синдер тоже подхватила улыбку и заискивающе расплылась в ухмылке.
— Видишь ли, я знала, что ты где-то неподалеку. Ты даже представить не можешь, как мне было одиноко без моего жеребца. — Она вытянула ко мне копыто и как бы погладила им воздух. — А теперь опусти Сломленного, и тогда мы сможем... поболтать.
«Ну да. Конечно, опускай. Хоть посмеемся».
Я почувствовал, как воздух вокруг меня начал нагреваться... Она зажарит мои легкие, дернись я хоть на дюйм в сторону. Я был готов убить ее прямо на месте…
«Да. Убить. Это подходящее слово».
Да гори оно все синим пламенем, заткнись уже нахрен!
Я медленно опустил Сломленного на землю и отшвырнул его копытом. По крайней мере, у меня еще были мои разрывные накопытники. Так что, если мне придется спалить всю кожу, чтобы убить ее, я не упущу шанса воспользоваться ими. Док Кейр, без сомнения, будет рвать и метать, но пустошь примет дань в виде еще одного Совершенного. Игра будет стоить свеч.
Когда Сломленный больше не был в моей власти, жар вокруг спал, даже несмотря на небольшое расстояние между нами. Теперь Синдер с вкрадчивым взглядом стояла ко мне вплотную так, что я мог ощутить на себе ее дыхание. От меня она получила лишь полный ненависти взгляд.
Я не заметил приближающегося поцелуя. Я отмахнулся от нее копытом, но она покачала головой, приговаривая: “Не-а, не сопротивляться”. В тот момент температура воздуха заметно скакнула, как бы предупреждая, что с ней шутки плохи.
И она все же поцеловала меня. Поцелуй был долгим и глубоким, и я ненавидел ее за это еще больше с каждой секундой.
«Конечно, ненавидишь. Себя-то не обманешь».
Голос в моей голове начинал ставить там свои порядки, появляясь все чаще и чаще. Как будто Синдер имела прямо противоположный эффект, нежели Шейд. Этот голос постоянно слышался где-то на меже моего сознания, причем отчетливо и громко. Если я не отвяжусь от нее, то рискую сойти с ума.
Когда она отошла, наконец-то покончив с поцелуем, она прикрыла глаза и натянула на морду тупую ухмылку.
— О... я так рада, что не убила тебя. Мне не хватало этого. Я бы спросила тебя, куда бы ты хотел пойти сейчас, но... ты знаешь. Вся эта “я-убью-тебя-нахер хрень” немного мешает процессу.
Я вздохнул.
— Ближе к делу или прикончи меня. — Я уже горел до этого. Печальный опыт, который больше не хотелось бы повторять снова. Я надеялся, что если она и решит убить меня, то пусть хотя бы это будет быстро.
— А... без прелюдий и предварительных ласк, значит? Ты всегда любил их.
— Лучше сдохну. А теперь к делу.
Нахмурившись, она фыркнула.
— Ладно. Я тут подумала на днях и решила, что... я тебя больше не ненавижу. Я бы хотела, чтобы ты вернулся к нам. Я уверена, что смогу уговорить Хэйта взять тебя обратно. — По мере ее упрашивания она начала лыбиться и немного брать верхнюю ноту на каждом слове.
Я холодно усмехнулся.
— Если ты не помнишь, он тот, кто выстрелил мне в лицо. Не думаю, что он возьмет меня обратно. — В неверие тряся головой, я добавил: — Кроме того... я больше не Два-Пинка. С чего бы мне вдруг помогать какому-то хуесосу, который только и делает, что грабит и убивает?
— Значит... ты не вернешься? — К моему изумлению, на глазах у прибабахнутой кобылы выступили слезы. Ее очки повисли у нее на шее, иначе бы они быстро наполнились ее солеными слезами. Она, всхлипывая, топнула о землю. — Это не честно! Почему ты не вернешься?!
— Все просто, как ясный день, Синдер. Я собираюсь убить Совершенных. Всех вас.
Треск и шипение раздались от ее пламеного щита, когда я ощутил, как на мой плащ упала пара капель. Дождь. Сейчас мне стало невыносимо интересно, как много владеющая огнем пони сможет сделать под дождем. Хватит ли ей сил одолеть ее?
Она было открыла рот, чтобы что-то сказать, но небеса разразились, и на нас снизошел непрекращающийся поток. Должно быть, в облаках много всего накопилось, раз так прорвало. Морось быстро переросла в настоящий ливень, наполняя воздух перманентным шипением, когда вода, соприкасаясь с ее щитом, испарялась. Я увидел, как она сосредоточенно сощурила глаза. Слез на них уже не было.
— Дерьмо. Это не хорошо.
Посчитав, что второго шанса может и не выпасть, я рванулся вперед и замахнулся передней ногой. Когда она прошла через ослабленный огненный щит, ПипБак принял почти весь удар на себя, но боль все равно пронзила мое копыто и предплечье, оплавляя кожу. Все сомнения развеялись, когда я жестко припечатал ей в челюсть, отбрасывая назад.
Поймав момент, я отпрыгнул от нее в направлении Сломленного. Пригнувшись, я схватил дробовик своей магией и взвел курок, прижимая к себе. По приземлению я перекатился на копыта и, крутясь, отпрыгнул подальше от нее. Сломленный симфонией отозвался под моим боком, когда я в воздухе выстрелил в кобылу. Она стояла там, где врезалась в стену, и я чуть ли не ликовал, когда картечь только слегка изменила свою траекторию при столкновении с магическим щитом. Она вгрызлась ей в плечо, брызнув кровью, которая тут же свернулась при невыносимой жаре внутри ее купола.
Крича от боли, она запустила в меня огненным шаром. Я увернулся, и шар промазал, попав в разрушенный прилавок магазина, щедро поливая фасад дождем из хлама и стекла. Я вновь выстрелил, но она призвала стену синего огня, которая скрыла ее из моего поля зрения. Рев рушащегося здания заглушал все звуки в округе, так что я не мог сказать наверняка, попал ли я в нее или нет.
Несмотря на поливающий, как из ведра, дождь, пламя продолжало распространяться по улице и раскидываться по всему фундаменту здания. Дождь, испаряясь под влиянием жаркой битвы, образовывал густой туман. Когда здание наконец успокоилось, на секунду наступила полнейшая тишина, пока я не осознал, что слышу ее стенания сквозь гвалт дождя.
Крики боли сменились криками ярости, когда она проревела мне сквозь всю эту какофонию:
— Я хотела дать тебе второй шанс, и вот чем ты мне отплатил?! Ну все, больше никаких вторых шансов! Я с тебя шкуру живьем сдеру!
Близ здания, недалеко от которого, по моим предположениям, она кричала, кобыла выпрыгнула из горящих осколков, будучи покрытой своим огненным драконом. Сквозь бушующее пламя я смог разглядеть, что ее нога вся обливалась кровью, рекой хлещущей из раненого плеча.
Я выстрелил, и картечь, угодив в дракона, тотчас же расплавилась. Она вернулась к своей менее надежной защите, но дела это мне нисколько не упрощало. Еще два выстрела и нужно будет перезаряжаться, и я очень сильно сомневался, что смогу снова отбросить ее назад апперкотом. Плоть на моей передней ноге начала пузыриться, большая часть волосяного покрова сгорела, кроме, может, волос, оставшихся под долговечным ПипБаком.
Огненная лапа рванулась ко мне, и я едва успел перекатиться. Она была чертовски быстра, а я в любую секунду рисковал сорваться с лезвия ножа. Если я облажаюсь, то это будет конец. Мне нужно что-то, что поможет мне.
«Спампид. В сумке. Вколи. Дай мне и я разорву на части эту пизду».
Блять... У меня так ведь хорошо получалось игнорировать голос... но сейчас я вынужден буду с ним согласиться. В таких условиях я был в меньшинстве. Эти мысли сопровождались моим уворотом от огненного хвоста, насквозь прорезавшего здание, за которым я прятался.
Я был в паре минут ходьбы от Блэнка. Я был уверен, они уже послали кого-то проверить источник взрывов и выстрелов, но жаль, что к тому времени я буду уже трупом. И что тогда стоило Синдер пойти в Блэнк и сравнять его с землей? Правильно, ничего.
Мне нужен стампид.
Среди пылевых облаков, которые очень скоро начали обращаться в липкую жижу и туман, исходящий от строптивой Синдер, я скрылся за старой, проржавевшей до основания повозкой. Достав одну из красных маленьких коробочек, я секунду смотрел на нее.
В эту самую секунду каждая фибра моего тела заликовала и загорелась затухающими симптомами ломки, которые я каким-то образом сумел не замечать. Мышцы свело спазмом, по венам в бешеном темпе запульсировала кровь, а кожа болела, как от свежевания. Парящая передо мной крохотная красная коробочка сулила мне абсолютную силу.
Я воткнул иглу в бок и сразу же ощутил действие наркотика. Мой организм ждал этого слишком долго... С каждым днем я становился все медленнее и слабее, не имея в венах этого целительного нектара, который возносил меня на серрак физического совершенства.
Потрескивающее шипение доносилось от огненного дракона в переулок, где я окрасил мир в красные тона. Я мог слышать ее дыхание, каждую каплю дождя, испарявшуюся об огненную проекцию щита. Я слышал кровь, стекающую с ее плеча.
Укрепившись между стеной и повозкой, я со всей силы лягнул ее. Это была облегченная модель, что было несомненно плюсом, когда повозка, устремившись к ней, слегка обуглилась, но все равно врезалась в нее. Горящая повозка разлетелась на части, посылая куски дерева, металла и одну очень назойливую пони обратно на просторы улицы.
В ярости крича, она было снова юркнула в подворотню, но я уже настиг ее. Когда я сделал подкат, наши глаза встретились на короткую секунду, прежде чем она среагировала, сколдовав огонь под собой. Думаю, она знала меня лучше, чем я ожидал, когда заблокировала то самое место, куда я собирался лягнуть ее задними копытами. Если будет контакт, они разорвут ее на части, и битву можно будет считать оконченной.
Мои накопытные пушки столкнулись, по всей видимости, со стеной пламени. Они тут же почернели от копоти, но в любом случае активизировались, выпуская свой последний аккорд в сплошной огненный щит, который она призвала. Раздался оглушительный взрыв, и перепад давления с силой отбросил кобылу обратно на улицу.
Дракон исчез, и только тихое шипение, окружавшее ее, говорило, что в ней еще осталось какая-никакая магия, но даже та померкла, когда она, шатаясь, поднялась на копыта. Она закашляла кровью на асфальт. Она была ранена, но и я не был исключением. Где-то на периферии красноты я ощущал свой мир со всей его болью и недоброжелательностью. Я сгорел. Сильно. Опять.
Я начал говорить:
— О Синдер! Как мне этого не хватало. Как мне не хватало тебя! С тобой никогда не было скучно. И вот что я собираюсь сделать. Я сломаю тебе рог, переломаю все ноги, а потом повеселюсь как следует. Как в старые добрые времена, только без смазки.
Мысленно я будто получил удар молотом по голове. Что я только что сказал? Это был не я, такого я бы не сказал.
Вот блятство. Это был не я.
Мое тело шагнуло к ней, расплывшись в садистском оскале. Ее лицо исказила гримаса ужаса, и она попыталась спастись бегством.
— Два-Пинка? О Луна... — Она звучала жалко, широкими глазами смирительно смотря, как я приближаюсь все ближе. Все пламя выгорело, оставляя ее одну на холодной и одинокой улице. Дождь продолжал лить и в считанные секунды затушил огонь по всей округе.
Я был таким когда-то?
Я должен вернуть над собой контроль, прежде чем он сделает что-нибудь непоправимое. Я должен отвоевать свое тело назад... особенно это лучше сделать до чьего-нибудь появления. Никто не должен увидеть меня таким…
Мое тело размялось и вытянулось, остановившись около вусмерть перепуганной кобылы.
— Ох ты, как же я люблю свободу. Я был заперт здесь неделями, наблюдая, как этот долбоеб вляпывается во всевозможные неприятности. — Он постучал по виску, как бы показывая, что я здесь. Без контроля над своим телом я бессилен над ситуацией. Так вот она какая, истинная природа голоса? Я сделаю все что угодно, лишь бы выбраться отсюда... в принципе, неудивительно, почему он все время предлагал мне ширнуться стампидом. Он, должны быть, прекрасно знал, что это даст ему власть надо мной.
И вот, мы стояли над Синдер, там, где она прекратила свои тщетные попытки уползти от нас, и смотрели, как она лежала в луже посреди улицы с бегущими по лицу слезами. Если бы эти глаза принадлежали какой-нибудь другой кобыле, то я бы без раздумий спас ее. Но этот взгляд не шел к лицу помешанной поджигательницы. Взгляд жертвы, загнанной в угол.
— Пожалуйста... не надо.
Он осклабился и, используя мой рот, наклонился к ее уху.
— Знаешь, а ведь всю боль, что он чувствует, чувствую и я. Думаю, время платить по счетам только что пробило.
Выпустите меня! Селестия, верни меня обратно! Умоляю!
— Бесполезно. Настал мой черед. Твой закончен, — сказал он лично мне и ударил Синдер по голове, точным и сильным ударом лишив ее сознания. Она ничком беспомощно лежала под нашими копытами. Моими копытами. Черт.
Он наклонился и погладил ее по щеке.
— О, как жаль, что ты потеряешь всю эту красоту, когда я закончу с тобой. — Он лизнул ей щеку, и я обнаружил, что до сих пор могу ощущать вкусы. На вкус она была ужасна. Какая-то амальгама кислоты и пепла. Чем бы ни была эта химическая пурга, она, кажись, любила с головой окунаться в нее.
— Фу... все еще пользуешься этой дрянью, да? Ты никогда не была вкусной пони. — Ему было гораздо не так противнее, как мне. Наверное, он уже не единожды делал это. И затем мои мысли понесли меня туда, о чем я вообще не хотел думать, и я отдернул себя за это. Я должен что-то предпринять, прежде чем мое тело разорвет на лоскуты лежащую в отключке кобылу.
Потянувшись вниз, он перевернул ее на спину. Он облизал ей губы, проходясь взглядом по ее распростертым формам. Ничего хорошего сейчас не было в его голове. Моей голове. Твою-то мать…
Удар сбоку отбросил нас с нее, отправляя в полет вдоль дороги. Два-Пинка, который, по всей видимости, знал свое тело лучше, чем я, сгруппировался и оттолкнулся на одном копыте, пытаясь встать на все четыре ноги. Он завалился на бок при приземлении; острая боль пронзила все его тело. Мое. Наше. Это ставило в тупик.
В него стреляли. В меня стреляли. Внезапно стало трудно дышать, и, когда он посмотрел на бок, мы оба увидели дыру в броне. Из нее хлестала кровь. Пуля задела что-то жизненно важное, и я был полностью уверен, что пуля разворотила чертово легкое, угодив в грудную клетку.
Мы закашляли. Кровавый туман вырвался из губ, оседая на коленях. Там был снайпер... и довольно неплохой. Два-Пинка скользил взглядом по крышам, даже когда наши веки начинали наливаться свинцом.
— О Скайлайн... сука паршивая... как посмела ты выстрелить в меня?
Он рухнул на бок, теряя сознание. Наркотическое опьянение еще никогда не выветривалось так быстро. Когда его глаза закрылись, я, однако, начал свою битву, за все, что было мне ценно в этой темноте. Два-Пинка выбыл из игры... подключаюсь я.
Я закашлял, терпя сильнейшую боль в боку и груди, и раскрыл глаза. Я не слишком много увидел, так как со всех сторон начала подкрадываться тьма. К счастью, Два-Пинка все еще не появлялся, что значило, что голос не побеспокоит меня в ближайшее время. А пока мне надо было разобраться с делами понасущней.
Я лежал, распластавшись по дороге с дырой в боку и с медленно увеличивающейся лужей крови под собой. И никто не знал, что я здесь. Действительно ли я собирался помереть подобным образом? Это... разочаровывало. Снял снайпер после такой-то битвы... хоть в голову стреляй.
Оглянувшись, я увидел, как Синдер встала и потрясла головой. Еще одна фигура пони, несшая на боевом седле тяжелую винтовку, бежала к ней вниз по улице. Когда пара воссоединилась, они развернулись и ушли прочь, оставляя меня умирать.
Синдер выжила. Это не было хорошо... но ее хотя бы не убили и не пытали. Так что, наверное, запишу это как победу.
И что... теперь? Я просто умру здесь и буду надеяться, что Эш пройдет мимо и заберет куб? Как глупо и бестактно с моей стороны уйти с кубами и никому об этом не сказать.
Хотя мне еще повезло, что Синдер и другая Совершенная, Скайлайн, не пошли и не обобрали меня. Тогда они бы дали Хэйту то, что он так сильно жаждет. Со мной в качестве трупа и с кубами в его распоряжении, его планы ничто не сможет остановить.
Когда я снова умер, боковым зрением я увидел промелькнувшую белую ткань, дополненную звуком выстрела. Хах, раньше такого не было.
Я опять находился в бесконечно белом пространстве. Эта была не та вспышка белого, что я увидал перед тем, как отрубиться, но я все равно понимал, где нахожусь. В своей собственной голове. Знакомое место.
— Ну здравствуй, мой ненаглядный пони. Что, разве не интересный оборот приняли события? — промурлыкал гладкий, как бритва, голос позади меня. Я оглянулся, но наткнулся лишь на летающие в воздухе глаза Пандемониума. По другую сторону я увидел закутанный в бинты силуэт Два-Пинка, без сознания лежащего на земле в разлившейся под ним луже крови.
— Очень интересно. Я все пытался связаться с тобой, но твоя гадкая коробочка все время препятствовала моим попыткам. Она и твой кровожадный друг в придачу. Думаю, теперь, когда он вне игры, я могу ненадолго проникнуть в твою голову. Достаточно глубоко, чтобы в самые напряженные моменты поговорить с тобой.
— И что, я умер? — Я был полностью уверен, что отбросил копыта, но сколько раз это уже происходило, что я даже назвать не смогу. Я возвращался в любом случае, несмотря на все то дерьмо, в которое я вляпывался.
— Нет, ты не мертв. Пока что. Ты все еще не выполнил свою часть моей маленькой сделки. И это даже не учитывая того, что твоя маленькая подруга почти прознала о ней, когда оборвала меня в прошлый раз. Как она, кстати? — Золотые глаза парили вокруг меня, злорадно сузившись.
— Тебе не надо знать о ней. Это только между мной и тобой. — Я и близко не подпущу его к Шейд. Да и вообще к кому-нибудь. Все должно решиться между нами двумя, здесь, в моей голове.
— Я наполовину заперт вместе с тобой. Я не имею связи со своими осколками из-за проклятого кейса, так что у меня есть только ты. Мой ненаглядный пони. Мой мессия. — Его голос, такой теплый, но в то же время полностью лишенный какой-либо доброты, было сложно оставить без ответа.
— Значит, теперь во мне целых две твари. Рад слышать. — Я ткнул в него копытом. — Тебе лучше выполнить свою часть. Если я достану остальные кубы, ты покончишь с этим. Покончишь и уйдешь навсегда.
Он кивнул, — ну, по крайней мере, его глаза поскакали вверх-вниз, что я и посчитал как кивок, — и его голос снова раздался отовсюду одновременно.
— Не волнуйся, мой ненаглядный пони. Я слов на ветер не бросаю. Посему я выполню свою часть, покуда ты — свою.
Он отвел глаза, устремив их куда-то вдаль, и глубоко вздохнул.
— Очень хорошо. Я буду наблюдать за тобой, но не будь таким затворником. Открывай кубик время от времени. Обещаю, что не укушу, а то здесь действительно маловато собеседников.
Если я и открою, то только, чтобы засунуть его в другой Куб.
Погодите-ка, он что, прощается?
Потолок. Стена. Кушетка. Мирно спящая Шейд.
Что это было? Неужели третий раз я просыпаюсь в этой кровати? Я поднял копыто, и мой бок пронзила острая боль. По крайней мере, я могу поднять его. Эту битву я выиграл.
Сломленный и истекающий кровью в моей голове Два-Пинка дал мне надежду, что по пробуждению я буду контролировать свое тело, но когда я размышлял над этим, то все чаще сходился во мнении, что с моей головой все очень неоднозначно. В ней становилось мало места.
Открыв рот, я смог выдавить только хрип. Горло терзалось в агонии. Прошло какое-то время. В моей голове все показалось лишь парой минут, но, по ощущениям, казалось прошло куда больше.
Шейд все время была здесь, под моим боком. Ее глаза, которые я так любил, наполнялись в такие моменты глубокой обеспокоенностью, но в то же время ненавистью, что означало, что я опять крупно влип, серьезно пострадав. Она не обнимала меня, чему я был несказанно рад. По моему короткому анализу было выявлено, что в боку зияет приличных размеров дыра, а участок вокруг нее дико болел при малейшем прикосновении.
Я кашлянул, прочищая горло, и проскрежетал:
— Сколько?
Она улыбнулась мне и перед ответом поцеловала меня в нос.
— Два дня. Уже полдень. — Она снова поцеловала меня. А потом стукнула, достаточно, чтобы я содрогнулся от боли, но недостаточно для каких-то серьезных повреждений. — О чем ты только думал? Отправиться в одиночку говорить с какими-то странными пони? Ты чуть не погиб! — Слезы застлали ей глаза, и я приложил копыто к ее щеке, что, по моим надеждам, должно было успокоить ее.
— Прости. Я не думал... — Затем я оглянулся. Никого не было в комнате, да и снаружи я тоже никого не слышал. В такую секунду можно было ждать лишь взбалмошного Дока Кейра. — Я был уверен, что всё, сыграл в ящик... Как я оказался здесь?
— Один из Белых Плащей нашел тя и приволок твою кровоточащую задницу в приемную, которой ты все залил там. — Как я и ожидал, пришел Док Кейр. Мог ли он чувствовать, когда его пациенты просыпаются, или кто-то говорил ему? Я не знал.
— Вы снова спасли меня, Док? Я думал, вы завязали. — Я попытался ухмыльнуться, но только неприятно скорчился, когда боль опять принялась драконить мой бок. Вздохнув, он подлетел ко мне и вколол Мед-Икс, что сразу же помогло. Когда боль понемногу отступила, он отошел от меня.
— Я ток сожженную ногу те забинтовал. С дыркой мои полномочия закончилися. Рана слишком серьезная, и единственное лечение от пули в легком — похороны. Эта паршивка чуть в сердце не попала. — Его, кажется, это огорчало. Он махнул на дверь и прибавил: — Белые Плащи щас приведут своего корифея. Наверное, она достаточно умелая, раз вытащила твою жопу с того света. Скорее всего, они еще не догадываются, какой ты дебил на поверку.
— Тогда, думаю, стоит их отблагодарить. — Я попытался встать, но он тут же толкнул меня обратно, сердито вперя в меня взгляд.
— Нет, ты никуда не пойдешь. Тебе запрещается двигаться, пока твой хирург снова не проверит тебя и не даст добро. — Развернувшись, он подлетел к двери. — Пойду за ней. Оставайся здесь и постарайся не заработать еще больше болячек в мое отсутствие.
И я лежал, а Шейд, взобравшись на кровать, легла напротив моей раны и скрутилась в клубок. Она скучала по мне. Я серьезно напугал ее этой выходкой... Я даже думать не хотел, что бы случилось, если бы Два-Пинка все еще имел надо мной контроль.
Если бы он проснулся вместо меня…
Я сосредоточился на тепле кобыле, лежащей рядом со мной, и позволил болеутоляющим унести меня. Никаких больше мыслей. Никакой больше боли. Только Шейд.
Дверь вскоре открылась, и мною завладел нешуточный интерес. Мои глаза чуть на лоб не вылезли, когда я увидел, кто зашел. Мой окрас, весь в ожогах. Белый плащ прикрывает все это. Роу Дил. Мой дядя.
Он выглянул за дверь и уселся на кушетку, хмуро глядя на меня. Как же хорошо, что это не он был хирургом, и я был очень рад, что не он был ответственен за спасение моей жизни. А то беды было бы не миновать.
Существо, которое зашло следом, застало меня врасплох. Я видел на картинках ее расу, но большинство из них были тусклыми и разбросанными по всему Хорнсмиту. Плакаты уверяли в истинном зле ее народа; как им нельзя доверять и как все они подлежат тотальному геноциду.
Зебра.
Подошедшая ко мне довольно привлекательная зебра вытянула копыто и начала ощупывать мой бок. Осторожно пробуя поврежденный участок раны, она улыбнулась.
— Рада, что тебе наложили швы, после того как нашли в той глуши.
Я уставился на нее, слегка раскрыв рот.
— Чего?
Став на задние ноги, что напомнило мне, как Роу Дил держит винтовку, она приподняла бинты, дабы осмотреть рану. Она улыбнулась еще шире.
— Смотрю, исцелен ли мой племянник до конца и не превратится ль завтра в мертвеца.
Племянник? Я глянул на Роу Дила, который кивнул мне. Значит, он был женат на зебре. Это проясняло ситуацию.
— Так... это вы меня заштопали и вытащили пулю?
Она кивнула. Движение рядом со мной сказало мне, что Шейд поменяла позу, чтобы лучше увидеть, как кобыла осматривает мое ранение. Но когда я оглянулся на нее, то не заметил того ревнивого взгляда. Должно быть, она тоже услышала часть с племянником.
— Можешь звать меня Ксьера, словно... — Она сделала продолжительную паузу, явно задумавшись. В конце концов, ее плечи поникли. — Прошу прощения. Это старая традиция — говорить с не-полосатыми рифмами. У меня никогда не получалось подобрать нужных слов.
Я хохотнул.
— Все в порядке. Рифмовка была... лишь чуть-чуть странноватой. — Она тепло улыбнулась, отчего на душе стало спокойнее. Позади нее я увидел сердитого Роу Дила. Мне больше нравилась Тетя, нежели Дядя, который в случае чего не помешкает выстрелить в меня.
— Роу Дил мне все рассказал, но я посчитала забавным представиться рифмой. Кто бы мог подумать, что я все еще неплоха в этом. — Зебра засмеялась, и я даже заметил ухмылку на лице Роу Дила. Которая тут же сменилась снова хмурой миной.
— Спасибо за помощь, Ксьера. — Я поклонился так низко, насколько смог в лежачем положении, пытаясь показать, что я искренне благодарен за всю помощь. Не то чтобы я не мог ее обнять или встать с кровати, но поклон был единственным, до чего я додумался в этот момент.
— Шейд много говорила о тебе. Мы с твоим дядей с большим интересом слушали истории юной кобылы. — Зебра встала обратно на четыре копыта и порысила к вышеупомянутому единорогу. Она слегка уткнулась в него носом, но он продолжал прожигать меня взглядом. Ксьера тихонько пихнула его копытом, и он с неохотой поднялся.
— Слушай. Хороший ты или нет, я еще не скоро смогу простить тебя. Ксьера хочет, чтобы я дал тебе второй шанс, и я попытаюсь... но проебись еще раз. Хотя бы раз, — Казалось, он мог испепелить меня одним лишь взглядом, который так и сочился ненавистью и недоверием, что Шейд даже юркнула за меня, чтобы скрыться от него, — и я прикончу тебя. Я не допущу ошибку и не оставлю тебя в живых. Пришью на месте.
Он развернулся и пулей вылетел из комнаты. Ксьера улыбнулась нам и последовала за ним.
— Ему надо проветриться. Не беспокойтесь. — Затем ушла и она.
Через несколько секунд она просунула голову обратно в помещение.
— А, и да, тебе уже лучше, так что можешь походить по округе, только не делай НИЧЕГО напрягающего. Никакого алкоголя, драк, вообще ничего. Я бы посоветовала просто походить где-то неподалеку и пообниматься. — Ее глаза скользнули между мной и Шейд. Она лукаво ухмыльнулась и наконец ушла.
Так значит, у меня есть дядя, который одного моего вида не переваривает, и любящая тетя, которую я только что встретил.
Была ли у меня еще семья, кроме этого ублюдка-психопата, обосновавшегося у меня в голове?
Вопрос этот не вылетал из головы, даже когда Шейд помогла мне встать на копыта.
— Пойдем, твои вещи в нашей комнате. Тебе следует полежать еще немного. — Она улыбнулась мне, но в ее чертах ясно читалось беспокойство.
В сей раз я был очень близок к смерти. Последний такой случай был, когда я превратился в депозитарий для гвоздей. Из-за этого я провалялся целую неделю... возможно, не следовало так рисковать. Думаю, в этот раз следовало послушать доктора, залечь и быть тише воды, ниже травы.
Конечно, как только я смог сам тогда встать на копыта, то сразу же помчался в пустоши охотиться на рейдеров, и даже тогда раны ни на секунду не покидали меня. Контузии, ожоги, выстрелы, укусы, порезы... Я был ранен почти всем, чем можно было пораниться. Мысленно я ощущал боль, которая и рядом не стояла с физической. Но каждый раз когда я смотрел на голубую кобылу, то задумывался о первопричине этой боли.
Она волновалась обо мне. И очень сильно, судя по тому, что когда я очухивался каждый раз, мы всегда лежали друг подле друга. Что же творилось в ее голове, ведь она прекрасно понимала, что у меня есть все шансы дать дуба в любую секунду.
Я был лицемерен, а моя прогулка до ретранслятора только поставила над этим точку. Самая лицемерная вещь, которую я сотворил и из-за которой ей пришлось нервничать из-за меня. Проснусь ли я снова, или же нет. Я с легкостью бы мог истечь кровью посреди той улицы. Может, она могла бы случайно наткнуться на меня, отчаянно обыскивая территории Блэнка ради меня. Это бы наверняка сломило ее.
Я был настоящим двуликим сукиным сыном.
В эту секунду я быстро обнаружил, что весь выдохся, хотя прошел всего ничего. Словно легкое туго зажали дюжиной ремней, и по ощущениям именно так и было. Я все еще был в состоянии идти, мне просто нужно было дышать ровнее. Шейд поддерживала меня, пока я хромал на свою обгоревшую ногу. Когда мы покинули приемную, я увидел, что Кейр сидел за столом, читая чересчур истлевшую и изжеванную книгу. Мельком подняв на меня взгляд, он указал рядом с собой на стол.
Там лежало зелье, так и ждущее своего часа.
— Твои кореша из Белых Плащей заплатили за это и за твое содержание тож. Раз встал, так и уебывай отседова, пока снова башку себе не отстрелил, — пролотошил он своим более заметным, чем обычно, акцентом, даже не удостоив нас взглядом.
Я взял сосуд, опрокинул содержимое и вернул назад. Док просто помахал мне крылом, когда я опустил бутыль на стол. Развернувшись, я и Шейд покинули клинику. Становилось лучше. И, оказавшись на улице, мой ожог чувствовался не так больнее, а кожа почти целиком исцелилась. Стало легче дышать, но лишь ненамного.
Я заметил, что на улицах стало куда больше Белых Плащей, причем во всеоружии.
— Эм... Шейд, что происходит? — Я заметил Роу Дила и Ксьеру, о чем-то переговаривающихся с небольшой группой пони в куртках, и как только я приметил это, то уловил длинный плащ Уиллоу, исчезнувший в дверях магазина Трафик.
— После того как на тебя напали, Белые Плащи взялись за патрулирование территории. Они перегруппировались, пока ты... спал. — Ее голос дрогнул, и я взглянул на нее. Она скучала по мне. Улыбнулся ей.
— Йоу, Кик! — Я поднял глаза и увидел ухмыляющегося грифона, быстро направляющегося к нам. На нем не было ни единого бинта, значит, Эш наконец-то полностью выздоровел. Он был вооружен до зубов, но ухмылка бросалось в глаза самой первой, сияя ярче всех уличных фонарей. Он выглядел в точности как в первую нашу встречу. Только револьвер прибавился. Он замедлил ход, когда подошел ко мне со странным взглядом на лице.
— Выглядишь уставшим. Очень сильно уставшим. Тебе бы поспать пару денечков, а? — Он ткнул меня локтем и загоготал.
— Он идет в гостиницу, Эш, чтобы продолжить отдых. — Она одарила грифона серьезным взглядом, от которого тот попятился, выставив лапы перед собой.
— Воу, полегче, Мисс Шейд. Я не предлагал найти еще больше проблем на пятую точку, а просто спросил друга, как он себя чувствует. — Посмотрев на меня пронизывающим взглядом, он засмеялся. — Надеюсь, из тебя все дерьмо выбили? — Хлопнув меня по спине, что было, однако, тоже больным местом, он пошел в направлении таверны.
Он остановился, крикнув через всю улицу:
— Я скажу девчонкам, чтобы заскочили к вам и поздоровались. Я даю тебе пару часов, прежде чем сделаю это. Веселитесь. — Он помахал и подмигнул нам, после чего окончательно скрылся в стенах заведения. Я вздохнул, а Шейд зарделась. Этот грифон, должно быть, думал, что мы пользуемся каждой данной нам возможностью.
— Я попрошу его, чтоб он закруглялся с этим, — прогундосил я достаточно низко, чтобы Шейд навострила уши и вопросительно посмотрела на меня. Я улыбнулся и помотал головой, как бы отмахиваясь от так и не заданного вопроса.
Когда мы добрались до гостиницы, Радиш уже ждала нас.
— Здорово, Рипл. Я подготовила для тебя комнатку. — Я никогда до этого не разговаривал с Радиш, даже несмотря на то, что виделся с ней парочку раз. Но она тут же ушла, как только показала нам нашу с Шейд комнату. У нее, кажется, всегда были какие-то неотложные дела в городе.
Комната была прозаично обставлена: небольшое количество развалившейся и старой мебели и кровать у стены. Это была широкая кровать, предназначенная для двух пони, и я был очень благодарен этому, когда завалился на матрас без какой-либо помощи со стороны голубой кобылы. Она забралась за мной и легла возле меня, положив голову рядом с моей. И я лежал, смотря в потолок минуту или две, пытаясь восстановить дыхание. Регенерирующие части моего легкого сводили с ума.
— Просто полежать здесь звучит неплохо, м? Я знаю, что продрых достаточно долго... но ошиваться по округе тоже занятие сейчас не из приятных.
Она поцеловала меня в щеку и бархатным голос сказал мне в самое ухо:
— Все, что пожелаешь. — Это было куда более заманчивей, чем я ожидал, но настроения у меня хватало лишь на лежание и дальнейшее восстановление моей туши.
Я позволил себе расслабиться. Боль покидала меня, пока я лежал, а тепло приятно разливалось по боку. Это было куда лучше, чем быть поджаренным или подстреленным. В любом случае, я бы выбрал именно это.
После паручасовой спячки я разбудил Шейд и поднялся на копыта. Я не мог провести весь день лежа в кровати, пища тоже как бы считалась за лекарство. Когда мы вышли под надвигающиеся сумерки, на улицах было шаром покати. Таверна, как обычно, работала и шумела, пока горожане вместе с Белыми Плащами упивались до положения риз, отгоняя прочь ужасы ночи. Раз это место было единственным в городе, где можно было раздобыть еды, мы вдвоем направились к нему.
Как только я вошел внутрь на меня обернулось больше половины всех находящихся в ней пони. Под тихим бормотанием я смог расслышать поток псевдонимов, адресованных мне.
Убийца Совершенных. Мор. Бинты. Посланник свыше. Пепельный странник.
Мне понравилось последнее, но должен был признать, недавно вылеченная кожа все еще побаливала в области ПипБака, разражаясь фантомными болями от разъедающего пламени.
Один голос прорезал всю толпу — грифон, ставший на свои задние лапы, крикнул через под завязку набитую таверну:
— Эй, Кик!
Гомон заведения снова вернулся, когда я вилял через толпу, заметив, что большинство пони расступались передо мной. Или из уважения, или из страха, я не был уверен. Шейд и я, пройдя сквозь густое скопище пони, обнаружили, что высокий грифон был не один здесь. С ним были еще Уиллоу и Трафик.
До того момента я вообще не думал, что эта торговка способна выходить из своего магазина, так что ее визит в такое место был по крайней мере шокирующим. Она просто кивнула мне. Между ее копытами на столе стояла кружка высокоградусного сидра.
— Рипл, хорошо видеть тебя в добром здравии, — улыбнулась мне Уиллоу, и я начал понемногу ощущать неодобрение со стороны Шейд. Уиллоу, умоляющими о прощении глазами, аккуратно взглянула на голубую кобылу. — Прости. Накосячила. Не стоило отпускать его одного.
— Никто не знал, что меня будет поджидать Совершенный.
У Уиллоу отвисла челюсть.
— Ты дрался с еще одним Совершенным? Мы-то подумали, что ты вляпался в засаду рейдеров. Когда Ксьера нашла тебя, вдалеке убегали с ристалища два пони. Одна из них была серьезно ранена.
— Синдер Трэйлс. Она с приветом. У меня с ней... долгая история. — Я поймал этот взгляд от Шейд, когда она безмолвно спросила меня об этой истории. Как всегда ревнивая до жути, но я бы ни за что не рассказал этой невинной голубой кобыле, что моя бывшая была поджигателем и головорезом. Но с тех пор, как она провела в Нейвере почти столько же времени, сколько и я, уже не было ясно, кто из нас знал больше. Она, скорее всего, слышала какие-нибудь слухи, покуда крутилась около Свипс все время. А Свипс была самой болтливой из Совершенных. Даже больше Холпанча, пока я навсегда не заткнул его мерзкую пасть пинком в грудь.
— Я мог прикончить ее, но у нее было снайперское прикрытие. Я не знал об этом, пока не получил пулю.
Эш сжал свои когти в кулак.
— Да, Кик, нормально тебе прилетело. Та дыра размером с мой кулак. Как, кстати, рана твоя? — Он потянулся через весь стол, воняя перегаром, в попытке поднять один из бинтов, обернутых вокруг моего живота.
Я отпрянул, парируя его грязную лапищу копытом.
— Не-а, я не позволю гулять каким-то грязным когтям по моей ране. Прости, Эш, но ты сможешь полюбоваться шрамом позже.
Грифон, откинувшись назад и с чрезмерной аффектацией кивнув, воспринял мои слова как обещание. Трафик склонила голову к сидящей рядом с ней Белому Плащу.
— Кажется, некоторые еще недостаточно хорошо тебя знают. Уиллоу сполна заплатила за твое лечение. А у меня как раз завалялась работенка за приличную плату, которая способна покрыть все долги.
Она наигранно вздохнула, едва сдерживая улыбку. Да она просто прикалывалась надо мной, и судя по тому, что я притягивал опасные авантюры, как магнит, то заплатить за свое лечение уж никак не представлялось мне возможным.
— Рад слышать. Только у меня средняя прожарка со всех сторон запланирована на два часа, — шутя сказал я, но получил только одного смеющегося грифона и трех серьезно настроенных кобыл. Ладно, значит, шутить про раны, когда сам перебинтован тремя слоями повязок со все неутихающей болью, — довольно плохая идея среди них. Я чувствовал, что Айвори бы тоже оценила шутку, но я не видел ее с тех пор, как ушел в ретрансляторную с Уиллоу.
Затем мне резко пришла в голову одна мысль. Смотря на грифона, который был уже на полпути к взятию стакана, я спросил его:
— Снайпер, что подстрелила меня. Имя Скайлайн тебе о чем-нибудь говорит? Я слышал его дважды и полностью уверен, что это та, кто стреляла в меня.
Он, пристально глядя на меня, застыл с набранной в рот жидкостью. Я уловил, как он взглянул на Трафик, и затем, проглотив, опустил кружку.
— Скайлайн... да, я слышал это имя. Не знаю ничего про нее, кроме только, что она тоже Совершенная.
Он что-то недоговаривал. Когда речь шла о Совершенных, он ничего не умалчивал.
— И все? А ничего больше нет?
Он заложил лапы за голову и откинулся.
— Не, Кик. Остальное только слухи. Были случаи, когда я встречался с Совершенными, работая на них, но это не значит, что я должен знать их поголовно.
Я посмотрел на Трафик. Она увела взгляд. Они что-то знали... но я не думаю, что мне понравится вытаскивать все из них прямо сейчас.
После неловкой паузы Уиллоу переменила тему разговора. Пока они болтали друг с другом, то, кажется, вообще не замечали нас двоих.
Я понял, что они просто-напросто делятся друг с другом своими историями с пустошей. Когда мы с Шейд купили еды и присели рядом с ними, я рассеянно слушал, как они сравнивают свои похождения, у кого круче. Я был слишком голоден, чтобы сосредоточиться на чем-то одном.
В конечном итоге троица перешла на напитки покрепче, что определенно шло вразрез моим планам. Вечерняя прогулка по городу звучала неплохо. Шейд согласилась и, попрощавшись и пообещав, что больше не отпустит меня из города одного, вышла вместе со мной из таверны.
На улицах стоял самый разнообразный ассортимент ламп — прикрученные болтами, врытые в землю и на поддерживающивающих опорах, — затапливающий темные улочки города разноцветным калейдоскопом. На самом деле, выглядело мило. Никогда ничего подобного не видел. Пустошь действительно мрачное и пустое место, что даже такое в ней редкость.
Шейд улыбнулась, подняв на меня взгляд, и оглянулась вокруг.
— Нравится? Я помогла с проводкой, когда мы впервые здесь оказались. По мне так неплохо смотрится.
Я совершенно забыл про всю ту помощь, которую она оказала городу. Я знал, что она наладила оросительную систему и помогла с главными воротами, но то, что она запитала электричеством почти весь город, было впечатляющим.
— Ух ты, Шейд. Это просто замечательно. Я бы так не смог. — Я улыбнулся ей и уткнулся носом в ее щеку. — Да у тебя дар.
— Спасибо, — вернула она мне улыбку, чем отогнала прочь все мои сомнения и переживания.
Что заставило меня задуматься.
— У тебя... у тебя есть еще один талант. Не думаю, что ты знаешь про него. — Кобыла остановилась и вопросительно посмотрела на меня. Я встал подле нее. Мы купались в искусственном свете.
— Голос приходил. В моей голове, когда я проснулся. — Она слегка отодвинулась от меня, но я подарил ей самую, по моему мнению, доброжелательную улыбку. — Дело в том, что он уходит каждый раз, когда ты рядом. Не знаю как, не знаю почему. Все, что я знаю, это что когда ты рядом, то мой разум успокаивается.
— Ты знаешь, чей это голос? — Она явно находилась в замешательстве. Она хотела утешить меня, но также не забывала держать дистанцию между нами. Инстинкт самосохранения. Неудивительно, ведь от большинства сумасшедших пони хотелось бы держаться как можно дальше.
Я медленно кивнул, концентрируясь на голосе. Ей не нужно знать про Пандемониума. Пока нет. А вот что точно ей не стоит знать, так это то, что я потерял контроль над собой, опять свернув на кривую дорожку. Но ей определенно не помешает сказать, кого ей следует опасаться.
— Я уверен, что это прошлый я. Рейдер. Он рвется наружу.
Ахнув, она заключила меня в объятия. Очень сильные объятия, куда более сильные, чем я думал, она может сделать. Острая боль прошлась по моим ребрам, но я терпел. Недолго.
— Шейд... больно.
Она ощутимо ослабила хватку, но не выпустила.
— Прости. — Она стояла какое-то время, но когда я взглянул на нее, то увидел в ее глазах глубокую задумчивость. Интересно, я тоже так выглядел, когда размышлял?... Я проводил много времени, погрузившись в свои мысли.
— Пардоньте! Мы идем! — Мы оба были оторваны от мыслей парой земных пони, тянущих за собой огромный кусок жести через всю улицу. Скорее всего, на стену несли, которая заметно преобразилась под двухдневной работой, пока я валялся в отрубоне.
Мы снова пошли, виляя из одного знакомого переулка в другой. Осматривали достопримечательности при тупой боли в моем боку, которую я изо всех сил старался игнорировать.
Это была хорошая ночь, в которую я забыл все. Кроме, конечно, кто я был и с кем. Иногда мелочи приносят куда больше счастья, чем все остальное.
Я проснулся от громкого стука в дверь. Не было похоже, что это был Эш, так как звучало больше как копыто. Я сонно поднялся, оставив зевающую Шейд в кровати. Мы побродили по городу еще несколько часов, прежде чем отправиться спать. Она свернулась под моим боком, и я мог с уверенностью заявить, что эта ночь была самой мирной в моей жизни.
Но затем тьма ночи рассыпалась на мириады мелких осколков громким стуком.
Я услышал крики снаружи. Адреналин придавал сил, питая тело. Что-то случилось в Блэнке. Я рванулся к двери, схватив по пути Сломленного, лежащего на куче моих вещей, и распахнул ее.
За дверью, полностью готовая к битве стояла Айвори. Она коротко помахала и кивнула Шейд, которая не очень-то спешила вылезать из пленительной кровати.
— Здоровеньки, Рип. Неплохо выглядишь, кстати. Как раз вовремя, ибо снаружи что-то творится. Хватай свое шмотье и на улицу.
Развернувшись с игривой улыбкой, она поскакала к выходу. Она подпрыгивала на каждом шаге, что могло означать только предстоящие неприятности. Должно быть, это вызвано предвкушением стрельбы по рейдерам, к которым она питает самые доброжелательные чувства.
Я начал облачаться в свою броню, но остановился, только боль стрельнула в мой бок. Лады, значит, я еще не до конца здоров. Я помедлил, давая Шейд помочь мне залезть в экипировку. Она уже тоже вся была готова. Ее пистолет был в кобуре, готовый к непредвиденным обстоятельствам.
Улицу заполонил хаос.
Пони бегали там и сям, оружие и амуниция были на каждом встреченном мной пони. Вокруг было несметное количество Белых Плащей, которые шли более спокойно и сдержанно, чем городские, хотя и размахивали стволами направо и налево.
— Кик! Сюда!
Я начал оглядываться, пока не заметил Эша, кошачьей походкой расхаживающего по внутренней части стены. Наверху было много пони, большинство из которых были Белыми Плащами, что хорошо выделяло темного грифона из общей толпы.
Я нашел пандус, ведущий наверх, и заковылял по нему, таща на себе свою снарягу. Я уже пару дней не носил свою броню и седельные сумки, а еще они неприятно натирали больное место на боку. Когда я добрался до верху, я уловил первые отблески причин всей этой суеты.
Армия. Та самая. Рейдеры разбили кучу биваков, находящихся вне зоны поражения выстрела. Эш приземлился рядом; я даже не заметил, как он взлетел со своего места. Он достал прицел, открепленный от его винтовки, и направил на рейдерский стан.
— Они показались около часа назад. Пока ничего вызывающего не делали, но это всего лишь вопрос времени. — Я взял прицел своим телекинезом и приставил к глазу, окидывая всю армию. — Посмотри-ка на холм Свипс.
Я взял влево и наткнулся на камень, на котором я выскоблил эпитафию. Рядом с ней стоял пони. Дородный жеребец.
Грязного окраса, цвета насилия. Пони, который собственными копытами насмерть забил нескольких неудачников, пока остальные наблюдали.
Массакер.
На нем была тонкая броня, закрывающая только жизненно важные органы, и маска. Сперва я подумал, что это был противогаз, но когда присмотрелся, то увидел, что вместо одного фильтра, она соединялась с шестью трубками. Они все были разных цветов и подавались в маску. Он был по-прежнему безоружен, его толстые, мускулистые ноги были покрыты металлическими листами, которые были больше для защиты, чем для убойности атак.
Массакер стоял там, смотря на камень. Он поднял голову и, как будто почувствовал, что я наблюдал за ним, посмотрел в мою сторону. Через прицел я буквально мог ощутить ярость в его глазах.
Он заставит город заплатить за ее смерть.
Я был неимоверно рад, что не подписал надгробие своим именем.