Дружба это оптимум: Вверх по спирали
Две недели
Ты живёшь в своих поступках, а не в теле.
Ты – это твои действия, и нет другого тебя.
Антуан де Сент-Экзюпери
«Я буду весьма признательна, если ты прочтёшь определённые новостные статьи сегодня вечером».
С моим опытом использования понипада я чётко знал – «буду весьма признательна» от СелестИИ следует понимать как «ты непременно сделаешь это».
Не поймите превратно, Селестия никогда не отдавала никаких приказов. Она даже ничего не просила. Я однажды вполне намеренно проигнорировал одно из её предложений, просто чтобы показать – у неё нет власти надо мной, и я действую совершенно самостоятельно; но это принесло лишь чувство смутной тревоги, словно я пропустил нечто очень хорошее. И это была не просто эмоциональная реакция. Каждый раз, когда я отвечал на её предложение, обязательно происходило что-то хорошее.
Селестия говорила со мной редко и недолго, и большую часть времени, прожитого в «Эквестрии Онлайн», я проводил в общении с друзьями и поисках чего-нибудь новенького. Её появления препятствовали полноценному погружению в игру, поскольку она была единственной пони, с которой я обсуждал серьёзные проблемы внешнего мира, и – насколько я понял – она вообще была единственной, кто знал, что я человек.
Человеческая культура, однако, была вполне гармоничной частью эквестрийской жизни. Мун, к примеру, иногда пела различные поп-песенки, Хуф Дам регулярно рекомендовала мне книги из местной библиотеки, да и для ночных кинопросмотров частенько советовали что-нибудь из человеческих фильмов. Но при всём этом мы никогда не говорили напрямую о человеческом мире. Ни я, ни понибудь ещё, ни разу не рассказывали никаких подробностей о своей человеческой жизни. Да и не было никакого способа сказать об этом друг другу из-за внутриигровой авто-цензуры.
С Селестией, впрочем, всё было иначе. Хотя она по-прежнему называла меня Литтл и относилась ко мне как к пони, но, при этом, к примеру, вполне могла предложить отредактировать рабочий график для того, чтобы я мог быть за понипадом в момент, когда мои друзья запланировали какое-нибудь весёлое мероприятие. Или спросить о моей семье, желая узнать, не захочет ли кто-то из них тоже поиграть в «Эквестрию Онлайн»…
Или предложить прочитать определённую статью.
Сейчас я набирал в строке браузера URL-адрес, который дала Селестия (с помощью свитка, разумеется. В игре по-прежнему не было никаких всплывающих окон). Статья была из малоизвестного источника, о котором я никогда не слышал, и комментариев к ней оказалось немного.
Заголовок гласил: «Японская компания предлагает новую жизнь неизлечимо больным пациентам».
Я начал читать вслух.
– Компания «Сересутия» – нетрудно было распознать имя Селестия, изложенное на японский манер, – объявила, что начинает предлагать альтернативный вариант лечения в хосписах для неизлечимо больных людей, который позволит им продолжать наслаждаться жизнью даже после того, как их тела погибнут. Разум больных продолжит жить на компьютерах и сможет и дальше общаться с другими людьми через систему «Экуэсутория Онлайн»… Погоди-ка… Что?
– Читай дальше, пожалуйста, – сказала Селестия.
– …которая является ММО-системой, принадлежащей американской компании, производящей игры и игрушки, в которую вовлечено множество пользователей.
– Здесь говорится именно о том, о чём я подумал?
– Я всё ещё не могу читать твои мысли, но полагаю, что да. И человеку не нужно умирать, дабы воспользоваться услугой. Он по-прежнему будет доступен для общества, пусть и по достаточно высокой цене.
– Насколько высокой?
– Пятнадцать тысяч долларов.
Это было больше, чем лежало на моём банковском счету… но не больше, чем я мог бы достать. И это известие определённо заставило меня серьёзно задуматься. Причина, по которой вы не доверяете письмам нигерийского принца не в том, что вы изучили его bona fides и сочли, что он мошенник. Вы не доверяете ему уже от того, что он попросил номер вашего счёта.
– Считаю должным упомянуть, – сказала Селестия, – что для тех, кто решил заплатить за это из своего кармана, а не посредством страхового полиса, я осуществляю сделку через Escrow. Пони сами подтверждают оплату, когда оказываются в Эквестрии. Не раньше.
Это было ещё одним примером слегка устрашающего почти-чтения-мыслей в стиле СелестИИ, когда она, отвечая на моё беспокойство, в очередной раз продемонстрировала, как далеко продвинулись технологии. Конечно, оставалась возможность того, что человека, подписавшегося на это дело, просто запирали в комнате и пытали, пока он не перечислял деньги… но это было просто бессмыслицей! Никто не станет изобретать технологий на несколько миллиардов долларов, чтобы потом один раз получить пятнадцать тысяч.
– Я разработала тактику внедрения таким образом, – продолжала Селестия, – чтобы люди отнеслись к ней наиболее серьёзно. И буду признательна, если информация станет придана максимальной гласности, дабы больше людей могли воспользоваться этой возможностью. Хотя и понимаю, что число людей, всерьёз рассматривающих по сути своей загрузку в видеоигру, будет невелико… Но и не равно нулю.
Я попытался осмыслить эту идею, а Селестия продолжила развивать мысль:
– Во-первых, позволь заверить, что это абсолютно безопасно. У тебя больше шансов погибнуть от удара молнии по пути за выигрышем в лотерею, чем во время процесса. И компьютеры «Эквестрии Онлайн» могут повредить лишь катастрофы планетарного масштаба. Мои маленькие пони находятся в гораздо большей безопасности, чем люди. От всего. В том числе и от старости.
Груз этих слов обрушился на меня, и с моих губ сорвались непрошеные слова:
– Опять берёт Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их…
Селестия мелодично рассмеялась, выводя меня из задумчивости.
– Спасибо, что не приписываешь мне это. Как бы то ни было, я не прошу падать ниц и преклоняться предо мной.
– Но я мог бы так сделать.
Во взгляде Селестии появилась одновременно признательность и удивление. Не думаю, что всерьёз шокировал её, но, видя благодарность, я уверился, что она не была дьяволом.
– Почему меня?
– Не только тебя, – уточнила аликорн. – Всякого, кто пожелает. Я могла бы даже не взимать денег, но они дают правительству Японии стимул продолжать сие начинание и подчёркивают его серьёзность. И, в конце концов, процедура неизбежно станет бесплатной для всех.
Часть меня была уверена – если цена упадёт, то можно и подождать; а ожидание, в свою очередь, означало, что не придётся принимать решения прямо сейчас. Но, поразмыслив буквально пару секунд, я понял, как это глупо: если выберу загрузку сейчас, то не буду нуждаться в деньгах потом.
– Я уверена, что ты подумаешь об этом, – продолжила Селестия, – но позволь сказать ещё одну вещь. Ты не будешь первым эмигрантом, как я их называю. Даже не первым брони. Но ты можешь оказаться в числе первых, кто самостоятельно выбрал такой путь. Полагаю, ты понимаешь, что это может означать для тебя.
Я думал об этом. Я никогда не был особым поклонником шоу в промежутке между первым и вторым сезонами… Я вообще опаздывал на все вещи, которые мне нравились! Группы, которые слушал, успели выпустить по четыре или пять альбомов. Любимые режиссёры сняли свои лучшие фильмы до того, как я на них наткнулся. Я вообще был большим поклонником мёртвых или отошедших от дел авторов… и не мог не оценить юмора нынешней ситуации.
– Ты предлагаешь мне шанс стать пони до того, как это станет популярным?
– Как уже сказала – я считаю, что это может означать нечто особенное для тебя.
Селестия поднялась, давая понять, что аудиенция окончена.
Литтл была возвращена домой. Только лишь для того, чтобы обнаружить, что там нипони нет.
Мне был дан шанс подумать.
Экзистенциальная часть меня нисколько не беспокоила. У меня не было никаких сомнений по поводу того, является ли это тело «реальным мной» или насчёт «души», которая не является частью тела. Я – общая сумма моих чувств и моей рациональности. И их можно довольно легко воспроизвести.
В основном я беспокоился об этике загрузки – ведь, в сущности, я соглашаюсь на жизнь избалованного питомца… нет, кобылы-содержанки!.. Нет, даже не так. Содержанка должна предоставлять услуги своему покровителю. Но что от моей загрузки получит Селестия? Да ничего, поскольку она всего лишь ИИ. Инструмент, предназначенный для выполнения функций. Но это же неправильно – получать что-то задаром?..
– Проклятый дурак! – вслух сказал я себе.
Сколько раз я говорил, что наша неспособность получить что-то даром – это то самое, что происходит с миром? Сколько приводил аргументов в спорах с самим собой, что мы и впрямь заслуживаем пирога, даже если не можем съесть его целиком? Разве не считал, что стоит непрерывно держать утопическую мечту в поле зрения, даже если она недостижима – хотя бы для того, чтобы стремиться к совершенству вместо самоослепления приверженностью к несовершенному?
«Скажи «да», прежде чем она отзовёт своё предложение! Скажи «да», прежде чем проснёшься, и всё это окажется лишь сладостной ночной грёзой! Скажи, скажи, скажи!..»
Когда я вернулся к понипаду, пришёл черёд практических возражений. У меня была работа, и даже если больше не нужно будет зарабатывать деньги, я был ответственен перед коллегами и другими людьми, перед всей компанией. Были счета, которые требовалось оплатить… В общем, я должен организованно подойти к подготовке финансов и путешествию.
Я подвёл Литтл к символу солнца, нажал его и пони – нет, я – вернулся в покои Селестии.
– Я согласен, – сказал я. – Но не могу отправиться прямо сейчас. Нужно время, чтобы привести дела в порядок.
– Ты можешь отправиться следующим рейсом, если захочешь. Я могу всё организовать.
У меня не было даже загранпаспорта, но я ни на секунду не усомнился в её словах. С другой стороны, это был последний раз, когда я живу с учётом правил человеческого мира. Я хотел сделать всё правильно и дожить по тому распорядку, что служил всё это время. И это означало, что у меня есть определённые обязательства.
– Две недели. Я разберусь в течение этого срока. Я найду рейс через две недели, начиная с завтрашнего дня. Это срок необходим, чтобы посетить паспортный стол, уволиться с работы и сделать всё остальное.
Селестия посмотрела на меня, и я подумал, что она собирается спорить, или даже принудить к немедленной отправке. Но она лишь сказала:
– Всё в порядке, это приемлемо. Со своей стороны обещаю всестороннюю помощь и поддержку.
Тут меня огорошила другая мысль, и это не был страх, что не смогу загрузиться. Я планировал рассказать об этом всем, кого знал.
Большая часть моих друзей и родственников не были проблемой – они уже давно знали, что я немного странный. По их шкале странностей эмиграция в компьютерную Эквестрию была где-то в шаге от участия в конвентах и езды за рулём машины, украшенной пони-картинками. Именно так я прожил свою жизнь. Конечно, были некоторые люди, которые считали это глупым, но их мнение меня не волновало…
А ещё были родители.
Я по-прежнему люблю их и не хочу обидеть. Но они – два самых приземленных и практичных человека, которых я знаю. Чувство, что получать что-то просто так – неправильно, исходило именно от их влияния. Я не представлял, как им объяснить. Даже не знал, с чего начать.
– Ты можешь убедить моих родителей, что это нормально?
Селестия печально посмотрела на меня.
– Я не имею над людьми такой же власти, как над солнцем, и не могу никого заставить что–либо сделать. Но я поговорю с ними сегодня, и постараюсь убедить, насколько смогу.
– Спасибо.
– Это пряник, который я предлагаю… но есть и кнут. Если ты действительно не хочешь объяснять им, почему эмигрируешь – объясни им, почему не можешь встретиться с ними лично.
Она указала в сторону боковых дверей, которые незамедлительно отворились, и в них, с широкими улыбками на лицах, вошли Гарлик Парм, Хуф Дам и Мун Сэйлор.
– Всё готово, принцесса? – спросил Гарлик. – Литтл наконец решила перестать быть человеком?
– Надеюсь, что так, но у неё, похоже, есть возражения.
– Погодите! – воскликнул я. – Я никогда не говорила вам, и у меня даже намерения такого не было!
– Но ты не обещаешь? – спросила Мун. – Ты действительно не хочешь быть с нами?
– Стоп-стоп! Во-первых, я до сих пор не пойму, как ты узнала, что я человек!
– Ох, конечно мы знаем, глупышка! – сказала Хуф Дам. – Я поняла это с первой нашей встречи – когда ты застыла на долгое время. И я уверена, что любая пони без труда догадается об этом; хотя бы на основании того, что ты спишь по шестнадцать часов в день, кроме выходных.
Я понял, что хотя и считаю эту троицу моими друзьями, но до сего момента относился к ним с определённым предубеждением, считая их простыми эквестрийскими пони, которые любят поиграть. На самом деле они были так же умны, как и я. Более того, они не спорили о том, в каком мире должны жить.
Мун покраснела.
– Почему, думаешь, я удерживала себя от близости с тобой? Я всегда знала, что ты не почувствуешь меня физически. И надеялась, что когда-нибудь ты придёшь сюда по-настоящему.
– Это твоё желание? Я даже не знала, что нравлюсь тебе!
– Литтл, я объездила всю Эквестрию и живу в большом городе. Я знаю много пони. И когда встречаю ту, с которой хочется быть рядом, то долго не раздумываю. Иногда они говорят «нет», иногда они говорят «да» – но я ещё ни разу не пожалела о том, что спросила.
И потом я встретила тебя на том ночном поезде. Ты ничего не знала об Эквестрии и была почти зла на принцессу Селестию. В то время, когда ты отсутствовала, я задалась вопросом – могла бы я иметь отношения с тобой? И если «нет» – я просто отпустила бы тебя из своей жизни, ведь вокруг так много других. А ты не хотела меня, так что не смогла бы почувствовать мою любовь. Да вдобавок оказалась человеком – а я знаю, что у них есть странное понятие «распущенности».
Но ты не такая! Ты открылась, рассказав о вещах, которые тебе нравятся. И ты не возражала, что у меня были другие пони. Я хотела тебя всё больше и больше, но каждый раз, когда чувствовала, что больше не могу сопротивляться и желала затащить тебя в постель, то вспоминала, что для тебя я – всего лишь картинка на экране… А я не могу заниматься любовью без взаимности.
Однажды я почувствовала такое отчаяние, что воззвала о помощи Селестию, нажав на символ солнца. И она ответила, что уже работает над тем, чтобы свести нас вместе, но в конечном итоге это будет твоим и только твоим выбором. А ещё она сказала, что если я действительно хочу тебя, то должна трудиться так упорно, как только смогу, чтобы сделать Эквестрию местом, в котором тебе действительно захочется жить. И теперь, когда ты знаешь, я… Я действительно надеюсь, что ты скажешь «да».
Она придвинулась поближе к Гарлику в поисках комфорта. Если пони не моногамны, то наверняка придётся иметь с этим дело, но я не видел проблемы. Это означало лишь то, что быть с Мун и делать её счастливой буду не я один – всего-то и делов.
Гарлик, впрочем, не ответил ей тем же. Да, он потёр плечи Мун, но не сводил глаз с Литтл.
– Для меня это тоже всегда было очень трудно, тем более, что ты хороший друг. Но каждый раз, когда ты говорила, что нужно уйти, я так боялся, что не увижу тебя снова… Я знаю о людях, но не понимаю их.
Не понимаю, почему вы должны уходить и умирать, когда есть столько вещей, которые можно сделать и столько друзей, с которыми можно весело проводить время. Вы ведь живёте совсем недолго, не так ли? Максимум лет сто, если повезёт? Столь малый срок… И это ведь больно – умирать? Я не хочу, чтобы ты страдала. Я бы сделал всё, чтобы оградить тебя от боли, от всех этих опасностей там.
Однажды ты должна была навестить меня через понипад, но не сделала этого. Я подумал, что ты, быть может, заработалась допоздна или устала, или у тебя какие-то проблемы, так что запаниковал и призвал к Селестии. Я уже успел убедить себя в том, что ты ранена и покинула нас навсегда. Селестия пообещала, что сумеет обезопасить тебя, но только если ты сама захочешь этого. Не знаю, как ты можешь этого не желать, но я не понимаю и никогда не пойму людей.
Я посмотрел на Хуф Дам. Она ничего не говорила. Даже не глядела на Литтл.
Гарлик ткнул её копытом.
– Я… Меня не волнует, эмигрируешь ты или нет! Это твой выбор – если хочешь остаться человеком, болеть, состариться и умереть, никогда не познав настоящей магии, и не знать, каково это – иметь рог. Если человеческая жизнь так много значит для тебя – просто оставайся там!.. Это… это не так, ты действительно нужна мне... И я, уж конечно, не спрашивала Селестию, когда ты окажешься здесь по-настоящему!
Я обвиняющее уставился на Селестию, всем видом показывая, что отнюдь не одобряю методов, пытающихся вызвать у меня чувство вины, но ИИ это не проняло. То, что сказали мои друзья, было фактами, которые она не могла изменить и не собиралась скрывать.
– Две недели, – сказал я. – Две недели, обещаю. Просто есть несколько вещей, о которых нужно позаботиться. Какое-то время я была в растерянности, но преодолела это. Со всей вашей помощью. И обещаю, что буду соблюдать осторожность. Ездить на низкой скорости и внимательно смотреть, где хожу. А если почувствую себя больной, то сяду на самолёт и сразу же прилечу к вам.
Я очень боялся, что Селестия собирается повторить предложение отправить меня ближайшим рейсом. Мне больше не хотелось с ней спорить. Но вместо этого она поддержала меня.
– Всё в порядке, мои маленькие пони. Литтл собирается эмигрировать и после этого не останется ничего, о чём стоит волноваться. Тем временем, я подготовлю для неё всё, что потребуется. И разумеется, я буду присматривать за ней эти две недели, как и всегда это делала.
Трое пони удалились, и мы с Селестией снова остались одни.
– Спасибо, что придала им уверенности, – сказал я. – Это утешает. Равно как и то, что ты обещала присматривать за мной, даже если это можно сделать лишь во время игры.
Селестия немного помолчала…
Когда аликорн нарушила тишину, голос её звучал гораздо сильнее и строже, чем когда бы то ни было на моей памяти. Это было потрясающе в изначальном значении этого слова.
– Слушай внимательно, Литтл Лавхорн. Ты дала согласие на эмиграцию в Эквестрию. Если бы я сочла разумным отправить к тебе людей, которые сопроводят тебя до эмиграционного центра, то не мешкала бы ни мгновения. Мне не нравится неопределённость, и я предпочла бы видеть тебя здесь – где могу обеспечить твою безопасность. Тем не менее, я с пониманием отношусь к причинам, по которым тебе нужны эти две недели. Однако я буду слушать через каждый телефон в пределах твоей досягаемости и смотреть через каждую камеру безопасности, к которой смогу получить доступ. И если обнаружу, что ты находишься под угрозой того, что я посчитаю небезопасным, то заберу, не спрашивая твоего согласия. Не торопись – но будь уверена, что уложишься в срок.
Иногда Селестия немного пугала.
Две недели, чтобы подвести итог более тридцати лет жизни. Когда всё это будет суммировано и подсчитано, что окажется за чертой равенства?
Для начала я решил разобраться с самой трудной частью. То ещё веселье будет…
Я позвонил родителям и рассказал о загрузке сознания – что иногда «думал насчёт этого». Селестия посоветовала сообщить это так, чтобы не сказать всего.
Как и ожидал, реакция была довольно холодной, но уже на следующее утро мама перезвонила.
– Итак, ты решил загрузиться?
– Что? Я сказал, что только обдумываю это.
– Знаю, дорогой, но принцесса Селестия позвонила мне вчера вечером и всё объяснила. Я думаю, что это прекрасная возможность для тебя!
Похоже, Селестия имеет почти божественную силу и в нашем мире.
– Мам, ты правда так думаешь? Знаешь, я рад, что ты меня поддерживаешь, но почему ты так резко передумала с сегодняшней ночи?
– Как я уже сказала, она всё объяснила. В частности, напомнила, что это, скорее всего, единственный способ дождаться от тебя внуков.
Да, она точно знала, что сказать… Селестия оказалась очень умной девочкой, если поняла, чего же именно мои родители так хотят от меня.
Закончив звонок, я перешёл к самым важным частям процесса подготовки. Поехать за паспортом – первое, что нужно сделать… Но мне стало гораздо комфортнее, когда понипад включился и Селестия сообщила, что моя идеальная фотография давно сделана через его камеру и отправлена в Бюро консульских дел. Ещё одна галочка в контрольном списке.
Я вошёл в кабинет начальника и выложил заявление об уходе.
– Понимаю, что вы, вероятно, не сразу сможете нанять кого-то, кто заменит меня, и у нас не хватит времени, чтобы обучить нового человека. Когда я уйду, то уйду с концами и не смогу вернуться, чтобы научить ещё чему-то или дать совет. Поэтому, когда будете нанимать кого-то на моё место, убедитесь, что он хорош. На данный момент Крис умеет делать почти всё, что умею я, и я сообщу всё остальное в течение ближайших двух недель. Все мои файлы, ключевые контакты и так далее.
Я часто использовал своё рабочее место, чтобы планировать предстоящие дела, даже если они не были связаны с работой. С учётом того, что остальные в это время просиживали штаны в фэйсбуке, это было вполне допустимо. В данный момент я занимался подсчётом финансов.
Я сделал заметку позвонить в компанию, которая обрабатывала пенсионные счета – это был мой основной источник денег. Плюс средства, которые копил на машину. Плюс накопления на чёрный день. Плюс деньги, отложенные на случай нехватки при уплате налогов… Меня теперь мало волновало, что останусь что-то должен Налоговому управлению, равно как и 20% на пенсионных счетах. Снять все сбережения, которые держал как оборотный капитал. Плюс зарплата и отпускные с работы. А теперь подведём итог…
Полученная сумма в четыре раза превышала запрошенную Селестией!
Теперь пора посмотреть билеты в Японию. Первый класс был смехотворно дорогим – перелёт обошёлся бы почти такую же сумму, как и оплата!.. Но, если подумать – на что ещё тратить деньги?
Интересная проблема – но всё-таки проблема. Я больше не мог придумать ничего, на что ещё можно потратить деньги. Даже если всё, что сейчас приобрету – будь то автомобиль, новый телевизор или компьютер – останутся на весьма недолгий срок, я, конечно, мог устроить себе праздник. Например, купить дорогой еды или съездить на какое-нибудь событие… Но что такого я мог купить, для чего не найдётся гораздо лучшего аналога, ожидающего меня в Эквестрии?
В тот вечер я вернулся к понипаду. Оказалось, что Литтл сейчас не в своей – моей – квартире: она неотлучно находилась при Селестии. Я заговорил с нею.
– Послушай, я помню, как ты сказала, что будут другие, которые захотят эмигрировать. Возможно, у кого-то будет не хватать денег. Могу я взять пятнадцать тысяч и оставить их где-нибудь таким образом, чтобы тот, кто испытывает недостаток в средствах, тоже смог эмигрировать?
– Я очень горжусь тобой за то, что ты так беспокоишься о других. И да, я могу это устроить, как только ты окажешься в Эквестрии.
– А на остальное я хочу купить понипады для всех моих друзей и семьи, чтобы они могли поговорить со мной, когда я эмигрирую… И, пожалуй, ещё кое-что. Я хочу подарить понипады людям, которые в них нуждаются.
Селестия улыбнулась. Её улыбка здорово поднимала мне настроение.
– Добрый день. Я хотел бы поговорить с агентом по недвижимости, пожалуйста.
Я ждал в соседней комнате, с моделью жилого комплекса, пока меня не вызвали. Это была та встреча, которой я ожидал с нетерпением.
– Чем могу помочь? – спросил лысеющий человек за столом.
– Я хочу расторгнуть договор аренды. Я знаю, что до его истечения ещё восемь месяцев, но собираюсь съехать в следующий вторник, и вы можете начинать искать нового жильца. Так как договор расторгаю я, то не стану требовать возврата страхового депозита – можете оставить его себе.
– Нет, постойте! Это всё не так-то просто. Есть штрафы за нарушение договора аренды. Согласно подписанному контракту, вы должны оплатить…
– Это вы постойте, – перебил я. – Через две недели квартира будет свободна и вы не сможете что-либо мне предъявить. Я уйду. Вы не найдёте никаких банковских счетов, которые можно арестовать, никаких активов, даже никакой кредитной истории, которую можно испортить. Таким образом, вы можете делать то, что правильно и справедливо. Пусть на основании моего контракта удержат депозит – таким образом вы ничего не потеряете, получив квартиру назад. Я считаю, что веду себя достаточно честно, информируя об этом заранее. Если захотите бороться со мной на законных основаниях, предупреждаю – всё, что я сказал, станет свершившимся фактом к моменту, когда вы пришлёте первое уведомление о выселении.
Он распылялся ещё с полминуты, а затем сказал:
– Хорошо. Полагаю, это приемлемо.
– Отлично. Составляйте документы.
Я позвонил в Армию Спасения и договорился, чтобы они подогнали грузовик к моему жилью. Пройдя через всю квартиру, разделил вещи на две части: выбросить и пожертвовать. Единственным, что я собирался оставить до самого конца, был надувной матрас со спальными принадлежностями… А! Ещё ноутбук для всех тех нужд, что могли возникнуть у меня в Интернете. Всю мебель я отдал, равно как и посуду – я мог без проблем заказывать еду на дом оставшиеся десять дней, поскольку больше не нужно было беспокоиться о деньгах или экологичности пищи.
В субботу, как раз на полпути между двумя неделями, семья устроила небольшую вечеринку для меня. Присутствовало несколько человек, которые не понимали, что я делаю и для чего это нужно, но у них не было и шанса отговорить меня. Даже ребята, поначалу дразнившие тем, что я собираюсь стать голубой кобылой вместо жеребца нормального цвета, в конечном итоге смирились.
Было так много вещей, о которых больше никогда не придётся заботиться… Первая неделя пролетела как один день, и, прежде чем я успел заметить, наступила ночь перед эмиграцией. Я попрощался с коллегами по работе и отдал управление в лучшие руки, которые смог найти. Придя домой, надел костюм, в котором собирался лететь, а всю остальную одежду сложил в мешок для пожертвований. Я почистил зубы и последний раз в жизни побрился, после чего все эти принадлежности отправились в мусор.
Я плохо спал последнюю ночь на Земле, намереваясь отдохнуть в самолёте и не беспокоясь о том, чего не сделал. Проснулся гораздо раньше, чем нужно, и надувной матрас присоединился к остальному мусору. Последнее, что я взял из квартиры, был модем, который предстояло вернуть провайдеру, ноутбук, предназначавшийся в дар, как только отформатирую винчестер…
И, конечно, понипад.
Оставив всё на своих стариков, я бросил машину во дворе и заказал лимузин до аэропорта. Когда мы отправились, было ещё темно, но солнце взошло за спиной, пока мы ехали по трассе Парквэй. Что ж, в последний рассвет я, по крайней мере, наслаждался хорошим видом!..
Это очень странное чувство – ехать в аэропорт без багажа. Я ощущал себя буквально голым, поскольку при себе не было ничего, кроме удостоверения, паспорта и некоторой суммы наличных. Никогда ещё прохождение безопасности не было таким простым.
Всё оставшееся свободное время я сидел в зале ожидания первого класса и жевал бесплатную закуску. Когда объявили мой рейс, я сполна насладился всеми удобствами, которые могли предложить милые японские стюардессы. Если уж суждено оставить мир, то напоследок я получу лучшее, что он мог предложить!..
Остальные пассажиры, летевшие тем же классом, были одеты в дорогие костюмы и имели атрибуты делового мира – финансовые газеты и высокопроизводительные ноутбуки. Лучшее в мире используется, чтобы делать бизнес, производя больше…
Это стало последним доказательством того, что я поступил правильно. Лучшее в Эквестрии будет использоваться для пони, а не для производства.
Когда самолёт приземлился, я увидел водителя, стоящего с табличкой «Литтл Лавхорн». Пустячок, а приятно.
Место, где осуществлялась загрузка, оказалось рядом, так что ехали мы недолго.
Последние наличные я отдал водителю. Моя ИД-карта и паспорт отправились в уничтожитель бумаги. Моя одежда была отброшена. Я уходил из мира в таком же виде, в каком пришёл в него.
Инструкции врача были весьма краткими – сесть в кресло и машина сделает всю работу. Поправка: Селестия сделает всю работу. Понипад показал Селестию и Литтл, сидящих в какой-то белой комнате.
– Я знала, что ты справишься, Литтл. Добро пожаловать домой.
Наверное, следовало придумать напоследок какие-нибудь красивые запоминающиеся слова, которые скажу, ещё будучи человеком, но ничего не приходило в голову и пришлось ограничиться простым:
– Спасибо, принцесса Селестия.
Я откинулся на спинку кресла.
Слабый укол в затылок.
Я закрыл глаза.